Глава 12

Дневники Повелителя

Аннотация:

Аматэрасу Курадо Кимэй только вступил в элитный отряд Хатимана. И сразу же ему дают задание: забрать у клана Таманоя кристалл с важной информацией и донести его до Академии Аши. Дорога трудна, а врагу тоже нужен этот кристалл… У предательства может быть много причин. И правда у всех своя.

…ввиду специфического кода человеческие души имеют определенную степень ограничений. При обращении человека в ками эти ограничения выражаются в максимальной степени. Любой ками нуждается в лимитере, который будет защищать душу от разрушения. При избыточном воздействии неочищенной Сейкатсу в человеческой душе третье и восьмое звено кода разрушается, пятое и десятое - подвергается необратимой деформации. И если третье и восьмое звено восстанавливается в Еминокуни, то деформированные звенья реставрации не подлежат, что в конечном итоге приводит к гибели души.

Я нашел способ изменить код в то время, когда душа находится в состоянии "ками". В результате его сила преобразованной души значительно увеличивается, теряется Основной Инстинкт, специальность и привязка к лимитеру.

Воспроизведение может вестись двумя способами: традиционным для ками - с помощью донорства крови; и традиционным для людей - внутреннее оплодотворение. Дети наследуют особенности силы и признаки родителей. При втором способе воспроизведения душа ребенка не имеет связи с Еминокуни, поэтому перерождению не подлежит…

Из дневника Сусаноо-но микото.

Авасима, Морской дом. Восьмой исход

11 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода

(сорок три года назад)

Такама- но хара, Оногодзима;

г.Сумеру, Небесный Божественный Дом

Сегодня облака застлали собою террасы. Смотровые площадки были бесполезны и даже опасны, ведь во влажной густоте можно легко потеряться и не заметить, что стоишь на краю бездонной и жадной пропасти. Иногда облака расходились, и солнце несмело заглядывало в витражные окна, лизало старые фрески, на которых изображались Первые Боги Поднебесной. Все еще яркие и удивительно живые они изображали забытые события, цветущие яблони и опавшие листья, нити Сейкатсу, сплетенные в плотный клубок. Фрески поражали своей реалистичностью.

Давным- давно, на заре мира, Эхисса здесь родила своих детей: Аматэрасу, Сусаноо и Цукиеми. Тогда это место считалось домом богов, теперь же это больше штаб-квартира ками. Или просто перевалочный пункт, в который они возвращаются после долгих и утомительных заданий.

С тех пор как прошел восьмой исход, боги больше не жили среди людей, появлялись и показывались им нечасто, больше по необходимости, не желая вселять пустую тревогу. Ведь, где они, там обычно и йокаи. И хотя ками часто бродили среди людей в своих человеческих обличиях, они все равно возвращались сюда - не потому, что это место было им домом, а потому, что чувствовали себя чужаками в обычных городах.

Небесный Дом - это огромное строение, расположившееся почти на самой верхушке Сумеру. Если стоять у подножия горы и смотреть вверх, то его попросту не видно, ведь оно находится выше облаков. Величественная громада с десятком башен, стен, террас, мостов и переходов в ясную солнечную погоду впечатляла одним своим видом, поражала своей древностью и непохожестью ни на одно строение, находящееся в Поднебесной. Внутри, помимо разнообразных хранилищ и бесконечных галерей - общих мест для всех, были еще и специальные места: покои Идзанаги и Рихарда, запертые помещения, где раньше жила Аматэрасу, отдельные башни, принадлежащие отрядам. И редко кто-то из богов находился не на своей территории. Зональное разделение здесь было очень значимым.

Бывали и другие случаи. Редкие и почти беспрецедентные, когда из отряда, сформированного и притертого еще в Академии, происходил перевод. В такие моменты ками и пересекал те неназванные границы, оказываясь на чужой территории.

Совсем недавно по меркам любого ками - года три или четыре назад, Рихард приказал создать специальный отряд, который подчинялся только ему одному. Командиром его стал малоизвестный ками по имени Гор, принадлежащий к бесконечно воинственной школе Сошу. Имя души его было Хоори-но микото (Бог, Пригибающий Огонь). И он являлся печально известной фигурой, из-за несдержанности которого погибло много людей. Но Рихард умел прощать чужие ошибки и давать возможность к реабилитации.

Аматэрасу Кимэй, Куни-но-курадо-но ками (Земной Бог Темных Расщелин), был переведен в отряд Гора по специальному приказу Хатимана, поэтому сейчас находился на территории специального отряда, навсегда покинув свои покои, отведенные ему в отряде Аматэрасу Хелависсы.

- Командир, - перегородки-седзи раздвинулись, открывая вид на бесконечный туман, который окутывал фигуру ками, замершего на пороге в низком поклоне. Серые, переливающиеся шелка его одежд казались тоже сотканными из тумана. Полы их находились в постоянном движении, отчего казалось, что они клубятся.

Кимэй был красивым настолько, насколько это применимо к ками. Длинные и густые волосы, блестящие и ухоженные. Они были сейчас собраны в высокий хвост и лились на плечи серо-зеленой волной. Яркие раскосые глаза смотрели прямо и открыто. Кимэй казался хрупким, как и многие ками, но в каждом его движении, в каждом жесте скользила такая сила и уверенность, какая бывает только у самых ярких и талантливых мечников. Курадо мог выглядеть, как угодно, но назвать его слабым никто не смел.

- Проходи.

Сусаноо* Хоори Гор (прим.автора - Создавая отряд, подчиненный непосредственно себе, Хатиман распорядился о том, что каждый из ками меняет свое родовое имя из Аматэрасу на Сусаноо) в строгом темно-синем кимоно сидел за низким столиком, скрестив ноги. Он поднял голову, оценивающе разглядывая визитера. Взгляд этот отдавал холодом и презрением, в котором было больше недоверия, чем тех чувств, которые он хотел продемонстрировать. Острожный по натуре Гор очень долго присматривался к своим подчиненным, предпочитая проверять их в бою, а не верить чьим-то рекомендациям. Пусть даже эти рекомендации исходили от самого Хатимана.

Кимэй прошел в кабинет и снова поклонился.

- Прошу прощения, что помешал, - произнес он, задвигая за собой перегородки. Густой туман остался за порогом. Он не посмел шагнуть следом.

Гор помолчал, будто решая, подходит ли ему этот ками или нет, смотрел пристально, словно пытался взглядом отыскать недостатки. Кимэй под этим взглядом ощущал себя неуютно и как-то совсем уж беззащитно, а для школы Сошу - это очень опасное и разрушительное чувство.

- У меня для тебя задание, - наконец произнес Гор.

Кимэй поклонился снова, давая понять, что внимательно слушает своего командира и готов выполнять все его приказы. Чистым серебряным перезвоном отозвались колокольчики, которыми были украшены шпильки-канзаси, воткнутые в волосы Кимэя, зашуршал шелк, нарушая тишину этого места. А потом все смолкло. Тишина снова стала такой густой и абсолютной, такой плавной и текучей, как чистая вода в горном ручье. Нарушил ее грубоватый голос Гора.

- Я читал твое досье и знаю, что у тебя есть опыт в доставке ценных вещей.

- Да, командир.

- Операция совершенно секретна. Из ками будешь только ты, плюс несколько Аши. В клане Таманоя тебе передадут кристалл. Доставка лично Хатиману.

- Слушаюсь.

Гор взял со стола лист пергамента и протянул его Кимэю. На нем были написаны зашифрованные данные.

- Здесь - коды доступа к орбитальному оружию. Но не думай о собственной значимости, все члены отряда имеют их, - Куни-но-курадо-но ками пробежался по нему глазами и кивнул, пряча лист в складках одежды, а Гор продолжил: - Можешь приступать к выполнению задания.

- Да, командир, - снова поклонился Кимэй и распахнул седзи. За мгновение до того, как он собирался раствориться в кехо, его остановил голос командира.

- Добро пожаловать в отряд, Аматэрасу Кимэй.

Ками обернулся, и, склонив голову, произнес:

- Я буду стараться оправдать ваши надежды, командир.

Гор холодно кивнул.

10 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода

(сорок три года назад)

Ие- но футана. Поднебесная. Префектура Сига;

Земли Таманоя. Хиэ.

Спутники выстроились не для перемещения, а для дальней связи. Делалось это редко, ками предпочитали наносить визиты, а не транслировать свое изображение на полмира, но сейчас этого требовали правила клана Таманоя. Сотрудничая с ками, этот клан предпочитал оставаться в стороне от политики и боевых действий, выбрав лишь техническое обслуживание и оснащение. Таманоя почти не выходили со своей территории и не пускали на нее чужаков, объясняя это тем, что нуждаются в том, чтобы их не отвлекали от их изобретений. Исключение составляла боковая ветвь клана, которая специализировалась на том, чтобы искать ками, превращенных в йокаев, а так же взявшая на себя все контакты с внешним миром.

Клан Таманоя не посещали с визитами. С ним только связывались. Но бывали и исключения.

- Расшифровка данных завершена, господин Хатиман.

- Это хорошая новость.

Боковая ветвь, которая взяла на себя контакты Таманоя с внешним миром, называлась кланом Коре. Люди, принадлежащие к нему, были очень узнаваемы. Высокие, худые и жилистые. Со смуглой кожей, иссиня-черными волосами и льдистыми серебристыми глазами. Они обладали хищным профилем, острыми скулами и тонкими губами. Волосы они отращивали до плеч и вплетали в них кожаные шнурки, украшали их перьями различных цветов и размеров. На шее носили медальоны, которые были заменителями браслетов Аши. Одевались преимущественно в кожу и меха. Причем, чем выше было положение, тем больше перьев и меха. Занимались по большей части отловом ками, превратившихся в йокаев.

- Насколько эти данные оправдали мои ожидания? - спросила голограмма Рихарда. Картинка не была четкой, постоянно сбивалась, иногда шипя, шла рябью или даже пропадала. Ректор вещал из своего кабинета в Академии, а оттуда всегда была плохая связь.

- Я считаю, что вы останетесь довольны, - слабо улыбнулся Таманоя Акиери, на данный момент глава клана Коре.

Сказать, что он был стар - язык не поворачивался ни у кого, но и молодым его не назовешь точно. Казалось, будто его возраст остановился на сорока - сорока пяти годах и ползти выше не собирался. В меру седой, в меру морщинистый, и все еще невероятно сильный - нет-нет, возрасту он сдаваться никак не собирался. Поговаривали, что он ханье, но доказательств тому не было.

- Тогда прошу вашего разрешения на транспортировку кристалла в Академию.

От этой просьбы Акиери нахмурился, а уголки его губ недовольно опустились. Клан Таманоя очень не любит чужаков…

- Я думаю, это можно устроить, - произнес он после непродолжительной паузы. - Но вы знаете правила, господин Хатиман.

Изображение Рихарда снова зашипело, на этот раз немного раздраженно и даже как-то сердито, но лицо ректора Академии Аши оставалось спокойным и дружелюбным. Ни тени недовольства не было на нем, как ни пытайся разглядеть.

- Разумеется. Один ками и двое Аши. Я пришлю самых надежных.

- Мы доверяем господину Хатиману и напоминаем, что кристалл - довольно тонкая вещь, и при транспортировке его через спутник данные могут быть утеряны.

Рихард понимающе кивнул.

