"Сила земли" - читать интересную книгу автора (Езерский Милий Викентьевич)Глава XVIIСервий простился с Аврелием, который возвращался на своё судно. Слова Аврелия не выходили у него из головы: «Деций скряга, деньги для него дороже счастья дочери. Будь я на твоём месте — увёл бы от него дочь. Это заставило бы его согласиться на ваш брак». Встретившись вечером с девушкой, Сервий предложил Тукции уйти от отца, но она решительно сказала: — Я ушла бы с тобой на край света, но боюсь, что отец проклянёт нас и счастья нам не будет. Опечаленный, Сервий всю ночь просидел у хижины, думая, как поступить. И, когда на рассвете вышел Нумерий, Сервий попросил у него совета. — Деций не проклянёт дочь, — твёрдо сказал Нумерий, садясь рядом с Сервием. — А не проклянёт потому, что он по-своему любит её. Она одна у него. Если Тукция уйдёт, кто будет помогать ему ухаживать за цветами? Нанять раба или рабыню? Это дорого. Одного раба мало для такого сада, придётся нанять двух. А пока рабы привыкнут ухаживать за цветами, Деций будет терпеть убытки. Рабов надо кормить, смотреть, чтобы они не воровали цветов и не продавали их на рынке. А как уследишь за ними? Да, Аврелий прав: пусть Тукция уйдёт от отца, если Деций не согласится на этот брак. Вечером Сервий передал ей разговор с Нумерием. — Хорошо, — согласилась Тукция, — я поговорю с отцом, и если он откажет, то уйду от него. На другой день, работая в саду, она подошла к Децию: — Ты знаешь, отец, что Сервий любит меня, мы не хотим отказываться от своего счастья. Согласись, отец, помоги нам! — Он нищий! — Такими же нищими были и мы, когда уходили из Италии. — Но я добился благосостояния… — И он добьётся. — Пусть добьётся, а тогда — увидим! — Нет, отец, — решительно сказала Тукция, — этого не будет. Ты сам говорил, что мы едва управляемся, придётся нанять раба или подёнщика… Что же ты теперь молчишь? Пусть этим помощником будет Сервий… и мы втроём будем жить и трудиться… Нахмурившись, Деций молчал. — А если ты не согласишься, — продолжала девушка, — я уйду к нему… — Уйдёшь? — переспросил Деций, и лицо его исказилось. — Как ты смеешь угрожать отцу? Кто научил тебя этому? Сервий?.. Нет, не уйдёшь! — закричал он. — Не позволю! — Уйду, — твёрдо сказала Тукция и, бросив работу, ушла в хижину. Два дня она не выходила из дому. Деций обдумывал, как удержать дочь, а Тукция всё колебалась. Она знала, что, по закону, отец мог бы удержать её, но он не захочет воспользоваться своим правом, так как скрывается от Сципиона Назики. Но он может запереть её в сарае. «Что ж, — думала она, — пусть запирает. А кто будет работать в саду, готовить пищу, кормить собаку? Кто будет продавать цветы на рынке?» Тукция засмеялась и легла спать. Утром на третий день она сказала отцу: — Ты меня не любишь, отец, возненавидел и Сервия, а за что? Тебе деньги дороже счастья дочери… Прощай, отец, я ухожу. Пусть боги помогают тебе в работе. Она встала и решительно направилась к двери. Деций не удерживал её: «Пусть всё пропадёт, а я не уступлю. Пусть отцветают и вянут цветы, пусть я лишусь достатка и вновь стану нищим, а не дам ничего Сервию!» Но когда он пришёл в сад и увидел, что за цветами нет ухода, кругом тихо, не звенит весёлый смех Тукции, ему стало тоскливо. Он опустился на скамью, но тут же вскочил и принялся за работу. Окапывая кусты, он подкладывал к корням навоз, носил в переднике голубиный помёт, поливал цветы. К вечеру он устал, захотелось есть. Но привычного горячего ужина не было, и он съел кусок хлеба с сыром и оливками, выпил немного вина. О дочери он старался не думать, но беспокойство, помимо воли, поднималось в глубине души. Он спустил собаку с цепи, запер хижину и вышел на улицу. Была ночь. В тишине гулко отдавались шаги прохожих по каменной мостовой. Большие звёзды, как золотые пчёлы, низко роились над головой, над морем поднимался серебряный диск луны. Деций направился к Нумерию, у которого жил Сервий. Он знал, что Тукция там. «Пойду побеседую с Нумерием. Пусть он рассудит, кто прав». Не доходя до хижины Нумерия, Деций остановился. На скамье сидели трое — фигуры их чётко обрисовывались. Деций остановился прислушиваясь. — К отцу надо пойти вам обоим, — громко говорил Нумерий. — Ведь это отец, а не чужой человек. — Когда я уходила, он не удержал меня, — всхлипывала Тукция, — а ведь мог сказать хоть бы одно слово… — Да, он обижен, — продолжал Нумерий, — но он любит тебя, Тукция… — Да, люблю, — ворчливо сказал Деций, выступая из темноты, — но ты, Тукция… — Отец мой, — бросилась к нему Тукция, — сжалься надо мною! — В угоду чужому человеку ты покинула отца… — Но я люблю его! — Было время, когда я баловал тебя, не отказывал тебе ни в чём… — Отец, скажи ласковое слово Сервию, помирись с ним… Деций даже не взглянул на Сервия. — Он забрал тебя у меня, а я уже сказал ему своё слово. Сервий встал: — Ты не любишь меня, Деций, а за что? Не потому ли, что я беден? Деций не ответил. Повернувшись к Нумерию, он спросил: — Скажи, сосед, откровенно: кто прав — отец или дочь? — Оба вы правы и неправы, — уклончиво ответил Нумерий. — Молодость права, требуя счастья, и неправа, пренебрегая старостью. А старость права, требуя почёта и послушания, и неправа, противясь счастью молодости. — Слышу слова хитроумного[101] Одиссея, — усмехнулся Деций и обратился к Тукции: — Идём, дочь! — И, помолчав, тихо: — А ты, Сервий, приходи завтра. |
||||
|