"Звездные взломщики" - читать интересную книгу автора (Медведев Антон)

УДК 821.161.1-312.9 БЬК 84 (2Рос=Рус)6-44. М42

Серия основана в 1997 году Серийное оформление А. А. Кудрявцева

В оформлении обложки использована работа, предоставленная агентством Fort Ross Inc.

Подписано в печать 07.02.2003. Формат 84х Юв'/зг- Усл. печ. л. 20,16. Тираж 10 000 экз. Заказ № 4379.

Медведев А.Н.

М42 Звездные взломщики: Фантаст, роман / А.Н. Медведев. — М.: ООО «Издательство ACT», 2003. — 413, [3] с. — (Звездный лабиринт).

ISBN 5-17-018263^5

...Мир далекого будущего. Мир, где планету за планетой охватывает пожар «золотой» и «бриллиантовой лихорадки». Мир, где можно в одночасье разбогатеть —- или погибнуть. Мир, в котором авантюристы всех возможных рас Галактики чувствуют себя как рыбы в воде.

Но лучшие из лучших — ЗЕМЛЯНЕ!

Двое парней и девушка, носящиеся из системы в систему, с планеты на планету в поисках шанса нажить состояние, попросту не знают себе равных в новом космическом законе выживания — ИЛИ ТЫ, ИЛИ — ТЕБЯ!..

УДК 821.161.1-312.9 ББК 84 (2Рос=Рус)6-44

© А;Н. Медведев, 2003 © ООО «Издательство ACT», 2003

Этот мир полон денег, и взять их не может только лени­вый — именно это обстоятельство и заставило меня поздней ночью шестого июня распахнуть дверь глайдера и с высоты двенадцати километров шагнуть за борт.

Тихо шипел в кислородной маске воздух, я летел вниз со скоростью двухсот сорока километров в час и любовался рас­кинувшейся подо мной панорамой ночного города — лишь человек с моим чувством прекрасного мог в полной мере оце­нить эту величественную картину. На высоте трех километров сработал механизм раскрытия, меня тряхнуло, после чего на­чался уже совсем неторопливый полет под куполом парашю­та. Отключив подачу воздуха, я снял и сбросил вниз шлем с ненужной мне теперь маской, затем стал спокойно высматри­вать место для посадки.

Интересовало меня главным образом северное крыло зам­ка Ее Величества. Я ни в коей мере не хотел нарушать покой царственной особы, а потому опустился тихо и незаметно. Погасив черный купол парашюта, собрал его, затем осторож­но прошел по крыше и затолкал парашют в третью от края вентиляционную трубу. К этой же трубе привязал струну по­ясной лебедки — а как иначе спуститься с этой верхотуры? Слегка потравив струну, осторожно добрался до края крыши и глянул вниз.

Итак, что у нас там... Четверо у ворот, так и должно быть. Еще двое ошиваются под окнами, это мне тоже знакомо. Нако­нец, двое дюжих гвардейцев — и где только таких набирают — охраняют главный вход.

Ничего неожиданного. Убедившись в этом, я ослабил тор­моз лебедки и начал спуск.

Говоря откровенно, спускаться до самого конца — то есть в лапы гвардейцев — мне почему-то не хотелось. Именно по­этому я предпочел зависнуть у окна на восьмом этаже, спра­ведливо полагая, что не стоит лишний раз проверять бдитель­ность охраны.

Весь инструмент у меня, разумеется, был с собой. Выре­зать стекло при моей квалификации — совершенно плевое дело. Наклеив на стекло липучку, я аккуратно обвел его по пери­метру плазменным резаком, после чего легко выдавил, при­держивая за хвостик липучки. Чтобы вырезанное стекло не мешало, сдвинул его в сторону, между створками левой поло­вины окна.

С внутренним стеклом я поступил точно так же, затем с трудом протиснулся в узкий проем. И лишь убедившись, что все тихо и я твердо стою на полу, откинул стопор поясной лебедки, снял катушку со струной и положил ее на подокон­ник. Все, я внутри — теперь можно и поработать...

План здания я знал наизусть, а потому без лишних прово­лочек направился к интересующей меня части замка.

Вот и нужная мне дверь. Массивные резные двери, литые ручки чистого золота — и такой простенький замок. Я мог спра­виться с ним за считанные секунды, но спешить не стал — всему свое время. Для начала надо проверить дверь на предмет сигна­лизации, мало ли какие там могут таиться сюрпризы? Вытащив черную коробочку детектора, я исследовал поверхность двери, внимательно глядя за глазком индикатора — не замигает ли? Да нет, все чисто. Даже странно — не забегаловка какая-нибудь, дворец Ее Величества все-таки. И как ни тянуло меня внутрь, я предпочел подстраховаться...

Не скрою, когда я сверлил дверь, мое сердце сжималось от горя — портить такую красоту! Но выбирать не приходилось — просверлив отверстие, я вставил в него гибкий усик световода и прильнул глазом к окуляру. Медленно поворачивая усик, огля­дел обратную сторону двери, затем внимательно изучил комнату. Не комнату даже, огромный зал, освещенный слабым светом дежурного освещения.

Чисто, как я и думал. Тем лучше — вскрыв замок, я приот­крыл дверь и проскользнул внутрь, затем еще раз окинул взгля­дом зал. Положительно, мне везло — никакой сигнализации. Не иначе, придется написать письмо Ее Величеству с предло­жениями по улучшению охраны замка.

На стенах висели картины — много картин. Я шел по ог­ромным залам и молча страдал — страдал от того, что вся эта красота останется здесь, что мне не суждено переправить ее в свою скромную обитель. О боги, боги, вы несправедливы!

До интересующего меня зала я добрался в полном рас­стройстве. Меня не смог согреть даже вид роскошных коро­левских бриллиантов, сверкавших под бронированными стек­лами. Тем не менее я взял себя в руки и пошел к витрине в дальнем конце зала — именно из-за нее я и проделал этот долгий путь. Может, хоть знаменитая королевская тиара смо­жет уменьшить мои страдания?

Увы, этому не суждено было сбыться. Взглянув на витри­ну, я почувствовал себя несчастным вдвойне.

Бронированное стекло было вскрыто, я хорошо знал, как это делается. А вместо тиары... Вместо тиары лежал неболь­шой листок с коряво написанными буквами. Вероятно, посла­ние королеве...

Я взял листок в руки — и понял, что ошибся. Как раз королева тут была явно ни при чем...

«Дорогой Вик! Прости, что так вышло, но в этой игре все­гда побеждает сильнейший! Надеюсь, ты успеешь, унести от­сюда ноги».

Словно подтверждая озабоченность неизвестного автора, в залах ярко вспыхнул свет, и я мысленно записал себя в по­койники. Но верить в это все же не хотелось, поэтому я сунул листок в карман и бросился бежать.

Быстрые ноги при моей профессии — отнюдь не лишняя роскошь. Именно поэтому я успел прицепить катушку со стру­ной к поясной лебедке и протиснулся в окно как раз в тот мо­мент, когда неподалеку раздались крики и топот множества ног.

Стоя одной ногой на подоконнике, я отшатнулся в сторо­ну и прижался к стене — авось не заметят. Люди вообще от природы не слишком наблюдательны, и кому придет в голову заглянуть в этот маленький коридорчик, когда там, в залах, крадут королевские сокровища?

Так оно и получилось. Когда топот стих, я повернул рыча­жок управления лебедкой и под тихое пение привода медлен­но поплыл вверх, страстно надеясь на то, что меня не заметит сейчас какой-нибудь особо ретивый гвардеец. Ведь для того, чтобы получить новые погоны, ему достаточно всего лишь разок пальнуть из своей винтовки.

Труднее всего было перелезать через свес крыши, я и не думал, что мне придется преодолевать его в такой спешке. Теперь к трубе — отцепить струну, достать парашют. Наки­нуть лямки, застегнуть замок. Расправить купол...

Крики, прямо в глаза мне бьет луч прожектора. Но отсту­пать поздно, я хватаюсь за стропы и бегу по крыше, стремясь поднять купол. Он расправляется удивительно медленно; кра­ем глаза я вижу вспышки выстрелов. Пять метров до края, три,.. Отталкиваюсь, проваливаюсь вниз — и с радостью чув­ствую, как подхватывает меня черное крыло...

Лучи прожекторов все еще пытаются меня поймать, я кру­то поворачиваю в сторону, пытаюсь увернуться. Знаю, что те­ряю этим драгоценную высоту, но выбора у меня нет. Снова подламываю крыло, крутой поворот, лучи шарят где-то в сто­роне. Потеряли...

Тяну к заранее намеченному месту, ноги едва не цепляют соседние крыши. Еще немного — все, ушел! По крутой спира­ли скольжу вниз, у самой земли перевожу полет в горизон­тальный и плавно касаюсь ногами земли. На то, чтобы со­брать парашют, нет времени — отцепляю подвеску и бегу к стоящему чуть поодаль глайдеру с эмблемами королевских военно-воздушных сил. Строго говоря, это мой глайдер, я ос­тавил его здесь этим вечером. Открываю дверь, прыгаю за штурвал. Рывком поднимаю машину и по-над крышами зда­ний увожу ее в сторону, туда, где не заметят меня чуткие рада­ры. И лишь выбравшись из запретной зоны, перевожу дух...

Весь остаток ночи я посвятил заметанию следов. Прежде всего содрал с глайдера наклейки ВВС и аккуратно замыл эти места, потом снял и уничтожил фальшивые номера. После чего забрался в другой глайдер — тот самый, из которого прыгал этой ночью, и стер из его памяти координаты.замка Ее Величества и программу возвращения.

Теперь никто не докажет, что эти глайдеры вообще поки­дали мой гараж. Отпечатков я нигде не оставил — для этого существует специальная паста, ею смазывают руки при прове­дении разного рода деликатных операций. Что касается возможных видеозаписей моего посещения, ведь может быть и? такое, то на этот счет я тоже был совершенно спокоен.

Пройдя в ванную, я включил свет и взглянул на себя в зеркало.;Господи, ну и уродина! Смочив пальцы водой, просунул их под край маски и аккуратно стянул с себя личину. Бро­сив ее в утилизатор, с наслаждением умылся, затем вновь по­смотрел на себя в зеркало. Ну вот, совсем другое дело...

Одежду и обувь тоже пришлось отправить в утилизатор — мало ли что. Береженого бог бережет. Правда, злополучную записку я все же спрятал в тайник, авось пригодится. После чего уже со спокойной душой отправился спать.

Проснулся я в начале девятого от громкого стука в дверь.. Ломились основательно, без всякого намека на глупую дели-, катность. Открывая дверь, я уже без тени сомнения знал, кого увижу.

— Ты дома? — Капитан Моран явно был не в духе. И я догадывался почему. — Где был этой ночью?

Он оттеснил меня увешанной орденами грудью и прошел в дом, его ненавидящий все живое взгляд внимательно обша­ривал мое скромное жилище.

— Как где? — Я изобразил на лице недоумение, затем со­вершенно искренне зевнул, продемонстрировав капитану креп­кие здоровые зубы. — Спал...

— Эти сказочки ты расскажешь своей маме. — Капитан по­вернулся и пригвоздил меня взглядом к полу. — Где тиара?! — рявкнул он, от его крика зазвенели подвески моей венецианской люстры. Раритет, между прочим. Восемнадцатый век. Где-то ее до сих пор ищут.

— Капитан, что вы? — Невинности моей физиономии могли позавидовать даже девственницы. — Какая тиара?

— Ее Величества королевы Анны! — Моран взял меня за ворот и приподнял. — И украл ее именно ты!

— Бог свидетель, капитан! — прохрипел я, воздев глаза к небу. — Я ведь давно завязал с этим. Я теперь честный человек и твердо встал на путь исправления. У меня и бумага есть...

— Ты лжец и мошенник! — снова рявкнул Моран. — Ты отсидел всего четыре месяца. Кому ты заплатил? Судье?!

— Господин капитан, как вы можете так говорить о нашем правосудии? Правосудие неподкупно...

— Молчать! — Капитан отпустил меня и нервным шагом стал мерить комнату, затем взглянул на своих подчиненных.

— А вы чего уставились? Марш вперед, обыскать все до последней нитки!

Подчиненные бросились обыскивать мою обитель. Что- что, а уж уборки мне это добавит.

— Послушай, Вик... — Моран явно решил зайти с другой стороны. — Давай договоримся: ты отдаешь мне тиару, а я, так и быть, отпущу тебя. А в отчете напишу, что преступник сбежал. Это твой шанс, Вик. Ты ведь не хочешь за решетку, правда?

— Правда, господин капитан. — Я смотрел на Морана теп­ло и преданно. — Нет такого человека, который сам бы захо­тел за решетку. Хотя нет, вру. Был у нас один такой, некто Джонни Трясучка. Он задолжал Хромому Билли шесть тысяч кредов, а отдавать не хотел. Хромой Билли тогда уже совсем плох был, вот Джонни и решил отсидеться в камере. Думал, Билли помрет и платить не придется. Плюнул на портрет Ее Величества, да простит меня господин капитан за то, что я говорю о такой мерзости. Получил три месяца тюрьмы. Но его по ошибке поместили в чумной барак, там он подхватил ка- кую-то заразу и помер. Что касается денег, то Хромой Билли их все равно получил, продав в анатомический музей бренные останки...

— Молчать! — взвизгнул Моран. — Не отдашь тиару, я тебя в тюрьме сгною!

— Господин капитан, не я это. — Я с чувством стукнул себя в грудь и попытался пустить слезу. — Богом клянусь!

—Да кто, кроме тебя, мог забраться в охраняемый замок? — Моран снова понизил голос. — Кто?!

Признаюсь, я бы и сам хотел получить ответ на этот воп­рос. Я по праву считал себя лучшим, и вот мне впервые утерли нос. Да еще так красиво — сперли мою тиару, а меня самого подставили Морану.

— Не знаю, господин капитан. — Я виновато пожал плеча^ ми. — Но если мне что станет известно, то я тут же, как глубо­ко добропорядочный человек и преданный слуга Ее Величе­ства, сообщу вам об этом. Надеюсь, благополучное раскрытие этого дела поможет вам наконец получить звание майора...

Капитан побагровел, я стал всерьез опасаться за его здоро­вье. Не хватало, чтобы его сейчас хватил удар. Тогда мне предъя­вят еще и обвинение в убийстве.

— Молчи, Вик. Лучше молчи... — прошипел Моран и сжал кулаки. Потом взглянул на своих подчиненных. — Ну что там?! Долго еще будете возиться?!

— Ничего нет, господин капитан! — Подбежав к Морану, молоденький сержант вытянулся в струнку. — Прикажете про­должать обыск?

Капитан взглянул на сержанта, потом на меня — похоже, выбирал, кого из нас он убьет первым.

На наше с сержантом счастье, ему все-таки удалось взять себя в руки.

— Хватит... Все вон отсюда... А ты останься! — Последние слова он адресовал уже мне. Пришлось подчиниться.

— Как скажете, господин капитан! — Я с готовностью щелкнул босыми пятками и вытянулся перед Мораном. — Может, чашечку кофе?

Пальцы капитана сжались, но до убийства дело все же не дошло. Натужно сглотнув, он погрозил мне пальцем, повер­нулся и быстрым шагом вышел из дома. Я, разумеется, рва­нулся следом. Сорвав злость на некстати оказавшемся на его пути сержанте — тому достался крепкий подзатыльник, — Моран забрался в глайдер, машина тут же поднялась в воздух. Мне оставалось лишь помахать ему вслед...

Отделавшись от Морана, я стал думать, кто именно мог подложить мне такую свинью. Да, недоброжелателей у меня хватало — но кто из них настолько опытен, чтобы стащить королевскую тиару у меня из-под носа? А кроме того, как он узнал о моих планах?

По всему выходило, что за мной следили, и довольно усерд­но, только в этом случае неизвестный доброжелатель мог до­гадаться о моих намерениях. Выходит, он все просчитал и опе­редил меня на какой-то час; Более того, в зале он наверняка оставил видеокамеру — во-первых, чтобы от души насладить­ся моим унижением, а во-вторых, чтобы в нужную минуту включить сигнализацию. Для этого совсем не нужно быть ге­нием;

Итак, кто? Признаюсь, я не мог найти ответа на этот воп­рос, ограничившись элементарными выводами: во-первых, это действительно мог быть мой недоброжелатель. А во-вторых, такую штуку вполне мог провернуть кто-нибудь из новеньких. Из тех юнцов, кому вечно хочется быть первым, кому покоя не дают чужие лавры. Каюсь, сам был таким. Кинуть Вика Самохвалова — это круто.

Я сидел и потягивал пиво после сытного завтрака, когда услышал у входной двери чьи-то грузные шаги. А потом и сама дверь рухнула под мощным ударом.

Сначала я решил, что это снова полиция. Но едва разгля­дев в дверном проеме очередного незваного посетителя, по­нял, что крупно ошибся. Уж лучше бы это была полиция...

Первым делом вошедший отшвырнул ногой стол, я едва успел подхватить бутылку с пивом. А потом я и сам отправил­ся следом за столом и живописно расположился среди его об­ломков.

— Как поживаешь, Вик? — любезно осведомился вошед­ший. Пройдя мимо меня, открыл бар, взял бутылку пива, за­тем удобно расположился на диване. Сорвав с бутылки крыш­ку—с его пальцами это было сущими пустяками, — аккуратно влил в себя ее содержимое.

Потом послышался тихий стук каблучков, я поднял глаза и разглядел худосочную рыжую девицу. Нагнувшись, она с улыбкой посмотрела мне в глаза.

— Привет, Вик... Скучаешь?

Я неопределенно пожал плечами. Точнее, одним правым, левого после удара о стену я пока не чувствовал.

— А мы вот с Борюсиком решили навестить тебя. Дай, думаем, заглянем — может, Вик что-нибудь интересноё рас­скажет?

Не дождавшись от меня ответа — говорить мне все еще было трудновато, она прошла к креслу и села, грациозно за­кинув ногу на ногу. Достала пачку дорогих контрабандных сигарет, не спеша закурила. Выпустив струйку дыма, с улыб­кой взглянула на бугая.

— Боренька, поговори с НИМ;..

Поднявшись с дивана, бугай подошел ко мне, нагнулся и сграбастал за шиворот. Проволок пару метров по полу и толк­нул в соседнее с девицей кресло. Подтащив ногой стул, сел напротив меня.

— Дела у нас такие, Вик. — Он дохнул на меня перегаром, это подействовало — мои мысли разом прояснились. — Слухи ходят, что тебе одна королевская побрякушка улыбнулась.

— В смысле — тиара? — уточнил я. — Вот и капитан Мо­ран о ней спрашивал...

— Моран — тупоголовый дурак, — усмехнулся Борюсик. — Ты ведь не отдал ему корону, правда? А то тебе сейчас будет больно.

То, что Борюсик назвал Морана дураком, в любой другой ситуации показалось бы мне смешным, они вполне стоили друг друга. Но в данной ситуации мне было совсем не до смеха — из тех, кто имел честь познакомиться с кулаками Борюсика, выживали немногие. Спорить с ним мне не хотелось, при его интеллекте это было бессмысленно, поэтому я взглянул на рыжеволосую Елену.

— Послушай, милая... Ну не брал я эту тиару, понимаешь? Не я это...

— Не свисти, Вик... — Леночка стряхнула пепел на пол й мило улыбнулась. — Если не ты, то кто?

— Да я сам не знаю. Сначала Моран приперся, теперь вы. Я спал всю эту ночь, понимаешь? Спал, как младенец.

— Не верю, Вик. Не верю...

Улыбнувшись, Леночка кивнула Борюсику, тот поднялся со стула и горой навис надо мной, радостно потирая руки.

— У тебя еще есть время, Вик. — Леночка смотрела на меня с очаровательной улыбкой.

Эх, Леночка... А какие сладкие слова она мне когда-то шептала!

— Ну ладно, ладно... — Я покорно взглянул на Борюсика. — У меня эта безделушка.

— Разумеется, у тебя, — усмехнулась Леночка. — И ты мне ее сейчас отдашь.

— Но ты меня отпустишь? — Я изобразил на лице заинте­ресованность.

— Разумеется, Вик. Разумеется...

То, как она произнесла эти слова, сразу расставило все на свои места. Сколько стоит тиара? В районе миллиона кредов, сумма более чем приличная. Заполучив тиару, они тут же меня прикончат. Разве что тиары у меня нет, хотя в моем случае это как раз ничего не меняло. Все равно итог один: Борюсик с Леночкой уходят, а мой труп со следами насильственной смерти ждет прихода полиции. Меня это никак не устраивало.

— Хорошо, хорошо... — Я торопливо вытянул руку, ос­танавливая Борюсика. — Договорились. Тиара у меня, в тай­нике.

— Уже лучше, — кивнула Леночка. — Где тайник?

— Вон в том углу, под торшером. Я покажу... — Я попы­тался было подняться, но Борюсик небрежным толчком от­правил меня назад в кресло.

— Сиди, Вик, и не дергайся... — Борюсик прошел к тор­шеру, сдвинул его в сторону. — Тут ничего нет...

— Подцепи ножом плитку, — посоветовал я.

Борюсик так и сделал. Пока он выворачивал плитку, я спо­койно сидел в кресле, изображая полную заинтересованность в плодотворном сотрудничестве.

— Тяжелая... — ругнулся Борюсик, с трудом подцепив плит­ку своими толстыми пальцами. — Не мог легче сделать?

— Тяжелую не простукать, — пояснил я. — Не опреде­лишь, есть ли там пустота.

Под плиткой оказалась глубокая ниша, круто уходящая в сторону.

— Ну и где корона? — Борюсик с сомнением оглядел нишу. — Нет тут ничего...

— Давай я сам достану, — снова предложил я.

— Не пускай его. — Леночка встала и подошла к Борюси- ку. — Может, у него там пистолет спрятан.

— Да там она, там... — как можно более невинно произнес я. — Запусти руку поглубже и пошарь.

Вполголоса матерясь, Борюсик лег на пол, запустил руку в нишу. И взвыл от боли.

— Больно? — поинтересовался я, встав с кресла. Борюсик отчаянно дергался, пытаясь вытянуть руку, на лице Леночки проступил страх.

— Что у тебя... там? — спросила она, потихоньку пятясь к стене.

— Капкан. Антикварная вещь, между прочим. А вот здесь, — я подошел к стене и открыл другой тайник, — у меня пистолет.

Было забавно наблюдать, как меняется у Леночки выраже­ние лица. Если сначала оно просто выражало страх, то теперь совершенно побелело.

— Вик, что ты... — Она сделала робкую попытку улыб­нуться. — Ты же не будешь стрелять, Вик? Мы же друзья...

— Друзья? — Я усмехнулся. — Говорила бы проще: спали с тобой когда-то. Только ведь это когда было... А ну-ка, милая, сядь на пол. Вон там, рядом с Борюсиком.

Леночка покорно опустилась на пол. А ножки у нее все еще ничего...

— Отпусти меня! — Голос Борюсика дрожал от злобы и боли. — Сейчас же, гнида, или я тебе все кости переломаю! Быстро!

Его пламенная речь не произвела на меня впечатления. Подумав, я поднял пистолет и аккуратно прострелил Борюси- ку ногу чуть повыше колена, он снова взвыл от боли. Леночка тихо заскулила.

— Может, еще что хочешь сказать? — поинтересовался я..— Так ты давай, не стесняйся...

Борюсик заскрежетал зубами, но промолчал. Уже лучше.

— Итак, что же мне с вами делать? — Я демонстративно вздохнул. — Не спорю, было бы лучше вас пристрелить. Но потом надо возиться с трупами,.прятать их — одна морока. Второй вариант: можно было бы вас отпустить. Да вот беда, Борюсик при первом же удобном случае размозжит мне голо­ву. Так где же выход? милая? — Я взглянул на Леночку. — Предложи что-нибудь.

Леночка молчала. Судя по всему, просто не верила, что я могу их отпустить. Ну еще бы, судят по себе.

— Хорошо, милая... — Я присел рядом с Леночкой и вни­мательно посмотрел ей в глаза. — Так и быть, я тебя отпущу, и даже без всяких условий. Что касается Борюсика... я взгля­нул на бугая и почесал затылок, — то отпущу и его, если он поклянется здоровьем своей матушки и дебилов-детушек не делать мне после этого гадостей. Идет, Борюсик?

Борюсик не ответил, сделав еще одну попытку вытянуть руку из капкана. Зря, этим капканом когда-то медведей ловили.

— Ну так как, Борюсик? Решай: или обещаешь оставить меня в покое, или твои детки станут сиротами.

Борюсик тяжело дышал, его лицо побагровело.

— Хорошо... — процедил он наконец сквозь зубы.

— Обещаешь меня не доставать? — уточнил я.

— Да, да! Обещаю! — Голос Борюсика напоминал рев разъя­ренного быка.

— Ну, тогда другое дело... — Я подошел ближе, поднял валявшийся на полу нож. Подцепил им плитку в паре метров от Борюсика, запустил руку в отверстие и вытянул из него конец цепи. Упершись ногами в пол, изо всех сил потянул за цепь — Борюсик охнул и вытянул руку.

— Только и всего, — произнес я и бросил Борюсику нож. — Возьми, а то забудешь.

Борюсик прижал окровавленную руку к груди, левой ла­донью зажал рану на ноге, его взгляд пылал злобой. Ничего, ему полезно походить пару недель в гипсе.

Я повернулся к Леночке.

— Свободна, милая. И цени мою доброту... Ты тоже. — Взглянув на Борюсика, я отошел в сторону и остановился у окна. — Счет за дверь пришлю позже.

Леночка медленно прошла к двери, не сводя с меня глаз: похоже, она все еще ожидала выстрела. Эх, милая, до чего же ты изменилась... Что касается Борюсика, то он поднял нож и похромал к выходу, при этом глаза его светились злобой. Навер­няка ему не терпелось всадить в меня нож, но пистолет в моей руке не оставлял ему никаких шансов.

— Ничего, Вик... — тихо пробормотал он, выходя из дома, тг- Еще свидимся...

Непременно, Борюсик. Непременно... — Я проводил его насмешливым взглядом, потом вышел из дома и с удоволь­ствием проследил за тем, как Борюсик с Леночкой забираются в глайдер. Когда машина поднялась в воздух, мне снова оста­лось лишь помахать рукой..;

Сказать, что я поверил Борюсику, значит расписаться в соб­ственной глупости. Но что мне было делать? В женщин я не стреляю по определению — предпочитаю делить с ними постель. А застрелить Борюсика у себя дома — значит получить массу дополнительных хлопот. Даже затащить такого бугая в глайдер и то непросто, а уж куда-то его везти, рискуя нарваться на поли­цию... Нет уж, увольте. Как-нибудь в другой раз.

Вздохнув, я вернулся к двери, уныло осмотрел ее, потом побрел в гараж за инструментами. Но особого настроя на ре­монт не было — глядишь, опять кто заявится...

Следующие четыре дня прошли в напряженных раздумьях — я пытался вычислить своего врага. Перебрал всех мыслимых и немыслимых, навел кое-какие справки — и все впустую. Газеты тем временем смаковали подробности похищения, в одной из них даже появился эффектный снимок — неизвестный фото­граф запечатлел мой героический прыжок с крыши замка Ее Величества. Вышло довольно недурно. Мне даже стало завидно: я прыгал с крыши, а деньги за снимок получил фотограф. Мо­жет, потребовать свою часть комиссионных?

Утро очередного дня тоже началось вполне буднично: с треском рухнула залатанная на живую нитку дверь, в комнату ввалилась толпа вооруженных людей. Впрочем, это оказалась всего лишь полиция, возглавляемая моим добрым другом каг питаном Мораном. Меня, разумеется, как следует приложили к полу, на руках защелкнулись «браслеты». Похоже, Моран все же решил повесить всех собак именно на меня.

Лежа на полу, я вывернул голову и взглянул на Морана. И даже попытался ему улыбнуться...

— Доброе утро, господин капитан. Вот уж не думал, что увижу вас так скоро.

— А я вот решил зайти... — Капитан усмехнулся. К моему удивлению, он был сегодня в отличном настроении. К чему бы это?

— Я могу сесть в кресло? — спросил я. — А то как-то неудобно: я лежу, а вы стоите. С моей стороны это выглядит несколько невежливо.

— Можешь, Вик. — Капитан снова благосклонно улыб­нулся. — Посадите его на стул...

Меня усадили, два дюжих полисмена стали по бокам. Надо же, какие почести.

— Итак, господин капитан? — Я взглянул на Морана, ду­мая о том, не разрешит ли он мне глотнуть пива. — Вы хотели мне что-то сказать?

— Я? — Капитан наигранно усмехнулся. — Нет, Вик. Это ты мне должен кое-что рассказать.

— Если вы о тиаре... — начал было я, но капитан вежливо прервал меня.

— Нет, Вик, нет... Забудем пока о тиаре. Расскажи-ка мне лучше об украденных картинах. — В глазах Морана читалось торжество.

Мне стало немножко не по себе.

— Картины? — переспросил я. — Какие?

— Те, что ты взял этой ночью в Национальной Галерее... — Моран достал из кармана листок, вчитался в строки. — Гоген, Вермеер, Ван Гог, две картины Пикассо и один Тициан. Наде­юсь, с ними ничего не случилось?

Итак, этой ночью обокрали Национальную Галерею — жаль, что с утра я не посмотрел видео. И они, разумеется, снова взялись за меня.

На душе полегчало — уж там-то на этот раз меня действи­тельно не было, теперь меня голыми руками не возьмешь.

— Господин капитан, что вы... — Я хотел было возмущен­но развести руками, но помешали наручники. — Я же говорил вам, что больше такими делами не занимаюсь.

— Брось, Вик. — Капитан снова улыбнулся. — Мы нашли твои отпечатки пальцев.

Я усмехнулся.

— Чушь, господин капитан. Этого просто не может быть. Вы ошиблись.

— Хватит, Вик... — Капитан поморщился. Похоже, мое нежелание взять на себя вину начало его раздражать. — На этот раз все точно. Экспертизу проводил Голдман, отпечатки действительно твои. Надеюсь, Голдману ты доверяешь?

— Доверяю, господин капитан. Только все равно меня там не было.

— У нас даже есть кадры видеозаписи, — сказал Моран. — Ты обманул шесть видеокамер, но седьмая тебя все-таки пой­мала. Твое личико получилось вполне отчетливым. Так что давай договоримся: ты отдаешь картины, а я, со своей сторо­ны, обещаю поговорить с судьей. Думаю, он даст тебе не боль­ше двадцати лет. — Моран засмеялся.

Дело принимало дурной оборот — похоже, мой неизвест­ный друг снова меня подставил, на этот раз весьма основа­тельно. Видеозапись, отпечатки пальцев... Сработано профес­сионально. И какой судья теперь поверит в мою невиновность? Особенно учитывая мой послужной список.

Тем не менее признавать себя виновным я не собирался.

— И все равно я не виновен, господин капитан. Меня под­ставили...

— Жаль, Вик... — Моран демонстративно вздохнул. — Я надеялся договориться с тобой по-хорошему. Начинайте обыск... — Он кивнул стоявшим рядом с ним полисменам.

— Бог в помощь... — хмыкнул я. — И постарайтесь ничего не сломать.

Обыск длился от силы пять минут. Потом из моей спальни вышли два полисмена и положили на стол три картины. Я взглянул на них — и понял, что пропал.

— Вот и все, Вик. — Голос капитана задрожал от радости. — Кстати, где еще три?

Я молчал, лихорадочно обдумывая ситуацию. Итак, отпи­раться бесполезно, все улики налицо. Ладно бы видеозапись и отпечатки, это еще полбеды. Но вот передо мной лежат Пи­кассо, Ван Гог и Вермеер. Гениальные древние шедевры, и все три найдены в моем доме. Дальнейший расклад событий про­считать нетрудно — через какой-то час я окажусь за решет­кой, и несколько откормленных полисменов будут регулярно обрабатывать мои бока кулаками, пытаясь этим примитивным, но действенным способом вернуть недостающие картины.

Антон Мёдведёв

Наскоро обмозговав ситуацию, я пришел к однозначному выводу: надо сдаваться.

— Ладно, господин капитан, — сказал я, уныло опустив голову. — Ваша взяла...

— Ну наконец-то. — Капитан радостно потер ладони. — Итак, где картины?

— Тут, рядом. — Я неопределенно мотнул головой. — Я показывал их покупателю.

— Рядом — это где?

 — Я покажу... — произнес я совершенно убитым голосом. — Да, и еще — тиара тоже там...

— Вик, ты начинаешь мне нравиться. — Капитан даже кряк­нул от удовольствия. — Вставай, покажешь, где это.

— Да, господин капитан. — Я покорно кивнул. — Но вы обещаете поговорить с судьей?

— Я подумаю над этим. — Капитан был явно доволен со­бой. — Пошли.

— А наручники можно снять? Здесь ведь соседи, а я в на­ручниках... Что будет с моей репутацией?

Капитан засмеялся.

— А она у тебя есть?

— Разумеется, господин капитан. В их глазах я до сих пор честный, добропорядочный гражданин. — Я вытянул руки с наручниками. — Снимите, господин капитан, у меня здесь девушка рядом живет. Может, она мне еще передачи в тюрьму носить будет...

Мое лицо выражало искреннее раскаяние. Взглянув на меня, капитан благосклонно кивнул.

— Хорошо, Вик. Но учти, если что... — Моран демонстра­тивно похлопал по кобуре и усмехнулся. — В общем, ты меня понимаешь.

— Так точно, господин капитан...

Мы вышли на улицу, я даже почувствовал некоторую гор­дость — как-никак в данный момент меня опекали одиннад­цать сотрудников полиции. Похоже, я постепенно становлюсь важной персоной.

На улице было тепло и солнечно, я с удовольствием смот­рел на яркое голубое небо. Моран шел рядом, напевая какую-

то песенку. Судя по всему, он уже считал себя майором, но я почему-то не разделял его оптимизма.

Сопроврждаемый почетным эскортом, я наконец-то доб­рался до набережной. По каналу плыли стилизованные под старину прогулочные лодки, в небе парили чайки. Очень хо­рошо..!

— Уже близко, господин капитан, — обнаделшл я Морана. — Немного осталось.

Так оно и было — я шел вдоль канала, пока не добрался до знакомой мне выщербленной бетонной плиты. После чего, ненавязчиво оглянувшись по сторонам, прыгнул в воду... ;

О том, что происходило наверху, я мог только догадывать­ся — погрузившись метра на четыре, я разглядел-таки темный контур интересовавшей меня трубы. Склизкая, покрытая во­дорослями, она производила довольно мрачное впечатление, но меня это не слишком беспокоило. Добравшись до среза трубы, я быстро заплыл внутрь и стал уверенно пробираться вперед, благо дорога была мне знакома. Подыскивать такие места довольно трудно, на это уходят недели и месяцы. И все ради тех редких случаев, когда подобные заготовки спасают тебе жизнь.

Вынырнул я примерно через минуту — в узком колодце, почти доверху заполненном водой. С опаской посмотрел на крышку колодца над головой —' если копы хоть немного сооб­ражают, то обязательно проверят этот колодец.

Они не проверили — отдышавшись, я нырнул снова. На этот раз плыть пришлось дольше, но дорога была более удоб­ной, я плыл по заполненному водой каменному тоннелю. Пришлось миновать метров пятнадцать, пока уровень воды в тоннеле не понизился и я не смог всплыть и глотнуть воз­духа. Чем дальше я плыл, тем меньше становилось воды — тоннель поднимался в гору, — пока наконец мои ноги не коснулись дна.

Остальное было уже совсем просто, если не считать того, что идти пришлось в полной темноте. Добравшись до нужного мне отвода ливневой канализации, я свернул в узкий камен­ный коридор, чтобы через две сотни метров выбраться через колодец в подвале одного из высотных домов.

Здесь, среди изъеденного крысами хлама, в небольшом металлическом ящике я хранил «спасательный комплект» — чистую одежду, обувь, кредитную карточку, новые документы и прочие полезные мелочи. Правда, чтобы добраться до ящи­ка, пришлось как следует поработать — растащить прикры­вавшую его гору всякой рухляди. Откопав наконец ящик, я выволок его поближе к зарешеченному окошку — из него лился яркий солнечный свет. И уже не спеша смог переодеться...

В подвале я провел больше часа, дожидаясь, пока высох­нут волосы. Потом оглядел себя в маленькое зеркальце — ни­чего, вполне нормально. Напоследок, прежде чем уйти, как следует полил себя дезодорантом — откровенно говоря, после путешествия по канализации пахло от меня не слишком при­ятно.

Я вышел из многоэтажки через парадные двери, снова чув­ствуя себя человеком. На мне была чистая одежда, начищенная до блеска обувь, я смотрел на мир сквозь старомодные очки — сейчас они снова были в моде — и мог ничего не опасаться. Поймав такси, назвал адрес скромной гостиницы на окраине города. Добрался я до нее вполне нормально, если не считать того, что водитель то и дело подозрительно морщил нос. Однако щедрые чаевые наверняка окупили его страдания.

Номер я взял довольно скромный, из тех, что обычно сни­мают в командировках служащие небольших компаний. Мои новые документы не вызвали у администратора гостиницы никаких вопросов, и уже через четверть часа я наконец-то с наслаждением окунулся в полную горячей воды ванну...

Утром следующего дня я отправился в одну из контор по продаже недвижимости и подобрал с десяток адресов. Объехав три из них, нашел вполне подходящий вариант — небольшой домик на окраине, с гаражом и посадочной площадкой, в паре минут ходьбы остановка общественного транспорта. Заплатив за два месяца вперед, тут же получил ключи от дома. Обста­новка в новой резиденции была довольно скромной, но пока меня это вполне устраивало.

Итак, проблема с жильем была решена, теперь мне нужен был глайдер — как-то не привык я ходить пешком. Подходя­щая машина нашлась в одной из контор, торгующих подер­жанными глайдерами. Уладив проблемы с регистрацией и обя­зательной страховкой, я уже со спокойной душой вернулся домой...

Весь остаток дня я размышлял о том, что и как мне делать дальше. Положим, от полиции я спрятался — как, к слову, и от своего удивительно ловкого доброжелателя. Сейчас он тоже рвет и мечет, понимая, что я в очередной раз ускользнул из тщательно расставленных сетей. Правда, надо отдать ему долж­ное, жизнь он мне подпортил изрядно. Только-только мне удалось легализоваться, я потратил массу денег на взятки су­дьям и прокурорам, отсидел четыре месяца — и все впустую. Нет больше Вика Самохвалова, он чудесным образом превра­тился в Мишеля Валуа.

Все это так, но вот что мне делать? Как вычислить достав­шего уже меня невидимку? Чем больше я думал, тем лучше понимал: без некоторой помощи мне никак не обойтись...

Утром следующего дня я купил новый линком — моя труб­ка, увы, осталась дома. Оплатив услуги телефонной компании за месяц вперед, вернулся домой, уселся в кресло и с замира­нием сердца набрал нужный номер.

Ответили почти сразу. Услышав тихий спокойный голос, я повеселел.

— Привет элите... — Похоже, мне действительно повезло. — Ты сейчас сильно занят?

— Для тебя я всегда свободен, — спокойно ответил Ки­рилл. Он знал, что я никогда не буду беспокоить его по пустя­кам. — Приедешь сам, или приехать мне?

—Лучше приезжай ты. В два часа дня, на двадцать восьмой парковке. Серый «Ураган», номер восемьсот двенадцать сто сорок два.

— С собой что-нибудь брать? — В голосе Кирилла про­скользнул профессиональный интерес.

— Да. По полному разряду.

— Ясно... Ладно, до встречи...

— Жду...

Гудок отбоя, я спрятал трубку линкома в карман и улыб­нулся. Сколько я не видел Кирилла? Месяца два, все это вре­мя он где-то пропадал. Если мне не сможет помочь он, то не поможет никто.

Как обычно, Кирилл появился секунд за пятнадцать до назначенного срока — ох уж эти мне профи. Спокойно подо­шёл к моему глайдёру, держа в руках свой любимый серый кейс. Я гостеприимно распахнул дверь.

— Привет, бродяга... — Кирилл протянул мне руку.

— Привет, Кирилл;.. — Подождав, пока Кирилл пристег­нёт рёмень й закроет дверь, я поднял машину в воздух.

За прошедшие месяцы Кирилл ничуть не изменился. Все те же смеющиеся серые глаза, та же улыбка. Да и одет, как всегда, c иголочки. Безукоризненный костюм — наверняка сшит на заказ, умопомрачительный галстук, изящные замшевые штиблеты. Дополняли гардероб дорогие часы и модные сол­нечные очки.

—' Наслышан о тебе, — сказал Кирилл, взглянув на меня с едва заметной улыбкой. — Даже фото твое в газете видел. Зад­ницу не прострелили?

— Могли. — Я неопределенно пожал плечами. — Хотя я опоздал, тиару украли до меня.

— Даже так? — В глазах Кирилла мелькнуло удивление. — И кто же тот бедолага?

— Не знаю, Кирилл. Думал, случайность, глупая шутка. А вчера он меня совсем достал. Про Национальную Галерею слы­шал?

Краем уха. — Кирилл кивнул.

- Ну вот... Вчера утром ко мне заявился Моран, я ни сном ни духом. Начали они обыск — и нашли у меня три картины. В галерее мои отпечатки пальцев, на камере мой фейс. При­шлось откланяться...

— Занятно... — Кирилл усмехнулся. — Даже зацепок нет, кто это?

— Никаких. Но ясно, что кто-то меня крупно невзлюбил.

— И что хочешь делать?

— Не знаю, Кирилл. Потому и позвал тебя, одному мне не выкрутиться.

-г Ты бы мог просто уехать. — Кирилл пожал плечами. :

— Мог бы. — Я утвердительно кивнул. — Но не мог же я лишить тебя такой занятной головоломки.

Кирилл тихо засмеялся. Это была его слабость — искать решения неразрешимых проблем.

— Ушел чисто? — Кирилл снова взглянул на меня. — Не вычислят?

— Обижаешь. Мне ведь не десять лет.

— Это я так, к слову... — Кирилл задумался. И молчал до самого приземления. Я знал, что в такие минуты ему лучше не мешать,

Дома он внимательно осмотрел мою скромную обитель. Проверил окна, чердак, тщательно изучил все двери. Обошел вокруг дома. Это было одно из его основных правил — учиты­вать любые мелочи. Наконец он закончил осмотр, и мы удоб­но расположились за столиком в гостиной. Вечер обещал быть длинным, поэтому я заранее запасся пивом.

— Итак, — начал Кирилл, — некий тип пытается испор­тить тебе жизнь. Мы не знаем, кто он, а потому окрестим его Джо — для удобства. Два раза этот Джо пытался тебя подста­вить, во многом ему это удалось. Главный вопрос для тебя сейчас звучит так: оставит Джо свои попытки или захочет до­бить тебя окончательно. Твое мнение?

— Он весьма настойчив и умен. — Я поудобнее устроился в кресле. — У него блестящая техника. Не думаю, что он оста­новится.

— Я решил так же. — Кирилл кивнул. — Итак, Джо попы­тается до тебя добраться. Что ему нужно знать, чтобы сделать это?

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Для начала найти меня.

— Именно. А для этого он должен очень хорошо изучить тебя, должен до мелочей знать твою психологию, твой стиль мышления. Было у него время, чтобы узнать все это?

— Вполне.

— Согласен. — Кирилл полез в4карман и достал свою зна­менитую трубку, я болезненно сморщился — боже, опять... Но приходилось терпеть. Закурив, Кирилл с наслаждением выпустил к потолку облачко дыма и снова взглянул-на меня. — Будем считать, что он изучил тебя досконально. И первый вопрос, на который он, как мне кажется, уже ответил, звучит так: что ты будешь делать, сбежав от полиции? Уедешь? Заля­жешь на дно? Или попытаешься его вычислить?

— Разумеется, попытаюсь его вычислить.

— Верно. Получается, Джо уже знает, что ты не сбежал и находишься здесь, в городе. Согласись, что круг его поисков уже сузился... — Кирилл снова глотнул дыма.

— Ему будет сложно меня найти. Один из семнадцати мил­лионов — иголка в сене.

— Да, — согласился Кирилл. — Если искать глупо, бесси­стемно. Но мы ведь исходим из того, что Джо умен и отлично знает твою психологию. Поэтому давай попробуем проследить за ходом его рассуждений. Итак, ты сбежал от полиции. Куда ты можешь пойти?

— К друзьям, в гостиницу... Да куда угодно.

— Ты одиночка, Вик, друзей у тебя нет. Или почти нет. — Кирилл мягко улыбнулся. — Многих из них знает полиция, поэтому к ним ты не пойдешь в любом случае. Снять дом сразу проблематично, на это надо затратить какие-то время. К тому же для этого нужны новые документы. Джо понимает, что с документами у тебя проблем не возникнет, но на все нужно время. Итак, время идет, ты усталый и голодный, тебя ищут. Выбор невелик: добыв документы, ты обязательно вече­ром снимешь гостиничный номер. Девять к одному, что ты поступишь именно так, — это с точки зрения Джо.

— Ну и что? — возразил я. — Что это ему дает? Гостиниц сотни, постояльцев десятки тысяч. А мое новое имя он все равно не знает. Все та же иголка в стоге сена.

— Да. — Кирилл кивнул. — Но ведь мы исходим из того, что он умен. Такой вопрос: где расположены большинство гостиниц?

— Ну... в центральных районах.

— Правильно. Ты делаешь успехи... — Кирилл с усмешкой кивнул, иногда он был совершенно невыносим. — Но станет ли человек в твоем положении останавливаться в центре, где полно полицейских, где в фойе престижных отелей всегда есть видеокамеры? — Кирилл затянулся, вынул трубку изо рта и вопросительно взглянул на меня. — Правильно, не станет. Итак, мы вместе с Джо можем выкинуть все центральные гостини­цы. Петля сжимается, мой дорогой Вик.

— И все равно остается несколько десятков гостиниц. Ему не найти меня.

— Он так не думает. — Улыбнувшись, Кирилл снова за­пыхтел трубкой. — Ведь его интересуют не только гостиницы. Джо знает, что в гостинице ты проживешь сутки, максимум двое, пока не подберешь себе жилье. Таким образом, мы пере­ходим к следующему вопросу: какое именно жилье ты пред­почитаешь? Возьмешь ли ты квартиру?

— Никогда. —Я покачал головой. — Я люблю, когда глай­дер под боком, а рядом нет навязчивых соседей.

— Правильно. — Кирилл кивнул. — И Джо думает также. Итак, он знает, что ты будешь подбирать себе небольшой дом. А где ты его будешь искать?

— На окраине... — подтвердил я уже довольно убитым го­лосом. Судя по всему, я спрятался не так хорошо, как бы мне того хотелось.

— Именно. Сколько компаний занимается в городе недви­жимостью?

— Десятка три. — Я неуверенно пожал плечами.

— Но большинство из них в центре? — уточнил Кирилл. — И в них ты, опять же, не пойдешь. Остаются несколько не­больших фирм на окраинах города.

— Да, но все равно жилье снимают десятки человек. Как Джо сможет вычислить меня?

— Сможет, Вик. Он просто соберет недостающие части головоломки. Ты глайдер покупал?

— Да...

— И линком у тебя, судя по всему, новый? — В глазах Кирилла появилась усмешка. — А теперь скажи мне, что объе­диняет все это воедино?

— Я и объединяю...

— Правильно, Вик. Твое новое имя. Итак, наш умница Джо имеет с десяток гостиниц, несколько фирм по продаже недвижимости, две-три торгующие глайдерами компании и примерно столько же компаний связи. Теперь ему остается просмотреть базы данных этих фирм и найти в них одно об­щее имя И как ты считаешь, это сложно?

— Нет. Пара дней работы, и.то от силы.

, Именно. У Джо, судя по всему, неплохая квалифика­ция, может быть, ему даже кто помогает, такую возможность тоже нельзя выпускать из виду. Другими словами, он вполне может вскрыть базы данных этих фирм и найти нужное ему имя. Таким образом, сейчас. он уже может знать твое новое имя и твой новый адрес.

Кирилл сидел, довольно попыхивая трубкой. Я тоже мол­чал, размышляя о том, насколько верны его рассуждения. И через пару минут вынужден был с ним согласиться.

— Ты прав, Кирилл. — Я со вздохом кивнул. — Выходит, Джо вполне мог меня вычислить. Теперь это кажется мне со­всем простым делом.

— Очень многие задачи на деле гораздо проще, чем кажутся.

— Хорошо, Кирилл, но как мне тогда быть?

— Это зависит от того, какой результат тебе нужен. Ты, например, можешь сейчас уехать отсюда, взять другие доку­менты — уверен, у тебя они есть. Потом ты можешь запутать следы; учитывая ход наших предыдущих рассуждений.

— И Джо меня потеряет?

— Вероятно. По крайней мере на время. Но тогда вы ока­жетесь в патовой ситуации. Ни тебе, ни ему она ничего не дает.

Кирилл был прав. И я, в конце концов, не собирался пря­таться вечно. Все, что я хотел, это вычислить своего врага и по возможности с ним поквитаться.

— Другими словами, —продолжил тем временем Кирилл, — простое бегство тебе ничего не дает. А значит, мы должны про­считать дальнейшие действия Джо. Попробуй сделать это сам.

— Если он знает, где я прячусь, то может просто сдать меня полиции. Второй раз они меня не упустят.

— Может, — согласился Кирилл. — Но вот принесет ли ему это чувство удовлетворения?

— Не знаю. — Я покачал головой. — Слишком это просто.

— Именно... — Кирилл снова выпустил к потолку облачко дыма, — Этот человек игрок, Вик, Ему мало тебя просто раз-.

давить, он хочет это сделать красиво. И знаешь, я начинаю его уважать.

Добиться уважения Кирилла — это что-то. Мне на это по­требовался не один год.

— Тогда что он может сделать? — Я неуверенно пожал плечами. — Повесит на меня очередную кражу?

— Вряд ли. Этот человек не будет повторяться, наверняка! он придумает что-нибудь новенькое. В любом случае бояться тебе пока нечего. Джо не станет стрелять в тебя из-за угла или сдавать тебя копам.

— А если ты ошибаешься? — У меня все еще не было пол­ной уверенности в рассуждениях Кирилла.

— Стрелять он в тебя не станет, — с нажимом повторил Кирилл. — А если вдруг и сдаст тебя копам, то я тебя вытащу. В общем, можешь пока спать спокойно. Ну а над тем, что делать с твоим неизвестным другом, — Кирилл взглянул на меня с улыбкой, — мы еще подумаем...

Я знал Кирилла уже лет пять. Он не любил распростра­няться о своем прошлом, по обрывочным фразам я сделал вывод, что раньше он работал в какой-то серьезной конторе, затем порвал с ней и ушел на вольные хлеба. Уверен, при его талантах он вполне бы мог найти себе новую работу в какой- нибудь престижной фирме и все же предпочел работать в оди­ночку, занимаясь в основном промышленным и коммерчес­ким шпионажем. Как он когда-то мне сказал, ему осточертело выполнять указания разных идиотов.

Его технические навыки, с моей точки зрения, были фе­номенальны, острый аналитический ум позволял достигать результата в таких делах, за которые никто другой не хотел браться. Мне приходилось пару раз с ним работать, и я смог в полной мере оценить его профессионализм. Самой удивитель­ной чертой Кирилла было то, что собственно деньги никогда не стояли для него на первом месте. Его привлекало действие, привлекала игра как таковая. Ну а то, что работа эта хорошо оплачивалась, просто делало ее еще приятнее.

Я познакомился с Кириллом случайно, практически на рабочем месте. Так уж получилось, что я охотился за одной

редкой картиной — тоже, между прочим, краденой — и нашел ее в спальне одного финансового магната. Что касается Ки­рилла, то он хотел установить в этой спальне свои хитроумные электронные штучки. Там мы и встретились в один чудесный ' солнечный день, благо хозяин загорал на пляже с очередной любовницей. До стрельбы дело не дошло — приятно все-таки иметь дело с интеллигентным человеком. Мы мило пообща­лись, Кирилл убедил меня пока не трогать картину — это вспо­лошило бы хозяина. В итоге картину я все-таки получил, Ки­рилл собрал интересующие его сведения. С этого и началась наша дружба.

История с невидимкой Джо его явно заинтриговала. Дого- ворились мы о следующем: я живу привычной жизнью, пла­нирую очередную операцию по изъятию музейных ценностей, по мере сил разыскиваю Джо. Что касается Кирилла, то'он решил наблюдать за мной и моим домом в полной увереннос­ти, что таинственный Джо себя обязательно как-нибудь про­явит. Кирилл даже снял квартиру в доме неподалеку и теперь имел возможность непосредственно наблюдать за моей рези­денцией. По сути, все это напоминало обычную ловлю на ' живца.

Наше общение мы с Кириллом свели к минимуму, огра­ничившись электронной почтой, — Джо не должен был знать о его существовании. Так и получилось, что я зажил простой нормальной жизнью, демонстрируя Джо — если он все-таки вычислил меня — полную уверенность в своей неуязвимости. Я посещал выставки и библиотеки, музеи и картинные гале­реи. Посещал не просто так — в конце концов, это часть моей работы. Меня с детства тянуло к прекрасному...

Особенно заинтересовал меня Музей Древнего Искусства. В нем было много как откровенного хлама, так и весьма не­плохих вещиц. Но в подлинный трепет меня привело золото скифов — был когда-то на Земле такой народ. Я глядел на завораживающие взгляд изысканные вещицы — и не находил себе места. Посетив музей три раза, я понял: эти вещи созда­ны для меня.

За все это время я ни разу не ощутил за собой слежки — как бы то ни было, в этих делах у меня был кое-какой опыт.

Судя по всему, Кирилл все же переоценил способности таин­ственного невидимки. Именно поэтому, а также под впечатле­нием от теплого блеска золотых вещиц, я начал подготовку к операции.

Говоря откровенно, я никогда не любил музеи. Ведь что такое музей, как не кладбище произведений искусства? Мно­жество бесценных шедевров пылится в запасниках, имея весь­ма призрачные надежды увидеть белый свет. Полотна старе­ют, портятся. Их реставрируют, потом снова отправляют в запасники. В итоге многие картины умирают, так и не ощутив на себе взгляда истинного ценителя. И так происходит не толь­ко с картинами — словно огромные пылесосы вбирают в себя музеи шедевры человеческого гения. Возьмите любой раритет, находящийся в частной коллекции, — я могу утверждать, что рано или поздно он окончит свою жизнь в запасниках какого- нибудь музея. Музеи выкачивают из людей все редкое и цен­ное, аккумулируют сотни и тысячи одинаковых предметов, что особенно наглядно проявляется в области нумизматики. Ну зачем, зачем музею сотни одинаковых монет? Зачем копить их, превращая со временем вполне обычную монету в коллек­ционную редкость? Да и как ей не быть редкостью, когда боль­шая часть подобных монет уже осела в фондах музеев?

Мой лозунг звучит так: искусство — в массы! И пока музеи не дают добропорядочным гражданам возможности при­обретать у них — а точнее, вызволять из плена, — произведе­нии искусства, я буду вносить свою посильную лепту в этот процесс.

Для того чтобы взять из музея понравившуюся вещицу, надо знать несколько простых правил.

Правило первое: никогда не говорите, что ту или иную вещь нельзя... спасти (будем говорить именно так), как бы сильно ее ни охраняли. Музеи грабят довольно редко, это раз­вращает охрану, усыпляет ее бдительность. А потому ваши шансы на успех значительно возрастают.

Правило второе: не бойтесь технических штучек, на кото­рые глупые хозяева музеев возлагают такие большие надежды. Нет такой системы охраны, которую нельзя было бы обма­нуть, для этого надо всего лишь иметь смекалку и определен­ные технические навыки. В крайнем случае всегда есть обход­ные пути. Не пускают в двери — зайдем в окно. И наоборот.

Правило третье: избегайте сложных путей, они оправдан­ны лишь там, где по-другому не получается. Почему я спус­кался на парашюте, пытаясь умыкнуть тиару? Исключительно потому, что по-другому в замок Ее Величества попасть было невозможно. Точнее, существовал еще один путь, подземный, но я не люблю подземелий, предпочитая им свежий воздух. А вот мой добрый друг Джо, судя по всему, пришел в замок Ее Величества именно из-под земли. Но я отвлекся...

Правило четвертое: работайте в одиночку. Порой это не­удобно, зато безопасно. То, что знают двое, уже знают все. Кончается это обычно приходом полиции. Есть и еще одна проблема: многие компаньоны, отхватив вместе с вами жир­ный кущ, тут же теряют всякое желание им делиться. Э.ТОТ вариант обычно заканчивается стрельбой и поножовщиной, а в итоге — неопознанными трупами .в реках и канализацион­ных коллекторах.

Правило пятое: пытаясь куда-то залезть, подумайте о том, как будете выбираться. «Авось повезет» — тоже метод, но следо­вание ему обычно оканчивается на тюремных нарах. Именно поэтому продумывайте все до мелочей, учитывая возможные не­предвиденные обстоятельства. Известное правило «береженого бог бережет, а не бережёного конвой стережет» в данном случае вполне актуально.

Й, наконец, правило шестое: никакие сокровища не стоят человеческой жизни. Именно поэтому по возможности бережно обращайтесь с охранниками, полисменами и прочими госуда­ревыми людьми, с кем вам, возможно, предстоит повстречать­ся на пути к заветному шедевру. Не спорю, стрельба — весьма эффективный способ решения проблем. Но в нашем случае он совершенно неуместен. Именно поэтому любой уважаю­щий себя ценитель прекрасного должен уметь тихо и быстро угомонить любого охранника, не причинив ему тяжких теле­сных повреждений. Будем взаимно вежливы...

Музей Древнего Искусства занимал три первых этажа боль­шого старинного особняка. Сообщив Кириллу о том, что подходящий объект найден — для этого я воспользовался со­зданной Кириллом шифровальной программой, — я еще три часа просидел за терминалом компьютера, разыскивая план интересующего меня здания. В итоге я получил на восьми лис­тах распечатки всех этажей, включая подвальные помещения.

Система охраны музея удостоилась моего отдельного по­сещения. Она оказалась довольно изысканной, но особых про­блем не сулила. Беда большинства музеев в том, что они че­ресчур доверяют электронике. Будь я смотрителем музея, то просто бы завел с десяток собак, было бы куда надежнее.

Прошло еще три дня, прежде чем в моей гениальной голо­ве окончательно созрел план спасения скифского золота. Вряд ли я унесу все — тяжеловато, но несколько наиболее любо­пытных экспонатов осилю. В частности, меня очень заинтере­совала массивная золотая маска...

Впрочем, вечером мой энтузиазм несколько поубавился. Расшифровав очередное сообщение Кирилла, я лег на кровать и задумался.

За мной следили, теперь у Кирилла в этом не было ника­ких сомнений. Следили тщательно и аккуратно, Кирилл с тру­дом сумел вычислить следившего. Им оказалась... весьма по­жилая женщина. Она два раза была со мной в музее, потом Кирилл видел ее около моего дома. Судя по всему, это был весьма искусный камуфляж, и под личиной пожилой дамы скрывался достаточно молодой человек. Такой вывод Кирилл сделал, украдкой наблюдая за женщиной. Следить за ней дальше он не стал, Джо мог почувствовать слежку. А в том, что это именно он, у Кирилла не было никаких сомнений.

Мы встретились с ним в среду, в начале шестого дня. Пе­ред этим я почти двадцать минут мотался над городом, и лишь убедившись, что за мной действительно никто не следит, от­правился в условленное место.

Кирилла я подобрал на одной из остановок. Он вышел из толпы, забрался в глайдер, я тут же поднял машину в воздух.

Всю дорогу мы молчали, Джо вполне мог установить в машине «жучки». Минут через десять, когда городские строе­ния внизу сменились зеленым ковром леса, я повел машину на посадку.

2 Звездные взломщики

Приземлились мы на одной из лесных полян. Выключив двигатель, я взглянул на Кирилла и выбрался из машины. Кирилл, открыв свой заветный чемоданчик, стал колдовать над глайдером. Это заняло у него минут пять, потом он подо­шел ко мне, держа в руках тонкий усик детектора. Вниматель­но проверив мою одежду, указал на пуговицу пиджака. Ай да Джо...

Я снял пиджак и аккуратно положил его на сиденье, потом включил в глайдере музыку. Еще раз проверив меня, Кирилл удовлетворенно кивнул и сложил свои инструменты. После чего мы неторопливо пошли по узкой лесной тропинке.

— Этот Джо нравится мне все больше и больше, — сказал Кирилл, когда мы отошли от машины на достаточное расстоя­ние. — Два «жучка» в машине, один в пуговице костюма. По­хоже, он тебя ни во что не ставит. — Кирилл усмехнулся.

Я нахмурился, мне было совсем не до смеха. Положим, натолкать «жучков» в глайдер может едва ли не каждый, тут особого ума не требуется. Но подменить пуговицу на моем костюме... Выходит, Джо минимум раз навещал меня ночью, пока я спал, другой возможности добраться до моего костюма у него не было. Я спал, а этот гад бродил у меня по комнатам!

Приходилось признать: профессионализм Джо не только не уступал моему, но и, вполне возможно, даже превосходил его.

Кирилл хорошо понимал мои чувства.

— Ничего, Вик, мы его достанем. Он потерял чувство меры, уверовал в свою безнаказанность. Это его погубит.

Кирилл был прав. Опаснее всего наша профессия для но­вичков и, как ни странно, для опытных профессионалов. Но­вичок делает ошибки по незнанию и по глупости. Профессио­нал ошибается, уверовав в свою непогрешимость. Он начинает рисковать, ходит по лезвию ножа. Обычно это заканчивается крахом. Наш друг Джо пошел именно по этому пути.

— Думаю, он уже знает о твоей затее, — продолжил Ки­рилл. — И попытается устроить тебе очередную гадость. Воп­рос в том, что именно он задумал.

— Возможно, вариант с тиарой. — Я пожал плечами. — Украдет золото до того, как я попаду в музей. Чтобы снова оставить меня в дураках.

— Не думаю. — Кирилл покачал головой. — Это уже было. И знаешь, я пришел к выводу, что там, в замке, он сознательно оставил тебе шанс на побег. Ну представь: тебя поймали, тиары нет. Обыщут весь замок, ничего не найдут. В любом случае при­дут к выводу, что был второй человек. Но ты убежал, теперь все считают, что тиару украл именно ты. К тому же не забудь, ты сам признался в этом Морану. Итог: тиара у Джо, а виноват ты. Ду­маю, Джо и в этом случае попытается сделать что-то подобное — пусть не по содержанию, но по смыслу. Он хочет унизить тебя, Вик, хочет доказать свое превосходство.

— Хорошо, но тогда как он может мне помешать? Что он придумает на этот раз?

— Не знаю, Вик. — Кирилл улыбнулся. — Этот человек очень умен и глубоко просчитывает ситуацию. Я могу предпо­лагать, что сделает Джо, но не могу гарантировать, что все именно так и будет. Не знаю, согласишься ли ты играть на такой зыбкой основе.

— Хорошо, я не возражаю. Итак, что он может сделать?

— Я думаю, он все же сдаст тебя полиции. Попытается сделать так, чтобы тебя взяли с поличным.

— И что мне делать?

— Сдаться самому...

— Что? — Я решил, что ослышался.

— Тебе надо сдаться самому.

— Но они меня тут же упекут за решетку!

— Нет, если все сделать по уму.

Похоже, у Кирилла был какой-то план.

— Я слушаю.

— Ты свяжешься с Мораном и скажешь ему, что помо­жешь поймать настоящего преступника. Моран покричит и согласится.

— Ты всерьез считаешь, что Моран сможет схватить Джо? — Я недоверчиво хмыкнул.

— Сможет. С нашей, разумеется, помощью. — Кирилл ука­зал на поваленное дерево. — Присядем...

Мы сели. Здесь, в лесу, было удивительно хорошо.

— Я долго размышлял над тем, почему Джо тебя преследу­ет, — сказал Кирилл. — Это не новичок, желающий превзойти тебя. Мне кажется, здесь все же замешаны личные дела. Поду­май еще раз, кто на тебя имел зуб?

Я скривился.

— Кирилл, я думаю об этом больше недели. Нет у меня врагов — в смысле, таких, кто способен на такие штучки. Я перебрал всех по десять раз.

— Хорошо, Вик. — Кирилл кивнул. — Это не столь важно. Джо наверняка скажет тебе об этом сам.

— Как это? — Я недоверчиво усмехнулся.

— Это вытекает из логики событий. Если тебя просто аре­стуют, даже с поличным, это не принесет Джо удовлетворе­ния. Смысл в том, что ты должен знать, кто тебя подставил, — и не иметь возможности отомстить. Только тогда все встает на свои места.

— И когда он мне об этом скажет?

— Скорее — где. Он скажет тебе об этом в музее. Сам. Я в этом почти уверен.

—. Для него это будет довольно-таки опасно. Он ведь зна­ет, что я на него слегка обижен.

— Знает, — подтвердил Кирилл. — И наверняка примет меры.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что он меня подстрелит? — Я с опаской взглянул на Кирилла.

— Вряд ли... — Кирилл улыбнулся. — Он предпочитает более тонкие методы. Но в любом случае это уже не столь важно. Джо предпочитает приходить из-под земли — так было в замке, так было и в Национальной Галерее, я проверил. Уве­рен, так будет и на этот раз.

— Ты же сказал, что он не повторяется, — недоверчиво хмыкнул я.

— Да, но здесь совсем другое. Старые подземные комму­никации настолько сложны, что поймать его там нет никакой возможности.

— Я это знаю... — Похоже, Кирилл решил объяснять мне прописные истины.

— Не кипятись. — Кирилл отлично понимал мои мысли. — Итак, Джо придет из-под земли. Здание очень старое, планов подземных коммуникаций не сохранилось — значит нельзя ска-

зать, где именно он проникнет в музей. Десятки залов, еще боль­ше подсобных помещений и мастерских. Но я знаю, где он обя­зательно появится.

— Это не секрет, — хмыкнул я. — Там, где витрины с золотом.

— Именно. — Кирилл кивнул. — Если он действительно на тебя так зол, то непременно там появится. Этим и закон­чится его карьера.

С Мораном я связался с уличного таксофона. Мне даже было любопытно — как-то он меня встретит?

— Капитан Моран? — спросил я, услышав в трубке гром­кое сопение. — Это Вик. Помните такого?

— Мерзавец... — прошипел Моран. — Я все равно до тебя доберусь, где бы ты ни был. Ты у меня сгниешь в тюрьме...

Его слова показались мне очень лестными — похоже, Мо­ран меня действительно ценил. Тем не менее я оборвал его, не желая выслушивать очередную порцию комплиментов в свой адрес.

— Я вас тоже очень ценю, господин капитан, — произнес я. — И потому хочу сделать вам подарок. Я решил сдаться.

—• Сдаться? — недоверчиво переспросил Моран. — Решил снова выставить меня дураком?

— Что вы, господин капитан. Как можно. Просто я дей­ствительно хочу сдаться.

Моран молчал — похоже, обдумывал ситуацию. Я не торо­пил его, понимая, как медленно ползают мысли в его голове.

— Хорошо, Вик, — тихо и как-то по-особому проникно­венно произнес наконец капитан. — Приходи в участок, я буду тебя ждать.

у; — Нет, господин капитан. — Я усмехнулся. — Не сейчас. Вы хотите вернуть тиару и картины?

— Разумеется. — В голосе Морана снова зазвенела сталь.

—А поймать настоящего преступника?

— Не смеши меня, Вик. Я и так знаю, кто он.

— Господин капитан, ну не я это, меня подставили. На­стоящий преступник замышляет очередную кражу. Я могу по­мочь вам взять его с поличным. Это выгодно нам обоим, гос­подин капитан. Вы поймаете преступника, вернете картины и тиару. Я верну свое честное имя.

Моран снова задумался.

— Ладно, Вик, — тихо произнес он. — Если это правда, то я согласен. Но не дай тебе бог обмануть меня.

— Боже упаси, господин капитан! — произнес я в при­творном ужасе. — Разве я когда-нибудь обманывал вас?

— Тебе напомнить? — язвительно осведомился Моран.

— Не стоит. — Я пожал плечами. — Но сейчас я не лгу, клянусь здоровьем Ее Величества.

— Не считай меня идиотом, Вик! — Капитан решил было вспылить, но передумал. — А теперь рассказывай, что ты там придумал...

Весь день перед предстоящей операцией я провел дома, снова и снова просчитывая и прорабатывая свой план. Говоря откровенно, планов было два. Один для Джо — думая над ним, я негромко обсуждал вслух сам с собой основные его детали. Каюсь, есть у меня такой грешок, люблю порассуждать вслух. Возможно, первый раз Джо меня именно на этом и поймал, я сам выболтал ему все сведения о посещении замка Ее Величе­ства. Теперь я делал то же самое, зная, что Джо меня обяза­тельно слушает. Главное — не переиграть.

Свой настоящий план я обдумывал молча — в конце кон­цов, надо избавляться от дурных привычек. Кто-то мне даже говорил, что разговоры с самим собой — один из первых при­знаков шизофрении.

По идее, перед операцией полагается вздремнуть, но я даже не стал ложиться — знал, что не усну. Поэтому просто лежал и смотрел видео, дожидаясь ночи.

Из дома я вышел в половине второго ночи — в рабочем, внешне вполне цивильном, костюме, набитом снаряжением. Было новолуние, эту ночь я выбирал специально. Когда нет луны, ра­ботать гораздо приятнее. Открыв гараж, забрался в глайдер...

Было забавно думать, что Джо сейчас где-то неподалеку. А может, он уже в музее — в конце концов, это не столь важно.

Глайдер я опустил в двух сотнях метров от музея, в не­большом темном проулке. Пройдя к музею, свернул в подъезд одного из зданий напротив. Дверь была открыта, как мы и договаривались с Мораном.

Уже поднимаясь по лестнице, я уловил позади тихий шо­рох. Похоже, Моран решил подстраховаться.

— Спокойно, ребята, я никуда не убегу. — Я повернулся и с усмешкой взглянул на двух дюжих полисменов, отрезавших мне путь к отступлению. — Где Моран — наверху?

— В семнадцатой квартире. Тебя ждет... — проворчал один из копов.

— Вот и хорошо... — Я снова стал подниматься по лестнице.

Моран и в самом деле ждал в семнадцатой квартире, вме­сте с ним были еще несколько человек. В одной из комнат горел свет, я поморщился — не дай бог, Джо заметит. Хорошо хоть, что окна этой комнаты выходят на другую от музея сто­рону. Увидев меня, Моран явно обрадовался.

— Пришел? — тихо спросил он. — Это хорошо... И где он, твой преступник?

— Возможно, он уже в музее. — Я пожал плечами.

Тут же ко мне подскочил маленький толстенький человечек.

— Этого не может быть, — возмущенно произнес он. — У нас же там сигнализация.

Я смерил его демонстративно презрительным взглядом, потом взглянул на Морана.

— Кто это?

Сказать по правде, это совсем не было для меня секре­том, и возмущенный ответ маленького человечка лишь под­твердил это.

— Я директор музея! — громко заявил он. — Наш музей один из лучших!

— С этим я согласен. — Я кивнул. — У вас есть довольно неплохие вещицы.

— Вик, мы теряем время, — напомнил Моран.

— Да, господин капитан. Извините... — Я полез за пазуху и достал приемный блок видеокамеры. Сама видеокамера была закреплена у меня под одеждой, ее миниатюрный объектив был встроен в пряжку моего ремня. Включив аппаратуру, я расстегнул пиджак и протянул' приемный блок Морану. — Держите, господин капитан.

Моран взял приемник, взглянул на экран.

— Повернись...

Я повернулся, изображение на экране тоже сместилось.

— Все в порядке? — Я взглянул на Морана. — Как звук?

— Нормально, работает. И учти, мы будем следить за каж­дым твоим шагом.

— Ну разумеется... — усмехнулся я.— Главное, не дайте ему уйти.

— Не дадим, если твой мифический преступник существу­ет, — ответил Моран.

— А я бы ему не верил, — заявил директор музея. — Он мошенник.

— Ну конечно. — Я кивком подтвердил подозрения тол­стенького человечка. — И сейчас этот мошенник вскроет вашу хваленую систему сигнализации. Смотрите и учитесь... — Я скинул пиджак, оставшись в традиционной темной униформе, и вышел из квартиры.

На лестнице меня не остановили, я спокойно вышел из дома и направился к музею, представляя, сколько глаз на меня сейчас смотрят. Впрочем, я быстро испортил им удовольствие, свернув в проулок. Не могли же они в самом деле думать, что я полезу в музей с фасада!

Тыльная сторона здания музея была не столь презента­бельна — старые выщербленные стены, у одной из них при­мостились мусорные контейнеры. Не самое приятное сосед­ство.

Разумеется, нужную мне дверь я присмотрел заранее. По­дойдя к ней, присел, достал инструмент. На то, чтобы про­сверлить отверстие, мне понадобилось секунд десять. Теперь световод с объективом в отверстие — и можно посмотреть, что у нас там. Темно? Не беда, включим подсветку...

Сопровождающее мой взгляд пятнышко света медленно- обежало обратную сторону двери. Так и есть, ничего сложно­го. Жуткий примитив...

Обыкновенный концевой датчик — стоит приоткрыть дверь, концевик разомкнет цепь, сработает сигнал тревоги. Но кто сказал, что я хочу нарушить цепь? Я вообще не люблю ничего ломать.

Прежде всего я высверлил еще одно отверстие, раза в три больше предыдущего, неподалеку от концевого выключателя. Затем достал «змею» — стандартный гибкий манипулятор, таки­ми когда-то пользовались врачи для проведения операций. Вдев пальцы в управляющие кольца манипулятора, пропустил его го­ловку с зажатым в ней «крокодилом». Остальное было совсем просто: надев входящие в комплект манипулятора очки — на них по световодам выводилось изображение от объектива манипуля­тора, — я аккуратно подвел хищно поблескивающие зубчики «крокодила» к первому из двух подходивших к датчику провод­ков. Затем повел пальцами, отпуская зажим, — зубы «крокоди­ла» сомкнулись, прокусив изоляцию и установив надежный кон­такт с проводом. Теперь еще одна такая манипуляция, и второй «крокодил», соединенный с первым тонким проводом, впивает- ся во второй проводок датчика. Все, резервная цепь готова. Те­перь можно спокойно открывать дверь — датчик разомкнётся, по цепь не нарушится. Что мне и требуется.

Открывая дверь — на то, чтобы открыть столь примитив­ный замок, мне требуются считанные секунды, — я вхожу в здание музея, представляя, как мечется сейчас по комнате ма­ленький человечек. Еще бы, у него на глазах грабитель прони­кает в музей...

Впрочем, пока это был не совсем музей. А точнее, даже совсем не музей, а одно из подсобных помещений. Здесь скла­дировали необходимые для работы музея материалы. Но меня в этом помещении привлекало не его содержимое, а служеб­ная лестница на второй этаж. Надев ночные очки, я внима­тельно осмотрелся и медленно поднялся по ступенькам.

Еще одна дверь, на этот раз толстая и массивная. Но ее даже не надо сверлить — когда-то по косяку двери проходил кабель, от него осталось небольшое отверстие. Осмотрев об­ратную сторону двери, я не обнаружил ничего интересного и приступил к вскрытию замка.

Замок был электронный, весьма мудреный. Пришлось до­стать электронную отмычку и подобрать правильный код, на это у меня ушло целых пять минут.

За дверью оказался коридор, что для меня совсем не было неожиданностью. За последние дни я не один раз мысленно проделал этот путь.

В коридоре была сигнализация, но рассчитана она была главным образом на дурачка. Переключив очки в нужный ре- ; жим, я без труда разглядел протянувшиеся поперек коридора лучи. Под одними я пролез, другие просто перешагнул.

Очередная дверь, на этот раз даже не запертая. И хорошо знакомая мне лестничная площадка — здесь я уже был, путе- шествуя днем по залам музея. Итак, мне выше, на третий этаж...

На третьем этаже возникли вполне ожидаемые сложности. Прежде всего, в небольшом коридоре стояли датчики движения, удивительно мерзкая штука. Отключить их я не мог, миновать стороной тоже, поэтому пришлось на час сорок две минуты — я специально засек время — стать черепахой. Если вам никогда не приходилось идти со скоростью трех-четырех сантиметров в ми­нуту, то вы меня явно не поймете. Это не ходьба, это — пытка. Но миновать датчики движения можно только так, их электрон­ная начинка имеет определенный предел чувствительности. Ког­да я повернул наконец за угол, с меня градом лил пот, спина стала каменной. Несколько минут я разминал затекшее тело, потом еще минут десять просто отдыхал, разлегшись на полу. И лишь после этого пошел дальше.

У дверей выставочных залов меня ждало очередное пре­пятствие в виде теплового датчика. Но установлен датчик был довольно глупо, я заметил это, еще когда посещал выставку. Именно поэтому я без труда подошел к нему, оставаясь вне поля зрения его чувствительной головки, и спокойно залепил датчик полоской клейкой фольги. И даже ухмыльнулся, пред­ставив, как нервничает сейчас директор музея.

И вот я в святая святых музея, в выставочных залах. Здесь горело дежурное освещение, что меня вполне устраивало, — это гарантировало, что где-нибудь не притаился очередной тепловой датчик. Что касается датчиков движения, то в этих огромных залах с их колоннами, ширмами, люстрами, витри­нами их не устанавливали ввиду малой эффективности.

А вот пару видеокамер я все-таки заметил. Меня всегда интересовало, почему в музеях ставят не скрытые точечные камеры, а устанавливают большие и хорошо заметные. Или они считают, что вид видеокамеры испугает взломщика?

Одну видеокамеру я просто миновал, пройдя прямо под ней, ее объектив был направлен на витрину с какими-то че-

репками. Черепки меня, мягко говоря, не интересовали, по­лому я пошел дальше.

Вторую видеокамеру пришлось обезвредить. Самое слож­ное в этом процессе — добраться до кабеля. Пришлось достать строительный пистолет, правда, слегка модифицированный, такой в магазине не купишь. Стреляет стандартными альпи­нистскими дюбелями, при этом почти бесшумно. Бесшумность достигается применением специальных зарядов с отсечкой пороховых газов при выстреле.

Достав первый дюбель, я вложил его в пистолет и выстре­лил в стену. Громкий щелчок, облачко пыли — и первый дю­бель по самую шляпку влез в стену.

Остальное было не чем иным, как азами альпинистской техники: вколачивая в стену дюбели, я медленно лез вверх, перекидывая карабин подвески все выше и выше. Вот и завет­ный кабель, чуть выше и правее — видеокамера. Но меня она пока не видит. Не спорю, я мог бы пройти к заветной витрине и так, предупрежденная Мораном охрана не подняла бы тре­воги. И тем не менее хотелось все сделать чисто. Во-первых, из-за профессиональной гордости. А во-вторых, где гарантия, что мой приятель Джо не наблюдает сейчас за мной из какого- нибудь темного угла? Заподозри он подвох, и все сорвется.

Добравшись до кабеля, я достал нож и аккуратно срезал изоляцию, потом подсоединил к проводам небольшую черную коробочку. Предельно простая штука — процессор, пара кри­сталлов памяти плюс минимум сопутствующих деталей. И ни одной движущейся части. Нажав кнопку, я подождал, пока на коробочке загорится красная лампочка, сигнализируя о готов­ности приборчика. Еще одно нажатие — замигал индикатор записи, теперь сигнал от видеокамеры записан в память при­бора. Но это еще не все: достав керамические кусачки, я акку­ратно отрезал кабель от видеокамеры, тут же на приборчике зажегся зеленый индикатор. Это значило, что приборчик вклю­чился в работу и теперь исправно передавал на монитор в ком­нате охраны записанное в его память изображение. Что мне и требовалось...

Спустившись вниз, я отцепил карабин подвески и уже спо­койно пошел к интересующей меня витрине. Вот и она...

С любовью й невольным трепетом вглядывался я в золо­тые фигурки, они казались мне настоящим чудом. Тысячи лет назад изваяли их руки неведомых мастеров, эти чудесные ве­щицы пережили не только своих создателей, но целые циви­лизации. Сколько видели они на своем веку, сколько могли бы рассказать? И вот они здесь, смотрят на меня сквозь бро­нированное витринное стекло и просят выпустить на свободу. Выпущу, милые мои, обязательно выпущу. Но не сегодня...

Тем не менее я с энтузиазмом принялся за дело. Достав резак, вырезал в стекле несколько небольших овалов — таких, чтобы в них пролезли интересующие меня вещицы.

Я доставал их бережно и осторожно — не дай бог, уроню. Тяжелые и такие холодные. Потом стал укладывать их в сум­ку, заворачивая каждую фигурку в мягкие куски ткани. Пред­ставляю, что сейчас творится у Морана, как мечется директор! Вдруг что пропадет?!

Я набрал килограммов десять изделий, потом пришлось остановиться. Все, хватит, больше не унесу. Да и зачем? Все равно Моран их заберет...

Впрочем, фигурки интересовали не только Морана. Я по­нял это, когда услышал тихий мелодичный голос.

— Неплохо, Вик. А теперь подними руки и отойди от вит­рины.

Я ждал чего-то подобного — в конце концов, именно на этом и строился расчет. И тем не менее сказать, что голос меня удивил, значит не сказать ничего.

Медленно обернувшись, я взглянул на Джо.. И окончательно убедился в истинности громом поразившей меня мысли.

Передо мной стояла девушка, в этом не было никаких со­мнений. И хотя лицо незнакомки скрывала маска, точеная фигурка выдавала ее с головой. Впрочем, Джо — язык теперь не поворачивался так его называть — подцепил край маски и медленно стянул ее с лица.

Расплескались по плечам русые волосы, пронзительный взгляд пригвоздил меня к полу. Я едва смог шевельнуть губами.

— Алиса...

— Узнал, ненаглядный ты мой? — Девица усмехнулась.

— Узнал. — Мои мыслительные способности стали по- псмногу восстанавливаться. — Знаешь, я подозревал кого угод­но, но только не тебя.

— Разумеется. Я всегда была для тебя чем-то второстепен­ным. — Девушка смотрела на меня с непонятной задумчивос­тью. Впрочем, пистолет в ее руке не дрожал, это я отметил особо.

— Ну что ты, Алиса... — Я попытался оправдаться. — Про­сто твой папа пообещал переломать мне все кости, если я не то что подойду к тебе, но даже окажусь с тобой в одном горо­де. А твой папаша никогда не любил шутить.

— Стара сказочка. — Алиса покачала головой. — Ты меня бросил, Вик. Бросил ради той вертихвостки из третьесортного борделя.

— Вообще-то это был не бордель, а театр, а она была акт­рисой, — уточнил я. Но лучше бы я этого не делал.

— Еще и издеваешься? — произнесла девушка, ее палец любовно ласкал спусковой крючок. — Пристрелить бы тебя, да мараться неохота. К тому же я припасла для тебя нечто более интересное.

— Послушай, Алиса, ты все совершенно неправильно по­няла. Та девушка была...

— Мне плевать, кем она была! — Голос Алисы зазвенел в тишине зала. — Пять лет я ждала этой минуты, Вик. Пять лет я жила мечтой о мщении. Сначала я просто хотела тебя убить, но это было бы слишком просто, ты заслуживал большего. И теперь ты ответишь мне за все.

— Милая, мне так жаль тебя разочаровывать... — начал было я, но ствол пистолета шевельнулся, и я предпочел замолчать. В конце концов, у Алисы всегда был крутой нрав.

—Держи... — Алиса сняла с пояса и бросила мне наручни­ки. — Теперь положи мешок на пол и отойди вон к той стой­ке. Медленно, Вик, медленно. Теперь пристегни себя.

Я молча повиновался. В конце концов, с ее стороны это глупо. Во-первых, у меня в каблуке правого ботинка спрятан ключ от наручников — очень полезная мелочь. А во-вторых, скоро здесь будет полно полиции, и меня все равно освободят.

Что касается Алисы, то мне даже стало жаль бедную глупую девчонку.

Впрочем, не такую уж и глупую. Если о полиции она не знала ничего, то о ключе явно догадывалась.

— Теперь сними ботинки, — сказала она, — и брось их сюда. И поживее.

Пришлось подчиниться.

— Алиса, — сказал я, бросив ей башмаки. — Но ведь это глупо. Меня найдут здесь, я расскажу о тебе полиции. Тебя будут искать.

— Как-нибудь переживу. — По губам Алисы скользнула холодная усмешка. Она подняла сумку с фигурками, переки­нула ремень через плечо. — Дело ведь не в этом, Вик. Суть в том, что я тебя переиграла. И это самое главное. А теперь прощай. Надеюсь, в тюрьме ты будешь хоть иногда вспоми­нать обо мне.

Я с грустью смотрел на Алису. Все правильно, у нее на эту ночь наверняка будет железное алиби. Золота у нее не найдут, она рассчитывает на то, что в худшем случае у полиции будет мое слово против ее. Догадаться, кому поверят — мне, взлом­щику со стажем, или милой очаровательной девушке, — не­трудно. В мои мифические сообщники запишут кого угодно, только не ее. Она действительно неплохо все просчитала. Прав­да, не учла одну важную деталь.

— Уже уходишь? — осведомился я.

— Да, Вик. Ухожу.

— Зря. Тебе совершенно некуда торопиться. Капитан, вклю­чайте!

Тут же ярко вспыхнул свет, с грохотом опустились тяже­лые стальные решетки, отрезая зал от внешнего мира.

Надо отдать Алисе должное, она восприняла все это до­вольно спокойно. Не было метаний в поисках выхода, не было стенаний и криков. Для того чтобы оценить ситуацию, ей по­надобились считанные мгновения.

— Поздравляю... — холодно сказала она, щурясь от яркого света.Если не секрет, ты провернул это сам?

Можно было солгать — и этим добить ее окончательно. Я этого не сделал. В конце концов, я и сейчас все еще смотрел на нее с обожанием.

— Нет, — тихо ответил я. — Мне помог один человек.

— Так я и думала. — Алиса вздохнула, опустила ненужную ей теперь сумку на пол. — Хотелось бы как-нибудь его увидеть.

— Нет проблем. — Я пожал плечами. — Думаю, он с удо­вольствием придет к тебе на свидание. Ты его впечатлила.

— Спасибо и на этом...

— Не за что. Кстати, он тебя сейчас видит. Можешь ска­зать ему пару слов. — Я указал пальцем на пряжку ремня.

—Даже так? — Алиса покачала головой и подошла ко мне. Присев, несколько секунд молча смотрела в объектив видео­камеры. Потом встала и отошла в сторону.

— Не хочешь говорить? — спросил я.

— Нет смысла. И так все ясно. Поздравь его от моего имени.

Вдалеке послышался топот ног, я взглянул на девушку.

— Положи пистолет. А то ведь и пристрелить могут, у этих идиотов ума хватит.

Алиса молча положила пистолет на стекло витрины и ста­ла ждать. Наконец поднялась дальняя решетка, в зал вошла толпа полисменов, впереди всех шел Моран. Даже отсюда было видно, как светится от радости его физиономия. Я снова взгля­нул на девушку.

— Мне жаль, что так получилось. Прости. Я не знал, что это ты.

— Да, Вик. Мне тоже очень жаль...

Моран прохаживался по кабинету, мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Я сидел на стуле и ожидал решения своей участи.

Наконец Моран остановился и взглянул на меня, в его глазах появилась задумчивость — весьма редкое для него со­стояние.

— Что же мне с тобой делать, Вик... — Он вытянул губы трубочкой, взглянул в окно, потом поскреб пятерней шею. — Надо бы тебя посадить — за побег, за все твои фокусы. Бедно­го Янека чуть инфаркт не хватил, когда ты стал складывать в сумку его статуэтки.

— Капитан, но ведь это было нё настоящее ограбление... — Я развел руками. — Ведь ничего не украдено.

— Да, пока все на месте. Но Янек уже никогда не сможет спать спокойно. Ты испортил ему жизнь, Вик.

— Да разве ж я виноват, господин капитан... — Я подавил злорадную ухмылку. — И вообще я высокого мнения об их системе охраны. Правда, она очень хорошая. Если господин Янек захочет, я могу дать ему несколько советов по ее даль­нейшему улучшению.

— После твоего улучшения там вообще пропадет все цен­ное. Ты же и украдешь.

— Как хотите. Я же от всей души.

Капитан снова прошелся по комнате. Судя по его доволь­ному лицу, долгожданные майорские погоны наконец-то были ему обеспечены. И все благодаря мне. Впрочем, напоминать об этом мне показалось довольно бестактным. Как знать, мо­жет быть, благодаря мне он еще и до подполковника дослу­жится.

— Ладно, Вик. — Капитан остановился и окинул меня пол­ным противоречий взглядом. — Можешь идти домой, будешь являться ко мне по первому зову. И не дай тебе бог еще раз обмануть меня. Все понял?

— Так точно, господин капитан! — Я вскочил, мой взгляд был полон почтения. — Можете не сомневаться, я твердо встал на путь исправления. Если вам понадобится консультация по вопросам взлома, я всегда к вашим услугам.

— Уходи... — коротко процедил Моран, его глаза метнули молнии.

— Да, господин капитан, уже ухожу. И да вознаградят вас бог и начальство за вашу доброту и терпение...

— Вон!!! — заорал Моран, и я поспешил выскочить за дверь.

Я удобно расположился в своем любимом кресле, рядом сидел Кирилл и потягивал свою гадкую трубку. И хотя за ок­ном уже проступили звезды, в доме было светло и уютно. По­трескивали в камине дрова, моя любимая венецианская люст­ра озаряла комнату мягким нежным светом.