- Спасибо за напоминание.

- Не за что, господин Хатиман. Жду ваших людей завтра. Счет пришлю позже.

- Разумеется. Удачного вам дня.

- И вам, - ответил Акиери, и изображение погасло. Таманоя облегченно вздохнул, устало откинувшись на спинку кресла. По его виску пробежала капля пота, очертила линию скулы и упала вниз.

- Дайти! - позвал Акиери своего помощника, переведя дыхание. Тот вбежал сию минуту такой взволнованный, будто капитан не с ректором разговаривал в этой комнате, а с йокаем сражался, и от этого зависела его жизнь. Акиери сделал жест рукой, показывая тем самым, что с ним все в порядке. - Свяжись с Гоэном. Скажи, что кристалл заберут завтра.

- Да, капитан! - воскликнул он и так же спешно, как появился, скрылся из виду. Когда хлопнула дверь, Акиери позволил себе расслабиться, ссутулиться и прикрыть лицо руками.

"Это все, что я могу сделать. Но, надеюсь, этого хватит", - подумал он.

Этого хватило.

Я создавал души йокаев по образу и подобию человеческих, но с некоторыми модификациями. Я убрал ограничители, в результате чего мои творения получили возможность телепортации в пространстве, укрепил слабые звенья кода и добавил новый блок, отвечающий за воспроизведение. На последнее меня сподвигло то, что Еминокуни из-за значительного изменения кода отказывалась принимать души на восстановление и очищение. Без этого души изнашиваются и в конечном итоге погибают. Чтобы сохранить йокаев как вид без помощи Еминокуни, я решил их душам дать способность к размножению.

Из дневника Сусаноо-но микото;

г.Сумеру, Небесный Божественный Дом.

До начала времен

10 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

материк Тика, замок Насварта;

резиденция Принца Ину Кимиясу

Как только он появился на пороге, Кимиясу понял, что дни его спокойной жизни сочтены. Принц нехотя оторвал взгляд от отчета десятого отряда и взглянул на нарушителя спокойствия. Небрежно остриженные черные волосы, торчащие в разные стороны. Помятый китель из черной шерсти, грязный, заляпанный. Кимиясу снял очки - может, так посетитель будет выглядеть лучше. Едва ли.

- Киану Кехиро, - пробубнил так тихо, что Кимиясу его едва расслышал. О том, чтобы приветствовать Принца согласно всем правилам, и речи не шло - стоял вразвалочку, ссутулившись, да еще и грязи со двора нанес. - Командир третьего отряда Принца Тенгу Гоэна. Прибыли в ваше распоряжение…

Голос его был настолько уныл, что если слушать его долго, то можно было попросту уснуть.

- Третьего отряда? - Кимиясу почувствовал, что его лицо удлиняется от удивления. Вот уж чего не ожидал.

- Да, Принц. У меня есть документы… - командир достал из кармана несколько вконец помятых и заляпанных жиром бумаг и потряс ими. Кимиясу взглянул на них с недоверием, подавляя желание скривиться, и кивнул на стол.

- Кладите сюда.

- Угу, - Киану проковылял до стола, безбожно шаркая ногами и оставляя комья глины на любимом ковре, чем приводил Кимиясу в настоящий ужас, и положил перед Принцем мятый приказ.

Кимиясу дернул бровью и потянулся к бумагам. Сегодня, как никогда, он был рад, что его руки облачены в легкие перчатки из черной замши - не придется касаться этой мерзости голыми пальцами. Принц взял бумаги и пробежался глазами по нестройным строчкам. Гоэн. Конечно. Ну, кто же еще обладает таким специфическим чувством юмора и извращенным умом, чтобы спихнуть на Кимиясу третий отряд? Этого следовало ожидать.

- Все правильно, - ответил Принц. - Подождите немного.

Кимиясу взял в руки колокольчик и позвонил. Секретарь, исполнительный молодой юноша по имени Куро Масару, шустрый и предупредительный, почти сразу же материализовался с подносом в руках.

- Звали? - улыбнулся он Кимиясу.

- Не для кофе, - Принц чувствовал, что у него окончательно испортилось настроение. - Но все равно спасибо. Масару, это - командир третьего отряда. Они сегодня прибыли в наше ведомство, проследи, чтобы их расквартировали и дали все необходимое.

- Третий отряд!… - воскликнул секретарь, закрывая рот рукой. Магическое словосочетание наводило ужас на всех одним только своим упоминанием, а тут…

- Ты все понял, Масару?

- Д-да… -секретарь оставил поднос с кофе на столе и поклонился. - Я… прослежу.

Кимиясу перевел взгляд на командира. На лице появилась улыбка, которая, впрочем, не предвещала ничего хорошего.

- Командир Киану, в ваших же интересах беспокоить меня делами вашего отряда, как можно реже. Вы понимаете, о чем я.

- Я понимаю, - закивали в ответ. "Но вряд ли исполню", - повисло в воздухе. Кимиясу посетил острый приступ тревоги.

- Идите, - он махнул рукой.

- Есть… - ответили оба в один голос и быстро телепортировались. Кимиясу покосился на серебряный кофейник с тоской, а потом наклонился, достал из тумбочки графинчик с бренди и бокал. По поводу третьего отряда стоило выпить. И лучше - немало.

"Гоэн…" - утробно прорычал Принц ненавистное имя, опрокидывая в себя бренди. Кое-то еще поплатится за то, что спихнул ему этот мусор!

Когда графинчик опустел, Кимиясу, ничуть не захмелевший, зато чувствовавший себя немного лучше, чем полчаса назад, поднялся со своего кресла, поправил кружевные манжеты и потянулся за черным плащом, без которого не появлялся на улице. Принц не любил телепортации на незначительные расстояния, считая это блажью, скорым шагом покинул кабинет.

В приемной сидел Масару, задумчиво склонив лохматую голову над какой-то бумагой. При этом секретарь держал в зубах карандаш, как собака кость, и слегка прикусывал. Кимиясу знал об этой странной привычке Масару, ведь почти все канцелярские принадлежности хранили следы его зубов.

- Принц! - карандаш выпал изо рта, и покатился по столу. Секретарь порывался встать и поприветствовать своего начальника, как подобает, но тот его остановил жестом. Кимиясу посмотрел на Масару с легким прищуром, и со стороны казалось, что у Принца ужасная мигрень.

- Сделал все, что велел? - спросил он.

- Я перепоручил командира Киану и его отряд Нобато, - Масару виновато опустил глаза, будто ожидал, что его сейчас начнут отчитывать за то, что он отдал свою головную боль зампотылу. Но Кимиясу только довольно усмехнулся.

- Хорошая идея, - похвалил он. - Представляю, как "рад" был Нобато.

Мальчишка слегка зарделся от похвалы.

- Но ведь это был ваш приказ, - глаза хитро сверкнули из-под пшеничного цвета челки. Кимиясу от такого заявления захохотал. Мальчик далеко пойдет, повезло ему с помощником.

- Проследи, чтобы на продовольственных складах усилили охранные кей. Это не будет лишним.

Секретарь закивал, быстро записывая что-то на бумаге.

- Принц, вы думаете, что…

- Это третий отряд, не будь наивным, Масару. И первое место, куда они попытаются проникнуть - это туда.

- Но, в таком случае, можно ли их селить рядом с остальными?

- Посмотрим, - Принц кивнул, давая понять, что у него все и разговор окончен. Выходя, он бросил взгляд через плечо. Масару снова склонился к своей бумаге, но без карандаша в зубах. Секретарь тяжело вздохнул и принялся что-то исправлять в документе. Кимиясу покачал головой и вышел.

На дворе царил непонятный гомон. Принц нахмурился в сторону возмутителей спокойствия, и, заметив, что в центре что-то возмущенно вещает раскрасневшийся Нобато, а приснопамятный командир стоит с таким видом, будто дела этого мира не касаются вовсе, хмыкнул и направился в сторону конюшен. И если раньше Кимиясу только производил впечатление больного мигренью, то теперь у него и правда начинала болеть голова. "Пусть только побеспокоят меня в ближайшее время…" - думал он, отращивая длинные острые клыки. Кровь йокаев была на удивление невкусна, но Принцу нравилось пускать ее для демонстрации.

- Принц! Приветствую! - конюх, видно, недавно предавался послеобеденному сну, ведь в его волосах запуталось несколько сухих травинок. И разбудил его бедлам на улице, а не появление высокого начальства. - Седлать Нори?

Из стойла раздалось дикое ржание, которое возвещало о том, что конь-ханье (прим.автора: кони-ханье - результат селекции низшей неко и кобылы) услышал свое имя. Как и положено демоническим созданиям, он обладал норовом и признавал только одного хозяина.

- Попробуй, - хмыкнул Принц, скрещивая руки на груди.

- У него сегодня плохое настроение… - вздохнул конюх, направляясь к стойлу. Нори снова дико заржал, а потом полыхнуло огнем. Юноша едва увернулся от разбушевавшегося ханье.

- Мы будем гармонично смотреться вместе, - Принц приблизился, щелкнул защелкой на стойле и бесстрашно вошел внутрь. Рука в перчатке легла на мощную шею Нори и погладила. Ханье от обычных лошадей отличался не только характером, но умением плеваться огнем и поедать если не людей, то мелких животных. Особенно вкусными он находил собак и кошек. Тонконогий и быстрый - туловище ему перешло от матери-лошади, а от отца-йокая передалась хищная львиная морда и внушительный арсенал зубов. А еще, когда Нори было хорошо, и он хотел, чтобы об этом знал хозяин, он урчал.

- Я думаю, он готов, чтобы его оседлали, - Принц снова погладил по спине ханье и отошел. Нори терпеливо ждал, пока на него водрузят седло, выражая свое недовольство тихим пофыркиванием и маленькими капельками огненной слюны, которая капала на пол.

- Готово, - сообщил конюх, и Кимиясу сделал жест ханье, чтобы он следовал к выходу. Конь тихо заржал и засеменил наружу. Принц смахнул с плеча несуществующую пылинку и направился следом за Нори. Остановил его неуверенный вопрос конюха:

- Принц, а что делать, если… Ну, вы понимаете, третий отряд прибыл и…

Кимиясу усмехнулся, и в красных демонических глазах сверкнуло злорадство.

- Думаю, Нори понравится их гонять.

- Понял! - засиял конюх, потирая затылок. Сено по-прежнему торчало у него в волосах.

Принц зашагал к выходу, чувствуя удовлетворение оттого, что Нори уже нашел себе развлечение, и подпалил мантию особо нерадивого подчиненного, который зазевался и не заметил столь опасного соседства. Вопли по двору раздавались знатные - подпаленный требовал воды и компенсацию морального ущерба, причем немедленно.

- Нори! - крикнул Кимиясу, и ханье встал на дыбы, дико заржал, а только потом бросился к хозяину. Для того чтобы Принцу было удобнее на него забираться, ханье опустился на колени. Кимиясу легко взлетел в седло.

- Вперед, - тихо скомандовал он. Нори с энтузиазмом помчался туда, куда указал хозяин.

Все- таки кони-ханье -удивительные существа. Они были такими быстрыми, как ками в кехо, но гораздо выносливее. Жаль лишь - летать не могли. Это умели Небесные Собаки, но рождались они так редко, что достать ее казалось неслыханной удачей. Принцу Тануки Итидзе повезло - у него давно рос щенок.

