"Древнее китайское проклятие" - читать интересную книгу автора (Мусаниф Сергей)

Глава семнадцатая. ВИЗИТ В АЛЬМА-МАТЕР

Герман

-Так чего же теперь делать? – поинтересовался я у сидящего на столе и болтающего ногами Гермеса. Крылышки на его сандалиях трепетали в такт взмахам. – В Мавзолее круглосуточное дежурство устраивать?

– Есть мнение, что днем они на дело не пойдут, – сказал Гермес.

– Они?

– Красный и маг, который ему помогает. Маг, который ему помогает. Конечно, магу гораздо проще войти в контакт с богом, чем простому смертному, но что бог может предложить магу, чтобы заставить его пойти на такое? Знать бы, кто этот маг, я бы ноги ему повыдергивал.

– Никому не известен тот крендель, который помог одному из бесчисленного количества безымянных призраков стать Призраком Коммунизма, – разглагольствовал Гермес. – Однако доподлинно известен тот факт, что Красный оказался весьма деятельным субъектом. После того как они на пару с папашей Марксом накатали свой «Капитал», сторонников у него значительно прибавилось. А папаша Ленин был для Красного просто подарком. И Красный перестал бродить по Европе и прочно обосновался в России. Потом он расширил сферы своего влияния, поскольку по-прежнему достаточно могуществен в Северной Корее, Китае и на Кубе. Но здесь, на его, так сказать, исторической родине, где из призрака он превратился в полноценного бога, его позиции пошатнулись, и сила его тает с каждым годом. В Мавзолее наверняка должна быть охрана, а поскольку она вряд ли верит в Красного, справиться с ней он не сможет. Для этого и нужен маг.

– Маг ликвидирует охрану и вынесет тело, – предположил я. – Красный вернет в тело душу, уже напоенную жертвенной кровью.

– Для того, чтобы душа сохранила память и после пересадки в свое старое тело, тело тоже нужно напоить кровью. Так что где-то неподалеку от того места, где будет происходить операция, должно быть жертвенное животное, если только…

– Если только они не решат использовать для этих целей человека, – сказал я.

– Весьма вероятно.

– Но я не могу каждую ночь проводить рядом с Мавзолеем. У меня и другие дела есть.

– Значит, для дежурства надо привлечь кого-то еще.

– Гм, слушай, может быть ты подежуришь?

– Я бы с удовольствием, – заюлил Гермес, – но мне здесь долго находиться нельзя. Не моя территория. Если меня местные пропасут, будут неприятности. У меня же регистрации нет.

– Так не у кого же пока регистрироваться.

– Новые боги в любой момент возникнуть могут, – сказал Гермес. – Критическая точка уже близко. Именно поэтому Красный будет спешить.

– А что, если уже сегодня…

Гермес посерьезнел лицом, спрыгнул со стола и исчез. Отсутствовал он минуты полторы.

– Нет, – сказал бог. – Пока все тихо. Лежит ваш вождь, и на данный момент он мертвее всех мертвых. Дело к утру идет, так что, думаю, сегодня вам уже ничего не грозит. У тебя есть время до вечера. Я бы посоветовал потратить его с толком и найти себе помощников.

– Где ж их искать? – вздохнул я.

– Твое дело, – сказал Гермес. – А мне пора.

– До Моста меня не подкинешь?

– А своими силами?

– Времени много уйдет. А тебе и делов-то, что Дромос лишний раз открыть.

– В другой ситуации я бы тебе помогать не стал, – предупредил Гермес. – Но время действительно дорого. Допивай коньяк, и пошли.

Мост на Шамбалу лежит над многокилометровой пропастью, и перил никаких нет и в помине. Хоть я и не единожды по нему прогуливался, но каждый раз, когда я делаю первый шаг, мое физическое и астральное тело пронизывает неприятный холодок. Магия на мосту не действует, левитировать нельзя, возможности для трансгрессии блокированы, так что, если вдруг сочтут меня недостойным, полет будет долгим. А приземление – болезненным.

Гермес высадил меня в десятке метров от Моста, полюбовался немного на разноцветные купола лежащего за Мостом города и сделал мне ручкой. А я остался один на один с Мостом и своими сомнениями.

