Конни Банкер Уходи, если сможешь

1

Маргарет вышла на порог и огляделась по сторонам. Боже, что за тихое место! Как только на свете может существовать такая тишина? После шума и гама нью-йоркских улиц это представлялось просто непостижимым. Дом стоял чуть в стороне от других строений, и, казалось, его окутывало непроницаемое безмолвие. Да и общаться пришлось пока только с управляющим — хозяйство у Рэндома было налажено настолько безупречно, что от нее не требовалось ничего, только жить в свое удовольствие.

Но вот удовольствия-то она и не получала. Да, несколько недель назад она почти мечтала о покое и тишине, сидя за стеклянным кухонным столом в своей стильной квартире, расположенной в фешенебельном районе Нью-Йорка, и в который раз перечитывала письмо, полученное от поверенного, чье имя слышала впервые. Речь шла о ранчо в местности, которую Маргарет сочла сначала дикой и далекой от цивилизации, — о ранчо, завещанном ей дальним родственником матери Джеймсом Рэндомом. Маргарет тогда имела весьма смутное представление о том, кем он ей приходится, хотя и знала о его существовании.

Но сейчас казавшиеся такими привлекательными тишина и покой утратили свое очарование и, более того, лишали молодую женщину последних сил.

— Каждый в округе захочет познакомиться с вами, — с хитрой усмешкой заверил ее адвокат Рэндома, когда они наконец встретились за чашечкой кофе в одном из модных нью-йоркских кафе. — Все ожидали, что дом и ранчо будут проданы, поскольку знали, что у Джеймса никого нет — ни жены, ни детей.

Какой же дурой она выставила себя месяц назад, всерьез ожидая, что местные жители примут ее с распростертыми объятиями! Маргарет с нетерпением предвкушала прогулки по магазинам ближайшего городка и милую болтовню с тамошними кумушками. Вот оно истинное счастье, думала молодая женщина, устав от жизни в Нью-Йорке, где время бежит с головокружительной скоростью, а улыбка официанту за завтраком приравнивается чуть ли не к вопиющему преступлению против правил хорошего тона.

Но уже трех дней изоляции хватило, чтобы лишить Маргарет подобных иллюзий. Она почти возненавидела это место, отсутствие привычных звуков, бескрайность просторов, размеренность существования. Смешно, но теперь Маргарет совершенно сознательно избегала любых поездок в город. Это превратилось у нее чуть ли не в навязчивую идею.

Ничего, утешала она себя, ничего. Рано или поздно местные жители все равно захотят со мной познакомиться…

— Плохо выглядишь, Брюс. Ты слишком много работаешь. Сколько раз я должна тебе повторять, что, если ты не перестанешь вести себя так, будто вечно будешь молод и полон сил, и не начнешь хоть немного заботиться о себе…

— А разве я не вечно буду молод и полон сил?

— Насмехаться над старой женщиной, которая любит тебя больше жизни и заботится о тебе, непослушный мальчишка, не лучший способ снова уйти от ответа!

Брюс заулыбался. Строгий голос и сердито сдвинутые брови бабушки не могли ввести его в заблуждение: она оценила шутку, но последнее слово всегда оставалось за ней. С довольным видом он вытянул длинные ноги, скрестил их и пригубил красное вино, бокал с которым держал в руке.

Само совершенство… Божественный вечер в божественном месте. Летнее солнце медленно опускалось за горизонт, и дневная жара сменилась той расслабляющей негой, которая обычно предшествует началу сумерек. Воздух стал янтарным, и из-за этого все вокруг казалось каким-то сказочным и таинственным. Брюс с детства больше всего любил именно это время суток, когда можно прикрыть глаза, расслабиться и наслаждаться ласковым теплом и звуками пробуждающейся после дневного зноя природы — ни о чем не думая, а просто сидя на террасе дома, который подарил подобные счастливые минуты не одному поколению семьи. Макнот.

О да. Совершенство. Но любое совершенство остается таковым, только если упиваться им в малых дозах, цинично подумал Брюс. В какой-то мере то же самое относится и к женщинам. Если хорошего слишком много, это неизбежно притупляет интерес и навевает скуку.

— Ты слушаешь меня, Брюс Макнот?

— Весь внимание, бабушка. — Молодой человек лениво улыбнулся, снова пригубив вина, и с нежностью посмотрел на красивую седоволосую женщину, перебирающую только что срезанные в саду цветы, чтобы составить из них букеты для дома.