Кимиясу мягко направил Нори к городу, сегодня у Принца было настроение развлечься. Дорога шла густым и темным бамбуковым лесом. Ветер задумчиво шелестел листвой и постукивал полыми стволами друг о друга. Земля была вся усеяна коричневой палой листвой - бамбук пропускал так мало света, что под ними почти ничего не росло. Лишь изредка увидишь редкие клочки травы. Нори что-то ворчал. Конечно, он умел вести себя тихо, но сегодня явно не намеревался это делать. Принц не обращал на него внимания.

Лес расступился, и показалось серебряное озеро. Кимиясу обернулся, и, увидев девичью фигуру на берегу, приказал ханье двигаться к ней. Прекрасная девушка с длинными серебристыми волосами сидела на берегу, обняв колени. Издали казалось, что она одета в жемчужно-зеленый костюм, но при приближении становилось ясно, что это не одежда, а чешуя. Заметив приближающегося Принца, девушка приветливо помахала рукой.

- Привет, - произнесла она. На ее лице не было носа, лишь две маленькие щелочки, а на шее раздувались алые, трепещущие жабры. - Вышел прогуляться?

- Можно и так сказать, - Принц спешился. Нори сразу же сорвался с места и помчался ловить бабочек, которые порхали по поляне.

- Значит, неудачный день? - девушка прищурилась.

Каон - йокай вида нинге, живущая в воде и лишь изредка выбирающаяся погреться на солнышке, промышляла тем, что особо "горячих" людей, решивших искупаться в зной, затаскивала на дно и оплетала тиной. Но чаще ее добычей были мелкие животные или рыбы. Жила она в этом озере довольно давно и предпочитала уединение.

- У меня на лице написано? - притворно удивился Кимиясу.

- Есть немного, - лукаво ответила Каон и легко скользнула в воду. Послышался тихий всплеск, и девушка на несколько мгновений скрылась под водой. Вынырнув, она снова посмотрела на Кимиясу. - Дочь не хочешь навестить?

- Думаю, что нет.

- И зря, - нинге снова нырнула. Нори обиженно заржал, когда бабочка ускользнула из его клыкастой пасти, и выпустил струю огня, решив полакомиться хорошо прожаренной дичью. Каон, которая видела и слышала все, будучи под водой, вынырнула и засмеялась. Ее смех отозвался тысячами хрустальных колокольчиков.

- А мать твоей дочери тебя ждет, - нинге весело подмигнула.

- Я схожу к ней, если проголодаюсь, - кивнул Кимиясу. - Мне пора.

- Приятно было поболтать!

- Мне тоже, - Кимиясу поднял руку, призывая Нори.

Ханье подбежал и опустился на колени, покорно ожидая, пока его хозяин устроится со всеми удобствами. Кимиясу наклонился к его уху и прошептал место назначения, конь фыркнул и замотал мордой, подтверждая приказ. А потом норовисто цокнул копытом, и облачившись в одежду из разноцветных искр, исчез вместе с всадником. Каон улыбнулась совершенно по-человечески, провожая гостя взглядом, и скрылась в глубине своего родного озера.

10 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана, Вастре-Ираб-Кум, г.Шинбуиян;

резиденция Принца Тенгу Гоэна

Лучше, чем кто-либо, Гоэн знал, что такое отчаяние. Он чувствовал его на губах, он чувствовал горечь его во рту, им немилосердно драло глотку. В такие моменты сильный, устрашающий Принц казался себе потерявшимся ребенком в толпе. Он кричал и размазывал слезы по лицу, но никто, никто не подходил к нему. Не было в этом мире существа, которое могло бы понять его страдания…

Закат догорал. Закат кровавый и еще слишком яркий, чтобы можно было смотреть на него. В нем дикую пляску исполняло безумие - почему этого никто не видит? Только он, избранный. Позвать кого-нибудь из слуг и указать рукой: "Смотри туда. Видишь? Видишь, как он роняет кровавые слезы по нашему миру? Миру извращенному и неправильному, заблудившемуся, угасающему, но все еще не сдавшемуся. Он ведь борется, он ведь хочет жить, как ты и я. Не понимаешь? Не видишь? Что ж… Я одинок в своем видении, мой дар - это мое проклятие". А потом будут осколки стекла, бриллиантовой россыпью разбросанные на полу, жестокость и жажда крови - не для еды, а просто желание чужой боли и чужого страдания, сделать, чтобы на своей шкуре ощутили его-их, боль…

- Я люблю тебя! Люблю! - воскликнул Гоэн, улыбаясь во весь рот, расправляя широкие черные крылья. Страдая и плача, разрываясь от боли. Он сгорбился, понурил голову, не смотря на закат, который теплой рыжиной тронул спокойное море, ласково коснулся густых крон деревьев, южных, буйных, цветущих ярко, но недолго. - Люблю… Почему ты не девушка?

Он ждал ответа. Ждал ответа от мира, который был ему болезненно дорог, который бился в его сердце, заставляя его сжиматься от нежности, но тот молчал. Не хотел отвечать на этот странный, незначительный вопрос. Обычно мир говорил с Принцем призрачными видениями, мягким голосом, зыбкими, ни на что непохожими ощущениями. Он рассказывал, как страдает, когда ками выпускают Сейкатсу, а на его теле остаются ожоги, они болят, они гноятся и не заживают. В такие моменты Гоэн хотел стереть с лица земли всех ками без исключения, пойти на них войной, убивать-убивать-убивать, жестоко, кроваво, без жалости…

Поднебесная не была девушкой, но она была повсюду. Поэтому не было и не могло быть разлуки, только Гоэн все равно чувствовал себя одиноким. Он в безумной, ненормальной ласке коснулся нагретой солнцем балюстрады. Но ответа не последовало, камень остался камнем, неживым, бесчувственным. Тогда Гоэн завыл во всю мощь своих легких, так громко и надрывно, что, пожалуй, мог бы посоперничать с ками в излучении ультразвука. Стекла задрожали, треснули, а потом брызнули в разные стороны, сверкая рубинами в закатных лучах, шелестя и, наконец, затихая.

Принц умолк. И казалось, что все погрузилось в тяжелую, густую тишину. Даже жизнерадостные птицы, которые неизменно пели в саду, замолчали. И ветер притих, и море не ревело.

- Я одинок… - Гоэн сокрушенно опустил руки. - Подняться бы в небо, выше облаков, а потом сложить крылья и рухнуть вниз тяжелым камнем. Ты простишь меня за это? Хотя нет, я тебя не оставлю. Ты же тогда совсем будешь одинока…

Принцу нравилось говорить о мире, как о девушке. Ему нравилось знать, что она нуждается в нем. И он даже считал, что раз она выбрала его, то любит, и отвечал ей взаимностью, пылко и порывисто. Точно влюбленный, он делал все, чтобы ей угодить, и выполнял каждую просьбу.

"Помоги мне, Гоэн, - как-то сказала она. - Я ограничена путами, мне плохо. Помоги мне освободиться!"

"Как?" - тут же с готовностью отозвался он.

"Все повторяется. Год от года, исход за исходом… Мне больно от этого повторения. Разорви эти кольца, помоги мне".

"Скажи, как мне сделать это?"

"Помири ками и йокаев".

"Но это невозможно!"

Она замолчала, а Гоэн начал лихорадочно искать, как исполнить ее просьбу. Он ведь обещал, поэтому сделает все, чтобы помочь ей. Помирить ками и йокаев - сложная задача, не так ли? Между ними не просто вражда, въевшаяся в кости, постоянная и непримиримая, между ними стоит Инстинкт, такая хитрая защита от предательства. Кем бы ни была Аматэрасу, но о своих "детях" она позаботилась тщательно. Никакого предательства, никакого отступления от предначертанного пути.

А потом Акиери сообщил о том, что Рихард доставил из Морского дома дневники Повелителя. В них содержится инструкция, как ками избавить от Инстинкта. Тогда Гоэн подумал, что мудрость Поднебесной бесконечна, и она никогда не попросит ничего невозможного.

- Я сделаю все, как ты хочешь, - пообещал Гоэн, - сделаю…

Его голос затих в сгущающихся сумерках. Море снова зашумело, забурлило, подул свежий морской бриз, растрепал перья на крыльях тенгу. Принц пригладил их рассеянным движением, все еще пребывая в глубокой задумчивости. Тоска не отпускала. Сегодня хотелось приятной компании, греться в лучах любви и получать ласки, но ни одна женщина, даже фрейлина кицуне, не дала бы Гоэну того, чего он хотел. А он, безумно, до боли хотел…

Гоэн вернулся в дом. Лег на широкую постель, устланную скользкими и прохладными шелковыми простынями, полночно-синими, из тончайшего и дорого шелка. Он не стал укрываться, а завернулся в свои крылья, и, точно ребенок, заплакал от снедаемой тоски. Слезы текли из глаз, оставляли мокрые следы на лице, темными пятнами расползались по постельному белью. Принц прикрыл глаза, закусывая губу.

- Я так одинок, - вдруг вырвалось из его груди. На холодной, лишенной тепла постели, он чувствовал себя так, будто из всех живых существ, только один он остался в этом мире и не существует никого, кто мог бы утолить его тоску. - Я так одинок…

Он зло смахнул непрошенные слезы, дав себе зарок больше не плакать. И прикрыл глаза. Нужно спать, потому что она обычно приходит во снах. Она и говорит во снах, вся такая легкая и прекрасная, неуловимая. Гоэн сделал глубокий вдох.

Но сон не шел. В голове все крутились мрачные мысли, тоска в груди горела, никак не хотела проходить, никак не хотела отпускать к той, кто действительно нужен Гоэну. Он разозлено рыкнул, перевернулся на спину, оказавшись на ложе из блестящих черных перьев, нахмурился. Сквозь смеженные веки ему явился образ, образ неизвестный и знакомый одновременно: сияющий ангел в белых одеждах, с печальным взглядом и такой яркой рыжиной в волосах, что могла бы позавидовать любая кицуне. Но она не была кицуне, от них буквально разит сексуальностью, потому что для этого их создала природа, она была другой. Слишком тонкой и хрупкой, с печалью вечности в глубоких глазах, была бледной и слабой, будто у нее вот-вот закончатся силы, и она упадет замертво. Наверное, так и выглядит Поднебесная. Нет, не так. Его Поднебесная другая, она не такая слабая, а это… ее мать, которая ради ее рождения отдала почти всю себя.

Гоэн подскочил на кровати, точно ошпаренный. Ее мать… Та, кто создала этот мир! Мать всего сущего, Идзанами. Она… она сможет утолить его тоску. Она сможет стать достойной заменой. Лицо Гоэна расплылось в счастливой улыбке. Он, наконец-то, нашел свою женщину.

- Эхисса… - несмело произнес он, будто пробуя на вкус ее имя. - Эхисса…

11 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана. Поднебесная. Префектура Сига;

Земли Таманоя. Хиэ.

Яркий свет портала погас, уступая солнцу. Кимэй приоткрыл глаза и увидел, что перед ним простирается зеленая долина, окруженная заснеженными пиками гор. Воздух здесь был чист и свеж, но с каким-то металлическим привкусом. Это, конечно, не казалось нисколько удивительным, ведь это земли Таманоя - великих ювелиров, создавших спутники, браслеты для Аши, ограничительные кольца для ками и еще много других удивительных вещей. Здесь должно пахнуть металлом.

