Белоусов Валерий Иванович:
Раскинулось море широко

Пролог…

…Густой махорочный дым, неясный говор под низкими кирпичными сводами…Пьют, поют и плачут…

Для англичанина- клуб…это статут, это второй дом, где каждый у себя и каждый сам по себе…"Сэ-эрр, баронет сэр Джеймс лежит на банкетке в библиотеке, накрывши своё лицо "Таймс… Ну и что, Дженкинс? Это не запрещено правилами клуба…Но сэ-эрр, газета позавчерашняя…"

Для немца - бир-халле- это место, где можно под пиво и сосиски вволю попеть любимые марши, обнявшись за плечи и постукивая кружками с шапками белой пены…Хох!

Для китайца - это место священного поглощения чии-фаань, и мудрых бесед о Кун-фу-цзы, под зелёный чай…

А для русского? Что такое трактир (полпивная, портерная, чипок, шалман…) Хотите узнать?

Сейчас узнаете…

В славном граде Петровом, в котором начинается наша история (а закончится она - может, на острове Киллинг в далёких Южных морях, а может, на Канатчиковой даче, что на юго-западной окраине 'порфироносной вдовы', у самой Окружной, в простонародной Алексеевской больнице, куда людей подлого звания бесплатно помирать принимают…кто знает? только не автор…), так вот, в 'Северной Пальмире' первым строением была…Петропавловская крепость?

Взыскательный читатель, да русский ли ты человек, раз делаешь такие предположения? Господь с тобою! Первым строением была 'Австериа на Санкт-Петербургской Стороне, на Троицкой пристани, у Петровского мосту'. В будни и праздники сам царь Петр появлялся в ней 'с знатными персонами и министрами, пред обедом на чарку вотки'.

А и другие шалманы, трактиры да пивные не замедлили появиться…Например, 'кабаки, или питейные Домы, на которых продается в мелкия чарки вино, водка, пиво и мед для подлаго народу'.

В 1750-1751 годах в городе был уже 121 кабак. Располагались они очень неравномерно. На Санкт-Петербургском острове - 30 кабаков, на Адмиралтейской стороне - 48 кабаков, на Литейной стороне - 19 кабаков, на Выборгской стороне - всего 10, а на Васькином острове - уже 14 кабаков. Тенденция, однако…

Ко времени нашего рассказа в Питере имелись ресторации, кофейные дОмы, и трактиры…А чем они друг от друга отличались?

В ресторациях разрешено было держать стол (для организации завтраков и обедов посетителей), подавать 'к столу' виноградные вина, сладкие водки, ликеры, пиво, мед, кофе, чай, продавать курительный табак.

В кофейных домах положено было предлагать мороженое, лимонад, оршад, кофе, шоколад и курительный табак, всякого рода конфеты, фрукты, варенья, печенье, сладости, желе, пастилу, сиропы, ликеры.

В харчевнях разрешено 'содержать жизненные припасы, вареные, печеные и жареные, употребляемые людьми низшаго класса'. Из напитков разрешены квас и 'кислые щи'. В трактирах дозволено 'содержание стола, чаю, кофе и курительнаго табаку, продажа виноградных вин, водок иностранных и Российских всякаго рода, рома, арака, шрома, коньяка, ликеров, пунша, вообще водок хлебных, изготовляемых на водочных заводах, также рома и водки на манер французской, легкаго полпива, меду, пива и портеру'. Только в трактирах разрешено иметь столы для игры в бильярд, 'но не более трех в каждом трактире'.

Так что к матерной ругани и пенью канарейки- добавим костяное щёлкание шаров и - 'Второй от угла, пароле пе!'

Чай, кофе и аналогичные напитки (сбитень, например) в трактирах подавали не абы как, но в чашках и стаканах. Водку - в чарках. Ликеры и вина - в рюмках и стаканах, а шампанское и портер - в бутылках и полубутылках.

Цены были умеренные - ВЕДРО хорошей водки стоило 7 рублей, бутылка портера (19 градусов крепостью, 600 грамм) - 12 копеек, шампанское 'Новый Свет' стоило полтора рубля за бутылку…только его в трактирах редко спрашивали…За рюмкой водки обычно следовал кусок соленой рыбы с хлебом или жареной колбасы с картофельным пюре. А солёная рыбка, как известно, по суху не ходит…

Благонамеренные немцы в 'Баварии' на Петровском острове или у Лейнера обходились умеренно: выпивалась 1 бутылка на двоих красного вина или 2-3 бутылки пива, и камрады мирно расходились с небольшим шумом в голове.

Русские люди расходились тоже…с небольшим шумом… в ушибленной табуретом голове и утешительной христианской мыслю:'Ну ничего, я ему тоже хорошо врезал…'

В среднем каждый посетитель трактира, умеренно выпимши, оставлял за визит 40 копеек… а просто поесть- щи с убоиной и каша гречневая, полфунта ржаного - стоило пятачок…

Впрочем, трактиры - они были всякие…

Как и люди.

Например, трактир Палкина, которого называли царем русской кухни. Именовался он 'Малый Ярославец'. Здесь можно было получить стерляжью уху, селянку, расстегаи и кулебяки, гурьевскую кашу, котлеты из рябчиков, чиненую репу, поросенка с хреном, бараний бок с гречневой кашей… Пожилой француз, уехавший из Парижа в связи с революционными событиями 1871 года, сидя на таком 'русском обеде', говаривал: 'От версальцев убежал, но как убежать от молочного поросеночка и тифлисского барашка?'

