"Убийца среди нас" - читать интересную книгу автора (Грэнджер Энн)

Глава 25

В последний путь Эллен Брайант почти никто не провожал.

Старший инспектор Маркби и сержант Пирс обязаны были присутствовать при кремации, поскольку расследовали ее убийство. Кроме них, пришла небольшая делегация представителей местной торговой палаты; они отдали дань усопшей коллеге. Члены делегации чувствовали себя неловко, особенно в костюмах и при галстуках. Им явно не терпелось поскорее выбраться из скромной маленькой церкви при крематории. От бывшего Общества защиты исторических памятников Бамфорда пришли Хоуп Маппл в малиновом платье и Зои Фостер. Чарлз Гримсби явился тоже; он держался поближе к своим друзьям из торговой палаты и явно сторонился двух бывших соратниц, очевидно намекая всем присутствующим, что он пришел сюда как представитель деловых кругов, а не как член распущенного общества. Больше всего из присутствующих горевала Марджери Коллинс, которая на протяжении короткой речи громко шмыгала носом и поминутно сморкалась в застиранный платок.

Денис Фултон на похоронах не объявился, что не удивило Маркби. Но его слегка задело то, что Денис не прислал даже венка на погребение бывшей жены. Наверное, все произошедшее настолько выбило его из колеи, что он впал в ступор. А может, засмущался… Смущение, подумалось Маркби, чувство, которое нельзя недооценивать. Оно сильно влияет на поступки людей.

Позже в тот же день они с Мередит Митчелл сидели бок о бок на поваленном замшелом дереве на опушке леса, переходящего в сосновый питомник. Перед ними круто обрывался вниз поросший травой склон холма. Отсюда был хорошо виден отель «Спрингвуд-Холл» с выгоревшим восточным крылом. Лучи солнца ярко освещали и расположенную неподалеку неприглядную конюшню. Обитатели приюта Элис Батт паслись на выгоне и отсюда, сверху, казались деревянными игрушками на игрушечной ферме. Издалека можно было опознать только ослицу Мод — она ковыляла по краям участка в поисках свежей травы. День выдался погожим, и вдали виднелся даже шпиль бамфордской церкви, похожий на крошечный восклицательный знак.

Мередит оторвала от ствола кусок сухой коры. Из-под коры выполз жук, упал на землю и скрылся в палых листьях.

— Ты слышал о комитете под названием «Спасем бамфордский лес»?

— Как не слышать… — с мрачным видом ответил Маркби. — Их целям я вполне сочувствую. Но меня настораживает то, что к комитету примкнула Хоуп Маппл! Она уже выразила готовность приковать себя к дереву, если лес начнут вырубать.

— А знаешь, мне она нравится. По-моему, в ней соединились все самые эксцентричные британские черты. И потом, она очень добрая. Тратит много времени на работу с неимущими и больными. За Хоуп я спокойна. Гораздо больше меня волнует Ли Фултон.

— Прибереги сочувствие для кого-нибудь другого. Ли Фултон защищают лучшие адвокаты страны, и самые известные врачи уже показали под присягой, что в момент совершения преступления она находилась под влиянием стресса. Кстати, несмотря на все, что она говорила тебе, сейчас она заявляет, что взяла нож для самозащиты, поскольку боялась, что Эллен на нее нападет. Ли — женщина умная и изобретательная.

— А знаешь, ей бы твои слова очень польстили. Она терпеть не может тех, кто считает ее красивой бабочкой. Неужели ей все сойдет с рук?

— Надеюсь, что нет. Хотя, подозреваю, наказание будет минимальным. Правда, заранее судить трудно.

— А ты правда раньше думал, будто Эллен убил Денис?

Маркби поджал губы.

— Скажем, так. Я был уверен в том, что Эллен убил один из супругов Фултон. Арест Дениса ускорил развитие событий.

— Но ведь ты страшно рисковал! — укоризненно проговорила Мередит. — Ли могла умереть! Если бы не пожар, я бы не вломилась к ней в номер и не вытащила ее. Ее нервы были на пределе! Она была сама не своя, когда ты увел Дениса!

— Откуда я мог знать, что она наглотается снотворного? — оправдывался Маркби. — Но их совершенно необходимо было разделить. Они покрывали друг друга.

Мередит оторвала еще один кусочек коры.

— Почему ты был так уверен, что убийца — кто-то из Фултонов?

— У них имелся мотив, — просто ответил Маркби. — Как правило, без причины не убивают.

— И все-таки мне кажется, что ты не имел права так рисковать. Ты буквально ходил по краю, Алан. А если бы Робин Хардинг не поджег отель в приступе ревности?

Маркби кивнул.

Некоторое время они сидели молча.

— Бедный Эрик, теперь ему все придется начинать заново, — проговорила Мередит, глядя на обугленное крыло отеля.