Старая женщина?! Да в Ребекке Макнот было столько энтузиазма и бьющей через край энергии, что ей могла бы позавидовать любая девушка. Брюс всегда восхищался этим качеством своей бабушки — бегущая в ее жилах кровь была горяча даже для итальянки. Вот уж с кем никогда не грозила скука, миссис Макнот и мертвого подняла бы из могилы, пожелай она добиться от него ответа.

В свои тридцать шесть Брюс оставался для нее мальчиком, которому, по ее словам, неизбежно грозила участь сварливого старика, одиноко доживающего свой век в большом разваливающемся доме. Сварливого, но мудрого, мысленно добавил Макнот, продолжая с ласковой улыбкой наблюдать за Ребеккой. Достаточно мудрого, чтобы знать по собственному опыту: женщины тянутся к деньгам, как мотыльки — к пламени свечи. Уж лучше пусть рядом не будет никакой женщины, чем одна из тех, что так не похожи на его любимую бабушку. Нет, он не намерен вовсе отказываться от общества женщин, но отношения с ними не должны затягиваться надолго. И во всем, что касается личной жизни, он будет полагаться только на свое мнение. Даже обожаемая бабушка, в одиночку растившая его с тех пор, как родители погибли в автокатастрофе, тут ему не указчик.

— И сколько ты пробудешь здесь на этот раз, Брюс? Надеюсь, ты не забыл, что у тебя есть обязанности? Управляющий у нас великолепный, спору нет, но некоторые решения можешь принять только ты. И потом, я хотела обсудить с тобой Праздник середины лета… Только не надо фыркать — середина лета случается каждый год.

— А разве я возражаю?

— Тебе и не нужно возражать. У тебя на лице и так все написано.

— Думаю, мне действительно надо передохнуть. Я пробуду здесь около недели. Полагаю, этого хватит, чтобы разделаться с накопившимися делами, а потом мне нужно будет лететь в Испанию.

— Испания или другая страна, какая разница? Ты все время куда-нибудь летишь. Это плохо для тебя. Ты же знаешь, все мы не молодеем и ты не исключение.

— Знаю, бабушка. — Брюс кивнул и попытался придать лицу покаянное выражение. — Я прожил уже чуть ли не полжизни, и мне просто необходимо срочно подыскать себе достойную женщину, которая осчастливит меня выводком младенцев и сможет присмотреть за мной.

В ответ на слова внука Ребекка фыркнула, готовая броситься в атаку, снова и снова начиная их бесконечный спор. Однако остановилась, понимая: сейчас Брюс слишком несерьезно настроен для таких разговоров и будет насмешливо поддакивать ей в этой своей упрямой, хотя и неизменно очаровательной манере.

— Вот и хорошо. — Она даже прищелкнула языком, показывая, что довольна его ответом. — Да, кстати, завтра мы приглашены на ужин к Керриганам. Рейчел вернулась из Хьюстона.

— О Боже!

— Это будет полезно для тебя. И потом, ты же знаешь, как хорошо в этой семье к тебе относятся. Они всегда рады тебя видеть.

— Бабушка, я приехал, чтобы расслабиться и отдохнуть, а общения с людьми мне с избытком хватает и в Нью-Йорке.

— Это совсем другое дело. Кроме того, как еще ты можешь встретить хорошую девушку, если отказываешься бывать в обществе?

— Я бываю в обществе в Нью-Йорке. И даже очень часто, если хочешь знать.

— Могу себе представить нью-йоркских девушек, — мрачно пробормотала Ребекка.

— Бабушка, — предостерегающе начал внук, — давай оставим эту тему. Девушки, с которыми мне случается время от времени встречаться, именно таковы, каких желает моя пресыщенная душа.

— Я оставлю эту тему, Брюс… на сегодня. Но ты все же еще слишком молод, чтобы говорить о пресыщении, даже в шутку. Уже поздно, — тихо добавила она совсем с другой интонацией в голосе, — но…

— Но?

— У меня есть для тебе еще одна новость. Уверена, тебя это заинтересует.

— И что же за новость такая? — Брюс посмотрел на вызывающе дорогие часы на запястье и поднял глаза на пожилую женщину. — Уже почти десять. Поздновато для таинственных намеков, тебе не кажется?

