"Падальщик" - читать интересную книгу автора (Гали Ник)Глава V ЛизаИ так, леди и джентльмены, — Девин цепким взглядом смотрел в зал, — мы приступаем к третьей и последней части нашей презентации — к практическим экспериментам с системой, предсказывающей будущее. Он полуобернулся в направлении одного из закрытых зеленой тканью углов сцены. — Лиза скрыта за этим занавесом. Однако прежде чем мы покажем вам ее, позвольте познакомить тс с. Леоном Робски, старшим программистом проекта. Зал зааплодировал. Угол зеленого занавеса откинулся, и из-за него к Девину вразвалочку вышел низкий толстенький господин со свежим круглым лицом без следов когда-либо произраставшей на нем бороды. Одет толстячок был в джинсы и болтавшуюся на выпирающем животе розовую футболку с надписью «All Girls in California…»[10]. — Спасибо, Томас, — произнес он неожиданно тонким голосом, достигнув трибуны, — ты заслужил отдых, теперь моя очередь. Хотя, — подмигнул он залу, — работать жутко не люблю — ленив, знаете. — Для справки, — нагнувшись на прощанье к микрофону и щурясь на свет, сказал Девин, — Леон в течение последнего года, создавая Лизу, практически жил в лаборатории, работая по четырнадцать часов в сутки. — Ладно, ладно, — отмахнулся толстяк, — мне просто очень хотелось узнать, кто выиграет супер-боул. По залу прошел добродушный смешок. Леон вынул из стойки на трибуне микрофон и вышел к первым рядам. — Прежде чем мы приступим к собственно экспериментам с системой, — высокий голос толстячка зазвучал серьезно, — я хотел бы коротко объяснить один факт, до сих пор интригующий многих. Почему нам вздумалось проводить презентацию Лизы на кампусе международной бизнес-школы? Почему мы вдруг открываем свое изобретение гражданским людям, — студентам и академикам? Он помолчал, хитро глядя в зал. — Дело состоит в том, — снова начал он, делая маленькие шажки по сцене, — что, как мы писали каждому из вас в письме, мы хотим с вашей помощью продвинуться в понимании возможностей созданной нами системы. — Вы надеетесь, что наша интенция правильнее, чем у миллиардеров? — усмехнулся с места Ректор. — Что ж, лестно… — Ваш интенционный потенциал может быть правильнее, — Осторожно ответил ему Леон. — Но не потому, что ваше уважаемое введение собирает со всего мира самых успешных, энергичных и умных молодых людей, и не потому что у вас работают наиболее талантливые преподаватели. Прежде всего, — Леон вскинул вверх толстенький подбородок, — значение для эксперимента имеет тот факт, что все вы приехали сюда из разных уголков земного шара, Принадлежите разным культурам, говорите на разных языках. — Так вы хотите понять, какая из культур и языков позволяет людям выстраивать наиболее правильную интенцию? — спросил Ректор. — Нет, — снова покачал головой Леон, — задача в другом, человека необходимо научить строить в себе правильную интенцию, — то есть научить его так себя ощущать, чтобы из его тела исходили волны, структура которых совмещалась бы правильным образом с тем аспектом мироздания, о котором он запрашивает. Но как это сделать? Как нам научиться сиять все более сложными спектрами, чтобы исполнялись все более сложные, масштабные и далекостоящие от нас желания? Леон замолчал и, дав залу подумать, хитро улыбнулся: — Мы тоже долго думали над этим, а потом мне пришла в голову простая мысль: «А почему бы нам не спросить об этом Лизу?» И мы обратились за помощью к созданной нами системе. После длинной серии наводящих вопросов, Лиза дала нам понять следующее: она теоретически способна создать алгоритм тех действий, совершая которые, любой человек, не заботясь тем, как это будет происходить, постепенно обретет способность излучать каждый раз, желая, именно ту интенцию, которая необходима для осуществления его желания. Вдумайтесь: человек в достаточно короткое время — мы подсчитали меньше, чем за год, — сможет начать желать сколь угодно сложные вещи и — получать их! Зал недоверчиво молчал. — Значит ли это, — нахмурился гуру-бегемотик в первом ряду, — что этот ваш алгоритм, если Лиза его создаст, позволит вам вывести эдакого сверхчеловека? Это же может быть опасно (если это все, конечно, правда), ведь неизвестно, что этот ваш сверхчеловек пожелает. Неизвестно, что у него будет за этика. — В том-то и прелесть, — Леон радостно поднял верх пухлый палец, — именно это нам известно! В это сложно поверить, но теоретически создать с помощью алгоритма того, кого вы называете сверхчеловеком, — возможно. И вовсе не обязательн0 только кому-то одному становится сверхчеловеком. Все люди используя алгоритм, смогут стать сверхлюдьми! Алгоритм Счастья (так окрестил алгоритм один наш коллега) будет отражением самого кода мироздания — он будет соответствовать тому же самому Слову, о котором вам рассказывал Томас. Но в программном зеркале Лизы отразится не все мирозданье, а только тот единственный, идеальный путь, которым должен следовать по мирозданью каждый конкретный запрашивающий алгоритм человек. Следуя по этому своем уникальному пути в жизни, человек обретет могущество — он сможет попасть по заказу в какую угодно реальность по своему желанию. Он сможет обрести что угодно, стать кем угодно — но! — желания его никогда не будут направлены против других людей или мешать их счастью. Наоборот, следующий алгоритму Лизы человек будет способствовать спасению и исправлению всего человечества. Не жертвой и страданием, но блаженством и радостью будет человек помогать ближнему найти свой уникальный путь в жизни — разве это не прекрасно? Дела строящего свое счастье совместятся с делами всех людей на Земле наилучшим для Вселенной образом. Леон остановился и блестящими глазами посмотрел на зал. — Вырастить бога в инкубаторе, — недоверчиво покачал головой Ректор, — при всем к вам уважении, в этом есть что-то странное… — Любое революционное открытие непривычно, — Леон кивнул, размазав свой толстый подбородок по шее, — но еще раз: почему только одного бога? Если Лиза права, то каждый сможет, пользуясь алгоритмом, до безграничности расширить свою способность управлять интенцией, а значит достичь полного счастья — начать жить в соответствии со своими желаниями, в согласии с самим собой и с мирозданием. Кроме того, возвращать к практической задаче Лизы, люди, живущие по алгоритму, смогут поменять на положительный модус многие уже сформированные другими людьми неприятные для человечества события в будущем. Несколько секунд в зале было молчание, потом из публики Раздалось: — Ну так расскажите нам поскорее ваш алгоритм! Давно пора стать богами… Леон улыбнулся и извиняюще развел руками: — Увы! Алгоритм Счастья Лиза еще не создала. Машина может сконструировать нужный алгоритм только при особой комбинации поступающих к ней волн. Один человек просто не в состоянии произвести нужную комбинацию колебаний энергетического поля в пространстве, — по нашим расчетам, для этого потребуется не меньше семи человек, причем это должны быть скорее всего, очень не похожие друг на друга люди, происходящие из максимально разнящихся культур, — и при этом молодые энергичные, с сильным желанием поменять мир. Их совместная энергетика и должна дать уникальное наложение волн… Леон сделал паузу. — Найти таких семерых индивидуумов чрезвычайно сложно. И тем не менее ваша школа представилась нам идеальной средой… — И вы всерьез надеетесь, что сегодня найдете в зале те несколько человек, чьи волны сложатся правильно и позволят машине сформировать Алгоритм Счастья? — скептически сложил руки на груди гуру-сморчок. Леон улыбнулся: — Вы правы, конечно. Вероятность успеха ничтожна мала. Мы лишь маленькими шажками приближаемся к нахождению искомой идеальной группы. — А ваши эксперименты не опасны? — с сомнением спросила рыжеволосая девушка на ступеньках в проходе. — Все эти излучения… — Абсолютно нет, — ответил Леон. — Лиза это, как уже говорилось, лишь монитор мироздания, предвосхищающий и, в случае успеха, точно формулирующий будущую реакцию мироздания на ваши запросы. Опасность в другом: если машина вдруг озвучит вам точное предсказание, а вам оно не понравится, не пытайтесь изменить свое будущее. Как уже сказал Томас, это делать опасно. — Значит опасность все-таки есть… — недовольно покачав головой рыжая девушка. — Минимальная! — беззаботно махнул пухлой рукой Леон. — Мы лишь в начале пути. Если мы и получим сегодня сколько-нибудь вразумительные предсказания о будущем, он и будут касаться, скорее всего, совсем незначительных его аспектов. Помните наша с вами интенция полна черных, поглощающих свет, полос Мы пока не в состоянии ясно увидеть, — или, лучше сказать, прочувствовать, — а Лиза соответственно не сможет нам сформулировать, — те события, которые мы называем «будущими». Он сделал паузу и улыбнулся: — Ну разве что, машина скажет вам более или менее определенно, кто следующий позвонит вам на мобильный телефон. Впрочем, и тут мой долг предупредить: не пытайтесь предвосхитить. поменять или как-либо перехитрить будущее. У вас ничего не выйдет, но даже за попытку изменить малое событие, мироздание может, так сказать, слегка «дернуть вас током». — А можно не участвовать в этом? — опасливо спросила рыжая девушка с лестницы. — Как вам будет угодно, — склонил голову Леон. — Пользуясь моментом, предлагаю всем, у кого есть сомнения, покинуть зал. Рыжая девушка с видом, говорящим: «Мне безразлично, что вы обо не думаете» встала с места; за ней поднялись еще несколько человек. — Мы ведем видеозапись происходящего, — сказал Леон, подождав когда они выйдут, — по умолчанию мы считаем, что все оставшиеся в зале