"Избранное: Христианская философия" - читать интересную книгу автора (Жильсон Этьен)Примечания переводчикаК главе I [1*] См.: [2*] Там же, с. 19. [3*] «…я замечаю, что передо мной возникает не только реальная и положительная идея Бога, т. е. наисовершеннейшего бытия, но, так сказать, и некая отрицательная идея небытия, или, иначе говоря, того, что в высшей степени далеко от всякого совершенства, причем сам я оказываюсь созданным таким образом, что являюсь как бы чем-то средним между Богом и небытием, или между высшей сущностью и ничем: поскольку я создан высшим бытием, во мне нет ничего, что приводило бы меня к заблуждению и обману, однако, поскольку я некоторым образом причастен также небытию, несущему или, иначе говоря, поскольку сам я — не высшее бытие, мне весьма многого недостает, и потому неудивительно, что я заблуждаюсь» (там же, с. 45). [4*] «Разумеется, я считаю, что ошибка как таковая не есть нечто реальное, зависящее от Бога, но есть определенный изъян. Таким образом, нет нужды в том, чтобы я заблуждался в силу какой-то способности к заблуждению, нарочно данной мне с этой целью Богом, но, напротив, мне случается заблуждаться потому, что способность истинного суждения, которую он мне даровал, не является во мне бесконечной» (там же). [5*] Там же, с. 293. [6*] «Творение восприимчиво к благости, поскольку оно сопричастно благу того, кем сотворено. А зло оно принимает, не поскольку причастно злу, но поскольку лишено блага; т. е. оно не смешивается с природой, которая есть некое зло, но [творению] не достает природы, которая является высшим и неизменяемым благом, поэтому [зло в творении] создано не из такой [злой] природой, а из ничего (propterea quod non de Ша, sed de nihilo facta est). Иначе [говоря], то, что неизменчиво, не может иметь злой воли; но, далее, природа не является изменчивой, если она от Бога; а [природа, которая] не от Него, сотворена из ничего (non ab ilio de nihilo facta esset). Поэтому, поскольку создатель благ (bonorum author) есть Бог, и в то же время он есть создатель [таких] природ, в которых самопроизвольно возникающий недостаток блага (spontaneus defectus a bono) указывает не на того, кем они были созданы, а на то, из чего они были созданы; то это, [из чего они были созданы], не есть нечто, так как есть полное ничто, а то, что является ничем, не может иметь никакого создателя (non potest authorem habere quod nihil est)». [7*] «Поэтому пусть никто не ищет причины злой воли, ведь это не действующая причина, а [проистекающая] из недостатка (non enim est efficiens sed deficiens), так как склоняться от того, что является высшим, к тому, что является низшим (deficere… ab ео quod summe est ad id quod minus est), это и значит — приобретать злую волю. Далее, желать найти причины этих недостатков (поскольку [причины] эти есть не действующие, но возникающие из-за лишенности), это все равно как если бы кто-нибудь захотел бы увидеть темноту или услышать тишину; хотя и то, и другое нам известно, но ни первое [не видимо] глазами, ни второе [не слышимо] ушами, но [познается] не в [чувственном] образе, а благодаря его отсутствию (non sane in specie sed in speciei privatione). Поэтому пусть никто не пытается узнать от меня того, о чем я знаю, что не знаю [этого]; если только не следует найти причины этого недостатка, чтобы [спрашивающий] понял, что не знаю того, что знать невозможно. Ведь то, что познается не благодаря своему образу, но благодаря его отсутствию, если так можно выразиться, познается неким подобием незнания, так как знанием оно непознаваемо». [8*] «Отсюда следует, что не может быть, чтобы зло означало собой какое-то бытие, или форму, или природу. Остается следующее: что словом зло обозначается некое отсутствие добра. И поэтому говорится, что зло не есть существующее, т. е. [не есть] добро. Так как существующее, насколько оно таково, есть благо, а [отсутствие его] есть удаление и от того, и от другого». [9*] «Однако не любое удаление от блага называется злом. Ведь можно понимать удаление от блага и как лишенность, и как отсутствие (et privative et negative). Так вот, удаление от блага в смысле отрицания (negative) не отражает основания зла, иначе бы следовало… что любая вещь плоха, потому что не имеет резвости козы или мощи льва». [10*] «Ведь и лишенность не является любым отсутствием формы, но только таким, которое оказывается в объекте, пригодном к определенной форме (in subjecto apto ad talem formarti)». [11*] «Следует сказать, что вместе с тем, что зло есть лишенность (privatio) блага, а не чистое [его] отрицание… не всякий недостаток блага является злом, но недостаток [того] блага, которое должно присутствовать по природе (natum est et debet haberi)». [12*] «Так, божественный] Авг[устин] (кн. «Против основных посланий», гл. 39 и 40), рассматривая как пример разложение тленных вещей, — что, по общему признанию, относится ко злу, — очевиднейшим образом показал, что оно восходит к тому, что не обладает бытием. Если кто-то до сих пор не верит, что разложение возникает из небытия, пусть сначала установит два этих [рода]: [13*] «отсутствие должного совершенства». [14*] «…притом заблуждения эти не являют собой вещей, для созидания коих требовалось бы реальное содействие Бога: ведь в отношении к нему они являются лишь отрицаниями, в отношении же к нам самим — лишенностью» (ср.: [15*] «…ведь ошибка — это не чистое отрицание, но всего только лишенность, или отсутствие у меня какого-то знания, которое должно было бы каким-то образом во мне присутствовать» (ср.: Там же. Т. 2. С. 45). [16*] «Во-вторых, следует сказать, что существует разница между тем, кто интересуется какой-либо отдельной вещью, и рассматривающим универсум в целом; так как заботящийся об отдельном, насколько может, устраняет недостаток того, что подвержено его вниманию, но заботящийся о целом допускает, чтобы в чем-то отдельном возникал какой-либо недостаток, если он не вредит благу целого. В соответствии с этим говорят, что и в природных вещах разрушение и изъян противны природе отдельного, но однако входят в замысел природного универсума, в котором изъян (defectus) одной [вещи] служит благу другой [вещи] или даже всего универсума». [17*] «Поэтому многие бы блага уничтожились, если бы Бог не допустил существование зла вообще… И не восхвалена была бы справедливость судящего и терпение страдающего, если бы не существовала бы несправедливая предвзятость преследующего (iniquitas persequentis)». [18*] «Божественная мудрость является как причиной различения вещей ради совершенства целого, так и причиной их неравенства. Ведь не существовало бы совершенного универсума, если бы [все] вещи были равно наделены благом (tantum unus gradus bonitatis invenire tur in rebus)». [19*] «Совершенство универсума требует, чтобы существовало нечто, что может быть далеким от блага (sint quaedam quae a bonitate deficere possint), к которому стремится в то время, как его недостает (ad quod sequitur ea interdum deficire). Однако в том и состоит суть зла, что нечто удалено от блага. Отсюда следует, что вещам присуще зло, так же как и разрушение, так как и само разрушение есть своего рода зло». [20*] «Очевидно, что хотя существует много зла, относящегося к тварным вещам и их природе, однако в отношении к Провидению все является благом, по крайней мере то, что частично им наделено (saltern per modum medii), так как все [это] каким-то образом обращается к благу» (omnia ad bonum aliquod conferunt)». [21*] «С другой же стороны, то, что Бог допускает зло, чтобы из него извлекать благо, ясно из Б[лаженного] Авг[устина]..: "Ведь всемогущий Бог, поскольку Он есть высшее благо, никоим образом не может позволить, чтобы существовало какое-то зло в его творении, если только он не был всемогущ и благ до такой степени, что даже зло обращает ко благу"». [22*] «И так как Бог тот, кто упорядочил свет и мрак, и приказал утру и вечеру быть одним днем, так, чтобы сама темнота, упорядоченная Богом, обращалась в красоту и сияние дня, как отметил Б[лаженный] Авг[устин]..: "Этой Троицей, обладающей высшим благом в равной степени и неизменно, создано все: и то, что имеет благо не в высшей степени, не равное друг другу и не неизменное; но даже единичные блага, а тем более всеобщее благо (universa), несомненно есть благо; так как из них всех состоит восхитительная красота универсума, в которой даже то, что называется злом, прекрасно упорядоченное и поставленное на свое место, явным образом производит блага, которые прекрасны и достойны восхваления по сравнению с злом"». [23*] «Мне также приходит в голову, что всякий раз, как мы исследуем совершенство божественного созидания, нам следует всматриваться не в какое-то единичное творение, но во всю совокупность вещей; ведь единичная, изолированная вещь может показаться весьма несовершенной, пусть даже, играя в мире роль некоей части, она в таком своем качестве и является в высшей степени совершенной» [24*] «Я хорошо понимаю (поскольку у меня есть представление о некоей целостности), что был бы совершеннее, если бы Бог сотворил меня таковым [т. е. целостным]. Но несмотря