— Она довольно симпатична, — произнес Кирилл, пуская колечки дыма. — Кто она?

— Дочь Джека Строуфорда. Слышал когда-нибудь о таком?

— Краем уха... — Кирилл неопределенно мотнул головой. — 11о, насколько я знаю, его дочь зовут Джулией?

—Старшую, — согласился я. — Алиса на семь лет ее моложе.

— Странно, что я ее ни разу не встречал... — Кирилл за­думчиво потер подбородок. — Я бы ее непременно заметил.

—И неудивительно. Папаша оберегал ее от всего на свете, особенно от навязчивых кавалеров. — Меня не удивило, что Кирилл знает Строуфорда и Джулию. Иногда он исчезал на месяц-другой, потом появлялся. Я никогда не спрашивал, где он бывает и что делает, но подозревал, что ездит он далеко не на отдых.

— И чем ты не угодил этой милой особе? — В глазах Ки­рилла мелькнула усмешка.

— Да как сказать... Я за ней немного ухлестывал, пока ее папа не пообещал переломать мне ноги, если я не оставлю ее в покое.

— И ты оставил?

— Не совсем. Сначала мне сломали три ребра, весьма про­фессионально, потом Джек отправил свою дочурку на Тантру. Я за ней полететь не смог, был под подпиской о невыезде по одному делу.

— А именно?

— Дело о подтасовке результатов лотереи.

— Помню. Это как раз тогда, когда ты купил себе новый дом на побережье?

— Именно. Правда, он потом сгорел. Во время грозы в него попала молния.

— Довольно редкий случай. — Кирилл усмехнулся и выпу­стил к потолку облачко дыма. — И дом, конечно, был застра­хован?

; Разумеется.

Кирилл понимающе кивнул.

— Ясно... Но мы отвлеклись. Помнится, она упоминала какую-то артистку?

— Да, Ирину. Она была чертовски талантлива.

— В чем?

— Во всем, от постели до театра. Потом она вышла замуж за какого-то посла — то ли с Тивии, то ли с Энолы. Алиса как-то увидела меня с ней в ресторане строила грандиозный скандал. Об этом сообщили папочке... — Я махнул рукой. — Потом мне сломали ребра, а Алису увезли на Тантру.

— Ясно. И девчушка обиделась?

— Выходит, так.

— Я ее понимаю... — Кирилл снова запыхтел трубкой. — По идее, ты должен был поехать за ней на Тантру. И не гово­ри, что тебя смущала подписка о невыезде, это ерунда.

— Знаю, что ерунда. Но она запустила в меня тарелкой, расцарапала лоб Ирине. И сказала, что больше не желает меня видеть.

— И ты ей поверил? — Кирилл недоверчиво хмыкнул.

— А что мне было делать? — возразил я. — Она пообещала убить меня, если я еще раз встану у нее на пути. В этом она была очень похожа на папочку.

— Дурак ты, — сказал Кирилл. — Если женщина кидает в тебя тарелкой и кричит, что ненавидит, — значит она от тебя без ума. Азы женской психологии.

— Может, и так. Но после разговора с папой мне как-то расхотелось это проверять.

Кирилл молчал, пуская колечки дыма. Потом снова взгля­нул на меня.

— Она всегда была такой шустрой? В смысле взлома?

— Боже упаси. Она вообще была паинькой. Правда, ее все­гда тянуло к технике.

— Она знала, чем ты занимаешься?

— Конечно.

— Ты рассказал ей сам?

— Не совсем... — Я замолчал, не зная, рассказывать или нет очередную историю. Как-то так получалось, что моя роль в них всегда оказывалась довольно неприглядной. — Точнее, не сразу...

— Выкладывай, — сказал Кирилл, и я вынужден был про­должить.

— Я подарил ей кольцо. — Я смущенно пожал плечами.

— Ну и что?

— Оно было краденое, его искали.

— Дур-р-рак... — протянул Кирилл. — Ты же мог ее под­ставить.

— Знаю. Но она увидела это колечко, и я не смог ей отка­зать. Уж больно оно было красивое.

— Интересно, чем ты в тот момент думал?

— Ты бы видел ее глаза... К тому же потом я ей все рассказал.

— И как она это восприняла?

— Достаточно спокойно. Сказала, что это мелочи, ее па­паша ворует миллионами.

Кирилл снова ничего не ответил. Он молча курил, потом взглянул на меня, его взгляд был слегка насмешливым.

— Самое малое, что ты теперь можешь для нее сделать, это вытащить ее из лап Морана.

— Как? — Я пожал плечами. — Моран теперь от нее не отцепится. Из тюрьмы ее не выкрадешь — слишком много охраны, да и стены толстоваты.

— Зачем долбить скалу, если ее можно взорвать? — Ки­рилл усмехнулся. — И зачем взрывать, если можно просто обойти?

— Ты это к чему?

— К тому, что почти всегда есть простое и надежное реше­ние, надо только его найти.

— И у тебя оно уже есть? — Я недоверчиво взглянул на Кирилла.

— Пока нет. Зато у нас еще есть время. Я прав? — Кирилл взглянул на меня и мягко улыбнулся.

Глаза Алисы были полны слез. Сидя на привинченном к полу табурете, она жалобно смотрела на Морана.

— Не виноватая я, господин капитан. Я не хотела...

— Эти сказочки ты расскажешь своему папе. — Моран усмехнулся. — Будь моя воля, я бы держал вас в соседних камерах. Подумать только, этот нахал предложил мне взятку!

— И сколько? — быстро поинтересовалась девушка.

— Миллион, два, какая разница?! Никто в этом мире не скажет, что купил Морана!

— Господин капитан, я рассчитываю на ваше сочувствие и снисхождение. — Алиса прижала руки к груди, ее взгляд был полон раскаяния. — Этот негодяй Вик испортил мне жизнь, таких, как он, надо расстреливать без суда и следствия. Я была

вне себя от горя, я не сознавала, что делаю! Помогите мне, господин капитан!

— Ты это брось. — Голос Морана стал важным, он попра­вил ремень и неторопливо прошелся по кабинету. — Меня этим не проймешь.

— Господин капитан, но ведь я вернула тиару и картины, я во всем призналась и раскаялась!

— А куда бы ты делась? — Моран самодовольно усмехнул­ся. — От меня, милочка, еще никто не убегал. Ничего, отси­дишь лет десять, поумнеешь. Если попадется нормальный су­дья, то влепит тебе на всю катушку.

— Вы жестокий и бессердечный человек... — Алиса закры­ла лицо ладонями и заплакала.

— Вот только этого не надо... — Моран нахмурился. Он не выносил женских слез, они всегда напоминали ему о его первой жене, чуть что впадавшей в истерику. — Перестань, я сказал!

Алиса быстро взглянула на капитана, и ее плечи затряс­лись от рыданий. Капитан скрипнул зубами и подошел к окну, не желая смотреть на пленницу.

— Неужели мне никто не поможет... — донеслись до него тихие всхлипы. — Я не переживу тюрьмы. А мама, что скажет моя мама?!

Это было выше его сил. Повернувшись, Моран подошел к столу и нажал кнопку. Тут же вошел конвоир.

— В камеру ее!

Алиса поднялась с табурета, по ее щекам текли слезы. Она снова жалобно взглянула на Морана.

— Господин капитан, помогите мне! Я не создана для тюрь­мы. У вас в камере крысы, это ужасно!

— Как закон нарушать, так мы все тут как тут... — провор­чал Моран. — А как отвечать...

Девушку увели, Моран облегченно вздохнул. Вот дьявоі/г,' и угораздило же ее. И все из-за этого гада Вика... Вот кого1 надо бы посадить.

Он сел за стол, старое кресло жалобно скрипнуло под его весом. Устало вздохнул. Конечно, тюрьма не место для такой милашки. Но что делать? Закон есть закон, и нарушать его не позволено никому.

* * #9830;

Хорошо знакомый мне серебристый глайдер опустился точ­но в назначенное время — Кирилл не изменял своим принци­пам. Открылась дверь, он выбрался из машины и уверенной по­ходкой пошел ко мне — как всегда, чертовски элегантный.

.— Я получил разрешение на встречу с Алисой, — сказал Кирилл, пожимая мне руку.

— И кем ты представился? Ее родственником?

— Нет. Я ее адвокат.

—Даже так? — Я невольно усмехнулся. Поистине, Кирилл всегда умел находить самые удачные решения. — Но ведь ей, кажется, уже назначили адвоката?

— Увы, он сломал ногу. Несчастный случай. Люди так не­осторожны... — В глазах Кирилла вспыхнули искры смеха.

— Ясно... А ты хоть понимаешь что-нибудь в этом?

— Немножко. Главное, я смогу с ней встречаться. Первая встреча сегодня, в двенадцать дня. То есть через тридцать ми­нут. — Кирилл помолчал. — Что у тебя?

— Тоже неплохо. Выбрал из своей коллекции две карти­ны, я позаимствовал их пару месяцев назад у губернатора. Уве­рен, Моран будет в восторге.

— А попроще ничего не было? — осведомился Кирилл.

— А зачем? Моран наверняка захочет выслужиться. Кроме того, Алиса может знать об этих картинах, она наверняка до­вольно долго за мной следила. Тебе будет проще.

— Согласен... Как насчет места?

— Подобрал, вот план и фотографии. — Я протянул кон­верт. — Картины будут спрятаны в металлическом ящике. Алиса должна знать это место, не ошибется.

Кирилл открыл конверт, внимательно изучил бумаги.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Картины должны быть на месте сегодня. Все остальное подготовь ко вторнику. А те­перь извини, мне пора. Нельзя заставлять Алису ждать... — Усмехнувшись, Кирилл хлопнул меня по плечу и пошел к своей машине.

Судя по всему, у нее был новый адвокат — взглянув на зашедшего в кабинет элегантного и весьма симпатичного муж­чину, Алиса против воли улыбнулась. Нет, и в самом деле — милашка. Все лучше, чем тот лысый зануда...

— Мисс Алиса Строуфорд? — спросил вошедший. — Я Дмитрий Волков, ваш новый адвокат.

— И чем я заслужила такую честь? — Алиса не могла удер­жаться от того, чтобы слегка не поязвить. В конце концов, все они, законники, одинаковы.

— Так уж получилось... — Адвокат улыбнулся, сделав вид, что не заметил ее укола. — К сожалению, вчера утром бедный Рик сломал ногу.

— Неужели? — произнесла Алиса и улыбнулась. — Такой миленький был. И вы, стало быть, вместо него?

— Вроде того... — согласился адвокат, садясь за стол. — К сожалению, мисс Строуфорд, ваше положение оказалось даже хуже, чем я предполагал. Слишком мало смягчающих обстоя­тельств. Ее Величество была очень расстроена пропажей тиа­ры, и суд постарается ее не разочаровать. Вы знаете, кто будет рассматривать в суде ваше дело?

— Не имею понятия. — Алиса снова улыбнулась. Чертов­ски славный малый — и почему-то адвокат. Даже обидно...

— Диксон. Зверюга из зверюг.

Алиса пожала плечами.

— Что ж, так тому и быть.

Адвокат едва заметно вздохнул.

— Зря вы так, мисс Строуфорд, суд мог бы пойти вам на­встречу. Скажем, если бы вы продемонстрировали суду свое полное раскаяние в содеянном, вернув все украденные вами вещи, — тогда, возможно, Диксон и скинул бы вам годик- другой.

— Но я уже все отдала! — возмутилась Алиса. — Тиару; картины, у меня больше ничего нет!

— Как знать... — усмехнулся адвокат. — Я проанализиро­вал кражи последних лет, сравнил их с вашим почерком. И знаете, есть несколько весьма любопытных совпадений...

— И вы называете себя адвокатом?! — вспылила Алиса. — Вместо того чтобы вытащить меня отсюда, хотите повесить на меня чужие грехи?!

— А кто вам сказал, что я не хочу вас отсюда вытащить? — Голос адвоката был по-прежнему мягким и спокойным. — Как раз об этом я и думал все последние дни.

Было в поведении этого адвоката что-то странное — Алиса смотрела на него и не могла понять, что именно. Говорил, что Рик сломал ногу вчера утром. Сейчас заявляет, что думал о ее освобождении все последние дни. Что-то не сходится...

— Вот вырезки из газет, описание и фотографии украден­ных вещей. Посмотрите, может, и вспомните что-нибудь... — Адвокат протянул ей стопку бумаг, и Алиса взяла их — взяла против своей воли. Сидя за столом, стала медленно перелис­тывать страницы.

Две фотографии — на обеих в уголке стояла цифра «1» — ее заинтересовали. На них были картины, Алиса абсолютно точно знала, что эти картины украл Вик. Но странным было не это — позади картин на столе был виден раскрытый кален­дарь, на нем было двадцать шестое июня. Вчерашний день.

Вик украл картины почти два месяца назад, она видела это собственными глазами. Очень странно...

Адвокат смотрел на нее с легкой улыбкой.

— Если бы не этот гад Вик, — сказал он, — вы бы здесь не сидели.

Его глаза лучились внутренним светом. Казалось, они под­талкивали ее, призывали что-то понять, найти какой-то ответ. Ответ на что? Этого она пока не знала.

Алиса задумалась. Итак, адвокат, если только он действи­тельно адвокат, упомянул Вика. Упомянул весьма своевремен­но, когда она рассматривала фотографию украденных картин.

— Полистайте, полистайте бумаги... — произнес адвокат. — Может, действительно что-нибудь вспомните. Иначе я не смогу вам помочь.

Алиса снова стала перебирать бумаги. Их было довольно много — и теперь она понимала зачем. Если кому-то в голову придет их проверить, то выделить среди них предназначенные ей будет довольно трудно.

Предназначенные ей... Выходит, этот адвокат... совсем не адвокат. Более того — судя по всёму, он в одной компании с Виком!

Да, но зачем Вику ее вытаскивать? Чувствует вину? Воз- можно. Даже очевидно. Он устроил ей ловушку — но ведь Вик не знал, что это она. А этот адвокат...

Алиса взглянула на адвоката, тот продолжал мягко улы­баться. Не иначе, это и есть тот тип, что засадил ее сюда!

— Мисс Строуфорд, я ничего не смогу сделать без вашей помощи, — сказал адвокат, продолжая смотреть ей в глаза.

— Да, конечно... — Алиса торопливо кивнула. — Я поняла...

Она стала листать бумаги дальше, в голове у нее все пере­мешалось. Картины, украденные картины... Этот человек хо­чет, чтобы она взяла их на себя.

Фотография какой-то местности. Ничего примечательно­го, если не считать все той же цифры «1» в уголке. Вглядев­шись, Алиса узнала это место, благо не раз здесь бывала. Это был вход в знаменитую Мамонтову пещеру.

Все очень просто, эти две картины в Мамонтовой пещере. Но где именно?

Новые бумаги. Какой-то план, начерченный на листке, в уголке все та же маленькая цифра. Очень схематичный план, понять, что это, невозможно. Невозможно — если не знать о пещере...

Второй поворот налево от входа. Он тупиковый — как-то раз туда заходила. В конце груда камней.

Там, где груда камней, на плане маленький крестик. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно там спрятано.

Итак, она узнала все, что нужно. Другое дело, что сбежать оттуда она все равно не сможет. В пещере легко спрятаться, ее наверняка будут тщательно стеречь. Может, даже прикуют на­ручниками. Тогда зачем все это?

— Возможно, я что-нибудь и вспомню... — Алиса сложила бумаги и протянула их адвокату. — Если судья пообещает скЫ4' стить мне срок.

— Ну разумеется. — Адвокат кивнул и сложил бумаги в кейс. — Если что-нибудь вспомните, не тяните, до суда со­всем мало времени. Был рад с вами познакомиться, мисс Строу­форд. — Адвокат встал и слегка поклонился. — Я приду сюда во вторник, в десять утра, и мы обсудим с вами дальнейшую стратегию защиты. До свидания, мисс Строуфорд...

Адвокат вышел, тут же вошли два конвоира и отвели Али- гу и ее камеру.

Лежа на кровати, она напряженно обдумывала ситуацию. То, что «адвокат» не мог ничего сказать прямо, вполне понят­но — кабинет, в котором они разговаривали, наверняка про­слушивается. Если она сдаст картины — а они принадлежали самому губернатору, — Моран будет очень доволен. Вик знал, что ему подсунуть.

Хорошо, а что дальше? В пещере ей не улизнуть, это на­верняка понимают и Вик с «адвокатом». Кроме того, «адво­кат» сказал, что придет во вторник. И наверняка даст понять, ч то и как- ей делать дальше.

Алиса улыбнулась. Итак, Вик ее все-таки не забыл. Да и «адвокат» довольно симпатичен, даже и не знаешь, какой вы­бор сделать. Или остановиться на обоих?

— Вы хотели меня видеть? — Моран с досадой смотрел на девушку. Не^ дай бог, опять разревется. — Что у вас?

— Господин капитан, — Алиса трогательно прижала руки к груди, — я могу рассчитывать на то, что суд вникнет в мое положение, если... Если я верну еще кое-что из украденного?

— Еще? — Глаза Морана заинтересованно вспыхнули. — Вы хотите сознаться в других кражах?

— В одной, господин капитан. — Алиса кивнула. — Я... боялась говорить о ней раньше.

— Не надо бояться правосудия! — Моран назидательно поднял палец. — Правосудие всегда учитывает искреннее рас­каяние и желание помочь следствию.

— Да, господин капитан, но тот человек... он... очень изве­стный и влиятельный. Я боялась, что суд постарается угодить ему, и мне будет еще хуже.

— Ясно, понял. И кого же вы обокрали на этот раз?

— Губернатора... — Алиса виновато взглянула на Морана и всхлипнула.

Моран замер, его лицо напряглось. Казалось, он боялся спугнуть свалившуюся на него удачу.

— Вы ограбили... сэра Экройда?

— Да... — Алиса снова всхлипнула. — В начале прошлого месяца. Взяла у него две картины. Левитан и этот, как его... Мане...

Моран не мог поверить в свою удачу. Положительно, фор­туна повернулась к нему лицом!

— Но зачем? — тихо спросил Моран. — Или опять вино­ват Вик?

— Нет, сэр... — Алиса виновато опустила глаза. — Просто они были такие красивые. Я не устояла...

Сердце Морана билось все чаще и чаще, он достал платок и дрожащей рукой промокнул лоб.

— И эти картины... у вас?

— Да. — Алиса кивнула. — Я спрятала их. Господин капи­тан, я так жалела, что украла их, так жалела... — Лицо Алисы , выражало искреннее раскаяние. — Я непременно бы их вер- нула. Мне так стыдно, господин капитан... — Алиса закрыла лицо руками.

— Только не плакать! — Капитан предупредительно вытя­нул ладонь. — Только без слез...

— Да, господин капитан... — Алиса вытерла слезы и шмыг­нула носом.

— Ты можешь показать, где эти картины? — Капитан оперся о стол, его глаза жадно блеснули.

— Конечно, господин капитан. Хоть сейчас.

Моран нетерпеливо заерзал, ему вдруг пришло на ум, что , эта мерзавка может врать. Кто ее знает, а вдруг решила уд­рать? С него и побега Вика хватит...

— Только не думай, что сможешь сбежать от меня. — Ка­питан сурово взглянул на девушку. — У тебя этот номер не пройдет.

Алиса с обидой взглянула на капитана.

— Да что вы, господин капитан... Как вы могли подумать такое. Вы не верите мне... — Алиса снова закрыла лицо руками.

— Не реветь! — рявкнул Моран. — Или я тебя живо упрячу!

Он стал нетерпеливо ходить по комнате, терзаемый со­мнениями. Наконец принял решение.

— Где картины? — спросил он. — Далеко?

— Нет, не очень... Мамонтову пещеру знаете?

Моран нахмурился. Так и есть, эта чертовка решила улиз­нуть. А может, все-таки говорит правду? Упустить такой шанс?

—Хорошо... — Моран скрипнул зубами. — Мы сейчас туда поедем. Но если там этих картин не окажется, я переведу тебя н самую грязную, самую сырую камеру. Туда, где побольше крыс и пауков...

Моран подошел к столу и снял трубку внутренней связи.

— Дежурный! Это Моран. Патрульный глайдер ко входу, шесть человек охраны. Все... — Он бросил трубку, потом взгля­нул на девушку. — Едем, милая. И не дай тебе бог обмануть меня.

Алиса шла к пещере, ее правая рука была прикована наруч­никами клевой руке Морана — капитан решил подстраховаться. Несмотря на довольно прозрачные намеки «адвоката» и виден- иые ею фотографии, на душе у девушки было неспокойно. Что, если картин там не окажется? Тогда Моран ее живьем съест. Кто его знает, может, Вик решил над ней поиздеваться?

Мысль была неприятной, но Алиса упрямо шла к пещере. До нее от небольшой площадки, на которой приземлился глай­дер, было совсем близко.

Вот и пещера, Алиса подумала о том, что не была здесь уже года три. Но память ее никогда не подводила, поэтому и теперь девушка уверенно потянула Морана к нужной галерее. Вот он, второй поворот...

В конце небольшого коридора был завал, Алиса останови­лась. Завал был довольно большим — где именно спрятаны картины? Она пригляделась и увидела в свете фонарей лежа­щую на груде камней ржавую консервную банку. Она лежала аккуратно посреди камня. Вполне прозрачный намек.

— Ну?! — Моран угрюмо взглянул на девушку. — И где твои картины?!

— Здесь... — Алиса кивнула в сторону завала. — Вон под той банкой.

Моран оглянулся на своих людей.

— Копайте!

Впрочем, глубоко копать не пришлось. Едва разобрав верх­ний слой камней, охранники наткнулись на большой метал­лический ящик; Раскидав камни, вытащили ящик на середину . галереи. Широкий и плоский, он вполне мог таить в своем • чреве картины. Алиса замерла, понимая, что сейчас станет ясно, , обманули ее или нет. ;

На ящике висел небольшой замок.

— Где ключ? — спросил Моран.

— Потеряла... — Алиса смущенно потупила взгляд.

Один из охранников достал пистолет и выстрелом снес

замок, потом откинул крышку. Моран нагнулся к ящику, Алиса вынуждена была присесть рядом. На ее глазах Моран осто­рожно развернул скрывавший содержимое кусок ткани.

— Они, родимые... — прошептал Моран, вытаскивая кар­тины из ящика. — Они...

— Видите, господин капитан, — Алиса с достоинством взглянула на Морана, — я вас не обманула.

— Хорошо, хорошо... — Моран все еще не мог поверить своему счастью, он с радостью думал о том, что сам позвонит губернатору, лично доложит ему об успехе. — Замолвлю за тебя словечко...

Адвокат, как и обещал, появился во вторник, ровно в де­сять утра.

— Доброе утро, мисс Строуфорд... — Он сел за стол, по­ставил рядом с собой кейс. — Похвально, что вы вняли моим уговорам. Возвращение двух бесценных шедевров значитель­но улучшило ваше положение.

— Здравствуйте, господин адвокат. — Алиса улыбнулась. — Рада вас видеть.

— Спасибо. — Адвокат кивнул. — Итак, мисс Строуфорд...

— Алиса, — перебила его девушка. — Называйте меня про­сто Алисой.

— Хорошо, Алиса. — По губам адвоката скользнула ус­мешка. — Думаю, мне удастся сократить ваш срок до мини­мально возможного.

— А именно?

— Ну... лет до шести.

— Но ведь это все равно много! — воскликнула девушка. — Целых шесть лет! Когда я выйду, мне уже будет... — Она стала

загибать пальцы, ее губы шевелились. — Ужас, сколько будет! — Она с отчаянием взглянула на адвоката. — Я не могу сидеть здесь целых шесть лет!

— Я вас прекрасно понимаю, мисс... Алиса. И сделаю со своей стороны все возможное. Но й вы должны мне помочь. То, что вы вернули картины, сослужило вам хорошую службу. Подумайте, может, вы еще что-нибудь вспомните?

— Не знаю... — Алиса пожала плечами. — Столько всего было, разве упомнишь. И у меня еще с памятью что-то стало. — Девушка жалобно взглянула на адвоката. — То помню, а то... не помню.

— Это бывает, — согласился адвокат. — Стресс, переутом­ление. Тут и свое имя забудешь. Я вам помогу. — Кивнув, адвокат полез в кейс, затем протянул Алисе толстую пачку бумаг. — Здесь материалы вашего дела, а также сведения о произошедших в нашем штате кражах — за последние три года. Посмотрите, поищите. Может, что и вспомните.

—Да, господин адвокат. — Алиса подтянула к себе бумаги и улыбнулась. — Я поищу...

Моран пребывал в прекрасном расположении духа. Разго­вор с губернатором вселил в него надежды — сэр Экройд весьма прозрачно намекнул, что столь хорошая работа не останется им незамеченной.

В кабинет ввели Алису, Моран взглянул на нее и радостно потер руки.

— Ну и что у нас на этот раз, милая? Может, еще что вспомнила?

— Смутно, господин капитан. — Алиса пожала плечами. — Вот если бы вы пообещали, что мне скостят еще несколько лет...

— Это не повод для торговли! — Моран встал из-за стола и выдятил грудь. — Правосудие, мисс Строуфорд, не идет ни на какие сделки. Оно может лишь учитывать чистосердечное при­знание и раскаяние. Все, что вы расскажете, вам зачтется. Но сокрытие преступлений является отягчающим вину обстоятель­ством. Советую не забывать об этом!

— Да, господин капитан. — Алиса уныло кивнула. — Я поняла...

— И хорошо, что поняли! — Моран прошелся по кабине­ту, звеня орденами. — Если у вас есть, что рассказать, говори­те. Или я позову конвоира.

— Не сердитесь на меня, господин капитан... — Девушка жалобно взглянула на Морана. — Я бы сказала и раньше, но побоялась. Ведь если я расскажу, мне припишут еще одно пре­ступление — ведь так? Просто об этом деле так много писали, такой был шум... — Алиса взглянула на капитана, ее глаза сно­ва наполнились слезами. — Меня ведь станут считать настоя- ' щей преступницей!

— О каком это деле вы говорите? — В глазах Морана по­явился нездоровый блеск. — Ну же, милая, не тяните.

— Я говорю о коллекции наград, похищенных из Музея Геральдики. Я не хотела, честно. — Алиса прижала ладони к груди. — Но они были такие красивые, так блестели. Все в цветных камешках...

Моран тяжело задышал. О боже... Выходит, коллекцию наград украла эта глупая девчонка. Лучшие сыщики, включая его самого, за эти два года с ног сбились. А теперь эта дрянь говорит, что награды украла именно она!

— Цветные камешки? — произнес Моран внезапно севшим голосом.

— Да, — кивнула Алиса. — Там их много было. Беленькие, ; красненькие. По-моему, были еще зелененькие, но точно не помню. Тогда ведь такой шум поднялся. — Девушка удручен­но пожала плечами. — Я испугалась и... спрятала их.

— И ты помнишь, где ты их спрятала? — проникновенно спросил Моран, его и без того узкое лицо вытянулось еще больше.

— Помню, там еще деревце росло. Там я их и закопала.

— Где это — там?

— За городом... Там гора есть, холм такой высокий, кру­гом все лес, лес... И тропинка. По ней идешь, идешь — и выйдешь на поляну. Там и закопала.

— И ты, конечно, сможешь показать это место? — Глаза Морана стали маслеными от предвкушения очередной удачи. Кто он сейчас? Начальник отдела, занимается всяким ворьем. Но если он найдет награды... От вырисовывавшихся перспек­тив кружилась голова.

— Почему не показать? Покажу. Но вы ведь обещаете мне помочь, правда? — Девушка всхлипнула. — Я такая одинокая...

— Помогу... — Моран закашлялся. Прочистив горло, сно­па взглянул на девушку. — Обязательно помогу. Сам перего­ворю с судьей.

— И он меня отпустит?

— Отпустит? — переспросил Моран. — А, ну конечно. Обязательно отпустит...

— Вы удивительно добрый человек. — Алиса неожиданно потянулась к Морану и чмокнула его в щеку. — Без вас мне было бы совсем плохо.

Моран побагровел, его кулаки сжались. Но девушка смотре­ла на него так невинно, что капитан издал безмолвный вопль — и взял себя в руки. Ничего, он еще посчитается с ней за все ее фокусы. В подвал, в сырость, в самый грязный крысятник. Се­годня же, как только она вернет награды...

Моран шагнул к столу и нажал кнопку.

Глайдер, к неудовольствию Морана, они оставили у хол­ма, на опушке леса.

— Я сверху не найду дорогу, — объяснила Алиса. — Мне надо идти по тропинке, тогда я все вспомню.

— Хорошо... — процедил Моран и защелкнул на руке де­вушки наручники. — Вперед...

Они шли по лесу минут десять — впереди Алиса с Мораном, чуть позади пятеро охранников. Шестой остался в глайдере.

— Далеко еще? — сухо осведомился Моран.

— Нет, чуть-чуть еще...

Девушка взглянула на него так тепло и преданно, что Мо­ран споткнулся.

— Осторожнее, господин капитан... — Алиса поддержа­ла Морана и улыбнулась. Капитан скрипнул зубами, но про­молчал.

Вскоре тропинка стала еще уже, Алиса вновь взглянула на Морана.

— Господин капитан, ну неудобно же идти... Снимите на­ручники, куда я денусь.

Идти и в самом деле было неудобно, Моран нахмурился.

— Вы же мужчина, господин капитан. И этих, — девушка кивком указала на охранников, — пятеро. Разве сможет слабая девушка убежать от шестерых сильных, тренированных муж­чин? Это же смешно, господин капитан...

Словно подтверждая свои слова, девушка споткнулась, сталь наручников больно впилась в руку Морана.

— Ладно... — проворчал он. — Стой...

Достав ключ, снял наручники, потом сурово посмотрел на девушку.

— Но учти, если что... — Он хлопнул ладонью по кобуре давая понять, что именно ждет Алису в случае побега.

— Что вы, господин капитан! — Алиса всплеснула руками. — Да я и на шаг от вас не отойду... 

— Шагай... — Моран довольно грубо подтолкнул ее в спи­ну. — Далеко еще?

— Почти пришли. Совсем немного еще... .

Прошло еще десять минут, прежде чем тропинка вывела

их на большую поляну.

— Вот! — радостно закричала девушка. — Это здесь!

Моран устало вздохнул. Ну наконец-то...

— Показывай, где это... — Он снова подтолкнул девушку.

— Вот там... — Девушка указала рукой на середину поля­ны. — Я покажу...

Она быстро пошла вперед, Моран старался не отставать. Вот дрянная девчонка^..

Около небольшого чахлого деревца — оно росло в центре поляны — Алиса опустилась на колени.

— Сейчас, господин капитан. Сейчас я достану! — Она вытянула из травы какой-то ремень и быстро застегнула его на поясе.

... — Это еще что? — не понял Моран. — А ну дай сюда...

Договорить он не успел — раздался приглушенный гул, земля невдалеке от него вдруг вспучилась и раздалась в сторо­ны, Моран испуганно отшатнулся. Затем из земли показалось что-то большое и черное, это нечто рванулось вверх, увлекая за собой тонкий упругий шнур. Шнур натянулся — и поднял Алису в воздух...

Лишь теперь капитан смог осознать произошедшее — вых- ватив пистолет, он прицелился в стремительно удалявшуюся

от него маленькую фигурку. Тщетно, увозивший девушку глай- дер петлял из стороны в сторону, Алиса раскачивалась на кон­це шнура, мелькала в визире прицела. Один выстрел, второй... Открыла огонь и опомнившаяся охрана.

И все бесполезно, дрянная девчонка и унесший ее глайдер скрылись за стеной леса.

Охранники перестали палить и теперь понуро стояли, ожидая, во что выльется капитанский гнев.

А Моран молчал. Все произошедшее оказалось для него на­столько неожиданным, настолько не укладывалось в радужную картину предстоящего карьерного роста, что он стоял и тупо смотрел в небо, сжимая в руках бесполезный теперь пистолет.

— Тварь... — прошептал он, едва шевеля губами. — Най­ду... Сгною... Из-под земли достану...

Наконец его взгляд приобрел осмысленное выражение. Моран взглянул на пистолет, повернулся к охранникам. Те невольно отшатнулись в сторону.

— Вызовите глайдер... — тихо сказал Моран. Потом сунул пистолет в кобуру и неторопливо побрел к оставшейся от улиз­нувшего глайдера яме.

Глядя сквозь смотровой люк глайдера на болтавшуюся на подвеске Алису, я испытывал сложные чувства. С одной сто­роны, я был зол на нее за то, что она так со мной поступила. С другой стороны, был рад, что нам с Кириллом удалось-таки вытащить ее из лап Морана. Два совершенно противополож­ных чувства.

Убедившись, что нас никто не преследует, я сбавил ско­рость и стал подыскивать подходящую площадку. Увидев та­кую на заросшем берегу небольшой речушки, аккуратно сни­зился. Вот ноги Алисы коснулись травы, я увел глайдер на несколько метров в сторону и плавно опустил на землю. Рас­пахнул дверь — отцепив подвеску, Алиса торопливо забралась в машину.

— Добро пожаловать на борт, мадмуазель... — Я потянул на себя ручку управления, поднимая машину в воздух. Потом нажал педаль, сбрасывая ненужный теперь трос. — Как про­гулка?

Волосы Алисы были растрепаны и спутаны ветром, глаза слезились. Оно и понятно — поболтайся под глайдером на такой скорости.

Кое-как пригладив волосы — ума не приложу, почему женщин это так беспокоит, — она наконец-то удостоила меня взгляда.

— Только не думай, что я сейчас брошусь тебе на шею. — Голос Алисы сочился ядом. — Не дождешься.

— Я и не надеюсь... — Пожав плечами, я подумал о том, что злость во мне все же пересилит чувство радости — если она и дальше будет так себя вести.

— А адвокатишко где? — спросила Алиса, оглянувшись на заднее сиденье.

— Скоро увидишь, не беспокойся... — проворчал я. — На кой черт мы тебя вообще оттуда вытащили...

— Верно, — согласилась Алиса. — Я бы такую глупость никогда не сделала.

— Ну разумеется. — Я покачал головой. — Нет, ну это ж надо, «адвокатишко»! Да если бы не этот адвокатишко, ты бы до сих пор в каталажке сидела.

— Если бы не он, я бы туда никогда не попала, — спокой­но ответила Алиса. — Не с твоими мозгами меня туда заса­дить.

Не спорю, я никогда не считал себя гением. Ну не дал мне бог гениальности, не мое это. Тем не менее я почувствовал себя обиженным.

— Я ведь могу отвезти тебя назад, к Морану, — сказал я, мельком глянув на Алису. — Это почти по пути.

— Ну так в чем проблема? — Алиса смерила меня презри­тельным взглядом. Уж что-что, а это она умела.

Я промолчал, это стоило мне довольно больших усилий. Еще больших усилий мне стоило не повернуть к полицейско­му участку. Ну ее, пусть с ней Кирилл разбирается.

— Молчишь? — язвительно осведомилась Алиса. — То- то же...

Больше она за всю дорогу не произнесла ни слова, но по выражению ее смазливой мордашки было ясно — Алиса собой вполне довольна.

* * *

Дом Кирилла находился в одном из престижных районов и выглядел на фоне роскошных вилл вполне пристойно. Купол гаража был открыт, поэтому я с ходу загнал машину внутрь. Ку­пол тут же закрылся, еще через пару секунд показался Кирилл. Он был тщательно выбрит, и вообще по его виду можно было подумать, что он собирается на какой-нибудь светский раут.

— Вот и адвокатишко, — произнесла Алиса, выбираясь из глайдера.

Кирилл приветливо улыбнулся. Правда, эта улыбка слете­ла с его лица в тот момент, когда Алиса вкатила ему звонкую пощечину.

— Это за то, что засадил меня в каталажку, — сказала она Кириллу с очаровательной улыбкой. Потом встала на цыпоч­ки и поцеловала его. — А это — 'за то, что вытащил...

Она отстранилась от удивленного столь беспардонным поведением гостьи Кирилла. Поправив волосы, огляделась, потом снова взглянула на Кирилла.

— Вообще-то правила приличия требуют пригласить даму в дом, — сказала она и демонстративно улыбнулась.

— Вероятно, так оно и должно быть. — Похоже, Кирилл уже отошел от шока. — Но я уверен, что вы зайдете в дом даже без приглашения.

— Разумеется... — Одарив нас уничтожающим взглядом, Алиса спокойно прошла в дом.

— Весьма любопытный экземпляр... — пробормотал Ки­рилл, вздохнул и почесал затылок.

— А ты еще упрекал меня, что я не поехал за ней на Тант­ру, — сказал я, закрывая дверь глайдера. — Видел бы ты, как она обошлась с бедняжкой Ириной.

— Все мы делаем ошибки... — Кирилл снова вздохнул, потом усмехнулся. — Ладно, пошли. В конце концов, это мой дом.

Алису мы нашли лишь благодаря звуку льющейся воды и тихому мелодичному пению — за время нашего разговора небла­годарная особа успела оккупировать ванную. Плескалась она минут сорок, все это время мы с Кириллом сидели в зале и потя­гивали пиво. Потом послышалась тихая поступь босых ног.

— Могли бы приготовить мне какую-нибудь одежду, — сказала Алиса. Она стояла в проеме двери, слегка прикрыва­ясь полотенцем, ее глаза насмешливо блестели. — Не могу же я ходить в тюремной робе... — Повернувшись, она снова вер­нулась в ванную, я проводил ее жадным взглядом.

— У нее великолепные формы... — сказал Кирилл и от­хлебнул большой глоток пива. — И она это явно понимает.

— Просто она нас дразнит. Это ее конек — доводить му­жиков до белого каления.

— Ладно... — Кирилл допил пиво, поставил банку на стол и поднялся с кресла. — Пойду подыщу ей что-нибудь.

Я молча кивнул и снова приложился к банке.

Кирилл возился минут десять, потом прошел мимо меня с кучей одежды в руках.

— Выберет, что ей нужно, — сказал он в ответ на мой выразительный взгляд.

Вернувшись через пару минут, он взял новую банку пива, открыл, не торопясь отхлебнул. Потом взглянул на меня.

— Грудь у нее тоже ничего, — сказал он, потом усмехнул­ся. — Предложила искупаться вместе с ней.

— А ты?

— Сказал, что уже мылся утром. — Кирилл засмеялся. — Представляю, каково тебе с ней было.

— А вот так и было...

Мы помолчали.

— Чем думаешь заняться? — спросил наконец Кирилл.

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Может, все-таки наве­даюсь в Музей Древнего Искусства. Уж больно мне те вещич­ки понравились.

— А получится теперь?

— Без проблем. У них там полно дыр.

...Мы неторопливо беседовали, когда снова послышались шаги, вошла Алиса, теперь на ней была простая серая рубашка и джинсовые брюки, просушенные феном волосы волной спа­дали на плечи. Она была прелестна — трудно было поверить, что еще утром эта особа сидела в тюрьме.

— Могу я присесть, господин адвокат? — спросила она с очаровательной улыбкой.

— Разумеется... — Кирилл благосклонно кивнул. — Меня, кстати, Кириллом зовут.

— Учту... — Алиса грациозно села в кресло, потом обвела взглядом комнату. — Недурно, недурно... Ты, вероятно, тоже взломщик?

— Временами. — Кирилл едва заметно улыбнулся. — Ког­да становится особенно скучно.

— Такой симпатичный мальчик — и скучает? — Алиса не­доуменно вскинула брови.

— У каждого свои развлечения. — Кирилла было не так-то просто вывести из себя. Он спокойно сидел в кресле и задум­чиво смотрел на Алису.

— Может быть... — Алиса уклончиво покачала головой. — Кстати, а накормить меня обедом никто не собирается?

— Обед еще надо заслужить, — сказал Кирилл. •

Мне показалось, что Алиса сейчас вспыхнет — и тем не менее она сдержалась. По крайней мере внешне.

— Уж не в постели ли? — язвительно осведомилась она.

— Нет. Для начала хотя бы хорошим поведением. Что до постели, то я не привык спать с кем попало.

— Кретин... — Алиса вскочила с кресла и шагнула к Кирил­лу, мне показалось, что она его сейчас ударит. Впрочем, на Ки­рилла ее агрессивность не произвела никакого впечатления.

— Вон на том столике ключи от глайдера и три сотни кре- дов. Дорогу до гаража ты должна помнить.

— Даже так? — фыркнула Алиса. — Что ж, тем лучше... — Она подошла к столику, взяла ключи и деньги. Кирилл про­должал смотреть на нее, его взгляд был холодным и спокой­ным.

— У вас неплохие задатки, мисс Строуфорд, — тихо сказал он. — Но вам предстоит умерить свой чересчур строптивый нрав — если только вы действительно хотите работать с нами.

— Я?! — Алиса возмущенно взглянула на Кирилла, потом засмеялась. — Работать с вами? Да за кого вы меня принимаете?

— Вы переигрываете, Алиса. Ваши реакции чересчур пре­увеличены, вам не хватает актерского мастерства. У вас есть неделя на раздумья, мы будем ждать вас здесь в следующий понедельник, в шесть вечера.

— Два идиота... — Пробормотав что-то непечатное, Алиса вышла из комнаты. Через пару минут раздался шум взлетаю­щего глайдера.

— И что ты о ней думаешь? — Я взглянул на Кирилла.

— Умна. Талантлива. Стервозна. Последнее от избытка энергии и неудовлетворенных амбиций. Через неделю она вер­нется.

— Не уверен. — Я покачал головой. — Я ее знаю достаточ­но хорошо.

— Может быть. — Кирилл отхлебнул пива и улыбнулся. — Но в понедельник вечером она будет здесь.

Побег Алисы прошел для меня на удивление гладко. Правда, Моран все же явился ко мне следующим утром, но так и ушел ни с чем. Да и что он мог мне предъявить? Если у него и были какие-то сомнения на мой счет, то мое искреннее огорчение побегом чуть было не засадившей меня в тюрьму особы быст­ро рассеяло все его сомнения. К огорчению Морана, я не знал, кто мог помочь ей сбежать, последние годы я вообще не имел с Алисой никаких дел. Раздосадованный Моран ушел, мне даже стало жаль его — похоже, побег преступницы изрядно под­портил ему жизнь.

В целом неделя прошла без особых эксцессов, если не счи­тать того, что в пятницу ночью я все-таки наведался в Музей Древнего Искусства. Впрочем, лишнего я не взял — так, деся­ток-другой наиболее приглянувшихся мне вещиц. Мне даже стало жаль бедного Янека, теперь его наверняка хватит ин­фаркт. Что касается возможных подозрений Морана, то перед законом я был чист как младенец — на ту ночь у меня было железное алиби. Даже два...

Утро понедельника началось вполне буднично. Проваляв­шись в постели до половины десятого, я включил видео и ча­сок-другой знакомился с новостями. При моей профессии это совершенно необходимо, можно почерпнуть ценную инфор­мацию о выставках, презентациях, аукционах и прочих милых моему сердцу мероприятиях.

А в два часа дня запищал линком, я лениво взял трубку, размышляя о том, кто бы это мог быть.

— Слушаю...

— Вик Самохвалов? — Раздавшийся в трубке голос был мне не знаком.

— Ну, я...

— Добрый день, Вик... — Незнакомец пару секунд помол­чал. — Я бы хотел встретиться с вами, мне нужно получить небольшую консультацию.

— Мне очень жаль, но я не даю никаких консультаций.

— Понимаю, у вас просто нет на это времени. И тем не менее я прошу вас уделить мне хотя бы полчаса. Уверен, вы не будете разочарованы.

Это становилось любопытным.

— Хорошо, где и когда?

— Через двадцать минут, в центральном парке, у памятни­ка генералу Рыкову. Я подойду к вам сам.

— Хорошо, я приеду...

Положив трубку, я несколько минут размышлял о том, что бы это могло значить. Очередная подстава? Происки конку­рентов? А может, Елена с Борюсиком решили поквитаться — помнится, Борюсик обещал что-то подобное?

Ехать не хотелось, все внутри меня противилось этому ре­шению. Плохо, надо доверять интуиции. Но отступать как-то не хотелось...

Глайдер я оставил на стоянке и теперь лениво прогуливал­ся близ памятника знаменитому генералу, ненавязчиво погля­дывая на окружающих. Впрочем, ничего подозрительного мне обнаружить не удалось, к тому же пистолет за поясом прида­вал уверенности.

— Вик? — Услышав тихий голос, я обернулся.

Передо мной стоял сухощавый мужчина лет сорока, его манера держаться сразу выдавала в нем важную птицу. Он был

одет в дорогой, явно сшитый на заказ костюм, его не совсем обычные манеры говорили о том, что на Земле он недавно.

— Да, это я.

— Давайте немного прогуляемся... — Незнакомец указал в сторону аллеи и мерным шагом пошел по дорожке.

Мне ничего не оставалось, как пойти рядом.

— Вы хорошо работаете, Вик, — сказал незнакомец. — Кстати, я могу вас так называть?

— Можете. Хотелось бы узнать, с кем имею дело.

— Можете называть меня сэром Бартоном. Итак, Вик, как * я уже сказал, вы действительно хорошо работаете. Я наблюдал за вами в ночь на пятницу и был очарован вашим профессио­нализмом.

Я нахмурился. Кем бы ни был этот тип, ему совсем не полагалось знать о моих делах.

— Надеюсь, речь не идет о шантаже? — Я взглянул-на ; незнакомца.

— Разумеется, нет... — По губам сэра Бартона скользнула улыбка. — Просто я ищу человека, который взялся бы выпол­нить для меня одну работу, и навожу справки о возможных кандидатах. Мне посоветовали обратиться к вам.

— Кто именно посоветовал, если не секрет?

— Это не имеет отношения к нашему разговору. У меня есть работа, которую нужно сделать. У вас есть необходимый опыт и знания. Остается получить ваше согласие.

— Для начала я должен узнать, в чем именно заключается работа. Глупо покупать кота в мешке.

— Я понимаю вас. — Сэр Бартон кивнул. — Но и вы дол­жны понять меня. Сферы, к которым я принадлежу, очень высоки. И разглашение тайны, даже любой намек, может при­вести к непоправимым последствиям.

— В таком случае мы можем просто разойтись. — Я пожал плечами. — Думаю, это было бы самым разумным.

Сэр Бартон вздохнул. Похоже, мои слова расстроили его.

— Хорошо, Вик. Я могу рассказать вам кое-что, в самых общих чертах...

Он замолчал, несколько минут мы молча шли по дорожке.

— Мне придется рассказать вам все. — Бартон снова взгля­нул на меня. — Потому что любое упоминание о существующей

проблеме сразу выдаст вам суть дела. Нет смысла темнить. Итак, я являюсь официальным представителем Энолы — думаю, вы слышали о такой планете.

— Разумеется. — Я кивнул. — И даже бывал у вас.

— Тем лучше. Значит, вы знаете, что восемнадцать лет на­зад у нас была война с Индрой?

Об этом я действительно знал. Была у них такая война, захватившая с десяток планет. Все как обычно — начинают политики, гибнут простые люди.

— Да. Я слышал об этом.

Бартон удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Значит, вам будет проще вникнуть в суть дела. Итак, в конце восемьсот пятнадцатого года войска Индры окку­пировали большую часть нашей территории. Нам удалось со­здать коалицию, и с военной помощью других планет, прежде всего Тивии, мы изгнали агрессора. Но в результате многомесяч­ной оккупации мы потеряли огромное количество культурных ценностей, вывезенных с Энолы вражескими войсками. Спустя два года флот Тивии разгромил войска противника, Индра была захвачена, в итоге правительство Индры вынуждено было за­просить мира. По условиям мирного договора Энола получила крупные денежные суммы в качестве репараций, нам возврати­ли большую часть вывезенных с Энолы ценностей. Но многие произведения искусства, являющиеся гордостью нашего народа, были вывезены войсками одержавшей победу Тивии на свою тер­риторию. Среди множества бесценных шедевров оказались и знаменитые бриллианты Императора Тира. Эти девять камней являются символом нашего народа, они тысячелетиями храни­лись в императорской сокровищнице, передаваясь от монарха к монарху.

Сэр Бартон замолчал, собираясь с мыслями. Вздохнув, снова взглянул на меня.

— В течение всех послевоенных лет мы требовали от прави­тельства Тивии вернуть эти девять камней, ссылаясь на нормы международного права. Правительство Тивии, внешне соглаша­ясь с нами, всячески затягивало выдачу камней, оправдывая это несовершенством имеющегося у них закона о реституции. По­правки к закону, благодаря которым нам могли бы возвратить украденные у нас реликвии, всякий раз не набирали у них в парламенте нужного числа голосов — разумеется, с молчаливого одобрения правительства Тивии. Теперь о главном. — Сэр Бар­тон насупился. — Через два года будет двадцать лет с того мо­мента, как похищенные у нас ценности попали на Тивию. Со­гласно их законодательству, ровно через двадцать лет все невостребованное и неполученное владельцем имущество, каким бы оно ни было, переходит в собственность Тивии. И у нас нет никаких сомнений в том, что правительство Тивии через два года объявит наши ценности своей собственностью.

— И они будут для вас навсегда потеряны?

— Да. У нас осталось меньше двух лет, все законные мето­ды давно исчерпаны.

— И вы решили прибегнуть к незаконным... — Я кивнул. Довольно обычная история, такое уже не раз бывало. Никто не хочет расставаться с попавшим в его руки добром, даже если добро это краденое. По себе знаю.

— Нам не осталось ничего другого. Три года назад мы уже сделали одну попытку, послали группу спецназа. Это были опытные люди, элитное подразделение. Но им не удалось даже долететь до Тивии, их корабль взорвался через три часа после взлета.

— Обычная диверсия... — Я пожал плечами.

— Да, наверняка у нас в высших кругах армии и прави­тельства есть завербованные Тивией осведомители. И любая наша попытка вернуть камни Императора заранее обречена на провал.

— Тогда где гарантии, что это удастся мне?

— Гарантия в том, что о моей миссии знают лишь два че­ловека: я сам и принцесса Злата. Вы третий.

— Значит, вы хотите, чтобы я выкрал для вас эти камни? — Я задумчиво взглянул на сэра Бартона.

— Я надеюсь на это. Вы лучший, Вик. У вас должно полу­читься. Я вам еще не все сказал. — Сэр Бартон снова нахму­рился. — На королеву-мать было совершено покушение. Она выжила, но ее здоровье непоправимо подорвано. Месяц, от силы два, больше она не проживет. Для нашего народа это будет огромная утрата. Но самое ужасное в том, что без этих девяти камней принцесса Злата не сможет взойти на престол. Они являются необходимым атрибутом власти, с их потерей королевская династия окажется прерванной. И это ужаснее всего. — Сэр Бартон вздохнул. — Именно поэтому я очень надеюсь на вас. Я предоставлю вам все необходимые сведе­ния, включая подробные планы Хранилища и подступов к нему.

— С этим все ясно. — Я кивнул. — Остается узнать усло­вия оплаты.

— Здесь немного сложнее. — Бартон поджал губы. — Дело в том, что хотя я и действую от имени принцессы Златы, моя мис­сия неофициальна. А значит, я не могу воспользоваться государ­ственным финансированием. Мы можем выйти из этой ситуа­ции так: я плачу вам пятьдесят тысяч кредов на мелкие расходы, это мои личные средства. Кроме того, я дам вам список наибо­лее ценных бриллиантов, не входящих в коллекцию, но храня­щихся в том же помещении. Это тоже наши драгоценности, по­этому я имею право ими распоряжаться. Вы вернете нам девять камней Императора Тира, а в качестве оплаты возьмете любые камни из списка, на ваш выбор. Можете взять их все, если уне­сете, все равно для нас они потеряны. Список камней, планы, подходы и всю прочую сопутствующую информацию я дам вам в том случае, если вы согласитесь нам помочь.

Предложение и в самом деле было интересным. Но и опас­ным тоже: в случае провала одной тюрьмой дело не ограни­чится. Непростой выбор...

— Мне надо подумать, — сказал я. — Дайте мне пару дней, тогда я дам вам окончательный ответ.

— Разумеется. — Сэр Бартон кивнул. — Я позвоню вам в среду, ровно в полдень. Если вы согласитесь, мы снова встре­тимся и обсудим все детали. А сейчас разрешите откланяться... — Сэр Бартон едва заметно поклонился и медленным величавым шагом направился к выходу из парка. Проводив его взглядом, я пожал плечами и пошел к ближайшему бару — глотнуть пивка и обдумать предложение этого странного джентльмена.

К дому Кирилла я подлетел без четверти шесть. Загнав машину в гараж — его купол был открыт, — выбрался из глай­дера и прошел в дом.

Кирилл уже ждал меня, я отметил, что около столика, кроме - кресла Кирилла, стояли еще два. Не иначе, для меня и для Алисы...

— Садись... — Кирилл бросил мне банку пива, я на лету поймал ее.

— Алисы еще нет? — осведомился я с некоторой долей ехидства.

— У нее еще девять минут. Даже десять. — Кирилл взгпя- ; нул на часы. — У тебя что-то есть?

От Кирилла трудно было что-нибудь утаить. Пришлось : рассказать ему об утренней встрече, благо никакого обещания хранить наш разговор в тайне я сэру Бартону не давал. ;

Кирилл слушал меня очень внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы. Потом достал свою трубку, но закури­вать не стал и просто держал ее в руках, поглаживая пальцем полированное дерево. Его глаза затуманились.

Наконец он снова взглянул на меня.

— Боюсь, ты попал в очень скверную историю. — Кирилл покачал головой. — Так просто тебе теперь из нее не выпу­таться.

Я хотел было возразить, но услышал шум опускающегося глайдера и взглянул на Кирилла.

— Алиса. — По губам Кирилла скользнула усмешка, он взглянул на часы. — У.нее еще больше сорока секунд.

Это и в самом деле была Алиса. И сегодня она была еще великолепнее — на ней был изящный брючный костюм, мяг­кие туфельки, в руках она держала сумочку из шкуры песча­ного дракона.

— Салют, мальчики. Надеюсь, вы на меня не сердитесь? — Алиса кокетливо улыбнулась.

— Здравствуй, Алиса. На тебя нельзя сердиться. Присажи­вайся. — Кирилл указал ей на свободное кресло, Алиса не без изящества села. — Мы с Виком обсуждали одно дело, будет интересно выслушать твои соображения.

— И о чем у нас идет речь?

— Вик, тебе придется рассказать все снова.

Пришлось рассказать. Алиса слушала мой рассказ столь

же внимательно, как слушал его Кирилл.

— Вот и все, — сказал я, закончив рассказ. — Мне кажет­ся, все это довольно любопытно.

— Алиса? — Кирилл взглянул на девушку.

Алиса поморщилась.

— Я бы за это не бралась. От этого дела за версту несет гнилью.

— Я сказал Вику примерно то же самое. Ты вляпался, Вик. И вляпался очень серьезно.

г- Ну ладно, ладно... — Я пожал плечами. — Нет так нет. Я ему ничего не обещал. Позвонит — откажусь.

— Боюсь, ты плохо понимаешь ситуацию. — Кирилл пока­чал головой. — Я хорошо знаю эту публику, лучше иметь дело с уголовниками, чем с ними. Они тебя продадут, купят и сно­ва продадут. Этим людям нельзя верить, никогда и ни в чем. Особенно когда речь идет о больших деньгах.

— Если ты откажешься, они тебя просто шлепнут, — вста­вила Алиса. — Ты ведь теперь все знаешь.

Мне стало немного не по себе. О таком варианте я как-то не подумал.

— А если ты согласишься, — добавил Кирилл, — они шлеп­нут тебя потом, когда ты добудешь им камешки. Свидетелей в таких делах обычно не остается.

— Вы меня обнадежили. — Я усмехнулся. Правда, улыбка вышла довольно жалкой. — И что мне теперь делать?

— Прежде всего написать завещание на мое имя, — сказа­ла Алиса и засмеялась, Кирилл тоже улыбнулся. И лишь мне было совсем не до смеха.

— Ладно, Вик, успокойся... — Кирилл встал, прошел к бару. Достав еще несколько банок с пивом, поставил их на стол, потом сходил на кухню и принес блюдо с фруктами.

— Грызи. — Он с усмешкой взглянул на Алису и сел в кресло. Потом снова повернулся ко мне. — В любом случае, Вик, ты уже вляпался в это дело.

— Причем с головой, — вставила Алиса. Взяв с подноса яблоко, она с наслаждением впилась в него зубами.

— Именно. — Кирилл кивнул. — И если тебе удастся остаться в живых, то это будет для тебя самым лучшим го­нораром.

— И все-таки что мне делать?

— Мы подумаем об этом. В конце концов, вырисовывает­ся довольно любопытная задачка. — Кирилл потер лоб кончи­ком трубки. —#9632; Здесь есть над чем подумать...

Сэр Бартон встретил меня на старом месте, в руках у него был небольшой черный кейс. В ответ на мое приветствие лишь слегка поклонился, взгляд его глубоко посаженных глаз был все так же непроницаем.

— Итак? — тихо спросил он, едва разжимая губы.

— Хорошо, я согласен. Сколько у меня времени?

— Мы не можем затягивать это дело. Если ваша попытка будет неудачной, у нас должен быть резерв времени для орга­низации новой. — Бартон вздохнул. — Как видите, я с вами вполне откровенен. У вас есть ровно месяц. Надеюсь, вам уда­стся уложиться в столь сжатые сроки.

— Договорились. Чем вы можете мне помочь, как мы с вами будем поддерживать связь?

— Вся сопутствующая информация здесь. — Бартон про­тянул мне кейс, он оказался довольно тяжелым. — Кейс за­программирован на отпечаток большого пальца вашей правой руки. Любая попытка открыть его иначе приведет к взрыву, поэтому будьте осторожны.

— Хорошо... — произнес я, думая о том, что собеседник оказался не так уж прост. — Можно открыть сейчас?

По губам сэра Бартона скользнула улыбка.

— Боитесь, что он взорвется у вас дома? — Он тихо засме­ялся. — Не бойтесь, Вик. Если бы я хотел вас убить, то не стал бы прибегать к столь варварскому способу. Впрочем, открой­те. Я обещал вам пятьдесят тысяч кредов, они в кейсе. Можете даже пересчитать их.

Похоже, сэр Бартон видел меня насквозь, и это было очень неприятно. Тем не менее я покорно приложил палец к окош­ку сканера, тут же заморгал зеленый огонек.

— Все в порядке, можете открыть. — На губах сэра Барто­на все еще играла усмешка.

В кейсе лежали пачки денег и диск памяти.

— Вся информация на диске, — пояснил Бартон. — Там же найдете номера линкомов, по которым со мной можно свя­заться здесь и на Эноле. Здесь я пробуду еще неделю, потом вернусь на Энолу.

— Где и как я должен буду передать вам камни? — Закрыв кейс, я взглянул на сэра Бартона.

— Об этом договоримся позже. И еще: я очень надеюсь, что вся эта история останется сугубо между нами. Договори­лись? — Сэр Бартон протянул мне руку.

— Ну разумеется... — Я с чувством пожал ее. — Это ведь в моих интересах.

— Именно. — По губам сэра Бартона снова скользнула усмешка. — А теперь мне пора. Удачи вам, Вик.

Проводив взглядом джентльмена, я с опаской взглянул на кейс. Чертова штука... Надо было взять деньги и диск, а кейс вернуть этой хитрой лисе.

Домой я вернулся в довольно скверном настроении, у меня не было сомнений, что Кирилл с Алисой снова назовут меня дураком. Впрочем, так оно и было, поэтому обижаться не при­ходилось. Оставив кейс дома, я отправился к Кириллу.

К моему удивлению, ругать за этот треклятый кейс он меня не стал.

— Конечно, лучше было его вернуть, — сказал Кирилл. — Но раз он уже у тебя, то стоит как следует его рассмотреть. Если твой достопочтенный сэр Бартон хочет нас обмануть, в кейсе наверняка есть какой-нибудь сюрприз.

— Хочешь проверить его?

— Конечно. Кстати, надеюсь, ты не приволок его сюда?

— Обижаешь... Оставил дома.

— Это хорошо. Разговор записал?

— Если твоя штука работала. — Я достал из внутреннего кармана коробок видеокамеры, отстегнул от объектива-пуго­вицы тянувшийся к ней провод. — Держи.

— Мои штуки всегда работают. — Кирилл взял ридеокаме- ру. — Пуговицу не забудь снять... — Он прошел к стойке с аппаратурой, подключил видеокамеру. Через секунду на боль­шом экране в центре стены появилась уже знакомая мне фи­гура сэра Бартона.

Запись Кирилл просмотрел два раза, потом встал с кресла, сладко потянулся.

— Ладно, с этим все ясно. Поехали к тебе...

К моему дому мы летели на двух глайдерах — Кирилл пред­почел взять свой, чтобы не возвращаться потом домой обще­ственным транспортом.

В гараже он предупредил меня:

— Запомни, в доме никаких разговоров. Меня нет, понял?

— Да, Кирилл. Разумеется.

Мы зашли в дом, я взял кейс, положил его на стол — и увидел, как загорелись в радостном нетерпении глаза Кирилла.

Для начала он открыл свой кейс и выудил из него множе­ство всевозможных детекторов. На то, чтобы обследовать кейс, ему понадобилось минут десять. Потом он жестом велел мне открыть его, я послушно приложил палец к панели сканера и открыл кейс.

После этого Кирилл колдовал еще минут двадцать, затем достал из кармана свою любимую трубку и жестом позвал меня в гараж.

Табак у него всегда был с собой. Раскурив трубку, он глу­боко затянулся, потом с усмешкой взглянул на меня.

— Твой Бартон тот еще гусь. Это не чемодан, это — произ­ведение искусства. После того, как все закончится, ты мне его подаришь, хорошо?

— Хоть сейчас забери. А что в нем?

— Лучше спроси, чего в нем нет. Хотя я сам скажу: чего в нем нет — так это взрывчатки. А вот электроникой он набит под завязку, поэтому такой тяжелый. Итак, по порядку: в нем несколько дистанционно управляемых «жучков» — это раз. Аппаратура для прослушивания линкомов — это два. Навига­ционный комплекс, укажет местонахождение кейса — а зна­чит, и тебя, — с точностью до полуметра — это три. Аппарату­ра для съема информации с твоего терминала — это четыре. Вся информация сбрасывается на спутник. В общем, иметь у себя такую штуку — все равно что жить в доме с прозрачными стенами.

— И что мне с ним теперь делать? — спросил я.

— С ним? А ничего не делать. Отключать его нельзя, этот лис сразу поймет, что ты знаешь о секретах этого чемоданчи­ка. Поэтому просто не будем встречаться у тебя дома, это са­мый простой выход. Кроме того, не звони мне из дома, не отправляй сообщения через свой терминал. Просто помни, что ты под колпаком.

— Ладно, а что с диском?

— Сделаем так: скопируй его на свой терминал, чтобы мог изучить информацию. А сам диск я заберу с собой.

— Хорошо, Кирилл. Посиди в машине, я сейчас...

Зайдя в дом, я быстро скопировал в память терминала ин­формацию с диска. Ее было довольно много; чтобы изучить все это, потребуется просидеть за терминалом не один час. Но это потом. Взяв диск, я снова вышел в гараж.

— Чертовски неприятно знать, что тебя прослушивают, — сказал я, передавая Кириллу диск. — Удивительно мерзкое ощущение.

— Терпи. Скажу больше, тебе придется взять кейс с собой на Тивию.

Я страдальчески поморщился.

— А это еще зачем?

— Пусть считает, что каждый твой шаг у него под контро­лем. Лучший способ обыграть врага — убедить его, что он хит­рее тебя. В общем, продумывай свою часть операции — как добраться до камней. А о том, как прикрыть тебя, позаботим­ся мы с Алисой. Встретимся у меня в пятницу в шесть вечера. И проследи, чтобы за тобой не было хвоста. Да, и еще, возьми вот эту штуку. — Кирилл протянул мне небольшой черный приборчик. — Включи...

Я нажал кнопку, на дисплее появилась колонка цифр и график.

— Что это?

— Это тебе не надо, переключи в другой режим. Вот здесь... — Кирилл нажал еще одну кнопку. — Видишь? Ни на тебе, ни рядом «жучков» нет. Работает в радиусе трех метров. Прежде чем лететь ко мне, проверяй одежду, обувь и глайдер. Сэр Бартон может подстраховаться, и будет не­приятно, если он обо мне узнает. До встречи...

Кирилл закрыл дверь глайдера, я махнул ему на прощание рукой. Когда машина поднялась в воздух, вздохнул и пошел в дом, мысленно наградив сэра Бартона дюжиной непечатных эпитетов.

На генеральный совет наша троица собралась у Кирилла в пятницу вечером. За безопасность можно было не беспокоиться, напичканный неведомой мне аппаратурой дом Кирилла больше напоминал резиденцию какой-нибудь спецслужбы, нежели дом простого добропорядочного человека. На большой настенный экран выводилась информация с восьми видеокамер и массы прочей аппаратуры, способной заметить любые попытки про­никновения в дом или съема информации. Говоря откровенно, я даже завидовал Кириллу — мне бы его таланты.

Увы, приходилось довольствоваться тем, чем наградила меня природа. Правда, на ум мне пришла довольно грустная мысль о том, что, когда раздавали таланты, я каким-то обра­зом опоздал к раздаче...

А вот Алиса чувствовала себя замечательно. Замечательно настолько, что в душе у меня начало медленно расти чувство ревности. И хотя я понимал, что тут я не прав, что Кирилл с Алисой и в самом деле являются идеальной парой, поделать с собой ничего не мог.

— Когда улетает Бартон? — спросил Кирилл, держа в ру­ках свою любимую трубку. В присутствии Алисы он не решал­ся ее зажечь.

— Через три дня. Я сегодня говорил с ним, обсудил послед­ние детали.

— О передаче камней?

— И это тоже. В общем, он предлагает связаться с ним на Эноле перед непосредственным проведением операции, тогда он и скажет, где и когда я должен буду передать ему камни.

— А план? — спросила Алиса. — Ты придумал, как туда пробраться? А главное, как выбраться?

— В общих чертах. Надо будет кое-что уточнить на месте.

— Может, помочь? — Алиса ехидно улыбнулась.

— Пока нет. К тому же я не думаю, что мне понадобится твоя консультация. — Я почувствовал, что начинаю злиться.

— Мы сделаем так, — сказал Кирилл. — Ты разработаешь подробный план, Алиса просмотрит его и выскажет свои со­ображения. Согласись, что в этом деле она тоже немножко разбирается. — Он взглянул на девушку. — Ты сделала себе документы?

— Да, все в порядке. Три комплекта.

— Хорошо, потом дашь посмотреть... Вик, тебе придется лететь на Тивию одному. Мы с Алисой будем работать на Эно- ле, потом присоединимся к тебе. Чтобы нам не разминуться и не искать друг друга, давайте наметим контрольные сроки и способы связи...

Разъехались мы лишь в половине двенадцатого ночи. Я вел глайдер к дому, настроение у меня было самое скверное. Меня не оставляла мысль о том, что Алиса никуда не улетела, что сейчас она развернет машину и вернется в дом Кирилла. Да, это их с Кириллом дело, и все-таки я чувствовал себя об­манутым. В конце концов я не выдержал и развернул глайдер.

На этот раз я вел машину на максимальной скорости, глай­дер неприятно подрагивал и рыскал из стороны в сторону.

У дома Кирилла я сбросил излишек скорости и опустил машину около одной из соседних вилл. Погасив габаритные огни, стал ждать. Купол гаража в доме Кирилла был открыт, что только усиливало мои подозрения.

Долго ждать не пришлось. Не прошло и минуты, как к дому подлетел глайдер. Сбавив скорость, он плавно опустился в га­раж, я успел разглядеть в салоне изящный женский силуэт.

Вот так вот...

Несколько минут я сидел, не зная, как поступить. Войти в дом и высказать им все, что я о них думаю? Это будет глупо — я представил, как они методично, с непогрешимой логикой объяснят мне все мои ошибки, Алиса обязательно вставит что- нибудь едкое. Другими словами, одно унижение перейдет в другое.

Увы, приходилось признать свое поражение — глупо спо­рить с очевидными фактами. И что тут скажешь, они действи­тельно достойны друг друга.

Подняв глайдер, я включил габаритные огни и уже не то­ропясь повел машину домой, размышляя о том, сохранилось ли у меня в доме что-нибудь покрепче пива.

Билет до Тивии я заказал заранее по терминалу — знал, что Бартон обязательно отследит мой заказ. Ничего, пусть потешится. И хотя меня так и подмывало высказать вслух ка- кую-нибудь гадость в его адрес, я сдерживался. А это было нелегко, накопившаяся после измены Алисы злость требовала выхода. В конце концов, осознав, что рано или поздно все это выльется в какую-нибудь ошибку, я забрался в глайдер и от­правился за город, прихватив с собой бейсбольную биту.

Машина подрагивала в воздушных струях, на меня стре­мительно неслась и уходила под брюхо глайдера нескончаемая стена леса. Вскоре лес поредел, а вот и знакомое мне еще с детства болото...

Глайдер я опустил на маленьком топком островке. Распах­нув дверь, с наслаждением вдохнул свежий воздух, потом дос­тал биту и вылез из машины.

Опоры глайдера глубоко увязли в топкой почве, машина легла брюхом на грунт. Я с сомнением взглянул на нее, раз­мышляя о том, не утонет ли она окончательно, потом махнул рукой и побрел в сторону.

Здесь, на болоте, леса как такового уже давно не было, из зыбкого грунта в разных местах торчали голые стволы давно погибших деревьев. Подойдя к ближайшему, я покрепче сжал биту, размахнулся и от души врезал по стволу.

Наверное, во мне действительно накопилось слишком много злости — дерево переломилось в нескольких местах и рухнуло, один из обломков чувствительно задел меня по спи­не. Впрочем, это только добавило мне злости. Подняв биту, я шагнул к очередному дереву...

Я крушил гнилые стволы минут двадцать, пока, вконец обессиленный, не упал на колени, в плотоядно чавкнувшую болотную жижу.

Меня трясло, я был мокрый и грязный. И все-таки это было лучше, чем чувствовать себя обманутым. Эх, Алиса...

Поднявшись, я отшвырнул в сторону биту и побрел к ма­шине.

За время моего отсутствия глайдер успел основательно увяз­нуть в болоте, вода почти доходила до нижней кромки дверей.

Ну и черт є ней — я плюхнулся на сиденье, этого оказалось достаточно, чтобы вода полилась в салон. Еще раз чертыхнув­шись, я торопливо захлопнул дверь, потом с отвращением по­смотрел на мокрую лужу на полу. Включив двигатель, взял ручку на себя.

Глайдер едва шевельнулся. Плохо — я выжал до упора газ и снова потянул ручку.

Глайдер бился в болоте, как смертельно раненное живот­ное. Перекладывая штурвал, мне удалось-таки мало-помалу раскачать машину. Последнее усилие — и глайдер рывком взмыл в воздух, оставив после себя быстро заполнявшуюся водой вмятину.

Наверное, это было глупо. И все-таки я почувствовал себя лучше. Человеку необходимо время от времени выпускать пар, это одна из особенностей нашей психики. Да, можно сдержи­вать себя, контролировать свои эмоции и чувства. Но однаж­ды плотина рухнет, весь сдерживаемый вал раздражения вы­плеснется наружу, и один бог знает, к чему это приведет.

Но окончательно я почувствовал себя человеком, лишь забравшись в полную горячей воды ванну. Горячая вода смы­ла все проблемы и заботы, и даже предательство Алисы не казалось мне уже таким большим горем. Наверное, мне про­сто очень хотелось так думать.

Трехдневный перелет до Тивии прошел на редкость спо­койно. Я валялся в постели, смотрел видео, читал книги. Од­ним словом, убивал время как мог. Трижды в сутки ходил в корабельный ресторан, в промежутках пару раз навещал бар, пытаясь отвлечься от грустных мыслей — измена Алисы все еще давала себя знать. Дважды мне показалось, что за мной следят, но это меня не слишком взволновало. В конце концов, сэр Бартон наверняка подстраховался и хочет быть в курсе всех моих дел.

С космодрома Тивии я вышел в приподнятом настроении, так у меня бывает всегда в преддверии нового дела. В руках я крепко сжимал злополучный кейс, под завязку набитый раз­ными полезными в моем деле мелочами. На случай, если ка- кой-нибудь чересчур ретивый полисмен заинтересуется этими милыми штучками, в кармане у меня лежал фальшивый сер­тификат на право проведения курсов повышения квалифика­ции для служащих частных охранных предприятий. И то, что лежало у меня в чемоданчике, становилось всего-навсего на­глядными пособиями. Просто и эффективно. Может, я слиш­ком рано поставил крест на своей гениальности?

Итак, я на Тивии. Теперь предстояло ознакомиться с ин­тересующим меня зданием и найти слабое место в системе охраны — вряд ли меня впустят просто так, за красивые глаза. Сняв номер в маленьком третьесортном отеле, я и занялся этим вплотную.

Одно дело, когда ты изучаешь объект акции по бумагам или с экрана терминала. И совсем другое, когда видишь его вживую. Прямо скажем, увиденное мне очень и очень не понравилось.

Представьте высокое здание из стекла и бетона, вершина которого теряется в облаках. Стекло, разумеется, бронирован­ное, бетон не уступит самой прочной стали. Крыша срезана под углом в шестьдесят градусов, удержаться на ней практи­чески невозможно.

Но это — только вершина айсберга, причем в самом пря­мом смысле слова. Согласно планам сэра Бартона, основание здания уходило под землю метров на триста, это еще порядка ста этажей. Вся эта махина называлась зданием Национально­го Алмазного Фонда, или, в просторечии, Алмазным Домом. Название «алмазный» было достаточно условным, здесь хра­нилась масса самых разнообразных ценностей, начиная от бриллиантов и золота и заканчивая денежной наличностью и произведениями искусства.

В плане здание делилось на две части: надземную, где распо­лагались кабинеты дирекции, служащих Алмазного Фонда, офи­сы сопутствующих фирм и прочих пристроившихся под теплое крылышко Фонда учреждений, и подземную. Вся подземная часть представляла собой собственно хранилище, попасть туда было не просто не то что постороннему, но и самим служащим Фонда. Каждый подземный этаж представлял собой, по сути, отдельный бронированный уровень. Снаружи пробиться невозможно, тол­стые стены плюс вмонтированные в них датчики вибрации ис­ключали любую возможность проникновения. На нижние этажи вел единственный лифт; чтобы попасть в него, надо было войти в небольшую охраняемую комнату на первом этаже. У вошедше­го, а это всегда был служащий Фонда, проверялись документы, охранник связывался с дирекцией и узнавал, действительно ли этому человеку сегодня разрешен вход в Хранилище. Получив подтверждение, охрана пропускала его к лифту. У лифта человек прикладывал ладонь к окошку сканера — сравнивались отпечат­ки с заложенными в память компьютера, потом проходила голо­совая идентификация и сканирование радужной оболочки глаза. При совпадении всех параметров двери лифта открывались. Сто­ит отметить, что и в самой комнате проверки стояли видеокаме­ры, с помощью которых двери лифта, сама комната и действия охраны контролировались независимым охранным подразделе­нием из другой части здания.

Попав в лифт, служащий опускался на интересующий его уровень. Из лифта он попадал в небольшой коридор с много­тонной бронированной дверью, находящейся под постоянным наблюдением видеокамеры. Подойдя к двери, служащий дол­жен был набрать на панели восьмизначный код. Этот код он получал у заместителя директора непосредственно перед спус­ком в Хранилище. Сами коды менялись директором Фонда каждый вечер, в конце рабочего дня. Коды подбирались ком­пьютером, для каждого уровня вырабатывался новый код. Если набранный служащим код был правильным, загорался зеле­ный индикатор, замок двери снимался с блокировки. Если код был ложным, в комнате охраны раздавался сигнал предупреж­дения, служащему предлагалось набрать правильный код в те­чение тридцати секунд. В случае если он не мог этого сделать, комната наполнялась усыпляющим газом. По сведениям сэра Бартона, раньше газ был отравляющим, но после пары несча­стных случаев его предпочли заменить на более безопасный.

Чтобы открыть саму дверь, надо было иметь специальный ключ, его следовало получить перед спуском в Хранилище у самого директора Фонда. Одним словом, система безопаснос­ти здесь и в самом деле была на уровне.

Разумеется, все это было весьма неприятно — но не на­столько, чтобы у меня опустились руки. Чем сложнее задача, тем приятнее ее решать.

Самым сложным мне представлялся способ проникнове­ния в здание. Мне надо было оказаться там ночью, на первый взгляд это казалось почти невозможным. Днем я мог попасть в здание без особых проблем, достаточно было найти удобный предлог и получить пропуск на входе. Но сложность состояла в том, что число вошедших в Алмазный Дом людей и число вышедших строго учитывалось, поэтому я не мог где-нибудь спрятаться и ждать ночи — пропажа одного человека будет замечена, начнутся поиски. И в том, что меня найдут, можно было не сомневаться. Второй причиной, по которой я отверг этот вариант, была невозможность пронести с собой оборудо­вание, а мне его понадобится довольно много. Таким образом, легальный путь проникновения отпадал.

Это и в самом деле оказалось сложной проблемой. В итоге после долгих и мучительных раздумий я был вынужден принять в качестве рабочего все тот же парашютный вариант/Основная сложность состояла в скошенной крыше здания — под ее про­зрачной кровлей располагалась оранжерея. На такой высоте все­гда гуляет ветер, покатая крыша абсолютно гладкая, на ней про­сто не за что зацепиться. Чуть превысь скорость — и тебя ударит о крышу, потом отшвырнет назад. Две-три секунды, за время которых ты будешь судорожно цепляться за гладкое брониро­ванное стекло, — и короткий полет вниз со спутанным парашю­том. Да, спастись теоретически еще можно — отстегнуть погас­ший купол, раскрыть запаску. Постараться, чтобы тебя вновь не кинуло на стену. Если и выживешь, то сама операция будет без­надежно провалена.

Трудно, опасно. Но других вариантов нет. Значит, мне необ­ходимо придумать способ, с помощью которого я мог бы закре­питься на стекле. Более того, на то, чтобы зацепиться, у меня будет не больше секунды. Если я промедлю и не погашу купол, меня просто сдернет гуляющим на этой верхотуре ветром.

Весь день я потратил на внешний осмотр Алмазного Дома и прилегающих к нему зданий. Когда начало темнеть, поужинал в небольшом ресторанчике, вернулся в отель и завалился спать.

На Энолу Алиса прилетела глубокой ночью и прямо из здания космодрома по эскалатору поднялась в отель. Сняв помер на имя Ядвиги Грюнберг — именно так звали ее соглас­но новым документам, — приняла ванну и легла спать.

Проснулась она от какого-то тихого звука. Прислушалась — так и есть, в номере кто-то был. Плохо...

Очень медленно повернула голову — и облегченно вздох­нула.

— Ты слишком долго спишь, — сказал Кирилл, глядя.на нее поверх утренней газеты. Он удобно устроился в кресле, рядом на полу стоял его саквояж.

— Мог бы и постучать, — недовольно пробурчала Алиса, поднимаясь с кровати. — Отвернись, я не одета.

— Так уж и отвернуться? — усмехнулся Кирилл. — Я ду­мал, у нас с тобой все будет проще. Тебе ведь нравится, когда мужики пялятся на твое тело.

— Может быть, — тихо сказал Алиса. — Но я сама решаю, кому и когда на меня смотреть. И уж тем более кому меня лапать.

— Все это так. — Кирилл тихо засмеялся. — Но мы ведь теперь как-никак молодожены.

— Что? — Алиса возмущенно вскинула брови.

— Сэр Кевин Грюнберг, к вашим услугам... — Кирилл до­стал документы и протянул Алисе.

— Ты хам, — сказала Алиса, взглянув на документы. — Мы так не договаривались.

— Просто так гораздо проще. — Кирилл пожал плечами. — Меньше вопросов, меньше подозрений. Мы можем ездить вдво­ем, жить в одном доме...

— Спать в одной постели... — язвительно закончила за него Алиса.

— Ну, есть понятие супружеских обязанностей... — начал было Кирилл, но замолчал, наткнувшись на холодный взгляд Алисы. — Все, все, умолкаю. Не хочу рисковать жизнью... — Еще раз пожав плечами, Кирилл демонстративно вздохнул, встал и отошел к окну. Алиса быстро оделась, потом прошла в ванную.

Когда она вышла, на столике уже дымились две чашки кофе и немудреный завтрак.

— Решил заказать прямо в номер, — пояснил Кирилл. — Надо обсудить наши планы.

— Здесь нет «жучков»?

— Я проверил, чисто. Садись...

Алиса села.

— Сейчас поездим по городу, подыщем небольшой уют­ный домик. — Кирилл отхлебнул кофе. — Как молодожены мы сможем жить пару месяцев, не привлекая внимания. Для всех у нас будет медовый месяц.

— Не слишком ли долгий месяц получается? — с издевкой осведомилась Алиса.

— С такой горячей женой время наверняка пролетит неза­метно, — ответил Кирилл. — Купим два глайдера, пару линко- мов. И начнем работать.

— Может, я лучше помогу Вику?

— Он справится и без тебя, А ты мне нужна здесь. Одним словом, милая, — Кирилл отставил недопитый кофе, — жду тебя внизу. И постарайся быть примерной женушкой... — Он встал, быстро поцеловал Алису и, не дав ей опомниться, под­хватил саквояж и вышел из номера.

Принцесса Злата была тиха и задумчива. То, что ее матери осталось жить считанные месяцы, уже ни для кого не было секретом. Королева-мать уже почти не выходила из своих по­коев, весь груз государственных дел целиком лег на плечи Зла- ты. Да, пока она с этим справляется. Но что будет, когда она... останется одна? Без камней Императора Тира ей никогда не занять престол, в этом она была уверена. И что тогда? Тогда все просто, сенат выберет нового монарха. Перед этим будет множество сплетен и клеветы, сенаторы будут обливать друг друга и возможных претендентов грязью. Потом кого-нибудь выберут. Объявят праздник. А она? Что будет с ней?

Да, сенат наверняка назначит ей какое-нибудь пособие, хотя бы в память о ее отце и матери. Но что это будет за жизнь? На нее будут показывать пальцами, будут смеяться и злословить ей вслед. О ней будут рассказывать грязные сплетни. Все так и бу­дет, слишком хорошо она знала людское коварство.

Теперь у нее осталась всего одна надежда — на сэра Бартона. Это верный человек, на него можно положиться. Если и ему не удастся вернуть камни, тогда все действительно пропало.

В дверь постучали, принцесса Злата вздрогнула.

— Войдите...

Это был сэр Бартон. Увидев советника, Злата торопливо встала ему навстречу.

— Доброе утро, Ваше Высочество. — Сэр Бартон почти­тельно поклонился. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Здравствуйте, Бартон. Я жду вас уже который день. — В глазах Златы читалась надежда. — Что-нибудь... получилось?

— Пока еще нет, Ваше Высочество. — Сэр Бартон потупил взгляд. — Но я нашел человека, который согласился это сде­лать. Он уже на Тивии. Если этого не сделает он, то не сделает никто. Правда, — сэр Бартон поморщился, — он запросил за работу весьма большую сумму.

— Сколько? — коротко спросила принцесса.

— Два миллиона кредов. Он сказал, что это весьма не­большая сумма для такой планеты, как Энола. И ваш трон стоит намного дороже.

Принцесса закусила губу. Много, очень много. Она не сможет провести эту сумму через сенат, там наверняка захотят узнать, куда пойдут такие большие деньги. Сказать правду она не сможет, а лгать... Лгать не может и не хочет.

— Когда ему будут нужны деньги? — Злата взглянула на сэра Бартона.

— Миллион он хочет сразу, в течение пяти дней. И милли­он после того, как передаст мне камни.

— Хорошо, Бартон. Подождите... — Принцесса поверну­лась и прошла в свои покои. Вернулась она через несколько минут, в руках у нее была маленькая шкатулка.

— Возьмите. Этого должно хватить.

Сэр Бартон почтительно принял шкатулку, осторожно от­крыл. Потом изумленно взглянул на Злату.

— Но... Ваше Высочество, это же ваши драгоценности. Те, что вам дарил ваш отец. Я не могу их взять!

— У меня нет других денег, — тихо ответила принцесса. — Берите.

Сэр Бартон прижал шкатулку к груди и почтительно по­клонился.

— Ваше Высочество, я восхищен вашим поступком. И сде­лаю все, чтобы вернуть камни Императора.

— Спасибо, сэр Бартон. А теперь идите...

— Да, Ваше Высочество... — Бартон еще раз поклонился, повернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, бережно прижимая к груди шкатулку.

Оставшись одна, Злата подошла к окну и долго стояла, глядя на струи бьющего под окнами дворца фонтана. В глазах ее стояли слезы.

Все утро следующего дня я посвятил поиску жилья — мне нужен был небольшой удобный дом на окраине города. Тако­вой я нашел довольно быстро, затем почти полдня потратил на покупку глайдера. Мне нужна была модель с курсовой па­мятью, но таких здесь не оказалось. В итоге пришлось купить обычный старенький глайдер, а это значило, что Алисе или Кириллу придется мне помогать.

Купив напоследок линком, я отправился домой и стал со­ставлять список необходимого мне оборудования — увезти с собой с Земли все необходимое я не мог. Список получился довольно большим, я поморщился. Ведь все это барахло мне придется тащить на себе.

Остаток дня я посвятил окончательной проработке плана: 1 в таких вещах важна каждая деталь. Любая мелочь, любой не­досмотр — и все может сорваться. Второй попытки у меня не будет, на этот счет я не имел никаких иллюзий.

Ужинал я дома, в одиночестве сидя перёд экраном видео. Было довольно скучно. Может, пойти в бар и познакомиться с какой-нибудь симпатичной блондинкой? Денег у меня хватит...

Я никуда не пошел, перед глазами стояло лицо Алисы, ее смеющиеся глаза и неземная улыбка. И что говорить, я сам виноват. Три сломанных ребра — не слишком большая цена за любовь такой девушки. Правда, ее папа грозил переломать мне и ноги, но это были уже частности. Я не поехал за ней, и теперь она с Кириллом. Вполне закономерный результат.

Странно, но злости не было. Прошла, испарилась — с того самого дня, когда я крушил бейсбольной битой гнилые ство­лы на болоте. Это ли помогло, или что другое, не знаю. Но злости не было. Не было даже обиды. Да и на кого? На Алису? Я виноват сам. На Кирилла? А на него-то за что? Красивая

девушка, не уступит ему по интеллекту — да он о такой, на­верное, всю жизнь мечтал. Он видит, что мы с Алисой на но­жах, что она свободна. Так почему бы не поухаживать за ней, особенно если та отвечает взаимностью? Все просто и понят­но. Вот закончим это дело, и я куда-нибудь уеду. Забьюсь в какую-нибудь глухомань и буду тихо-мирно доживать свой век.

Выключив видео и погасив свет, я лег спать. Но даже во сне не мог избавиться от преследующей меня неземной улыбки.

Покупаемые мною вещи сами по себе не представляли ничего криминального, к тому же я покупал их в разных мес­тах. Легкий надежный парашют с запаской, альпинистская подвеска, поясная монтажная лебедка с прочнейшей стальной струной и парой запасных катушек — я складывал покупки в багажник глайдера и отвозил домой, радуясь тому, что хотя бы с этими вещами не возникло никаких сложностей.

Гораздо сложнее обстояло дело с хитроумным приспособ­лением, призванным удержать меня на крыше здания Алмаз­ного Фонда. Я перебрал множество вариантов такого устрой­ства, начиная с пневматических присосок и заканчивая сложной криогенной системой, способной накрепко приморозить меня к прозрачной кровле Алмазного Дома. Но все выходило слиш­ком сложно, мне никак не удавалось добиться любимого мною сочетания простоты и надежности. Я потратил на бесплодные размышления почти сутки, когда в начале седьмого утра в моем воспаленном мозгу наконец-то мелькнула спасительная мысль. Сначала она показалась мне на редкость примитивной и несе­рьезной, я перевернулся на другой бок и попытался снова зас­нуть. Не получилось, шальная мысль упрямо крутилась в со­знании, всеми возможными способами пытаясь привлечь мое внимание. И ей это удалось.

Пришлось встать и как следует обдумать пришедший на ум вариант. Да, были кое-какие сложности, но если действо­вать аккуратно... Если действовать аккуратно, то вполне могло получиться. А главное, все это было на редкость просто.

Дом сэра Бартона вполне соответствовал его рангу. Вы­строенный в древнем классическом стиле, он производил незабываемое впечатление своей добротностью и основатель- ностью.

Под стать был и двор — идеально подстриженный, с ров- * ными геометрическими рядами кустов и деревьев. Сэр Бартон во всем любил точность и порядок.

Впрочем, собственно дом не произвел на Кирилла особого впечатления. Видали и получше, к тому же ночь — не самое J- подходящее время для любования архитектурными шедевра­ми. А вот появление во дворе карфагских собак заставило его скривиться. С этими тварями лучше не сталкиваться, особое строение челюстей позволяет им легко перекусить человеку ногу. Даже то, что сэр Бартон держал у себя этих милых зве­рюшек, многое говорило о его характере.

Впрочем, собака — она и есть собака. Живое существо. И как всякое живое существо, весьма уязвимо...

Один выстрел, второй. Третий. Ау, собачки! Что, всего три? Ан нет, вот и четвертая...

Четвертый выстрел — лапы несущейся на него твари подо­гнулись, собака захрипела и замерла. И лишь зеленые отблес­ки в ее глазах говорили о том, что она все еще видит своего врага.

