Вернер Тельке Единственный выход

1

— Ну, слабаком его не назовешь!

Как ни пытался Вольфганг Штайнерт перекрыть шум мотора, сидящий рядом Вебер только пожал плечами, ничего не понимая.

Они неслись во весь опор, вздымая за собой мощную волну. Сквозь ветровое стекло Вебер взглянул на расстилавшуюся впереди Эльбу. В лучах заходящего солнца вода Отливала серебром, так что приходилось щуриться. Даже глаза разболелись. Отвернувшись, он взглянул выше, на правый берег. Вот-вот должен показаться крутой обрыв, за которым находится Риссен. Тут уже чувствовалась близость моря. Об этом говорили волны, увенчанные белыми гребнями пены, и ветер — соленый и резкий.

На траверсе обрыва Штайнерт приглушил мотор и с улыбкой повернулся к Веберу.

— Ну как?

Вебер одобрительно кивнул. Он с восхищением рассматривал катер еще в, Бланкензее, где они ступили на палубу. Новейшая модель сезона — уж в этом Вебер разбирался, поскольку регулярно посещал выставки, где с огромным интересом крутился вокруг стройных, изысканных моделей! К восторгу при виде пятизначных цен прибавлялось потрясение.

Штайнерт, угостив сигаретой, отвлек его от размышлений.

— Возвращаясь к нашему общему знакомому… Орлом я его тоже не считаю, — заметил он.

Вебер снова согласно кивнул и покосился на Штайнерта, с которым едва успел познакомиться. Он не имел ничего против этого молодого человека, но не испытывал к нему особой симпатии. Из Штайнерта так и била самоуверенность. Разумеется, парню не приходилось задумываться, откуда у него что берется. Вебер оценивал состояние наследника экспортно-импортной фирмы «Штайнерт АГ» в несколько миллионов, и этакий фундамент, несомненно, придавал парню уверенности в себе.

— Я его хорошо знаю, — продолжал Штайнерт. — Несколько лет мы вместе жили в интернате. Нет, он не слабак, но не думаю, что способен на какой-нибудь отчаянный поступок. Ну если только его загнать в тупик, понимаете? Когда не останется выхода…

Вебер не отвечал. Он следил за большим океанским судном, как раз входившим в гамбургский порт. Оно двигалось по фарватеру в их сторону. Это было старое ржавое корыто довоенной постройки, шедшее под японским флагом. Судно казалось безлюдным. Только возле дверей в надстройку, опираясь на релинг, стояли три матроса — два японца и один европеец. Они равнодушно проводили взглядом проскользнувшую внизу модную скорлупку. Вольфганг Штайнерт снял руку со штурвала и небрежно их приветствовал. Японцы не шелохнулись, только европеец извлек трубку из рта и пустил через релинг мощную струю слюны, смешанной с табаком. Она угодила точно в борт катера. Штайнерт прибавил газу и рванул с места, опасаясь нового плевка.

Уже оставив грузовое судно далеко позади, Штайнерт извлек из-под приборного щитка бинокль и подал Веберу, показав на парусную яхту, которая от утесов Риссена выходила в Эльбу.

— Вон там, — лаконично бросил он.

Вебер приложил бинокль к глазам. Яхта шла круто к ветру. На палубе находились юноши в плавках и девушки в крошечных бикини.

— Который? — спросил он, не опуская бинокля.

— За штурвалом.

Вебер направил бинокль на корму яхты. Молодому человеку за штурвалом, худому и долговязому, могло быть максимум двадцать два года. Рядом сидела симпатичная кудрявая девушка.

Он опустил бинокль.

— А девушка рядом — та самая француженка?

— Да, на которой он собрался жениться.

— Хороша!

Штайнерт согласно кивнул.

— Настолько хороша, что ради нее можно пойти на убийство!

Вольфганг Штайнерт выжал газ до предела. Мотор взревел, нос резко выскочил из воды, и катер рванулся в сторону яхты. Там молодежь уже обратила на них внимание, смеялась и махала им руками. Теперь уже и без бинокля можно было разглядеть лица. Вольфганг по-прежнему держал курс прямо на яхту и, не сбавляя скорости, гнал вперед.

