"Страх" - читать интересную книгу автора (Коллинз Майкл)

Глава 12

Марти была уже в своей уличной одежде. Кондиционер поддерживал в квартире ощутимую прохладу. Задернутые шторы скрывали нас от опустившейся на город ночи. Шторы я задернул на тот случай, если мои тени вернутся. Но они еще не вернулись. Пока Марти одевалась, я допил третью банку пива. Марти не прячется, когда одевается или раздевается. Она знает, что честная, без всяких ухищрений, нагота прекрасна. И еще она понимает, что между мужчиной и женщиной должно быть как можно меньше скрытого. Вся должно быть простым и естественным.

Сейчас я лежал одетый на кровати, а она сидела в кресле. Скоро ей нужно было идти на работу.

— Легче бороться с чем-то, когда знаешь, что это такое, — сказала Марти, продолжая разговор.

— Нет, — возразил я, — не легче, но в чем-то лучше! Если бы я знал, кто мне противостоит, то, вероятно, был бы напуган еще больше, но на душе у меня стало бы спокойнее.

— Да, ситуация сложная… Фактически ты знаешь только, что Джо-Джо исчез и его ищет еще кто-то, помимо тебя.

Она была права, конечно. Только это я и знал. Если не считать того, что мой клиент лежал в больнице и у меня были отличные шансы к нему присоединиться.

— А ты не можешь об этом просто забыть? Уйти и все? — мягко проговорила она.

— Нет.

— Мальчик?

— Отчасти. Я не могу оставить клиента, на котором бинтов больше, чем волос. Так не делается.

— Ты думаешь, что эту Нэнси убил Джо-Джо?

— Нет, но так думает Газзо. Нет, Газзо тоже так не думает. Газзо вообще не думает, он выясняет. Он хороший полицейский. Он сначала найдет Джо-Джо, а уж тогда возникнет вопрос, виновен он или нет.

— Если кто-нибудь найдет Джо-Джо, — заметила Марти.

— Они продолжают искать. Вот чего я не понимаю, так это случая со Стеттином. Он-то сюда как замешался? У него забрали все, но что именно было нужно? Пистолет? Дубинка? Бумажник? Что?

— Может быть, тот, кто это сделал, просто хотел убрать Стеттина на некоторое время, — сказала Марти.

Она совсем молодая, Марти, но голова у нее работает. Она слишком молода для меня, и я часто спрашиваю себя — почему? Да, почему я встречаюсь с такой молодой женщиной? Конечно, есть нормальная причина: она очень красивая. Но и еще что-то. Мы в этой стране поклоняемся молодым, и многие в мире стали подражать нам. Но в действительности мы поклоняемся не молодым, а молодости. Да-да, надежде, и невинности, и бессмертию молодости. Мы хотим быть молодыми не потому, что это физически приятно — быть молодым и энергичным, — а потому, что быть молодым — это еще не знать, что мир несовершенен и не вечен и часто не таков, каким мы хотим, чтобы он был. Молодым перестаешь быть в то первое мгновение, когда понимаешь, что совершенства не бывает и ничто не может быть вечным — даже твои мечты и желания. Быть молодым — это смотреть на мир и думать, что все возможно. Это моя иллюзия молодости…

— Ну хорошо, кто-то хотел на время выключить Стеттина — согласился я. — Но для чего? Просто чтобы ограбить дну квартиру? Скрыться незамеченным? Но ведь ограбление было произведено до нападения на Стеттина. Так что идея том, чтобы скрыться незамеченным, отпадает. Стеттин ничего не видел. Он не знает, почему на него напали.

— Все это могло быть совпадением, — медленно проговорила Марти. — Полным или частичным совпадением. Возможно, Стеттин — это та деталь, которая ни к чему не подходит. Он вообще ни при чем. Твой Джо-Джо только видел вора и может засвидетельствовать, что он находился на месте убийства Тани. А может быть, Джо-Джо видел всего лишь, кто напал на полицейского, а убийство совершил кто-то другой. Оба убийства. — Она задумчиво покусала ноготь. — Но я не понимаю, Дэн: эти двое, что следят за тобой, если это люди Паппаса, то почему он и предупреждает тебя, и устраивает за тобой слежку? Да они не просто следят, они гоняются за тобой, а Паппас мог бы увидеть тебя в любую минуту.

— Ну и?..

— Ну и кто же эти двое? Кто мог послать людей против Паппаса? Я хочу сказать, если это люди не Паппаса и они разыскивают Джо-Джо, то они должны работать на убийцу Тани, а это значит, что они против Паппаса. Но кто может пойти против Паппаса?

Как я и говорил, голова у Марти работает. Кто в нашем местном уголовном мире пойдет против Паппаса? Это был огромный вопрос без ответа.

— Может быть, их нанял Олсен и не сказал Энди, — предположил я. — Олсен мог это сделать на всякий случай, чтобы насовсем отпугнуть меня. Тогда они и не знают, что пошли против Паппаса.

Марти вздохнула.

— Может быть, может быть и может быть. Может быть, ты не своим делом занимаешься. По телевизору такие дела раскрывают намного быстрее.

