Гавриков Станислав Вампир – Неудачная охота.

Ну вот и снова, ночь! Слегка морозная, мартовская ночь. Люблю я гулять в такие ночи. Как красив город по ночам! Иллюминация у МГУ или вдоль центральных шоссе лишь оттеняет темноту двориков и подворотен. А ясное небо и чистая луна на небосклоне, заливают дворы совершенно особенным, красивым цветом.

Сегодня я гулял по окраинам своего города. В спальных районах есть своё очарование. Я гулял уже полчаса, а людей почти и не видел. Машины ездили как обычно. Может только, слегка нервно. Да и поменьше их было. Правда, ненамного. Но людей практически не было видно вообще. Только вдали, у шоссе, под фонарями иногда мелькали фигурки людей. Люди шли скорым шагом и нервно озирались. Подобных я вижу почти каждую ночь. В основном это хлюпики – псевдоинтеллигенты, задержавшиеся где-нибудь допоздна и спешащие домой. Страшась встретиться с компанией подвыпившей молодёжи или привлечь внимание кого-нибудь с арматуриной в руке. Эти всегда найдут чего бояться. Но сегодня я только таких и видел. И это было странно. Ни тебе милующихся парочек, ни припозднившихся из гостей, ни компаний молодёжи. Вообще никого. Как будто все вымерли. Или попрятались. Да и в воздухе как будто-бы страхом пахнет. Нет, странно всё это. Очень странно. Так глядишь и охоты никакой не получится.

В принципе, я не голодаю. Могу и без охоты неплохо прожить. Благо средства позволяют. И в холодильнике полно крови. Но так надоели эти консервы! Хочется чего-нибудь, свеженького. Вернее, кого-нибудь!

О, кажется пьяный идёт. Ишь, шатается, ковыляет. Разве что зигзаги не выделывает, да за стенку дома не держится. Я вообще-то не пью пьяных, хотя бывало в моей жизни, бывало. Иногда так хочется расслабиться, а алкоголь, растворённый в крови, весьма помогает мне этого добиться. Жаль, что напрямую он уже на меня не действует. Просто не усваивается. Только вот редко встретишь хорошего пьяницу, выпившего вина, а не водки и не сивухи. От которого хорошо пахнет и который не валялся ни в какой канаве.

Кстати о запахе, чем это так воняет? Вроде ацетоном каким-то. И запах крови есть, но какой-то неправильный, как будто застарелый уже начавшей слегка пованивать крови. Ба, так это от пьяницы так несёт? Странно, а алкоголем совсем не пахнет. Что же случилось с этим человеком? Разбил бутылку с ацетоном и хорошо порезался? А шатает тогда так почему? Неужто от большой потери крови? Да нет, тогда запах гуще был бы. Да и кровь так на живом человеке не пахнет. Очень интересно!

О, вроде заметил меня. Ускорился, наверное, помощи попросить хочет. А чего молчит тогда? Только идёт весьма целеустремлённо на меня, как торпеда на цель. А походка какая-то дёрганная. Только ускоренная. Он уже метрах в пятнадцати, наверное. Наконец его можно будет хорошо разглядеть. Я хоть и вампир, и зрение у меня ночное, хорошее. Но когда в округе нет, ни одного фонаря, а небо облаками занято. В подробностях разглядеть объект трудновато даже мне. Ну, сейчас мы на него посмотрим, поймём, что это с ним случилось.

Так: причёска растрёпана, добротный кожаный плащ, дорогие ботинки испачканные спереди брюки. Одна кисть вроде сильно покусана. Кем-то мелким. Теперь лицо. Благо, видно уже достаточно хорошо…

Что за чёрт?! Что это с ним?! Лицо обрюзгшее, как будто оплывшее, а глаза! У человека не может быть такого взгляда! Просто не может быть!

Тем временем «пьяный» резко ускорился, почти побежал на меня. Вытянув в мою сторону руки и раскрыв рот, в какой-то странной гримасе.