Быстро, невообразимо быстро вырастал над водой корпус яхты. Вебер видел, как улыбки исчезли с лиц, сквозь рев мотора расслышал перепуганный крик девушки, успел еще заметить, что молодой человек за штурвалом отчаянно пытается уйти с курса мчащегося катера — и сам напряг мышцы ног, чтобы одним прыжком оказаться на палубе. Но Штайнерт в мгновение ока крутанул руль, катер стал дыбом и так резко лег на борт, что Вебер всем своим весом рухнул на Штайнерта.

Когда он наконец сумел вытянуть ноги под приборным щитком и принялся платком вытирать забрызганный смокинг, они уже описывали ровную дугу вокруг раскачивавшейся на волнах яхты. Вольфганг Штайнерт с довольной миной, делая вид, что ничего не случилось, заметил:

— Да, стальными нервами вы похвалиться не можете, герр Вебер! А я всегда считал, что это у вас должно быть профессиональным.

Вебер ничего не ответил, но его охватила ярость. Виктория Зоммерфельд, последние полтора года работавшая его секретаршей и ассистенткой, только сегодня свела его с этим психом — сынком миллионера. А день начинался так приятно! Погрузившись в книжку, он отдыхал у себя в квартире, одновременно служившей ему офисом. Он любил эти минуты абсолютного покоя и умел как следует ими насладиться. Только время от времени, закуривая очередную сигарету, косился на бюро, за которым Виктория копалась в каких-то бумагах. И каждый раз вновь и вновь недоумевал, что она там, собственно, делает, ибо ничего толкового в бумагах не было. Телефон уже неделю молчал как проклятый, а вся корреспонденция, которую почтальон время от времени просовывал под двери, состояла лишь из бесконечных счетов. Ни предложений, ни приглашений. Но все равно Виктория нашла себе занятие. Он не мешал ей, потому что, копаясь в бумагах, она молчала, а именно ее молчание было ему в этот момент нужнее всего.

И вдруг эту блаженную тишину разорвал пронзительный звонок телефона. От неожиданности книга едва не выпала из рук. Виктория была поражена не меньше. С минуту оба бессмысленно таращились на дребезжащий серебристо-серый аппарат. И вдруг лицо Виктории совершенно переменилось — приобрело тот чуть скучающий вид, который подобает секретарше, как и хороший макияж. И когда она наконец подняла трубку, голос ее звучал так, словно она была невероятно занята.

Немного послушав, Виктория хотела передать трубку начальнику, но Вебер раздраженно оттолкнул ее руку, и она сама довела разговор до конца, а он приглядывался к ней со все более озабоченным лицом. В конце концов она положила трубку, побежала к шкафу и достала оттуда смокинг, который когда-то давно Вебер решил сшить себе в припадке мании величия, как сам потом объяснял.

— Наши акции идут в гору! — восторженно воскликнула Виктория. — Наконец-то серьезное предложение. Сегодня вечером вас приглашают на прием в экспортно-импортной фирме Витте.

А поскольку Вебер все еще не двигался с места, она решительно вырвала книгу у него из рук.

Вебер уже знал, что угомонить Викторию не удастся. И потому, вздохнув, поплелся одеваться. Тем временем секретарша излагала ему суть телефонного разговора, а прежде чем сесть в катер в Бланкензее, ему пришлось второй раз выслушать всю историю, на этот раз из уст Штайнерта.

Ему было сказано, что планируется убийство. Не сегодня вечером, но в ближайшие дни. Жертвой должна стать служанка Анна, которую соблазнил молодой человек, стоящий там, на яхте, за штурвалом. Типа этого зовут Михаэль Витте и он, как и Вольфганг Штайнерт, был наследником крупной экспортной фирмы. Интересно, очень интересно! Вебер отдавал себе отчет, что обе фирмы ведут острую конкурентную борьбу, и именно эта мысль заставляла его скептически отнестись к словам Вольфганга о преступных планах молодого Витте. Вебер украдкой наблюдал за Михаэлем, но никак не мог в его почти детских чертах разглядеть облик будущего убийцы.