Стражи у моста нет. Он сам себе стража, никого ненужного не пропустит. Так что если кто все заклятия охранные каким-то образом обошел и до этого места чудом добрался, в город все равно не попадет. Конечно, если он не достойный.

Другого пути в Шамбалу нет. Когда нас, первокурсников, сдавших предварительные экзамены, сюда привезли, Мост стал самым главным тестом. Трое вообще идти по нему отказались и были моментально отправлены домой. Пятеро решились.

Четверо дошли.

Жестоко, конечно, но что поделать. Один из нас оказался недостаточно хорош, чтобы к истокам мудрости припасть. Видать, что-то Мост в нем нехорошее усмотрел.

За все время одна лишь ошибочка у Моста вышла. А может, человек на тот момент и впрямь был хорошим, а лишь потом вконец испортился. Но после окончания школы он ни разу больше на Мост не вступал, так что не дал возможности ошибку исправить.

Я выкурил сигарету, развеял пепел по ветру, а окурок спрятал в карман. Бросить его на изумрудную траву казалось мне просто кощунством.

Надо идти.

Не ведомые мне строители умудрились возвести мост без единой опоры, силой магии исключительно. Мост был из цельного куска хрусталя, и, когда идешь по нему, создается впечатление, что паришь в воздухе. Это он со стороны красивый и блестящий, в лучах солнца переливается. А когда ты на него становишься, ты его и не видишь толком.

Я ступил на Мост обеими ногами. Эти двести метров всегда казались мне бесконечными.

Никогда не знаешь, в какой именно момент тебя может сбросить. Некоторые срывались на первом же шаге, некоторые доходили до середины, был случай, когда человек рухнул в пропасть в двух метрах от заветной Шамбалы. Никакому логическому анализу решения Моста не поддавались.

Когда идешь по Мосту, вспоминаешь всю свою жизнь. Все то хорошее и плохое, что ты успел сделать. И понимаешь, как мало сделал хорошего и как много сотворил плохого. И каждый раз даешь себе зарок исправиться, стать лучше, работать над собой и совершенствовать свою сущность. Это если дойдешь, конечно.

На середине Моста я вспомнил, как в трехлетнем возрасте не поделил игрушку со своим товарищем по песочнице и пообещал себе найти этого повзрослевшего товарища и сделать ему что-нибудь хорошее. За игрушку было нестерпимо стыдно, даже слезы на глаза наворачивались.

В общем, пока дошел, все гнусности свои вспомнил. Включая самые мелкие.

Нелегкое испытание, доложу я вам. Вроде бы после каждого раза стараешься стать лучше и вроде бы даже получается, а идешь на следующий заход и понимаешь: недостаточно еще над собой поработал, раз все равно страшно. Думаю, без страха по этому Мосту только святые ходить могут.

На другом конце Моста стоял мой учитель. Он ничуть не изменился с того времени, когда я видел его в последний раз, да это не очень-то и странно: для мага десять лет – не срок.

Среднего роста, прямой, как стрела, черные волосы забраны в пучок на затылке. Обладатель смуглой кожи и выдающегося носа. Одет он был в старые линялые джинсы и кожаную куртку. На ногах красовались сношенные кроссовки.

– Здравствуй, Герман, – сказал он. – Я рад тебя видеть.

– Здравствуйте, Роман! – приветствовал я. – Наша радость взаимна.

Рукопожатие его было крепким, как и раньше.

– Ты по делам здесь или просто стариков проведать решил? Ну, я-то в любом случае рад тебя видеть.

– По делам, – вздохнул я. – Архивариуса сейчас где найти можно? Мне бы пропуск в библиотеку выписать.

Библиотека Шамбалы хранит самое большое собрание магических книг в мире. На ее книжных полках спрятаны такая мудрость и такая мощь, что даже постоянному обитателю Шамбалы нужен пропуск для доступа к ее сокровищам.

– Пойдем. – Роман взял меня под руку. – Думаю, что пропуск тебе не нужен.

– Как это? – спросил я. – Что, отменили старый режим безопасности?

Это вряд ли. Правила пользования библиотекой возникли чуть ли не одновременно с основанием города, и с тех пор ни разу не изменялись. Кто бы ни пришел к власти в тайном городе, замахнуться на их отмену он бы не посмел.