Но видеть и достать — совсем не одно и то же. Лежите, милые. Два часа, от силы три — и вы оклемаетесь...

Сунув в карман маленький пистолет с парализующими за­рядами, Кирилл осторожно прошел по дорожке к дому. Ему всегда нравились большие усадьбы — в частности, тем, что находятся далеко друг от друга. В общем, никто из соседей тебя не увидит.

Охраны сэр Бартон не имел — видимо, полагался на своих собачек. Но зато сам дом представлял собой настоящую кре­пость. На то, чтобы проникнуть в него, Кириллу понадоби­лось почти сорок минут.

Строго говоря, в таких делах самое сложное — это не просто войти, а войти незаметно. Сломанные замки, дыры в дверях и окнах, замкнутые датчики сигнализации — все это годится разве что при кражах. Тому, кто хочет нашпиговать ваш дом «жучками», обычно приходится действовать гораз­до тоньше.

Для начала Кирилл попытался войти через дверь, как и положено человеку. Не получилось — проверив чувствитель­ным к электромагнитному излучению сканером поверхность двери, обнаружил несколько датчиков сигнализации. Отклю­чить их, не повредив двери, было невозможно. Значит, надо искать что-то другое.

Столь же недоступным оказался и черный ход — все те же датчики. Близко, а не достанешь.

А вот со стороны бассейна все оказалось гораздо лучше. Большие застекленные двери, мечта взломщика. Даже не надо ничего сверлить, пилить, взламывать, достаточно поднести к стеклу баллончик с охлаждающим аэрозолем и побрызгать на датчики. Ничего, что они с обратной стороны стекла, при та­ких температурах это не играет особой роли. Несколько се­кунд, и датчики заморожены. Теперь достать комплект уни­версальных отмычек, найти нужную... Только и всего...

Приоткрыв дверь, Кирилл осторожно проскользнул в ком- пату. Здесь было совсем темно, поэтому пришлось подрегули­ровать ночные очки.

Итак, что у нас здесь? Нечто вроде холла с массой разно­образных антикварных безделушек — то-то бы Вик порадо­вался. Надо будет обязательно рассказать ему об этом чудес­ном уголке, думал Кирилл, рассматривая богато обставленный холл. Кстати, вот эта штуковина — Кирилл осторожно обошел стоящую на постаменте большую вычурную скульптуру — впол­не достойна того, чтобы подарить ей электронную закладку.

«Жучки» у него были с собой — разнокалиберные, на все случаи жизни. Пожалуй, сюда подойдет вот этот... Выбрав под­ходящий экземпляр, Кирилл аккуратно пристроил его в не­драх заумной статуи. Отлично, даже закреплять не нужно — сам держится.

Очередную закладку Кирилл оставил в просторном зале. Если сэр Бартон принимает гостей, то это происходит именно здесь. А вот и идеальное место для «жучка» — большие на­стенные часы, тоже наверняка старинные.

Закрепив закладку на задней стенке часов, Кирилл достал маленький дистанционный пульт и в течение нескольких ми­нут настроил активный фильтр закладки — теперь он будет

подавлять звуки часового механизма, мешающие прослушива­нию. Готово, можно идти дальше.

Сэр Бартон спал на втором этаже, в его спальню Кирилл зайти не рискнул, благо в этом не было особой необходимос­ти. А вот рабочий кабинет нашпиговал «жучками» весьма ос­новательно: два акустических, два в недрах терминала плюр один с видеокамерой, его Кирилл разместил в люстре. Полу­чилось вполне прилично.

Вот и все. Мысленно пожелав сэру Бартону ночных кош­маров, Кирилл осторожно спустился вниз. Еще раз обрызгав датчики охлаждающим аэрозолем — на всякий случай, — вькк кользнул на улицу и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Милые собачки уже слегка скребли лапами, одна из них . даже пыталась встать. Благо эти твари лаять не умеют. Мнот гим это обстоятельство стоило жизни — карфагские собаки, нападают совершенно бесшумно.

Остается перелезть через ограду. Странно, что сэр Бартон не пропустил по ней ток, с его характером этого вполне мож­но было ожидать.

Алиса ждала его в глайдере и была весьма недовольна этим обстоятельством.

— Ты лазишь здесь, Вик полезет в Хранилище. А мне что, шофером у вас быть? — Она рывком подняла глайдер в воздух.1

— Ты не слишком примерная жена. — Кирилл усмехнул­ся, открыл перчаточный ящик глайдера и достал свою трубку.: Алиса взглянула на нее с явным отвращением. J

— Знай я, что эта гадость здесь, обязательно бы ее выки­нула. — Она выжала газ, Кирилла вдавило в спинку. — Мо­жешь не дымить, хотя бы пока я здесь? gt;

— Могу. — Кирилл демонстративно вздохнул. — Разве я могу отказать милой женушке?

Если с домом сэра Бартона все прошло легко и гладко, то с, королевским дворцом дело обстояло куда серьезнее. Так просто туда не попадешь, с момента последнего покушения на короле- ву-мать доступ во дворец был строго ограничен. А разобраться в хитросплетениях дворцовых интриг по газетным статьям и ви­деохронике было делом безнадежным, журналисты во все време-

на были падки на выдумки. Одним словом, требовался надеж­ный источник информации, и Кирилл ломал голову над тем, как пробраться во дворец и натолкать «жучков» во все щели. Главная сложность была в дефиците времени — дней через десять, не позже, Вик полезет в Хранилище. Алиса уже полетела к нему, ей надоело выполнять роль шофера, к тому же здесь для нее и в самом деле пока не было работы. Десять дней, а он еще понятия не имеет, как обеспечить Вику безопасность. Ведь мало защи­тить его в момент передачи камней, все гораздо сложнее. Надо раскопать на сэра Бартона что-то такое, что позволит говорить с ним на равных. Небольшой шантаж, маленький джентльменский договор — пока у Вика все нормально, сэр Бартон может жить спокойно...

Итак, сэр Бартон. Сорок два года, холост. Узнать, была ли жена, если да, то где она, есть ли дети. Личный советник Ее Величества королевы Сильвии, правящей страной после смерти мужа, начальник департамента международных отношений. Если судить по рангу, то чин у сэра Бартона далеко не самый высокий. Но это на бумаге. В реальности этот человек стоит на третьем месте — после Ее Величества королевы Сильвии и Ее Высочества принцессы Златы. Простой чиновник, а дер­жит в страхе весь двор. Так по крайней мере поговаривают.

Вполне возможно, что в истории с камнями он и в самом деле действует по указанию принцессы Златы. А если нет? Если это его личная инициатива?

Слишком много вопросов — и слишком мало информа­ции. Нельзя делать выводы на таком скудном материале. А значит, надо как-то подобраться к этому проклятому дворцу.

Глайдер Кирилла уже больше часа стоял на стоянке близ дворца, благо это не запрещалось. Глядя на снующих по тер­ритории дворца людей, Кирилл пытался найти решение, пы­тался найти способ проникнуть внутрь.

Время, все упирается в дефицит времени. Может, прослу­шать эфир? Бывает же такое — фонит терминал или еще что- нибудь. Тогда порой удается выделить нужную информацию...

Кирилл достал коробку сканера, перевел прибор в нуж­ный диапазон, включил автоматический режим.

За последующие десять минут сканер выделил около трид­цати различных сигналов, но все это было не то. Хлам, ничего полезного. Как он и ожидал. Секунду подумав, Кирилл пере­ключил сканер в режим приема сжатых сообщений. Впрочем* делал он это без особого энтузиазма — так, для очистки сове­сти. И был очень удивлен, когда спустя минуту сканер выде^ лил несущую частоту неизвестного передатчика.

Сжатая передача ведется специальными «жучками», спог собными передавать информацию краткими миллисекундны- ми импульсами. Для этого сигнал с микрофона кодируется в цифровом формате, сжимается в очень плотные пакеты, по­том эти пакеты передаются короткими импульсами. Засечь такую передачу обычной аппаратурой практически невозмож­но, в наушниках будут слышны разве что непонятные помехи, слабый шорох и потрескивание.

Сканер, которым пользовался Кирилл, позволял прини­мать эти сигналы. Здесь процесс шел в обратном порядке: пакеты импульсов, каждый из которых имеет свой цифровой номер, принимаются, выстраиваются в правильном порядке/ распаковываются и выводятся на наушники. В результате слышна вполне нормальная, разборчивая речь. Аппаратура такого рода не имеет шанса появиться в открытой продаже и обычно является исключительной собственностью специаль­ных служб.

Именно поэтому Кирилл с удивлением смотрел на сканер, понимая, что произошло нечто интересное. Зафиксировав ча­стоту, еще раз проверил настройку. Да нет, все правильно, сканер переключен в режим приема сжатых сообщений. И то, что в наушниках отчетливо прослушивался фон несущей час­тоты, говорило о многом.

Пришлось затемнить стекла глайдера, дабы никто из окру­жающих не обратил внимания на его манипуляции. Прислу­шавшись, Кирилл сумел уловить слабые голоса. Далекие, но довольно чистые. Сомнений не оставалось, где-то неподалеку работал «жучок». И тот, кто его установил, хорошо разбирался в своем деле.

Кирилл переключил антенну сканера в направленный ре­жим, затем несколько раз повернул прибор из стороны в сто­рону — звук плавно исчезал и появлялся снова. Сомнений нр было, «жучок» установлен во дворце. Так, может, он не один|?

Записав найденную частоту в память сканера, Кирилл про­должил прочесывание эфира. И снова наткнулся на излучение неизвестного передатчика. Звуков не было, но сама несущая частота фиксировалась очень четко. Еще один «жучок», про­сто рядом с ним никого нет. Очень любопытно... Но самым смешным было то, что спустя три минуты Кирилл обнаружил излучение еще одной закладки. И на этот раз голоса были четкими и разборчивыми...

В апартаменты принцессы Златы сэр Бартон шел со сме­шанным чувством. Интриги, интриги, кругом интриги. На­верняка кто-то доложил этой девчонке о том, что правитель­ство Тивии готовится в очередной раз рассмотреть вопрос о выдаче бриллиантов. И это очень плохо. Чего стоило ему уго­ворить ее согласиться на предложенный им вариант. Ох уж эти идеалисты... Сэр Бартон досадливо поморщился. Именно от них все проблемы, именно их непредсказуемое поведение вечно путает все карты...

Принцесса Злата уже ждала его.

— Вы опаздываете, сэр Бартон... — Голос принцессы был тихим и спокойным.

— Простите меня, Ваше Высочество... — Бартон покло­нился. — Мне поздно сообщили о вашем желании меня ви­деть. Я спешил как мог и все равно опоздал. Что-то случи­лось?

— Случилось. Мне сообщили, что в конце месяца прави­тельство Тивии по собственной инициативе рассмотрит воп­рос о наших бриллиантах. А теперь представьте, что будет, если они поймают вашего взломщика. Тогда у нас не будет ни единого шанса на возвращение камней. Ни единого, сэр Бар­тон, — это вы понимаете?

—Да, Ваше Высочество, мне понятна ваша озабоченность. Но уверяю вас, этот взломщик не сделает и шагу без моего разрешения.

— Допустим. Но почему вы не сказали мне, что Тивия рассмотрит вопрос о выдаче? Почему я узнаю это от посто­ронних лиц, а не от начальника внешнеполитического депар­тамента?

— Это моя вина, Ваше Высочество. — Сэр Бартон склонил голову. — Просто в сенате Тивии у нас очень много противни­ков, и шансы на успех невелики. Я всего лишь не хотел вну­шать вам ложных надежд, зная, как расстроит вас отказ при голосовании.

Дверь в конце зала открылась, мелким почтительным ша­гом вошел Руди, личный помощник и телохранитель сэра Бар- тона.

— Возможно, ваши намерения и были благородны, но впредь прошу сообщать мне о всех деталях этого дела. Вы уже заплатили этому типу?

— Да, Ваше Высочество. Один миллион кредов. Второй он получит, когда принесет камни...

Помощник Бартона почтительно поклонился принцессе и что-то прошептал на ухо Бартону, затем столь же почтительно удалился. Новость наверняка была важной, раз помощник ос­мелился войти без разрешения.

На лице сэра Бартона мелькнула растерянность, однако он быстро взял себя в руки.

— Хорошие новости, Ваше Высочество. — Бартон улыб­нулся. — Правительство Тивии перенесло рассмотрение на­шего вопроса на завтра.

Глаза принцессы Златы вспыхнули.

— Это точно?

— Да, Ваше Высочество. Сорок минут назад приземлился рейсовый звездолет с Тивии, сведения поступили с него.

— И чем вызван этот перенос?

— Не знаю, Ваше Высочество, у меня пока нет подробной информации. Вероятно, это как-то связано с рассмотрением в сенате их бюджета — возникнет масса споров, и сенаторам будет просто не до наших камней.

Принцесса Злата встала, нервно прошла по залу. Бартон хорошо понимал ее чувства. Завтра будет решаться ее судьба.

— Прошу простить меня за излишнюю резкость, сэр Бар­тон. — Злата подошла к собеседнику. — Сообщите мне немед­ленно результат голосования, каким бы он ни был.

— Да, Ваше Высочество. — Сэр Бартон поклонился. — Обязательно.

— Вы можете идти. — Принцесса Злата повернулась и мед­ленно удалилась в свои покои.

—Дрянь маленькая... — пробормотал сэр Бартон, глядя ей вслед, затем повернулся и вышел из зала.

Он шел дворцовыми коридорами, его трясло от ярости. Завтра, уже завтра... Да как эти твари смели перенести рас­смотрение? Шестьсот тысяч кредов — именно столько он за­платил пятерым сенаторам, те клятвенно заверяли его, что воп­рос будет рассмотрен двадцать девятого. Будет рассмотрен и провален, купленные сенаторы обещали, что сделают для это­го все возможное. Да, Бартон надеялся, что так оно и будет. И все равно предпочел подстраховаться, наняв профессиональ­ного взломщика. Никогда и ни при каких обстоятельствах кам­ни Императора Тира не попадут в руки принцессы!

Так он хотел, так это должно было быть. Но эти твари перенесли голосование. Что, если завтра они проголосуют за возвращение камней? Ведь сенаторы понимают, что решается судьба королевской династии.

Увы, сейчас он уже ничего не мог изменить. Оставалось просто надеяться — и верить в то, что вековая неприязнь Ти­вии к Эноле и на этот раз помешает камням Императора Тира вернуться к законному владельцу.

Разговор уже давно кончился, а Кирилл все сидел и пы­тался осмыслить услышанное. Он не сомневался, что слышал разговор сэра Бартона с самой принцессой Златой. Получа­лось, что «жучок» установлен в самом сердце замка! И не важ­но, кто его там поставил, — важно то, что удалось услышать.

Нажав кнопку воспроизведения, Кирилл еще раз прослу­шал разговор. Очень любопытно... Итак, сэр Бартон заявляет, что выплатил Вику, а речь наверняка идет именно о нем, один миллион кредов! Другими словами, сэр Бартон попросту при­брал к рукам девятьсот пятьдесят тысяч, отдав Вику лишь пять­десят. Ай да сэр Бартон, ай да дворянин! Кстати, что он там сказал в самом конце? Не иначе, пожелал принцессе всего наилучшего?

Увеличив громкость, Кирилл еще раз прослушал послед­ние слова. Так и есть, руководитель департамента междуна­родных отношений, личный советник и правая рука принцес­сы Златы, назвал ее маленькой дрянью...

Кирилл даже засмеялся от радости, до того интересная вырисовывалась картина. Не иначе, уважаемый советник ве­дет свою игру.

Прежде чем улететь, Кирилл вышел из глайдера и нето­ропливо прогулялся вдоль дворцовой ограды. Прогулялся не ради удовольствия — найдя подходящее место, спрятал в гус­той траве маленький рекордер, точно такой он уже оставил у дома Бартона. Теперь этот аппаратик, настроенный на обна­руженные в замке «жучки», будет записывать все разговоры. Потом останется только прогнать их через сканер, чтобы пе­ревести на нормальный разговорный язык. Сам рекордер не имел системы распаковки сжатых сообщений.

Ненавязчиво оглянувшись — не видел ли кто его манипу­ляций, — Кирилл вернулся к машине и вскоре уже нетороп­ливо летел домой.

В то время как Кирилл возвращался домой, Алиса сходила с трапа звездолета в центральном мегаполисе Тивии. Сегодня пятнадцатое — значит до встречи с Виком осталось меньше суток. Тем лучше, времени вполне хватит, чтобы привести себя в порядок.

Поймав такси, Алиса назвала адрес небольшого отеля, о его существовании она узнала из рекламного проспекта. Это оказалось близко, поэтому вскоре Алиса уже вселялась в до­вольно приличный номер.

Номер находился на сто сорок четвертом этаже высотного здания. Алиса долго стояла у огромного, в половину стены, окна и смотрела на город. Богатый мир, зажиточный. Надо бы наведываться сюда почаще.

Интересно, где сейчас Вик, чем занимается? Тогда, перед отъездом, он был с ней довольно холоден. Ну еще бы, ему есть за что сердиться. В конце концов, она чуть было не упекла его за решетку.

Алиса подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение. Странно, и что в ней так привлекает мужиков? Вполне обыч­ные ножки — правда, довольно ровные и гладкие. Личико тоже гак себе, вполне заурядное. А вот глазки ничего. Глазки — это ее гордость...

Что касается остального — Алиса повернулась перед зер­калом, — то тоже ничего необычного. Да, фигурка вполне на уровне, но кого сейчас этим удивишь? Век пластической хи­рургии, из любого монстра за сотню тысяч кредов сделают милашку. Правда, у нее-то все свое, натуральное. Может, му­жики это как-то чуют?

Ничего, сейчас она примет ванну, потом сходит в ближай­ший салон красоты. Прошвырнется по магазинам — надо об­новить гардероб, благо кредов пока хватает. Просто необходи­мо произвести на Вика впечатление — не может быть, чтобы он ее действительно забыл!

Утро следующего дня она встретила во всеоружии, упако­ванная по всем правилам местной моды — весьма, впрочем, недурной, хотя и излишне откровенной. Похоже, у них здесь слишком свободные нравы...

На нее оглядывались, и Алисе это нравилось. Добравшись до центра проката, взяла глайдер — не какое-нибудь старье, а новенький спортивный «Пассат». Дороговато, но красота, как известно, требует жертв. Открыв дверь машины, бросила на сиденье пассажира любимую сумочку из шкуры песчаного дра­кона и под жадные взгляды случайных самцов села в глайдер. Машина была ей знакома, поэтому глайдер подняла не без изящества, с лихим разворотом. Выжала газ — и ощутила, как вдавило ее в спинку сиденья. Отличная машина.

Вик должен ждать их с Кириллом каждую пятницу, с девя­ти до десяти утра, у стелы героям-освободителям в центре го­рода. Кто были эти герои и кого они освобождали, Алису не интересовало. Увидев стелу, она плавным виражом сбросила излишек высоты и повела машину к ближайшей стоянке.

Вика она увидела не сразу — стоя в тени высокого дерева, он неторопливо жевал спелые ягоды цертарии, сплевывая кос­точки в урну. Он был одет по местной моде, слегка, впрочем, устаревшей. В этом был свой плюс, Вик сейчас ничем не на­поминал иностранца. Скорее его вид соответствовал местному жителю среднего достатка, в меру консервативному, не любя­щему менять свои привычки.

Алиса подошла ближе. Взгляд Вика сначала лениво скольз­нул по ней, затем в нем мелькнула некая заинтересованность. Изящные туфельки, стройные ножки в дорогих чулках, мод­ная юбочка. Блузка с дорогой алмазной брошью...

И лишь теперь он ее узнал. Поперхнувшись некстати по­павшей в горло косточкой, Вик кашлянул, потом шагнул де­вушке навстречу.

— Неплохо выглядишь. — Его взгляд снова прошелся по ней с головы до ног и обратно. — А где Кирилл?

— Остался на Эноле. — Алиса слегка нахмурилась. «Не­плохо выглядишь» — и это все, что он смог ей сказать? Дрянь неблагодарная...

— Будешь? — Вик протянул ей пакетик с цертариями. Алиса скривилась.

— Ненавижу их... Потом все пальцы красные.

— Как хочешь. — Вик бросил пакетик в урну и вытер плат­ком руки. — Что новенького?

— Пока ничего. Кирилл начал следить за Бартоном, он действительно важная шишка. Советник принцессы, руково­дит департаментом каких-то там сношений — уж и не знаю, кого и с кем. Я ему только мешаю, поэтому приехала сюда.

Ей показалось, или Вик и в самом деле удивлен? Но чем? Что необычного в том, что она приехала?

— Я думал, вы с ним хорошо сработались. — Вик как-то криво усмехнулся. — Ладно, это хорошо, что приехала. Мне действительно нужна будет твоя помощь.

— А именно? — В глазах Алисы вспыхнули огоньки нетер­пения. Может, и ей удастся наведаться в здание Алмазного Дома? Сколько там должно быть симпатичных безделушек!

— Я не нашел глайдера с курсовой памятью. Высажусь на крышу, а глайдер надо будет кому-то отвести.

Глаза Алисы погасли, потом снова вспыхнули — на этот раз от негодования.

-г Ты ничем не лучше твоего дружка, — фыркнула Алиса. — Я чуть было не обставила вас обоих, я научилась красть не хуже тебя, а вы меня держите за шофера?! — Ее ресницы затрепетали, в глазах мелькнули слезы.

— Тише, милая, а то вон тот полисмен на тебя как-то уж слишком пристально смотрит. Пошли-ка пройдемся... — Вик подхватил девушку за руку и мягко увлек в сторону. — Где твой гдайдер?

— Вон на той стоянке. — Алиса кивком указала направление.

— Хорошо. Полетаем немного...

Если его и удивил глайдер Алисы, то Вик этого ничем не выдал.

— Дай ключи, — сказал он. — Раз уж не хочешь меня возить...

Машину он вел ровно и плавно, по этой неторопливости Алиса поняла, что на такой модели он летает впервые. Впро­чем, освоился он довольно быстро.

— Неплохая малышка, — прокомментировал он поведение машины. — Сейчас выберемся за город, там все и обсудим. Ты познакомилась с планами Хранилища?

— Да. Только сомневаюсь, что мне это пригодится.

— Брось, Алиса... — Вик взглянул на нее с усмешкой. — Или хочешь пойти в Хранилище вместо меня?

— Хочу, — ответила девушка. — Или ты думаешь, что я не справлюсь?

— Да нет, я так не думаю. — Вик пожал плечами. — Про­сто это мое дело. Что же мне, тебя послать в Хранилище, а самому отсиживаться?

— Я так не говорю. Просто мне не нравится, когда меня ни во что не ставят. Что ты, что дружок твой...

— Не дури, Алиса. Кирилл от тебя в восторге и ценит тебя не меньше моего. Впрочем, не мне тебе об этом говорить... — Вик снова криво ухмыльнулся, и эта ухмылка Алисе не понравилась.

— На что это ты намекаешь? — В ее глазах вспыхнул огонь. — Давай не тяни, я не люблю недомолвок.

— Я вообще молчу, — сказал Вик, на этот раз вполне серь­езно. — К тому же это ваше личное дело.

— Объяснись... — суровым тоном потребовала Алиса. — Какое еще у нас с ним личное дело?

— Брось, Алиса. Я ведь все видел.

— Что ты видел?

— Что? — Вик усмехнулся, машина вильнула из стороны в сторону. — Тогда, в пятницу. Когда мы собирались у Кирилла. Ты ведь потом к нему вернулась. Я видел.

В груди Алисы медленно нарастала ярость. Это было бы здорово — прямо вот так, с разворота, врезать кулаком по этой мерзкой роже. И тем не менее она сдержалась.

— И ты готов поклясться, что видел именно меня? — тихо спросила Алиса.

Вик насупился — и не ответил. Похоже, он растерялся.

— Я жду, — напомнила Алиса.

— Хочешь сказать, что это была... не ты? — тихо спросил " Вик. — И ты... не возвращалась к нему?

— Кретин... — столь же тихо произнесла Алиса. — Госпо­ди, и этого идиота я еще любила! Ехала сюда, шмотки эти проклятые покупала... — В глазах ее снова блеснули слезы.

Вик засмеялся — сначала тихо, потом во весь голос. Ше­вельнул штурвалом, глайдер крутанул бочку, потом еще одну.

— Ты что, я же не пристегнута! — закричала Алиса, цепля­ясь за подлокотники. — Угробить меня решил?

— Алиска... — Вик виновато взглянул на девушку. — Про­сти меня, я и в самом деле кретин. Просто увидел глайдер, в нем сидела женщина. Глайдер как у тебя, цвет волос — ну, я и решил... — Вик отвел взгляд. — Прости...

— Грязная скотина... — тихо прошептала Алиса. — И ты решил, что я готова... с первым встречным?

— Господи, Алиса... Я не видел тебя пять лет, ты едва не упекла меня в тюрьму. Ты чуть не пристрелила меня — там, в музее! Так о чем я должен был думать? О какой любви могла идти речь? И когда ты встретилась с Кириллом, что я должен был делать? И какой он первый встречный — он гений, он такой же, как ты, вы вполне стоите друг друга. Потом я увидел этот чертов глайдер, бабу эту чертову. Все казалось предельно ясным.

— Посади машину, — сказала Алиса. — Сейчас же.

— Где? — ехидно осведомился Вик. — Там же лес.

— Мне плевать. Вниз, я сказала!

— Вниз — значит вниз. Рекомендую пристегнуться...

Глайдер с переворотом ухнул вниз, Алиса едва успела щелк­нуть замком. На губах ее мелькнула улыбка.

— Хочешь напугать меня? Давай, не стесняйся. Вы же та­кие крутые, такие сильные...

Вик не ответил — выровняв глайдер, быстро вел его к зем­ле. Точнее, к мелькавшему под ними густому лесному ковру.

Наверное, это можно было сделать чуточку помягче. Треск, скрежет, по стеклам хлестнули ветки, глайдер бросило вправо, потом влево. Сильный толчок...

Умолк двигатель, стало удивительно тихо.

— Довольна? — спросил Вик.

— Да. Выходи...

— Даже так? — Вик усмехнулся, попытался открыть дверь. Не вышло, мешал ствол дерева. Взглянул на Алису — та явно не собиралась выпускать его через свою дверь. Тогда он пере­лез за спинку сиденья, высадил ногой заднее стекло и выбрал­ся наружу.

— Идиот... — пробормотала Алиса, ее затрясло от злости. — Такая машина была...

Она перебралась на сиденье пилота, запустила двигатель. Взяла ручку на себя, глайдер со скрежетом и скрипом припод­нялся. Оглянулась. Вик стоял чуть в стороне. Уловив ее взгляд, помахал ей ладонью.

— Скотина... — Алиса развернула глайдер и медленно под­няла машину над лесом. — К дьяволу все... Пусть пошляется по лесу, ему полезно...

Она вела машину к городу, размышляя о том, сразу ей ехать к космодрому или вернуться в отель и забрать свои вещи. Что касается Вика... Алиса нахмурилась. Что касается Вика, то пусть он сам возится со своими проклятыми алмазами. С нее хватит. Нет, ну надо же, решил, что она спит с Кириллом! Паразит, недоносок... Да его убить мало...

Гнев медленно проходил. Несколько минут Алиса еще пыта­лась его поддерживать, затем устало вздохнула. Чертов Вик...

Алиса рывком развернула машину — ладно, так и быть... Но если он еще скажет хоть слово...

Место посадки она нашла сразу — по сломанным кронам. Осторожно опустила машину, глайдер со скрипом протиснул­ся меж стволов.

Вик сидел на опавших листьях, прижавшись спиной к ство­лу. Молча взглянул на подошедшую девушку, его губы дрог­нули в усмешке. Алиса снова нахмурилась.

— Только не подумай, что я вернулась ради тебя, — сказа­ла она. — Просто жаль загубить из-за тебя интересное дело. Вставай, чего расселся. И учти, ремонт глайдера — за твой счет.

— Еще какие пожелания будут? — Вик поднялся, отряхнул брюки. Потом прошел к машине и сел в пилотское кресло. Алиса села рядом и громко хлопнула дверью.

Обратно почти всю дорогу летели молча. Когда внизу за­мелькали городские кварталы, Вик взглянул на девушку.

— Где ты остановилась?

— Отель «Гвиана». Рядом с космодромом.

— Я знаю, где это. Заберешь свои вещи, и поедем ко мне.

— Это еще зачем?!

— Независимо от того, как мы друг к другу относимся, мы должны до конца проработать план операции. В доме у меня все чисто, «жучков» нет, я проверял. Там все и обсудим.

— А кейс? Они же узнают, что я была у тебя?

— Ну и что? Мало ли кого я привел к себе на ночь? Не бойся, у меня есть отдельная комната. Я тебе даже ключ дам, запрешься на ночь. — Вик усмехнулся. — Кстати, там можно и спокойно поговорить, «жучки» в кейсе ничего не услышат.

— Мы могли бы обсудить все у меня в номере.

— Алиса, я и так молчу целыми днями, ко мне никто не ходит. В конце концов, это подозрительно. А завтра утром ты уедешь. Если захочешь, конечно.

— Хорошо, ты меня уговорил. — Девушка усмехнулась. — Помнишь, мой папа обещал переломать тебе ноги? Учти — если что, я смогу это сделать не хуже.

Сэр Бартон вернулся домой в самом скверном расположе­нии духа. Кретины, идиоты. Да как они могли...

Встретившие его собаки радостно терлись о ноги хозяина. Бартону захотелось разогнать их пинками, но он вовремя вспом­нил, что это может быть опасно. Не хватало еще калекой ос­таться.

— Пошли вон... — прорычал он и прошел к дверям.

Дома было тихо и сумрачно. Бартон поднялся в свой каби­нет, сел в кресло. Его трясло от ярости.

Если завтра эти идиоты проголосуют за выдачу камней, все пропало. Девчонка станет законной правительницей Эно- лы, камни будут храниться в Императорской Сокровищнице, и умыкнуть их оттуда уже не удастся. И что он тогда сможет сделать? Убить девчонку? Глупо, в этом случае права на трон просто перейдут к ближайшему родственнику. А он опять ос­танется ни с чем.

Глупо, до чего все глупо. И все из-за этих чертовых сена­торов. Столько денег им скормил, и все зря...

Постепенно он все же успокоился. Ладно, еще не все по­теряно. Даже далеко не все. Да, работа Вика теряет смысл — если сенаторы отдадут камни, то ему до них уже не добраться. В течение суток, максимум двух, они будут переданы в по­сольство Энолы. Если сенаторы не отдадут камней, то Вик не нужен тем более. Пусть они там и лежат, место вполне надеж­ное. Все равно их невозможно продать, эти камни каждая со­бака знает.

Итак, Вик ему не нужен — остается решить, что с ним делать. Впрочем, тут и решать нечего, этому кретину одна до­рога. Но сначала надо дождаться результатов голосования. Подсчитаем: голосование завтра плюс время на дорогу — зна­чит послезавтра к обеду, даже к утру, станет известно об ито­гах. Ну а пока... А пока надо набраться терпения и ждать.

Именно это и было самым трудным. Сэр Бартон закрыл глаза, его губы сжались в узкую полоску. Он не привык пола­гаться на случайности. Только дураки надеются на удачу, ум­ные люди эту удачу подготавливают, формируя нужный ре­зультат. Нельзя пускать дела на самотек, это одна из самых грубых ошибок. То, что видят обыватели, лишь внешняя часть айсберга, настоящая работа ведется тихо и незаметно.

Завтра сенаторы проголосуют, и ему никак не повлиять на результат. Более того, результат даже не поддается прогнозу, все решат несколько голосов — слишком много сейчас тех, кто не хочет ссориться с Энолой ради девяти камней, мерт­вым грузом лежащих в Алмазном Доме. И эта непредсказуе­мость может свести на нет все его планы...

Бартон тихо вздохнул. Да, пока у него все получалось. Ос­тается надеяться, что и завтра боги будут на его стороне.

* * *

— Вик, ты дурак! — Голос Алисы был громким и взволно­ванным. — У тебя ничего не получится!

— Тише, тише, шпионы услышат. — Я попытался успоко­ить разгорячившуюся девушку. — Тогда предложи что-то дру­гое. Как ты попадешь в дом с кучей инструментов?

— Не знаю... — сердито ответила Алиса. — Но твой план тоже никуда не годится. Ты просто упадешь и сломаешь себе шею. Шестьдесят градусов уклона, скользкое стекло, ветер — на что ты надеешься?

— На чудеса химии. — Я тихо засмеялся.

— Все равно это плохо. Можно придумать и поумнее.

— Например?

— Инструменты можно послать в посылке, перед самой операцией. Ее доставят вечером, адресата уже не будет. Зна­чит, оставят до утра в комнате для корреспонденции. Тебе ос­танется просто их взять.

Я почесал затылок — в принципе неплохой вариант. Все лучше, чем тащить на себе груду металлолома.

— Да, это можно... — Я уважительно взглянул на девушку. — Это ты здорово придумала. Но как попасть туда самому? Или тоже в посылке?

— Не получится. — Алиса покачала головой. — Любое поч­товое отправление проверят детекторами, тебя обнаружат еще на почте. А вот инструменты никого не заинтересуют — ска­жем, что это экспонаты для музея, образцы примитивных ору­дий труда эпохи раннего палеозоя.

Я засмеялся.

— Ты хоть понимаешь, какую чушь только что сказала?

— Понятия не имею. — Алиса пожала плечами. — И на почте тоже не поймут. Что нам и требуется.

Мне ничего не оставалось, как вновь почесать затылок, — похоже, она права. Талант, что тут скажешь.

— Согласен. Но мы отвлеклись — как мне попасть в дом? Учти, число вошедших и число вышедших должно быть оди­наковым.

— Знаю, не девочка... — Алиса брезгливо скривила губы. — Плохо, что здание новое, там почти никаких подземных комму­никаций.

— И не забудь про датчики в стенах, — напомнил я. — Так что твои любимые методы отпадают.

Алиса не ответила. Похоже, задачка и в самом деле была не из простых.

— А если через окно? — неуверенно спросила она спустя минуту.

— Бред. Снизу здание подсвечено, подступы открыты, кру­гом видеокамеры. Я даже до стены не успею дойти.

— С глайдера, где-то на пятидесятом этаже? Просто под­лететь к окну.

— А радары? Все равно заметят. Ты молодец, хорошо с по­сылкой придумала. Я боялся, что радары засекут мою сумку, там же полно металла. А теперь я опущусь налегке, как пташка.

— И все равно это опасно. — Алиса пожала плечами.

— Но лучшего варианта нет?

— Нет... — нехотя призналась девушка. — И это плохо. Кстати, что ты сделаешь с видеокамерой? Там, внизу? Тебе ведь до нее не добраться, не отключить.

— А говоришь, что внимательно изучила планы. — Навер­ное, в моем голосе было слишком много ехидства, так как Алиса сразу насупилась. — Смотри сюда. И учись, пока я жив...

Говоря откровенно, я надеялся, что мои слова о предос­тавлении Алисе отдельной комнаты, да еще с ключом, так и останутся ничего не стоящей фразой. В конце концов, когда- то она была моей девушкой, и почему бы нам не вспомнить молодость?

Увы, меня ждало разочарование. После ужина Алиса и впрямь захотела узнать, где ее комната.

— Да ладно, Алиса, не дури. — Я подошел и нежно обнял ее. — К чему эти сложности?

— Придушу, как собаку... — Алиса мило улыбнулась в от­вет, затем аккуратно поддела меня пальцем под ребро, я едва не взвыл от боли. — Забыл, что тебе мой папа обещал?

— Алиса, я думал, мы снова подружились...

— Это тебе показалось. А теперь покажи мне мою комнату.

— Пошли... — Я уныло побрел к дверям свободной комна­ты. — Ключ дать? '

— Непременно. Знаешь, какие сейчас мужики пошли — не успеешь оглянуться, глядь, а он уже у тебя в постели.

— Думаешь, меня удержит замок? — Я грустно усмехнулся.

— Замок — нет. — Алиса полезла в сумочку и достала ма­ленький лучевой пистолет. — А вот это обязательно... — Она демонстративно дунула в ствол и улыбнулась.

— И что, ты действительно будешь стрелять в меня?

— Желаешь проверить? — Она взяла ключ, открыла дверь. — Приятных тебе снов, милый... — Послав мне воздушный поце­луй, картинно улыбнулась и захлопнула дверь у меня перед но­сом. Тут же щелкнул замок.

— Ничуть не изменилась. Разве что в худшую сторону... — Грустно почесав затылок, я заковылял по лестнице вниз. По­мнится, там еще оставалось немного вина...

В замке сэр Бартон появился лишь после трех часов дня. 'И хотя лицо его было суровым и мрачным, а походка медленной и скорбной, в душе у него пели птицы. Да и как им не петь, когда сенат Тивии двумястами сорока одним голосом против двухсот тридцати восьми проголосовал против выдачи камней Импера­тора Тира принцессе Злате. Всего три голоса, три жалких челове­ческих голоса решили судьбу правящей династии. Принцесса Злата уже... не принцесса! Точнее, ей никогда не стать короле­вой. Господи, хорошо-то как! Не зря он сорил деньгами, не зря мотался на Тивию и ублажал этих сытых откормленных тварей, падких до чужого добра. О, эти сенаторы его еще вспомнят. Не­долго осталось ждать, совсем недолго. Не получилось у него тог­да покончить с королевой — недосмотрел малость, жива оста­лась. Ничего, теперь он сможет исправить эту недоработку. А может, просто подождет, королева в любом случае не задержится на этом свете слишком долго.

Ну а потом — сэр Бартон мрачно улыбнулся, — потом будет голосование в сенате — уже в его сенате, родном, при­кормленном. И нет ни малейших сомнений, что сенаторы вы­берут именно его. Он, именно он, сэр Роджер Бартон, станет основателем новой королевской династии. Правда, потом его кандидатуру должны будут утвердить на всенародном рефе­рендуме, но это уже сущая чепуха. Народ — это тупое стадо, он всегда проголосует так, как надо. В конце концов, это все­го лишь вопрос дрессировки и правильного кормления. Пол­года промывания мозгов, пара сладких косточек с ошметками мяса — и двумя руками проголосуют в пользу его кандидату­ры. Хотя бы потому, что других вариантов не будет, уж он об этом обязательно позаботится.

Вот и покои принцессы Златы, она уже наверняка проин­формирована о случившемся. Что ж, тем лучше, не будет слез и рыданий.

Глубоко вздохнув, Бартон подавил неуместную сейчас улыб­ку и постучал в дверь.

— Войдите... — Голос принцессы Златы был совсем тихим. Хотя какая, к дьяволу, она теперь принцесса?!

—Добрый день, Выше Высочество. — Бартон вошел в ком­нату и аккуратно прикрыл дверь. — Боюсь, у меня для вас плохие новости...

— Я уже знаю. — Злата взглянула на Бартона, ее лицо было печальным, но не заплаканным. — Спасибо, что вы пришли, сэр Бартон.

— Я не мог не прийти, Ваше Высочество. — Бартон кар­тинно вздохнул.

— Как там ваш человек? Работает?

— Да, Ваше Высочество. Все уже почти готово. Через не­сколько дней я лечу на Тивию, чтобы лично проконтролиро­вать все его действия.

— Вы считаете, что ему можно доверять?

— В наше время нельзя доверять никому, Ваше Высоче­ство. Но у нас безвыходное положение, это наш последний шанс. Если этот человек не добудет камни, все пропало.

— Вы правы. Тогда все действительно пропало.

— Будем надеяться, Ваше Высочество. А сейчас разрешите мне удалиться, я должен отдать кое-какие распоряжения. И еще раз примите мои сожаления.

— Да, Роджер. Идите...

Поклонившись, сэр Бартон повернулся и мерным шагом пошел к двери. Его губы улыбались.

Домой он добрался только в начале пятого. Посадив глайдер на лужайку во дворе, ласково потрепал подбежавших собак.

— Что, твари, соскучились? Ничего, скоро вам всем голо­вы пооткручиваю. А пока сторожите..*

Он прошел в дом, взглянул на часы — скоро должен при­ехать Руди. Жаль, но для этого дела придется использовать именно его. Ну а что потом делать с Руди, он придумает.

Руди приехал за пять минут до назначенного срока. Бар­тон вышел его встретить — не дай бог, собачки скушают. А что, хорошая мысль...

— Пошли вон... — рыкнул он на собак, те разочарованно поджали куцые хвосты и отбежали в сторону, жадными глаза­ми глядя на вылезающего из глайдера Руди. — Иди вперед. — Бартон кивнул в сторону дома.

Руди послушно пошел, искоса поглядывая на собак. И лишь когда за ним закрылась дверь, облегченно вздохнул.

— Хорошие собачки, правда? — Бартон засмеялся.

— Да, сэр. Очень... — Руди натянуто улыбнулся.

— Ничего, ничего... — Бартон похлопал его по спине. — Пошли в мой кабинет.

В кабинете он с удовольствием опустился в кресло, достал сигару и закурил. Обычно он дымил лишь в удачные дни.

— Тебе не предлагаю, — сказал он Руди с едва заметной усмешкой. — В твоем возрасте курить вредно. Садись...

Руди покорно сел и стал ждать. В конце концов, шеф сам скажет все, что нужно.

Так и получилось — выпустив к потолку облачко дыма, Бартон пристально взглянул на собеседника.

— Надо съездить на Тивию. Там есть один человечишко, некто Вик Самохвалов. Надо бы с ним разобраться.

— А кто он? — спросил Руди.

— Да так, один не в меру прыткий товарищ. Должен был сделать для меня одну работу, теперь это не понадобится. В общем, он слишком многое знает, это может привести к не­приятностям. Договоримся так: разберешься с ним, и я дам тебе отпуск месяца на два. Ну и деньжат подкину, разумеется. Вот тебе для начала десять тысяч... — Бартон полез в стол и достал, деньги, — еще десять получишь потом. Возьмешь свою девицу — кто там у тебя сейчас, Джулия? Отдохнешь, развле­чешься... — Бартон улыбнулся и выпустил струйку дыма. — Справишься?

— Разумеется... — Руди взял деньги, аккуратно сложил купюры и спрятал в карман. — Как мне его найти?

— За ним там приглядывают. Свяжешься с Карлосом, он тебе даст адрес и фото. Оружие тоже возьмешь у него. Потом прямо ко мне, не задерживайся.

— Хорошо, сэр. Когда я должен ехать?

— Сегодня. Сейчас. Если поторопишься, успеешь на ве­черний рейс. Все понял?

— Да, сэр. Я могу идти?

— Разумеется. И постарайся сделать все чисто...

Он успел купить билет за десять минут до отлета. Прошел в свою каюту, сел у иллюминатора и задумался.

Странное задание. Вик Самохвалов... Руди не знал этого человека, но готов был поспорить, что именно об этом чело­веке говорил Бартон с принцессой — тогда, когда он зашел в апартаменты принцессы и доложил Бартону о переносе сро­ков голосования. И Бартон тогда расстроился. Очень расстро­ился. Руди слишком хорошо знал своего шефа, чтобы пове­рить его фальшивой улыбке. А о чем они тогда говорили с принцессой? О камнях. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о каких именно камнях шла речь...

Выходит, Бартон нанял, того человека, чтобы украсть камни из Алмазного Дома. Глупо, явно нереальная затея. Хотя кто его знает... Впрочем, не это главное. Самое интересное заключается в том, что Бартон упоминал о каком-то миллионе.

Целый миллион новеньких хрустящих бумажек. Странно, что шеф не требует деньги назад, он ведь сам сказал, что рабо­та этого человека больше не понадобится. Миллион — это не какие-то жалкие двадцать тысяч.

Впрочем, почему шеф должен беспокоиться о деньгах? Деньги наверняка не его, он за свои удавится. Значит, они... ничьи?

Руди почувствовал, как внезапно вспотели его ладони. Миллион, целый миллион никому не нужных денег. Разве что этому типу, Вику, но кто будет брать его в расчет? К тому же его уже списали. Он никто, труп," хотя и сам еще об этом не знает. А мертвецам, как известно, деньги не нужны.

Голос стюардессы объявил о старте, Руди прошел к крова­ти и лег. Он не любил перегрузок, даже весьма небольших, — лежа они переносились гораздо легче. Прошла по корпусу корабля легкая дрожь, затем корабль качнулся, Руди закрыл глаза. Он не любил летать — и за то, что он летит, ему обяза­тельно положена какая-то компенсация...

За прошедшие дни Кириллу не удалось узнать о Бартоне ничего нового. Да в принципе даже того записанного разгово­ра хватит, чтобы сохранить Вику жизнь, — вряд ли принцесса обрадуется, узнав, что Бартон назвал ее маленькой дрянью. И с карьерой сэра Бартона будет покончено, тут двух мнений быть не может. Вопрос в другом — что именно замыслил этот хитрый негодяй? Кирилл перебирал все варианты — и не на­ходил ответа. Разве что сэр Бартон сам решил податься в мо­нархи, но уж слишком нелепо это выглядело. Впрочем, иног­да случаются и более нелепые вещи.

Итак, сэр Бартон явно не жаждет вернуть принцессе камни. Тогда зачем он нанял Вика? Впрочем, тут все просто — он же не знал, что сенат Тивии проголосует против выдачи камней закон­ной наследнице престола. Дела сената неисповедимы, как и дела Господа, именно поэтому Бартон решил подстраховаться. Не сможет украсть Вик — глядишь, сенат проголосует как надо. Правда, кое-что поменялось — сенат перенес и уже провел рас­смотрение, камни решили не отдавать. Бартону это и нужно.

Да, ну а что теперь делать Вику? Точнее, что делать с Ви- ком Бартону? Нужен ли он ему?

Ответ зависит от того, нужны ли Бартону камни. Нужны? Вряд ли. Зачем ему лишние проблемы? Не дай бог, какая оп­лошность — и камни у принцессы Златы. Слишком ненадеж­но. Да и продать их трудно, даже невозможно. Разбить и про­дать по частям? Тоже глупо. Просто не тот у Бартона чин, не та ситуация, чтобы ввязываться в авантюры с камешками. Любой скандал — и все, можно попрощаться с троном.

Довольно мерзкая выходит ситуация. Кирилл нахмурился. Если все так, то Вик Бартону сейчас не то что не нужен, он для него смертельно опасен! Или это все пустые, ни на чем не основанные домыслы?

...Через десять минут Кирилл уже летел к дому Бартона. Взглянул на часы — почти шесть вечера. Бартон уже наверня­ка дома, можно послушать, чем он занимается, заодно снять записи с рекордера.

Глайдер он опустил в сотне метров от дома Бартона, рядом с красивой липовой аллеей. Или не липовой — Кирилл не слишком разбирался в ботанике, особенно в местной. Глав­ное, что в дупле одного из этих деревьев прекрасно уместился рекордер.

Сначала Кирилл по очереди прослушал «жучки». Бартон был в кабинете, было слышно, как он шуршал бумагами и напевал какую-то песенку. Судя по всему, у него было весьма неплохое настроение. Правда, взглянуть на Бартона не уда­лось, сигнал с видеокамеры заглушали какие-то помехи, по экрану видео на приборной панели глайдера ползли полосы. Впрочем, это не столь важно.

Убедившись, что фальшивое пение сэра Бартона не дает никакой информации, Кирилл включил сканер, перестроил его на прием сообщений с рекордера. Нажав кнопку актива­ции рекордера, надел наушники и стал слушать.

Записанный рекордером разговор был очень коротким. Но содержательным — прослушав его, Кирилл медленно стянул наушники, его лицо побледнело. Итак, этот гад Бартон все же решил убрать Вика...

Бартон должен отменить приказ... Кирилл взял трубку лин- кома, медленно набрал номер. Прокрутить ему запись его раз­говора с королевой, припугнуть разоблачением...

Кирилл набрал последнюю цифру — и нажал кнопку отбоя.

Поздно, слишком поздно. Сколько сейчас? Начало седь­мого. Последний рейс на Тивию отправился девять минут на­зад. И сэр Бартон при всем своем желании уже не сможет отменить приказ — не существует способа связи с идущим на маршевых двигателях кораблем. И тем более невозможно свя­заться с Тивией отсюда, уж слишком это далеко.

Выходит, убийца уже в пути, к утру он будет на Тивии. Это у нас здесь будет утро, а на Тивии — Кирилл прикинул в уме разницу во времени, — на Тивии будет часа три дня. Следую­щий рейс только в десять утра, если улететь на нем, то на

Тивию можно попасть только к утру следующего дня — по их времени. Слишком поздно...

Бесполезно... Кирилл впервые почувствовал, как у него опускаются руки. Да, можно даже угнать корабль и прибыть вовремя, но как найти Вика?! Как найти человека в огромном мегаполисе, не зная даже его нового имени? В любом случае на это уйдет очень много времени.

Остается надеяться, что Вик заметит опасность. К тому же с ним Алиса, а это тоже что-нибудь, да значит...

Кирилл едва не подскочил — Господи, как же он не поду­мал раньше. Есть способ найти Вика, есть, и очень простой. Надо только успеть. Выходит, надо лететь на Тивию, и чем быстрее, тем лучше. Ну а сэр Бартон... Ему не жить, если с Виком и Алисой что-нибудь случится.

Ему некогда было выбирать корабль. Предъявив фальши­вое удостоверение сотрудника департамента безопасности, прошел на летное поле и направился к ближайшему кораблю. Это была большая торговая калоша, два погрузчика подвози­ли к ней красные контейнеры — не иначе, зараза какая-то.

На самом корабле почти никого не было. Беспрепятствен­но поднявшись на борт, Кирилл прошел в ходовую рубку. Если на него и обращали внимание, то предпочитали ничего не спра­шивать, уж слишком мрачным было его лицо. К тому же сра­батывала обычная человеческая логика — раз человек на бор­ту, значит, это ему зачем-то надо.

Так оно и было. Добравшись до ходовой рубки, Кирилл зашел внутрь и запер за собой дверь.

Здесь никого не было. Или не совсем: Кирилл не сразу заметил сидевшего в дальнем конце рубки человека. И увидел его, лишь подойдя совсем близко.

Человек читал книгу. Услышав шаги, поднял голову и взгля­нул на Кирилла.

— Да? — Человек приветливо улыбнулся.

— Ты кто? — довольно грубо спросил Кирилл.

— Как кто? Старший механик... А вы...

— Очень хорошо. — Кирилл кивнул и вынул пистолет. Механик разом побледнел. — Умеешь водить эту посудину? (

— Я? — Механик побледнел еще больше. — Да вы что... Нельзя, мы полетим в девять вечера...

— Мы полетим сейчас. Садись за пульт и поднимай эту развалину в воздух.

— Но я не умею... Это же не мое дело, я всего лишь механик.

— Ничего, поведем вместе. — Кирилл демонстративно улыбнулся. — И учти: меня ищут, я особо опасный преступ­ник. Терять мне нечего, и если ты меня разозлишь, я тебя пристрелю. Соображаешь?

— Д-да... — Механик торопливо кивнул. — К-конечно...

— Вот и умница. Садись в кресло второго пилота, быстро...

Механик повиновался, Кирилл сел в пилотское кресло.

Оглядел пульт — похоже, конструкторы явно перемудрили. На простых космоботах все гораздо проще. И почему ему попа­лось именно это корыто?

— Где включение генераторов? — Он свирепо взглянул на механика, тот торопливо указал на одну из кнопок.

— Вот эта...

— Очень хорошо... — Кирилл включил питание пульта, нажал клавишу раскрутки генераторов. Он нашел бы ее и сам, но с механиком было удобнее.

Замигал огонек индикации — генераторы вышли на рабо­чий режим. Теперь запустить двигатели, сначала на самом ма­лом ходу...

Корабль задрожал, тут же за дверью послышались крики, в дверь стали стучать. Оглядевшись, Кирилл нашел микро­фон, поднес его к губам.

— Внимание экипажу: мы взлетим через две минуты. Ре­комендую всем покинуть корабль. Конец связи.

Он взглянул на бледного механика.

— Да не переживай, полетаем немножко, и все. Будешь себя хорошо вести, я тебе даже денег дам. Хочешь?

Механик покачал головой.

— Нет. Не надо...

— Жаль. Ну, как знаешь...

Кирилл взглянул на часы, откинулся в пилотском кресле и стал ждать. Когда отпущенные им экипажу минуты истекли, закрыл погрузочную аппарель, сдвинул ручку газа на взлет­ный режим и потянул на себя штурвал. Махина корабля дрог­нула и медленно поплыла вверх.

— Вот видишь? — Кирилл взглянул на механика. — А ты сомневался...

На экранах обзора он видел, как метались по космодрому люди, сейчас наверняка вызовут полицию и военных. Ну и черт с ними, все равно они не будут сбивать грузовой кррабль.

— Вас вызывают. — Механик кивком указал на мигающий индикатор.

— Вижу. Пусть это тебя не беспокоит...

Кирилл почувствовал, что корабль валится набок, с тру­дом удержал его. Механик стер со лба выступившие капли пота.

— Кстати, друг мой, что у нас в контейнерах? — Кирилл мельком взглянул на механика.

— Ядохимикаты.

— Пестициды, гербициды и прочая дрянь?

— Да... Контейнеры не закреплены, могут раскрыться.

— Сочувствую. О, бравая полиция уже здесь. — Кирилл с интересом взглянул на догнавший их глайдер. — И даже стреляет...

Под брюхом глайдера и в самом деле заморгал огонек, свер­кающие лучи пересекли курс корабля.

— Прямо как дети... — Кирилл увеличил скорость, его сразу вжало в кресло. Глайдер не смог соперничать с набирающим ход звездолетом и быстро отстал.

— Надо сбавить скорость, — тихо сказал механик. — Этот корабль не рассчитан на такой взлетный режим.

— Может быть, — согласился Кирилл. — Но ему придется потерпеть.

На орбиту они вышли за семнадцать минут, настоящий рекорд для этой старой посудины. Механик снова вытер со лба пот, Кирилл усмехнулся и стал готовить корабль к перехо­ду на маршевые двигатели. Введя с пульта управления коорди­наты Тивии, подождал, пока корабельный компьютер сориен­тирует корабль в правильном направлении. Затем, в ответ на запрос компьютера, нажал кнопку пуска. Корабль задрожал, потом дрожь пропала, обзорные экраны затопила белесая мгла.

— Вот видишь, — Кирилл взглянул на механика и сладко потянулся, — даже не стоило волноваться. А сейчас я реко- и

мендую тебе пойти в какую-нибудь каюту и немного вздрем­нуть. Через одиннадцать часов мы будем на Тивии, там мы с тобой и расстанемся.

Механик встал, медленно прошел к двери. Оглянувшись на Кирилла, открыл замок и быстро выскочил в коридор.

Кирилл засмеялся, встал и запер дверь. В любом случае этот человек для него не опасен. Он ведь тоже хочет жить...

Правда, дверь он на всякий случай все же прижал тяже­лым штурманским столом — так оно надежнее. После чего со спокойным сердцем лег на небольшой уютный диванчик и быстро уснул.

С утра я закупил последние необходимые для работы ме­лочи, потом мы с Алисой часа два упаковывали снаряжение в симпатичный деревянный ящик — именно в таких археологи перевозят свои находки. Ящик Алиса купила на местной бара­холке. Основная сложность состояла в правильной укладке инструментов, чтобы их контуры на экранах контрольной ап­паратуры почтамта не выявили ничего криминального. Когда с этим было закончено, я закрыл ящик и опломбировал его. Вид готовых пломб меня особенно порадовал — не зря я вчера два часа резал оттиски.

Алиса написала адрес получателя, им стал отдел эксперти­зы Алмазного Дома. В качестве отправителя значился некий Квентин Эскападо, именно на это имя у меня был оформлен один комплект документов. Убедившись, что все готово, мы отложили ящик в сторону — отправим его в день операции, в районе трех часов дня. Именно этот срок определила Алиса, проконсультировавшись о сроках доставки в одном из мест­ных почтовых отделений.

Потом Алиса сшила мне наколенники, они составляли важ­ную часть моего гениального плана. Именно от них будет за­висеть моя жизнь.

Что и говорить, наколенники получились на уровне, я бы так не смог. Примерив их, я остался вполне доволен.

— Отлично, милая. Может, стоит теперь немножко от­дохнуть?

— А именно? — Алиса явно Ожидала от меня какого-то подвоха.

— Прогуляемся по городу, зайдем в ресторан. Если хо- чешь, отправимся куда-нибудь на природу. Возьмем бутылоч­ку хорошего винца, сварганим шашлычок... — Я потер руки в предвкушении ожидающего нас удовольствия.

— А потом? После шашлычка? — ехидно осведомилась Алиса.

— А что потом? Потом ничего... —г Я пожал плечами. — Ты вечно ждешь от меня какой-нибудь гадости.

— Научена горьким опытом... Ладно, уговорил. Согласна на ресторан.

— А шашлычок? — спросил я уже безо всякой надежды.

— А шашлычком ты будешь потчевать какую-нибудь глу­пую дуру. Со мной этот номер не пройдет.

— Как хочешь. Было бы предложено... — Я разочарованно вздохнул. — Буду ждать тебя в машине...

Что и говорить, вечер удался на славу, мы потратили по­чти три тысячи из дарованных нам сэром Бартоном денег. Ничего, потом компенсируем, в Хранилище этого добра нава­лом. Зачем нужны деньги, если их не тратить?

Я вел глайдер домой, глаза Алисы блестели — то ли от вина, то ли от осознания того, в обществе какого великого человека она находилась. Поглядывая на девушку, я строил на оставшую­ся часть вечера — да и на эту ночь, чего греха таить, — грандиоз­ные планы.

Опустив машину в гараж, я взглянул на Алису и приложил палец к губам — тише... Еще вчера утром я вытащил сюда про­клятый чемоданчик, уже изрядно попортивший мне нервы. Ну : его — в конце концов, сэр Бартон и так знает, что я здесь.

Алиса ушла переодеваться, я прошел в зал и включил ви­део. Пощелкал каналами — ничего интересного. Тем не менее это совсем не испортило мне настроения.

Вскоре пришла Алиса, на ней было великолепное вечер­нее платье, в руках все та же любимая ею сумочка. Глядя на нее, я не мог поверить, что еще совсем недавно это милое существо пробиралось канализационными коллекторами, раз­бирало стены, обманывало сложнейшие системы сигнализа­ции •— и все для того, чтобы упрятать меня за решетку.

Наверное, она заметила мой жадный взгляд — подойдя ближе, взглянула на меня с ехидной усмешкой.

— Не забывай, милый, пистолет у меня все еще с собой...

— И тебе придется аккуратно положить его на пол. — Раз­давшийся совсем рядом незнакомый голос заставил меня вздрог­нуть.

Решение в такой ситуации всегда принимается мгновенно, на интуитивном уровне. Можно было отпрыгнуть в сторону и попытаться выхватить пистолет. Можно было закрыть собой Алису и дать ей возможность выстрелить. Но это были далеко не самые лучшие варианты — мне достаточно было взглянуть на ствол в руке незнакомца, чтобы понять бессмысленность этих действий.

Судя по всему, Алиса пришла к тем же выводам. Она мед­ленно приподняла сумочку и отбросила ее в сторону.

— Хорошо. Теперь ты...

Это явно относилось ко мне. Пришлось расстаться с пис­толетом, хотя делать это мне было очень неприятно. Без ору­жия я сразу почувствовал себя неуютно — именно так, навер­ное, должен чувствовать себя человек, вдруг оказавшийся голым посреди оживленной улицы. Утешало одно: если этот тип не убил нас сразу, значит, мы ему для чего-то нужны.

— Что вы, мистер... — Алиса изобразила на лице ужас. — Не жмите так сильно на спуск, вы же нас убьете... — Она дрожащей рукой указала на пистолет незнакомца.

— Леди, вам лучше помолчать. — Незнакомец хмуро взгля­нул на Алису. — Будет лучше, если вы вообще сядете в кресло.

— А можно, я вообще уйду? — полным надежды голосом спросила Алиса. — Я так и знала, что вляпаюсь с этим типом в какую-нибудь историю. Он, кстати, еще не заплатил мне за прошлую ночь!

— Вы никуда не уйдете. Сядьте в кресло и помолчите.

— Подумаешь... — фыркнула Алиса. Но в кресло все же села.

— Сядьте в другое кресло, — сказал незнакомец. Я молча повиновался.

Ужасно глупое положение — будь это мой земной дом, я бы его обманул, как младенца, там у меня на каждом шагу сюрпризы. Здесь же я пока был бессилен.

— Умница...

Кем бы ни был этот человек, он явно обладал определен­ными умениями — в таких делах я разбираюсь. Остается выяс­нить, что ему от меня нужно.

— Хотелось бы узнать, что вам от нас нужно. — Я положил, руки на подлокотники кресла, всем своим видом выражая пол­нейшую покорность.

— Ситуация предельно проста. Я должен вас убить, мне за это заплатили. Но я могу вас отпустить, если вы вернете мнё миллион кредов.

Я даже засмеялся от удивления. Его просьба и в самом деле выглядела нелепо.

— Вернуть вам миллион? Что-то я не помню, чтобы брал его у вас.

— Не у меня. У сэра Бартона — такое имя вам известно?

— Впервые слышу. Но даже если я взял миллион у этого мифического господина, то почему должен отдать его вам?

— Вы задаете слишком много вопросов. — Незнакомец нахмурился. — А у меня не так уж много времени. Поэтому решайте — или вы возвращаете мне миллион, или я убью вас.

— Пусть сначала вернет мне три сотни кредов, — сказала Алиса. — Этот тип потрясающий скряга.

— Леди, если вы сейчас не замолчите, я убью и вас.

— А при чем тут я?! — возмутилась Алиса. — Я тут вообще посторонняя. Давайте договоримся: черт с ними, с моими день­гами, я сейчас просто встану и уйду, и вы меня больше никог­да не увидите. Договорились? — Алиса встала с кресла и шаг­нула к дверям.

— Сидеть! — крикнул незнакомец, направив пистолет на Алису, в его голосе впервые появилась растерянность.

— Стой, ты мне должна еще две ночи! — Я вскочил на ноги, отвлекая незнакомца. Мгновение, и его пистолет мет­нулся в мою сторону. Впрочем, метнулся недостаточно быст­ро — я успел присесть, сверкающий луч вспорол за моей спи­ной стену. И тут же послышался тихий глухой стук, незнакомец охнул и завалился на пол.

— Вот черт... — раздраженно сказала Алиса. Подойдя к незнакомцу, она подняла с пола свой тяжелый метательный нож. — Опять не попала...

— Как раз попала, — возразил я, забирая из рук незнакомца пистолет. — Отличная точность — рукояткой ножа прямо в лоб.

— Просто нож недокрутила. — Алиса, ничуть не стесняясь меня — я воспринял это как хороший знак, — подняла край платья и спрятала нож в закрепленные на ее божественной ноге ножны. — Вообще-то я целилась ему в глаз.

— Он должен благодарить бога за то, что ты так плохо бросаешь ножи.

— Возможно... Кто он, как думаешь? Человек Бартона?

— Скорее всего. Только не пойму, о каком миллионе он говорил.

— Могу объяснить... — Услышав позади себя голос, я бы­стро обернулся — и опустил пистолет. В дверях стоял Кирилл.

— О, Кирилл... — с удивлением сказала Алиса. — Ты по­чти вовремя.

— Я вижу. Мог бы вообще не спешить... — Кирилл устало вздохнул.

— Ты знаешь этого типа? — Я кивком указал на незнакомца.

— В общих чертах. Это Руди, телохранитель Бартона. Бар­тон велел ему тебя прикончить.

— Что, я ему уже разонравился? — Я недоверчиво хмыкнул.

— Что-то в этом роде.

Алиса подняла свою сумочку, потом взглянул на Кирилла.

— Ты что-то там говорил о миллионе...

— Даже о двух, если быть точным. Насколько я понял, сэр Бартон взял у принцессы два миллиона кредов для оплаты услуг Вика. Сказал принцессе, что миллион уже отдал, второй отдаст потом, когда Вик принесет камни. На деле он положил деньги себе в карман.

— Вот черт... — Я не смог удержаться от ругани. — А сча­стье было так близко. Кстати, как ты нас нашел?

— Без проблем — благодаря ненавистному тебе чемодан­чику. Он выдает в эфир свои — а значит, и твои, — координа­ты. Я помнил его частоту* остальное было просто. Гораздо труднее было попасть сюда. Я боялся, что опоздаю и этот тип вас прикончит.

— Кстати, на чем ты прилетел? — спросила Алиса. — Рей­совый будет только завтра утром.

— Пришлось угнать корабль. Если включите видео, там наверняка сейчас ведут репортаж с космодрома, я при посадке слегка рассыпал какие-то химикаты. Так получилось... — Ки­рилл смущенно пожал плечами. — Никогда не приходилось летать на такой калоше.

Я покачал головой. Получается, Кирилл тоже весьма весе­ло провел время. Угнать корабль — и все ради того, чтобы спасти нас с Алисой...

— За это неплохо бы и выпить... — Я прошел к бару, дос­тал бутылку вина и три фужера. — Тебе, разумеется, не пред­лагаю...

Мои последние слова относились к незнакомцу, или к Руди, как назвал его Кирилл. Руди наконец-то открыл глаза и те­перь слабо ворочался на полу, пытаясь подняться.

Вино оказалось довольно вкусным, я с невольным сожа­лением подумал о том, что мне так и не удалось распить эту бутылку наедине с Алисой. В моих мечтах это должно было произойти наверху, в ее спальне. Что ж, вина мне не жалко, у меня еще есть. А остальное оставим на будущее...

Кирилл поднял Руди и усадил его в кресло, тот уже вполне пришел в себя и теперь испуганно смотрел по сторонам. На лбу у него уже начала вспухать шишка.

— Чем это ты его? — Кирилл взглянул на меня.

— Я тут ни при чем, это Алиса. Бросила в него нож.

— Чистая работа, — уважительно произнес Кирилл. Алиса недовольно поморщилась, но уточнять детали не стала. Бла­жен, кто верует...

Кирилл снова повернулся к Руди, незадачливый убийца сжал губы. Все правильно — пожадничал, и вот результат...

— Ничего сказать не хочешь? — Кирилл взял стул и сел напротив пленника.

— Нет... — Руди опустил взгляд. Судя по всему, он уже попрощался с жизнью.

— Зря. Не спорю, нам проще всего тебя пристрелить, бу­дет меньше хлопот. Но если у тебя есть желание еще немного пожить, то мы могли бы договориться.

— Это как? — усмехнулся пленник.

— Очень просто. Мы тебя отпускаем, ты возвращаешься домой и говоришь Бартону, что выполнил задание. Вик мертв,

камни в Хранилище, твоему любимому шефу совершенно не­чего опасаться. Что касается нас, то мы сегодня же вернемся на Землю, твой шеф о нас больше никогда не услышит. В итоге все довольны — ты получаешь жизнь и обещанные тебе шефом деньги, шеф становится правителем Энолы, мы полу­чаем возможность спокойно выйти из этой игры. По-моему, вполне удачный вариант.

Пленник задумался.

— Не знаю... — неуверенно сказал он. — А вдруг Бартон узнает, что этот тип жив? — Он кивком указал в мою сторону.

— Не узнает, если ты не проболтаешься. В любом случае там у тебя еще будет шанс выкрутиться, ну а здесь... — Кирилл замолчал и недвусмысленно усмехнулся.

— Хорошо... — тихо сказал пленник. — Я согласен.

— Ну еще бы... Да, и вот еще что: я советую тебе вообще побыстрее расстаться с сэром Бартоном и уехать куда-нибудь подальше.

— Зачем? — Руди пожал плечами. — Сэр Бартон хорошо платит.

— Ну, это твое дело. Я предупредил... — Кирилл встал и прошелся по комнате, потом взглянул на меня. — Отдай ему пистолет.

— Ты это серьезно? — Я удивленно взглянул на Кирилла. -Да.

— Ну ладно... — Я подошел к Руди и вернул ему пистолет. Я понимал, что в случае чего Руди выстрелить не успеет, что Кирилл все держит под контролем. И все же отдавать оружие в руки врага было неприятно.

Но Руди нас не разочаровал. Медленно взяв пистолет, он аккуратно спрятал его в наплечную кобуру.

— Хорошо, Руди. Скажешь Бартону, что застрелил Вика, потом поджег дом. А теперь можешь идти... — Кирилл кивком указал на дверь.

Поднявшись с кресла, Руди несколько секунд постоял — похоже, он все еще не верил, что его отпускают, потом мед­ленно вышел из дома.

— Ну и как? — Кирилл с усмешкой взглянул на меня.

— Даже не знаю. Думаешь, ему можно верить?

— Ему просто некуда деваться, он все сделает как надб. Боюсь только, что сэр Бартон его все-таки прикончит.

— Может быть. — Я пожал плечами. — Ты упомянул, что Бартон метит в правители. Это правда?

— Чистейшая. Он и камни-то хотел украсть для того, что­бы они не достались принцессе Злате.

— Даже так? — Я невольно усмехнулся.

— Именно так. Подробности позже, а сейчас нам надо ухо­дить. В общем, собирайте вещи. Да, а где чемоданчик? Наде­юсь, не здесь? Я отключу его и возьму с собой.

— Нет. В гараже. Я покажу...

Когда запылал дом, мы уже были высоко в воздухе. Я с сожалением взглянул на выбивающиеся из окон языки пламе­ни. Что ни говори, а дом был действительно хорошим.

— Куда летим? — Я взглянул на сидевшего в пилотском кресле Кирилла.

— Пока никуда, сейчас где-нибудь сядем и решим, что делать дальше.

— Я бы отправилась домой, — сказала Алиса. — Это луч­ший вариант.

— А принцесса? — Я повернулся к сидевшей на заднем сиденье Алисе. — Без камней она пропала.

— А что мне твоя принцесса? — недовольно фыркнула де­вушка. — У меня своих забот по горло.

— Глупо бросать все на половине дороги. У нас есть планы Хранилища, все подготовлено, оборудование с собой. Когда % еще будет такая возможность?

— Ну, не знаю... — раздраженно сказала Алиса. — В конце концов, тебе туда лезть... Пусть Кирилл решает.

Я взглянул на Кирилла.

— Что скажешь?

Кирилл вздохнул.

— Это надо сделать, Вик. И не только потому, что реша­ется судьба принцессы. Просто очень опасно оставлять у себя за спиной такую дрянь, как Бартон. Стоит ему узнать, что ты жив... — Кирилл сбросил скорость и повел машину ; на посадку.

Он был прав. Прав, как всегда. Но было и еще одно обстоя­тельство, не позволявшее мне пока вернуться на Землю, — просто я очень хотел побывать в Хранилище.

Глядя на Руди, сэр Бартон сдержанно улыбался. Хорошо, очень хорошо. Вик мертв, принцессе никогда на стать короле­вой. Никогда...

— Ты хорошо поработал, Руди. За это не мешало бы и выпить... — Сэр Бартон открыл дверцу бара. — О, пусто... Лад­но, сейчас принесу. — Он с усмешкой взглянул на Руди. — Кстати, ты никогда не видел мой погребок?

— Нет. — Руди покачал головой. Ему совсем не хотелось пить, было бы гораздо лучше, если бы хозяин просто отдал причитающиеся ему денежки. Но спорить с шефом не прихо­дилось.

— Пошли покажу. Заодно подарю тебе ящичек к праздни­ку, мне это вино привозят с Тантры.

Они вышли во двор, обошли дом справа. Руди нахмурился — где-то здесь бродят проклятые собаки. Но сегодня их что-то не видно...

— Здесь, — сказал сэр Бартон, открывая массивную ме­таллическую дверь. — Уверен, тебе это понравится. Заходи...

Возможно, когда-то здесь была мастерская, Руди увидел стоящие вдоль стен станки. Наверное, достались сэру Бартону от прежнего владельца дома — Руди вспомнил, что раньше здесь жил какой-то промышленник. То ли обувь делал, то ли оружие...

— Вниз, по лестнице... — Сэр Бартон слегка подтолкнул его в нужном направлении.

Спускаться вниз не хотелось, Руди внезапно ощутил страх. Но рядом стоял сэр Бартон, и Руди пересилил себя — в конце концов, все его страхи просто смешны. Сейчас они с шефом выпьют вина, потом он возьмет свои деньги и поедет к Джулии.

Он медленно спустился вниз, шеф шел следом.

Еще одна дверь, с закрытым металлическим щитком окош­ком. Тоже тяжелая и массивная.

— Я открою... — Сэр Бартон прошел вперед и откинул про­стую металлическую щеколду. — Такого погреба нет ни у кого в городе... — Он приоткрыл дверь и повернулся к Руди. — Заходи, я сейчас включу свет.

Руди зашел, дверь за его спиной тут же закрылась, стало совсем темно. Сэра Бартона рядом не было.

— Сэр? — Руди повернулся к двери. — Сэр Бартон!

— Я сейчас... — донесся из-за двери приглушенный голос. — Одну секунду...

Зажегся свет, Руди облегченно вздохнул — слава богу — и тут же услышал позади себя какой-то шорох. Быстро оглянул­ся и оцепенел от ужаса.

Это были собаки. Их маленькие, глубоко посаженные гла­за горели недобрым светом, с обнажившихся клыков уже ка­пала слюна. Руди хорошо понимал, что это значит. Две собаки были уже совсем рядом, еще две обходили его сзади, стремясь отрезать от двери.

Позади послышался негромкий металлический лязг, Руди с надеждой обернулся. И увидел в открывшемся зарешечён­ном окошке глаза сэра Бартона.

— Собаки, сэр... — Голос Руди задрожал. — Здесь собаки...

— Я знаю, Руди... — Бартон улыбнулся. — Они ждали тебя все эти дни. Я даже не кормил их ради такого случая.

Руди ухватился за ручку и попытался открыть дверь. Бар­тон засмеялся.

— Бесполезно, Руди. Мне жаль, что так получилось, но я не могу поступить иначе; Интересы государства превыше все­го. А теперь прости, мне надо идти. Не люблю криков...

Окошко захлопнулось, Руди услышал тихие удаляющиеся шаги. Потом обернулся, прижался спиной к двери. В глазах его стоял ужас. Руди потянулся к кобуре — и вспомнил, что оставил пистолет дома. Сэр Бартон не любил, когда к нему приходят с оружием.

— Пошли вон! — крикнул он, с ужасом глядя на собак. — Вон отсюда!

Бесполезно... Ближайший пес медленно оттеснил его от стены, Руди пришлось выйти на середину комнаты. Собаки окружили его, они уже понимали, что их жертве никуда не деться.

— Твари... — Руди замахнулся ногой на одну из собак, и тут же вся свора бросилась в атаку.

Карфагские собаки всегда славились своей свирепостью. Последним ощущением в жизни Руди стала невыносимая боль, он смог рассмотреть окровавленную морду склонившегося над ним пса. Облизнувшись, пес вильнул хвостом и.перекусил Руди горло.

Мы сняли большую просторную квартиру неподалеку от космодрома. И хотя в целом для операции все было готово, еще четыре дня — уже вместе с Кириллом — прорабатывали все мелочи.

Для проведения операции выбрали ночь с понедельника на вторник. Логика была очень проста: большинство ограбле­ний совершается в ночь на субботу или воскресенье, поэтому именно в это время охрана и полиция города проявляют наи­большую бдительность. Ночь с понедельника на вторник в этом плане имеет свои несомненные преимущества: многие охран­ники еще не вошли в рабочий ритм после бурно проведенных выходных, иные просто спят — приходилось видеть и такое. Одним словом, именно в эту ночь эффективность охраны и полиции наиболее низкая. А если так, то почему этим не вос­пользоваться?

Заветную посылку мы с Алисой отправили в три часа дня с небольшого почтамта в здании космопорта. Как и предвидела Алиса, никаких сложностей не возникло. Служащий даже не поинтересовался, что у нас в ящике, — непростительная ха­латность. Впрочем, жаловаться на него я не стал.

Остаток дня мы провели дома, стараясь поменьше гово­рить о предстоящей операции. Это только вредит, к тому же все уже десять раз проверено и перепроверено. В начале один­надцатого погрузили все вещи в глайдер — в квартиру мы уже возвращаться не собирались — и вылетели за город. Именно там, на заранее присмотренной лесной поляне, я облачился в рабочий комбинезон, нацепил энергопояс и рассовал по кар­манам нужные мне на первlt;эм этапе мелочи. В последнюю оче­редь привязал на колени сшитые Алисой накладки.

Обычно на объект проникают с двух до трех часов ночи, это время по ряду причин считается наиболее оптимальным. Предстоявшая мне работа должна была занять слишком много

времени, поэтому высадку на крышу Алмазного Дома запла­нировали на половину двенадцатого. Шлем и кислородная маска мне на этот раз не понадобились, минимальная высота полета над зданием ограничивалась пятью километрами. Зна­чит, я прыгну примерно с пяти с половиной, чтобы не раздра­жать охрану полетом на минимально разрешенной высоте. К тому же непосредственного полета над домом не будет, я к нему просто спланирую.

Ровно в одиннадцать я проглотил пять небольших табле- ^ ток, они обеспечивали быстрое восстановление сил при высо­ких физических нагрузках. Медленно тянулись последние ми­нуты, наконец Алиса взглянула на сидевшего в пилотском кресле Кирилла.

— Пора...

Кивнув, Кирилл запустил двигатель и поднял машину в воздух.

Пока мы летели к точке выброски, я в последний раз про­рабатывал свои действия, включая варианты негативного раз­вития событий.

— Пять минут до цели, — предупредил Кирилл. — Захожу с северо-запада, ветер западный, пять метров.

Алиса перебралась ко мне на заднее сиденье. В руках у нее был тюбик с клеем и нож.

— Мазать? — спросила она, я покорно протянул ноги. Открыв тюбик, Алиса выдавила на привязанные к моим ногам широкие плоские наколенники толстые колбаски, затем тща­тельно размазала их лезвием ножа.

— Готово... — Она с ухмылкой посмотрела мне в глаза. Жаль, что на тебя нельзя играть в тотализатор.

— И на что бы ты поставила?

— Как на что? На то, что ты свалишься. !

— Тогда давай сделаем ставки. — Я взглянул на девушку. — По тысяче кредов, идет?

— Нашел дурака... — усмехнулась Алиса. — Ведь если я выиграю, то кто мне заплатит?

— Боюсь, что так... — Я развел руками.

— Осторожнее... — Алиса кивком указала на наколенни­ки. — Не приклейся раньше времени.

Стало заметно труднее дышать, мы забрались на пять ки­лометров. Ничего, это ненадолго.

— Минута до выброски...

Это уже Кирилл. Что ж, будем готовиться... Я опустил на глаза очки, затем открыл дверь, в салон ворвался поток холод­ного воздуха. Ухватившись за поручень, я встал ногами на край дверного проема.

— Тридцать секунд... Двадцать секунд... Десять... Пять... Пошел!

Отталкиваюсь, меня тут же подхватывает воздушным по­током. Пара не слишком приятных кувырков, и вот я уже не­сусь сквозь ночь навстречу залитой огнями земле.

На высоте трех километров открывается парашют, я плав­но беру чуть правее — туда, где вздыбился к небу подсвечен­ный прожекторами Алмазный Дом.

Моя главная задача на данном этапе — не промахнуться, ведь второй попытки у меня не будет. Чувствую, что высота для подлета еще слишком высока, поэтому делаю большой плавный разворот. Алмазный Дом уходит вправо, потом снова появляется — уже с левой стороны. Гляжу на высотомер — почти норма. Излишек сброшу на подлете.

Скошенная крыша здания выделена красными огнями в целях безопасности, чтобы какой-нибудь пьяный или излиш­не рассеянный пилот не врезался в нее ночью. Нужная мне грань крыши кажется на фоне огней мрачным черным прова­лом. И этот провал теперь стремительно приближается.

Я гашу скорость, сбрасываю последние лишние метры. В принципе особая точность здесь не нужна, ведь крыша здания огромна. Но все же желательно угадать ближе к центру.

Немного беспокоит ветер, меня заметно сносит вправо. Корректирую полет, слегка подгибаю ноги. Ближе, ближе, еще ближе... О дьявол, какие-то антенны... В последний момент рывком ухожу правее, тяну по инерции вверх, гася скорость. Касание!

Едва коснувшись ногаіми крыши, падаю на колени — и чувствую, что держусь, контактный клей накрепко связал наколенники с крышей. Но радоваться еще рано, ветер тащит парашют вправо и вверх, пытается оторвать меня от крыши.

Что-то трещит и рвется — то ли кости, то ли вздувшиеся от напряжения мышцы, то ли сдают сляпанные Алисой наколен­ники. Наконец мне удается погасить купол, я торопливо ком­каю и прижимаю к себе чертово полотнище...

Можно перевести дух. Похоже, наколенники держат — молодец, Алиса. Да и я тоже ничего, кто еще додумается до такой гениально простой схемы? Контактный клей — и ника­кого мошенничества.

Скомкав парашют, заталкиваю его частью между колен* частью просто прижав к животу. Неудобно, но приходится тер- lt; петь. Подрегулировав очки, пытаюсь рассмотреть, что там, подо мной. А впрочем, какая разница... Достаю плазменный резак и вырезаю перед собой достаточных размеров овал, такой, что­бы можно было протиснуться внутрь. Не дорезав его до кон­ца, сбиваю фокусировку луча и широким пятном прогреваю оставшийся кусочек. Стекло приобретает малиновый оттенок, овал плавно уходит внутрь. Затем замирает, подвешенный на удерживающей его перемычке.

Неплохо — расстегиваю замок и сбрасываю в открывшийся ход парашют, он мне уже порядком надоел. Теперь вырезать не­большое отверстие в полуметре от края. На это у меня уходит секунд десять. Остаются сущие мелочи — вытягиваю наконеч­ник поясной лебедки, вставляю его в отверстие. Поворачиваю рифленый поясок, наконечник раскрывается, крепко фиксиру­ясь в отверстии. За надежность можно не беспокоиться, это стекло слона выдержит. Впрочем, и струна лебедки тоже.

Осторожно отвязываю правый наколенник, держась за еще теплый край стекла, аккуратно просовываю ногу в проем. Те­перь левый наколенник, и вот я уже спускаюсь вниз...

Тихо жужжит лебедка, внизу подо мной что-то темное. Ага, это мой парашют, он повис на ветвях растущих в оранжерее деревьев. Пытаюсь откинуть его ногами в сторону, это у меня не очень получается. Ну и ладно, вместе с парашютом опуска­юсь вниз, сквозь ветки, пока мои ноги наконец-то не касают­ся грунта.

Отцепляю катушку лебедки, затем сдергиваю опутавший меня парашют. И наконец-то получаю возможность как сле­дует осмотреться.

Это и в самом деле оранжерея, здесь довольно красиво. Впрочем, в полной мере насладиться зрелищем я не могу, ноч­ные очки не передают цвет. Но мне это и не надо — если верить плану, то вон там должна быть дверь.

Иду в нужную сторону и вскоре действительно нахожу дверь. Здесь есть сигнализация, но установлена она удивительно смешно — датчики находятся с моей стороны. Или в оранже­рее растет что-то редкое и хозяин растений решил подстрахо­ваться? Не мог же он подумать, что кто-то придет сюда с неба...

Вглядываюсь в датчики — простейшие, контактного типа. Проверяю пробником, как они работают, на разрыв или замыка­ние. На разрыв, как и положено нормальному датчику. Дальше все очень просто — достаю пару спаянных между собой тонким проводом «крокодилов» с мелкими и очень острыми зубами, цеп­ляю их к проводам датчика. Так же поступаю и со вторым. Гото­во, теперь можно открывать дверь. Не желая тратить время на вскрытие замка, просто взламываю его небольшой фомкой из прочнейшего титанового сплава, потом возвращаю ее назад, в длинный узкий карман на правом бедре.

В коридоре вижу дверь лифта — жаль, но придется идти пеш­ком, любое движение лифтов немедленно всполошит охрану. Мне это совсем ни к чему, хотя перспектива пройти почти сто пятьде­сят этажей меня не слишком вдохновляет. И это — только вниз. Если все получится, то мне еще предстоит по ней подняться. Увы, выбора у меня нет, поэтому сворачиваю направо, к лест­ничному пролету.

Спускаюсь вниз, на ходу подсчитывая, сколько времени мне потребуется на спуск. Двенадцать секунд на один этаж, ровно две минуты на десять. Сто этажей — это двадцать ми­нут, пятьдесят — еще десять. Итого, нужно примерно полчаса. Плюс минут десять на небольшие передышки, итого сорок минут — если кто-то считает, что спускаться так просто, пусть попробует на досуге миновать хотя бы сотню этажей. Возмож­но, многие специалисты со мной не согласятся, но я придер­живаюсь так называемого кошачьего правила, гласящего, что спуск всегда труднее подъема. Если на вашей планете водятся кошки, посмотрите, как стремительно они взлетают по дереву вверх — и как потом медленно, то и дело останавливаясь и

глядя вниз, спускаются обратно. Одним словом, спуск обычно гораздо труднее подъема, и меня в этом никто не переубедит,

Впрочем, пока мне еще рано спускаться до самого конца — предстоит ненадолго наведаться в кабинет директора, это сто десятый этаж, итого минус сорок этажей. Спускаюсь, размыш­ляя о том, удастся ли Кириллу вскрыть пароли доступа к кодам. Если нет, то все придется отменить.

Сто десятый этаж. Сворачиваю в коридор, ищу кабинет директора, он должен быть по левой стороне. Неожиданно чувствую резкую дрожь в правом нагрудном кармане, мгно­венно замираю.

Это сработал детектор микроволновых полей, предупреж­дая о том, что в коридоре установлена микроволновая система, сигнализации. Грубо говоря, это электромагнитное поле оп­ределенной протяженности. Попав в него, человек вызывает изменение параметров поля, что неминуемо ведет к срабаты­ванию сигнализации.

Итак, впереди микроволновое поле. Неприятно, но не смер­тельно.

Есть два корректных способа преодоления такого поля. Первый используется на открытой местности, он элементарен и не требует никаких приборов противодействия — достаточ­но иметь диэлектрическую лестницу и веревку. Суть этого спо­соба в том, что микроволновое поле имеет свои границы, обыч­но этот барьер не превышает трех метров в высоту и ширину. Используя лестницу и веревку, можно в буквальном смысле перелететь над барьером, обманув этим немудреным действи­ем систему сигнализации.

В помещениях все усложняется — здесь поле занимает все помещение или, как в моем случае, перекрывает коридор. В таких случаях приходится использовать аппаратуру противо­действия. Обычно такая аппаратура имеет вид небольшого, но очень сложного приборчика — вроде того, что закреплен у меня сейчас на левом плече. Достаю прибор, включаю пита­ние. Ставлю его на пол, ориентирую перпендикулярно микро­волновому барьеру, правильное положение показывает инди­катор на панели приборчика. Затем нажимаю кнопку пуска.

Проходит несколько секунд, за это время прибор успевает оценить тип и характер поля: его частоту, напряженность, раз­меры и прочие параметры. После этого прибор формирует нечто, называемое специалистами стоячей волной — убей меня бог, если я знаю, что это такое. Мне достаточно знать, что эта штука формирует в поле проход шириной до двух метров. За­жигается зеленый индикатор, я медленно иду вперед. Детек­тор в кармане не дрожит — значит все в порядке.

Миновав барьер, уже спокойно иду к кабинету директора. Правда, его дверь тоже на сигнализации, но это уже сущие пустяки.

Оказавшись внутри, смотрю по сторонам. Вижу стол с эк­раном терминала, шкаф, простое офисное кресло. Судя по всему, это место принадлежит секретарше шефа, сам же шеф обитает вон за той роскошной дверью. Не теряя времени, вхо­жу в его апартаменты.

Ну вот, совсем другое дело. Массивный стол красного де­рева, удобное кожаное кресло. И милый моему сердцу сейф...

Правда, сначала надо заняться терминалом. Открываю двер­цу с левой стороны стола — так и есть, базовый блок находит­ся именно здесь. Аккуратно вытаскиваю его на пол, за блоком тянется шлейф кабелей. Достаю отвертку и спокойно снимаю с блока металлический кожух. На экране монитора появляют­ся мигающие строки, умная машина предупреждает меня о том, что неквалифицированное вмешательство может вызвать сбои в ее работе. Впрочем, не такая уж она и умная. Во-пер- вых, потому что усомнилась в моей квалификации. А во-вто- рых, если ты такая умная, то почему не вызвала охрану? Прав­да, ничего удивительного в этом нет, да и машина совершенно не виновата — стандартное предупреждение стандартной сис­темы. Издержки унификации...

Копаюсь в электронных внутренностях машины, нахожу нужный разъем. Достав из кармана небольшой электронный блок, вставляю его в разъем, раздвигаю телескопическую ан­тенну. Заморгал огонек индикации — все в порядке, блок вклю­чился в работу. Значит, появилась работа и у Кирилла. Сидя в глайдере за клавиатурой переносного терминала, он пытается сейчас добраться до нужных мне кодов.

А у меня есть своя работа. Убедившись, что связной блок работает нормально, с улыбкой подхожу к вожделенному сей­фу. Присаживаюсь, внимательно осматриваю его, потом дос­таю детекторы — не может быть, чтобы такая штука была без секретов. Ну вот, так и есть: емкостная сигнализация. Не беда, на любой замок всегда найдется отмычка.

