"Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза" - читать интересную книгу автора

ГЛАВА ПЯТАЯ КАМПАНИЯ НАЧИНАЕТСЯ

30 октября 1956 г.

На первую военную ночь (29–30 октября 1956 г.) мы наметили четыре задачи: захват перевала Митла, Рас-эн-Накба, Кунтилы и Кусеймы. В соответствии с этим, в 17.00 (16.59, если уж быть точным) началась выброска 395 парашютистов в районе перевала Митла.

Помимо решения прямой оперативно-тактической задачи — взятия под наш контроль перекрестка дорог Нахле — Суэц и Исмаилия — эт-Тор — целью акция являлась проверка того, насколько хорошо нам удалось скрыть наши истинные планы от военного руководства Египта.

Выброска прошла почти без происшествий — тринадцать человек получили легкие травмы. В заданный район подразделение отправилось в 15.20 на шестнадцати «Дакотах»[31], летевших строем по четыре машины. Каждая четверка несла роту десантников.

Более всего мы опасались, что египтяне засекут самолеты и отправят на перехват истребители. Тихоходные «Дакоты», каждая с двадцатью пятью полностью экипированными пехотинцами на борту, стали бы легкой добычей для египетских Мигов. Кроме всего прочего, зона выброски находилась под носом у противника — всего в семидесяти с небольшим километрах от египетского аэродрома в Кабрите — и в сотнях километров от наших баз. Чтобы лететь вне зоны досягаемости египетских радаров, «Дакоты» шли на предельно малой высоте, всего в 150 метрах над землей, и только на подходе к запланированному району выброски поднялись до 450 метров. В качестве эскорта транспортам служили десять «Метеоров», в то время как двенадцать «Мистэров» барражировали вдоль Суэцкого канала, чтобы дать бой любой египетской машине, вздумавшей атаковать наши самолеты.

«Дакоты» достигли перевала Митла и осуществили выброску батальона без столкновений с египетской авиацией. Однако, когда наши «Мистэры» появились в небе над аэродромом Кабрита, их конечно же заметили, но и тогда единственное, что сделал противник, — рассредоточил находившиеся на земле машины. Когда наши «Дакоты» вернулись на базы, мы смогли вздохнуть свободнее. Никто не мог быть совершенно уверен, что разведка египтян ничего не выяснила или что они не заподозрили наших истинных намерений. Поэтому нам всем мерещились страшные картины, в которых стаи вражеских истребителей, поднявшихся с летного поля неподалеку от перевала Митла, набрасывались на наши транспорты.

Из поступивших сообщений нам стало известно, что пилоты ошиблись и выбросили парашютистов километрах в семи-восьми к востоку от заданной точки, и им пришлось еще два часа добираться туда своим ходом. В 19.30 подразделение заняло позиции у мемориала Паркера (памятника полковнику А.К. Паркеру, британскому губернатору Синая в период с 1910 по 1923 г.). В 21.00, в соответствии с планом, была произведена выброска дополнительного снаряжения: восьми джипов, четырех 106-мм безоткатных орудий, двух 120-мм минометов[32], боеприпасов и стрелкового оружия.

Немногим раньше дозор натолкнулся на два автомобиля с египетскими военными. Один десантники уничтожили, а другой ускользнул от них и удалился в направлении Нахле.

Было не ясно, сделали ли мы правильный выбор, приказав десантникам закрепляться на выступе [высоте], где они окопались. Поначалу мы собирались выбросить их в западной оконечности перевала Митла. Однако, по данным аэрофотосъемки, полученным 6 октября, выходило, что на этом месте находятся шестнадцать каких-то строений. На других фотографиях, предоставленных накануне высадки, двадцать восьмого, было видно, что там размещаются еще двадцать три палатки и несколько машин. Хотя мы не знали, что это означает, мы решили изменить план и выбрали выступ в восточной оконечности перевала Митла, где находился памятник Паркеру. Кстати, по какой-то невыясненной причине результаты аэрофотосъемки шестого числа не были переданы в распоряжение командования бригады, которому ситуация стала известна только в ночь с 28 на 29 октября, после второго полета. Тогда, в ту самую ночь и было принято решение о переносе района выброски в другое место.

Так или иначе, теперь часть окопалась и закрепилась на позициях около памятника Паркеру, а я в тот же вечер послал им приказ не двигаться в западном направлении. На данном этапе мы не были заинтересованы в провоцировании египтян к расширению военных действий. В течение следующих суток нам было бы желательно обойтись без лишних столкновений.

Ключ к успеху в следующие двадцать четыре часа — баланс сил авиации. Проводить сравнения здесь непросто. С одной стороны, поскольку мы и египтяне располагаем разными по тактико-техническим характеристикам машинами. В каких-то случаях это дает преимущество нам, в каких-то — им. С другой стороны, огромное значение имеет расстояние, и здесь ситуация благоприятствует противнику, самолетам которого хватит всего от двух до пяти минут, чтобы достигнуть перевала Митла, тогда как от самого ближайшего нашего аэродрома туда лететь двадцать одну минуту. Это означает, что наши машины могут находиться в небе над данным районом всего десять минут.