предупреждены и приняли на себя ответственность за соблюдение правил безопасности. Леон подождал, пока за уходящими закроется дверь, потом улыбнулся и вытянул руку назад, в сторону кулис: — Что ж, час настал! Леди и джентльмены — Лиза! Зал опасливо зааплодировал. В следующий миг зеленая кулиса отодвинулась. В зале заахали. Глазам удивленной аудитории предстала золотая женщина. Если это была театральная постановка Ректора, то это была хорошая театральная постановка. Ростом и пропорциями Лиза была совсем как нормальная женщина, — у нее была гладкая, словно леденец голова и спокойное и красивое, слегка полное, лицо. Вместо глаз над золотыми скулами были вмонтированы два темно-бордовых кристалла; под шеей над золотой грудью. Размещался маленький монитор, чуть ниже — клавиатура. Два ассистента в белых халатах подошли к Лизе с двух сторон, наклонили ее и выкатили ближе к залу. Самуэль напряженно вглядывался в лицо Лизы. Она кого-то она напомнила ему… Знакомую? Известную статую? Робота С3-РО из «Звездных войн»? Нет, все было не то. А она умеет только предсказывать будущее? — бросил из какой-то шутник. В аудитории засмеялись — Лиза не была одета. — Я вижу вы понимаете, — Леон обнажил в улыбке мелкие зубы, — почему мне было сложно обращаться к ней комбинацией цифр. — Антропоморфная форма приемного и аналитического устройства, — раздался с кресла на сцене мягкий баритон Левина, — была выбрана не ради забавы. Волновые вибрации генерируются телом человека в нескольких точках. Чтобы их уловить и правильно обработать, необходимо было воспроизвести эти точки в приемном устройстве. Для этого понадобилось подобие тела. Оптимально же устройства по улавливанию вибраций человеческих волн размещаются именно в форме женского тела. Девушки в зале довольно переглянулись. Леон тем временем подошел к роботу. — Ну что же, Лиза-детка, скажи всем «Здравствуйте!» Он протянул руку к клавиатуре и нажал кнопку. Зал затаил дыхание. Некоторое время ничего не происходило; золотая женщина не двигалась. Затем глаза на ее гладком блестящем лице начали наливаться красным свечением. Зал зашелестел, словно роща под набежавшим ветром, — там и тут зрители от возбуждения приподнялись на местах. Свечение нарастало; из глаз Лизы теперь били, словно из фар автомобиля, два конусовидных луча, — они рассеивались футах в десяти от ее лица. Самуэль увидел, как гуру, который сидел в первом ряду прямо перед Лизой, схватившись за ручки, боязливо вжался в спинку кресла… Вот кукла шевельнулась. Голова ее медленно, фиксируясь щелчками в каждом из крайних положений, повернулась несколько раз из стороны в сторону. В зале одна за другой ахнули несколько женщин. Машина изучала их! — Не бойтесь, ничего страшного не происходит, — тонким голосом успокоил аудиторию Леон. — Сейчас Лиза сканирует пространство перед собой. Она у нас, видите ли, близорука, «видит» лишь то, что находится в секторе свечения ее «глаз». Ну, либо те волны, что мы передаем к ней по каналам коммутирующих устройств. ПОДОЙДЯ к кофейному столику, у которого в креслах сидели 1ерек с Девиным, Леон запустил руку в поставленный на него картонный ящик и вынул оттуда маленький прибор; по виду это был обыкновенный коммуникаторе маленьким черным экраном «клавиатурой, — единственное отличие от продающихся в магазине устройств было то, что он крепился к стальному браслету. С помощью коммуникатора, — сказал Леон, — возможно подключиться к системе в любой точке планеты, где есть интернет. Для верности мы и сегодня будем использовать с добровольцами эти устройства, хотя излучения сенсорных «глаз» вблизи Лизы вполне хватит. «Глаза» были, так сказать, первым поколением нашей технологии. Леон подержал некоторое время браслет с прибором в руке, показывая его залу, потом опустил руку и с улыбкой посмотрел на Левина. — Я предлагаю для первого знакомства начать показ с демонстрации взаимодействия Лизы с одним оператором. Итак, нам нужен доброволец, желающий узнать что-либо из своего будущего. Есть желающие? Самуэль посмотрел на Дипака. Индус неуверенным жестом взъерошил пятерней волосы, потом отрицательно покачал головой: — Рано. Леон тем временем обводил зал глазами. — Желающие? — повторил он. После целой минуты молчания, с заднего ряда раздался решительный женский голос: — Какого черта — я попробую! Самуэль обернулся — это была широкая краснолицая Эль1а из Алабамы, та самая, которая не дала в обиду английский язык. Пожалуйста, мисс! Проходите на сцену, — обрадовался Леон. Эльза (она была нехуденькой) протиснулась между рядов кресел и с сосредоточенным видом спустилась по ступеням к кафедре. Через минуту она уже стояла, неожиданно маленькая, между поднявшимся с места Девиным и золотым манекеном ^ сцене. Ассистент в белом халате принес и поставил перед роботе кресло. Эльза села в него — лицо ее осветилось малиновым светом. Робот стоял перед ней неподвижно и пощелкивал чем-то внутри, — в гранатовом свечении его глаз парили пылинки. Толстый Леон вместе с ассистентом в белом халате склонились над Эльзой, закрепляя на ее руке браслет с устройством. Эльза устроилась в кресле поудобнее, сдула со лба прядь русых волос и решительно посмотрела на Девина, всем своим видом выражая готовность двинуть науку вперед. — Прежде всего скажите нам, — учтиво поклонился ей Девин, — вы уже решили, что хотите спросить у Лизы? — Конечно, — ответила Эльза уверенно, — только я еще не выбрала из двух вопросов. Я думаю, — она сосредоточенно наморщила лоб, — мне будет интересно спросить вашего робота о том, когда я умру. А еще о том, когда ко мне приедет мой бойфренд из Штатов! В зале послышались смешки. — Что?! — грозно приподнялась в кресле и посмотрела на зал Эльза. — Я не могу это спросить? Девин вопросительно посмотрел на Леона — тот в ответ лишь неопределенно пожал плечами. — Что ж, давайте попробуем, — сказал Девин. — Почему бы вам не задать оба вопроса? Только по очереди. Скажите мне точно, как они будут звучать? — «Когда я умру?» — пожала плечами Эльза. — Так, — согласился Девин. — А потом я спрошу: «Когда в следующий раз мой бойфренд. Том приедет в Англию?» Он остался в Штатах, — пояснила Эльза. — Том очень занят на работе и до сих пор не смог мне сказать точно, когда сможет ко мне вырваться. — Принимается, — одобрил Девин, — только добавьте для верности фамилию. — Хорошо. — Леон, начинаем! Толстяк, кивнув, подойдя к Лизе, стал набирать что-то на ее груди; нижний край его мятой розовой майки подрагивал. В зале стало тихо. Через минуту Леон отступил в сторону. Свет из красных глаз Лизы пошел ярче — Эльза тревожно вжалась в кресло. Вдруг кукла с жужжанием подняла и протянула к Эльзе золотые руки с блестящими пальцами. Что это она? — испуганно посмотрела Эльза на Девина. — Молчание! — крикнул Леон, но было уже поздно. Внутри Лизы гудение усилилось. — Никаких слов, кроме тех, что мы утвердили, — прошу вас!.. — мученически заломил Леон руки, пройдясь по сцене в стороне от лучей глаз Лизы. Тем временем золотая женщина стояла, застыв на месте; руки ее были протянуты к креслу, — из глаз робота прямо в лицо Эльзе бил красный свет. По маленькому экрану на золотой груди, сменяя друг друга, забегали диаграммы, страницы с текстом, картинки, сайты; они кружились быстрее, быстрее, пока не слились в сплошной подергивающийся и мерцающий синим цветом фон. Вдруг гудение смолкло, свечение из глаз робота ослабло; в полнейшей тишине прозвучал чистый и спокойный женский голос — звук шел изнутри робота: — Вопрос: «Что это она?» Интенция: «Страх, паника. Степень 12. Уровень 3». Интерпретация: «Я не хочу, чтобы Лиза причинила мне в ближайшее время: вред, боль, смерть». Сила интенции: 263.345.987Е-А7/896; оттенок страха Ц/568/Е32. Вибрация в красном спектре. Сила вибраций слабая код: 4569-874-ИРЕ-15. Интенция вне пределов интенционной пирамиды. Анализ спектра и объем итенционной пирамиды… Леон снова нагнулся над клавиатурой и нажал несколько кнопок. Робот затих. — Я забыл отключить рабочий модуль аналитического интерфейса, — пояснил программист залу, выворачивая толстую шею — С ним только перечисление характеристик вопроса займет не меньше четверти часа. Сейчас я установлю режим Прямого ответа. Пальцы его еще станцевали на клавиатуре, он сделал шаг в сторону и, изображая колдующего волшебника, поднял вверх ру «и В тот же миг тишину прервал спокойный женский голос: — Я не причиню вам в ближайшее время вреда. В зале раздалось несколько ахов, разрозненных хлопков, потом все стихло. Самуэль посмотрел по сторонам — большинство присутствующих, кажется, все еще не могли определить для себя, где в точности находятся — на уникальном научном эксперименте или в ярмарочном балагане. — Она сказала, «не причиню вам вреда в ближайшее время»… — растерянно повернулась к Леону Эльза. — Не волнуйтесь, — ответил Леон. — Машина всего лишь ответила вам на ваш вопрос. Задав случайно вопрос «Что это она?» вы хотели узнать, не причинит ли вам машина вреда в ближайшее время. И машина ответила вам в точности на ваш вопрос. Что же касается ее жеста, то машина согласно штатной программе должна протянуть руки к источнику волн — это делается для лучшего их приема — руки служат усилителями и распределителями волн. Но, пожалуйста, — Леон молитвенно сложил собственные руки на груди, — когда вы подключены к Лизе. имейте в виду: любая ваша фраза запускает в действие механизм ответа! Придерживайтесь согласованных вопросов, не импровизируйте! Эльза кивнула. Видно было, что она волнуется. — Итак, — ободрил ее улыбкой стоящий за спиной Лизы Девин, — ваш плановый вопрос… Эльза