О БУДУЩЕМ НАШЕЙ ФЕДЕРАЦИИ

В. И. Ленин не успел провести в жизнь план построения многонационального государства на принципах подлинного федерализма. Многие народы вошли в состав РСФСР (этой федерации внутри федерации), а впоследствии и других союзных республик — Азербайджана, Грузии, Таджикистана, Узбекистана — на правах автономий разного ранга, подчиненных союзным республикам. Тем самым принцип федерализма был существенно потеснен практикой автономизации, а сами народы оказались стоящими в разной позиции по отношению к органам центральной государственной власти: одни имеют с центром прямые связи, другие — связи, опосредованные органами национальной государственности другого народа.

Сегодня у нас четыре типа национально-государственных и национально-административных образований: союзные и автономные республики со своими конституциями, автономные области и округа. Критерии определения статуса этих единиц неясны. Ссылка на высказанные Сталиным (1936 г.) требования к союзной республике — наличие внешней границы и не менее миллиона населения — никогда не были законодательно закреплены и вряд ли могут быть признаны обоснованными. Да и сам механизм создания новых или восстановления старых автономий не сформирован. Недостаточно разнообразны формы культурно-национальной автономии для народов, расселенных в другой этнической среде. До начала 30-х годов существовала большая, чем теперь, дробность первичных национально-административных образований — тысячи национальных сельских Советов и сотни национальных районов, что позволяло проводить более гибкую, дифференцированную кадровую, культурную, школьную политику, отвечающую интересам различных национальных групп.

Однако в государственной системе это не нашло своего отражения. Устройство Верховного Совета СССР предполагает участие в нем всех народов страны (перепись учитывает их около 120), однако реально в прежнем Совете Союза состояли представители около 40, а в Совете Национальностей — около 60 народов (причем список первых сорока, наиболее многочисленных, повторялся в обеих палатах). Иначе говоря, в высшем органе государственной власти была представлена примерно половина народов, правда, крупнейших.

Различие названий палат не должно вводить в заблуждение: до последнего времени состав постоянных комиссий в них был совершенно идентичным, и национальная палата до сих пор не выполняла особых функций, связанных с разрешением национальных проблем, подобно прежнему Наркомату национальностей. Палаты различались только принципом представительства — Совет Союза набирается от территорий, с учетом численности населения, а Совет Национальностей— от республик и других национально-территориальных образований, население которых, впрочем, всегда многонационально. От отдельных национальностей (принцип раздельного электората, применяемый кое-где за рубежом) депутаты не избираются. Новая избирательная система также не дает никаких гарантий представительства национальностей в высшем органе государственной власти. Представительство республик зависит и от внутренних структур: при наличии более дробных подразделений число депутатов увеличивается. Так, Украина может избрать только 32 депутата, а Грузия — в общей сложности 59 депутатов: дополнительно по 11 от Аджарской и Абхазской АССР и 5 — от Южно-Осетинской автономной области.

Есть и другие поводы для размышлений. Например, почему бы республикам, имеющим в своем составе автономии (например, в России их 31), не создать в своих Верховных Советах вторую (национальную) палату?

Иногда раздаются голоса за переход от «древовидной», ветвящейся иерархической системы взаимозависимостей национально-государственных образований к «горизонтальной», когда все подчинялись бы напрямую единому центру. Имеет смысл, на наш взгляд, прислушаться и к сторонникам равного представительства всех народов страны в национальной палате, поскольку национальные культуры равновелики независимо от численности их носителей.

Весьма существенным остается вопрос о перезаключении Договора об образовании СССР. Во-первых, потому, что на практике произошел значительный отход от постулированных в нем когда-то принципов, да и сегодняшняя

реальность требует пересмотра перечня тех полномочий в политической и экономической сферах, которые республики делегируют центральному федеральному правительству. Во-вторых, с 1922 года изменился и сам состав суверенных субъектов Договора (так, республики Прибалтики его не подписывали, а за Азербайджан, Армению, Грузию договор был подписан руководством Закавказской федерации).

Само соотношение прав и обязанностей центра и республик, а также содержание прямых межреспубликанских хозяйственно-культурных связей (минуя центр) нуждается сегодня в пересмотре. Сочетание сильного и компетентного центра с экономико-культурным республиканским разнообразием (в системе разделения труда, учитывающего природные особенности и сложившиеся традиционно производственные структуры), развитие многосторонних связей между всеми членами обновленного союза могло бы способствовать его консолидации.