К этому надо, однако, добавить мастерство пилотов, качество работы РЛС и техобслуживания машин, уровень подготовленности наземных служб и качество оборудования, а также и некоторые другие факторы, в немалой мере влияющие на эффективность действий ВВС.

Военная авиация Египта комплектуется исключительно за счет реактивных самолетов, в то время как половина пилотов наших ВВС по-прежнему летает на поршневых машинах. Насколько нам известно, египтяне получили от русских около 200 истребителей Миг-15 и где-то пятьдесят бомбардировщиков Ил-28. Вопрос только, сколько из этих машин находится в распоряжении боевых эскадрилий, располагающих грамотными пилотами и наземным техперсоналом. Наблюдая за их полетами, мы на сегодняшний момент смогли насчитать восемь эскадрилий реактивных истребителей: четыре — Миг-15 и четыре — «Метеора» и «Вампира», каждая из которых состоит из пятнадцати — двадцати четырех самолетов.

Против этих восьми мы в Синайской кампании могли выставить пять эскадрилий реактивных истребителей, общей численностью семьдесят пять машин — тридцать семь «Мистэров» и сорок два «Метеора» и «Урагана». Что до бомбардировщиков, то мы имели два поршневых В-17[33] против двух эскадрилий — от тридцати до шестидесяти единиц — Ил-28 ВВС Египта.

Мне известно, что во всех европейских армиях боевые самолеты с поршневыми двигателями давно сданы на свалку, но мы свои продолжаем использовать. Их у нас шестьдесят четыре — двадцать восемь «Мустангов», тринадцать «Москито», двадцать один «Харвард» и два В-17. Хотя ставить их все в один ряд — все равно, что считать вместе «кроликов и верблюдов». Можно подытожить: в нашем распоряжении 143 самолета — примерно половина поршневых, половина реактивных — против от 150 до 250 египетских машин, все из которых с реактивными силовыми установками.

Командующий нашими ВВС считает, что даже такой расклад выглядит слишком оптимистично и не отражает подлинной картины. Как он говорит, из тридцати семи наших «Мистэров» в рабочем состоянии находятся пока только четырнадцать, да и те располагают только 30-мм пушечным вооружением, поскольку ракет и бомб для них мы еще не получили. Кроме того, большинство наших летчиков — «зеленые» ребята, не побывавшие ни в одном бою и даже не закончившие курс обучения. Лучшие из наших машин — французские истребители «Мистэр», которые стали прибывать в Израиль только в апреле этого года. Большая часть их поступила в августе, то есть всего два месяца назад. Я совершенно уверен в точности данных, однако когда приезжаешь на базы, говоришь с людьми, видишь, насколько высоки у летного состава боевой дух и уверенность в собственных силах, забываешь о малоутешительной статистике. В любом случае, сравнивать силы можно только по результатам реальных боевых действий, а не по листкам с цифрами на рабочем столе в кабинете, а в небе главное не бухгалтерия, но желание драться и мастерство.

Сегодня в 22.30 подвижная колонна первого батальона 202-й парашютной бригады достигла памятника Паркеру и соединилась с батальоном, выброшенным сюда ранее. Остальные части бригады подтянутся в течение нескольких часов. На открытие пути наступления длиной в 300 километров — 200 из которых приходятся на египетскую территорию — ушло двадцать восемь часов. Согласно нашему плану, на эту операцию отводилось от двадцати четырех до тридцати шести часов.

Это Нахлесское направление, которое противник обороняет при помощи трех опорных пунктов: Кунтила, что на границе с Израилем, Темед и Нахле. Кунтилу мы нашли брошенной, так как ее защитники, численностью в один взвод, при приближении наших людей ушли в Темед. (Вот дословное донесение об этом событии: «Когда египтяне в Кунтиле увидели нашу колонну, они немедленно поспешили отступить, обгоняя посланное [в Темед][34] донесение».) Фактически бой велся только за Темед, поскольку из Нахле египтяне бежали, едва услышав выстрелы. Похоже, из всех трудностей, с которыми пришлось столкнуться бригаде во время наступления, овладение позициями противника представляло наименьшую.

Главные сложности носили организационный и технический характер. Хуже всего обстояло дело с транспортными средствами, способными передвигаться через пустыню. Бригаде обещали 153 полноприводных трехосных грузовика, но за сутки до часа «Ч» сообщили, что дадут всего девяносто. В наступление они пошли, имея всего сорок шесть.

Не лучше обстояло дело и со вспомогательным снаряжением. Вместо пяти санитарных машин бригада получила одну, вместо четырех тягачей — также один. Не хватало оборудования для вытягивания застрявших в песках автомобилей. На всю колонну не нашлось гаечного ключа для машин с приводом на передний мост, в результате, если грузовик пробивал колесо, приходилось бросать машину.