глубоко вздохнула, и, глядя в красные конусы света, бодро произнесла: — Когда я умру? Золотая кукла в ответ снова загудела, экран на груди закружился метелью сменяющих друг друга с огромной скоростью кадров. Через полуминуты гудение затихло, экран снова залил ровный голубой цвет. В наступившей тишине прежний женский голос, делая ра0ные паузы между словами, произнес: — Срок жизни дождевого червя может составлять пять и лее лет. Зал грохнул. Даже под кроваво-красными лучами глаз робота быЛ0 | видно, как покраснела Эльза. _ Пожалуйста! Пожалуйста! — умоляюще поднял руки вверх, успокаивая слушателей, Девин. Леон выключил машину и подошел к Эльзе: — Не принимайте ответ Лизы на свой счет. Мы предполагали, что получим в ответ на ваш первый вопрос нонсенс. Почему? Потому что, если качество интенции, требуемой для получения ответа на вопрос сложнее, чем качество той интенции, которую вы сформировали при вопросе, ответ на вопрос превращается или в полный абсурд, или в весьма туманный комментарий. — Но вы же сами сказали, что человек может получить от вашей машины ясный ответ на вопрос, касающийся ситуации в не очень отдаленном будущем, — раздраженно спросила Эльза. — Для Вселенной шестьдесят-семьдесят лет — это, по-моему, не очень много! А что касается сложности запроса, то моя жизнь, конечно, важна для меня, но я отдаю себе отчет, что я лишь одна из миллиардов живущих людей… — Не преуменьшайте свою роль в мироздании, — ободряюще сказал Девин, беря Эльзу за руку, — и, кроме того, та точка в будущем, которую пытается сформировать заложенная в ваш вопрос интенция, вовсе не так близка, как вам кажется. Ведь ваша настоящая подлежащая этому вопросу интенция, то есть выраженное вами пожелание к будущему — было не умирать никогда, стать бессмертной. — Вовсе нет, — живо возразила Эльза, — мне просто хотелось Узнать, когда это случится, чтобы можно было все правильно рассчитать. — Возможно, это то, что говорит вам сознание, — с улыбкой покачал головой Девин, — то сознание, которое часто скрывает от нас нашу истинную интенцию, лежащую глубоко в неосознаном. Ученые утверждают, что страх смерти — это тот невидимый зарытый в землю бессознательного фундамент, на котором строится все здание психики человека. От архетипичного страха смерти, по их версии, у человека происходят все прочие страхи. Эльза промолчала, не найдя что ответить. — Интересно, — продолжил Девин, — что вопрос о пронзительности собственной жизни, то есть пожелание себе бессмертия, — одним из первых приходит на ум всякому, кому предоставляется возможность пообщаться с Лизой. — Но может ли ЭТО желание, действительно быть выполни но? — перебил Ректор. — Хотя бы теоретически? — Как ни удивительно, может, — отозвался Девин. — По крайней мере, так говорит открытая нами теория. Если структура излучаемого вами спектра достигнет такой степени красоты и утонченности, что даст совместно со всеми возможными событиями и модусами событий мироздания чистый белый свет, то вы начнете жить одновременно в реальном мире и в мире конечного идеала мироздания, став уже при жизни одним из элементов этого идеального состояния. В мире для вас не будет смерти, вы сможете по желанию переходить из любого состояния мироздания в любое другое его состояние. Подобно витражу все мироздание, сотканное из мириад возможных миров, окажется разом перед вашими глазами — и вы сможете по желанию становиться любой его частью. — Но что вы скажете мне? — хмурясь, напомнила о себе из кресла Эльза. — Может быть, машина не отвечает мне точно на вопрос о том, когда я умру, потому что срок моей жизни еще никем в будущем не определен? Как вы говорили, — может быть, никто на свете о нем еще не задумывался? — О, нет, — поспешил ответить Девин, — спешу вас огорчить: то сколько вы будете жить, уже определено и зафиксировано в будущем предельно четко, причем определено, вероятнее всего, не вами. — А кем же? — опешила Эльза. — Скорее всего, — пожал плечами Девин, — кем-то из ваших родителей, друзьями ваших родителей или родственникам'1 Тем, словом, кто первый раз задумался о том, сколько вам придется жить на этой земле. Вы в этом процессе участия не принимали — в тот момент вы скорее всего были очень маленькой даже, еще вероятнее, — не родились! Часто, — продолжал Девин, — срок жизни будущего ребенка формирует его мать спустя непродолжительное время после того, как узнает, что беременна. Но бывают разные случаи. — И что же, моя мама решила, сколько именно мне жить? — Нет-нет, — протестующе махнул рукой Девин, — она не бубнила про себя, ходя беременной: «Хочу, чтобы мой ребенок жил ста лет» Она, скорее всего, наряду с множеством других хороших вещей, желала вам жить как можно дольше, то есть желала вам опять бессмертия. В момент этого ее пожелания она и сформировала ваше будущее. Но при всем уважении к вашей маме, вряд ли 0на имела в тот момент столь тонкую структуру интенции, чтобы создать для вас бессмертие. Она пыталась сформировать тот фрагмент будущего, — или по иному вызвать к жизни тот аспект мироздания — который был ей не под силу. В результате запрос ее в большой степени заполнился кодом языка, и событие — окончание вашей жизни — сформировал в будущем в большой степени именно человеческий язык своей интенцией. Вы теперь можете лишь поменять модус этого события, если создадите случайно — что впрочем, маловероятно, — весьма тонкую требуемую для изменения модуса события комбинацию свечений, но от этого дата вашей смерти не изменится, — возможны другие варианты. Например, ваша видимая другим физическая смерть на самом деле станет вашим добровольным переходом в состояние жизни в конечном идеальном состоянии мироздания. — Не обязательно, что срок физической жизни Эльзы на земле сформировала ее мать, — вступил в разговор Леон. — Вы знаете, как многие матери, боясь сглаза, не показывают своего ребенка в первые месяцы посторонним? Когда рождается человек, огромные участки его будущего определяются теми, кто видит его впервые. Изменить эти будущие события потом будет невозможно. — А с другой стороны, — раздался сверху голос прыщавого Раймонда, — в Библии говорится, что в древние времена люди ^или сотни лет. Это может означать, что структура интенции у "их была гораздо тоньше, — а умения управлять ей гораздо больше, — чем у людей современных. — Простите, — подала голос с кресла сбитая с толку Эльза. — Все-таки я так и не поняла: почему машина не сообщила мне дату окончания моей жизни, если, как вы говорите, она определена? Разница между структурой вложенной в ваш запрос интенцци и той структурой интенции, которая была необходима для формирования вопроса о бессмертии, — терпеливо повторил ей Девин. — Качество подлежащей вопросу интенции у вас не было и Сильным. В спектрограмме вашего состояния в момент вопроса мы бы увидели много черных полос. Эльза обидчиво надула губы. — Ну и что теперь? — Посмотрим, что ответит вам Лиза на второй вопрос. Леон молча подошел к Лизе, простучал по клавишам, отошел в сторону и повернулся к креслу: — Пожалуйста. Нехотя — видно было, что ей уже расхотелось участвовать в эксперименте, — Эльза, спросила: — Когда мой бойфренд, Том Доллин, приедет ко мне в Англию? Снова глаза робота сверкнули багровым пламенем, вытянутые вперед руки пошевелили золотыми пальцами, словно перебирая невидимое плетение. Послышалось гудение. Потом внутри машины что-то щелкнуло, гудение прекратилось; руки Лизы опустились. Глаза золотой женщины вдруг изменили цвет, сделавшись из красного фиолетовыми. Ровный женский голос внутри робота произнес: — Вы сформировали будущее. Том Доллин, ваш бойфренд, прибудет к вам в Англию сегодня. Зал восхищенно выдохнул. — Стоп! — крикнул Девин, нагнул голову и в волнении зашагал по сцене, запустив пальцы в свои короткие жесткие волосы. Леон вынырнул откуда-то из-за спины робота и сосредоточенно забегал пальцами по клавиатуре. Фиолетовое сияние глаз! на бесстрастном золотом лице потухло. Эльза в кресле озадаченно вертела головой, переводя взгляд с Девина и Леона на робота. — Что случилось? — Первое доказательство того, что мы не зря привезли к вам! сегодня Лизу! — воскликнул Девин, потирая руки. — Это очень, очень интересная вещь! Вы затронули тот аспект будущего, о котором еще никто из людей не задумывался, — не задумывался нем (теперь можно сказать об этом с уверенностью) даже ваш бойфренд Том. И вот, в тот момент, когда вы задали ваш вопрос, вы это будущее сформировали! Скажите мне сейчас, о чем, точно но вы думали, когда задавали этот вопрос? Что чувствовали, что представляли себе? Эльза отвела рукой прядь волос со лба: — Я чувствовала, что очень соскучилась, что хочу видеть причем сегодня же… Я представила, как его самолет садиться в Хитроу, как вылетает водяная пыль из-под шасси при осадке, представила, как он выходит из самолета после долгого полета, как у него немножко кружится голова… — Отлично, — снова потер руки Девин, — еще раз: поскольку вы оказались первой, кто задумался об этом событии в будущем, вы на сто процентов сформировали его именно таким, как представили. — Подождите, — озадаченно обратилась к Эльзе из зала студентка Мэриэм из Ирана. — Неужели вы раньше никогда не задумывались над тем, когда ваш бойфренд прилетит? Эльза хотела было сразу ответить, потом вдруг нахмурилась и подумала. — Я… — начала она, подбирая слова, — раньше задумывалась об этом, но как-то… размыто, что ли. Я никогда не думала о конкретной дате его прилета и не представляла себе Тома вот так живо в аэропорту. Я знала, что он прилетит рано или поздно, и просто