Веселый шум и крики молодежи с яхты вырвали наконец Вебера из размышлений. Оба судна плыли теперь рядом, держа курс на обрыв у Риссена. Мужчина в купальных шортах с золотой цепью на шее со смехом склонился к кудрявой девушке.

— Это Вольфганг Штайнерт, Магдалена, — смеясь, сказал он, показав на молодого наследника фирмы «Штайнерт АГ». — Один из самых опасных плейбоев в наших местах. Берегите сердечко, красавица! — И, обращаясь к Вольфгангу, продолжал: — А это Магдалена Кашелен, прекрасная звезда, которая отныне светит нашей фирме.

Молодой Штайнерт начал что-то лепетать на ломаном французском, но Магдалена перебила его:

— Не мучайтесь, мой немецкий весьма… вполне…

— С чем вас и поздравляю, — подхватил Штайнерт, с восторгом глядя на нее. И непонятно было, чему приписать этот восторг: ее немецкому, почти без акцента, или стройной фигурке.

С трудом оторвавшись от созерцания хорошенькой француженки, он присвистнул, повернулся к Веберу и вполголоса бросил:

— Ну и породистая штучка, а? Вебер не ответил, и он продолжал:

— А теперь посмотрите на этого недотепу Витте! Что он сможет ей предложить? Такому инструменту нужен истинный мастер, уж я-то знаю, что говорю! Семейство первоклассное — верхушка французских банкиров. И, разумеется, дают соответствующее приданое. Вы только посмотрите, у мальчика даже лоб вспотел от испуга.

Вебер перевел взгляд на яхту. В самом деле, молодой Витте рядом с француженкой производил удивительно невыгодное впечатление. Похоже, он прилагал все силы, чтобы не подходить к ней слишком близко.

— Похоже, парень-то с комплексами, — заметил Вебер.

— Сплошные комплексы, — подтвердил Штайнерт. — Как иначе объяснить его амуры со служанкой? Поверьте, я его знаю. И не раз от души забавлялся. Он никогда не отважится даже приблизиться к таким нимфам. Ничего, кроме комплекса неполноценности. А перед скромной служанкой, естественно, умеет разыграть большого барина!

Вебер молчал и снова внимательно разглядывал Михаэля Витте. Тот встал с банки у штурвала и направил яхту к пирсу под крутым берегом.

Вольфганг Штайнерт оживленно продолжал:

— Вебер, прошу понять меня правильно, я ничего не имею против служанок, особенно когда они хорошенькие. Но зачем же их сразу брюхатить? Как, вы думаете, взбеленился его папаша, когда узнал?.

Тем временем Витте с помощью двух приятелей пришвартовал яхту. Пирс из-за приливов и отливов, которые на Нижней Эльбе ощущались весьма чувствительно, был довольно высоким и выдавался в реку так далеко, что Вольфганг смог удобно пристроить свой катер за яхтой. Вебер со Штайнертом перепрыгнули на палубу яхты и с нее сошли на причал.

Михаэль Витте и Магдалена Кашелен уже ждали их в окружении приятелей. Вебер был всем представлен, долго тряс потные ладони и смотрел в ничего не говорящие лица. Наконец девушки решили удалиться. Набросив на бикини легкие халатики, они карабкались на крутой берег по еще теплому от солнца песку.

Вебер шел следом. Потом остановился и вытер платком потные лоб и шею. День был жарким. Смокинг, который он носил с обеда, оказался не лучшим нарядом для почти тропической жары.

Он огляделся. В нескольких метрах стоял большой сарай — явно зимний ангар для яхты. Узкая полоска песчаного берега явно была частным пляжем, потому что вдоль нее тянулось ограждение из проволочной сетки, останавливающее непрошеных гостей. Одинокий пляжный зонт устало отбрасывал тень в лучах заходящего солнца. На склоне, поросшем кривыми сосенками и густыми кустами, видна была лестница, выложенная из чурбаков. На обрыве его ждал Штайнерт. Вебер недовольно взглянул вверх: взбираться почти полсотни метров… Он подумал о Виктории, которая наверняка сидит спокойно дома, и в душе послал ее ко всем чертям.

