"Кот играет с огнем" - читать интересную книгу автора (Мерфи Ширли Руссо)

Глава 4

Клайд стоял у окна в гостиной и смотрел, как кошки галопом неслись к Морскому проспекту. В других обстоятельствах он бы наверняка рассмеялся, глядя на обрубленный хвост бежавшего вприпрыжку кота и мощное мерное движение его крепкого тыла. Рядом с ним мчалась Дульси – легко, словно низко летящая птичка. Клайд с беспокойством наблюдал за ними. Их стремительный уход не выглядел обычным «пошли поохотимся». У него чуть сердце не остановилось при виде, как они пересекают проспект, совершая безумные маневры между автомобилями.

Благополучно добравшись до аллеи, разделявшей проспект пополам, они повернули на север. Двигаясь в кружевной тени деревьев, они направлялись прямо к холмам. И куда ещё они могли нестись так поспешно, как не к Джанет – к пепелищу, оставшемуся на месте её студии. В той стороне не было ничего, что могло бы привести их в такое возбуждение. Когда кошки отправлялись на охоту, они вышагивали, внимательно глядя по сторонам, впитывая звуки и запахи, действуя неторопливо, наверное, чтобы достичь нужной степени сосредоточенности.

Но теперь они были настолько воодушевлены, что летели в сторону холмов, словно две маленькие ракеты.

Они уже успели побывать в доме Джанет. Вернулись, перемазанные сажей, пытаясь скрыть неудовлетворение, которое сквозило в хитрых мордочках.

Клайд переживал, что они никак не хотят оставить это дело. Выйдя на крыльцо, он продолжал смотреть им вслед, пока кошки не скрылись из виду.

А что ещё ему оставалось – бежать за ними? Притащить их домой?

Жизнь была проще, когда Джо был обычным котом и не произносил ровным счётом ничего, кроме требовательного «мяу». Тогда ему хотелось лишь переловить всех птиц и перепробовать всех кошек в Молена-Пойнт. Порой Клайд мечтал вернуться в те дни, когда он по крайней мере мог хоть как-то контролировать серого кота.

Теперь же следовало признать, что Джо и Дульси уже не бессмысленные зверюшки, которыми можно командовать и требовать от них подчинения. Впрочем, они и не дети, чтобы руководить ими и направлять с тем расчётом, что в некотором отдаленном будущем они смогут действовать самостоятельно.

Эти двое уже сейчас действовали, но их мнению, совершенно нормально. Они были взрослыми членами своего удивительного племени: разумные существа со свободной волей. Хотя Клайд не осмеливался ломать голову над теми историческими совпадениями, что породили этих двух невероятных существ в кошачьем обличье. Сила, которую они унаследовали, витала вокруг них; дыхание мёртвых цивилизаций таинственной тенью ложилось на них, как призрачный отблеск. Если Клайд начинал размышлять об этом, его пробирала дрожь. Если он слишком надолго задумывался над этим, его начинали мучить тревожные сны, от которых он просыпался в холодном поту.

Но сколь бы волнующим ни было прошлое этих кошек, суть в том, что сейчас у Клайда почти нет влияния на Серого Джо. Он может спорить с котом, испытывая перед ним некий благоговейный страх, и вынужден по большей части позволять Джо принимать решения самостоятельно.

А кот, упиваясь новыми возможностями, становится всё более расчётливым и упрямым.

У Серого Джо была и собственная теория, объяснявшая происхождение новых талантов той психологической травмой, которую он получил, став свидетелем убийства Бекуайта. Якобы это событие и послужило пусковым механизмом для такой перемены, а пережитый шок встряхнул скрытое до поры умение, подобно тому как сильное потрясение может пробудить диабет или вызвать у гипертоника апоплексический удар.

Но в чём бы ни крылась причина этой перемены, новая сущность Джо тревожила их обоих. Клайду приходилось признать, что Джо удалось во многом разобраться и многому научиться. Он полагал, что этот процесс всё ещё продолжается. Что же до него самого, то жизнь с говорящим котом требовала всего понимания и самообладания, которые только мог проявить человек.

Вильма говорила практически то же самое: порой ей хочется, чтобы Дульси снова стала просто маленькой воровкой, таскающей соседские вещи. Вильма привыкла, что Дульси легко проскальзывала в окошки или управлялась с ручками незапертых дверей и шныряла по соседним домам, уволакивая оттуда чулки, шелковые пижамы и вышитые ночные рубашки.

Клайд познакомился в Вильмой, когда ему было восемь. Она поселилась в соседнем доме – высокая красивая блондинка, которая вскоре стала объектом его первой, ещё детской страсти. Его сердце разрывалось каждый раз, когда она уезжала из города учиться. Она была не только его первой любовью, но и другом – остроумная, терпеливая и добродушная яркая молодая женщина, которая умела бросать бейсбольный мяч и держать язык за зубами.

