"Цветы на асфальте" - читать интересную книгу автора (Меньшиков Валерий Сергеевич)

ДВЕРЬ ОТКРЫВАЕТ ХАРДИН

На вокзал Коротков приехал под вечер. Решил подконтролировать дежуривших здесь ребят, так как в лицо Пашку, кроме него, знал лишь инспектор Сушко. Через три-четыре минуты должен был появиться электропоезд со стороны Сосновки. Сушко Алексей нашел сразу — тот стоял на перроне около газетного киоска и что-то рассматривал за витриной. Быстро договорились, что встанут на разных выходах к вокзальной площади. Искать еще одного сотрудника, приехавшего сюда вместе с Сушко, уже не было времени — вдали мелодично пропела сирена электропоезда. И вот зеленая стрела, бесшумно приближаясь и увеличиваясь в размерах, плавно подкатила к высокой платформе. Густо двинул из вагонов народ, не просмотреть бы в такой сутолоке Пашку. А может, и не приехал он, кто знает, пьет у Лизки, и вся недолга.

Надеялся Алексей на встречу, вглядывался в проходящих мимо людей и вдруг почти рядом увидел Пашку. В синем плаще, в фуражке, из-под которой выбивались рыжие завитушки. Алексей вклинился между двумя женщинами и уже не спускал с Пашки глаз. Были они знакомы, лет семь назад расследовал Коротков в общем-то несложное Пашкино дело, связанное с групповой кражей и угоном автомашины. После освобождения Пашки была у них беседа. Тогда и понял: набрал парень злобы до краев, всегда готова она сплеснуться, обернуться для кого-то бедой. Да и кто бы навел Пашке глянец при его-то матери и многократно судимом братце. Так и не получилось у них теплого разговора, не протаяла между ними снежная целина.

И сейчас таился Алексей за чьей-то спиной, интуитивно чувствовал неладное в лице полупьяного Пашки. Нет, Коротков не считал себя физиономистом, хотя годы тренировки позволяли ему быстро схватывать в человеке существенные черты, запоминать не особо броские приметы и при необходимости воссоздавать подробные словесные портреты.

Сейчас лицо Пашки отражало ясно просматриваемую тревогу. Смятение было прописано во всех его чертах. Губы скобочкой тянуло к подбородку, щеки обвисли, потемнели, глаза метались по толпе, будто отыскивая в ней кого-то. Настороженный хорь, да и только.

Деньги и Пашка? Какая между ними связь-зацепа?

Откуда такая сумма могла появиться у неработающего парня (справки о Пашке Алексей успел навести после встречи с Крупновым)? Выиграл в карты? У кого? Украл? Так в городе и области крупных хищений денежных сумм в последнее время не было. За исключением «Колхозспецстроя». Неужели в какой-то степени причастен к этому делу? Что-то знает, слышал или... Нет. Куда там Пашке. Не того полета птица. Хотя... А если... — Эта мысль была так неожиданна, что Алексей остановился. — Неужели брат объявился? Леха Крест! Ведь ползает же он где-то по земле, таится. Но если Крест в городе (нельзя, никак нельзя отбрасывать такую возможность!), то где скрывается сейчас? Дома? Навряд ли. Дом для него — «горячая точка». Тогда где? У какого-то заветного дружка? И подал ли он весточку о своем прибытии Пашке? А может, в том и заключается тонкий расчет: пересидеть подобно хитрому зверю облаву рядом с охотником. Трудно поверить в такую версию. Пойдет ли Крест на такой риск? Но ведь появиться в доме мог? Хотя бы ненадолго. Потому что нуждается в легальных помощниках, деньгах...

После получения телефонограммы о побеге Креста за домом наблюдали две недели. Истекли все сроки возможного появления беглеца, и Алексей вынужденно дал команду снять наблюдение. Сотрудников не хватало постоянно, а здесь несколько ребят круглосуточно высиживали в доме, со слабой надеждой в появление Креста. Верилось в это мало. К тому же Сазониха и Пашка вели себя вполне естественно, ничего подозрительного в их поведении не замечалось. А встречу с Лехой утаить было бы нелегко...

Вспотел Алексей. Нежданно родившись, мысль требовала логической ясности. Неужели он, залета, Леха Крест? А ведь, пожалуй, похоже, ох, как похоже. Его дерзость, умение обдумывать все до мелочей и не оставлять экспертам мало-мальских улик. Сейчас бы в кабинет, собрать ребят, обдумать все детали этой версии. Но Алексей уже знал, что «поведет» Пашку, куда бы тот ни сунулся, будет держаться за эту неожиданно возникшую ниточку...

Кончилась привокзальная площадь, двумя широкими лучами разошлись от нее улицы. И Пашка остановился, посмотрел по сторонам, словно взвешивал, какую из улиц мерять своими длинными ногами. Алексей вовремя отшатнулся за чью-то спину. Не очень людно, не очень, не натолкнуться бы на пытливый Пашкин взгляд. Ругнул мысленно Сушко и его напарника — тоже, помощнички. Куда запропастились? Как их сейчас не хватает?