Но в конце концов, сопя и чертыхаясь, принялся взбираться; и чем выше он поднимался, тем громче доносились музыка и шум голосов. Вечеринка явно была в полном разгаре.

Лестница наконец привела их в огромную беседку, из кamp;lt; порой открывалась восхитительная панорама Эльбы. Оттуда стена красного кирпича тянулась до самой виллы Витте, плоского здания в стиле пятидесятых годов. Вебер убедился, что тут ни на чем не экономили — ни при строительстве этого дома благородной формы, ни при устройстве обширного сада. Выложенная искусственным камнем терраса с огромным бассейном, тянулась до самой смотровой площадки, на которой теперь стояли Вебер со Штайнертом.

Поначалу Вебер чуть оробел. Его смутило то ли зрелище этого роскошного поместья, то ли толпа гостей, которые заполнили все вокруг, выпивая, закусывая и разговаривая, он и сам не знал. У стены дома под навесом устроен был буфет с холодными закусками, а возле проигрывателя, который, на его вкус, производил слишком много шума — импровизированный бар. Это его несколько успокоило, потому что в горле пересохло и хотелось чего-нибудь выпить.

Вдруг Вольфганг ткнул его в бок и деликатно показал на молодую девушку, направлявшуюся через террасу в их сторону. Она была в стилизованном народном наряде: длинная темная юбка, цветная блузка, белый фартучек и маленький чепец на голове. Несла она поднос с бокалами шампанского.

— Служанка, та самая Анна, — шепнул Штайнерт.

Вебер внимательно и заинтересованно присмотрелся к девушке. Значит, эта малышка, как утверждал Штайнерт, должна была в ближайшие дни пасть жертвой убийства! И только потому, что ждет ребенка от молодого Витте.

На вид ей было лет двадцать. Лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, выглядело по-детски невинным. Трудно было поверить, что она в положении.

Анна с подносом приблизилась к молодым людям рядом с Вебером. Они с радостными криками расхватали бокалы с шампанским. Девушка стояла неподвижно, словно ничего не замечая, ища глазами Михаэля Витте. Взгляд, в котором нарастала растерянность, уткнулся в лицо молодого человека. Казалось, она ждет какого-то знака, хотя бы улыбки.

Но Витте был настолько увлечен прекрасной француженкой, что вовсе не заметил Анны. Он как раз подавал Магдалене бокал шампанского и чокался с ней. На его худом, очень бледном лице проступали красные пятна.

— А теперь — переодеваться в вечерние платья, — крикнул молодой человек с цепочкой на шее, — и за дело!

Девушки с громким смехом пустились через террасу в дом. Магдалена взяла Михаэля за руку и потянула за собой.

Анна смотрела вслед удаляющейся паре. Неожиданно среди толпы гостей она показалась Веберу совершенно потерянной, равнодушной ко всему происходящему. Она пристально, до боли вглядывалась в двери, за которыми исчезли Михаэль с Магдаленой. У рта пролегли две отчетливые морщинки, и вдруг она показалась Веберу гораздо старше и куда опытнее, чем поначалу. Анна стояла так, пока не заметила, что за ней наблюдают, и, торопливо обернувшись, взглянула на Вебера. Глаза ее сверкали глубокой чистой синевой, и Вебера сразу охватило желание помочь Анне, если ей действительно грозит опасность.

Несколько секунд они молча всматривались друг в друга. Судя по взгляду, Анна задавала себе тревожный вопрос, заметил ли незнакомец напряжение, как искра проскочившее между ней и Михаэлем.

Наконец она поспешно отвернулась и подошла к бару. Вебер наблюдал за ней с растущим интересом. Взгляд его как магнитом притягивали длинные стройные ноги в элегантных черных лодочках на высоких каблуках. Казалось, они ей немного жали, и при каждом шаге она чуть припадала на правую ногу. Вебер ощутил необычное возбуждение при виде ее неуверенной походки. Теперь он знал: даже парни покрепче Михаэля Витте не могли не влюбиться в такую девушку.