на это, я не могу отрицать, что во всеобщности вещей присутствует как бы большее совершенство, благодаря тому что какие-то ее части не свободны от ошибок, а другие — свободны, чем если бы все они были вполне подобны друг другу. И у меня нет никакого права сетовать на то, что Бог пожелал, чтобы я исполнял роль не самую главную из всех и не самую совершенную» (ср. там же, с. 50). [25*] «Если ты спросишь любопытствуя, какова причина того, что Бог позволил злу и бедам завладеть всеми этими результатами [своего творения], то ты уже желаешь знать не только о цели дозволенного зла, но и о самой дозволяющей божественной воле, о чем и спрашивать нечестиво, и невозможно, чтобы это так было. Вот послушай Б[лаженного] Авг[устина]..: "Они ищут причин божественной воли, в то время как воля Бога в том, чтобы все было как оно существует, и она сама есть причина [этого]. Ведь если воля Бога имела бы причину, то существует нечто, что предшествует воле Бога, а в это нечестиво верить. Поэтому тому, кто спрашивает, почему Бог создал небо и землю, следует отвечать, потому что пожелал. Ведь воля Бога есть причина неба и земли, и поэтому воля Бога важнее, чем и небо и земля. А тот, кто спрашивает, почему Он пожелал создать небо и землю, ищет чего-то более великого, чем воля Бога; но найти ничего более великого и важного невозможно. Поэтому пусть укротит себя человеческое неразумие и не ищет того, что не существует, чтобы не изобрести того, что не существует". Божественная воля в качестве причины не только существует сама по себе и поэтому такая же абсолютная, как и Бог, но также не определяется тем или иным вторичным объектом, лежащим вне ее самой: иначе существовало бы что-то предшествующее и высшее, чем божественная воля, что ее заставляло бы быть направленной в большей степени на один объект, чем на другой, но это и опровергает в только что процитированном месте божественный Августин. Поэтому прочь вопросы такого рода: почему Бог пожелал того или другого? Такие вопросы могут задаваться о человеке, чья воля определена целью, находящейся вне его воли, которая ее направляет и движет; о Боге же [они не могут быть заданы] без того, чтобы не нанести урон его божественному величию. Но, можешь ты возразить, Бог ничего не делает и ничего не хочет неразумно, поэтому все, что Бог делает или желает, должно быть наделено смыслом и основанием. Я отвечу, что смысл и основание практической деятельности как бы проистекает из [ее] цели, подобно тому как рассуждение в теоретической деятельности есть вывод из [ее] начал. Поэтому для того, у кого нет внешней по отношению к себе цели и кто сам есть цель всего, не может быть разумной деятельности, а только сверхразумная. Означает ли это, что Он действует неразумно? Так можно сказать, если под неразумностью понимать всякое отсутствие разумного основания. Но, если говорить в обычном смысле, обозначающем более низкое, чем рациональность, положение, ясно, что невозможно приписать ее Богу, чей образ действия, несомненно, бесконечно превосходит и разум, и его правила. Поэтому пусть остается твердым и незыблемым следующее: напрасно искать основания божественной воли и исследовать, почему Бог сотворил благо или почему он допускает зло: божественная воля, и творящая, и допускающая, сама есть основание разума, а не разум есть основание божественной воли». К главе II [1*] «Далее, когда я пристальнее рассматриваю самого себя и исследую характер своих ошибок (кои одни только и указывают на мое несовершенство)…» [2*] См. там же, т. 1, с. 327; а также «Размышления о первой философии». Размышление третье. — Там же, т. 2, с. 31. [3*] «И сколь бы опытным мастером я его ни считал, я не думаю, чтобы он должен был в каждое единичное свое творение вкладывать все те совершенства, кои он мог заложить в некоторые из них» ( [4*] Там же, с.31. [5*] «И только воля, или свобода выбора, как я ощущаю, у меня такова, что я не постигаю идеи большей; таким образом, преимущественно благодаря этой способности я понимаю, что до некоторой степени создан по образу и подобию Бога. Ибо хотя эта способность несравненно более высока у Бога, нежели у меня, как по причине связанной с нею познавательной потенции, придающей ей большую силу и действенность, так и в силу характера того объекта, на который она направлена — потому что распространяется на большее количеств вещей, — со строго формальной точки зрения она не представляется большей, чем моя собственная свобода выбора» (там же, с.47). «Нет у меня и причины жаловаться, что он (т. е. Бог.) даровал мне волю более емкую, нежели интеллект; поскольку суть воли едина и неделима, ее природа, по-видимому, не позволяет от нее что-то отнять» (там же, с. 50). [6*] По этой причине и Платон в «Алкивиаде», и Порфирий у Боэция, в пересказе Евсебия (кн. 11 «Преуготовления Евангелия», гл. 14), часто упоминают не об Адаме или не о каком-то отдельном человеке, а вообще обо всех людях, что они среди всех остальных живых существ созданы по образу Бога. Итак, поскольку человек по своей природе есть образ Бога, а проявляется этот образ сильнее всего в свете способности к познанию и достижению цели, и в обладании свободой воли, во врожденном стремлении к вечности…» [7*] «Григорий Нисский, Первосвященник, великий во всем (plane magnus) и прославленный в равной степени своей ученостью и красноречием, без колебания признает, что "свободой выбора, или свободой воли, мы равны Богу", и это, несомненно, первое из прекрасных качеств, которые во множестве проявляются в нас в полном блеске…» [8*] «Я же считаю, что в этих трех свободах, или благах… содержится сам образ Творца, по которому мы сотворены, и заключается [наше с ним] сходство… Должно быть, отсюда проистекает, что только свободный выбор не может быть недостаточным или совершенно не подвержен умалению, так что в нем оказывается ясно запечатленным сам образ вечной и неизменной божественной субстанции». [9*] «Действительно, по необходимости свобода подходит равно и без различий и Богу, и всем как злым, так и добрым разумным творениям (tarn malae quarti bonae rationali creaturae). Она не умаляется и не исчезает из-за прегрешения или ничтожества, ее нисколько не больше в справедливом, чем в преступнике, она не полнее в ангеле, чем в человеке. Поэтому именно стремление человеческой воли, направленное благодатью к благу, благодаря этой свободе делает человека хорошим (ео libere bonum), a во благе делает его свободным, потому что [человек] становится таким по доброй воле (quo voluntarius eff#236;citur), a не против своей воли (non invitus pertrahitur); так самопроизвольное погружение во зло нисколько не менее [чем обращение ко благу] формирует во зле свободу, но и произвол [человека]: он ведом своей собственной волей, а не принужден к тому, чтобы быть злым. И подобно тому, как ангелы небесные и сам Бог свободно остаются благими, т. е. согласно своей воле, а не по какой-то внешней необходимости, так, конечно, и дьявол свободно упорствует во зле и разрушении, своим волеизъявлением (voluntario nutu), не принуждаемый чужой волей. Следовательно, свобода воли пребывает неизменной (manet ergo libertas voluntatis) там, где возникает восприимчивость ума (captivitas mentis), в одинаковой мере полная (plena) как у злых, так и у добрых [существах], но у добрых она направлена правильно (ordinatior), — и она [свобода воли] так же в своем роде целостна в творении, как и в Творце, но в Нем она могущественнее». [10*] «Следовательно, и после прегрешения не исчезает свобода выбора, и остается хотя и жалкой, но, однако, целостной. А то, что человек сам по себе не в состоянии сбросить с себя прегрешения и несчастья, это указывает не на разрушение свободы воли, а на лишение двух других благ (Благодати и Славы), дарующих, как известно, свободу: ведь реальность существования и благоразумие не относятся к свободе воли самой по себе, так как она делает творение не могущим [нечто] и не здравомыслящим, а только способным желать». [11*] «Девятая сентенция указывает на присутствие образа Бога в свободе воли, о чем говорит и божественный] Бернард (речь 80 в "Гимне" и гл. 1 о размышлениях] о чел[овеческих] усл[овиях]. Чего бы мы не хотели, мы хотим этого посредством выбора воли (per arbitrium volumus), так что не знаю какое всемогущество мы могли бы признать в [его] свободе…» [12*] «Качество, посредством которого душа более всего уподобляется Богу, содержится в воле или в душевном движении». [13*] «Однако различно положение свободы воли в нас и в ангелах и в Боге: ведь из разных предпосылок вытекают и различные следствия. Так возможность свободной воли основана на двух [предпосылках]: природе и познавательной силе. Природа же Бога иная, чем у человека и ангелов. Ведь природа Бога не сотворена и представляет собой свое собственное бытие и свою благость; поэтому в ней не может присутствовать никакой недостаток ни в бытии, ни в благости… И способность к познанию человека отлична от познания ангелов и Бога. Ведь человек имеет неясное познание, способное достичь знания истины [только] посредством рассуждения, отсюда и возникает у него сомнение и