- Специально для вас мы разрешили спутникам навестись на эти координаты.

Чтобы остаточная Сейкатсу не повредила сетчатку, встречающие Кимэя люди завязали глаза черными, непроницаемыми для едкого света повязками. Представителей клана Коре было четверо. И все в роскошных мехах и с перьями на голове, статные и широкоплечие. Вооруженные до зубов.

- Мы признательны, - поклонился Кимэй. Он взял на себя смелость говорить не только от своего имени, но и от тех Аши, которые стояли за его спиной.

- Прекрасно, - один из встречающих вышел вперед. Повязка на его глазах ослабла и плавным движением скользнула вниз, оставшись болтаться на шее. - Тогда мы надеемся, что вы не задержитесь более необходимого.

Кимэй натянуто улыбнулся. "Гостеприимность" Таманоя, действительно, такая, какой ее описывали.

- Мы бы задержались, но у нас срочное дело, - спокойно ответил ками. В его голосе не было ни упрека, ни обиды, ни возмущения. Он не рассчитывал на теплый прием, и поэтому приготовился к подобной встрече.

- Понимаем. Тогда не станем вас задерживать, - он сделал знак рукой, и из-за плеча вышел его помощник. В его руках находился небольшой ларец.

- Это он? - спросил Кимэй.

- Да. Пожалуйста, доставьте его в целости и сохранности.

Кимэй подошел к ларцу и открыл крышку. На синем бархате лежал небольшой продолговатый кристалл, в котором хранились важные сведения. Кристаллы были хороши во всем - информация в них могла сохраняться тысячелетиями, воды не боятся, в огне не горят. Вот только по сравнению с бумагой имеют всего один существенный недостаток - через спутники не транспортируются. Расщепление на молекулы, которое осуществляет портал во время перемещения, приводит к потере информации. Эту проблему Таманоя пытались решить, но пока безуспешно.

- Можете рассчитывать на нас, - произнес Кимэй и взял в руки кристалл.

- В таком случае нам не о чем волноваться, - произнес командир. Кимэй невольно повернулся к нему. Какая-то еле заметная тревожная нотка проскользнула в этих словах, которая заставила истинного сына школы Сошу заволноваться. Инстинкт подсказывал, что где-то спрятан подвох.

- Разумеется, - машинально ответил Кимэй и повернулся к Аши. - Что ж, господа, идем. Не станем больше задерживать доблестных воинов Таманоя. Счастливо оставаться.

- Счастливого пути, - командир поднял руку в знак прощания. Кимэй кивнул.

Спутник для доставки не подходил по названным причинам. И хотя ками владели кехо и могли передвигаться достаточно быстро - в разы быстрее, чем лошадь в галопе, этот способ передвижения отметался так же. Предел Кимэя - сто ли (прим.автора - 50 км), потом он превращался в ту же загнанную лошадь: ни рукой, ни ногой пошевелить не мог в течение нескольких суток. Кехо хорош в бою, на коротких расстояниях, но на длинных дистанциях совершенно непригоден.

Кимэй примерно прикинул, сколько времени составит доставка. По самым оптимистичным прогнозам - две недели, но, похоже, она продлится дольше.

- Идем на юг, - сообщил Кимэй.

- Но… но… это же будет дольше, - Аши, видно, что еще юноша, недавно выпустившийся из Академии. Сколько времени он служит? Бывал ли в реальных битвах? Наверное, бывал, иначе бы Гор не назначил его.

- Как тебя зовут? - спросил он. Они перемещались с разных спутников, поэтому впервые увиделись только при высадке, времени на знакомство у них не было.

- Фусида Энрю, ками, - произнес он, поклонившись.

Кимэй кивнул и вопросительно взглянул на второго своего спутника.

- Ханзо Йен, ками, - последовал немедленный ответ.

- Аматэрасу Кимэй, Куни-но-курадо-но ками, рад знакомству. Вы спрашивали, зачем идти на юг? - Аши дружно кивнули. - Потому что у меня плохое предчувствие. Боюсь, в пути нас ждут некоторые сложности.

- Прошу прощения, ками, - заговорил Йен. - Но мне кажется, вы ошибаетесь.

Этот был постарше. Ненамного - лет на пять, может, чуть больше. Для ками ничтожная разница, но у людей есть такая черта - очень быстро приобретать опыт и профессионализм. Так люди оправдывают свою короткую жизнь. А ками… им спешить некуда.

- Это хорошо, если я ошибаюсь. Потому что иначе нас ждут большие неприятности.

На небе собирались дождевые облака, когда ками и Аши повернули на юг. Тревога, точно пыль в летний зной, осела в их душах. Кимэй постоянно разговаривал с тенями. У него был дар разговаривать даже с самыми слабыми, еле заметными, слышать их еле различимые голоса, когда как остальные ками различали лишь неразборчивый гул. Они шли на юг, к префектуре Симанэ, через реку Суминоэ. Вопреки ожиданиям - не сплавляясь по ней, а просто пересекая; не приближаясь к столице, вышли в префектуру Кумасо, там они достигли реки Хи.

Шел восьмой день их путешествия, и ничего не предвещало беды. Был тихий и сухой вечер. Дневная жара спала. Небольшая деревушка на берегу оказалась гостеприимной и богатой на рыбу. Их угостили вкусным ужином, немного терпким вином и пообещали утром продать лодку. Тени упорно молчали полночи, и Кимэй позволил себе немного расслабиться, снять с пояса меч и уложить его справа, а не слева, как он это делал обычно. Выпитое вино не могло заставить его сознание, порожденное Сейкатсу, захмелеть, но кровь в его венах ускорилась, а мышцы расслабились. Аши пили еще меньше, но их глаза заблестели, а сами они заметно оживились и теперь рассказывали о себе или расспрашивали Кимэя. Ками отвечал сдержано, коротко и по существу, а то больше молчал. Он думал о том, что они прошли половину пути. Впереди еще столько же. Еще посидев, они разошлись спать. Завтра будет трудный день.

Кимэй проснулся от яркого, отчетливого запаха йокая. Это был тенгу, и, судя по структуре запаха, кто-то из низших. Как он забрел сюда? Было ли это случайностью или нет - ками сказать не мог. Его Инстинкт, проснувшийся в одно мгновение и взметнувшийся до небес, захватил все его существо. Кимэй поднялся со своей постели, Аши, которые спали на футоне неподалеку, сразу же проснулись.

- Что случилось?

- Йокай, - ответил он, беря в руки меч. - Низший. Нам не о чем волноваться.

Всего один йокай, скорее всего, разведчик - искал новые беззащитные деревни, чтобы привести сюда самок. Самки, конечно, беременные и поэтому ненасытные. Но если разведчик не вернется, то деревня будет помечена, как потенциально опасная. Просто нужно закончить с этим делом.

Кимэй перешел в кехо, растворяясь в ночной тьме. Он шел на отчетливый запах с мечом наготове - все будет закончено в считанные мгновения, а деревня даже и не узнает о том, что ей грозила опасность. Ослепительной, почти белой вспышкой сверкнула Сейкатсу, осветив все вокруг. Слегка пожухла трава вокруг, когда безобразная голова йокая упала на землю. Кимэй отточенным движением стряхнул кровь со своего меча и загнал его в ножны. В дом он вернулся так же быстро, как и покинул его.

- Мертв, - сообщил он Аши, укладываясь на свою постель. Больше в эту ночь он не спал - бдел каждую тень, но над деревней стояла странная, почти неестественная тишина.

- Мы меняем маршрут, - решил ками, предчувствуя беду.

Кимэй волновался не зря, потому что в густой листве, над трупом тенгу сидел Киану Кехиро. Удобно прислонившись к толстому стволу, он меланхолично чесал свою лохматую, давно требующую расчески шевелюру.

12 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана. Поднебесная. Префектура Авакихара;

река Хи

Солнце вставало медленно, будто лениво показывало свое светлое око из-за горизонта. Рыжие отсветы плясали в прозрачной и такой чистой воде, что если смотреть с лодки, то можно увидеть дно и рыбу, которая водилась в ней. Рыбы было, действительно, много. Кимэй ее не ел - его пища только растительного происхождения и Сейкатсу, но Аши взяли с собой в качестве припасов вяленую и даже копченую. Они говорили, что она здесь мясистая и сочная. Кимэя гастрономические вопросы интересовали в последнюю очередь.

Лодка ладно скользила по течению, и почти не нужно было прилагать усилия, чтобы она шла, куда надо. Они бы могли проплыть на ней до самого Призрачного океана, а там попасть в Ареццо, а значит и до Академии - рукой подать, но Кимэй менял планы. То, что они поплывут по реке Хи, было слишком очевидно для врага. Их не должны найти, и уж тем более поймать. Поэтому через несколько ли они сойдут и дальше отправятся пешком. Последующие две или три ночи придется провести в лесу.

Пока у Кимэя выдалась свободная минута - править лодкой он доверил Аши, можно было заняться мечом. Вчерашний убитый йокай оставил на лезвии свой едкий запах, и это сбивало с толку. Это могло помешать учуять врага.

- Скажите, ками, ведь никто не знает о том, что мы несем важный кристалл. Почему вы опасаетесь? - спросил вечно недоверчивый Йен. Казалось, ему доставляло удовольствие идти наперекор. Или делать вид.

- Может быть предатель, который сообщит об этом? - ответил Курадо.

- В клане Таманоя? Или кто-то из наших? Да вы шутите! Ками на предательство не способны в принципе, а эти Волки… (прим.автора: так "за глаза" называли клан Коре)

Кимэй взглянул на спорщика, и тот сразу же замолчал.

- Бывает всякое.

На воде, да еще, когда рассвело, теней не было. Поэтому ками чувствовал себя особенно уязвимым, а еще меч пах йокаем и перебивал другие, более слабые запахи. Возможно, ками походил на параноика, но все же предпочитал десять раз перестраховываться, чем один раз провалиться. К своим заданиям Кимэй всегда подходил со всей серьезностью.

Катана вскоре ярко заблестела на солнце, начищенная, без посторонних запахов. У Кимэя, как и у всякого представителя школы Сошу, был тяжелый, толстый меч, с плавным прогибом, который имел агрессивный вид. Кимэй, удовлетворенный работой, загнал его обратно в ножны, подвешенные слева.

- У меня плохое предчувствие… - ками поднял голову к небу, будто спрашивая у него, где опасность, и как ее избежать. Небо сегодня, чистое и безоблачное, отстраненно молчало.

- Вы опасаетесь собственной тени, ками, - покачал головой Энру. - Может… зря?

- Мы скоро это увидим, - произнес он, махая рукой на берег. - Причаливаем. Дальше пойдем пешком.

К ним медленно и плавно приближалась очередная деревушка, которая кормилась рыбой из здешней реки и выращивала рис в долине. Мимо проплыл рыбак в соломенной шляпе в узкой, на первый взгляд неустойчивой лодке. Он с уважением поклонился путникам, узнав в них защитников Поднебесной. У причала их почти сразу же обступила босоногая и чумазая ребятня. Они голосили, иногда просили разрешения дотронуться до Кимэя, тот улыбался и кивал. У него оставалось немного орехов в сахаре, он раздал их детям. Теперь они висли на нем дружными гроздьями.