Достаю из кармана на левом боку очередную милую моему сердцу штучку. Это маленький электронный блок с двумя не­большими магнитными панелями, соединенными с блоком . проводами. Кладу блок рядом с сейфом, магнитные панели цепляю к его бокам. Включаю аппарат, после чего без лишних угрызений начинаю подбирать код к сейфу. Это тоже не слиш- * ком сложно, если располагаешь необходимым оборудовани­ем. Я им, безусловно, располагал...

Аппаратура дешифровки выдала мне правильный код че-' рез две минуты. Набрав код на клавиатуре сейфа, я открыл тяжелую дверцу и заглянул внутрь.

Деньги я брать не стал — вероятно, директор хранил их; здесь для мелких текущих расходов. А может, это были взят­ки, кто его знает. В любом случае деньги меня сейчас не инте­ресовали. Все, что мне нужно, это один из этих вот ключей...

Нужный мне ключ с номером «036» я взял без всякой опаски — емкость моей руки была тут же скомпенсирована подключенной к сейфу аппаратурой. Все, теперь можно зак­рыть дверь, расслабиться и подождать Кирилла.

Сажусь в директорское кресло — и в самом деле очень удоб­но. Заглядываю в правую половину стола, мои губы сами собой расползаются в улыбке. Бар... Достаю баночку пива. Не самый любимый мной сорт, но тоже ничего. Для полного удовольствия остается лишь закинуть ноги на стол, что я и делаю...

Я допивал уже вторую банку пива, когда Кириллу нако­нец-то удалось добраться до искомых кодов. На экран выползла россыпь цифр, я отставил в сторону банку, сел по-человече- ски и переписал на левую ладонь нужный мне код для трид­цать шестого этажа. Точнее, для минус тридцать шестого.

На экране появились еще несколько строк. «Желаю удачи, и не геройствуй там. Если что, бросай все к черту и уходи. Дама рядом со мной говорит то же самое».

Может, и так, но попытаться все же стоит. Допиваю пиво — не пропадать же добру — и выхожу из кабинета. Все ненужное

мне теперь оборудование оставляю там, благо оно мне больше не понадобится. А вот аппарат для подавления микроволново­го барьера забираю с собой, впереди еще могут быть подобные сюрпризы. Добравшись до лестницы, устало вздыхаю. Теперь вниз, до третьего этажа...

На пятидесятом этаже делаю пятиминутную передышку. Смотрю на часы — немного запаздываю. Ничего, не смертельно.

Последнюю остановку делаю на четвертом этаже, здесь уже отдыхаю как следует. Халява кончилась, начинается настоя­щая работа. Спускаюсь на заветный третий этаж, ищу комнату хранения корреспонденции. Коридоры пустынны, вскоре я нахожу нужную дверь. Как и ожидал, рядом с грузовым лиф­том. Вот что значит логика...

Остается надеяться, что идея Алисы была правильной и мой инструментарий находится за этой дверью. Проверяю де­тектором дверь, никакой сигнализации. Все правильно, так и должно быть.

На этот раз приходится достать отмычки. Замок довольно примитивный, и в этом его сложность. В конце концов мне удается его вскрыть, я захожу внутрь и прикрываю за собой дверь. Внимательно осматриваюсь, затем прохожу в соседнюю комнату.

Склад у них именно здесь — взглянув на горы посылок, прихожу в уныние. Первая недоработка, надо было позабо­титься о дистанционно управляемом маячке, тогда бы я в два счета нашел посылку. Учтем на будущее — если только оно у меня будет. Впрочем, долой глупые мысли...

Мне везет, замечаю заветную коробку на одной из боковых полок. Ура, да здравствует Алиса! Мы не решились пользоваться радиосвязью, иначе бы я сейчас ее непременно поздравил. Ни­чего, лучше я расцелую ее по возвращении.

Вдохновленный этой оптимистичной мыслью, вскрываю ящик, затем приступаю к экипировке. Заряжаю лебедку новой бобиной, цепляю на пояс разные полезные мелочи. Неболь­шой баллон с герметиком закрепляю на спине, это самая не­удобная и громоздкая часть моего снаряжения. После всех этих процедур становлюсь тяжелее килЪграммов на семь. Вот и все, можно начинать.

Спускаюсь на второй этаж, на этот раз иду очень осторож­но — подо мной, совсем рядом, охрана, к тому же до зубов вооруженная. Что до меня, то я с собой оружия не взял, оно мне бесполезно. Если меня обнаружат, то оружие уже не то что не поможет, а только усугубит мою участь.

Бот она, бронированная дверь лифтовой шахты. Здесь, за этой дверью, находятся механизмы привода лифта. Это — не простой пассажирский лифт, именно он опускается на ниж­ние уровни. И мне обязательно надо до него добраться.

Осматриваю дверь. Сталь, и весьма хорошая. Но сигнали- » зации нет, спасибо и на этом. Все правильно, охрана полагает, что без лифта спуститься вниз нельзя, а любое его движение сразу будет замечено. Я надеюсь их в этом разубедить.

На то, чтобы вскрыть замок двери мощным плазменным ре­заком, мне требуется минут пять. Открываю дверь, осматрива­юсь. Механизм привода лифта, как я и ожидал. А вот и сам лифт — заглянув в шахту, вижу чуть ниже себя его крышу. Так и должно быть, лифт на первом этаже. Сам лифт мне не нужен — скорее, он мне даже мешает. Аккуратно спускаюсь на крышу лифта, осматриваю его. Жаль, что здесь нет люка, обычно их в лифтах делают. Правда, этот лифт не совсем обычный.

Мощным резаком я мог бы вскрыть крышу за несколько минут. Нельзя, его гул может услышать охрана, ведь она со­всем рядом. Поэтому приходится орудовать маленьким сла­беньким резаком, тем самым, которым я вскрывал стекло. На то, чтобы вырезать нужных размеров овал, у меня уходит больше получаса. Не доводя рез до конца, цепляю металл фомкой и осторожно отгибаю вверх. Потом любуюсь своей работой, на ум приходит сравнение со вскрытой консервной банкой — очень похоже.

Цепляю карабин поясной лебедки за конструкции приво­да лифта, медленно протискиваюсь в вырезанное отверстие, стараясь ничего не зацепить. Отпускаю тормоз лебедки и плавно скольжу вниз. Все, я в лифте...

Даже дышать стараюсь как можно тише. От охраны меня отделяют двери лифта и маленький закуток на входе. Именно в нем установлена аппаратура идентификации личности, я даже слышу слабые голоса и взрывы смеха. Не иначе, баб обсужда­ют. Вновь включаю резак и на самой малой мощности начи­наю вскрывать пол.

Это оказалось довольно сложно — пол оказался толстым, под ним обнаружилось несколько ребер жесткости. В итоге пришлось кромсать его по частям, кабинка лифта наполни­лась дымом. Оставалось надеяться на вентиляцию да на то, что никто из охраны не обладает чересчур острым обонянием. В конце концов мне удалось вырезать нужный проем, куски горячего металла я осторожно сложил в углу лифта. Сунув ре­зак в карман, слегка подматываю струну, зависаю над прое­мом — и лишь после этого плавно скольжу вниз...

Мимо меня медленно проплывают двери с коряво напи­санными на них номерами этажей. Это и понятно, номера эта­жей писали монтажники лифта, им красота ни к чему. Тем более что пассажиры этих номеров никогда не видят, они все­гда закрыты дверями лифта.

Одиннадцатый этаж, двенадцатый... Спуск происходит на удивление буднично, мне даже не верится, что за этими дверя­ми хранятся несметные богатства. И я почти добрался до них.

Тридцать пятый этаж — включаю тормоз, останавливаюсь. Дальше пока нельзя. Слегка раскачиваюсь, затем хватаюсь за одно из поперечных ребер шахты. Держась одной рукой, дос­таю резак, прожигаю сантиметрах в семидесяти друг от друга два отверстия. Вставляю в них карабины с раскрывающимися головками, затем пристегиваюсь к карабинам куском шнура. Все нормально, теперь шнур держит меня у стены и не дает снова уплыть на середину шахты.

Вырезаю из стены резаком кусок металла — не где попало, а строго в нужном месте. Отгибаю его вниз, моему взгляду предстает толстостенная десятидюймовая труба. Именно по ней проходят кабели от видеокамер, датчиков сигнализации и про­чей электронной начинки Хранилища. Сложность заключает­ся в том, что труба герметично заварена, в ней создано нет большое избыточное давление. Датчик давления следит за его уровнем. Пытаясь добраться до кабелей, неопытный человек вскроет трубу, давление упадет — и тут же сработает сигнал тревоги. Простая, но вполне надежная система, способная за­щитить вас от большинства взломщиков. От большинства, но не от меня...

Для начала я привариваю резаком к трубе металлический стакан с вмонтированным в него большим шаровым краном. Делаю это очень осторожно, чтобы не прожечь трубу. Гото­во... Теперь навинтить на торец специальный поступательный механизм с термическим карандашом, такие карандаши при­меняют в тех случаях, когда нужно прожечь ровное аккурат­ное отверстие. Идущие от карандаша провода вставляю в за­жимы энергопояса. Вроде все нормально — открываю шаровой кран, включаю питание и медленно вращаю рифленое кольцо механизма привода, при этом карандаш медленно ползет внутри стакана вперед, проходит сквозь отверстие открытого шарово­го крана. Чувствую слабое сопротивление — это означает, что карандаш коснулся стенки трубы. Продолжаю крутить коль­цо, слышится тихое шипение — карандаш прожег трубу, воз­дух заполнил приваренный стакан. Но наружу он вырваться не может, а значит, давление не падает, сигнализация не сра­батывает. Что мне и требуется. Еще немного подаю карандаш вперед — много нельзя, можно пережечь провода, потом от­ключаю питание и кручу кольцо в обратном направлении. Когда карандаш полностью выходит, перекрываю шаровой кран, отвинчиваю карандаш. Тихое шипение — из стакана выходят излишки воздуха, карандаш пока кладу в карман. Он мне больше не нужен, но просто некуда его деть. Запускаю руку за спину, вытягиваю шланг, идущий от баллона с герме- тиком. На конце шланга — штуцер с краном и резьбовым механизмом, аналогичным механизму карандаша, разве что добавлена пара сальников. Впрочем, вряд ли кого заинтере­суют эти технические подробности. Просовываю штуцер в стакан, накидываю и затягиваю гайку, мне нужна полная гер­метичность. Открываю шаровой кран, прислушиваюсь, не свистит ли где воздух. Не свистит — вращаю рифленое коль­цо, штуцер медленно ползет в глубь стакана. Проходит сквозь отверстие крана, потом его конусообразный носик упирается в края прожженного отверстия. Достаточно — кручу вентиль подачи герметика, слышу шипение, шланг бьется в руках, как живой, — герметик пошел в трубу. Это длится секунд десять, шланг бьется все слабее, потом замирает. Я перекрываю кран — достаточно...

Пока я отсоединяю шланг, герметик окончательно затвер­девает. Для пробы осторожно открываю шаровой клапан — тишина, труба накрепко забита пробкой из герметика. Таким образом, расположенный где-то наверху датчик давления уже не среагирует на разгерметизацию трубы ниже пробки. Про­сто и гениально, как и все, что я делаю.

Ненужный мне баллон с герметиком вешаю на приварен­ный к трубе стакан, отцепляюсь от стены и опускаюсь на не­сколько метров ниже, примериваюсь — вроде здесь. Потом все то же самое — закрепляюсь у стены, вырезаю отверстие, добираюсь до трубы с проводами. Но теперь мне незачем ос­торожничать, я спокойно и аккуратно вырезаю кусок трубы, на минимум отрегулировав длину плазменной струи резака. Громкое шипение воздуха меня не беспокоит, это стравлива­ется избыточное давление из нижней части трубы. Та, что над пробкой, осталась в неприкосновенности — а значит, датчик давления все еще сообщает о том, что в трубе все в порядке. Мне бы его уверенность...

С замиранием сердца смотрю на жгуты проводов — доб- рался-таки. Засунув руку в трубу, пытаюсь нащупать нужные мне провода, они должны выходить сбоку, из небольшого пат­рубка. Вверху ничего нет, а внизу? Вот они, я едва касаюсь их кончиками пальцев. Аккуратно скольжу пальцами по прово­дам вверх — и вот они, родимые, прямо передо мной. Чтобы не потерять их среди проводов, идущих с других этажей, пере­вязываю их куском шнура.

Итак, три провода. Вот этот, без сомнения, от видеокаме­ры, его ни с чем не спутаешь. Вот этот наверняка от кодового замка. А вот этот, дохленький, от датчика сигнализации, при открытии двери по нему идет сигнал к директору и в комнату охраны.

С видеокамерой я разобрался быстро, посредством неболь­шого приборчика — он записывает изображение, потом под­меняет собой видеокамеру, посылая на мониторы охраны одну и ту же картинку. Сам провод от видеокамеры я, разумеется, перерезал.

Провод от кодового замка я не трогаю — зачем, если у меня есть код и ключ? А провод от датчика сигнализации за­мыкаю накоротко, теперь размыкание датчика на двери мне уже ничем не грозит. Остаются сущие пустяки — пойти и заби­рать камни...

Спускаюсь к дверям тридцать шестого этажа, закрепляюсь у двери, вставляю специальную ручку в гнездо на косяке. По­ворачиваю ручку и, освободив этим немудреным действием механизм стопора двери, берусь за края створок и развожу их в стороны. После чего уже совершенно спокойно вхожу в ко­ридор.

Вот и она, заветная дверь. Массивная, явно из броневой стали, такую ни один резак не возьмет. Снимаю с привода лебедки катушку, кладу ее на пол — она мне еще понадобится. Подойдя к двери, набираю код, сверяясь с записью на ладони. Зажигается индикатор — все нормально, компьютер подтверт дил правильность кода. Ну еще бы...

Достаю ключ, вставляю его в замок. Медленно поворачи­ваю, размышляя о том, нет ли здесь еще каких ловушек. Но все проходит нормально — включается привод, тяжелая дверь медленно отползает в сторону. Я мысленно благодарю бога за то, что он так добр ко мне, и захожу внутрь.

Эльдорадо — трудно назвать это место как-то по-другому. Целый этаж занят пронумерованными стеллажами, заставлен­ными столь же тщательно пронумерованными стандартными ящиками и коробками. Мне хочется залезть в каждый из них, но я понимаю, что надо торопиться, а потому прямиком иду к нужному мне стеллажу. Если сэр Бартон не ошибся, камни должны быть именно там.

Стеллаж номер 488. А вот в этой коробке с номером 36115, судя по всему, и хранятся знаменитые камешки...

Снимаю коробку со стеллажа, вскрываю. Внутри листок с описью и с десяток аккуратных серых пеналов. Открываю на­угад один из них.

Камня такой красоты я еще не встречал. Огромный рубин, с два куриных яйца, изумительной огранки. Беру опись — так и есть, это камни Императора Тира. Перекладываю их из пе­налов в кармашки своего пояса. Неплохо, может поместиться что-нибудь еще. Помнится, многоуважаемый сэр Бартон упо­минал еще о всякой мелочи...

Мелочь нашлась неподалеку. Ничего камешки, тоже впол­не симпатичные. Будь у меня возможность, я бы набил ими целый мешок. Но приходится ограничиться несколькими при­горшнями, заполнив ими все пустые карманы. Подумав пару секунд, выкидываю ненужное мне теперь снаряжение, осво­бодившееся место тоже заполняю камнями.

Чувствую себя ходячим сейфом — впрочем, это даже при­ятно. Возвращаюсь к дверям лифтовой шахты, цепляю на мес­то катушку с уходящей вверх струной. Включаю лебедку и под тихое жужжание привода возношусь вверх...

Труднее всего было протиснуться в лифт, но я справился и с этим. Лебедка мягко увлекает меня к потолку лифта, еще пара минут безмолвной ругани, и я в комнатушке над лифтом. Снимаю ненужную мне катушку — лишний вес — и быстро иду к лестнице, размышляя о том, насколько мучительным будет для меня восхождение на сто пятьдесят этажей...

Не хочу рассказывать о том, как это было. Скажу лишь, что, когда я добрался до оранжереи, мой язык едва не касался пола.

На негнущихся ногах подхожу к парашюту, отцепляю со­служивший свою службу основной купол. Укладывать его нет ни времени, ни места. Ничего, спущусь на запаске — накиды­ваю лямки, застегиваю замок. Очень мешают камни, но при­дется потерпеть. Прицепив к лебедке катушку со струной, вклю­чаю привод и плыву вверх.

Снаружи гудит ветер — похоже, он даже усилился. Это плохо... Выбираюсь наружу, отпускаю тормоз лебедки и мед­ленно скольжу к краю по наклонной поверхности крыши. Три метра, пять, восемь...

Вот и край крыши — останавливаюсь, хватаюсь левой ру­кой за короткую стойку с лампой освещения. Отцепляю ле­бедку, с невольным страхом смотрю вниз — проклятый ве­тер... Выискиваю глазами нужную мне улицу, где-то там меня сейчас ждут Кирилл с Алисой. А вот интересно, чем они там занимаются? Ничего, сейчас проверю. Свалюсь им как снег на голову — в самом буквальном смысле. Несколько раз глубоко вдохнув и мысленно перекрестившись, сильно отталкиваюсь и лечу вниз...

На этот раз парашют открываю принудительно — сильный рывок, из одного кармана выскакивают и исчезают в темноте несколько мелких камешков. Вот проклятие...

Тяну вправо, к нужной мне улице. Вот она, сияющая раз­ноцветными огнями вывеска большого супермаркета. Но мне не туда, мне на задний двор, где тихо и темно.

Минута, другая, сбрасываю излишек высоты, угадываю в темноте очертания глайдера. И плавно касаюсь земли. Ко мне тут же подбегает Алиса, помогает освободиться от парашюта.

— Быстрее... — Она тянет меня к открытой двери, я тороп- * ливо забираюсь в машину. Мгновение — и мы уже в воздухе.

В салоне темно. Кирилл включает свет, лишь уйдя на дос­таточное расстояние от Алмазного Дома. Алиса смотрит на меня — и не может удержаться от смеха...

— А камней набрал... Ты глянь на него, Кирилл!

Обернувшись, Кирилл взглянул на мои туго набитые кар­маны, его губы дрогнули в улыбке.

— Вижу... А как с камнями принцессы?

— Все здесь. — Я бодро хлопнул себя по поясу. — Это Хранилище мне теперь ночами будет сниться. Сколько там всякого добра! — Я мечтательно покачал головой.

— На твой век добра хватит... — Кирилл отвернулся и вновь сосредоточился на управлении.

— Давай тару... — Я взглянул на Алису, затем стал вытря­хивать в заботливо подставленную ею сумку содержимое кар­манов. Глаза Алисы блестели — вряд ли она когда видела столько драгоценностей сразу. Но когда я вытащил камни Императора Тира, она восхищенно ахнула.

— О Господи... Кирилл, ты только посмотри... — Она по­казала ему огромный бриллиант. — Это же целое состояние...

— Да, но оно не наше, — сказал Кирилл. — Что, конечно, очень прискорбно.

— И вы отдадите его принцессе? — На Алису было жалко смотреть.

— Да, Алиса. — Я зачерпнул руками пригоршню камней. — Но ведь еще останется вся эта мелочь.

— В том-то и дело, что мелочь... — Алиса поцеловала брил­лиант и нехотя положила его в сумку. — Сколько все это мо­жет стоить?

— Понятия не имею, — ответил я. — Но очень много.

— Я бы сказал, чертовски много, — добавил Кирилл. — Вплоть до пожизненного заключения.

— Именно. — Я кивнул. — Поэтому чем быстрее мы отсю­да уберемся, тем лучше. Кстати, камни принцессе возвращать будешь ты, с меня и Хранилища хватит. Мне теперь вообще отпуск положен...

Только сейчас я почувствовал, как гудят ноги — как-ни- как сто пятьдесят этажей туда и сто пятьдесят обратно. Ниче­го, скоро отдохну, причем в любом случае. Не дома, так в тюрьме.

Глайдер Кирилл посадил на уже знакомой мне поляне. Здесь, в свете фар машины, мы переоделись, я с наслаждени­ем расстался с изрядно надоевшей мне за последние часы аму­ницией. Теперь на мне был цивильный костюм, в кармане новые документы и билет до Энолы. Рейс — в пять сорок утра. Кстати, а сколько сейчас? Десять минут шестого!

Вот это да. Выходило, что я пробыл в Хранилище почти шесть часов...

Увидев мой обалделый взгляд, Кирилл усмехнулся:

— Все правильно, сейчас начало шестого. Мы уже начали за тебя беспокоиться.

— Быстрее не получилось... — Я пожал плечами. — Летим?

— Летим, Вик. Надо успеть убраться отсюда, пока не узнали о краже. Все готово, Алиса? — Кирилл взглянул на девушку.

— Да. — Алиса взяла в руки сумку с камнями. — Надеюсь, не заметят, я сверху своих тряпок накидала. Не каждый мужик станет рыться в бюстгальтерах.

—Смотря кто попадется, — сказал я, забираясь в машину. — Быстрее, Алиса...

Пассажиров на этот рейс было не слишком много, мест­ные жители обычно предпочитали летать вечерним рейсом. Первой посадочный контроль прошла Алиса, у меня гора с плеч свалилась — пронесло.

Следом прошел Кирилл, за ним и я. Поднимаясь на борт корабля, я представил, что начнется на космодроме через какой- то час, а то и раньше. Двойной досмотр багажа — причем по полной программе, тщательная проверка документов. Не поза­видуешь и местным жуликам, их теперь долго не оставят в по­кое. Но хуже всех, разумеется, будет директору Алмазного Дома...

Не могу сказать, что я чувствовал себя совсем уж безмя­тежно: в любой момент старт корабля могли задержать. И даже когда объявили отправление и корабль взлетел с космодрома, тревога не проходила — его еще могут вернуть. Спокойствие и хорошее настроение мне смогла вернуть лишь появившаяся за бортом корабля белесая мгла, признак того, что корабль уже принадлежал иным измерениям. Все, свобода; теперь нас сам черт не догонит!

Посидев несколько минут у иллюминатора, я вышел из своей каюты и направился в бар. Думаю, Кирилл и Алиса не откажутся распить со мной бутылочку хорошего вина...

Она проснулась от какого-то шороха — в комнате явно кто-то был. Встрепенулась, потом замерла, медленно протя­нула руку к потайной кнопке.

— Не трудитесь, Ваше Высочество... — Тихий и довольно приятный мужской голос заставил ее вздрогнуть. — Я отрезал провод.

Принцесса медленно села на кровати, только теперь она смогла разглядеть темную фигуру незнакомца.

— Что вам здесь надо? Уходите, или я позову охрану...

— Тише, Ваше Высочество... И почему все женщины та­кие нервные? — Незнакомец подошел к принцессе, положил ей на колени черную сумку. — Возьмите, это ваше.

— Что это? — Принцесса опасливо взглянула на сумку.

— Откройте — и увидите.

Пришлось повиноваться: в голосе этого человека чувство^ валась странная уверенность.

В сумке оказались небольшие мешочки из мягкой плот­ной ткани. Развязав один из них, Злата затаила дыхание...

Это не могло быть правдой, и все-таки это было так. Злата положила камень на постель, торопливо развязала остальные мешочки. Боже, это они. Все девять.

— Это действительно они? — Принцесса с недоумением взглянула на незнакомца. — Не подделки?

— Это действительно камни Императора Тира, — мягко сказал незнакомец. — Прямиком из Алмазного Дома. Наде­юсь, вы сумеете уладить скандал, вызванный их похищением. На Тивии сейчас наверняка немного нервничают.

— Я поняла... — Принцесса встала с постели. — Вы тот человек, о котором говорил сэр Бартон. У вас получилось...

— Не совсем так, Ваше Высочество. Я просто друг того человека и передаю вам камни по его поручению. Что касает­ся сэра Бартона, то этот мерзавец предал вас. Он не хотел, чтобы вы получили камни, и сделал все, чтобы этого не про­изошло.

— Но этого не может быть... — прошептала принцесса Злата. — Сэр Бартон... верен мне.

— Вот записи некоторых его разговоров. — Незнакомец положил на край кровати маленький черный дйск. — Прослу­шайте, и вы убедитесь сами. Он даже хотел убить добывшего эти камни человека, но у него ничего не получилось. Между прочим, он прикарманил и ваши два миллиона, при случае не забудьте ему об этом напомнить.

— Но зачем ему все это?! — Принцесса непонимающе взгля­нула на незнакомца.

— Чтобы занять ваше место, Ваше Высочество. Надеюсь, вы сможете воздать ему по заслугам.

— Бартон... — Принцесса все еще не могла поверить в произошедшее. — Как он мог... Кому верить, если даже Бар­тон меня предал...

— Не знаю, Ваше Высочество. Я, конечно, мог бы предло­жить вам свои услуги, но это будет довольно бестактно. В отли­чие от сэра Бартона я далеко не дворянин, да и моя работа — как и работа моего друга, добывшего эти камни, — весьма специ­фична и вряд ли заслужит ваше одобрение.

— Я понимаю вас, — сказала принцесса. — Сколько я вам должна?

— Ничего, Ваше Высочество. В Хранилище было много занятных вещей, и мой друг нашел, чем возместить свои из­держки.

— А вы? Лично вы?

— Что касается меня, Ваше Высочество, то для меня было высшим удовольствием оказать вам услугу.

Принцесса невольно улыбнулась.

— Надеюсь, что это так. Спасибо вам... И обязательно пе­редайте мою благодарность вашему другу.

— Непременно. А теперь извините, мне пора. — Незнако­мец едва заметно поклонился. — Между прочим, вы чертов­ски здорово выглядите... — Он повернулся и бесшумно вышел за дверь.

Только сейчас принцесса осознала, что она, мягко говоря, не совсем одета. Впрочем, сейчас это было уже совершенно не важно. Подойдя к кровати, Злата спрятала диск памяти в ле­жавшую на столике книгу, потом села, взяла в руки два самых больших бриллианта.

— Это действительно они. Мы спасены, мама... — тихо про­шептала она, глядя на сверкающие даже в темноте камни. — Мы спасены...

— На фотографии он выглядит лучше, чем в жизни... — Я бросил на стол купленную на космодроме утреннюю газету и взглянул на Алису. — Какая у них на Эноле высшая мера на­казания?

— По-моему, выброска в безвоздушное пространство. Но точно не знаю.

— Ничего, подойдет и это. А может, для сэра Бартона при­думают что-нибудь оригинальное.

Тихо гудели двигатели, мы наконец-то возвращались домой. От Энолы до Земли почти четыре дня пути — чертова прорва времени, которое совершенно некуда девать. Впрочем — я взгля­нул на Алису и почесал затылок, — можно попытаться что-ни- будь придумать...

— Может, в бар сходим? — спросил я как можно более; невинным тоном. — Потанцуем, пивка попьем. Может, Ки­рилл там, уже третий час где-то шляется.

— А закончится это дивное мероприятие, разумеется, в постели? — ехидно осведомилась Алиса. Похоже, она видела меня насквозь.

— Да я даже не думал об этом... — Я изобразил искреннее недоумение, пожал плечами и снова взял со столика газету. — Нужна ты мне...

Алиса засмеялась.

— В самом деле? — тихо сказала она, потом грациозно поднялась с кресла, прошла к двери и повернула ключ. С улыб­кой взглянув на меня, прошла к кровати и стала нарочито медленно снимать одежду.

Я тяжело сглотнул, ладони внезапно стали мокрыми.

— Не нужна, говоришь? — Блузка Алисы упала к моим ногам, следом отправилась и юбка.

— Перестань... — произнес я неожиданно хриплым голо­сом. — Кирилл может прийти.

— Ничего... — Глаза Алисы блестели, оно подошла и села мне на колени. — Помоги снять остальное... — Она поверну­лась ко мне спиной, тряхнула головой, ее волосы коснулись моего лица. Господи, какой запах...

Вероятно, я плохо понимал, что делаю: мои руки сами со­бой нашли ее грудь, я начал шептать что-то глупое и неумест­ное. В чувство меня привел точный и весьма болезненный удар локтем под ребра.

Алиса стояла передо мной, на лице ее играла усмешка. Я скорчился от боли.

— Ты чего? — прошипел я, недоуменно глядя на девушку.

— А чтобы ты руки не распускал.

— Но ты ведь сама...

— Что — сама? — перебила меня Алиса. — Я в своей каюте, хочу принять ванну и просто попросила тебя помочь мне раз­деться. Абсолютно невинная просьба — ведь я тебя ничуть не интересую, правда? Но я не разрешала тебе меня лапать... — Наградив меня уничижительным взглядом — сквозь который, правда, проглядывала усмешка, — она подняла свою одежду и прошла в ванную, грациозно покачивая бедрами.

Я почувствовал себя полным идиотом, потом во мне про­снулась злость. Нет, в самом деле, какое она имеет право надо мной издеваться?

Из ванной послышался плеск воды, потом донесся тихий смех Алисы. Было совершенно ясно, над кем она смеется.

Можно было уйти. Вместо этогр я встал и прошел к ван­ной, дверь была слегка приоткрыта — не иначе, чтобы по­злить меня. Глубоко вздохнув, я быстро вошел внутрь.

Алиса сидела в ванне, от вида ее обнаженного тела у меня * перехватило дыхание. Наверное, я выглядел очень глупо, так как Алиса снова засмеялась.

— Пришел? — спросила она с улыбкой. — Значит, я тебе все-таки нравлюсь?

— Да, — тихо сказал я. — Нравишься. И даже очень.

— Так почему же ты просто не сказал мне об этом рань­ше? — Она улыбнулась и поднялась мне навстречу...

По улице шел человек. Среднего роста, с обветренным за­горелым лицом, в простой рабочей одежде и с перекинутой через плечо сумкой. Перейдя улицу, направился к остановке общественного транспорта. Взглянув на хмурое небо, закурил, затем бросил сигарету в урну, заметив вынырнувшую из обла­ков оранжевую тушу автобуса. Когда машина опустилась на посадочную платформу, зашел в салон, в кармане привычно пискнула карточка, сообщая об оплате проезда. Сев у окна, удовлетворенно вздохнул...

Всю дорогу он с интересом смотрел в окно, по его губам ~ то и дело скользила улыбка. Вот и космодром... Опоры авто­буса коснулись платформы, человек вышел из машины и спо­койной уверенной походкой направился к служебной зоне контроля. Предъявив документы, прошел на территорию КОС- ; модрома.

До маленького потрепанного корабля на краю взлетной площадки его довез попутный погрузчик. Махнув на проща­ние водителю, человек спрыгнул с подножки и прошел к тра­пу. Поднявшись по ступенькам, ласково похлопал корабль по крутому боку.

— Ничего, малыш, потерпи еще немного. Скоро мы тебя как следует подлатаем...

Набрав на клавиатуре код, сдвинул люк и вошел внутрь. Зайдя в маленькую каюту, положил сумку, достал из внутрен­него кармана аккуратно сложенный листок бумаги. Оглядел­ся, словно не зная, куда его положить. Наконец взял с книж­ной полки одну из книг, спрятал в нее листок, потом поставил книгу обратно. Удовлетворенный проделанной работой, не спеша переоделся, «парадную» одежду аккуратно повесил в шкаф. Достав сигареты, закурил, потом открыл сумку, вынул пучок толстых высоковольтных проводов и прошел в двига­тельный отсек. Уныло оглядев ребристый кожух орбитального двигателя, вздохнул и почесал голову.

— Придется перебирать...

Положив провода, он достал инструменты, встал на коле­ни и начал откручивать гайки крепления кожуха.

На это у него ушло почти полчаса. Открутив последнюю гайку, подвел крюк лебедки, подцепил кожух. Манипулируя кнопками пульта управления, приподнял его, подвел к сво­бодной площадке и аккуратно опустил на металлический на­стил. Затем уже без помех осмотрел двигатель.

Осмотр заставил его поджать губы — даже хуже, чем ду­мал. И как долетел только...

Вздохнув, человек взял отвертку и начал не спеша откру­чивать винты высоковольтного блока. Открутив, снял крыш­ку, уныло осмотрел оплавленные провода, тяги привода гра­витационных панелей. Привод тоже придется менять, а это еще почти три тысячи кредов. Может, удастся достать подер­жанный, ему всего на один рейс. Запустив руку с отверткой внутрь блока, потянулся к удерживающему плюсовую клемму левого ряда винту...

С оглушительным треском метнулась к отвертке синяя молния, человека отбросило в сторону. Ударившись о стену, он упал на пол, перевернулся на спину и замер. Его одежда дымилась, невидящие глаза безжизненно смотрели в потолок.

Прошла минута, другая, дверь двигательного отсека мед­ленно приоткрылась. Осторожно ступая по настилу, в отсек вошел невысокого роста крепыш вlt; черном кожаном плаще. Медленно подошел к лежавшему на. полу человеку, небрежно толкнул его ногой.

— Готов? — поинтересовался его напарник, высокий худо- щавый детина в форме офицера полиции. Не входя в отсек, он заглянул через приоткрытую дверь и брезгливо поморщился. — Ну и воняет здесь...

— Тебя бы так поджарило, и ты бы завонял... — проворчал крепыш. — Все, пошли бумаги искать. — Он повернулся и прошел к двери.

— А они точно здесь? Может, он их где оставил? — поин­тересовался полисмен.

— Он никуда не заходил. Хватит болтать, пошли в каюту...

В каюте крепыш первым делом проверил висевшую в шкафу.

одежду. Пусто... Полисмен, проверив стол, занялся полочкой с книгами. Через минуту раздался его удовлетворенный возглас.

— Ха, вот она, родимая... — Он развернул найденный листок: бумаги и протянул крепышу. — Что бы вы без меня делали...

— Другого бы нашли, — отозвался крепыш, разглядывая: бумагу. — Да, это она. Все, пошли в пилотскую, поколдуем с; компьютером.

— Ага... Вот кретин, в книгу спрятал. — Полисмен оглядел каюту, слегка поправил книги. — Откуда только такие идиоты берутся. А вообще здорово у нас получилось...

Из корабля они вышли через четверть часа — спокойно и буднично, никого не опасаясь, столь же не торопясь прошли к стоявшему чуть поодаль мощному черному глайдеру. Крепыш забрался в пилотское кресло, полисмен сел рядом. Медленно, не привлекая внимания резкими кульбитами, вполне доступ-»,' ными этой машине, глайдер поднялся в воздух, набрал высоту и скрылся в низких облаках.

— Нет, нет и еще раз нет, — сказала Алиса, глядя на меня насмешливым взглядом. — Даже не думай об этом.

— Странная ты женщина. — Я покачал головой. — Да дру-lt; гие бабы все отдадут, лишь бы замуж выскочить. А тут я сам предлагаю, а ты не хочешь. Где логика?

— Меня не волнует логика. Я свободная женщина и хочу таковой остаться. Замужество, дети — это не для меня.

— Потом жалеть будешь. — Я начал злиться. — Ну поду­май сама, не будешь же ты вечно по музеям лазить, все равно

когда-нибудь попадешься... Или тебе так хочется обрадовать майора Морана?

— Майора? — удивилась Алиса. — Уже дослужился?

— Уже. С твоей и божьей помощью.

— Надо бы поздравить человека... — Алиса усмехнулась. — Я позвоню ему. — Она потянулась за линкомом.

— Алиса, не играй с огнем, — предостерег я ее, но уже безо всякого энтузиазма: если Алиса что решила, то так тому и быть. — Не больше тридцати секунд, а то вычислят.

— Вик, ты меня раздражаешь, — проворчала Алиса, наби­рая номер Морана. — За дурочку меня держишь... Майор Мо­ран? Добрый день, господин майор! Поздравляю вас с повы­шением... Да, от всего сердца... Не узнали? Да что вы, господин майор. — Алиса засмеялась. — Как можно не узнать свою бла­годетельницу... Алиса Строуфорд, господин майор... Ну не надо, не надо так кричать, вы же с дамой разговариваете... А я еще хотела вас полковником сделать... Отдельную камеру? Самую грязную? Нет, господин майор, спасибо... Как-нибудь в дру­гой раз... Всего хорошего, господин майор... И вам того же...

Алиса отключила трубку, потом взглянула на меня, ее гла­за блестели от смеха.

— Вик, если бы ты его слышал... — Девушка тихо рассмея­лась. — Он обещал мне отдельную камеру со всеми удобства­ми. Даже с крысами.

— И что смешного? — Я пожал плечами. — Он вполне может тебе это обеспечить.

— Брось, Вик... — Алиса подошла и поцеловала меня. — Ведь ты меня вытащишь оттуда, правда?

— Не вытащу, — проворчал я. — И вообще нам лучше уехать отсюда. Перебраться на Илиону или еще куда. Подаль­ше от Морана.

— Ты что, боишься его? — Глаза Алисы снова вспыхнули.

— Не говори глупостей. Просто здесь нас уже слишком хорошо знают. Я даже украсть ничего не могу, сразу этот иди­от Моран появляется.

— А почему на Илиону? — Алиса села в кресло, закинула ногу на ногу и с интересом взглянула на меня.

— Просто я там ни разу не был.1 Говорят, там тепло, хоро­шие пляжи. И полно богатых идиотов.

— Это самое "главное. — Алиса улыбнулась, потом пожала плечами. — Не знаю, можно и уехать. Мне уже тоже здесь надоело.

Послышался свист глайдера, я встревоженно взглянул на окно — уж не Моран ли? Кто его знает, от этого идиота всего можно ждать.

— Тебе лучше спрятаться. — Я взглянул на девушку.

— Брось, Вик. Это не Моран. Он не догадается искать меня здесь.

Это и в самом деле был не Моран. Услышав знакомый стук в дверь, я облегченно вздохнул. Кирилл...

— Развлекаетесь? — Войдя в комнату и пожав мне руку, Кирилл взглянул на картинно сидевшую в кресле Алису и едва заметно усмехнулся — эта чертова баба не упускала случая его подразнить. Вот и сейчас ее стройные ножки были обнажены несколько больше, чем бы мне того хотелось.

— Да, понемногу. — Я полез в бар и достал упаковку с баночным пивом. — Алиса сейчас Морана поздравила с повы­шением. Держи. — Я протянул Кириллу банку пива, Алиса взяла сама.

— А что, его повысили? — Удивление Кирилла было впол­не искренним.

— На днях. Даже в газетах писали.

— Не знал. Надо бьі подарить ему что-нибудь. — По губам Кирилла скользнула ухмылка.

— И ты туда же. — Я разочарованно покачал головой.

— Отличная идея, — поддержала Кирилла Алиса. — Вик, что у тебя здесь есть подходящего?

— Почему бы тебе не подарить ему что-нибудь из своих запасов? — ехидно осведомился я. — Слишком уж ты свобод­но распоряжаешься моей собственностью.

— Но ведь я твоя жена как-никак. Правда, милый? — Али­са послала мне воздушный поцелуй, Кирилл засмеялся.

Она была неподражаема, и на нее и в самом деле нельзя было сердиться. Поэтому я сдался и махнул рукой.

— Черт с тобой. Где тайник, знаешь. Иди и выбирай.

Улыбнувшись, Алиса поднялась с кресла, но Кирилл жес­том остановил ее.

— Подожди, Алиса. Это потом. У меня дело одно есть, надо обсудить.

— Ну ладно. — Алиса снова села в кресло. — Выкладывай...

— У меня есть одна знакомая, с ее братом приключилась неприятная история.

— Это та дама, что прилетает к тебе ночью? — с улыбкой уточнила Алиса. — Такая светленькая...

— Она самая. — Кирилл предпочел не заметить ее выпада. — Два дня назад ее брат Уолтер погиб у себя на корабле. Ремонти­ровал двигатель и попал под высокое напряжение. Полиция го­ворит, что это несчастный случай.

— Скорее, это просто несоблюдение техники безопаснос­ти, — вставила Алиса. — У него был допуск для ремонта дви­гателей?

— У него не было допуска. — Кирилл задумчиво взглянул на Алису. — Но я хорошо знал его, он был опытный человек и никогда бы не сделал глупости. Ты же знаешь, большинство пилотов небольших кораблей ремонтируют все сами. Стацио­нарный ремонт для них слишком дорог.

— Что ж не одолжил ему денег?

— А ты бы попробовала всучить их ему. — В голосе Ки­рилла проскользнуло раздражение. — Сто раз предлагал ему организовать нормальный бизнес, предлагал, на худой конец, новый корабль купить. Куда там, все гордые очень. Что он, что Кристина...

— Кристина... Звучит красиво. — Алиса на секунду заду­малась. — Обязательно сделаю себе документы на это имя... Извини, я отвлеклась. — Она взглянула на Кирилла с обезору­живающей улыбкой. — Что у нас там дальше?

— Полиция считает, что во время ремонта он забыл от­ключить питание двигателя. Такое может быть, но Уолтер в этом плане был очень грамотным человеком. Не мог он допу­стить такой ошибки.

—Ты хочешь сказать, что его убили? — Я поставил на стол пустую жестянку из-под пива.

— Именно. Только пока не знаю, кто и за что.

— А что говорит Кристина?

— Он прилетел в прошлый понедельник, был очень дово- * лен. Сказал, что его дела наконец-то пошли в гору, но под­робностей не сообщил.

— А кто он по профессии? — спросила Алиса. — Грузы перевозит?

— Нет. Он старатель, имеет лицензию на поиск и добычу полезных ископаемых. Точнее, имел.

— Думаешь, он что-то нашел? — Я взглянул на Кирилла.

— Возможно. Я не вижу других мотивов для убийства.

— И что ты хочешь делать?

— Не знаю. Попробую раскрутить это дело. Вот прилетел узнать, не заинтересует ли это вас.

— Это не мой профиль. — Алиса пожала плечами. — Я не детектив. Что-то взломать, украсть, на худой конец, соблаз­нить кого-то, — она демонстративно улыбнулась, — тут я все­гда готова. А распутывать убийство...

— А ты? — Кирилл повернулся ко мне.

— Не знаю, Кирилл. Это ведь действительно не по профи­лю. Разве что просто составлю тебе компанию. Ты уже был наг корабле?

— Нет, у меня нет допуска на космодром. Помнится, у тебя были бланки ремонтников?

— Где-то были... — Пожав плечами, я встал и прошел в соседнюю комнату. Когда-то их у меня была целая пачка. По­рывшись в ящиках, я и в самом деле обнаружил две чистые, карточки.

— Нашел! — Я вернулся в зал и протянул карточки Кирил­лу. — Только у меня сейчас компилятора нет.

— У меня есть. — Кирилл сунул карточки в карман и под­нялся с кресла. — Поехали... До встречи, Алиса! — Он махнул девушке рукой и пошел к дверям.

— Куда это вы без меня? — Возмущенный голос Алисы заставил нас остановиться. — А я?!

— У тебя же не тот профиль, — с усмешкой напомнил Кирилл.

— Да плевать мне на этот профиль. Подождите меня в глайдере, мне надо переодеться... — Она встала и поднялась в свою спальню.

— И как ты с ней живешь? — Кирилл засмеялся и хлопнул меня по плечу. — Я бы и дня не выдержал.

— Вот так и живу. — Я устало вздохнул. — Черт, придется искать для нее карточку. Она обязательно захочет попасть на космодром.

К зоне служебного контроля мы прибыли во всеоружии — не считая того, что на нас были рабочие комбинезоны с эмб­лемой известной ремонтной фирмы, Алиса умудрилась увести грузовой глайдер с одной из строительных площадок города. Пыльный и помятый, он как нельзя лучше соответствовал на­шему имиджу. Кирилл загнал глайдер на площадку досмотра, мы вылезли из машины. Из дверей контрольного поста вышел охранник, зевнул, потом лениво пошел к нам.

— А я ему и говорю: не отстанешь от нее, я тебе все зубы вышибу. — Кирилл сделал вид, что продолжает некий разго­вор. — А малый что, дурак дураком, ничего не понимает. Схва­тил ключ — мы как раз грузовую калошу рембнтировали — и на меня. Ну, тут я ему и вмазал...

— Добрый день, ваши документы... — лениво произнес охранник и снова зевнул.

— Да, конечно... — Кирилл полез в карман и вытащил замусоленную карточку. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы придать ей такой замызганный вид. Моя карточка была чуть получше, карточка Алисы вообще сверкала белизной.

— Где будете работать? — Охранник вернул нам карточки, на секунду его взгляд задержался на Алисе — картинно опер­шись о крутой бок глайдера, она задумчиво смотрела на взле­тающий вдалеке грузовой корабль. Выглядела она и в самом деле неплохо.

— Седьмой причал, ремонт двигателя. — Кирилл небреж­но сунул карточку в карман и полез в машину. — Эльвира, едем...

Повернувшись, охранник все так же лениво пошел назад. Мы его больше не интересовали.

К маленькому кораблю Уолтера мы подлетели со стороны складов, так нас меньше было видно'. Загнав глайдер под брю­хо корабля, выбрались из машины.

— «Звезда удачи», — прочитала Алиса название корабля.— , Глупо. Кораблям с подобными названиями никогда не везет. Как и их хозяевам.

— Не думал, что ты суеверна, — сказал Кирилл, поднима­ясь по трапу. Сорвав с люка наклеенные полицией ленты, по­тянул за ручку, потом взглянул на меня. — Закрыто. Давай дешифратор...

— Я не суеверна, — ответила Алиса. Я подал Кириллу при­бор. — Просто так оно и есть. Помнишь корабль Джона Адам- са? Как он назывался?

— «Счастливая Ненси», он назвал его в честь своей жены.

— И где сейчас эта «Ненси»? Разбилась при посадке на Зебре-2.

— Там просто был сильный ветер, — ответил Кирилл, при­лаживая дешифратор к наборной панели замка.

— Да какая разница, — хмыкнула Алиса. — Главное.* что он разбился, а почему, это уже не важно. Или возьми «Фаво-' рит» — помнится, это был новенький грузопассажирский лай­нер. И где он сейчас? А нигде, обломки до сих пор болтаются где-то между Землей и Виолой. Вот тебе и «Фаворит»...

— Ты несправедлива, — не согласился я. — Полиция уста­новила, что «Фаворит» был взорван.

— Да пойми ты, это не важно. — Алиса явно начинала терять терпение. — Я говорю о том, что всякие хвастливые названия до добра не доводят.

Кирилл подобрал код и открыл люк, бросил мне дешиф­ратор.

— Так что, надо называть корабли от противного? — ус­мехнулся он. — «Невезучий Джо», «Хромоногая Мери», «Бед­ный Гектор»?

— Я этого не говорила. — Алиса поднялась по ступенькам трапа. — Просто название должно быть простым, нехвастлй- вым, соответствовать назначению корабля. Тогда все будет -в порядке.

— Например? — Кирилл пролез в люк, Алиса и я зашли следом.

— Например? — Алиса задумалась. — Скажем, «Горгона». Чудесный поисковый рейдер, принадлежит одной моей под­ружке.

— Знаю я твою подружку, — засмеялся Кирилл. — Даяна Стоунер, та еще ведьма. Крайне неудачный пример.

— Это почему? — возмутилась Алиса.

— Ты что, ничего не слышала? Ай да подружка... — Ки­рилл покачал головой. — Она пыталась взять звездолет казна­чейства и пролетела. Сейчас сидит в какой-то колонии.

— Я не знала... — Алиса насупилась. — Жаль, мы с ней неплохо ладили.

— Ну еще бы, — снова усмехнулся Кирилл. — У нее такой же противный характер, даже хуже. К тому же она здорово дерется...

— Где у него двигательный отсек? — Я намеренно прервал непонятные мне воспоминания коллег. В конце концов, пора и поработать.

— Налево по коридору, — сказала Алиса. — Ты что, ни­когда не был на таких кораблях?

Я не ответил. У меня не было никакого желания спорить с вредной девчонкой.

В двигательном отсеке было тихо и сумрачно, в воздухе стоял какой-то неприятный запах.

— Черт, его и в самом деле поджарили, — заявила Алиса. — Вон на полу сажа.

Тело Уолтера забрали еще вчера вечером, но на том месте, где он лежал, и в самом деле остались какие-то хлопья. Мне стало немного не по себе.

— Ладно, пойдем в каюту. Все равно тут делать нечего.

— Подожди. — Кирилл нагнулся и поднял пучок новень­ких высоковольтных проводов. — Вот что он хотел поменять.

— Ну и что? — Я пожал плечами. — Какая разница, что он здесь менял?

— Не скажи. Если его убили, то преступник должен был знать, что он полезет в двигатель, причем именно в высоковольт­ную часть. Идеальный способ свести с кем-нибудь счеты — вклю­чить питание, когда человек копается в двигателе.

— Не преступник, а преступники, — поправила его Алиса. — Крышка снята, опытный человек всегда услышит шипение раз­рядников, если питание включено. Значит, когда его включили, он уже копался в двигателе.

G Зпездпыс взломщики

— Умница. — Кирилл даже прищелкнул пальцами. — Зна-* чит, их действительно было как минимум двое.

— Не улавливаю сути, — тихо сказал я. Когда они вот так выстраивали свои теории, я всегда чувствовал себя неуютно. Просто не понимал их логики.

— Уолтер копается в моторе, — с упреком глядя на меня, произнесла Алиса. — Один убийца должен включить питание. А второй стоял вон у той двери и сказал ему, когда именно надо включить.

Я поджал губы — проклятие, все действительно так оче­видно. Теперь, когда они мне все объяснили.

— Здесь на проводах есть ценник, — заметил Кирилл. — Это магазин возле ремонтной базы. Можно съездить туда и узнать, когда Уолтер купил эти провода.

— Нет смысла, — возразила Алиса. — Днем позже, днем раньше, какая разница? Мы знаем, как его убили, этого доста­точно. Остается узнать, кто и за что. Надо осмотреть каюту.

Она была права. Пройдя в каюту, мы начали тщательный осмотр, стараясь не пропустить ни одной мелочи. На этот раз удача улыбнулась мне — похоже, мне таки удастся утереть нос моим коллегам.

— Здесь уже кто-то был до нас, — произнес я с невольной гордостью. — Взгляните на бумаги. — Я протянул им корзину для мусора, в ней лежало несколько смятых листков от каких- то технических инструкций. Ранее скомканные и выброшен­ные хозяином, они были расправлены, просмотрены — и пос-, ле этого их снова сунули в корзину.

— Может быть, — с сарказмом отозвалась Алиса. — Ско­рее всего это была'полиция.

Я молча чертыхнулся — похоже, она права. А мне вообщр/ лучше помолчать.

— Ничего здесь нет, — сказал Кирилл, закончив провес рять полочку с книгами. — Но книги явно кто-то перетрясал. Если не полиция, то убийцы Уолтера.

— Почему ты так решил? — Я запоздало прикусил язык.

— Пыль, — сказал Кирилл, демонстрируя мне книгу. — Если книги не трогают, сверху на страницах всегда скапливается тон­кий слой пыли — коснись пальцем, и ты ее увидишь. На этих; книгах ее нет. Значит, кто-то перетрясал страницы.

— А отсюда следует, что если это сделали убийцы, то они искали какую-то бумагу, — уточнила Алиса.

— Это скорее всего сделали убийцы. — Кирилл поставил книгу на полочку. — И бумаги в корзине тоже просматривали они, тут Вик прав. Ведь для полиции смерть Уолтера — несча­стный случай, не более.

— А журнал? — встрепенулся я. — Где бортовой журнал?

— Журнал забрала полиция, Кристина говорила об этом. Кстати, там вырвано с десяток страниц... — Кирилл почесал лоб. — А вот компьютер проверить можно, там может быть что-нибудь полезное...

В каюте больше делать было нечего, мы прошли в пилот­скую. Кирилл сел в кресло, включил питание. Пощелкал кла­вишами, потом досадливо поморщился. Компьютер явно не работал.

— Прогони тест. — Алиса не удержалась от подсказки, но Кирилл и без нее знал, что делать. Высыпали на экран скупые строки, Кирилл вздохнул и отключил питание.

— Все стерто, — тихо сказал он. — Короткое замыкание в цепях питания кристаллов памяти.

— Это от того, что Уолтера убило? — спросила Алиса. — От перегрузки при замыкании?

— Возможно, — согласился Кирилл. — Но скорее всего кто- то просто вскрыл панель и закоротил отверткой контакты.

Я усмехнулся — ситуация становилась все занятнее.

— Выходит, Уолтер мертв, компьютер испорчен, страницы из журнала вырваны. И мы теперь понятия не имеем, куда именно он летал и что нашел.

— Вот именно. — Кирилл встал с кресла. — Можно ехать домой.

Военный совет проходил в теплой дружественной обста­новке. Удобные кресла, столик с яствами и выпивкой, мягкий свет венецианской люстры. Плюс хорошая компания — что еще нужно для счастья?

— И кому это может быть нужно? — Удобно устроившись в кресле, Алиса потягивала цертариновый сок из высокого хрустального бокала.

— Смотря что он нашел, — ответил Кирилл. С разрешения * Алисы — я, разумеется, был не в счет — он набил табаком свою любимую трубку, закурил и теперь блаженно улыбался, пуская к потолку колечки дыма. — Если это золото, алмазы или что-то подобное, то искать надо среди аферистов, подобных твоей Дая- не. — Кирилл не упустил случая поддеть Алису. — Если это руд­ное месторождение, какие-нибудь минералы — я в этом сильно не разбираюсь, — то здесь надо искать среди горнодобывающих компаний.

— И как мы узнаем, кто это был? — Наверное, мой вопрос прозвучал достаточно уныло. Я и в самом деле не представлял, с какого бока нам браться за это дело. Что, перебирать всех по. очереди? Да на это жизни не хватит. Куда ни кинь, везде клин...

— Узнать можно. — Кирилл выпустил к потолку очеред­ное облачкр дыма, с трубкой в руках он напоминал мне сейчас сыщика из одного старого фильма — забыл, как его звали. — Мне надо перекинуться парой слов с Кристиной. — Кирилл встал и прошел в коридор, на ходу доставая трубку линкома. Это была его черта, он не любил, когда кто-то слушал его разговоры. •

— Бьюсь об заклад, — тихо сказала Алиса, — что сейчас он заговорит о Регистрационной палате. Вот увидишь...

Я неопределенно хмыкнул. Тоже мне провидица...

Кирилл вернулся через пару минут. Усевшись в кресло, су­нул в рот трубку, его лицо выражало полнейшее удовлетворение.

— Я узнал, где именно Уолтер регистрировал свои заявки, центральный офис Регистрационной палаты находится в двух шагах от его дома. Мы можем навести справки. Возможно, он успел зарегистрировать находку.

Алиса победоносно улыбнулась, я поджал губы. Чертова ведьма...

— Сегодня рабочий день уже закончился, — продолжил Кирилл, взглянув на часы, — поэтому продолжим наши дела завтра. А сейчас, если вы не против, приглашаю вас в «Вави­лон». Отдохнем, проветримся.

— С удовольствием, — отозвалась Алиса. - Яв этом рес­торане не была уже года три. Кстати, может, с Кристиной по­знакомишь?

— Как-нибудь в другой раз. У нас с ней небольшие разно­гласия... — Кирилл неопределенно пожал плечами.

— Я думала, только мы с Виком цапаемся... — Алиса вздох­нула. — Когда едем?

— Столик уже заказан. У тебя есть минут пять, чтобы одеть­ся и припудрить носик. — Кирилл взглянул на Алису и улыб­нулся.

Эти двое всегда хорошо делали свою работу. Сидя в рос­кошном кресле, сэр Маркус хмуро глядел на вытянувшихся перед ним боевиков. Увы, в этом мире нет ничего постоянно­го. Люди приходят и уходят, а дело остается. Он не может поступить по-другому...

— Вы хорошо поработали, — тихо произнес Маркус. Он вообще всегда говорил тихо, это заставляло людей затихать и прислушиваться. — Вот ваши деньги. — Он не глядя запустил руку в ящик стола, вытащил и бросил на зеленое сукно не­сколько пачек банкнот. — Чтобы к вечеру вас на Земле не было. Вернетесь через месяц, не раньше.

— Да, сэр... — Крепыш в черном плаще шагнул вперед и быстро взял деньги. — Будет исполнено.

— Тогда вы свободны...

— Да, сэр... — Боевики повернулись и торопливо прошли к дверям.

Сэр Маркус задумчиво смотрел за тем, как они вышли из кабинета. Странная это штука — жизнь. Были люди, и нет их. Ушли, растворились, словно их никогда и не было. Он совер­шенно точно знал, что больше их никогда не увидит. Об этом позаботятся...

Тяжело поднявшись с кресла, Маркус подошел к большому панорамному окну, оно занимало всю стену его огромного каби­нета на сто сороковом этаже вознесшегося к небесам небоскре­ба. Девять лет назад, когда он занял пост директора земного фи­лиала Компании, ему было страшно подходить к окну — казалось, что стоишь на самом краю пропасти. И хотя Маркус знал, что ничего страшного случиться не может, что толстое бронирован­ное стекло в любом случае не даст ему упасть, страх всегда по­беждал логику. Впрочем, все это было давно. А что сейчас? Что,

если сейчас это окно лопнет и он полетит вниз? Маркус опёрся • ладонями о холодное стекло, тихо вздохнул.

Страха не было. Прошел, испарился. Жизнь, смерть — ка­кая разница? Если его жизнь ничего не значит, то стоит ли тревожиться о судьбах копошащихся далеко внизу жалких лю­дишек? Со всей ответственностью он мог дать на этот вопрос , однозначный ответ — нет. '

Маркус отошел от окна, взглянул на себя в зеркало. Худое, гладко выбритое лицо, редкий ежик волос. Впалые глазницы с мутными пятнами глаз. А ему ведь всего сорок шесть. Работа, работа... Укатала она его. Может, там, на Виоле, все будет лучше?

И все равно в душе была пустота. У него не осталось ниче-г го — кроме долга. Долг — это святое. Он не позволит этим самозванцам, этим выскочкам разрушить то, что он создавал девять лет. Это его усилиями скромный филиал Компании занял ведущие позиции. Там, на Виоле, это заметили и оцени­ли. От силы год — и его переведут в центр. А значит, пора подумать о преемнике. Он возьмет его со стороны, так же как когда-то взяли его. О, теперь он хорошо понимал сэра Гудви- на. Гудвин был великим человеком и знал, что делает. Сколь-f ко заместителей и советников перегрызли друг другу горло из- за этого места, сколько доносов легло на стол сэра Гудвина, на этот самый стол — Маркус сел в кресло и провел рукой по зеленому сукну, — сколько сплетен дошло до его ушей... А Гудвин переиграл их всех, взяв его, Маркуса, скромного слу­жащего аналитического отдела двора Ее Величества королевы Анны...

Он сделает так же. Теперь пора. Теперь можно.

С утра немного побаливала голова — похоже, я вчера чу­точку перебрал. Ничего, скоро все будет в норме...

Пройдя на кухню, достал и влил в себя банку пива. Полег­чало, но не очень. Черт бы побрал эти вечеринки...

Алиса еще спала, разметав по подушке пряди волос. Жаль было будить ее, но работа прежде всего.

— Подъем, красавица... — Я слегка толкнул ее в бок. Али­са шевельнулась, открыла глаза, затем сладко потянулась.

— Который час? — спросила она сонным голосом.

— Четверть восьмого. Вставай, скоро Кирилл прилетит. — Я повернулся и вышел из комнаты.

...Завтрак прошел спокойно и буднично, под аккомпане­мент комментатора с канала новостей. Новости тоже были простыми и будничными — торговая война между Тивией и Мельхиорой, разбился во время учений посадочный модуль поенного крейсера «Арканзас». Арестованы три чиновника де­партамента финансов, еще двое объявлены в межпланетный розыск.

Кирилл появился ровно в восемь, с обычной для него пе­дантичностью. Одет, как всегда, с иголочки, бодр и весел. Что я, один вчера пил, что ли?

— Привет молодоженам. — Кирилл окинул насмешливым взглядом мою помятую физиономию. — Настроение, конеч­но, боевое?

— Ну еще бы... — В голове у меня особенно сильно стрель­нуло, я поморщился. Чтобы я еще выпил хоть каплю... Зави­дую Кириллу — он никогда не пьянеет, не мается с похмелья. Господь явно не обделил его талантами, чего совсем не ска­жешь обо мне.

— Завтракать будешь? — Алиса взглянула на Кирилла.

— Только что из ресторана. Если вы готовы, то нам пора. Надо нанести визит в одну контору...

Центральный офис Регистрационной палаты находился на первом этаже невысокого старинного здания. Алиса опустила глайдер на противоположной стороне улицы. Кирилл вылез из машины. С кейсом в руке он производил впечатление со­лидного респектабельного бизнесмена. Я хмуро сидел на зад­нем сиденье — в голове все еще продолжалась игра на бараба­нах и перегрузка контейнеров. Вряд ли от меня сегодня будет какой-то толк.

— Я пошел. — Кирилл взглянул на меня с невольной ух­мылкой, повернулся и направился к зданию. Мелькнула в две­рях его спина, я вздохнул. Теперь остается только ждать.

Его не было минут двадцать, первым вышедшего Кирилла увидела Алиса.

— Идет... — сказала она и запустила двигатель. Когда Ки- « рилл сел в машину, подняла глайдер в воздух.

— Ну и как? — тихо спросил я.

— Глухо... Там куча всяких клерков, подошел к одному, поболтал. Он сверился по компьютеру, говорит, такой человек к ним не приходил. Похоже, не врет, но сведения из компью­тера вполне могли стереть.

— Сколько дал ему? — осведомилась Алиса.

— Двести кредов.

— Зря. Надо было дать разок в ухо, он бы сразу все вспом­нил... — Алиса прибавила скорость. — Куда рулить?

— Никуда. Приткнись где-нибудь, надо подумать.

Алиса посадила глайдер на одной из стоянок. Выключила

двигатель, потом взглянула на Кирилла.

— Что будем делать?

— Можно просмотреть записи видеокамер наблюдения. Клерк не имеет к ним отношения, и если Уолтер заходил сюда, то камеры его наверняка зафиксировали. Он должен был прий­ти сюда даже два раза — сначала подать заявку, а через двое суток забрать готовые документы. Проблема в том, что легаль­но нам до записей не добраться.

— Это и дураку понятно. — Алиса задумалась. — Давай я схожу, а? — Она с надеждой взглянула на Кирилла. — Это старое здание, я люблю в таких работать.

Похоже, у меня отнимали мою работу. Осознав это, я встре­пенулся.

— А я? Я и сам схожу, плевое дело...

— Вытяни руку, — приказала Алиса. — Ну вытяни, вытяни...

Я повиновался — на мой взгляд, рука почти не дрожала^

Ну разве что самую малость.

— И что это? — Алиса передразнила меня, утрированно изобразив дрожание моих пальцев. — И этими граблями ты хочешь работать с сигнализацией? Лучше свернись в уголке и отлеживайся.

— Пойдет Алиса. — Кирилл в корне пресек готовые было сорваться с моих губ возражения. — Тем более что ей надо поддерживать форму.

Алиса расцвела, я с досадой подумал о том, что сейчас она его поцелует. Впрочем, до этого дело не дошло. Наградив^

Кирилла полным восторга взглядом, Алиса снова подняла ма­шину в воздух. Ну и ладно — я отвернулся к окну. Пусть лезет, мне-то что. Вот вляпается, тогда посмотрим, у кого из нас руки трясутся...

К предстоящей операции Алиса отнеслась очень ответствен­но — изучала планы примыкающих к зданию подземных ком­муникаций, прорабатывала варианты проникновения в здание. После полудня села в глайдер и улетела осматривать местность, се не было почти два часа. Вернулась довольная и цветущая, уже по ее виду стало ясно, что Алисе удалось найти безопас­ные подходы к зданию.

— Начнем, как только стемнеет, — сказала она, откинув со лба прядь волос. — Думаю, часа за три управлюсь.

— Подстраховать? — спросил Кирилл, но особого энтузиаз­ма в его голосе не было — наверняка знал, что ответит Алиса.

— Не нужно. Просто подождете меня в глайдере вот в этом месте... — Она разложила на столе карту. — Угол шестнадца­той и сорок второй, это рядом с кафе «Паганини». Оно там одно, найдете, у края тротуара есть канализационный люк. Будете ждать меня... — Алиса взглянула на часы, — с трех до пяти утра. Если меня не будет, уходите.

— Как это — «уходите», — не понял я. — А ты?

— У меня всегда есть запасные варианты. Если ты помнишь, я неплохо управлялась и без вас. — Алиса одарила меня ехид­ной улыбкой. — А сейчас, мальчики, мне пора к себе домой, все снаряжение у меня там.

— Может, все-таки помочь? — спросил я.

— Обойдусь... — Чмокнув меня в щеку, Алиса встала и быстро вышла из комнаты.

— И вот так всегда. — Я со вздохом взглянул на Кирилла. — У тебя с Кристиной так же?

— Даже хуже. — Кирилл невесело покачал головой. — Алиса поскандалит, позлословит, выпустит пар и успокоится. А Кри­стина совсем другая — тихая, домашняя. Но если уж обидит­ся, то это надолго.

— Ты говорил, вы поссорились?

— Да, из-за Уолтера. Я сто раз предлагал ему организовать нормальный бизнес, а не мотаться на своей развалине. Все отказывался, и вот к чему это привело. Сказал сгоряча об этом , Кристине, она и вспылила.

— Беда с этими бабами. — Я устало вздохнул. — Может, в бильярд пока сыграем?

— У тебя же руки трясутся, — усмехнулся Кирилл.

— Об этом мы поговорим по итогам партии. Если хочешь, я могу даже дать тебе фору...

К указанному Алисой кафе мы подлетели в начале второго ночи. Настроение у меня было прекрасное, из восемнадцати сыг­ранных партий я победил в двенадцати. Вот вам и дрожащие руки. Правда, порой я замечал на губах Кирилла едва заметнуй улыбку, и это меня слегка тревожило. Не дай бог, поддавался...

На поверку кафе Алисы оказалось вполне приличным ба­ром, что стало для нас приятным сюрпризом. Правда, его уют­ную атмосферу несколько портила действующая на нервьГбес- конечная скрипичная музыка. По словам Кирилла, название бара — «Паганини» — происходило от имени какого-то древ­него скрипача. Скрипач этот был знаменит своим необыкно^ венным талантом и однажды даже умудрился сыграть концерт на одной струне — остальные струны его скрипки были над­резаны зловредными врагами. Впрочем, я не исключал и того, что Кирилл просто морочит мне голову.

Бар мы покинули без четверти три, прихватив с собой упа­ковку пива: неизвестно, сколько придется ждать несносную девчонку. Наш глайдер стоял в двух шагах от люка. Взглянуз на тяжелую металлическую крышку, я поморщился.

— Представляю, какой она оттуда выберется. — Я посмот­рел на Кирилла. — Надо было хоть на сиденье что-нибудь кинуть, тряпку какую-нибудь или пленку.

— Надо бы, но она обидится, — отозвался Кирилл. — Луч­ше потом обивку сменить.

— Это точно...

...В начале пятого я стал волноваться: Алиса явно задер­живалась. Вот и доверяй такие дела женщине. Хмурился и Ки­рилл, его взгляд то и дело возвращался к крышке колодца.

...Первым Алису увидел я. Точнее, не ее саму, а тонкий стебелек световода с пуговкой объектива на конце. Пропустйв его снизу сквозь отверстие в люке, Алиса осматривала мест­ность. Вполне понятная предосторожность, мало ли что ее здесь ждет. Я сам один раз едва не вылез рядом с полицейским глай- дером.

— Это она... — Я торопливо открыл дверь, вылез из маши­ны и помог Алисе приподнять крышку люка, потом сдвинул се назад и вслед за девушкой нырнул в салон. Кирилл тут же поднял глайдер в воздух.

Алиса стянула с лица маску. К моему удивлению, выгляде­ла она вполне прилично. Отдельные пятна грязи и пыли были не в счет.

— Держите... — Она бросила в нишу перед ветровым стек­лом диск видеопамяти. — Списала все за последние пять дней. Совершенно пустяковое дело.

— Что же так долго тогда? — не удержался я от язвитель­ного замечания.

— Да как сказать? — Алиса слегка замялась. — Заглянула еще в одно место. Не смогла удержаться... — Она сняла пояс и бросила его мне на колени.

Пояс оказался на удивление тяжелым, его многочислен­ные кармашки было плотно набиты. Открыв один из них, я понял, чем именно.

Здесь были золотые кольца, серьги, небольшая бриллиан­товая брошь. В остальных кармашках было то же самое.

— И где ты взяла все это? — спросил я.

— Там рядом был ювелирный магазин, я просто не имела права не зайти в него... — Алиса взяла одно из колец и наце­пила себе на палец. — Неплохо смотрится, правда?

— Это было глупо и непрофессионально, — сказал Ки­рилл. — Из-за этих побрякушек ты могла провалить все дело.

— Но ведь не провалила! — Алиса сняла кольцо, сунула его обратно в кармашек и застегнула «молнию».

— Давай договоримся: больше таких сюрпризов в нашей работе не будет. Ты можешь делать что угодно и как угодно, но не тогда, когда мы работаем вместе.

—Да что вы меня всегда поучаете?!— возмутилась Алиса. — Вам нужна была информация с видеокамер — вот она, получите. Все остальное — мое личное дело.

— Боюсь, что этот разговор бесполезен. — Кирилл замолт, чал и сосредоточился на управлении. Молчала и Алиса, но ее сверкающие глаза ясно говорили о том, что она о нас думает. Я, со своей стороны, тоже не хотел влезать в спор, опасаясь попасть под горячую руку. А рука у Алисы, к слову сказать, не только горячая, но и тяжелая.

В дом мы тоже прошли молча. Алиса сразу отправилась в " ванную, мы с Кириллом сели у экрана видео и стали просмат­ривать запись. Это не заняло слишком много времени. Минут через сорок Кирилл остановил запись и указал на застывшую картинку:

— Вот он...

Уолтер оказался старше, чем я думал, на вид ему было около сорока. А может, его старило обветренное загорелое лицо. Глядя на Уолтера, я невольно испытал сочувствие к этому че­ловеку, в одиночку бороздившему вселенную, не боявшемуся трудностей неосвоенных планет. Сколько их, отчаянных смельг чаков, ищут сейчас свое Эльдорадо? И скольким улыбнется удача? О

Человека на экране удача явно обманула. Поиграла с ним» поманила, посулила золотые горы. Внушила надежду. И вот чем это кончилось.

— Значит, он там все-таки был, — тихо произнес Кирилл. — Запись сделана одиннадцатого числа, в день его смерти.

— Выходит, его уже ждали? — Я взглянул на Кирилла. Проводили до корабля, там убили. Забрали документы.

— Да, Вик. Потом кто-то стер информацию из компьюте­ра Регистрационной палаты. Человек мертв, документов нет. Попробуй что-нибудь докажи.

— Но ведь его не мог убить клерк?

— Конечно, нет. Просто кто-то из Регистрационной пала­ты передал информацию о находке Уолтера заинтересован­ным лицам. И те решили его убрать.

Кирилл замолчал — похоже, на ум ему только что пришла какая-то мысль. Потом снова взглянул на меня.

— Скажи, Вик... Как по-твоему, кто в Регистрационной па­лате имеет свободный доступ к данным в компьютере? Кто мо­жет не торопясь и обстоятельно удалить все данные о сделке?; *

— Да любой клерк. — Я пожал плечами. — А их там полно, ты сам говорил.

— Это так, — согласился Кирилл. — Но ведь подавая заяв­ку, Уолтер мог подойти к любому из клерков. Ценные наход­ки попадаются старателям редко, и шанс, что такой старатель попадет на недобросовестного клерка, тоже достаточно мал. Другие клерки стереть информацию не могли, ведь тот, кто оформлял документы, сразу заметит пропажу.

— И кто тогда ее стер?

— А ты подумай. Кто имеет доступ к любой информации, а кроме того, имеет влияние на клерков?

— Начальник палаты? — Мысль была достаточно очевидной.

— Именно. Он заверяет все сделки, он в курсе всей ин­формации. Ему ничего не стоит удалить данные и нажать на клерка, чтобы тот помалкивал.

—Тогда Уолтера убил или он сам, или те, кому он передал информацию.

— Верно. — Кирилл кивнул. — Но сам он вряд ли будет этим заниматься, ему это не нужно. А вот слить кому-то при случае информацию — это вполне возможно. За ним кто-то стоит, Вик. И кто именно, нам предстоит выяснить.

В комнату вошла Алиса. Закутавшись в махровый халат, она сушила феном волосы.

— И как успехи? — поинтересовалась она, ее голос был вполне миролюбивым. Похоже, Алиса решила не усугублять конфликт.

— Уолтер был там, — ответил я.

— Это он? — Алиса кивком указала на экран. -Да.

— Жалко. Симпатичный был паренек... «Крота» вычислили?

Кирилл молчал, поэтому отвечать снова пришлось мне:

— Скорее всего это начальник Регистрационной палаты.

— Наверное. Я тоже так решила.

Если бы так сказал кто-нибудь другой, я бы подумал, что он просто хочет прихвастнуть. Но Алиса всегда была выше мелочной лжи, и если она говорит, что пришла к такому же выводу, значит, так оно и было.

— Остается решить, как нам быть дальше. — Кирилл за­думчиво взглянул на Алису. — Есть какие предложения?

— Пока нет, я об этом еще не думала. — Положив фен на столик, Алиса села в кресло. — И вообще я сейчас иду спать, и так уже скоро утро.

Я взглянул на часы — и в самом деле уже почти шесть. Вставать пора, а мы еще и не ложились.

— Я вздремну здесь, на диване. — Кирилл выключил в№- део, зевнул, прикрыв ладонью рот. — Надеюсь, вы не против?

— Да бога ради... Наверху есть свободная спальня, можешь там лечь.

— Да нет, мне здесь удобнее. — Кирилл кинул под голову подушку, лег, пружины дивана жалобно скрипнули. — И по­гаси, пожалуйста, свет...

Проснулся я в начале двенадцатого. Алисы рядом не было; Зевнув, я встал и спустился вниз. *

Кирилл и Алиса сидели на кухне и что-то тихонько обсуж­дали, в воздухе стоял неповторимый аромат чайных зерен. Я; прошел в ванную, умылся и лишь потом вернулся в кухню.

— Долго спишь, — улыбнулся Кирилл. — Садись, Алиса чай заварила. Мы уже поели.

Вскрыв пакет с завтраком, я без особого аппетита принял-,; ся за еду. Взглянул на Кирилла.

— Надумали что-нибудь?

— Самую малость. Часа через два тебе придется немного і поработать.

— И куда надо залезть?

— Лезть никуда не надо, ты просто зайдешь к начальнику Регистрационной палаты и поговоришь с ним по душам.

Я улыбнулся, предложение и в самом деле было интерес­ным. Правда, Алиса тут же охладила мой пыл.

— Только без рукоприкладства. — Она видела меня на­сквозь. — Просто поспрашиваешь его об Уолтере, скажешь, что ты частный детектив, что Уолтера убили и тебе очень важ­но узнать, успел ли он сделать заявку. Тебе наверняка ничего не скажут, тогда ты извинишься и уйдешь.

— Хорошо, но тогда какой в этом смысл? — произнес я с набитым ртом.

— Смысл есть, — вступил в разговор Кирилл. — После твоего ухода этот тип обязательно позвонит заказчику и рас-?

скажет о твоем визите. Мы прослушаем разговор и узнаем, кто заказчик.

Просто и гениально. Я был вынужден признать, что сам бы никогда до этого не додумался. Теперь же все представля­лось совершенно очевидным.

— Ну ладно. — Я пожал плечами. — Поговорю с ним.

— Поговоришь, но сначала тебе придется сделать грим. Нельзя, чтобы тебя узнали.

Я поморщился, но согласился. В конце концов, речь шла о моей безопасности.

— Сделаем так, — сказал Кирилл. — Алиса поможет тебе с гримом, а я пока съезжу за аппаратурой. — Он поднялся и вышел из кухни, через минуту послышался шум мотора его глайдера.

К наложению грима на мою физиономию Алиса подошла со всей ответственностью. Мне и самому не раз приходилось проделывать эту операцию, но обычно грим предназначался для видеокамер наблюдения и не требовал особой проработ­ки. Здесь же мне предстояло общаться с живыми людьми, что резко прибавляло работы.

Для начала Алиса окрасила мне волосы в черный цвет, затем смыла излишки краски растворителем и навела седину. Получи­лось замечательно, я разом постарел лет на двадцать, особенно при взгляде сзади. Управившись с волосами, Алиса стала колдо­вать над моим лицом. Сначала с помощью мягкого пластика она сформировала основные черты моего нового лица — посмотрев в зеркало, я пожалел начальника Регистрационной палаты. Ему будет трудно иметь дело с таким уродом.

Впрочем, ловкие руки Алисы быстро привели меня во впол­не сносный вид. Подождав, пока поверхность пластика слегка подсохнет, она с помощью специальной пленки сформирова­ла кожный покров. На мой взгляд, можно было взять пленку и посветлее, уж слишком нездоровым был у меня цвет лица. Это отметила даже Алиса.

— Скажешь, что у тебя цирроз печени. — Она тихо засмея­лась. — Ладно, не переживай, доработаю тональным кремом...

На мое перевоплощение у нее ушло около часа, послед­ним аккордом стали блеклые контактные линзы. Эту мерзость я не любил особенно, но деваться было некуда. В конце кон-*' цов, это ненадолго.

Взглянув на себя в зеркало, я в целом остался доволен. На меня сурово смотрел мужчина лет пятидесяти, у него были густые брови, глубоко посаженные глаза, мясистый нос и впа­лые щеки.

Послышался шум глайдера, через минуту в комнату вошел Кирилл с чемоданчиком в руках. Взглянув на меня, засмеялся.

— Ты не думал о том, чтобы попросить социальное посо­бие? Тебе вряд ли откажут.

— Перестань, Кирилл, — одернула его Алиса. — Грешно смеяться над убогим.

Она ласково погладила меня по голове, после чего они оба рассмеялись.

— Когда поедем? — Я совсем не разделял их веселья.. — Надо бы поторопиться...

— Тише... — Кирилл неожиданно поднял палец, призывая прислушаться. Теперь услышал и я, звук быстро приближался, Глайдер, и не один.

— Вообще-то мы никого не ждем... — сказала Алиса и по­дошла к окну, затем быстро отскочила назад. — Полиция...

Я поморщился — до чего не вовремя. Взглянул на Алису и Кирилла.

— Думаю, вам лучше спрятаться. И побрякушки свои не забудь... — напомнил я Алисе.

Пока Алиса бегала наверх, мы с Кириллом собирали гри­мировальные принадлежности. Делали все быстро, но без па? ники.

Громкий стук в дверь раздался тогда, когда Алиса уже спус­калась вниз. Подхватив чемоданчик Кирилла, она быстро по­тянула его в соседнюю комнату, там был вход в подземный бункер.

В дверь барабанили все сильнее, я невольно улыбнулся. Не иначе майор Моран пожаловал?

— Иду, иду... — произнес я тихим хриплым голосом. — Кого там черт принес...

Медленно открыл дверь — так и есть, мой старый добрый друг...

— С кем имею честь? — тихо спросил я оторопевшего Морана. Похоже, он ожидал увидеть кого-то другого.

— Гм-м... Майор Моран, полицейское управление Ее Ве­личества. Мне нужен господин Самохвалов.

— Хозяин? — Я слегка развел руками. — А его нет.

— А ты кто такой? — Моран явно приходил в себя.

— Я? Садовник. Второй день здесь работаю... — ляпнул я первое, что пришло на ум.

— Что за бред... — Моран шагнул в прихожую, оттеснив меня грудью; насколько я заметил, наград у него стало еще больше. — У него же нет сада.

— Так будет. — Я пожал плечами и пропустил Морана в дом. — Если вы желаете, я могу и у вас разбить чудный садик в викторианском стиле. Это будет совсем недорого и обойдет­ся вам всего в пять тысяч кредов...

— Что?! — непонимающе произнес Моран — похоже, его не интересовала возможность уединиться с прекрасной дамой в чудесном, благоухающем цветочными ароматами саду.

— Три... — согласился я. — Три тысячи, и у вас будет чу­десный благоустроенный садик. Правда, за фонтан и скульп­туры я беру по отдельному тарифу.

— Заткнись! — рявкнул Моран, осматривая зал. — Где Вик?

— А как утром проснулся, так и уехал. Сказал, к концу недели будет. Дела у него.

— Знаю я его дела... — пробормотал Моран. — Где он был этой ночью?

— Спал, где ж еще... Бабу притащил какую-то, с ней и спал... А утром они уехали.

Моран помрачнел, затем повернулся и взглянул на меня, я едва заметно поклонился, всем своим видом выражая полней­шее почтение.

— Ладно, — пробормотал Моран. — Я с ним еще погово­рю... — Он повернулся и быстрым шагом вышел из дома.

Я торопливо засеменил следом и у самого полицейского глайдера успел-таки поймать его за рукав.

— Что?! — взглянул на меня Моран, уже стоя одной ногой на подножке.

— Я хотел... насчет садика...

Кулаки Морана сжались. Он наградил меня убийственным взглядом и сел в глайдер, машина тут же снялась с места. Можно * было помахать ему на прощание рукой, как я обычно и делал, но это был слишком характерный для меня жест. Достаточно того, что я вдоволь повеселился.

Закрыв дверь, я вернулся в зал, Кирилл и Алиса уже выб­рались из тайника.

—Улавливаешь, почему он здесь? — Я взглянул на Алису. —. Все из-за твоей любви к ювелирным магазинам.

— У каждого свои недостатки. — Девушка скромно поту­пила взгляд, потом виновато взглянула на меня из-под опу­щенных ресниц. Я не выдержал и улыбнулся — ну не могу я на нее сердиться...

К зданию Регистрационной палаты мы прибыли в полови­не второго дня. Сидевшая в пилотском кресле Алиса опустила машину на стоянку для посетителей, это было весьма удобно.

— Затени стекла... — сказал Кирилл, открывая чемодан­чик. Алиса послушно сдвинула рычажок. Я с интересом стал наблюдать за манипуляциями Кирилла.

В чемоданчике у него оказался переносной терминал — явно нестандартный, это было видно даже по его увеличен­ным размерам.

— Можно было сделать это и раньше, но не было време­ни, — пояснил Кирилл, взглянув на меня. — Сейчас выяс­ним, кто именно возглавляет Регистрационную палату. Все равно у них сейчас обед и тебе идти рано.

Сказать, что в компьютерных делах я разбирался плохо, значит не сказать ничего. Впрочем, какие-то зачатки знаний по этой теме у меня все же были, поэтому в целом я понимал, что именно делает Кирилл.

Для начала он вошел в служебную сеть, причем ему даже не пришлось ее взламывать — вероятно, у Кирилла был па­роль доступа. Следом на экране появилась заставка Департа­мента кадров с требованием ввести пароль. Хмыкнув, Кирилл запустил программу-отмычку, ей понадобилось секунд десять, чтобы подобрать код.

— Идиоты... — пробормотал Кирилл и вошел в локальную сеть Департамента кадров — именно эта организация занима-:

лась подбором сотрудников для государственных учреждений. Еще несколько минут поисков, и на экран выполз список фа­милий сотрудников Регистрационной палаты. Первым в этом списке числился некий Артур Вейсман...

— Ты-то нам и нужен, голубчик... — сказал Кирилл. — Здесь даже есть номер его рабочего линкома.

Записав имя и номер линкома, он вышел из сети Департа­мента кадров.

Пальцы Кирилла снова забегали по клавиатуре. Новая зас­тавка, на этот раз Компании связи. Ее пароль оказался надеж­нее, на его вскрытие умная машина потратила почти минуту.

Остальное было совсем просто. Найдя нужного абонента, Кирилл переписал в память машины номер линкома Вейсмана.

— Даже проще, чем я думал, — пояснил он, взглянув на Алису. — Теперь остается взять эти номера на прослушива­ние. — Переключив на терминале несколько клавиш, Кирилл ввел номера рабочего и личного линкомов Вейсмана.

Ничего не произошло, я с тревогой взглянул на Кирилла.

— Все нормально, — развеял он мои опасения. — Просто Вейсман сейчас не пользуется связью.

Я молча кивнул. Все ясно, теперь остается только ждать.

Было пять минут третьего, когда терминал Кирилла за­фиксировал сигнал вызова. Тут же из динамика послышался спокойный мужской голос:

— Слушаю...

Впрочем, перехваченный разговор оказался неинтересным, звонивший Вейсману человек интересовался сроком действия лицензии и возможностью ее пролонгации.

— Можешь идти, он на месте, — сказал Кирилл, взглянув на меня. — И постарайся там долго не задерживаться, это тебе не театр.

— Мог бы и не напоминать... — Я открыл дверь и вылез из машины.

По словам Кирилла,, кабинет директора находился где-то на втором этаже. Поэтому, войдя внутрь, я без колебаний свер­нул направо, к лестнице.

На директорском этаже было тихо и спокойно. Я уверенно шагал по толстому мягкому ковру, чувствуя невольную гор­дость от сопричастности к государственным структурам. Не спорю, я сталкивался с ними и раньше, но обычно это были суды да полиция.

Большой холл, кадушка с пальмой — похоже, настоящая. Дверь в приемную директора. Открываю дверь и захожу внутрь.

Как я и ожидал, меня встретила секретарша. Она поливала 1 цветы, тоже настоящие, я столкнулся с ней почти нос к носу. Хотел было по привычке шлепнуть ее по заднице, но вовремя сдержался — вспомнил, что мой нынешний вид отнюдь не располагает к общению с женским полом. Пришлось на ходу менять тактику.

— Он ждет... — Я окатил секретаршу ледяным взглядом, от чего несчастная девушка потеряла дар речи, оттер ее плечом и шагнул к кабинету директора. Пока девица пришла в себя, я уже закрывал за собой дверь.

Директор Регистрационной палаты сидел за столом и чи­тал газету, совершенно нерационально используя драгоцен­ное время государственного чиновника. Услышав стук двери, опустил газету и неприязненно взглянул на меня.

— У меня неприемные часы. Зайдите после четырех или завтра утром.

— Рад бы, господин Вейсман, да не могу. В любом случае я не отниму у вас много времени.

Директор поджал губы, но газету все-таки отложил.

— Слушаю вас, — произнес он, едва шевеля губами и поче­му-то не предлагая мне сесть. Ничего, я не гордый. Сяду сам...

— Глен Розенберг, частный детектив... — Я сел в кресло и протянул директору золотистую карточку. Он даже не удосу­жился на нее взглянуть, поэтому я медленно и с достоинством спрятал карточку обратно в карман. — Я расследую обстоя­тельства смерти Уолтера Хилла, старателя.

Мои слова явно не произвели на директора впечатления.

— Ну и что? — Вейсман устало зевнул. Впрочем, сделал он это довольно демонстративно.

— По моим сведениям, Уолтер Хилл получил у вас права на участок и разрешение на добычу полезных ископаемых. Я бы хотел узнать все подробности оформления этого раз­решения.

Глаза Вейсмаиа словно уменьшились в размерах — никак испугался?

— Как вы сказали — Уолтер Хилл? — спросил он и повер­нулся к терминалу.

— Совершенно верно...

Несколько минут директор ожесточенно щелкал клавиша­ми, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству. По­том взглянул на меня и покачал головой.

— Извините, но заявки от этого человека у нас не было.

— В самом деле? Странно... — Я пожал плечами. — А где он мог еще зарегистрировать находку?

— У нас еще два филиала, — с улыбкой отозвался Вейс- ман. — Возможно, вам надо поискать там.

— Наверное, я так и сделаю. Но сначала навещу его друга, там остались образцы... — Я тяжело поднялся с кресла, вовре­мя вспомнив свой болезненный вид, устало вздохнул. — Из­вините, что отнял у вас время. Всего хорошего...

— Всего хорошего... — отозвался Вейсман, его маленькие глазки продолжали внимательно следить за мной. Я вышел за дверь, секретарша была уже тут как тут. И уж на этот раз я не удержался и шлепнул ее от всей души. Девица взвизгнула и уронила кувшин с водой, я вышел из приемной и величавым шагом пошел к выходу. На моем изуродованной Алисой лице играла улыбка.

Спустившись вниз, я не спеша вышел из здания, закурил. Потом перешел дорогу, сел в глайдер. Кирилл предостерегаю­ще поднял руку, я прислушался — и успел услышать оконча­ние разговора...

Эрик Блом с самого утра был не в духе. Похоже, его шан­сы занять место Маркуса весьма призрачны. И во всем вино­ват этот выскочка Роули — знает, как угодить шефу. Может, устроить ему маленький несчастный случай?

Заместитель сэра Маркуса не нравился ему уже очень дав­но, с тех самых пор, как занял этот пост. Говорун, выскочка, всегда приписывает себе чужие заслуги. А неудачи валит на других. И почему сэр Маркус его терпит?

Ох уж этот Маркус... Совсем из ума выжил. Приказал из­бавиться от Чака и Мишеля. А зачем? Нормальные ребята, всегда хорошо работали. Так нет же, подстраховаться захотел. Эрик взглянул на часы, потом сквозь зубы выругался. Все пра­вильно, Мишель и Чак уже стали частью истории. А сколько дел он с ними провернул...

Поганый мир. Сколько лет он уже возглавляет Отдел Специ­альных Проектов? Почти семь. И что видел за это время? Что получил? Деньги? Да плевать на деньги, их можно заработать где угодно. Семью? Да кому нужен мужик, который большую часть года мотается неизвестно где? Пашет как лошадь, и все ради безумных проектов сэра Маркуса. Ведь как работал — преданно, искренне. И что в награду? А ничего — шеф переберется в центр, выскочка Роули тут же займет его место. Не надо особого ума, чтобы понять, каким будет его первый приказ: они с Роули уже давно ненавидят друг друга. И куда тогда? Кому он нужен? Да нет, место всегда найдется, работники Компании всегда в цене. Беда в том, что не будет перспективы, что возможность стать директором местного филиала Компании окажется для него на­всегда потерянной...