думала о нас вместе… — Вы очень хорошо это сказали, — быстро отреагировал Девин, — Вы сказали: «Я думала он не замечал размыто». Люди именно так и поступают все время. Они не дают себе труд сосредоточиться на том, чтобы воспроизвести в себе ощущение желаемой вещи в ее конкретном проявлении. Они думают: «Зачем загадывать? Тратить время на представление того, что еще может не сбыться?» И вот, оно не сбывается. Как мысль не может повлиять на мироздание, если она не обличена интенцией, так и интенция без мысли — ничто. Она уходит в пространство, смешивается с космическими азами, а человек, бесполезно теряя интенцию, чувствует упадок ил и духа. В конечном итоге опустошенный, он начинает принимать реальность таковой, каковой ее делают для него слова. — Ну хорошо, — сказала Эльза, подумав, — пусть я до сих пор думала конкретно о прилете Тома в Англию. Но он-то, если и летел, уж точно должен был задаться о своей поездке весьма конкретной мыслью — он же покупал билет, планировал… Почему же событие сформировала я? Девин взял себя рукой за подбородок и посмотрел в пол. Пока он думал, на первом ряду проснулся гуру-сморчок: — Я прошу прощения, может быть это прозвучит бестактно, но все же, если у нас сейчас научный эксперимент… Я замечу что ваш вопрос прозвучал так: «Когда мой бойфренд приедет «ко мне в Англию?» Я, конечно, извиняюсь, но вот это «ко мне»… Вы уверены, что… Я, конечно, извиняюсь… Эльза опять пышно покраснела. Сморчок выставил вперед маленькие белые ладошки и снова сказал: — Я, конечно, извиняюсь… Но тут как раз модус события. На помощь Эльзе пришел Ректор: — Прежде всего давайте узнаем, сбылось ли предсказание Лизы! Может, и обсуждать никакой модус не имеет смысла. — Точно! — раздались возгласы из зала. — Давайте позвоним этому Тому! Узнаем, где он! — Отличная идея! — Девин вынул из нагрудного кармана черный плоский телефон и протянул его Эльзе. — Не будете ли вы так любезны набрать номер вашего друга? Эльза взяла из его рук телефон и набрала номер; некоторое время, наморщив лоб, напряженно ждала. В зале наступила тишина. Через секунду девушка разочарованно протянула телефон обратно Девину: — Абонент не доступен… В зале раздался недоверчивый ропот. Девин пожал плечами и сказал смущенно: — Попробуем позвонить позднее. — Я могу идти? — сухо спросила его Эльза. — Да, да, конечно, — рассеянно кивнул Девин. Американка при всеобщем молчании спустилась со сиены и прошла по лестнице на свое место. Лишь только она села, в тишине вдруг раздался низкий, как звук тубы, голос Рона-регбиста. — По-моему с интенцией все просто: чувствуешь себя хорошо, уверен в себе — выбирай мысль и получай будущее, какое хочешь. Не вышло сформировать будущее — значит мало каши! — Примерно так, — отозвался Девин. — Но дело, еще раз, не в силе интенции, но в ее качестве. Не хотите ли попробовать какого качества ваша интенция? — Пожалуй… Тяжелый йоркширец поднялся с места, протиснулся по ряду, поднялся на сцену и плюхнулся в кресло перед. Лизой. — Ваш вопрос? — спросил его Девин. — Сколько будет завтра стоить на межбанковской бирже американский доллар против английского фунта? До пятой позиции, пожалуйста. — О'кей. Девин склонил голову, словно официант, принявший заказ у клиента. Подошедший ассистент закрепил браслет на запястье регбиста. Девин сделал знак Леону — тот заиграл пальцами на клавиатуре. Малиновый свет из глаз Лизы залил лицо здоровяка. Рон повторил вопрос; робот вытянул вперед руки, защелкал, закружил калейдоскопом кадров на экране. Через несколько секунд щелчки стихли, экран застыл нежноголубым фоном; ровный женский голос произнес: — Завтра наступит через восемь часов, семнадцать минут, двадцать четыре секунды. Девин кивнул, подошел к хмурящемуся Рону и снял с него браслет. — Опять то же самое? — спросил Рон. — У меня в вопросе слишком много черных полос? — Да нет, тут дело в другом, — задумчиво сказал Девин. — Что, как вы думаете, выражала ваша интенция? Какую мысль? — Желание денег, — ухмыльнулся Рон. Девин кивнул. — Желание денег само по себе не есть мысль. То, что вам представляется желанием денег, есть не что иное, как попытка создать правильную интенцию, чтобы получить… правильную интенцию. Ведь деньги это прямой эквивалент качества интенции — возможности осуществить наши нереализованные желания. Таким образом в вашем вопросе, желая денег ради денег, вы обмениваете подобное на подобное», интенцию на интенцию. Для чего? Ни для чего. В вашем вопросе нет мысли. В нем опять, как в случае с одна «размытая» ненаполненная содержанием интенция, которая бесполезно уходит в пространство, не вызывая к жизни ничего нового в мире. Пройдите, пожалуйста, на место. Рон, неопределенно хмыкнув, поднялся с кресла и сошел со сцены. — Все равно, — сказал он, плюхаясь на стул. — Лучше я получу деньги в обмен на интенцию. Что мне интенция? А деньги добавляют человеку в жизни уверенности. Поэтому к ним стремятся. — Алкоголь тоже добавляет людям уверенности в жизни, — спокойно улыбнулся ему Девин со сцены. — Как и любые наркотики. — Но за деньги надо работать… — Как и за наркотики. Девин хотел было еще что-то сказать, но в этот момент из кармана его пиджака раздался звонок мобильного телефона. Вынув трубку из кармана, Девин поднес ее к уху. — Кто говорит? — лицо его выразило недоумение. — Я вам набирал? Ах, ну да, конечно! Вы — Том Доллин? — Том! Том! — раздался с верхнего ряда радостный голос! Эльзы. Она привстала на своем месте в зале и зачем-то замахала рукой. — Том! — улыбнулся Девин. — Очень рад вас слышать! Да, Эльза воспользовалась моим телефоном, когда вам звонила. Она здесь, сейчас я передам ей трубку. Девин сошел со сцены, поднялся по проходу между рядами! и передал телефон сидящему сбоку студенту. Через несколько! мгновений трубка по рукам достигла Эльзы. — Том, привет, дорогой! Ты где? В Лондоне?! — Эльза взвизгнула от восторга. — Не могу поверить! А когда ты прилетел? Почему же не позвонил сразу? Я так рада! Некоторое время она молча слушала, улыбалась и кивала. Зал зашевелился. Эльза тем временем закончила разговор и вся красная, — теперь от радости, — послала трубку обратно Девину. — Он в Лондоне! Руководство совершенно неожиданно послало его в командировку… Он не позвонил, потому что хотел сделать мне сюрприз. — Поздравляю, вам удалось сформировать новую реальность. Девин принял у первого ряда телефон и, захлопнув его, положил в нагрудный карман пиджака. — Пожелаю вам, чтобы событие это всегда оставалось для вас безусловно положительным. Сморчок хотел было что-то добавить, но, обернувшись и посмотрев на счастливую Эльзу, передумал; та, шушукаясь с с0седкой-подружкой, кажется, пропустила последние слова Девина мимо ушей. Девин тем временем облокотился локтем на кафедру и окинул взглядом зал: — Кто еще хочет попробовать сформировать будущее? В воздух взметнулся лес рук. В проходе между рядами образовалась маленькая очередь. Как ни старался Дипак опередить всех, он оказался в ней лишь вторым — пришлось пропустить вперед прекрасную ледикомпьютер. — Пожалуйста, мисс, — обратился Девин с улыбкой к Евгении. Геня прошла к креслу и присела в него. Смущенно улыбаясь, застегнула на руке поданный ассистентом браслет. — Ваш вопрос? Глубоко вздохнув, она сказала: — Я хотела бы узнать, когда я выйду замуж. Зал замер. Это было смело. Девин невозмутимо кивнул: — С этот вопросом обращаются к мирозданию многие. После того, как красный свет из глаз робота осветил лицо Гени, она четко повторила вопрос: — Когда я выйду замуж? Погудев с минуту, машина ответила: Красота цветов привлекает людей, но существует для насекомых, которые эти цветы опыляют. На этот раз никто не засмеялся. Геня нахмурилась и посмотрела на Девина: Опять не хватило нужной интенции? Девин извиняюще развел руками: — Увы! Все мы стремимся взлететь в небо. Люди хотят думать как об уникальных, не похожих на других индивидуумах, в сущности мы мало чем отличаемся друг от друга. Люди без «пристреливают», как в отношении себя, так и в отношении других людей, ОДНИ И те же ТОЧКИ будущего: «А сколько я буду жить?», «А когда я выйду замуж?», «А когда я заработав миллион долларов?», «А будет ли война?» Естественно, все эти аспекты будущего давным-давно сформированы. Чтобы узнать их или изменить их модус, мы, как правило, действительно, не в состоянии сформировать правильную интенцию. Он повернулся к Гене: — Вы хотите еще что-нибудь спросить у Лизы. — Позовите меня, когда найдете ваш алгоритм счастья, с усмешкой сказала она, снимая с руки браслет. Девин учтиво поклонился. — Желаете попробовать вы? — обратился он к стоящему следующим в очереди у сцены Дипаку. — О, да! — индус пружинистым шагом подошел к креслу. Браслет оказался на его руке. — Задавайте вопрос! Леон включил Лизу. — Что за загадку, придуманную Одрой Ноэль, загадают мне завтра? — выпалил Дипак, уставившись в два гранатовых луча. Девин сделал озадаченное лицо и посмотрел на зал. Золотая дева тем временем зашевелила пальцами, загудела, замигала экраном… Когда все стихло, женский голос произнес: Дипак выпучил глаза. Девин с удивленным видом застыл, склонив голову, слушая. Кукла все не останавливалась: Голос машины наконец стих. В зале стояла тишина. — Bay, — с неуверенной ухмылкой сказал Дипак. — Что это было? — Не спрашивайте меня, — Девин поднял в ответ брови. — Это же был ваш вопрос. Я, как и вы, лишь услышал то, что ответила вам Лиза. Если это и была та загадка, о которой вы пылись узнать — то, во всяком случае, это оказалась какая-то нетипичная загадка… — Мы можем вам распечатать текст