- Первый раз вижу ками, который любит детей, - сказал Йен, глядя на все это безобразие с недовольством и страхом: а вдруг к нему приставать начнут? И что тогда делать?

- А я видел, - ответил Энру.

- Мы любим не только детей. Мы любим людей, всех без исключения, - Кимэй потрепал одного из мальчиков по голове. - Извините, ребята, но нам надо идти.

- Убивать страшных йокаев, да? - спросил другой мальчик, и его чистые глаза наполнились всепоглощающим страхом.

Люди без ками или Аши совершенно беспомощны. Они не могут справиться с йокаями сами. И если нападение, а помощь не подоспеет, деревня может погибнуть вся. Люди каждый день молятся Великой Священной Богине, благодаря ее за новый спокойный день. И люди смотрят на ками, как на своих спасителей и защитников. Они для них непререкаемо святы. Особенно в деревнях.

- Нет, у нас другое дело, - успокоил их Кимэй. - У вас все спокойно.

- Тогда куда вы идете?

- По своим божественным делам. Вы же не спрашиваете солнце, что оно делает за горизонтом, когда наступает ночь?

Ребята были бойкие и прозорливые.

- Так оно же не ответит!

Кимэй очень ловко управлялся с этой ребятней. Вскоре их отпустили, можно было продолжить путь. Они пошли по пыльной дороге, мимо полей с рисом, кабачками, редькой и другими культурами. А потом поля закончились, начался лес, в котором, несомненно, много грибов и ягод. Все-таки эти земли не обделены дарами природы. Шлось легко и приятно. А от жары спасали воздушные шелка. Аши тоже ощущали себя довольно комфортно.

Неприятности начались позже, ближе к вечеру. Первым звоночком был иттан-момэн - неразумный йокай, который в полете напоминал хлопковое полотенце. Он питался не мясом, а волосами. Особенно вкусными находило волосы подмышками и в паховой области. В принципе, этого йокая можно было бы назвать даже безвредным, но при пожирании волос он еще и съедал кожу, из которой они росли. Селиться эти йокаи предпочитали обычно в купальнях - так легче добраться до самого вкусного. Что делал иттан-момэн среди леса, где нет ни одной живой души, оставалось загадкой.

Йокай имел довольно бледный и вполне голодный вид, поэтому при появлении на дороге путников, бросился к ним. Ками его не интересовал, потому что был сделан из Сейкатсу и в пищу не годился, а вот на Аши позарился. Впрочем, ему не повезло в любом случае.

Энру, волосами которого хотел полакомиться иттан-момэн, выхватил меч и разрубил "полотенце" надвое. Йен на него недовольно зыркнул, хватаясь за свой меч:

- Так Сейкатсу надо было! Они же так размножаются!

В том- то была и трудность уничтожения этого йокая. Человек, не владеющий Сейкатсу и не знающего заклинаний-кей, не мог его убить. Расчленением иттан-момэн не уничтожить, ведь так они размножаются -порежь их на мелкие эти куски, они все равно найдут волосы, наедятся и вырастут.

- Это первая реакция… - пожал плечами Энру.

Да, вначале меч, а потом только кей. Кей вредит людям, поэтому Аши учат полагаться на свой клинок. Если уж не помогает…

Впрочем, вторая реакция оказалась верной, и вскоре одна из частей иттан-момэн уже корчилась на земле в предсмертных муках. Будто тонкий, живой кусок ткани догорал на дороге. Вторая часть отшатнулась, почуяв опасность, и собралась скрыться в лесу. Йен активировал кей Огня, кидаясь небольшим переливающимся огненным шаром следом. Промахивался он редко, но это как раз был тот случай, потому что шар остановился, будто натыкаясь на невидимую преграду, а потом рассыпался на мелкие шустрые искры, которые вскоре растаяли в воздухе.

"Высший йокай", - понял Кимэй, опознав мгновенную телепортацию. Он схватился за меч.

- Это мое домашнее животное. Вы его обижаете, - произнес явившийся йокай. При телепортации они не выходили из ниоткуда, а прибывали красиво, будто в разноцветном вихре, в сполохах ярких, разноцветных искр, которые кружили вокруг их тел, а потом медленно опадали и таяли, едва коснувшись земли. Высшие йокаи вышагивали из пространства, окутанные завораживающим светом. Красивое и завораживающее зрелище. Но не в этот раз.

Из искр ступил странный йокай. Он имел неряшливый, взъерошенный и какой-то сонно-потрепанный вид, а так же черные всклокоченные волосы, которые, где не слиплись, там превратились в жуткие колтуны, цепкий взгляд темных глаз, слегка искривленный, с горбинкой нос - поломанный не раз и неправильно сросшийся, острые скулы. Его поза неестественной птичьей надломленности, совершенно не свойственной человеку, выдавала в нем…

- Тенгу! - Аши схватились за мечи. Рука Кимэя уже давно лежала на рукояти своей верной катаны. И она тихонько, слышно только одному ками шептала о том, что хочет крови демона, который появился перед ним. Он успокаивал ее легкими, невесомыми поглаживаниями, уговаривая потерпеть.

- Ну как бы да, - йокай потер глаза, будто только что проснулся. - У меня к вам вопрос… Мы будем драться или отдадите кристалл, и тихо-мирно разойдемся?

Иттан- момэн, тем временем, свернулся в трубочку и юркнул в карман к высшему йокаю. В кармане оказалась дырка, а через нее порой вылезали различные белые части одомашненного монстрика-йокая.

- Он что издевается? - спросил Йен.

Тот только пожал плечами. Вид Высший йокай имел тощий и общеболезный, но Кимэй знал, насколько обманчива бывает внешность - он нутром безошибочно ощущал опасность. Перед ним явно командир. Только они бывают такими нарочито небрежными, что являются перед ками первыми. Потому что уверены, что смогут постоять за себя.

- Для нас это неприемлемо, - ответил Кимэй.

- О! - йокай приуныл. - Жаль. А то знаете, мне так лень с вами возиться. Но ничего не поделаешь, придется… - он тяжело вздохнул, смотря спокойными глазами старой и опытной гончей, которой и охотиться-то надоело.

- Ками, да я его на куски порубаю в два счета! - а вот Йен ками не был и звериным чутьем Сошу не обладал, потому обманулся. Йокай казался слабым и неказистым: потрепанное черное пальто, обувь, которая просит каши, неаккуратные заплатки, сальные пятна, худоба и болезненная бледность. Такой вид сбивал с толку. Такой йокай не казался опасным. Только вот за спокойствием на самом дне глаз таилась огромная, давно укрощенная и послушная своему хозяину сила.

- Не подходите к нему, - произнес Кимэй. - Лучше озаботьтесь щитами покрепче.

Люди взрослеют рано, рано набираются опыта, но все равно не могут угнаться за ками, которые сражаются веками.

- Я вас еще предупредить хочу, - йокай вяло посмотрел на недовольных таких приказом Аши. - Когда я на задании, обычно за мной таскается весь мой отряд… Он и сегодня здесь.

И тут Кимэй понял, откуда у него это чувство всепоглощающей тревоги. Здесь полно йокаев, только вот ввиду отсутствия людей поблизости, он их учуять толком не мог. В итоге - пропустил. Одна из досадных слабостей ками - становиться в разы сильнее, когда есть конкретно тот, кого защищать, и быть до обидного беспомощным, когда таковых рядом не оказывается.

Курадо стиснул челюсти, начиная стягивать Сейкатсу из Великого Потока и преобразовывать ее в кей. Он знал, что кехо ему не поможет - выследят, поэтому придется биться и, похоже, до последней капли крови.

- Я думаю, стоит представиться противнику, с которым будешь сражаться, - все так же монотонно пробормотал йокай. - Киану Кехиро, командир третьего спецотряда Принца Тенгу Гоэна…

Да, того самого печально известного Принца Гоэна, который во время восьмого исхода убил Кумэ Сумире, защищавшую новорожденного сына Сусаноо. Того самого, который во время Второй Войны проник в Академию, но был остановлен все тем же Амацукумэ-но микото. Он пытался достать ключ от Авасимы, чтобы попасть в Морской замок Сусаноо. Того самого Принца, встретившись с которым почти никто не выживал. Нет, он брал пленных, брал много и с удовольствием, чтобы потом мучить их в своих застенках. Говорили, что без чужих страданий, он не мог уснуть. Говорили, что он обладает даром, который схож с пророческим даром Накатоми Амэ-но-коянэ.

А еще Кимэй знал, что представляет собой третий спецотряд. От них еще никто не уходил. Будет ли он первым? Что ж, придется приложить к этому все усилия.

- Аматэрасу Курадо Кимэй, - в свою очередь представился ками.

- Очень приятно, - рядом с командиром телепортировалась девушка. Высокая и статная, с хищной улыбкой и острым, безжалостным взглядом. Ее волосы черного цвета были неаккуратно обрезаны, по всей видимости, ножом и в походных условиях. Густые, непослушные волосы, они торчали в разные стороны, делая ее вид диким и агрессивным. И выглядела она не так запущенно и грязно, как ее командир.

За ней последовал и остальной отряд. Всего пятнадцать йокаев, но они были лучшими из лучших. Скверно. Очень скверно.

Ками и Аши встали спиной к спине, окруженные противником. Их зажали в кольцо, и путей для бегства не было. Только спутник.

- Ками! - выкрикнул Йен. - Что вы делаете?

Что он делал? Он просто принял страшное решение, собираясь пробиться отнюдь не малой кровью. Ведь перед ним третий отряд, придется применять тяжелую артиллерию - не меньше. Для этого ему понадобятся спутники. Несколько.

Кимэй старался не думать о том, что собирался сделать локальную катастрофу и выжечь лес в радиусе двух ли. Он просто связался со спутником и принялся вводить нужные команды. Ведь спутник - это не только средство перемещения, а еще и оружие. И Кимэй знал, что щиты Аши не могут выдержать такой нагрузки, и им грозит погибнуть в этом аду, поэтому позвал несколько спутников. Так у них будет шанс выжить. Маленький, но будет.

- Уходите!

Небо раскрылось, потемнело. Облака свернулись небесного дракона, возвещая о том, что спутник накапливает Сейкатсу. Казалось, будто солнце погасло, готовясь к апокалипсису. Вместо него моргали спутники, послушно выстроившиеся по команде Кимэя.

"Не думал, что те коды, которые я получил при вступлении в специальный отряд Хатимана, я стану использовать так быстро", - с небольшим сожалением подумал Кимэй.

- Как мне это надоело… - вздохнул командир отряда, расправляя черные, роскошные крылья. Сила тенгу была соизмерима с размером крыльев. У Киану Кехиро они были просто огромны. И длинные хищные когти на тонких, узловатых пальцах.

- Мы сделаем все быстро, не переживайте, - ухмыльнулась девушка.

Черные перья посыпались сверху ворохом. Зашелестели птичьи крылья, противно, до отвращения запахло йокаями, которыми была наводнена округа.

- Мы не бросим вас, ками, - прерывисто выдохнул Энру.

- Это приказ! - Кимэй не хотел ничего слышать. Потому что они не выдержат, а на его руках и так слишком много звенящих браслетов. К тому же, если бы присутствие Аши увеличивало его шансы на победу - другое дело, но они только помешают.