Но, разумеется, в трактиры ходили не только, вернее, не столько покушать, как…Да в трактиры- просто ходили…Трактир был и ежедневным театром, где разыгрывалась человеческая трагикомедия, и местом корпоративного сбора (извозчицкий, плотницкий, мастеровой), и политической трибуной, и биржей…

В трактирах купцы заключали умопомрачительные сделки без единой бумажки, под 'честное купеческое' - причём степенные бородачи, особенно из раскольников, внимательно смотрели, как кто себя ведёт… например, придёт будущий заёмщик- и закажет себе за две копейки пару чаю…значит, обстоятельный человек! А уж ежели спросит за гривенник медовухи, или на полтину лафиту…ой, нет, видно, мот и растратчик…и МИЛЛИОННОГО кредита не заслуживает…

Обычно в трактирах было ШУМНО…'Подвыпившая молодежь, - вспоминает один из петербуржцев конца ХIХ века, - не могла ограничиться одними солидными философскими спорами и пением студенческих песен. Молодая кровь бурлила…' Достаточно было любого инцидента, чтобы вспыхнул скандал. На Петербургской стороне в Александровском парке находился трактирчик - любимое место воспитанников Военно-Медицинской Академии. Как-то между одним из них и буфетчиком произошло столкновение, буфетчик вызвал полицейских, которые арестовали студента. Однако товарищи отбили арестованного. 'Вскоре на место действия прибыл значительный резерв полицейских сил; студенты в свою очередь бросили клич, что их товарища бьют, и к трактиру собралась толпа человек 200. Завязалась форменная битва между студентами и полицейскими, в результате которой полицейские были избиты и обращены в бегство, а трактирчик разбит вдребезги'. Это, конечно, крайний случай, но все-таки дебош, хоть и не таких масштабов - дело нередкое.

Вот и сейчас…

'А-а-а…блядь! Где полтина?! Где она, сволочь, курвина дочка, гадина?! На, на, на!!'

Хлёсткие звуки пощёчин, женский визг…

Рядышком, за широким столом с изрезанной дубовой столешницей, одетый по последнему гостинно-дворскому шику (малиновый пиджак, сизый, как грудка вяхиря, жилет, галстуХ-бабочка 'Кис-кис', узкие полосатые панталоны, лаковые штиблеты) молодой, но уже изрядно потасканный субъект, с бледным, порочным лицом - с увлечением лупит обратной стороной холёной ладони с наманикюренными ногтями по мордахе коренастой блондинки… у которой и так уже на скуле состязается в голубизне с ея невинными глазками тщательно припудренный бланш…

Субъект размахивается - раззудись, плечо!- пошире, чтобы окончательно восстановить попранную справедливость (ведь в конце концов, где же она, полтина?!) - но тут его рука оказывается крепко сжатой в запястье, причём стальным хватом…

Трактирный молодчик оборачивается- и видит, что его справедливое чувство праведного негодования пресёк невысокий юноша в русской косоворотке, под расстёгнутой порыжевшей студенческой тужуркой…

'Ты што, штымп залётный…ты на кого… да я Никола Питерский…А-аа! ПАрИшу, паадлааа…И-и-и!!'

Господин Питерский издал указанные звуки исключительно потому, что молодой человек, увидав, что зрачки уставившихся на него бешеных глаз - увы, величиной с булавочное отверстие- а следовательно, конструктивный диалог с их обладателем, явно нанюхавшимся марафету (колумбийскАй кокаiнъ- продаётся в любой аптеке, при предъявлении рецепта, 1 рубль 20 копеек серебром 10 гран) не возможен, провернул захваченную руку вниз и завёл её полицейским приёмом мигом согнувшемуся пополам господину Питерскому за спину… Приговаривая при этом:'Женщину можно ударить только цветком…Запомни это, инфант террибль…'

И тут же с размаху получил по голове пивной бутылкой…К счастью, хотя бы пустой… а то бы ещё и пивом облили…

…Пробуждение было ужасным…Головка бо-бо, а денежки тю-тю…Это как раз тот случай…

Молодой человек застонал, обхватил себя за перевязанную чистой холстиной голову и сел…на чём-то очень жёстком и неприятно знакомом…

'Я…где? В тюрьме?!'

'Да Господь с Вами, барин…какая же это тюрьма…это Лиговский околоток…холодная…'

'А… а за что? Вестимо за что. Дебош, нарушение общественной нравственности, причинение вреда имуществу третьих лиц…'

'Ой… как башка-то…это кто меня?'

' Да Дунька с Малой Морской… уличная…её как раз кот учил, а Вы встряли… вот она и вступилась…за своего ивана…'

Взыскательный читатель не знает, кто такая уличная и что такое кот?

В Империи Российской все 'барышни' разделялись на три основные категории: 1. Бланковые.

Любая барышня, достигшая 21 года, имела право придти в полицейский участок, сдать паспорт и получить билет на право занятия проституцией. Она была обязана посещать (бесплатно) врача в полицейской больнице по прилагаемому графику, не имела права заниматься промыслом, приставая к клиентам в общественных местах, и обслуживать клиентов моложе 18 лет, а ровно господ, находящихся в состоянии опьянения.