Чтобы скрыть направление движения, в качестве пункта сосредоточения для бригады был выбран Эйн-Хусуб на иорданской границе, откуда часть и стартовала с четырехчасовой задержкой, хотя и тогда даже не была полностью готова к выступлению. Но приближался час «Ч», и откладывать выступление стало уже нельзя. Расстояние в сто с лишним километров от восточной до западной границы Израиля колонна проделала через Негев за девять часов и достигла исходного рубежа на границе с Египтом почти точно в расчетное время. (Задержка составила всего полчаса.) Однако на первом отрезке пути бригаде пришлось проститься с частью автотранспорта: одни машины застряли в песке, другие сломались, какие-то пришлось бросить (особенно неполноприводные). Из тринадцати танков, вышедших из Эйн-Хусуба, до Кунтилы добралось всего семь.

Но, несмотря ни на какие трудности, командование бригады не допустило срыва операции и достигло поставленной цели. С машинами или без машин колонна продвигалась вперед. Когда оказалось, что Кунтила брошена гарнизоном, наступающие войска выдвинулись к Темеду. Численность его защитников превышала две роты, а благодаря рельефу местности, этот господствующий в данном районе скалистый выступ обладал естественными укреплениями. Штурм начался в 06.00. При поддержке орудий двух танков, стрелявших прямой наводкой, наши парашютисты на полугусеничных бронемашинах прорвали вражеские позиции. (Типичная иллюстрация того факта, насколько сложным является передвижение по пустыне: из семи танков, добравшихся до Кунтилы, только три успели подтянуться к началу штурма главных позиций противника, причем один из трех перевернулся, так что в сражении приняли участие только два танка.)

Солнце помогало нашим. Оно находилось у них за спиной и светило в глаза египтянам, которые и так мало что видели из-за дыма и пыли, поднятых техникой и скрывавших атакующую пехоту. Через сорок минут сражение закончилось. Необходимо заметить, что оборона Темеда находилась в состоянии готовности, египтяне выкопали противотанковые рвы, поставили минные заграждения, установили крупнокалиберные пулеметы и безоткатные орудия. Потери десантников составили четверо убитых и шестеро раненых; неприятель только убитыми недосчитался более пятидесяти человек.

Атака на Нахле началась в 17.00. Подразделение, которому отводилась роль взятия этой позиции, обошло Темед еще до того, как он был захвачен, и выдвинулось к Нахле. Оно состояло из двух рот пехоты, нескольких пушек и двух сумевших не отстать танков. Бой продолжался двадцать минут. В 17.20 обе роты защитников бежали, бросив множество раненых и оставив на поле пятьдесят шесть убитых.

Позднее поступили сведения, что утром четыре египетских Мига дважды заходили для атаки на Темед, уже захваченный нашими бойцами; трое из них в результате налета получили ранения.

Мы еще не знаем точно, сколько войск соединилось и соединится этой ночью с десантниками на перевале Митла. Общая численность личного состава бригады — 2500 чел., однако часть их останется для прикрытия направления и обороны Кунтилы, Темеда и Нахле. Ситуация с техникой тоже совершенно неясна. В настоящий момент две трети грузовиков бригады «загорают» по обочинам дорог, но я надеюсь, что большинство их удастся отбуксировать и привести в порядок.

Парашютисты сильны не танками, не артиллерией и транспортными средствами, а людьми. Пока, по счастью, потери среди личного состава оставались минимальными. Численность его даже увеличивалась, причем самыми разными и порой странными путями: например, за счет резервистов, вовремя не получивших повестки, а также за счет тех, кто находился в госпитале или на учебе, но сбежал, чтобы присоединиться к товарищам. Несмотря на всякого рода происшествия, ошибки, просчеты и сложности — частью неизбежные, частью весьма досадные, — факт остается фактом: мобильная колонна проложила себе путь и соединилась с десантом. Все это было проделано в расчетное время и с незначительными потерями.

Позиция у южной границы, Рас-эн-Накб, также была захвачена в соответствии с планом этой ночью. По данным нашей разведки, опорный пункт обороняли два мобильных отделения при поддержке групп моторизованного батальона пограничников. Задача взять Рас-эн-Накб возлагалась на командование района Эйлат, получившее в помощь три роты 9-й бригады. Вчера на заходе солнца разведрота выступила из Эйлата, окольным путем вышла на Синай и овладела перекрестком дорог Рас-эн-Накб — Темед, Кунтила — Шарм-аш-Шейх.

В 21.00 израильтяне проделали проход в минных заграждениях и открыли путь из Эйн-Нетафима к египетским позициям. Когда рота приблизилась к вражескому опорному пункту, солдаты услышали одиночный выстрел. Они устремились на штурм, но оказалось, что сражаться не с кем, полицейский форт был пуст.

Когда рассвело, разведчики заметили три приближавшихся египетских лендровера и открыли по ним огонь. Один удалось подбить, но два других ушли невредимыми.

Я понимаю руководившего операцией офицера, употребившего в рапорте выражение «просто фантастика». Он имел в виду не поведение египтян, а пейзаж. Во всей пустыне Негев не найти подобного по красоте места, как на берегах Акабского залива. В самом волшебном сне не приснится столь красивая картина, в которой бы так удачно сочетались краски моря, пустыни и гранитных монолитов скал, словно бы написанных кистью Шагала.