- Вначале будет перемещение! Не дайте спутнику навестись! - крикнула девушка, мчась к противнику.

Еще немного… совсем чуть-чуть… Они почти…

Йокаи атаковали. Кимэй молниеносным движением выхватил меч из ножен. Небесная Сейкатсу всегда белая, самая чистая, самая животворящая, но и самая разрушительная, если уж на то пошло, вырвалась из него, засияла ярко, заставляя йокаев отступить перед этим яростным напором, перегруппироваться, чтобы сделать нападение эффективнее. Полетели черные перья, поднялся ветер, как перед грозой.

Одно мгновение… всего одно…

Мир будто замедлился. На какой-то миг Кимэю показалось, что он видит себя с высоты спутника, луч которого спускается за Аши, чтобы забрать их, но дает маху.

Яростно проскребли хищные когти по щитам, которые выставили люди. Вновь полыхнуло огненной кей, все смешалось в одну кучу: люди, ками, йокаи, Сейкатсу, лучи спутников. Меч Кимэя сверкал белым, уже окропленный кровью. Он успел ранить неосторожного йокая, но добить не успел - другой прикрыл. Пришлось выхватить вакадзаси, чтобы принять атаку с двух сторон, перейти в кехо, уходя из зоны поражения кей противника. Земля, вспоротая острыми заклинаниями, брызнула в разные стороны, кое-где потрескалась. Луч потух, уходя ни с чем. Будет вторая попытка наведения. Но теперь ей будут управлять Аши, наконец-то понявшие, что им не устоять.

Кимэй снова переместился с помощью кехо, нападая. Его меч пел, облаченный в кокон из бело-серебристой Сейкатсу. Порой он раздваивался и растраивался, безжалостные щупальца-лезвия вырывались вперед, когда Курадо видел, что противник открылся. Только это случалось нечасто, потому что эти йокаи знали свое дело. Третий отряд…

Еще несколько минут назад близлежащие деревья, стоящие зелеными и пышными, теперь казались почерневшими, скукожившимися и обугленными. Один из вековых дубов пошатнулся, заскрипев, начал падать на землю, срубленный одним из заклинаний йокаев. Спутник закончил наведение и возвестил об этом слабым сигналом, который еле слышно прозвучал на краю сознания.

Третьей попытки не будет - Кимэй знал.

- Не уйдете! - кто-то крикнул, бросаясь на Аши. Кимэй отклонился от острых когтей командира отряда, от атаки с тыла Курадо спас щит, который он выставил. Ками не стал церемониться и атаковал сразу, заставляя кольцо, что стягивалось вокруг него, дрогнуть и остановиться.

Спутник погас и задвигался - забрал. Теперь можно не колебаться, а ввести последний код, который подтвердит намерение стрелять.

- Сюгендо… оно так раздражает… - сказал кто-то из йокаев.

И в этот момент Кимэй замер, загнав катану в ножны. Он отставил одну ногу в сторону, готовый к перемещению в кехо, когда зеленый разрушительный луч вспорет землю и похоронит под собой все живое. Такие вещи почти никто не проделывал. Потому что Сейкатсу будет так сильна, что сможет разрушить даже тело ками. Нужны крепкие щиты, но Кимэй знал свои возможности - у него не получится сделать их достаточно прочными, чтобы защитили. Поэтому будет второй вариант - временный коридор, по которому он пронесется в кехо, выскакивая из зоны поражения. Но этот коридор должен быть свободен.

Выдох… Хриплый, болезненный. Внутренности разрывает и скручивает. Катана напряженно звенит, возвещая о том, что больше Сейкатсу взять не даст, потому что за ней - потеря рассудка и превращение в йокая. Перед глазами все поплыло, Кимэй ощутил себя пьяным, напитавшись энергией. Только не шататься, только не промахнуться - чтобы сбежать ему понадобятся все его силы, вся сила и все везение, которые копились долгие годы его жизни.

- Телепортация! - надрывно крикнул Киану. Какой-то отстраненной частью сознания, не отягощенной ни безумными вычислениями или накоплением энергии в собственном теле, Курадо понял, что его разгадали. Но не уйдут, не успеют…

Тяжелый хрип. Воздух со свистом вырвался из легких, Сейкатсу брызнула из Кимэя, точно кровь из раны, обволокла его тонким слоем, и в то же время с оглушающим рокотом с небес обрушился смертоносный луч, который стал расширяться, погребая под собой все, даже цветные искры телепортации йокаев. Искажая пространство, стараясь здесь установить свои страшные порядки, где нет постоянства, а только бесконечная изменчивость, Сейкатсу огненными струями лизала землю, валила деревья, заставляла хрупкую кромку неба трескаться и осколками осыпаться, являя собой страшное зрелище - обнаженный Великий Поток. Такое пространство порой рождает чудовищ страшнее, чем йокаи.

Черные драконы - всего лишь потемневшие от аномалии облака, сталкивались друг с другом, падали на землю дождем из ядовитых молний, шипели и зло трещали. Пространство даже не вспыхивало, оно плавилось, таяло, превращалось в блестящие лужи под ногами, переплеталось заново, чтобы потом явить после себя совершенно другой узор ландшафта. Выжженную пустыню, проклятую на века. К ней не будут подходить люди, на ней не будут селиться животные, не станут расти растения. Это рана, которой не суждено затянуться в течение сотен лет…

То, что сделал Кимэй - запрещено. Но сейчас цель оправдывала средства. Сейчас он несет с собой кристалл, от которого, возможно, зависит будущее Поднебесной. Уж лучше маленькая рана, чем полное уничтожение. Кимэй это знал, как никто, ведь был родом из клана медиков.

Он сорвался в кехо. Все вокруг него кипело, точно в масло в котле. Проход и без того узкий, быстро сходился, пытаясь погрести под собой и ками, как главного виновника происходящего. Ведь за все надо платить. Кимэй перешел на максимальную скорость кехо, выскальзывая из смертельной ловушки. Проход за ним сразу же закрылся, заливая нетронутое пространство, точно вода, прорвавшая плотину. Но на выходе его атаковали йокаи.

- Не могу поверить, что ты на это решился, - прокомментировал командир, встречаясь своим мечом с катаной Кимэя. Удар был настолько сильным, что ками не устоял на ногах. Его отбросило назад, к самому краю бурлящего ада. Катившись по земле кубарем, Кимэй пытался когтями затормозить, поэтому они безжалостно скрипели, впиваясь в твердую сухую землю. Вакадзаси больно врезался в бок, будто напоминая о том, что он все еще здесь и теперь придется полагаться на него, пока отлетевшая при неожиданном ударе катана, не окажется снова в руках ками. Кимэй вскочил на ноги и обнажил короткий меч. Он не сделан из руды Сошу, это - простой земной металл, который при воздействии Сейкатсу быстро придет в негодность и раскрошится. Только вот этой самой Сейкатсу сейчас не было, ушло на безумный и совершенно бесполезный план.

- Зачем тратить силы? Сдавайся, - командир с жалостью смотрел на Кимэя, который в отчаянной решимости обнажил вакадзаси.

- Потому что до своей катаны ты не доберешься! - расхохоталась девушка-йокай, подлетая к воткнутому в землю мечу. - Думаешь, мы тебе позволим? Просто убьем, и дело с концом…

Командир издал усталый свистящий вздох. Ему было лень драться дальше, но и отступать он не мог. Кимэй прикидывал свои шансы: как добраться до катаны, рядом с которой стояла девушка-йокай. Ками дернулся, атакуя командира кей и вакадзаси одновременно, не надеясь серьезно ранить, а скорее отвлечь, но тот лишь небрежно взмахнул рукой, поднимая сильный, неистовый ветер. Ослабевшие ноги Кимэя не выдержали, и он рухнул на колени, тяжело дыша. Силы оставили его. Стало понятно, что положение безвыходное, поэтому решился на еще один шаг, который был верхом отчаяния - снова позвал спутник. Уж лучше данные уничтожатся, чем попадут в руки врага.

- Хм… - покачал головой Киану, - вынужден тебя огорчить, но ничего не будет. Ирена.

Девушка с хищной улыбкой кивнула, берясь за рукоять его катаны, которая была воткнута неподалеку. Кимэй при этом жалко всхлипнул, наблюдая за ее действиями с видом затравленного зверя. Меч в руках врага - это все равно, что резать по живому.

- Я же обещала, что мы тебе не позволим, - самодовольно произнесла она. Ее наслаждение происходящим было почти так же сильно, как страх за свою душу у Кимэя. - Прощайся с ней, жалкий ками. Навсегда!

Меч ярко сверкнул в последний раз, когда светящейся стрелой упал в водоворот еще бурлящей и опасной Сейкатсу. На миг она расступилась, а потом бросилась к нему, жадно пожирая - отрывая куски и кроша на части. Кимэй закричал, так в агонии кричит человек, заживо сгорая. Не думая ни о чем, бросился вперед, за катаной, но его перехватили йокаи. Сбили с ног одним небрежным движением, придавили к земле, обездвиживая. Кимэй пытался вырваться, его сознание мутилось - то накатывали, то отступали волны паники; то огонь обжигал все его внутренности, то захлестывало безумие, от которого его глаза чернели, становились пустыми и такими же голодными, как неукрощенная Сейкатсу, что все еще бушевала неподалеку.

Чтобы подавить сопротивление, Кимэя сильнее придавили к земле, и он скулил и выл, точно раненый зверь. Все его тело находилось в агонии: вот-вот и сгорит, вот-вот и погибнет, разорвется, исчезнет.

- Ну вот, еще одна проблема… - Киану почесал затылок. - Давайте выключим его что ли…

Темнота была жадной и прожорливой. Она пахла кровью и безумием.

12 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана, страна Вастре-Ираб-Кум, г.Шинбуиян;

резиденция Принца Тенгу Гоэна

Завершая телепортацию, Нори норовисто ударил копытом землю. Вспыхнул и погас фонтан разноцветных искр, конь недовольно фыркнул, мотая хищной мордой. Ину Кимиясу властно натянул поводья, ханье захрипел беспомощно и слегка раздраженно, полыхнул огнем и на том успокоился.

На холмистой местности раскинулся большой портовый город. Светило яркое солнце, кричали чайки, в мутной, жаркой мгле угадывались очертания мачт кораблей, причаливших к берегу. Пахло тухлой рыбой и водорослями, которых с лихвой повыбрасывало на берег во время прилива.

Кимиясу поправил смявшиеся при телепортации манжеты на белоснежной рубашке, смахнул несколько несуществующих пылинок с черного плаща и тронул поводья. Нори фыркнул и послушно порысил по дороге, ведущей в гору, где, спрятавшись в зелени, стоял огромный особняк. По меркам йокаев его заложили не так давно - всего каких-то шестьдесят лет тому назад. Конечно, ками знали, что это за место, но благополучно не совались, ведь нападение могло стать причиной для новой крупномасштабной войны. Это со стороны казалось, что война между ками и йокаями бессистемна и идет на поражение. На самом деле она велась по определенным правилам с переговорами, мирными договорами и разделом территории. Этот город целиком и полностью принадлежал йокаям. А точнее Тенгу Гоэну. Хотя, без Аши здесь не обходилось, только они редко вмешивались.