Как правило, бланковые находили приют в специальных пансионах…Например, целые области Эстляндии поставляли в Питер барышень, зарабатывавших себе таким образом на приданое.

Указанных барышень их коллеги- 'уличные' презирали, называя барабанными шкурами- действительно, каждая барышня находилась на специальном учёте в полиции-освещая по мере сил оперативную обстановку. Цена на услуги отличалась - уровнем пансиона. Начиналась от 50 копеек и доходила до 2 рублей серебром максимум. Кроме того, барышни "раскручивали" гостей на выпивку, апельсины и так далее…короче, берите с собой рубля три- и останется ещё на извозчика. Безопасно, скучно и механистично.

2. Уличные. Тут надо смотреть- какая улица…Одно дело - Лиговка, другая- Сенной рынок. Дешевле, романтичней- и куда опасней…С одной стороны, можете встретить гимназистку румяную, которая копит на коньки-снегурки, а с другой- "кот" этой гимназистки легко зарежет вас в парадном за этот же рубль…от 20 копеек до рубля. В городе Рыбинске- столице бурлаков, с населением 11 тысяч человек- было земскими статистиками зарегистрировано 2800 уличных проституток…которые за два три дня весенней контрактации или за такой же срок осеннего расчёта зарабатывали себе на корову…

А кто такие 'коты'? Это молодые (относительно молодые) люди, которые жили за счёт своих 'уличных'- сдавая их в наём на оговоренное время и нещадно своих 'марух' избивая, в случае обоснованных жалоб клиентов или падения доходности…А марухи- их преданно и искренне за это любили… Если кот еще и подрабатывал- обирая захмелевшего гостя- то он уже переходил в более уважаемый разряд 'иванов'…

3. Этуали. Действовали под видом модисток, гувернанток, домохозяек. Опять же- цыганские ансамбли, арфистки, артистки на эпизодических ролях…

Отдельная статья- курсистки…тут только надо прикинутся пламенным борцом-с чем-нибудь- тогда обойдёшься бутылкой вина от Елисеева и пирожком…

Встречи организовывали так называемые свахи. Ну, тут уж смотря у кого какие запросы. Некто мадемуазель Нитуш,(в девичестве Марья Кривоногова), "дошедшая до таковой низости, что насасывала ртом"(с) - получала от сибирских купцов до ста рублей за визит…

Вообще- дело было организовано отменно.

Вот с одной из таких сладких парочек 'бывый' казанский студент, тридцати трёх лет, родом из славного города Рыбинска, Валера Петровский, и познакомился…а что он хотел - в трактире 'Каторга', на Лиговке, владение нумер 37 - принцессу Грёзу встретить? Так она только на Невском этуалит…

Ох, заврался! - воскликнет Взыскательный читатель…это какой же может быть студент в возрасте Христа? 'Вечный! '- ответит автор…

Был, знаете, в русской классической литературе (которая, как известно, более, а гораздо чаще менее правдиво - но всё же отражала 'свинцовые мерзости жизни') - такой, хотя и второстепенный, но, как правило, симпатичный персонаж…

(Ретроспекция.

Автор взял и походя оскорбил Валеру Петровского… тем, что назвал его рыбинским рожаком… поди так и шенкурёнка- урождённого в славном Шенкурске- можно невзначай назвать архангелогородцем- и получить от него по морде лица…

Петровский был мологжанином…

Если запросить в Межуниверсети по программе 'Гео- Кууууукишь' спутниковый снимок- то на экране вашего вычислителя, у слияния Волги и Мологи, на берегу Святого озера с одной стороны, и на краю Великого Мха- с другой - увидим мы все три улицы старинного русского городка…

Была Молога когда-то княжеским городом, потом дворцовой слободой, ежегодно поставлявшая к столу Государеву по 3 осетра, по 10 белых рыбиц и по 100 стерлядей…

А когда в многодетной даже по русским меркам семье таможенного чиновника Петровского родился в маленьком домике с мезонином, что на Сорокиной улице, седьмой сын - была Молога уездным городком Ярославской губернии, герб же имела- под медведем с секирой- 'показано в лазоревом поле часть земляного валу, он же обделан серебряною каймой, или белым камнем'…

Откуда же таможня в уездном городке- воскликнет Взыскательный читатель, он что, пограничный, что ли? Да, от Мологи до любой границы полгода скачи - не доскачешь…Да только были в ней две ярмарки: 18 января и в Великий Пост на 4-й неделе в среду. Приезжали купцы из Белозёрска с рыбою и особенно со снятками, из Углича, Романова и Борисоглебска, из Рыбной слободы со всяким мелочным и шелковым товаром; а больше крестьяне с хлебом, мясом и деревянною посудой. Недельные небольшие торги бывали по субботним дням. В конце XVIII века главными двигателями торговли в Мологе были хлеб, рыба, меха; в конце XIX века они вовсе не привозились, а торговали товаром красным, бакалейным и изделиями из меди, железа и дерева.