— У «Розового дома» появились новые владельцы.

«Розовым домом» именовалось все соседнее ранчо, получившее свое название по хозяйскому особняку, из года в год по традиции красившемуся в этот нежный цвет.

— Что? — Брюс резко выпрямился в кресле, на котором до этого полулежал. Ленивая непринужденность моментально сменилась настороженным вниманием.

— У «Розового дома» появились новые владельцы, — повторила Ребекка, увлеченно собирая невидимые пылинки со своей пышной юбки.

— Кто?

— Не из местных. На самом деле никто точно не знает…

— Почему никто не сообщил мне, что ранчо продано? Черт возьми! — Брюс вскочил и принялся в раздражении мерить шагами террасу, недовольный полнейшим бездействием своего адвоката.

Он мечтал об этой сделке вот уже три года. Он использовал любую возможность убедить Джеймса Рэндома, что тому ни к чему столь большое ранчо и что он только выиграет, если продаст его.

Джеймс лишь отшучивался в ответ. Но сочные пастбища и плантации отменного арахиса привлекали Брюса все сильнее. Они стали бы прекрасным дополнением к его собственным владениям, далеко не таким обширным, как у соседа, но любовно обрабатываемым уже не одним поколением семьи Макнот.

Хотя, что и говорить, утопающий в зелени розовый дом с белыми колоннами — этакая архитектурная клубника со взбитыми сливками — отличался редкостной красотой, а цветнику перед ним, любовно взлелеянному хозяином, мог позавидовать любой ботанический сад.

— Подожди, вот исполнится мне хотя бы лет сто, — усмехался Джеймс, глядя на расстроенного Брюса, — тогда и поговорим. Может, и ударим по рукам, если ты не передумаешь, малыш. Да и зачем мне твои деньги? Семьи у меня нет, оставить некому. Коровы да лошади — вот мои дети. Я знаю, они попали бы в хорошие руки: ты рос и мужал на моих глазах. Но не торопись.

— Потому что оно не продано, — ответила Ребекка внуку.

— Я тысячу раз говорил его поверенному, после того как Джеймс умер, что мне необходим «Розовый дом». Я, кажется, готов растерзать этого человека при встрече. — Брюс остановился и нахмурился.

Несмотря на все подтрунивания, сосед вроде бы намекал, что хочет, чтобы пастбища и плантации достались Макноту, но не говорил ничего определенного. А два месяца назад скоропостижно умер, собственноручно вправляя поврежденный сустав племенной кобыле, хотя у него второй день подряд побаливало сердце.

Брюс тут же сообщил его поверенному о своих намерениях, но ему и в голову не приходило, что могут возникнуть какие-то трудности. Он был уверен, что добьется своего, как только будет покончено с юридическими формальностями. В конце концов у него есть и деньги, и огромное желание работать, да и местные жители на его стороне. А что уж говорить о Ребекке Макнот, которая, несмотря на свои семьдесят пять лет, сохранила достаточно сил не только управлять собственным домом, но и позаботиться о соседнем ранчо. Более того, хотела этого.

Брюс был вне себя от ярости из-за того, что его планы рухнули в самую последнюю минуту. Он совсем не ждал подвоха с этой стороны и приехал сюда, мечтая хоть немного отдохнуть. Но, похоже, расслабиться ему не дадут.

Господи, как же я устал, мысленно простонал он.

— Так кто купил «Розовый дом»? — Брюс повернулся к бабушке, сложив руки на груди. На террасе стало совсем темно, и ему пришлось подойти ближе, чтобы увидеть ее лицо. — Надо думать, какой-нибудь спекулянт? В Техасе все знали, что мы с Джеймсом почти договорились, и не стали бы перебегать мне дорогу. Этот чужак, кем бы он ни был…

— Ты не слушаешь, что я тебе говорю, Брюс.

— Почему же, слушаю. Только и делаю, что слушаю с тех пор, как ты ошарашила меня новостями!

— Ранчо не продано, — настойчиво повторила Ребекка.

— Нет? Но ты только что сказала… — Брюс облегченно вздохнул: похоже, он просто неправильно истолковал слова бабушки и тут же насочинял Бог знает что. Все-таки он действительно подустал: нервы никуда не годятся. — Ну, если кто-то и проявляет интерес, ничего страшного, отобьемся от любых конкурентов. А я уж было подумал, что на ранчо кто-то поселился.

