"Зулус Чака. Возвышение зулусской империи" - читать интересную книгу автора (Риттер Эрнест Август)

Глава 1 Зулусы и их страна в конце восемнадцатого века

Прежде чем приступить к повествованию о драматической жизни  Чаки,  необходимо рассказать о том, какими были зулусы и их страна во времена его отца Сензангаконы. Смертью этого вождя в 1816 году закончился один и начался другой период в политической истории восточных нгуни[20].

Переход этот совершался болезненно. Первобытная система бесчисленных кланов и независимых племен была разрушена ценой крови и слез. На развалинах ее была создана нация, управляемая деспотом. Однако, несмотря на столь радикальные политические перемены, обычаи народа почти не изменились.

Несколько слов о географии. Страна зулусов круто поднимается из Индийского океана, причем местность повышается ступенчато. Сначала идут прибрежные равнины, покрытые кустарником, их сменяет незначительная лесистая возвышенность, далее следует холмистая местность, опоясанная густыми лесами, а еще выше тянутся бескрайние степи, пересеченные потоками, которые мчатся по долинам, заросшим кустарником.

Во времена Чаки каждый мог свободно пользоваться землей: пасти скот, охотиться, обрабатывать почву. Ни дорог, ни мостов, ни средств передвижения тогда не было. Повсюду на холмах виднелись за оградами селения, которые состояли из расположенных по кругу хижин, напоминающих ульи. В середине круга, образованного хижинами, находился загон для скота. В каждом селении жила одна патриархальная полигамная семья, в каждой хижине — одна из жен главы семьи со своими детьми.

Такой поселок, обычно именуемый краалем, был основой древнего зулусского государства, ядром всей клановой системы. Клан объединял отпочковавшиеся семьи, происходившие от общего предка, прямой потомок которого был царствующим вождем. Каждый новый крааль становился независимой и все же подчиненной единицей. Благодаря экзогамии[21] он являлся потенциальным «подкланом». В каждом краале были хижины, состоявшие из одного помещения. В одних жили матери со своими детьми, в других — сыновья, достигшие брачного возраста или уже женатые; они основывали новые семьи, продолжая занимать отведенное им место в кругу. Все они подчинялись одному правителю — отцу и в то же время царьку, — пользовавшемуся неограниченной властью. То был благожелательный деспотизм, основанный на дисциплине, взаимной защите и заботе. Отец ревниво охранял свою верховную власть, но в делах управления краалем должен был советоваться со старшими сыновьями — это было их право.

В кланах существовала такая же структура и система управления с той разницей, что в основе ее были самостоятельные краали высшего или низшего класса[22], которые выросли из отдельных хижин старшей и младшей ветви. Поскольку клан был не более как разросшимся краалем или семьей, глава крааля становился главой клана или вождем.

Несколько краалей, принадлежавших к одному клану и расположенных по соседству (например, в долине одной реки), для удобства управления объединялись в общину, подчиненную старейшине — умнамзана. Старейшина нес обязанности местного судьи и члена парламента. Он имел право решать мелкие споры и в то же время был глазами и ушами своих подопечных в нижней палате (или палате общин) парламента клана. Общины во главе со старейшинами в свою очередь объединялись в нечто вроде округа. Эта административная единица подчинялась высокопоставленному должностному лицу — окружному старейшине — индуне, который выполнял функции судьи по более важным делам и кассационной инстанции. Он же представлял население округа в национальном парламенте (или палате лордов). Над всеми местными и окружными судами стоял верховный суд, состоявший из вождя и назначенных им лиц. Эта высшая судебная инстанция, в которую мог обращаться с апелляцией любой житель страны, одновременно являлась кабинетом министров и королевским советом. Три органа управления и правосудия имели в своем подчинении должностное лицо низшего ранга, соответствовавшее нашему полицейскому. В его обязанности входили вызов в суд и арест преступников. Если же обвиняемый проявлял пренебрежение к верховному суду, последний прибегал к помощи отряда воинов, находящегося в его распоряжении. Судебные заседания созывались по мере надобности.

Один раз в год — примерно в то время, когда у нас празднуется рождество, — в крупнейшем поселке или столице клана заседала королевская ассамблея или национальный парламент — умкоси. На ассамблее король провозглашал новые законы и выступал с тронными речами. Присутствие всего мужского населения страны было обязательным. Молодые люди являлись в полной парадной форме, радуя глаз присутствующих. На ассамблее старейшины получали приказания, приносили жалобы, ходатайствовали о льготах. Они спрашивали у вождя совета и в свою очередь давали советы ему, обсуждали с ним административные вопросы.