– Нет конечно, – сказал Роман. И следующими своими словами огорошил меня по полной программе: – Но ты же знаешь, что в правилах есть исключения?

– Для лиц, входящих в первую двадцатку, – растерянно пробормотал я.

Двадцать магов, признанных самыми могущественными решением беспристрастного жюри в составе одного… гм… лица, обладают правом беспрепятственного доступа в любое место Шамбалы. Включая библиотеку. Но когда я последний раз заглядывал в наши рейтинги, то был тридцать шестым.

И надувался от гордости. Тридцать шестой в общемировой классификации – это уже кое-что.

Но я считал, что уже достиг апогея и выше мне не подняться. Я даже думал, что в списки закралась какая-то ошибка. Не чувствовал я себя тридцать шестым. Ведь даже великий и могучий мой учитель Роман, коего я всегда считал образцом мага и примером для подражания, стоял на двадцать восьмой строчке, а мне казалось, что его уровня мне не достичь.

– Вот именно, – спокойно сказал Роман, – твой потенциал всегда был огромен, и сила твоя растет. Ты – двенадцатый.

У меня чуть ноги не подкосились. Я о таком даже мечтать не мог. Двенадцатый! Подумать только, я вошел в двадцатку лучших! Чем я такое заслужил?

– Не шутите так, – пробормотал я, хотя и знал, что с такими вещами Роман шутить не будет.

Он пожал плечами.

– Пойдем.

Шамбала – самый красивый город в мире. Его купола сверкают на солнце всеми цветами радуги и даже теми цветами, при виде которых радуга мгновенно бледнеет от зависти и растворяется в тумане. Шпиль астрономической лаборатории пронзает облака. Вокруг корпусов разбиты парки и скверики, в которых растут растения со всего нашего мира и не только из него. Статуи, украшающие дорожки, являются шедеврами, и за каждую из них любой музей мира отвалил бы целое состояние.

Шамбала населена великими, мудрыми и добрыми людьми. В ней всегда царит гармония, атмосфера взаимопонимания никогда не покидает этого города.

– Козел безрогий! – послышалось из-за кустов. – Нет, ну это ж надо таким уродом быть! Что значит «не нашел»?

– Не нашел, – угрюмо ответил другой голос. Роман улыбнулся, и мы заглянули за завесу живой изгороди.

На живописной полянке, украшенной фигурками древнегреческих сатиров, стояли два абсолютно идентичных человека, и один из них честил второго на все лады.

– Так… – Ругающий субъект медленно закипал. Точка кипения его организма всегда была достаточно низкой. – Какая была команда?

– Найти.

– Нашел?

– Нет.

– А чего сюда приперся, раз не нашел?

– Доложить, – мрачно сказал ругаемый.

– О чем? – возопил ругающий. – О невыполнении приказа? Жаль, что мы не в армии. Я бы тебя расстрелял. Иди и ищи!

– Где?

– Если бы я знал где, – медленно сказал субъект, – ты бы мне на фиг был не нужен, понимаешь?

– Что опять потерял, Витька? – спросил Роман.

– Умклайдет во время утренней пробежки где-то выронил, – буркнул Витька, поворачиваясь в нашу сторону. – О, привет, Герка.

– Здорово, Витька, – сказал я.

Хоть он и старше меня в два раза и по всем понятиям в отцы мне годится, он все равно Витька. Ни у кого язык не поворачивается назвать его Виктором, а отчество вообще никто не помнит. Витька и Витька.

– Сделал дубля, а он дурак дураком, – пожаловался Витька. – Иди, ищи, кому сказал.

– Иду, – мрачно сказал дубль и неохотно поплелся прочь.

– Живо!

Дубль прибавил шагу, но, как только скрылся за кустами, снова его сбавил. Дубль несет отпечаток личности своего оригинала. А значит, дубли Витьки, как бы он ни старался, всегда будут наглыми и независимыми.

– Ты бы поздравил человека, – сказал Роман.

– О, – спохватился Витька, – поздравляю. С меня стакан кефира. Кстати, а с чем? Роман вздохнул.

– Как один из его педагогов, ты должен был бы знать.

– Я знал, – сказал Витька, – только забыл. Работы много. Умклайдет вечно теряется. И вообще.

– Хам ты, – сказал Роман.