Вот тут и собирали государеву пошлину - заплати и спи себе спокойно,за прилавком…подойдёт добрый человек, покупщик, постучит батожком по лаптю… откинет сиделец ворот романовского полушубка, наверх поднятого, так что только бороду и видно…а под бородой- висит медный жетон на верёвочке - значит, торговать ему невозбранно - таможней велено…

Слава Богу! и нынче дремлет над широкой, в пол-версты Волгой древний русский городок…и смотрится в прозрачные, как слеза, воды Святого озера Афанасьевская тихая обитель…и мирно живут в нём 5 тысяч человек. По Воскресеньям звучат колокола 6 соборов и церквей, открывают свои двери 5 благотворительных учреждений, заходят усердные провинциальные читатели в 3 библиотеки, звенит весёлая трель звонка в 9 учебных заведениях, в том числе в гимнастической школе П. М. Подосенова- одной из первых в России, при которой имеется даже и сцена и партер для постановки спектаклей. Принимают посетителей Казначейство, банк, телеграф, почта, кинематограф, больница на 30 коек, амбулатория, аптека. Работают в городке винокуренный, костомольный, клееваренный и кирпичный заводы, а также завод по производству ягодных экстрактов.

Обычная жизнь - обычного городка…

И с остужающим кровь в жилах ужасом можно представить… как два раза в год, из мёртвых, леденяще-свинцовых вод чудовищного, рукотворного моря, убившего лучшие пастбища России - да что там! Душу русскую утопившем в болотисто-чёрной воде…Молога показывается на свет. Обнажаются мощенные улицы, фундаменты домов, кладбище с надгробиями…

Мёртвый город мёртвых людей…

Слава Богу- не случилось…упасла Богородица землю Русскую от разорения…а помогали ей… впрочем, об этом попозже…

Да, но жить в Мологе губернскому секретарю Петровскому, на 200 рублей годового жалования, от городских прибытков начисляемого, с таковой оравой- было все-таки невместно… а посему, после рождения Валеры, подал он прошение, чтобы - хотя бы позволили ему работать побольше… Начальство гласу вопиющему вняло - и перевело его, недалече, за 20 вёрст ниже по Волге, в славный Рыбинск…

А чем же он был славен?

Напротив нынешнего Рыбинска, упомянутая в летописях уже в 1071 году- при впадении в Волгу Шексны- вело торг поселение Усть-Шексна…И торг тот был велик и знатен, встречались здесь варяжские гости и шемаханские купцы… во всяком случае, под осыпавшемся бережком рядышком лежали древний норвежский оберег и златой восточный дирхем…Богатела и цвела вольная Усть-Шексна, почти полтысячи лет…Пока первые Романовы не стали прибирать к рукам волжскую торговлю… и напротив старинных торговых городков основывать 'слободы' - от слова 'свобода'- в которых освобождали жителей от уплаты налогов…Так напротив Усть-Шексны возникла слобода Рыбная,напротив Тутаева - Романовская, да мало ли…

Вот люди торговые, которые считали себя умными - и перебирались из-под удельных князей под ласковую (поначалу) московскую руку…

А уж как взялась царская рука Тишайшего - мягко, но за горлышко - то убегать купчишкам стало уже и некуда…

Так что стали жить в Рыбинске да поживать…Благо что, стоял он на пересечении торговых путей, с хлебного Юга на лесной Север…

Сюда по Волге издревле силами бурлаков двигали грузы от самой Астрахани. Выше Рыбинска Волга была не судоходной (для крупных барж), а потому все грузы перегружались с барж на плоскодонки и направлялись выше вплоть до Твери. На плоскодонках же отправляли грузы и вверх по Шексне, а также по Мологе, впадавшей в Волгу парой десятков верст выше города. Обе реки входили в Вышневолоцкую водную систему, по которой грузы отправлялись аж в самый Санкт-Петербург.

А в год рождения Валеры в Рыбинск пришла и железная дорога…

Так что город был торговый… Причём по объёмам торгов на местной Хлебной бирже - занимал первое место в Европе, и второе - в мире…После Чикагской!

А торговали так…На волжском берегу, рядышком со старинным, желтостенным собором - острокрышее, в византийском стиле- с грановитыми стенами, витыми колоннами, косящатыми рамами в широких да высоких окнах- здание Биржи…На балконе- что над самой водой- господа купечество, в поддёвках, смазанных сапогах, с картузами под мышками…кто картуз надел- тот торги прекратил…А под балконом-то, Господи помилуй! вся Волга-матушка запружена барками с хлебом, так, что по палубам можно перейти с берега на берег, ног не замочив…

Приносят пробу…тут же в здании - лаборатория, и сортность определят, и влажность, и нет ли, упаси Господь, в зерне спорыньи…

'А что стоит? Столько-то…дорого ломишь, Парфен Нилыч…Не дороже денег, Мокий Парфенович…ну да для тебя, сватушка, сделаю скидочку…По рукам? По рукам'… и сделка на десятки миллионов рублей заключена…без договоров и аблакатов… И все довольны…потому что Мокий Парфенович, на понижение сыгравший, через пару часов хлеб продаст- да и пару сотен тысяч в жилетный карман себе и положит… А Парфён Нилыч? Тот тоже не в накладе, потому как он нацелился на партию астраханского тюленЯ, что для косметических нужд 'Броккара' - наилучшее сырьё, а денег наличных у Парфёна Нилыча нетути- все в хлебе…так ведь продавец тюленЯ, зверобойной артели агент- об этом не знает? Так ведь Парфён Нилыч- то знает…как же без денег покупать? Кредит, говорите? Так ведь в долг взять - себя продать…не в чести у рыбинских купцов кредиты…