Он пожал плечами и сунул руки в карманы, так что легкие светлые брюки чуть спустились на бедра, приоткрыв великолепный рельеф мышц живота.

— Джеймс оставил «Розовый дом» в наследство. — Ребекка решила, что пора сказать внуку горькую правду, а не оттягивать неприятный миг.

— Что… что он сделал?

— Оставил «Розовый дом» в наследство. Все были поражены этим не меньше тебя.

— Но у него же никого не было!

— Попробуй сказать это женщине, которая приехала туда три дня назад.

— Женщине?

— Да. Не знаю уж, какие отношения их связывали. Даже не знаю, как она выглядит и сколько ей лет. Можешь представить, как все сгорают от любопытства!

Женщина? Женщина, добровольно захотевшая жить на ранчо в Техасе? Здесь, безусловно, красиво, но все равно это не то место, которое женщины выбирают для своего семейного очага. Брюс был до глубины души изумлен. Одной из немногих женщин, приехавших в эти края издалека и оставшихся здесь, была его бабушка, хотя она никогда об этом не жалела. Как бы трудно ни приходилось ей, итальянке из более чем благополучной семьи, влюбившейся в студента из далекой Америки, она сумела стать своей для требовательных местных жителей.

И сердце самого Брюса без остатка принадлежало их небольшому городку, расположенному в самом центре Техаса, и ранчо, вот уже более полувека принадлежащему семье Макнот. Хотя большую часть времени он проводил в Нью-Йорке, где у него имелась квартира, и в разъездах по всему миру, но вся его жизнь, так или иначе, была связана с тем местом, где он родился и вырос, где его любили и уважали за то, что он «один из наших».

— Никто даже точно не знает, как ее зовут. — Ребекка не смогла удержаться, чтобы не посмаковать эту тайну, хотя и чуть покраснела, стыдясь своего любопытства. — Саре Таун удалось разглядеть название на фургоне для перевозки мебели, который направлялся к ранчо. А вчера она встретилась с Ричардсоном, и тот сказал ей, что должна была приехать какая-то женщина, но ничего больше пока сообщить не может. Он ехал в аэропорт, поэтому заявил, что спешит, и был таков. Готова поспорить, он получил огромное удовольствие, видя, как Сара сгорает от нетерпения узнать что-нибудь еще.

Бабушка и внук обменялись понимающими взглядами и рассмеялись. Не требовалось быть знатоком местных нравов, чтобы понять: это чистая правда. Но Брюс тут же снова нахмурился.

— Женщина, — пробормотал он задумчиво. — Ну, если она решила укрыться от мира на техасском ранчо, значит, либо у бедняжки в жизни мало интересного, либо она от чего-то убегает.

— Глупости.

— Разрушенный брак, неудавшийся роман, скучная работа…

— И что ты собираешься делать? — Ребекка посмотрела на внука со смешанным чувством снисходительности, здорового цинизма и глубокой любви. — Убедишь, что в ее же интересах продать ранчо тебе?

— А почему бы нет?

До сих пор он не отдавал себе отчета в том, как страстно мечтает внести свой вклад в дело всей жизни нескольких поколений Макнотов и превратить их ранчо в лучшее во всем Техасе. И чтобы бабушка успела увидеть это своими глазами.

Правду сказать, Брюсу и без того было чем гордиться. Проработав после окончания университета три года в небольшой компании, занимающейся разработкой компьютерных технологий, он выкупил ее у владельцев за бесценок и за несколько лет превратил в процветающий концерн, начинающий налаживать связи по всему миру. Но голой коммерции ему было недостаточно. Душой Брюс всегда стремился к дому, к своим корням, к людям с загорелой и обветренной кожей. И теперь хотел вложить деньги и знания в проект, который будет близок ко всему этому. Но для этого позарез требовалось ранчо «Розовый дом», без него все задуманное становилось нереальным.

Женщина. Брюс почувствовал, что надежда вновь возвращается к нему. Уж что-что, а женщин он убеждать умеет. Пусть Джеймс и слышать не хотел о деньгах, но его наследница наверняка заинтересуется выгодным предложением.

— Пожалуй, — сказал Брюс, задумчиво потирая подбородок, — нанесу-ка я завтра утром визит нашим новым соседям.

