"Хозяин райского сада" - читать интересную книгу автора (Гордон Люси)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прошло несколько дней, прежде чем Эйнджел снова увидела Витторио. Она привыкла к тому, что вечером он обычно заходил на кухню поболтать с Бертой и обсудить с ней дела. Посте пенно она привыкла к этим дружеским посиделкам и стала с нетерпением ждать вечера.

Но после того разговора в роще Витторио куда-то исчез. Эйнджел говорила себе, что он занят, но однажды, вернувшись из города, она обнаружила у себя на столе смету необходимых затрат. Берта объяснила ей, что Витторио приехал и сразу занялся делами в саду.

Взяв бумаги, Эйнджел отправилась в сад, чтобы найти его.

— Вы уже огородили то место, где я упала? — спросила она, подойдя к Витторио.

— Да, а заодно осмотрел перила. Они старые, и их необходимо заменить. Я планировал сделать это на будущий год, но все оказалось хуже, чем я думал, и нужно поменять их до зимы. Если вы не против, я этим займусь.

— Да, пожалуйста, — ответила Эйнджел.

Она хотела остаться и немного поболтать с ним, но у Витторио был такой вид, словно ему не терпелось вернуться к работе.

Эйнджел все поняла. Он намекал ей, что они были лишь хозяйкой и слугой и о том, что произошло между ними на днях, нужно забыть.

Вздохнув, молодая женщина пошла в дом. Обернувшись, она обнаружила, что Витторио снова погрузился в работу.

Усевшись за стол в своей комнате, Эйнджел снова посмотрела на пачку счетов.

Подошел срок платить за удобрения… да еще и моя машина сломалась…

Что ж, настала пора посмотреть правде в глаза.

Немного помедлив, Эйнджел подняла трубку и набрала номер Мака Флэтчера, редактора журнала «Глэм шик», и предложила ему написать статью о ее браке с Джо Клэнненом и о том, как она живет теперь. Он с радостью согласился, пообещал, что хорошо заплатит за информацию и немедленно вышлет контракт, а через два дня приедет на виллу Таццини вместе со своей съемочной группой.

Эйнджел надеялась успеть провернуть это дело до приезда Сэма. Мак и двое его помощников могли бы занять комнаты на первом этаже. Она объяснила Берте, что вскоре к ним приедут ее друзья из журнала.

— Да, padrona, я позабочусь и еде и напитках, — сказала экономка.

Но Эйнджел чувствовала ее неодобрение.

Безусловно, Берта прямо сейчас позвонит Витторио на сотовый и все ему расскажет.

Эйнджел получила доказательство своей правоты, когда чуть позже мужчина заехал на виллу, чтобы обсудить с ней кое-какие вопросы. Витторио не подал виду, что знает о намечающейся встрече, но смотрел на Эйнджел так, что у нее не осталось в этом сомнений.

Его унылое и скептическое выражение лица словно бы говорило: «К сожалению, я с самого начала был прав».

Эйнджел могла объяснить ему, что ей нужны деньги, чтобы оплатить счета, но, разозлившись, она сказала самой себе: «Скорее верблюд пролезет сквозь игольное ушко, чем я стану перед ним оправдываться».

Вечером, накануне приезда Мака и фотографов, Витторио спросил ее:

— Хотите, чтобы я встретил ваших друзей в аэропорту?

— Нет, спасибо. Это не входит в ваши обязанности. Я уже все устроила.

— Да, padrona, — вежливо ответил Витторио и удалился.

Эйнджел наняла шофера — сама она не могла поехать в аэропорт, ей нужно было заняться своей внешностью. Для встречи с Маком она выбрала простое белое платье с v-образным вырезом, которое подчеркивало ее прелести, но не слишком открывало их. Макияж не отнял у нее много времени. Она лишь нанесла немного теней на веки, чтобы придать выразительность глазам, и чуть тронула губы розовой помадой. Волосы она оставила распущенными.

Спустившись вниз за час до приезда гостей, Эйнджел проверила, готовы ли комнаты, и, заглянув на кухню, где Берта занималась праздничным обедом, сказала ей, что все превосходно. Экономка засияла от радости.

Неожиданно на пороге кухни появился Витторио с большим серебряным блюдом в руках, но еще больше Эйнджел удивил тот факт, что на нем были черные брюки, белоснежная рубашка и бордовый галстук-бабочка.

