"Том-Укротитель" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)Часть первая БОЛЬШОЙ АМЕРИКАНСКИЙ ЦИРКГЛАВА 1Сан-Франциско[1] накануне неслыханного события. С раннего утра этот красивый тихоокеанский город просто утопал в афишах. Его жители вообще-то привыкли к самой удивительной рекламе, но то, что происходило на этот раз, всех взволновало и даже потрясло. Улицы Фриско[2] украсили огромные яркие плакаты, останавливая прохожих и вызывая оживленные разговоры. Реклама заинтересовала даже западных американцев, самых занятых и равнодушных людей на земле. На афишах пылали громадные, выделяющиеся на ярко-красном фоне, слова: ГРИЗЛИ-БЕН![3] И чуть ниже: БОЛЬШОЙ АМЕРИКАНСКИЙ ЦИРК. А далее – в золотом, багряном и небесно-голубом обрамлении – невообразимое собрание самых разных животных. Жирафы соседствовали с кенгуру; обезьяны лихо скакали на львах; верблюды дразнили тапиров[4]; слоны шествовали, высоко подняв в воздух хоботы, с развевающимися по ветру ушами; ламы[5] подавали лапы тиграм; антилопы[6] спокойно засовывали головы в огромные разинутые пасти крокодилов; змеи бесцеремонно обвивали шеи бизонов[7], медведей, пантер…[8] Словом, настоящий Ноев ковчег[9], сцена из Апокалипсиса[10], зрелище совершенно неслыханное. Вокруг животных были и люди: облаченные во фраки клоуны с разрисованными лицами, дрессировщики в гусарских мундирах[11], жонглеры, разодетые подобно индийским раджам[12], ковбои[13] в серых фетровых шляпах и красных рубахах, лихие наездницы вокруг восхитительной амазонки[14] мисс Джейн – звезды труппы. И куда ни обратишь взгляд, повсюду поверх длинношеих жирафов, – одно имя в многоцветье букв: Гризли-Бен!.. Гризли-Бен!.. Гризли-Бен! Ну прямо как наваждение. – Ах! Гризли-Бен! – восхищалась толпа. – Гризли-Бен! Соперник Буффало-Билла![15] – Буффало-Билл? Уф, надоело! Старо! А Гризли-Бен – вот это да! Необычный, ни с кем несравнимый постановщик! Это необходимо увидеть! – Прощай, Буффало-Билл!.. Да здравствует Гризли-Бен! Но мало того, на улицах и бульварах появилась живая цепь маленьких человечков с афишами на груди и спине и картонными масками всех цирковых животных на лицах. Эти необычные существа медленно продвигались вперед, пластично покачиваясь и подпрыгивая, что вызывало улыбки и шутки прохожих. Таинственный мистер Гризли-Бен поистине обладал даром заманивать публику! А рекламная кампания тем временем достигла своей кульминации[16]. Появился гвоздь этой программы – и теперь можно не сомневаться, что кассы цирка наполнятся вечером вожделенными долларами. По улицам города шествовала великолепная кавалькада[17] участников труппы: наездники, клоуны и другие артисты. Над ними возвышалась огромная колесница с оркестром. Музыканты оглушительно трубили в фанфары. Повозку тянули сорок восемь замечательных скакунов в богатой сбруе. Они шли в двенадцать рядов, запряженные по четыре, и представляли самые разные породы, вплоть до полудиких мустангов[18], пятнистых, как охотничьи собаки. Толпа бешено аплодировала ни с чем не сравнимому спектаклю. Раскатистое «ур-р-ра!» и оглушительное «браво!» пугали коней, веселили артистов. Неправдоподобно толстый кучер с красным потным лицом – настоящий Гаргантюа[19] – удерживал богатырскими руками вожжи из сыромятной кожи и сиял от восторга. – Гип!.. Гип!.. Гип!.. Ур-ра! Да здравствует «американский цирк»! Слава Гризли-Бену! Ура! В толпе сновало множество распространителей красочных буклетов. Все хватали и жадно читали разноцветные странички. Разумеется, эти буклеты сулили чудеса, много чудес! Сенсационные сообщения следовали здесь одно за другим. Судите сами: Блэк убил уже десять человек, – кровожадно добавляла листовка. И наконец, самое потрясающее: Вечером вокруг цирка, расположившегося у входа