В первые утренние часы 4-я бригада взяла Кусейму. Наши потери составили четверо убитых и тридцать шесть раненых. У египтян погибло сорок пять человек, 370 солдат и офицеров противника попали в плен, включая и раненых.

Опорный пункт Кусейма обороняло два батальона Национальной гвардии и разведрота (вероятно, из моторизованных пограничных частей)[35]. Кроме того, рота 17-го батальона защищала Рас-матморский выступ, также являвшийся частью укреплений Кусеймы.

Наша 4-я бригада комплектуется за счет резервистов, которым пришлось познать на себе все «прелести» поспешных сборов и подготовки к бою. По некоторым причинам повестки задержались, и потому у бригады на решение всех организационных проблем из семидесяти двух осталось всего сорок восемь часов. Ввиду чрезвычайно малого количества разносчиков повесток многим их доставили с опозданием, другим резервистам — принесли, когда тех не было дома. В итоге в расположение части явились от восьмидесяти до девяносто процентов военнослужащих, но многие из них опоздали.

У офицеров не хватало времени, чтобы изучить предстоящие задачи. Заместитель командира бригады получил назначение на должность в день мобилизации, а комбаты узнали о том, что им предстоит делать, всего за двадцать четыре часа до начала атаки.

Но главной проблемой стал, как всегда, транспорт. Район сосредоточения бригады находился около Бир-Хафиры, расположенной в семидесяти километрах к югу от Беершевы и примерно в двадцати — от Кусеймы. В Южном командовании комбрига уверили, что добраться до цели можно на обычном транспорте. В нормальных условиях так все и есть, но теперь, когда бронетехника и тяжелые грузовики прошли по дороге, от ее верхнего слоя не осталось даже воспоминаний. Проехать по десятисантиметровому слою песка, который покрывал поверхность дороги, могли только машины с передним ведущим мостом. Очень скоро реквизированные у гражданских владельцев автобусы и грузовички молочников и мороженщиков застряли. Комбригу не оставалось ничего иного, кроме как пересадить личный состав со стрелковым оружием на полноприводные машины, оставив все дополнительное снаряжение, боеприпасы, мины, колючую проволоку и пр., в надежде, что все это можно будет забрать позднее.

Но на этом мытарства бригады не закончились. В Беершеве столкнулись два автобуса с солдатами, тринадцать из которых получили ранения. Возникла пробка, и колонне пришлось обходить город по разбитой дороге. Проводники плохо знали эту местность и заблудились. В результате бригада напрасно потратила несколько драгоценных часов. На изложение диспозиции и инструктаж, изобиловавший излишне детализированными и по большей части ненужными пояснениями, тоже ушло немало ценного времени.

Начало атаки пришлось перенести с 23.00 двадцать девятого числа на 03.30 тридцатого. Только одно подразделение, пехотная рота, задачей которой ставилось взятие Сабхасского выступа, действовала ночью. (Из-за потери связи командир не получил извещения о переносе часа «Ч».) Но и им тоже не повезло. Рота сбилась с пути и вместо того, чтобы штурмовать место, известное под названием Большая Сабха, атаковала Малую Сабху. Опорный пункт они нашли брошенным, а позднее узнали, что тот пост, который им надлежало штурмовать, был тоже оставлен гарнизоном, так что в итоге ошибка не сыграла никакой роли.

Наконец, в 04.00 израильтяне начали наступление на Кусейму, и тут египтяне помогли нам исправить все наши многочисленные ошибки, просто сбежав со своих позиций. Только на одном участке обороны, на западных выступах, противник оказал серьезное сопротивление. Но тут в сражение вступило разведывательное подразделение бригады — кстати, самое лучшее — и решило исход боя. В 07.00 бригада овладела Кусеймой. В это же время туда вошла и 7-я бронетанковая бригада, которую в Кусейму направил командующий Южным командованием, беспокоившийся из-за того, что сражение затягивается, и опасавшийся за его исход.

Захватом Кусеймы завершилась начальная стадия операции. Четыре объекта, взять которые нам предстояло в первую ночь, — перевал Митла, Рас-эн-Накб, Кунтила и Кусейма — находились в наших руках, как и направление Нахле — Темед. Теперь парашютисты на перевале Митла более не были отрезанными.

31 октября 1956 г.

На суше египетская армия в первой фазе нашего наступления реагировала так, как мы того ожидали. Свои передовые позиции — Рас-эн-Накб, Кунтилу и Сабху — противник сдал без боя, едва увидев приближавшиеся колонны наших войск. Гарнизоны опорных пунктов, возведенных для сдерживания атак израильтян, — Кусейма, Темед и Нахле — поначалу оказывали незначительное сопротивление, но, видя, что натиск атакующих не ослабевает и что мы можем обойти их, они предпочитали обращаться в бегство, чем продолжать драться, как полагается солдатам. Более того, в большинстве случаев противник отказывался от рукопашной и сдавался, едва нашим людям удавалось прорваться через заграждения. Что же касается относительно большого числа убитых по отношению к количеству раненых у неприятеля, что обычно бывает, когда враг оказывает ожесточенное сопротивление, то в боях на направлении Кунтила — Митла все заключалось не в стойкости египтян, чего мы не наблюдали, а в манере сражаться наших десантников.