трудности в различении и суждении (in discernendo et judicando); поэтому у ангелов и Бога выбор свободной воли ничем не затруднен (habent promptam electionem liberi arbitrii), человек же претерпевает трудности в выборе, проистекающие из неопределенности [знания] и сомнений». [14*] «Однако верно то, что сама свобода, в соответствии с тем, что в ней обнаруживается как бы удаление от принуждения (quaedam remotio coactionis), не приемлет большего и меньшего, так как лишенности или отрицания не уменьшаются и не увеличиваются сами по себе, но только посредством своей причины, или [их] связи с некоторым положительным [качеством]». [15*] «Если бы тот, кто действует, не стремился бы к определенному результату, все результаты были бы ему безразличны… Но в этом случае было бы невозможно то, что он делает. Следовательно, всякий, кто действует, стремится к определенному результату, что и называется его целью». [16*] «Однако то, чем определено стремление действующего, должно ему подходить (conveniens ei): ведь он стремится не к [чему-то] самому по себе, а только к тому, что может подходить ему (nisi propter aliquam convenientiam ad ipsum). To же, что подходит (conveniens) кому-либо, есть для него благо. Следовательно, любая деятельность совершается ради блага». [17*] «Стремление есть не что иное, как некоторая склонность того, кто стремится к какой-то вещи… Но так как всякая вещь в той мере, в какой она является бытием и субстанцией, есть благо, то необходимо, чтобы всякая склонность была бы склонностью к благу». [18*] «Так как воля есть склонность [к тому], что постигнуто интеллектом…» [19*] «Нельзя желать [совершенно] неизвестного». [20*] «Но объект деятельности определяет и направляет ее как формальный принцип. Первым же формальным принципом является сущее и истина вообще, которая является объектом интеллекта; и поэтому интеллект движет волю тем, что как бы предоставляет ей ее объект». [21*] «Поэтому интеллект первичнее воли, подобно движущему началу для движимого, и активному для пассивного; ведь движет волю благо, постигнутое интеллектом». [22*] «…ясно, что он (а именно человек) тем охотнее, а потому и свободнее устремляется к благу и истине, чем яснее их усматривает» [23*] «…а его воля, будучи такова, что естественным образом не может направляться ни на что другое, кроме блага, и очевидно…» и т. д. [24*] «При этом для суждения требуется разум, ибо мы ни в коей мере не можем судить о вещи, кою мы никак не восприняли…» [25*] «Поэтому я утверждаю, что мы не хотим ничего, о чем никоим образом не знаем» (ср.: Там же, т. 2, с. 294). «…Ибо благодаря естественному свету очевидно, что восприятие интеллекта всегда должно предшествовать решению воли» (ср.: Там же, с. 49). [26*] «…из большей ясности в понимании проистекает большая склонность воли» (см.: Там же, с. 498). [27*] «Естественно, надо делать различение между материей, или предметом нашего желания, и формальным основанием, приводящим нашу волю к желанию этой вещи» (ср.: Там же, с. 118). [28*] «Познание… достаточно для того, чтобы обратить мой выбор в противоположную сторону» (ср.: Там же, с. 49); «…когда никакое основание никак не склоняет меня в одну сторону больше, чем в другую» (там же, с. 48). См.: Там же, с. 118–119. [29*] Страсти души. См.: Там же, т. 1, с. 491. [30*] «Иначе говоря, нечто движимо благодаря действующему [началу]… таким именно образом воля движет интеллект… Основанием для этого является то, что существует упорядоченность действующих сил (in omnibus potentiis activis ordinatis): та потенция, действие которой направлено к общей цели (ilia potentia potentia quae respicit f#236;nem universalem), приводит в движение и те потенции, которые направляют деятельность к отдельным целям (fines particulares)… Объектом же и общей целью воли является благо. Так, любая потенция соответствует некому ей присущему благу, как, например, зрение — восприятию цветов, а интеллект — познанию истины. Воля же как действующее начало движет все способности души, побуждая их к их собственной деятельности». [31*] «Среди движущих и имеющих разумение способностей (virtutibus) первое место занимает воля, так как воля приводит все способности (omnem potentiam) к свойственной для каждой из них деятельности. Мы понимаем, потому что хотим [этого]; воображаем, потому что хотим, так и в других случаях». [32*] «Следовательно и само благо, в том отношении, что оно является некоторой умопостигаемой формой, содержится в истине подобно некой истине (quasi quoddam verum); и сама истина, в том отношении, что она является целью интеллектуальной деятельности, содержится в благе как некое отдельное благо (quoddam particulare bonum)». [33*] «Следовательно, если мы рассматривали бы движение способностей души, имея в виду объект, определяющий деятельность, то [следовало бы считать], что начало движения [возникает] из интеллекта; а если же мы рассматривали бы движение способностей души, имея в виду осуществление самой деятельности, то [следовало бы считать], что начало движения возникает из воли». [34*] «Я отвечу, что, во-первых, не будет противоречием (absurdum), что одно и то же является в одном и том же отношении и движущим и движимым, если существуют различные роды причин. Ведь целью является то, что возникает благодаря действующему, и в то же самое время она является движущей причиной деятельности. Так и в рассматриваемом случае, интеллект движет волю как формальная внешняя причина, а воля движет интеллект как причина действующая и целевая». [35*] «Познаём то, что хотим познать… воображаем то, что хотим вообразить». [36*] [37*] Словом «претерпевания» здесь передано французское слово «passions», которое можно было передать словом «страдание», если бы это последнее не имело в русском языке и других значений, мешавших бы в данном случае понять, о чем идет речь. Здесь идет речь о страдании в том же смысле, какой подразумевается грамматической категорией «страдательного залога» (passif), который как раз описывает «страдание» пассивного (passif) объекта. Название трактата Декарта «Les passions de l'#224;me» на русский язык передано как «Страсти души», но речь в нем идет именно о страдательных состояниях души, т. е. состояниях, когда душа или часть ее оказываются пассивными объектами воздействия, в частности, и тех состояниях, которые в современном русском языке можно назвать страстями. [38*] [39*] движущее и движимое в одном и том же отношении не есть одно и то же. [40*] [41*] Там же, т. 1, с. 482. [42*] «Претерпевание (passio) есть принятие какой-то формы». [43*] «Вполне возможно, чтобы у движущего и движимого было общее движение, но при этом два эти действия: производить движение и принимать движение, — различны. Поэтому они обозначаются различными понятиями: действовать и претерпевать». [44*] «Следующее общее утверждение истинно: действие и претерпевание в реальности строго не различаются (distingui realiter proprie et rigorose). Это утверждение Аристотеля… в котором он заявляет, что в реальности действие и [его] претерпевание есть единое действие или движение, различающиеся только благодаря противоположным точкам зрения (differreque penes diversos respectus)… Действие и претерпевание есть [различные] аспекты [или ракурсы] одной и той же вещи; следовательно, не могут иметь между собой реального различия». [45*] «Когда говорят, что волчок, в то время пока он вращается, не действует сам на себя, но только испытывает воздействие хлыста, пусть даже оно уже прекращено, хотелось бы узнать, как может одно тело испытывать воздействие другого тела, которое отсутствует, и каким образом можно различить воздействие и претерпевание друг от друга… Я всегда, например, считал это одним и тем же: когда имеют в виду то, [46*] «Всякое действие совпадает с тем, на что оно направлено (est idem re cum termino), и претерпевание реально не отличается от действия в тот момент, когда они соединены в одном». [47*] «Действие и [его] претерпевание так соединены в действительности в одном движении или изменении, что действие невозможно отделить от претерпевания… так как противоречиво утверждение, что претерпевание возникает в чем-то, подверженном действию (in aliquo subjecto) иначе, чем когда оно происходит от чего-то воздействующего, так как не может быть следствия без причины. Именно в том самом, что исходит от действующего [начала], обнаруживается в изменении [или движении] истинное основание действия… Ведь обратного не может быть: действия, возникающего от подверженного воздействию (ex subjecto)… если только в том случае, когда оно само [в себя] вносит претерпевание. Так как, если [действие] возникает из самого объекта действия (ex subjecto), то в него же включено и его начало (recipitur terminus), и в нем же самом оно возникает: следовательно, существует претерпевание и принятие [начала действия] (receptio) co стороны такого объекта (ex parte talis subjecti): следовательно, совершенно неразделимы претерпевание и такого рода действие». [48*] приводящее в движение и приводимое в движение… движущее и движимое. [49*] «В телесных вещах всякое воздействие и претерпевание