Когда Чака вступил на престол — это было на следующий год после битвы при Ватерлоо[23], — в местности, которую сейчас называют Зулулендом (включая округ Врейхейд), имелось свыше пятидесяти независимых кланов (некоторые с подчиненными им «подкланами»), Члены их говорили на одном языке, соблюдали одни и те же обычаи. Каждый клан происходил от одного предка, а все они — от древнего прародителя.

Сто или даже тысячу лет назад зулусы жили почти так же, как живут сейчас. Каждый зулусский крааль замыкается в себе и сам удовлетворяет свои нужды. По традиции, имеющей силу закона, вся работа четко, хотя далеко не поровну, распределяется между мужчинами и женщинами. В обязанность мужчин входит сооружение и ремонт краалей, женщина же должна заботиться о пропитании семьи. Мужчины работают как ремесленники и пастухи, женщины — как домашние хозяйки и земледельцы. Было ли земледелие изобретено женщинами? Жизнь первобытных народов дает много оснований для того, чтобы ответить на этот вопрос утвердительно. На долю зулусского мужчины падает строительство и ремонт хижины и различных оград, окружающих загон для скота и крааль в целом. Он вырубает кустарник и срезает высокую траву на участках, которые предстоит обрабатывать женщинам, доит коров, ухаживает за скотом. Важно отметить, что эти обязанности выполняются всеми — от главы крааля и даже самого вождя до маленького мальчика. Все, кто достиг шестилетнего возраста, должны работать: мальчики — под руководством отца (или опекуна), девочки — под руководством матери.

Выполнив свои обязанности по отношению к семье, каждый мужчина ежедневно занимается каким-нибудь второстепенным делом для себя самого: не торопясь чинит кожаный передник или изготовляет новый, стругает и полирует палку, точит топорик или ассегай, поправляет свою прическу или полирует головное кольцо, трудится над новой табакеркой или украшением, разыскивает в лесу и рубит дерево, которое послужит столбом для ограды, собирает в вельде[24] лекарственные растения. Многие мужчины имеют какую-нибудь профессию, знают ремесло или занимают определенную должность. Кто лечит больных, кто предсказывает судьбу, кто занимается обработкой металла или дерева... Одни плетут корзины, кастрируют скот, обрабатывают кожи, другие изготовляют головные кольца или щиты, третьи служат посланцами старейшины. Когда же нет более срочного дела, мужчины охотятся, ходят в гости или по делам в соседний крааль, принимают участие в свадебном танце, пьют с друзьями пиво; некоторые отправляются на поиски подходящей девушки, следуя при этом обычаям экзогамного рода, или же навещают подружку, любовь котором уже завоевана. Все это разнообразит быт, делает жизнь менее пресной.

Мальчики примерно до шестнадцати лет уходят после восхода солнца пасти скот и возвращаются домой первый раз около полудня, когда доят коров, и второй раз вечером, к заходу солнца. Весь день они проводят в вольной степи под живительными лучами солнца. Зимой, когда нередко стоит очень холодная погода, младшим детям разрешается оставаться дома, но старшим приходится выполнять свой долг по-мужски. Такая здоровая жизнь может иметь лишь один результат: слабые отсеиваются, сильные и крепкие выживают.

Женщины и девочки сразу же после восхода солнца — а летом в иные месяцы светает около четырех часов утра — весело закидывают на плечо мотыгу и отправляются на огороды. Точно так же, как каждой жене отводится отдельная хижина, а нередко и молочная корова, ей выделяется отдельный огород, который она обрабатывает вместе с дочерьми, чтобы обеспечить семью продуктами питания. Пока матери и старшие сестры находятся в поле, младшие девочки тоже выполняют свои обязанности: присматривают за младенцами и кормят их, подметают хижины и дворы, приносят в калебасах[25] воду из ближайшего родника или речки. Одна из старших девочек в это время растирает вареную кукурузу или готовит другие блюда для обеда. Зулусы обычно едят два раза в день, но плотно, а когда продовольствия мало — один раз. Первый раз едят около одиннадцати часов утра, когда женщины приходят с полей и мальчики пригоняют коров из вельда, второй раз — вечером перед сном.

Хижина, где спит и отдыхает семья, — куполообразное строение из плотно связанных между собой жердей, покрытых толстым слоем сухой длинной травы. Вся эта конструкция опирается на пол диаметром двенадцать футов[26] и более. Его делают из твердой сухой земли и тщательно полируют. Посреди хижины устроено овальное углубление — очаг. За обедом каждый занимает место, отведенное ему в соответствии с полом и старшинством: мужчины садятся по правую руку от очага (если смотреть со стороны входа), причем старшие усаживаются ближе к полукруглой двери, женщины и дети располагаются слева. Каждый достает свернутую тростниковую циновку и садится на нее, кладя ноги так, как полагается представителям его пола. Сидеть непосредственно на полу хижины считается неприличным. Одна из дочек ставит две чашки с едой — отдельно для мужчин и женщин — с вареным кукурузным зерном, початками кукурузы, кислым молоком, вареным сладким картофелем, кашей из тыквы или перебродившего сорго или с иным из добрых сорока кушаний, известных зулусам. Одновременно подается нужное число чистых деревянных ложек. Их кладут на пол, опирая головками о края чашки. Старшие строго следят за тем, чтобы дети не ели поспешно или жадно. Перед едой все моют руки в специальной глиняной лохани, а после еды — полощут рот водой.