– Ага, – легко согласился Витька, – уж простите. На втором этаже ближайшего корпуса распахнулось окно и явило бородатую физиономию.

– Корнеев! – заорала физиономия. – Мне тебя еще сто лет ждать? Тебе расчеты нужны или мне их по почте отправить?

– Пардон, – сказал Витька, – Сашка опять ругается. Я вас покину, ладно?

Не дожидаясь ответа, он левитировал. Скорость его была огромна, подлетая к стене здания, он не стал тормозить и пролетел сквозь нее.

– Так и живем, – сказал Роман. – А как там на Родине?

– Все так же, – ответил я.

О намечающихся проблемах я решил ему пока не говорить. Сначала надо с библиотекой разобраться.

Всех сотрудников бывшего НИИЧАВО мучает ностальгия. Только в разной степени. Даже Корнеева, хотя он старается этого не показывать.

А может, Корнеева и не мучает. Все его интересы отданы текущей работе, на остальное ему плевать. Он остального просто не замечает.

Когда в стране началась неразбериха, накрылось финансирование и занятия наукой стали сворачиваться стремительными темпами, коллектив затерянного в Сибири института наконец-таки принял давнее предложение обитателей Шамбалы и всем корпусом переехал в Тибет. Ну, конечно, не всем.

Профессор Выбегалло, например, только узнав о предстоящих переменах, категорически отказался ходить по Мосту, мотивируя свой отказ патологической боязнью высоты. Его примеру последовало большинство сотрудников с заросшими шерстью или покрытыми порезами от бритья ушами. Се ля, как говорит профессор Выбегалло, ви.

Но лучшие люди все здесь, за исключением только патриота Федора Симеоновича, наотрез отказавшегося покинуть Родину.

Мост Шамбалы обладает удивительной способностью отделять зерна от плевел.

Витька Корнеев вообще Моста не заметил. Впоследствии он объяснял, что слишком задумался над теоретическими выкладками Бальзамо, которые тот сообщил ему перед самым переездом.

О чем были эти самые выкладки, Корнеев пояснять отказывается. Но очевидцы говорят, что Корнеев брел над пропастью с таким отсутствующим видом, что они даже стали опасаться, как бы он не сорвался в эту самую пропасть самолично, без участия древних магических сил.

– Как продвигаются твои основные исследования? – поинтересовался Роман, и мне опять стало стыдно.

– Медленно, – признался я, – рутина заедает.

– А ты не торопись, – сказал Роман. – Работа терпеливых любит.

Роман над своей темой работает три часа в день на протяжении последних двадцати лет и считает, что еще лет через десять достигнет результата. Пять часов он спит, а остальное время проводит со студентами. Удивительно, как он ухитрился перекроить свой график, чтобы встретить меня.

Собственно, а зачем? Чтобы просто повидаться? Ну, так повидались бы у Моста, поговорили бы минут десять и разошлись по своим делам.

Или его действительно ностальгия замучила?

Библиотека Шамбалы огромна. Шесть этажей вверх и три вниз, и еще надо учитывать, что на каждом этаже когда-то немного поиграли с пространством, и внутри места куда больше, чем можно предположить снаружи.

Так как Роман является Старшим Наставником, у него действующий пропуск до конца текущего столетия.

Он просто перешагнул порог библиотеки и оглянулся, ожидая, пока я последую за ним.

Попытка попасть в библиотеку, предпринятая магом, не имеющим такого права, карается смертью. Не думаю, чтобы учитель желал для меня такой участи.

Я шагнул.

Ничего не произошло.

– Не верил? – улыбнулся Роман.

Мы поднялись на верхний этаж по винтовой лестнице. Потолок был прозрачным, над головами плыли облака, и солнце освещало мозаичные плитки пола.

На этом этаже хранилась только одна книга. Одно из главных сокровищ Шамбалы.

Книга магов.

На ее страницах записаны имена всех магов, живших или живущих в нашем мире. Как только где-нибудь рождается магический младенец, в книге появляется новая запись. Именно книга ведет учет магов, силой сотворившей ее магии она ведет рейтинги и следит за ростом могущества каждого магического индивидуума.

Если маг умирает, то запись об этом тоже оказывается в книге. По сути дела, больше половины всех существующих на данный момент записей в этой книге посвящены уже умершим магам.