сводятся к местному движению, и оно называется действием, когда это движение рассматривается по отношению к движущему [телу], и претерпеванием, когда оно рассматривается по отношению к движимому [телу]. Отсюда же следует, что, перенося эти понятия (nomina) на вещи нематериальные, необходимо иметь в виду нечто подобное движению (motui analogum): действием следует называть то, что включает в себя нечто движущееся, как, например, постижение и воображение в одном и том же уме». [50*] «Итак, в этом месте мы утверждаем, что воля движима интеллектом в том, что касается вида действия: так как интеллект ставит перед волей ее объект, от которого как от своего внешнего формального начала действия воли приобретают свой вид. Имей в виду, что познанное благо не только представляет себя в качестве внешней формальной причины для действий воли, но оно уделяет им форму, как бы являясь началом, к которому они восходят, но к тому же как бы и конечной целью, поскольку оно, выражаясь метафорически, побуждает волю к движению». [51*] [52*] Там же, с. 490 и 497. [53*] избирание… выбор… [54*] «…подобно тому как человек совершает грех, выбирая прелюбодеяние, которое само по себе есть зло, и такое прегрешение всегда проистекает из какого-то невежества или заблуждения; по-другому говоря, зло не выбирается так, как благо». [55*] «Заблуждение происходит тогда, когда за истинное принимают ложное, и к этому невежеству присоединяется еще и некое действие. Ведь возможно незнание и без того, чтобы кто-то делал какие-то утверждения относительно того, что он не знает; в таком случае он является незнающим, но не ошибается; но когда он выносит ложное суждение относительно того, чего не знает, тогда с полным основанием можно сказать, что он заблуждается. И так как прегрешение состоит в действии, заблуждение несомненно представляет собой [саму] форму прегрешения». [56*] Декарт Р. Соч. Т. 2. С. 12–15. [57*] Там же, с. 14. [58*] [59*] См.: [60*] Там же, с. 499. [61*] Там же, с. 48, 49. [62*] «И кто из существовавших когда-либо философов или теологов (равно как и из просто разумных людей) не был уверен, что мы тем меньше подвержены опасности заблуждения, чем яснее что-то воспринимаем — прежде чем одобряем эту вещь, и что погрешают те, кто выносит суждение без твердого знания причины?» (там же, с. 118). [63*] «Суждение вызывает действие разума, упорядоченное согласно предписанию воли»… «Ведь в той мере, в какой разум решает (deliberet), его определенное решение (jidicium) склоняется в ту сторону, которую предпочитает его воля». [64*] «…я замечаю, что они (т. е. ошибки) зависят от двух совокупных причин, а именно от моей познавательной способности и от моей способности к отбору, или, иначе говоря, от свободы выбора — т. е. одновременно от моего интеллекта и моей воли» [65*] «Для устранения смешения следует таким образом разделить интеллект и волю, чтобы все, чему свойственно познание и суждение, относилось к интеллекту, а то, чему свойственны стремление и выбор, — к воле» [66*] «XVI. Мышление (cogitatio) ума двояко: оно подразделяется на разумение (intellectus) и волю. XXII. Разумение — это восприятие и суждение» [67*] «Итак, как мне кажется, помимо восприятия, для того, чтобы мы вынесли суждение, необходимо создать форму суждения через утверждение или отрицание. Для нас часто остается возможным воздержаться от принятия [решения], хотя мы воспринимаем нечто: сам акт суждения, который состоит только в вынесении решения, т. е. в утверждении или отрицании, соотносится не с восприятием интеллекта, а с направленностью воли» (Замечание на некую программу… Ср. там же, с. 476). [68*] «В этом неправильном использовании свободы воли содержится лишенность, образующая форму ошибки: она содержится, говорю я, в самом действии, поскольку оно исходит от меня, но вовсе не в способности, полученной мною от Бога, и также не в том действии, которое зависит только от Него» (ср. там же, с. 49). [69*] «Наконец, мне неуместно плакаться, будто Бог сотрудничает со мной при выборе тех актов моей воли или тех суждений, в коих я ошибаюсь: ведь поскольку эти акты зависят от Бога, они являются абсолютно истинными и благими…» (ср. там же, с. 50; ср. повторение этой фразы там же, на с. 246). [70*] «…если над решением размышляют, то это размышление относится не к цели, но лишь к средствам для ее достижения». [71*] «В тех вещах, которые сомнительны и неясны, разум не производит суждения без предшествующего исследования (inquisitio) [вопроса], поэтому решению о выборе необходимо предшествует исследование (inquisitio) разума, которое называется [72*] «…в размышлении, которое является действием разума, проявляется нечто от воли, как в отношении [самого] предмета (materia), так как размышление относится к тому, что человек хочет сделать; так и относительно пути достижения [цели] (motivimi), так как из-за того, что человек стремится к цели, у него и возникает размышление о средствах ее достижения. Так, Да-маскин говорит… что [73*] суждение рассудка. [74*] «…заключение силлогизма, — которое называется [75*] «Кроме того, свободный выбор (liberum arbitrium) называют свободным суждением (liberum judicium). Ho суждение есть действие познавательной способности. Следовательно, свободный выбор есть познавательная потенция… Затем следует сказать, что суждение есть как бы заключение, окончание и результат размышления. А размышление приводит, во-первых, к суждению разума, а во-вторых, к возникновению стремления… Таким образом, само избирание можно назвать неким суждением, отсюда и возникает понятие свободный выбор». [76*] «…избирание добавляет к согласию еще некоторое отношение (quamdam relationem), согласно которому чему-то отдается предпочтение; и поэтому после того, как достигнуто согласие, все еще остается [необходимость] избирания. Ведь может случиться так, что благодаря размышлению будет найдено несколько [путей], ведущих к цели… но из многих приемлемых [способов достижения цели], мы предпочитаем нашим избиранием единственный. Но если найдется только один единственный угодный [нам путь], то в действительности согласие и избирание не различаются друг от друга, [они различны только] различением рассудка». [77*] «Кроме того, в воле есть действие, которое называется [78*] «…в понятии избирания заключается нечто, относящееся к разуму или интеллекту, и нечто, относящееся к воле». [79*] «Для того, чтобы совершить избирание, сходится вместе нечто со стороны познавательной способности и что-то со стороны [способности] к стремлению. А именно, с познавательной стороны требуется суждение, которое решит, что предпочтительнее другому. Со стороны воли требуется, чтобы было принято желанием то, что было решено суждением». [80*] «Субстанция акта упорядочена в соответствии с тем порядком, который установлен высшей потенцией; поэтому избирание субстанционально есть не акт разума, а акт воли; ведь избирание совершается в неком стремлении души к благу, которое избирается. Отсюда очевидно, что этот акт принадлежит потенции воли». [81*] «Следует сказать, что результат [действия] второй причины, являющегося причиной изъяна, восходит к первой причине в том отношении, в каком он причастен совершенству сущности, а не в том, в каком он связан с изъяном. Так, все, что является в хромоте движением, определяется двигательною способностью, а то, что причастно неровности [ходьбы], возникает не из способности движения, а из кривизны ног. Подобным же образом, то, что в дурном поступке есть от сущности и актуальности, конечно, восходит к Богу как к своей причине; но все, что [в действии] является изъяном, имеет причиной не Бога, а вторую причину, причину недостатка». К главе III [1*]«Итак, ясно, что рассуждение (ratiocinari) относится к разуму (intellegere) так же, как движение к покою или как приобретение к обладанию: одно из них совершенно, а другое — несовершенно». [2*] «Хотеть и выбирать — это одна и та же потенция. И поэтому воля и свободный выбор (liberum arbitrium) не две потенции, а одна». [3*] «Говорят, что разум (intellectus) — начало человеческих действий, не потому только, что он дает возможность совершать выбранные им действия, т. е. человеческие поступки, но и потому, что этот выбор волевой или свободный…» [4*] Ср.: [5*] «Ведь такие вещи любой человек должен скорее испытывать на самом себе, чем убеждаться в них при помощи аргументов; ты же, о Плоть… если тебе не угодно, не будь свободной; я же буду наслаждаться своей свободой, коль скоро я ощущаю ее в себе… Надеюсь, что я заслужу у других больше доверия, чем ты, поскольку утверждаю лишь то, что испытал сам и может испытать на самом себе каждый; ты же отвергаешь это по той причине, что, может быть, никогда ничего подобного не испытывала» (Ответ на Пятые возражения. — Там же, т. 2. с. 294). [6*] «Однако нет человека, который не испытал бы на себе, что свободное и произвольное — это одно и то же» (Третьи возражения с ответами автора, ответ на Возражение XII. — Там же, с. 150). [7*] «И только воля, или свобода выбора…» (Четвертое размышление. — Там же, с. 47). [8*] о содействии благодати. [9*] [10*] «Говорят, что