— Ровно за час, минус рекламные вставки. Там все очень умные, а преступники всячески им помогают. А я, вполне возможно, это дело и не раскрою.

— Если не раскроешь, с тобой невозможно будет общаться. Я тебя знаю. Когда задета твоя гордость…

— Да я бы сейчас наплевал на свою гордость. Но мне ее позволят это сделать.

— Ну, тогда думай. А я пошла на работу.

Она надела замшевый жакетик, поцеловала меня и ушла. Через несколько минут я поднялся с кровати и подошел к окну. Чуть отодвинул штору и выглянул в щелку. Внимательно оглядел улицу. Там не было ничего примечательного, кроме обычной для вечера пятницы толпы. Никакие тени не подкарауливали меня внизу.

Я сел к телевизору и долго смотрел очередную часть детективного сериала. Там показывали совершенно невероятные вещи, которые казались вполне вероятными. Вот досмотрю, сказал я себе, и буду думать о деле.

Я опять подошел к окну. На улице было безлюдно. Обычная улица в пятницу около полуночи. Потом я услышал шум в холле у двери.

Легкие шаги, но не крадущиеся. Судя по звукам, двое мужчин. Тени от их ног были видны мне в щель под дверью. За моей спиной светился голубовато-белым экран телевизора. Я оглянулся в поисках оружия.

Резко прозвучал дверной звонок.

Я стоял и смотрел на дверь. Звонок прозвучал опять, еще резче и настойчивее. Я подумал, что те двое, что следили за мной, не стали бы звонить. Тут я услышал третий звонок, очень длинный, и голос:

— Открой, Форчун!

Этот голос я знал, но не сразу смог сообразить, кому он принадлежит.

— Эй, приятель, мы знаем, что ты там.

Я понял. Джейк Рот — лучший боец Энди Паппаса. Я открыл дверь. Даже если бы меня беспокоила встреча с Ротом, я бы все равно открыл. Не откроешь — выломает. Я увидел, что он не один. С ним был Милт Баньо, он стоял шага на два позади Рота. Маленький Милт держал руки в карманах пиджака. Рот оглядел меня сверху вниз своими змеиными глазами.

— Скажи, что нам можно войти, приятель, — негромко проговорил Рот.

Я отступил назад.

— Конечно, проходите.

Рот и Милт Баньо были профессиональной парой. Они не дублировали друг друга. Войдя, каждый исследовал свою часть территории. Рот проверил те места, которые не были видны от двери, и заглянул в кухню. Баньо взял на себя темные углы, спальню, ванную комнату. Стенные шкафы они поделили. Потом сошлись вместе в гостиной, где стоял я. Все это время они передвигались так, чтобы при необходимости прикрыть друг друга огнем.

— Вас прислал Энди? — спросил я.

Они продолжали молча оглядываться по сторонам с того места, где стояли в гостиной. За все это время они еще ни разу не взглянули на меня. У Милта Баньо был разочарованный вид. Мне стало холодно, когда я понял — почему Баньо искал Марти. Маленький Милт был разочарован, что Марти нет дома. Я не женщина, но я весь передернулся при мысли о том, что он ко мне может прикоснуться. Рот заглядывал под подушки и диванные валики.

— Мистер Паппас прислал нас, нюхач, — сказал Рот.

Никто из людей Энди Паппаса не может понять, почему Энди позволяет мне разговаривать с ним так, как я с ним разговариваю — да я и сам не понимаю. Бывало, людям ломали обе руки за меньшее. Баньо это особенно не беспокоит, ему просто любопытно. Все, что делает Энди, для пего не подлежит обсуждению. А Рот — другое дело. Ему не нравилось, что я называю его босса Энди. Его это раздражало.

— Что я могу сделать для Энди на этот раз? — я выделял интонацией имя.

Рот не посмотрел на меня. Он с отвращением отбросил кресельную подушку, под которой ничего не нашел. Потом повернулся ко мне. И ударил кулаком в губы. Удар был очень быстрый, я даже не успел заметить, как приближается кулак — увидел только злую улыбку Рота, а потом уже сидел на полу.

— Вопросы, вопросы… — проговорил Рот.

Я тряхнул головой, отгоняя туман. Рот бил сильно для такого худого человека. Наверно, он весь состоял из мышц. Я почувствовал вкус крови. Губы уже начали распухать. Один зуб шатался. Я еще раз тряхнул головой и начал подниматься. Успел подняться наполовину, рукой опираясь о пол, когда Рот опять меня ударил. Он ударил меня два раза. Правый кулак угодил в щеку, левый в нос. Помню, я подумал, что в чисто техническом отношении бокс у Рота не очень-то хорош.

— Ты говорил с легавыми, — сказал кто-то. Кажется, это был Рот.

Я увидел Милта Баньо. Он стоял надо мной. Это показалось мне странным, потому что он только что был позади меня. У Баньо был скучающий вид. Наверное, он не мог прийти в себя от разочарования: Марти не было. Вдруг я понял, что Милт не двигался с места — это мое положение изменилось. Последние два удара отшвырнули меня, и я оказался позади Баньо. Я лежал на спине, головой у самого кресла. Нос у меня совсем онемел. Наверно, был сломан. В глазах стояли слезы. Левая скула горела огнем. Казалось, голова принадлежит кому-то другому. Ноги отказывались двигаться. Потом Милт Баньо уплыл куда-то. Я тряхнул головой, и он вернулся на место. Джейк Рот тоже.