А обмануть можно было?- спросит Взыскательный читатель…да конечно,можно…только один-единственный раз… а потом пойти и повеситься… потому что звали такого бесстыдника - 'разгильдяем' - потому как выгоняли с позором из торговой гильдии, и жить ему после этого было уже незачем…

Не верю! воскликнет Взыскательный читатель… А как же - 'не обманешь, не продашь?' Так не нужно путать продажу веников в Жмеринке и хлеботорговлю… Да и за веники- рёбра-то пересчитают, коли что не так…Рыбинские купцы дела вели честно, на купеческом Слове…

А кроме купцов -жили и работали в Рыбинске промышленники…Например, братья Нобели… да, те самые, имени которых известная Премия…вот здесь деньги на неё и зарабатывались.

Да не производством динамита- для человеко-убийства… а строительством первого в мире нефтяного терминала в Копаеве - с круглыми нефтяными баками, доселе неизвестными, а потом называемыми 'американскаго типа'… с создания первого в мире судострительного речного слипа…с постройки первого в мире нефтеналивного танкера…и первого в мире теплохода 'Вандалъ'… и первого в мире нефтеперерабатывающего завода современного типа- в Константинове…

Да, стоило в Рыбинске работать…и просто жить…гулять по бульвару над тихой Черёмхой, слушать трели соловьёв в городском саду…смотреть пьесы Островского в местном Драматическом театре…покупать воблую рыбу на Мытном рынке…а зимою- под духовую музЫку кататься у рынка Сенного на городском катке…

Впрочем, кто смотрел фильмУ Никиты МихАлкова - 'Симбирский цирюльник' - по пьесе Пешкова-Сладкого, тот быт и нравы старинного купеческого города представляет зримо…Да и сам город легко представит - Рыбинск, городок- Питера уголок, где сам Карл Росси не считал зазорным строить дома для рыбинских купцов.

У Михалкова-то усадьба, Петровское- стоит аккурат насупротив рыбинской городской набережной, на левом берегу, в заповедном бору,…и стоит в той усадьбе беседка- с корабликом, символом города…и плывёт себе сей золотой кораблик вперёд, без мировых войн и революций…

Пришло время - и поступил Валера в открывшуюся ещё в 1875 году полную гимназию, пребывающую и по сие время нашего рассказа под Высочайшим покровительством Императрицы Марии Федоровны, что высится своим великолепным дворцовым фасадом на главной - Крестовой - улице…Имеется в виду- не Мария Фёдоровна высится… у неё-то и фасад не больно замечателен, что с переду, что с заду…а гимназия, отстроенная иждивением рыбинского купечества и на её кошт содержащаяся…

Управлял гимназией…знаю, знаю!- воскликнет Взыскательный читатель, директор, а над ним стоял инспектор Министерства образования…как приятно оказаться умнее автора…

Гимназией, как и всем городом, впрочем- управлял Биржевой комитет…

Без всяких стачек, демонстраций и революций - господа купечество спокойно и основательно, как это они умеют делать- взяли в городе Рыбинске власть…ко всеобщему благу.

Фантастика! Не верю- воскликнет дэмократический читатель, твёрдо знающий,что Россия была беспросветной тюрьмой народов… Была! В том смысле, что в Рыбинском городском собрании - увы, не было представителя 'Мемориала'…хотя глава хасидской общины туда таки был кооптирован. Да. Бездельников, дураков и пустобрёхов, то есть дэмократическую интеллигенцию, в Рыбинске от чего -то не жаловали…а ей так хотелось хоть чуточку порулить…

Но купцы своё дело знали туго…и потому талантливый мальчик (станешь тут талантливым, когда семеро по лавкам!), одевший с превеликим трудом 'построенную' отцом форму (темно-зеленый сюртук с черными пуговицами, такого же цвета фуражка с синим околышем, темный галстук и темно-серые брюки) от платы за обучение освобождён был вовзят…

Изучали же в гимназии географию и историю, экономику и философию, математику и физику, русскую словесность. Значительное место в учебном курсе занимали древнегреческий и латынь, немецкий и французский языки.

Однако, есть-пить надо? На цирк -шапито, на ружьё 'Монте-Кристо', на удивительно вкусные пироги с вязигой, пять копеек пара, такой величины, что ими пообедать можно- деньги нужны? И Валера с четвёртого класса начал бегать по урокам- помогая готовиться к годовым испытаниям тем отрокам, на коих природа отдыхала…а с шестого класса- помогал отцу вести конторские дела на казённом заводе… а уж с восьмого, выпускного - самостоятельно по ночам работал весовщиком на станции Рыбинск… Проходил, короче, жизненные университеты…Вовсю!

Окончив гимназию с малой золотой медалью, встал один из наших главных героев перед дилеммой - куда идти дальше? Сдать ли экзамен на первый классный чин коллежского регистратора - и навсегда остаться в родном городе? Или ехать учиться дальше, в чужие палестины?

Попечительский совет дал ему рекомендательное письмо в Ярославский Демидовский лицей…

Было сие заведение основано Высочайшим Указом Государя Александра Павловича в 1803 году на средства 'любимца муз' Павла Григорьевича Демидова, знатного промышленника…и на содержание оного шёл весь оброк демидовских крестьян из Угличского и Романовского уездов, а было таковых более трёх с половиной тысяч…

По статусу училище занимало 'первую ступень непосредственно после центральных университетов, в Империи существующих'.