действующее [лицо] свободно, если, при всех необходимых для действия условиях, оно может действовать и не действовать или может сделать как одно, так и противоположное этому». [11*] «Именно то, что в одно и то же время может безразлично выбрать одно из противоположных действий, по отношению к виду действия определяется как свобода, как называют то, что имеет суть полной и совершенной свободы». [12*] «Итак, потенция свободы есть не что иное, как безразличная возможность (indifferenter) выбрать или не выбрать действие здесь и сейчас…» [13*] «При этих условиях сама воля никак не может оставаться безразличной к возможности определять или не определять себя (facultas ad se indifferenter determinandum aut not determinandum) или определить себя к одной из двух противоположных целей, что, однако, является совершенно необходимым основанием для свободы». [14*] «Даже лучше сказать, она (т. е. воля) потому и действует свободно, или свободно определяет себя к деятельности, что [ее] первая природа безразлична в том смысле, что она может определить себя каким-либо образом или не определить; но после того, как в какой-либо момент понятно, что она уже определена по отношению к чему-то одному, будет противоречивым, если в тот же момент времени она не будет определенна; поэтому она уже не свободна для того, чтобы определить себя иначе». [15*] Молина — победитель. [16*] Поскольку представлялось, что человек участвует в двух порядках — сверхъестественном и естественном, то и воздействие Бога на человека рассматривалось в спорах о благодати как осуществляющееся в двух порядках — сверхъестественном и естественном. В первом случае оно выступало как предустановление, а во втором — как [17*] «…так как, если тварные вещи вообще не могут начать действие без предшествующего побуждения, то, следовательно, они побуждаются и приводятся в движение (excitari invitarique) Богом, даже к порочным поступкам, чего никто не утверждает. Множество опровержений данного мнения ты найдешь у Лудовико Молины, в его "Concordia quaest."…». [18*] «Ведь сначала это установил и не однажды лучший из отцов, кардинал Берюлль». [19*] «Истинная свобода выбора, известная из древних авторов, не заключена в этом философском безразличии к [выбору] действия, которое публично проповедуется; эта книга предоставляет много ясных и сильных доказательств и опровергает защитников противоположного мнения…» С одобрения Корнелия Янсения… профессора Лувена. [20*] «[Учение] о безразличие, которое было введено уже раньше в чистую Свободу не платоновской божественной [философией], а в результате перипатетического рассуждения, этот автор так разоблачил (eliminai), что удивительно, что оно, принадлежащее прошедшему, до сих пор приходится по нраву новейшей Школе»… Иоанн Вергериус Ауранус, аббат Сен-Сиран. [21*] См. выше примеч. 9*. [22*] «Ведь так как Бог не имеет ни Определенной Емуgt; пели, ни принципа lt;над нимgt;, и ничего выше себя, чьему бы указанию Он был подчинен, то, когда Он действует, Он не зависит ни от какого принципа, как и не стремится к какой-либо цели; отсюда следует, что его безразличие к действию или бездействию, творению и т. д. абсолютно… А человек, напротив, так как он имеет принцип и lt;определенную емуgt; цель и нечто выше себя, чему он подчинен вообще во всех своих действиях, то когда он действует, его действия находятся в зависимости от правил (dependenter a regula agere tenetur) и направлены к цели». [23*] «Поскольку равное и безразличное отношение к действию и недействию ниже, чем цель, которая является правилом наших стремлений, это не истинная, а ложная свобода, и есть истинный недостаток свободы (verus libertatis defectus)». [24*] «И хотя безразличие к любым действиям при благоприятном [стечении] обстоятельств является свободным, однако это не свобода тварного существа, но его положение творения. Собственно говоря, безразличие находится в нашей свободе, но не является [самой] свободой». [25*] «Не стоит слушать тех, кто доказывает, что свобода как таковая требует безразличия; но если [с другой стороны] все определено конечной целью и окончательно установлено до мельчайших деталей (definiatur usque ad minimas circumstantias), так что не остается места никакому безразличию [выбора], то тем самым не остается места и свободе. Ведь если бы вещи были устроены таким образом, что определение по отношению к цели (quae est a fine) устраняло бы свободу, во-первых, выбор, который есть непосредственное и собственное исполнение свободного решения, выбор сам по себе, был бы лишен свободы, потому что, как мы показали выше, всякий выбор определен только целью. У кого же не вызовет недоумения или усмешки [утверждение], что то, что является собственным выражением свободы, ее лишено». [26*] «Итак, вновь поставлена следующая дилемма: когда я действую, я либо свободен [сейчас], либо был свободен раньше; если верно последнее, то свобода существует только по отношению к будущим действиям, а если верно первое, то следует искать иную свободу, а не ту, которая [проявляется] в абсолютном безразличии к действию». [27*] Однако все, что я могу, Христос, твоею милостью. Что я? Ничто. Кто я? Никто. Но милостью Христос Дает мне жить, дает мне быть, трудиться. [28*] в том, что касается исполнения акта. [29*] в том, что касается вида акта. [30*] к тому или другому. [31*] См.: [32*] «Или, точнее (способность эта заключается)… лишь в том, что к вещам, представляемым нам интеллектом, чтобы мы утверждали их либо отрицали, добивались их либо избегали, мы относимся так, что не чувствуем никакого внешнего принуждения к этим действиям» (там же). [33*] «И мне нет никакой нужды — коль скоро я свободен — разрываться между двумя указанными возможностями, но, напротив, чем более я склоняюсь к одной из них — поскольку я с очевидностью усматриваю в ней определенную меру истины и добра, либо Бог таким образом настраивает мои глубинные мысли, — тем свободнее я избираю эту возможность. Разумеется, ни божественная благость, ни естественное познание никогда не угрожают свободе выбора, но скорее расширяют ее и укрепляют» (там же, с. 47–48). [34*] «Что же до испытываемого мной состояния безразличия, когда разум никак не склоняет меня в одну сторону более, чем в другую, то это низшая степень свободы, свидетельствующая лишь о полном отсутствии в ней совершенства и о недостаточности познания, — иначе говоря, это некоторое отрицание: ведь если бы я всегда ясно понимал, что такое истина и добро, я никогда не колебался бы в выборе того или иного суждения или действия; в таком случае, хотя я и совершенно свободен, я никогда не мог бы находиться в состоянии безразличия» (там же, с. 48). [35*] «…я, по крайней мере, не мог воздержаться от суждения, что столь ясно постигаемое мной истинно; и не то чтобы меня толкала к такому суждению какая-то внешняя сила: я приходил к нему потому, что от великого озарения интеллекта появляется большая предрасположенность воли, и я тем более добровольно и свободно начинал верить в указанную истину, чем меньше испытывал по отношению к ней безразличия» (там же, с. 48). [36*] Там же. [37*] Там же, с. 49. [38*] «Что же касается свободы выбора, то сущность ее у Бога совсем не та, что у нас. Представление, будто воля Бога не была извечно безразличной ко всему тому, что было или могло быть когда-либо создано, противоречиво… Но что до человека, то, поскольку он находит природу всего благого и истинного уже предопределенной Богом, и его воля уже не может быть направлена на иное, ясно, что он тем охотнее, а потому и свободнее, устремляется к благу и истине, чем яснее их усматривает, и он никогда не может быть безразличен, кроме тех случаев, где ему неизвестно, что вернее и лучше, или, по крайней мере, где он не видит этого с достаточной ясностью, которая избавила бы его от сомнения» (там же, с. 317). К главе IV [1*] «…мы настолько осознаем присутствие в нас свободы и безразличия, что ничего не способны постичь с большей очевидностью и совершенством» [2*] «Общая философия, [3*] «Письмо автора к французскому переводику "Первоначал философии", уместное здесь как предисловие». — [4*] «[В ином виде, более приспособленном] к школьному употреблению…» (там же, т. 2, с. 428). [5*] [6*] Под [7*] С привилегией и одобрения докторов. [8*] «Наконец, удивительно ясно достопочтимый отец Бурен показал мне, насколько легко его [соратники по ордену] могут погубить всю мою репутацию или предать меня бесславию и в Риме, и в других местах… и лучше, чем по-латыни, это нельзя выразить». [9*] [10*] «Я удивляюсь, что глубокочтимые отцы Ордена смогли себя убедить, что я настроен писать против них; однако это совершенно чуждо моему нраву, жизненной установке и постоянному уважению к ним». [11*] «Глубокочтимому отцу Дине, провинциальному настоятелю Франции» — [12*] «Многие почему-то убеждены, что во всей вашей корпорации он единственный призван выносить суждения о моих взглядах» (там же, с. 424). [13*]Тамже, с. 425. [14*] Там же, с. 431. [15*]Там же, с. 431. [16*] Иезуит, бывший наставником Декарта в Ла Флеш. [17*] «Глубокочтимому отцу Дине» [18*] См.: [19*] Там