Охранники с низким поклоном пропустили Кимиясу внутрь. Распахнулись кованые ворота, показались фигурно остриженные кусты, цветущие сады и несколько причудливых фонтанов, которые тихо журчали среди шелеста листвы. Здесь Принц осадил коня, жестко взял его за поводья и прошел дальше. Конюхам он Нори доверить не мог, потому что знал, как ханье относится к чужим. Но и тут норовистый красавец успел выделиться: надкусил шляпу слишком близко подошедшего к нему слуги. Тот завопил, посыпалась отборная брань, которая почти сразу же перешла извинения. Кимиясу, привыкший к такому положению вещей, только сдержанно кивнул и покинул конюшни. Нори заржал ему вслед.

- Господин Принц еще не спускался, - сообщил дворецкий, кланяясь Ину. Звали его Иоганн, был он не без своих странностей - одна осанка чего стоила, вечно ходил так, будто швабру проглотил.

День приближался к полудню и, скорее всего, Гоэн еще даже не проснулся. Была у него такая раздражающая привычка буянить по ночам, а потом спать до обеда.

Кимиясу направился к лестнице, которая вела в покои Принца Тенгу. У ее подножия он остановился, окликнутый дворецким.

- Господину Принцу снова снились кошмары, - прозвучало как предупреждение.

Что ж, это все объясняло. Даже ту сонную атмосферу, в которую погрузился особняк - была трудная, долгая ночь. Сколько крови пролилось?

- Я учту.

Кимиясу не боялся дурного расположения духа Гоэна. Принц на Принца руку не поднимает - это велел Сусаноо, желая, чтобы между йокаями всегда царил мир. Каждый из них это правило неукоснительно соблюдал.

Гоэн спал в прохладной полутемной комнате, свернувшись калачиком. Сейчас он выглядел вполне безобидно и даже где-то трогательно - завернутый в черные крылья, из-под которых выглядывали концы его очередной кружевной сорочки нежно-розового цвета. Кимиясу всегда считал, что у Гоэна отвратительный вкус, а его пристрастие к рюшам и оборкам лишено всякого здравого смысла.

- Кимиясу… - выдохнул Гоэн, открывая глаза. - Ты пришел?

Его голос был сладким, словно патока, мурлыкающим и совсем безобидным. Слишком лицемерный голос, потому что Кимиясу хорошо знал истинное лицо этого Принца.

- Есть разговор.

- Вот как, - Гоэн казался огорченным. Он развернулся из своих крыльев и сел, складывая их за спиной. Убирать их он пока не спешил. Ему нравилось ходить вот так. В странах Креста его порой почитали за ангела. Знали бы, какие когти спрятаны в этих руках и что за зубы скрывает улыбчивый рот. - Тогда говори.

- Третий отряд. Зачем ты прислал его ко мне?

- Тебя позлить? - предположил Гоэн. Вид у него был недовольный и обиженный.

Кимиясу обратил внимание, что на полу лежало битое стекло. От Гоэна всегда пахло кровью, но сегодня этот запах был просто невыносим. Он снова "играл"…

- Ты придумал бы что-то более действенное в таком случае.

- А ведь правда, - согласно кивнул он.

- Тут другое.

- О, ты пришел ко мне порассуждать? Я польщен, - а вот и яд. Не вороном надо было родиться Гоэну, а змеей. Подошло бы гораздо больше.

- Расскажи.

Гоэн хмыкнул и слез с кровати. Прошел босиком по битому стеклу, распахнул тяжелые гардины, приподнимаясь на цыпочки, впустил яркий свет. Сразу не только посветлело, но и заполнило комнату шумом моря и легкого морского ветра. Тенгу вышел на балкон и уселся на парапете, как птица на жердочке. Чтобы удержать равновесие он пару раз взмахнул крыльями, и на пол посыпались блестящие черные перья. Кимиясу терпеливо ждал, наблюдая за действиями Гоэна.

- Я попросил твоей помощи, Кимиясу. Ты мне откажешь?

Конечно, тенгу знал, что это не так. Кимиясу давно проверен и надежен.

- Я хочу знать, что ты задумал.

- И поэтому врываешься ко мне и будишь?! - сорвался на истерику Гоэн, обшаривая глазами окружающее пространство в поисках того, чем бы можно было запулить в собеседника. Ничего личного, это просто манера разговора такая. - Мне снились сегодня кошмары…

После своих снов тенгу становился почти невменяемым. Кимиясу его давно не старался понять, поэтому ничему не удивлялся. В Гоэне, казалось, жило сразу несколько личностей, которые сменяли друг друга, точно настроения. Сейчас он был истеричной стервой, через минуту может захотеть кого-нибудь помучить, еще позже превратиться в мужлана. И все это в порядке вещей.

- Третий отряд должен добыть для меня важную вещь. Может быть, она позволит нам изменить историю Поднебесной, - на лице Принца Тенгу появился хищный оскал. - Полностью избавиться от ками. Владеть целым миром. Хочешь?

Безумные планы по захвату мира тоже не были чем-то новым. В принципе их даже не пресекали и порой помогали, потому что Гоэн искренне хотел завладеть миром, чтобы потом подарить его Повелителю. Было бы по-другому - его бы обвинили в неверности и серьезно наказали.

- И поэтому ты отправил ко мне третий отряд? Не улавливаю связи.

- Не улавливаешь? - вскинулся Гоэн, возмущенно засвистел и нахохлился. - Я просто хочу понимания и немного поддержки. Есть вещи, которые невозможно провернуть в одиночку, а тебе я доверяю.

Уж лучше бы не доверял, - порой думал Кимиясу. - Тогда бы меньше беспокоил.

- Так почему именно мой замок в Насварте?

Гоэн обиделся. Он отвернулся и презрительно фыркнул.

- Ты злишься, - произнес он. - А я хочу сделать подарок Повелителю…

И, закатив глаза и несчастно вздохнув, рухнул с балкона вниз. Прозвучал хлопок телепортации. Подобные "полеты" он совершал регулярно, поэтому оставалось только терпеливо ждать, пока Гоэн снова вынырнет в комнате. А уж об клумбу буйну головушку не разобьет, тут и мечтать не стоит - птица же.

- Что за глупая сорочка! Давно ее выкинуть пора, чтобы движения не стесняла! - похоже, телепортация не увенчалась таким блистательным успехом, на который рассчитывал Принц. Может, клумбу он не разбил, но об кусты поцарапался. - Иоганн!

Дворецкий моментально возник в дверях, низко кланяясь господину.

- Мое платье готово?

- Да, господин Принц.

- Хорошо. - Он убрал крылья и принялся рвать на себе сорочку. Она натужно трещала и лоскутами опадала на пол. И хотя движения Гоэна оставались еще нервными и не совсем вменяемыми, ину видел, что брат начинает приходить в себя, да и градус истеричности в голосе значительно понизился.

- А насчет третьего отряда… - Гоэн просунул рукава в белоснежную рубашку, которую держал Иоганн,- я же тебе все сказал. Они должны кое-что принести мне. Подарок от самого клана Коре.

Принц сел, вытягивая ногу, чтобы коленопреклонный Иоганн натянул на него сапоги.

- Так почему именно я? - спросил Кимиясу. Он не был предателем, но был Отступником. И хотя Кимиясу сохранил свой клан, свои земли и свой замок - это мало что значило. Все Принцы и Принцессы, кроме Гоэна, отвернулись от него. Они старательно делали вид, что его не существует и старались по возможности не иметь с Кимиясу никаких дел.

Но не Гоэн. Гоэн умел просчитывать свою выгоду, и сразу понял, что много потеряет, если откажется от клана Ину. И дело было не в старом долге перед ним, совсем нет. Просто тенгу был интриганом до мозга костей и свою выгоду никогда не упускал.

Гоэн сверкнул белоснежной улыбкой.

- Потому что я нужен тебе.

- С чего ты взял?

Перебил их Иоганн.

- У вас в ступнях стекло, господин Принц.

Гоэн пнул его ногой.

- Так вытащи, напоминать нужно?

Кимиясу уже не в первый раз наблюдал картину, как из ног тенгу извлекают острые осколки. Кровь капала на паркет, а Гоэн даже не кривился, а сидел, развалившись и ожидая, пока слуга закончит.

Вся эта ситуация выглядела слишком подозрительно, а Кимиясу не вчера родился. Гоэн собирался втянуть его в неприятности, которые будет сложно расхлебать - уж в этом деле он мастер.

- А к кому мне еще обращаться? - вдруг спросил Гоэн, изображая бедного и несчастного. - Только к тебе. Во-первых, я бесконечно доверяю тебе…

Не сказать, что это доверие было фальшиво. Ведь Гоэн пришел именно к нему, после того, как его ранил Хорхе во время Второй Войны. Пришел, налил крови на дорогой ковер - пришлось выкидывать. А Кимиясу очень не любил расставаться с любимыми вещами. Но непутевого братца все же выходил, наверное потому, что его смерть повлекла бы за собой еще большую цепь перемен, чем его спасение. Все же Кимиясу был рабом своих привычек.

Итидзе бы возиться с раненым Гоэном не стал. Эн-ю бы и внимания не обратила на подбитую птицу на своем пороге, Коноэ бы брезгливо скривила носик и отвернулась, на том и забыла. Гоэну оставалось идти только к Кимиясу, и он не прогадал.

- Во-вторых, я хочу помочь реабилитировать твою честь. Предприятие довольно рискованное, но куда же без риска, а? Не волнуйся, я все просчитал, так что… - Гоэн ослепительно улыбнулся.

- Почему я тебе не верю?

- Потому что ты старый и осторожный пес, - Кимиясу сделал жест рукой, чтобы тенгу и не начинал. За такие слова можно было получить вызов, а драка Принцев недопустима. Чтобы там ни думали о чести Кимиясу, марать ее еще больше, чем есть, он дракой с Принцем не собирался.

Положение спас стук в дверь. На пороге появился слуга в зеленом замшевом пиджаке и гетрах. Он поклонился, тряхнув напудренными кудрями.

- Вам письмо.

- Давай сюда, - Гоэн подозвал слугу к себе. Иоганн подковырнул один из осколков, глубоко впившихся в плоть, и Принц Тенгу заверещал, как летучая мышь.

Слуга с письмом приблизился. Гоэн взял конверт с серебряного подноса и быстро его распечатал.

- Это от Киану, - сообщил он довольно, поглядывая на Кимиясу. - Он уже возвращается с добычей. Пригласишь меня погостить к себе?

- Нет.

- Кимиясу! - взвыл Гоэн, кидаясь в него серебряным подносом. Ину поймал его на лету и передал в руки слуге. - Не зли меня!

- Не истери.

- Мне пообещать быть хорошим мальчиком?

Кимиясу усмехнулся.

- Не поможет.

12 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Тика, замок Насварта;

штаб- квартира Принца Ину Кимиясу

В замке царил порядок и тишина. Уже стемнело, а здесь, на юге солнце садится всегда рано. На небе высыпали звезды - другие миры, созданные другими Творцами. На дворе стоял ленивый летний вечер из тех, когда дневная, изматывающая жара уже спала, а ночная прохлада еще лишь неспешно подкрадывалась. Пахло дымом, немного мясом и псиной.

- Псарня! - скривился Гоэн.