Держит Алексей на прицеле синий плащ, фуражку, с выпавшими из-под нее огненными кудрями. Невидимая нить вяжет его с Пашкой. Не бесцельно плутает тот в этом районе, не бесцельно. Куда торопится, чем встревожен? Не разгадаешь. Передать бы Пашку незнакомому для него человеку, узнать до конца маршрут. И вдруг — удача. Из-за угла, сияя улыбкой, появился знакомый дружинник Костя Гулов. Сбоку лепился к нему лет шести парнишка.

Шел Гулов навстречу, будто и не было рядом прохожих. С двух сторон обтекали они могучую фигуру. Отлегло на душе у Короткова. И чтобы не дать проснуться гуловскому басу, протиснулся к Косте вплотную, заговорил спешно, полушепотом:

— Костя, мне помощь твоя нужна. Не задавай пока вопросов, потом объясню. Видишь вон того рыжего парня? Узнай, куда он топает, а я поблизости держаться буду.

— Понял, Алексей Леонидович.

И он сразу повернулся, прибавил шаг, наклонившись, что-то пояснял сыну. А Коротков чуть замедлил движение, затерялся среди прохожих...

Пашка, действительно, сгорал в тревоге. А повод для беспокойства был серьезный: Леха все еще прятался в сарае, ожидал документы. До Хардина было уже недалеко. Нагретый за день асфальт быстро охлаждался, но воздух был еще теплый, не схваченный стынью подступающих сумерек. Уверенность постепенно овладевала Пашкой. «А может, и впрямь коротки у милиции руки? Не пойман за руку, не вор. Ведь и сам не безгрешен, а вот хожу по городу, коньяк пью. Да если после каждого «дела» руки вверх тянуть — смехота будет».

Он быстро нашел знакомый подъезд. Над невысокими заборчиками, заляпанными охрой, густо росли акации. От этого проход к подъезду казался узким и темным. Помня наставления Лехи, Пашка огляделся. Посреди двора, около небольшого металлического гаража, крутились два пацана. Недалеко, метрах в тридцати, шел мужчина в спортивной куртке. За его руку держался небольшой парнишка, что-то гнусил, наверное, не хотел идти домой.

Пашка поднялся на второй этаж, ему послышалось, что парнишка уже хныкает в подъезде. Он в несколько шагов преодолел лестничные марши до следующего этажа. Дверь открылась сразу, едва Пашка прикоснулся к кнопке звонка. Возможно, Хардин поджидал его.

— Готов, готов заказик, — запел он медовым голосом, словно речь шла о сшитом костюме.

Крест не велел Пашке торговаться, и потому он без лишних слов вытянул из внутреннего кармана приготовленные триста рублей — пачку десятирублевок, положил их на стол. Щедрость эту Пашка понимал так: за оригинальный труд и молчание, за ту тайну, что унесет с собой Крест.

Он раскрыл паспорт. С фотографии, придавленной в правом боку металлической печатью, смотрел брат. Правда, был он намного моложе, с темной бородкой и усами. И черты лица были мягче, их еще не ужесточило время долгих тюремных отсидок. На голубоватых листках — четкие каллиграфические записи, умеет делать, чертяка.

Он глянул на Хардина. Тот суетливо поправил скатерть. Денег на столе уже не было.

— Одно условие. Я насчет документиков. При случае — молчок. Твой браток «путешествовать» любит, а мне местожительство менять не хочется. Я многим нужен! Очень многим! Так и передай братцу.

Голос его вдруг утратил мягкие нотки. И в этих словах уловил Пашка особый смысл. Сквозь мнимую подобострастность явно пробивалась затаенная угроза. Не одним Крестом жив преступный мир...

Больше Пашке здесь было делать нечего. Он брезгливо взглянул на Хардина, словно и не заметил происшедшей в нем перемены.

— Заметано. Не из тех братка, кто пену гонит. Прощевайте...

Гулов нашел Алексея в сквере, на скрытой от посторонних глаз лавочке. Сынишка его, видать, умаялся и плаксиво тянул отца за рукав.

— Вот что, Алексей Леонидович, прошел твой адресат на улицу Станционную. Дом номер сто восемь, квартира — пятнадцать. Был там минут десять. Оттуда ушел на вокзал, сел в троллейбус — ходит по второму маршруту. А в квартире проживает некий Хардин.

Гулов не знал, что Алексей подстраховывал его и издали тоже наблюдал за Пашкой. И сам видел почти весь Пашкин маршрут, но бескорыстная отзывчивость человека, который уже не раз помогал уголовному розыску, вызвала в нем добрые чувства.

— Спасибо, Костя. Выручил ты нас крепко. Веди своего грача домой, живы будем — увидимся.

Он приветливо улыбнулся, благодарно пожал на прощание руку. Итак, небезызвестный Хардин. При чем здесь он. Что, снова взялся за изготовление фальшивых денег и ссужает ими Пашку? Нет, такое исключено. Нужна помощь бывшего фальшивомонетчика в изготовлении документов? А для кого? Неужели... Пашкин братец? Беглый Леха Крест?

Нетерпение подстегивало Алексея. Надо быстрее в отдел. Нет Остаповича, но есть Пашка и Хардин. Не порвалась ниточка. И, может, она потянется к Лехе Кресту. Все может быть. Но Пашка сейчас самая занятная фигура. Вот тебе и недозрелый орешек! С него надо начинать дальнейшую игру, только с него. И прежде всего необходимо — и немедленно — восстановить самое тщательное наблюдение за домом Сазонихи.