От этих размышлений его оторвал мужчина в элегантном смокинге, медленно поднявшийся на террасу и задержавшийся возле них со Штайнертом. Вебер догадался, что перед ним стоит Вильгельм Витте, отец Михаэля. Он был среднего роста, плотного сложения. Густые седые волосы подстрижены под бобрик, и потому он выглядел еще моложе, хотя уже давно перешагнул за пятьдесят. Улыбка хозяина, веселая и непринужденная, вызывала симпатию.

Вот только глаза Витте не смеялись, оставаясь неприязненно холодными. А подбородок, массивный и волевой, призывал собеседника к осторожности.

Взгляд Витте оценивающе скользнул по Питеру, пока, слегка волнуясь, Вольфганг Штайнерт представлял гостя.

— Я позволил себе привести своего старого приятеля. Надеюсь, вы не против, герр Витте. Зовут его Вебер, Тобиас Вебер. Он связан с нефтью.

— Нефтяной бизнес? Ну, тогда у вас навар погуще нашего, а? — фамильярно расхохотался Витте, и Штайнерт ему охотно вторил.

— Ну, кое-как справляемся, — лаконично ответил Вебер.

— А молодая дама из Парижа просто очаровательна. — Вольфганг попытался сменить тему разговора.

— Вы так считаете?

— Конечно! О ней столько говорят, даже у нас. А вы не знали?

Витте-старший задумчиво посмотрел на любезно усмехающуюся физиономию Штайнерта, потом сменил тему.

— Я приглашал вашего отца, но, к сожалению, не вижу его.

— Он при всем желании не мог никак прийти, — с деланым прискорбием сообщил Штайнерт. — Срочные дела!

Витте-старший понимающе кивнул, потом положил руки на плечи молодого человека и дружелюбно пожелал:

— Ну ладно, желаю хорошо развлечься, ребята! — Отвернувшись, он направился к другой группе гостей, толпившихся у бара.

— Насколько я понимаю, отец ваш в этом доме не бывает, — сказал Вебер, как только Витте-старший удалился.

— Конечно, нет! — Голос Штайнерта дрожал от ярости. Потом спокойнее он продолжил: — Витте чувствует себя слишком самоуверенно. Ему кажется, что мешок французских денег у него уже в кармане.

— Что не исключено. — Вебер показал на нескольких солидных господ, к которым только что присоединился Витте-старший. В этой группе верховодил французский банкир Кашелен, отец Магдалены, который сразу взял Витте под руку.

— Не так все просто, дорогой мой друг, — процедил Штайнерт. — Действительно, акции Витте идут вверх с тех пор, как всем стало известно про его контакты с французским банком. Но есть еще служанка Анна. И ребенок, который будет у нее от его сына. Пойдемте к бару!

Вебер охотно принял это предложение. Он мучился жаждой с самого приезда в Риссен. И теперь зашагал так быстро, что Штайнерт с трудом за ним поспевал. У бара Вебер попросил бутылку содовой. От бульканья наливаемой в стакан воды едва не перехватило дыхание. Пил он большими жадными глотками.

— Как мило придумали с этими народными костюмами, вам не кажется? — говорила какая-то дама стоящему рядом спутнику. — Все эти приемы у Витте совершенно неповторимы. Всегда какие-нибудь приятные сюрпризы…

Вебер отставил бокал и только теперь заметил, что на бармене тоже народный костюм. Ему, собственно, было безразлично, как тот одет — с тем же успехом он мог нарядиться китайцем. Важнее было, что подаваемые тут напитки оказались вполне сносными. Вернув бармену пустую бутылку, он заметил:

— Теперь пора чего-нибудь покрепче.

Бармен покосился на его смокинг и потянулся за бутылкой коньяку. Но, судя по этикетке, из дешевых. Вебер покачал головой.

— Шотландское виски, и побольше.

Только когда его обслужили, он решил, что пора позаботиться о Штайнерте.

Вольфганг стоял рядом, с улыбкой наблюдая за ним.