ответа, если вы думаете, что он будет вам полезным, — вступил Леон. — Хотя если вы спросите меня, то на точный ответ у вас опять-таки не хватило правильной структуры интенции. Однако, кто знает — какие-то намеки на интересующую вас тему в тексте все-таки могут содержаться. Он подошел к Лизе и посмотрел на экран. — Давайте распечатку, — вздохнул Дипак, вставая с кресла и снимая браслет. Леон нажал на груди Лизы кнопку, из узкой щели под клавиатурой вылезла лента. Леон оторвал появившийся кусок и протянул его индусу. С текстом в руках тот прошел на место. — Глупость какая-то! — безнадежно махнул Дипак рукой, салясь рядом с Самуэлем. — Кажется, все это, и правда, розыгрыш. — Кто еще хочет попробовать узнать у Лизы будущее? — пронзительным голосом ярмарочного зазывалы крикнул в зал Леон. — Подходите, не стесняйтесь! — Можно мне? — не дожидаясь приглашения, на сцену выпел занимавший за Дипаком очередь кучерявый итальянец. — Я хотел задать вашей машине простой вопрос. — Прекрасно: чем проще вопрос, тем больше вероятность, что вы получите вразумительный ответ. Как вас зовут? Джованни? Садитесь в кресло. Девин похлопал рукой по кожаной спинке. — Вопрос проще некуда, — сказал итальянец, усаживаясь. — Пусть машина мне скажет, какой следующий вопрос я ей задам, торжествующе посмотрел на Девина. — «Какой вопрос вы зададите ей следующим…», — медленно повторил Девин, обхватив пальцами подбородок и качнувшись на каблуках, а вы-то сами знаете, какой это будет вопрос? — В том-то и дело, что у меня припасено два вопроса, и в зависимости от того, какой вопрос она назовет, я назову ей другое Уловка 22. Ваш робот не сможет победить. Девин покачал головой в раздумье: — М-мда. Занятно. Он повернулся к Леону. — Что скажет отец-создатель? Кругляш в розовой майке, сложив руки на груди — они еле-еле залезли одна под другую, — ответил тонким голосом: — Вопрос-ловушка, попытка выхода на циклическую ссылку, деление на ноль, — он улыбнулся. — Некоторых людей тянет поозорничать. Зал притих. — Ничего страшного, — Леон поднял пухлые ладони вверх, — мы тоже люди, и поэтому уже не раз пытались проделать эту шутку с Лизой. Что интересно, так это как с течением времени менялась реакция робота на подобные провокации. Сначала машина давала нам в ответ абсурдные и не имеющие отношения к заданному вопросу предсказания, — точно так же как она это делала в ответ на большинство вопросов сегодня. Мы понимали это так, что у нас не хватает интенции, чтобы обмануть ее. Но с какого-то момента — вдруг! — Лиза перестала уклоняться от ответов на вопросы-ловушки, но стала провоцировать в ответ нас, пытаться неким образом родить в нас нужную ей интенцию, — так чтобы ответ ее оказался в любом случае правильным. И, к нашему ужасу, ей это удавалось! — Как это так? — спросил из середины зала черный студент по имени Абубакар. — Ваша машина вас гипнотизировала? — Нет, — вступил в разговор Девин. — Но она владеет языком, — этим средством отемнить интенцию человека, — много лучше нас. Она владеет им виртуозно. Не забывайте: та программа, на которой она работает, это сверхкод, — код, как мы предполагаем, прямо обратный коду мироздания. Выход в момент провокации машина находит в следующем: чтобы разрешить сложившееся противоречие, она начинает манипулировать сознанием спрашивающего, то есть пытаться изменить изначальную посланную ей интенцию. — Это как же она может поменять мое желание? — еще раз удивился со своего места в зале черный Абубакар. — Я уже говорил вам о том удивительном, — развел руками Девин, — я бы даже сказал, унизительном для человека факте, с которым мы столкнулись в процессе наших экспериментов. Интенция человека, то есть характер и интенсивность исходящего 0 т человека излучения, легко и незаметно для человека мутирует под воздействием слов. — В прошлом машина не раз заставляла нас понять, что люди напоминают пустые консервные банки, которые легко заполнить чем угодно. Так вот: если пытаться поставить Лизу в тупик, она легко заставит вас стать той мыслью, которой ей надо, чтобы вы стали, чтобы самой выйти из тупика. Она может заставить вас повести себя так, как захочет она. — Я не думаю, что мы консервные банки, — заскрипел стулом Абубакар, — и меня сложно будет заставить сказать то, что я не хочу сказать! — Вы так думаете? — Уверен. Девин склонил голову набок и хитро посмотрел на большого африканца. — Хорошо. Тогда, еще до того, как с вопросом Джованни разберется Лиза, мне хотелось бы сыграть с вами в одну коротенькую игру. Может быть, по ее окончании, вы не будете столь категоричны. Не возражаете? Он посмотрел в зал, ища у аудитории позволения на отклонение от программы. Зал был не против. — Игра очень простая и поможет доказать на деле, что, как вы говорите, никто не заставит вас сказать то, что вы не хотите Лазать. — Да, небось, все дело будет в интерпретации того, что я скажу, _ пробурчал африканец, — мы никогда не придем к согласию. — Нет, нет, нет! Все будет предельно конкретно. Возьмем любое слово, ну например, — Девин посмотрел по сторонам, взгляд его упал на кофейный столик, — ну, например, слово «стол». Он подошел к столику и, наклонившись, два раза стукнул койками по деревянной поверхности. — Игра заключается в следующем: я скажу пять слов, и После каждого из них вы должны будете мне в ответ сказать всего только одно слово: «стол». Понятно? Никаких других слов, только слово «стол». — Подождите, подождите. Еще раз: вы произносите пять слов и после каждого я должен сказать слово «стол», — Абубакар почесал мясистый плоский нос, — а потом, после четвертого слова выяснится, что ваше последнее слово и мое вместе сложатся если я его произнесу, в комбинацию, которую мне неприлично будет произнести, я угадал? — Нет, не угадали и не пытайтесь угадать. Я сделаю так, что после одного из моих слов вы не скажете слово «стол». Я сделаю это без всякого гипноза или психотропных препаратов, которые незаметно вам подсуну, или оскорблений, и никто не будет отвлекать ваше внимание, — я сделаю это только посредством выбора обычных слов, которые произнесу. Все слова будут произнесены в своем обычном значении. Вы увидите, как легко манипулировать вашей интенцией, когда вы слушаете слова и живете в поле интенции кода-языка. — Я хоть убейте не понимаю, как вы это собираетесь сделать. Мне надо всего лишь пять раз сказать слово «стол» после пяти ваших слов? — Всего лишь пять раз, после каждого из моих пяти слов. Абубакар еще поразмыслил. — А можно, мы выберем какое-нибудь другое слово — не «стол»? На всякий случай? — Пожалуйста. Абубакар посмотрел на ручку, которую в этот момент вертел в руках. — Я хочу, чтобы это слово было слово «ручка». — Ручка так ручка. Ну что, играем? Студент пожал плечами. — Проиграете… Девин повернулся к залу спиной, прошелся в глубь сиень1потом развернулся в ее глубине и громко сказал: — Самолет! — Ручка, — спокойно сказал Абубакар. — Вертолет! — слегка нагнув голову, стал наступать Девин. — Ручка. __ Точка! — Девин остановился и пристально посмотрел на Абубакара. Абубакар нахмурился, сделал едва заметную паузу и сказал: __ Ручка. Сделав еще один шаг вперед и продолжая смотреть студенту в глаза, Девин произнес: — Ручка? Абубакар, замешкавшись в этот раз чуть дольше, все же твердо ответил: — Ручка… — Проиграли! — облегченно выдохнул Девин и расплылся в улыбке. — Почему?! — возмутился Абубакар, выкинув вперед руку, — я же… — А вот теперь вы действительно проиграли! — рассмеялся Девин, взмахнув руками. Зал, замерший на период игры, зашелестел, там и здесь люди, поняв, заулыбались; кто-то зааплодировал. — Слово «проиграли» точно такое же слово, как и любое другое, — пояснил Девин гвинейцу, — но вы, моментально привыкнув к существительным, которые я произносил, совершенно упустили из виду, что слова бывают и других частей речи. Вы уцепились за смысл слова, и попали под его интенцию, уйдя в поле языка-кода. Абубакар с досады рубанул кулаком воздух. — Да как же я… Простая уловка. — С виду так. На самом же деле — пример искусного перепрограммирования вашей интенции при помощи слов. Не надо ни гипноза, ни усыпляющего газа. Темная интенция, кивающая нас с пути мироздания, не дающая читать его знаки скрыта, словно ядовитое ядро в орехе, в на вид безобидных словах. — И меня ваша машина тоже так проведет? — подал голос с кресла Джованни. — Скорее всего, она проведет вас каким-нибудь другим образом, — повернулся к нему Девин, — каждый раз она выдумывает что-то новенькое, так что мы не устаем удивляться. В последний раз, когда мы пробовали нечто напоминающее вашу задумку — мы предложили машине сказать ту фразу, Которую мы планировали произнести (сами тоже заранее заготовив две), — она долго молчала, а когда коллеге надоело ждать и он было открыл рот, собираясь сказать: «Ну что же она?», она опередила его на одно мгновение, сказав: «Ну что же она?», и в тот же миг коллега по инерции договорил: «Ну что же она?» Таким образом Лиза опять перехитрила нас, правильно предсказав будущее. — А если попросить ее выбрать из двух конкретных слов? — спросил Абубакар. Девин пожал плечами: — Пробовали. Не помню, что это были за слова — допустим, А и Б. Система сказала: «Не А, потому что мой ответ А». Это, кстати, пример абсурдной логики — вполне научной вещи. Мы опять остались ни с чем, ведь любое слово, которое бы мы произнесли после этого, подтверждало ее правоту. В самый свой ответ система уже заложила ошибку, и тем самым обезопасила себя от нее. Говорю вам, Лиза гораздо более изощрена в работе со словами, чем любой из нас. — Впрочем, — развел