Теперь Вильма поседела, на лице появились морщинки, но она по-прежнему стройная, гибкая и подвижная. Они остались друзьями, даже когда Вильма закончила учебу, и ни разу не теряли друг друга из виду. Эти отношения пережили и неудачный брак Клайда, и её карьеру офицера по надзору за условно освобожденными – сначала в Сан-Франциско, затем в Денвере, где она работала в Федеральной службе по делам условно освобожденных. Вильма вышла в отставку пять лет назад и вскоре вернулась в Молена-Пойнт. Её возвращение они отпраздновали в «Виндборне» лобстерами и шампанским, сидя за столиком у окна и глядя, как волны накатывают на лежащие внизу скалы.

Стоя на крыльце и рассматривая улицу, где скрылись кошки, Клайд вдруг понял, что опоздал на работу. Может, пойти туда после обеда? Как давно он в последний раз позволял себе отдохнуть полдня! Никаких особых дел у него на это утро не намечалось. В памяти возникли слова Джанет, Клайд словно услышал её голос: «Дай ребятам самим поработать. Зачем наживать головную боль, затевая собственный бизнес, если ты не можешь прогулять денёк?» Она любила подбивать его на лёгкое безделье, хотя при этом и ей приходилось плевать на очень жесткое расписание по выполнению заказа на скульптуру. Запирая студию, Джанет вела себя так, словно у неё был выходной. В магазинчике деликатесов они набирали в корзинку всяких вкусностей и ехали на Выдрин След, где и проводили день: загорали, лазали по скалам, веселились и вытворяли всякие глупости.

Клайд сел на ступени, внезапно ощутив холод, пустоту и бессилие. Он как будто снова увидел Джанет: она смеялась над ним, и её синие глаза были такими живыми; вот она стоит на мокрых камнях Выдрина Следа, её светлые волосы развевает ветер, а у ног разбиваются волны. А вот сидит за столиком у Минди: неровное пламя свечи отбрасывает дрожащие тени на золотистые волосы, тонкое лицо, голую шею и плечи, открытые низким вырезом летнего платья.

Клайд видел сгоревшую студию, пожарные и полицейские машины, заполонившие улицы за её домом и перед ним.

Видел брезент, которым было накрыто её тело, лежавшее среди тлеющих головешек.

Они стали встречаться вскоре после того, как Джанет, изящная блондинка с чертовски соблазнительной улыбкой, ушла от Кендрика Мала. Ей было двадцать семь. Клайд и Джанет бродили по окрестностям, ходили в кино, купались, торчали целыми днями у аквариумов или отправлялись в Сан-Франциско только для того, чтобы сходить в зоопарк. Они оба не любили сидеть дома, и Джанет обожала животных. Однако на этом их общие интересы заканчивались. Её жизнь принадлежала миру искусства, а для него этот мир был совершенно чужим.

Клайду нравились картины Джанет, но его не интересовал этот мир с бесконечной чередой выставок, наград и журнальных обозрений; его не волновали окологалерейные слухи, которые так занимали Джанет. Она же была равнодушна к спорту и автомобилям. Она судила о машине по тому, сколько полотен или тонн металла в неё можно загрузить. Несмотря на то что Джанет была художницей, её не трогало, сколько искусства вложено в создание и разработку великолепного «Бугатти» или старинного «Роллс-Ройса». Однажды Клайд взял её на выставку автомобилей, но этим всё и кончилось. Она сказала, что у неё нет времени, чтобы целый день глазеть на механические секс-символы. Это была их единственная ссора, и Клайд так и не понял, почему она возникла из-за такого пустяка.

Несколько месяцев после их разрыва Джанет встречалась ещё с несколькими мужчинами, однако ни один из них не задержался надолго. Клайд и Джанет продолжали время от времени обедать вместе в перерывах между своими головокружительными романами. Джанет вообще тратила свою жизнь так охотно, будто считала, что запасов радости хватит на веки вечные.

Возможно, так оно и есть, если знать, где искать.

А возможно, тот, кто наслаждается жизнью столь расточительно, умирает раньше времени. Клайд устыдился этой мысли. Но он не мог отделаться от ощущения потери и чувствовал, как трепетна жизнь, которая может прерваться так внезапно от чьей-то преднамеренной жестокости; он осознавал, что Джанет больше не принадлежит этому миру, — и все эти переживания ошеломляли его и лишали сил.

В то утро, когда случился пожар, Клайд проснулся в половине шестого от завывания сирен. Комнату заполняли сполохи красного и грохот четырёх городских пожарных машин. Он бросился на кухню, чтобы выглянуть из окна, которое выходило на задворки, и остался там, наблюдая, как красные мигалки пожарных машин движутся вверх к пылающему склону, туда, где стоял дом Джанет; Клайд видел, как машины сбились в кучу, а за ними вслед пронеслась «скорая помощь». Несколько секунд Клайд смотрел, как языки пламени, подгоняемые ветром, расползаются в стороны, лижут сухие холмы, перекидываются на разбросанные по склону дома, ощупывая их стены и крыши. Он слышал вдалеке сухой треск мгновенно сгоревшего дерева и спустя мгновение бросился в спальню, чтобы натянуть на себя штаны, джемпер и ботинки.

