8. БОЕЦ И3 АКВИЛОНИИ

Новое утро нежно тронуло воду дуновением легкого бриза. Далеко в сверкающем море из тумана поднималось белое пятно паруса, который, казалось, повис между небом и голубой гладью моря. На поросшем кустарником мысе Конан держал разорванный плащ над костром из сырого дерева, который тлел, а не горел. Когда он убирал плащ в сторону, вверх поднимались маленькие облака дыма.

Белеза, обняв Тину, сидела недалеко от киммерийца.

— Вы полагаете, что они могут заметить и понять значение этих дымовых сигналов? — спросила она.

— Это, конечно, они могут сделать, — неуклюже заверил ее Конан. — Они всю ночь крейсировали недалеко от берега в надежде обнаружить оставшихся в живых. На корабле их только около полдюжины, и никто из них в достаточной мере не разбирается в навигации, чтобы вернуться к Бараханским Островам. Они поймут мой сигнал — это известный морякам код. Они будут счастливы, если я приму на себя командование осиротевшим кораблем, потому что так получилось и я оказался единственным капитаном, которому удалось выжить.

— Но, предположим, что пикты тоже заметили дымовой сигнал? — возразила Белеза и содрогнулась. Она оглянулась назад, туда, где в нескольких милях на север все еще поднимался черный дым и копоть.

— Это невозможно. После того, как я укрыл вас в лесу, я прокрался обратно в форт и увидел, как они выкатывают из подвалов бочки с вином. Большинство из дикарей наверняка упилось до невменяемости. С сотней человек я мог бы уничтожить сейчас весь их род… Кром и Митра! — внезапно проревел он. — Это не «КРАСНАЯ РУКА», а военная галера. Какая цивилизованная страна направила в эту глушь корабль своего флота? Возможно, это кто-то, кто хочет свести счеты с твоим дядей. В таком случае, мы, конечно же, должны заклинать его дух.

Он снова взглянул на море и постарался разглядеть сквозь пелену тумана более определенные детали очертаний плывущего корабля. Галера приближалась носом вперед, так что видна была только позолоченная фигура на носу, а также маленький парус, надуваемый прибрежным бризом, и с всплеском двигающиеся весла.

— Ну, — произнес Конан, — по крайней мере, они приплыли сюда, чтобы забрать нас к себе на борт. Нас ожидает слишком долгая прогулка до Зингары. Пока мы не узнаем совершенно точно, кто они такие, и какие у них намерения, я прошу вас не упоминать о том, кто я. Пока они пристают к нашему берегу, я придумаю подходящую достоверную версию.

Конан вновь вернулся к костру и передал Белезе почти негодный для носки плащ. Потом он гибко потянулся, словно дикая кошка.

Девушка и Тина были восхищены и сильно удивились. Его равнодушие и спокойствие были не наигранными. Ночь огня и хлещущей крови, а затем — непрерывное бегство через мрачный и пугающий лес, казалось, ни чем не повредили ему, не нарушили его обычной невозмутимости. Он был так беспечен, что складывалось впечатление, что он всю ночь веселился и праздновал какое-то приятное событие.

Пара легких ран была тщательно перевязана полосками ткани от одежды Белезы, потому что он бежал из форта, не потрудившись что-нибудь с собой прихватить.

Белеза больше не боялась потягивающегося гиганта. Напротив, в его присутствии она чувствовала себя увереннее, чем когда-либо. Он не выглядел настолько цивилизованным, как капитаны морских грабителей, однако он руководствовался определенным кодексом благородства и чести и ни в коем случае не был таким бесчестным и коварным, как они. Конан жил по естественным, неписанным законам своего народа, который был варварским и кровавым, однако сам он никогда не нарушал кажущийся другим странным кодекс чести.

— Вы полагаете, что он мертв? — спросила Белеза.

Конан знал, что она имеет в виду.

— Я уже думал об этом, — ответил он. — Серебро и огонь смертельны для злых духов — а он получил более чем достаточную порцию и того, и другого.

— А как насчет его хозяина?

— Тот-Амона? Он, вероятно, уже вернулся в какую-нибудь подземную обитель в Стигии или на пути к ней. Этот колдун — довольно своеобразное и своенравное отродье.

Больше из них никто не коснулся затронутой темы. Белеза содрогнулась еще раз, представив себе мысленно, как черная фигура проникла в банкетный зал, чтобы совершить ужасающую месть.

Корабль тем временем подплыл ближе, но прошло еще некоторое время прежде, чем судно смогло спустить и направить к берегу шлюпку. Белеза вопросительно взглянула на Конана.