— Эрик уверяет, что Улли Рихтер в отрыве от своей кухни — кротчайшее существо на свете, но ему удалось страшно напугать молодого Хардинга! — На губах Маркби заиграла довольная улыбка. — Когда Эрик их нашел, Робин от страха лишился дара речи. Он, видимо, не сомневался в том, что Рихтер разобьет ему голову молотком! Поджог, создавший угрозу для жизни, — тяжкое преступление. Теперь у Хардинга будет достаточно времени, чтобы поразмыслить над своим поведением. Его посадят надолго.

— Хоуп надеется, что на него нашло помрачение рассудка. По-моему, им двигала ревность. Но ведь ревность — вообще страшное чувство, правда? Робин ревновал к Эрику. Денис ревновал жену к Виктору Мерлю. Даже бедная Эллен ревновала, потому что Денис счастливо женился, а ее забыл. Но ее ревность столкнулась с таким же сильным чувством. Ли Фултон полна нерастраченной материнской любви, и она изливала ее на Дениса. Любовь тоже может быть ужасной! Ради мужа Ли спокойно пошла на убийство. Ею руководил инстинкт… Почти как тот, который двигал ослицей Мод, которая защищала Эмму.

— Не надо сравнивать! — решительно возразил Маркби. — Ли украла нож и спрятала его в сумке, зная, что позже встретится с Эллен наедине. Мы имеем дело с классическим убийством с заранее обдуманными намерениями! Однако, повторяю, решающее слово принадлежит не нам с тобой. Исход дела решат адвокаты и врачи.

— Алан… — медленно заговорила Мередит чуть погодя. — Не хочу показаться тебе тщеславной, но… ты сам никогда… ну, не ревновал меня?

— Тебя? Разумеется, нет! — грубовато ответил Маркби.

«Все ясно и понятно, — подумала Мередит. — Выставила себя дурой. С чего ему волноваться, чем ты занята?»

Неожиданно Маркби выпалил:

— Ну конечно, я тебя ревную! Возможно, не так сильно, как… Я понимаю, что ты человек свободный. У меня нет на тебя никаких прав. Но иногда я задаюсь вопросом, нет ли у тебя в Лондоне другого.

— Нет. Кроме тебя, я больше ни с кем не встречаюсь. А ты?

— Что? О боже! Нет, конечно!

— Значит, все в порядке. Кстати, Алан, что с твоим повышением и переводом из Бамфорда? Ты что-то молчишь.

— Я никуда не еду. Так и сказал своему начальнику. Вопрос с повышением повис в воздухе. Джонс придется раздать деньги, которые она собирала на прощальный подарок.

— Я спрашиваю тебя, потому что мне пришла в голову одна идея. Как ты насчет того, чтобы взять небольшой отпуск, скажем неделю? Не обязательно далеко ехать. Мне хочется куда-нибудь в тихое, спокойное место.

— Тихое, спокойное место? — переспросил Маркби. — Что ж, мне твоя идея по душе.

Приглушенно охнув, Зои разогнулась и, опершись на вилы, схватилась за поясницу. Ее окружала гора грязной соломы; несмотря на то что она, как ей казалось, уже целую вечность выгребала навоз, гора не становилась меньше. Надо снова позвонить Финлею — у пегого проблемы с пищеварением. Хорошо бы не из-за кормов. Силос лошади обычно переваривают хорошо, но пегий всегда был исключением из правил. Вокруг нее было предостаточно доказательств его непохожести на других, не говоря уже о запахе. Выгребать навоз — и так занятие не из приятных. Осложнения ни к чему.

Жаль, что некому помочь. Но у Эммы начались занятия в школе; кроме нее, добровольцев не оказалось. Да и потом, вряд ли приют просуществует долго. Полгода почти истекли. Им в любой день могут приказать убираться.

Громко заскрипели ворота. Когда выпадет свободная минутка, надо все-таки смазать петли. Зои подошла к двери конюшни и выглянула наружу посмотреть, кто пришел к ней в гости. К ее удивлению и волнению, она увидела, что по двору к ней решительным шагом направляется Эрик Шумахер. На нем были старые вельветовые брюки и… да, ей не показалось. Он надел резиновые сапоги! Лицо у него было мрачное и решительное; он не был похож на человека, который пришел дружески поболтать.

Значит, сейчас ей объявят приговор, смертную казнь. После злосчастного обеда в ресторане они с Шумахером больше не виделись. Иногда Зои хотелось прийти в Спрингвуд-Холл и извиниться перед Эриком за поведение Роба. Нет, она не видела своей вины в том, что Роб поджег отель, и все равно считала себя виноватой.

Один раз она дошла почти до самого отеля, но, увидев, как рабочие выносят обугленную, покореженную мебель из сгоревшего крыла, развернулась и убежала. Ей стало так страшно и так стыдно! Как же она теперь посмотрит Эрику в глаза?

Как-то придется.

Шумахер подошел к двери конюшни.

— Мисс Фостер?

— Доброе утро, мистер Шумахер.

— Можно с вами поговорить? — Эрик потянул носом воздух и решительно мотнул головой. — Лучше на воздухе, во дворе.

Не выпуская из рук вилы, Зои вышла из конюшни.