Тем временем стемнело. Террасу живописно осветили канделябры, расставленные на столах или закрепленные на стенах. Вебер огляделся, не подслушивает ли кто, потом спросил Вольфганга:

— Кто знает, что девушка ждет ребенка?

— Никто, кроме нас и, разумеется, Витте. Никто об этом и не должен знать, пока они окончательно не заполучат француза. А вот тогда и разорвется бомба.

— А откуда вы об этом знаете? — спросил Вебер.

Вольфганг Штайнерт таинственно ухмыльнулся.

— Любопытство — первое, чему должен научиться человек в моей профессии. Это важнее, чем попасть в десятку, это просто исходное условие успеха…

Неожиданно перед ними словно из-под земли возникла девушка, такая молодая, что Вебер спросил себя, почему она еще не в постели.

— Потанцуй со мной! — обратилась малышка к Штайнерту с видом капризного ребенка.

— Потом, Марина, — отказался Штайнерт. — Обязательно, но потом.

Она состроила глазки Веберу.

— А вы, симпатичный незнакомец?

Вебер с улыбкой покачал головой. Она сделала обиженную мину и отошла, вызывающе покачивая бедрами.

«Может, она вовсе не так молода, — подумал Вебер, — и уже прошла высшую школу верховой езды? Но незачем ломать над этим голову».

Он снова повернулся к Штайнерту.

— Ну хорошо, у Анны будет ребенок от Михаэля Витте. Будем считать, что ваша информация верна…

— Она верна!

— Ладно-ладно. Но я не вижу, с какой стати девушке может грозить опасность и почему этот факт должен помешать Кашелену найти с общий язык Витте.

— Тут речь идет о большем, чем деловой союз, — возразил Штайнерт. — Откройте наконец глаза, герр Вебер! Сегодняшний цирк слишком похож на неофициальную помолвку. Или вы в самом деле считаете, что француз хотел бы, чтобы его дочь оказалась замешанной в громком скандале? А о скандале уж я позабочусь. Это я сумею!

Вебер слушал, наморщив лоб. Вздрогнул, когда Вольфганг толкнул его в бок и кивнул в сторону бара.

— Ну вот, прошу, — довольно бросил он.

Проходившая мимо бара Анна вдруг потеряла сознание и осела на землю.

Это ускользнуло от общего внимания, и только гости, стоявшие у бара, с любопытством склонились над девушкой. Подбежавший бармен поднял ее. Как раз в тот момент, когда он вносил ее в дом, на террасу вышли Магдалена Кашелен и Михаэль Витте. Молодой человек задержался в дверях, потрясенно уставившись на Анну.

— Что с ней? — спросила Магдалена.

— Ничего страшного, — ответил Вильгельм Витте, который видел, что произошло, и поспешил за барменом. — Небольшой обморок, и только.

Он повернулся к сыну:

— Позволишь? — И, взяв Магдалену под руку, устремился с ней на танцевальную площадку.

Михаэль Витте остался один, нерешительно уставившись перед собой. Потом очнулся и медленно направился к бару, где Вольфганг Штайнерт уже занял место бармена и шустро разливал напитки. Вебер, прислонившись к стойке, пил уже третий скотч.

— Что вам налить? — обратился Вольфганг к растерявшемуся юноше. — Обычный немецкий коньяк или чего-нибудь получше? Может быть, коньяк французский?

— Давай сюда! — Михаэль вырвал у Штайнерта из рук только что наполненный стакан и выпил его залпом. Вольфганг налил снова, и Витте снова проглотил одним глотком. Видно было, что ему нужно как следует напиться.

— Присмотритесь к нему, герр Вебер, — посоветовал Штайнерт.

— Что это значит? — растерянно спросил Михаэль. Штайнерт усмехнулся.

— Ничего особенного, только… Мы всегда думали, что ты до трех сосчитать не умеешь, а ты тем временем едешь в Париж и привозишь оттуда главный приз. Магдалена — это высший класс, поздравляю!

Он чокнулся с Михаэлем Витте, который молча отвернулся и ушел, слегка покачиваясь. Штайнерт проводил его насмешливым взглядом, потом подмигнул Веберу. Забрав бутылку виски и два хрустальных бокала, они перешли к одному из свободных столиков, за которым и уселись.

