"Придворный поэт короля Испании" - читать интересную книгу автора (Бриньон Луи)

Глава 2

Утром следующего дня, трое уже известных нам монахов, подгоняя мулов, двигались по улочкам Гранады. Проезжая мимо Алькайсерии, места, где располагалась основная торговля в Гранаде, монахи бросали из — под капюшонов взгляды полные ненависти на людей, облачённых в восточные халаты, и чьи головы были покрыты чалмами. Эти люди зазывали покупателей, бойко предлагали товар и вели настолько громкие разговоры, что они отчётливо доносились до слуха монахов. Проехав Алькайсерию, монахи достигли дворца Аль — Мадраса. Ныне здесь располагался городской совет Гранады. Монахи лишь мельком осмотрели величественное здание. Они миновали дворец и уже через очень короткое время, подъехали к огромному постоялому двору, чья известность давно перешагнула границы города. Корраль дель Карбон, на протяжении последних столетий служил местом пребывания и отдыха для всех путешественников и торговцев, прибывающих в Гранаду. Постоялый двор принадлежал мавру. Вся прислуга, включая и тех, кто работал в четырёх харчевнях, состояла из мавров.

Монахи с каждым мгновением становились всё более раздражительными. Они угрюмо смотрели на двух мавров, которые с вежливой предупредительностью приняли у них мулов. Один остался для того, чтобы должным образом позаботиться о мулах, второй же провёл монахов внутрь здания. С той же услужливостью, мавр проводил их до дверей комнаты и, получив плату, ушёл. При всех этих действиях, сказано было всего лишь несколько слов.

Оставшись одни, монахи заперли дверь на засов, сбросили капюшоны, а затем и рясы. У двоих под рясами оказались доспехи. Они были отлично вооружены. В данную минуту, без своих ряс, они больше напоминали идальго, нежели благочестивых братьев ордена францисканцев. У третьего под рясой оказалась красная мантия. Двое из них выглядели молодыми, третий, в епископской мантии, выглядел немногим старше среднего возраста.

— Ждём! — коротко произнёс человек в епископской мантии.

Монахи провели в ожидании около часа, когда, наконец, раздался долгожданный стук. В дверь постучали три раза, затем стук прервался. Спустя мгновение, он снова повторился в той же последовательности. А затем ещё два раза.

— Двенадцать раз, как условлено. Откройте дверь, — тихо прошептал епископ, — это тот человек, которого мы ждём.

Один из подручных епископа направился к двери, в то время как второй, положив руку на эфес шпаги, вперил настороженный взгляд на дверь.

Прибывший незнакомец был подобно монахам облачён в монашескую рясу. Незнакомец подошёл к епископу. Епископ повелительно протянул ему руку. На мизинце епископа было кольцо с большим бриллиантом. Увидев кольцо, незнакомец опустился на колени и почтительно поцеловал протянутую руку.

— Веди нас, — коротко приказал незнакомцу епископ.

Тот без лишних слов поднялся с колен и молча кивнул головой. Все трое снова облачились в рясы. Они вышли вслед за незнакомцем во двор. Брать своих мулов они не стали и последовали за незнакомцем пешком. Они шли на некотором отдалении от него до той поры, пока не достигли здания инквизиции. Они не стали входить с главного входа. Вслед за незнакомцем, все трое обогнули здание, и подошли к маленькой, незаметной железной двери. Снова раздался уже знакомый нам стук. Дверь со скрипом отворилась. Прибывших встретил ещё один человек в монашеской рясе с факелом в руках. Он же впустил их внутрь на узкую квадратную площадку и затворил за ними дверь. Затем все пятеро, гуськом начали спуск по длинной лестнице, окружённой с двух сторон каменными стенами. Лестница вывела их в лабиринт огромного подземелья, что находилось под зданием инквизиции. Проводник монах, уверенно повёл их по одному из ответвлений лабиринта. В лабиринте, по которому они двигались, царил полный мрак. Освещал путь лишь тот факел, что держал в руках проводник. Вначале слышались лишь звуки воды, которая, просачиваясь сквозь стены лабиринта, стекала на земляной пол. Однако очень скоро до них начали доноситься крики. Вначале они были едва слышны. Но постепенно становились всё громче и громче. Вскоре, до них явственно донеслись душераздирающие крики. А вслед за ними мольбы и стенания. Все эти ужасные мольбы не прекращались ни на одно мгновение.