В воздухе реакция противника на начальной стадии нашего наступления также оказалась вполне предсказуемой: мы не наносили ударов по аэродромам, а вражеская авиация не распространяла свои действия за пределы Синая.

Первую атаку египетские ВВС провели тридцатого числа между 07.30 и 09.30. Сначала четыре «Вампира» осуществили разведывательный полет над нашими войсками у перевала Митла и над колонной, двигавшейся от Кунтилы к Нахле. Затем в небе появилось звено Миг-15 (две пары), которое нанесло удар по нам на перевале Митла и в Темеде. На перевале Митла жертвами налета стали четыре человека и стоявший на земле «Пайпер-Каб», в Темеде пострадали трое военнослужащих.

В тот же день, но позднее ситуация в воздухе стала благоприятствовать нам. В соответствии с нашими планами, израильская авиация должна была на протяжении всего светлого времени суток прикрывать наземные части на перевале Митла и оказывать поддержку силам, передвигавшимся по открытой местности на Нахлеском направлении. Но по какой-то причине в момент налета египтян в небе не оказалось ни одного нашего самолета. Однако потом барражирование велось практически беспрерывно, а начиная с 10.30, после налета египтян, наши ВВС получили разрешение атаковать наземные цели противника, включая самолеты, пытающиеся подняться с баз поблизости от перевала Митла. Во второй половине дня над аэродромом Кабрита разгорелось воздушное сражение между двенадцатью Мигами и восемью нашими «Мистэрами». Два Мига было сбито, а также, предположительно, еще два. Один из наших «Мистэров» получил повреждения, но смог дотянуть до аэродрома и благополучно приземлиться.

Хотя задача авиации сводилась преимущественно к оказанию непосредственной поддержки 202-й бригаде на перевале Митла, наши самолеты наносили удары по наземным целям противника, в основном по автоколоннам и артиллерийским орудиям, которые перебрасывались к перевалу из зоны канала. Разумеется, не случайно, несмотря на то, что наши летчики действовали очень близко от египетских аэродромов, противник в большинстве случаев не спешил на помощь своим наземным войскам и тщательно избегал встреч с израильскими истребителями. Что ж, в конце концов сражаются не самолеты, а летчики. Разница между нашими и египетскими пилотами лучше всего проявилась в операции, которую мы провели для уничтожения линий телефонной связи противника два дня назад, и в бомбардировке, осуществленной ВВС Египта прошлой ночью.

В день начала кампании, примерно за два часа до выброски десанта на перевале Митла, звено из четырех Мустангов вылетело на задание, чтобы перерезать воздушные телефонные провода вдоль дорог Темед — Митла и Кусейма — Нахле. Самолеты были снабжены тросами с крюками. Предполагалось, что с их помощью пилотам удастся зацепить провода и порвать их. Однако приспособления не работали. Если бы летчики вернулись на базу и объяснили причины невыполнения задания, никто бы ничего плохого им не сказал. Тем не менее, перекинувшись несколькими фразами, все четверо решили все же выполнить задание и перерезать провода с помощью воздушных винтов и плоскостей своих машин. Просто чудо какое-то, что они не только достигли результата, но при этом остались целы, ведь провода проходили менее чем в четырех метрах над поверхностью земли, и что тоже удивительно, они даже не намотались на винты[36].

Для контраста, египетские летчики отправились на одном Ил-28 бомбить наш аэродром, но «предпочли не рисковать» и освободились от нагрузки над одним из голых холмов под Иерусалимом. Просто по случайности один крестьянин из селения Рамат-Рахель засек «бомбардировку». Он сообщил в полицию, которая, приехав утром, изучила осколки бомб. Это были советские бомбы (тип 100x11).

Не знаем, какой будет реакция правительства Египта на англо-французский ультиматум, переданный Каиру вчера в 18.00 (по израильскому времени). Вероятно, из-за реальной военной угрозы, создавшейся в связи с этим документом, противник будет менять приказы по армии. Мы же тем временем можем подытожить первую реакцию арабов на нашу операцию, несмотря на то, что имеющаяся информация неполна и частью не проверена.

Первый вопрос: что будут делать арабские государства? Придут на помощь Египту, и если придут, то в чем выразится их участие?

Теперь уже ясно, что нам удалось сохранить свой план в тайне. До самой последней минуты, то есть до того момента, как наши парашютисты высадились у перевала Митла, генштабы арабских армий пребывали в полной уверенности, что мы готовим удар по Иордании. Соответственно, она укрепила оборону на границе с Израилем. Так, если ранее на том или ином опорном пункте дислоцировалась рота, теперь ее усилили до батальона. Ирак тоже увеличил численность контингента, предназначенного для ввода в Иорданию, направив дополнительную бригаду в Хабанию. Теперь там, в районе иракско-иорданской границы, дислоцировалась целая дивизия, готовая соединиться с армией Иордании.