— Надеюсь, ты не собираешься ни на кого давить и угрозами заставлять что-либо делать, — назидательным тоном произнесла Ребекка, и молодой Макнот не удержался от довольной улыбки.

— Ну что ты, бабушка, как можно?

В десять часов утра следующего дня Брюс, одетый в старые потертые джинсы и такую же рубашку, сидел за рулем видавшего виды автомобиля и с удовольствием вдыхал через открытые окна свежий летний воздух, напоенный ароматами трав и цветов. Возможно, усмехнулся молодой человек, пылившийся в гараже новенький «бьюик» произвел бы на одинокую женщину, укрывшуюся от чужих глаз на отдаленном ранчо, более сильное впечатление. Но не слишком ли будет для первого раза?..

Маргарет услышала приближающийся звук работающего двигателя намного раньше, чем осознала это. В Нью-Йорке шум множества машин не затихал ни днем, ни ночью и был привычен для слуха. Но здесь даже одинокий рокот мотора был редкостью, и он отвлек молодую женщину от грустных мыслей.

Она подошла к окну и посмотрела на дорогу, пытаясь разглядеть подъезжающий автомобиль. Не было никаких сомнений, что он направляется именно к ее дому.

Значит, вот он, первый гость. Маргарет невольно бросило в дрожь.

О Господи, ее вина лишь в том, что она посмела думать, что здесь трава зеленее. Трава действительно оказалась зеленее, в буквальном смысле. А отступать уже поздно… Но как же теперь жить в этом мире, таком удивительном и таком непривычном?

Автомобиль неуклонно приближался к дому. И Маргарет постаралась разглядеть, кто сидит за рулем, но ей это не удалось.

Где Кэтти? Она замерла и услышала, как в глубине дома нежным, как у жаворонка, голоском девочка весело распевает про утро и солнышко. Похоже, у нее все в порядке и ее не мучают мысли, подобные тем, которыми забита голова матери. Все-таки насколько дети легче привыкают к новой обстановке!

Маргарет снова повернулась к окну и увидела, что автомобиль уже проезжает последний поворот и вот-вот остановится перед домом. Ничего не оставалось, кроме как сделать глубокий вдох, смиряясь перед неизбежностью, бросить последний взгляд на комнату и пойти открывать входную дверь.

Выглядела она сейчас неопрятно. И прекрасно это знала. В Нью-Йорке она себе не позволяла так распускаться, там она была всегда ухожен на и безупречно одета. Это необходимо в мире, где главенствуют мужчины и приходится каждый день выдерживать жесткую конкуренцию с ними. Ее пепельные волосы были уложены в безукоризненно гладкую прическу, а умело нанесенный макияж служил своеобразной визитной карточкой деловой женщины, роль которой Маргарет великолепно исполняла в течение рабочего дня. Ну а костюмы у довольно известной в Нью-Йорке модельерши, разумеется, не могли не быть выше всяких похвал. Маргарет много раз убеждалась: на нерешительных клиенток очень влияет безупречный стиль одежды модельера.

Здесь же всего за несколько дней ее безукоризненному внешнему виду медленно, но верно пришел конец. Для начала — никакой косметики и, конечно, ничего похожего на прежнюю одежду. Только джинсы, футболки и легкая обувь без каблуков.

Именно в таком виде Маргарет и распахнула входную дверь. Волосы она заплела в косу, которая опускалась по спине почти до талии. Несколько светлых прядей, выбившихся из прически, обрамляли лицо. Неэлегантно, но довольно практично, когда речь идет о тысяче и одном деле, которые нужно успеть сделать по дому.

Молодая женщина замерла на пороге, прищурившись от яркого утреннего солнца, и поглядела на нежданного посетителя.

Гостем оказался мужчина. Маргарет прикрыла глаза ладонью, наблюдая, как он вылезает из машины.

Высок. Очень высок и темноволос. Взгляд Маргарет с ног до головы охватил хорошо сложенную фигуру. Незнакомец не выглядел типичным уроженцем Техаса. Скорее худощав, чем мускулист, кожа лишь слегка загорела, а не покрыта кирпично-бронзовым загаром, как у человека, весь день проводящего в седле. Густые волнистые волосы доходят почти до плеч. Лицо, несмотря на правильные черты, нельзя было назвать классически красивым, но определенно оно принадлежало властному и самоуверенному человеку с богатым жизненным опытом.