Эрик сжал зубы. Ничего, еще посмотрим, кто кого. Еще не все потеряно. И Роули явно задержался на этом свете...

Запищал линком, Эрик нехотя взял трубку.

— Блом, слушаю...

— Господин Блом, это Вейсман... Артур Вейсман, из Реги­страционной палаты...

— Да знаю я, знаю... — Блом поморщился. — Что у вас?

— Приходил частный детектив, интересовался Уолтером Хиллом.

Новость была неприятной, но в целом больших проблем не сулила. У них все чисто.

— Ну и что? — Блом подумал о том, что Вейсмана уже давно пора заменить. — Полиция дала заключение о причине смерти, это был несчастный случай. Надеюсь, вы ему ничего не сказали?

— Нет, сэр... Но он упомянул о том, что Уолтер оставил у своего друга образцы.

Это уже хуже. Эрик молча чертыхнулся. Могут быть про­блемы.

— У какого друга? — тихо спросил Эрик. — Он назвал имя?

— Нет, сэр. Но если у них есть образцы экдонита, то мо­жет быть скандал.

Проклятие... Эрик сжал трубку, ему нестерпимо захоте­лось запустить ею в стену.

— Как имя этого детектива?

— Розенберг... Глен Розенберг, если я не ошибся. Он ушел, и я счел необходимым вам позвонить...

— Хорошо, Артур... Вы все правильно сделали. К вечеру перешлите мне его карточку, надеюсь, она есть на ваших ви­деокамерах. Если этот человек еще раз придет к вам, поста­райтесь задержать его. Предложите ему чаю, на худой конец, свою секретаршу... — Эрик мрачно усмехнулся. — И сообщи­те мне, что он у вас.

— Да, господин Блом, разумеется... — Голос Вейсмана был тихим и дрожащим. — Я все сделаю...

Эрик положил трубку, откинулся на спинку кресла и заду­мался. Что-то было не так. Да, это было всего лишь предчув­ствие, интуиция, в его подозрениях не было никакой логики. Но Эрик слишком хорошо знал этот мир, чтобы доверять ло­гике. Логика может подвести, но интуиция — никогда.

— Прокрути еще раз, — попросил я, когда Алиса подняла машину в воздух. Кирилл снова включил запись.

Прослушав полностью записанный разговор, я взглянул на Кирилла.

— Экдонит — это, кажется, какой-то минерал?

— Какой-то? — Кирилл посмотрел на меня со странной улыбкой. — Да этому минералу цены нет. Сейчас известно лишь одно небольшое месторождение, оно полностью при­надлежит Компании.

— И зачем этот экдонит нужен? — спросила Алиса.

— Он используется при производстве корабельной брони и разного рода сверхпрочных сплавов. Ноль целых две деся­тых процента от массы сплава — и прочность повышается в десятки раз. Даже многие детали этого глайдера содержат эк­донит.

— Легирующая добавка? — Я не преминул случаем блес­нуть знаниями.

— Что-то вроде этого. Экдонит встраивается в атомную решетку металла, это происходит совершенно уникальным образом. Благодаря экдониту атомы металла приобретают иде­альную упорядоченность.

— Ясно... — Я кивнул. — Выходит, Уолтер нашел едва ли не золотую жилу.

— Если бы золотую... — Кирилл невесело усмехнулся. — Он нашел целое состояние. Теперь я знаю, почему его убили...

— Теперь это и дураку ясно, — хмыкнул я. — Кто-то ре­шил прибрать это богатство к рукам.

— Ты ошибаешься. Его убили не для того, чтобы заполу­чить месторождение. — Кирилл внимательно посмотрел на меня. — Его убили для того, чтобы никто о нем никогда не узнал. Более того, — Кирилл как-то странно улыбнулся, — я совершенно точно знаю, кто это сделал.

Алиса внимательно посмотрела на Кирилла.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила она.

— Я знаю, кто это сделал, — повторил Кирилл. — Того человека, с которым разговаривал Вейсман, зовут Эрик Блом. Он является руководителем Отдела Специальных Проектов земного филиала Компании.

В глайдере повисла тишина, нарушаемая лишь свистом ветра да тихим гулом мотора. Мне стало не по себе — связы­ваться с Компанией у меня не было ни малейшего желания. Я хорошо знал, чем это кончается...

История Компании насчитывает около пяти веков. Когда- то, на заре своей юности, она именовалась просто и непред­взято: «Горнорудная компания «Аргус». Ее специалисты зани­мались поиском и добычей полезных ископаемых, и в течение примерно полутора веков о ней вряд ли кто мог сказать что- нибудь плохое. Затем ситуация изменилась — новый управля­ющий компании, некто Лютер Грейс, установил для нее но­вые приоритеты. Начал он с того, что убрал из названия компании слово «горнорудная», оно уже не совсем соответ­ствовало возросшим аппетитам возглавляемой им структуры. По сути, основной специализацией «Аргуса» стала разведка, освоение и интенсивная эксплуатация вновь открываемых пла­нет. Мощный исследовательский флот «Аргуса» процеживал

вселенную, выискивая пригодные для разработки миры, глав­ным критерием была рентабельность — ведь многие планеты находятся очень далеко.

Примерно три века назад правительства нескольких пла­нет, озабоченные возросшей мощью компании, попытались предъявить ей обвинения в монополизме и нечестной конку­ренции. К этому времени филиалы «Аргуса» появились прак­тически на всех планетах, влияние компании стало проявлять­ся во всех сферах жизни. Попытка с треском провалилась, более того, Компании — с некоторых пор ее стали называть в оби­ходе именно так, удалось на законодательном уровне закре­пить за собой статус уникальной структуры, являющейся дос­тоянием человечества. Те, кто еще пытался возражать, плохо кончили — одни лидеры планет проиграли выборы, другие оказались замешаны в крупных махинациях, третьи просто гибли в разного рода катастрофах. Стоит ли говорить о том, что после всех этих прискорбных случаев желающих спорить с Компанией резко поубавилось?

Именно эти обстоятельства и заставили меня болезненно скривиться, когда Кирилл упомянул Компанию. Просто здесь даже не шла речь о Давиде и Голиафе, все было неизмеримо хуже. Можно выйти победителем из схватки с полицией, мож­но даже противостоять Особому Отделу, самой грозной спец­службе Объединенных Миров. Но связываться с Компанией...

— Ты не ошибся? — Алиса взглянула на Кирилла, тот мед­ленно покачал головой.

— Нет... Видишь ли, я два года работал на этого человека, точнее, на Компанию.

— Ты — на Компанию?! — Было непонятно, чего в голосе Алисы больше — непонимания или возмущения.

—Я действительно работал на Компанию. — Кирилл груст­но улыбнулся. — И рад, что сумел вовремя от них отделаться.

— Вздор, — сказала Алиса. — Из Компании так просто не уходят.

— Ты это мне говоришь? — Кирилл ухмыльнулся. — Хо­чешь, я покажу тебе свою могилу? ,

— А, ну тогда понятно... — Алиса сбросила скорость и повела глайдер на снижение. — Тогда тебе тем более нет смысла

снова с ними связываться. Если только у тебя нет патологи­ческого желания восстановить истину и занять свое место на кладбище.«

Когда он зашел в кабинет шефа, Маркус работал с чьим- то отчетом, его традиционный красный карандаш то и дело касался текста, что-то вычеркивая и помечая. Эрик едва заметно покачал головой — шеф явно не в духе. Но с такими делами нельзя медлить...

— Разрешите? — Эрик остановился у стола.

Шеф выделил жирной красной чертой очередное слово и поднял взгляд.

— Что у вас? — тихо спросил он.

— Только что мне звонил Вейсман, начальник Регистра­ционной палаты. Это он сообщил о новом месторождении экдонита.

— Да, я помню... — Шеф слегка нахмурился. — Возникли проблемы?

— Да, сэр. Некий частный детектив интересуется смертью Уолтера Хилла. В разговоре с Вейсманом он упомянул о при­везенных Хиллом образцах.

Маркус на секунду задумался.

— Упоминание образцов вполне могло быть ловушкой для Вейсмана, попыткой проследить его реакцию... В любом слу^ чае это нельзя оставить просто так. Вы уже приняли меры?

— Да, сэр. Вейсман перешлет нам фотографию приходив­шего к нему человека, мы организуем его поиск. Кроме того, я дал указание установить наблюдение за сестрой Хилла. Ско­рее всего этот детектив действует по ее указанию.

— Хорошо, Эрик. И постарайтесь на этот раз все сделать чисто. Мне не нужны лишние проблемы.

— Все будет сделано, сэр...— Повернувшись, Эрик вышел из комнаты.

Он медленно шел к своему кабинету, в душе нарастала злость. «Мне не нужны лишние проблемы...» Самодовольный : осел., вот еще один... Эрик сжал зубы.

Навстречу ему привычной семенящей походкой шел Роу­ли. Увидев Эрика, дружелюбно улыбнулся — разве что глаза советника остались все такими же холодными.

— Привет, Эрик! — Он добродушно пожал ему руку. — От шефа? Как у него настроение?

— Великолепное. — Эрик через силу улыбнулся. Приду­шить бы гада...

— Это хорошо... — Роули снова улыбнулся и засеменил дальше, насвистывая какую-то песенку.

— Тварь поганая... — пробормотал Эрик, посмотрев ему вслед.

Добравшись до своего кабинета, он сел в кресло и закрыл глаза. Да, шеф, как обычно, прав: упоминание в разговоре с Вейсманом образцов было всего лишь уловкой — к этому вы­воду он уже пришел и сам. Более того, у него было нехорошее предчувствие — возможно, их разговор с Вейсманом прослу­шивался. Линия-то открытая. Может, именно ради этого и был устроен визит? Ну разумеется... Хилл мертв, эти люди, а их наверняка несколько, знают, что информация об экдоните кому-то ушла. И решили узнать, кому именно. Кинули Вейсману приманку, и тот клюнул, бросился звонить. Если это не дилетанты, а на это не похоже, то они наверняка уже знают его имя.

Эрик потер подбородок — возможно, на этом все и закон­чится. Теперь они знают, с кем имеют дело, и предпочтут уйти в тень. Другого варианта не существует — ну не враги же они себе, в самом деле. Впрочем, все равно стоит подстраховаться и как следует все проверить. Эрик вздохнул и потянулся к трубке линкома.

Близился вечер. Мы сидели у меня дома, в камине тихо потрескивали дрова. Я зажигал его в редких случаях, в основ­ном тогда, когда на душе было мерзко. Сейчас был именно такой случай.

— В принципе, — сказала Алиса, — нам пока ничего не угро­жает. Мы нигде не засветились, им будет трудно отыскать нас.

— Ты не знаешь, как они работают, — возразил Кирилл. — Они далеко не дураки.

— Да, но ведь и мы не дети.

Я слушал их разговор, и мне было грустно. Нет, формаль­но я понимал, что они правы, более того, еще час назад я

думал точно так же. Глупо воевать с Компанией, из этой схватки нельзя выйти победителем — нельзя по определению. Уж слинь » lt; ком неравны силы. Но отступать вот так сразу...

— А как же Уолтер? — тихо спросил я. — И что ты скат- жешь Кристине?

— Уолтеру уже ничем не поможешь, — возразил Кирилл. — Что касается Кристины, то сейчас она уже на пути к Мельхиоре. — Он взглянул на часы. — И не думайте, что мне было легко заставить ее уехать.

— У нее надежные документы?

— Абсолютно. Почти настоящие.

— И что, ей так и придется теперь жить под чужим именем?

— Пока да. — Кирилл пожал плечами. — А там посмотрим.

#9632; — И все равно я не согласен. — Я потянулся к столу и взял очередную банку пива. — Вы ведь даже не попытались ничего придумать. Просто подняли лапки кверху, и все.

— Ты бы лучше помолчал, — фыркнула Алиса. — Смелый какой нашелся. Знаешь, сколько таких дураков на кладбище? И вообще я с самого начала говорила, что это не мой про­филь. Лучше лазить по музеям и виллам богатых идиотов, чем ждать, пока тебя пристрелят.

— Просто я не люблю проигрывать, — не согласился я. — Не люблю бросать начатое дело, каким бы оно ни было. И считаю, что надо довести его до конца.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — тихо спросил Кирилл.

— Не знаю. Вы у нас умные, вы и придумайте, как взять этих гадов за задницу.

— Ты представляешь, что такое Компания? — Голос Ки­рилла по-прежнему был тихим.

— Представляю. Но я ведь не предлагаю вам воевать с Компанией, я предлагаю просто разобраться с теми, кто убил Уолтера. В конце концов, нет такого человека, которого нельзя было бы убить.

В комнате повисла тишина, стало отчетливо слышно по­трескивание дров в камине. Нагнувшись, я подкинул в огонь еще пару поленьев.

— Я никогда никого не убиваю, — сказал Кирилл. — Точ­нее, почти никогда. Убив человека, ты просто лишишь его

жизни, но не заставишь осознать свою неправоту. Это плохой метод.

— А, ну конечно... — Я кивнул. — Это твой Блом и его хозяин Маркус убивать могут, а их нельзя и пальцем тронуть.

— Я не сказал, что их нельзя тронуть. — Кирилл неожи­данно улыбнулся. — Я говорю о том, что для того, чтобы убить человека, совсем не обязательно лишать его жизни.

— Глубокомысленно, но туманно. Ты хочешь что-то пред­ложить? — Я быстро взглянул на Кирилла.

— Пока нет. — Кирилл пожал плечами. — Но, может, над этим действительно стоит подумать.

— Да вы что, сдурели?! — Возмущению Алисы не было предела. — Они же нас раздавят, как тараканов!

— Может быть, — согласился Кирилл. — Но давай дей­ствительно попробуем проиграть ситуацию. Начнем с того, что вся мощь Компании бесполезна, если они не знают, кого ис­кать. Единственной ниточкой была Кристина, но до нее им теперь не добраться. Вика они видели только в гриме, значит, ему тоже не о чем беспокоиться. Ну а мы с тобой вообще ни при чем...

— Вот именно, — отозвалась Алиса. — Поэтому я и даль­ше хочу оставаться в этом статусе.

Кирилл покачал головой.

— Скажи, у тебя хорошие отношения с полицией?

— Издеваешься? — Алиса возмущенно сложила руки на груди.

— Ничуть. Просто у нас сейчас есть шанс сделать так, что­бы тебе списали все твои грехи.

— Это за какие такие заслуги?

— За выдающиеся. — Кирилл снова улыбнулся. — Просто Вик действительно прав, даже из этой гиблой ситуации можно извлечь выгоду — если как следует поработать головой.

— Это все теория, — возразила Алиса. Правда, тон ее был уже менее категоричен, это я отметил особо. — Я просто не пойму, за что это полиция выдаст мне индульгенцию.

— Полиция тебе не даст ничего. — Кирилл посмотрел на Алису. — Это могут сделать особисты.

Алиса задумалась.

— Хочешь сказать, что у них плохие отношения с Компа­нией?

— Это еще мягко сказано. Они бы сегодня прикрыли эту лавочку, да не могут. А теперь представь, если мы сообщим им об экдоните.

— Но мы не знаем, где он, — возразила Алиса. — Без точных координат это будут пустые слова. Мало ли кто что придумал.

— Координаты можно добыть. — Кирилл с улыбкой смот­рел на девушку. — Их ведь знают не только Блом и Маркус,, но и Вейсман. А до него мы вполне сможем добраться.

— Может быть, только все равно это слишком плохо пах­нет. Мне и так неплохо.

— Да, но представь, что ты снова попадешься. Представ­ляешь, сколько тебе дадут по совокупности? Выйдешь старой дамой, и то в лучшем случае.

— Но вы же меня вытащите?

— Так некому будет вытаскивать. Без тебя мы с Компанией не справимся.

— Это шантаж, — сказала Алиса. — Вы заставляете меня заниматься тем, что мне не нравится.

— Брось, Алиса... — Я взглянул на девушку. — Лучше хлебни пивка да подумай, как заняться настоящим шантажом, с Вейс- маном. Обещаю, что подарю тебе потом пару статуэток из Музея Древнего Искусства. Ты даже сможешь выбрать их сама.

Я увидел, как вспыхнули у Алисы глаза. Она уже давно хотела заполучить эти фигурки, я обещал ей подарить их все, но лишь в день нашей свадьбы.

— Это нечестно, — обиженно произнесла Алиса. — Ты играешь на моих слабостях.

— Точно. Ты только вспомни, какие эти фигурки краси­вые. Особенно тот олень, с рубинами...

— Ну хорошо, хорошо... — На Алису было жалко смот­реть. — Но учти, если все это выйдет мне боком, я тебе этого никогда не прощу. А сейчас выкладывайте все, что вы знаете об этом вашем Вейсмане...

Больше всего в жизни Артур Вейсман любил хруст банк­нот и красивых женщин. Второе, к сожалению, напрямую за­висело от первого. И хотя его зарплате многие могли позави­довать, сам Вейсман считал себя несправедливо обиженным. Многие его сокурсники по колледжу уже давно занимали пос­ты в министерствах, один даже выбился в заместители пре­мьера. А он? Разве не был он одним из лучших? Разве препо­даватели не предсказывали ему замечательную карьеру? Так где же все это, почему прошло мимо? Почему он застрял в этом проклятом кресле?

Вошла секретарша.

— Арчи, диск принесли. — Улыбнувшись, она протянула ему футляр с видеодиском. — Слушай, ну не надо быть таким хму­рым... — Обойдя стол, секретарша села Вейсману на колени, неж­но поцеловала. — Когда ты хмуришься, у тебя морщинки появ­ляются. Вот здесь... — Она коснулась пальцем его лба.

— Не надо, Эльза, кто-нибудь зайти может...

— Перестань... — Секретарша взяла его руку, прижала к груди. — Я закрыла дверь.

— Не надо, Эльза, не сейчас. — Как ни привлекало Вейсмана нежное девичье тело, сейчас ему было не до этого. — Потом...

— У, какой ты... — ребячливо сказала Эльза. — Ну и сиди тут... — Она встала, еще раз поцеловала его и вышла из каби­нета.

— Черт... — пробормотал Вейсман, доставая диск из фут­ляра. — Им придется повысить мне жалованье...

Сунув диск в терминал, нажал пару клавиш, на экране появилось лицо навестившего его детектива. До чего мерзкая рожа... Вейсман невольно усмехнулся. Этого они быстро ра­зыщут...

Передав картинку на терминал Блома, Вейсман вынул диск, устало вздохнул. Взглянул на часы — половина пятого. Еще полтора часа работы. Потом домой... Подумав об этом, он по­морщился. Может, звякнуть и сказать, что он задержится? А самому поехать куда-нибудь с Эльзой, отдохнуть как следует...

Мысль была заманчивой, и все-таки от нее пришлось от­казаться. Конец месяца, много дел.- Вдруг он понадобится на­чальству, начнут его искать. Позвонят домой. А жена скажет, что он на работе... Потом будут неприятности. Не на работе — с женой. Господи, и почему он связался с этой ведьмой? Хоть бы готовить умела, а то ведь даже этого от нее не дождешься, из пакетов жрать приходится.

А вообще его действительно недооценили. Может, попро­сить Блома об одолжении? Почему бы и нет? Сколько он уже на него работает — третий год. Так неужели он не заработал себе место в Компании?

Надо попробовать. Обязательно. Возьмут в Компанию, сразу разведется с женой. Дом ей оставит. Впрочем, это и так ее дом, но это уже не важно. Главное, он будет свободен. У него будут деньги, а где деньги, там и красивые девочки... Вейсман даже причмокнул губами от предвкушения будущих удоволь­ствий. Хорошие девочки будут, грудастые. У него еще все впе­реди, у него еще есть шанс начать все сначала. Ну а пока... Вейсман на секунду задумался, размышляя о том, может, ли кто к нему сейчас прийти. Да нет, вряд ли — конец рабочего дня, все спешат домой. Да и черт с ними, в конце концов... Он нажал кнопку внутренней связи.

Эльза? Зайди ко мне. И закрой, пожалуйста, дверь...

К сэру Маркусу Эрик зашел в начале рабочего дня. Во­шел, уже заранее зная, что получит от шефа очередной разнос.

— Разрешите?

—Да, Эрик, входи... — Сэр Маркус оторвался от бумаг. — Есть что новое?

— К сожалению, нет, сэр. Мы проверили сотрудников всех детективных агентств, но Глена Розенберга среди них нет. По другим планетам пока сведений нет, но я думаю, там тоже ничего не знают. Скорее всего этот человек просто выдавал себя за детектива.

— А девчонка?

— Исчезла, сэр, — тихо произнес Эрик. — Уехала. Мы опоздали на два часа.

— Вы меня разочаровываете, Эрик. — Голос Маркуса стал даже тише обычного. — Как можно не найти какую-то девку?

— Вероятно, ей помогли, сэр. Соседи видели какого-то человека, он посадил ее в глайдер и увез.

— Фоторобот составили?

— Нет, сэр. К сожалению, они его не запомнили.

— Другими словами, вы не сделали ничего... — не столько спросил, сколько констатировал сэр Маркус.

— Сэр, я сделал все возможное. Эти люди весьма профес­сиональны, с ними не так просто справиться. Вейсман пере­слал нам видеозапись...

Эрик протянул Маркусу фотографию, тот нехотя взял ее.

— Это грим, сэр, — пояснил Эрик. — Мы обработали изоб­ражение с помощью компьютера, результат однозначен.

— Чего они хотят? — Сэр Маркус вернул ему фотографию.

— Я думаю, что больше мы о них не услышим. Это навер­няка какие-то аферисты, они узнали о находке Уолтера и ре­шили погреть руки. Но теперь они поняли, с кем связались, и пытаются скрыться. У нас больше не будет проблем, сэр.

—Я не разделяю вашей уверенности, — возразил Маркус. — Что будет, если об этой истории пронюхает Особый Отдел?

— Ничего не будет. У них нет доказательств, — ответил Эрик. Он хорошо понимал озабоченность Маркуса — если из- за этой истории поднимется скандал, Маркус не то что не получит повышения, но потеряет даже то, что имеет,

— И все-таки постарайтесь ничего не упустить. Порабо­тайте со всеми, кто знает об экдоните. Эта информация долж­на остаться тайной. Надеюсь, вы меня понимаете.

Эрик нахмурился. Да, он может поработать с теми, кто знает об экдоните. Их всего двое — Вейсман и принимавший заявку клерк. Но не поработает ли потом кто-нибудь с ним?

— Сэр Маркус, — сказал он, — позвольте мне быть с вами откровенным. Я хорошо знаю царящие в нашей компании нравы. Не думаю, что я был самым хорошим начальником Отдела Специальных Проектов, но я всегда честно и добросо­вестно делал свое дело. Мне не составит труда сделать так, чтобы Вейсман и принимавший заявку Уолтера клерк замол­чали навсегда. Но не постигнет ли потом и меня их участь?

Сэр Маркус задумчиво взглянул на Эрика, потом нехотя разжал губы.

— Я понимаю вашу озабоченность. И могу гарантировать, что с вами ничего не случится. Надеюсь, вам достаточно мое­го слова?

7 Звездные взломщики

— Да, сэр. Этого более чем достаточно.

— Тогда вы свободны... — Сэр Маркус снова уткнулся в бумаги, давая понять, что аудиенция окончена.

Повернувшись, Эрик вышел из кабинета, аккуратно прикрыл дверь. И пока он шел по коридору, его не покидали тревожные размышления о том, можно ли доверять сэру Маркусу.

Утром следующего дня он вызвал к себе Рудина. Услышав доклад вошедшего оперативника, несколько секунд раздумы­вал, затем отослал его обратно. Хватит, в этом деле и так уже слишком много посвященных. Уж лучше он сделает все сам.

Подняв трубку линкома, набрал номер Вейсмана.

— Да? — Голос Вейсмана был тихим и усталым.

— Это Блом... Как звать того клерка, что принимал заявку Уолтера?

— Рита... Рита Звонарева, сэр...

Эрик нахмурился. Этого еще не хватало.

— Хорошо, Артур. Мы проверим ее по своему ведомству. Всего хорошего...

— Господин Блом! — Возглас Вейсмана заставил его вновь прижать трубку к уху.

— Да, я слушаю.

— Господин Блом, я хотел спросить у вас... Вернее, по­просить... Я работаю на вас уже третий год и хотел узнать...

— Быстрее, Артур. Не тяните.

— Я хотел узнать, не найдется ли у вас для меня места? Поверьте, вы будете довольны мной.

Эрик нахмурился — и этот туда же. Но вслух сказал со­всем другое:

— Хорошо, Артур, я подумаю над этим. Если шеф согла­сится, то мы для вас обязательно что-нибудь подыщем... — В сознании Эрика возник образ глубокой могилы.

— Благодарю вас, господин Блом... Спасибо...

Эрик бросил трубку, потом поймал себя на этом — нельзя злиться. В конце концов, этот мир полон идиотов, и если всех принимать всерьез, не хватит никаких нервов.

Впрочем, беспокоил его уже не глупый Вейсман, а Рита Звонарева. Эрик записал в блокнот ее имя. Это была привыч­ка — он знал, что не забудет его, но все равно должен был записать. Так надежнее. Ах, Рита, Рита, и угораздило же тебя вляпаться в эту историю...

С самого утра, после разговора с Эриком, Вейсман пребы­вал в отличном настроении — похоже, фортуна наконец-то повернулась к нему лицом. Поэтому сообщение Эльзы о двух посетителях заставило его лишь усмехнуться. Ничего, скоро он от них избавится.

Посетителей и в самом деле было двое, миловидная де­вушка и сурового вида мужчина лет сорока с узкими блеклы­ми усиками и холодным взглядом. Такому только убийц в кино играть. Не иначе, какие-нибудь сложности в наследовании участка, подумал Вейсман. Будут просить помочь, скажут, что не останутся в долгу... Господи, да разве он отказал бы им, если бы мог помочь? Деньги никогда не бывают лишними. Беда в том, что его контора только регистрирует заявки, опре­деляет право собственности первого владельца, а остальное уже в компетенции юристов. Так нет же, всегда идут к нему...

Вейсман уже давно привык к подобным просьбам и знал, что будет дальше. Сейчас они начнут просить, он вежливо от­кажет, объяснив ситуацию. Мысль о том, что скоро он будет работать в Компании, приятно грела душу.

— Господин Вейсман? — спросила девушка, ее мелодич­ный голос ласкал слух. Если бы не этот тип рядом, они бы могли неплохо побеседовать...

—Да, я слушаю вас. — Артур широким жестом предложил посетителям сесть.

— Господин Вейсман, у нас к вам очень важное дело, — тихо сказала девушка. — Совершенно конфиденциальный раз­говор. Нельзя ли сделать так, чтобы ваша секретарша немного погуляла?

Просьба была вполне предсказуемой, Вейсман задумался — почему бы и нет? Может, и в самом деле удастся чуток зарабо­тать, мало ли что им надо. Может, просто какие-то выписки или еще что. Поэтому он благосклонно кивнул, встал и выглянул за дверь.

— Эльза, прогуляйся минут десять. И переведи все звонки на меня.

— Хорошо, господин директор. — Улыбнувшись, Эльза пощелкала клавишами, встала из-за стола и вышла в коридор.

Вейсман снова прикрыл дверь, затем с любезной улыбкой взглянул на посетителей.

— Итак, чем могу быть полезен?

— Господин Вейсман, нам нужна от вас маленькая услуга. Настолько незначительная, что даже стыдно вас беспокоить. — Глаза незнакомки странно блеснули. — Не подскажете нам, где Уолтер Хилл нашел экдонит?

В горле внезапно пересохло, Вейсман почувствовал, что у него дрожат колени.

— Какой... Хилл? — спросил он, опершись о стол. —' Не­медленно покиньте кабинет. Я сейчас позову охрану...

— Зовите, — сказал мужчина, в его руке появился писто­лет. — Ну, давайте зовите. Уверяю вас, мне будет очень прият­но проделать в вашем брюхе пару лишних дырок.

— Да что вы себе позволяете... — хрипло выдохнул Вейс­ман, косясь на пистолет. — Да я вас...

— Перестань нести чушь, — холодно произнесла девушка. — И сядь в кресло. Живо.

Вейсман повиновался. Если бы можно было позвонить Блому...

— Итак, я спрашиваю еще раз: где именно Уолтер Хилл нашел экдонит?

— Не знаю я вашего Хилла. Вы ошибаетесь.

— Арчи, не упрямься... — Девушка улыбнулась. — Или тебе прокрутить запись твоих разговоров с Бломом? Мы ведь знаем, что ты работаешь на Компанию. Вы убили Уолтера, украли у него его находку. По идее, надо бы тебя просто шлеп­нуть, но мы не убийцы. Зачем нужна стрельба, если ты и так нам все скажешь. Не веришь? — Девица снова улыбнулась. — Зря. Показать тебе кое-какие фотографии?

Стоявший у дверей мужчина вынул пачку фотографий и кинул их на стол.

— Посмотри, Арчи, — мягким голосом сказала девица. — Узнаешь себя?

Артур нехотя взял фотографии. Все правильно, это он. Толь­ко где? Он с недоумением перебирал снимки. На трех из них он беседовал с каким-то высоким статным мужчиной, еще на од­ном с неизвестным пожилым джентльменом. А на остальных... Артур невольно залился краской, на этих фотографиях он был запечатлен вместе с обнаженной девицей, причем в самых от­кровенных позах. Тем не менее именно эти фотографии оконча­тельно убедили его в том, что это фальшивка.

— Это фальшивка, — тихо сказал он, оттолкнув фотогра­фии. — Очень грубая работа.

— Ну, не такая уж она и грубая, — улыбнулась девушка. — Думаю, последние фотографии очень понравятся вашей жене. Уверена, она оценит их по достоинству. — Незнакомка засмея­лась. — Что касается первых фотографий, то на них вы запе­чатлены с кадровыми сотрудниками Особого Отдела. Как вы думаете, что скажет господин Блом, узнав о вашей связи с особистами?

Вейсман тяжело сглотнул.

— Но это фальшивка. Мне нечего бояться.

— Вы так думаете? — Девица рассмеялась. — Хватит, Артур, не будьте таким наивным. Я удивлена, что вы вообще еще живы, после находки экдонита Компания наверняка захочет убрать сле­ды. И вы, Артур, один из таких следов. Ваша жизнь и так висит на волоске, а эти фотографии подпишут вам приговор. Уверяю вас, любая экспертиза признает их подлинными.

Плохо, очень плохо. Вейсман лихорадочно обдумывал сло­жившуюся ситуацию. И с ужасом понимал, что все происхо­дящее ставит жирный крест на его карьере. Да, фотографии фальшивые, но попробуй докажи это. Докажи, что не знаешь агентов Особого Отдела, что тебя просто-напросто подстави­ли. Да разве возьмут его в Компанию, если будет хоть тень подозрения?

Вейсман скрипнул зубами. Тупик, кругом тупик. И что ска­жет жена? Она давно уже подозревает его в измене, и его фо­тографии в обществе обнаженной девицы станут последним ударом.

— Решайтесь, Артур, — вкрадчивым тоном сказала девуш­ка. — Просто скажите нам, где именно Хилл нашел экдонит, и мы уйдем. Никто никогда не узнаёт о нашей с вами встрече, вы будете чисты перед Бломом и сэром Маркусом.

— Ладно, — "сказал Вейсман. — Хорошо... — Он тяжело дышал, по лицу его ползли капли пота.

— Итак? — Девица улыбнулась и нагнулась поближе.

— Это Кейтра. Уолтер Хилл нашел экдонит на Кейтре...

— Значит, мы не договорились. — Девица собрала фото­графии со стола и посмотрела Вейсману в глаза. — Видишь ли, дорогой, я всегда знаю, врет человек или нет. Есть у меня такой дар. Сейчас ты врешь.

— Я правду сказал... Клянусь, я говорю правду... — произ­нес Вейсман дрожащим голосом.

Девушка повернулась к мужчине.

— Пошли, Джонни. Мы зря теряем время.

— Пристрелить его? — спросил мужчина и поднял пистолет.

— Не надо, Джонни. Блом это сделает сам. Если только этого кретина раньше не убьет жена.

— И то верно... — Мужчина спрятал пистолет и открыл дверь.

— Стойте... — против воли выкрикнул Вейсман. Не хотел ведь — и все равно крикнул. — Я скажу... Это система Геи, вторая планета. Координаты месторождения... — Вейсман бы­стро полез в карман, вытащил блокнот, дрожащими руками раскрыл его. — Вот... — Он протянул блокнот, девица акку­ратно взяла его, вырвала листок с координатами.

— Очень неразумно хранить такие вещи в блокноте, — сказала она, с улыбкой возвращая блокнот Вейсману.

— Я думал, мне пригодится...

— В любом случае вы были правы. — Девица очарователь­но улыбнулась. — Надеюсь, больше об этой чудесной планете никто не знает?

— Только Рита... Это она принимала заявку. Рита Звона­рева...

— Блом знает о ней? — вступил в разговор мужчина. Вейс­ман только сейчас понял, что где-то уже слышал этот голос. Господи, да это же тот самый тип, детектив... Только лицо у него теперь почему-то совсем другое.

— Да, знает... Сказал, что они проверят ее... по своим ка­налам.

— Знаю я их каналы, — хмуро заметил мужчина. — Или под глайдер попадет, или в ванне случайно утонет.

— Джонни, это уже ее проблемы, — заметила девица.

— Сколько ей лет? — спросил Джонни.

— Двадцать девять... — быстро ответил Вейсман.

— Замужем?

— Да. То есть нет, была... Девочка у нее, ей шесть лет.

Джонни нахмурился еще сильнее.

— Сделаем так, — сказал он. — Вызови ее сюда, когда придет, скажешь, чтобы поехала с нами, мы передадим ей до­кументы. Все понял?

-Да...

— Тогда зови ее. И еще: если хочешь жить, то сделай себе новые документы и уматывай на другую планету. Здесь Блом тебя обязательно шлепнет, помяни мое слово. Компания ни­когда не оставляет свидетелей. Ну чего встал, зови...

Вейсман взял со стола трубку линкома, дрожащей рукой набрал номер.

— Борис? Скажи Рите, пусть зайдет ко мне. Да, прямо сейчас... — Он положил трубку. — Сейчас придет.

— Очень хорошо, господин Вейсман. И пожалуйста, возьми­те себя в руки. Будет неприятно, если Рита увидит вас в таком жалком виде.

— Да, конечно... — Вейсман вытащил платок, вытер лицо, несколько раз глубоко вздохнул. Руки все еще дрожали, по­этому он сложил их на груди. Снова глубоко вздохнул.

Спустя минуту послышалась частая дробь каблучков, в дверь постучали, Джонни открыл ее. Рита вошла в кабинет. Она ока­залась весьма симпатичной молодой женщиной.

— Вызывали? — Рита мягко улыбнулась.

— Да, Рита... — Вейсман попытался унять дрожь. — Тебе нужно съездить с этим господином и с этой леди, они отдадут тебе документы. Ты привезешь их мне.

— Хорошо, господин Вейсман. — Если девушку и удивила эта просьба, то она ничем этого не выдала.

— До свидания, господин Вейсман, — сказал мужчина. — Был рад с вами познакомиться.

— Прощайте, господин Вейсман. — Его спутница улыбну­лась. — С вами очень приятно иметь дело.

Они вышли, тихо хлопнула дверь. Вейсман остался один. Попытался встать, но ноги ему не повиновались. Взглянул на

телефон. Позвонить Блому? А что он ему скажет? И чем это для него кончится? Блому окончательно станет ясно, что он, Вейс­ман, неудачник. Кроме того, зачем им в Компании человек, ко­торый не может справиться даже с такой простой ситуацией.

А может, зря он все это затеял? Зачем ему Компания? И кем он там будет — на побегушках у Блома?

— Уеду, — вслух произнес Вейсман. — Брошу все к черту и уеду.

Он грустно усмехнулся, вспомнив, что именно это ему и советовал Джонни или как там звали этого негодяя. Может,- оно и правильно. Сколько у него денег — пятнадцать, двадцать тысяч? На билет и на первое время хватит. А там будет видно. Ну не дурак же он, в конце концов, не пропадет. А Блом и его хозяин Маркус пусть катятся ко всем чертям. Да, он уедет. Обязательно. Вот только немного отойдут ноги...

Пока мы шли к глайдеру, я ненавязчиво поглядывал на идущую рядом со мной Риту. Ничего девчонка, справная. Ров­ные ножки, симпатичное личико. Да и все остальное при ней...

От размышлений на тему прекрасного меня прервал ко­роткий, но сильный толчок в спину. Судя по всему, Алиса заметила мой повышенный интерес к случайной попутчице и решила незамедлительно восстановить статус-кво. Пришлось подчиниться.

На улице я открыл дверь глайдера со стороны пассажира, взглянул на Риту.

— Прошу...

— Спасибо. — Девушка села, я уловил гневный взгляд Али­сы — ей пришлось довольствоваться задним сиденьем. Боюсь, небольшого скандала мне уже не миновать.

Запустив двигатель, я поднял машину в воздух и только тут сообразил, что понятия не имею, куда мне теперь лететь. Пришлось забраться повыше, сбросить скорость и не спеша тянуть в сторону дома.

— Думаю, нам надо объясниться. — Я взглянул на девуш­ку. Рита едва заметно вздрогнула. — Дело в том, что вам гро­зит большая опасность, вас могут убить. Именно поэтому мы и увезли вас из конторы.

— Я не понимаю вас, — тихо сказал Рита. — Пожалуйста, посадите машину.

—На той неделе вы зарегистрировали заявку Уолтера Хилла, он нашел крупное месторождение экдонита. Ваш шеф Вейс­ман приказал вам стереть информацию об этой сделке. Я прав?

—Я не имею права обсуждать служебные дела. Прошу вас, иысадите меня.

— Вейсман передал информацию об этой находке Компа­нии. Компания прибрала месторождение к рукам, ее люди убили Уолтера. Теперь они заметают следы. Вы и Вейсман — следующие на очереди.

На этот раз девушка ничего не ответила, было видно, что она напугана.

Именно поэтому вам надо покинуть Землю. Вы заберете дочь, я помогу вам сделать новые документы. Со старыми Компания вас обязательно разыщет. И сегодня же вечером вы уедете. Куда именно, выберете сами. Только никому не гово­рите о своем выборе.

— Но я не могу уехать... — возразила девушка. — У меня друзья, работа. Большой дом, я месяц назад выплатила послед­ний взнос. Как я могу все это бросить?

— Они убьют не только вас, но и вашу дочь. Подумайте о том, что для вас дороже — жизнь дочери или ваш дом. Где она сейчас?

— В начальной школе... — Рита опустила голову, на глазах у нее появились слезы. Алиса не вмешивалась, предоставив мне самому расхлебывать эту кашу.

— Говорите, где это. — Я шевельнул штурвалом, вводя глай­дер в широкий плавный вираж.

Девочку звали Ольгой, это было милое голубоглазое суще­ство, невероятно любопытное и общительное. Пока мы летели от начальной школы к ее дому, она без конца донимала меня вопросами, заставив под конец улыбнуться даже свою опеча­ленную свалившимися на нее бедами маму.

Дома нас ждал еще один сюрприз в виде большого краси­вого кота с огромными желтыми глазами. Кота звали Нельсо­ном, и девчушка ни за что не хотела с ним расставаться. Дело

кончилось слезами, в итоге пришлось выругаться — разумеет­ся, не вслух, — и согласиться. Именно поэтому к моему дому я подлетал в сопровождении трех дам и одного отвратительно­го кота, уделавшего мне своей шерстью весь костюм.

Признаюсь, я сознавал, что сделал ошибку, привезя Риту домой, но поступить как-то иначе я не мог по причине не­хватки времени. Встретивший нас Кирилл наградил меня не­передаваемым взглядом, в нем он сумел ясно выразить все, что обо мне думал. Но отступать было поздно, и после кратко­го перекура, во время которого я объяснил ему ситуацию, мы принялись за дело.

Если кто-то считает, что сделать документы — это плевое дело, то он ошибается. Да, сделать грубую подделку, из-за ко-; торой вас возьмут за штаны при первой же проверке, под силу даже более или менее смышленому подростку. Но сделать до­кументы, способные пройти большинство видов контроля, это уже искусство.

Прежде всего вам необходим подлинный бланк — где вы его добудете, это уже другой вопрос. Остальное зависит от ва­ших умений. Если указанное на документах имя и возраст вас устраивают, то вам необходимо просто ввести в память кар­точки свою фотографию, для этого требуется специальный прибор, так называемый компилятор. В открытой продаже вы его, разумеется, не найдете. Введя изображение, вы можете смело путешествовать, ваши новые документы будут вполне надежны — разве только вам не повезет и их бывший владелец окажется преступником.

В том случае, если вам достается чистая карточка — в смыс­ле, совершенно новая, — то задача несколько усложняется, но конечный результат получается лучше. Кроме своего имени, года рождения и фотографии вам придется ввести индивиду­альный код, выданный — а точнее, якобы выданный вам при рождении. Основная сложность здесь заключается в том, что данные по индивидуальным кодам находятся в памяти поли­цейского компьютера, и если вас там вдруг не окажется, жди­те больших неприятностей. Поэтому приходится взламывать защиту той или иной базы данных и вписывать в нее свои новые реквизиты.

Именно этим мы и занимались в течение двух часов — Кирилл работал с базой данных, благо больших сложностей это для него не представляло, мы с Алисой занимались соб­ственно документами. Пришлось изготовить два комплекта, даже три — один для Риты, один для ее дочери и ветеринарное разрешение для Нельсона. Когда все было готово, мы едва ли не силком усадили всю троицу в глайдер и повезли на космрдром — у Риты вновь возникли сомнения в необходимости отъезда. Я ее понимал: еще утром она имела дом, работу, спо­койную и в меру обеспеченную жизнь. Прошло полдня, и все перевернулось, ей приходится лететь неизвестно куда в обще­стве более чем подозрительных субъектов.

Перед самой посадкой Кирилл протянул Рите пачку банк­нот.

— Держите, здесь десять тысяч. Вам они пригодятся.

— Не надо, у меня есть... — попыталась было отказаться Рита, но Кирилл силой всучил ей деньги.

— Держи, тебе говорят... Не нужны тебе, коту пригодятся. Верно, Нельсон? — Кирилл взглянул на сидевшего в специ­ально купленной для него дорожной клетке кота. Впрочем, Нельсон даже не удостоил его взгляда.

Алиса опустила глайдер на стоянку близ космодрома. Ки­рилл остался с ней, а я провел Риту к кассам, проследил, что­бы она купила билет на ближайший рейс. Через сорок минут лично проводил ее, кота и Ольгу на посадку. Пока это был небольшой орбитальный корабль, он доставлял пассажиров на пассажирский лайнер, из-за своих огромных размеров не спо­собный опуститься на Землю. В этом для Риты и девочки даже был свой плюс — на таких громадинах обычно находятся ты­сячи пассажиров, среди которых легко затеряться. Примерно через час, когда юркие орбитальные корабли доставят на лай­нер пассажиров и переправят на Землю всех прилетевших, трансгалактическая громадина уйдет в очередной рейс, навсегда унося Риту в сопровождении девочки и кота от свалившихся на них неприятностей. Убедившись, что корабль благополуч­но взлетел, я наконец-то смог облегченно вздохнуть...

Впрочем, расслабился я слишком рано. По возвращении к глайдеру меня ждала настоящая головомойка.

— Мы вообще занимаемся черт-те чем, — сказала Али­са, возмущенно взглянув на меня. — Вместо того чтобы заниматься нормальной работой по изыманию культурных цен­ностей, мы превратились в какую-то спасательную команду. Сначала ваша Злата с ее дурацкими камнями, теперь эта дурочка. Мне это уже надоело. — Девушка раздраженно под­няла глайдер в воздух.

— Но не мог же я ее бросить, — попытался оправдаться я. •— Ее бы убили, к тому же у нее маленькая дочь.

— Это ее проблемы, — не сдавалась Алиса. — Если забо­титься обо всех, то на себя времени не хватит.

— Ты сделал правильно, что решил ее вывезти, — тихо про­изнес Кирилл. — Но тебе не следовало привозить ее домой. Это опасно, теперь она знает твой дом, знает, где тебя искать. Для вас это не так страшно, вы в гриме. Но меня она видела без грима, и в случае чего у меня могут быть неприятности.

— Да понимаю я это, Кирилл. Просто у меня не было врё* мени — возможно, ее уже ищут.

— Но ты ведь мог хотя бы связаться со мной из глайдера, чтобы я успел подготовиться?

На это мне сказать было нечего. Что говорить, это моя ошибка. И Алиса не подсказала. Впрочем, она тоже не может все предусмотреть.

— Ладно, не дуйся, — сказал Кирилл. — Надеюсь, все обойт дется. Но впредь постарайся таких ошибок не делать.

— Да, Кирилл... — Я немного помолчал, потом взглянул на Алису. — Все хотел спросить тебя — как ты узнала, что Вейсман врет? Тогда, когда он назвал Кейтру?

Алиса все еще сердилась. Тем не менее упоминание о ее маленькой победе заставило ее сердце слегка оттаять.

— Лицо Уолтера, — сказал она. — Там, на видеозаписи. Оно загорелое и обветренное. На Кейтре всегда туман и сы­рость.

— Я понял... — Кивнув, я едва заметно вздохнул. Господи, до чего все просто. Я три часа размышлял о тайнах психоло­гии, о каком-то особом чутье Алисы, о ее умении разбираться в людях — а ответ все это время лежал на поверхности. Как обычно, я искал совсем не там...

* * *

Ему все-таки пришлось дать это задание Рудину и его опера­тивникам —правда, не объяснив подробности. В конце концов, им совершенно не обязательно знать об экдоните. Будет доста­точно, если они просто уберут эту девку. Ну а девчонку — Эрик слегка поморщился, — девчонку отдадут в приют.

Но к вечеру стало ясно, что события приняли несколько иной оборот. По месту жительства Риты не оказалось, вскоре удалось выяснить, что она покинула офис в сопровождении мужчины и женщины. Вейсман божился, что ничего не знает, но Эрик ему не слишком верил. В любом случае это уже не важно. Риту увезли, ей помогли исчезнуть с планеты, у Эрика в этом не было никаких сомнений. Судя по всему, здесь пора­ботали те же люди, что спрятали сестру Уолтера. Хорошо ра­ботают, грамотно. Могут быть неприятности.

Эрик вздохнул — завтра утром опять придется объяснять­ся с Маркусом. И совершенно недопустимо идти к нему с пустыми руками. А что у него есть? Да ничего. Фотографии с видеокамеры? Почти ничего не дают, это снова грим. Впро­чем, теперь ясно, что аферистов минимум двое, мужчина и женщина. Что касается Вейсмана, то он явно темнит. Похоже, его здорово запугали.

Надо с ним встретиться. Сейчас, немедленно. Эрик по­смотрел в окно. Скоро начнет темнеть, можно будет все сде­лать тихо и чисто. Он взял линком и набрал номер.

— Артур? Это Блом. Нужно встретиться... Да, сейчас... Я говорил с Маркусом, он в целом не против вашего перехода в Компанию... Да, надо уточнить кое-какие детали, чтобы утром все доложить... Давайте у космодрома, мой глайдер будет на стоянке «С»... Да, жду...

Эрик положил трубку, на его губах мелькнула улыбка. Поднявшись с кресла, он вышел из кабинета и не торопясь пошел к лифту, поднялся на крышу. Служебная стоянка нахо­дилась именно там.

Что касается Вейсмана, то после звонка Эрика его подав­ленное дневными событиями настроение снова улучшилось. Теперь он был рад, что не поддался малодушному порыву и не

уехал. Остался, пересилив себя, и это решение принесло ре­зультат. В самом деле, не подави он страх, то летел бы сейчас неизвестно куда. И что бы это ему дало? Да ничего. Чужая планета, никаких знакомств, никаких связей. На что бы он мог там рассчитывать? А здесь у него все может наладиться. Даже наверняка наладится.

Вейсман вышел из кабинета, довольно холодно взглянул на секретаршу.

— Эльза, я ухожу, потом сама все закроешь...

— Да, Артур... — Секретарша озадаченно посмотрела ему вслед.

Выйдя из здания Регистрационной палаты, Вейсман заб­рался в свой глайдер, поднял машину и погнал ее к космодро­му — нельзя заставлять Эрика ждать. По пути он то и дело улыбался, размышляя о том, какую должность ему могут пред­ложить. А в общем, какая разница, лишь бы платили хорошо. Тогда он расстанется с женой, да и Эльза ему уже порядком надоела. Ничего, на его век хватит красивых длинноногих де­вушек. Лучшим — лучшее, и этим все сказано.

Эрика еще не было. Вейсман убедился в этом, выбравшись, из машины и внимательно оглядев указанную стоянку. Он хо­рошо знал роскошный темно-синий глайдер Блома.

— Я здесь, Артур... — услышал он тихий оклик. Оглянул­ся. Эрик стоял рядом с простеньким серым глайдером, на его лице играла улыбка. Вейсман торопливо подошел к нему.

— Добрый вечер, господин Блом... — произнес он, с удив­лением глядя на глайдер. — Это что, ваш?

— Мой. — Эрик засмеялся. — Конспирация, вам пора при­выкать к этому.

—Да, конечно... — Вейсман торопливо кивнул, затем заб­рался вслед за Эриком в салон.

— Немного прокатимся, я вам кое-что покажу, — сказал Эрик с добродушной улыбкой. — Завтра с утра я буду у Мар­куса, надо успеть подобрать вам место.

— Спасибо, господин Блом... — произнес Вейсман, на гла­зах у него невольно выступили слезы.

— Перестань, Артур, мы теперь в одной команде. Я для тебя теперь просто Эрик. — Блом добродушно хлопнул его по плечу.

— Да, Эрик, спасибо...

Быстро темнело. Глайдер несся сквозь ночь. Эрик внима­тельно вглядывался в показания приборов. Вейсман начал слег­ка нервничать — что-то уж слишком долго они летят, город­ская черта уже давно осталась позади...

— А куда мы летим? — тихо спросил он.

— Есть тут одно место, увидишь. — Эрик улыбнулся. — Тебе там понравится.

Вейсман молча кивнул, он вдруг подумал о том, что лучше бы он сейчас спал в каюте звездолета...

Наконец глайдер начал снижаться. Эрик включил поиско­вый прожектор, яркий луч света выхватил несущийся под ними лесной ковер. Вглядевшись вниз, Вейсман занервничал еще больше. Он вспомнил о предупреждении приходивших к нему утром людей — помнится, мужчина, его звали Джонни, ска­зал, что Блом его убьет. Да нет, бред. Не может этого быть...

Внизу блеснула лента реки. Эрик тут же сбросил скорость и повел глайдер на посадку. Через минуту опоры машины кос­нулись сырого песчаного берега.

— Приехали, — весело сказал Эрик. — Пошли, поможешь мне...

Вейсман выбрался из машины, чувствуя, что его колени предательски дрожат. Эрик открыл багажник.

— Помоги вытащить...

Вдвоем они выволокли из багажника большую тяжелую шестерню — вероятно, деталь от какого-то старого механизма.

— Тяжелая... — сказал Эрик, взглянув на Вейсмана. — Я ее еле затащил в багажник.

— А зачем это? — тихо спросил Вейсман.

— Сейчас все увидишь... — Улыбнувшись, Эрик вытащил из багажника моток веревки. Протянул сквозь отверстие в шестеренке пару метров, завязал узел. Проверив, крепко ли привязана веревка, взглянул на Вейсмана.

— Сядь-ка сюда... — Он указал на шестерню. — Да садись, не бойся, она чистая...

Вейсман сел.

— Неплохо... — прокомментировал Эрик, присел на кор­точки и стал обвязывать коротким концом веревки ноги Вейс­мана.

— Зачем это.!. Не надо... — Вейсман попытался было уб­рать ноги, но Эрик быстро и ловко затянул узел.

— Очень хорошо... — Эрик усмехнулся, потом сделал на длинном конце веревки петлю и прицепил ее к буксировочное му замку глайдера. — Ну вот, теперь можно и поговорить... :

Вейсман попытался развязать узел, но у него ничего не получилось — настолько туго тот был затянут. Со страхом взгля-* нул на Эрика.

— Что вы хотите сделать?

— Пока ничего.

Эрик сел на подножку глайдера, достал сигареты, не спе­ша закурил. Снова взглянул на Вейсмана.

— Ну успокойся, успокойся... — Он усмехнулся. — Стоит ли так нервничать... Давай рассказывай...

— Что... рассказывать? — Вейсману стало плохо.

— Все рассказывай. О том, с кем ты там снюхался, что он им.рассказал.

— Ни с кем я не снюхивался. — Вейсман с ужасом понял, что не может сказать правду. — Развяжите меня, пожалуйста...

— Да неужели? — Эрик стряхнул с сигареты пепел. — А если подумать? Лучше скажи все сам, это в твоих же инте­ресах.

— Господин Блом, вы ошибаетесь. Меня оболгали...

— А, ну тогда конечно. Придется слегка освежить твою память. Причем в самом прямом смысле. — Эрик усмехнулся, встал и забрался в глайдер.

Хлопнула дверь, загудел мотор. Вейсман встал, тут же упал на колени — проклятая веревка не дала ему убежать. Снова, ломая ногти, попытался развязать узел. Глайдер медленно под­нялся в воздух, веревка змеей скользнула по песку. Вейсман закричал, его вместе с шестерней проволокло по песку, потом подняло в воздух. Глайдер неторопливо сместился вправо, к реке, завис над ней. И медленно опустился...

Когда руки и голова Вейсмана коснулись воды, глайдер слегка приподнялся, Вейсман смог глотнуть воздуха, снова закричал. Глайдер опять опустился, на этот раз Вейсман скрыл­ся почти полностью, из воды торчали лишь его ноги да привя­занная к шнуру железяка. Секунд через десять глайдер снова

поднялся, вытащив Вейсмана из воды, подлетел к берегу и довольно жестко опустил несчастного чиновника на землю.

Когда Эрик вылез из глайдера, Вейсман сидел на песке и надрывно кашлял, с его одежды стекала вода. Он затравленно взглянул на Эрика, торопливо кивнул.

— Я скажу... Я все скажу...

— Ну еще бы... — Эрик бросил окурок в воду и снова сел на подножку глайдера. — Я слушаю.

— Эти люди... они принесли фотографии... — Вейсман снова закашлялся. — Фальшивки, я этого не делал, честно... На фо­тографиях был я и... какие-то люди, мне сказали, что это люди из Особого Отдела. Сказали, что вы меня убьете, если эти фотографии попадут к вам. И еще там были фотографии, на которых я был... с женщинами... Они обещали передать их моей жене...

— Обычный шантаж, •— констатировал Эрик. — И что они хотели узнать?

— Они спрашивали, где Уолтер Хилл нашел экдонит.

— И ты им сказал? — Улыбка слетела с лица Эрика.

— Нет, нет, что вы... — Вейсман испуганно замотал голо­вой. — Я обманул их... Я сказал, что это была Кейтра. Они поверили, честно. Потом велели позвать Риту, забрали ее с собой и ушли. Я не виноват, честно...

— Тогда почему ты сразу не сообщил об этом мне?

— Я боялся... Вейсман испуганно взглянул на Эрика. — Боялся, что вы меня тогда не возьмете. Я не хотел, простите меня...

— Вот видишь, как получается, — вздохнул Эрик. — Мы к тебе со всей душой, а ты нас обманываешь. Нехорошо... Ты точно не сказал им про Гею?

— Клянусь... — Вейсман прижал руку к сердцу. — Поверь-^ те, я правду говорю. Ведь хорошо все получилось, они теперь будут искать экдонит на Кейтре... Отпустите меня, пожалуй­ста... Мне ничего не надо, только отпустите...

Эрик ничего не ответил. Сидя на подножке глайдера, он задумчиво смотрел на Вейсмана.

— Вы ведь... не убьете меня? — заискивающе спросил Вейс­ман. — Эти люди говорили, что вы убьете меня, но я не пове­рил, не мог поверить. Ведь я был с вами, работал на вас...

— Ну что ты, Артур. — На губах Эрика мелькнула улыбка. -- Что ты... Разумеется, я тебя не убью. Ты утонешь сам... — Он поднялся и снова забрался в глайдер.

— Не надо! — закричал Вейсман, пытаясь подползти к машине. — Простите меня!

Загудел мотор глайдера. В глазах Вейсмана застыл ужас. Тем не менее он все еще не верил,, что это конец. Ну не может так быть, не должно. С кем угодно, только не с ним...

Глайдер плавно взмыл в небо, шнур натянулся, увлекая вверх отчаянно кричащего Вейсмана и привязанный к шнуру груз. Над серединой реки пилот отцепил шнур. Вейсман зама^ хал руками и полетел вниз. Всплеск, еще несколько секунд змеился по поверхности воды шнур, затем и он исчез в глубин не. Глайдер в последний раз осветил воду, развернулся, пога­сил огни и быстро исчез в ночном небе.

— Не понимаю, почему бы нам просто не сделать заявку в каком-нибудь другом месте, — сказала Алиса, пожав плечами, -т Мы же собирались на Илиону, так чего сидеть? А будут у нас на руках бумаги, тогда нам сам черт не страшен.

— Алиса, ты меня удивляешь. — Кирилл покачал головой. — . Общение с Виком явно не идет тебе на пользу. — Взглянув на меня, он тихо засмеялся. — Не обижайся, Вик, это шутка... Пора бы тебе понять, — он снова обратился к девушке, — что Компа­ния никогда не оставит тебя в покое, для них это дело принципа.

Я хорошо знаю Эрика, он будет искать нас всю жизнь и обяза­тельно найдет. Поэтому и думать забудь, чтобы прибрать место­рождение к рукам, от него одни неприятности. Максимум, чего ты сможешь добиться, так это того, что тебя похоронят на этой самом месторождении.

— Тогда предложи что-нибудь. — Алиса взглянула на Ки­рилла. — Придумай, как нам выбраться из этой истории. Вы ее заварили, вы и отдувайтесь.

— Мы знаем, где Уолтер нашел экдонит, поэтому теорети- чески можем связаться с особистами. Но пока это нам ничего

не даст...

— Ты же говорил, что они спишут мне все грехи, — пере­била его Алиса.

— Грехи они тебе опишут, но легче тебе от этого не станет. Через тех же особистов Эрик выйдет на нас, и всем нам крышка.

— Но ведь они не ладят между собой? — Алиса удивленно вскинула брови.

— Да, не ладят. Но никому из них не нужна открытая вой­на. Особисты знают, что все равно не выиграют. А Компании не нужны лишние неприятности. В итоге они все равно дого­ворятся, и голову даю на отсечение, что одним из условий договора будет наша выдача. Будут довольны все, кроме нас.

— Зачем я с вами связалась... — раздраженно сказала Али­са. — Чем дальше, тем хуже. Раньше меня ловила полиция, теперь ищет Компания. Еще чуть-чуть, и к ним присоединятся особисты. Нечего сказать, хороших я себе нашла подельников.

Я вздохнул. Еще не хватало, чтобы они поссорились.

— Давайте лучше решать, что нам делать...

—Я об этом и говорю. — Кирилл едва заметно улыбнулся. — Итак, связаться с особистами мы пока не можем. Наши против­ники — Эрик Блом и сэр Маркус. Не разобравшись с ними, мы ничего не добьемся.

— Конкретнее. — В голосе Алисы проскользнуло нетерпе­ние. — Говори по существу.

— У меня пока нет конкретных вариантов. Именно поэто­му я предлагаю сесть и трезво обсудить ситуацию.

Она поступала совершенно правильно — в конце концов, почему эти люди все решили за нее? Правда, глупый стюард сказал, что ей не вернут деньги за билет, но это было уже не важно. Узнав, что последний орбитальный корабль вот-вот уйдет, Рита схватила за руку Ольгу, подхватила клетку с котом и решительно направилась к посадочному сектору.

Она успела. Глядя в иллюминатор на огромную тушу транс­галактического корабля, Рита думала о том, что сейчас приедет домой, накормит и уложит спать Олю. Этого глупого кота на­кормит. Она открыла клетку и погладила Нельсона, кот замур­чал и закрыл глаза. Потом искупается, посмотрит видео. И ляжет спать...

Правда, завтра придется найти тот дом. Внутрь она не зай­дет, просто кинет деньги в почтовый ящик и уйдет. Ей не нужно чужое.

Спуск занял около получаса. Выйдй из здания космодром ма, Рита поймала такси и уже через двадцать минут была дома.

Закрыв за собой дверь и включив свет, она почувствовала себя по-настоящему счастливой. Было приятно вновь оказать­ся в привычной обстановке, ощутить знакомый уют родного дома. Выпустив кота из клетки, приготовила ужин, накормила и уложила спать Ольгу. Потом накормила Нельсона, глупый кот уже успел побывать на улице и приволок в своей шерсти целый комок колючек.

Поужинав, она с удовольствием искупалась, потом про­шла в зал и включила видео. На одном из каналов шел люби­мый ею старый фильм, и это было здорово.

Ее заставило обернуться тихое деликатное покашливание. Повернувшись, она увидела в дверях человека. Он был высок, хорошо сложен, одет в модную кожаную куртку. Его слегка седоватые волосы были аккуратно подстрижены, на губах иг­рала усмешка.

— А мы вас, Рита Марковна, уже потеряли, — сказал чело­век, подходя ближе. — Ищем, знаете ли, ищем... А вы здесь.

— Кто вы? — испуганно спросила Рита. — Что вам здесь надо?

— Можете звать меня Эриком. Вы не поверите, как я рад нашей встрече. Только что беседовал с вашим шефом, возвра­щался домой — и вдруг мне звонят, сообщают, что вы дома. Я просто не мог не заехать.

— Что вам здесь надо? — с нажимом повторила Рита.

— Мне нужны вы, Рита Марковна. — Незнакомец развел руками. — Вообще в этом мире много приятных неожиданно­стей. Бывает, день начинается плохо, а заканчивается удиви­тельно хорошо. Или вам так не кажется?

— Сейчас же покиньте мой дом, или я вызову... — Она не договорила, услышав раздавшийся из спальни Ольги детский крик. Вскочила. Эрик легким толчком сбил ее обратно на диван.

— Тише, красавица, тише... Ничего страшного, просто твоей малышке помогают одеться. Тебе бы тоже не мешало что-нибудь на себя накинуть. Не могу же я везти тебя к шефу в таком виде.

Рита испугалась. Только сейчас она поняла, какую боль­шую глупость сделала. Ведь те люди ее предупреждали...

— Вы меня слышите? — повторил Эрик. — Вам лучше одеться.

Ее везли в сопровождении двух охранников. Сидя между ними, Рита прижимала к себе испуганную Ольгу. Господи, что она наделала...

Эрик сидел на переднем сиденье рядом с пилотом и вни­мательно изучал ее документы. Не совсем ее — только сейчас Рита вспомнила, что теперь они у нее совсем другие.

—Джулия Хоффман. — Эрик вслух прочитал ее новое имя и улыбнулся. — Значит, Джулия... Хорошие документы, каче­ственные. Знаете, Рита, мне бы тоже такие не помешали. Не подскажете, где их делают?

Рита молчала, Эрик улыбнулся.

— Зря вы так, Рита Марковна. Я ведь с вами по-хорошему, со всей, так сказать, душой...

Рита снова не ответила. Подлецы. Сволочи. Да как они смеют...

Здание Компании огромной темной глыбой возвышалось среди других строений. Глайдер приземлился на крыше, Риту вывели из машины. Потом долго везли на лифте куда-то вниз, снова вели по коридору, пока она не оказалась наконец в не­большой комнате. Здесь была кровать, стол, справа от входа Рита заметила дверь с табличкой санузла. Ничего лишнего, своей обстановкой и крепкой металлической дверью комната больше напоминала тюремную камеру. К тому же в ней не было окон, именно это показалось Рите самым неприятным.

— Надеюсь, вы извините нас за некоторую скромность обстановки, — улыбнулся Эрик. — Советую вам хорошенько выспаться, завтра у нас с вами будет очень непростой разго­вор. А сейчас можете отдыхать...

Эрик вышел. Хлопнула металлическая дверь, щелкнул замок.

— Мама, где мы? — тихо спросила Ольга. — Это бандиты?

—Успокойся, все будет хорошо. — Рита поцеловала дочь. — Сейчас мы с тобой ляжем спать, а Завтра поедем домой.

— Правда?

— Правда... — Рита прижала к себе дочь, тихо вздохнула. В ее глазах стояли слезы.

Мое задание было очень простым: убедиться, что Блом не сменил место жительства. Адрес мне дал Кирилл, он же вру­чил мне фотографию, на которой был запечатлен рядом с вы­соким мужчиной спортивного вида.

— И будь осторожен, — сказал он. — Эрик очень опасный противник. Просто узнай, там он или нет, проследи до офиса, только аккуратно. И сразу возвращайся.

Вылетел я еще затемно, и когда небо на востоке стало свет­леть, я уже сидел в глайдере неподалеку от большой роскошной виллы, вооружившись мощным биноклем. Хотелось спать — вчера легли поздно, все спорили, как нам выпутаться из этой истории. В итоге решили собрать дополнительную информацию — авось попадется что-то ценное. Ведь порой какая-нибудь мелочь на­талкивает на правильное решение.

Кирилл и Алиса тоже не остались без дела. Кирилл следил за сэром Маркусом, Алисе поручили понаблюдать за домом Риты. Если там появится кто-нибудь из людей Эрика, она сни­мет их на видео. Тогда мы будем знать в лицо хотя бы некото­рых его оперативников.

По словам Кирилла, Эрик всегда прилетал в офис Ком­пании одним из первых, в районе семи утра. Сидя в глайде­ре, я жевал пирог с тунцом, время от времени поглядывая на купол его гаража. Без двадцати семь створки купола ше­вельнулись, я торопливо затолкал в рот остаток пирога и прильнул к биноклю.

Это и в самом деле был Эрик, я сразу узнал резкие черты его лица. Тем лучше...

Запустив двигатель, подождал, пока его глайдер наберет высоту, затем аккуратно поднял машину. В небе нескончае­мыми потоками неслись вереницы глайдеров, поэтому шансы Эрика заметить меня равнялись нулю.

Как я и ожидал, его глайдер — мощный бронированный «Тайфун» — опустился на крышу здания Компании. На этом моя миссия была выполнена, я перестроился на другой уро­вень и погнал машину домой.

Кирилл появился в начале двенадцатого. Едва войдя в ком­нату, взглянул на меня.

— Ну и как там поживает Эрик?

— Неплохо... У него черный представительский «Тайфун», адрес не изменился. К зданию Компании прилетел без трех минут семь.

— Как обычно... — Кирилл кивнул, затем сел в кресло. — Сэр Маркус тоже не изменил своим привычкам. Живет там же, на работу прибыл около десяти в сопровождении трех глай- деров охраны. Я попытался прослушать его переговоры, пока ничего не вышло. У них новые коды, взломать не удалось.

— А его дом? — спросил я. — Туда можно забраться, на­толкать «жучков»?

— Очень сложно. — Кирилл покачал головой. — Я бы зря не рисковал.

— А в чем сложности?

— У него нестандартные системы охраны.

Я уныло кивнул — все ясно. Нет ничего хуже нестандарт­ного оборудования. Можно пройти любые системы охраны, если ты знаешь, как они работают. Но когда на объекте уста­новлено нестандартное оборудование, лучше туда не соваться. Никогда не знаешь, как оно себя поведет, порой вообще не­понятно, на каком принципе работает. В общем, без крайней необходимости в такой дом лучше не лезть.

Послышался тихий свист садящегося глайдера, я взглянул на Кирилла. Для Алисы слишком рано.

Впрочем, это была она. Пройдя в комнату, она как-то стран­но на нас посмотрела, я заметил, что под курткой у нее что-то шевелится.

— Прохлаждаетесь? — спросила она с оттенком ехидства. — А у меня для вас подарок. — Ядовито улыбнувшись, Алиса рас­стегнула «молнию» куртки.

Зто было невозможно, и все-таки это было так. Щуря свои огромные желтые глаза, на нас смотрел Нельсон.

— Симпатичный котик, правда? — Слова Алисы по-преж- нему сочились ядом. — А уж какой умный...

— Где ты его взяла? — тихо спросил Кирилл.

— В доме у той дурочки, где же еще...

В голове у меня все перемешалось — я же сам посадил ее на корабль!

— Может, это другой кот? — спросил я с затаенной надеж­дой. — Просто похож?

— Ага, — сказала Алиса. — Там еще была клетка, очень похожая на ту, что ты вчера купил. И чемодан с тряпками, точь-в-точь как у Риты. Совпадение, не так ли?

Тебя никто не видел? — Голос Кирилла был даже тише обычного.

— Нет, — ответила Алиса уже без прежнего ехидства. — Я сидела в машине, гляжу, в саду у дома этот котяра гуляет. Сначала не поверила, думала, другой какой. Вышла посмот­реть, он шмыгнул в дом, там в двери для него дверца сделана. Я вскрыла дверь и зашла, увидела клетку и чемодан. Поймала кота и вернулась сюда.

В комнате стало совсем тихо, мне это очень не понравилось.

— Да посадил я ее на корабль, посадил! — сказал я, с тру­дом сдерживая голос. — Посадил и подождал, пока корабль взлетел.

— Какой это был корабль? — все так же тихо спросил Кирилл.

— Челнок... — Я осекся и замолчал. Мне было нечего до­бавить, все и так стало предельно ясно.

— Выходит, эта дурочка вернулась. — Алиса озвучила мои мысли. — Девять из десяти, что она уже в Компании. У нее кто-то был, я нашла окурок. А Рита не курит.

— Нам надо уходить отсюда. — Кирилл подвел итог наше­му разговору. — Блом и его люди могут появиться здесь в любую минуту.

Он был прав, мне оставалось лишь попрощаться со своим домом — вряд ли я смогу жить в нем дальше. Более того, у меня даже нет времени на то, чтобы вывезти милые моему сердцу вещи. Я уныло взглянул на венецианскую люстру, на развешенные по стенам картины. Впрочем, основная часть моих богатств находится в подземном бункере, и вряд ли кому уда­стся его найти. Тем не менее все это было очень неприятно.

— Мы уедем. — Я взглянул на Кирилла, потом перевел взгляд на Алису. — Но у меня есть маленькая просьба: помо­гите мне снять и спрятать люстру и эти картины. В конце концов, это достояние человечества.

На завтрак ей подали стандартную упаковку — никаких скидок на то, что с ней ребенок. Но жаловаться не приходи­лось: Рита хорошо понимала, что находится в полной власти своих тюремщиков.

Потом пришел Эрик, его глаза светились от удовольствия. В руках у него была коробка с игрушками, он с улыбкой по­ставил ее на пол, потом взглянул на Риту.

— Сделаем так: мы с вами побеседуем в соседнем номере, а малышка пусть пока поиграет. Договорились? — Он повер­нулся и вышел из комнаты.

Судя по всему, вопрос был чисто риторическим, ее согла­сия никто не спрашивал. Пришлось подчиниться.

— Я скоро приду, хорошо? — Рита с улыбкой взглянула на дочь, та молча кивнула. — И ничего не бойся... — Поцеловав Ольгу, Рита вышла из комнаты, Эрик тут же закрыл дверь. Рядом с ним были еще два охранника.

— Сюда... — Эрик зашел в соседнюю камеру, включил свет.

Когда Рита вошла, охранники закрыли дверь.

Располагайтесь... — Эрик сел на стул. Рите пришлось сесть на кровать, так как второго стула в комнате не было.

— Итак, — начал Эрик, — я вас слушаю...

— Что значит — слушаете? — Голос Риты слегка дрог­нул. — Это я вас слушаю. Вы увезли меня посреди ночи, вы и объясняйтесь.

Эрик улыбнулся.

— Ну вот что, милая, давай-ка сразу проясним ситуацию. Шансы на то, что ты отсюда выйдешь, у тебя минимальны. Строго говоря, их нет совсем, и вопрос стоит даже проще — что станет с твоей девчонкой. Мы обсудили с сэром Маркусом се судьбу, шеф предложил прикончить ее вместе с тобой — меньше проблем. Но я могу спасти ее, если ты мне все расска­жешь. Отдам в какой-нибудь приют, большего я для нее сде­лать не смогу. Поэтому выбирай — иЛи она умрет с тобой, или будет жить. Меня интересует, где находятся люди, сделавшие

тебе документы: И не говори, что ты не помнишь. Просто • подумай о своей дочери.

Рита молчала. Она ожидала, что ее будут пугать, будут уг­рожать смертью. Но все оказалось даже хуже. Этот человек не кричал, не бил ее — он просто объяснил, что собирается с ними сделать. Доходчиво объяснил, популярно. И все-таки оставался шанс, что он блефует. Не может у нормального че­ловека подняться рука на девочку.

— Я не говорю, что я не помню, — тихо сказала она. .-- Просто я не была у них дома.

— Не лги мне. — Эрик снова улыбнулся. — Они сделали тебе великолепные документы, на коленке такие не слепишь. Это минимум два часа работы, и то при наличии необходимого оборудования. Поэтому не пытайся меня обмануть.

Рита опустила голову. Да, она не знает этих людей, новедь они пытались спасти ее. Так как она может их предать?

— Мне надо подумать, — сказала она. — Пожалуйста.

— Нет, милая. — По губам Эрика вновь скользнула улыб­ка. — Я не могу ждать. Сейчас половина десятого. — Эрик взглянул на часы. — Если ты не скажешь мне все через пять минут, я для начала предложу своим ребятам развлечься с твоей малышкой. Не знаю, понравится ли это ей, но мои ребята на­верняка будут в восторге.

— Ах ты, мразь... Рита кинулась к Эрику, попыталась вцепиться ему в лицо. Впрочем, все это не произвело на него никакого впечатления — точный короткий удар в живот заста^ вил Риту согнуться и упасть на колени.

— Это было глупо, — сказал Эрик. — Рекомендую больше так не делать.

Перед глазами Риты плавали красные круги, она судорож­но пыталась вдохнуть — и не могла. С огромным трудом ей удалось восстановить дыхание, она отползла в сторону и при­жалась спиной к стене. Из глаз у нее текли слезы.

— Итак? — холодно осведомился Эрик. — Позвать моих ребят? У меня есть парочка подходящих, один из них даже отсидел лет шесть за подобное дельце. Уверен, он не откажет­ся развлечься с малюткой. 

Рита заплакала. Она не могла поверить, что люди способ­ны на такую мерзость.

— У тебя осталось две минуты, — напомнил Эрик. — Учти, и никогда не меняю своих решений.

— Я покажу... — прошептала Рита. — Это почти в центре города...

— Уже лучше, — прокомментировал ее слова Эрик. — Но если ты обманешь, твоей малышке не поздоровится. Пошли... — Он встал и стукнул в дверь камеры.

...Они долго шли по коридору, затем поднимались на лиф­те. Всю дорогу Рита молчала, молчал и Эрик. Они вышли на шестьдесят восьмом этаже, зашли в темную комнату с боль­шим настенным экраном. Эрик подошел к терминалу, кос­нулся клавиш, экран озарился светом. Затем на нем появился город с высоты птичьего полета.

— Это фотокарта города. — Эрик повернулся к Рите. — Покажи этот дом...

Рита медленно подошла к Эрику. Да, те люди спасли ее — хотели спасти. Но выбор стоит между ними и ее дочерью...

— Мне нужен центр. — Она взглянула на Эрика, тот снова коснулся клавиатуры. На экране появилась центральная часть города. Рассмотрев ее, Рита указал пальцем район. — Это где- то здесь...

— Хорошо, точнее... — Эрик увеличил разрешение карты. После некоторых колебаний Рита подошла к экрану.

— Кажется, этот... — Она указала пальцем на один из домов.

Эрик снова защелкал клавишами, карта дрогнула и на­клонилась, обретя перспективу. Теперь Рита знала точно — это тот дом.

— Это он, — подтвердила она. — Я помню вот эти деревья...

— Учти, если ты ошибешься...

— Это он, — твердо сказала Рита.

— Что ж, поверю на слово... — Эрик усмехнулся. — Похо­же, твоей малышке повезло. Пошли...

В коридоре их уже ждали охранники.

— Отведите ее в камеру... — бросил на ходу Эрик и быстро пошел к лифту.

На то, чтобы выяснить, кому именно принадлежит дом, у него ушло не более получаса. Отдав необходимые указания, он пошел в кабинет шефа.

— Это снова я... — Эрик прошел к столу, сэр Маркус под­нял глаза.

— Я слушаю...

— Мы вычислили одного из этой группы. — Эрик поло­жил на стол несколько фотографий. — Девчонка показала дом, Это Вик Самохвалов, профессиональный взломщик. Отсидел четыре месяца в прошлом году, за последнее время ни в чем криминальном не замечен.

— Ну так берите его... — Сэр Маркус нахмурился.

— Ребята уже выехали. — Эрик сжал зубы. От этого гада даже похвалы не дождешься.

— Тогда вы свободны... — Маркус снова уткнулся в бумаги.

Повернувшись, Эрик вышел, его душила злоба. Господи,

до чего они все ему надоели... Всегда приходится подстраи­ваться, терпеть выходки этого гада. Ведь все сделал — от Вейс­мана избавился, девчонку нашел, сейчас этого воришку при­везут. А где благодарность?

Эрик вернулся в свой кабинет, встал у окна и долго стоял, глядя на раскинувшийся далеко внизу город. Ничего, они его еще узнают. И обязательно за все заплатят...

К дому взломщика они подходили очень осторожно, по всем канонам военной науки. Два глайдера барражировали чуть поодаль на случай появления полиции, в этом случае они дол­жны были отвлечь ее на себя и увести в сторону. Несколько боевиков спрятались у окон, чтобы не дать взломщику сбе­жать, пятеро расположились у двери с оружием наперевес. В руках шестого был тяжелый гидравлический таран — приставив его к двери, боевик спустил курок, дверь вздрогнула и слетела с петель. Мгновение, и боевики ринулись внутрь... ;

Те, кто летал в это время над домом, потом часто вспоминали эти страшные секунды. Крыша дома неожиданно вспу­чилась, из-под нее рванулись к небу жаркие языки пламени, в воздухе закружились обломки. Спасать было некого, это стало ясно в первые же секунды. Не желая попадать в поле зрения полиции, остатки штурмового отряда поспешно покинули ме­сто взрыва.

Сообщение о гибели девяти человек из его группы застало Эрика в кабинете. Узнав о случившемся, он стал мрачнее тучи. Не должно было это случиться, по всем правилам не должно. Зачем мелкому жулику минировать дом? Ради чего? И как он, черт возьми, узнал о готовящемся захвате?

Вопросы, вопросы, одни вопросы... И хуже всего то, что снова придется объясняться с Маркусом. Шеф непременно вывозит его в дерьме, и правильно сделает. Недоработал, не­доглядел.

Он вышел из кабинета и тут же столкнулся с Роули. Судя по всему, советник сэра Маркуса только что побывал у шефа. И разумеется, уже все ему доложил — от этого лиса ничего не скроешь.

— Добрый день, Эрик, — радушно приветствовал его Роу­ли. — Говорят, у тебя неприятности?

— Переживу... — холодно ответил Эрик, отгер Роули в сто­рону и пошел к кабинету шефа, думая о том, что сегодня ему непременно нужно кого-нибудь убить.

Разговор с шефом оказался даже хуже, чем предполагал Эрик. Он вышел из кабинета Маркуса с побледневшим от яро­сти лицом, перед глазами плавали темные круги. Пройдя в спортзал, в течение получаса срывал злость на бессловесных манекенах, потом сел на скамейку в углу зала и закрыл глаза. Он часто и хрипло дышал, по лбу текли капли пота. Ничего, они еще поплатятся за это. Все поплатятся...

В комнату Риты он пришел сам, без охраны. Открыл за­мок, выволок вскочившую при его появлении Риту в коридор. Закрыв дверь, потащил ее в соседнюю камеру.

— Ты меня обманула, — холодно сказал он, прикрыв за собой дверь. — Я потерял девять человек...

Пленница задрожала.

— Но я сказала правду. — Она испуганно сложила руки на груди. — Я ведь показала вам дом...

— Дрянь... — Эрик ударил ее по лицу. Рита упала. Из носа у нее потекла кровь, девушка тихо заплакала. Схватив ее за волосы, Эрик одним рывком поднял пленницу на ноги. — Ктб были эти люди? — тихо спросил он, глядя девушке в глаза. — Сколько их было?

— Трое... — ответила Рита. — Двое мужчин... и женщина.

— Эти?! — Эрик сунул девушке в лицо фотографию, на ней были запечатленные видеокамерами Регистрационной па­латы мужчина и женщина.

— Да, они...

— Кто был третий? Каков он собой?

— Я не знаю... Высокий, светлые волосы... Трубку курит.л

Эрик вздрогнул, в груди у него все похолодело. Курит Трубг

ку? Да нет, не может быть... Он же сам тогда взорвал машину. . С того света не возвращаются.

— Я сейчас приду... — произнес он неожиданно хриплым голосом и вышел из камеры. Аккуратно закрыл дверь, прошел к лифту. Лицо Эрика было бледным и злым.

Он вернулся к пленнице через несколько минут, держа в руках фотографию. Сунул ее в лицо девушке.

— Этот?

Рита вгляделась в фотографию, потом уныло кивнула:

— Да. Это он...

Эрик скрипнул зубами и тихо выругался. Выходит, можно вернуться и с того света.

— Хорошо, — сказал он, пряча фотографию в карман. — Иди в свою камеру...

Проводив девушку в ее апартаменты, Эрик направился в свой кабинет, размышлял о том, что ему делать с этой дурой. Проще всего было отвести ее вниз и столкнуть в шахту, потом проделать то же самое с девчонкой. Или она еще может ему пригодиться? Теперь, когда не осталось сомнений в том, что Кирилл жив, в- этом была своя логика. Да, пусть пока посидит — мало ли что; Глядишь, еще что-нибудь вспомнит...

Эрик снова нахмурился — проклятие, надо опять идти к Маркусу. А интересно, как он воспримет новость о воскрес­шем покойнике?

* * *

Очередное появление Эрика заставило сэра Маркуса под­жать губы. Он не любил, когда его слишком часто беспокоили.

— Снова хорошие новости? — тихо спросил он, уголки его губ изогнулись в усмешке.

— Сэр, мы узнали, кто руководит этой группой... — Эрик замялся.

— И кто же? — с усмешкой спросил Маркус. — Очередной проходимец?

— Не совсем... Это Кирилл, сэр. Снегирев.

— Что? — Сэр Маркус вцепился побелевшими пальцами в край стола.

— Это правда, сэр, я сам сначала не поверил. Рита описала Кирилла — она видела его в том доме, у него была трубка. Я показал ей фотографию, она его опознала. Это он...

Маркус явно был взволнован. Давненько Эрику не прихо­дилось видеть шефа в таком возбуждении.

— Вот что, Эрик... — Сэр Маркус взглянул на собеседни­ка. — Этот человек нужен мне живым.

— Но, сэр, он ведь очень опасен...

— Вы слышите меня, Эрик? Он нужен мне живым и невре­димым, вы лично отвечаете за то, чтобы с его головы даже волос не упал. Найдите мне его, и я возьму вас с собой на Виолу.

Несколько секунд Эрик молчал, удивленно глядя на шефа. Воистину, никогда не знаешь, чего от него ждать.

— Да, сэр. Я все понял.

— Вы свободны, Эрик...

Повернувшись, Эрик вышел из кабинета. Его мысли пута­лись, он не знал, чем объяснить столь странное поведение шефа. Складывалось ощущение, что необъяснимое воскресе­ние Кирилла его обрадовало!

А впрочем, чему удивляться? Ведь так оно и было, шеф всегда ставил Кирилла на первое место — именно из-за этого предпочтения между ними и пробежала кошка. Да и сложнос­ти с шефом начались тогда же, после смерти Кирилла. Смер­ти, как теперь стало ясно, мнимой. И ведь как вывернулся, дьявол...

Мелькнула мысль — сначала смутная, потом она набрала вес, от нее уже нельзя было отмахнуться, Эрик даже замедлил шаг. А что, если Маркус хочет вернуть его в Компанию? Да, тогда они слегка поругались, но ведь с кем не бывает. А это значит... Это значит, что в случае возвращения Кирилл почти наверняка займет место шефа. И ему, Эрику, посулил теплое местечко на Виоле именно поэтому.

Эрик нахмурился. Да, на Виоле у него будут гораздо боль­шие полномочия, чем сейчас. Но Кирилл станет руководить земным филиалом и номинально займет гораздо более высо­кий пост. 

Так не должно быть, и этого никогда не будет. Привести его живым, чтобы волос не упал? Как бы не так... Эрик криво усмехнулся. Он убьет их всех — Кирилла, Роули, Маркуса. Дев­ку эту дрянную. Ее девчонку. Они все его ненавидят — что ж он отплатит им тем же.

Глядя на то, как взлетают к небесам бренные останки мое­го дома, я испытал смешанные чувства. Да, мне было жаль его, было жаль всего того, что я не успел спрятать в подземный бункер. И в то же время я впервые за последние годьг почувствовал себя свободным — теперь я хорошо понимал что именно дом связывал меня по рукам и ногам, именно он держал меня на привязи. Тепло, уют, комфорт, милые моему сердцу вещицы — все это ограничивало мою свободу. Можно любить вещи, можно наслаждаться их красотой, но нельзя ста­новиться их пленником. Хорошо, что я это все-таки понял,..

— Они работают все так же оперативно, — заявил Кирилл, глядя на поднимающиеся ввысь клубы дыма. — Боюсь, сегод­ня у Эрика будет не самый счастливый день.

— А что теперь будет с девушкой? — спросила Алиса, при* жимая к груди Нельсона. Глупый кот все время старался выры­ваться и залезть на приборную панель глайдера.

— Не знаю. — Кирилл пожал плечами. — Боюсь, что ее. уже нет в живых. С такими вещами они тоже никогда не тянут.

— А девочка? — Похоже, Алиса все еще не могла в это поверить. — Ты хочешь сказать, что они могут убить девочку?

—Да, Алиса. Именно это мне когда-то не понравилось. Я не против игры, но я не одобряю убийства.

— А как же эти? — Алиса кивнула в сторону чадящих об­ломков моего дома.

— Каждый получает то, что заслуживает. Они пришли туда с оружием, их никто не звал. К тому же я хорошо знаю, каких людей для себя набирает Эрик. Многих из них он повытаски­вал из камеры смертников... — Кирилл шевельнул ручкой уп­равления, глайдер стал плавно набирать высоту.

Через пятнадцать минут мы уже сидели в доме у Кирилла, я положил на стол кейс с деньгами и драгоценными камнями — все, что осталось от прежней жизни. Не считая, конечно, сумки с аппаратурой и набитого раритетами подземного бункера, но когда я теперь смогу до него добраться...

— И что нам теперь делать? — Я взглянул на Кирилла.

— Пока не знаю. О тебе они уже знают все, возможно, доб­рались и до меня. Рита видела меня без грима. В безопасности пока только Алиса. Возможно, тебе лучше всего уехать. — Он посмотрел на девушку.

— И пропустить самое интересное? — усмехнулась Алиса. — К тому же не думаю, что вы без меня справитесь.

— Ты нам действительно нужна, — согласился Кирилл. — Есть у меня кое-какие задумки, но все это слишком рискованно.

— Так не тяни, выкладывай. — Я открыл кейс, провел ру­кой по россыпи камней. — Может, дать сэру Маркусу взятку?

— Не думаю, что он согласится. — Кирилл не поддержал мою шутку. — У меня такой вопрос: ты сможешь обойти не­стандартные системы охраны?

— Дом Маркуса?

—Да. В здании Компании нам до него вообще не добраться.

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Думаю, смогу... А что надо сделать? Шлепнуть его?

— Нет. — Кирилл впервые за сегодняшний день улыбнул­ся. — Я придумал для него кое-что получше...

Предложенный Кириллом план и в самом деле был на гра­ни возможного — уж слишком многое в нем зависело от эле­ментарной удачи. И хотя Алиса не совсем была довольна от-

водимой ей этим планом ролью, мы, поразмыслив здраво, были * все же вынуждены с ним согласиться. Единственным недо­статком плана был острый дефицит времени, поэтому мы не­медленно приступили к работе.

Мне предстояло проникнуть в дом Маркуса — задача не только сложная, но и весьма опасная. Если бы меня поймали где-нибудь в музее, то это грозило бы мне только тюрьмой. В случае поимки у Маркуса мне было трудно рассчитывать наг столь благоприятный исход.

Мне никто не помогал, у Алисы и Кирилла была своя ра­бота. Труднее всего придется Кириллу, но мне хотелось верить, что он справится. В противном случае вся наша работ* теряла смысл.

Подходы к дому я осмотрел еще засветло, затем почти до часу ночи планировал операцию — никогда мне еще не приход дилось делать это в такой спешке. Утешало то, что у Кирилла нашлось все необходимое оборудование, да и из своего рано ушедшего в небьггие дома мне удалось-таки кое-что прихватить; Когда каминные часы пробили час ночи, я прошел в гараж и забрался в кабину глайдера. Меня провожал только Нельсон,! Кирилл и Алиса уже давно занимались своими делами.