Девин руками, — иногда машина дает расплывчатый ответ даже на вопрос о будущем, находящимся в двух секундах от настоящего. Вот до какой степени люди утратили способность создавать правильную интенцию для своих мыслей. Итальянец сел прямо в кресле и сложил руки на груди: — Так что, задавать мой вопрос? Или уже не так интересно. — Отчего же? — вступил снова Девин. — Посмотрим, как! среагирует машина на ваше желание ее обмануть в этот раз. Как! мы говорили, в машине заложена определенная способность к самообучению. Может быть, на сей раз мы станем свидетелям чего-то оригинального. Кстати, какие вопросы вы задумали? — поинтересовался Девин. — А не все ли равно? — спросил итальянец. — Это ведь м"'быть какие угодно вопросы. Главное, что я планировал задать следующим не тот вопрос, который предскажет ваша машина. — Но для чистоты эксперимента нам все-таки хотелось бы знать… — Ну, хорошо, один вопрос, который я держу в уме, это От какой компании я получу по окончании курса предложение о работе?», а другой «Когда я наконец пойму модель Блэк-Шлосса?» В зале раздались сочувственные смешки. Модель расчета стоимости опционов давалась с трудом многим. — Ну что ж, посмотрим, что получится из вашей затеи. Леон опять встал перед роботом и защелкал кнопками. Руки золотой женщины медленно поднялись и вытянулись в сторону сидящего. Вспыхнули рубины глаз. — Задавайте, — одними губами шепнул Девин, вставши за машиной. — Какой вопрос я задам тебе следующим? — четко произнес итальянец, пожал плечами и поглядел на Девина, словно говоря: «Ну вот, дело сделано». Машина загудела. С жужжанием она повернула голову вверх и вниз, словно пытаясь повнимательнее рассмотреть того, кто хотел выставить ее на посмешище. Раздался женский голос: — Вы зададите вопрос «Что?»… Итальянец поднял ладони и заулыбался — ну вот, проиграла! Но машина вдруг продолжила: — Ваши отец, мать и брат будут мертвы завтра в это время. — Что?! — Джованни замер, и так сидел в полнейшей тишине несколько секунд. Потом сорвал с себя браслет и швырнул его на пол. — Если это шутка, — сказал он, делая видимое усилие, чтобы не поддаться эмоциям, — то она зашла слишком далеко… Девин встревоженным взглядом смотрел на Леона. Тот с бешеной скоростью заколотил по кнопками на груди робота. — Дайте мне телефон, — потребовал Джованни у Девина. — немедленно! Девин вынул из нагрудного кармана трубку и протянул ее Итальянцу. Джованни принялся судорожно нажимать кнопки. — Вы знаете, вас можно судить за это… — не удержавшись, ткнул в направлении Девина пальцем, но тут же выражение, его лица изменилось. — Mamma! Sono Io, Mamma! Come stai? Tutto bene? E papa? Il tempo e bello? Perfetto, Perfetto… E Jian-Luca? Partito in excursione per un paio di giorni? Ho capito. Bene, bene…Senti, ti richiamo…[11] — Видите, — сказал он дрожащим голосом. — Мои родите ли в полном порядке. Они в отпуске на Таиланде. Отдыхают на пляже. А ваша машина… Девин с Леоном переглянулись. Зал заволновался. — Присядьте, пожалуйста, — озабоченно попросил Девин Джованни. — Спокойствие, пожалуйста, спокойствие, — он обратился он к залу. — Лиза попыталась сформировать интенцию Джованни, используя… — Она попыталась сформировать будущее, это вы хотели сказать? — раздался голос Ректора. — Искренне надеюсь, что у нее ничего не получилось! — Спокойно, господа! Лиза не может сформировать будущее, она не человек. — Но вы же сказали, она может переформировать интенцию спрашивающего! Уже признайтесь, что все это шутка! — закричали из зала. — Хватит! — Нет, нет, — встав возле Лизы, Девин умоляюще поднял вверх руки. — Скорее всего, это был вариант так называемого ответа-нонсенса. Это бывает. Нужно разобраться. Умоляю вас, — обратился он к залу, — если мы продолжим эксперимент, мы узнаем, откуда Лиза взяла такой ответ. Сейчас мы все проясним. Зал не успокаивался, шум нарастал. Девин продолжил: — Поймите, Лиза сегодня ведет себя весьма необычно. Тот! длинный и запутанный текст, которым она ответила студенту из Индии на вопрос о загадке; тот факт, что она позволила Эльзе сформировать свое будущее; это странная выходка в ответ на уловку Джованни — все это скорее всего следствие какого-то воздействия на машину… Не исключено, что в зале находится кто-то с энергетикой необыкновенной силы, — или это взаимоусиливающие друг друга волны нескольких людей, близких по структуре спектра к волнам тех семерых, которых мы ищем. А если так, — взволнованно закончил Девин, — то у нас может появиться возможность попытаться создать с помощью Лизы искомый алгоритм. Учитывая эту уникальную возможность, — он просительно сложил на груди руки, — позвольте нам продолжить эксперимент. Зал гудел, заспорил. — Все это глупости! Хватит нас морочить! — кричали одни. — Разберемся во всем! Продолжим! — настаивали другие. Ректор поднялся с места. — Леди и джентльмены! — громко сказал он, повернувшись к залу. — Не будем поддаваться эмоциям. Пока что, в конце концов, никто не умер. Нонсенс — есть нонсенс. И все же, — обратился он уже к Девину, — если вы хотите продолжать, постарайтесь, насколько это, возможно, избавить нас от подобных неприятных ошибок. На аудиторию призыв Ректора подействовал. Поворчав, зал в конце концов успокоился и затих. — В дальнейшем мы будем избегать вопросов ловушек, — поспешно сказал Девин. — Все будет хорошо. Впрочем, если кто-то хочет уйти… Он подождал несколько секунд. Никто не двинулся с места; даже Джованни, спустившись в зал с мрачным видом, опять сел в свое кресло с краю на третьем ряду. — Ну что ж, господа, — примирительно сказал Девин, — я предлагаю теперь сформировать пробную группу из семерых операторов… Нам нужно, чтобы в состав ее входили люди наиболее непохожего языкового и культурного состава. Пожалуйста, поднимите руки те, кто приехали в школу из Юго-Восточной Азии. Там и тут в зале вытянулись руки. — Вот вы. Пожалуйста, пройдите на сцену. К кафедре вышла маленькая девушка с прямыми и блестящими, словно антрацит, волосами. — Как вас зовут и откуда вы? — Лоа Донг. Я из Индонезии. — Отлично. Присаживайтесь. Ассистенты уже вынесли из-за занавеса шесть стульев и расставили их вокруг кресла перед Лизой. Девушка села на один из них. Теперь поднимите руки представители Европы. Неожиданно Самуэль схватил Дипака за руку и потянул за собой. — Ты что? — зашипел на него Дипак. — Он же сказал Европу — Как удачно, что вы сидите рядом! — раздался снизу голос вина. Из многочисленных привставших с мест кандидатов он выбрал именно их. Приветственным жестом он указал им на сцену. — Нам понадобится и кто-то из Индии! Друзья спустились по ступеням и сели на стулья рядом с Лоа. — Американцы? — продолжил набор Девин. Отмахивая пухлыми ручищами на сцену, опередив всех, вышел рыжий Звеллингер. Ухмыляясь в бороду, он сел на стул позади Дипака. — Я тоже хочу попробовать! — раздался повелительный женский голос из зала. Пристав с места, Геня дерзко продолжила: — В качестве компенсации за неудавшийся прогноз замужества! — Вы откуда? — поинтересовался Девин. — Из Франции, но я армянка по национальности. — Интересная комбинация, — кивнул Девин. — Проходите. Он задрал подбородок: — Кто-то из Восточной Европы? Поднялось несколько рук. — Батхеда! Батхеда!! — раздался голос балагура-Рона. — Батхеда! — поддержали его приятели вокруг. Еще с нескольких мест в зале раздалось: — Батхеда! Станислав, иди! Неуклюжий, лопоухий югослав, — к удивлению многих приглашенный на презентацию Евгенией Багдасарян, — встал с места и, очевидно стесняясь и горбясь, прошел к сцене. — Пожалуйте и вы! — Я?! — начал, растерянно оглядываться по сторонам, гуру сморчок в коротких полосатых брючках, — но я из Европы, а у вас уже есть… — Мне кажется, ваша эрудиция и полемический настрой могут помочь нам, — вежливо настаивал Девин, — но, конечно, если вы не желаете… — Я? — снова спросил сморчок. — Ну почему же… Извольте. Хоть все это и не научно. Сморчок поднялся на сцену и, неловко поеживаясь, сел на единственное остававшееся свободным место — в кресло по центру. — Прошу поменять места, — подошел к группе Девин. — Вы, мисс обратился он к азиатке Лоа, — пересядьте, пожалуйста, в центральное кресло, — как первой вышедшей на сцену мы представим именно вам возможность от лица группы задать машине коллективный вопрос. Лоа пожала плечами и поменялась местами со сморчком, который, кажется, был смене очень рад. Со стороны все действо напоминало подготовку к групповому снимку. Неслышные помощники Девина, по очереди подойдя к каждому участнику эксперимента, закрепили на запястьях браслеты. Студенты рассматривали приборчики, крутили головами, улыбались друг другу — шок от мрачного предсказания машины уже забылся. Самуэль поднял глаза и посмотрел на Лизу. Опять она кого-то напомнила ему — кого? Силясь вспомнить, он всматривался в бесстрастное гладкое лицо, как вдруг… Лиза улыбнулась ему. Самуэль сжал руками сиденье стула. Что это? Он потряс головой. Нет, нет — ему показалось; золотое лицо было спокойно и недвижимо. — Ну вот, превосходно, — раздался над ухом голос Леона, — Вы похожи на команду капитана Пайка![12] Он прошелся перед группой. — Давайте начнем с того, что попробуем задать Лизе пару простых вопросов о будущем. Если ответы нас удовлетворят, то есть, если они покажутся нам вразумительным, — мы попробуем сформировать вопрос об алгоритме. Не обманывайтесь, — шанс того, что машина сформирует его, ничтожен. Но мы надеемся, что эксперименты покажут, в каком направлении двигаться, — излучений каких именно интенций необходимо добавлять в комбинацию. Он сделал