— В главном доме крепости вы упоминали, что были в Аквилонии генералом, но потом вынуждены были бежать оттуда. Можно попросить вас побольше рассказать об этом?

Конан усмехнулся.

— Я не должен был доверять этому вероломному Нумедидесу. Он сделал меня генералом, потому что я сумел одержать пару небольших побед над пиктами. А потом, когда я уничтожил впятеро больше пиктов в бою при Велитриуме, чем потерял своих людей, и разбил союз, который отдельные племена заключили между собой, меня пригласили в Тарантию, чтобы принять при дворе и отпраздновать победу. Приглашение польстило моему тщеславию. Любой человек честолюбив. Я сидел рядом с самим королем, а прекрасные девушки в это время осыпали меня потрясающе очаровательными розами. Но потом этот сукин сын во время банкета подсыпал мне в вино снотворное. Когда я проснулся, то обнаружил, что прикован к каменной стене в железной башне, и мне угрожает казнь.

— Да?! Но почему?

Конан пожал плечами.

— Как я мог знать, что взбредет в паршивую башку тупоумного короля. Может быть, какой-то другой генерал в Аквилонии, которому не понравилось, что некий чужеземный варвар получил священное звание генерала, натравил Нумедидеса против меня. Или, возможно, его внезапная неприязнь была вызвана моим невзначай высказанным замечанием о его странной, непоследовательной политике, и о том, что он приказал по всей Тарантии установить золотые статуи вместо того, чтобы использовать золото, которое пошло на статуи, для защиты границ своей страны. А он в ответ почувствовал себя оскорбленным.

Он на секунду задумался и продолжил:

— Философ Алкимедес незадолго до того, как я выпил подсунутое вино со снотворным, сообщил мне, что он намеревается написать книгу о необдуманности как об основе управления государством. Он хотел привести в качестве примера Нумедидеса. К сожалению, я был слишком пьян, чтобы понять, что он хочет сказать. К счастью у меня были друзья, которые позаботились о том, чтобы я смог убежать из железной башни и заранее в условленном месте приготовили для меня острый меч и свежую лошадь. Я отправился назад, в Боссонию, намереваясь вместе со своими отрядами поднять восстание. Однако, когда я добрался до места, я узнал, что все преданные мне боссонцы были отправлены в другую провинцию, а в их городе разместилась бригада идиотов из Турана. У этих придурков были коровьи глаза. Большинство из них никогда в жизни ничего не слышали обо мне. Они хотели арестовать меня, и мне, откровенно говоря, ничего не оставалось, как только пробивать себе путь к свободе силой. Стрелы свистели вокруг меня, когда я проплывал реку Грома — и вот я здесь.

Он наморщил лоб, рассматривая приближающийся корабль.

— О, великий Кром! Я готов поклясться, что, судя по штандарту, развевающемуся на фок-мачте, это отряд из Поинтана. Но это же невозможно! Идем!

Он повел и девушку, и ребенка вниз, к прибрежной полосе, омываемой вспененными волнами. Оттуда были слышны команды рулевого. Галера не выслала шлюпки, как им показалось, а сама ткнулась в мягкий песок. Когда люди спустились с носа судна на твердую землю, Конан проревел:

— Просперо! Троцеро! Что, во имя всего святого, если оно еще существует на этой проклятой земле, вы здесь делаете…

— Конан!? — завопили они, бросились к нему с недоуменным дружелюбием и начали дружески хлопать его по широкой спине и весело пожимать ему руки. Они загомонили все одновременно, перемежая свою речь радостными проклятиями, но Белеза не поняла бы их, даже если бы они говорили по отдельности и не столь суматошно, потому что они использовали аквилонский язык.

Тот, которого Конан назвал Троцеро, должно быть, был графом Понтии. Перед взором девушки стоял широкоплечий, узкобедрый мужчина, который несмотря на серебряные нити в его волосах, двигался грациозно, словно леопард.

— Что вы здесь делаете? — спросил Конан.

— Мы прибыли, чтобы забрать тебя, — ответил торжественно Просперо, стройный молодой человек в замшевой куртке.

— Откуда вы узнали, где я?

Могучий мужчина с растрепанными волосами, которого, как выяснилось, звали Паблиус, указал на четверых, одетых в развевающиеся одежды священников Митры.

— Декситеус нашел вас при помощи своего магического искусства. Он поклялся, что вы живы, и пообещал привести нас к вам.

Одетый в черное человек поклонился.

— Ваша судьба связана с Аквилонией, Конан из Киммерии, — сказал он. — Я всего лишь крошечное звено в цепи вашей судьбы.

