"Август" - читать интересную книгу автора (Круглов Тимофей)

Глава вторая

Шестиместный стол, за которым питался Петров, пустовал ровно наполовину. Тщательно пережевывал булочку с сыром доцент Слава, упорно боролась с трясущимся на конце вилки кусочком омлета Тортилла. Андрей, сияя, поздоровался; шутливо, чтобы, не дай Бог, не поняли неправильно, сделал комплимент официантке Ирочке, тут же выдавшей ему тарелку с омлетом порумяней и побольше, и поинтересовался, а где же аспиранты и Верочка?

— Спит молодежь! Даже я не добудился, — обескураженно развел руками Вячеслав Юрьевич. — Теперь вот думаю, как бы не съели они меня на экскурсии, когда аппетит проснется!

— А Верочка вечером еще сказала мне, что кусок сыра съесть и кофе выпить она может и в своей каюте, и чтобы мы ее не ждали. А свою порцию завещала мне, между прочим! — на этих словах профессорша строго посмотрела прямо в глаза Ирочке, как раз подлетевший к их столику с новым подносом, заставленным тарелками. Девочка послушно поставила перед Тортиллой еще одну порцию и вопросительно задержалась взглядом на мужчинах, сначала на Петрове, конечно!

— А, валите нам все — и за ребят тоже, что не съедим, то понадкусываем, правда, Слава?!

— Чистая правда, — промычал с набитым ртом доцент.

Ирочка еле слышно вздохнула, но послушно составила все тарелки с подноса на стол и даже успела шепнуть Андрею почти на ухо свое волшебное: «Пожалуйста!». У него аж мурашки по позвоночнику пробежали от этого голоса и растворились в районе поясницы. Петров тут же вспомнил Люсю, застыдился, потом заволновался и сам не заметил, как подмел все с тарелок и за себя, и «за того аспиранта». Отдышавшись за жидким кофе, мужчины дружно заполнили карту меню на завтра, не сговариваясь выбрав одни и те же блюда, вежливо передали карту профессорше и откланялись, спеша на палубу, — теплоход подходил к Кижам и даже в ресторанных окнах показались уже высокие маковки памятной еще по школьным учебникам церкви.

Туристы высыпали на пристань. Первое, что бросилось в глаза — это огромное слово SHOP над торговыми рядами с сувенирами. Но даже Петров, ревностно следивший в России за всяческим нарушением прав русского языка, как государственного, махнул рукой на это провинциальное безобразие. В конце концов, половина, если не больше, туристов, посещающих Кижи, и в самом деле иностранцы. Да русский человек и не будет покупать ту дребедень, что втюхивали торговцы. Настоящие художественные изделия тут редкость и стоят здесь в пять раз дороже, чем обычно, а на псевдорусский кич наши люди не особенно падки.

Да и стоит ли обращать внимание на досадные мелочи, когда кругом такая красотища! Озеро, целый архипелаг островов, желтые камыши гнутся под ветром и отражаются в синей ряби воды. А у пристани — один к одному — как на кукан рыбешки нанизаны — прижались друг к другу бочком белоснежные теплоходы, четыре штуки сразу!

Андрей волновался — Люся завтракает во вторую смену, экскурсии у них получаются в разное время, а увидеть ее теперь и хочется до дрожи, и страшно. Но тут ссыпались по сходням богатыри-аспиранты, влекомые сердито своим Черномором-доцентом и тут же кинулись в магазинчик, за лимонадом и булочками вместо пропущенного завтрака. Совершенно независимо прошествовала мимо Петрова хмурая, заспанная Вера, кивнула ему рассеянно и сразу же, не дожидаясь экскурсовода, пошла куда-то вглубь острова по дощатой дорожке мимо белоснежной березовой рощи.

А вот Муравьев с Анчаровым взяли на буксир Дашу и Глашу: веселых, энергичных, светящихся от радости, молодости и осознания собственной неотразимой красоты. Компания весело окружила Петрова, растормошила, вовлекла в бесшабашную болтовню, и вскоре вместе с первой группой туристов в сопровождении гида-студента все вместе отправились на экскурсию по острову.

Андрей Николаевич отдал должное красоте русского деревянного зодчества и мастерству его создателей, постоял в одной церкви, полюбовался на другую. Он с интересом прошелся по огромному крестьянскому дому, в прохладном сумраке которого девушки в народных костюмах пряли пряжу, картинно орудовали в холодной печи ухватами, нанизывали на шнурочки бисер, не забывая радушно улыбаться и деловито рассказывать туристам о народных промыслах. На крылечке дома сидел парень в алой косоворотке и сапогах — лениво раскочегаривал щепками потертый самовар фабрики Баташова, с медалями.