Из-за боязни за животных Клайд подпёр заднюю дверь и оставил её открытой; ему совсем не хотелось, чтобы звери оказались в запертом доме, если огонь вдруг доберется и сюда. Где Джо, он не знал. Знал только, что кот охотился на тех холмах. Клайд схватил в гараже лопату и уже садился в машину, когда увидел Джо, наблюдавшего за пожаром с крыши дома. Он хотел сказать, чтобы кот держался подальше от холмов, но его родительские увещевания только разозлили бы кота и подтолкнули к прямо противоположным действиям. Поэтому Клайд отвернулся и направился к горящему холму, к дому Джанет.

Всё утро он работал среди добровольцев-спасателей, рубя просеки, чтобы не дать огню распространиться. Он пытался не думать о случившемся. Уже под вечер он вернулся домой в полном отчаянии: перед глазами неотступно маячило прикрытое полицейским брезентом тело Джанет.

Клайд поднялся со ступенек и вернулся в дом. Может, всё же пойти на работу? Он схватил белый халат, загнал зверей домой и опустился на колени, чтобы погладить кошек и обнять псов.

Однако, сев в машину, он не повернул на проспект к своей автомастерской. Вместо этого он пересек разделённую аллеей улицу и двинулся по городу. Сейчас Вильма наверняка дома: сегодня она должна появиться на работе не раньше часа дня. Может, у неё есть свежесваренный кофе, а может, она что-нибудь печёт. Клайда охватила смутная и неодолимая потребность в домашнем уюте, страстное желание уйти от одиночества, оказаться в тёплой знакомой кухне, полной аромата вкусной стряпни; ему невероятно хотелось вновь ощутить ту душевную безопасность, которую он испытывал когда-то в детстве.

Клайд заехал в химчистку, в бакалею, в аптеку: он тянул время, придумывая себе поручения. Затем сквозь лабиринт затененных эвкалиптами и раскидистыми дубами домов, магазинов и неприметных мотелей он двинулся в направлении Сан-Карлоса. В прохладном утреннем воздухе пахло морем. Тротуары были заполнены людьми, которые шли на работу, бегали трусцой, выгуливали собак. Туристов было немного; бродя по городу, они двигались нерешительно и выделялись из толпы яркими нарядами. Местные жители, напротив, предпочитали джинсы и поблёкшие футболки, или, если того требовала работа, лёгкую одежду спортивного покроя и приглушенных цветов.

Клайд говорил себе, что не виделся с Вильмой всю неделю, что неплохо было бы заскочить к ней на минутку. Однако глядя на её каменный дом под остроконечной крышей, он обратил особое внимание на дорожку перед домом, пытаясь высмотреть зелёный фургон и рыжую шевелюру.

Племянница Вильмы приехала из Сан-Франциско три недели назад – ещё одна разочарованная выпускница художественной школы, которая обнаружила, что не может заработать на жизнь выбранной профессией. Надо было отдать ей должное: на эти попытки Чарли отвела себе два года. Когда же она решила, что с неё достаточно и медлить больше нельзя, Чарли со свойственным ей упрямством окунулась в совершенно новое для себя дело.

Чарльстон Гетц представляла собой интересный экземпляр. Она была высокой и гибкой, как Вильма, но руки и суставы у неё были чересчур крупными для её изящной комплекции. Косметикой она не пользовалась. При её выразительных чертах и нежном цвете лица, которым отличаются все рыжеволосые, ей не было нужды подкрашиваться. Буйная огненная шевелюра, хоть и напоминала птичье гнездо, очень ей шла. Клайд не мог представить себе Чарли в парадной одежде, поскольку ни в чём другом, кроме джинсов, никогда её не видел.

Однако Чарли знала, как вести себя в хорошем ресторане. И, что ещё важнее, умела работать. Уже в день своего приезда в Молена-Пойнт она оформила документы на открытие собственного дела и купила подержанный фургон, на который ушли почти все её сбережения. К концу недели она обзавелась визитными карточками, поместила объявление в газете и наняла двух сотрудников. Начало работы её фирмы «Чистим-Чиним» было удачным и теперь, три недели спустя, она уже выполнила два заказа, ещё два были на очереди. Это только первый шаг, однако Чарли вкладывала всю душу в своё новое предприятие, оказавшееся вполне жизнеспособным. Городок отчаянно нуждался в тех услугах, которые она предлагала.

Обычно компании требуется года два, чтобы встать на ноги и начать приносить прибыль. Клайд считал, что у Чарли всё получится. Ей нравилась работа, нравилось вкалывать, наводя блеск в домах других людей, нравилось возвращать красоту поблёкшим и унылым вещам.

Свернув на улицу, где располагался дом Вильмы, и увидев стоящий у кромки тротуара старый зелёный фургон, Клайд воспрянул духом. Он припарковался рядом и улыбнулся, увидев обтянутые джинсами ноги Чарли, которые торчали из-под машины. Рядом стояли шесть канистр моторного масла, лежала воронка и ком тряпок. Похоже, эта колымага снова заставила её попотеть. Клайд тешил себя надеждой, что Чарли встречается с ним не только потому, что он хороший механик. Клайд вылез из машины и остановился, разглядывая испачканные спортивные туфли и голые ширококостные лодыжки Чарли.