Да он просто псих! Мелькнуло у меня в голове, когда его руки уже почти вцепились в отвороты моей косухи.

Не на того напал! Я ведь тоже, не лаптем щи хлебаю. Вампир, как-никак. Резкий уход в сторону. С траектории движения рук нападавшего и мощный удар ногой в бок. Я даже успел услышать, как хрустнули его рёбра! А сам противник отлетел на полтора метра. Он влетел в стену бойлерной, возле которой я до этого момента стоял и тут же сполз по стене. Как ни странно, нападавший не издал ни одного звука.

А не убил ли его часом? Но тут, он снова вскочил, как будто и нет у него сломанных рёбер. Вскочил и снова кинулся на меня. Всё также молча. Будь я человеком, наверное давно уже испугался бы. Но я уже лет пятьдесят, как не человек. Так что мне стало просто интересно. Ничего подобного я ещё ни разу не встречал в своей практике. А бояться мне нечего. Чего бояться тому, кто уже один раз уже умер?

Я снова ушёл с линии атаки и, перехватив его вытянутую руку у запястья, резко ударил открытой ладонью по его локтю с внешней стороны. Локоть резко выгнулся в обратную сторону. Послышался сухой треск, да влажный чпок. Это, небось, когда кость мышцы и кожу пропорола. Кроме этих звуков, со стороны противника не донеслось больше ни одного звука. Что было, мягко говоря, странно. Нападающий, как будто вообще не обратил внимания на случившееся с его рукой. Зато резко развернулся корпусом и, махнув второй рукой, проехался своими когтями по моей щеке. Тут я взбесился. И резким ударом в висок, проломил череп нападавшего мужика. Тот резко обмяк, опал на землю слегка развернувшись в падении. Больше он уже не шевелился.

Я стоял над трупом и всё пытался сообразить, что это было? С какой стати этот мужик напал на меня? Почему он явно не чувствовал боли? И как же жаль, что этот гад испохабил мне такое место, для засады.

Наверное, он был под кайфом. Я встречался уже с наркоманами. И некоторые из них тоже отличались повышенной нечувствительностью к боли. Наркотики могут объяснить и его взгляд. У обычных людей такого точно не бывает. Хотя его, явно дорогая одежда говорила о том, что он вряд ли принадлежит к «славному» племени наркоманов.

Ладно, хрен с ним! Потом разберусь, а пока надо двигать отсюда. Искать другой дворик для засады. И новых приключений на эту ночь!

Решив это, я быстро, но относительно бесшумно побежал из двора. А щёку тем временем странно дёргало…

Странно, потому что, у меня уже лет пятьдесят ничего не болело. Небыло никаких воспалений. И вообще я оставался всё тем же двадцати восьмилетним обалдуем, который по собственной глупости стал тем, кем и сейчас является. Правда я о своём изменении особо и не жалею. Поди плохо, жить многие годы, оставаясь молодым и здоровым. Иметь огромную силу, великолепную реакцию. Очень быстро заживлять раны и быть практически бессмертным.

Конечно, в моей новой жизни были и минусы. Ни разу больше мне, не увидеть голубого неба и жёлтого солнца. Простая пища теперь практически не усваивалась организмом. Да и интерес к женщинам у меня остался только эстетический. Вместе с потерей способности чувствовать боль, я потерял возможность вообще чувствовать что либо. Большинство нервных окончаний в теле отмерло.

И вдруг, после этого странного нападения, я снова стал чувствовать. Пусть только в весьма ограниченном месте. Там где была рана, нанесённая мне ногтями. Пусть боль слабую и приглушённую, но боль! И чувствовать! После стольких лет чувствовать! Чувствовать что либо, это было так странно, необычно, волнующе и даже немного пугающе.

