"Маленькая леди и принц" - читать интересную книгу автора (Браун Эстер)

ГЛАВА 11

Я так замоталась (вела бесконечные телефонные переговоры по поводу племянника, пыталась овладеть французским, встречалась с Ники), что, наверное, не заметила бы, как цветущая весна перешла в теплое лето, если бы прямо перед окнами моего офиса не росло раскидистое вишневое дерево. В конце апреля оно покрылось нежными цветками, а в июне его сочную зелень чуть обесцветила жара. К вечеру я с ног валилась от усталости, зато с ликованием отмечала: Ники медленно, но верно превращается в гораздо более приличного человека.

План перевоспитания шаг за шагом удавалось претворять в жизнь. Ники уже не ошивался по злачным местам – теперь под моим напором он время от времени ездил то на примерки добротных костюмов, то в «Квинс клуб» поиграть в теннис. Поначалу он сопротивлялся, однако вскоре стал более сговорчив. Может, потому, что серьезнее задумался над перспективой остаться без гроша. Так или иначе, даже на мои звонки он теперь отвечал со второго раза. Что я тоже считала своего рода победой.

Джонатан, судя по сообщениям, которые без устали мне присылал, тоже небезуспешно занимался организацией нашего собственного дела. Однако точной даты своего увольнения из «Керл и Поуп» по той или иной причине до сих пор не назвал. Впрочем, я тоже виляла, если он спрашивал, когда я планирую закрыть агентство. Габи считала, клиентам нельзя ни слова говорить, причем до последнего, а потом сделать вид, будто меня насильно умыкнули. А Нельсон твердил: так нечестно. И вот я с большой неохотой наметила себе финальную черту – тридцатое сентября – и теперь старалась придерживаться этого плана.

Я вновь и вновь повторяла себе: моя книга не заканчивается, подходит к концу лишь очередная ее глава, что в Париже мы начнем писать новую, на пару с достойным соавтором. И радовалась, что теперь я могу под вполне благовидным предлогом изучать французские магазинчики.

Как-то в среду утром Джонатан позвонил мне на сотовый. Я переходила дорогу, спеша в агентство. Ярко светило солнце, однако я до сих пор не вполне проснулась. Джонатанов же голос прозвучал невообразимо бодро, будто он занимался делами вот уже битый час.

– Привет, милая. – Я не успела ответить ни слова. – Фарру Скотт помнишь? Жену Дома?

– Да,– сказала я, потирая глаза. – Как ей тренер? Устраивает?

Я задействовала все мыслимые и немыслимые связи, даже позвонила кое-куда от имени одного своего знакомого из Министерства иностранных дел (кого – не спрашивайте) и ухитрилась-таки найти для Фарры пользовавшегося бешеным спросом тренера, который в свое время работал с британскими военнослужащими, а теперь подвизался в дорогом парижском клубе.

– Устраивает на сто процентов! Она ждет не дождется, когда можно будет поехать на первую тренировку. Теперь ей нужно, чтобы ты нашла для нее место, где она могла бы встречаться с клиентами.

– Вроде дискуссионного клуба? – спросила я, совершенно просыпаясь.

Подобной просьбы я боялась больше всего. В Лондоне я знаю несколько подобных мест, но лишь потому, что долгие годы поддерживаю связь с людьми, которые в них ездят. О парижских клубах я не имела ни малейшего представления; не было у меня и надежного человека, который без труда ориентировался бы в Париже. А вытекало отсюда только одно: чтобы определить, какой клуб действительно достойный, а какой через год-другой закроется, мне следовало прожить во французской столице столько же лет, сколько в столице британской. О том, как включить Фарру в список членов, не приходилось и говорить…

– Гм… вряд ли я смогу это устроить,– пробормотала я.

Объяснений Джонатан слышать не пожелал.

– Я сказал Фарре, что для тебя найти клуб не составит ни малейшего труда,– уверенным голосом произнес он. – Пожалуйста, займись этим вопросом Ради меня, хорошо? Ой, мне звонят. Свяжемся позднее, ладно?

– Ладно,– ответила я.

А что мне оставалось?

На лестнице у меня было чувство, будто мне устроили засаду. Автоответчик высветил единственное сообщение. Я сняла жакет и нажала на кнопку воспроизведения.

– Статья будет в сегодняшней газете, Мелисса,– произнес тоненький голосок Поппи Лоутер, младшей сестры одного моего знакомого, к которой я обратилась с некой просьбой.

Едва я дослушала запись, зазвонил телефон. Я, было, начала приветственную речь агентства, когда из трубки послышалось свирепое рычание:

– Какого черта меня не пускают в «Гринc»? Опять твои гребаные штучки?

– Ники! – с упреком воскликнула я. – Разве так приветствуют даму?

В ответ последовало такое, от чего могли свернуться в трубочку не только дамские уши, особенно утром.