— Почему вы одеты как официант? — возмутилась она.

— Потому что я и есть официант, — спокойно ответил мужчина. — Я предложил Берте помочь обслуживать гостей. Мы хотели произвести хорошее впечатление на ваших друзей, padrona.

Последнее замечание прозвучало как умышленное оскорбление. Эйнджел знала, для чего он это делал: он хотел не помочь ей, а открыто продемонстрировать свое неодобрение. Сделав над собой усилие, Эйнджел обуздала свой гнев и иронично произнесла:

— Очень любезно с вашей стороны.

Витторио покорно кивнул, поставил на стол блюдо и направился к двери, но она схватила его за руку.

— Да что вы делаете? — вспылила она.

— Помогаю вам, padrona.

— Думаете, я вам поверю? Вы специально это устроили, чтобы следить за мной. Как вы посмели?

Его глаза сузились, и Эйнджел поняла, что он не привык, чтобы с ним так разговаривали.

Но он сам во всем виноват! Не нужно было меня провоцировать.

— Почему вы всегда думаете обо мне плохо, padrona?

— Не называйте меня так! Больше никогда не смейте этого делать, слышите?

— Но это же правда. Вы хозяйка, я ваш слуга. Если я могу принять реальное положение дел, почему вы не можете?

— Судя по тому, как вы это произнесли, вы издеваетесь.

Витторио пристально посмотрел на нее, и Эйнджел поняла, что была права.

— Как вы смеете! — воскликнула она.

— Что вы хотите от меня услышать? На днях вы сами отреклись от Эйнджел, заявив, что она поверхностная и глупая. Так могла говорить честная, искренняя женщина. А сейчас? Взгляните на себя! Вы снова превратились в презренное, пустое создание, осквернив мой дом тем, что пригласили сюда этих ничтожных людишек. Вы это хотели услышать?

Витторио пожалел о сказанном сразу же, как только слова сорвались с его губ. Эйнджел бросила на него затравленный взгляд, словно он ее ударил. Но Витторио не хотел ее обидеть, просто, защищаясь, он забыл о ее ранимости, которую она так тщательно пыталась скрыть. А теперь он снова увидел боль в потемневших глазах молодой женщины.

— Послушайте, — спохватился он, — не обращайте внимания…

Но прежде, чем он успел закончить, снаружи послышался мужской голос:

— Эйнджел, где вы?

В тот же миг молодая женщина выпрямилась, расправила плечи и глубоко вдохнула. Прямо у него на глазах она превратилась в совершенно другого человека. Ее глаза стали ярче, на губах появилась ослепительная улыбка.

Снова став «Эйнджел», она поспешила к парадной двери, чтобы встретить троих мужчин, выходящих из машины. Самый импозантный из них, обнимая ее, воскликнул:

— Эйнджел, радость моя!

— Мак, дорогой!

Витторио наблюдал за тем, как она по очереди обнималась с каждым из них, смеясь, поддразнивая их, словно эта встреча доставила ей несказанное удовольствие. Если бы он не видел перемены, произошедшей с ней всего минуту назад, он поверил бы каждому ее слову. Сейчас Витторио видел в каждом ее слове и жесте хорошую актерскую игру.

Он слышал, как импозантный мужчина произнес:

— Вам действительно готовы хорошо заплатить, так что мы должны постараться.

Послышался звонкий смех Эйнджел.

— Мужчины всегда щедро платят, стоит их только хорошенько попросить.

Мак издал похотливый смешок, и Витторио захотелось размазать его по стенке.

Интересно, что сказала бы Эйнджел, если бы узнала, что он вызвался помочь не для того, чтобы шпионить за ней, а просто чтобы в нужную минуту оказаться рядом. Наверное, она бы рассмеялась, подумал Витторио, негодуя на самого себя. Враждебность снова уступала место странному желанию защитить ее.

После обеда Эйнджел показала гостям свои владения. Затем, установив аппаратуру, фотографы начали делать снимки. Они запечатлели ее в залитом солнцем саду, возле фонтана, среди розовых кустов и в лимонной роще. Витторио наблюдал за ними из окна верхнего этажа.

Вернувшись домой, они начали обсуждать выращивание лимонов, и Мак восхищенно произнес:

— Ты за короткое время стала настоящим специалистом!

— Это не моя заслуга, — поспешно возразила Эйнджел, увидев Витторио, входящего в холл. — Вот настоящий специалист. Я знаю только то, чему меня научил Витторио.