По уставу своему лицей находился в ведении Московского университета.

Курс обучения в лицее был четырёхлетний. Преподавались закон Божий, математика, физика,химия и технология, российская и латинская словесность, философия, естественная история, русское публичное, уголовное и гражданское право с их судопроизводством, экономия политическая и финансы, российская и всеобщая история, статистика, немецкий и французский языки. Особое внимание обращалось на науки юридические и камеральные, прочие считались второстепенными. Образование (прекрасное!) было бесплатным! И жили лицеисты на полном пансионе…Ежегодно лицей выпускал сотню правоведов - из них половину- кандидатами права!

В начале у лицеистов была особая форма- из-за цвета которой их называли 'чижиками'. 'Чижик, пыжик, где ты был? Я на Волге водку пил…'- это вот про них… Но ко времени, когда наш герой- абитуриент сел на пароход на 'самолётовской' пристани - форма была уже обычная, как у всех студентов…

И быть бы Валере ярославским славным 'чижиком', и служить бы ему Отечеству в суде, усмиряя нравы и защищая справедливость… если бы… ох, если бы…

По достаткам своим и летней ясной погоде взял Валера палубный билет четвёртого класса… да что там плыть-то? четыре часа, шестьдесят вёрст… Остановки: пристани Песочное, Борисоглебск, Константиново, Толгский монастырь…

Вот в этот женский Свято-Введенский монастырь-то и ехала Домна Парфёновна, тридцатилетняя честная купеческая вдова, по своему безвременно скончавшемуся восьмидесятилетнему супругу скорбящая…

Увидала Валеру на палубе честная вдовица… и он её увидал! Мудрено было бы не увидать! Кустодиевскую 'Русскую красавицу', или его же 'Русскую Венеру' - приходилось лицезреть? Похоже. Но не то! Домна Парфёновна супротив них была куда как дороднее.

Ухватила Домна Парфёновна юношу за ручку белую, и увлекла в свою каютку класса первого, приговаривая:'Пойдём, мальчик, я тебе кое-что покажу…'

Проехали в результате они и Толгский монастырь, и самый Ярославль…вот тебе и святое введение…

Очнулись аж у самой Казани…

Ах, Казань, моя, Казань…скуластая, раскосая, свободная, златом кипящая!

Куда с добром- столица Всея Волги-матушки, и лесной, и степной… Нижний, говорите? Астрахань? Ну, вы ещё Хвалынск вспомните…

Во второй половине 19 столетия до начала века двадцатого Казань является не только главным городом губернии, а поистине столицей Поволжья и Приуралья, центром науки и культуры, промышленности и торговли всего обширного края.

Как раз в описываемое время здесь ведется оживленнейшее строительство: возводятся богатые особняки купцов и дворян, церкви и соборы, мечети и медресе, разбиваются сады и скверы, на площадях устанавливаются памятники.

Одних мощённых камнем, деревом да торцами улиц- в Казани аж 160, да ещё 130 - немощёных…

И живут здесь, в согласии и мире - и русские, и татары, и черемисы, как горные, так и луговые…и ещё 101 национальность! Во всяком случае, так утверждает земская статистика, а она- всё знает…

А Университет! Казанский университет…значение его в становлении российской науки огромно! В разные годы здесь работали ученые мирового уровня: математики Н. И. Лобачевский, И. М. Симонов, химики Н. Н. Зинин, А. М. Бутлеров, зоолог Э.А. Эверсман и геолог А.А. Штукенберг, и многие другие. За его студенческими скамьями сидели выдающиеся люди России: Лев Толстой, композитор М. Балакирев, поэт Велимир Хлебников, писатель П. Мельников-Печерский… да мало ли!

Даже газета университетская- старейшая в Азии…короче, немытая, лапотная, дикая Россия… (и вот чем дэмократической интеллигенции лапти не нравятся? по летнему времени нет лучше обувки - легко, ноге свободно, не трёт, не жмёт… автор их нашивал!)

Для поступления в Университет от родителей или опекунов требовалось подать Прошение и подписать Обязательство, в котором четко оговаривались условия содержания и поведения будущего студента. В него входило 12 пунктов, касающихся своевременной платы за обучение, возврата казенных вещей, достойного поведения в период вакаций, оказания почтения властям, требования от родителей и опекунов 'иметь надзор' за студентами при посещении концертов, театра, разного рода увеселений, кроме того, поручитель брал на себя ответственность 'за добрую нравственность воспитанника', его внешний вид, манеру поведения.

Излишне говорить, кто стал поручителем для Валеры Петровского…пыталась честная вдовица и обучение оплатить (причём сразу за весь полный курс) да только он отказался…'Гусары за это денег не берут!'(с), как говаривал поручик Ржевский, убегая, не заплатив, из известного дома…

А экзамены приёмные- выпускники классической гимназии не сдавали, вот так-то…

Впрочем, плата за обучение была довольно символической - и не превышала 40 рублей в год… причём проклятым, реакционнейшим министром просвещения графом Кассо скоро была отменена в государственных учебных заведениях совершенно (а взамен установлена процентная норма - о, это порождение злобных антисемииииииитов… то есть если в Казани проживало 54 % русских, 40 % татар и 1 % евреев- так для них и устанавливались квоты, 54 процента мест для русских… и так далее- по справедливости, дабы дать всем подданным Империи равные права для получения бесплатного высшего образования - а начальное церковное и так - изначально было бесплатно…)

Хочешь учиться сверх бесплатной процентной нормы? Нет ничего проще, просто вноси в кассу 40 рублей за год…Реакционеры. Тьфу на них.