паузу, потом обратился к сидящей по центру в кресле миниатюрной азиатке: — Итак, какой вопрос о будущем вы хотели бы задать? Заложив за уши прямые черные волосы, девушка прощебетала на не очень понятном английском: — Я хотела спросить у Лизы, как пройдет операция у моей мамы и сколько она пробудет после нее в больнице… — Должен предупредить вас, — нахмурился Девин, — машина вовсе не обязательно в данном случае попросит вас сформировать будущее, если вы на это рассчитываете. Случай с Эльзой достаточно редкий. Ответ может быть нечитаем или неблагоприятен для вас, и вы ничего не сможете с этим сделать. Подумайте, стоит ли знать это будущее раньше времени. — О, это всего лишь очень простая косметическая операция. Я просто волнуюсь, что мама не успеет выписаться вовремя, — тогда она не сможет вместе с папой и сестрой приехать ко мне на Новый год в Лондон. — Ну что ж, тогда вперед, — Девин ободряюще улыбнулся, — Все в зале, пожалуйста, храните молчание, пусть говорит только Лоа. Интенцию зала система не уловит, но она может повлиять на чистоту интенции спрашивающих. Члены же группы, — повернулся он к сидящим вокруг кресла на стульях студентам, — думайте о том, как бы вы хотели увидеть Лоа счастливой. Представляйте ее смеющейся, радостной… Студенты кивнули. Толстый Леон, стоящий в это время у Лизы, словно пианист у инструмента, опустил пальцы на клавиши под экраном — красный свет из глаз робота отразился от черных блестящих волос Лоа, осветил лица сидящих вокруг нее. Подняв руки и протянув их вперед, робот принялся водить головой из одного конца группы в другой. — Вопрос! — кивнул Девин Лоа. — Как пройдет операция мамы? Сколько времени она будет в больнице? — тоненьким голоском выкрикнула та и стала неотрывно смотреть влажными раскосыми глазами в красные кристаллы машины. После ставшего уже привычным гудения спокойный женский голос за неподвижными золотыми губами произнес: — Операции не будет. Мама не попадет в больницу. Лоа расплылась в улыбке и захлопала в ладоши: — Так значит, она передумала! Какая молодец! Значит она приедет, правда? Левин заулыбался было вместе с девушкой, но услышав новый вопрос, предостерегающе поднял палец к губам. Вопрос, однако, был уже задан. Машина снова включилась в работу. Девин повернул голову к Леону — тот беспомощно пожал «печами. Через мгновение в тишине прозвучал ровный голос Лизы: _ Мама не приедет. Несмотря на отчаянные жесты Девина, Лоа тут же выпалила: — А папа? А Тамира? Это сестра! — пояснила она. Леон сбоку подошел к Лоа и скрестил перед собой руки: остановитесь! Раздалось гудение робота, спокойный женский голос произнес: — Никто не приедет. — Почему?! Что случится?! — Лоа гневно отмахнулась от Леона. Машина щелкнула, загудела; через секунду приятный женский голос сказал: — Завтра ваши мать, отец и сестра будут мертвы. Зал ахнул. Лоа замерла на стуле с белым лицом. Леон, подбежав к машине, защелкал клавишами. Глаза робота потухли, гудение прекратилось, золотая женщина опустила руки. Девин, который собирался было что-то сказать, после последних слов машины застыл, тревожно глядя на Леона. Программист разом потерял образ игривого толстячка, — нахмурившись, он плотно сжимал губы и цепким тяжелым взглядом смотрел в экран. Зал закипел. — Мы должны понимать, — беспомощно поднял руки Девин в нарастающем шуме, — это наука… Мы столкнулись с феноменом, который нам еще предстоит объяснить. Лоа сидела белая, вцепившись в сиденье стула и смотрела перед собой. — Немедленно прекратите этот психический театр! — послышался с первого ряда пронзительный голос толстого преподавателя в мятом замшевом пиджаке, — посмотрите, до чего они довели девочку! Это опасно! Раздались новые голоса из зала: — — Дайте ей воды! Позовите доктора! С Первых рядов встали и подошли к Лоа несколько человек, Снимали, похлопывали по руке, совали в руки стакан. — Дайте мне телефон! — вдруг попросила она Девина твердым голосом. — Дайте телефон! — уже выкрикнула она, оттолкнув от себя всех и разбрызгав воду. Девин в который раз за вечер вынул из кармана свой телефон и, раскрыв его, протянул ей. Дрожащей рукой Лоа набрала номер, закусив губу, подождала соединения. — Мама?! — лицо ее словно осветилось изнутри, — Мама' Мама! Ты в порядке? Что с тобой? Окружающие расступились, вздохнув с облегчением. — Все хорошо? Ты сейчас где? Дома? А Тамира? А папа? По мере того, как Лоа говорила, лицо ее прояснялось все больше, на губах играла улыбка. — Как твоя операция? Через два дня? А сколько ты будешь в больнице? Так ты прилетишь с папой? Она слушала и часто кивала. Потом сказала: — Будь осторожна, береги себя. Жду вас, целую! Она нажала кнопку, опустила руку с телефоном и посмотрела на Девина. Взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Сейчас она была не несчастная девочка, она была тигр, готовый броситься. — Мне очень жаль, мисс… — начал было Девин. Тигр прыгнул. — Вы и ваша машинка! — гнев исказил лицо Лоа до неузнаваемости, — Чего вам жаль? Что вы устраиваете здесь эксперименты над чувствами людей? Я не вижу никакой научной основы ваших опытов! Моя мама в порядке и прилетит ко мне после операции, которая и займет всего два часа! Сестра не полетит ко мне вообще, потому что уехала из Джакарты с женихом в Шри-Ланку. Она вообще за тысячу километров от того места, где мама! А мои отец полетит ко мне отдельным рейсом потому что тоже сейчас не дома, а находится в командировке в пятидесяти километра* от мамы, на Суматре. По мнению вашей чертовой машины, половина юго-восточной Азии завтра провалится в тартарары?! — Мисс, мы очень рады, что ваши родные в порядке. Еще раз повторю, дело в сбое… В любом случае, — лепетал Девин, — я с вами полностью согласен, с научной точки зрения, то есть с учетом того, что вы нам рассказали и статистических вероятностей, выданный машиной прогноз практически равен нулю. Дело, может быть, в несовершенстве созданной группой комбинации волн. __ — А по-моему, дело в несовершенстве ваших мозгов! — отрезала Лоа. Яростно сдернув с себя браслет, она с красным лицом сошла со сцены, прошла вдоль первого ряда и вышла из зала, хлопнув дверью. На мгновенье в зале наступила тишина. Леон продолжал все так же тревожно смотреть на Девина. — Еще немного, и ученая публика вываляет гостей в перьях, — нагнулся Дипак к Самуэлю. В зале начались шевеления, шум. Гуру на первых рядах вставали один за другим и, качая головами, шли к выходу. Прочие гости последовали их примеру. Презентация была сорвана. Самуэль с Дипаком все еще сидели на сцене перед Лизой, с браслетами на руках. Рядом Леон с растерянным лицом что-то говорил Девину, Самуэль услышал обращенный к Девину тонкий голос: — Ты не поверишь, по всем показателям… Они говорили тихо, но Самуэль мог расслышать. — Кто-то послал запрос… — Невероятно. Чудовищная мощность. Перекрывая разговор, сзади зазвучал начальственный голос Ректора, пытавшегося придать конфузу организованную форму: — В сложившейся ситуации мы вынуждены попросить вас прекратить эксперимент, господин Девин! Мы сожалеем, что технология вас сегодня подвела! — Произошел сбой… — нервно повернулся от машины Девин. — Мы приносим свои извинения… Мы выключаем машину. — Да уж, пожалуйста! Люди уже толпились в проходах — всем все было ясно с неудавшейся мистификацией. Многие хмурились и печально качали головами, вспоминая, как по ходу лекции задавали вопросы — глупо же они будут выглядеть на видео! Ректор тем временем, повернувшись к текущему мимо него потоку людей, продолжал делать анонсы. — Напоминаю: всех гостей презентации в девять часов вечера ждут на благотворительном бале-маскараде сэра Пола Сандерсона. Бал-маскрарад состоится в его поместье Рэйвенстоун в Ричмонде! Адрес в приглашениях! Автобусы будут отходить от школы в семь часов. Не забудьте про костюмы — вы сможете переодеться в специальных комнатах во дворце! Самуэль с Дипаком сняли с рук браслеты, и, потирая запястья, поднялись со стульев. — Что за черт! — рядом никак не мог расстегнуть на пухлой руке браслет Звеллингер. Геня, встав со своего места, подошла к нему, чтобы помочь. Лопоухий, с птичьим гнездом на голове Батхед продолжал сидеть на стуле с каменным лицом. Стулья же сморчка и Лоа были уже давно пусты, на них лежали расстегнутые браслеты. К креслам, двигаясь против потока людей, выбрался оранжевый мальчик-монах, пришедший на презентацию с Звеллингером. Блестя раскосыми глазами, он молчаливо встал рядом со своим спонсором, ожидая, когда Геня освободит его от браслета. — Пожалуйста! — услышал Самуэль рядом женский голос. Пожалуйста, еще одну секунду не расходитесь! Самуэль обернулся — к группе людей у Лизы протиснулась красивая девушка, — та, которая в начале презентации регистрировала у входа приглашенных. — Организаторы просят вас всех остаться ненадолго, — Катарина расправила обмотавшуюся вокруг ног легкую юбку. А где же профессор Дикси? — ахнула она, посмотрев на пустой стул. — И Лоа? Они… Она не успела закончить — в зале раздался страшный рев. Люди, выходившие из зала вскрикнули, толпа шатнулась, все обернулись в страхе… Напугавший всех звук исходил все из того же робота, над которым в этот момент колдовал Леон. Глаза куклы горели вслед уходящим красными зловещими углями. Рев продолжался, оглушая всех. Леон бешено колотил пальцами по клавишам. В то миг, когда он с беспомощным видом обернулся к Девину, рев вдруг сам собой прекратился; глаза куклы поменяли цвет с фиолетового на темно-зеленый. На скулах Девина заиграли желваки. — Извиняемся еще раз, — отрывочно, нервно, почти грубо обратился он к