Лабиринт вывел их в небольшое помещение с горящими факелами на дверях. Здесь стояли стол и несколько грубо сколоченных стульев. На столе лежал хлеб и стоял кувшин с вином. Рядом с кувшином были заметны пятна крови. Здесь же находилась ещё одна дверь. Проводник отворил её и вышел в следующее помещение. Это было одно из семи подземных помещений инквизиции, в котором проводились пытки еретиков. Кроме длинного стола, уставленного различного рода щипцами, ножами и прочими ужасающими взгляд предметами, здесь находилось деревянное колесо с ручкой, от которого тянулись верёвки к каменному пьедесталу, служившему местом для пыток. Когда они достигли пьедестала, то увидели лежащего на нём обнажённого человека. Тело этого человека было покрыто кровоподтёками. Безжизненный взгляд был обращён к двум, обнажённым по пояс палачам, что наклонились над несчастным, а окровавленные губы шептали одно и тоже слово:

— Верую…

Миновав пьедестал, все пятеро подошли к двери, во всю величину которой был выбит крест. Снова раздался уже знакомый стук. Дверь отворилась. На сей раз, вошёл только один человек, епископ. Остальные четверо остались ждать перед дверью. Епископа встретил ещё один монах с факелом. Он провёл его в следующее помещение. Оставив епископа в этом помещение, монах вышел. Помещение, в котором оказался епископ мало чем отличалось от других, находившихся в подземелье. Это была квадратная комната, полностью сооружённая из камня. Единственное различие находилось в центре помещения. Там в полу, на высоте в половину человеческого роста был сооружён небольшой каменный круг. Круг был до краёв наполнен водой.

Вокруг этого каменного круга стояли одиннадцать человек в монашеских рясах. У всех были закрыты лица точно так же, как у вошедшего епископа. Он молча направился к кругу и занял место, став двенадцатым по счёту. Едва он это сделал, как раздался негромкий, вкрадчивый голос:

— Какие вести принёс из Авиньона наш брат?

— Его святейшество папа окажет всяческую поддержку тем, кто радеет о чистоте святой веры, — негромко, но уверенно отвечал епископ.

— Значит ли это, что папа готов принять нового короля? — раздался новый вопрос.

— Да! — снова раздался уверенный голос епископа. — Его святейшество примет нового короля, в независимости от обстоятельств, приведших к власти приемника…

Услышав слова епископа все одиннадцать человек, явно приободрились. Раздались радостные восклицания, которые сразу же пресёк обеспокоенный голос:

— Братья, не забывайте о том, что самое сложное ещё предстоит сделать. Король как никогда осторожен. Две наши неудачные попытки привели к тому, что он ничего не ест и не пьет, без предварительной и очень тщательной проверки. Все наши усилия приблизить день истины приводят к неудачам. Он стал подозревать меня. Иначе, чем объяснить его настойчивое желание, которое заставляет меня против воли находиться рядом с королём. Мало того, что чуть ли не ежедневно я испытываю страх за свою жизнь, так мне приходится ещё и терпеть оскорбления от его фаворитов. В особенности, от этого жалкого поэтишки. Я ненавижу столь сильно это ничтожество, что готов пойти на риск и убить его!

— Успокойтесь, брат мой, — раздался ещё один голос, в котором прозвучала роковая уверенность, — поэт умрёт. И умрёт очень скоро. Но сделаем это правильно.

— Объясните свои слова, брат мой, — предыдущий голос прозвучал нетерпеливо и с надеждой.