Он скорее похож на удачливого жителя мегаполиса, подумала Маргарет с внезапно вспыхнувшим презрением. Часто встречающийся типаж сверхэнергичного бизнесмена, для которого деньги важнее всего. Ей нередко приходилось иметь дело с такими людьми, до крайности самовлюбленными и готовыми идти по головам, если кто-то встает у них на пути. Не один деловой завтрак провела она в компании ему подобных. Более того, в свое время совершила ошибку, впустив одного из них не только в свой офис, но и в свою жизнь, — и жестоко поплатилась за это.

В следующий момент Маргарет осознала, что предмет ее размышлений уже какое-то время молча наблюдает за ней, а она так и застыла в дверном проеме, поглощенная собственными мыслями. Спокойствие и невозмутимость незнакомца вызвали у нее раздражение. Вообще-то это он приехал к ней, а не наоборот, мог бы поздороваться первым, подумала она.

— Да? — спросила Маргарет, все еще прикрывая глаза рукой от слепящего солнечного света. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Сомневаюсь, — ответил он, захлопывая дверцу автомобиля и вразвалочку направляясь к ней.

Да в нем по крайней мере шесть футов, нервно отметила Маргарет. В ней самой было пять футов и десять дюймов, и она на многих могла себе позволить смотреть свысока, но сейчас ей вдруг стало не по себе. И дело было не только в росте незнакомца. Что-то в его пристальном взгляде и в медлительных, но в то же время мощных движениях заставляло ее испытывать какой-то первобытный страх и всей кожей ощущать исходящую от него опасность.

— Кто вы и что вам надо? — выпалила Маргарет, впервые подумав о том, что дом расположен в стороне от соседей и эта уединенность может ей дорого обойтись.

А ведь она нервничает, догадался Брюс, когда прошло первое удивление от встречи. Он представлял новую обитательницу «Розового дома» совсем другой. Что, черт побери, такая женщина может здесь делать? Сдержанное любопытство, испытываемое им по дороге сюда, сменилось вдруг предвкушением чего-то возбуждающе приятного.

Нервничает и защищается. Почему? Разве она не угостит чашечкой кофе дружественно настроенного местного жителя, который пришел, чтобы дать ей почувствовать себя дома и показать, какими сердечными и дружелюбными могут быть соседи?

— Так вы и есть новая хозяйка «Розового дома»? — растягивая слова, произнес Брюс, наконец добравшись до двери. — Должен сказать, вы выбрали лучшее время, чтобы приехать сюда. Июль как всегда великолепен: много солнца, цветов. Кстати, вы оценили, какой великолепный здесь сад?

Его глаза не оставляли молодую женщину ни на минуту. Маргарет почувствовала, что ее изучают, и ей это не понравилось.

— Вы так и не назвали свое имя, — заявила она, пытаясь незаметно подвинуться так, чтобы в любой момент шагнуть внутрь дома и захлопнуть за собой дверь.

— Но и вы не назвали свое. А я Брюс Макнот. — Гость протянул руку, и Маргарет ощутила, как длинные сильные пальцы пожимают ее ладонь.

— Маргарет Элиот. — Она вежливо высвободила свою кисть, едва сдерживая желание потереть кожу в том месте, где ее коснулся мужчина.

— Родственница Джеймса, я полагаю?

— Вот именно.

— Забавно, а он никогда не упоминал, что у него есть родственники, — задумчиво протянул Брюс, — да и не навещал его никто. — Он подарил своей собеседнице улыбку, которая только подчеркнула плохо скрытый вызов.

Маргарет покраснела и ничего не ответила. Он что, считает ее незаконным захватчиком? Значит, вот оно, мнение местных жителей, составленное, пока она отсиживалась в доме и пыталась понять, с какой стати приехала в Техас.

— Мама!

Маргарет быстро обернулась на крик Кэтти.

— Моя дочь, — объяснила она.

— Вы замужем?

— Нет. — Она услышала легкие шаги за спиной и тихо сказала: — Послушайте, я сейчас занята.

— Уверен в этом. Смена места жительства всегда головная боль. — Брюс спокойно наблюдал, как молодая женщина подняла тонкую руку и убрала с лица несколько выбившихся прядей. — Вам нужно присесть и отдохнуть. А я приготовлю вам чашечку кофе.

— Я…

— Мама, иди посмотри на новый домик моей куклы!