Толпа разноязыких туристов прибывала и прибывала, растекаясь по острову. Петрову быстро наскучило прислушиваться к экскурсоводу. Храмы и старинные избы, превращенные в музеи, нежилые какие-то, вызывали грусть, и он потихонечку отошел в сторону, вслед за разделившимися на парочки новыми друзьями. Постоял один на берегу, подышал всласть, поглазел на озеро и теплоходы, облака и ожерелье куполов на церквах, нащупал машинально сигареты в кармане, вспомнил, что курить здесь запрещено и побрел, чертыхнувшись, к единственному специально оборудованному месту для курения. Кивнул в ответ приветливому итальянцу с сигарой, оседлавшему верхом деревянную лавку, но присел подальше от него и уставился невидящим взглядом на рыбацкие сети, картинно развешанные на берегу. Сильный порывистый ветер — вечный спутник путешественников ерошил волосы, горячее еще, августовское солнце слепило глаза и грело спину. Теперь, вдали от суеты экскурсоводов и внимающей им толпы, он начал потихоньку ощущать главную прелесть Кижей — особенную, неповторимую атмосферу северной природы, лишь чуть-чуть украшенной, именно украшенной, а не разрушенной, как обычно, человеком.

Андрей до сих пор чувствовал вкус Люсиных губ, пальцы помнили гладкое тепло ее голых плеч, в глазах стоял ее изогнутый силуэт на корме, на закате. Неужели только вчера это было? Неужели всего лишь пару часов назад он впервые поцеловал эту женщину? Порылся в памяти Петров и эпитета подходящего не нашел, только одно слово всплыло, давно забытое: «любимая». Испугался немного сам себе недавний еще холостяк и обрадовался тоже. «Это Россия, сынок!» — как будто мать прошептала ему с небес.

— Вот ты где, — укоризненно и тихо сказала Андрею прямо на ухо Люся и села рядом. — Это Россия, милый! — с гордостью повела она рукой вокруг. — Правда, здесь дом наш?!

— Да, Люсенька, — серьезно ответил Петров. — И какой же он большой! И сколько у нас еще впереди верст, рек, чудес!

— Да, Андрей, да! Я все утро в предчувствии этого. Я уже и здесь, и одновременно где-то там: в Нижнем, в Костроме, Плёсе. С тобою рядом. Нет, я не навязываюсь, конечно, — внезапно спохватившись, Люся чуть отодвинулась от Петрова — не обидно, просто немного набрала дистанцию, предоставляя ему возможность сократить расстояние между ними или увеличить. Андрей осторожно обнял женщину, придвинулся поближе, взял другой рукой ее холодную от ветра ладонь, стал греть своей — всегда теплой. — Не боишься компрометации? — кивнул он на возвращающуюся с экскурсии группу туристов с «Петербурга». — Хоть ты и Петров-седьмой, а дурак! — улыбнулась Люся и повернулась чуть-чуть, так, чтобы видеть его глаза. — Ты мне нравишься, Петров, пока просто нравишься, но для меня и это много. И пусть они думают, что хотят. А уж мы с тобой как-нибудь сами разберемся, кем мы будем друг другу, когда закончится круиз. Ты мне расскажешь о себе, что сочтешь нужным? Я хочу знать хотя бы то, что ты мне расскажешь. — У тебя серьезные намерения? — счастливо засмеялся Петров.

— Вообще-то — это женский вопрос!

Люся легко поднялась со скамейки, состроила недовольную гримасу впившемуся в нее взглядом итальянцу, позабывшему о своей сигаре, и потянула Петрова за руку за собой, все сильнее и быстрее, навстречу машущим им руками призывно Анчарову и Муравьеву. А девчонки неразлучные так даже выбежали вперед и стали с Люсей целоваться, как будто век не виделись, а не вчера расстались после вечеринки под августовскими щедрыми звездами.

Аспиранты — Дима с Ильей, демонстративно подхватив под руки двух симпатичных студенток-практиканток из местного заповедника, гордо продефилировали перед женщинами с видом записных гусаров-ловеласов, и повели мимолетных подружек пить пиво на пристани. Кира с Машенькой замыкали нестройную группу туристов. Он шагал размашисто, утирая пот, но, не забывая и руку подать семенящей за ним «супруге», и со знанием дела отвечать на ее наивные вопросы о традициях древнерусской иконописи. Проходя мимо немного озадаченного чем-то сегодня с утра Муравьева, Кира приятельски бросил ему пару фраз, от чего Саня и вовсе погрустнел, что случалось с ним крайне редко. Неотступная Даша тут же почувствовала неладное, и метнула вслед Кириллу откровенно убийственный взгляд. Толян, давно отвыкший от того, чтобы кто-то его пытался защитить, неожиданно широко улыбнулся и тут же выдал такую старую шутку, что идущая рядом молодежь искренне посчитала ее свежим экспромтом и просто зашлась хохотом.

На теплоходе, нетерпеливо подрагивающем машиной, туристы растеклись по каютам и палубам. Первая смена, нагуляв аппетит, отправилась на обед, а Петров с Люсей, позабыв обо всем, так и остались сидеть на диванчике у стойки рецепшэн, и все рассказывали что-то друг другу, пока улыбчивая Марина-администратор не налюбовалась всласть окруженной облачком счастья парой, и не разлучила, отправив Петрова в ресторан, чтобы не остался мужик без горячего.