в городской парк «Золотые ворота», столпилось множество любопытных. Этот изумительный зеленый массив берет начало у тихоокеанского побережья и простирается на три километра с востока на запад и девятьсот метров с севера на юг. Все места выкупили менее чем за два часа, и дирекция получила таким образом кругленькую сумму в сорок пять тысяч долларов! В самом деле, чего не отдашь, чтобы увидеть одиннадцатую жертву Манкиллера или драчунов-дуэлянтов? До чего же мучительно медленно тянулся день для счастливых обладателей билетов! Каждый лихорадочно предвкушал удовольствие от посещения цирка. Огромная толпа заполнила площадь перед парком задолго до открытия. Ах! Наконец-то! У входа расположился оркестр. Открылись двери. Четыре двойных створки охранялись четырьмя высокими неграми в роскошных ливреях[20]. Контролером был белый. Грянула музыка, и зрители устремились в большую, ярко освещенную ротонду[21]. Через полчаса все места в цирке оказались заняты. Двери наконец закрыли. А сотни разочарованных горожан остались на улице. Представление вот-вот начнется. В этот момент появился молодой человек. Он перепрыгнул через ограждение, устроенное неграми, оттолкнул их уверенным жестом и крикнул громко и насмешливо: – Уберите лапы, черномазые! Я хочу говорить с хозяином! Белый оценивающе посмотрел на молодца. Перед ним стоял здоровяк, облаченный в опрятный, но видавший виды костюм. Несмотря на бедную одежду, он производил внушительное впечатление Рост выше сред него, широкоплечий, грудь колесом, крепкая мускулистая шея, уверенный взгляд больших серых глаз, рыжеватые усы, красивые черты лица, но при всем этом какая-то не здоровая бледность. Удовлетворенный осмотром, контролер на превосходном, но с легким акцентом[22] английском спросил: – Зачем вам хозяин? – Так вы и есть Гризли-Бен? – Да!.. И что дальше? – Вот как! Примите мои поздравления! – Спасибо! И это все? Незнакомец в свою очередь внимательно посмотрел на знаменитого Гризли-Бена, о котором только и говорил весь город. Неужели человек, так обыкновенно, так буднично наблюдавший за размещением зрителей и подсчитывающий выручку, и был тем самым великим импресарио[23], бесстрашным спортсменом, легендарным искателем приключений? Высокий, крепкий, с седеющими волосами и бородой, Гризли-Бен для своих пятидесяти лет выглядел молодо. Он казался человеком энергичным, спокойным, храбрым и рассудительным. Суровое выражение его лица смягчалось каким-то неуловимым налетом печали и доброты. Это взаимное наблюдение длилось всего несколько секунд, и собеседники, до сих пор совершенно незнакомые, тем не менее почувствовали симпатию друг к другу. Гриззли-Бен прервал молчание первым: – Так в чем дело? – Дело в том, – ответил молодой человек, – что я хочу оседлать вашего знаменитого Манкиллера… – Боже мой! Какая прыть! Мой мальчик, вы хоть понимаете, как это опасно? Смертельно опасно! – Конечно! Тем не менее я надеюсь укротить вашего скакуна и превратить его в безобидную овечку. – Но записались уже четыре ковбоя – лучшие наездники Дикого Запада! И я боюсь, как бы он не поломал им ребра. – Это их дело! – Вы так хотите заработать тысячу долларов? – Разумеется, они мне не помешают. Хотя меня больше привлекает слава. Гризли-Бен колебался. Непонятно почему, этот молодой человек расположил его к себе. Удивляясь собственной настойчивости, директор попытался отговорить смельчака от опасного предприятия. – Но, милый юноша, вы неважно выглядите, вы как будто не вполне здоровы. Хорошо ли вы себя чувствуете? Ведь Блэк – свирепое животное! Незнакомец надменно прервал импресарио: – Да или нет? Я жду ответа! В случае отказа ничто не помешает мне думать, что ваши ковбои – подставные лица, а номер с Манкиллером – липовый! Это было уж