С оперативно-тактической точки зрения, данные действия носят чисто оборонительный характер. Если бы иорданцы собирались наступать, то им следовало бы сосредоточивать войска для удара, а не распылять силы, разбрасывая батальоны вдоль границы. В том, что касалось иракских подкреплений, все тоже делалось в соответствии с уже существовавшим иракско-иорданским планом — численность контингента и место его дислокации оставались в общем и целом прежними. Таким образом, никаких серьезных признаков подготовки к нападению с этой стороны не наблюдалось.

Прошлой ночью, после того как в египетском генштабе узнали о парашютном десанте у перевала Митла, о наших атаках на Кусейму и Рас-эн-Накб и о продвижении колонны на направлении Кунтила — Нахле к Суэцу, противник начал осознавать, что происходит на самом деле. Мы не знали, связался ли египетский генштаб с союзниками и отдал ли им какие-то распоряжения, однако правительство этой страны обратилось с открытым призывом к арабским государствам по всему миру (вероятно, чтобы подтолкнуть население оказать давление на свои правительства), требуя от них вступить в войну с Израилем.

Нет ничего проще, чем разыграть эту войну по карте или на учебном столе с макетами. Иорданцам предстоит покрыть менее двадцати километров, если считать по прямой, сирийцам — менее пятидесяти, и вот уже Израиль разрезан на три кусочка! В действительности, докричаться до союзников из Каира будет совсем непросто. Крайне маловероятно, что Сирия и Иордания отважатся на подобный шаг. Обе страны могут предпринять партизанские вылазки на нашу территорию, усложнив нам жизнь и вынудив держать у границ часть наших войск. Арабы вполне способны обстрелять сельскохозяйственные поселения и города (Иерусалим), попытаться дезорганизовать сообщение по нашим коммуникационным линиям и так далее. Но представить себе, что в течение двадцати четырех часов они развернут против нас широкомасштабную войну, может только законченный истерик и донкихот.

При всех условиях в настоящий момент нет никаких признаков начала военных действий со стороны Сирии или Иордании. Должен признать, что я ошибся в предположениях относительно возможности их прихода на помощь Египту. Вот так-то!

Сама же египетская армия оказалась полностью застигнутой врасплох. Несмотря на прошедшие в мировой прессе в последние дни публикации о начавшейся в Израиле мобилизации резервистов и о нашей активной подготовке к войне, египтянам и в голову не пришло, что удар будет направлен в их сторону. Пять суток тому назад египетский начгенштаба, Абд-эль-Хаким Амер, вместе с группой высших офицеров отправился с визитом в армии Иордании и Сирии. Вернулся он, как и было запланировано, только вчера. Я просто поверить не могу, что он не поспешил бы домой как можно скорее, если бы хоть что-то заподозрил.

Пленные, захваченные парашютной бригадой, говорили, что первые сообщения о том, что что-то затевается, в египетский генштаб поступили из Темеда, от 2-го моторизованного пограничного подразделения. Его солдаты заметили, как с Дакот десантировались парашютисты, а позднее видели автоколонну, продвигавшуюся по направлению к Суэцу, о чем и поставили в известность командира.

Не могу сказать, до конца ли египтяне поняли, какие именно цели мы преследуем, однако больше противник не собирался терять времени. Сухопутные войска, ВВС и ВМФ были приведены в состояние боевой готовности. Экипажи бомбардировщиков Ил получили приказ подготовиться к выполнению задания — налету на объекты на территории Израиля. 1-я бригада (из резерва генштаба) должна была выступить на эль-Ариш, а 2-я бригада — немедленно вступить в бой с нашими десантниками на перевале Митла. Всем прочим подразделениям на «Восточном фронте» — то есть на израильском, куда входил Синайский полуостров, сектор Газа и зона Суэцкого канала — надлежало сосредоточивать силы, повышать бдительность и находиться в постоянной готовности к отражению израильской атаки.

Что же до инструкций генштаба и политических соображений, диктовавших применение иного подхода, командующий Южным командованием не был готов полагаться на возможность того, что в войну вступит «кто-то еще» — то есть силы британцев и французов, — а потому не видел оправдания оттягиванию момента основного удара на сорок восемь часов. Он считал, что приказ генштаба являлся политической и военной ошибкой, которая дорого нам обойдется.

Из-за навалившейся в последний момент работы я оказался не в состоянии выехать с КП ранним утром, как собирался. Когда же я все же смог выбраться, поездка на юг по запруженным армейскими колоннами узким дорогам заняла больше времени, нежели я рассчитывал.

В Беершеве мы завернули в ставку Южного командования, но никого из офицеров там не обнаружили. Все они разъехались по полевым частям и передовым штабам. Командующего мы нашли в Бееротаиме и вместе с ним проследовали в Кусейму.

Деревня Кусейма расположена в долине, а сражение, закончившееся за несколько часов до нашего приезда, происходило поблизости на холмах, где египтяне оборудовали укрепленные позиции. Однако селение война тоже не обошла стороной. В лавке творился кавардак. Все полки опустели, на полу валялись осколки разбитого кувшина для масла. На околице деревни валялись туши мертвых верблюдов, которых в горячке прикончили. В зарослях кустарника солдаты гонялись за неуловимыми курами, оказавшимися слишком ловкими. Все, что я увидел, казалось мне отвратительным и позорным, вероятно, особенно из-за раздражения, вызванного действиями командующего.