Задумавшись, я успел убежать довольно далеко от места схватки. Решив, что уже достаточно, перешёл на шаг и решил пока забросить охоту. Сегодня я просто погуляю по городу. А, бог даст, дичь сама на меня выйдет. Со своим стандартным вопросом о сигаретах. Сколько лет охочусь, а фраза почти не меняется. Бедная все-таки фантазия у шпаны.

Вот за что я люблю спальные районы, шпана в них не переводится! Только подумал о них. И здрасьте, пожалуйста, легки на помине. Из двора, мимо которого я только что прошел, раздались истошные женские крики.

Недолго думая, развернулся и забежал во двор, полюбопытствовать. С чего это в два часа ночи такой шум поднялся.

Забегаю во двор и вижу, картина маслом! Подъезд, в дальнем конце двора. У подъезда над какой-то кучей тряпья двое бомжиков суетятся. А в пяти метрах от них стоит девчонка лет двадцати. И визжит как тот поросёнок, глядя на бомжиков. Бомжики на неё, ноль внимания. Им тряпки явно важнее. Ну и чего тогда спрашивается, так кричать? Может я чего-то не понимаю? Ну бомжики, ну у подъезда, чего орать-то так? Пройти чтоль мешают? Так им, на твои крики хрен положить, да по асфальту растереть. А вот это, уже странно. Девчонка не просто визжит. Она ещё и седеет, прямо на глазах!

Подбегаю к девчонке. Она как будто меня не замечает. Уставилась в сторону бомжиков и пилит на одной ноте. Прям, как не к ночи будь помянута, бензопила «Дружба». Только парой октав повыше.

Да когда же у тебя воздух, в конце концов, закончится? У меня после обращения уши чувствительные стали, нежные. Оглядываюсь в сторону бомжиков и наконец, понимаю, почему девчонка так визжала. От недоверия своим глазам, делаю пару шагов вперёд и застываю.

Перед бомжами не куча тряпья. А, похоже, когда-то молодой человек этой девушки. И существа, которых я издали, принял за бомжей, неторопливо так, со вкусом пытаются разодрать тело парня на части. Один догрызает руку, а второй лицо заканчивает объедать. И пахнет от них знакомо. Так, что я даже оглянулся. Не явился ли вновь, тот нарк в кожаном плаще. Конечно же, его не было. Пахло именно от бомжей. И это мне сильно не понравилось. Тут один из них, тот, что руку грыз, решил, что дальше есть, одежда мешает. А снимать её с парня, видимо влом. И оторвав от парня свою морду. Именно морду, по-другому не скажешь. Всю залитую кровью и какую-то неправильную внешне. Чем неправильную, сразу и не определишь. Так вот, оторвал морду и остановил свой взгляд на нас. Вот тут-то мне стало по-настоящему неуютно. Я уже видел такой взгляд сегодня ночью. И что будет дальше, уже примерно себе представлял.

Бомж с места, как сидел на корточках, одним прыжком метнулся ко мне. Наверное потому, что я ближе стоял. Этот был явно пошустрее давешнего. Серьёзно так шустрее. Но и я не лыком шит. Уже понял, что к чему, и был готов к такому повороту. А главное, знал, что этих тварей, только на упокоение работать надо. Боли они не чувствуют. А за мной девица-красавица стоит. Я хоть и не рыцарь, а даму защитить всё-же должон. Обидно уступать этим тварям. Да и хорошие дела тоже иногда делать надо.

Твари буквально полуметра не хватило. Чуть-чуть недопрыгнула. В это время под арку въехал белый патрульный форд, с включенными мигалками и направился в нашу сторону. Тварь отвлеклась на проблесковые маячки, а я сделал подшаг и вогнал ей носовую перегородку в череп. Хорошо поставленный удар открытой ладонью сделал своё дело, тварь опала. То, что тварь успеет меня тяпнуть, я не боялся. У меня и скорость повыше, чем у неё, и руки у меня в крепких кожаных перчатках. С заклёпками на костяшках пальцев.