– Что тебя интересует? – поинтересовался Роман.

– Текущий рейтинг.

– Все еще сомневаешься? – спросил он.

– Нет, – покачал я головой.

Роман открыл страницу текущего рейтинга. Моя фамилия красовалась на двенадцатой строчке. В другое время я бы полюбовался этим зрелищем минутку-другую, но страница заканчивалась сороковой надписью, а мне надо было дальше.

Когда мы с партнером в последний раз интересовались своим положением в общемировой классификации, Серега был сто тридцать восьмым.

Его фамилия по-прежнему была в списках, что меня обрадовало несказанно. Потому что это означало, что Серега жив. И он переместился на шесть строчек вверх. Значит, мой друг тоже прогрессирует.

Однако напротив его имени стояло примечание.

– Что это значит? – спросил я Романа.

– «Временно отсутствует»? – Роман почесал свой выдающийся нос. – То и означает. Что твой партнер временно покинул наш мир.

– Серега не умеет открывать двери между мирами.

– Значит, он воспользовался готовым порталом, – сказал Роман. – Или ему кто-то помог.

– Существует способ выяснить, где он сейчас?

– Едва ли. Параллельных миров бесконечность, и мы не знаем, в каком из них он может пребывать. Проще подождать, пока он вернется, и спросить, где он был.

Теперь понятно, почему я не могу до него дозвониться. Даже если в том мире, где он пребывает сейчас, и существует мобильная связь, вряд ли Серегин аппарат попадает в зону роуминга.

– Еще что-нибудь? – спросил Роман.

– Гостевую страничку.

– Изволь.

Гостевая страница книги магов содержит информацию обо всех волшебниках, временно находящихся в нашем мире, но не принадлежащих ему.

Таких было всего шесть. Четыре имени ничего мне не говорили. Зато два были очень даже знакомы.

Гэндальф и Саруман. Без упоминания регалий. Значит, все правильно. Жалко, что невозможно узнать, который из них кто.

Разве что попросить одного из них временно покинуть Землю и посмотреть, чья фамилия останется на гостевой странице. Только вряд ли мне удастся уговорить хотя бы одного из них навестить Шамбалу.

– Ты удовлетворен? – спросил Роман.

– Вполне, – сказал я. – Думаю, что мы можем идти.

– Подожди еще минутку, – сказал он и снова открыл страницу текущего рейтинга. – Ты на двенадцатом месте. Посмотри на восьмое.

К. Криворучкин. Что-то знакомое было в этой фамилии, но подробностей я не помнил. Лицо субъекта отказывалось всплывать перед мысленным взором. Я вопросительно посмотрел на Романа.

– Вы звали его Федотом, – подсказал Роман.

– От, блин!

Костя Криворучкин, получивший свое прозвище в честь одного из персонажей «Республики ШКИД». Помните, был там такой маленький одноглазый хмырь с балалайкой.

Криворучкин не был одноглазым и на балалайке не играл.

Персонажу «Республики ШКИД» однажды была адресована такая фраза: «Ну и гад же ты, Костя Федотов».

Криворучкин учился со мной на одном потоке и любил устраивать однокашникам маленькие подлости. Не настолько крупные, чтобы он вылетел с факультета, и достаточно безобидные, чтобы раз за разом проходить проверку Мостом. Но однажды кто-то произнес в его адрес фразу из старого фильма, и к Косте прилипла новая фамилия. Костя Федотов. А потом для краткости мы стали звать его просто Федотом.

После выпускных экзаменов он исчез. О нем не было слышно несколько лет, зато потом о нем услышали многие.

Не знаю, чем он занимался три года, но за это время он, как выразился бы легендарный учитель джедаев Йода, выбрал Темную Сторону Силы. И стал творить зло.

Он провозгласил себя Темным Лордом. Как раз в это время вышла в свет очередная книга о приключениях Гарри Поттера, и Федот, издеваясь над выдумками английской писательницы, избрал себе псевдоним. С его точки зрения, наверное, это было смешно.

Волан-де-Бадминтон.

Он сколотил группу отщепенцев нашего ремесла, попытался захватить власть в какой-то банановой республике Южной Америки и заполучил контроль над местным правительством, армией и преступными элементами.