— Правда? — сказал Мак, приветливо улыбаясь. — Значит, вы помогаете Эйнджел?

Витторио тупо посмотрел на него.

— Scusi?

— Эйнджел говорит, что вы знаете все о лимонах.

Мак говорил медленно, но, кажется, это не помогло. Удивленно уставившись на него, Витторио намеренно глупо произнес:

— Me по spikka da English.

— Перестаньте, — раздраженно пробормотала Эйнджел. — Вы прекрасно «spikka da English», когда вам нужно.

— Вы правы, но в присутствии ваших знаменитых друзей я теряюсь, — произнес Витторио по-итальянски. — Я никогда не встречался с такими известными людьми.

— Заткнитесь! — произнесла Эйнджел, с трудом удерживаясь от смеха.

Он ухмыльнулся.

— Scusi, signora. Me по spikka da English.

— Прошу вас, уйдите.

— Si, signora. — Заговорщически улыбнувшись ей, мужчина покинул холл.

Фотограф сделал несколько снимков в холле, и Эйнджел провела гостей в столовую, где ее запечатлели в роли хозяйки пышного праздника. Мак взял у нее короткое интервью, но она знала: самое ужасное еще впереди.

Внезапно в дверях вновь появился Витторио:

— Вам звонит какой-то мужчина, padrona.

— Вы спросили его имя?

— Нет, padrona.

Озадаченная, Эйнджел, прошла в холл и взяла трубку. Звонил Рой, один из компаньонов Сэма.

— Сэм попросил меня позвонить вам. В последнее время он хорошо себя чувствует.

— Замечательно!

В трубке раздался голос Сэма.

— Здравствуй, дорогая. Как поживает моя девочка?

— Сэм, как хорошо, что ты позвонил! Я так по тебе соскучилась!

— Я по тебе тоже, дорогая. Тебе нравится Италия?

Эйнджел была рада, что к ее дедушке снова вернулась память.

— Здесь очень хорошо, но будет еще лучше, когда ты приедешь.

— А когда я приеду?

— Скоро, дорогой, и мы снова будем вместе.

Витторио, относивший посуду из кухни в столовую, не собирался подслушивать, но последние ее слова словно пригвоздили его к полу.

Когда Эйнджел вернулась в столовую, Мак продолжил утомлять ее своей пустой болтовней.

— Скажи, кто тот мужчина, что звонил тебе? Новый любовник? Я думаю, за тобой бегают толпы похотливых итальянцев. Может, расскажешь моим читателям, как тебе нравятся итальянские мужчины?

Эйнджел издала дразнящий смешок.

— Мак, говорю тебе, они ничем не отличаются от других. — Она кокетливо захихикала. — Очень, очень надоедливые.

Редактор засмеялся. Опасный момент остался позади, но сколько неприятных вопросов ей еще придется терпеть? Сколько еще она выдержит?

Эйнджел подумала о вилле, о лимонах, которые спасут ее от разорения, о людях, зависевших от нее: Берте, горничных, садовниках, Сэме. Она подумала и о Витторио, резком и угрюмом, но самозабвенно трудящемся на благо места, которое он так любит.

Эйнджел поняла, что справится с любыми трудностями.

После ужина Эйнджел и Мак прошли в комнату, служившую прежде библиотекой.

— Давай поговорим о Джо, — сказал репортер. — Что ты почувствовала, когда он сказал, что нашел другую?

Молодая женщина пожала плечами.

— Я не очень этому удивилась. В последнее время мы отдалились друг от друга.

— А ты нашла себе другого?

— Нет, я никогда не заводила любовных интрижек, так что можешь не надеяться, — поддразнила она Мака.

Он разочарованно вздохнул, и Эйнджел подумала, что выиграла этот раунд, но Мак хорошо знал свое дело.

— Ты слышала о свадьбе Джо и Мерри? — спросил он как бы между прочим.

— Нет, но я предполагала, что она состоится в ближайшее время.

Ухмыльнувшись, Мак полез в свою сумку и, достав оттуда пачку фотографий, разложил их на столе. На снимках была запечатлена свадьба. Джо Клэннен глупо улыбался своей молодой жене, на которой было столько кружева, атласа и бриллиантов, что она походила на торт со взбитыми сливками.