же, с. 501. [20*] См. там же, с. 325, 326. [21*] Там же, с. 326–327. [22*] Там же, с. 327–329. К главе V [1*] «Augustinus» — книга Корнелия Янсения, посмертная публикация которой в 1640 г. послужила толчком к появлению движения янсенизма. Полное название книги: «Августин, или Учение св. Августина о здравии, недуге и врачевании человеческого естества, против пелагиан и массалийцев». [2*] «Гулиелма Камерария Шотландского конгрег[ации] Орат[ории] Г[оспода] Щисуса] пресвитера, Избранные философские рассуждения, изложенные в трех частях. Часть первая, содержащая важнейшие рассуждения по логике и моральной философии». [3*] «Кальвинизм — религия животных, с обращением по поводу Доминико Баннье, уличенного в кальвинизме…», написано Ривьером, докт[ором] парижским. Орден св. Августина. Париж, 1630. — Второе, улучшенное парижское издание. «Благословите Господа, звери и весь скот» (Дан. 3, lt;81gt;). Лугдун, на средства Клавдия Ландри… [4*] В ордене иезуитов было принято выбирать пять [5*] «Евгения Филадельфа Римского, Схоластическое упражнение в трех частях, против нового способа рассмотрения физических побуждений свободных деятелей и разъяснения их свободы, которые недавно ввел автор сочинения "О свободе Бога и творения", в коей работе, как показано, почти все либо недостоверно, либо противоречиво по отношению одного к другому, либо повторяет одно другое. С приложением о Гийоме, Камерарии Шотландском». [6*] «Схоластическое упражнение против нового способа рассмотрения физических побуждений свободных действующих субъектов и разъяснения их свободы». [7*]…новые и необычные размышления, объясняющие природу свободы… [8*] в разделительном смысле… в собирательном смыле. [9*] «О поддержке божественной благодати…», двенадцать кн[иг], написанных Ф.Дидико Альваресом… [10*] к тому или иному.. [11*] [12*] См. выше, с. 212 и примеч. 3 автора. [13*] Сущность нового мнения — зародыш кальвинизма. [14*] «Защищенная свобода». [15*] «Победа древности над новизной, или Справедливая защита физических побуждений против нападок Псевдо-Евгения Филадельфа Римского», препод. о[тца] Гулил., Камерария Шотландского, пресвитера Конгрег[ации] ора-т[ории] Щисуса] Х[риста], профессора святой теологии. [16*] «Непричина как причина, с присоединением истинной причины. Изобличение софизма Гулиельма Камерария Шотландского». [17*] «…Пелагианцы были сурово порицаемы Августином из-за [этого их учения] о неотъемлемом и как бы сущностном безразличии [воли к выбору] добра или зла во всех проявлениях свободного суждения, т. е. [отсутствии] необходимости выбора одной из противоположных сторон, как можно понять из того, что мы изложили во второй книге. А ведь это почти полностью и составляет фундамент всех пелагианских построений». [18*] тем более. [19*] «Но в этом и состоит слабость представления и ошибка слабости, что это безразличие к противоположным [действиям], которое проявляется во всех подвластных [ему] действиях, они оценивают приказанием воли, которой они подчинены (cui ad nutum… subsint), так как она позволяет или запрещает [эти действия]: так, они хотят измерить свободу движений воли другой, чем она сама, волей; но, таким образом, ясно, что в определении воли через свободу мы не сможем оставаться в пределах самой этой воли, но каждый раз, до бесконечности, будем восходить к другой, ей предшествующей, на основании которой эта последующая [воля] свободна в том, следовать ли ей или не следовать предшествующему волеизъявлению, в соответствии с тем приказывает ей [предшествующая воля] или запрещает». [20*] «Это непостоянство воли, подобное скачкам от одного к другому, которое мы испытываем внутри себя, приписывается совершено свободной воле как что-то ей свойственное, в то время как является ясным доказательством не свободы, а нездорового состояния души. Ведь оно возникает частично из-за незнания причин или всех обстоятельств [дела], относительно которых требуется дополнительно должное рассмотрение, частично из-за непостоянства в следовании тому, что было нами должным образом принято к сведению; первое приводит к тому, что мы меняем решение на более разумное, а второе к тому, что мы меняем его без всяких оснований. Если бы какой-то до того скрытый свет осветил разум, мы должны были бы изменить неразумные желания или отказаться от них вообще; если не проливается никакого нового света, то благоразумная воля не должна меняться». [21*] «И тем не менее ему всегда будет казаться (и это действительно так), что он мог бы совершить это, если бы захотел. Но он никогда не найдет никакого основания для такого решения и тем самым не сможет изменить свою разумную волю». [22*] «Ибо если совершенная благодать совершенно устраняет безразличие воли, а та, которая менее совершенна, устранила бы ее в меньшей степени… Следовательно, благодать, приводящая к действию, прямо противоположна свободе, если свобода заключается в безразличном [выборе] действия и бездействия. Так как это совершенное безразличие подобно весам, чаши которых можно подтолкнуть в противоположную сторону малейшим прикосновением. И она же тем и уменьшается, что хотя бы самая ничтожная часть была добавлена в пользу одной из двух сторон. Так как чем больше ты добавишь к одной из сторон, тем легче другая часть поднимется наверх… Аналогично происходит и с безразличием воли. Малейшее движение благодати устраняет совершенное равновесие, и чем оно больше, тем более уменьшается равновесие, а когда оно достигает наибольшей силы, то равновесие полностью уничтожается». [23*] «…никакая воля или желание не может проявиться, если ее не пробуждает какое-то наслаждение…» [24*] «Наслаждение порождает желание и свободу, т. е. дает возможность хотеть и хотеть свободно». [25*] «Ведь сама (т. е. воля) есть корень всей свободы, которая присутствует во всех действиях, как направленных вовне, так и внутренних, и благодаря единственно ей они находятся в нашей власти. Итак, воля свободна, т. е. волеизъявление, соответственно своей природе, свободно по своей сущности. Ведь было бы противоречивым, если бы воля не была свободной, так как это значило бы, что, проявляя желание, мы не желали бы и не совершали бы того, чего желаем; т. е., в этом случае воля не была бы волей». [26*] преимущественное основание для наказания. [27*] Букв, мертвой хваткой, зд. также не на жизнь, а на смерть. К главе VI [1*] «Теологические тезисы о благодати, свободе выбора и предопределении и пр., в которых защищается учение теологов Общества Иисуса против «Августина» Корн[елия] Янсения; разделены на 6 глав. Под руководством преп. о. Иоанна де Жонга, профессора святой теологии О[бщества] И[исуса]. Защищено Иоанном Гроллем из того же Общества 22 марта 1641 до полудня. Антверпен, у Иоанна Мерсия, год 1641, с высочайшего разрешения». [2*] Теологи Общества Иисуса. [3*] «Августин и его ученики признавали безразличие воли к любой из противоположных вещей (ad utrumlibet), свободой от оков предшествующей необходимости». [4*] Что совершено добровольно, даже если совершилось по необходимости, тем не менее совершилось свободно. [5*] [6*] Время молчать и время говорить. [7*] «Каким образом свобода выбора могла бы относиться к полноте, превосходству, независимости, неизмеримости и [другим] подобным качествам воли». [8*] «Во-первых, в той степени, в какой автор этого учения в данном утверждении полноты (in пас amplitudinis assertione) уделяет много внимания тому, что эта необходимость безразличия к благу и злу, которую обычно называют свободой [выбора] противоположного, была отделена от свободы: вполне верное утверждение, близкое к мнению Августина. Это можно подтвердить не только местами, в которых он сам касается [данного вопроса], но многими другими, которые мы привели ранее. Во-вторых, он считает, что свобода, или это философское безразличие к противоположному, к действию и бездействию, необходимо только в том случае, если этого требует порядок цели, и это не менее созвучно Августину, который вершину человеческой свободы определял как невозможность грешить, т. е. отклоняться от [предустановленной] цели. И мы принимаем оба [этих положения], весьма близких учению Августина». [9*] «О свободном выборе». [10*] [11*] «И это этическое учение, в котором исследуется истинность вещи, таково, что автор склонен согласиться с гомаристами, а не с арминианами, а среди своих — не с иезуитами». В русском издании сочинений Декарта (т. 2, с. 472) эта фраза переведена так: «Таким образом обстоит дело в этике, где автор, исследуя истину, оказался солидарным (среди представителей его вероисповедания) с гомаристами, а не с арминианами, равно как и не с иезуитами». Но с этим переводом нельзя согласиться, ибо он не соответствует тексту и причисляет Декарта к протестантам, что совершенно неверно. [12*] [13*] См.: [14*] Там же, с. 521. [15*] Там же, с.527. [16*] Там же, с. 530. [17*] Там же, с. 532. [18*] «В ответ следует сказать, что [только] кажется по отношению к низшим вещам, что что-то происходит случайно. Ведь каждый раз, когда что-либо, случайное (fortuitum vel causale) по отношению к низшей причине, отнесено к высшей причине, оно