Закончив наиболее трудоемкие работы еще до еды, молодые мужчины после обеда натирают свои тела, обмытые при купании, помадой из душистых трав, надевают парадный костюм из бус и перьев и отправляются ухаживать за девушками. Женщины же в часы послеполуденного зноя делают легкую домашнюю работу, плетут циновки, нанизывают бусы. Позднее они опять идут с мотыгой на плече в поле или в лес за топливом.

В стародавние времена зулусская семья могла послужить образцом дисциплины и хороших манер для многих так называемых цивилизованных семой. В чрезвычайно примитивной обстановке процветали самые высокие добродетели. Старшие подавали детям благородный и поучительный пример.

Основным законом являлось неукоснительное подчинение родительской воле. Все должны были беспрекословно повиноваться высшей власти — жены, сыновья (даже если последние были уже людьми среднего возраста и имели собственные семьи), дочери… Любой случай непослушания немедленно влек за собой безжалостную кару. Систематическое же ослушание приводило к позорному изгнанию, а открытый бунт иной раз наказывался даже смертью. Следуя по стопам отца, каждый житель крааля в свою очередь требовал от младших такого же повиновения, какого добивались от него старшие. Постепенно приучаясь к подчинению, ребенок начинал испытывать нечто большее, чем уважение — своего рода священный трепет — укве-саба, как называют его зулусы, — перед вышестоящими. Чувство это разделяли все: маленькие мальчики трепетали перед юношами, те — перед взрослыми мужчинами и все вместе — перед родителями.

Но и после того как ребенок приходил в состояние полного смирения, его характер продолжал формироваться под влиянием различных воздействий. Силою поучения и примера ребенка убеждали или принуждали всегда вести себя должным образом: проявлять сочувствие и великодушие к товарищам, не обижать младших, щедро делиться тем, что у него есть, решительно со всеми, исполнять свои повседневные обязанности — пасти коров, нянчить младенцев, носить дрова и воду, — быть чистым и опрятным и гордиться этим. Мальчиков учили общаться с мужским населением крааля, чтобы они вырастали настоящими мужчинами, девочек — с матерями, чтобы они становились настоящими женщинами. Существовали правила этикета почти на все случаи жизни зулуса; они предусматривали, как вести себя в присутствии старших и за едой; внушали уважение к жилищам и собственности других. Таким образом, благодаря эффективной системе воспитания у зулусов систематически вырабатывалась склонность к вежливости и аккуратности, бескорыстию и самоуважению, трудолюбию, пристойности в половой жизни.

У зулусских матерей, занятых тяжелой работой, почти не оставалось времени для игр с детьми. С четырехлетнего возраста, а то и раньше, мальчики и девочки, особенно девочки, были в значительной степени предоставлены самим себе. Они бродили по краалю или поблизости от него, и никто ими не занимался. Старшие мальчики, разумеется, уходили со скотом и проводили целые дни на холмах, охотясь или собирая съедобные корни и ягоды, которые служили дополнением к их рациону. Однако, охраняя стада крупного рогатого скота и коз, маленькие пастухи всегда должны были быть начеку: сто лет назад хищные звери встречались еще достаточно часто, и это увеличивало долю ответственности каждого мальчика (в зависимости от его возраста). К достоинствам, воспитанным семьей, таким, как уважение к старшим, послушание, великодушие, соблюдение приличий, добавлялись чисто мужские добродетели: любовь к свободе, чувство долга и ответственности, доверие к товарищу, уверенность в своих силах, самообладание, умение постоять за себя.

Понемногу приходило и понимание природы, накапливались наблюдения, приобретались знания. Маленькие девочки, нянча младенцев, узнавали многое о строении человеческого тела и уходе за детьми, а работая дома и в поле рядом с матерями, овладевали в нужных пределах наукой и искусством домоводства. Мальчики знакомились в вельде с привычками насекомых, особенностями горных пород и через короткое время уже разбирались в значении ветров, туч и туманов. Они запоминали названия трав и деревьев и целебные свойства многих из них, могли описать особенности различных деревьев и форму их листьев, рассказать об анатомическом строении насекомых, птиц и зверей, населявших мир вокруг них. Так, из века в век действовала замечательная система формирования характера и передачи знаний, благодаря которой постепенно создавался народ с горделивой осанкой, благородным сердцем, утонченными манерами и глубоким знанием природы. Увы, наступление европейской цивилизации быстро развратило его, уничтожив эти качества.