слишком. Гризли-Бен вскочил, его лицо запылало от гнева. Но он взял себя в руки и спокойно ответил: – Ну что ж, идите! И да благословит вас Бог! Я с удовольствием удвоил бы премию, если бы мог надеяться, что вы ее получите. – Спасибо! Вы – настоящий мужчина! Молодой человек шел уверенно, слегка вразвалку, словно бывший моряк. Гризли-Бен, провожая его в конюшню, спросил: – Не хотите ли вы облачиться в костюм наездника? В нем будет удобнее… – Не стоит. Не одежда красит человека. Но буду признателен за шпоры, плеть, краги[24] и лассо[25]. – Отлично… Вот… Выбирайте. Быстро приладив шпоры, повесив лассо на плечо и щелкнув плетью, молодой человек сказал: – Я готов. Гризли-Бен отодвинул портьеру и обратился к юноше: – Вон там на скамейке у арены сидят ковбои, ваши соперники. Идите к ним. Желаю успеха! – Благодарю вас. Молодой человек уверенно прошел вперед, на миг остановился, ослепленный ярким светом прожекторов, и спокойно сел. Разнаряженные ковбои встретили его довольно холодно. Они косо посмотрели на незнакомца и перестали шептаться. Представление между тем шло полным ходом. На арене разворачивалась пантомима[26] в великолепном исполнении дрессированных животных. Сочетание артистов было просто невероятным: в номере участвовали слон, жирафа, гигантский кенгуру и… ослик! Умопомрачительная пантомима и необузданная фантазия артистов привели американскую публику в восторг. Зрителям очень нравилось это забавное представление. Задавал тон красивый мальчик лет двенадцати, ему помогал клоун с бледным напомаженным лицом во фраке, перчатках, белом галстуке^ и в разноцветном шелковом цилиндре. Подросток ехал на велосипеде. Клоун пытался его догнать и отобрать велосипед. Но ловкий как обезьяна мальчишка постоянно ускользал от преследователя. Тот суетился, подпрыгивал и выкрикивал, смешно коверкая слова: – Стойте, мистер Госсе, стойте! Я вам сказать важная вещь… А, вы не хотеть… Я вас поймать!.. Клоун вспрыгнул на осла. Тот дико заревел и бросился галопом за велосипедистом. Клоун командовал: – Гоп! Гоп! Давай, мистер Донки! Ко мне, Фатма!.. Ко мне, Боб!.. Ко мне, Рама!.. Фатма – это жирафа, Боб – кенгуру, Рама – слон. Трое зверей устремились за ослом. Слон спешил, подняв хобот и издавая характерные гортанные звуки, кенгуру прыгал как гигантская лягушка, жирафа покачивалась и переставляла длинные ноги как заводная игрушка. Группа совершила полный круг по арене с головокружительной скоростью. Продолжая покрикивать, клоун достал из-под фрака скрипку. Затем, не снимая перчаток, верхом на скачущем осле, принялся весьма виртуозно[27] играть. Наконец мальчик настигнут. – Ах! Мистер Госсе! Мы вас поймать! – торжествовал клоун. – Я вас ударять кнутом! В это время кенгуру совершил гигантский прыжок, метров на пятнадцать, и приземлился перед мальчиком, загородив ему дорогу. Мистер Госсе повернулся на сто восемьдесят градусов и столкнулся со слоном, который схватил велосипед хоботом, поднес к глазам и спокойно приспособил как очки. Взгляд у слона через велосипедные колеса был немного с хитринкой. Зрители застонали от восторга, затопали ногами. Раздался шквал аплодисментов. В это время ковбои возобновили прерванный разговор. Их мало интересовало происходящее на манеже, они что-то обсуждали на известном только им языке, непонятном для постороннего уха. Это был воровской жаргон![28] Молодой человек сидел не шелохнувшись. Один из ковбоев несколько раз обратился к нему, но безрезультатно. В конце концов незнакомец небрежно бросил: – Я вас не понимаю, джентльмены! – Так я и думал, – сказал ковбой. – Это какой-то молокосос. Он ничего не кумекает. Все в порядке. Делая вид, что полностью поглощен представлением на арене, молодой человек захлопал в ладоши и закричал: – Ур-ра! Ур-ра! Великолепно! Да здравствует мистер Госсе! На самом же деле он внимательно прислушивался к разговору и был в ужасе от того, что услышал, так как хорошо понимал зашифрованный язык бандитов. А номер между тем продолжался. Мистер Госсе, вне себя от обиды, принялся боксировать с кенгуру. Тот ловко уворачивался и умело парировал[29] удары. Но, побежденный в конце концов мальчиком, упал и остался лежать неподвижно. Мистер Госсе испустил победный крик! Затем, не теряя ни секунды, вырвал скрипку у клоуна и толкнул его. Тот свалился с осла и истошно завопил: – Рама! Мистер Рама! На помощь! Слон оставил велосипед, вытянул хобот и попытался схватить наглеца. Мальчик швырнул ему в морду пригоршню опилок и пронзительно засвистел. Жирафа мгновенно присела. Мистер Госсе одним прыжком вскочил ей на спину и каким-то непонятным, сверхъестественным образом, с помощью ног и свободной руки, держа в другой скрипку и смычок, вскарабкался по высоченной вертикальной шее Фатмы. Хорошо обученная жирафа осторожно поднялась. Сохраняя равновесие, мистер Госсе устроился на голове своего друга, на высоте семи метров от земли, и начал исполнять на скрипке зажигательную мелодию. Разозленный слон громко заревел, угрожающе вытянув хобот. Но едва достал до половины длиннющей шеи жирафы. А та стояла неподвижно и, казалось, посмеивалась над происходящим. Клоун в отчаянии воздел к слону руки в белых перчатках и воскликнул: – О! Мой бедный Рама!.. Вы совсем мало большой! Мистер Госсе победил нас. Увы! Разбил наголову! Публика в восторге. Ковбои на скамейке, чувствуя себя в безопасности, на арену не смотрели, а продолжали шепотом совещаться. – Манкиллер теперь не опасен. Конюх дал ему наше пойло. Он не будет так свиреп! – Ты уверен? – На все сто! – Отлично!.. А то уж я думал, не отказаться ли от номера. У меня нет желания ломать себе шею. – Но эта скотина будет все равно сопротивляться. – Благодаря наркотику Манкиллер станет более управляем, и мы с ним справимся. – Неплохо придумано! – Повторяю еще раз: Манкиллера я беру на себя. Как только с ним будет все в порядке, делаем круг почета. Вы сопровождаете меня под шум аплодисментов. Мы направляемся в конюшню. В это время Нед и Алик нападают на хозяина. Тот должен стоять у входа, как обычно. – Хорошо. А что дальше? – Если он один, то все произойдет быстро. – А вдруг кто-то придет на помощь? – Та кой вариант предусмотрен: Джим бросает динамит в коридор, который ведет на арену… Раздается взрыв… затем всеобщая паника, зрители спешат к выходу. Возникает столпотворение. В это время мы забираем всю выручку и обязательно документы… Чертовы бумаги, из-за них весь сыр-бор. Выручку грузим на Манкиллера – и вперед! Деньги – нам, а документы – хозяину. – Тихо! Довольно! У незнакомца, слышавшего разговор ковбоев, похолодела спина. Надо предупредить Гризли-Бена! Но как? Время, кажется, упущено! Пантомима закончилась. Мистер Госсе, клоун и звери под гром аплодисментов покинули арену. В это время с противоположной стороны открылись ворота и на дорожку выскочил конь. Сильный, широкогрудый, иссиня-черный с белой звездочкой на лбу и горящими глазами. Жеребец громко заржал с металлом в голосе и яростно заколотил хвостом по могучим ляжкам. Жеребец был прекрасного сложения, но немного вытянут в длину, как все американские рысаки. Мускулистый и гибкий, он двигался словно пантера. И что-то от дикого зверя угадывалось в нем – жестокого, сильного и хитрого. – А-а-а! – завопила публика, раздираемая противоречивыми чувствами: восхищения и одновременно беспокойства. Гризли-Бен шел рядом с лошадью. Он поприветствовал зрителей и громко, чтобы слышали все, выкрикнул. – Дамы и господа! Перед вами Манкиллер! И повернулся к ковбоям: – Ваш выход, джентльмены! |
||
|