оказывается само по себе намеренным (per se intentum); подобно тому, как если бы два слуги какого-то господина были посланы им в одно и то же место, не зная один о другом; столкновение двух слуг, если отнести это [происшествие] к самим слугам, случайно, поскольку это не входило в их намерения; однако, если отнести это к господину, который это предусмотрел, оно не случайно, а само по себе намеренно». [19*] «Согласование свободного выбора с божественным предвидением». [20*] «Так как разумный замысел Его порядка вещей предсуществует в Боге еще до всех свободных актов Его воли, Он со своей стороны выбирает кого-то в союзники и соратники, именно тех, чье существование не в их власти, а предопределено существовать [только] благодаря Его всемогуществу, — предвидя также, что произойдет с каждым из них из-за [существования] у тварных существ свободы выбора (pro libertate arbitrii creaturarum), притом, что он Сам захочет избрать кого-то со своей стороны; так что для Бога не предпочтительнее выбрать один порядок [вещей], а не другой… но это следует отнести только к одной свободной и милосердной воле Бога, который по своему благоусмотрению решил, чтобы это было так (id ita voluit)». [21*] «Итак, хотя Бог, обладая блистательным и безграничным совершенством своего интеллекта, предвидит (praesciat), что произойдет из-за свободы выбора (arbitrii libertate) каждого [человека], Он тем не менее нисколько не умаляет этой свободы, но оставляет ее полностью равной себе, чтобы [человек сам] склонялся в ту сторону, которую он предпочтет, как если бы у Бога не существовало бы заранее предвидения… тем самым, не потому, что Он это предвидит, выбор (arbitrium) должен склоняться (se flectat) в [избранную] сторону, но потому что оно будет, [так сказать], неуклонным в своей свободе (sua libertate se est inflexurum), Бог это предвидит, как Он предвидел бы и противоположное, если оно произошло бы сообразно с той же самой свободой… в самом деле, это предвидение ничему не препятствует: та же самая свобода и возможность достичь вечной жизни, или уклониться от нее, остается незыблемой». [22*] Как можно согласовать свободный выбор и божественное предзнание?.. Наполнено ли все Божественной волей? [23*] См.: [24*] «На третий вопрос следует ответить: Бог волей предшествующей, или волей, выраженной в знамении, хочет, чтобы все в целом исполняло бы его указания; однако волей последующей Он желает не того, чтобы все другие исполняли бы указания Бога: поистине воля Бога абсолютная или последующая всегда исполняется». [25*] «Пусть будет таким первое заключение: чего бы ни хотел Бог абсолютной волей, всегда исполняется. Это [утверждение] принадлежит вере. Но для того, чтобы его лучше понять и яснее доказать, надо знать, что Бог двумя способами может желать чего-то абсолютной волей. [Первым способом, когда Он желает] только ею одной, без всякой зависимости от суждения сотворенных существ (arbitrio creato), которые тоже обладают свободой выбора. Воля такого рода, абсолютная и неотъемлемая от Бога, называется действующей (eff#236;cax) волей Бога, и ей не может противиться ни одно тварное существо, и это (или то, что Бог хочет таким образом), исполняется только ею самой; как, например, такой волей был сотворен мир; и если даже произойдет вмешательство вторичной причины, будь это человеческая или ангельская воля, в нее [в эту вторичную причину] Он может внести необходимость. По сравнению же с Его волей, которая исполняется таким образом, сотворенная воля не имеет основания (rationem) для свободного выбора, тем самым у нее нет возможности действовать образом, противоположным [тому, каким она действует]… Говорят, что Бог хочет чего-либо, связанного с выбором тварных существ, по-другому (altero modo), хотя его выбор также свободен, однако [он исполняется] при условии, что выбор тварных существ (creatura arbitrium) хочет того же… Таким образом, милостивый и великий Бог хочет всех благ, которые могут осуществиться посредством нашего выбора, — но только при условии, что мы хотим того же, — условной волей (voluntate conditionali), но и абсолютной волей, поскольку самому провидению угодно, чтобы это осуществилось; и та же самая Его божественная и неповторимая благость (singularis bonitas) выражает себя и волеизъ-являет через наше суждение и выбор. Из-за того, однако, что эта абсолютная воля всегда исполняется, ясно, что то, что произойдет (ita res futura sit) посредством нашего суждения, или выбора, следует за предвидением этого в Боге, так как опирается на достоверность божественного предвидения… Второе заключение: не всегда исполняется то, чего хочет Бог условным желанием (voluntate conditionali). Это заключение ясно из сказанного в предыдущем рассуждении. Ведь Он хочет таким [условным] желанием, чтобы все люди были здоровы, однако не все имеют здоровье. Ведь Он хочет, чтобы исполнялись его заповеди (sua praecepta et consilia), однако ими то и дело пренебрегают». [26*] См.: К главе VII [1*] «Теологические догматы». Упоминаемый выше [2*] «Но вот уже глава и основатель (coryphaeus) этой новой догмы (читай: Янсений), после того как были приведены в ее защиту свидетельства из древних, разбил некоторые возражения себе и сам противопоставил свои утверждения общепринятому католическому [учению]. Я полагаю, что он вложил в это опровержение ничтожно мало труда и усердия: потому что для этого уже готово то, что можно сказать в споре вынесенное из всех предшествующих учений по частям и фрагментам, это то, что известно всем, кто придерживается этого учения (certe in omni, qui habetur hac de re), в чем они уверены более всего, что они в частных беседах и публичных выступлениях выставляют вперед. И оно-то прежде всего требует разъяснения, то, на чем они привыкли, хвастаясь своей силою, настаивать: что такое это [3*] «Итак, следует придерживаться того, что в собственном смысле понятие "безразличие" (indifferentiae nomini) обозначает как бы некое среднее положение, промежуточное между двумя состояниями, ни к одному из которых оно не ведет по необходимости. Так, например, те, кто исследует нравственное, называют то, что ни хорошо, ни дурно [безразличным]… В этом смысле и безразличную волю называют свободной, поскольку она занимает срединное положение между той и этой вещью, так что сама по себе не предопределена ни для избирания (eligendam), ни для отвержения ни одной из них. Это, однако, может произойти двумя способами: и Естественное безразличие свободы состоит в том, что она может выбирать как одно, так и противоположное этому. Или, хотя рациональным суждением одно признается более предпочтительным, чем другое, тем не менее [свободный выбор] может склониться к любой из двух противоположностей; и ни к одной из них он не принужден никакой необходимостью. Мы хотим понять это так же, как определили Отцы Тридентского собора: "свободный выбор человека может принимать (assentili) таким образом, что может и отвергать (possit dissentire), если захочет". Однако мы даже не делаем предпочтения ни одной из сторон в той контроверсии, коротая уже давно занимает в [различных] школах великие и острые умы, укрепленные католической истиной. Другое безразличие, когда воля имеет власть над желанием каждого из противоположных решений, так что она не пристрастна ни к одному из них, но готова к тому и другому в равной степени, что по-гречески называется #953;#963;#959;#961;#961;#959;#960;#943;#945;#957;, а по-латыни aequilibrium (равновесие). Так, когда мы можем достигнуть того, к чему стремимся, двойным, одинаково удобным для нас, путем, мы склонны не более к одному, чем другому; но свобода избирания (eligendam) абсолютна». [4*] «Такой вид безразличия может или полностью отсутствовать, или присутствовать в большей или меньшей степени, но это не наносит ни малейшего ущерба первому виду [безразличия], который составляет сущность свободы. Естественные склонности, присущие нам с рождения, привычки, закрепленные их использованием в постоянном повторении одних и тех же действий, болезни и потрясения всякого рода часто действуют на нашу волю и, подобно грузу на чашах весов, склоняют ее в одну из сторон. Итак, пусть просвещенный читатель запомнит, что есть одно безразличие, врожденное и присущее [нам], которое называют [5*] можно полностью отнять. [6*] «Это — поскольку оно отмечено и поставлено на вид как вознаграждение за проделанную нами работу — пусть примет во внимание тот, кто умеет поворачивать аргументы совершенно противоположных учений к тому единственному пункту, что в них определение и природа свободы лишены Итак, он говорит, что если считать природой свободного выбора безразличие, то из этого следует, что все то, что увлекает волю в одну из сторон, [7*] В русском издании сочинений Декарта (т. 2, с. 496–500) это письмо приведено с сокращениями. Перевод же данной цитаты там прямо противоречит как тексту письма Декарта, приведенному у Жильсона (il ne me semble pas que la mienne en soi fort #233;loign#233;e), так и последующему рассуждению Декарта и комментарию Жильсона. Вероятно, в русское издание вкралась опечатка, изменившая смысл на противоположный («…я предполагаю, что оно (мнение Пето. — [8*] [9*] ведь тот, кто желает, может пожелать другого, если захочет. [10*] из большой ясности разумения проистекает большая склонность воли. [11*] Ср.: [12*] Ср.: [13*] «Стремление же к прекрасному — поскольку в совершенной своей форме оно направлено, как к конечной цели, к высшему благу, образ которого познаваем сам в себе, — возникает не в результате выбора (election); значит, оно возникает не вследствие свободы воли (libro arbitione), неотъемлемой сутью (propria) которой является выбор». [14*] [15*] Там же, с. 499. [16*] Там же. [17*] всякий грешник есть незнающий. [18*] [19*] Там же. [20*] «Христос непогрешим; следовательно, он не мог не исполнить все, что было Ему поручено Отцом; следовательно, он не свободен, так как свобода предполагает безразличие к действию и бездействию». [21*] «Ведь свобода состоит в безразличии ко многому, но главным образом в связи с Богом (in adhaesione ad Deum); в отношении же ко многому [другому] она осуществляется через связь с Богом в порядке, установленном служением Ему (servato ordine ad ilium); так что этот порядок, или зависимость [от Бога] (ordo ille sive adhaesio), есть как бы форма и духовное начало свободы». [22*] «Когда говорят, что, следовательно, Христос делал все и желал по необходимости, имеют в виду необходимость, которая противоположна свободе. Однако из предыдущего ясно, что мы полностью опровергли то, что действия и воля Христа по необходимости проистекали от такого рода необходимости. Они неизменны, так же как порядок, установленной целью, поскольку он выполняет волю Отца, но свободно [ее выполняет]. Ведь рабство и лишение свободы приносит та необходимость, которая возникает из-за подчинения низшему, а не та, которая возникает из подчинения Богу и тесной с Ним связи (ex subjectione et adhaesione ad Deum). И чем более тварное существо [само] починяется Богу, тем оно свободнее». [23*] «Господь наш Христос свободно был послушен [Отцу] вплоть до смерти, но, однако, согласно учению (supposito praecepto), его свободное суждение не имело безразличия к послушанию или непослушанию: в противном случае он бы мог совершить прегрешение; следовательно, безразличие к альтернативам (utrumlibet) не есть внутреннее основание свободного суждения». [24*] [25*] «Следовательно, эта необходимость принуждения полностью противоречит [свободе] воли». [26*] «Следовательно, волю нельзя принудить к действию». [27*] «Страсти души». — [28*] «…и поэтому человек по необходимости стремится к блаженству, которое, по Боэцию, есть совершенное состояние и совокупность всех благ. И я говорю, что по необходимости, поскольку это действие определено, так как человек не может желать противоположного; но не поскольку оно [обязательно] для исполнения, так как кто-то в какое-то время не желает помышлять о блаженстве…» «…единственным совершенным благом является блаженство, так как воля не может не желать его, таким образом, что будет желать противоположного ему; но в действительности, однако, воля может его не желать, так как она может отвергнуть помышления о блаженстве, поскольку оно движет интеллект к его действию». [29*] [30*] Ср. там же, с. 48: «…если бы я всегда ясно понимал, что такое истина и добро, я никогда не колебался бы в выборе того или иного суждения или действия; в таком случае, хотя я и совершенно свободен, я никогда не мог бы находиться в состоянии безразличия». [31*] «Что касается свободы выбора, полностью согласен с тем, что там написано досточтимым Отцом». [32*] «Для того, чтобы полнее разъяснить мое мнение, я хотел бы отметить, что, на мой взгляд, безразличие указывает на то состояние, в котором находится воля, когда она ничьим благим и истинным указанием не направляется к одному из решений; того же мнения я придерживался, когда писал о том, что в наименьшей степени свобода присутствует там, где мы безразличны». [33*] См. примеч. 10* к гл. V второй части. [34*] См. выше, примеч. 9*. [35*]о помощи благодати. [36*] «Гийом Оккам… которому в этом же следует Габриэль, и некоторые другие из докторов номиналистов утверждали, что воля в тот момент, когда она выбирает (in quo instanti elicit volitionem), не свободна для того, чтобы не выбирать выбираемое или выбрать противоположный акт, и наоборот, в тот момент, когда она не хочет чего-то или предпочитает нежелание избирать, она не свободна для избрания того же объекта, [который отвергла]. В ней присутствовала свобода лишь ранее этого момента; и до тех пор, пока воля не дошла до этого самого момента, она была безразлична к тому, чтобы желать или не желать [чего-то], или вообще воздержаться от [всякого] желания… но в тот момент она уже не свободна, для того, чтобы безразлично желать или не желать одну и ту же вещь. Он принимает это мнение, так как никакая другая способность не может быть такой, как воля, которая не может желать именно в ту минуту, когда она изъявляет желание… Это подкрепляется, с другой стороны, и тем, что то, что есть, поскольку оно есть, не может не быть». [37*] собирательного и разделительного смыслов. [38*] «Следует уступить аргументу Оккама, если предшествующее понимать в собирательном смысле, т. е. так, что, если воля в какой-то определенный момент времени выбрала желаемое, никоим образом не может быть так, чтобы она не желала этой вещи. Это не противоречит нам, хотя мы рассматриваем волю не в этом смысле, а в том, что в тот момент, когда она чего-либо хочет, она свободна для того, чтобы не желать другого или воздерживаться от всякого желания в данный момент. Если же это понимать в разделительном смысле, т. е., что никаким образом не может быть, чтобы воля, которая чего-то хочет в какой-то момент времени, могла в тот же самый момент не желать того или желать другую вещь, или отказываясь от всех своих действий, или отвергая это посредством противоположного действия, если только иметь в виду, что в тот же момент времени существует самое первое, т. е. более главное (prior), в природном порядке, чем то, что она желает, то следует отвергнуть предшествующее. Если мы обратимся к собирательному смыслу, т. е. будет рассматривать одновременно и волю, и вытекающий из нее акт, мы должны будем признать противоречивость утверждения, что воля хочет некоторую вещь и одновременно она не хочет ее. В одобрение все-таки следует сказать, что понятие воли в собирательном смысле подразумевает противоречие: в тот самый момент, когда она хочет, она не выбирает [не хочет] того самого, чего хочет; но этого противоречия нет, если понимать [волю] в разделительном смысле». [39*] «Добавление о собирательном и разделительном смысле удачно. Общеизвестно учение о том, что тот, кто действует, поскольку он действует (конечно, в собирательном смысле), действует по необходимости, однако эта необходимость не противоречит свободе тем, что, когда действующее лицо готовилось к действию, оно могло бы и не действовать. Это все равно что сказать, что наша свобода относится к будущим действиям, поскольку они будущие. И это, действительно, вынуждены говорить те, кто полагает, что свобода заключается в абсолютном безразличии к действиям; но ведь его не существует у того, кто уже совершает действие, а присутствует оно только тогда, когда кто-то только собирается действовать и имеет возможность не действовать. Мы же, более укрепленные в истинном понимании свободы, заключаем на основании вышеизложенного: тем самым необходимость безразличия в собирательном смысле хорошо согласуется со свободой, что тот, кто действует, даже когда он действует, действует свободно». [40*] См. примеч. 10* к гл. V второй части. [41*] «Как я неоднократно уже говорил, следует выделять в свободной воле два аспекта: один из них, #964;#959; #941;#954;#959;#973;#963;#953;#959;#957;, т. е. [42*] «Также следует заметить, что, рассматривая свободу, участвующую в действиях воли, можно иметь в виду то время, когда [эти действия] еще не избраны [волей], или тот момент, когда они уже избираются. И, конечно, когда действия еще не избраны, в свободу вкрадывается необходимость второго рода, но не первого… Ведь наибольшая свобода состоит или в наибольшей способности воли к своему определению, или в использовании к лучшему этой условной возможности, которую мы имеем: следовать худшему, хотя перед нашими глазами лучшее… Если же смотреть на свободу [воли] в тот момент, когда уже выбираются ее действия, то в ней не содержится никакого безразличия, ни в первом, ни во втором смысле, так как то, что совершается, не может оставаться не совершённым, уже потому что оно совершается. Но тогда свобода состоит только в способности действовать (operandi facilitate), и в этом случае свободное, спонтанное и произвольное суть одно. В этом смысле я и писал, что мне тем легче прийти к чему-либо, чем многочисленнее основания, которые меня к этому подталкивают; так как, несомненно, именно при этом условии наша воля приводит себя в движение с наибольшей легкостью и силой». [43*] См. выше, примеч. 35*. К Заключению [1] «Размышления [о первой философии, в коих доказывается] о существовании Бога и бессмертии души». [2] |
||
|