Местные маги не могли справиться с возникшей проблемой самостоятельно и кинули клич о помощи.

Ответный удар, нанесенный силами отборных магов университета Шамбалы, стер новоявленную хунту с лица Земли, но ее лидеру удалось ускользнуть.

Но тогда он не был восьмым в мировом рейтинге. Он даже в тридцатку не входил.

– Мы не знаем, что произошло, – сказал Роман. – Просто в один прекрасный день он покинул свое сорок шестое место в классификации и оказался на восьмом.

– Довольно быстрый рост, – заметил я.

Мы уже покинули библиотеку и снова прогуливались по дорожкам Шамбалы. Только теперь окружающая нас красота уже не привлекала моего внимания.

– Нет, – сказал Роман. – Это ОЧЕНЬ быстрый рост, и это пугает меня. Будучи весьма посредственным магом, он заварил кашу, расхлебывая которую погибли несколько моих учеников. Теперь же он входит в десятку лучших, и мне страшно думать о последствиях.

– Но что могло послужить причиной такого быстрого роста?

– Не знаю, – сказал Роман. – Возможно, здесь мы не смогли раскрыть его потенциала. Мне горько говорить об этом, но ведь он тоже был моим учеником, и в том, что происходит с ним сейчас, есть доля и моей вины. Видимо, я чего-то недосмотрел.

– Не корите себя. Он стал таким после окончания школы. Ведь даже Мост Шамбалы в свое время не усмотрел в нем никакого зла.

– Мост – это всего лишь механизм, каким бы сложным он ни был, – заметил Роман. – Тьма не приходит в душу человека откуда-то извне. Она всегда там, и я должен был увидеть ее в своем ученике.

– Он был просто мелким пакостником, – сказал я.

– А теперь его сила возросла, и он стал крупным пакостником, – невесело улыбнулся Роман. – Знаешь, ты прибыл в Шамбалу очень вовремя. Мы все равно собирались посылать за тобой.

– Мы?

– Совет, – сказал Роман. – Совет Шамбалы и король Шамбалы. Ты не голоден?

– Нет. Но если голодны вы, учитель, то мы можем пойти в столовую…

– Я не голоден. И нам лучше поговорить здесь.

Он сел на скамейку, достал из кармана сигареты и закурил.

– Совет Мудрецов Шамбалы весьма обеспокоен внезапным ростом могущества моего бывшего ученика, – начал Роман. – Настолько обеспокоен, что были приняты беспрецедентные меры.

– То есть?

– Выслушай меня спокойно, – попросил Роман. Странно, но я никогда не видел своего учителя смущенным. – Твое двенадцатое место… Я уверен, что со временем ты заслужил бы его и сам, ведь твой потенциал был велик, твоя трудоспособность всегда меня поражала, но… Мы не могли ждать так долго.

– Я не вполне понимаю.

– Существует очень древнее заклинание, – сказал Роман. – Настолько древнее, что о нем мало кто знает, а знающие предпочитают хранить молчание. Оно позволяет одному магу передать другому в дар свою магическую силу. Прямой контакт для этого не нужен.

– Я…

– Помолчи, прошу. – Роман стряхнул пепел на дорожку. – Понимаю, для тебя это новость. Сила – не предмет, и ее нельзя просто подарить. Нужно заплатить свою цену. Цену платит донор.

Он помолчал, собираясь с силами.

– Один из Совета Мудрецов отдал свою силу тебе, Герман, – сказал он. – Ты не сможешь заметить этого сразу, но твое могущество будет расти. Расти гораздо быстрее, чем это происходило бы, если бы ты шел естественным путем.

– Почему я?

– Мы выбирали из многих кандидатур. И я не буду объяснять тебе, почему выбор пал именно на тебя. Просто поверь мне, что это был оптимальный вариант.

– И кого мне следует поблагодарить за такой скачок в мировом рейтинге? – поинтересовался я.

– В Совете Мудрецов Шамбалы нет молодых людей, – ответил Роман. – Самый молодой член Совета – я, и мне уже больше семидесяти. Срок жизни можно продлить при помощи магии. Член Совета заплатил за эту сделку своей силой. И отдал ради этого свою жизнь.

Земля начала уходить у меня из-под ног.

– Кто это был?