– Если собираешься разговаривать со мной в таком тоне, я положу трубку,– произнесла я, тайно не желая выполнять свою угрозу. Ники я, разумеется, никогда бы об этом не сказала, но даже его звонок придавал моему агентству некоторую гламурность. – Не вынуждай меня прибегать к крайним мерам.

– Ты не положишь трубку,– прогремел Ники. – Скажи, что за игру ты затеяла? Или, может, ты просто сошла с ума? Вчера вечером я поехал в «Гринc», хотел пропустить стаканчик Тупоголовый кабан охранник меня не впустил!

– Ах, вот оно что.

– Да, вот оно что! – Ники так напряг голос, что даже закашлялся, сводя на нет свою свирепость. Впрочем, его можно было понять: обычно в десять утра он видел десятый сон. – Заруби себе на носу: я в этот клуб как ездил, так и буду ездить. Там аж два коктейля названы в мою честь!

– Сама я сегодняшних газет еще не видела, но если заглянешь в свежий выпуск «Дейли мейл»,– спокойно произнесла я,– найдешь в разделе светских новостей статью о том, как принц Николас Холленбергский был исключен из рядов привычного ему общества…

– «Дейли мейл»? – сварливо уточнил Ники. – Постой-ка, вот она.

Я услышала шелест и поинтересовалась:

– Ты сейчас где?

– Наверху,– ответил Ники. – Подробности тебе знать необязательно.

Я напрягла слух. Судя по шуму перелистываемых страниц и позвякиванию посуды, он бsk где-нибудь в кофейне. Или до сих пор торчал в баре

– А фотография там есть? – спросил Ники голосом обнаруживая тревогу.

– Да,– ответила я. – Я давала.

Раздался вопль ужаса – видимо, Ники отыскал нужную страницу.

– Боже ты мой! Это что, шутка? На кого я похож?..

– Ты похож на приятного милого парня.

Я дала газетчикам снимок, который ухитрилась сделать на прошлой неделе, когда ездила вместе с Ники на примерку к портному. Без знаменитой, наполовину расстегнутой рубахи и неизменных темных очков от Гуччи, в приличной белой сорочке он и впрямь выглядел очень достойно.

– Да я просто ботаник какой-то! – взревел Ники. – А тут что?.. О господи! «Страстным поклонницам плейбоя принца Николаса Холленбергского придется искать своего любимца в других местах, ибо из частного клуба «Гринc» в Челси, где он обычно обитал, его исключили. По словам работницы «Гринc» Поппи Лоутер, обладатель прекрасных оленьих глаз утратил доступ в излюбленный клуб из-за приличного поведения». Приличного поведения? О чем, твою мать, они здесь толкуют?

– Читай дальше,– сказала я. – Поппи все объяснит.

– «Некогда широко известный общественности своими ребяческими забавами и пьяными выходками, с некоторых пор вполне достойный аристократ, как видно, решил начать новую жизнь. "Ходят слухи,– говорит мисс Лоутер,– что времена, когда Ники щеголял в нацистской форме и танцевал со стриптизершами у шеста, остались в прошлом. Прежде он веселился в клубе до самого утра, потом здесь же завтракал и заказывал ланч, а теперь рано отправляется домой и вовремя ложится спать. Даже, если верить слухам, начал лечиться от пристрастия к алкоголю! А наши клиенты ведут совсем иной образ жизни. Нам важно держать марку!"» – Последовало напряженное молчание. Ники продолжил более настороженно: – «Утверждают, будто причиной грандиозных перемен в жизни Ники послужила его новая страсть – таинственная блондинка, сумевшая занять место его давнишней приятельницы по тусовкам, богатой наследницы Имоджен Лейс, также известной как Свинка».

На сей раз взорвалась я:

– Что-о?

– Только не строй из себя невинность! Это ты велела им написать эти гадости, да?

– Нет, не я! – прокричала я, защищаясь.

От моих щек отлила краска, но мгновение спустя они вспыхнули.

Место приятельницы по тусовкам? Лично я была с Ники на вечере всего единожды! Ну, если не считать еще парочки раз… и весьма непродолжительного визита в художественную галерею, после которого мы вместе выпили кофе, а потом поехали на ланч в «Айви». Ах да, еще был прием с коктейлями в ирландском посольстве.

– «Согласно приближенным к принцу источникам, прекрасная чаровница повлияла на самого желанного лондонского жениха так, что теперь он и близко не подходит к стриптиз-барам и полицейским участкам, а посещает все больше гольф-клубы и свадебные торжества». Прекрасная чаровница? Еще скажи, что это не твои слова?

– Честное слово, не мои! Нет, в целом, конечно, мои… – Я запнулась и покраснела гуще. – Да, это я попросила Поппи Лоутер написать статью. Поппи – младшая сестра одного моего давнего клиента. И это я связалась с приятелем из «Мейл», который работает с Ричардом Кэем. Но, разумеется, мне бы и в голову не пришло придумать…

– Благодари судьбу, что тут не упоминается имя,– сказал Ники. – Я имею в виду, твое имя.