Как вы уже поняли, я люблю рок и металл. Да и для ночных похождений, такая одежда лучше не придумаешь. Крепкая, тёплая, слюнтяев отпугивает. А те кому всё равно, кто пристаёт, сами виноваты. Если я на охоте то их, обычно, уже и не находят.

Машина наконец подкатила к подъезду. Но как, ни странно из неё никто не вышел. Зато открылись окна. Вторая тварь, наконец, соизволила оторваться от трупа и посмотреть, кто это пожаловал. Только вот разглядеть ничего не успела, раздался выстрел. Во лбу твари образовалась аккуратная дырочка. А из затылка вылетел кусок черепа, и выплеснулись мозги. Ещё один выстрел, и такая же аккуратная дырочка образовалась в голове, лежащей передо мной твари. Двери распахнулись. И из машины выбрались два милиционера вооружённых «кедрами». Они двинулись в нашу сторону. Причём ближайший к подъезду почему-то контролировал труп парня. Как будто он опасался, что парень восстанет. Но это невозможно. С такими ранами не встают. По крайней мере, обычные люди. У парня просто отсутствовало горло.

– Лейтенант Петров! Приехали на вызов. Надеюсь вовремя. Из вас никто не пострадал? Вы не укушены?

– Я точно нет, а как девушка, не знаю. Я сам только что на крики прибежал.

– А вы, девушка? – Девушка стояла и тряслась, теперь он уже не визжала. Она замолчала, наверное, в тот момент, когда первая тварь бросилась на меня.

– Н-нетт. Я, я, я не пострадала. А вот Серёженька! М-мы только дверь открыли. А там, они! И как вцепятся в Серёжу. Повалили его и начали есть. Я только отскочить успела. – Тут девушка окончательно разрыдалась.

– Ясно. А вы ловко этого успокоили. – Обратился ко мне милиционер и кивнул на тварь у наших ног.

– Что это у вас щекой? Не он приложил?

– Нет, это я когда бежал, о ветку головой задел, поцарапался, лейтенант! Разрешите вопрос?

– Разрешаю.

– А что это ваш товарищ, так усердно «Серёженьку» караулит?

– Я думаю, что вы сейчас сами всё увидите и поймёте. А вы девушка, отвернитесь пока. Ничего хорошего вы не увидите.

Девушка отрицательно замотала головой. Вдруг глаза её стали расширяться. Казалось бы, куда уж больше. Как оказалось было куда. Я оглянулся. И тут я увидел невероятное. Серёженька зашевелился, попытался встать. Один, уцелевший глаз его, смотрел на напарника лейтенанта. И взгляд этот был мне очень знаком. За эту ночь, я наблюдал его уже трижды. Этого не могло быть! Подобное можем только мы! Но он-то не из нас. Да и мы, сначала хотя бы поверхностно раны регенерируем. А здесь и этого не наблюдалось. Всё было очень странно. Снова прозвучал выстрел и «Серёженька» опять упокоился. Будем надеяться ,навсегда.

– «Вот такие вот пироги» – сказал Петров, снимая кепи и утирая пот со лба. – Умершие восстают и нападают на живых. У нас это уже пятый случай за ночь. Мы так уже Колю потеряли. Отбили тело. Пока оформлялись, тело встало и Колю погрызло. А через пять минут и Коля восстал. Не знаем, что и думать. И, похоже, что таких случаев за эту ночь уже много. К нам на доклад никто не приехал. Получили распоряжение патрулировать дальше. А ещё вчера, нас бы с маршрута сняли, и кучу бумажек писать заставили. Давайте мы подъезд проверим и отведём девушку домой. А вы запомните, умирают они окончательно, только если им мозг разрушить. Это проверенный способ.

Милиционеры зашли в подъезд. Проверили его и выйдя, забрали с собой девушку. Я попрощался с лейтенантом и двинулся в свою берлогу. По пути обдумывая то, что сегодня случилось. Надо срочно связаться с Палычем и остальными нашими. Пусть знают, что случилось.

У нас появились конкуренты!