И еще одна государственно-правовая проблема. Она касается непосредственно каждого советского гражданина. Как известно, во многих странах (практически во всех) национальность людей в личных документах не фиксируется. У нас есть графа национальности, но притом принята весьма архаическая практика определения национальности. Она определяется не по самосознанию людей (этот принцип действует только при проведении переписи населения), а «по крови», по биологической принадлежности одного или обоих родителей. Этот позорный принцип находится в вопиющем противоречии с многократно постулированной идеей примата социального над биологическим во всем, что касается человека. Миллионы наших сограждан от этого испытывают определенные трудности. Значительное количество людей проживает в иноэтнической среде в крупных городах (около 55 млн. чел., или почти 20 % населения страны), много родилось в результате национально-смешанных браков, которых насчитывается около 10 миллионов по стране. И почему сын, допустим, армянина и латышки, родившийся в Москве или Калуге, не знающий никакого другого языка, кроме русского, должен по достижении 16 лет обозначить себя латышом или армянином? Чаще же в такой ситуации он ощущает себя русским. А если его родители, в свою очередь, рождены были в смешанных браках? Вероятно, нашлось бы немало желающих записаться (как это и принято в наших заграничных паспортах) просто как «советские», но действующая милицейская инструкция искусственно затрудняет в этом случае естественный процесс.

Иногда предлагается просто отменить графу «национальность». Однако данные пробных этносоциологических опросов в разных регионах страны показывают, что в большинстве население против отмены «паспортной» национальности (например, 70–80 % молдаван и грузин, около 65 % населения Москвы). Дело здесь, видимо, не только в привычке, но и в боязни «потерять свое лицо». Люди видят в этом первый шаг на пути к ассимиляции более многочисленным народом.

И, может быть, разумно уже сегодня в порядке эксперимента для желающих разрешить отказаться от этнического самоопределения — пусть в их паспортах появится прочерк в графе «национальность» или просто будет написано— «советский». Наверное, пора решить два вопроса: о сужении круга документов, в особенности детских, в которых фиксируется национальность, и одновременно расширить число факторов этнического самоопределения и признать наиболее значимыми родной язык и этническое самосознание.

Каждая нация, этнос, формируется и существует в определенных природных условиях. Экологическая опасность грозит не только природно-ландшафтным комплексам, не только отдельным гражданам, но подчас этносу в целом. Такое осознание надвигающейся беды возникло в Эстонии (в связи с проектом разработки фосфоритов), в Армении (деятельность АЭС в сейсмической зоне, в центре крошечной этнической территории армянского народа, а также наличие химических производств в Кировакане и самом Ереване), в Грузии (проект строительства Транскавказской железной дороги), на Украине и в Белоруссии (достаточно напомнить о Чернобыльской трагедии, химических и горнодобывающих предприятиях), в Казахстане (часть которого стала полигоном испытаний ядерного оружия), в Приаралье и т. д. — практически на всей территории страны и за ее пределами — у наших соседей.

Нередко новый подход к этноэкологическим проблемам выступает альтернативой приоритету экономической рентабельности хозяйствования и использования ресурсов.

Недавно (1988 г.) Эвенкийский Совет народных депутатов воспользовался своим правом и наложил вето на проект строительства Туруханской ГЭС, который угрожал значительной части этнической территории эвенков. Это пример нового уровня осознания ответственности за будущее своего народа.

Мировое сообщество сегодня понимает необходимость отказа от понятия «отсталые народы». Признается, что нужен равноправный диалог со всеми как с суверенными партнерами. Ответственностью за будущность малых народов, создавших в экстремальных условиях (арктических, высокогорных, пустынных и др.) своеобразные типы этнических культур, проникнут ряд последних международных документов — например, принятый в 1988 г. документ, названный «Частичный пересмотр положений Конвенции 1957 г. (№ 107) о коренном и другом населении, ведущем племенной образ жизни». Мировое сообщество наконец приходит к пониманию того, что надо отказаться от искусственного осовременивания образа жизни таких народов, оно заявило об уважении и необходимости охраны, о признании приоритета их экологичных систем природопользования на своих этнических территориях.