— Тебе было сказано, — прошипел Рот. — Мы тебе сказали.

Его голос казался отдаленным, как будто из другой комнаты, хотя лицо было совсем близко. В голосе звучало безмерное удивление. Мне же сказали. Паппас. Джейк Рот. А я задавал вопросы. Ходил в полицию. Рот не мог этого понять. Мне сказали. Рот наклонился ко мне. Я почувствовал, как его пальцы щиплют мне уши. Он помог мне сесть.

Боль в ушах немного привела меня в чувство. Рот прислонил: меня к креслу. Наклонился совсем близко ко мне.

— А ты не послушал, — сказал Рот.

Он легонько ударил меня ладонью по лицу. По сломанному носу. Было больно.

— Надо слушать, — сказал Рот.

Он еще раз ударил меня. Было очень больно. Я оперся левым плечом о кресло и изо всей силы нанес ему удар правой в подбородок. Хороший был удар. Рот упал на спину, взбрыкнув в воздухе длинными ногами. Он стоял полусогнутый, и сохранить равновесие после моего удачного удара никак не мог. На его лице даже появилось немного крови. Он быстро вскочил. Ему уже доводилось получать удары, а я не боец. Но все же кровь ему пустил. Я улыбнулся.

— Ты грязный сукин сын! — прорычал Рот, пнул меня в бок. Ботинки у него были большие и остроконечные. Я почувствовал, что меня поднимают. Это был Милт Баньо. Он посадил меня, как и раньше, спиной к креслу. Мне показалось, что Милт удерживает Рота. Я сидел и смотрел, как они спорят. Потом Рот опять наклонился ко мне.

— Ну, ты понял? Теперь ты понял?

Я опять его ударил. Сил у меня почти не осталось, и я даже не смог сбить его с ног. Но, конечно, он разозлился. Он не стал бить меня или пинать. Вероятно, решил, что от этого мало толку. Я почувствовал его руки у себя на шее. Почувствовал, что меня поднимают. А потом я пролетел по воздуху и ударился в стену.

Я лежал на полу, и мне было холодно. Почему-то мой мозг еще работал. Постепенно я понял, что Рот вышвырнул меня в кухню. Взяв за шею, как цыпленка. Эта мысль меня и взбесила — как цыпленка.

Я потряс головой и огляделся. Рот шел ко мне — казалось, все происходило как в замедленной съемке. Я встал на колени, открыл ящик кухонного шкафа, вытащил большой мясницкий нож. Он был острый как бритва. Я сам заточил его для Марти. Сжимая нож в руке, прислонился сонной к шкафу, сидя. Сейчас Рот и Баньо находились в проеме двери кухни.

Оба держали пистолеты. Вероятно, у них это было чисто рефлекторное при виде ножа. Войдя в кухню, стали поодаль друг от друга, чтобы я не мог достать обоих сразу. Кухня была маленькая, не развернешься, а я оказался зажатым в угол у шкафа. Мне в глаза смотрели дула пистолетов. Рот засмеялся.

— Вонючий нож против двух пистолетов! Ты умрешь очень быстро, сопляк.

— Положи-ка его, Форчун, — сказал Баньо.

— Ближе не надо, — проговорил я. Мой голос даже мне показался странным. Губы у меня сильно распухли. Вся челюсть болела. В носу начало пульсировать в такт биениям сердца.

— Я тебя убью, приятель, — прошипел Рот.

— Придется, — сказал я, поднимая нож выше.

Баньо шагнул ко мне.

— Послушай Форчун…

Я сделал выпад ножом.

— Вам придется меня убить. Если кто-нибудь подойдет ближе, я его зарежу. Хотите со мной разделаться — стреляйте. Но только подойдите ко мне — убью.

Я говорил серьезно. Но в то же время понимал, что у Рота и Баньо не было приказа убить меня. Я очень на это рассчитывал. Если же им приказано меня убить, они так или иначе это сделают. Успею ли я ударить одного из них в этом случае? Вряд ли: оба пистолета сорок пятого калибра…

— Джейк… — молвил Баньо.

— Проваливай, если тебе не нравится, — огрызнулся Рот.

— Идем, Джейк, — сказал Баньо.

Я чувствовал по голосу Баньо, что он нервничает. Что-то беспокоило Маленького Милта больше, чем могло бы обеспокоить обычное избиение. Особенно избиение по приказу Энди Паппаса. Может быть, я ошибался.

— Этот грязный мерзавец… — прошипел Рот.

— Мы сделали дело, — настаивал Баньо. — Он все понял.

Я даже не знаю точно, когда они ушли. Вероятно, на какое-то время я потерял сознание.

Помню, как усиливалась боль.

Помню, подумал, чувствуя боль в груди, что у меня сломан не только нос.

Помню лицо Марти, склонившейся ко мне.

Кажется, помню врача.

И боль, боль, боль…