Однако же, где-то денег надо было взять- хоть на первое время (форму пошить, на квартиру, столовые опять же…). Да не было бы счастья- случилась в Заволжье чума…обычная история в степях… суслик там есть такой, эндемический вид…

И вот с противочумным отрядом Красного Креста и Красного Полумесяца отправился Валера в прокалённую солнцем степь, провожаемый рыданиями безутешной вдовицы…

Долго ли, коротко ли… время шло! Прозвенел первый звонок, ректор студиозусам речь по латыни прочитал, открывая путь в светлый храм науки…

Недолго и проучился Валера - досрочно альма матер покинул - не сошлись они с неким Ульяновым, тоже первокурсником, в мнениях на цели пребывания в цитадели науки…

Валера - академистом был, то есть как все нудные рыбинцы, полагал, что он из своей провинции в столичную Казань учиться приехал.

А Ульянов- даром что симбирский белоподкладочник, кокушкинский помещик, полагал совсем наоборот- мол гуадеамус игитур, и долой самодержавие…

А Петровский всё в голову не мог взять- от чего он в классы ходить не может, ежели им за обучение заплачено- причём деньгами, которые он санитаром в противочумной экспедиции заработал…

Ульянову -то проще- у него имение Кокушкино…денег куры не клюют…что ему 40 рублей в год…Ну и встал Володинька, по - бабьи приседая и повизгивая, на пороге аудитории - Валерочку на учёбу не пускал…а тот, не долго думая, ' её ударил в ухо он рыцарской рукой', как Анри Четвёртый смерть-старуху…весовщик станционный, что с него возьмёшь! И прибавил, что мол, коллега, как интеллигент интеллигенту настоятельно рекомендую - сдрисни, плешь картавая, а то урою нах! и чтоб я тебя больше здесь не видал…Ну тот и того-с…а ежели бы окончил Ульянов курс- кто знает, как всё бы и сложилось.

А так- талантливейший экономист ('Развитие капитализма в России', 'Государство и эволюция') и философ ('Материализм и эмпириокритицизм', 'Как нам реорганизовать учение Людвига Фейербаха') так и прожил всю свою недолгую жизнь за пределами российскими, и умер в горячо любимом им Цюрихе, в январе 1921 года, когда какой-то ревнивый испанец за столиком кафе рубанул ему по голове ледорубом…ну понятно, Швейцария, горы, альпинизм… ледорубы…

Однако и Валеру тоже попросили… дэмократическая общественность не стерпела надругательства над свободой волеизлеяний… и пошёл Валера в люди…

Как это так! -воскликнет Взыскательный читатель, из государственного университета - и попросила общественность? Именно что так…

Ежели уж маститых профессоров не то что освистывали, а избивали прямо на кафедрах…Дэмократическая молодёжь чувствовала в тюрьме народов свою полную безнаказанность…

Для желающих- вспомните детство, перечитайте 'Кондуит и Швамбранию' - о быте и нравах детишек- гимназистов…которые в в классах печки порохом взрывали, в городовых стреляли, оправдываясь- что мол, было далеко и всё равно бы не попали…

А если студента каким-то чудом вязали - то вся прогрессивная общественность вставала на его защиту… и пьяного хулигана с извинениями выпускали из участка…

Да что там, пьяное хулиганство - именуемое ласково- шалость… (Говорит автор: А послать телеграмму японскому микадо- с поздравлениями, по поводу гибели 'Варяга'?

Вы вдумайтесь - погибли русские люди, погибли в бою, за Отечество… а прогрессивная молодёжь, под рукоплескания всей прогрессивной интеллигенции - радуется их гибели!

И самое-то главное - это дэмократический кагал, именуемый корпоративным товарищеским духом… можно быть сколь угодно тупым и подлым, но если выражаешь прогрессивные взгляды - о, для тебя в мире образованцев- все пути открыты… Но если хоть один раз ты имел такую неосторожность - выразил хотя бы простое согласие с редким разумным действием властей предержащих… 'Распни его!'(с)

И что смешно, сеявшие ветер - пожали в конце концов… Смотревшие на русскую революцию как на занимательную драму, интеллигентные зрители рукоплескали в финале, полагая, что сейчас они выйдут из зала, оденут свои шубы и поедут по уютным домам… только вот выйти оказалось им некуда- потому что их шубы были экспроприированы, дома- уплотнены подселением… а проклятого городового, который ограждал их от страдающего меньшего брата- уже убили…'Запирайте етажи - нынче будут грабежи!'(с)