— Мистер Шумахер, я догадываюсь, зачем вы пришли. Мне так и не удалось найти своим питомцам другого места для жилья.

Но сейчас, благодаря Марджери, у нее есть деньги. Вот что самое ужасное. У нее есть деньги на постройку новой конюшни, но ей не хватит духу спросить Шумахера, в силе ли еще его великодушное предложение. Разумеется, он ей откажет. По-другому и быть не может. Особенно после того, как Роб сжег половину Спрингвуд-Холла! И после той ужасной сцены, которую она устроила при его постояльцах. Некоторые вещи не забываются… Наверное, теперь Шумахер ее ненавидит.

Эрик ответил довольно сухо:

— Мое предложение остается в силе. Если захотите, можете перевести своих питомцев на новое место.

Сначала сердце у Зои радостно забилось, но тут же упало.

— Вы… по-прежнему согласны, чтобы мы переехали на тот участок?

Нет, конечно, ей показалось. Неужели?..

— Конечно, почему нет?

— Я думала, вы очень рассердились на меня.

Она не сводила с него изумленного взгляда.

Он нахмурился, отчего его лицо стало похоже на грозную маску.

— С чего вы взяли, мисс Фостер, что я возьму свое предложение назад? Я не привык так поступать. Я — человек слова!

— Нет, я думала, что вы… я ведь устроила сцену у вас в отеле, а Робин едва не сжег его весь. Мне очень, очень жаль, что все так вышло. Если вы по-прежнему согласны сдать мне в аренду другой участок, вы бесконечно щедры. Я так вам благодарна! Вы отстроите отель заново?

— Да. Я уже нанял строителей. Конечно, пожар — неожиданное препятствие, но вы ни в чем не виноваты. Я все начну сначала.

— Вы удивительно мужественный человек, — простодушно заметила Зои.

Эрик долго смотрел на нее и молчал. Наконец, он очень тихо произнес:

— Мужественный не только я. У вас тоже мужества в избытке. Знаете, Зои, когда я был молодым, когда мне было столько же лет, сколько вам… — Он досадливо дернул плечом, — я посвятил жизнь спорту и постоянно оттачивал необходимые для хоккея навыки. Я не изводил себя вопросами, чем я буду заниматься через двадцать лет, когда моя спортивная карьера завершится и мне понадобятся совершенно другие качества, которыми я тогда просто не успевал обзавестись. Сейчас, в середине жизни, мне трудно учиться новому. На льду я двигался быстро и быстро соображал, а рядом с вами кажусь себе неуклюжим и глупым. Старую собаку не научишь новым трюкам; я вообще сомневаюсь, что мне удастся чему-либо научиться. Но вот я подумал: если у вас хватает времени и доброты на ваших старых кляч, так, может, в вашем сердце найдется уголок и для меня? Мне хотелось бы начать все сначала не только в отеле — если это возможно.

Зои переминалась с ноги на ногу и провела вилами полоску в пыли.

— М-м-м… да. И мне тоже.

— Более того, я готов полностью пересмотреть свои взгляды. Сегодня я пришел сюда поработать.

— Что?! — ахнула Зои.

Эрик отнял у нее вилы.

— Я займусь навозом вместо вас. Вы только покажите, откуда начинать.

— Там плохо пахнет, — предупредила Зои. — У одного из моих питомцев расстройство желудка.

На лице Эрика отразилась мрачная решимость.

— И тем не менее я это сделаю!

Войдя в конюшню, Шумахер побледнел, но не дрогнул, схватил вилы и решительно вонзил их в солому.

Эрик работал все утро. Он очистил конюшню. Он не только смазал петли на воротах выгона, но даже снял их и перевесил заново, заметив, что они просели. Кроме того, он починил рукоятку насоса и подмел двор. Зои не могла нарадоваться. Никогда еще у нее в приюте не было так чисто. Почти как на образцовой швейцарской ферме — если не считать полуразвалившейся конюшни. Даже ведра составлены аккуратным рядком. И ее питомцы словно почувствовали сильную руку. Когда Эрик зашагал к выгону, лошади и пони подошли к изгороди и выстроились в ряд, прядая ушами. Только Мод непочтительно повернулась к Шумахеру задом.

— Я обязана, по крайней мере, накормить вас обедом, — нерешительно сказала Зои, когда он, наконец, закончил работу и подошел к ней. — Если хотите, я сейчас нарежу бутерброды.

— Нет-нет. Я бутербродов не ем. Слишком тяжелая пища для желудка. Но вы меня очень обяжете, если согласитесь пообедать со мной.

— Я вся в грязи!

— Верно. Но ведь навести красоту недолго? Разумеется, я не зову вас к себе в ресторан, ведь Хардинг спалил его дотла. Но в соседней деревушке есть паб, где, я слышал, подают вполне съедобные обеды. Кстати, туда не нужно наряжаться. Кроме того, там очень тихо.

— Наверное, мне понравится! — сказала Зои и улыбнулась. — Тихое место — именно то, что нужно!