— Что случилось с Анной? — спросил Вебер, хотя прекрасно знал, в чем дело.

— Небольшие неприятности на третьем месяце, — лаконично ответил Штайнерт.

— Что касается этой девушки, вы исключительно хорошо информированы.

— Это моя профессия. Но я знаю и многое другое. Витте уговаривал девушку сделать аборт, но она категорически отказалась. Может, еще надеется окрутить его и таким образом сделать карьеру. Старик Витте просто вне себя, но что ему делать? Если девушка заговорит, разразится скандал. А если всучить ей круглую сумму и куда-нибудь сплавить, то все равно нет никакой гарантии, что она когда-нибудь не проболтается. И вновь грозит скандал. Поверьте мне, у Витте единственный выход — убить Анну.

Они долго молчали, потом Штайнерт вздохнул, так как к нему, покачивая бедрами, снова подошла Марина. Встав, он извинился перед Вебером и заметил:

— Нелегко, однако, быть светским человеком.

Пока они темпераментно отплясывали твист, Вебер остался за столиком и присмотрелся к танцующим. Он заметил, как Марина, несмотря на увлеченность танцем, то и дело поглядывала в его сторону. Взгляды ее были весьма многообещающими. Вебер усмехнулся и вдруг почувствовал, что с него хватит. Схватив бутылку виски, он зашагал и сторону опустевшего пляжа.

Сюда шум вечеринки почти не доносился. От реки, которую в темноте можно было только услышать, тянул легкий свежий бриз. Вебер не спеша нацедил себе три четверти стакана. Аромат виски приятно щекотал ноздри. Он осторожно пригубил. И признал в душе, что напиток классный — им стоит заняться.

Он еще раз вспомнил все, что узнал сегодня вечером. Значит, Вильгельм Витте рискованно балансирует на краю финансовой катастрофы, и с ним будет покончено, если он не заручится поддержкой банка Кашелена. Прекрасно! Чтобы укрепить контакты с Кашеленом, старик Витте намеревается женить сына на малышке француженке. И банкир, как видно, не возражал. Если верить словам Вольфганга Штайнерта, грешок Михаэля Витте был единственным проколом в этой ловко задуманной игре. Но, к несчастью, грешок этот грозил вызвать настоящую лавину, поскольку милейшие конкуренты в лице Штайнертов только того и ждали. Вебер прекрасно понимал опасения Витте, но не был уверен, что владелец крупной фирмы отважится на убийство, даже ради того, чтобы избежать скандала. А ему, Тобиасу Веберу, предстоит разнюхать, когда и при каких обстоятельствах будет совершено убийство. Так, во всяком случае, звучало предложение Штайнерта. Судя по всему, от него не ждут, чтобы он предупредил преступление — об этом Вольфганг Штайнерт не сказал ни слова. Наверняка Штайнерты предпочли бы убийство, а не неудачное покушение.

Вебер осушил стакан до дна и отодвинул бутылку. Какое ему до всего этого дело? Пусть сами роются в своем дерьме. Но тут же у него перед глазами всплыл образ малышки Анны, и снова его тронула ее полная беспомощность.

Встав, он направился к гостям, медленно миновал танцующих и отыскал выход на улицу. Обошел гараж, перед которым стояли дорогие шикарные автомобили. Внимательнее присмотрелся к тяжелому «плимуту» и, заглянув внутрь, увидел шофера в ливрее, спящего за рулем в надвинутой на глаза фуражке.

Оказавшись в конце концов на улице, Вебер с облегчением вздохнул. Не без труда отыскал он железнодорожную станцию и часом позже был уже дома.

На столе его ждал ежедневник. Виктория, как обычно, старательно вписала, жирно подчеркнув: «В десять утра — разговор со Штайнертом у него на фирме».

Достав из бара бутылку виски, он хватил добрый глоток. Да, совсем не то, что он пил у Витте. Вебер удивленно посмотрел на этикетку и с отвращением отодвинул бутылку в сторону.