"Красный гроб, или Уроки красноречия в русской провинции" - читать интересную книгу автора (Солнцев Роман)6.Наверху, под близким потолком с натеками смолы по щелям, было знойно, паляще, как во времена детства средь соснового бора летом. У Валентина Петровича вдруг зашумело и звоном растеклось в голове. Ого, так можно и отключиться. Решил сойти. Медленно, чтобы не обжигать кожу лишним движением в пламенном воздухе, подвинулся к краю, и, когда уже спускал ноги с одной ступени на другую, в глаза словно туман хлынул, под носом стало мокро – тронул пальцем, глянул: кровь. Растерянно сполз задом на пол и сел, запрокинув голову. – Что? Что? – запрыгал вокруг Игорь. – Перегрелись, Валентин Петрович?! – Ничего, ничего, – невнятно бормотал учитель. Идиот, что хотел доказать? – Сейчас… сейчас.. холодной водой… только надо выйти к джакузи… Как сквозь сон Валентин Петрович видел: Игорь помог опустить ноги в воду, а спиною осторожно лечь на мрамор. И льет ему на лицо из душа. Холодно, хорошо. Но кровь шла… он это, сглатывая, чувствовал… И зачем, старый дурень, так долго пролежал в парной? – У меня к вам разговор те-а-тет, – торопился сказать Игорь. Надо говорить “тет-а-тет”, да неважно. Чего он хочет? – Вы знаете, у меня есть сын… Андрей… Да, Валентин Петрович часто видел его сына во дворе дачи, мальчик в прошлом году окончил школу, с дружками отрабатывает возле большого бассейна приемы рукопашного боя, что-то они там кричат, маршируют, надев черные рубахи. На рукавах круглые знаки с изображением то ли краба, то ли свастики с перевернутыми против часовой стрелки хвостиками. Иногда парни включают очень громко магнитофон, из которого рвется нарочито хриплый – под Высоцкого – бас: Спят на старом кладбище бандиты… шелестят железные венки… – Так я не о нем. С ним уже поздно… – жаловался Игорь. – Кроме спорта, ничего не видит… обещали в сборную по хоккею, но ему на тренировке нарочно по мениску… теперь бредит уголовной романтикой… между нами, я через это прошел… тупик, ведь правда? Хотел его добровольцем в Косово… наших не трогают… но там уже кончилось, так? А вот Ксения, ей шестнадцать, весной аттестат… С высоты своего жилого этажа (над бетонным цоколем) Валентин Петрович летом часто замечал за красной кирпичной стеной во дворе тоненькую девицу – она сиживала с книжкой, как тургеневская барышня, на белых металлических качелях явно зарубежного производства. Она училась не у него, хотя мать девочки, Татьяна Ганина (такая у нее была девичья фамилия), окончила именно углевскую школу. Новые времена: Ксению отдали в английский колледж. – Я бы просил вас… может быть, с ней вечерами, на каникулах… то есть, вы понимаете… вот как вы, Валентин Петрович, вашего ученика образовали… потом бы я ее за границу… – Игорь сидел рядом, также свесив ноги в воду, и, косясь в запрокинутое лицо старика, шепотом продолжал: – Деньги есть, поехать не проблема… английский она как бы знает, но этого ж недостаточно. А вот как там утвердиться? Что для этого надо? – А что она умеет? – спросил или хотел спросить учитель. – Она… – Игорь шмыгнул носом. – По физике неплохо, Кузьма Иванович ее хвалил… но зачем девушке физика? Верно? “Еще не хватало вместе с Кузьмой работать и здесь…” – Из разноцветных бумажек клеит зверей, птичек на картон… ну, это глупость, конечно… играет на фортепиано, хотя понимаю, самодеятельность… ей чего-то бы надо… Что самое главное для человека на Западе? Учитель медленно сел. Кровь, кажется, более не текла. – Главное… главное – уверенно и интригующе излагать свои мысли. – Он печально улыбнулся своей фирменной улыбкой – как сатир, левым краем сухого длинноватого рта, чуть не до уха. – Даже если этих мыслей и нет. Уметь строить мысль. Игорь вскочил. – Научите!.. я вас очень… заплачу хорошие деньги… – быстро забормотал он, наклонясь к старику. – Я вас умоляю… – Я же пошутил… Игорь Владимирович… – Нет-нет, я понимаю… как вести себя, как смотреть, как говорить… Валентин Петрович, медленно дыша, подумал: “Ну, что ж… а почему бы в самом деле с ней не поработать? Может быть, на ремонт квартиры заработаю? Может быть, девочка все же что-то представляет собой? Татьяна-то Ганина была восторженная душа. Только рано замуж вышла. Возможно, что-то и дочери передала. Каждый человек изначально талантлив. – Если бы ваш сын жив остался! – воскликнул Игорь. – Я помню, они симпатизировали… Валентин Петрович вздохнул и тяжело поднялся, не давая взять себя под руку. Голова кружилась и словно была в скафандре. – Хорошо, подумаем. Идемте, неловко. Там уж, верно, решили: мы уснули. |
|
|