А в 1991 году… а в году 1993… наступали эти господа на эти же грабли…

Впрочем, в нашей истории в 1991- праздновалось столетие начала строительства Транссиба, а также юбилей русских писателей: Михаила Булгакова, автора мистического романа 'Мастерица Маргарита' о трагической любви медицинской сестры милосердия и пациента психиатрической клиники, Бориса Лавренёва, написавшего 'Капитальный ремонт' -первый русский 'производственный' роман, Дмитрия Фурманова - автора экранизированной братьями Васильевыми повести 'Чапай' о волжских крючниках, а также поэта Осипа Мандельштамма, основоположника русского шансона - ну, помните его 'Воронеж-город, Воронеж -нож'…Ну, и Япония в очередной, сотый раз принесла свои ежегодные извинения по поводу трагедии в Оцу… где 11 мая 1891 года во время посещения синтоистского храма погиб цесаревич Николай Александрович, зарубленный сумасшедшим самураем Сандзо Цуда…)

Да, а Валера Петровский - так нигде и не мог закончить курса…потому как находился какой-нибудь прогрэссивный преподаватель, за казённый счет проявляющий свободомыслие - и гнобящий академистов, гнушающихся политической противуправительственной активностью…

А в промежутках Валера- ловил рыбу в астраханских плавнях… рубал донецкий уголёк… учил детишек в сельской школе… управлял имением барона фон Фальцфейна (тут всё было складывалось уж так удачно, да баронесса была чуть моложе своего супруга - примерно на 25 лет… вы уж всё поняли…)… лаборантствовал на тифлисской метеостанции, вместе с начинающим тогда поэтом Сосо Джугашвилли, будущим солнцем грузинской поэзии… боролся с саранчой в Новороссии и с басмачами в Закаспии…выступал в цирке и играл в театре (в балагане, на Масленницу…)

Вот эти-то скитания, в конце-концов, и привели его в 'Каторгу' - пока что не зерентуйскую, а лиговскую…)

А вот скажите, уважаемый читатель - КТО мог собираться в трактире с ТАКИМ названием? Ошибочка ваша…'Деловые', 'бродяги', 'маравихеры', они же просто, одним словом 'воры' - собирались в 'Сахалине', в 'Нерчинске', а также в василеостровском шалмане 'Не рыдай…'. Во всяком случае, Крестовский в 'Очерках преступного мира' упомянул именно эти, весьма достойные, заведения…

В 'Каторге' же - собирались - 'гаванские' кочегары…

А от чего же 'Каторга'…ну, во - первых, наверное, не каторга - а катОрга…

Так, по греческому обычаю, назывался один из видов русских галер, основным движителем которых был русский же пердячий пар…

А во - вторых…

'Раскинулось море широко,

И волны бушуют вдали…

Товарищ, мы едем далеко,

Подальше от нашей земли.

'Товарищ, я вахты не в силах стоять, -

Сказал кочегар кочегару, -

Огни в моих топках совсем прогорят,

В котлах не сдержать мне уж пару.

Пойди, там, скажи им, что я заболел,

И вахты не кончив, бросаю,

Весь потом истек, от жары изнемог,

Работать нет сил, умираю!'

Медицинская энциклопедия писала об этом кратко: 'Основы, п р о ф. в р е д н о с т и труда К. следующие: работа в замкнутом помещении с значительным содержанием пыли и вредных газов (СО, СО2, SO2, H2S и др.), с высокой и неравномерной t, со значительным выделением лучистой теплоты, в вынужденном стоячем положении, с частым сгибанием туловища, со значительным напряжением всей мускулатуры, зрения, внимания. Работа К. связана также с непосредственной опасностью ожогов и повреждений. К. всегда угрожает также опасность взрыва.

Тяжелые условия труда К. отражаются на потере в весе тела у К., к-рая за 4-часовую вахту у судовых К. иногда доходит и до 2 кг несмотря на то, что К. во время вахты выпивает в среднем 1,5 л воды. '

А вообще, чем кочегар на пароходе занимался? Бери больше, бросай дальше- и пока уголь в топку летит - отдыхай себе?

Ах, если бы…

В служебные обязанности кочегара, кроме наблюдения за манометром, водомерными стеклами, водопробными кранами, инжектором, сифоном и другими приборами, требующего главным образом напряжения внимания (упустишь воду в котле- маленький пушной зверёк, не сработает предохранительный клапан - большой пушной зверёк), входило:

открывание дверец топки через каждые 8-10 минут для наблюдения за горением;

заброска топлива (обычно через каждые 10-12 мин.) лопатой весом около 3 кг, причем за один оборот забрасывается обычно 5-8 лопат, а на каждую лопату набирается в среднем 5- 6 кг угля;

подрезка горящего угля длинным ломом весом от 20 до 25 кг;

шуровка (равномерное распределение горящего угля лопатой по всей топке);

очистка топки и поддувал (обычно 1 раз в смену) особой длинной кочергой, весом до 20 кг в течение 20-25 мин.

заливка выброшенного шлака водой и удаление охлажденной золы теми или другими способами (обычно 1 раз в смену в течение 20-30 мин., причем вес выбрасываемой золы составляет обычно около 15% веса сжигаемого угля);

перелопачивание или пересыпка угля из угольной кучи, ямы, или другого складочного места непосредственно к топке котла (обычно производится в 2-3 приема в течение смены)

И всё это в яростную жару, на качающейся и дрожащей под ногами, скользкой от машинного масла палубе, в грохоте машинного отделения, среди свирепых сквозняков, или того хуже, в духоте, в угольной пыли, летящей в глаза и ноздри, набивающейся в горло, от чего сплёвываемая слюна - черна и густа, как дёготь…