— Это Кэтти, — неохотно представила Маргарет появившуюся четырехлетнюю дочь, которая принялась с любопытством рассматривать гостя. — Кэтти, сколько раз я говорила тебе, что нужно обуваться, когда выходишь из дому!

Вместо ответа девочка сунула в рот большой палец, продолжая таращиться на незнакомого человека.

— Ходить босиком намного удобнее и приятнее, не правда ли? — сказал Брюс, присев на корточки и оказавшись с ребенком на одном уровне. Интересно, что с ними произошло? — подумал он.

Сначала Брюс планировал навестить эту женщину исключительно ради того, чтобы выяснить, насколько серьезны ее намерения в отношении «Розового дома» и сколько надо предложить ей, чтобы выкупить ранчо. Но, к своему удивлению, обнаружил, что не торопится объяснять причину своего появления, а хочет побольше узнать о Маргарет Элиот и ее дочери.

— Угу, — согласилась Кэтти, не вынимая пальца изо рта.

— Ты построила домик? Похожий на этот? — Он указал на дом, и девочка с готовностью кивнула.

— У вас есть дети, мистер Макнот?

Брюс поднял глаза на стоящую перед ним женщину.

— Нет.

Меня это совсем не удивляет, подумала Маргарет. Господи, как долго еще ее горло будет сжиматься от горечи при мысли об отце Кэтти?

— Так как насчет чашечки кофе? — Брюс поднялся, вопросительно глядя на Маргарет, и она почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Ей показалось вдруг, что этот мужчина читает ее мысли и знает причину, почему она прячется здесь от людей.

Пора перестать скрываться. Она прекрасно это понимала. Давно уже следовало поехать в город, хотя бы под предлогом покупки продуктов для себя и Кэтти, и встретиться с новыми соседями. Избегать людей — это не выход.

— Проходите, — вежливо улыбнулась Маргарет, но гость уже шагнул через порог с фамильярностью человека, часто здесь бывавшего и хорошо знакомого с обстановкой.

Похоже, так оно и есть, подумала она. Тут наверняка все друг друга знают. А этот самоуверенный красавчик скорее всего местный банкир или адвокат, своего рода здешняя элита.

Маргарет прошла за гостем в кухню и налила соку Кэтти, нерешительно топтавшейся рядом. Коротковатое платьице открывало трогательно-остренькие коленки дочери, и молодая женщина в который раз напомнила себе о причине, заставившей ее решиться на переезд.

— Может, включить тебе телевизор, Кэтти? Там должны быть мультфильмы.

— А ты не поиграешь со мной? — с надеждой спросила девочка.

Маргарет с улыбкой кивнула.

— Хорошо, но сначала мы выпьем по чашечке кофе с мистером Макнотом. А потом можно выйти в сад и полить цветы, например. Хочешь, я дам тебе шланг?

— Большой?

— Да. Если ты сможешь его удержать.

— Хоть я и не мальчик, но тоже сильная, — важно объяснила Кэтти Брюсу. — И мы с мамой уже поливали цветы.

— Правда? — Брюс имел о детях весьма смутное представление, но девочка вела себя так естественно и разумно, что общаться с ней было легче легкого. — Теперь там, наверное, болото, — усмехнулся он и получил в ответ от Кэтти робкую улыбку.

Удивительно, но Брюс неожиданно почувствовал себя на седьмом небе от счастья.

Маргарет бросила хмурый взгляд на гостя.

— Поторопись, Кэтти. Давай посмотрим, идут ли мультфильмы. — Она протянула руку и переплела пальцы с тонкими пальчиками дочери.

Вернувшись в кухню, Маргарет с удивлением обнаружила, что кофе уже готов и ждет ее. Брюс сидел за столом спиной к ней и задумчиво смотрел сквозь распахнутые настежь стеклянные двери на открывающуюся взгляду восхитительную панораму.

— Не стоило утруждать себя, — сказала Маргарет, входя в кухню.

В ответ на эту фразу, произнесенную довольно-таки резким тоном, Брюс медленно повернулся на стуле. Карие, почти черные, глаза взглянули на нее. Маргарет думала, что ее трудно чем-либо смутить, но пристальный взгляд гостя, казалось, прожигал насквозь.

— Не беспокойтесь. Я не в первый раз варю кофе в этом доме.