— Они поженились два дня назад, — сказал Мак, пристально глядя на Эйнджел. — Разве ты не знала?

— Почему я должна знать? Они меня не приглашали.

— Посмотри на фотографии. Можешь сказать, что у нее на шее?

Эйнджел пожала плечами, пытаясь казаться беспечной. Она надеялась, что Мак не заметит ее досады.

— Разве не помнишь, как я впервые брал у тебя интервью восемь лет назад, сразу после того, как ты вышла замуж? Кажется, ты показала мне ожерелье, которое тебе подарил Джо, и рассказала, какую трогательную речь он при этом произнес.

«Дорогая, расскажи им красивую сказку о том, каким пылким и романтичным я был, когда дарил тебе эту вещицу», — сказал тогда Джо, и Эйнджел так и поступила.

— Сейчас оно украшает шею другой женщины, — безжалостно продолжил Мак. — Только не притворяйся, что не узнала ожерелье.

— Я и не собираюсь. Джо захотел забрать его, и я была не против.

— Он не оставил тебе никаких драгоценностей?

— Ты не понял, я начала новую жизнь. Мне не нужны все эти побрякушки. Пусть он забирает их себе. — Эйнджел зевнула. — Честно говоря, я постепенно начала уставать от той жизни. Со стороны она кажется заманчивой — дорогая одежда, деньги, драгоценности, вечеринки, — но затем ты начинаешь понимать, что это рутина.

— Ты не помнишь, когда впервые так подумала?

Эйнджел глубоко вдохнула. Она знала, что этот момент настанет, но назад дороги не было.

— Когда я потеряла ребенка, — просто ответила она.

Лицо Мака выражало изумление. Об этом никто не знал. К счастью, у мужчины хватило такта, чтобы промолчать.

— Это произошло на третьем месяце беременности. Я всей душой хотела ребенка, и, когда у меня случился выкидыш, я была опустошена. После этого все изменилось. Мы с Джо начали отдаляться друг от друга.

Однажды Эйнджел поклялась самой себе никогда не рассказывать прессе о своем браке, но сейчас это был единственный способ заработать деньги, тем самым защитив всех, кто от нее зависел. Молодая женщина продолжила рассказ. Ей казалось, что, говоря правду, она побеждает своих врагов, заставляя их отступать.

Маку понравилось бы, если бы она начала бросать обвинения в адрес Джо, но она решила не опускаться до этого.

— Ну вот, я выполнила свою часть сделки, — наконец произнесла Эйнджел.

— Да, ты действительно заработала свои деньги, но не могла бы рассказать что-нибудь еще?

— Хорошо, Мак. Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что у меня был выкидыш, и поэтому всего лишь три дня спустя приняла участие в телевизионном шоу.

Его глаза загорелись.

— Шоу должно продолжаться, да? Очень смело с твоей стороны.

— Меня мучила депрессия, и мне было легче согласиться участвовать в передаче, чем объяснять причину отказа.

— Но разве твой муж…

— Мак, ты же знаешь, я сама себе хозяйка. Всегда была ею и всегда буду.

— Полагаю, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь. Да, спасибо, я с удовольствием выпью еще виски, — вдруг сказал Мак, обратившись к Витторио, стоявшему возле стола с графином в руке.

Эйнджел была ошеломлена. Она не знала, что он все это время находился здесь.

Наполнив бокал Мака, Витторио спросил:

— Не хотите ли чего-нибудь, signora? Может, чашку чая?

— С удовольствием, — ответила Эйнджел, думая о том, какой инстинкт подсказал ему, что пора вмешаться.

Эйнджел показалось, что Витторио положил ей на плечо руку, но прикосновение было таким легким, что это вполне могло ей показаться.

Чай ее любимой марки придал ей бодрости. Витторио вышел.

Вскоре Мак начал клевать носом.

— Я встал в четыре утра, — пробормотал он. — Может, закончим завтра?

— Конечно.

Пожелав спокойной ночи Маку и фотографам, Эйнджел пошла на кухню и, поблагодарив Берту за ужин, спросила, где Витторио.

— Он уехал, padrona, но сказал, что завтра обязательно вернется.

Эйнджел расстроилась: она была уверена, что он захочет с ней поговорить. Ей ничего не оставалось, кроме как лечь в постель и смотреть в темноту, чувствуя себя ужасно одинокой. Затем она уснула, и ей вновь приснилось, что она слышит удаляющиеся шаги…