Глайдер я опустил на задворках старой торговой базы, здесь ' было достаточно темно, чтобы мое прибытие осталось незаме­ченным. До виллы сэра Маркуса отсюда было рукой подать — забор, отмечавший границы его владений, начинался в каких-то трех сотнях метров. Помня указания Кирилла — он хорошо знал эту виллу, — я не стал брать штурмом напичканный электрони­кой забор, а пробрался во владения сэра Маркуса по старой во­досточной трубе. Прикрывавшая ее на выходе мощная стальная решетка мне ничуть не помешала, я просто срезал резаком замок и выбрался наружу — разумеется, разобравшись перед этим с не слишком сложной сигнализацией. Прикрыв решетку, бросил ' испорченный замок в глубь трубы, а на его место повесил такой же, Кирилл купил его сегодня днем. Ключ сунул под кромку трубы, он мне еще пригодится.

Итак, я на территории виллы. Очень мешает луна, но при- ходится терпеть. Благо хоть собак нет, сэр Маркус не выносит животных. Впрочем, людей тоже. Отрегулировав ночные очки, и осмотрелся вокруг в поисках разного рода хитроумных анти- иоровских штучек. Вот они, родимые, да как много — в инф­ракрасном режиме я отчетливо разглядел на фоне аккуратно подстриженного газона более светлые прямоугольники. Их было довольно много, настоящее минное поле. Судя по всему, под тонким слоем дерна располагались какие-то сигнальные устройства, их выдало наличие металлических деталей — на­гревшись за день, они теперь давали в инфракрасном диапазо­не ясно видимый след. Пришлось идти очень аккуратно, что­бы не наступить невзначай на одну из этих милых штучек.

Вот и вилла, где-то слышатся тихие приглушенные голоса. Это охранники, каждый из них должен охранять свою часть периметра. Но им скучно, да и кто может полезть сюда в эту чудесную лунную ночь? Именно поэтому они сидят на ска­мейке близ парадного входа и неторопливо беседуют, я вижу огонек сигареты — один из них курит. Что ж, если они там, то мне, разумеется, совсем в другую сторону. Неслышно скользя среди деревьев и чертовски колючих кустов — ума не прило­жу, зачем сажать такую гадость, я обхожу виллу слева. Здесь тень, лунный свет сюда не проникает, это мне только на руку. А вот, кстати, очень симпатичное окошко, оно жалобно смот­рит на меня и умоляет, чтобы я его открыл. Уж слишком на­стырно просит... — Присев, я внимательно его осматриваю, но не нахожу ничего подозрительного. Странно — не может быть, чтобы здесь не было какого-нибудь подвоха. Регулирую очки и снова в одном из режимов замечаю на бортике стены небольшие светлые пятнышки — как раз под окном. Если я туда полезу, то обязательно встану на этот бортик. Тут-то мне и придет конец...

Неплохо придумано, просто и надежно. Девять из десяти взломщиков на этом бы обязательно погорели. Но я — имен­но десятый, и меня так просто не проведешь. Уяснив, где на­ходятся злополучные светлые пятнышки, я выбираю безопас­ные участки бортика и аккуратно встаю на них.

Вот и окошко, вероятнее всего, это ванная комната. Про­веряю детектором створки окна, индикатор не реагирует. Очень хорошо — нахожу место врезки замка, сверлю тонкое отверс­тие. Сверло врезается в металл, я ввожу его примерно на сан­тиметр, потом вынимаю инструмент. Достаточно, теперь ввес- 4' ти туда вот этот штырек с двумя контактами. Не простой шты­рек, как и все в моем арсенале, — в его кончике находится крупинка взрывчатки. Касаюсь контактов штырька выводами «атомной» батарейки, слышу тихий щелчок. Готово — головка штырька раздалась, накрепко схватившись с механизмом зам« ка. Не замка даже, простой поворотной ручки. Накинув на внешнюю ребристую часть штырька накидной ключ, повора­чиваю штырек и легко открываю замок. Рассовав по карманам инструменты, открываю окно и лезу внутрь.

Это действительно ванная комната. Проверяю дверь — чисто. Осторожно выхожу в коридор, осматриваюсь, пытаясь понять, где именно нахожусь. Все верно, я на правильном пути, Медленно иду по коридору, ожидая новых сюрпризов. Стоп, что-то подозрительное. Почему между этими плитками на полу щель? Обычно щели забиваются пылью, й их не видно. Зна­чит, под этой плиткой очередная ловушка. Аккуратно обхожу ее, дом сэра Маркуса мне нравится все меньше и меньше.

Теперь направо — осторожно выглядываю из-за угла и в паре метров от себя вижу дверь кухни. Сюда-то мне и надо. Осторожно подхожу к двери, здесь все чисто. Вхожу внутрь и сразу останавливаюсь — на стене, прямо у меня над головой, инфракрасный датчик. Реагирует на тепло человеческого тела, рассчитан на тех воришек, что попробуют попасть в кухню через окно. Достав кусочек клейкой фольги, аккуратно заклеи­ваю окошко датчика. Готово, теперь можно без помех пройти внутрь. Правда, перед этим снова как следует все осматриваю, но ничего подозрительного больше не нахожу. Тем лучше...

По словам Кирилла, сэр Маркус очень любит кофе. И по утрам непременно выпивает чашечку, причем готовит его сам, никому не доверяя это священное таинство. Кофе у него вот в этом шкафчике — когда-то он угощал Кирилла, и тот это за­помнил. У Кирилла вообще феноменальная способность за­поминать такие вот ничего не значащие мелочи.

Кофе и в самом деле здесь — открыв дверцу, вижу не­сколько банок в глубине и одну, початую, с краю. Она, роди­мая... Достаю банку, осторожно открываю. Почти полная. А уж аромат... Втянув носом божественный запах, я закрываю

глаза. Изумительно. Заварить бы чашечку, да времени нет. Достав из кармашка пояса маленький пакетик с невзрачным серым порошком, высыпаю его в кофе, тщательно перемеши­ваю. Приятного аппетита, сэр Маркус!

Закрываю банку, ставлю ее обратно. Теперь закрыть стол — и можно идти. Ах да, не забыть снять фольгу с датчика. Ка­юсь, была у меня один раз такая оплошность. Разве уследишь за этими мелочіами...

Сейчас бы пойти назад, но сделано только полдела. Это как с дрессировщиком — ему мало того, что львы его слуша­ются, ему обязательно надо засунуть голову в пасть к самой большой зверюге. А я и не думал, что у меня есть мазохист­ские наклонности...

Нахожу лестницу, медленно поднимаюсь на второй этаж. Лестница деревянная, под старину — а может, и в самом деле старинная. С такими лестницами тоже глаз да глаз нужен, уж больно скрипучие. Именно поэтому я ступаю по краю ступе­нек, у самых перил, это почти всегда помогает избежать скри­па. Так и на этот раз, поднимаюсь почти беззвучно. И снова ищу неприятности, то бишь сюрпризы.

Они есть, в одном из режимов очки показывают густую сеть протянувшихся поперек коридора лучей. Настоящий ба­рьер, почти непроходимый. Почти — но не значит совсем.

Лучи выходят из левой стены и тянулся к правой, к располо­женным на ней приемным датчикам. Есть два корректных спо­соба преодоления такого барьера — путем отклонения лучей и путем подмены. Отклонение выполняется с помощью зеркаль­ных или призматических систем, их у меня с собой нет — больно громоздки, требуют долгой юстировки. Поэтому останавливаюсь на втором варианте, копаюсь в карманах. Где-то они у меня были... Вот они, родимые, — достаю пригоршню маленьких разно­цветных колпачков, кладу на пол. Из нарукавного кармана достаю анализатор спектра, осторожно подношу его к одному из лучей — так, чтобы не прервать его. Готово — смотрю на анализатор, затем удовлетворенно киваю. Ничего неожиданного. Подняв на лоб очки, слегка подсвечиваю фонариком, чтобы не ошибиться, — ага, подойдут вот эти, синенькие... Отбираю три

колпачка, остальные прячу в карман и снова стягиваю очки на глаза.

Остальное совсем просто — повернув колечко колпачка, включаю расположенный в нем источник света, его спектр почти совпадает со спектром выходящих из стены лучей. Ос-' торожно подношу колпачок к нижнему приемному датчику, накрываю его, крепко прижимаю к стене. Отпускаю, липкий край колпачка крепко держит его на стене. Так же поступаю с двумя следующими датчиками. Достаточно — ложусь на пол и аккуратно проползаю под верхними лучами. То, что я пересе­каю три нижних, уже не играет никакой роли. Приемным дат­чикам вполне хватает света от колпачков, и хитроумная элект­роника просто не замечает подмены.

Миновав датчики, встаю и уже спокойно иду к покоям сэра Маркуса. Еще издали слышу его храп, негодяи всегда от­личаются хорошим сном. Осторожно вхожу внутрь, здесь все чисто.

Сэр Маркус спал на большой двуспальной кровати. Жены у него уже давно не было, и это меня весьма устраивало — многие женщины спят очень чутко. Глядя на храпящего главу земного филиала Компании, я подумал о том, что у наемных убийц в чем-то очень схожая с моей работа — им ведь тоже надо подобраться к своей жертве. Будь я убийцей, сэра Мар­куса уже ничто бы не спасло. Но я не убийца — или, точнее, не совсем убийца. Поэтому вместо того, чтобы пристрелить, придушить или оглушить сэра Маркуса чем-нибудь тяжелым, я с беззвучным вздохом принимаюсь за свою работу.

Меня главным образом интересует шкаф с одеждой. Осто­рожно сдвигаю створку, смотрю на вереницу костюмов. Сэр Маркус весьма педантичен, для каждого случая у него свой кос­тюм. Но сейчас меня интересуют не костюмы, а галстуки. Их у сэра Маркуса десятка три, они висят семью отдельными группа­ми — по числу дней в неделе. Каждый день сэр Маркус надевает совершенно определенный галстук, еще никто не видел, чтобы он пришел в одном и том же галстуке два дня подряд. Что делать, у богатых свои причуды. И эти причуды добавляют мне работы. Или уменьшают? Завтра у нас четверг, значит, сэр Маркус наде­нет один из вот этих галстуков. Их четыре штуки, угадать, какой

именно он наденет, я не могу. Впрочем, и не собираюсь этого делать — достав приготовленные мне Кириллом «жучки», я по очереди включаю их и заталкиваю тонкие пластинки в узлы гал­стуков. Осматриваю проделанную работу и остаюсь весьма дово­лен. Теперь можно и идти — аккуратно закрываю шкаф и спо­койно выхожу из комнаты.

Дальше все проходит чисто и без проблем. Пробравшись под лучами, снимаю колпачки, потом спускаюсь вниз, осто­рожно прохожу в ванную. Выбираюсь через окно, встаю на безопасные пятачки. Закрываю окно, срезаю резаком высту­пающий кончик штырька — вытащить его целиком я не могу. Достаю из кармана кусочек светлой замазки и замазываю от­верстие в окне. Довольно неплохо — если не приглядываться специально, то заметить что-нибудь достаточно трудно. Что мне и нужно.

Охранники все еще сидят на скамейке, я даже позавидовал их работе. Сидят себе, прохлаждаются. Не то что я...

Осторожно возвращаюсь к трубе, открываю замок, отки­дываю решетку и вперед ногами забираюсь внутрь. Прикрыв решетку, просовываю руки сквозь прутья и закрываю замок, восстанавливаю систему сигнализации, затем вперед ногами, матерясь и чертыхаясь, ползу к выходу.

Наконец-то — выбравшись из трубы, приседаю и огляды­ваюсь — все спокойно. Ключ все еще у меня в руке, он мне не нужен, поэтому бросаю его в трубу и возвращаюсь к глайдеру. Завожу мотор, поднимаю машину в воздух. И наконец-то пе­ревожу дух...

Из дома Кирилл вылетел в половине седьмого вечера. Он был спокоен и собран, как и всегда перед трудным ответствен­ным делом. То, что он мог не вернуться, было чем-то второ­степенным.

Вытянувшееся к небу здание Компании было видно из любой части города. Но лететь непосредственно к зданию было бессмысленно, его там слишком хорошо знают. Внутрь, разу­меется, впустят, но шансов выбраться у него уже не будет. Именно поэтому Кирилл направйл глайдер к реке, к развали­нам древнего рудника.

Когда-то, несколько веков назад, а то и больше, здесь до-gt; бывали серебро. Теперь все заросло лесом, о былых работах напоминали разве что редкие груды камней да останки древ­них механизмов. Кое-где можно было заметить зияющие чер­ные провалы, напоминавшие о кипевшей здесь некогда рабо-1 те. Кирилла интересовал один из таких провалов — небольшой, густо поросший по краю травой, с торчащими из глубин ржа­выми конструкциями. Оглядевшись, Кирилл утвердительно кивнул — это именно то место.

Глайдер он закидал срезанными ветками — нельзя, чтобы его заметили. Проверив в последний раз снаряжение, прице­пил крюк поясной лебедки к торчащей из жерла провала же­лезяке, отпустил тормоз и медленно поплыл в глубину.

На глубине ста двадцати метров его ноги коснулись дна. Пе­реключив ночные очки в нужный режим, Кирилл осмотрелся.— все в порядке, за прошедшие годы здесь ничего не изменилось. Сняв с лебедки катушку со струной, положил ее на землю, потом взглянул на часы — четверть восьмого вечера.

Дорогу он помнил наизусть — около четырех километров по узким извилистым тоннелям. Чтобы пройти это расстояние наверху, нужно меньше часа. Здесь, под землей, на это уходит в три раза больше времени. Но он не жаловался, другим путем к зданию Компании не подобраться.

Об этом потайном ходе в Компании знали лишь несколь­ко человек, он был предназначен на тот случай, если в резуль­тате военных или иных действий другие пути эвакуации будут отрезаны. Руководители Компании и ее филиалов всегда тре­петно относились к своей безопасности.

Пробираясь узкими коридорами, Кирилл думал о том, уда­стся ли Вику пробраться в дом Маркуса. Да, Вик опытный человек, но от сэра Маркуса можно ожидать любой гадости.

Примерно через сорок минут он увидел на протянувшемся поперек тоннеля полусгнившем бревне знакомые таблички: «Внимание, метан, опасность взрыва!», «Осторожно, опасность обвала!» Никакого метана здесь не было, да и опасности обва­ла не существовало, эти таблички повесили на всякий случай, чтобы отпугнуть любопытных. Впрочем, вряд ли это могло кого- нибудь реально испугать, поэтому в сотне метров за табличка­ми начиналось минное поле.

Особых проблем для Кирилла оно не представляло. Для того чтобы миновать его, достаточно было идти вдоль левой стены — даже там, где идти было очень неудобно. Миновав минное поле, Кирилл ускорил шаг, время от времени погля­дывая на часы, — надо торопиться.

Было почти десять, когда он достиг нужной ему развилки. И если основная дорога вела вправо и вверх, ему придется пойти влево. Основной путь для него закрыт — там стоят ви­деокамеры, отключить которые в его ситуации невозможно. Замкнутый круг: чтобы отключить видеокамеру, надо добрать­ся до ее провода. Чтобы добраться до провода, надо отклю­чить видеокамеру, иначе тебя заметят. Но там, где нет прямо­го пути, обычно есть обходной...

Когда-то он сам нашел эту дорогу, его всегда интересова­ли способы попасть туда, куда теоретически попасть невоз­можно. Со временем это хобби превратилось в профессию.

Этот отрезок пути был гораздо труднее, два раза Кириллу приходилось протискиваться через узкие расщелины. Прошло почти полчаса, прежде чем ему наконец-то удалось выбраться к шахте:

Ему не хотелось смотреть вниз — там, в сотне метров от него, лежали тела тех, кто так или иначе не угодил Компании. Их былб несколько десятков человек, они и стали той каплей, что переполнила некогда чашу его терпения. Узнав об этих лю­дях, он как по нотам разыграл свою смерть и исчез, справедливо полагая, что от Компании лучше держаться подальше. Не полу­чилось — то, чего ты боишься, всегда тебя находит.

Стоя на узком каменном выступе, Кирилл посмотрел вверх. Когда-то он дошел именно до этой точки, ему не было надоб­ности карабкаться вверх. Теперь этот час настал — проверив детали альпинистской подвески, он достал специальный пис­толет с бесшумными патронами и вколотил в стену первый дюбель — или крюк, как называют их альпинисты. Этот пис­толет ему дал Вик, здесь он оказался как нельзя кстати. Выки­нув гильзу, вставил новый патрон. Выстрел — и второй крюк прочно засел в стене.

Ему предстояло преодолеть порядка семидесяти метрову Жалкие семьдесят метров, но именно они стали самыми труд­ными. Израсходовав почти сотню патронов, он вылез из шах­ты, чувствуя, что вот-вот упадет от усталости.

Пришлось сделать небольшой привал. Сев на пол, Кирилл прижался спиной к стене и почти двадцать минут отдыхай, чувствуя, как постепенно возвращается к нему жизнь. Увы, он никогда не был особенно силен в альпинизме, и теперь это сказывалось.

Часы показывали Тридцать шесть минут первого. Выходит, на то, чтобы добраться сюда, он потратил больше пяти часов. Надо торопиться...

Отсюда до входа в подземную часть здания Компании было не больше сотни метров. Шагая по коридору, Кирилл думал 6 том, что Вик, вероятно, сейчас уже в доме Маркуса. Остается только пожелать ему удачи.

Вот и заветная дверь. Тяжелая, из толстой броневой стали, без всякой сигнализации. В ней просто не было смысла — труд? но предположить, что кто-нибудь может пройти незамеченным мимо бдительных объективов видеокамер. У Кирилла не было ключа, поэтому он достал резак и просто вырезал часть двери вместе с замком. Вероятность того, что его кто-то услышит, ми^ нимальна — ночь, все давно разъехались по домам, охрана рас­положена только у входа на этот уровень. Тюремный уровень; как его называл сэр Маркус. Большинство из тех, кто сюда попа­дал, заканчивали свою жизнь на дне шахты.

Открыв дверь, Кирилл прислушался. Тихо, никого нет, как и должно быть. Осторожно поднявшись по каменным ступе­ням, Кирилл выключил очки и выглянул в коридор.

Здесь было светло, горели лампы дежурного освещения. Кирилл взглянул на двери камер — в какой из них Рита? Если она вообще еще здесь, а не на дне шахты...

Камер было ровно десять, сэр Маркус любил порядок и круглые цифры. Подойдя к первой, Кирилл приоткрыл зас­лонку глазка наблюдения — камера была пуста. То же было ц во второй, и в третьей. В четвертой спал какой-то человек подумав, Кирилл пошел дальше. Да, возможно, это еще один иленник. Но он пришел не за ним и не имеет права нарушать клан.

Риту он нашел в одной из последних камер. Укрывшись одеялом, она спала, прижав к себе девочку. Еще живы... Ки­рилл облегченно вздохнул, достал резак и стал аккуратно вы­резать замок. Ключа от этой двери у него тоже не было, к тому же так было быстрее, нежели орудовать отмычками.

Работа резака никогда не бывает бесшумной — чем мощ­нее резак, тем сильнее его гул, тем громче шипит струя плаз­мы. Когда Кирилл наконец-то смог открыть дверь, Рита уже не спала. Она стояла в дальнем углу камеры, прижав к себе дочь, в глазах ее были страх и непонимание.

— Прошу прощения за то, что нарушил ваш сон, — тихо сказал Кирилл. — Если у вас есть желание выбраться отсюда, то нам надо поторопиться.

— Вы... — тихо произнесла Рита. Судя по всему, она его наконец-то узнала. — Это снова вы...

— Это снова я, — согласился Кирилл. — И еще раз сове­тую вам поторопиться... — Он взял девочку на руки и вышел из камеры, Рита послушно пошла следом.

Спустившись по ступенькам к двери, Кирилл остановил­ся, опустил Ольгу на пол. Сняв с пояса два комплекта ночных очков, настроил их, протянул одни Рите.

— Держите...

Вторые помог надеть девочке, пришлось до минимума за­тянуть их крепления. Ничего, не слетят. Снова подхватив де­вочку на руки, Кирилл открыл дверь и вошел в подземелье.

Дойдя до шахты, он остановился, передал Ольгу матери. Достав пистолет Вика, вбил в пол сразу три крюка, вынул но­вую катушку со струной, продел ее карабин через два крюка и прицепил к третьему. Теперь выдержит — подцепив катушку к приводу лебедки, протянул Рите скомканную подвеску.

— Надень...

Судя по всему, девушка не знала, что это, пришлось по­мочь ей нацепить амуницию, при этом Кирилл чувствовал себя несколько неуютно, застегивая на груди девушки замок под­вески.

Для Ольги у него подвески не было, пришлось просто обвязать ее куском шнура. Ничего, не упадет, Кирилл был более чем уверен, что Рита не выпустит дочь из рук. А если Что, шнур удержит. Подцепив подвеску Риты к струне, крепко закрепил концы шнура.

Девушка со страхом смотрела на эти приготовления, она' уже поняла, что сейчас ей придется спуститься в этот мрач­ный темный колодец. Но больше всего ее беспокоило, что спускаться они будут на этой тоненькой проволочке.

— А она не оборвется? — спросила Рита с затаенным страхом.

— Нет, — твердо ответил Кирилл. — Она может выдержать до пяти тонн груза. Держи дочь... — Он шагнул к краю шахты, еще не представляя, как именно начнет спуск — уж очень это было неудобно. Будь он один, никаких проблем бы не было, но их теперь трое...

Пришлось прибегнуть к помощи Риты.

— Смотри... — Кирилл развернулся спиной к шахте, заста­вил повернуться Риту. — Встань на колени, как я... Ложись на. живот. Теперь опусти ноги... Хорошо, держись за край, я сей-? час натяну струну... Не бойся, я держу Ольгу... Повисни нй струне... Теперь сползай вниз... Хорошо, мы спускаемся... Все нормально...

Он оперся ногами о стену, подтянул девочку чуть повыше; помогая Рите поудобнее обхватить ее. Было видно, что Рите очень страшно.

— Все в порядке, едем вниз, — произнес он намеренно' бодрым голосом, коснулся ручек управления лебедкой и плав­но заскользил вниз, отталкиваясь ногами от стены. И хотя спускаться с пассажирами было очень неудобно, все же спуск для него оказался значительно легче подъема.

Вот и провал в стене, им сюда. Несколько раз оттолкнуй- шись ногами, Кирилл набрал инерцию, слегка отпустил тор­моз и плавно влетел в пролом. Тут же отпустил тормоз полно^ стыо, с трудом удержался на ногах, подхватил Риту.

— Все, все, мы на месте... Все нормально.

Ольга крепко вцепилась в мать, ей было очень страшнб. Отцепив струну, Кирилл бросил ненужную теперь катушку* потом остановил Риту, начавшую снимать ремни подвески.

— Подожди, нам еще надо будет подняться. Не бойся, это будет совсем просто. А теперь иди за мной, здесь метров три­ста плохой дороги, потом будет легче...

К его удивлению, подземелье не оказало на Риту и ее дочь заметного воздействия — возможно, в этом были виноваты ноч­ные очки, а может, после того спуска им уже не приходилось бояться. Как бы то ни было, самый трудный отрезок пути они прошли на удивление быстро — выбравшись к знакомой развил­ке, Кирилл облегченно вздохнул. Все, теперь уже просто...

— Часа два пути, и мы выберемся... — Он взглянул на Риту и улыбнулся. — Да нет, здесь уже ничего сложного, дорога хорошая. Иди сюда... — Он взял девочку на руки. — За мной...

Дорога отняла немного больше времени, чем он думал, каждые полчаса приходилось делать привал — Рита уставала, да и ему было довольно неудобно идти с девочкой на руках. Он боялся, как Рита воспримет сведения о минном поле, но все обошлось. Девушка просто шла за ним след в след, пока мины не остались позади. Короткий отдых у табличек с гроз­ными предупреждениями — и снова в путь...

Когда они дошли до выхода, Рита уже совсем устала. Ни­чего, сейчас все кончится... Кирилл поднял с пола катушку с уходящей вверх струной, прицепил ее к приводу лебедки. По­мог закрепить подвеску Риты и шнур девочки. Убедившись, что все в порядке, сдвинул рычажок управления. Тихо зажуж­жал привод, струна натянулась и плавно увлекла их вверх.

Близился рассвет, небо на востоке уже посветлело. Ки­рилл взглянул на часы — четверть шестого. Быстро отстегнув подвеску, срезал ножом шнур у Ольги, помог снять подвеску Рите. Потом раскидал ветки с глайдера, открыл дверь.

— Быстрее... — Он взглянул на Риту и девочку, еще не веря, что у него все получилось. Подождав, пока дамы забе­рутся в салон, закрыл двери и поднял машину в воздух.

Главной проблемой для Алисы оказалась нехватка време­ни — корабль был нужен им к утру. Поэтому ни о какой про­работке операции не могло быть и речи, надо было просто пойти и угнать корабль. Она не решилась угнать что-нибудь с главного городского космодрома, это было слишком сложно, поэтому стала искать нечто более подходящее. В округе было еще три частных космодрома, в конце концов Алиса остано­вила свой выбор на одном из них ввиду его весьма слабой охраны. Из подходящих кораблей она выделила четыре: два небольших транспорта, маленький почтовый корабль и чью- то частную яхту — так на морской манер называли небольшие комфортабельные корабли. Сначала она остановила свой вы­бор на яхте, уж очень ей понравилось это изящное суденышко. Но угнать яхту было труднее, могли возникнуть осложне­ния. Будь это в другой ситуации, она бы рискнула. Но сейчас вздохнув, все же остановилась на почтовом корабле. Просто хорошо представляла, что ей скажет Кирилл, увидев яхту. Ос­новную часть слов он, конечно, опустит, но и высказанного будет вполне достаточно. Рассчитывать после этого на то, что он захочет работать с ней и дальше, не приходилось.

Что ж, почтовый — значит почтовый. В конце концов,, красота и комфорт для них сейчас далеко не главное. Теперь- надо решить, как этот корабль угнать...

Охрана космодрома и в самом деле была очень плохой,і периметр был просто огорожен бетонным забором с кольцами: колючей проволоки поверху. Судя ПО всему, сохранность КОраблей возлагалась на самих владельцев.

Подлететь к кораблю на глайдере она не рискнула, это было бы слишком нахально. Поэтому поступила проще — дож­давшись темноты, облачилась в костюм ремонтника, взяла с собой сумку с инструментами, изготовленное Виком удосто­верение. Выбралась из глайдера и спокойным шагом направилась к пропускному пункту.

Охранников было двое, они сидели за столом и играли в карты. Увидев Алису, один из них, кудрявый улыбчивый па­рень, удивленно присвистнул.

— Вот это да... Куда идешь, красавица?

Алиса небрежным жестом достала и бросила на стойку удо­стоверение.

— Привет, мальчики... Триста двенадцатый у вас стоит?

— У нас... — Кудрявый парень взглянул на удостоверение, потом вернул его Алисе. — А в чем дело?

— Неполадки с проводкой... — Алиса спрятала удостове­рение. — Где этот кретин?

— А шут его знает, — отозвался второй охранник.

—Что за идиот... — проворчала Алиса. — Придет, скажете, что я уже там... — Она небрежно поправила сумку и уверенно прошла к выходу, спиной чувствуя взгляды охранников.

Уже выйдя на освещенную прожекторами территорию кос­модрома, услышала сзади торопливые шаги.

— Я покажу, — догнал ее кудрявый охранник, г— А то не найдешь...

Это было неприятно, но отказ мог вызвать подозрения.

— Спасибо, — улыбнулась Алиса. — Как тебя звать, куд­рявый?

— Алеша... — обрадовался охранник. — А тебя Эльвира, я знаю.

— Ну еще бы, прочитал в документах. — Алиса снова улыб­нулась. — Давно здесь работаешь?

— Второй год, но скоро брошу. Меня берут на «Оттаву», в ремонтную бригаду.

— Поздравляю. Выходит, мы коллеги? — Алиса взглянула на охранника.

— Да... — Охранник радостно улыбнулся. — Я могу по­мочь тебе.

— Разве что если очень хочешь... — Взгляд Алисы был весьма многообещающим, собеседник расцвел еще больше. — А напарник тебя не хватится?

— Да нет, что ты... — Охранник снял с пояса рацию. — Ник, я задержусь немного, хорошо?

— Хорошо... — отозвалась рация голосом второго охран­ника. — Она что, уже согласилась?

— Я с тобой потом поговорю... — Охранник торопливо выключил рацию, на лице его мелькнула ухмылка.

— Веселый у тебя друг... — сказала Алиса. — Далеко еще?

—Да почти пришли.... — Охранник указал рукой на стояв­ший неподалеку от грузовика почтовый корабль.

— Вижу... Может, я сама справдюсь?

— Но ведь вдвоем веселее? — с явным подтекстом произ­нес охранник. Алиса пожала плечами. Блажен, кто верует.

Около корабля она остановилась, внимательно осмотре­лась — никого рядом не было. Вскрывать дверь в присутствии охранника ей не хотелось, пришлось пойти на крайние меры.

— А ты симпатичный... — Она поставила сумку на сту­пеньку трапа, подошла к охраннику. Провела рукой по его кудрявым волосам, призывно улыбнулась. И когда охранник совсем обалдел от свалившегося на него счастья, с силой под­дела его коленом...

Остальное было уже проще. Оттащив охранника в сторону, она заставила его обхватить носовую опору соседнего корабля и застегнула на запястьях неудачливого кавалера наручники. По­том отхватила ножом кусок от его штанины и соорудила импро­визированный кляп. Охранник лишь мычал, в его глазах чита­лись боль и непонимание.

— Извини, милый... — Алиса послала ему воздушный по- целуй. — Ничего у нас с тобой не выйдет.

Подойдя к трапу почтового корабля, она взяла сумку, под­нялась к люку. Достав дешифратор, прикрепила клеммы и че­рез пару минут уже знала правильный код. Набрав цифры на наборной панели, откинула люк и вошла внутрь.

В пилотской кабине горел лишь дежурный свет, этого было вполне достаточно. Усевшись в пилотское кресло, Алиса не спеша пристегнула ремни, затем активировала пульт. Убедив­шись, что все в порядке, убрала трап, запустила двигатель. И хотя на кораблях она летала всего два раза в жизни, ей без труда удалось поднять триста двенадцатый борт в воздух. Да, это была не яхта, а всего лишь жалкий почтовый кораблик. Но и этого было более чем достаточно.

То, что мне удалось натолкать яда в кофе Маркуса и «жуч­ков» в его галстук, было здорово, свою задачу я выполнил. Остальное зависело от Кирилла и Алисы. По плану, выполнив свою часть работы, я должен был встретить Алису на кладби­ще кораблей. Именно поэтому я и отправился туда, как толь­ко выбрался из дома Маркуса.

Кладбище кораблей находилось километрах в семидесяти от города, здесь ржавели останки первых поколений кораб­лей. Набрав высоту, я занял положенный для этого направле­ния коридор и до отказа выжал газ.

Семьдесят километров при такой скорости — дело несколь­ких минут, поэтому вскоре я сбросил газ и снизился до ста метров, внимательно всматриваясь в показания локатора. Ме­сто, где должна меня ждать Алиса, находилось на западной окраине кладбища, ориентиром служило хвостовое оперение огромного древнего транспорта. Вот оно, вытянулось вверх метров на восемьдесят. А рядом какой-то маленький корабль, вчера его здесь не было.

Плавно опускаю глайдер рядом с неизвестным кораблем, туг же из темноты появляется Алиса. Похоже, все нормально.

— Задерживаешься, — проворчала Алиса, забравшись в салон. — Который час уже тебя жду. Как там с Маркусом?

— А что ему сделается — спит, как младенец.

— Все получилось?

— Разумеется. Ты же знаешь, если я за что берусь...

— Все, все, ясно... — скривилась Алиса. — Нашел чем хва­статься. Совершенно пустяковое дело.

— Пустяковое?! Да ты бы видела, какие штуки он там на­ставил! Капканы, электрошокеры, волчьи ямы, электронные снайперы. Собак карфагских штук десять. Да я едва ноги унес!

— Врешь ты все... — засмеялась Алиса. — По роже твоей хитрой вижу, что врешь.

Выдержать ее пронзительный взгляд было невозможно, поэтому я пожал плечами и сосредоточился на управлении, не желая спорить с вредной бабой. Подняв глайдер, набрал нуж­ную высоту и погнал машину к дому Кирилла.

Самого Кирилла еще не было, встречал нас лишь верный Нельсон. Едва я открыл дверь, он запрыгнул в глайдер и вни­мательно все осмотрел, потом взглянул на меня и жалобно мяукнул.

— Ну нету их, Нельсон, нету... — Я погладил кота, потом взял его на руки и вылез из машины. — Пошли, я тебе по­жрать чего-нибудь дам.

Впрочем, от еды кот отказался. Вырвавшись из рук гла­дившей его Алисы, он снова убежал в гараж.

Я лег на диван, взглянул на часы — начало пятого. Можно было поспать, но сон не шел. Трудно было бы заснуть, зная* что Кирилл сейчас в здании Компании. Впрочем, если все прошло гладко, то сейчас он уже должен возвращаться. По крайней мере мне очень хотелось в это верить.

— У него получится? — В глазах Алисы была тревога. Судя по всему, она думала о том же.

— Обязательно. Он же там все наизусть знает.

Возможно, мой голос и звучал уверенно, но в душе я по­нимал, что Кириллу выпала самая трудная часть задания.

— Будем надеяться... — тихо сказала Алиса.

...Было тридцать пять минут шестого, когда наконец-то послышался свист глайдера, я подскочил с дивана — кажется, я все же задремал. Встрепенулась и Алиса, все это время она дремала в кресле.

Пока глайдер приземлялся, Нельсон нетерпеливо крутил­ся под ногами, щуря желтые глаза под ярким светом посадоч­ных огней. Вот опоры машины коснулись земли, глайдер слегка просел — даже по этой мелочи можно было понять, что Ки­рилл в салоне не один. Стих шум двигателя, в салоне зажегся свет. Открылась дверь, я облегченно вздохнул...

—- Нельсон... — Рита обняла бросившегося к ней кота, в глазах ее появились слезы. — Оля, это же Нельсон...

— Нелька... — Девочка взяла кота из рук матери, поцело­вала в усатую мордочку, крепко прижала к груди. — Хороший Нелька, красивый...

— Откуда он у вас? — тихо спросила Рита.

— Вообще-то вас спас именно Нельсон. — Кирилл закрыл дверь машины. — Алиса нашла его в вашем доме.

— Да, я понимаю... — Рита кивнула. — Простите, что так получилось. Я не смогла уехать. Просто не поверила в то, что все это правда.

— Но теперь веришь? — Я с усмешкой взглянул на девуш­ку, ко мне снова вернулось хорошее настроение. Господи, да у нас же все получилось!

— Теперь да... — Рита снова кивнула. — Теперь верю.

— Вам надо отдохнуть, — сказала Алиса. — А у нас еще есть дела.

— Да, нам еще надо кое-что закончить, — согласился Ки­рилл. — Еду найдете на кухне, ванная за стеной в коридоре. В общем, разберетесь... Кстати, как у вас дела? — Кирилл взгля­нул на меня, потом на Алису.

— А что у нас, — ответил я. — У нас все нормально.

Сэр Маркус был бледен и зол. Заложив руки за спину, он мерил комнату большими шагами, его губы беззвучно шеве­лились. Наконец он остановился и снова взглянул на Эрика.

— Вы меня удивляете, Эрик. Это же уму непостижимо — забраться сюда ночью, увести девушку. А где же охрана, за что я плачу вам деньги? За что, если любой болван может ходить здесь, как у себя дома?

— Сэр, это был Кирилл, я уверен в этом. Только он знал о подземном ходе, только он мог найти обходной тоннель.

— Да какая разница, кто это был?! Факт в том, что у вас увели девушку, она знает координаты месторождения. Что мне теперь скажет начальство? Что будет, если вся эта история выплывет наружу? — Сэр Маркус тяжело оперся о край стола, слегка ослабил галстук. — Нельзя этого допустить, Эрик. Нельзя...

Сэр Маркус пошатнулся, Эрик встревоженно взглянул на шефа.

— Вам плохо? — Он быстро подошел к шефу, помог ему сесть в кресло.

— Жарко здесь очень... Душно... — Сэр Маркус расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, потом прижал ладонь к сердцу. — Больно...

— Не двигайтесь, я вызову врача... — Эрик схватил лин­ком, набрал номер. — Клиника? Сердечный приступ... Да, очень плохо... Здание Компании, стоянка на крыше... Роджер Мар­кус, директор... Да, сам Маркус... Мы вынесем его... Да знаю, что аккуратно...

Эрик положил трубку линкома, взглянул на шефа.

— Я вызвал медиков, они сейчас будут... — Он вышел из кабинета, было слышно, как Эрик отдает какие-то распоря­жения. Через минуту в кабинет вошли два охранника с но­силками. Бережно уложив сэра Маркуса, они понесли его к. лифту.

Когда Маркуса подняли на крышу здания, оранжевый глай­дер медиков уже ждал их. '

— Быстрее... — Высокий врач в халате и с повязкой на лице помог погрузить носилки в салон, потом взглянул на Эрика. — Вы с нами?

— Да... — Эрик взмахом приказал охранникам следовать! за ними, потом быстро забрался в салон, медицинский глай- , дер тут же взмыл в воздух. Сэр Маркус тихо стонал, его лицо покрылось каплями пота.

— Давно он так? — спросила сидевшая в салоне симпатич­ная медсестра, взглянув на Эрика.

— Минут пять — семь, не больше. Перенервничал, наверное.

— Ничего, мы его починим... Врач достал инъектор, наполнил его из ампулы с синеватой жидкостью. — Эльза, « проверь давление... А вы, пожалуйста, подержите его за плечи.

Эрик послушно прижал сэра Маркуса к носилкам, врач поднял инъектор. Потом быстро приложил его к шее Эрика и нажал спуск...

Резкая боль, Эрик отшатнулся в сторону, потом мгновен­но нанес врачу точный и сильный удар. Попытался нанести — к его удивлению, врач ловко ушел от удара, потом Эрика кач­нуло, по телу пробежала дрожь. Попытался снова дотянуться до врага, застонал и завалился набок.

Это было странное, удивительное чувство: все слышать, все видеть — и не иметь возможности шевельнуться. Отложив инъектор, врач аккуратно уложил Эрика рядом с Маркусом, потом снял с лица повязку.

Это был Кирилл, Эрик застонал в бессильной ярости — ну как же он не узнал его. О, если бы он мог до него дотянуться...

— Надо откачать Маркуса, — сказала медсестра. Впрочем, медсестра ли? Наверняка это была та самая девка, что прихо­дила к Вейсману. Ну да — а тот, что сидит в кресле пилота, наверняка тот самый взломщик. Вся троица в сборе.

— Конечно... — Достав простой шприц, Кирилл сделал сэру Маркусу укол. — Сейчас оклемается.

— Охрана не отстает. — Пилот взглянул на Кирилла. — Три глайдера.

В душе Эрика снова вспыхнула надежда. Ну да, все пра­вильно, он же приказал им следовать за ними. Они наверняка заметят неладное и помогут...

— Ничего, все нормально... — спокойно ответил Кирилл. — Садись прямо под эстакаду, потом немного подай вперед. Им туда нельзя

— Попробую. — Пилот пожал плечами.

Эрик опять начал нервничать — похоже, у этих гадов был какой-то план.

Рядом застонал сэр Маркус. Открыв глаза, он несколько секунд недоуменно смотрел на склонившегося над ним Ки­рилла.

— Кирилл? — тихо прошептал он, попытавшись поднять­ся. — Где я?

-Г- Тише, Роджер, тише... — Кирилл легонько толкнул его назад. — Не суетись.

Сэр Маркус повернул голову, взглянул на Эрика.

— Что с ним?

— С ним? Ничего страшного. Временный паралич.

— Ясно... — Маркус поджал губы. — А что было со мной?

— Так, небольшая добавка к твоему кофе. Не беспокойся, все уже прошло.

— Ты... убьешь меня?

— Да что ты, Роджер. Я никогда никого не убиваю. Разве ты забыл?

— Не убиваешь? А как же Снапс? — Сэр Маркус вымученно усмехнулся.

— Это исключение. — Кирилл пожал плечами. — У него был пистолет, он не оставил мне выбора.

— Тогда зачем я тебе?

— Об этом потом... — Кирилл взглянул на пилота. —- Не суетись, Вик, не суетись... Плавненько, аккуратно... Выключи мигалку.

— Где мы? — снова спросил Маркус.

— Рядом с клиникой. Думаю, Роджер, ты не будешь возра­жать, если я сделаю тебе небольшой укол? — Кирилл поднес к шее Маркуса инъектор и нажал на спуск. Дернувшись, Мар­кус захрипел и затих, лишь глаза его продолжали со страхом следить за происходящим. х

— Они отстали, — сообщил пилот. — Садятся у главного входа.

— Хорошо, теперь медленно поверни налево. Медленно, не спеши... Все, теперь жми.

Глайдер задрал нос и начал быстро набирать скорость. Эрик молча выругался — все правильно, эти идиоты купились. Сей­час поднимутся в здание и будут ждать, пока Маркуса прине­сут в палату. Господи, ну нельзя же быть такими тупыми...

Глайдер ощутимо потряхивало, это свидетельствовало о высокой скорости. Ничего, еще не все потеряно — Эрик мол­ча считал секунды, пытаясь примерно определить пройденное расстояние. Солнце было справа и чуть впереди — значит они летят примерно на восток, чуть ближе к северу...

Спустя семь минут глайдер пошел на снижение, затем мягко коснулся земли. Когда Эрика вынесли из машины, он уже знал, где они находятся, — это кладбище кораблей. Отличное мес­то, чтобы держать пленников.

Он понял, что ошибся, когда увидел невзрачный, но вполне современный почтовый корабль. Эрика занесли по трапу и положили на пол в маленьком отсеке, потом рядом опустили сэра Маркуса. Похоже, им предстоит небольшой перелет...

Эрик закрыл глаза — ничего, еще не все потеряно. Он обязательно выкрутится, и тогда они у него попляшут. О, это будет забавно. Он не убьет их сразу — нет, они пройдут у него все круги ада. Они узнают, что такое настоящая боль, что та­кое настоящие мучения. Они будут молить его о смерти, будут просить, чтобы он сжалился и оборвал их страдания...

Из горла Эрика вырвалось рычание, лицо покраснело от натуги. Титаническим усилием воли он попытался преодолеть сковавший его паралич. Бесполезно...

Пол под ним задрожал — судя по всему, корабль пошел на взлет. Эрик не знал, куда они летят. Но одно он знал точно — его враги сделали огромную ошибку, оставив его в живых.

* * #9830;

— Могу я задать вопрос? — Эрик хмуро взглянул на Ки­рилла. — Как ты узнал, что я вызвал медиков? У нас же защи­щенные линии, их нельзя прослушать.

— Нельзя, — согласился Кирилл. — Но если ты покопаешь­ся в галстуке Роджера, то найдешь там кое-что интересное.

Оба пленника были прикованы наручниками к мощной металлической переборке. Услышав слова Кирилла, сэр Мар­кус торопливо снял свободной рукой галстук, зубами развязал узел. На пол выпал маленький серый диск.

— Понятно... — пробормотал Эрик, было ввдно, что его пе­реполняет ярость. Он неприязненно взглянул на Маркуса. — Я ведь предлагал улучшить охрану вашего дома. Вы отказались.

Маркус не ответил, его глаза хищно поблескивали. Судя по всему, он еще не оставил надежды на спасение.

Вошла Алиса.

— Обед, судари мои... — Она осторожно поставила на пол чашки с едой. — Тунец, консервированный кролик...

— Вы уже третий день кормите нас этой гадостью... — Эрик придвинул к себе тарелку, взял маленькую пластиковую лож­ку. Нехотя попробовал еду. — Я отказываюсь это есть... — Он бросил ложку, отодвинул тарелку. — Ведьма...

— Мое дело — предложить. — Не сводя глаз с Эрика, Али­са осторожно забрала тарелку. — А вам лучше поесть, сэр Маркус, через пару часов мы вас отпустим.

— Что значит — отпустите? — не понял Маркус.

— Это значит, что мы высадим вас на одной из планет, — пояснил Кирилл. — Вы же знаете, что я не убийца.

— И куда вы нас высадите? — спросил Эрик, в его глазах снова зажглась надежда.

— Не вас, только сэра Маркуса, — сказала Алиса. — Для вас у нас отдельная программа. Что касается сэра Маркуса, то ему достанется очень хорошая планета. Приятный климат, вдо­воль еды. Дружелюбное население... — При этих словах де­вушка как-то странно засмеялась и быстро вышла из отсека.

— Что это значит? — тихо спросил Маркус.

— Да как вам сказать... — Кирилл усмехнулся. — Вы ког­да-нибудь слышали о Фрагарии?

— Нет, не слышал... — хмуро ответил сэр Маркус. — И что здесь смешного? — Он гневно взглянул на Эрика.

А Эрик и в самом деле смеялся, в его глазах мелькнули слезы. Он снова взглянул на сэра Маркуса и захохотал еще сильнее.

— Видишь, Роджер, Эрик уже это оценил. — Кирилл с трудом сдержал усмешку. — Уверен, тебе там понравится.

— Браво... — сказал Эрик, отсмеявшись. — Очень удачная мысль... — Он посмотрел на Маркуса и снова засмеялся.

— Потрудись объясниться, — глядя на Кирилла, проши­пел побледневший от злости Маркус. — Немедленно.

— Да как тебе сказать... — Кирилл неопределенно пожал плечами. — Здесь живет одно очень древнее племя, довольно воинственное. Они не признают цивилизации, настоящие дети природы. Сильные, мужественные... — При этих словах Ки­рилла Эрик снова засмеялся. — Но у них есть один недоста­ток. Одна небольшая генетическая аномалия. — По губам Ки­рилла скользнула усмешка. — Как бы это объяснить помягче... В общем, мужчин они любят больше, чем женщин.

Эрик снова захохотал, по щекам его потекли слезы.

— Здорово, — сказал он. — Честное слово, я бы до этого не додумался. Ему там самое место. Представляю, как ему бу­дет там весело... — Эрик опять засмеялся.

Сэр Маркус побагровел, на его скулах заходили желваки. Наконец ему удалось взять себя в руки.

— Ты этого не сделаешь... — прошипел он. — Ты не мо­жешь этого сделать...

— Могу, — улыбнулся Кирилл. — И сделаю. Из-за тебя погибло слишком много людей.

— Не делай этого... — прошептал Маркус. — Ты ведь не знаешь, я хотел предложить тебе свое место. Я иду на повы­шение, а тебя оставлю директором вместо себя. Только поду­май, Кирилл...

— Вряд ли он сейчас согласится на твое место. — Эрик снова засмеялся.

— Замолчи... — гневно прошипел сэр Маркус. — Еще не­известно, что они приготовили для тебя.

— Да, а в самом деле — что вы приготовили для меня? — Эрик все еще улыбался.

— Для тебя? Кирилл задумчиво взглянул на Эрика. — ( кажи мне честно: что ты будешь делать, если я отпущу тебя?

— Я найду и убью тебя, — с улыбкой ответил Эрик. — Двоим нам в этом мире не жить.

— Да, Эрик. Не поверишь, но я всегда относился к тебе с уиажением. В чем-то мы очень похожи, просто на каком-то папе пошли по разным дорогам. Я бы рад отпустить тебя, но не могу. Не ради себя — ради Алисы, Вика, ради Риты и ее дочери. Предложить тебе пойти с Роджером — значит оскорбить тебя. Поэтому я предложу тебе другой вариант.

Кирилл замолчал, внимательно глядя на Эрика.

— Скажи, — произнес он, — ты когда-нибудь бывал в то­кийском зоопарке?

— Нет. — Эрик прищурил глаза. — Не доводилось.

— Этот зоопарк специализируется на фауне Дендры. Дру­гое ее название — Ужас-2.

— Я слышал о ней, — медленно произнес Эрик. — Там никто не живет.

— Да. Потому что там нельзя выжить. Слишком уникаль­ная фауна.

— И ты хочешь меня там высадить? — Эрик холодно взгля­нул на Кирилла.

— А что, ты предпочитаешь Фрагарию?

— Я этого не говорил. — Эрик нахмурился. Снова взгля­нул на Кирилла. — Пистолет дашь?

—Дам. «Глок-3000». Это самое мощное, что есть на сегод­няшний день.

— И не жалко? — На губах Эрика мелькнула усмешка.

— Для тебя нет.

Вошла Алиса.

— Кирилл, скоро садимся. Вик зовет тебя.

— Да, иду. — Он подошел к двери, на секунду оглянулся. — А тебе, Роджер, пора приготовиться. Уверен, туземцы тебе очень обрадуются.

Почтовый корабль опустился на широкой песчаной косе. Кругом куда ни глянь раскинулись джунгли — на Земле тако­го уже не увидишь. Неподалеку, у самой воды, лежали легкие лодки аборигенов. Где-то в глубине леса горел костер, его дьГм был хорошо виден с трапа корабля. Упирающегося сэра Мар­куса под руки свели с трапа, опустили на песок.

— Не оставляйте меня здесь... — Голос сэра Маркуса был очень тихим. — Вы не можете...

— Прости, Роджер. — Кирилл холодно взглянул на Мар­куса. — Но ты заслужил это. Всю свою жизнь ты повелевал дру­гими, ни во что их не ставя. Теперь наступает время расплаты. Хотя кто знает — возможно, тебе это даже понравится... — По­вернувшись, Кирилл вслед за Виком поднялся по трапу.

Хлопнул люк, медленно поднялся трап.

— Нет! — закричал Маркус, поднимаясь с песка. — Не делайте этого! Я заплачу, у меня есть деньги — много денег! Не оставляйте меня!

Ответом ему было молчание. Сэр Маркус оглянулся — у кромки леса показались туземцы, их обнаженные разукрашен­ные тела привели Маркуса в ужас.

— Стойте! — Маркус вцепился в опору корабля в отчаянной попытке не дать ему взлететь. — Заберите меня!

Корабль начал медленно подниматься, Маркус повис йа опоре, затем сорвался и рухнул на песок. Аборигены подходи­ли все ближе, в руках у них были дубины и длинные копья.

— Будьте вы прокляты! — закричал Маркус, стоя на коле­нях и с ненавистью глядя вслед кораблю. — Я все равно добе­русь до вас!

Сзади послышались шаги, сэр Маркус медленно обернулся.

Аборигенов было человек десять, впереди всех шел высо­кий мускулистый туземец с бритой наголо головой и серьгой в ухе. Остановившись рядом с Маркусом, он внимательно огля­дел его, затем лицо аборигена расплылось в улыбке.

— Ухумба то! — громко произнес он и потряс копьем. Ургатос!

— Ухумба то! — хором подтвердили соплеменники. Сэр Маркус увидел множество протянувшихся к нему рук, закри­чал и потерял сознание.

Корабль опускался, осознание этого было очень неприят­ным. Десять минут назад его проводили к глайдеру, машина стояла в предназначенном для нее ангаре, внутри Эрик нашел пистолет. Как и обещал Кирилл, это был «Глок-3000». Хоро­шее оружие, мощное. Сидя в пилотском кресле, Эрик задум­чиво смотрел на пистолет. Сейчас, когда они спустятся пони­же, Кирилл откроет створки ангара, дав ему возможность выбраться наружу. Увы, вряд ли его ждет там что-нибудь хо­рошее. Слишком много он слышал об этой планете дурных историй.

А если не улетать? У него есть пистолет, можно попробовать вскрыть дверь, перебить эту троицу и захватить корабль. Звучит хорошо, но ничего не выйдет. Кирилл слишком умен, чтобы не предусмотреть такую возможность.

Остается одно — постараться здесь выжить. Выжить, не­смотря ни на что. У него все получится, он обязательно выбе­рется отсюда — ведь прилетают же сюда люди, хотя бы изред­ка. Те же биологи, например. Тогда он отыщет своих врагов и как следует позабавится. Кирилл ошибается, считая, что шу­тить может только он.

Корабль сильно тряхнуло, снаружи что-то заскрежетало. Эрик прислушался — воздушный поток? Да нет, не похоже. Очень странно...

Прошло еще несколько минут, в ангаре замигал крас­ный сигнал — пора... Эрик запустил двигатель, глайдер слегка качнулся — Кирилл опустил фиксаторы. Сейчас откроются створки...

Так оно и произошло — дрогнули тяжелые стальные створ­ки, Эрик увидел голубоватый свет чужой планеты. Дождав­шись, когда створки откроются полностью, плавно вывел ма­шину наружу.

Его тут же подхватило потоком воздуха, Эрик с трудом выровнял машину. Поглядел вверх — корабль его недругов быстро уходил вверх.

— Ничего, еще встретимся... — пробормотал Эрик и повел глайдер вниз. — Если не на этом свете, то на том...

Разглядеть, что там, внизу, мешал густой облачный по­кров. Ничего, сейчас он спустится пониже...

Он даже не сразу понял, что произошло: сильный удар потряс глайдер, машину швырнуло в сторону. По стеклам, по корпусу, разрывая полированный металл, скользнули желтые морщинистые лапы с мощными когтями. С треском лопнудЬ боковое стекло, Эрика больно хлопнуло по ушам — выровня­лось давление. Закричав, он рванул машину вниз, глайдер за­дрожал от предельных перегрузок. Ниже, еще ниже... " V Посмотрев вверх, Эрик увидел на фоне облаков огромного ящера. Тяжело махая перепончатыми крыльями, крылатая тварь упорно пыталась догнать ускользающую добычу. 

Двигатель глайдера работал с перебоями, машину сильно трясло и тянуло влево. Внизу мелькала земля, но Эрику было не до того, чтобы любоваться раскинувшимся под ним пейза­жем. Уже зная, что посадка будет очень жесткой, он до послед­него боролся за жизнь, пытаясь посадить искалеченную ма­шину. 

Удар, треск рвущегося металла, глайдер швыряет из сторож ны в сторону. И оглушительная, невыносимая тишина. Эрик медленно отстегнул ремень, по лицу у него текли капли пота. Ну и ну...

Он поднял упавший пистолет, посмотрел на заднее сиде­нье — там стояла сумка, ее собрала для него проклятая ведьм! Интересно, что там?

Ответить на этот вопрос он не успел. Глайдер накрыло тенью, мгновение спустя новый страшный удар едва не разор­вал машину пополам. Эрик услышал свирепый рык, через про­лом вверху увидел огромную пасть ящера. Вскинул пистолет и выстрелил, потом еще и еще. Сверкающие вспышки снесли ящеру часть головы, чудовище забило в агонии крыльями, его лапы яростно сжались, окончательно разломив машину. | — Да что же это... — произнес Эрик дрожащим голосом, затем осторожно выбрался из-под обломков глайдера. — О Господи...

Он находился в открытом поле, метрах в трехстах от него, темнел густой лес.

Что-то большое метнулось слева, но хорошая реакция снова, спасла Эрика. Огромный чешуйчатый зверь ткнулся мордой в землю и теперь хрипел, взрывая землю когтистыми лапами.

Эрика затрясло. Да, он слышал об этом месте много страш­ных историй. Он знал, что здесь опасно. Но чтобы настолько...

— Надо в лес. — Эрик облизнул неожиданно пересохшие губы. — В лес...

Он вытащил из машины сумку и побежал к лесу — если где и можно спастись, то только там, оставаться на открытом месте слишком опасно. На бегу перевел регулятор мощности пистоле­та на максимальный режим. Ему сейчас не до экономии.

Сверху послышался прерывистый свист, скользнула больт шая тень. Эрик кубарем бросился в сторону, дважды выстре­лил. Дымящаяся масса рухнула на землю, но этого Эрик уже не видел и бежал дальше. Вспомнил, что выронил при паде­нии сумку, но возвращаться не стал — не до этого.

Что-то маленькое неслышно приземлилось ему на спину, прокусило куртку и начало деловито вгрызаться в позвоноч­ник. Эрик не глядя смахнул нахальную тварь стволом писто­лета. Все происходящее с ним напоминало ночной кошмар.

Впереди угрожающе зашевелилась полоска травы — выст­релив несколько раз, Эрик быстро пробежал по оплавившейся земле. Ноги ощутимо припекало.

— Ненавижу... — прохрипел Эрик, смахнув со лба пот. — Как я вас ненавижу...

Путь преградила большая трещина. Эрик замедлил было шаг, но сзади послышалось чье-то тяжелое дыхание, и он без разду­мий прыгнул. Он уже почти достиг другой стороны, когда взмет­нувшееся снизу щупальце схватило его за ногу. Э^ик тяжело упал па другую сторону провала, вскрикнул от резкой боли в левой руке, затем выстрелил вниз. За мгновение до выстрела он успел увидеть внизу большую безобразную массу, сплошь покрытую бурыми колючими щитками, и множество тянувшихся к нему щупальцев. Пока он, прихрамывая, бежал оставшуюся до леса сотню метров, вцепившийся в его ногу обожженный кусок щу­пальца продолжал яростно трепыхаться.

Впервые в жизни Эрику стало страшно. Его била дрожь, болели ушибленные ребра и сломанная при падении рука. Хрипло дыша, он из последних сил бежал к спасительному лесу. Когда до него остались считанные метры, навстречу Эрику из глубины зарослей протянулась огромная чешуйчатая лапа и вмяла его в землю.

* * *

Почтовый корабль держал курс на Илиону — Кирилл хо­тел забрать свою подружку Кристину. Несмотря на достаточ­но удачное для нас завершение операции, особой радости мьі почему-то не чувствовали.

— Пойми, Алиса, мы не могли поступить по-другому, ~ тихо сказал Кирилл, глядя на хмурую девушку. — Эти люди» были очень опасны. 

— Да понимаю я, Кирилл, понимаю. — В голосе Алисы чувствовалось раздражение. — Мне даже было смешно, когда я думала о Маркусе — о том, как он будет там жить. Но потоми мы высадили Эрика, я увидела это страшилище — то, что пы­талось оторвать кусок от корабля. Это страшно, Кирилл.

— Они заслужили это, — тихо сказал Кирилл. — Заслужил ли, понимаешь? Они убили Уолтера, убили десятки других людей. Они бы и нас убили, если б смогли, и девчонку бы ту убили. Так что с ними делать — отдать полиции? Давай скажи мне — есть такой суд, который бы смог осудить сэра Маркуса?

Алиса не ответила, я тоже предпочел не вмешиваться в разговор.

— Молчишь... — констатировал Кирилл. — И правильно делаешь. Эти гады все равно бы вывернулись, уж поверь мне на слово.

Мне не нравился этот разговор, поэтому я предпочел не-: много сменить тему.

— А как же экдонит? Что будет с месторождением?

— А ничего не будет, — ответил Кирилл. — Сэр Маркус наверняка сообщил о нем в центральный офис, так положено немедленно докладывать о всех ценных находках. И Компания наверняка будет держать это место под контролем. Так что луч-* ше о нем забыть, целее будешь.

— Ну а как же Кристина? — спросила Алиса. — Я думала, ты хочешь вернуть ей месторождение, ведь его нашел ее брат.

— Ну уж нет, — хмыкнул Кирилл. — Я что, враг ей? Лучше' быть.бедным, но живым, чем богатым, но мертвым. А Кристи­не я подарю вот эти камешки, она наверняка это оценит... — Кирилл достал из кармана и небрежно бросил на стол малень­кий мешочек. Алиса быстро открыла его.

— Ого... — уважительно сказала она, высыпав камни на стол. — Неплохо...

— Вот именно, — сказал Кирилл. — Это надежнее всякого экдонита.

— Согласна... — Алиса снова спрятала камни в мешочек и с видимой неохотой вернула его Кириллу. — Помнится, ты что-то говорил насчет амнистии?

— Будет тебе амнистия. — Кирилл усмехнулся. — Как толь­ко вернемся на Землю, теперь этому уже никто не помешает. Кстати, вы свадьбу сыграть не желаете?

— Я всегда «за», а вот она не хочет. — Я кивком указал на Алису. — А что?

— Да так. — Кирилл пожал плечами. — Подумал о том, что было бы неплохо пригласить на вашу свадьбу майора Морана.

Алиса засмеялась.

— Мне это нравится. Только вам придется сделать так, чтобы у него с собой не было оружия. Потому что иначе у меня есть все шансы умереть прямо возле алтаря.

У меня есть примета: если с утра кто-то ломится в дом, значит, где-то что-то украли. Именно поэтому я ничуть не удивился, увидев на пороге майора Морана.

— Ты дома?! — Как обычно, Моран бесцеремонно оттер меня грудью и без приглашения вошел в дом. — Где был эти дни?

— Здесь, где же еще... — Я пожал плечами. — А что, опять что-то сперли?

— А то ты не знаешь. — Моран повернулся на каблуках и в упор взглянул на меня — очевидно, наделся таким немудре­ным способом заставить меня сознаться.

— Бог свидетель, господин майор, я давно бросил все эти дела. С тех пор, как какие-то негодяи взорвали мой дом...

— А отстроил ты его, конечно, на страховку? — язвитель­но усмехнулся Моран. — Может, подскажешь мне адрес этой чудесной страховой компании? ...

У него определенно появилось чувство юмора — не иначе, благодаря тесному общению со мной.

— Отчего не подсказать. — Я снова пожал плечами, --Площадь Восстания, дом пять...

Это был адрес Особого Отдела. Назвав его, я с ухмылкой смотрел на Морана, ожидая его реакции.

Моран набычился, затем его лицо приобрело синеватый оттенок — он увидел спускавшуюся по лестнице Алису.

— Кого я вижу, господин майор! — Алиса небрежно запах- нула халат и с улыбкой взглянула на Морана. — А я-то думаю, кто это с утра ломает нам двери.

— Может, воды, господин майор? — участливо спросил fy всерьез опасаясь за здоровье Морана

— Молчать... — прошипел Моран. — Все равно я вас заса­жу за решетку, и никакие дружки из Особого Отдела не смогут вас оттуда вытащить.

— Что, Вик, мы опять что-то украли? — Алиса взглянула на меня с притворным недоумением.

— Так говорит господин майор. — Я пожал плечами. — А меня всегда учили, что начальству надо верить.

Моран скрипнул зубами.

— Повторяю еще раз: где вы были эти дни? Оба!

— Он был здесь, — сказала Алиса, кивнув в мою сторону. — Могу это подтвердить под присягой.

—А она была со мной, — добавил я. — Это правда, госпо­дин майор. У нас скоро свадьба, будем рады вас пригласить. А чтобы взять что-то чужое, то мы теперь ни-ни...

— Если бы вас не покрывали особисты, вы бы у меня уже сгнили в тюрьме. — Моран повернулся и быстро вышел из дома.

— Иметь с ним дело — одно удовольствие, — прокоммен­тировала его уход Алиса. — Он неподражаем. Кстати, что слу­чилось-то?

— А бог его знает. Надо включить видео...

Новость и в самом деле была потрясающей: пропал ко­рабль, перевозивший сто пятьдесят миллионов кредов. Эти деньги принадлежали министерству обороны и были предназ­начены для оплаты строительства заложенного на верфи Вио­лы очередного крейсера. С Земли корабль Национального Бан­ка вылетел, а в пункт назначения не прибыл, встречавшие его корабли охраны так ничего и не дождались. На Виоле сначала иикакой паники не было, все решили, что рейс по какой-то причине задержали. На Землю — до нее от Виолы чуть больше шести часов ходу — срочно вылетел корабль. И уже через час после его прибытия ведущие средства информации сообщили потрясающую новость: сто пятьдесят миллионов кредов про­пали.

Получалась жутко интересная вещь: с Земли корабль уле­тел, а на Виолу не прибыл. Нет, разумеется, ничего мистиче­ского здесь не было. Сейчас, когда еще не было окончательной ясности, все наперебой обсуждали две возможности. Первая: с кораблем что-то случилось, из-за какой-то неполадки в марше­вых двигателях он сейчас болтается где-то между Землей и Ви­олой. Но в целом в эту версию не слишком верили, благо тех­ника сейчас была достаточно надежна.

Второй и наиболее вероятной была версия угона. Ну еще бы, такой лакомый кусочек — при мысли о нем даже у меня слюнки потекли. Вероятнее всего, в момент старта на пульте управления были просто набраны другие координаты. Корабль вынырнул совсем в другом месте, лихие угонщики сейчас вы­гружают деньги и радуются своей удаче.

— И кто бы это мог быть? — задумчиво спросила Алиса.

— Без понятия... — Я почесал затылок, у меня и в самом деле не было ответа на этот вопрос. — Скажем, Синклер и его ребята?

— Нет. — Алиса покачала головой. — Они это не потянут.

— Крылов, — предложил я новую кандидатуру.

—' Может быть. — Алиса неуверенно пожала плечами. — У Макса отменная репутация. Но он, говорят, сейчас ото­шел от дел.

— Врут, — убежденно сказал я. — Или сам воду мутит.

— И все равно это не он. Не его стиль.

— Хорошо, как насчет Рыжего Вилли?

9 Звездные взломщики

— Проехали, — ответила Алиса. — Его убили на днях. С кем-то что-то не поделил, ему грудь прострелили. Мне Жанна сказала.

— Вот черт. Жаль... — Мое сожаление было вполне ис­кренним. Я знал Вилли, он был неплохим парнем. — А как насчет Родригеса?

Алиса поморщилась. 

— Терпеть не могу эту сволочь. Он, конечно, может это организовать, но тоже вряд ли. Ему не нужны неприятности с, особистами.

— Тогда кто? Кто-нибудь из новеньких?

— Не думаю, новичок на такое не решится.

— Тогда не знаю... — Я снова почесал затылок. — Да И. какая нам, к черту, разница? Не мы же украли, и ладно.

— Да, но теперь полиция будет землю носом рыть. Придется отложить поход в музей. — Алиса улыбнулась. — Морану только дай повод, он на нас всех собак повесит.

— Согласен. И чем тогда займемся?

— Не знаю, как ты, а мне надо сходить и сделать себе; нормальную прическу. — Алиса небрежно провела рукой по распущенным волосам. — Это уже немодно.

— Ну ладно, я тогда на барахолку слетаю, там иногда по­падаются замечательные вещи. Вчера я трубку купил, подарю Кириллу, когда он вернется.

— Это ты говоришь о той гадости, что у тебя в костюме? — невинно заметила Алиса.

— Нехорошо копаться в чужих карманах, — ответил я. — . Может, у меня там любовные письма?

— Но ты же еще ходишь? — В голосе Алисы чувствовался какой-то подвох.

— В смысле? — не понял я.

— В том смысле, что если бы у тебя там были любовные письма, то я бы переломала тебе ноги.

— Вся в папу... — Я предпочел не спорить, памятуя о вспыльчивом характере Алисы, — в конце концов, дело могло кончиться переломанными ногами и без писем. Не знаю, кто учил эту крошку драться, но связываться с ней мне как-то не хотелось. Это как с кошкой — лучше ее гладить и ласкать, тогда она будет милым пушистым существом без всякого на­мека на когти и зубы.

Увы, попасть на барахолку мне в этот день было явно не суждено. Зайдя в гараж и забравшись в глайдер, я тут же ощу­тил на своем затылке холодок стали.

— Без глупостей, ладно? — раздался у меня за спиной ти­хий хриплый голос. — А то я тебе, падла, всю башку разнесу. Понял?

— В общих чертах, — столь же тихо ответил я, пытаясь в зеркале заднего вида разглядеть незнакомца. Увы, зеркало было отключено.

— Брось трепаться. Поднимай свою колымагу, живо...

Ствол у затылка всегда служит хорошим аргументом. Приш­лось подчиниться — мне совсем не хотелось, чтобы Алиса про­вела остаток дня, стирая мои мозги с приборной панели.

— Куда летим? — спросил я, подняв машину в воздух.

— Никуда. Такси желтое видишь, у остановки?

— Ну вижу...

— Опусти рядом...

Пришлось опустить машину в указанном месте, ничего другого мне просто не оставалось.

Из такси тут же выбрались два человека, при виде одного из них мое сердце тревожно екнуло.

— Только дернись... — Хриплый голос незнакомца не ос­тавил мне ни малейшего шанса.

Дверь позади меня открылась, глайдер ощутимо просел от веса севшего в него человека. Затем меня бесцеремонно схва­тили за шею и перетащили на заднее сиденье.

— Как поживаешь, Вик? — В голосе Борюсика чувствова­лась неподдельная радость. — Скучал без меня?

Я не ответил — не потому, что сказать было нечего, про­сто моя шея еще не совсем отошла от стальной хватки бугая.

Второй боевик забрался в пилотское кресло, глайдер тут же взмыл в небо. Я поежился — не иначе, меня везут за город. О том, для чего именно, думать как-то не хотелось.

— Это ты умно тогда придумал, с капканом. — Борюсик взглянул на свою руку, на ней красовались рваные, еще не совсем зажившие шрамы. — Но мы тоже что-нибудь сообра-г зим, верно? — Он с усмешкой похлопал меня по колену.

— Попробуй. Если мозгов хватит... — Мне было трудно глотать, но в целом шея была в порядке, это обнадеживало.

— Хамишь... — сказал Борюсик и легонько ткнул менй локтем в живот...

Очнулся я от того, что меня куда-то несли. Нес Борюсик, я лежал на его широком плече, впереди маячила чья-то спина! Шаги Борюсика вызывали боль в животе, я застонал. Боркк сик тут же остановился.

— Оклемался? — Он поставил меня на ноги, придержал за шиворот — иначе я бы свалился. — А теперь шевели копытами... — Борюсик слегка подтолкнул меня, я по инерции сде­лал с десяток шагов и умудрился устоять на ногах. Несколько раз вдохнул, морщась от боли, потом огляделся. :

Это был довольно широкий тоннель, вероятно, подзем­ный. Под потолком кое-где светили лампочки, пол был сы­рой, но довольно чистый.

— Шагай... — Голос Борюсика заставил меня прервать оз­накомление с тоннелем, на этот раз мне удалось избежать его тяжелой руки.

Так мы шли минуты три — впереди тот боевик, что сидел в пилотском кресле, потом я, за мной Борюсик. Замыкал ше­ствие тот самый тип, что пробрался в мой гараж, он был невы­сок ростом и очень худощав. Я даже стал недоумевать — если меня хотят прикончить, то зачем так далеко вести? Или Борю­сик приготовил для меня что-то особенное?

— Стой... — сказал Борюсик, мое сердце ушло в пятки — не иначе, пришли. Но мои опасения, слава богу, не оправда­лись. Борюсик вытащил из кармана повязку и завязал мне глаза, потом взял за шиворот и повел вперед. Мы куда-то свернули, я едва не споткнулся о какую-то ступеньку. Скрипнула метал­лическая дверь, за ней оказалась лестница. Поддерживаемый Борюсиком, я начал спускаться вниз.

Еще один коридор, эхо шагов довольно гулкое. Поворот, девять шагов вперед, снова поворот. Опять скрип двери, где- то далеко слышатся голоса, звуки музыки.

— Почти пришли... — Усмехнувшись, Борюсик стянул с меня повязку. — Шагай...

Мы были в узком сыром коридоре. Еще пара минут ходь­бы, и мы наконец-то прибыли к цели нашего путешествия.

Больше всего это место напоминало зал приемов какого- нибудь старинного замка. Высокие сводчатые потолки, тол­стые стены, в центре зала находился длинный ряд столов, за­ставленных едой и выпивкой. Мебель тоже была на уровне, владелец этого заведения явно не пожалел денег на обстанов­ку. Развешенные по стенам лампы, стилизованные под ста­ринные канделябры, заливали все мягким приятным светом.

Здесь было довольно людно. Кто-то обедал, иные танцева­ли, в дальнем конце зала кто-то с кем-то дрался —- их обсту­пили кольцом возбужденные зрители, я слышал крики и свист болельщиков. Только теперь я понял, куда попал, и оконча­тельно убедился в этом в тот момент, когда меня завели в ма­ленький боковой коридорчик. Условный стук в дверь, меня вталкивают внутрь.

— Ну здравствуй, Вик... Рад тебя видеть.

В большом роскошном кресле сидел человек, на коленях у него удобно расположилась обнаженная девица.

— Мне полагается сказать, что я тоже рад? —Я слегка отступил в сторону, подальше от Борюсика. Мало ли что у него на уме.

— Зря ты так, Вик. Зря... — Человек за столом засмеялся, его правая рука задумчиво скользила по телу млевшей от удо­вольствия девицы.

Это был Родригес — человек, одно имя которого заставля­ло трепетать многих отчаянных храбрецов. Король ночи, пред­водитель убийц и грабителей, вечная головная боль полицей­ского управления. Неуловимый и вездесущий, он обложил налогом всех, до кого смог дотянуться. Говорят, определен­ные связи у него были налажены даже с Особым Отделом — он поставлял им нужные сведения, они помогали ему избегать тюрьмы. Когда-то Родригес и в самом деле внушал мне уваже­ние — по молодости, по незнанию. Потом, когда я научился лучше разбираться в людях, я понял, каким негодяем он был. За последние годы Родригес растолстел еще больше, его туч­ное тело с трудом умещалось в старинном кресле — не иначе, * в нем когда-то сидел какой-нибудь король. Родригес заметно полысел, но в целом смотрелся весьма внушительно. Мое на­строение слегка улучшилось — если меня привезли сюда по приказу Родригеса, то есть шанс выкарабкаться.

— Если я тебе нужен, мог бы просто сообщить, а не при­сылать за мной толпу идиотов, — заметил я, спокойно глядя на Родригеса.

— Возможно, — согласился Родригес, тиская грудь деви-? цы. — Ты же знаешь, мы все порой делаем ошибки. Ты уж не обижайся... — Он улыбнулся, я услышал позади себя тихие подобострастные смешки.

— Зачем я тебе нужен? — Я не разделял их веселья.

— Мне нужно сделать одну работу. О Духотворцах когда- нибудь слышал?

— Слышал, — тихо ответил я. Мне совершенно не хоте­лось работать на этого мерзавца.

— Это хорошо. На Скагерраке — я имею в виду планету — находится их главный Храм. Ты принесешь мне оттуда Сол­нечный Крест.

Я засмеялся.

— Ты смеешься, Родригес? Да они за эту штуку меня на костре поджарят. Ты знаешь, как ее охраняют?

— Знаю, — улыбнулся Родригес. — Поэтому и позвал тебя.

— Нет, Родригес. Извини, но это не для меня. Я в такие игры не играю.

— Ты даже не спросил, что я тебе за это предлагаю. — Родригес снова улыбнулся.

— И что же, если не секрет?

— Жизнь.

Борюсик и его приятели снова загоготали. Наверное, это и в самом деле было смешно, но я почему-то не разделял их веселья.

— Предложение действительно интересное, — согласился я. — Мне надо подумать.

— Ну разумеется. — По губам Родригеса снова скользнула улыбка. — Но мне почему-то кажется, что ты согласишься. Отпустите его...

— Пошли... — Борюсик схватил меня за ворот и вывел из комнаты.

В зале по-прежнему царило веселье, на одном из столов плясала женщина, расшвыривая ногами посуду, ей шумно ап­лодировали. Там, где только что была драка, уже никого не было, лишь маленький щуплый человечек грязной тряпкой стирал с пола потеки крови.

Мы вышли в коридор, Борюсик снова завязал мне глаза.

— Я до тебя еще доберусь... — тихо сказал он. — Если б не Родригес, ты бы уже был покойником.

— Ну разумеется... — усмехнулся я. — Кстати, а где Ле­ночка? Ушла от тебя?

Похоже, я попал в цель — Борюсик схватил меня за горло, я почувствовал на своем лице его горячее дыхание.

— Я тебя удавлю, — прорычал он. — Ты у меня будешь визжать, как недорезанная свинья... — Борюсик грязно выру­гался и потащил меня вперед.

Всю дорогу я считал шаги и запоминал повороты — так, на всякий случай. Шли мы недолго, минут через пять я почув­ствовал под ногами ступеньки. Впрочем, их оказалось всего две, потом мы остановились, пол под ногами дрогнул — не иначе, мы были в лифте. Секунд пять подъема, ласковая рука Борюсика нежно толкает меня в затылок, я торопливо шагаю. Наконец я на улице...

Уже лучше. Жаль, что я не могу понять, где нахожусь.

— Лезь... — Борюсик затолкал меня на заднее сиденье глай­дера, машина взлетела и минут десять кружила над городом, пока не опустилась на стоянку в центре города — я понял, где я, когда Борюсик сдернул с меня повязку. Рядом опустился еще один глайдер, я с удовлетворением узнал свою машину.

— Выметайся... — сказал Борюсик. Я был с ним полнос­тью согласен, а потому поспешил открыть дверь. — И учти, — добавил Борюсик, зло глядя на меня, — мы с тобой еще не закончили. Я тебе еще, все кишки выпущу и сожрать застав­лю... — Он подождал, пока к нему заберется пригнавший мою машину сухощавый парень, потом рывком поднял глайдер в воздух.

Я облегченно- вздохнул — похоже, вывернулся. Остальное мне представлялось предельно ясным: вернуться домой, заб­рать Алису и умотать куда подальше. Скажем, на Илиону, мы давно туда собирались...

Домой я добрался за несколько минут, благо это было близ­ко. Опустив машину в гараж, прошел в дом, размышляя о том, в каком из салонов красоты искать Алису, если ее нет дома. Зашел в зал — и замер...

Здесь царил настоящий разгром. Перевернутый стол, раз­битые вазы, на полу капли крови. На диване лежит сумочка Алисы, на ней — листок с номером линкома. Мне стало нехорошо.

Теперь я понял причину непонятной уступчивости Родригеса, понял, почему он меня так легко отпустил. Знал, что мне все равно некуда деться.

Я еще раз оглядел комнату — судя по всему, Алиса не сда­лась без боя и боевикам Родригеса явно пришлось несладко. Тем не менее они ее взяли. Да и что может сделать девушка против нескольких головорезов? Разве что перестрелять их, но они наверняка застали ее врасплох, войдя через гараж. Плохо, очень плохо...

Вздохнув, я взял листок с номером линкома. Сняв с пояса трубку, набрал номер.

— Я слушаю. — Мягкий голос Родригеса заставил меня поджать губы — за это он обязательно поплатится. Но сейчас сила на его стороне, и с этим приходилось считаться.

— Это Вик... Я согласен, но при одном условии — отпусти Алису.

— Я был уверен, что ты согласишься. — В трубке послы­шался удовлетворенный смех Родригеса. — А что до твоей дев­чонки, то пусть она пока побудет у меня, хорошо? Уверяю тебя, она хорошо проведет время.

— Послушай, Родригес, — я почувствовал, что меня охва­тывает ярость, — я не смогу украсть Крест в одиночку. Алиса понимает в этом деле больше кого бы то ни было, она мне нужна. Нужна, понимаешь? Отпусти ее, и я даю слово, что мы принесем тебе Крест.

—Я верю тебе, Вик, верю... — Родригес снова усмехнулся. — 11о видишь ли, в таких делах всегда нужна гарантия. Это ведь (іизнес, Вик, я вложил в это дело бешеные деньги. Поэтому до­говоримся так: ты привозишь Крест, я отпускаю девчонку, и мы остаемся добрыми друзьями. Если ты не согласен, то я верну Алису через час. Правда, по частям... — Он снова засмеялся. — Что скажешь, Вик?

Он держал меня за горло и хорошо это знал. Мне ничего не оставалось, как согласиться.

— Хорошо, Родригес. Но обещай, что с ней ничего не слу­чится.

— Ну разумеется, Вик, разумеется... И учти, у тебя есть ровно месяц, и ни минутой больше. Не справишься, пеняй на себя. Всю нужную информацию найдешь в багажнике глайде­ра. И постарайся меня не разочаровать...

Родригес положил трубку, я сжал зубы. Никогда мне еще так не хотелось убить человека.

Что же делать... Я сел на диван, сжал руками голову. Ни­чего не скажешь, попал так попал. И Кирилла нет... Взяв лин­ком, я торопливо набрал его номер. Отключен... Все правиль­но, Кирилла нет, и я понятия не имею, где они с Кристиной отдыхают. Уехали всего неделю назад и когда теперь вернутся, один бог знает.

Только сейчас я понял, насколько привык работать с Али­сой и, Кириллом. Теперь, оставшись один, я чувствовал себя разбитым и потерянным...

Спокойно, Вик, спокойно. У тебя все получится. Собе­рись, успокойся. И думай, черт возьми, думай!

Я несколько раз глубоко вздохнул. Ничего, выкрутимся. Не в первый раз. В крайнем случае украду этот чертов Крест. Кстати, Родригес говорил о какой-то информации... Я встал и прошел в гараж.

В багажнике глайдера и в самом деле лежала папка с бума­гами. Забрав ее, я вернулся в дом, мысленно наградив Родри­геса самыми нелестными прозвищами. Ведь все просчитал, негодяй. Знал, что мне некуда деться, что я все равно согла­шусь...

В принципеничего особо интересного и ценного я в этих бумагах не нашел, в них просто описывался Крест, были при­ведены его рисунки. Одним словом, Родригес не счел нужным сообщить ничего лишнего, справедливо полагая, что вору боль­шего не требуется.

На деле ситуация обстояла следующим образом. Несколь­ко тысяч лет назад существовал невероятно могущественный орден Солнцепоклонников. Монахи этого ордена поклонялись* Свету, но теория, как известно, не всегда совпадает с практи­кой. В итоге орден натворил множество всяких безобразий — разумеется, из благих побуждений. Участвовал в нескольких войнах, итог всему этому был довольно закономерный: орден распался, большая часть монахов погибла в междоусобной борьбе за власть. Но самым примечательным был тот факт, что в ходе этих беспорядков неизвестно куда пропала сокровищница ордена. По слухам, это были совершенно сказочные богатства, описать которые нет никакой возможности. Гово­рят, сокровищницу спрятал глава ордена, преследуя этим двоякую цель. Во-первых, просто хотел спасти достояние ордена от разграбления. А во-вторых, все еще надеялся объединить- расколовшийся надвое орден.

Сделал он это весьма своеобразно: спрятал сокровищницу, а потом передал каждой из двух враждующих сторон по одному предмету. Духотворцам — так стала называться одна из сторон — достался так называемый Солнечный Крест. Бе­лым Монахам — так стали именовать себя представители вто­рой части распавшегося ордена — он передал Небесный Ски­петр.

Внешне оба предмета представляли собой изделия из зо­лота и драгоценных камней, но на деле являлись сложными электронными устройствами, каждое из которых хранило в себе определенную информацию. Лишь объединив Солнеч^ ный Крест и Небесный Скипетр, можно было узнать, где спрятаны сокровища.

Увы, последний глава Солнцепоклонников не думал, что раскол окажется таким серьезным. Противоречия между Ду- хотворцами и Белыми Монахами были столь сильны, а нена­висть столь взаимна, что даже желание вернуть сокровища не смогло подвигнуть их к сотрудничеству. Была, впрочем, одна попытка, но она окончилась стрельбой и обвинениями сторон но взаимном обмане, после чего оба ордена прекратили между собой всякие контакты.

Вот так и получилось, что Духотворцы хранили у себя Сол­нечный Крест, Белые Монахи владели Небесным Скипетром. Л сокровищами не владел никто.

Шли века. И если Духотворцы поначалу жили замкнуто, ии на что особо не претендуя, то Белые Монахи создали новое синкретическое учение. Один из его главнейших постулатов гласил, что человек по своей природе есть глупое неразумное существо, не способное самостоятельно найти истинный путь. И долг каждого монаха — помочь заблудшим душам, для чего существовало множество самых разнообразных методов. Не вдаваясь подробно в их хитросплетения, скажем о том, что в случае неудачи допускалась смерть несостоявшегося адепта, дабы дать ему шанс осознать свои ошибки и в новой жизни выбрать правильный путь. Неудивительно, что со временем Белые Монахи превратились в чрезвычайно агрессивный эк­стремистский орден, не гнушавшийся самыми чудовищными преступлениями. В частности, одно время Белые Монахи взры­вали пассажирские лайнеры, полагая, что этим способствуют просветлению пассажиров.

Разумеется, спецслужбы боролись с Белыми Монахами, те, в свою очередь, учились им противостоять. Глядя на растущее могущество Белых Монахов, Духотворцы почувствовали себя обделенными и создали свое вероучение, не менее интерес­ное. Главный постулат их учения говорил о том, что каждый человек подобен богу, и только грехи и недостаток веры дер­жат нас на земле, сковывают, не дают проявиться в нас Боже­ственному Началу. Именно проявление Божественного Нача­ла стало главной целью Духотворцев, а главным критерием пробуждения стала возможность совершать разного рода чу­деса. Считалось, что Божественное Начало может проявиться спонтанно, если человек действительно верит в то, что делает. На деле это могло проявиться в том, что Духотворец, ощутив в себе проявление Божественного Начала, мог забраться на ска­лу и прыгнуть с нее, будучи совершенно уверен в том, что

может летать. Говорят, кому-то это удавалось, но обычно мо­нах просто разбивался. 

Для того чтобы быстрее проявить в себе Божественное Начало, активно применялась практика самоистязаний — имен­но боль, по мнению Духотворцев, активно способствовала ду­ховному росту. Разговоры об Истинной Вере вкупе с массовой пропагандой привлекали в ряды Духотворцев множество но- вых адептов, но так как правила предписывали ежедневную практику, численность их всегда была достаточно невелика.

Основную проблему жителям Федерации — в нее входило большинство обитаемых миров — доставляли именно Белые Монахи, поэтому пару лет назад ценой титанических усилйй спецслужб с этим экстремистским орденом все же было по­кончено. Духотворцы, не только обрадованные, но и научен- ные горьким опытом былых собратьев по вере, тоже умерили свой пыл и в последние годы совсем ушли в тень. Правда, поговаривали о том, что они проводят очередной пересмотр своего учения, и совершенно неизвестно, во что это можейг вылиться.

Одним словом, в целом история была очень старая, осно-, вательно позабытая. Но я о ней когда-то слышал — именно поэтому, сидя в кресле и просматривая бумаги, я думал о том, зачем Родригесу понадобился Солнечный Крест. Надо думать, не для того, чтобы повесить его на стену!

Крест бесполезен без Скипетра — так же как и Скипетр без Креста. Напрашивался невероятный вывод: Небесный Ски­петр уже у Родригеса. Непонятно, как и каким образом он нему попал — насколько я знал, некоторым высокопоставленным членам ордена Белых Монахов удалось скрыться от спец­служб и Скипетра не было в числе захваченных трофеев. Вс­ходит, Родригес или убил владельца Скипетра, или... Или купил эту чертову штуку — в моей голове что-то начало проясняться; Да, Скипетр может чертовски дорого стоить. Скажем, сто пять­десят миллионов кредов...

Не очень правдоподобно, но почему бы и нет? Итак: ор­ден разгромлен, оставшиеся в живых монахи остро нуждаются в деньгах. Скипетр как таковой им бесполезен, ведь у них нет Креста. Поэтому они его просто продали. За сто пятьдесят

миллионов — именно столько было на угнанном людьми Род­ригеса корабле.

Занятно — если бы не тяжесть нашего с.Алисой положе­ния, я бы непременно потер от удовольствия руки. Ну еще бы, такая история. И я, судя по всему, должен привнести в нее последний штрих, а именно: украсть у Духотворцев Солнеч­ный Крест.

Честно скажу, я бы это сделал. Если бы не был абсолютно уверен в том, что Родригес, получив Крест, тут же меня при­кончит.

Мне стало не по себе, я подумал о том, что Алиса уже может быть мертва. Взглянул на заляпанный пятнышками крови пол; мне стало еще хуже.

Да нет, не может быть. Я попытался взять себя в руки. Родригесу пока нет смысла убивать Алису, ведь я могу закап­ризничать, потребовать доказательств того, что она жива, — я запоздало подумал о том, что не сделал этого. Да нет, жива она, жива. Что касается крови, то Алиса без проблем пустит ее кому угодно. Нет, она совсем не кровожадна, просто неплохо умеет это делать. Не знаю, кто ее учил, но это явно был специа­лист своего дела.

Итак, подведем баланс... Я достал сигареты, закурил. Али­са у Родригеса, и мне обязательно надо ее вытащить, все ос­тальное потом. Вопрос в том, как это сделать. Я не знаю, где се держат, не знаю, где находится логово Родригеса. Могу уз­нать? Могу. Но что это мне даст? Пытаться пробраться к Род­ригесу и искать там Алису глупо, я не слишком большой спе­циалист по части мордобоя и прочих военных премудростей. Каждому — свое, из этого и надо исходить. И все-таки как жаль, что нет Кирилла...

Складываясь в часы, медленно уходили минуты. А я все сидел и курил сигарету за сигаретой, размышляя о том, как спасти Алису...

Прошло два дня — глупо говорить, что все это время я не сидел без дела. Нет, ничего героического в моих действиях пока не было, я просто готовил площадку для отхода. Ведь если мне удастся умыкнуть Алису, вся свора Родригеса бро­сится на мои поиски^ А искать эти ребята умеют. Все было" готово, и теперь я наконец-то смог приступить к непосред­ственным поискам Алисы.

Для начала, согласно тщательно разработанному плану, я решил наведаться в бар Рыжего Вилли. Впрочем, я называл так этот бар скорее по привычке, памятуя слова Алисы о гибе­ли Вилли. Увы, такова наша жизнь — сегодня он, завтра мы. Все очень просто...

До интересующего меня района было минут десять лету. Вот и знакомое здание. Посадив машину на крышу — поса­дочная площадка располагалась именно там, — я выбрался из „ глайдера и по винтовой лестнице спустился вниз.

Народу было мало. Впрочем, и час был ранний, поэтому удивляться было нечего. За стойкой вместо Жанны скучала. , невысокая симпатичная девушка. Увидев меня, она встрепе^ нулась.

— Привет, красавица... — Я облокотился о стойку. — «Во-- роний глаз», без льда...