Мы обнаружили авангард 7-й бронетанковой бригады посреди Рас-матморской горной цепи, в двадцати километрах к западу от Кусеймы. Клубы пыли, поднятые с земли стремившейся на запад бронетехникой, виднелись издалека. Бригада успела углубиться на территорию Синая примерно на сорок километров, хотя в соответствии с планом ей полагалось находиться в Израиле, в сорока километрах от границы, в районе сосредоточения около Нахэль-Рут, стоять там и не двигаться.

В какой-то момент мне вспомнилась картина из детства, когда стадо коров, которых я пас, обезумев на жаре от назойливых насекомых, бросалось бежать без оглядки. Я же, краснея от стыда и досады, должен был стоять и смотреть, как они убегают в поля, словно бы из презрения ко мне задравши хвосты.

Все объяснения по поводу нарушения приказа командующего я уже выслушал по пути и даже успел сказать ему, что я о нем думаю, до того как мы встретились с командиром бригады. Пришло время отдавать приказания. Я точно знал, каковы они будут, и уже представлял себе, как танки разворачиваются и катятся обратно в На-хэль-Рут на своих гусеницах. С точки зрения поддержания дисциплины, это совершенно обоснованное распоряжение, но будет ли оно столь же верным применительно к будущему кампании?

Прошло уже восемь часов, как бригада вступила на Синай. Командующий сказал, что поставил танкистам задачу продвигаться через Кусейму к опорным пунктам Ум-Катеф и Ум-Шихан, но, достигнув их, остановиться и не атаковать. Между тем, как часто бывает в таких случаях, «из-за проблем со связью» бронетанковый батальон с приданными частями пошел на Ум-Катеф.

Ум-Катеф, однако, не спешил сдаваться. Атакующие столкнулись с серьезным сопротивлением и метким огнем истребительно-противотанковых САУ «Арчер»[37]. Один танк и полугусеничная бронемашина были подбиты. Командир роты и трое солдат получили ранения, а артиллерийский офицер связи погиб, когда, высунувшись из бронемашины, достал компас, чтобы сориентироваться на местности. Тем временем в зоне боя появился комбриг. Он сделал вывод, что у батальона нет шанса самостоятельно взять вражескую позицию. Соответственно, батальон отступил, а комбриг занялся сбором дополнительных сил для новой атаки.

Но что сделано, то сделано. Если и в самом деле продвижение бронетанковой бригады по Синаю привело к активизации египтян, особенно в воздухе, раньше чем мы планировали, теперь уже ничего не поделаешь и будет, пожалуй, разумнее постараться извлечь максимальную выгоду из того, что бригада вступила в боевые действия. Соответственно, я отдал приказ 7-й бронетанковой немедленно приступить к выполнению задания, отводившегося ей в операции «Кадеш» — прорваться на центральном направлении Джебель-Либни— Исмаилия.

Командир бригады[38] вновь сказал, что не сможет взять Ум-Катеф своими силами, избежав при этом крупных потерь. Поэтому я велел ему оставить все как есть, обойти опорный пункт с юга и наступать на запад к Суэцу по двум параллельным направлениям, на Бир-Хасну и Джебель-Либни. Едва ли все опорные пункты окажут столь же серьезное сопротивление.

Общая тенденция совершенно иная. Когда откроется весь фронт, более упорные неприятельские гарнизоны будут окружены и отрезаны от своих, и тогда нам будет проще разделаться с ними. В любом случае, завтра на рассвете англо-французские силы начнут бомбить египетские аэродромы, и, как можно надеяться, после этого мы с большей легкостью сумеем достичь наших целей.

Бросив в наступление целиком бронетанковую бригаду, мы, разумеется, будем вынуждены поменять наши планы на этом фронте. Поэтому я также приказал передвинуть на двадцать часов вперед — на ночь с 30 на 31 октября — время начала выступления 10-й бригады, которая должна овладеть египетскими позициями в районе Ницаны — Ауджа-Масри и Тарат — Ум-Басиса.

Мы возвратились в Кусейму, и как только вошли на КП 4-й бригады, пришло сообщение о том, что разведывательная группа 7-й бронетанковой только что захватила перевал Даика, расположенный в двадцати пяти километрах к западу от Кусеймы. Перевал представляет собой очень узкий проход длиной примерно двадцать километров, связывающий направление Абу-Агейла — Исмаилия с параллельным направлением Кусейма — Бир-Хасна — Суэц. У южной оконечности перевала дорога выходит на мост. Когда к нему приблизилась наша бронетанковая разведка, мост был взорван, а разведчики заметили всадников на трех верблюдах, удиравших на запад. Поскольку мост взлетел на воздух, наши солдаты обогнули его, кое-как перебрались через вади и через перевал вышли к его северной оконечности, где и закрепились. В результате теперь бронетанковая бригада получила возможность атаковать Абу-Агейлу с тыла — с запада. Какие бы сложности ни встретились танкистам утром, им, без сомнения, нельзя пожаловаться на недостаток объектов для штурма, путей наступления и простора, на котором можно было бы развернуться.