— Все происходящее я понимаю недостаточно хорошо, — пробурчал Конан. Кром знает, как я рад, что меня заберут из этой забытой богом песчаной дыры. Но что произошло?

Троцеро серьезно посмотрел на него.

— Мы порвали с Нумедидесом, мы больше не можем терпеть его сумасбродство, идиотизм и политику подавления. А теперь мы ищем генерала, который способен командовать вооруженными силами восставших. Мы нашли его. Этот человек — вы!

Конан совершенно искренне рассмеялся и большим пальцем указал на пояс с оружием.

— Хорошо, что существует кто-то, кто может оценить мой успех и возможности. Я согласен, друзья! — он осмотрелся и взгляд его упал на Белезу, которая робко держалась в стороне. Он сделал ей знак подойти и представил ее с грубоватой варварской вежливостью. — Господа, это леди Белеза из Корзетты, — он снова обратился к ней на ее родном языке. — Мы можем отвезти вас назад в Зингару, но что вы там будете делать?

Она беспомощно покачала головой.

— Я не знаю. Я все потеряла. У меня нет ни денег, ни друзей. Я не воспитана таким образом, чтобы себе самой зарабатывать на жизнь. Может быть, было бы лучше, если бы одна из стрел пронзила мое сердце.

— Вы не должны так говорить, моя дорогая леди! — испуганно воскликнула Тина, сердце которой трепетно заколотилось. — Я буду работать для нас обеих!

Конан вынул из своего пояса кожаный мешочек.

— Хотя я не получил сокровищ Тотмекриса, — проворчал он неловко, — но тут у меня есть пара камешков, которые я нашел в сундуке, из которого взял одежду. — Он высыпал кучку пылающих рубинов. — Их стоимость составляет целое состояние, — он ссыпал их обратно в мешочек и вложил в руку Белезы.

— Но я не могу принять этого… — запротестовала она.

— Несомненно, вы возьмете это. Вы что, хотите голодать? Тогда я могу покинуть вас так же, как это сделали пикты, — он серьезно посмотрел на девушку. — Я знаю, как жить в гиборийской стране без средств к существованию. В моей стране кое-где существует голод, но ни один из наших людей не будет голодать, пока у кого-нибудь в Киммерии существует что-нибудь съестное. В цивилизованных же странах, одни люди обжираются, в то время, как другие падают от голода. Я тоже иногда голодал, и я знаю, что это такое. Однако я тайно или силой брал то, что мне нужно. Но вы не сможете добывать себе средства существования таким способом. Поэтому. возьмите эти рубины. Продайте их. Они стоят прилично. На вырученные за них деньги вы купите дворец, наймете слуг и приобретете прекрасную одежду. А после этого вам нетрудно будет найти себе супруга, потому что все цивилизованные мужчины хотят иметь жену, обладающую состоянием.

— Ну, а что же будет с вами?

Конан удовлетворенно усмехнулся и указал на толпящихся вокруг них аквилонцев.

— Они — вот все, что мне требуется. Они настоящие друзья, решительные мужчины. С ними я добуду все богатства Аквилонии.

В разговор вмешался огромный Паблиус.

— Ваша щедрость делает вам честь, Конан. Вы — благородный человек. Но мне хотелось бы, чтобы вы сначала посоветовались со мной. Это важно. Потому что революция стоит больших затрат, в том числе денежных. Солдатам требуется не только восстановление. Нумедидес забрал все золото Аквилонии себе. И мы не знаем, где нам взять достаточное количество денег, чтобы привлечь наемников на свою сторону.

— Ха! — рассмеялся Конан, довольный недоуменными взглядами старых приятелей. — Я дам вам так много золота, что вы сможете купить всех и любого человека в Аквилонии, который способен держать меч! — В нескольких словах он рассказал своим слушателям, ошеломленным странным поведением киммерийца, о сокровищах Траникоса, о разрушении пиктами форта Валенсо. — Демон, таким образом, больше не охраняет пещеру, а пикты вернулись в разбросанные по всему глухому лесу деревни. С отрядом хорошо вооруженных людей мы можем отправиться к пещере и спокойно вернуться назад, прежде чем кто-либо узнает, что мы находимся во владениях пиктов. Что вы на это скажете?

Все торжествовали так громко, что Белеза испугалась, что разразившийся радостный шторм привлечет внимание пиктов. Конан лукаво улыбнулся ей и сказал по-зингарански, не слышно для других в шуме голосов:

— Как вам понравился Король Конан? Неплохо звучит, а?