Через два или три года после достижения половой зрелости, которая наступает у зулусов между четырнадцатью с половиной и девятнадцатью годами, мальчик поднимался еще на одну ступеньку по лестнице знаний, переходил, так сказать, из подготовительной школы в высшую. Вместе с другими юношами своего возраста он отправлялся в один из многочисленных военных краалей клеза (что означает: «пить молоко прямо из вымени коровы»). Здесь он пас уже не отцовские, а королевские стада. Этот обычай распространялся на всех мальчиков, ибо считалось, что он способствует нормальному физическому развитию. По-видимому, мальчикам и в самом деле шло на пользу то, что именно в этом возрасте они пили много молока.

Итак, два или три года мальчик жил в военном краале, пил молоко, пас скот и проводил время исключительно в мужском обществе, среди молодых воинов своего клана. На этом курс обучения заканчивался. Как только король приходил к выводу, что в краалях набралось достаточно юношей, из них формировали совершенно новый полк — и-буто. Для него сооружали новый крааль-казарму и придумывали новую форму одежды (обычно какое-нибудь украшение из меха, хвостов или перьев).

В зулусском военном краале жили и вели себя так, как во всех казармах всех времен и народов. Жизнерадостность, дружелюбие и esprit de corps[27], присущие натуре африканца, проявлялись здесь с особенной силой. Хотя служба была легкой и не очень обременяла воинов, обычно в военных краалях господствовала строгая дисциплина. Правда, юноши соблюдали ее сугубо добровольно: ни военных уставов, ни какого-либо надзора за ними не было. Поведение молодого воина всецело диктовалось его чувством чести. Однако воины, как правило, оправдывали доверие к ним.

В их обязанности входило только исполнение приказов короля. При этом они выступали в качестве войска, полиции и трудовой армии государства: вели бои за свой клан, совершали набеги, когда истощалась казна (казною являлись, разумеется, королевские стада), умерщвляли осужденных или даже лишь заподозренных в преступлении и именем короля конфисковывали их имущество, строили и ремонтировали королевские краали, обрабатывали поля своего властелина и изготовляли боевые щиты. За все это они не получали ни натурального, ни денежного довольствия, не слышали даже слов благодарности. Они знали, в чем состоят обязанности мужчины по отношению к государству, и исполняли свой долг без колебаний и жалоб. Если не считать того, что примерно раз в неделю закалывали несколько королевских быков, государство не проявляло никакой заботы о нуждах войска. От пятисот до двух тысяч воинов, втиснутых в одну казарму-крааль, должны были сами заботиться о себе как могли и умели. Они делились друг с другом «посылками», изредка приносимыми из дому, или же пользовались удивительным гостеприимством семей, живших по соседству, — гостеприимство — это одна из замечательных черт зулусов.

Такими вот способами каждый член клана нгуни — будь то мальчик или девочка, юноша или девушка — приучался к повиновению сначала отцу, а потом королю. Он становился не только послушным, но и дисциплинированным вплоть до самопожертвования. Каждый мужчина был готов доказать это на поле боя.

Военное искусство, которое благодаря полководческому гению Чаки достигло замечательного развития, долгое время оставалось на первобытном уровне. В редких случаях, когда недоразумения между кланами нельзя было устранить мирным путем, зулусы прибегали к оружию. В назначенный заранее день оба клана выходили на поле боя в полном составе, чтобы насладиться волнующим зрелищем. От двадцати до сорока молодых воинов — до объединения кланы были, как правило, немногочисленны — со щитами и ассегаями гордо и радостно шли на врага. Женщины и девушки оставались позади и подбадривали их криками. Выстроившись на известной дистанции от противника, каждая сторона высылала вперед храбрецов, которые вступали в поединок. Если такой удалец падал раненым, он становился добычей победителей. Те уносили его к себе и, словно какую-нибудь полонянку, возвращали, нередко еще до захода солнца, за выкуп в виде одной головы скота. Иногда кланы, заняв боевые позиции, осыпали друг друга оскорблениями, провоцируя противника на нападение. При этом они выкрикивали не вызов филистимлян «Сегодня мы посрамим полки израильские»[28], а куда более грубые слова: «Пес только скалит зубы, да рычит, а кусать боится» или «Собака только скалит зубы, как этот вот, что стоит там, да, именно там». Затем начинали метать копья, причем каждый воин бросал обратно те, что были пущены его противником. Наконец побежденные обращались в бегство, а победители кидались ловить мужчин, женщин, а также скот врага. Людей впоследствии возвращали за выкуп, скот же оставался у победившей стороны.