Командир 4-й бригады оборудовал КП на холме к востоку от деревни. Я выслушал детальный рапорт об обстоятельствах взятия Кусеймы и сообщил ему о корректировке планов. Мы решили, что, несмотря на усталость личного состава бригады, нужно будет послать разведчиков для открытия пути к Нахле, а затем отправить за ними пехотный батальон на смену парашютистам, удерживающим Нахле, поскольку у них будет другое задание. Подразделение разведки 4-й бригады состоит из отборных бойцов, которые, кроме того, располагают подходящим для преодоления песчаных дюн транспортом. Что до батальона, который пойдет следом, то тут не ясно, кто кого повезет, автобусы солдат или солдаты автобусы. Но ждать мы не можем. Мы должны развивать наступление и, кроме того, открывать новые направления. Надеюсь, что путь Кусейма — Нахле окажется не таким непролазным, каким стал для наших машин маршрут Кусейма — Кунтила. Как только у продвигающихся частей начнут кончаться запасы провианта, топлива, патронов и снарядов, в полный рост поднимется проблема снабжения, а потому нам надо побыстрее обеспечить линии коммуникаций, по которым потечет потоком снаряжение и другие снабженческие грузы.

Я уехал из Кусеймы с сувениром — кремневым наконечником стрелы. Танковые гусеницы распахали расположенный поблизости от колодца холмик, где солдаты обнаружили кремневые ножи, кинжалы и прочие предметы древности. Похоже, тут 8000 или 6000 лет назад находилась мастерская, где делали разные изделия из кремня. Там нашлись сломанные лезвия, треугольные наконечники стрел, а также заготовки, из которых все это изготавливалось. Кто знает, какое дикое племя обрушилось на здешних жителей многие тысячи лет тому назад, так что те, в панике убегая, бросили свои изделия и сырье. Потом песчаные бури похоронили все это под слоем песка на десятки веков, пока одним прекрасным утром гусеницы резко повернувшего танка «Шерман» не открыли миру кусочек древней цивилизации.

Вернувшись на КП генштаба прошлым вечером, я составил новые приказы бригадам на этот день, 31 октября 1956 г.:

9- й бригаде: продолжать приготовления к маршу на Шарм-аш-Шейх, но пока движения не начинать. (Колонна 9-й бригады будет наиболее уязвима для атак авиации, поэтому она должна оставаться на месте до тех пор, пока мы не установим господства в воздухе.)

202-й бригаде: перегруппироваться на занимаемых позициях и не наступать на запад с целью овладения перевалом Митла.

7-й бронетанковой бригаде: овладеть опорными пунктами Абу-Агейла, Бир-Хасна и Джебель-Либни и наступать на Бир-Хаму и Бир-Гафгафу.

10- й бригаде: овладеть пунктами Ауджа-Масри и Тарат-Ум-Басис в ночь с 30 на 31 октября, а в следующую ночь, с тридцать первого на первое, штурмовать Ум-Катеф и Ум-Шихан.

77-му соединению: в ночь с тридцать первого на первое взять опорный пункт Рафах.

27-й бронетанковой бригаде[39]: после падения Рафаха наступать на эль-Ариш и быстро взять город.

Если все пойдет по плану, то в эти два дня, 31 октября и 1 ноября, в северном секторе, где у египтян сосредоточены самые крупные силы, будут происходить наиболее ожесточенные сражения.

Поздно ночью я отправился повидать Бен-Гуриона, все еще прикованного к постели гриппом. Стало известно, что англо-французские силы отложили начало своей операции и не будут бомбить египтян на рассвете следующим утром, тридцать первого числа. Принимая во внимание эту новость, Бен-Гурион особенно беспокоился за наших людей на перевале Митла и хотел, чтобы уже сегодня же ночью они вернулись в Израиль. В сознание премьера накрепко впечаталась ночь нашего рейда в Калькилию. Он не забыл страхов, которые терзали нас, когда арабы штурмовали позиции окруженного и отрезанного на вражеской территории блокировочного подразделения. Я, конечно, тоже не забыл ту ночь, но не считал, что нам нужно выводить своих людей с перевала Митла. Даже если британцы и французы откажутся от вторжения, мы, как я считаю, все равно сумеем довести до конца нашу кампанию. А значит, перевал Митла продолжает оставаться для нас важным транзитным пунктом на пути в Шарм-аш-Шейх через эт-Тор. Поэтому я возразил: вместо того чтобы снимать наши войска оттуда, правильнее будет усилить их, и я надеюсь, нам это удастся. С большой неохотой Бен-Гурион отказался от намерения эвакуировать контингент с перевала, но я видел, что мои логические доводы военного почти не поколебали в нем страха за жизни парашютистов.

После этого я не решился рассказать ему о корректировке плана и о состоявшемся вразрез с планом вводе в сражение 7-й бронетанковой бригады.