— Всё очень просто. Всем известна преданная любовь этого человека к королеве. Так воспользуемся ею. Один из наших лучших людей прилюдно и в его присутствии оскорбит королеву неуважительными словами. Поэт обладает пылким нравом, но не владеет шпагой. Первое не позволит ему смолчать. Второе же, отправит его в могилу.

— Великолепно придумано!

Одновременно раздались несколько голосов.

— Этого выскочку, ничтожного стихотворца, давно пора убить.

— Как и тех нечестивцев, которыми мы окружены со всех сторон. Они отрицают Господа нашего и вытирают ноги о нашу святую веру, — епископ из — под опущенной рясы бросил мрачный взгляд на круг, наполненный водой, в котором отражались все двенадцать фигур и гневно продолжил, — я говорю о маврах. Братья, пришло время очистить нашу землю от ереси. Во имя нашего Господа, во имя священного креста, во имя священного союза, я принял решение остаться в Гранаде. Я прошу вас, братья, доверить мне борьбу с этим злом.

— Наш брат достоин этой чести!

Все присутствующие были согласны с этими словами и открыто поддержали их. Итогом всех этих голосов стал один, выразивший общую волю.

— После смерти нечестивого короля, ты епископ, один из двенадцати, Ниньо де Гевара, возглавишь святую инквизицию.

После этих слов человек, чьё имя больше не было тайной, поклонился собравшимся и произнёс слова благодарности за столь высокое доверие. Едва новоиспечённый глава инквизиции закончил говорить, как прозвучал новый вопрос, и был он адресован одному из двенадцати, чьё лицо, как и остальные по-прежнему скрывала маска.

— Брат мой, вам надлежало изыскать способ установления торжества святой веры. Вам есть что сказать «союзу двенадцати»?

— Есть, — последовал ответ, а вслед за этим отвечавший извлёк из глубин сутаны маленький мешочек из синего бархата, горловина которого была перетянута золотистой тесьмой. Он поднял мешочек над своей головой и продолжал говорить. — Это зелье мне удалось приобрести за огромные деньги. Его привезли из страны, что лежит по ту сторону Великого океана. Это зелье обладает особым свойством и не похоже ни на одно другое. Оно впитывается в кожу человека и отравляет кровь. Достаточно вылить часть содержимого этого мешочка и любой человек умрёт в течение нескольких минут.

— Как же мы сможем применить это зелье? — раздался удивлённый вопрос.

— Как? — вслед за этим вопросом последовали два хлопка. Едва они прозвучали, как одна из потайных дверей открылась, пропуская монахиню в сопровождение двух монахов. Монахи подвели девушку к кругу и застыли рядом с ней. Взгляды присутствующих устремились на новоприбывшую монахиню.

— Это одна из сестёр нашего ордена, — продолжал говорить с воодушевлением тот же голос, — всем известна страсть нечестивца к красивым женщинам. Мы воспользуемся этой слабостью. И в достижении этой великой цели, нам поможет именно она. Через семь дней король устраивает большой праздник. Мы проведём её ко двору и представим королю. Сестра нашего ордена готова пожертвовать своим целомудрием во имя святой веры и священного союза. Она возляжет с ним, а когда он уснёт, использует это зелье.

— Если он соблазнится ею… — раздался голос, в котором слышалось откровенное сомнение.

Сразу после этих слов, повинуясь едва заметному знаку, двое монахов скинули одеяние с монахини. Почти у всех одновременно вырвался восхищённый возглас. Нагота девушки, представшей перед ними, вне всякого сомнения, могла совратить даже святого. На всём теле не было ни одного изъяна. Оно было совершенным во всём. Черты лица отличались редкостной красотой. При всём этом великолепии, глаза излучали холодное спокойствие и уверенность в себе. Девушка даже не смутилась под таким количеством пристальных взглядов. И это обстоятельство произвело на присутствующих гораздо большее впечатление, нежели красота девушки.

— Ты знаешь о том, что тебе предстоит совершить? — раздался негромкий голос.

— Да! — девушка ответила не колеблясь.

— Ты готова выполнить святую миссию?

— Да!

— Да поможет тебе Господь. Мы все будем молиться за тебя!