Кимиясу даже и бровью не повел. Конечно, псарня. Это ведь логово йокаев-псов. Ину по повадкам очень похожи на волков: они сбивались в стаи, слепо следовали за вожаком и, порой случалось, что начинали бороться за первенство, бросая вызов Кимиясу. Принц расправлялся со смутьянами быстро и жестоко, чтобы никто не сомневался, что их вожак самый сильный из них.

У тенгу были другие законы, мягче или жестче - сказать трудно, но право первенства у Гоэна никто не оспаривал. Может быть потому, что после очередного своего кошмара он показывал всем, на что способен…

- Ты знаешь, где твои покои, - Кимиясу передал Нори конюху, который ждал их прибытия. - У меня есть несколько нерешенных вопросов.

- М-да? И ты не составишь мне компанию на вечер? - голос звучал заискивающе.

- Разве не ты недавно хвалил мой пищевой гарем? Вот и развлекайся.

(прим.автора: Пищевой гарем - десять-двадцать человек, принадлежащие определенному Принцу Йокаев, кровью которых он периодически питается)

Кимиясу направился к входу в замок, методично постукивая подкованными сапогами по каменной дороге. Архитектура замка Принца Ину не отличалась каким-либо воздушным изяществом или изысканностью, как у Гоэна, или кричащей роскошью дворца Принца Тануки Итидзе, она была простой и удобной, но вместе с тем в ней царила какая-то монументальность - не карточный это домик, так просто не рухнет, и так просто не развалится. Это и было одной из главных причин, почему свои эксперименты Гоэн решил проводить здесь, а не дома.

- А ты меня с ней познакомишь? - вслед бросил Гоэн уходящему Принцу.

Кимиясу остановился, покачался на пятках, пытаясь понять, о чем речь.

- С кем? - спросил он.

Гоэн нацепил одну из самых гадких улыбок в его арсенале.

- С твоей м-м-м… женой… Той, ради которой ты пожертвовал отношениями с братом и сестрами, - тенгу наклонил голову на бок, ожидая ответа.

Кимиясу опасно прищурился.

- Ты можешь оставаться в моем замке столько, сколько тебе нужно, но не лезь к моей семье. Я тебя предупредил.

Впрочем, Гоэн даже и не расстроился. Он знал о том, что это будет непросто. Ину давно дал понять - эта тема обсуждению не подлежит. Но тенгу было любопытно, он хотел побольше узнать, что же Кимиясу нашел в человеческой женщине, хрупкой и недолговечной, быстро увядающей, раз нарушил одну из Заповедей. (Прим.автора: указания, данные Повелителем, как йокаям нужно жить) Но вряд ли хоть в одной человеческой женщине есть то, что искал сам Гоэн. Это неважно. Право же. Потому что он твердо решил похитить Идзанами и сделать своей.

От этой мысли душа едва не запела. Гоэн заставил себя улыбаться насмешливо и ядовито, но уж никак не счастливо - не здесь. Он прошел в гостиную, скинул дорожные перчатки, дал слуге знак налить чего-нибудь выпить, а потом развалился на удобном диване, закинув ногу за ногу.

- А что третий отряд?

Слуга поднес с поклоном стакан. Гоэн взял его белой холеной рукой, сейчас лишенной когтей, и испытующе посмотрел на слугу.

- Не возвращался пока, господин Принц.

- Мне нужно, чтобы мне сообщили сразу же, как они войдут в замок, - он отхлебнул янтарного напитка и, слегка посмаковав его на языке, закончил, - в любое время дня и ночи, понимаете?

- Да, господин Принц.

Ублюдок Кимиясу всегда умел выбирать прекрасные напитки. Только ради них хотелось напиться до беспамятства, а на утро встать с гудящей головой и дурным настроением. Жаль, здесь особо не побуянишь, что удручает.

- Хочу девочку, - произнес тенгу, откидываясь на спинку дивана, а другой рукой, не занятой стаканом, он расстегивал свой камзол. - Блондинку. Зеленые глаза, тонкая лебединая шея, высокая грудь и округлая попка. Шея - обязательно, я не люблю кусать тех, у кого она толстая или некрасивая, у меня аппетит пропадает!

- Да, господин Принц.

С этими словами слуга стремительно вышел, а Гоэн еще раз усмехнулся и отсалютировал сам себе. Допивал бренди он с удовольствием, предаваясь мыслям о том, какие же жалкие эти ками: они даже выпить и расслабиться не могут. Дело в том, что их организм создан таким образом - всасываются только полезные и нужные для жизнеобеспечения вещества, а остальное просто выходит невостребованное или просто не действует на нервную систему. Именно потому они и нервные такие, что расслабиться не могут. Пожалуй, стоит выпить и за них.

Гоэн поднялся и бросил снятый камзол на кресло. Теперь он остался в полурасстегнутой белой рубашке и щегольских брюках с золотым шитьем. Так как на шее висел золотой медальон, то вместе они смотрелись почти удовлетворительно для взыскательного и вечно капризного вкуса тенгу. Гоэн улыбнулся своему отражению в зеркале и отправился наверх, в свои покои. Их должны были держать всегда готовыми, ведь никто не знал, когда Принц захочет посетить брата, а ждать он не любил и очень раздражался, когда это приходилось делать.

В его комнате уже горели свечи, а на столике стояла бутылка с его любимым бренди и хрустальные стаканы. Гоэн взял один и грохнул об пол, просто чтобы послушать, как бьется хрусталь. Он это делал с таким потрясающим перезвоном, что ни в какое сравнение не шел с окнами, определенно. Принц с наслаждением истинного ценителя взял очередной стакан и уронил него на пол. Он разлетелся и засверкал в приглушенном свете свечей. Красиво. Надо будет еще заставить девочку походить по осколкам. Гоэну нравилось, когда ноги в крови, это так возбуждало!

В дверь осторожно постучали. А вот и она! Приятно, что так быстро.

- Войдите.

- Господин Принц, вы просили сообщить, когда появится ваш отряд, - это была не девочка, а слуга.

Гоэн вскочил, чувствуя восхищение.

- Где?

- Во дворе…

Слуга не успел договорить, как комната озарилась разноцветными искрами телепортации. Принц исчез, а слуга вздохнул, взглянув на битое стекло, и пошел за метлой и новыми стаканами. С этими тенгу никакой посуды не напасешься.

Когда Гоэн появился во дворе, вся суета, царящая в округе, будто застыла. Только где-то неподалеку заржал этот отвратительный конь, принадлежащий Кимиясу, чем испортил всю торжественность момента. Принц недовольно поджал губы. Весь его отряд, как по команде повернулся к нему, а потом припал на одно колено. Гоэн одарил их благосклонной улыбкой, и, не медля, двинулся к ним.

Киану поднялся первым. Он вышел навстречу и еще раз поклонился, выражая свое бесконечное и искреннее почтение. Принц высокомерно махнул рукой.

- Что за церемонии, Кехиро? - вопросил он, приподняв брови. - Ты же знаешь, что от третьего отряда я их не потерплю.

- Прошу прощения, Принц.

От слуха окружающих не укрылось, что командир отряда опустил "господин", из-за чего обращение звучало почти фамильярно. А если учесть, что вид Киану имел затрапезный, то вовсе удивительно было.

- Ну, ничего, забудем, - "расщедрился" Гоэн, кладя руку на плечо. - Как задание?

- Мы его выполнили, - сообщил Киану. - Все, как и вы просили. Кристаллы и…

- Саркофаг, - Принц довольно улыбнулся. - Вы мне притащили подопытного кролика! Кехиро, ты знаешь, чем меня порадовать!

Гоэн даже и не собирался скрывать свой восторг по поводу такого "подарка". На самом деле он не надеялся, что им удастся вместе с кристаллом притащить и ками, они обычно погибают в таких заданиях.

- Трудно было?

- Не особо. Он просто лес поджег, это доставило некоторые проблемы.

- И вы притащили его живым? - ох, как же он любил свой третий отряд! Порой они совершали невозможное!

Он подошел к саркофагу - его использовали, когда нужно было телепортировать что-то покрупнее. Саркофаг зашипел, из образовавшейся щели повалил пар, а потом крышка отъехала в сторону, и Гоэн увидел спящего в глубоком анабиозе ками. Он был красив - Принц провел рукой по лицу, подушечками пальцев ощупывая складки на лбу, потом потянул за мягкую серо-зеленую прядь, пробежался по бровям, опустился по скулам и коснулся холодных, безжизненных губ. Красивый…

- Мне кажется, что на его лице застыла боль, - произнес Гоэн.

- Так и есть. Его меч был уничтожен, поэтому ему плохо…

Принц довольно выдохнул.

- Это же так замечательно. У меня есть ками, и ему больно. Это больше, чем я мог мечтать. Спасибо, Кехиро.

Киану кивнул, принимая благодарность. В этот момент что-то белое в его кармане закопошилось, ткань под ним заходила ходуном, а потом через запасной выход - то есть дырку - вылетел белый иттан-момэн и начал кружиться над головами зевак, высматривая, чьими бы волосами поживиться.

- Давай мне кристалл. Я думаю, он нам сильно поможет.

- Конечно.

Гоэн принял кристалл, а потом обернулся, чтобы поискать глазами Кимиясу. Конечно, он здесь. Этот тупой жеребец не станет так орать, если не завидит своего хозяина или кто-то его не подергает за хвост. Но если бы его подергали за хвост, сейчас бы что-нибудь горело, но паленым не пахло никак.

- И что это? - Кимиясу был мрачнее тучи. Он стоял на пороге, скрестив руки на груди.

- Ками без меча, - сообщил Гоэн с таким видом, будто только что нашел на карте новый материк.

- Ты помнишь о том, что я не люблю менять ковры. Так что не заляпай их кровью.

- Ты такой скучный, братец, - фыркнул Гоэн, снова умиляясь на выражение лица ками. - Ничего не понимаешь. Кто-нибудь знает, как его зовут?

- Кимэй, - ответил Киану.

- А школа?

- Сошу.

Зрачки Гоэна расширились от удовольствия. Это же просто идеальный кандидат: больше всех хочет силы и больше всех мучается от боли без меча. Нет, Кехиро все же бесценный командир. Нужно будет его наградить. Может, тоже девочку ему выделить? А какая бы была в его вкусе: блондиночка, брюнеточка или что-то рыжее? Надо будет потом спросить. И найти такую, какую никто искать не будет, если она сгинет.

- Отнесите его в покои наверху. Поместите недалеко от меня.

Когда он проснется и будет стонать от боли - это станет самой прекрасной музыкой, под которую так хорошо спится!

Кимиясу еще немного понаблюдал толчею во дворе, а потом развернулся и исчез в дверях замка. Гоэн такому повороту не был удивлен, он знал, что Принц Ину не любит шумных сборищ и еще больше не любит, когда его покой нарушают, но молчит, хотя недовольно кривит губы и порой отпускает едкие замечания, но это дело десятое, неважное, на него можно и внимания не обращать.

- Кехиро, иди сюда, скажу тебе кое-что… - Гоэн приблизился к Киану и почти наклонился над его ухом, отдавая новый приказ. Вначале отдых: еда, сколько влезет, пир горой, а потом… потом новое задание. Очень серьезное, очень важное. Нужна Эхисса. И не мертвая, а в целости и сохранности - чтобы ни одной царапины, и не делать ей больно, ведь она - святое, ее нельзя трогать. Ее можно только любить и поклоняться. Да, именно так.