Барменша быстро приготовила коктейль.

— Пожалуйста... — Она с улыбкой поставила передо мной стакан, я протянул ей десятикредовую бумажку.

— Сдачи не надо... Кстати, а где Жанна?

— У себя. — Девушка пожала плечами. — Она теперь за хозяйку.

— Да, я знаю... Я могу с ней поболтать?

— Хорошо, я позову. Как вас звать?

Судя по всему, она и в самом деле была новенькой — не знать Вика Самохвалова!

— Скажи, что Вик пришел...

Потягивая коктейль, я с удовольствием проследил за тем, как девушка прошла к двери у дальнего конца стойки. Дев-, чушка и в самом деле была ничего. Впрочем, Алиса все равно лучше...

Через минуту девушка вернулась, на этот раз она была са- , мим обаянием. Не иначе, ей объяснили, кто такой Вик.

— Она ждет вас, — сказала девушка. — Кстати, я Вика.

Я даже засмеялся.

— Надо же... А я Вик.

— Я знаю. — Вика улыбнулась. — Иди, она ждет тебя.

Вот так, просто и быстро...

Кивнув, я прошел за стойку, раздвинул руками декоратив­ную штору и пошел по коридору. Коридор был узким и длин­ным, впереди маячило мое отражение — там висело большое красивое зеркало. Повернув перед зеркалом налево, я прошел еще с десяток метров, открыл дверь и оказался в рабочем ка­бинете Вилли. Впрочем, Вилли здесь уже не было.

— Привет, Жанна... — Я взглянул на сидевшую в кресле женщину лет тридцати пяти. Сколько я не видел ее? Месяца два, даже три. За это время она заметно изменилась — осуну­лась, выглядела усталой и подавленной. Еще бы — теперь, после смерти Вилли, на нее свалились все заботы.

— Привет, Вик. Что, сильно изменилась? — Похоже, Жан­на прочла мои мысли.

— Брось, Жанна. Ты всегда прекрасна. — Я попытался замять неприятный момент. — Прости, я только вчера узнал... Что вообще случилось?

— Я не знаю, Вик. У Вилли и врагов-то не было.

— Конкуренты?

— Не знаю, Вик. Ты ведь знаешь, как это бывает. Умрет человек, и все.

Она была права. Кто, что — поди порой разберись. Был человек, и нет его.

— А Настя где? — Я вспомнил, что у Вилли была дочь.

— Уехала, так безопаснее... Ладно, хватит об этом. — Жан­на улыбнулась. — Ты просто так зашел, или дела?

— Дела, Жанна. — Мне неприятно было в этом сознавать­ся, но выбора у меня не было. — Не подскажешь, где Леночку найти? Подружку Борюсика. Или самого Борюсика, разница небольшая.

Жанна улыбнулась.

— Сладкая парочка... Где Борюсик, не знаю, он поцапался с Леночкой и больше сюда не заходит. А ее адресок у. меня где-то есть... — Она достала потрепанный блокнот, полистала его. — Так, это старый... Вот... — Жанна переписала адрес на чистый листок, вырвала и протянула мне. — Если не съехала, конечно.

— Спасибо, Жанна. — Я взял листок, спрятал в карман. — Может, посидим как-нибудь, возьмем бутылЪчку хорошего вина?

Жанна засмеялась.

— Иди, Вик, иди... Была рада тебя увидеть.

— Жаль. — Я демонстративно вздохнул и пожал плечами. — Но я еще зайду к тебе... «

Я вышел из кабинета. На секунду остановился у зеркала, поправил прическу, потом пошел дальше.

Вика обслуживала очередного клиента, я махнул ей на про­щание рукой, но останавливаться не стал. В глазах девушки - мелькнуло сожаление. Ну еще бы, такой кавалер...

Леночка жила на окраине города, в одной из квартир боль- шого многоэтажного дома. Глядя на это строение, я подумал о том, что в последнее время ее дела явно шли неважно. Ну еще бы, разве можно провернуть что-то путное с Борюсиком.

К моему удивлению, Леночка оказалась дома. На мой стук она призывно распахнула дверь, затем торопливо попыталась ее закрыть. Увы, я уже вошел...

— Привет, красавица. — Я оттеснил побледневшую девушку в комнату, прикрыл дверь. — Никак ждешь кого-то?

— Жду, — ответила Леночка. — Борюсик придет, и не один.

Я засмеялся, ее наивная ложь меня позабавила. Помнится^

Жанна упомянула о том, что они с Борюсиком поссорились.

— Ладно, не бойся... — Я с интересом оглядел комнату. — Я зла не держу. Что, говорят, Борюсик тебя бросил?

— Он меня бросил? — Голос Леночки дрогнул от возму­щения. — Да я сама этого козла выгнала.

Судя по всему, Леночка осознала, что ей ничего не грозит. Тем лучше.

— И где он сейчас обитает, чем занимается? Если не сек­рет, конечно.

— А зачем он тебе? — В глазах Леночки мелькнуло любо- пытство. :

— Милая, вопросы здесь задаю я.

Леночка слегка насупилась.

— Он теперь у Родригеса в шестерках. Недели две уже. Тот ему хорошо платит.

— А что ж ты тогда его выгнала? — Я не смог удержаться, чтобы слегка не поддеть девушку.

— Выгнала и выгнала... — сердито заявила Леночка. — Тебе- то что?

— Да так. — Я пожал плечами. — Просто странно было — такая симпатичная девка и вдруг с таким идиотом.

— Я же сказала, что бросила его. — Леночка улыбнулась, в се глазах появился знакомый мне блеск. Зря, милая, я уже давно не твой...

— Ты не сказала, где он, — напомнил я. — Мне нужно с ним побеседовать.

Леночка снова улыбнулась — похоже, Борюсик и в самом деле ей надоел и теперь она была не прочь избавиться от него моими руками. А я что, разве против? Почему не помочь дев­чушке?

—Дом у ипподрома знаешь? Большой, с балконами? Там, где Моею шлепнули?

— Знаю, — кивнул я.

— Второй этаж, семнадцатая квартира. Сегодня суббота, он придет к пяти, чтобы к шести успеть на скачки. Но учти, я тебе этого не говорила.

— Ну разумеется. — Я задумчиво взглянул на Леночку, потом полез в карман. — Держи... — Я протянул ее банкноту в пятьсот кредов. — Пригодится...

В обращении с деньгами у Леночки всегда был явный та­лант. Взяв банкноту, она с улыбкой сложила ее вдвое, сжала в руке, дунула в кулак. Потом продемонстрировала мне пустые ладони.

— Неплохо, — прокомментировал я ее трюк. — Ладно, я пойду. И постарайся найти себе нормального парня...

У меня было два варианта: ждать Борюсика в доме или, прийти к нему позже, когда он уже вернется. Я выбрал вто­рой, так как не знал, придет ли он один, или с ним будет кто-то еще. Лишние проблемы мне были не нужны. Имен­но поэтому, подготовив все необходимое, я с четырех часов сидел у стоянки рядом с указанным Леночкой домом и ждал Борюсика.

. »

Он появился без четверти пять, теперь у него был новый глайдер — не иначе, Родригес деньжат подкийул. Прихрамы­вая, Борюсик прошел к подъезду, я подождал, пока он войдет, и не торопясь пошел следом. Остановившись у его двери, ог­ляделся — никого. Перекинув через спину сумку — чтобы не мешала, — достал из кармана отмычки и в два счета вскрыл замок. После чего аккуратно приоткрыл дверь и вошел внутрь.

Борюсик был на кухне, я услышал характерный звук от­крываемой банки пива. Что ж, от пива и я не откажусь...

Когда я вошел, Борюсик сидел на стуле, перед ним стоял вскрытый пакет с едой и банка пива. Увидев меня, Борюсик вздрогнул, попытался вскочить — и замер, увидев направлен­ный на него ствол пистолета.

— Приятного аппетита. — Улыбнувшись Борюсику, я пб- дошел ближе, взял со стола банку с пивом. — Надеюсь, ты. не возражаешь?

Борюсик явно не возражал. Отойдя.от него на несколько шагов, я отхлебнул пару глотков, не спуская с боевика глаз.

Судя по всему, мое появление было для него полной не­ожиданностью. Борюсик сверлил меня ненавидящим взгляд дом, его лицо покрылось красными пятнами.

Я вздохнул — вот так всегда. Ты к людям со всей душой, а они тебя не понимают.

— Что, Борюся, — прогуляемся? — Я снял сумку и кинул ее на стул. 

— Куда? — сквозь зубы процедил Борюсик.

— Ну, скажем, к Родригесу... . 

Глаза Борюсика забегали — судя по всему, в эти секунды

его мыслительный аппарат натужно переваривал поступившую информацию.

— Он убьет тебя, — тихо сказал Борюсик.

— Брось, Борюся. Тебе ли об этом беспокоиться?

Я отлично его понимал — ведь если он приведет меня в • логово Родригеса, для самого Борюсика это может кончиться большими неприятностями.

—Давай сделаем так. — Я открыл сумку и достал широкий кожаный пояс с вмонтированной в него кумулятивной миной;

Маленькой, сорокагвдммовой, такие используются для про­бивания корабельной брони. — Надень-ка вот это...

Пояс упал Борюсику на колени, боевик испуганно вздрог­нул. И мне это понравилось.

— Я это не надену... — хрипло произнес Борюсик, глядя на мину. — Не надену...

— Ты хочешь, чтобы я убил тебя прямо здесь?

Борюсик засопел, глядя то на мину, то на ствол в моей

руке. Судя по всему, ствол обещал более быструю смерть, по­этому Борюсик нехотя нацепил на себя пояс.

— И затяни как следует, — подсказал я. — Чтобы брюхо не свисало.

Борюсик повиновался. Теперь, с миной у живота, он вы­глядел на редкость комично.

—#9632; Надеюсь, ты знаешь, что это? — Я продемонстрировал ему маленький пульт управления, потом спрятал его в карман. — Один неверный шаг, и твои кишки будут висеть на стенах.

Борюсик скрипнул зубами, но промолчал. Потому что я был прав, и он это прекрасно понимал.

—А теперь, друг мой, не навестить ли нам Родригеса? — Я панибратски хлопнул Борюсика по плечу и ухмыльнулся.

Глайдер вел Борюсик, я сидел рядом и был весьма доволен собой. Каких-либо фокусов я от Борюсика не ожидал — этот человек всегда ценил свою жизнь, что мне было только на руку.

Опустились мы неподалеку от старого завода пищевых кон­центратов, рядом с небольшим магазином подержанных глай- деров. Я удовлетворенно кивнул — вполне подходящее при­крытие.

— Застегни куртку, а то с этим поясом ты глупо выгля­дишь. И без глупостей, хорошо? — сказал я Борюсику, выби­раясь из машины. — Сам знаешь, мне терять нечего.

Судя по всему, Борюсик это очень хорошо понимал. На стоянке скучали два охранника — увидев, что это Борюсик, они снбва расслабились. Мы прошли внутрь магазина, здесь стояли несколько новеньких глайдеров. В кресле у окна сидел и читал газету сухощавый пожилой мужчина.

— Мы вниз... — бросил Борюсик «продавцу», тот кивнул и снова уткнулся в газету. 

Через внутреннюю дверь мы прошли в подсобку, Борюсик повернул на одном из шкафов металлическую статуэтку, тут же часть стены сдвинулась, открывая вход в лифт. Я беззвучно присвистнул — хорошо устроились...

Мы вошли, дверь за спиной тут же закрылась, лифт по­полз вниз. Это была простая открытая клеть, явно самодель­ная. Спуск продолжался секунд пять, потом лифт замер.

— Стой, — остановил я Борюсика. — Как поднять лифт?

— А тебе зачем? — Борюсик нахально ухмыльнулся. — Ты все равно отсюда не выйдешь.

— И все-таки.

— Фотоэлемент... — Борюсик указал пальцем на малень^ кое отверстие в одной из стен лифтовой шахты. — Поднеси руку и поедешь...

— Поверю на слово. — Я с улыбкой взглянул на Борюси­ка. — Идем дальше...

Перед лифтом было две ступеньки. Все правильно, имен­но здесь меня вели два дня назад.

Борюсик молчал — видимо, размышлял, как будет оправ­дываться перед Родригесом. А может, его больше беспокоил пульт в моей руке, не знаю.

Узкая галерея, в которую мы попали, спустившись по лест­нице, кончилась, я с облегчением увидел знакомый тоннель так и есть, Борюсик не обманул. Оставалось надеяться, что и дальше все будет идти столь же хорошо.

Разбитая лампочка на потолке, здесь мне в прошлый раз за­вязали глаза. Если Борюсик не обманет — а он не обманет, — то скоро мы должны свернуть налево, там будет металлическая дверь,:

— Сюда, — сказал Борюсик, указав на. узкий боковой тоннель.

— Верю, но тебе лучше пойти вперед. Не хочу, чтобы ты • стукнул меня сзади. Учти, палец у меня на кнопке, я все равнр/ успею нажать.

Борюсик засопел и пошел вперед. Вот она, ступенька, о которую я споткнулся. А вот и дверь...

Борюсик открыл Дверь, мы спустились по лестнице и вновь пошли по коридору. Далековато забрался Родригес, ничего не скажешь.

Еще одна дверь, два охранника.

— Он со мной... — пояснил Борюсик, мы спокойно про­шли мимо.

— Умница. — Я похлопал Борюсика по плечу. — Так дер­жать.

Борюсик не ответил, но я ясно расслышал скрип зубов.

А вот и знакомый зал, на этот раз в нем было не так люд­но. Если кто и обратил на нас внимание, то только охрана у ведущего к кабинету Родригеса коридора.

— К шефуг.. — сказал Борюсик, нас безропотно пропусти­ли — похоже, мой друг Борюся уже успел завоевать здесь ав­торитет. Ну еще бы, с такими кулаками. Увы, я был более чем уверен, что мое посещение этот авторитет здорово подорвет.

Борюсик три раза стукнул в дверь, нам открыли. Это здо­рово, я всю дорогу боялся, что именно этот рубеж мне не прой­ти. Увы, охрана Родригеса не ожидала какого-то подвоха;

Родригес был здесь, он сидел в кресле — на этот раз один — и не спеша беседовал с вытянувшимся перед ним боевиком. Судя по всему, боевик в чем-то проштрафился. Но сегодня ему повезло. Увидев меня, Родригес сразу поте­рял интерес к этому человеку.

— Кого я вижу... — Родригес улыбнулся. — Что, Вик, воз­никли проблемы?

— У меня нет, — сказал я. — А вот у тебя точно.

В комнате, кроме меня, Борюсика и Родригеса, было че­ловек пять боевиков. При моих словах они затихли, ожидая, во что выльется праведный гнев шефа. Но Родригес был слиш­ком умен, чтобы действовать сгоряча.

— У меня — проблемы? — Родригес засмеялся, боевики тоже начали скалить зубы. — Это смешно... Борюся, зачем ты привел его?

Борюсик побледнел.

— Я не хотел... Он мне мину повесил... — Борюсик мед­ленно распахнул куртку. — Пульт у него в руке.

W

Впрочем, на Родригеса это не произвело впечатления, он быстро сообразил, что эта штука никому, кроме Борюсика, повредить не может.

— Вик, нельзя так обращаться с Борюсиком, — улыбнулся Родригес. — Кстати, я так и не понял, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы ты привел сюда Алису. Причем немед­ленно.

Родригес снова рассмеялся.

— Это смешно, Вик. Ты что, угрожаешь мне этой штукой? — Он ткнул пальцем в брюхо Борюсику.

— Нет. Вот этой... — Я распахнул куртку. Родригес замер* улыбка медленно сползла с его лица. Ну еще бы — трудно оставаться веселым, когда рядом с тобой стоит человек, обве­шанный взрывчаткой.

— Пульт у меня в руке, — напомнил я Родригесу. — Сам понимаешь, мне терять нечего. Если ты не приведешь Алису, на этом месте будет большой дымящийся кратер.

— Не шевелиться! — Родригес на корню пресек попытку одного из боевиков выхватить пистолет. — Всем стоять и мол­чать.

Боевики повиновались.

— Вик, это глупо с твоей стороны, — снова обратился ко мне Родригес. — Ты же все равно не выйдешь отсюда.

— Мы теряем время, Родик... — Я сжал в руке пульт. — Ты не поверишь, как мне хочется нажать эту кнопку.

— И умереть самому?

— Без проблем, — сказал я, лаская пальцем кнопку. — Тебе не говорили, что у меня опухоль мозга? Мне остался мак­симум год, может, чуть больше. — Я старался говорить как можно убедительнее. — Это не тот срок, за который я буду держаться. Уж лучше сдохнуть здесь, вместе с тобой, чем од­ному и под ножом хирурга.

— Хорошо, Вик. Но учти, ты меня очень разочаровал. Приведите девчонку...

Три боевика быстро покинули комнату — на мой взгляд, - они спешили не столько привести Алису, сколько побыстрее убраться из опасного места. Мало ли чего можно ожидать от чокнутого...

Прошла минута, другая. Все молчали, в комнате повисла напряженная тишиніі

Наконец послышались шаги, скрипнула дверь, в комнату ввели Алису. Если не считать пары синяков на лице и красных полос на запястьях — судя по всему, от наручников, то она была в порядке. Войдя в комнату, Алиса быстро оценила ситуа­цию.

— Вик, взорви их ко всем чертям, — заявила она, став рядом со мной. — Я согласна.

— Видишь? — обратился я к Родригесу. — Она тоже не против.

— Вик, ты получил свою девку? — холодно осведомился Родригес. — Теперь уходи.

— Не считай меня идиотом, Родик. — Я засмеялся. — Мы пойдем вместе. Так что поднимай свою толстую задницу и проводи нас до выхода. Что может быть лучше прогулки в хорошей компании?

Было видно, что Родригес с трудом сдерживает ярость. За последние минуты я несколько раз оскорбил его в присут­ствии боевиков.

— Хорошо, Вик, прогуляемся... — Родригес медленно встал с кресла. — Но неужели ты думаешь, что я тебя потом не найду?

— Ищи, — согласился я. — Мало ли у нас планет. Борюся, ты тоже идешь с нами...

Обратно мы шли молча — впереди Родригес с Борюсиком, за ними я, Алиса прикрывала меня сзади. За Алисой шли два охранника, но что-то предпринимать они не решались — ведь мне достаточно было шевельнуть пальцем. В лифте мы стояли плечом к плечу, я даже пожалел о том, что не могу сейчас нажать кнопку — было бы очень здорово.

Поднявшись на поверхность, мы прошли к моему глайдеру, Алиса быстро забралась в пилотское кресло, запустила дви­гатель.

— Ну что, господа. — Я с улыбкой оглядел боевиков. — На этом спешу откланяться. И учти, Родик, — я в упор посмотрел на Родригеса, — если ты попытаешься меня достать, я тебя убью. Это я тебе обещаю... — Я прыгнул в машину, Алиса

слегка приподняла ее и бросила на боевиков, заставив их по- падать на землю. Я оценил этот трюк — пока боевики подня­лись, мы уже были вне досягаемости их выстрелов.

— Надо было передавить тварей, — сказала Алиса. Она заложила крутой вираж и теперь с неприязнью смотрела на стоящих внизу боевиков. Судя по всему, бросаться в погоню они не собирались. Неожиданно блеснула вспышка, секундой позже раздался громкий хлопок...

— Бедный Борюсик, — сказал я. — Забыл его предупре­дить, что этот пояс надо снимать осторожно. Кстати, ты в по­рядке?

— В относительном... — Алиса потрогала разбитую губу. Кстати, куда мы летим?

— Здесь близко... — Я облегченно вздохнул, радуясь тому, что у меня все получилось. — Двадцать минут лету. Я купил домик в лесу, там раньше жил один художник. Отдохнем,'об­мозгуем, что делать дальше. Вещи я уже переправил.

— Ясно. Да, а что этим идиотам было от тебя нужно?

— Именно это я и хочу тебе рассказать...

Когда взлетающий глайдер вдруг качнулся в его сторону, Родригес молча попрощался с жизнью — уж слишком все было очевидно. Упав на землю, он попытался откатиться, уже по­нимая, что это бесполезно.

Но он остался жив — к его удивлению, глупая девка не опустила машину ниже. Поднявшись на ноги, он со злостью посмотрел вслед глайдеру.

Рядом бесновался Борюсик, вся накопившаяся в нем злость теперь выплеснулась наружу.

— Тварь поганая... Я ему все кишки выпущу. Он у меня землю жрать будет... — Трясясь от злости, Борюсик срывал С себя пояс. — Я его все равно доста...

Договорить он не успел — раздался взрыв, поднялось об­лачко дыма. Когда дым рассеялся, Родригес с раздражением « взглянул на дымящиеся останки Борюсика.

— Дерьмо... — тихо сказал он и сплюнул. — Идиотом жил, идиотом помер. Уберите эту падаль... — Родригес мрачно взгля­нул на охранников, те кинулись выполнять приказ. Еще раз

посмотрев на Борюсика, Родригес повернулся и пошел к ма­газину.

Всю дорогу до своей резиденции он размышлял о том, что сделает с Виком. То, что он его найдет, было само собой разу­меющимся, оставалось только решить, какую смерть ему выб­рать. Впрочем, нет, он будет умирать у него долго и мучитель­но. Есть у него одно хорошее место, милый подвальчик, на полметра заполненный водой. Без окон, без света. Голые сте­ны и вода, очень хорошее место. Вику оно наверняка понра- нится... Ну а что касается этой девки — Родригес задумчиво пошевелил губами, — то она недурна собой и вполне сможет скрасить ему пару вечеров. А потом он найдет, что с ней сде­лать.

Он снова вспомнил разговор с Виком и нахмурился — этот гад несколько раз оскорбил его, и все это слышали. После таких случаев падает уважение к начальству. Жалко, что умер Борюсик, он бы вполне подошел для показательного суда. Да, лому идиоту явно повезло. Привести сюда Вика — хорош помощник! Ладно, отыграемся на охранниках, они должны смотреть, кого впускают. В конце концов, они все равно все умрут, как только Крест попадет ему в руки...

При мысли о Кресте Родригес нахмурился еще больше — на Вика теперь рассчитывать не приходилось. А найти другого такого специалиста весьма проблематично. Но ничего, неза­менимых у нас нет. Поищем — найдем. Когда Крест будет у него, останется уничтожить всех, кто его знает в лицо, выко­пать сокровища. Потом купить себе трон на какой-нибудь планете. Это будет здорово — перебраться из подземелий, пусть и роскошных, во дворец. Император Родригес — это звучит. У него будет своя армия, даже свой парламент. Обязательно свой гарем — при мысли об этом толстые губы Родригеса располз­лись в улыбке. Он знал, что так оно и будет, что никакие строп­тивые людишки не смогут помешать его планам. На что труд­но было украсть сто пятьдесят миллионов, так и с этим он справился. И справится со 'всем остальным...

Обеденный зал был совершенно пустым — разбежались, кры­сы. Боятся. Только у дверей его кабинета стояли притихшие ох­ранники. Увидев их, Родригес улыбнулся. Конечно, они это зас- лужили. И сегодня вечером он устроит образцово-показателі* ную казнь — с музыкой, с эшафотом. Странные люди — стоят, вытянулись. А ведь могли бы бежать, спасать свою шкуру. Что ж, тем хуже для них...

— Сегодня вечером у нас будет праздник. — Родригес с улыбкой взглянул на охранников. — Распорядитесь пригото­вить стол. И не забудьте всех оповестить...

Дом был небольшим, но очень уютным. И хотя он явно не стоил тех денег, что я за него заплатил, мне не пришлось со­жалеть о неудачной покупке — увидев его, Алиса расцвела.

— Здорово... — сказала она, глядя на дом. — Ценю твой вкус...

Смотрелся дом и в самом деле неплохо. Построенный из настоящих бревен, он стоял посреди соснового леса, на ствіоле ближайшего дерева золотились капли смолы. В воздухе -стоял аромат неведомой горожанам первозданной свежести. От по­садочной площадки, огороженной большими живописными валунами, к дому вела дорожка из гранитных плиток, меж ними пробивалась трава. Рядом с домом был разбит цветник, а пря­мо во дворе находился настоящий колодец с воротом и с вед­ром на тонкой стальной цепи.

— Ее можно пить? — спросила Алиса, заглянув в колодец.

— Попробуй, — предложил я. — Смелее, не бойся.

— Вот еще... — Алиса медленно опустила ведро в колодец, придерживая рукой ворот, потом взялась за рукоять. Она кру­тила скрипучий ворот медленно и осторожно, ее лицо выра­жало восторг. Я даже занервничал — не спорю, это хорошо, но что, если она предложит мне здесь жить? Я, конечно, люб­лю природу, но не до такой степени. К тому же здесь есть комары.

Ухватившись за дужку старинного ведра, Алиса поставила его на край колодца. Потом наклонилась к ведру, посмотрела в него, коснулась губами своего отражения. •

— Вкусно... — сказала она, оторвавшись от ведра и утирая ладонью губы. — Только холодная очень, я к такой не при­выкла. И вообще здесь могут быть микробы. Она же не облу­ченная...

Я облегченно вздохнул. Похоже, опасность возврата к при­роде миновала.

В доме пахло свежим деревом, чистые бревенчатые стены иызывали ощущение тепла и уюта. Под стать была и мебель в псевдостаринном стиле, хотя именно она не произвела на Алису большого впечатления.

— Неплохо, — произнесла Алиса, закончив осмотр дома. Она села на кровать, проверила мягкость магнитных пружин, потом взглянула на меня. — Надеюсь, ты придумал, что нам делать с Родригесом? Здесь очень мило, но город мне как-то ближе. Только послушай, как здесь тихо, аж в ушах звенит. Это же невыносимо.

— С тишиной мы как-нибудь сладим. — Я прошел к стой­ке с аппаратурой и включил музыку. — А вот что делать с Родиком, я не знаю.

— Ты уверен, что Скипетр у него?

— Не уверен. Но скорее всего это так. Иначе зачем ему Крест?

— Сто пятьдесят миллионов за какую-то железяку — это много. — Алиса задумалась, потом в ее глазах появился озор­ной блеск. — А вот как ты думаешь, очень Родик рассердится, если мы у него этот Скипетр стащим?

— Стащить Скипетр? — Я невольно усмехнулся. Честно ска­жу, такая бредовая идея мне в голову как-то не приходила. — Ты с ума сошла. Тут бы ноги как-нибудь унести.

— Это будет слишком скучно, — не согласилась Алиса. — И вообще я не люблю прятаться. Ну ладно там полиция — даже если поймают, то только посадят. А Родик не такой, он не успокоится, пока нас не прикончит.

— Значит, нам надо прикончить его, — сказал я. — При чем тут Скипетр?

— А еще говоришь, что у тебя вкус художника, — язви­тельно заметила Алиса. — Что интересного в том, чтобы про­стрелить Родику лоб? А вот украсть у него Скипетр... — Алиса мечтательно закрыла глаза. — Это было бы здорово. Он бы лопнул от злости.

— Не самый гуманный метод убийства, — с усмешкой про­изнес я. Не спорю — в том, что Родригес будет бесноваться от ярости, Алиса была права. Беда в том, что я понятия не имел* где лежит этот Скипетр и как до него добраться. v

— Ну, Вик... — Алиса слегка наклонила голову, сложила у груди руки, ее взгляд был жалобным и умоляющим — именно так профессиональная нищенка выпрашивает монету. Никто не может упрекнуть меня в том, что у меня каменное сердЦеІ Мужественно выдержав взгляд Алисы несколько секунд, я в конце концов рассмеялся.

— Все, все, хватит... Ты меня убиваешь. Стащим мы твой Скипетр. Если только ты придумаешь, как именно это сделать.

— Мой милый Вик. — Алиса встала с кровати, подошла и обняла меня. — В этом мире нет нерешаемых задач. Но преж­де чем мы ими займемся, мне надо искупаться. И будет очень неплохо, если ты приготовишь что-нибудь перекусить. Дого­ворились? — Нежно поцеловав меня, Алиса повернулась и пошла к ванной, грациозно покачивая бедрами. И хотя мне очень хотелось последовать за ней, пришлось подчиниться -- почесав пятерней затылок, я вздохнул и побрел на кухню.

Утром следующего дня мы начали подготовку к операций. Правда, на душе у меня все же был неприятный осадок — как обычно, умная идея пришла не в мою голову. План Алисы был настолько прост и гениален, что я, услышав его, лишь досадливо крякнул. Ну почему, почему до этого не додумался я? Ведь ис­ходных данных у меня было даже больше. Оставалось утешаться тем, что это была не чья-нибудь там девушка, а моя...

Для начала мы вернулись в город и наведались в Департа­мент архитектуры и градостроения. Не желая терять время на всякие премудрости, зашли в архив и прямо сказали, что имен­но нам требуется. Сначала служащий архива не захотел вы­полнить нашу просьбу, отказался он и от предложенной мною пятисотенной купюры. Но после того, как Алиса подкрепила просьбу парой крепких подзатыльников, он с удовольствием разыскал нужные нам документы, причем уже совершенно бесплатно.

— У тебя дар общения с людьми, — сказал я Алисе, когдіа , мы вышли из здания Департамента. — Где ты этому научи­лась?

— Есть добрые люди... — улыбнулась Алиса. — Когда-ни- Оудь познакомлю.

Большего мне от нее добиться не удалось. Что ж, ее право...

Вернувшись в нашу загородную резиденцию, мы почти до глубокой ночи изучали добытые документы. Говоря откровен­но, это было не так уж и просто, наши с Алисой споры навер­няка были слышны за километр от дома. Кончилось это тем, что я даже слегка охрип. Что до точек зрения, то здесь, как всегда, возобладало мнение Алисы...

Утром следующего дня нам пришлось купить еще один глайдер, после этого мы разделились: я отправился на поиски взрывчатки, Алиса решила как следует осмотреть место про­ведения операции. Когда я в половине пятого вечера посадил набитый взрывчаткой глайдер на окруженную соснами пло­щадку, меня встретила улыбающаяся Алиса.

— Нашел? — спросила она.

— Полный багажник. Но дерут три шкуры... — Я помор­щился. — Что это ты такая веселая?

— Ну что ты, Вик... — сказала она, проведя рукой по моей щеке. — Тут плакать в пору...

— Что, ничего не получится? — Я подумал о том, что Али­са явно что-то темнит.

— Скажу так: у меня для тебя две новости, хорошая и плохая.

— Начни с хорошей.

— Хорошо. Я осмотрела то место, все отлично. Но сделать направленный взрыв не удастся, там сильное течение. При­дется заложить килограммов сто, не меньше.

— У меня сто пятьдесят, — ответил я, — так что никаких проблем. А что там у нас с плохой новостью?

— Да как тебе сказать. — Алиса притворно замялась, в глазах ее играл смех. — Твой дом сгорел...

— Издеваешься? — сказал я, все еще надеясь на то, что это только глупая шутка. — Я же его только что отстроил...

— Вик, он действительно сгорел. Я пролетала там два часа назад, видела, как суетятся пожарные.

— Потушили? — Я с надеждой взглянул на Алису.

— Какое там... — Алиса махнула рукой. — Горел, как свеч­ка. Похоже, твой друг Родик закачал в него какую-то горючку.

Я не ответил, но в душе поклялся, что так просто Родику это с рук не сойдет. А вообще с того места пора перебираться, оно приносит мне одни неприятности. Жить в престижном районе — одно разорение. Оставалось надеяться, что огонь но добрался до моего бункера. И какое счастье, что я снова спря­тал все ценное, включая мою любимую люстру...

— Да ладно, Вик, не бери в голову... — Алиса снова обняла меня. — Ну его, этот дом, другой построим. Ты же обещал, что мы улетим на Илиону, а мы опять вернулись сюда. И вот результат... Пошли, надо еще кое-что обдумать.

Она была права. Да и я понимал, что глупо расстраиваться из-за дома. Ну сгорел, что теперь сделаешь. А с Родиком я поквитаюсь... Я вспомнил о том, что забыл кое-что в глайдере.

— Иди, я сейчас... — Я вернулся к глайдеру. Алиса, пожав плечами, пошла в дом.

Я застал ее в зале, она сидела в кресле у стола и изучала карты.

— Подорвем вот здесь, — сказала она, очертив на карте кружочек. — Что это у тебя?

— Это? — Я усмехнулся и протянул ей узкую продолгова­тую коробку. — Это подарок для Родика, я купил эту штуку в магазине сексуальных принадлежностей Томпсона. Вибромас­сажер, тридцать два сантиметра. Между прочим, отдал за него четыре сотни кредов...

— Вик, ты пошляк... — Алиса открыла коробку, ее лицо залила краска. Взглянув на меня, она тихо засмеялась. — Я поняла... Уверена, Родик это оценит... — Она рассмеялась еще громче, потом закрыла коробку и вернула ее мне. — Только убери пока эту гадость куда-нибудь подальше, чтобы она не попадалась мне на глаза.

— Понравилась? — спросил я тихим ехидным голосом. Я был просто обязан поквитаться с ней за дом.

— Кретин... — Вспыхнув, Алиса встала и вышла из комна­ты, я тихо засмеялся и пошел следом за ней — извиняться. В конце концов, я ее очень любил... •

— Босс, их нигде нет... — Жак, один из ближайших помощ­ников Родригеса, развел руками, виновато глядя на шефа. — Мы опросили всех ребят, их никто не видел.

К удивлению Жака, Родригес даже не рассердился — на­против, его толстые губы растянулись в улыбке.

— Это хорошо... — Родригес потер руки. — Крысы затаи- нись... Боятся, значит... Как дом?

— Запалили... — Жак оживился. — Залили в него две тон­ны керосина и зажгли. Здорово горел... Потом пожарники при­летели, но уже поздно. Не успели... — Боевик засмеялся.

— Хорошо... — Родригес снова улыбнулся. — Продолжай­те их искать, скажи всем, что я увеличиваю награду до ста тысяч кредов. И брать только живыми, я хочу еще с ним побе­седовать. Позови Лари, пусть войдет...

— Да, босс... — Жак слегка поклонился и вышел из кабине­та, Родригес проводил его довольным взглядом. Ишь, даже по­клонился... Вот что значит правильная политика, правильная носпитательная работа. После того как недотеп-охранников под­жарили в печи, все остальные стали удивительно послушны. Конечно, жаль терять людей, да и ребята были неплохие. Но порядок есть порядок, тут расслабляться нельзя.

Вошел Лари, главный помощник и компаньон Родригеса.

— Ты звал меня? — Лари прошел и сел в свободное крес­ло. Только ему позволялось вести себя так с боссом, и то лишь тогда, когда рядом никого не было. В присутствии подчинен­ных Лари никогда не нарушал субординацию.

— Да. Нашел замену Вику?

— Нашел, но этот тип требует десять миллионов. Говорит, что украсть Крест очень сложно, он рискует шкурой.

— И кто таков? — Родригес нахмурился. Вечно эти твари иабивают себе цену.

— Дик Розовский. Он с Виолы, не из наших.

— Розовский... — пробормотал Родригес. — Это не тот, что Вальтера завалил?

— Он, — кивнул Лари. — Говорит, что все сделает, если мы заплатим.

— Но ведь за ним стоит Сагата? — Родригес взглянул на Лари.

— Уже нет. Сагату зарезали, у них там теперь Креол верхо- подит. Розовский работает на него.

Родригес насупился. Это плохо, с Креолом лучше не свя-* зываться. Кинешь Розовского — не миновать во^ны. А пла­тить как-то не хочется.

— Что, больше никого нет? — Родригес неприязненно взглянул на помощника.

— Так это же не кассу ломануть, — усмехнулся Лари. — Народу полно, да кто за такое дело возьмется? Раз-два и об­челся. Вик бы смог, Розовский, вероятно, сможет. Можно кого- то из новеньких подбить, но тут никакой гарантии. Надо было с Виком договариваться. — Лари пожал плечами. — Он бы все сделал чисто и без проблем.

— Забудь про Вика. — Родригес недовольно поджал губы. — Сделаем так: договорись с Розовским, скажи, что мы заплатим, Но никакого аванса. Принесет Крест — получит деньги.

— Хорошо, я передам. Что-нибудь еще? А то меня ждут.

— Можешь идти.

Кивнув, Лари поднялся с кресла и вышел из кабинета. Родригес покачал головой — похоже, в последнее время Лари стал позволять себе лишнее. Надо бы подыскать себе другого помощника, благо этого добра всегда навалом. ;

Он взглянул на часы — половина восьмого. Встал, выгля­нул за дверь, охранники почтительно вытянулись. Убедившись, что охрана на месте, Родригес закрыл дверь на замок, медлен­но прошелся по кабинету, напевая прилипчивую песенку. Потом подошел к шкафу, что-то нажал — шкаф сдвинулся с места, открыв взору Родригеса бронированную поверхность сейфа. С нежностью проведя по нему рукой, Родригес пощел­кал клавишами наборной панели, приложил ладонь к сканеру, дав машине сравнить его отпечатки пальцев с эталонными. Он всегда с усмешкой относился к этой процедуре — видит бог, создатели сейфов ничего не понимают в своем ремесле. Лю­бой код можно вскрыть, что касается отпечатков пальцев — Родригес открыл тяжелую дверь сейфа, — то их можно сфаль­сифицировать. Можно, наконец, воспользоваться рукой хозяи- * на —: с телом или без, уже не важно. Увы, бывало и такое, сам так делал. Поэтому самое надежное — хранить ценности в сей­фе, а сейф — в неприступном подземелье. Даже если сюда нагрянет армия, он всегда успеет скрыться.

Со всей нежностью, на какую только был способен, Род­ригес вынул из сейфа тяжелый резной ларец из твердого крас­ного дерева. Откинув простую защелку, открыл ларец и снова, и который уже раз, не смог скрыть восхищения...

Скипетр и в самом деле был прекрасен. Удивительная ра­бота древних ювелиров поражала воображение, Родригес не мог оторвать взгляда от теплого блеска золота, от переливов спета на гранях драгоценных камней. На нижнем торце Ски­петра были видны пятнышки контактов, они выходили из ма­леньких рубинов и казались крошечными золотистыми блест­ками. Ему бы только найти Крест, и все богатства мира падут к его ногам. Господи, что это будет за жизнь...

Родригес осторожно взял Скипетр, поцеловал его, прижал к лицу. Удивительная, несравненная вещь. И она принадле­жит ему. Только ему...

Он вспомнил о заплаченных деньгах и слегка нахмурился. Эти монахи оказались достаточно умны, ему не удалось их обмануть. Увы, но сто пятьдесят миллионов кредов — поисти­не огромная сумма — уплыли из его рук. Впрочем, все эти расходы окупятся сторицей. Главное — заполучить Крест...

Родригес аккуратно положил Скипетр на место, закрыл ларец, спрятал его в сейф. Медленно прикрыл тяжелую створ­ку, затем убедился, что сейф действительно заперт. И только после этого вернул на место шкаф.

Руки Родригеса мелко тряслись от возбуждения, глаза бле­стели, на лице проступил пот. Он несколько раз глубоко вздох­нул, прогоняя все еще стоявший в глазах золотой блеск, по­том взял трубку внутренней связи.

— Эмма? Лапонька, скажи девочкам, чтобы прошли ко мне в спальню... Да, я сейчас приду... Мне плевать, что ужинают... Да, и пусть поторопятся... — Родригес положил трубку и улыб­нулся. Конечно, в этом мире много проблем, кто будет с этим спорить. Но что бы мы делали, если бы в нем не было и своих маленьких удовольствий? При мысли об этом толстые губы Родригеса расплылись в улыбке. Устало вздохнув, он вышел из кабинета, запер дверь и медленно пошел к своей опочи­вальне, не обратив никакого внимания на почтительно вытя­нувшихся охранников.

10 Звездные ВЗЛОМЩИКИ

* * * •

Проснулся он от громкого стука в дверь, ряйом испуганно завозились девочки.

— Господин Родригес! Откройте, господин Родригес!

— Что за черт... — Родригес сел на кровати, раздраженно включил свет — он не любил, когда его будят ночью. Подняв­шись с кровати, щелкнул замком и открыл дверь. Перед ним стоял один из охранников.

— Ну что, потоп, что ли? — Родригес мрачно взглянул на боевика. — Дня нету? ;;

— Потоп, господин Родригес! Коллектор прорвало! Мы закрыли дверь в западной галерее, но она долго не выдержит. Уходить надо!

— Какого дьявола... — Родригес не мог поверить услы­шанному. — Этого не может быть, там стальная труба и два метра камня!

— Взрыв, господин Родригес! Ее взорвали, только что...

Только сейчас Родригес обратил внимание на то, что рх-

ранник весь мокрый и от него, мягко говоря, пахнет. И понял, что все сказанное охранником — правда.

Это было ужасно. Родригес представил, что в данный мо­мент вся масса городских канализационных стоков затопляет его резиденцию, и ему стало не по себе. Катастрофа — назвать произошедшее по-другому у него не поворачивался язык.

Где-то неподалеку послышались крики, затем вбежал взъе­рошенный Лари.

— Сорвало! — закричал он, хватая Родригеса за руку^— Дверь сорвало! Уходим!

Мимо Родригеса, прикрываясь зажатой в руках одеждой, выскользнули девушки, они явно были перепуганы. Мигнув, погас свет, затем снова зажегся — вступила в действие резерв­ная линия.

— Быстрее, Род! Торопись! — Лари потянул Родригеса за руку. — Вода сейчас будет здесь!

— Сейчас... — Облизнув внезапно пересохшие губы, Род­ригес схватил ключи и бросился к своему кабинету. Вокруг бегали люди, где-то отчаянно кричала девушка, но все это Родригеса уже не интересовало. Подбежав к кабинету, он бы- сіро открыл дверь и кинулся к сейфу. Сдвинув шкаф, тороп­ливо набрал код, приложил ладонь. Сейф не открылся, Род­ригес чертыхнулся, сбросил набранный код, затем медленно, контролируя свои движения и вслух повторяя цифры, набрал код снова.

На этот раз сейф открылся. Облегченно вздохнув, Родри­гес схватил ларец, поставил его на пол, откинул крышку. Убе­дившись, что Скипетр на месте, стал набивать ларец лежав­шими в сейфе пачками банкнот. Мало, сюда все не влезет... Лихорадочно оглянувшись, сорвал со стены декоративную штору — окон здесь не было, кинул ее перед сейфом, рухнул на колени и стал выгребать деньги. Остановился он лишь тогда, когда почувствовал, что ногам стало мокро. Взглянул иниз — вода быстро прибывала, рядом с ним, покачиваясь, проплыл окурок.

— Проклятие... — Торопливо вскочив, Родригес скрутил концы шторы, перекинул узел с деньгами через плечо. Под­хватив ларец, быстро вышел из кабинета.

Мимо него бежали люди, все тащили свой скарб. Можно было остановить кого-нибудь, приказать помочь донести деньги, но Родригес этого не сделал. Теперь, когда все погибло, любой из его подчиненных мог просто исчезнуть* с его деньгами.

Воды было уже по колено, она быстро прибывала, в возду­хе стояла нестерпимая вонь. Большинство людей бежали к лифту, но Родригес понимал, что это глупо. Все не успеют, вода прибывает слишком быстро...

Он знал, что делать, не случайно в свое время сделал не­сколько запасных выходов. И если нижними воспользоваться нельзя, то один, ведущий непосредственно наверх, еще оста­вался. Да, можно было позвать этих людей, провести наверх. Но... зачем? Теперь они будут ему только мешать. Тех, кто спасется, он потом соберет...

Дверь, в которую он собирался зайти, была открыта, кто- то уже воспользовался этим ходом. Это мог быть только Лари, иикто другой о потайном ходе не знал. Тем лучше, Лари ему еще пригодится.

В галерее за дверью было темно, освещения здесь никогда не было. Родригес не позаботился о том, чтобы взять с собой

фонарик, и теперь брел на ощупь, пытаясь вспомнить распо­ложение галереи и понять, где и куда надо свернуть. Стенай. Родригес с ходу ткнулся в стену, в душу холодной струйкой вполз страх. Похоже, он заблудился... Повернувшись, Родри^ гес пошел обратно, касаясь плечом стены. Неожиданно стени кончилась, вправо уходил коридор. Сюда? Или... не сюда?

Воды стало еще больше, она уже залила колени и продол­жала быстро прибывать. Родригес остановился.

— Лари! — закричал он в темноту галереи. — Лари!!!

Тишина — ни единого звука, кроме плеска воды и далеких

криков людей, отчаявшихся найти выход. Родригеса начала бить дрожь, он подумал о том, что если бы позвал с собой остальных, то вместе они бы выбрались — ведь у кого-нибудь из его подчиненных фонарик бы обязательно нашелся. Он бросил их и теперь погибнет сам... *

— Лари! Отзовись, Лари!!! — Родригес снова закричал в темноту. И, о радость, услышал далекий ответный крик.— Лари... — Родригес засмеялся. Крепче прижав к себе левой рукой ларец, поудобнее пристроил на спине узел с деньгами и торопливо пошел на голос. — Лари, я здесь!!!

— Иду... — Голос Лари стал отчетливее, Родригес приба­вил шаг. Наконец впереди мелькнули блики света, Родригес облегченно вздохнул.

Это и в самом деле был Лари.

— Да где же ты ходишь, Род?! — закричал Лари, хватая из рук Родригеса узел с деньгами. — Я думал, ты давно наверху! Быстрее, скоро совсем затопит....

— Деньги... Я деньги спасал... — почему-то стал оправды­ваться Родригес. — Здесь же почти пять миллионов...

— Да черт с ними, с деньгами! Самим бы выбраться!

Воды было уже по пояс. Родригес шел за Лари, высоко

подняв ларец, его дыхание было хриплым и тяжелым.

Вот и долгожданный люк, сверху пробиваются лучи света • от чьего-то фонарика. На крик Лари кто-то спускается вниз, Родригесу помогают выбраться. Следом, передав наверх деньг ги, вылез Лари.

Родригес огляделся. Рядом с ним были с десяток боевиков — вероятно, тех, кого вывел Лари, туг же уже стояли два глайдера.

Родригес слегка успокоился — в конце концов, он жив, а это главное. Сейчас они переберутся на его личную виллу, какое-то мрсмя побудут там, пока не подготовят запасную резиденцию.

Пора было брать командование в свои руки. Покрепче сжав ларец, Родригес оглядел притихших под его взглядом подчи­ненных.

— Перебираемся на виллу. Вперед... — Он деловито шаг­нул к глайдеру, забрался на заднее сиденье, ему передали узел с деньгами. Лари сел в пилотское кресло, рядом с ним сел один из охранников. Прижимая к груди ларец, Родригес об­легченно вздохнул. Пронесло...

Тихо шумел мотор, глайдер несся сквозь ночь, подрагивая \\ воздушных потоках. Чуть больше десяти минут пути, около ста пятидесяти километров на запад. Глядя на безбрежное море огней проносящегося под ним мегаполиса, Родригес думал о том, что могло произойти. В том, что проходивший над базой канализационный коллектор был взорван, у него не было ни­каких сомнений. Не ясно было, кто мог это сделать. Да, у него были конкуренты, но не из тех, кто осмелится на открытую войну. Смешно, ему казалось, что он мог бы выдержать в сво­ем подземелье осаду регулярной армии, он был неуязвим и не доступен ни полиции, ни особистам. И вот какой-то паразит взрывает коллектор...

Внезапно Родригес вздрогнул — он вдруг понял, кто именно мог это сделать. О, этот негодяй способен и не на такое. Точ­нее, эти негодяи...

Это были они — когда глайдер пошел на снижение, Род­ригес уже был в этом уверен. Они, больше некому. А кто еще способен на такую гадость?

Когда громыхнул взрыв, я сидел в глайдере. Взглянул на часы — два ночи, точно по расписанию.

Послышались торопливые шаги, я поднял пистолет. Впро­чем, стрелять не пришлось, это была Алиса. Она сама вызва­лась подорвать коллектор, упирая на то, что это ее идея.

— Пошла водичка... — весело заявила она, забираясь в глай­дер. — Сейчас крысы начнут суетиться.

— Да, если ты правильно все рассчитала. И если мы смо жем за этими крысами проследить. — Я не разделял оптимю ма Алисы. 4

— А куда они денутся? — усмехнулась Алиса. — Летим к выходу...

— Летим... — Я запустил двигатель и поднял машину.

К уже знакомому магазинчику мы подлетели, погасив всо огни: нежелательно, чтобы нас заметили. Я начал выбирать место для посадки, когда Алиса указала на крышу одного, и:» корпусов завода пищевых концентратов.

— Давай вон туда, оттуда нам все будет видно.

— А не обвалится? — Я с сомнением взглянул на указан- ное ею место. Здание давно обветшало, поэтому мои сомне­ния были вполне обоснованны.

— Обвалится, не обвалится... — передразнила меня Алиса. ~ Садись, а там посмотрим.

Пришлось подчиниться. Крыша имела выступ высотой метра два, я посадил машину вплотную к нему, чтобы ее но было видно на фоне неба.

— А ты боялся... — Алиса открыла дверь и вылезла из глай­дера, я последовал ее примеру.

Отсюда интересующий нас район был виден как на ладо­ни. В магазине пока все было тихо, это мне не понравилось.

— А если их не затопит? Там у них двери всякие, даже железные.

— Давай подождем, хорошо? А там будет видно.

Я не стал перечить — похоже, Алиса и сама немного нерв­ничала.

Прошло несколько минут, в магазине зажегся свет. Алиса схватила меня за руку.

— Вижу... — отозвался я, внимательно наблюдая за проис­ходящим.

Внутри магазина заметались тени, затем из открывших- ся дверей стали выбегать люди. Некоторые из них тащили какие-то вещи, иные были без ничего, кто-то даже не успел одеться. На наших глазах два человека устроили драку — судя по всему, конфликт начался еще внизу. Впрочем, их быстро разняли.

К моему удивлению, людей было не так уж много — чело- иск двадцать, не больше. И среди них не было Родригеса.

Тем временем из магазина выбежали еще несколько чело- игк, они что-то кричали, взволнованно размахивая руками. Некоторые из выбравшихся брали со стоянки глайдеры и уле­пит. Теперь начал нервничать и я — Родригеса все не было. Ііолее того, из магазина вообще больше никто не появлялся.

—Алиса, мы с тобой идиоты... — Я хлопнул себя по лбу. — 'Гам же лифт, вода дошла до кабелей, и он отключился. Родри- юсу не выбраться оттуда.

— Я так не думаю. — Алиса нахмурилась. — Должен быть ишасный выход... — Она быстро забралась на глайдер, пере- гкочила с него на выступающую часть крыши — оттуда было мидно всю округу. Потом махнула мне рукой, я последовал ее примеру.

— Смотри... — Алиса указала на группу огней метрах в пятистах от нас. Насколько я помнил, там была старая зарос­шая площадка для игры в гольф. Теперь там метались лучи фонарей, на моих глазах приземлился глайдер, за ним еще один. Я поднял к глазам ночной бинокль, чтобы получше рас­смотреть, что именно там происходит, но Алиса довольно бес­церемонно вырвала его у меня из рук. Иногда она была совер­шенно невыносима.

— Родригеса там нет, — сказала она, посмотрев в бинокль. — Их человек десять. Нет, подожди... — Алиса снова вгляделась в ночь. — Вот он. Смотри... — Она протянула мне бинокль, я жад­но приник к окулярам.

Судя по всему, наш сюрприз Родригесу очень понравился — даже отсюда я видел, насколько тяжело он дышал. Родригес был не одет, в руках у него была какая-то шкатулка. Или даже ларец, довольно тяжелый.

— Как ты думаешь, что у него в ларце? — спросил я, воз­вращая бинокль Алисе.

Несколько секунд она. внимательно смотрела на Родриге­са, потом улыбнулась.

— Ты прав, Вик. Это наверняка Скипетр. А ты говорил, что мы его никогда не найдем.

— Да, но он все еще не у нас, — возразил я.

— Не у нас, — согласилась Алиса. — Но теперь мы хоть знаем, где он... Они улетают, в машину!

В пилотское кресло села Алиса, я не стал возражать — пусть потешится. Не включая огней, Алиса подняла глайдер, на всякий случай включила локатор — не хватало еще упус­тить Родригеса после того, как мы выкурили этого типа из его подземного логова.

— Они летят на запад, — сказала Алиса, пристроившись в километре позади бандитского кортежа. — Только бы опять под землю не спрятались.

— Не спрячутся, — убежденно сказал я. — Как говорит Кирилл, обычная человеческая психология. После того, как он едва выбрался оттуда, его под землю силой не затянешь.

— Может быть. — Алиса пожала плечами. — Надеюсь, ты прав.

Я и в самом деле оказался прав, мы поняли это тогда, ког­да преследуемые нами глайдеры сбавили скорость и начали снижаться. Внизу мелькнула река, под нами был один из пре­стижных районов, сплошь застроенный частными виллами. Дом, рядом с которым приземлились Родригес и его банда, находился на самом берегу. И хотя ночное освещение здерь было довольно слабым, я по достоинству оценил виллу Род­ригеса — домик и в самом деле был недурным. Правда, меня больше интересовало другое: насколько хорошо он будет го­реть. Просто в свете печальной участи моего собственного дома этот вопрос был мне особенно интересен.

— Проклятие... — тихо произнесла Алиса. — Везде частные владения, даже сесть негде. — Она плавно увела глайдер в сторо­ну, чтобы шум мотора не привлек внимания Родригеса. — Что будем делать?

— Видишь вон тот дом? — Я указал на другую сторону реки. — Там, где пляж? Пройди над водой и потихоньку поса­ди машину. Хозяева все равно спят. й

— Может быть, — ответила Алиса. — Надеюсь, что в лю­бом случае они не будут в нас стрелять...

Стрелять в нас и в самом деле не стали. Посадив глайдер у самой воды, Алиса выключила двигатель, я прислушался. Тихо, даже собаки не лают. Тем лучше.

— Договоримся так. — Алиса с улыбкой взглянула на меня. — Вот тебе бинокль. Ты наблюдаешь, я сплю. Потом наоборот... — Она отстегнула привязной ремень, перебра­лась на заднее сиденье и стала устраиваться на ночлег.

— Потом — это когда? — спросил я.

— Когда я высплюсь... — Алиса улыбнулась и закрыла глаза.

Возражать было бессмысленно — вздохнув, я поднял би­нокль и вгляделся в очертания виллы Родригеса...

Проснулся я от того, что кто-то стучал в стекло. Открыл глаза — и увидел направленный на меня ствол штурмовой вин­товки.

—Тише, дедуля, тише... — Я торопливо вьггянул руку, с удив­лением глядя на стоявшего рядом с глайдером старичка. — Ус­покойся...

— Это частные владения, — сурово сказал старик и снова постучал кончиком ствола по стеклу. — Убирайся, пока я тебе башку не прострелил!

Только сейчас я сообразил, где нахожусь, позади сонно заворочалась Алиса. Поднявшись, взглянула на деда сонными глазами.

— Какой миленький старикашечка, — сказала она нарочи­то громко. — Здесь что, какой-то приют?

— Я генерал Калугин! — Щеки старичка затряслись, он направил ствол на Алису. — Это мой дом, и я попрошу вас немедленно отсюда убраться!

— Фи, какой грубый... — Алиса улыбнулась старичку. — А я думала, мы поладим. Не понимаю, почему с возрастом люди теряют чувство юмора. Пригласили бы в дом, выпили бы по стаканчику вина... Или генеральша не разрешает?

— Молчать, соплячка! — Старик поднял винтовку и выст­релил в воздух, огненный плевок с шипением прорезал воз­дух. — Вон отсюда!

— Теперь я знаю, каким будет Моран, когда состарится, — сказала Алиса и тронула меня за плечо. — Летим, Вик...

Я так и сделал — в конце концов, никогда не знаешь, что может выкинуть человек в припадке гнева. Потом он, может

быть, и раскается, но мне ведь это уже не поможет. Да и суд его наверняка оправдает...

Когда я поднял машину, Алиса перебралась на переднее сиденье.

— Спал все-таки... — Она покачала головой. — С тобой со­вершенно невозможно работать. Что, если Родригес уже улетел?

—Да куда он денется, — попытался оправдаться я. — Глянь, глайдеры стоят... н

Глайдеры и в самом деле стояли на том же месте. Теперь, пролетая неподалеку от виллы, я смог в полной мере оценить этот дом — и его неприступность. По периметру дом был ого­рожен мощной решеткой, эта решетка охватывала не только^ землю, но и часть реки, выступая из воды мощным зубчатым частоколом. По территории усадьбы бродили охранники, их было человек пять, не меньше. Еще двое дежурили на крыше, я даже не сразу обратил на них внимание.

— Похоже, это будет не так уж и просто. — Алиса подтвер­дила мои опасения. — Его хорошо опекают.

— Охрана — это ерунда, — сказал я преувеличенно бодро. —- Просто нам нужно найти план дома. Номер запомнила?

— Да. — Алиса еще раз взглянула в бинокль на дом. — Шестьдесят восьмой. Но прежде чем что-то делать, давай по­едим.

Я не возражал, благо в желудке и в самом деле свербило. К тому же нужно было переодеться в цивильную одежду, выгру­зить из глайдера оружие и остатки взрывчатки. Вряд ли в бли­жайшие день-два Родригес покинет виллу, а большего нам с* Алисой и не требовалось.

В полюбившийся нам Департамент архитектуры мы при-; шли ровно в полдень. Услышав нашу вежливую просьбу, уже знакомый нам сотрудник архива не стал отказываться от пред­ложенной ему купюры — вероятно, понял, что деньги гораздо лучше тумаков. Именно поэтому мы расстались с ним через десять минут, чрезвычайно довольные друг другом.

Теперь, когда у нас был план дома, мы смогли более точно оценить ситуацию. Не могу сказать, что наличие охраны вок­руг дома и на крыше меня особенно расстроило, скорее на­оборот. Логика здесь довольно простая: если по территории бродят охранники — значит никаких систем безопасности там нет. По крайней мере это было справедливо в отношении при­легающей к дому территории.

Больше проблем могло оказаться в доме. Нет, меня не бес­покоили охранные системы, я боялся другого — что не смогу найти Скипетр. Вероятнее всего, Родригес держит его в сей­фе. И самое сложное — найти этот сейф. Оставалось надеять­ся на то, что устанавливавшие сейф специалисты не стали ус­ложнять себе задачу и сделали все по простым традиционным схемам. Именно эта традиционность существенно упрощает жизнь людям моей профессии — обычно достаточно окинуть взглядом комнату, чтобы понять, где именно спрятан сейф.

Тянуть с проведением операции было нельзя: Родригес мог покинуть виллу в любой момент. Именно поэтому я решил идти уже этой ночью. План мы разрабатывали на пару с Али­сой, я в очередной раз убедился в том, что она неплохо разби­рается в этом деле. Алиса даже хотела пойти сама, мне с тру­дом удалось убедить ее в том, что идти должен я. Тщательно изучив и запомнив план дома, я приготовил снаряжение и лег спать — надо выспаться, чтобы потом не клевать на ходу но­сом. Алиса взяла глайдер и отправилась в город закупить не­достающие мелочи.

Проснулся я в начале двенадцатого ночи. Пройдя в зал, нашел Алису сидящей за планом дома. Увидев меня, она улыбнулась.

— Проснулся? Я уже собиралась тебя будить.

— Все купила?

— Конечно. — Алиса кивком указала в сторону дивана. Там лежал компактный акваланг, новенький резак и прочие полезные вещицы.

— Хорошо. — Я сонно зевнул. — Тогда поехали...

К вилле Родригеса мы подлетели далеко за полночь. Я си­дел в полном снаряжении — с аквалангом за спиной, с маской на лбу и ластами на ногах. Все нужное мне оборудование было тщательно упаковано и уложено в сумку.

— Если что, пускай ракету. — Алиса взглянула на меня с едва заметной улыбкой. — Я буду там же.

— А старичок?

— А ну его... — Алиса махнула рукой. — Будет надоедать — пристрелю.

— С каких это пор ты стала такой кровожадной? — усмех­нулся я.

— Недавно. Просто все эти паразиты мне уже до смерти надоели. Приготовься, мы почти на месте.

Кивнув, я стянул маску на лицо, сунул в рот загубник. Открыл кран подачи кислорода. Глайдер шел над самой во­дой, примерно в километре по течению выше виллы Родриге­са. Вот опоры машины коснулись воды. Алиса взглянула на меня.

— Пора, Вик. Удачи...

— Угу... — промычал я. Открыв дверь, вышел на подножку и осторожно скользнул в воду.

Меня подхватило течением и понесло, я на секунду вы­нырнул, сориентировался. Убедившись, что еще далеко, снова ушел под воду, придерживая руками закрепленную на груди сумку.

Через несколько минут я стал медленно двигаться к бере­гу. Течение здесь было тише, мои ноги вскоре коснулись дна. Осторожно вынырнув, я снова осмотрелся.

До виллы Родригеса оставалось метров триста. Заметив направление, я снова нырнул и поплыл вперед...

Все, скоро решетка — я замедлил движение и вытянул руки, стараясь не потерять ориентацию. Тот, кто хоть раз находился под водой в полной темноте, знает, насколько это трудно. Медленно двигаюсь — и почти натыкаюсь лицом на решетку, меня тут же прижимает к ней течением.

Перевожу дух, пытаюсь оценить ситуацию. Вот странно — пока плывешь вместе с течением, его почти не ощущаешь. А тут меня прижало к решетке, распластало, каждое движение дается с трудом. Более того, эта чертова решетка обросла ра­кушками, я даже ободрал о них щеку. Хорошо еще, что руки в перчатках. Мне даже стало смешно — только потому, что в более нелепую ситуацию я еще не попадал.

Сначала я хотел двигаться к берегу, но быстро понял, что это глупо, ведь тогда мне придется преодолевать забор на гла­зах охраны. Это меня не вдохновило, поэтому я пополз в глу­бину, с трудом преодолевая силу прижимающего меня к ре­шетке течения.

Слава богу — я добрался до поворота, меня тут же подхва­тило течением и понесло вдоль решетки. Это меня тоже не устраивало, поэтому я решительно вцепился руками в прутья. Меня рвануло, тем не менее я сумел удержаться. Очень хоро­шо — перебирая руками, я опустился к самому дну, здесь было немного спокойнее. Или мне так казалось — в любом случае разница была не столь велика.

Если мое нынешнее положение и отличалось от предыду­щего — когда я был прижат к решетке, — то совсем ненамно­го. Там меня прижимало к решетке, здесь грозило оторвать, заставляя держаться изо всех сил. Спрашивается: как в таком положении пролезть внутрь?

Одно из моих главных правил гласит: никогда не пасуйте перед трудностями. Да, меня болтает течением, руки заняты, и я не могу перерезать решетку. Ну и что? Чтобы я не справился с каким-то там течением?

Для начала я скинул ласты, они мне теперь только меша­ли. Обвил правой ногой один из прутьев — отлично, я почти держусь. Теперь носком левой зацепиться за другой прут — еще лучше. Чувствую, что сквозь дырки в гидрокостюме, ос­тавленные острыми краями ракушек, к телу проникает вода, но это уже мелочи. Главное, что теперь я могу достать резак, что я и делаю. Замечательно — вцепившись правой рукой в решетку, я включил резак, бледный свет пламени высветил обросшие ракушками прутья. Подношу резак к металлу, стра­стно надеясь на то, что никто из охранников не любуется сей­час речной гладью. Да, большую часть пузырьков уносит тече­ние, но опытный глаз все равно может меня заметить.

На то, чтобы сделать такую работу в спокойных условиях, требуется пара минут. Мне потребовались все десять. Один прут, теперь второй — когда вырезанный кусок упал и исчез в темноте, я уже едва держался. Выключил резак, хотел сунуть его в сумку, но промахнулся. Попытался подхватить — и упус- тил совсем. Искать его у меня не было ни сил, ни желания. Да и бог с ним — надеюсь, он мне больше не понадобится. Кое- как протиснувшись сквозь дыру в решетке, плыву к берегу, стараясь держаться у самого дна. Я не боюсь, что меня заме­тят: у меня кислородный акваланг с замкнутым циклом, он не оставляет пузырей, как это происходит с обычными аквалан- гами или с новыми мембранными. У самого берега я осторож­но выглядываю из воды, в любой момент готовый юркнуть обратно.

Вилла Родригеса совсем рядом, до нее метров сто, не боль­ше. Вижу большой куст — это то, что мне нужно. Снова ны­ряю, всплываю у самой кромки воды и осторожно выбираюсь на берег.

После подводной прогулки вес снаряжения кажется очень большим, но я знаю, что это не так: просто привык к невесо«у мости. Да, место я выбрал исключительно удачное, здесь меня будет очень трудно заметить. Быстро скидываю пояс с груза­ми, акваланг, снимаю сумку, стягиваю гидрокостюм. Прячу все это под кустом, затем несколько минут отдыхаю. Теперь одеться — открываю сумку, достаю черный комбинезон, быстро облачаюсь в него. Натягиваю на лицо черную маску — и чув­ствую себя почти человеком. Остается рассовать по карманам комбинезона всякие мелочи, перекинуть через спину сумку с «негабаритными» вещами. Отлично — приседаю, проверяю, все ли на месте. Особенно я доволен мягкой водолазной обу­вью — я и не думал, что в ней так удобно работать. Послед­ней деталью моей амуниции становится пистолет. Обычно я работаю без оружия, но ведь там я имею дело с музейной охраной — рука не поднимется застрелить честного служаку. Ну а с этими ребятами — я взглянул в сторону виллы — лучше держать порох сухим.

Похоже, я выбрался очень своевременно — неподалеку послышались тихие шаги, я быстро скользнул за куст и прита­ился. Так и есть, охранник, прогуливается вдоль берега, в зут бах тлеет огонек сигареты. Расстояние между нами все умень­шается, моя рука сама нащупывает нож. Но сегодня нам с охранником явно везет, поэтому он проходит мимо меня.

Постояв немного у края участка, бросает в воду окурок и все так же неторопливо поднимается вдоль ограды к вилле.

Итак, один охранник налицо. Тем лучше — медленно иду за ним, радуясь тому, что ночь почти безлунная, узкий серп молодого месяца не в счет. Слышу тихие голоса, это беседуют два охранника. Говорите, ребята, говорите, я вам не мешаю. Это даже хорошо, что их много, они чувствуют за собой силу и не слишком верят в то, что кто-то может сюда полезть. Да и как? С неба — сразу увидят, перелезть через ограду — так по верху идет сигнализация, да и вообще это слишком заметно. Они чувствуют себя в безопасности — ну не могут же они подумать, что найдется дурак — в смысле, гений, — способ­ный залезть к ним из-под воды.

Как я и ожидал, рядом с домом светло, горят лампы осве­щения. Это плохо, но не смертельно. Затаившись в тени како- го-то дерева, на целый час замираю...

Если вы считаете, что высидеть час в полной неподвижно­сти не представляет особой трудности, можете попробовать. Уже минут через десять у вас начнут ныть мышцы, заболит спина, вам захочется встать и размяться. Хорошо, если это можно сделать, а когда нельзя? Когда рядом полно охраны и одно неверное движение, любой хруст некстати попавшей под ногу ветки означают верную смерть? Тут поневоле будешь си­деть, стиснув зубы. Конечно, есть специальные виды стати­ческой гимнастики, позволяющие попеременно напрягать раз­ные группы мышц, это слегка помогает. Но именно слегка, поэтому в итоге все определяется вашей личной выдержкой.

Просидев в неподвижности час, я выяснил все, что меня интересовало. Охранников, судя по всему, шестеро, плюс двое на крыше — впрочем, как раз эти двое мне совершенно не меша­ют. Обход периметра происходит раз в пятнадцать минут. Не так уж и плохо — уяснив ситуацию, я начал действовать.

Прежде всего я подобрался как можно ближе к дому, точ­нее, к интересующей меня левой стороне. Я вообще немнож­ко левша, поэтому меня всегда тянет именно в эту сторону...

...Распластавшись за кустом роз., я спокойно лежал, дожи­даясь очередного обхода. Когда'охранник свернул за угол, быстро вскочил, вытащил из сумки обычную веревку с легким

стальным крюком, обмотанным для бесшумности тряпками; Примерившись, точно и аккуратно забросил крюк на ограж­дение балкона. Изумительная точность — ну чем я не гений?! А забраться наверх при моей силе и ловкости — совершенно плевое дело. Оценив имеющееся в моем распоряжении время, сматываю веревку, снимаю с перил крюк, потом внимательно осматриваю дверь. Ха, сигнализация. Но неужели они думали остановить меня такой .ерундой? Достаю необходимые безде­лушки и через несколько минут благополучно захожу внутрь.

Теперь можно надеть ночные очки — там, снаружи, я ими . не пользовался. Во-первых, там горели фонари, а во-вторых, в соревновании с охраной очки только мешают, не позволяя верно оценить ситуацию. Если ты видишь все, тебе кажется, что и тебя видят все. В то же время очки ограничивают обзор, и без необходимости ими лучше не пользоваться. Как обычно, все хорошо к месту.

Надеваю очки и осматриваюсь — судя по всему, я в биль­ярдной. И очень хорошо, что я уже на втором этаже, спальни расположены именно здесь. Остается узнать, в какой из них спит Родригес.

Медленно выбираюсь в просторный холл, внимательно оглядываю стены в поисках разного рода подвохов. Но все чисто — похоже, мой добрый друг Родик в основном полага­ется на охрану. Тем хуже для него.

Прохожу мимо изящной винтовой лестницы, откуда-то СНИЗУ ДОНОСИТСЯ чей-то громкий храп. Родригес? Вряд ЛИ, СКО-" рее всего кто-то из его свиты. Первый этаж — один из самых опасных, и вряд ли Родригес будет там спать. Мой добрый друг Родик где-то здесь... С этой приятной мыслью я начинаю внимательно изучать комнаты второго этажа. Их довольно много, поэтому на помощь приходят логика и интуиция — в какой из комнат, будь я на месте Родика, я бы остановился? Разумеется, не в тех, что сразу у лестницы, они не дают чув­ства спокойствия и безопасности. Те, что у окна, тоже не в счет по тем же причинам. Окна вот этой выходят к соседней вилле — что, если там засел снайпер? Та же картина с комна­тами, окна которых смотрят на виллу соседа с северной сторо­ны. В итоге мы имеем три комнаты, окна которых выходят на

реку. Они наиболее удобны как в плане безопасности, так и с эстетической точки зрения — насколько я знаю, Родригес мнит себя большим знатоком по части прекрасного.

Итак, три комнаты, перед одной из них расположен ма­ленький коридорчик, эдакая симпатичная ниша. Будь я на месте Родригеса, я бы выбрал именно эту комнату. Остается узнать, совпадают ли наши с Родиком пристрастия.

За дверью ничего не слышно, но это ничего не значит. Замок довольно простенький, я справляюсь с ним за пару ми­нут. Детекторы не выявляют никаких признаков сигнализа­ции, поэтому я со спокойной душой открываю дверь. Впро­чем, это на словах все так легко, ведь даже для того, чтобы просто открыть дверь, и то требуется умение. Пытались ли вы когда-нибудь открывать скрипучую дверь? Или излишне ту­гую? Сдвижную, подъемную? Десятки разновидностей, и к каждой нужен свой особый подход. Скажем, сейчас передо мной обычная дверь в стиле ретро, с красивыми витыми руч­ками, открывается внутрь комнаты. Самое сложное — это пер­вые сантиметры, когда дверь сдвигается с места и начинает открываться. Для того чтобы это произошло плавно и мягко, без скрипа и скрежета, существуют свои немудреные приемы. В данном случае я левой рукой придерживаю дверь за ручку, не давая ей открыться слишком быстро, а открываю, слегка надавливая одновременно в двух местах: носком правой ноги внизу, у самого косяка, а правой рукой сверху, на уровне лица. При такой технике даже тугая дверь открывается медленно и практически беззвучно. Если дверь открывается на себя, тех­ника обратная — тянешь за ручку, а носком ноги и свободной рукой придерживаешь снизу и сверху. Мелочи, но именно от таких мелочей и зависит порой успех операции.

Одним словом, вошел я совершенно беззвучно — а что еще ожидать от мастера такой квалификации? Огляделся — и сразу увидел справа, у дальней стены, большую роскошную кровать. На ней, укрытый'тонким одеялом, кто-то спал. Кто именно, мне стало ясно даже до того, как я рассмотрел лицо спящего: габариты Родригеса никого не могли ввести в заб­луждение. Осторожно подошел ближе — так и есть, Родик...

Главарь крупнейшей бандитской группировки спал сном праведника, слегка причмокивая губами, — не иначе, ему сни­лось что-то приятное. В такие минуты я всегда чувствовал себя глубоко обиженным: люди спят, а я — нет. Ну почему вместо того, чтобы лежать сейчас рядом с Алисой в постели, я стою рядом с этим жирным боровом? Воистину этот мир полон не­справедливости.

Не скрою, мне очень хотелось разбудить Родика, ткнуть ему в лоб пистолетом и сказать что-нибудь ласковое — уж слишком сладко спал, зараза. Но пришлось пересилить сефя, работа есть работа. Именно поэтому, достав из кармана газо­вый баллончик, я поднес его к лицу Родригеса, слегка откру­тил вентиль и стал ждать. Пять секунд, десять — достаточно.

Теперь можно и поработать. Спрятав баллончик, я урке спокойно стал обыскивать комнату, не боясь того, что Родик меня услышит. Обнаружив сейф, усмехнулся — ох и люблю же я этих ребят. В смысле тех, кто ставит всем этим нуворишам сейфы. Ну хоть бы капельку изобретательности, немножко инициативы и смекалки. Так нет же, всегда одно и то же. Врт и теперь то же самое — открыв платяной шкаф и сдвинув в сторону одежду, вижу дверь вполне стандартного сейфа.

Услышьте меня, люди! Ну почему, почему вы доверяете свои сбережения и ценности всей этой новомодной электро­нике? Как вы не понимаете, что тот же код, который вы наби­раете на панели вашего сейфа, мало-мальски грамотный взлбм- щик может считать за несколько сотен метров от вас с помощью простейшего сканера? Более того, даже не зная кода — как не знаю, кстати, его сейчас и я, такой сейф все равно можно вскрыть в течение каких-нибудь пяти минут. Не верите? Смот­рите... Для начала подсоединяем к наборной панели датчики дешифратора, включаем программу взлома. Засекаем время... Сорок семь секунд, и тайны вашего пароля уже не существует. Набираю его на клавиатуре сейфа, зеленый индикатор под­тверждает правильность кода.

Ах да, здесь же еще нужен отпечаток руки. Только не ду­майте, что мне придется тащить к сейфу спящего мертвым сном Родика или, упаси Господи, отрубать ему руку. Суще­ствуют простые и надежные методы, один другого лучше. Пер­вый метод таков: берется специальная клейкая пленка и на­клеивается человеку на руку. Отлепляем пленку, на ней оста­ется отпечаток ладони. Переносим отпечаток к окошку скане­ра, закрываем его сверху непрозрачным материалом — и готово.

Впрочем, есть даже более простой метод, он мне особенно нравится. Это делается так: берется баллончик с охлаждаю­щим реагентом — например, такой, как у меня в руках. Осто­рожно обрабатываем им окошко сканера. Наверное, вы по­мните, что руки человека всегда оставляют отпечатки, на этом построена вся дактилоскопия. Эти жировые следы при опре­деленных условиях очень хорошо видны — например, если их слегка заморозить, что я только что и сделал. В отдельных случаях, когда отпечаток слишком слаб, его дополнительно обрабатывают некоторыми летучими веществами, осаждающи­мися непосредственно на жировые следы. Происходит свое­образная проявка отпечатков, даже слабый след становится хорошо видимым. Впрочем, мне это не требуется, обработки охлаждающим реагентом оказалось вполне достаточно. Теперь остается наложить на окошко сканера непрозрачный фон и подождать, пока хитроумная электроника купится на этот не­мудреный трюк, что она и делает. Мой совет: спрятав что- нибудь в сейф, обязательно протрите окошко сканера. Нет, опытный взломщик все равно вскроет сейф, но это будет ему немножко труднее. А вообще нет ничего лучше старинных сей­фов — надежных, без всякой электроники. Хорошая сталь, три разных ключа — попробуй-ка взломай.

Впрочем, хватит пространных рассуждений, пора работать — я открываю сейф, размышляя о том, повезет мне на этот раз или нет.

Похоже, сегодня был явно мой день — открыв дверь, я увидел на нижней полке заветный ларец. В том, что это был именно он, у меня не возникло никаких сомнений. Аккуратно вытащив его из сейфа, я откинул немудреную защелку, затем медленно, с замиранием сердца, открыл крышку.

Ночные очки не передают цвет, но даже в них я понял, насколько эта штука прекрасна. Воистину раньше люди умели делать красивые вещи — не то что сейчас. Недавно, помнится, посетил выставку современного искусства. Зашел, думал, что интересное присмотрю. Так куда там, сплошное барахло. Я понимаю так: не умеешь — не берись. А делать всякую ерунду и говорить, что это высокое искусство, что ты художник и так видишь мир... По-моему, это несерьезно. И всем, кто так или иначе причастен к миру искусства, я скажу так: чтобы оценить свою работу, просто подумайте о том, захочет ли кто-нибудь когда-нибудь ее украсть. Не захочет? То-то же. А эти люди — я с нежностью провел пальцем по холодной поверхности Ски­петра — были Настоящими Мастерами...

На то, чтобы переложить Скипетр в сумку, мне требуется несколько секунд. Верхние полки сейфа забиты пачками банк­нот, но я честный человек, мне чужого не надо. Не верите? Ваше право. Только денег я действительно не возьму. По сек­рету: не возьму потому, что не смогу их унести...

Ах да, не забыть про подарок... Я аккуратно положил вме­сто Скипетра купленный в магазине сексуальных принадлеж­ностей Томпсона предмет. Я даже залюбовался, настолько ху^ дожественно смотрелась эта штука на фоне черного бархата. И пусть после этого кто-нибудь скажет, что у меня нет вкуй.

Остальное было уже рутиной — захлопнув ларец, я спря­тал его в сейф, затем аккуратно закрыл дверь самого сейфа. Привел в порядок вешалки с прикрывавшей сейф одеждой, прикрыл дверцу шкафа. Взглянул на Родика, тот по-прежнему спал крепким сном. И проспит до самого утра, в этом я был совершенно уверен. Его сейчас колом не поднимешь.

— Прощай, Родик... — Ухмыльнувшись, я вышел из ком­наты и прикрыл за собой дверь.

Выбравшись на балкон, я лег и стал спокойно ждать оче­редного обхода. Ждать пришлось минут пять, что меня вполне устроило. Когда охранник прошел мимо, я перекинул свобод­ный конец веревки через перила, сложил ее вдвое и, держась за оба конца, спустился вниз. Потом отпустил свободный ко­нец и вытянул веревку. Спрятав ее и крюк в сумку, осторожно пошел к реке.

Вот и знакомый куст — кажется, это сирень. Надевать гидро­костюм теперь нет надобности, я беру лишь перчатки — уж слиш­ком острые кромки у облепивших решетку ракушек. Надеваю акваланг, маску, пристраиваю на животе сумку. В набедренный карман кладу ракетницу, она мне скоро пригодится — по край­ней мере я на это рассчитываю. Теперь тяжелый водолазный пояс, он всегда надевается в последнюю очередь. Правда, перед тем, как надеть его, снимаю с него пару грузов, кладу их в гидрокос­тюм, затем аккуратно скручиваю его. Смотрю, не забыл ли чего. Вроде бы нет. Включаю подачу кислорода и осторожно вхожу в воду. Какое-то время жду, пока из складок одежды выйдет воз- . дух, затем погружаюсь и медленно плыву к решетке. Отплыв на десяток метров, бросаю на дно потяжелевший от грузов гидро­костюм, он мне больше не нужен.

Самое сложное теперь — отыскать дыру в решетке. Мое главное упущение в том, что я не взял с собой фонарика—а ведь вроде бы все продумал. Именно поэтому я беру слегка выше того места, где должно быть прорезанное мной отвер­стие. Плыву над самым дном, натыкаюсь на решетку. Хоро­шо, так и должно быть — развернувшись ногами по течению, медленно спускаюсь вниз, перебирая руками прутья решетки. Где-то через минуту рука проваливается в пустоту — вот она, родимая. Протискиваюсь в дыру, отталкиваюсь — и плыву по течению, радуясь тому, что самое сложное уже позади...

Минут через пять осторожно выныриваю — вилла Родри­геса уже далеко, я ее даже не вижу. Впрочем, лучше спустить­ся еще немножко ниже...

Вынырнув в очередной раз, достаю ракетницу. Оглядыва­юсь — похоже, все спокойно, — и запускаю ракету. Яркий зеленый огонек взлетает в небо, я снова ныряю. Вынырнув через минуту, вижу в небе огни прожектора. Глайдер опуска­ется все ниже, мощный луч шарит по воде, пытаясь меня отыс­кать. Это не так просто, поэтому я заряжаю ракетницу и стре­ляю снова, затем сбрасываю пояс и акваланг.

На этот раз Алиса выходит на меня безошибочно — яркий свет бьет в глаза, я машу рукой, призывая спускаться ниже. Впро­чем, она и без моих советов знает, что именно надо делать. Опо­ры глайдера касаются воды, он совсем рядом. Есть — хватаюсь за подножку, карабкаюсь вверх. Секунда, и я в кабине. Алиса гасит прожектор, глайдер начинает быстро набирать высоту...

— Воду будешь вытирать сам, — сказала Алиса, неприяз­ненно взглянув на меня. — Мог бы как-то поаккуратнее.

Не спорю, с меня и в самом деле текут потоки воды, но напоминать мне об этом здесь и сейчас? Она неисправима, что тут еще скажешь.

—Я тебя тоже очень люблю, — сказал я, отстегивая сумку, -f- У тебя дар портить мне настроение. -

— Может быть, — согласилась Алиса. — Но я уже устала тебя ждать. Кстати, надо будет утром позвонить в полицию, чтобы пришли и развязали старичка, я оставила его на берегу.

— Что, опять приходил? — усмехнулся я.

— Ага... Отвратительный тип.

— Мерзавец, — согласился я. — Нет чтобы пригласить де­вушку в дом, угостить вином...

— Так именно за это я его и связала. — Алиса взглянула на меня и рассмеялась. — Если бы ты слышал, какие он мне слова говорил... Богиней называл, спелым персиком, в доМ приглашал. А когда я его связала, обозвал меня мерзавкой, воровкой и как-то там еще... — Аписа не стала вдаваться в подробности. — Пришлось воткнуть ему кляп.

— Выходит, ты неплохо провела время, — прокомменти­ровал я ее рассказ. — Да и я неплохо прогулялся. — С этими словами я открыл сумку и достал Скипетр.

Проснулся он в начале девятого утра. Взглянув на часы* нахмурился — обычно он вставал гораздо раньше. Впрочем, чему удивляться, вчера из-за потопа толком поспать не полу­чилось, вот и отсыпался сегодня.

Поднявшись с кровати, Родригес зевнул, затем не спеша оделся. Взглянул на себя в зеркало — вид довольно унылый, круги под глазами. Ну да ничего, все наладится. А с этим га­дом Виком он еще разберется.

Спустившись вниз, Родригес перекинулся парой слов с охраной, позавтракал и занялся привычными ему рутинными делами. Дел было много — выяснить точно, сколько человек пострадали, что из имущества утеряно. Вчерашний доклад Лари говорил о сорока семи пропавших, сегодня их число сократи­лось до тридцати трех — четырнадцать человек нашлись, они успели выбраться и просто разбежались в панике. Теперь, когда ситуация начала проясняться, Родригес смог в полной мере оценить последствия потопа. То, что погибло сколько-то там людей, его мало беспокоило — гораздо хуже было то, что его подземная обитель была навсегда потеряна. Нет, дыру в кол­лекторе заделают ремонтники, они приступили к работе еще вчера. Можно даже откачать воду, вычистить и продезинфи­цировать помещения. Только вот смысла особого в этом те­перь не было. Полиция уже заинтересовалась взрывом, через какое-то время они поймут, если уже не поняли, что там про­изошло и чьи владения затопили канализационные воды. База засвечена, возвращаться туда бессмысленно. Жалко, но ниче­го не поделаешь. На то он и предводитель, чтобы предусмат­ривать разного рода нестандартные ситуации. Предусмотрел он все и на этот раз...

К трем часам дня появился Лари и доложил о состоянии запасной резиденции, расположенной в древних горных вы­работках. До нее было около получаса пути, именно это об­стоятельство и заставило Родригеса шесть лет назад подыс­кать что-нибудь поближе. Теперь выбирать не приходилось, и со вчерашнего дня люди Родригеса проверяли коммуникации, покупали новое имущество взамен утерянного. По словам при­летевшего Лари, перебраться туда можно будет уже вечером или завтра утром. Над каменоломнями находился частный клуб, по бумагам принадлежавший одному известному политику, поэтому внешне все выглядело вполне пристойно.

Отпустив Лари, Родригес около часа беседовал с Клейном, своим главным финансистом, обсуждая возможные послед­ствия потопа для их бизнеса. К сожалению, плохие новости всегда распространяются очень быстро. Оживились конкурен­ты, владельцы нескольких супермаркетов прозрачно намекну­ли на то, что в нынешних обстоятельствах Родригес уже не вправе требовать с них прежние суммы. Чтобы избежать ново­го передела и войны с конкурентами, приходилось принимать срочные меры. Впервые за последние дни Родригес пожалел о гибели Борюсика — ума у того и в самом деле было немного, но внушительные габариты и мощные кулаки производили на собеседника неизгладимое впечатление. Приходилось доволь­ствоваться тем, что было. Отослав Клейна с десятком боеви­ков улаживать ситуацию с наиболее наглыми отступниками,

Родригес взял трубку линкома и сделал около двух десятков звонков. Он звонил разным людям — от чиновников, полити­ков и директоров крупных фирм до главарей банд и мелких уличных вымогателей. Нельзя сказать, что все эти звонки были столь уж необходимы с коммерческой точки зрения, Родригес просто давал понять людям, контролирующим определенные уровни иерархической лестницы, что он жив и полностью уп­равляет ситуацией. Все это давало свои плоды, и к пяти часам вечера Родригес поднялся в свою комнату, чрезвычайно до­вольный собой.

Закрыв дверь, он устало вздохнул, затем взглянул на шкаф — скоро снова придет Лари, ему будут нужны деньги. Родригес не любил расставаться с деньгами, поэтому досадливо поморщился. #9830; Увы, что делать — открыв шкаф, он сдвинул в сторону одежду, затем присел и набрал на клавиатуре сейфа код доступа. При­ложил ладонь к окошку сканера, подождал, пока электроника считает его отпечатки и сравнит их с записанными в память. Готово — открыв тяжелую дверцу, со вздохом начал вытаски­вать с верхней полки пачки банкнот.

— Сто пятьдесят, двести... Двести пятьдесят. Хватит' пока... — Еще раз пересчитав пачки, Родригес положил их рядом, потом, после секундной паузы, осторожно достал заветный ларец. То, что эта вещь у него, — это здорово.

Родригес осторожно откинул защелку, на губах у него по­явилась улыбка. Открыл крышку, протянул руку. И замер...

Этого просто не могло быть. Не могло, сознание отказы-, валось принимать произошедшее, рука так и замерла, коснув­шись Скипетра. Или не совсем Скипетра... Родригес молчав смотрел на странный предмет, уютно устроившийся на чер­ном бархате, затем из его горла вырвался тихий сдавленный хрип.

Лицо Родригеса медленно наливалось кровью. Он побаг­ровел, на скулах заходили желваки. Тяжело дыша, Родригес поднял голову и до боли в суставах сжал кулаки.

— Кто... — тихо прошептал он. — Какая сволочь посмела...

Хрипло выдохнув, Родригес медленно поднялся на НОГИ*;

его взгляд в эти секунды мог испугать любого. Не обращая

внимания на открытый сейф, молча достал из-под подушки пистолет, сдвинул пуговку предохранителя.

— Они мне за все ответят... — тихо прошептал он, подходя к двери. — За все...

Открыв дверь, Родригес медленно спустился по лестнице. И вздрогнул, услышав чей-то громкий смех.

Смеялись охранники. Собравшись вчетвером, они сидели на ступеньках перед домом и что-то оживленно обсуждали. Именно этот смех и стал для Родригеса последней каплей.

— Смеетесь?! — Побагровев от гнева, Родригес шагнул к охранникам, те торопливо вскочили. — Вы смеетесь?! — Он схватил за грудки ближайшего охранника, слегка приподнял его. — Хохочешь, мразь?!

— Господин Родригес... — Испуганный охранник не нахо­дил слов. — За что, господин Род...

Он не договорил — отпустив его, Родригес молча выстре­лил ему в живот, охранник согнулся и рухнул на каменные ступени.

— Тоже смеешься?! — Родригес повернулся к очередному охраннику. Тихо щелкнул выстрел — схватившись за грудь, охранник осел, завалился набок и ткнулся лицом в пол. Это послужило сигналом для остальных. Перемахнув через ограж­дение крыльца, оставшиеся в живых охранники бросились бежать.

— Убью! — завопил Родригес, стреляя им вслед. — Всех перестреляю!

Охранники успели раствориться в кустах, разъяренный Родригес стоял с пистолетом в руках, хрипло дыша и выиски­вая очередную жертву. Не найдя никого, несколько раз выст­релил по деревьям и вернулся в дом. Может, ему удастся кого- нибудь найти там?

Происходило что-то неладное, Лари понял это в тот мо­мент, когда выбрался из глайдера.