шокированной публике. — Мы извиняемся. Люди повернулись, ускорили движение к дверям. Девин быстро подошел к Катарине: — Мисс Галлеани, вы сделали то, о чем я просил вас? — Я собиралась, — растерянно и все еще дрожа, сказала Катрина, — но этот ваш робот… Я чуть не умерла от страха. Собравшись с мыслями, она продолжила: __ Двое из группы уже ушли. — Они не важны, — отрезал Девин. — Попросите остаться тех, кто сейчас, в эту секунду находился здесь, перед Лизой. Включая этого парня… Он указал на монаха. Потом посмотрел на Катарину. — Вы тоже стояли сейчас перед машиной? — Нуда, я подошла исполнить, что вы сказали… — Пройдите и вы тогда вместе со всеми. Ведомые Катариной, пятеро студентов и монах прошли в боковую комнату, вход в которую располагался в стене за зеленой кулисой сцены. Здесь стояла мягкая мебель, журнальный столик, на стене висело бра с красным абажуром. Комнатка напоминала артистическую уборную в театре — функция ее в школе была той же — выступавшие в «Эль-Рияде» приглашенные оставляли здесь свои вещи, ожидая выступления, просматривали записи; после выступления отдыхали… — Мы что, получили фатальную дозу какого-то облучения от этого свихнувшегося робота? — предположил с усмешкой Дипак, входя в комнату первым и плюхаясь в малиновое плюшевое кресло. — Сейчас нам об этом объявят… — Тогда уж мы засудим их по полной, — проворчал Звеллингер. — Предполагается, что ФБР «служит и защищает», а не занимается сомнительной наукой. — Если только они, действительно, из ФБР, а не из бродячего цирка, — с усмешкой вставила Геня, расправляя широкую черную юбку и усаживаясь в кресло. Вошел «югослав»; громко сопя, он выбрал кресло в углу, осторожно пробрался к нему и присел в него на краешек, положив на колени большие ладони. Ли-Вань, одернул тогу и сел на диван рядом с Самуэлем. Катарина прижимая к животу папку, встала у двери — прямо напротив дивана. Вслед за студентами в открытую дверь вошли Девин, Леон и Ректор. — Мы попросили вас остаться, — закрыв за собой дверь, серьезным тоном начал Девин, — потому что нам нужна ваша помощь… Дело в том, — Девин на секунду замялся, — после всего случившегося сегодня вы найдете, что в это сложно поверить Но дело в ТОМ, ЧТО сегодняшние эксперименты С Лизой ПО успеху превзошли все наши ожидания. Студенты подняли к нему насмешливые лица. Он называет это успехом? — Самое главное случилось в конце, — пояснил Девин. — Этот страшный шум, который шел от Лизы, — мы разобрались — это был сигнал. Система сообщила нам, что обнаружила сочетание волн идеальной группы операторов. Она среагировала на ваши волны. Наше предположение — что вы, семеро, составляете идеальную комбинацию волн, необходимую машине для создания алгоритма. Слушатели раскрыли рты. Некоторое время все молчали. Первой на новость среагировала Геня. — Я полагала, что вы уже достаточно пошутили сегодня. — Я… — начал было Девин, но Звеллингер не дал ему закончить. — Это невозможно! — рыжий председатель школьного совета вскочил на ноги. — Господин Редфорд, — повернулся он к Ректору, — но вы-то знаете, что это всего лишь исторический эксперимент — воссоздание древнего текста с этих египетских пластин! Не отпирайтесь, я знаю, что вы знаете — отчим мне рассказал. Мистер Девин! Здесь не может быть никакой науки, кроме истории. Почему вы не сказали всем! Ректор выступил вперед: — Тед, послушай. Да, я знаю немного больше, чем просто приглашенный. И знаю больше тебя. Могу только подтвердить вам, что все, о чем вы сегодня слышали, более чем серьезно. Девин встал с места, куда было присел, и прошелся перед креслами, на которых сидели семеро. — Вы правы, — вступил он, обращаясь к Звеллингеру и разводя руками, — все действительно началось с этих пластин, найденных в гробнице Тутанхамона, и текст на которых ваш отчим помог нам расшифровать. Но в процессе работ по исторической реконструкции древнего механизма, на самом деле случился тот длительный инцидент с лаборантами и их игровой приставкой, о котором я рассказал на лекции. Мы выяснили, что Лиза обладает по крайней, мере частью той функциональности, о коброй заявлял древний текст. Мы стали исследовать эту функциональность. И мы пришли к выводу о возможности алгоритма. Девин прошелся перед креслами. — Вдумайтесь, что значит получение от Лизы алгоритма: человечество обретет наконец то, к чему всегда стремилось: построить мир без войн и страданий, соединить землю и небо в гармонии; обеспечить счастье каждого, способствующее счастью всех…. — Я не покупаю это! — скривил рот Дипак, — За сегодняшнее выступление, — кроме трюка с Эльзой и ее бой-френдом, — ничего убедительного мы от вашей Лизы не увидели. Да и Эльзу вы, наверное, подговорили. А предсказания о гибели людей — это просто некрасиво. — Предположите на секунду, что эти предсказания оправдаются, — тревожно перебил его Девин. — Но предположите, что в случае создания идеального алгоритма, у нас есть шанс изменить модус этого события. Хотя бы его модус. Дипак замолчал. За него сказала Геня: — Так значит вы уверены, что предсказания осуществятся? — она прищурила глаза, — Вы же говорили, что это нонсенс. Как могут погибнуть все родные Лоа в один день, если все они находятся в разных точках земного шара? Я имею в виду, действительно, даже статистически это не очень вероятно. — Только предположите, что это может случиться, и что от вас зависит поменять модус этого события, так чтобы оно не привело к хаосу… — как заклинание, повторил Девин. Геня возмущенно всплеснула руками и, ничего не сказав, откинулась на кресле. — Представьте себе, — умоляюще продолжил Девин, — что вы станете теми избранными семерыми, кто первыми из всего человечества научатся создать в себе правильную интенцию, беспредельно распоряжаясь своим будущим и прошлым. Вы уйдете в историю, подобно космонавту Армстронгу, ступающему первым в лунную пыль; вы станете теми, кем всегда хотели стать; обретете все то, о чем мечтали… — Как насчет того, чтобы мне стать президентом США? — усмехнулся Звеллингер. — Не слабо? — Вы сможете им стать! — с жаром кивнул ему Девин. — И ваше президентство будет способствовать благу всех. Если удастся создать алгоритм счастья, каждый из вас сможет оказаться в том месте, где захочет; получить все то, что пожелает. — Вот он — способ найти мужа, — саркастически сказала Геня — Да, уверяю вас! — А мне тогда, пожалуйста, — вступил Дипак, — подскажите ответ на ту загадку, которую загадает мне завтра адвокат. Девин обнадеживающе улыбнулся: — Я не знаю, о чем вы говорите, но если это то, что вы хотите, это станет возможным. — А вы, — обратился Девин к Самуэлю, чувствуя, что часть группы уже готова поддержать его предложение, — вам есть, что пожелать? — Я удовлетворился бы малым, — рассмеялся тот, тряхнув белокурой головой. — Смыслом жизни. — Если машина откроет нам алгоритм, вы сможете скорректировать свою интенцию настолько, что смысл всего сущего постепенно откроется и вам, и всему человечеству — более того, вы будете первыми, кто сможет делиться вашими открытиями с остальными людьми, тем самым поднимая их. Вам тоже, — перевел Девин взгляд на буддийского монаха, — это, наверняка, будет интересно. Ли-Вань промолчал. Наступила пауза. Девин посмотрел на Катарину: — Не скажете ли нам и вы, чего бы вы хотели получить от жизни и чем вас может привлечь участие в эксперименте? — Меня?! — Катарина поднесла к шее наманикюренные пальчики. — Я что, должна буду участвовать? — Мы полагаем, что ваши волны были частью той комбинации волн, на которую среагировала машина, — повторил Девин. — В момент сигнала вы стояли рядом с Лизой. Катарина на секунду задумалась. — Ну, всем есть, чего пожелать… — она смутно улыбнулась чему-то, — Но я не скажу. Девин удовлетворенно кивнул. — Это ваше право. Но, что бы вы не пожелали, алгоритм сделает так, что все сбудется. — Остались вы, любезный, — он посмотрел на скуластого человека с птичьим гнездом вместо прически на голове и с деревянными шариками на шее. — Я… — хрипло начал Батхед и кашлянул, — я не знаю… — И все-таки, чего бы вам хотелось? — настаивал Девин. — Я… — с усилием сказал Батхед и вдруг густо покраснел. — Я хотел бы, чтобы люди в Англии… стали лучше… Кха! Добрее… Все с удивлением посмотрели на югослава. — Но мы все тоже этого хотим… — ободряюще улыбнулся ему Девин. — Разве нет? Цель весьма достойная. Неужели вы откажетесь нам помочь? Он еще раз обвел всех глазами: — Поймите, вы — избранные люди. Помогите нам, и вы совершите великое дело для себя, для науки, для людей! Семеро молчали. Было сложно понять, где заканчивалось безумие и где начинался шанс. — Сегодня мы вместе с Лизой вылетаем в США, — продолжил Девин, — Завтра днем состоится закрытая презентация системы в университете Чикаго; обещает быть президент. По окончании презентации мы вместе с системой сразу же возвращаемся в Лондон. Он еще раз прошелся перед сидящими. — Мы оставим вам коммутаторы, — Девин указал на стоящий на столе ящик с браслетами, — подключив устройства к интернету, вы сможете завтра выйти на связь с Лизой в тот момент, когда мы будем делать презентацию. Вы будете виртуально присутствовать на ней, видя все происходящее на экране, — через браслеты Лиза уловит ваши волны. Сразу же по возвращении, мы продолжим эксперименты с системой напрямую. Скажите мне, вы согласны участвовать? Сделав все, что мог, он замолчал. После минуты смущенных переглядываний за всех ответил Звеллингер: — Оставляйте нам ваши браслеты и позвоните, как долетите до Чикаго. А мы пока посоветуемся между собой и дадим вам окончательный ответ завтра. |
||
|