"Обручальные кольца ( рассказы )" - читать интересную книгу автора (Белецкий Родион)ГОЛОДСтудент Кузмин умирал от голода. Без копейки денег он стоял возле институтской столовой и курил третью сигарету. Ему до слез было жалко себя. Желудок скрутило от табачного дыма. Выход из положения был один: пойти и украсть тарелку с едой. Стыд бы он переборол, но его могли поймать. Публичного позора он бы не выдержал. Занять тоже было не у кого. Он и так уже ходил по институту зигзагами, скрываясь от кредиторов. Кузмин отбросил окурок и вошел в столовую. Сильно пахнуло пирожками с капустой. Вдоль стойки тянулась очередь, люди семенили, заполняя и двигая подносы. Когда-то он тоже стоял в этой очереди; черноволосый парень прямо перед ним взял второе, прошел мимо кассы, прикрыв тарелку телом, и сел за дальний столик. Несчастный успел только воткнуть вилку в картофельное пюре, как к нему подскочила кассирша и принялась орать так, что не по себе стало даже тем, кто заплатил за обед, не говоря уже о том бедном парне. Кузмин вернулся в курилку. Его окликнули. Перед ним стоял его однокурсник, болгарин Бойков. Крупный, сытый человек с остатками черных волос на голове. – Я здесь сценарий написал, – сказал Бойков гордо. “Какое чудо, – подумал Кузмин. – Студент сценарного факультета написал сценарий. Да за это надо приз давать!” – Я его по-русски написал, – продолжал довольный собой Бойков. - Можно я его тебе прочитаю? – Не, слушай, сейчас некогда. “Достаточно мне и физических страданий”, – подумал Кузмин. – Ты занят, да? – не отставал Бойков. – Да. Человека жду. – Пойдем, пожалуйста. А я тебя угощу потом. И выпьем. Выбора не было. – Пошли, – согласился студент Кузмин. Решили сесть в стеклянной галерее, где разрешено было курить. Впрочем, в институте можно было курить где угодно. Творческий вуз, что и говорить. – Называется “Птичка”, – сообщил Бойков, доставая листок из внутреннего кармана пиджака. – Нравится название? – Очень. – Особенно Кузмину понравилось, что весь сценарий занимал половину страницы. Краткость – сестра таланта. Бойков надел очки. – Я начинаю. – Давай. – Только будь строгим. Про все ошибки говори. – Начинай. Все скажу. Читал по-русски Бойков хуже, чем говорил. А писал и того плоше. – Жила-была птичка… – начал он. “И как это можно снять?” – подумал Кузмин. – …была она свободной и летала где хотела, – продолжал Бойков, добавляя в голос трагические ноты. – Но не было у нее совершенно пшенаводбы. – Чего не было у птички? – Пшенаводы. – Дай посмотреть. – Кузмин заглянул в листок. – И что это такое, по-твоему? – Пшенаводы? Ну, это чем птичка питается. – Бойков говорил абсолютно серьезно. – Нет. Пшено – это одно слово. Вода – это другое слово. Два разных слова. И пишутся раздельно. Спасибо, друг. – Бойков принялся чиркать в странице. Кузмин почувствовал, что от голода его начинает подташнивать. – Можно дальше? – Давай. Конечно, давай. Далее по сценарию оказалось, что птичка из-за отсутствия “пшенаводы” совсем потеряла разум и залетела – сама, по своей воле – в золотую клетку. Там ее, разумеется, заперли, и она сидела там как дура. Еды много, а свободы нет. Заканчивался сценарий мудростью: “Не будьте как птичка”. – Это нельзя снять, – резюмировал Кузмин, когда Бойков закончил чтение. – Почему? – Как ты себе это технически представляешь? – Дрессировщик, птичка… – проговорил Бойков неуверенно. – И кто это смотреть будет, по-твоему? – Голод сообщал словам Кузмина особый вес. – Кому интересно, как тоскливая птичка летает туда-сюда, а голос за кадром просит нас не быть как она? Бойков заметно расстроился. – Ну и что. Я хуже фильмы видел, – только и смог он сказать. – Не грусти. – Кузмин похлопал однокурсника по плечу. Бойкова было жалко. От огорчения его нижняя губа совсем закрыла верхнюю. – Короче, дело вот в чем. Ты написал сценарий мультфильма. Подпиши там: “Сценарий мультфильма”. И все встанет на свои места. – Это ты очень здорово придумал. – Конечно здорово. А теперь пошли есть. Кузмин поднялся. Но Бойков остался на месте. – Подожди, пожалуйста. – Ну что еще? Бойков вытащил из кармана толстую пачку исписанных листов. – Это продолжение. У меня это большой сценарий из киноновелл. Ведь мастер говорил, так можно, правда? – Правда, – ответил Кузмин упавшим голосом. – Послушай, пожалуйста. Кузмин тяжело сел на скамейку. Следующий сценарий мало отличался от предыдущего. – Жил-был кот, который был очень ленивый, – медленно читал Бойков. - А когда он охотился, он ходил на цыпках… – На чем он ходил? – На цыпках. А что, нет такого слова? Кузмин думал, что выдюжит, но на сценарии “Собачка” он сломался. Неожиданно для себя самого он начал орать на всю галерею. Хуже, чем кассирша в столовой. Такое красноречие ни до, ни после его уже не посещало. Невероятная убедительность появилась в словах. Он беспощадно резал правду-матку. Болгарин на протяжении всего монолога сидел, уставившись в сценарий, и не сказал ни слова. Зато Кузмин говорил без остановки. Он говорил, что Бойков понятия не имеет о том, что такое творчество, что нет разницы, на каком языке человек пишет, главное, чтобы у него были способности, только вот у Бойкова способностей нет и не было и сценарии его годятся только на то, чтобы растапливать ими буржуйку. – А что такое “буржуйка”? – неожиданно спросил Бойков. – Печка это! В печку их! И то они хреново гореть будут, потому что они вообще никуда не годятся! Как можно по ним что-то снять? Как можно было вообще написать эту чушь?! Кузмин закончил. В галерее стало тихо и тревожно. Пара студентов, сидевшая через две скамейки от них, встала и быстро вышла. Кузмин тоже начал потихоньку пятиться назад, потому что Бойков медленно стал подниматься со своего места, как бегемот из болота, которого дразнили, дразнили глупые охотники и таки довели. Мне конец, решил Кузмин без паники, потому что паниковать времени уже не осталось. Большое лицо Бойкова качалось у него перед глазами. Внезапно болгарин улыбнулся. Человек, не знавший Бойкова лично, мог принять его улыбку за злобный оскал, но это была именно улыбка. Затем Бойков обнял опешившего Кузмина, а после, взяв за плечи, хорошенько встряхнул. – Спасибо, друг! – Бойков светился радостью. – За что? – За правду. Все, все здесь думают, если я за учебу плачу, мне надо врать. Нет, мне врать не надо. Я плачу, а ты мне правду говори. Ошибки показывай! Вот как надо. Спасибо тебе, друг. Ты мне первый правду сказал! Бывает странно слышать от некоторых людей, что водку необходимо сопровождать какими-то специальными закусками. Это нонсенс. Водку можно закусывать чем угодно. Так размышлял Кузмин, сидя в кафе “Кинокадр” и отправляя в рот, вслед за стопкой, чудовищный кусок куриной котлеты. Ему было сытно, спокойно и хорошо. Должно быть, критикам неплохо живется, подумал он. Может, стоит перейти на киноведческий? |
|
|