— Похоже, вы хорошо знали Джеймса. — Она заставила себя подойти к столу, налить немного кофе и сесть, зажав кружку в ладонях.

— Все его знали. — Брюс не сводил с нее изучающего взгляда. Или думали, что знают, заметил он про себя. — Джеймс был чем-то вроде местной достопримечательности. Как вы, наверное, знаете… Или нет? — Он поднес кружку к губам и сделал глоток, продолжая смотреть на молодую женщину.

— Вы для этого пришли сюда, мистер Макнот? Чтобы устраивать мне проверки и совать нос в мою личную жизнь, выясняя, что я здесь делаю?

— Можно просто Брюс. Само собой, я пришел сюда именно за этим. — Помимо всего остального, с чем можно и подождать, решил он. — Так… что вы здесь делаете?

Невежливость, граничащая с откровенной грубостью, подумала Маргарет. Хотя надо отдать должное, это справедливо только в отношении его настойчивого желания получить ответ на интересующий вопрос. Более того, этот мужчина ухитрился поставить ее в такое положение, когда уклонение от подобного разговора покажется в свою очередь не слишком-то учтивым поступком. Да и не похож он на человека, от которого можно так просто избавиться, если он того не хочет. Нет, нельзя начинать жизнь здесь с нагнетания нездоровой атмосферы — это не поможет ни ей, ни Кэтти.

Все же что-то в Брюсе Макноте настораживало ее, заставляло не подпускать его к себе из соображений безопасности.

— Я… — Маргарет подняла голову и взглянула ему в глаза. — Хорошо. Я получила этот дом в наследство, хотя никогда не видела Джеймса Рэндома. Он приходился родным дядей моей матери, но много лет назад поссорился со своим братом, маминым отцом, и ни один из них не захотел сделать первого шага к примирению. Меня и на свете-то не было, когда это произошло. Но, так или иначе, решив приехать сюда, я полагала, что поступаю… правильно, — неубедительно закончила она.

— Поступаете правильно?

Маргарет вздрогнула. Не оставалось сомнения, что, с точки зрения Брюса, она поступила не правильно, а глупо.

— И откуда вы приехали? — снова спросил Макнот, не оставляя ей времени на размышления. — Откуда-нибудь с Восточного побережья?

— Да, я жила в Нью-Йорке, — холодно сообщила ему Маргарет.

— С ребенком?

— Как большинство родителей.

Она все больше сбивает меня с толку, подумал Брюс, прихлебывая успевший остыть кофе. Он позволил себе посмаковать мысль о том, удастся ли ему разгадать Маргарет Элиот и найти то слабое место, которое даст ему возможность убедить ее продать «Розовый дом». Он решил, что будет справедлив, даже щедр, но в итоге получит то, чего хочет. И, глядя теперь на эту молодую женщину с пепельными волосами, безупречной белой кожей и на первый взгляд холодными голубыми глазами, в которых, однако, пылал скрытый огонь, он поймал себя на мысли, что наслаждается перспективой деловых отношений с Маргарет.

Внешне она не относилась к тому типу женщин, которые обычно привлекали его внимание. Слишком высока, слишком худа, слишком бесцветна. Но было в ней что-то, чего он не мог понять. Возможно, потому что увидел не то, что ожидал…

— Допили кофе? — спросила Маргарет, вставая, и потянулась, чтобы взять у него кружку. — Мне неловко подгонять вас, но у меня действительно много дел, да и Кэтти начнет капризничать, если я не сдержу обещания.

— Вы уже были в городе? — Наверняка нет. — Познакомились с кем-нибудь из местных жителей?

Маргарет воспользовалась поводом спрятать глаза от проницательного взгляда Брюса и повернулась к раковине, чтобы сполоснуть кружки.

— Нет, пока нет.

— Тогда я настаиваю, чтобы вы пришли на ланч, который моя бабушка устраивает в воскресенье…

— Я…

— А заодно и удовлетворите всеобщее любопытство, — спокойно закончил он. — Иначе все в округе начнут сочинять про вас небылицы. Зачем же вы приехали сюда, если избегаете людей, среди которых вам жить?

— Я не избегаю!

— Ровно в двенадцать. Вы не заблудитесь. Наш дом стоит на границе с вашим ранчо. По дороге это первый поворот налево.

Брюс поднялся и направился к выходу, с улыбкой помахав ей на прощание.