– Я никогда тебе не скажу, – сказал Роман. – По-моему, это будет не слишком этично. И не пытайся задавать вопросы кому-нибудь еще. Тебе не ответят.

– Но зачем? – спросил я. – К чему это все?

– Ты должен остановить Федота, – сказал Роман. – Найти и обезвредить. Вплоть до… физической ликвидации.

– Но я…

– У нас есть информация, что Федот сейчас в Москве. Или очень скоро в ней будет. Отчасти поэтому выбор пал на тебя.

– В Москве скоро будет куча других проблем… И я рассказал Роману о событиях последних дней.

– Все куда хуже, чем я думал, – сказал Роман, когда я закончил. – Информация о приходе нового пантеона меня не слишком беспокоит. Боги приходят и уходят, как приливы, и у нас нет власти, чтобы это изменить. Боги, какими бы они ни были, есть отражения людей, поэтому человечество имеет тех богов, которых заслуживает. Но вот вести о Кольце меня беспокоят… Значит, это была не просто выдумка профессора Толкина. Киврин был прав. Он говорил, что мир Средиземья выписан слишком детально и выглядит чересчур достоверно, чтобы быть вымыслом. Киврин даже просчитал предположительную силу Кольца…

– Оно действительно будет обладать могуществом и у нас?

– Оно обладает могуществом независимо от того, в каком мире находится, – сказал Роман. – Послушай, когда книга Толкина вышла в свет, она была очень модной и в нашей среде, среде магов. Мы, конечно, не устраивали хоббитских игрищ, зато в свободное время просчитывали различные описанные в книге заклинания, строили какие-то графики, и у каждого было свое мнение о силе Кольца. Но… Кто-то, не помню, кто именно, убедительно доказал, что Саурон был посредственным магом, до того как он стал Властелином Колец, разумеется, и никоим образом не мог выковать Кольцо сам. Скорее всего, Кольцо не было создано в Средиземье и он заполучил его в свои руки каким-то одному ему известным способом, я не исключаю, что ему просто повезло. Он смог использовать Кольцо в своих целях и присвоил себе его авторство.

– Кольцо не было выковано в Средиземье? – недоверчиво спросил я.

– Не забывай, это всего лишь версия, – сказал Роман. – Конечно, у нее были какие-то логические предпосылки и обоснования, но это всего лишь интеллектуальная игра молодых магов. Нам не важно, ковали Кольцо на вершине Ородруина или Саурон получил его после крушения свалившегося в Мордор метеорита. Главное, чтобы у нас на Земле оно не попало не в те руки. А мне очень не нравится, что в подозрительной близости от Кольца находятся руки Кости Криворучкина.

– Совпадение?

– Я не верю в совпадения, – сказал Роман. – По крайней мере, в совпадения такого рода. Сейчас он восьмой. С Кольцом он может стать первым. Конечно, не скажу, что мы не справимся с ним и в этом случае, однако цену придется заплатить очень высокую.

– Чего вы хотите от меня, учитель?

– Найди Кольцо, – ответил Роман. – Найди Федота. Выясни, каким образом он смог совершить свой качественный скачок. Ну, это если сможешь, конечно.

– Вы хотите, чтобы я его… убил?

– Это крайняя мера, на которую мы готовы пойти, – сказал Роман. – Ты еще не до конца освоился со своей новой силой, и я не думаю, что у тебя хватит могущества, чтобы ликвидировать его в магическом поединке. Твоя цель – найти его и сообщить о находке.

– Кому?

– Вот телефон. – Роман протянул мне маленькую трубку сотового. Дисплея на нем не было, наличествовала только одна кнопка. – Как только ты установишь местонахождение Криворучкина, дай знать.

– Кто на другой стороне телефона? – спросил я.

– Он уже в Москве. И, поверь мне, он лучший в своем ремесле.

– Вы мне так и не назовете его имя?

– В свое время ты его узнаешь. Поверь, мне не нравится использовать тебя вслепую, но на данный момент я сказал тебе все, что мог. У тебя есть еще какие-то дела в Шамбале?

– Нет. Я, конечно, хотел бы навестить кое-кого из старых приятелей, но в свете последних событий это может подождать.

– Отлично, – сказал Роман. – Время дорого. Пойдем, я трансгрессирую тебя обратно.