— Прячься, Лари... — тихо крикнул ему кто-то из ближай­ших кустов. — Прячься!

Лари вгляделся — и увидел лежащие на ступеньках дома трупы. Реакция его была мгновенной. Отпрыгнув в сторону,

он несколько раз перекатился и замер в густой траве с писто­летом в руках.

— Добрались... — пробормотал он. — И сюда добрались...

Похоже, у них и в самом деле появился опасный против­ник. Только бы Родик был жив...

— Лари, сюда... — снова услышал он чей-то голос. — Бы- ' стрее...

Решившись, Лари вскочил и, пригибаясь и петляя, быстро добежал до густых зарослей декоративного кустарника. Упав, быстро подполз к одному из кустов, там явно кто-то прятался.

Это был Рик, один из тех, кто непосредственно охранял Родригеса. Рукав его костюма был прожжен на плече, явно след от прошедшего вскользь выстрела.

— Сколько их? Где Родригес? — торопливо спросил Лари.

— Кого — их? — не понял Рик. Потом, догадавшись, сплю- " нул в траву. — Тьфу, черт... Да нет здесь никого, Лари, все попрятались. Шеф свихнулся — уже двойх застрелил, меня чуть не кончил. Бродит по дому с пистолетом... — Рик грубо выругался.

Это не укладывалось в голове. Лари удивленно взглянул на охранника — уж не пьян ли?

— Что, не веришь? — Охранник правильно истолковал взгляд Лари. — А ты сам к нему сходи...

— И схожу... — Лари встал, спрятал пистолет и спокойно пошел к дому.

— Ты что, Лари! — крикнул ему вслед охранник. — Убь­ет ведь!

— Там посмотрим...

Лари подошел к дому, поднялся по ступенькам. Хмуро взглянув на мертвых охранников, зашел внутрь.

— Родригес! — позвал он. — Родик! Ты где, это Лари!

Наверху послышались шаги, Лари облизнул пересохшие

губы. А что, если Рик прав?

Кто-то спускался по лестнице. Оценив, сможет ли он в случае чего отпрыгнуть в сторону, Лари медленно пошел на­встречу.

— Родригес, это я, Лари! Не стреляй!

Это и в самом деле был Родригес. Но какой — взглянув на него, Лари ужаснулся. Мрачное каменное лицо, сжатые зубы, ненавидящий взгляд. Особенно неприятным был пистолет в его руке, ствол оружия смотрел Лари в грудь.

— Это я... — Побледневший Лари предупредительно вытя­нул руку. — Не стреляй...

Несколько секунд Родригес смотрел на него, в душе шефа ангелы явно боролись с бесами. Первые победили — вероятно, с минимальным перевесом. Родригес медленно опустил пистолет, всхлипнул и сел на ступеньки. Лари облегченно вздохнул.

— Что случилось, Род? — Он поднялся на пару ступенек и посмотрел в глаза шефу. — Что с тобой?

— Что случилось? — Родригес взглянул на него и мрачно усмехнулся. — Зайди в мою комнату. Иди, не пожалеешь. Там открыто...

— Да, Род... Я быстро...

Похоже, что-то и в самом деле произошло. Поднимаясь по лестнице, Лари думал о том, что могло привести шефа в такую ярость. Думал — и не находил ответа.

Вот и комната шефа, дверь и в самом деле открыта. Держа пистолет наготове, Лари осторожно зашел внутрь. Его внима­тельный взгляд сразу выхватил открытый сейф и пачки денег на полу, рядом раскрытый ларец. А в ларце...

Медленно подойдя к ларцу, Лари несколько секунд смот­рел на открывшуюся ему картину, все становилось на свои места. Неудивительно, что шеф взбесился.

Он вышел из комнаты, аккуратно прикрыл за собой дверь. Спустившись вниз, сел рядом с Родригесом.

— Ну и как? — спросил Родригес, мрачно взглянув на него. — Понравилось?

— Впечатляет... — признался Лари. — И кто это сделал? Вик?

— Я в этом уверен, — тихо ответил Родригес. — Он и его стервозная баба, больше некому. А этих олухов всех перестре­лять надо... — Родригес мрачно взглянул в сторону входной двери. Судя по всему, он имел в виду охранников.

— Род, этим ты ничего не добьешься. — Лари попытался успокоить шефа. — Ну, убьешь ты их всех, и что? Останешься один?

— Он бродил здесь, как у себя дома. — В голосе шефа снова появилось раздражение. — Он мог бы убить меня, если б захотел. Спрашивается — зачем я плачу охране такие день­ги? За что? Кто мне вернет Скипетр, кто вернет уплаченные за него сто пятьдесят миллионов? И кто компенсирует мне то, чего я лишился? Кто, Лари?

— Успокойся, Род... — Лари нахмурился. — Да, парни не­доглядели. Но глупо их в этом обвинять, мы виноваты сами.. Надо было предупредить их, что Вик может сюда прийти, надо было усилить охрану.

— Я не думал, что он посмеет сюда явиться, — вздохнул Родригес. — Получив свою девку, он должен был пуститься в бега, спрятаться. Вместо этого он затопил базу, потом пришел * сюда.

— Может, ему помог кто-то из наших? — Лари взглянул на шефа. — Откуда он вообще узнал о Скипетре? Он ведь не « случайно на него наткнулся и явно шел именно за ним.

— Это логика, Лари. Простая логика. Я попросил его ук­расть Крест, он сопоставил мою просьбу, пропажу корабля с деньгами и сделал выводы. Я вот подумал, — Родригес мрачно усмехнулся, — что он и базу нашу затопил только для того, чтобы добраться до Скипетра. Здесь это было не в пример легче.

— Может, и так... — Лари пожал плечами. — Только что нам теперь делать?

— Что делать? — Родригес снова взглянул на Лари и ус­мехнулся — судя по всему, шок у него начал постепенно про­ходить. — Мы будем искать Вика. И клянусь всем, что у меня есть, — Родригес встал, устало вздохнул, — я найду его и лич­но перегрызу ему глотку.

— Даже не верится, что эта штука стоит таких денег. Удобно расположившись на диване, Алиса вертела в руках Скипетр. — Железяка железякой, хоть и красивая.

— Ты ничего не понимаешь в искусстве. — Сидя в кресле, я с удовольствием потягивал пиво. — Эта штука сама по себе является настоящим шедевром. Любой музей мира не задумы­ваясь выложит за нее кругленькую сумму.

—Ты хочешь ее продать? — удивилась Алиса.

— Не раньше, чем отыщу сокровища монахов. А скорее, вообще не продам — если у меня будет океан денег, зачем мне ее продавать? Она мне и самому нравится.

— С этим ясно, а вот что ты будешь делать с Родригесом? — Алиса затронула весьма неприятную для меня тему. — Думаю, после твоего подарка он теперь кипятком писает. И не успоко­ится, пока не открутит тебе голову.

— До чего странный мир, — усмехнулся я. — Почему-то все хотят меня убить или в лучшем случае покалечить — начи­ная, кстати, с тебя и твоего папаши. А за что, собственно? Ведь в душе я очень добрый человек.

Алиса засмеялась.

— Кстати, если мой папаша узнает, что я с тобой, он вы­полнит свое обещание.

— Хочешь сказать, что не стоит приглашать его на свадьбу?

— Перестань, Вик... — Алиса сладко потянулась. — Я сво­бодная женщина и не собираюсь брать на себя какие бы то ни было обязательства.

— А как же детишки? — Я снова глотнул пива. — Неужели ты не хочешь иметь штук шесть очаровательных сорванцов?

— Ага, — сказала Алиса с сарказмом в голосе. — Если они будут похожи на тебя, то я не оберусь хлопот с полицией. Зачем мне такое счастье?

— Что, так и будешь всю жизнь лазить по музеям?

— Ну что ты. — Алиса демонстративно улыбнулась. — Со временем я собираюсь пойти в политику.

Я чуть не подавился пивом.

— Куда?

— В политику. С моей внешностью и обаянием я как ми­нимум соберу голоса всех мужиков. Конгрессмен Алиса Строу- форд — это звучит.

— И зачем тебе это? — Я никак не мог представить Алису в образе политика.

— Как это — зачем? — удивилась Алиса. — Разве ты не знаешь, что именно там делают самые (рольшие деньги?

— И что, ты вот так просто заявляешь, что будешь про­дажным политиком?

— Ну не могу же я быть среди этих уважаемых людей бе­лой вороной, — засмеялась Алиса. — Меня просто не поймут.

Я покачал головой. От Алисы никогда не знаешь, чего ждать. Впрочем, именно этим она мне и нравилась.

— Да не переживай ты так. — Алиса взглянула на меня с улыбкой. — Очень мало шансов, что ты доживешь до этого времени.

Как ни печально, но я был вынужден признать ее правоту. Слишком многие в последнее время хотели поставить крест на моей могиле. Смех смехом, но что делать с Родригесом? Я даже пожалел о том, что не удавил его этой ночью. Да, это было бы некрасиво. Зато надежно. А теперь... Теперь придется где-то от­сиживаться, пока праведный гнев Родригеса слегка не поутих­нет. Впрочем, не мешает провести это время с пользой.

— Тебе не кажется, что нам стоит немного попутешество­вать? — Я встал с кресла и присел на диван рядом с Алисой. — Только представь: небольшой уютный корабль, долгое путе­шествие. И масса свободного времени...

— Одним словом, ты хочешь меня пригласить в гости к монахам? — уточнила Алиса. Как всегда, она видела меня на­сквозь.

— Что-то в этом роде, — подтвердил я. — Уверен, тебе это понравится.

— Возможно... — согласилась Алиса. — Кстати, я где-то слышала, что эти монахи варят преступников в кипящем мас­ле. Это у них что-то вроде последней репетиции перед путе­шествием в ад.

— В самом деле? — Я задумчиво почесал затылок. — Но мы же не собираемся злоупотреблять их гостеприимством?

— Да кто тебя знает... — засмеялась Алиса. — С тобой всегда жди неприятностей.

— Милая, если что, мы будем вариться в одном котле — разве это не романтично? Уверен, это будет самое теплое сви­дание в твоей жизни.

— Может, и так, но я лично предпочитаю котлу джакузи. — Алиса поднесла к глазам Скипетр.

— Значит, договорились... — подвел я итог бодрым голо­сом. — Но сначала надо подумать о том, как вообще умыкнуть этот Крест. Ты что-нибудь слышала о Скагерраке?

— Краем уха. — Алиса пожала плечами. — Говорят, там жутко мерзкий климат.

— Так оно и есть. — Я достал купленный накануне атлас и протянул его Алисе. — Жутко гиблое место. Летом жара за сорок, зимой такой же мороз. Весной и осенью дожди и штор­мовые ветры. Эти монахи поселились в горе, устроили там себе Храм, кроме них, там вообще никого нет.

— И что, лучше места они не нашли? — поинтересовалась Алиса, листая атлас.

— Ты не знаешь психологии монахов. Им чем хуже, тем лучше. Страдания приближают их к богу.

— Папа как-то предлагал мне пойти в монахини, — сказа­ла Алиса. — В качестве альтернативы тюрьме. Говорил, что он может это устроить.

— Ну и?..

— Я выбрала тюрьму. Терпеть не могу монашек.

Это было что-то новое.

— Я и не знал, что ты побывала в тюрьме. За что, кстати?

— Мелочи, — отмахнулась Алиса. — Пыталась ограбить ювелирный магазин. Тогда я была просто несмышленой ду­рочкой, даже о сигнализации понятия не имела.

— Хочешь сказать, что теперь ты изменилась? — заметил я как можно более невинно. Уловив на себе гневный взгляд Алисы, рассмеялся. — Один ноль в мою пользу...

— Болтун... — Алиса улыбнулась и расслабилась. — Ладно, давай о деле думать. Ты читал бумаги Родригеса?

— Ну разумеется. Еще когда он предложил мне украсть Крест. Но там нет ничего для меня нового, я уже слышал об этом Храме. Поговаривали, что там много всякого добра, я и разузнал что к чему.

— И что?

— А ничего... Когда все узнал, решил туда не лезть.

— А сейчас, значит, хочешь? — улыбнулась Алиса.

— Так теперь у меня есть вот это... — Я кивком указал на Скипетр. — Теперь игра стоит свеч.

— И чем же тебе так не понравился, этот Храм?

— Потому что туда трудно попасть и еще труднее оттуда вернуться. Их Храм расположен внутри горы, это километра три над уровнем моря. Воздух контролируют радары, поэтому на глайдере к ним не подъедешь. Пешком тоже лучше не лезть, там минные поля и электронные снайперы. За километр по­падают в теннисный мячик.

— Впечатляет. — Алиса покачала головой. — Весьма со­временные монахи, ты не находишь?

— Может быть, — согласился я. — Именно из-за всех этих прелестей я и отказался от их денег в прошлый раз. Лучше быть бедным, но живым.

— Но ведь с тех пор ничего не изменилось, — улыбнулась Алиса. — Как же ты хочешь попасть туда?

— Понятия не имею, — искренне ответил я. — У тебя ведь светлая голова, так придумай что-нибудь.

— Может быть. — Алиса загадочно улыбнулась и взгляну­ла на меня. — Скажи, милый, тебе никогда не приходила в голову мысль стать монахом?

Брат Юлиан с самого утра был не в духе. С тех пор как его филиалу урезали ассигнования, подбирать новых адептов стало еще труднее. Увы, таковы мрачные реалии, люди все дальше от­ходят от бога, и увлечь их служением Господу можно разве что с помощью дешевых трюков. Взять, скажем, прошлый месяц, ког­да удалось завербовать девятнадцать человек. Обошли все прию­ты и ночлежки, потратили четырнадцать тысяч кредов на еду и одежду для обездоленных. И что в итоге? Девятнадцать человек, из них шестеро сбежали сразу, нажравшись и нацепив на себя обновки, четверо отказались лететь в последний момент — они, видите ли, передумали. Еще один негодяй удрал, стащив у него портмоне с деньгами. Из оставшихся восьми один умер в дороге * от сердечного приступа, так написали в отчете. Хотя какой там сердечный приступ — выжрал литр какой-то гадости, посинел и через час помер. Итого всего семь человек за месяц, и это при таких затратах! Обнищал народ, обнищал. Духом обнищал, не вдохновишь теперь никого на духовные подвиги...

В дверь постучали, затем в кабинет, кутаясь в стандартную серую униформу, вошла Ядвига.

— Слушаю вас, сестра... — Юлиан грустно взглянул на монашку.

— К нам посетитель, — тихо сказала монашка. — Ждет в холле.

— Опять какой-нибудь побирушка? — хмуро заметил Юлиан.

— Наоборот, брат Юлиан... — Монашка едва заметно улыб­нулась. — Этот человек хочет сделать пожертвование.

— А что, такие еще остались? — Брат Юлиан грустно ус­мехнулся. — Шучу, сестра, шучу... Давайте зовите его...

Ядвига вышла. Юлиан снова вздохнул. Пожертвование... Знает он все их грязные методы. Сейчас принесет бумажку в десять кредов, а затем будет просить походатайствовать перед властями о выделении земли, ссуды или еще бог знает чего.

Дверь снова открылась, в кабинет вошел человек лет трид­цати. Он был высок, строен, хорошо сложен. Но держался робко и неуверенно — потоптавшись у порога, медленно по­дошел к Юлиану, держа в руках довольно замызганный дере­вянный ящичек.

— Простите... — сказал незнакомец. — Не знаю, как к вам... обращаться.

— Присаживайтесь... — сказал Юлиан, изобразив радуш­ную улыбку. — Называйте меня братом Юлианом. Чем могу вам помочь?

— Да я, собственно, на минуту... — Незнакомец снова за­мялся. — Вот, пожертвовать хотел. Мне не нужно, я живу очень скромно. А вам... — он осторожно поставил ящичек на край стола, — вам пригодится...

— Что здесь? — спросил Юлиан, не изъявив желания лич­но заглянуть в ящичек.

— Тут камни. И монетки всякие... — Незнакомец открыл ящичек и придвинул к Юлиану. — Вы посмотрите, они краси­вые. Я в детстве всегда играл с ними.

Юлиан заглянул в ящичек — и потерял дар речи...

В ящичке были драгоценные камни. Много камней... И еще золото, Юлиан с замиранием сердца смотрел на древние золотые монеты — он, пожалуй, таких и не видел. Осторожно взял горсточку камней и монет, приподнял, затем медленно разжал пальцы.

1 1 Знелдиыс взломщики

— Откуда это у вас? — тихо спросил он, глядя на драго­ценности.

— Это? Мое... Оно давно у нас, семейное. Не подумайте, я не украл... — Мужчина в ужасе приложил руки к груди. — Честно...

— Я вам верю, верю... — поспешил успокоить его Юлиан. Придвинул ящичек поближе, попытался оценить, сколько всё это может стоить. Много, очень много. Миллион, даже больше.

— И вы хотите все это отдать? — Он осторожно закрыл ящичек.

— Ну да, — просто ответил мужчина. — Вам нужнее.

— Наверное, вы очень богатый человек? — У Юлиана мелькнула мысль, что он имеет дело с какиц-то сумасшедшим миллионером.

— Я? — удивился незнакомец. — Да нет, что вы... Я убор­щик. Улицы убираю.

Юлиан опешил. Поведение незнакомца не укладывалось * ни в какую логику.

— Признайтесь, — тихо сказал он, глядя в глаза незнаком-' цу. — Вы верующий человек?

— Я? — переспросил незнакомец. — Не знаю. Не думал об этом.

Взгляд незнакомца был мягким и доверчивым, он улыбал­ся, демонстрируя ослепительно белые зубы.

«Или святой, или идиот», — поставил диагноз Юлиан. Оценить поведение этого человека как-то по-другому он не мог. С другой стороны, если этот человек все-таки не идиот... Если он не идиот, то все может получиться очень даже непло­хо. Этот человек один стоит десятка других. Да что там десят­ка — сотни. За то, что именно он, Юлиан, нашел этого чело­века и принес в казну ордена такую большую сумму, его не могут не отметить. Возможно, даже повысят в должности. Даже наверняка повысят...

Брат Юлиан нервно потер руки — только бы все получи­лось. Посетитель продолжал смотреть на него доверчивым взглядом.

— Скажите, — снова начал Юлиан, — у вас есть родствен­ники?

—Да, конечно. — Незнакомец торопливо кивнул, в душе у Юлиана все сникло. — На кладбище. Они давно померли...

Уникальный экземпляр... В сознание Юлиана снова зак­рались мысли о явном идиотизме посетителя. С другой сторо­ны, поведение святых никогда не укладывалось в рамки про­стой человеческой логики. Как бы то ни было, его непременно нужно было показать Старшим Братьям.

— А вы никогда не думали о том, чтобы стать служителем Господа? — спросил Юлиан вкрадчивым голосом.

— Я? Что вы... Я маленький человек, я недостоин. Я же всего лишь уборщик.

— Ну а если бы я предоставил вам такую возможность, вы бы согласились?

Губы незнакомца задрожали, на глаза навернулись слезы.

— А вы меня... не обманываете?

— Мы никогда никого не обманываем, — ответил Юлиан тихим проникновенным голосом. — Орден Духотворцев, ко­торый я имею честь представлять, основан на правде и свобо­де выбора. Наша вера чиста и бескорыстна.

Возможно, это и не было стопроцентной правдой — как известно, истина всегда относительна. Кроме того, пятый пункт Устава прямо говорит о том, что можно и должно использо­вать хитрость, дабы завлечь неразумного собрата на тропу ис­тины. Именно поэтому Юлиан не чувствовал никаких угрызе­ний совести. В конце концов, вряд ли этот человек что потеряет.

Незнакомец достал платок, промокнул глаза.

— Простите, — сказал он, пряча платок. — Все это так неожиданно...

— Вы согласны? — Пальцы Юлиана вцепились в край сто­ла. — Подумайте о том, как может измениться ваша жизнь. Вы увидите Храм, нашу священную обитель, вы предстанете пе­ред Старшими Братьями. Вы сможете общаться с великими мудрецами, будете жить среди них, познавая величие нашей веры. Это действительно великая честь, и вы достойны ее.

— Я согласен... — выдохнул незнакомец после короткой паузы. — Что я должен... сделать?

— Сущие пустяки... — улыбнулся Юлиан, доставая из сто­ла чистый бланк и валик для снятия отпечатков пальцев. —

Дайте сюда вашу руку... — Он взял незнакомца за кисть, осто­рожно провел валиком по его пальцам. — Теперь приложите вот сюда...

Посетитель послушно прижал пальцы к бумаге.

— Отлично. — Юлиан улыбнулся. — Все формальности улажены. Теперь позволь узнать твое имя, брат... — Юлиан коснулся рукой плеча побледневшего от переизбытка чувств человека.

— Ирвин... — По щеке вконец растерявшегося посетителя J скатилась крупная слеза... — Ирвин Ванденберг...

— Ты бы это видела... — Я едва мог дышать от распирав­шего меня смеха. — Это было еще смешнее, чем я ожидал.

— А ты не думаешь, что он раскусил тебя? — тихо спроси­ла Алиса, ее взгляд был полон недоверия. — Уж слишком все гладко.

— Ну еще бы. — Я упал в кресло, торопливо открыл банку с пивом. — Как оно не будет гладко, когда я подарил ему одних камней на миллион кредов. Видела бы ты его глаза.

— И что дальше? — Алиса все еще не верила в успех своей затеи.

— А что дальше — летим! — Я отхлебнул большой глоток. — Послезавтра утром, у них есть свой корабль.

— А не кинет тебя этот монах? Возьмет камешки и сбежит.

— Брось, Алиса... Надо доверять слугам Господа нашего. Кстати, с проверкой накладок не будет?

— Не должно. — Алиса пожала плечами. — Я ввела в базу данных полиции твою карточку вместо карточки Ирвина и заменила его отпечатки твоими. Вообще кандидатура и в са­мом деле удачная, он сейчас где-то на Виоле.

Мне оставалось только развести руками — Алиса чертов­ски здорово обращалась с компьютерами. Талант, что тут ска­жешь. Впрочем, кодами доступа с нею не так давно поделился Кирилл.

— Надеюсь, за Ирвином не числится ничего противоза­конного? — спросил я. — А то брат Юлиан, чего доброго, передумает.

— Не бойся, брат Ирвин, у тебя идеальные данные. Если будешь паинькой, то сможешь со временем рассчитывать на высокую должность. — В голосе Алисы звучал сарказм.

— Я подумаю об этом... Кириллу звонила?

— Его все нет.

Я чертыхнулся — да когда же он приедет.

— Давай так. — Я взглянул на Алису. — Ты подожди его недельку, затем вылетай ко мне, будешь ждать меня где-ни­будь неподалеку от Храма. За это время я все разузнаю и вы­несу Крест. Если Кирилл успеет, прилетите вдвоем,

Алиса задумалась.

— Почему бы и нет, — сказала она, пожав плечами. — Только как ты выберешься? Там же мины, снайперы...

— Что-нибудь придумаю... — Я взял карту, вгляделся в нагромождение пиков и каньонов. Ну и нашли же они себе место. — Вот здесь меня встретишь, хорошо? — Я ткнул паль­цем в область небольшого ровного плато километрах в десяти от Храма. — Будешь ждать три дня, потом улетай.

— А связь у нас будет?

— Нет, это слишком опасно. Обойдемся так.

— Значит, обойдемся... — улыбнулась Алиса. — В конце концов, туда лезешь ты, а не я.

— Вот именно... — Я задумчиво посмотрел на Алису. — А знаешь, не устроить ли нам прощальный вечер? В смысле — слегка повеселиться? Съездим в ресторан, погуляем. А то ведь у монахов нравы строгие, сама знаешь.

— Ты неисправим. — Алиса тихо засмеялась, затем подо­шла и села мне на колени. — Думаю, начать мы можем и без всякого ресторана... — Поцеловав меня, она начала медленно расстегивать пуговицы на моей рубашке. — Надеюсь, ты не возражаешь?

Ну посудите сами, разве мог я ей отказать?

— А ты догадайся с трех раз... — Я взял улыбающуюся Алису на руки и понес к дивану.

Дорога до Скагеррака занимает пять дней пути. И пока «Святой Патрик», один из четырех кораблей ордена, погло­щал пространство, я познавал азы монашеской жизни, прово­дя время в обществе Юлиана и еще шести братьев.

Для начала мне выдали серый балахон и жутко неудобные башмаки на деревянной подошве — облачившись в них, я сра­зу почувствовал себя несчастным. Ходить в такой обуви — су­щее наказание.

— Терпение, брат Ирвин, — сказал Юлиан в ответ на мою жалобу. — Нам всем надобно терпение. Эта обувь — точная копия той, которую носил великий отшельник Патрик, име­нем этого святого назван наш корабль. Он сделал подошву для своей обуви из дерева, используя в качестве инструмента зато­ченную ложку. Деревянная подошва нашей обуви призвана напоминать нам о тех страданиях, которые взял на себя брат Патрик во имя Господа.

— Да, брат Юлиан, — я склонил голову, — я понимаю... Просто у меня артрит, я и в мягкой-то обуви испытываю жут­кие боли.

Глаза Юлиана заблестели.

— Господь не забывает тебя, брат Ирвин, — тихо сказал он. — Ты должен радоваться ниспосланной на тебя благодати. Ничто так не укрепляет веру, как страдания.

Пришлось наполнить глаза слезами, благо в такой обуви для этого не требовалось особого искусства.

— Простите меня, брат Юлиан. — Я склонил голову. — Я все понял...

Признаюсь, я и раньше слышал о любви монахов ко вся­кого рода крайностям, но встретился с этим впервые.

Мне выделили крохотную каютку с жесткой и очень не­удобной кроватью. Вопросов по поводу этого пыточного ложа я уже не задавал — знал, что именно мне ответят. Судя по всему, это была суррогатная копия кровати незабвенного Пат­рика. Признаюсь, этот святой уже начал меня слегка раздра­жать.

Очередной сюрприз ждал меня после шести вечера по кора­бельному времени. Говоря откровенно, первые признаки беспо­койства появились у меня уже после полудня — именно тогда я подумал о том, что было бы неплохо слегка перекусить. Тем не менее я терпеливо ждал, проявляя то самое любимое братом

Юлианом терпение. Но когда стрелка часов перевалила за шесть вечера, а в желудке стало особенно сильно свербить, я не выдер­жал и пошел разбираться, повесив на грудь подаренный мне Алисой небольшой золотой крест — признаюсь, выглядел я в этот момент вполне величественно. У меня даже мелькнула мысль о том, не сделать ли мне духовную карьеру.

Брата Юлиана я нашел в его каюте, не в пример более просторной, чем моя. Кровать у него была столь же жесткой, но под ней я заметил объемистый сверток, до боли напомина­ющий матрац. Кроме того, в каюте подозрительно пахло сы­ром и ветчиной...

Ответ Юлиана вызвал во мне неодолимое желание заду­шить его — пока еще были силы.

— Брат мой, — сказал Юлиан, — мы должны прибыть в Храм очищенными и просветленными. Ничто так не помогает этому, как краткий пятидневный пост и чтение молитв. Сбор­ник молитв и изречений святого Патрика ты найдешь у себя в каюте.

Скажу честно, брата Юлиана спас только Солнечный Крест. Точнее, мое горячее желание добраться до этой реликвии. Именно поэтому я поклонился и ушел в свою каюту, молча шепча проклятия в адрес Юлиана и его полоумного святого.

Насколько я успел понять, этот поганый Патрик играл в жизни Духотворцев какую-то особую роль. А так как я о нем вообще ничего не знал, пришлось взяться за книги, их я и в самом деле нашел в своей каюте.

То, что я узнал о Патрике, заставило меня всерьез задуматься о целесообразности дальнейшего путешествия. Теперь я знал, что изображенный на висевшей в моей каюте аляповатой иконе изможденный человек и был этим самым Патриком. Этот чело­век столь долго и усердно доставал своих собратьев проповедями и поучениями, что доведенные до отчаяния люди просто сожгли его на костре, ничто другое уже не помогало. Потом его, разуме­ется, причислили к лику святых, ему даже поклонялись на неко­торых отсталых планетах. Но только Духотворцам удалось дове­сти поклонение Патрику до абсурда.

Читая о том, что проделывал с собой'сумасшедший монах, я то и дело вздрагивал от предчувствия новых бед. Ну посуди­те сами: Патрик мучил себя холодом и жарой. Доводил до из­неможения голодом. Благодаря огню, который он считал да­ром Господа, его тело было покрыто множеством незаживаю­щих ран. Он душил себя веревочной петлей, бил плетью, незадолго перед смертью перешел на более радикальные меры, отрубив себе левую руку. Разумеется, сделал он это не сразу —. не желая лишать себя удовольствия, начал с пальцев, отрубая по одной фаланге на каждый религиозный праздник. Но празд­ников было много, пальцы быстро кончились, и неугомонный монах пошел дальше...

Не хочу продолжать эту оду человеческой глупости. Скажу лишь, что у глупого монаха появились не менее глупые после­дователи. Когда это перешло некоторые границы — а именно, когда резко упало число трудоспособного населения, — Пат­рика вынесли на центральную площадь, привязали к столбу. Обложили ветками, плеснули керосинчику и подожгли. Гово­рят, сам Патрик был от этого в полном восторге...

Когда я закончил чтение великих деяний преподобного Патрика, было уже далеко за полночь. Сидя в своей каюте, я с полным на то основанием пришел к выводу, что деревянные башмаки и пятидневная голодовка — ничто по сравнению с тем, что ждет меня дальше. Да, можно было пробраться в пи­лотскую, вышвырнуть капитана и повернуть корабль назад. Но уж больно мне хотелось заполучить Крест... Именно по­этому я со вздохом отложил в сторону осточертевшую мне книгу с ликом Патрика на обложке, выключил свет и попытался зас­нуть.

Говорят, когда-то были такие люди —. йоги. Вероятно, они были очень похожи на Патрика, так как спали на досках, уты­канных гвоздями. В моем ложе гвоздей не было, но и без это­го я в полной мере ощутил все прелести этого сооружения. Жесткое, словно камень, с небольшим деревянным бруском вместо подушки, оно в полной мере соответствовало запове­дям великого святого. Проворочавшись не один час и не раз помянув крепким словцом безумного монаха и его последова­телей, я заснул лишь под утро, измученный и усталый. Сны мои мало отличались от окружавшей меня действительности, поэтому проснулся я совершенно разбитым. С трудом подняв­шись с кровати — язык не поворачивается так называть это изощренное орудие пыток, — я поморщился от боли в спине и боках. Жутко хотелось есть, я даже пожалел, что не взял с собой ничего съестного. Вот и верь после этого людям...

Если часы не врали, шел девятый час утра. Я уже хотел было выйти, когда услышал вкрадчивый стук в дверь. Приш­лось открыть.

На пороге стоял брат Игорь, тщедушный молодой монах с выбритой макушкой.

—Доброго утра, брат Ирвин. — Игорь слегка поклонился. — Брат Юлиан зовет вас на утреннюю молитву.

— Спасибо, брат Игорь, я как раз собирался. — Покло­нившись в ответ, я быстро надел изуверские башмаки, закрыл дверь каюты и пошел за монахом, прихрамывая на левую ногу. На пятке у меня уже успела образоваться мозолы

Все братья, за исключением управлявшего кораблем брата Исидора, уже собрались в Зале Молитв. Увидев нас, брат Юлиан кивнул и поднялся на трибуну — уж и не знаю, как на церков­ный манер назвать это сооружение. Остальные монахи, и я в их числе, опустились на колени.

Проповедь брата Юлиана отличалась пышностью фраз и изяществом оборотов речи, но содержание ее показалось мне целиком заимствованным из прочитанных мной накануне книг. Тем не менее на братьев она производила большое впечатле­ние. Не прошло и минуты, как один из них, вероятно, самый усердный, стал биться головой об пол, без устали славя вели­кого Патрика. Его примеру последовали остальные, я почув­ствовал себя неуютно. Впрочем, мне как новичку наверняка многое прощалось, поэтому я лишь изредка касался лбом пола, справедливо полагая, что голова мне еще понадобится.

Проповедь Юлиана длилась около часа, за это время лбы большинства монахов покрылись кровоточащими ссадинами. Оценив все это великолепие, я взглянул на краснощекого, пышущего здоровьем брата Юлиана и пришел к выводу о том, что мне жизненно необходимо пробиваться в руководящие работники. Хотя бы по той простой причине, что на низших ступенях иерархической лестницы этого чертова братства я долго не протяну.

После проповеди двух потерявших сознание братьев унес­ли в их каюты — здесь они назывались кельями, я тоже вер­нулся к себе, вконец обессиленный. Скинув проклятые баш­маки, растянулся на пыточном ложе. Но толком отдохнуть мне не удалось, если вообще в этих условиях речь могла идти об отдыхе. В дверь постучали, и я, помянув крепким словом свя­того Патрика, встал и открыл дверь.

Это был брат Юлиан. Улыбнувшись, он прошел в каюту и сел на кровать, его взгляд был полон любви и сострадания.

— Как вам наша молитва, брат Ирвин?

— Признаюсь, она меня несколько удивила, — тихо отве­тил я, размышляя о том, продолжать ли изображать из себя идиота, или все же проявить хоть какие-то зачатки умствен­ных способностей.

— Это пройдет, — улыбнулся брат Юлиан. — Ты быстро привыкнешь.

— К чему привыкну? — спросил я. — К тому, чтобы бить­ся лбом об пол? Какой в этом прок?

Брат Юлиан нахмурился.

— Брат Ирвин, не оскверняйте мой слух такими речами. Вера в Господа требует полного самоотречения и готовности принести себя на алтарь самопожертвования.

Не скрою, мне очень хотелось высказать Юлиану все, что я о нем думаю, и повозить его немного лицом по полу. Но тогда Солнечный Крест уплыл бы от меня навсегда, именно это обстоятельство в который уже раз заставило меня сдер­жаться. Пусть уж я буду глупым монахом...

— Простите меня, брат Юлиан. — Я слегка поклонился. — Я еще плохо знаком с обычаями ордена и не могу в полной мере оценить всю глубину ваших ритуалов. Мне предстоит еще очень многому научиться.

Несколько секунд Юлиан хмуро смотрел на меня, затем улыбнулся.

— Истинная вера всегда дает силы и понимание. И да пре­будет с тобой святой Патрик! — Перекрестив меня три раза, брат Юлиан удалился.

Говоря откровенно, я был и дальше готов терпеть все их глупые выходки, но вот терпеть голод не было никаких сил. К тому же на этот раз я был совершенно точно уверен, что от брата Юлиана пахло ветчиной.

Осторожно выглянув в коридор, я посмотрел вслед Юлиа­ну — он прошел по коридору и поднялся наверх, в ходовую рубку. Тем лучше.

Башмаки я, разумеется, снял. С собой у меня был простой перочинный нож, совершенно безобидная штука. Но для того, чтобы открыть немудреный замок каюты Юлиана, его хватило с избытком.

Как я и думал, сверток под кроватью оказался матрасом, моя вера в искренность Юлиана заметно пошатнулась. Окон­чательно ее добила упаковка с ветчиной и большой кусок сыра, найденные в небольшом шкафчике у изголовья кровати. Не мудрствуя лукаво, я по-братски поделил наши с Юлианом продукты — половину ему, половину мне. Впрочем, его доля была немного меньше, ведь он уже сегодня завтракал. Опасе­ний по поводу того, что я делаю, а уж тем более угрызений совести я не испытывал. В самом деле, не будет же Юлиан ходить по каютам и спрашивать, кто съел его сыр и ветчину? Боюсь, что братья его просто не поймут...

До своей каюты я добрался без происшествий. Закрыв за собой дверь, сел поближе к вентиляционной решетке и с на­слаждением впился зубами в сочный кусок ветчины. Скажу честно, это было божественно.

Впрочем, все я не съел, оставшиеся продукты пришлось спрятать в ту же вентиляцию. Вскрыв с помощью ножа решет­ку, я завернул ветчину и сыр в пластиковый пакет и затолкал поглубже в канал вентиляции. После чего поставил на место решетку, глотнул водички и лег переваривать сытную трапезу. Я был весьма доволен собой, даже кровать не казалась мне уже такой жесткой.

Как я и ожидал, кража продуктов не имела для меня ника­ких последствий. На вечерней молитве я даже пару раз кос­нулся головой пола, дабы подчеркнуть мое истинное восхи­щение святым Патриком. Что касается Юлиана, то он был слегка подавлен и читал проповедь без прежнего воодушевле­ния. И у меня были все основания полагать, что именно я был тому причиной.

Последние дни полета в целом мало отличались от преды­дущих. Юлиан явно загрустил, особенно после того, как кто- то украл у него заботливо спрятанную бутылочку бренди. Ве­роятно, брат Юлиан искренне полагал, что среди монахов у него завелся недоброжелатель. Он стал реже выходить из своей каюты, один раз даже опоздал на проповедь, бедного монаха явно одолевали тяжелые думы.

Незадолго перед посадкой меня пригласили в его каюту. Брат Юлиан был задумчив, но, увидев меня, улыбнулся. Улыбнувшись в ответ, я постарался сесть как можно дальше от него — так уж вышло, что я только что отхлебнул пару глотков бренди.

— Через три часа вы увидите наш Храм, — сказал Юлиан. — Руководит нашим орденом брат Фредерик, очень умный и на­божный человек, я буду рад лично представить вас ему. Уверен, он по достоинству оценит ваш подарок ордену.

— Спасибо, брат Юлиан. — Я поклонился и попытался пустить слезу. Не получилось, сытный обед и. выпивка как-то этому не способствовали. — Не знаю, как и благодарить вас. Если бы вы знали, как скучна была моя жизнь.

— Могу обещать, что в Храме вам скучно не будет. — По губам брата Юлиана скользнула злорадная улыбка. — Вам там наверняка понравится, братья помогут вам познать все тонко­сти храмовой жизни.

— Да, брат Юлиан... Но значат ли ваши слова, что я вас больше не увижу? Вы вернетесь назад?

Я ошибся или и в самом деле задел больную для Юлиана тему? По крайней мере у меня сложилось впечатление, что ему не слишком-то хочется на Землю.

— Я буду служить там, где прикажет брат Фредерик, — тихо ответил монах. — Если понадобится, вернусь на Землю. Кому-то надо работать и там.

— Спасибо вам за все, брат Юлиан. — Мне удалось нако- нец-то выдавить слезу. — Я вас никогда не забуду. И если когда-нибудь вернусь на Землю, то обязательно вас навещу.

Брат Юлиан нахмурился — судя по всему, мои слова реза­ли его по живому. Странно, и чего это его так тянет в этот чертов Храм?

— Я буду рад вас увидеть, — сказал Юлиан и поднялся, я тоже торопливо вскочил. — А теперь идите в свою каюту и соберите вещи, скоро посадка.

— Да благословит вас святой Патрик, брат Юлиан, — про­бормотал я. Мне очень хотелось перекрестить монаха пода­ренным Алисой крестом, но я благоразумно решил, что это будет уже слишком.

Вернувшись в свою келью, я быстро собрал свои немудре­ные пожитки, доел остатки сыра — ветчину я прикончил еще вчера, допил бренди. На душе стало веселее, я мысленно по­благодарил брата Юлиана за хорошую трапезу. Не думаю, что после этого кто-нибудь может упрекнуть меня в неблагодар­ности.

Посадка прошла на удивление буднично. Правда, открыв­шаяся моим глазам местность произвела на меня весьма не­приятное впечатление, я ожидал лучшего. Сначала внизу тя­нулась ослепительно белая равнина, я не сразу сообразил, что это покрытое солью дно пересохшего водоема. Затем появи­лись редкие скалы, быстро превратившиеся в сплошное на­громождение гор и каньонов, вершины отдельных пиков были покрыты снегом. Скользнув меж двух таких пиков, «Святой Патрик» замедлил ход и через пару минут опустился у подно­жия огромной горы.

Поздравив себя с благополучным прибытием на Скагер­рак, я со вздохом надел башмаки, подхватил свою сумку и вышел из каюты — как раз вовремя, чтобы пристроиться по­зади Юлиана. Увидев меня, монах ободряюще улыбнулся, я улыбнулся в ответ.

Вот он, воздух Скагеррака... Выйдя из корабля, я полной грудью вдохнул неожиданно горячий воздух новой для меня планеты. Воздух и в самом деле был горячим, к тому же черес­чур плотным — теперь я понял, почему перед посадкой у меня закладывало уши. Судя по всему, капитан просто поднимал давление внутри корабля, чтобы уравнять его с местным.

Мою макушку начало ощутимо припекать, я заметил, что почти не отбрасываю тени. Взглянул вверх: местное солнце и в самом деле стояло почти в зените, заливая все ослепительно ярким светом. От раскаленных камней несло нестерпимым жаром, я почувствовал, как скользнули по лбу первые капли пота.

— И как вам нравится Скагеррак? — Брат Юлиан с улыб­кой взглянул на меня, в руках у него был мой ящичек с драго­ценностями.

— Удивительное место, — ответил я, вытирая ладонью лоб. — Святой Патрик наверняка бы был в восторге.

— Вы правы, брат Ирвин. И очень жаль, что ему не уда­лось у нас побывать.

Брат Юлиан повернулся и пошел по узкой каменистой тро­пинке, я побрел следом. Мы шли к склону горы, через какое- то время я увидел темное жерло пещеры и облегченно вздох­нул — там должно быть прохладнее.

У самой пещеры я заметил нечто необычное, вход в нее охраняли два дюжих бородача с массивными штурмовыми вин­товками наперевес. Они были в рясах, но под ними угадывался армейский камуфляж. Да и удобные кожаные башмаки, насколь­ко я успел заметить, не имели ничего общего с изуверскими приспособлениями святого Патрика.

Я осторожно тронул Юлиана за плечо, он обернулся.

— Простите меня, брат Юлиан, — кто эти люди? У них оружие...

— Это воины Господа нашего, — улыбнулся Юлиан. — К сожалению, у ордена слишком много врагов...

Юлиан пошел дальше, я старался не отставать.

Пройдя по узкому тоннелю, мы оказались в огромном ка­менном зале. Здесь и в самом деле было гораздо прохладнее. На стенах были укреплены светильники, пол был ровным и гладким. Я заметил несколько выходящих из зала тоннелей, вверх вела вырубленная в скале лестница. А чуть поодаль на­ходился... лифт, я даже не поверил своим глазам. Убедившись, что не ошибся, я чуть не засмеялся — а как же наставления святого Патрика?

— Брат Юлиан... — Я догнал монаха и пошел рядом. — Это лифт?

— Лифт, — согласился Юлиан.

— Да, но ведь гораздо приятнее подниматься пешком. Толь­ко подумайте: идти, изнывая от боли в разбитых ногах. Шаг за

шагом, ступенька за ступенькой... Мне кажется, святой Пат­рик не одобрил бы лифта.

Юлиан быстро взглянул на меня — судя по всему, он не мог понять, издеваюсь я или говорю правду. Но на моем лице была написана столь явная тревога по поводу заветов святого Патрика, что Юлиан расслабился.

— Вы правы, брат Ирвин. Нам пришлось сделать этот лифт только в силу необходимости. Здесь уже есть лестница, еще одна сильно бы ослабила свод.

— Да, брат Юлиан, я понял... А куда ведет этот лифт?

— На верхний уровень, там живут и молятся наиболее муд­рые и просвещенные братья..

— Нам туда? — Я с затаенной надеждой взглянул на лифт.

— Нет, брат Ирвин. — По лицу Юлиана скользнула зло­радная усмешка. — Идите с братьями, они проводят вас и по­кажут вашу келью. А мне надо доложить брату Фредерику о нашем прибытии и передать ему эти чудесные дары... — Юли­ан сжал в руках ящичек с драгоценностями, повернулся и по­дошел к лифту. Я с завистью смотрел за тем, как лифт понес его наверх, потом вздохнул и поплелся следом за братьями — они уже начали подниматься по лестнице.

К моему удивлению, подъем оказался довольно коротким. Не прошло и десяти минут, как я оказался в длинном узком полутемном коридоре, по обеим сторонам которого распола­гались монашеские кельи.

— Брат Ирвин, ваша келья тридцать шестая... — Брат Игорь тронул меня за плечо. — Это прямо и направо по коридору. В два часа дня общая молитва, потом обед. Часы у вас в келье, но я все равно зайду за вами.

— Спасибо, брат Игорь... — Слегка поклонившись мона­ху, я пошел искать свою новую обитель.

К моему удивлению, она оказалась достаточно комфорта­бельной — разумеется, по сравнению с корабельными апарта­ментами. Кровать была покрыта тонким матрасиком, подуш­кой служил толстый матерчатый валик. Но самым приятным было то, что под кроватью я обнаружил пару отличных армей­ских башмаков. Правда, в душу мне туг же закралось сомне­ние — уж не проверка ли это? Не конкретно для меня, ведь никто на Скагерраке не знал о моем прибытии, а для~Бсякого вновь прибывшего? Именно поэтому я лишь примерил обнов­ку — башмаки оказались мне почти впору — и с сожалением поставил их обратно под кровать. Затем стал ждать молитвы — а точнее, обеда, который, по словам брата Игоря, должен за нею последовать. Часы на стене моей кельи были похожи на земные, но шли немного медленнее, отставая каждый час при­мерно на восемь минут, я специально проверил это по своим наручным часам. Насколько я помнил из почерпнутых еще на Земле сведений, продолжительность суток здесь равнялась двадцати семи часам плюс сколько-то там минут, поэтому ме­стный час и был немного длиннее нашего.

Без четверти два в дверь кельи осторожно постучали, во­шел брат Игорь.

— Пора на молитву, брат Ирвин...

— Да, я готов... — Я встал и с готовностью шагнул к двери, но Игорь остановил меня.

— Здесь мы не ходим в такой обуви. Наденьте вон ту, под кроватью...

— А как же заветы святого Патрика? — спросил я, с готов­ностью скидывая осточертевшие мне башмаки.

— Мы носим деревянную обувь лишь во время полета, отдавая этим дань уважения святому Патрику. Здесь у нас все по-другому.

— Что ж, не буду нарушать ваши традиции... — Мой голос был тих и печален, но в душе играла музыка. — Я готов...

Выйдя из кельи, мы снова спустились вниз, в новой обуви это было сплошным удовольствием — я и не знал, что обыч­ная ходьба может быть столь приятной. Затем мы вошли в один из боковых тоннелей и вскоре вышли к огромному полу­темному залу, освещение было лишь там, где располагалась трибуна. На стенах зала я заметил несколько мощных динами­ков, сразу за трибуной находился огромный экран видео. Судя по всему, монахи не брезговали современной техникой.

В зале уже было довольно многолюдно. Как только мы с Игорем вошли, к нам подошел брат Юлиан.

— Брат Ирвин, — сказал Юлиан, взглянув на меня, — я передал ваши дары брату Фредерику, он был весьма впечатлен вашим бескорыстием. Сразу после молитвы и трапезы он хо­чет побеседовать с вами и приглашает вас к себе.

— Благодарю, брат Юлиан. — Я слегка поклонился. — Я буду рад познакомиться с этим удивительным, вне всякого сомнения, человеком.

— Я в этом уверен... — Брат Юлиан вдруг стал очень серь­езным. — Вот, кстати, и он сам...

В зал вошел высокий человек лет сорока пяти, весьма хо­рошо сложенный, с небольшой аккуратно подстриженной бо­родкой. У него были правильные черты лица, тяжелый прон­зительный взгляд. Но главным в этом человеке, на мой взгляд, была исходившая от него необъяснимая сила. Его движения были величавы и властны, при одном его появлении разом стихли все разговоры, в зале повисла гробовая тишина. Я тя­жело сглотнул — вот это да...

Взойдя на трибуну, брат Фредерик небрежно повел рукой. Монахи, и я в их числе, опустились на колени.

— В одной стране, вдали от людей, жил отшельник, — тихо произнес брат Фредерик. — Он был очень мудрым чело­веком, познавшим за долгую жизнь все тайны бытия. В своем служении богу он превзошел всех, кто когда-либо жил до него или будет жить после. Не раз приходили посланники и звали его на царство, не раз просили волей и знанием своим навести порядок в полном смут и страдания мире. Но отшельник был верен данному богу обету, ему претила суета большого мира, и ни с чем уходили посланники. — Брат Фредерик обвел взгля­дом притихших монахов. — Так прошли годы, отшельник со­старился и одряхлел. Как всякий мудрый человек, он не боял­ся смерти, и лишь одно тревожило его душу — не было у него преемника. И когда понял отшельник, что час кончины не за горами, взял свой посох и отправился к людям. Долог был путь, много лишений и страданий претерпел старец, но не встретил он на пути своем ни одного человека. Он видел раз­валины старых городов, видел груды искореженного металла, бывшие некогда межзвездными кораблями. По улицам былых городов бродили стаи голодных псов, повсюду, куда ни глянь, лежали пожелтевшие человеческие кости. И было так везде, и не смог найти отшельник преемника. Он вернулся к себе и

долго выспрашивал у бога, в чем провинились эти люди и в чем была его, отшельника, ошибка. Но молчал бог, ибо давно уже оставил этого человека...

Брат Фредерик замолчал, в зале повисла гробовая тишина.

— Прошу, браться мои, — голос монаха снова зазвучал под сводами зала, — поведайте мне, в чем ошибка этого чело­века?

— В смирении! — выкрикнул один из монахов, подняв руку.

— Неправильно. Смирение потребно каждому монаху. Стыдно, брат Никодим...

— Он забыл о боге! — раздался тонкий голос какого-то молодого монаха.

— Нет, брат Мартин. Его вера и почитание бога были бес­примерны.

— В самом отшельничестве! — Всех перекрыл голос туч­ного монаха с густой окладистой бородой.

— Нет, брат Ричард. — Фредерик покачал головой. — От­шельничество может быть весьма полезно. Ну, кто еще?

— Он забыл о людях! — выкрикнул стоящий неподалеку от меня монах.

— А именно? — тут же переспросил Фредерик.

— Он бросил их! Его просили о помощи, а он не помог!

— Да, брат Терри! — Фредерик благосклонно взглянул на давшего правильный ответ монаха. — Ошибка этого человека заключалась в том, что он бросил мир на произвол судьбы. Отшельник считал, что для праведной жизни достаточно по­читать бога и не нарушать его заповедей. Но бог не для того даровал нам жизнь, чтобы мы провели ее, сидя в кельях. Ка? ков долг монаха, братья мои?

— Служить богу и человечеству! — хором выкрикнули мо­нахи, их внезапный рев застал меня врасплох.

— Именно, братья мои! Наш долг состоит в том, чтобы уберечь человечество от печального конца, о возможности которого не раз упоминал святой Патрик. Но можно ли, бра­тья мои, уберечь его бездействием?

— Нет! — хором взревели монахи.

— Правильно, братья мои! Нет ничего хуже пассивности, нет большего греха, чем бездействие. Мы созданы богом, мы являемся орудием в его руках и призваны в делах воплощать его волю. Так помолимся же о том, чтобы ниспослал он нам силы обратить этот мир лицом к свету!

В зале зазвучала музыка, она была очень гулкой и раскати­стой. В такт с этой музыкой монахи начали петь какую-то. молитву. Она была довольно ритмичной и заунывной, я с тру­дом мог разобрать отдельные слова среди наполнившего зал гула. Прошла минута, другая, голоса монахов звучали все громче и громче. Я чувствовал, как дрожит подо мной пол, как само мое тело сотрясается от могучих громовых раскатов. Но са­мым удивительным было то, что мне нестерпимо хотелось под­хватить молитву, хотелось петь вместе с братьями, соединив­шись с ними в едином порыве. Это было каким-то безумием, и я испытал подлинное облегчение, когда молитва закончи­лась.

Я медленно поднял голову, брата Фредерика уже не было. Кто-то тронул меня за плечо, это оказался брат Юлиан.

— Сейчас у нас обед, — сказал Юлиан. — Потом я отведу тебя к Фредерику. Поднимайся...

Я кивнул, поднялся и молча пошел за Юлианом.

Обед проходил в не менее большом зале, чем Зал Молитв. Длинными рядами стояли столы. По моим подсчетам, за ними разместились сотни две монахов. Я сел рядом с Юлианом.

Обед был вполне сытным, но особых излишеств я не уви­дел. Каша, гарнир из креветок, простой черный хлеб. Запива­ли все легким красным вином, что мне очень даже понрави­лось. Перед тем как сойти с корабля, я доел остатки сыра, поэтому особого голода не чувствовал. Это не укрылось от внимания Юлиана.

— Ты плохо ешь, брат Ирвин, — сказал он. — Неужели ты не проголодался за время полета?

Если в этом вопросе и, был какой-то подвох, то сделано все было довольно грубо. Неужели брат Юлиан надеется, что я признаюсь в краже его продуктов?,

— Нельзя много есть сразу после поста, — ответил я. — К тому же у меня слабый желудок.

— Но крепкая воля, — добавил брат Юлиан, — если су­дить по тому, как лениво ты подносишь ко рту каждый кусок.

— Господь не любит суеты, — ответил я с улыбкой. — Не так ли, брат Юлиан?

— Да, брат Ирвин. Ты прав...

Больше за время обеда он не произнес ни слова. Что каса­ется меня, то я был собой чрезвычайно доволен.

Обед закончился по сигналу большого гонга. Разом встав, монахи потянулись к выходу, я постарался не отстать от брата Юлиана.

— Мы поедем на лифте? Туда, где Старшие Братья? — Я с выражением восторга на лице смотрел на Юлиана.

— Да, брат Ирвин. Брат Фредерик уже ждет тебя.

Что ж, тем лучше — я внимательно запоминал дорогу, по­нимая, что мне пригодится каждая мелочь. Мне бы еще уз- , нать, где находится Крест... Меня так и подмывало спросить об этом Юлиана, но я понимал, что столь большая осведом­ленность о реликвии ордена может меня выдать.

Лифт оказался вполне обычным, мы поднимались около минуты. Наконец двери открылись, моему взору предстали два вооруженных охранника, причем в зубах у одного из них — я даже глазам своим не поверил — дымилась сигарета. Выгляде­ли охранники вполне воинственно, мне даже стало немного грустно — если Крест где-то здесь, то без стрельбы не обой­тись. Но по-настоящему меня удивила все-таки сигарета* я все больше убеждался в том, что в ордене происходит что-то странное. Удивительная проповедь, монахи с оружием. А где членовредительство, о котором я так много слышал, где прыжки в пропасть и прочие приятные штуки? Или это и есть те изме­нения, о которых мне как-то довелось услышать?

— Это брат Ирвин, мы к брату Фредерику... — сказал Юлиан и попытался пройти, но, к моему величайшему удивлению, охранники его не пустили.

— Только брат Ирвин, — сказал охранник с сигаретой в зубах. — Тебе не велено.

Брат Юлиан побледнел от злости, но протестовать не стал.

— Как будет угодно брату Фредерику, — покорно сказал он, повернулся и снова вошел в лифт.

— За мной, брат Ирвин... — произнес, окинув меня подо­зрительным взглядом, второй охранник.

Путешествие было кратким, но познавательным. Судя по всему, этот этаж был наиболее комфортабельным. Комфорта­бельным настолько, что у меня даже закралось сомнение — уж не произошел ли здесь дворцовый переворот? Ну посудите сами: святой Патрик — и ковровые дорожки на полу, настоящий солнечный свет, проникающий сквозь скошенные боковые окна. Воздух был чист и прохладен, что говорило о наличии климатической установки. В целом этот этаж напоминал мне древний дворец — уютный, хорошо обставленный. Здесь были роскошные залы, небольшие уютные спальни — дверь одной из них была открыта, и я в полной мере мог оценить ее убран­ство. Насколько я успел заметить, Старшие Братья спали на вполне современных кроватях, причем двуспальных, одно это навело меня на довольно странные размышления. Нет, жен­щин я здесь не увидел, но после всего увиденного их появле­ние меня бы уже не удивило.

Брат Фредерик ждал меня в роскошном кабинете — нич­то, кроме каменных стен, не напоминало о том, что мы нахо­димся внутри горы. Даже окно было совершенно нормаль­ным, сквозь него открывался удивительный вид на залитые солнцем горы. Самый старший из братьев сидел в кресле и читал книгу, рядом на столике примостился мой ящичек. Уви­дев меня, брат Фредерик закрыл книгу и улыбнулся.

— Рад видеть вас, брат Ирвин. — Фредерик указал рукой на соседнее кресло. — Садитесь...

— Спасибо... — Я сел, думая о том, как вести себя в при­сутствии этого человека.

— Ваш дар произвел на меня впечатление, — сказал Фре­дерик. — Нечасто в наше время можно встретить подобную щедрость.

— Спасибо, брат Фредерик, — ответил я, поудобнее устраи­ваясь в кресле. За последние дни мои бока истосковались по мягкому.

— Что привело вас в нашу скромную обитель? — В глазах Фредерика мелькнула усмешка.

Этот человек отнюдь не был дураком, мои шансы провес­ти его были весьма малы. Пришлось на ходу менять тактику, благо у меня уже появились некоторые соображения на этот счет.

— Неудовлетворенность жизнью, — ответил я. — Как вы уже поняли, я не самый бедный в этом мире человек. Но мне скучно, я устал смотреть на глупые рожи наших политиков, устал от их вечной грызни и сплетен.

— И решили примкнуть к нам? — В глазах Фредерика все еще играла усмешка.

— Какой дурак вам это сказал? Вероятно, брат Юлиан?

Последовала секундная пауза, затем брат Фредерик засме­ялся.

— Именно поэтому брат Юлиан до сих пор не заслужил повышения, — произнес Фредерик, отсмеявшись. — Он со­вершенно не разбирается в людях...

Брат Фредерик замолчал, внимательно глядя на меня, мол­чал и я. Здесь, в кабинете, он уже не казался мне таким вели­чественным — тем не менее это был очень сильный против­ник, я с трудом выдержал его взгляд.

— И все-таки, брат Ирвин, что вам здесь надо? — Улыбка в глазах Фредерика неожиданно погасла. — Уж не шпион ли вы?

— Ни в коем случае. — Я столь же холодно взглянул на Фредерика. — Что касается первой части вашего вопроса, то здесь я нахожусь исключительно с ознакомительной целью. Если ваши цели совпадут с моими, то я, возможно, у вас и останусь.

— Если я вам позволю, — уточнил Фредерик.

— Нет. Если я соглашусь остаться.

Фредерик улыбнулся.

— Вы исключительно нахальны, брат Ирвин. Я могу по­звать охрану, и от вас не останется мокрого места.

— Уверен, вы можете это сделать. Но тогда вы потеряете возможные выгоды от нашего сотрудничества.

— А именно? — Брат Фредерик насмешливо вскинул брови.

— Власть, — коротко ответил я. — Ничем не ограниченная власть. Скажу сразу, я не люблю быть на первых ролях и не претендую на ваше место. Я из той породы людей, что могут

сделать очень многое, но предпочитают работать под чьим-то грамотным руководством.

—Хорошо. — После короткой паузы Фредерик благосклон­но кивнул. — Что вы можете мне предложить конкретно?

— Начнем с того, что часть моего предложения уже лежит у вас на столе. — Я кивком указал на мой ящичек. — И она в любом случае ваша. Думаю, вы понимаете, что это лишь малая толика моего состояния. Что до остального, то моя профессия — выполнять невыполнимое. Я берусь за то, что другие считают невозможным.

— И у вас это получается? — с усмешкой спросил Фредерик.

— В большинстве случаев, — скромно ответил я.

— Но бывали и проколы?

— Как и в любом деле. — Я развел руками. — Непогрешим в этом мире разве что Господь Бог.

— Бывало так, что в результате ваших ошибок гибли люди?

— Случалось.

— И вы так просто об этом говорите?

— Они мертвы, этого уже не изменишь. Сожаления о судьбе мертвых не могут помочь живым, — произнес я, внутренне поздравив себя с успешным вхождением в образ беспринцип­ного негодяя. Что говорить, услуги такого рода людей в этом мире всегда востребованы.

— Хорошо... — Фредерик на секунду задумался. — Чего вы хотите взамен?

— Взамен? — Я почесал подбородок. — Даже не знаю... Я люблю комфорт, хорошую еду, красивых женщин — уж про­стите меня, брат Фредерик, за столь неподходящие для этого места откровения. Но вы понимаете, что там, на Земле, у меня все это есть. Поэтому главное для меня — иметь возможность изменить этот мир.

— Изменить к лучшему? — уточнил Фредерик.

— Это уж как получится. Вряд ли он может стать хуже, чем есть.

Фредерик снова задумался.

— Но почему вы пришли именно сюда? — спросил он.

— У вас есть перспектива. Вы можете влиять на людей, ваша организация имеет разветвленную сеть. Именно теперь, после печальной кончины ваших Белых Братьев, вы имеете возможность как следует развернуться.

— Ну хорошо — допустим, я возьму вас. Как далеко вы готовы пойти?

— Это решать вам. Я лично не вижу для себя каких-то ограничений.

Брат Фредерик едва заметно кивнул, задумчиво потер вис­ки — похоже, в эти мгновения решалась моя судьба. Наконец он снова взглянул на меня.

— Хорошо, брат Ирвин, я подумаю над вашим предложе­нием. Вы можете идти.

— Благодарю, брат Фредерик, — ответил я, вставая с крес­ла. — Да, и вот еще что. Мне обязательно ходить на эти глу­пые молитвы?

— Обязательно. — Фредерик улыбнулся. — Не стоит нару­шать местные традиции.

— Хорошо... — Я устало вздохнул. — Всего хорошего, брат Фредерик...

Добравшись до своей кельи, я лег на кровать и задумался. Тактику я выбрал правильную, теперь все зависело от того, как воспринял мои откровения брат Фредерик. Глупо рассчитывать на то, что он однозначно мне поверил, этот человек не столь прост. Даже если он скажет, что поверил мне, я в любом случае буду находиться под постоянным присмотром — по крайней мере первое время. Если мне удастся войти в число прибли­женных Фредерика, я получу доступ на верхний этаж — девять из десяти, что Крест именно там. До прибытия Алисы у меня есть почти пять дней по земному времени, или чуть меньше — по местному. Не так уж много, за это время мне надлежит вы­яснить, где находится Крест и как его можно умыкнуть. Далее надо разобраться с системой охраны, узнать, как можно отклю­чить электронных снайперов. Наконец, выяснить, как добрать­ся до места встречи с Алисой. Сложно? Сложно. Так потому за это дело и взялся именно я...

Впрочем, размышлять слишком долго мне не пришлось — дверь моей кельи открылась, в комнату вошли два мрачных монаха, еще двое маячили в коридоре. Их внушительные габа­риты и угрюмое выражение лиц не сулили мне ничего хоро­шего.

— Идите с нами, брат Ирвин, — сказал один из вошедших монахов. Судя по всему, он был главным.

— Можно узнать куда? — спросил я, натягивая башмаки. — Я только что говорил с братом Фредериком, и он сказал, что...

— Это не имеет значения. Поторопитесь, брат Ирвин...

Пришлось подчиниться. Выйдя из кельи, мы спустились

вниз, вышли в холл. Я было решил, что мы пойдем к лифту, вместо этого мы свернули в одну из боковых галерей, затем по узкой и довольно крутой лестнице стали спускаться вниз. И чем дальше мы шли, тем меньше мне все это нравилось.

Лестница кончилась, я увидел тяжелую металлическую дверь с маленьким окошечком в центре. Шедший впереди монах постучал, окошко открылось, в проеме показалось чье- то лицо. Взглянув на монахов, охранник молча открыл дверь, на меня пахнуло сыростью.

Идти вниз не хотелось, меня охватило предчувствие чего- то плохого. Ненавязчиво оглянувшись, я взглянул на шедших позади меня конвоиров, однако их вид и количество застави­ли меня отбросить всякие мысли о побеге. Да и куда бежать?

Пришлось идти дальше. То, что я увидел, напоминало обыч­ную тюрьму — узкие мрачные коридоры, стальные двери ка­мер с маленькими зарешеченными окошками. В некоторых камерах кто-то определенно был, я слышал чьи-то стоны, кто- то громко ругался и проклинал брата Фредерика. Я было ре­шил, что одна из этих камер предназначена для меня, но все оказалось гораздо хуже.

Место, куда мы вскоре пришли, вызвало у меня весьма неприятные ассоциации. Это была большая комната с низким сводчатым потолком, на стенах висели цепи и кандалы, в даль­нем углу в очаге тлели угли. Посреди комнаты стоял вмуро­ванный в землю металлический стул, чуть поодаль располо­жился сверкающий никелем стол. А на столе...

На столе лежал человек. Точнее, то, что от него осталось: трудно было назвать человеком эти окровавленные лохмотья. То, что человек был мертв, не вызывало у меня никаких со­мнений. На моих глазах два находившихся здесь монаха в за­ляпанных кровью кожаных фартуках подняли его со стола и отнесли в соседнюю комнату. Оттуда послышался тихий лязг металла, скрип двери, потом монахи вернулись. Один из них, высокий и сухощавый, снял со стены длинный шланг, открыл кран и стал смывать со стола потеки крови. Я завороженно смотрел на то, как стекают и исчезают в расположенном под столом сливном отверстии розовые струйки.

Наконец монах закрыл кран, снова повесил шланг на сте­ну. Потом подошел ко мне.

— Ложись... — Он деловито ухватил меня за руку и подвел к столу. — Давай, у меня мало времени...

— Слушайте, это ошибка... Я бы хотел поговорить с бра­том Фредериком...

Договорить мне не удалось, второй монах и пара моих кон­воиров подхватили меня и довольно жестко уложили на стол. Лязгнули кандалы, приковав мои руки и ноги к столу, я впервые за последнее время почувствовал себя глубоко несчастным. По­хоже, на этот раз я и в самом деле вляпался основательно.

— Позовите брата Фредерика! — закричал я, тщетно пыта­ясь вырваться из оков. — Я хочу поговорить с ним!

— Перестань, у брата Фредерика есть более важные дела, — ответил высокий монах. — Ты расскажешь нам все и без него. Начнем, брат Винсент? — С этими словами монах быстро и лов­ко зажал мне нос и рот ладонью. Все произошло так неожидан­но, что я даже не успел приготовиться.

Понять, что такое воздух, может лишь тот, кому его не хватает. Нет, я пытался себя контролировать, но это мало по­могало. Прошло чуть больше минуты, и я понял, что больше не выдержу. Попытался вывернуться — не помогло, монах от­лично знал свое дело. Я задергался, замычал, перед глазами поплыли круги. Попытался укусить монаха за руку, не вышло и этого. Кровь бухала в висках, мне казалось, что глаза мои вот-вот вылезут из орбит. Я уже готов был закричать, что все скажу, что заранее со всем согласен, а проклятый монах все не отпускал меня. По телу пошли судороги, содержимое же­лудка отчаянно просилось наружу. Это было ужасно, я понял, что вот-вот потеряю сознание. Отчаянно замычал — и жадно вдохнул животворный воздух...

Впрочем, наслаждаться им слишком долго мне не приш­лось. Дав мне глотнуть воздуха, монах слова зажал мне рот.

— Кто тебя послал? — проникновенным голосом спросил он, глядя мне в глаза. — Зачем ты здесь?

Я не отвечал, да и как бы я мог это сделать с зажатым ртом? В животе у меня снова начались спазмы, я отчаянно задергался. Доведя меня до предела — а этот человек отлично понимал мое состояние, — монах снова позволил мне дышать.

— Я жду, — напомнил он.

Я торопливо кивнул — в том смысле, что все скажу, толь­ко дайте отдышаться...

Пока я дышал, в голове у меня крутилась одна-единствен- ная мысль: если мне удастся выбраться, то я больше никогда в жизни не подпишусь на подобные авантюры.

— Итак? — Монах пытливо заглянул мне в глаза.

— Послушайте... — тихо ответил я. — Это ошибка. Я при­шел сам, меня никто никуда не посылал. Я говорю правду!

Меня и в самом деле нельзя было упрекнуть во лжи. Я действительно пришел к ним сам.

— Зачем ты здесь?

— Я хочу служить ордену. Хочу помогать брату Фредерику...

— Ложь. Брат Фредерик не нуждается в помощниках. — Монах повернулся к напарнику. — Брат Винсент, начинай...

Кивнув, второй монах подошел к очагу и достал из него раскаленный металлический прут. Мой высокий друг быстро и ловко оголил мне грудь, сдвинул в сторону подаренный Али­сой крест.

— Итак? — спросил он, глядя мне в глаза. — Будешь гово­рить правду?

— Я говорю правду! — выкрикнул я, со страхом глядя на раскаленный металл в руках второго монаха. — Позовите бра­та Фредерика!

Хуже всего было то, что сказать им правду я не мог, это было равносильно смертному приговору.

— Мне жаль тебя, брат, — сказал моцах и кивнул напарни­ку. Улыбнувшись, тот деловито прижал раскаленный прут к моей груди.

Нельзя сказать, что я кричал слишком долго — не прошло и секунды, и я потерял сознание. Это не так уж сложно — для знающего человека. Основную ошибку в такой ситуации со­вершает тот, кто борется с болью, пытается ее вытерпеть. Это глупо — арсенал пыток бесконечен, попытки контролировать боль в лучшем случае приведут к сумасшествию. Поэтому луч­ший способ — перехитрить боль. Надо испугаться ее, надо при­знать ее совершенно невыносимой. Отдайтесь ей, усильте ее своим воображением, почувствуйте настоящий животный ужас. Мгно­вение — и вы проваливаетесь в спасительное ничто...

Очнулся я после того, как меня окатили водой из шланга. Шевельнулся, с трудом открыл глаза — каюсь, я слегка пере­игрывал. Скосил глаза — на груди чернел ожог, кожа вокруг него вздулась и покраснела. Боль была вполне терпимая, по­этому снова терять сознание я не стал и лишь застонал, де­монстрируя свое ужасное состояние.

— Измельчал народ, измельчал... — тихо пробормотал стар­ший монах, качая головой, затем снова заглянул мне в глаза. — Ну как, брат, — может, вспомнил что?

— Я говорю правду... — тихо прошептал я сведенными от явно нестерпимой боли губами. — Почему мне не верят?

Монах нахмурился — судя по всему, раздумывал, стоит ли продолжать экзекуцию. Моя голова бессильно свалилась на­бок, это окончательно подтолкнуло его к какому-то решению. Повернувшись, монах прошел мимо приведших меня сюда конвоиров и вышел из комнаты.

Не было его минуты три, из этого я заключил, что брат Фредерик где-то рядом: уверен, мой экзекутор советовался именно с ним.

Вернувшись, монах открыл кандалы, помог мне поднять­ся, я облегченно вздохнул — никак пронесло?

— Спасибо, брат... — тихо прошептал я. — Я говорил правду...

— Господь рассудит... — Монах взял меня за руку и пере­дал конвоирам.

Честно говоря, я был рад, когда понял, что мы поднимаемся наверх, атмосфера подземелья действовала на меня угнетающе. . Впрочем, не отвели меня и в мою келью, я понял это тогда, когда - мы стали подниматься по узкой каменной лестнице. Я не знал, куда она ведет, пока не увидел солнечный свет, затем на меня пахнуло теплом — жара стояла невыносимая.

Это была большая площадка на одном из склонов горы, я впервые получил возможность как следует оглядеться. Что и говорить, местность выглядела невесело, я даже слегка рас­строился — как же я буду добираться до оговоренного с Али­сой места? Впрочем, думать об этом мне пока было явно рано.

Я подошел к краю площадки — внизу был обрыв, спастись бегством просто немыслимо. Вверх вел довольно крутой склон, на самом верху горы я, к своему удивлению, увидел автомати­ческую зенитную установку. Похоже, к вопросам безопаснос­ти братья подходили весьма серьезно.

С правой стороны — если стоять лицом к горе — находи­лась довольно ровная стена, испещренная множеством оплав­ленных отметин. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это за следы. Либо здесь тренировались в стрель­бе, либо... Либо кого-то расстреливали. У меня по спине вновь поползли холодные мурашки. Возможно, при такой жаре это и могло бы показаться приятным, но я почему-то удоволь­ствия не ощутил.

Тем временем из галереи один за другим вышли десятка два монахов с винтовками наперевес. Или не монахов, я снова обратил внимание на то, что под сутанами на них был обыч­ный армейский камуфляж. Да и физиономии этих ребят как- то не очень гармонировали со служением богу.

— Прости, брат Ирвин... — сказал один из моих конвои­ров, высокий угрюмый монах. — Брат Фредерик велел прове­сти тебя к богу. Подойди к стене...

Во рту у меня пересохло — то ли от жары, то ли от внезап­ного осознания того, что эти симпатичные парни, мягко гово­ря, собираются меня прикончить. И самым плохим было то, что я не видел из этой ситуации выхода. Бежать — некуда, уговаривать — глупо. Правда, .было во всем этом и кое-что странное. Почему, например, меня так быстро вывели из под­земелья? Уверен, братья-монахи могли как следует надо мной поработать. Пусть не для дела, для удовольствия. Видел же я того человека, на столе... Или тот человек был частью большого спектакля? Нет, его и в самом деле убили, возмож­но, он и заслужил по каким-то причинам смерть. Но то, что он лежал на столе, что монахи при мне унесли его, потом медленно и демонстративно смывали кровь... Наконец меня вывели сюда, привели этих ребят с мощными штурмовыми винтовками — для того, чтобы развалить человека надвое, впол­не достаточно и одной такой штуки. Да что там, достаточно просто столкнуть меня вниз, это было бы куда интереснее. Даже если я и не разобьюсь сразу, то буду медленно подыхать с переломанными костями.

Все это было очень странно. А главное, я не верил, что брат Фредерик решится меня убить, ему это ничего не давало. Ведь даже если я шпион, мне все равно некуда бежать. Выхо­дит, все это фарс, спектакль? Простая обыденная проверка? По крайней мере в это очень хотелось верить. Но проверить эту хрупкую теорию можно было только одним способом.

— Брат Фредерик делает ошибку, — громко сказал я. — Я мог бы быть ему полезен.

Медленно подойдя к стене, я повернулся, прижался спи­ной к горячему камню. Взглянул на «монахов» с винтовками, те уже выстроились в ряд. Правда, особого энтузиазма я на их лицах не видел, и это тоже было странно. Я хорошо знал таких ребят, для них разнести человеку голову — одно удовольствие. Так почему же они такие хмурые? Или как раз потому, что все это фарс, и они это знают? И потому недовольны — как дети, у которых отняли вкусненькое?

— Приготовились... — скомандовал монах. Боевики подняли , оружие. Не спорю, я почувствовал себя очень неуютно. Никогда еще на меня не глядели двадцать стволов одновременно.

— Передайте брату Фредерику, что он ошибся, — сказал я. — А теперь давайте, не тяните...

Я взглянул на небо — хоть и не земное, но все равно голубое. Возможно, для меня и в самом деле все сейчас закончится.

— Огонь! — скомандовал монах, я невольно вздрогнул и закрыл глаза...

Ничего не произошло, я все еще был жив — я убедился в этом окончательно, приоткрыв глаза. Боевики, негромко пе­реговариваясь, уходили назад в галерею, а у самого входа...

У самого входа стоял брат Фредерик. Заложив руки за спи­ну, он медленно подошел ко мне, на губах его играла улыбка.

— Что ж, брат Ирвин, вы меня убедили, — сказал он. — Или, может быть, не Ирвин? — Фредерик с усмешкой взгля­нул на меня.

— Пусть будет Ирвин, — ответил я. — Говоря откровенно, мне не очень понравились ваши фокусы. — Я поморщился от боли в груди. — Наверное, я вернусь на Землю.

— Как, вы уже не хотите остаться? — В голосе Фредерика звучало притворное удивление.

— Нет. Я не люблю, когда со мной играют.

— Перестань, Ирвин... — Брат Фредерик доверительно похлопал меня по плечу. — Ты же сам знаешь, как трудно в наше время верить людям. Я должен был убедиться, что ты не лжешь.

— Только не говори, что это тебя убедило, — усмехнулся я. — Все равно не поверю.

Фредерик засмеялся.

— Брат Ирвин, ты нравишься мне все больше и больше. Думаю, мы с тобой сработаемся.

— Я ведь сказал, что хочу уехать.

— А если я попрошу остаться?

Вряд ли меня можно упрекнуть в черствости и неумении прощать обиды — в конце концов, мне не раз говорили, что я чертовски хороший парень. Выдержав подобающую случаю паузу — все это время Фредерик терпеливо ждал, — я посмот­рел ему в глаза.

— Но ты обещаешь, что больше подобных экспериментов не будет?

— Обещаю, брат Ирвин. Если что будет не так, я тебя про­сто пристрелю.

У этого парня определенно было чувство юмора, и это не ускользнуло от моего внимания.

— Договорились, брат Фредерик. Я буду придерживаться тех же правил... — Я довольно нахально посмотрел монаху в глаза.

Фредерик улыбнулся — судя по всему, оценил глубину моей фразы.

— Сейчас тебя проводят в лазарет, потом отдыхай. На мо­литву можешь не ходить, еду тебе принесут. Остальное обсу­дим позже... — Повернувшись, брат Фредерик подошел к га­лерее и быстро скрылся из глаз.

— Идите за мной, брат Ирвин... — Один из конвоиров взял меня за руку. — Я провожу вас в лазарет.

Возражать я не стал.

Лазарет оказался довольно приятным местом. Здесь было несколько палат, мне выделили отдельную. Судя по тому, как со мной обращались, я таки влился в ряды Старших Братьев. Поразительная карьера, особенно если судить по затраченно­му времени. А вот интересно, что скажет на это брат Юлиан?

После того как вежливый и обходительный монах обрабо­тал мне рану на груди — судя по работе, это был профессио­нальный врач, — я с удовольствием забрался в мягкую чистую постель. Не прошло и пяти минут, как прямо в постель мне принесли ужин, на этот раз меня обслуживали две молодые смазливые монашки. Но да поверит мне Алиса, мое сердце не дрогнуло, я был неприступен и тверд. И это, клянусь здоровь­ем Ее Величества, было самым трудным за сегодняшний день.

Вскоре монашки ушли, оставив мне напоследок книгу с высказываниями святого Патрика. На вопрос о том, нельзя ли вместо чтения высказываний посмотреть видео или послушать музыку, монашки смутились и быстро ушли. Плохо, плохо брат Фредерик подходит к воспитательной работе. Придется в бли­жайшее время исправить этот существенный недостаток.

Потом я заснул, и глупо говорить о том, что жаловаться на плохой сон мне не приходилось. После жестких нар корабля и последних событий я действительно нуждался в отдыхе. Про­снувшись, взглянул на свои часы — через несколько дней Алиса будет здесь. Затем посмотрел на большие настенные часы, пока­зывавшие местное время. Три часа утра. Или ночи, если кому- то так привычнее. Заснул я где-то в семь вечера, итого я про­спал примерно восемь часов, до утра еще часа три-четыре. Я вздохнул — спать не хотелось, но деваться было некуда, читать бредни святого Патрика не было никакого желания. Поэтому я просто перевернулся на другой бок и снова задремал.

Проснулся я совершенно одуревший от долгого сна. Про­шел в прекрасно оборудованную ванную, умылся. Вернувшись к кровати, увидел вчерашних монашек и поднос с едой. Поло­жительно, мне начинало здесь нравиться.

После завтрака за мной зашел уже знакомый мне мрачный монах, именно он командовал моим расстрелом.

— Доброго утра, брат Ирвин.

— Доброго утра — извини, не знаю твоего имени...

— Брат Пьер. Поторопись, брат Фредерик ждет тебя...

Отказываться от приглашения я не стал, благо чувствовал

себя не так уж и плохо. Одевшись, быстро прошел за монахом.

Выходя из лифта, вновь увидел охранников, их лица были мне не знакомы — судя по всему, это была другая смена. Нас даже не остановили, из чего я заключил, что этот мрачный монах является одним из ближайших помощников Фредерика.

Сам Фредерик был в своем кабинете. Увидев меня, улыб­нулся.

— Садись, Ирвин... Ты уже познакомился с Пьером?

— Да, брат Фредерик.

Фредерик улыбнулся.

— Вот что, Ирвин: пока мы здесь, наверху, забудь это глу­пое слово. Я для тебя просто Фредерик.

— Согласен. — Я поудобнее устроился в кресле. — Итак?

— Думаю, для начала надо ввести тебя в курс дела — поче­му мы здесь, чем именно занимаемся, чего хотим. После этого мы подумаем о том, чем займешься ты. Ты не против?

— Ну разумеется...

— Тогда слушай. Итак, все довольно просто...

Нельзя сказать, что рассказ Фредерика меня слишком уж поразил, я ждал чего-то подобного. Дела обстояли примерно следующим образом. Здесь, на Скагерраке, в распоряжении Фредерика находилось около двухсот монахов и порядка сот­ни монахинь — тех, кто остался после смерти брата Карона, прежнего главы ордена. Фредерик не уточнил, что стало с Кароном, я тоже не стал выяснять подробностей.

Итак, два года назад, заполучив в свЬіл руки орден, Фреде­рик начал осуществлять уже давно задуманную им реформу.

12 Звездные взломщики

Прежде всего ему не «равилась пассивность ордена, его не­вмешательство в общественную жизнь. По мнению Фредерика, это было большой ошибкой. Имея солидные финансовые ре­сурсы — упоминание о них меня особенно заинтересовало, — орден мог бы активно влиять на политику планет. Но для этого требовалось изменить психологию монахов, приучить их к мысли о том, что служение богу заключается именно в актив­ном влиянии на людей. Переубедить тех, кто вырос на баснях о святом Патрике, было почти невозможно, любая попытка насильственного изменения философии привела бы к заседа­нию Совета Старших Братьев и отстранению Фредерика с по­ста главы ордена. Пришлось действовать более тонко, путем интриг и разного рода хитростей, в результате уже через год несколько наиболее ненавистных Фредерику братьев были вынуждены покинуть Скагеррак. На их место Фредерик при­вел других, более подконтрольных ему монахов. Получив боль­шинство в Совете, снова выкинул наименее лояльных, заме­нив их на этот раз своими людьми со стороны. В итоге за два года в Совете не осталось ни одного неподконтрольного ему человека, все эти люди полностью разделяли взгляды Фреде­рика. А взгляды эти были более чем либеральны...

Для начала Фредерик пригласил три десятка головорезов- наемников, объяснив это Младшим Братьям необходимостью усиления безопасности — у всех еще была на слуху печальная судьба былых собратьев по ордену, Белых Монахов. Потом началась активная пропаганда, требовалось полностью транс­формировать психологию монахов. Прежде всего Фредерик под страхом смерти запретил всякое членовредительство — ему нужны были воины, а не калеки. В качестве временной по­блажки оставили жесткие кровати и возможность носить по праздникам деревянную обувь. Впрочем, отступничество не наказывалось и даже поощрялось. Ежедневные проповеди на темы необходимости вмешательства в общественную жизнь мало-помалу начали давать свои плоды, и к моему приходу Фредерик почти убедил монахов в том, что такое вмешатель­ство есть исключительно богоугодное дело. Теперь предстоял новый этап: приучить монахов к мысли о возможности причи­нить насильственную смерть другому человеку, это должно проходить вкупе с обучением монахов методам ведения бое­вых действий, благо в инструкторах недостатка не было. По словам Фредерика, наемники уже подучили нескольких Стар­ших Братьев, результат получился отличным. Особенно пре­успел некий брат Дональд, Фредерик обещал меня сегодня же с ним познакомить. С некоторыми из Старших Братьев я уже познакомился — там, в пыточной комнате. При упоминании об этом Фредерик развел руками и предложил не серчать на братьев, ведь они всего лишь выполняли его приказ.

Одним словом, в перспективе орден Духотворцев должен был стать мощной структурой, способной оказывать влияние на правительства других планет. Но в отличие от тех же Белых Монахов влияние должно быть анонимным — никто не дол­жен был знать, кто именно стоит за теми или иными требова­ниями. Невыполнение требований будет вести к терактам. Именно скрытность представлялась Фредерику главным ору­жием в борьбе со спецслужбами, именно отсутствие этой скрыт­ности было главной ошибкой Белых Монахов.

Я спросил Фредерика, почему он решил перевоспитать этих монахов, а не набрать новых. Фредерик объяснил, что эти люди являются представителями своих приходов, после обучения в Храме они займут там важные посты. Таким образом, разветв­ленная сеть ордена будет сохранена. В противном случае приш­лось бы начинать все заново. Со временем этих людей сменят другие, еще более лояльные, их подготовку Фредерик намере­вался начать в ближайшем будущем.

Говоря откровенно, к концу этого повествования даже я был впечатлен величием обрисованных Фредериком перспек­тив. У меня появлялась прекрасная возможность сделать голо­вокружительную карьеру, превратившись из скромного взлом­щика в одного из руководителей мощнейшей террористической организации — назвать все это как-то по-другому у меня не поворачивался язык. Увы, я с детства не люблю убивать лю­дей, меня не раз упрекали за этот недопустимый для цивили­зованного человека недостаток.

Я спросил о том, что здесь делают, монахини и не вводят ли они своим присутствием монахов в искушение. Засмеяв­шись, брат Фредерик ответил, что они живут в своей части

Храма и братья встречаются с ними только во время воскрес­ных молитв или в лазарете, он тоже находился под их опекой. Впрочем, с ухмылкой подчеркнул брат Фредерик, в последнее время с монахинями проведена большая работа, с некоторы­ми из них я вскоре познакомлюсь. Подробности он уточнять не стал.

Вскоре зашла речь о моей новой работе, я насторожился — говоря откровенно, я мало что мог, помимо взлома. А учить мо­нахов вскрывать двери мне показалось несколько бестактным.

Но все закончилось великолепно. Стоило мне упомянуть о том, что я являюсь специалистом по части безопасности и от­вечал в свое время за охрану ракетных баз — к слову сказать, это была чистейшей воды ложь, — как всегда молчаливый и мрачный Пьер едва не взвился, ему как раз не хватало толко­вого напарника. Выяснилось, что именно Пьер отвечал за воп­росы безопасности, в том числе и за охрану Храма. Фредерик не возражал, сказав, что для меня это хорошая возможность познакомиться с Храмом и привыкнуть к местной жизни, а через какое-то время для меня найдут более ответственную должность. Я, подумав для приличия, согласился.

Ближе к полудню брат Фредерик извинился и сказал, что ему надо побеседовать с группой наиболее перспективных Младших Братьев. Мы встали, Пьер схватил меня за руку и потащил показывать свое хозяйство, чему я был несказанно рад. В самом деле, еще вчера я понятия не имел о том, как ко всему этому подобраться, а теперь удача сама плыла мне в руки. Было похоже, что я и в самом деле ухватил за хвост пресловутую синюю птицу.

Пульт управления системой обороны Храма находился в одной из самых высоких его точек. Туда мы поднялись на том же самом лифте — оказалось, что он мог подниматься гораздо выше этажа Старших Братьев. Выбор места для пульта управле­ния мне понравился, все говорило о том, что брат Пьер ничего не смыслит в этом деле. В самом деле, какой идиот догадался расположить пульт управления на самом верху, в непосред­ственной близости от зенитной установки? Любой противник в первую очередь взорвет эту чертову установку, а с нею и весь центр управления. Поразмыслив, я объяснил Пьеру его ошиб­ку, благо мне это ничем не грозило. Пьер был удивлен и раз­досадован, но я в его глазах только выиграл — после этого он уже без всякой утайки объяснил мне схему расположения элект­ронных снайперов, показал карту минных полей. Стоит ли говорить о том, что я внимал Пьеру с огромным интересом? Прошло не более получаса, а в моей голове уже сложился ва­риант безопасного прохода до интересующего меня плато. Как я и ожидал, в схеме расстановки снайперов Пьер допустил несколько ошибок, но как раз об этом я ему говорить не стал. Зачем расстраивать бедного монаха?

Одним словом, в компании Пьера я весьма приятно провел время, и к двум часам дня мы отправились на молитву. На этот раз я занял место в первом ряду, вместе с другими Старшими Братьями, и был приятно удивлен, заметив растерянный взгляд брата Юлиана. Увы, брат, все в этом мире меняется...

Очередную проповедь брат Фредерик начал традиционно, обведя притихший зал тяжелым взглядом.

— Триста лет назад на одной из планет нынешней Федера­ции жил диктатор Канн. Это был свирепый тиран, державший население планеты в постоянном страхе. Никто не мог проти­виться его воле, миллионы людей лишились жизни в резуль­тате его сумасбродств. Он объявлял войны другим планетам, он затевал гигантские, никому не нужные стройки. Он обло­жил людей непомерным налогом и лишь смеялся, когда ему говорили о непосильности бремени. Всех непокорных ждала смерть, любые попытки сопротивления немедленно пресека­лись. Диктатор Канн правил три десятка лет, он довел свою планету до нищеты и умер от разрыва сердца во время любов­ных утех с молодой невольницей...

Фредерик замолчал, его взгляд скользил по лицам монахов.

— Я жду вопросов, — тихо сказал он. — Или вас ничего не удивило в этой истории?

Старшие монахи молчали, я уже знал, что это было тради­цией. Подразумевалось, что они знают ответы на все вопросы, но молчат, передавая право ответа своим младшим коллегам.

— Итак? — Голос Фредерика стал тверже. — Я жду.

— Почему не вмешалась церковь?! — спросил один из мо­лодых монахов. После утренней беседіьі с Фредериком я был почти уверен, что этот вопрос был заранее подготовлен.

— Хороший вопрос. Церковь предпочла не ссориться с диктатором, надеясь добиться результата с помощью молитв и уговоров. Кончилось это тем, что диктатор изъял для нужд государства все церковные ценности, а самых строптивых мо­нахов уничтожил.

— