"Надменный герцог" - читать интересную книгу автора (Рэндалл Рона)

Глава 5

Даже сейчас я помню, как поразил меня аромат садовой гвоздики; до сих пор при виде гвоздики я сразу вспоминаю библиотеку в Фэрмайле. Цветы в обиталище мужчины оказались настолько неожиданными, что я забыла о страхе.

Гвоздики стояли в большой вазе на пьедестале у двери; их красота не противоречила строгой обстановке комнаты. Интересно, кто приказал принести в библиотеку цветы? Наверное, не герцог, не такой он человек, чтобы жить среди цветов. Кто же? Миссис Гарни или любовница?

Я ждала молча. Комната была длинная и узкая, с высоким потолком. Стены от пола до потолка были уставлены стеллажами с книгами. Я принялась оглядывать библиотеку, подмечая каждую мелочь и старательно обходя взглядом фигуру за столом в противоположном углу.

Герцог не обращал на меня внимания. Я тут же возненавидела его за, как мне казалось, презрение ко мне и за то унижение, которому он меня подвергал. Я вынуждена стоять и ждать, пока он соизволит обратить на меня внимание! Взгляд его был прикован к груде бумаг на столе; видимо, он находил их занимательнее меня.

Осмотрев комнату, я, наконец, перевела взгляд на ее хозяина. Даже в посадке его головы читалось высокомерие. Поскольку он склонился над столом, я видела только густые черные брови и выдающиеся скулы, крепкую шею и широкие плечи, обтянутые бархатной курткой. У его локтя находился серебряный поднос с графинами и стаканами. В руке он вертел кубок с бренди, время от времени отпивая глоток. Видимо, чтение и винопитие занимали его целиком. Я молча ждала, стиснув кулаки и вспоминая слова Дюваля: «Вы – настоящая красавица! Такой вас видят другие… такой же вас увидит и герцог».

Но герцог вовсе меня не замечал. Как будто, кроме него, в комнате никого не было.

Прозвонили часы. Отложив один документ, он тут же взялся за другой. Подписал его, убрал в сторону и, не поднимая головы, равнодушно бросил:

– Не стойте у двери, в комнате достаточно места для нас обоих.

Несмотря на равнодушный тон, в его низком голосе чувствовалась властность. Такой голос не забудешь. Не знаю, в чем было дело – в самом звуке его голоса или в неожиданности его реплики, но он застал меня врасплох. Все так же не глядя на меня, он раздраженно махнул рукой, указывая на стул у стола.

Комната была примерно сорока футов в длину, а стул стоял в конце ее. Мне показалось, будто предстоит пройти целую милю! Каблучки моих французских туфель звонко цокали по полу.

Наконец герцог поднял голову и удостоил меня взглядом. В отличие от Саймона Дюваля, красавцем он не был. Смуглая кожа, обветренное, довольно некрасивое лицо с квадратной челюстью, сурово сжатый решительный рот; уголки губ насмешливо изогнуты, чувственная полная верхняя губа. Подбородок раздвоенный; глубоко посаженные глаза проницательно смотрят из-под нависших черных бровей.

Я удивилась: и против такого урода не устоит ни одна женщина? Видимо, сведения тети Агаты основывались всего лишь на слухах.

И все же его лицо невольно привлекало к себе внимание. Он бросил на меня долгий, оценивающий взгляд. Как будто мысленно раздевал меня! Именно так, несомненно, он оценивал всех женщин, и мне не захотелось попасть в их число.

– Итак, – сказал он, – чего вы ждете? Вы боитесь меня?

– Нисколько, ваша светлость.

– А следовало бы! – Я не успела разобраться, чего в его тоне больше – насмешки или удивления. – Подойдите сюда, – приказал он. – Издали я вас уже разглядел. Теперь позвольте осмотреть вас вблизи.

И пока я шла к нему через всю длинную комнату, он следил за каждым моим шагом. Я казалась себе рабыней, выставленной на продажу, и ненавидела его. Потом ненависть сменилась гневом, и к лучшему, так как злость избавила меня от смущения. Я подняла подбородок, встретилась с его взглядом и была потрясена, прочитав в его глазах откровенное недоверие.

– Ради всего святого, мисс Пенроуз, – спросил он, когда я приблизилась, – почему вы решили стать гувернанткой?

– Из необходимости, сэр.

– Молодые женщины с вашей внешностью редко выбирают столь подчиненное положение.

– Я никогда не буду подчиненной, чем бы ни занималась, – ответила я.

Он откинул голову назад и расхохотался. На фоне смуглой кожи его зубы казались просто ослепительными. Хотя красавцем его никак нельзя было назвать, улыбка очень красила его, придавая доселе зловещему облику человечность и теплоту. Моя неприязнь немного ослабела, но тут же ожила, когда он сказал:

– Я думал о более эффектном занятии.

– Единственное эффектное занятие, какое приходит мне в голову, это наняться хористкой. Сомневаюсь, чтобы меня взяли, даже если я бы вдруг вздумала пробоваться.

– Я и не собираюсь понуждать вас идти в хористки, хотя, уверяю вас, вид у вас вполне подходящий.

Я поняла, что он имеет в виду, и вспыхнула, вспомнив, в каком виде он наблюдал меня совсем недавно. На крыше я выглядела примерно так, как танцовщицы на сцене, когда они игриво приподнимают юбки и показывают ножки.

Видя мою ярость, герцог снова расхохотался.

– Не стоит злиться, мисс Пенроуз! Я сделал вам комплимент, кстати сказать, я вовсе не собирался хвалить вас. Скорее наоборот.

– Хотели сделать мне выговор?

– Вот именно.

– Все равно, сэр, вам удалось меня унизить.

– Полно, мисс Пенроуз, не пытайтесь уверить меня в том, что комплименты вам неприятны.

Конечно, восхищение мне льстило. Но двусмысленные комплименты – совсем другое дело.

Я покраснела от смущения и тут же обозлилась – на себя и на него.

Насмешка исчезла с его лица, и он с неожиданной теплотой сказал:

– Садитесь. Позвольте предложить вам стаканчик мадеры. Вам станет лучше, и мы сможем начать все сначала.

Я села, тщательно расправив серую кисейную юбку. Заметив мой жест, герцог затаенно улыбнулся, а я снова разозлилась, потому что он опять меня смутил. Однако вино я взяла. Оно было вкусным. Отцу бы оно понравилось.

– Можете угадать, какого оно года, мисс Пенроуз?

– Боюсь, что нет, сэр. Знатоком вин был мой отец, но не я.

– Но он научил вас ценить хорошие вина.

– Он многому меня научил.

– Чему, например? Расскажите о себе.

Я оглядела бумаги, лежащие на столе, сверху лежали письма по поводу моего назначения. Герцог нетерпеливым жестом сдвинул их в сторону. У него была красивая, сильная, мужская рука. Проследив за моим взглядом, герцог улыбнулся:

– Там нет того, что я хочу знать.

Он подробно расспросил меня о детстве и юности. Против ожиданий, говорить с ним оказалось легко. Я рассказала ему о своей семье, о смерти мамы, о путешествиях за границу с отцом. Забыв о страхе, я перечисляла места, в которых побывала, людей, с которыми познакомилась, и страны, в которых жила. Наконец, когда я описывала нашу жизнь в Швейцарии, герцог перебил меня с иронической усмешкой:

– Чем же вы там занимались? Лазали по горам?

Я вспыхнула, вспомнив ужасные мгновения, пережитые мною на крыше.

– Нет, ваша светлость. Меня никогда не привлекало верхолазание.

– И тем не менее, сразу по прибытии вы вскарабкались на крышу, а потом ловко спустились вниз, несмотря на то что вам мешали многочисленные юбки.

Он наблюдал за мной, иронически кривя чувственные губы. Я отвернулась и, к своему удивлению, обнаружила, что мой бокал почти пуст. Значит, я пила быстрее, чем предписывало благоразумие. Голова у меня слегка кружилась. Видя, что герцог потянулся к графину, я накрыла бокал ладонью.

– Итак? – заявил он. – Чем вы оправдаете столь недостойное для дамы поведение?

Так вот к чему он вел! Вот зачем все время подливал мне вина! Если он намеревался развязать мне язык, его ждет разочарование. Я упрямо молчала, и, наконец, он повторил:

– Итак, мисс Пенроуз?

– Сэр, у меня нет оправданий.

– И вы ни о чем не жалеете?

– Нет, жалею.

– О чем же? О том, что вас увидели, или о том, что вы подвергли угрозе жизнь моей воспитанницы?

Во мне всколыхнулся гнев. Все было наоборот! Именно его несносная воспитанница подвергла опасности мою жизнь! Однако я продолжала молчать.

– Вижу, мисс Пенроуз, вы упрямы. Но я тоже упрям. Я требую объяснений.

– У меня нет объяснений, сэр.

– Так придумайте их! – взорвался он, вскакивая на ноги. Его размеры подавляли; рядом с ним я показалась себе карлицей. Я понадеялась, что он не заметил, какое действие он на меня оказывает.

Он отступил на пару шагов, потом круто повернулся на каблуках.

– За вашу выходку вас следует уволить!

– Увольняйте, если хотите, сэр, но я надеюсь, что вы этого не сделаете.

– Назовите мне хотя бы одну причину, по которой мне не следует вас увольнять!

– Вам трудно будет подыскать мне замену.

– С чего вы взяли?

– Насколько мне известно, здесь до меня перебывало множество гувернанток, но ни одна не пожелала остаться.

– Что привело вас к подобному умозаключению?

– Хотя бы то, что вы изволили приказать разместить меня в роскошных апартаментах. Зачем трудиться, если не для того, чтобы удержать меня?

Неожиданно герцог громко расхохотался.

– Клянусь всеми святыми, вы хитрая маленькая ведьма!

Он принялся расхаживать по комнате. Ступал он тяжело – это был сильный и крепкий мужчина. Наконец, он остановился передо мной и спросил:

– Откуда вам известно, что вас разместили лучше, нежели ваших предшественниц? Вы расспрашивали слуг?

– Я удовлетворила естественное любопытство, сэр.

Мой ответ позабавил его, потому что он снова рассмеялся.

– Итак, ваша светлость, вы по-прежнему хотите, чтобы я уехала?

– Нет-нет, что вы. Ваша храбрость мне по душе. Но предупреждаю, мисс Пенроуз… еще одна такая выходка, и я на время забуду о желании учить свою воспитанницу французскому. Иными словами, вы немедленно уедете.

Уязвленная, я парировала:

– Тогда предлагаю запереть все двери, ведущие из мансарды на крышу!

Он долго задумчиво смотрел на меня, а потом ответил:

– Полагаю, я должен извиниться перед вами. Ведь вы вряд ли выбрались бы на крышу, не будь у вас провожатой!

Он подошел к столу, сел и снова наполнил мой бокал.

– Давайте выпьем за то, чтобы лучше понимать друг друга, мисс Пенроуз.

– За взаимопонимание, ваша светлость!

– Можете рассчитывать на меня, – пообещал он с улыбкой.

Выпив, я отставила бокал в сторону и встала.

– Куда вы? – удивился герцог.

– Я думала, беседа окончена, сэр.

– Еще нет. Я дам вам знать, когда она закончится. Сядьте.

Я довольно охотно повиновалась, так как уже подпала под его обаяние. Кроме того, я одержала маленькую победу: мне удалось отвести от себя обвинения, не выдав Пенелопу.

Одарив меня своей невероятно чарующей улыбкой, герцог спросил:

– Это ведь маленькая плутовка завела вас на крышу, верно?

– Она весьма любезно предложила показать мне замок, сэр.

Я сочла, что имею право проявить великодушие. Как ни странно, мне вдруг захотелось избавить девочку от неприятностей и, что еще более странно, помочь ей, хотя я не представляла, как сумею помочь столь враждебно настроенному созданию.

– Я не велел ей докучать вам до завтра. Мне показалось, что вам захочется первый вечер в Фэрмайле провести одной.

– Однако получилось не совсем так, сэр.

Он помолчал и вдруг спросил:

– Как вам моя воспитанница?

– Я еще недостаточно хорошо познакомилась с ней, чтобы ответить на ваш вопрос, – осторожно проговорила я.

– Но должно же у вас было сложиться какое-то впечатление…

– Мне показалось, что она – девочка с характером, сэр…

– То есть своенравная?

– Может быть, лучше подойдет слово «строптивая».

– По-вашему, ее нужно укротить?

– Нет, ваша светлость. Ее нужно понять.

– Черта с два вы ее поймете! Я прекрасно изучил юную Пенелопу.

Я предпочла промолчать. Как ни странно, я совершенно избавилась от страха. Мне было приятно беседовать с герцогом, вести словесные баталии и одерживать маленькие победы. Но я понимала: с ним нужно постоянно быть начеку, так как все в любой момент может перевернуться.

– Вы не притронулись к вину, – заметил герцог.

– Спасибо, мне достаточно.

Пожав плечами, он снова принялся расспрашивать меня, очевидно пытаясь выяснить мои сильные и слабые стороны.

– У вас есть какие-нибудь предложения касательно моей воспитанницы? С чего вы начнете?

– Мне хотелось бы вымыть ей голову и расчесать кудряшки, – не подумав, выпалила я, и герцог снова закинул голову и расхохотался.

– Моя дорогая мисс Пенроуз, уберите их, непременно уберите!

На сей раз я засмеялась вместе с ним. Я радовалась тому, что прошел мой страх, и, возможно, потому смеялась чуть дольше дозволенного. Вдруг я заметила, что он молчит и наблюдает за мной. Я вспыхнула и осеклась.

– Не надо, – негромко сказал он, – Вы еще милее, когда смеетесь.

Я залилась краской. Внезапно меня одолела несвойственная мне робость.

– Простите меня, сэр… – запинаясь, пробормотала я. – Я… очень устала.

– Разумеется. Но перед уходом скажите мне вот что. Я оправдал ваши ожидания?

– Н-не понимаю…

– Нет, понимаете. Вы ведь ожидали увидеть чудовище? Что ж, берегитесь – я умею внушать страх. И даже хуже.

Я не знала, серьезно он говорит или шутит, однако времени решать у меня уже не было, так как двойные двери внезапно распахнулись и в комнату ворвалась женщина, при виде которой у меня захватило дух.