Часть третья. У вокзала

Отойдя от вокзала, профессор Деникин увидел исполинскую статую, маячившую над городом. Она возвышалась на горе, которую когда–то назвали Замковой. А ещё раньше — Кремлёвской. Жители соорудили там крепость — копию московского Кремля, чтобы спастись от поляков и попроситься в Россию. Ясное дело, сломали Кремль львовский–то. Да и гору переименовали. Теперь, вестимое дело, бандеровские «историки» это замалчивают. Зомбируют население…

Тем временем Гундырев не терял времени. Человек действия, он подошёл к ближайшему киоску.

— Мне, матушка, водочки, — сказал он в окошко.

Продавщица — толстая «гуцулка» в расписной «хустынке» — пронзила его злым взглядом.

— Москаль… — прошипела она.

Гундырев вынул пачку банкнот. Баба заколебалась. Уж как не «нэзалэжничают» «украинцы», а на российский–то рубль падки: крепкая валюта, надёжная.

— Тысячу рублив! — с циничной жадностью крикнула бабка.

Гундырев покорно отсчитал деньги — до торгу ли теперь! Взяв бутылку, он прочитал этикетку — старая журналистская привычка. Надпись гласила: «Львiвська горiлка». Поражённый, он ещё раз перечитал этикетку. И ещё раз. Всё было на малорусском наречии. Ни одной русской надписи! Вот она, русофобия в действии. Он не мог понять, что сделал этим людям? За что они его так не любят?

Оглянувшись, он остолбенел. Бабка что–то оживлённо говорила по рации. Поминутно неслось слово «москаль». Гундырев узнал передатчик. Такие использовались в войсках НАТО. Так вот откуда ветер дует!

Он ускорил шаг.