– Гм, да уж…

–Скажи спасибо,– продолжал он. – Не приведи господь иметь дело с разъяренной Свинкой. Я собственными глазами видел, как она раскидывает народ направо и налево.

– Народ?

– Не смейся. Свинка хватает тебя за колени и поднимает, будто ты жердь. Ее тренировал какой-то тип, военный-шотландец. В прошлом году в Каусе она Калли Хаттону ключицу сломала.

– Ого! – воскликнула я, отмечая, что впредь не должна приближаться к Имоджен Лейс на расстояние, с которого она может вцепиться мне в ноги. – Ну и ну!.. Послушай, но ведь можно ей рассказать, как обстоят дела…

Из трубки послышался смешок

– Чего веселишься? – требовательно спросила я, думая о том, что сегодня Ники говорит со мной по телефону гораздо дольше, чем обычно. Я смутилась и посчитала про себя до десяти с целью успокоиться и не ляпнуть какую-нибудь глупость. – Представил, как Имоджен колотит меня, угадала?

– Нет. – Ники снова усмехнулся – на сей раз почти добродушно. – Представил, как ты колотишь Имоджен. Как вы обе друг дружку дубасите. С последствиями разбирайся сама, Мелисса. Утратил доступ из-за приличного поведения! Боже ты мой! Такими темпами к концу этой чертовой сделки ты окончательно разрушишь мою привычную жизнь. Может, не только в «Грине» мне теперь нет хода?

– Пока только туда.

– Ты хоть понимаешь, что из-за тебя мне придется искать новых друзей? Старые решат, что я чокнулся. Ха-ха!

Теперь он говорил куда более спокойным, почти соблазнительным голосом. Я облегченно вздохнула. Интересно, что он сейчас делает? Смеется? Закатывает глаза? Или почесывает ухо, потому что вся эта история забавляет его? Я давно заметила за Ники такую особенность: когда ему весело, он трет ухо.

По моим рукам побежали мурашки, но я напомнила себе, что Ники строит глазки всем подряд, далеко не только мне.

– Подумай о том, как бы ты осчастливил своего бедного деда,– сказала я, наматывая на палец телефонный провод. – Я имею в виду, если бы сидел по вечерам дома и спокойно смотрел новые фильмы, а не вываливался под утро в пьяном виде из ночных клубов.

– Ну, некоторые фильмы я посмотреть не прочь,– опять голосом обольстителя произнес Ники. – Если, конечно… Мелисса! – Он ахнул, притворяясь, что приятно изумлен. – На что это ты намекаешь? Предлагаешь мне посмотреть фильм с тобой? Приглашаешь меня на свидание?

– Нет,– ответила я. – Никуда я тебя не приглашаю. Готова сопровождать тебя только днем или вечером, но исключительно в хорошо освещенных местах.

Ники вздохнул.

– Тогда мне придется ездить лишь в те заведения, о которых ты слыхом не слыхивала,– мрачно сказал он.

Мне в голову вдруг пришла неплохая мысль.

– Послушай, Ники, а в парижских клубах ты, случайно, не числишься?

– Может, и числюсь. А что? Ты задумала выжить меня и оттуда?

– Нет-нет, вовсе нет,– поспешила заверить я. – Просто, гм, меня попросили навести справки. Кое-кто из моих знакомых переселяется в Париж и хочет знать, в какие приличные места там можно ездить. Я пообещала, что поспрашиваю.

– Весьма и весьма странно. А почему бы им самим не выяснить, в какие места они захотят ездить, а в какие нет? Пусть побывают в одном, в другом, пообщаются с людьми.

– Лично я бы именно так и поступила. Но они переезжают уже сейчас и думают, что у меня в Париже много связей, я же, скажу тебе честно, знаю Париж довольно плохо.

– А я прекрасно его знаю,– ответил Ники. – Не раз отдыхал там по полной программе. Кто эти твои друзья? Мужчины? Женщины?

– Мужчина и женщина,– с часто бьющимся сердцем проговорила я. – Молодые, очень-очень современные. Муж и жена.

– Хмм,– к моему удивлению, задумчиво произнес Николас. – Я подумаю.

– Серьезно? – воскликнула я, уже видя перед собой восхищенно-удивленное лицо Джонатана.

– Вполне,– на выдохе произнес Ники, будто я сидела с ним рядом, а он шептал мне на ушко. – Обожаю оказывать услуги красивым женщинам.

Ого, подумала я, внутренне содрогаясь. Значит, я, по его мнению, красивая женщина?

– Ты что, заигрываешь со мной, Николас? – строгим тоном спросила я.

– Пытаюсь,– ответил Ники. – Правда, время для флирта сейчас не совсем подходящее. Слишком рано.

Поздно, подумала я, растерянно гадая, стоило ли обращаться к Ники за помощью. Чтобы его радар не успел определить сигналы моей тревоги, я поспешила ответить:

– Прекрасно, что ты давно проснулся и такой бодрый. Значит, не забудешь, что сегодня днем мы едем на поло-матч.

– Разве я могу забыть о встрече с тобой?– кокетливо протянул Ники. – А если бы и мог, ты же все расписала в моем ежедневнике!

Он определенно со мной заигрывал. К моим щекам хлынула кровь, но я сумела взять себя в руки и произнесла вполне спокойным голосом:

– Рэй заедет за тобой в час. Пожалуйста, будь готов. Форма одежды: свободная, но приличная. И побрейся. Играть будет сам принц Уильям.

– Надеюсь, меня ты не записала в игроки, а, Мелисса? Спрашиваю просто так, на всякий случай.

– Нет,– ответила я. – Но сделала от твоего имени вклад в помощь фонду по сохранению поголовья слонов.

– Слоны! Какая прелесть! Может, и для лотереи что-нибудь захватить? – с иронической услужливостью спросил он. – Машину? Слона?

Или будет лучше, если я по первому твоему знаку откажусь от своего «Ролекса»?

Я улыбнулась, хоть и изо всех сил старалась оставаться строгой.

– Успокойся. На сей раз тебя самого будет вполне достаточно.

– Всегда к вашим услугам,– протяжно произнес Ники, и я ясно увидела, как его темные, слегка прищуренные глаза поблескивают над очками от Гуччи.

У меня было несколько причин съездить с Николасом на благотворительный поло-матч в Виндзор. Во-первых, я получила премилую записку от Александра. Он объяснял, что это событие – одно из его самых любимых в летнем сезоне, сообщал, что на сей раз сам не сможет присутствовать, и уверял, что я окажу ему большую личную услугу, если поеду на матч вместе с Николасом. И Александру, и мне было прекрасно известно: в Виндзоре соберется масса фотографов и репортеров из глянцевых журналов, которые непременно напишут о трезвом и культурном Ники. А чем больше подобных заметок выйдет в свет, тем лучше.

Во-вторых, в матче принимал участие принц Уильям. В его присутствии Николас должен был почувствовать, что центр внимания не он.

Скажете, это низко? Нет, я вовсе не желала понапрасну принижать Ники. Просто хотела доказать ему, что не так это важно – постоянно быть гвоздем программы. И что титулы отнюдь не самое в нем главное.

Чтобы понять, почему Николас вечно нуждался во внимании, я потратила не один день. Еще дольше я раздумывала, чем ему помочь. Я давно уяснила: суть проблемы каждого моего клиента не лежит на поверхности, а скрывается глубоко внутри. Порой этот тайный конфликт не имел ничего общего с явными недостатками, требующими очевидных корректировок. Ники не был исключением.

Из разговоров с бабушкой я поняла, что воспитывали Николаса няни в доме Александра и его жены, Селестины. Их дочь, мать Николаса, Ориана, провела лучшие годы, болтаясь по Европе с рок-звездами. А теперь, насколько было известно бабушке, жила где-то на юге Франции и мастерила бусы, которые продавали на Ибице по смехотворным ценам Что же до Жан-Марка, ненормального гонщика,– он просто исчез, судя по всему, году в семьдесят восьмом. По своему ли собственному желанию – этого не знала даже бабушка.

Разумеется, эти обстоятельства (несмотря на то, что Николаса никто не называл полукровкой) поселили в нем массу всевозможных комплексов. Бабушка уверяла меня, что он лечился «по крайней мере» у двух именитых невропатологов. Я вполне могла понять его беду, но все чаще задавалась вопросом: в моих ли силах решить подобную проблему?

Забавно, но помог мне, сам того не желая, Нельсон, причем когда обсуждал по телефону с Роджером «этого хама Ники». Роджер ненавидел Николаса не меньше, чем Нельсон, однако у Роджера на то было куда больше причин, ведь Ники бесстыдно заигрывал с предметом Роджерова обожания. Словом, трепались они о бедном Николасе, как две старые сплетницы за вечерним чаем.

– Знаю,– сказал Нельсон. – Ему кажется, будто все только и делают, что любуются им, даже когда на него вообще никто не смотрит! А главное, он ведь и принц-то не настоящий!

Я бросила на него гневный взгляд и жестом попросила закрыть тему. О том, что Ники «не настоящий», Нельсон прожужжал мне все уши.

Нельсон проигнорировал мои знаки.

– Для него жизненно важно, чтобы им восторгались, не то он осознает, что не представляет собой ничего особенного, и поймет, что он убогий выскочка. Когда на него перестанут пялиться, его просто не станет!

Продолжительное молчание. Очевидно, Роджер, дождавшись своей очереди, выдавал в адрес Ники следующую порцию насмешек.

– Мне кажется, Зара так не думает, Родж.

Опять тишина. Нельсон слушал друга и морщил лоб.

– Да не волнуйся ты, Роджер. – В это мгновение он повернулся и, хоть и обращался по-прежнему к другу, уставился на меня. – Понятия не имею, что чувствительные женщины находят в подобных типах. – Он закатил глаза и тяжело вздохнул.– Сомневаюсь, что Ники гей и просто маскируется, уж прости.

Тут я поднялась с дивана и выскользнула из комнаты, чтобы Нельсон не увидел, как я ищу в Интернете фотографии Ники, на которых он изображен в плавках.

Остальными делами я все утро занималась рассеянно. Мои мысли опять и опять возвращались к газетной статье и к раздумьям о том, не решит ли Александр – или кто угодно другой,– что я преследую некие корыстные цели, что именно для этого и объявила себя подругой Николаса. Я даже дважды откладывала ручку и поднималась из-за стола, чтобы сходить за свежим номером «Мейл», однако и в первый раз, и во второй раздавался телефонный звонок, и приходилось переключаться на совершенно иные немаловажные проблемы Наконец без четверти час мне позвонил Рэй, шофер Николаса, и я отправилась на поло-матч.

– Если позволите заметить, выглядите вы сегодня просто замечательно, мисс,– сказал он, открывая передо мной дверцу «бентли».

– Спасибо! Мне очень приятно,– ответила я, грациозно садясь на мягкое кожаное сиденье.

Поддавшись на бабушкины уговоры и наконец приняв от Александра кредитную карту, я съездила в «Селфриджез», где личный консультант помог мне выбрать облегающее сине-белое платье в горошек весьма простого покроя. Стоило оно гораздо больше, чем три других, которые я недавно приобрела на собственные деньги.

Со светлым париком, однако, моя обнова смотрелась отнюдь не просто.

– Вчера он явился домой под утро,– сообщил Рэй, когда мы остановились у дома Ники.

– Серьезно? – Я вздохнула. – Боже мой! Откуда?

– Из Ноттинг-Хилла, от приятеля Сельвина.

– Больше никуда не ездил? В клуб? В бар? – спросила я.

– Нет,– ответил Рэй. – Если желаете знать мое мнение…

Увы, он не договорил – как раз в эту минуту открылась дверца, рядом со мной сел Ники, и все переменилось, будто свет включили.

– Привет, суперняня.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку.

Я сделала вид, что меня его жест ничуть не тронул. У самой же в животе вспорхнула к груди стая бабочек, по коже побежали мурашки, а сердце забилось быстрее. В машине будто заработал обогреватель, и мне в своем легком шерстяном жакете вдруг стало ужасно жарко.

На Николасе была белая рубашка, джинсы и темный пиджак. Держался он так раскрепощен– но и независимо, что даже эта его свободного стиля одежда казалась нарядом модели из глянцевого журнала. Волосы Ники были взлохмачены будто он только-только поднялся с постели. Однако я знала, что это лишь видимость, и догадывалась: с целью выглядеть именно так Ники, возможно, все утро прокрутился перед зеркалом.

– Вот,– сказал он, протягивая мне лист бумаги. – Список парижских клубов. И это я захватил, подумал, ты захочешь взглянуть.

Он положил мне на колени «Дейли мейл».

Машина тронулась.

– Спасибо! Очень мило с твоей стороны, Ники!

Я убрала список в карман жакета и стала искать убийственную статью, стараясь казаться почти беззаботной.

Вот. Мой взгляд упал на небольшую фотографию Ники в самом низу страницы. Рядом пестрело изображение Поппи Лоутер в узких джинсах. Я пробежала строки глазами. «Принц Николас… вполне достойный аристократ… богатой наследницы… прекрасная чаровница…»

Мое лицо запылало.

Николас забрал у меня газету, свернул в трубочку и игриво ударил ею по моей руке.

– Когда срок нашего контракта истечет, мне придется убить несколько лет на восстановление репутации.

– Или на ее уничтожение,– сказала я, стараясь выглядеть бесстрастной.

– Называй как хочешь. – Николас откинулся на спинку сиденья, развернул газету и уткнулся в нее. – Так или иначе, поработала ты на славу. Старик увидит – умрет от радости. Кстати, ты кто по гороскопу? – спросил он, переворачивая страницу.

– Мне казалось, подобными вещами интересуются только женщины,– осторожно произнесла я.

– Именно поэтому я и спрашиваю. Ну, так кто?

Он взглянул на меня своими мерцающими карими глазами, и в моей груди что-то растаяло. Клянусь, я не хотела допускать ничего подобного. Там будто очутились остатки мороженого, которые на жаре не успеваешь съесть.

– Рыбы,– услышала я собственный голос.

С губ чуть не слетело «Двадцать девятого февраля», но я вовремя остановилась.

– Рыбы… Рыбы… «Близкий вам человек не одобрит ваши планы. Стойте на своем Прислушайтесь к собственному чутью». – Николас взглянул на меня. – Интересно, кто этот близкий человек? Может, как бишь его, твой этот сосед? Нелли?

– Нет! – выпалила я. – И не называй его Нелли!

Николас хитро взглянул на меня

– Готов поспорить, он называет меня еще хуже.

– Вовсе нет,– солгала я.

На самом же деле прозвищ для Николаса у Нельсона была пропасть. Самое невинное – П. Ники Наиболее расхожие – Принц-фальшивка из Вед Эйр, Пик Ник и Хам Ники. В последнее время Роджер и Нелли только о Николасе и говорили.

То есть Роджер и Нельсон.

– А! Я догадался! – Ники указал на меня пальцем. – Это жених не одобрит твои планы.

– Когда ты произносишь слово «жених», возникает чувство, что ты говоришь о какой-то болезни,– заметила я.

– Да нет, я вполне терпимо отношусь к помолвкам. Сам был помолвлен аж три раза.

– И?

– Всех своих невест я избавил от страшной доли. Просто исчез. Хмм. А у твоего жениха какой знак?

– Козерог,– машинально ответила я и тотчас об этом пожалела.

– Ничего себе! – воскликнул Ники. – Деньги, машины и кредитные карты.

– Что?

– Вот они какие – Козероги! Думают только о материальных ценностях. О надежности. Готов поспорить, он успел обзавестись тремя домами и уже просчитал, какую будет получать пенсию.

Я почувствовала, что невольно краснею. Ники все верно говорил, но… но что в Джонатановой практичности плохого?

Газетные астрологические предсказания – чистой воды глупости,– гневно отчеканила я, стремясь защитить Джонатана. – Впрочем, если ты так увлечен этой ерундой, должен знать, что Козероги – первоклассные любовники!

– Да-да, конечно,– пробормотал Ники. – «Ложись и поразмысли про банк Англии, дорогая». Лучше не спорь со мной про гороскопы, Рыба-мечтательница с богатым воображением! Я давно понял, что заглядывать в них еще как стоит. Чтобы было чем развлекать девчонок.

– Если бы ты интересовался более серьезными вещами,– выпалила я, взбешенная его снисходительным тоном,– проводил бы гораздо больше времени с женщинами поумнее и.

Я резко замолчала, потому что Ники отложил газету и уставился на меня изумленным взглядом. На его покрытом золотистым загаром лице играл солнечный свет, пробивавшийся сквозь ветви деревьев, мимо которых мы проезжали. Я обратила внимание, какая чистая и безукоризненно гладкая у него кожа. От желания прикоснуться и проверить, что она напоминает на ощупь – пушок персика или замшу,– у меня чуть закололо в подушечках пальцев.

Спустя несколько весьма напряженных мгновений Ники улыбнулся, а я с трудом изобразила на лице брезгливость. И внутренне порадовалась: сегодня я загодя, с целью отгородиться от Ники, опустила широкий кожаный подлокотник Большой уверенности в том, что я не стану очередной жертвой его штучек, во мне, увы, не было. Впрочем, я ни на минуту не забывала: Ники просто играет. А он прекрасно знал, что я не принимаю его всерьез.

Или я чего-то недопонимала?..

– Рыбы нередко ведут двойную жизнь и не прочь напиться. – Ники указал на меня пальцем посмотрел в мои глаза с таким видом, будто умел читать мысли, и заправил прядь светлых волос мне за ухо. – Еще, говорят, у них выразительные колдовские глаза. Вот это верно.

Я приоткрыла рот, намереваясь возразить, однако не успела найти подходящих слов. Ники подмигнул мне и добавил:

– И готов поспорить, ты любишь массаж ступней. Угадал? И еще всякие-разные штучки.

– Хватит! – воскликнула я, хватая газету.

Мы подъехали к воротам Каудрей-парка. Рэй остановил машину у целой выставки блестящих лимузинов – «бентли», «ягуаров», «ауди» У большинства из них прогуливались водители.

– Если вздумает выкинуть номер, сразу звоните,– пробормотал Рэй, открывая мою дверцу. – Я заберу его и разок-другой прокачу по округе, чтобы остыл.

– Непременно позвоню,– вполголоса пробормотала я, улыбаясь.

Рэй приподнял фуражку и кивнул.

Мы с Ники отправились к парку, где под навесом все было уже готово к приему гостей. Идти на высоких каблуках по густой траве весьма неудобно, но я предусмотрительно взяла с собой другие туфли, на сплошной подошве. Они лежали у меня в сумке. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как Николас достал телефон и принялся набирать сообщение.

– Дай-ка эту штуку мне,– сказала я, выхватывая сотовый.

Ники повернулся так резко, будто я дернула его за «достоинство».

– Что, черт возьми, ты делаешь? Дай сюда!

Я бросила трубку в бездонные глубины своей сумки и застегнула молнию.

– Нет уж, извини. Не могу допустить, чтобы ты отвлекался на посторонние вещи. Или фотографировал телефонной камерой принца Уильяма.

Прекрасные губы Ники презрительно искривились.

– Вот еще! Нужен мне этот зануда! Того и гляди станет лысым!

– Ты так думаешь? В любом случае он наследник трона. Я имею в виду, каким бы ни был принц Уильям, он – фигура. Лично мне не терпится на него взглянуть,– весело прощебетала я, приближаясь к девушке с блокнотом. – Здравствуйте, мы…

Ники шагнул вперед с таким видом, будто хотел из галантности избавить меня от нужды объясняться.

– Здравствуйте! Принц Николас Холленбергский. – Он мгновение помолчал. – И моя гостья.

– Добрый день, ваше высочество,– пробормотала девица, заливаясь румянцем. Я уже привыкла, что все женщины, на которых Ники обрушивал свое обаяние, терялись и краснели. – Если желаете выпить бокальчик-другой шампанского, имейте в виду, что первый период начинается в три.

– Жду его с нетерпением,– ответил Ники, искоса глядя на меня.

Он направился в павильон. Я последовала за ним, намереваясь не отходить от него ни на шаг.

Площадка под навесом была пышно украшена белыми цветочными композициями и замысловатыми стеклянными декорациями и напоминала вестибюль дорогой лондонской гостиницы. На двадцати больших столах, покрытых белоснежными скатертями, поблескивало столовое серебро и хрустальные бокалы. Легкий негромкий джаз, исполняемый квартетом в дальнем углу, разбавляло лишь нежное позвякивание бокалов с шампанским и щелчки зажигалок «Картье». Зрители только собирались.

Должна признаться, я ничего не могла с собой поделать: мой взгляд невольно перепрыгивал с одной украшенной атласом колонны к другой.

Я всматривалась в каждое лицо, ища знакомых. Под знакомыми я подразумеваю не тех, кого знаю лично, а людей, чьими изображениями пестрят телеэкраны и журнальные страницы. На матч уже явилась команда спасателей из «Стихийного бедствия» в полном составе, Кейт Миддлтон, Хью Грант и Лизи Джаггер (не вместе). Все они стояли в очереди за шампанским.

– Собираешься целый день ходить за мной по пятам? – недовольно спросил Ники, когда мимо нас проплыли три девицы в гораздо более маленьких и откровенных платьях, чем мое.

– Да,– ответила я. – Не ходила бы, если бы могла быть уверена, что ты не натворишь глупостей. Такой уверенности у меня пока нет.

– Мелисса, Мелисса! – проговорил Ники, чарующе вздыхая.

– Милочка,– поправила я.

– Ах да, правильно, Милочка. А если я ничего не натворю?

– Уж об этом я позабочусь. Я выяснила, что приключилось, когда ты был на поло-матче в прошлый раз! На поле появился лишний мяч! Нет, сегодня ничего подобного не произойдет.

Ники указал на меня пальцем.

– Но сколько было смеху!

– Нет,– повторила я, так же тыча в него пальцем. – Из-за твоей дурацкой шутки расстроилась вся игра. Я подробно изучила все, что когда-либо писали о твоих нелепых шалостях!

Ники скривился: дескать, ты мне не указ.

– На тебя здесь никто не смотрит,– как могла твердо произнесла я, жалея, что рядом нет Роджера, Габи и Нельсона, которые прекрасно поддержали бы меня. Следовало самой убедить Ники в том, что лучше ему прислушаться к моим словам. – Все гости мечтают посмотреть на принца Уильяма, сфотографироваться для «Татлера» и нагрузиться бесплатным шампанским. Ты же, вместо того чтобы на себя внимание переключать, будешь слушать речи дам из благотворительного общества и вежливо общаться с давними приятелями деда. Про заигрывания с официантками и думать забудь. Домой поедешь не поздно – ты должен подготовиться к поступлению в аспирантуру.

– Что? – Лицо Ники вытянулось.

Я хлопнула в ладоши.

– Меня посетила замечательная мысль. Если общественность узнает, что ты продолжил учебу, потому что хочешь стать достойным преемником деда, мнение о тебе изменится коренным образом. Займись изучением экономики, или международной политики, или чего-нибудь еще.

– Надеюсь, ты это не всерьез?

Я кивнула.

– Еще как всерьез.

– О господи! Только учебы мне и не хватало! – вздохнул Ники.

В эту минуту я заметила женщину из благотворительного фонда, мечтавшего спасти слонов, взяла Ники за руку и резко развернула. Александр прислал мне целый список людей, с которыми, по его мнению, было бы полезно пообщаться Николасу, и я намеревалась исполнить желание старика. Через тридцать минут, за которые мы с кем только не побеседовали, Ники отвел меня в сторону.

– Идем! – сказал он, подталкивая меня к выходу.

– Куда? – спросила я.

Ники остановился и расширил глаза.

– В туалет, естественно. Ты же не доверяешь мне и даже туда одного не отпустишь! А в здешних кабинках запросто помещаются двое. Или даже трое. Откуда я знаю? Лучше не спрашивай.

– В туалет я с тобой не пойду!

– Не пойдешь?

Ники наклонил голову набок, и его темные волосы свесились густой волной.

– Нет!

Знаю, я как дура покраснела, а ведь не должна была. Понимаю, Ники хотел позлить меня, поставить в неловкое положение.

Николас потер руки.

– Прекрасно! Тогда увидимся после. Можешь не ждать меня под дверью. Я тебя найду.

До меня дошло, что это ловушка.

– Я прогуляюсь где-нибудь неподалеку,– возможно более небрежным тоном произнесла я. – Все равно с минуты на минуту начнется матч.

Мы оставили общество дам в шелковых чулках и джентльменов с сигарами, стоявших тут и там небольшими группками, и прошли через деревянную веранду к удобным портативным туалетам.

Едва Ники скрылся в кабинке, я открыла сумку и принялась рыться в ней в поисках телефона, но первой под руку попалась трубка Ники, которая как раз в этот миг запищала, приняв эсэмэску.

Сотовый у него был такой, в каких сообщения сразу высвечиваются.

ВО СКОЛЬКО СЕДНЯ ВСТРЕЧАЕМСЯ? СВИНХХХХХХХХХХХ.

Я невольно прочла адресованный не мне текст. Моя грудь высоко поднялась от стыда и смущения. Тут, следом за первым, пришло второе сообщение.

ОТ ТОЛСТУХИ ОТДЕЛАЛСЯ?

Взбесившись, я написала ответ: СЕДНЯ НИКУДА НЕ ПОЕДУ, НЕ МОГУ.

Подумав, что слишком это неубедительно, я прибавила: БОЛИТ ГОЛОВА.

Когда Ники вышел из туалета, увлеченно болтая с длинноногой блондинкой в золотистых сандалиях, я как раз нажимала на кнопку отправки. Телефон выпал из моей руки обратно в сумку, будто стал вдруг обжигающе горячим.

– Почему бы нам вместе не выпить? – спросил Ники. Он повернулся ко мне и, уже ведя нас обеих назад, к стойке с шампанским, куда более тихо спросил: – Не мой ли это был телефон?

– Нет! Мой. Здравствуйте,– произнесла я, протягивая руку шедшей нам навстречу даме. Только когда мы приблизились друг к другу, я догадалась, что она гораздо старше, чем выглядит, но прекрасно сохранилась. – Меня зовут Мила Бленнерхескет.

– Джорджина фон Апфель. – Дама сняла солнцезащитные очки с большими стеклами и принялась внимательно меня рассматривать, пожалуй, даже более внимательно, чем позволяли правила приличия, явно о чем-то раздумывая. – Вы, случайно, не родственница Дайлис Бленнерхескет? Вы на нее похожи.

– Родственница,– ответила я. – Внучка.

– Джорджи – давняя подруга моего деда,– объяснил Ники. – Она из Нью-Йорка.

– Больше подруга твоей бабушки, Николас,– поправила Джорджина, не спуская с меня глаз. – Бедняжка Селестина! Нам ее до сих пор ужасно не хватает.

Я догадалась, что в ее словах кроется море не совсем понятного мне подтекста. Слава богу, появилась целая стая официанток, мне вручили бокал шампанского, программку, миндальный бисквит, малюсенькое канапе с огуречным кружком и в довершение всего, будто в шутку,– колбаску на палочке. Пришлось мне, повесив огромную сумку на сгиб локтя, держать это все обеими руками.

– Ужасно жаль, что ее больше нет… – пробормотала я, боясь что-нибудь уронить.

– Николас, где твои хорошие манеры? – ледяным тоном произнесла Джорджина. – Возьми у Милы сумку, а то ей все не удержать.

– Таскать женские сумки? Ну, уж нет! – проворчал Ники. – Представляешь себе, сколько она весит?

– Возьми, кому говорят! – велела Джорджина.

Ники взял у меня сумку и положил ее на землю.

– О! Так намного удобнее,– сказала я.

В эту минуту мой сотовый известил, что пришло сообщение. Извинившись, я положила еду и поставила бокал на ближайший стол и принялась перерывать содержимое своей громадной сумки.

Эсэмэска пришла от Джонатана. Он уже трижды звонил, а теперь написал: ПОЗВОНИ, КАК ТОЛЬКО СМОЖЕШЬ. СРОЧНО.

Мое сердце екнуло, а потом застучало с удвоенной силой. Что стряслось?

– Прошу прощения,– снова извинилась я. – Я должна ответить на сообщение. Дело не терпит отлагательств.

– Пожалуйста, пожалуйста,– насмешливо поблескивая глазами, ответил Ники. – Можешь отойти в сторонку. И не торопись.

– Хорошо,– сказала я, перекладывая в карман и его телефон. Так, на всякий случай. – Присмотришь за моей сумкой, ладно?

Лицо Ники приняло ангельское выражение, даже его карие глаза сделались почти невинными.

Если бы я знала, что меня ждет, не обратила бы на чертову эсэмэску внимания. Даже если бы оно пришло от Папы Римского, жаждавшего лично покрестить моего племянника, или от Гордона Рамзи, задумавшего собственноручно наготовить вкуснятины на свадьбу Габи и Аарона.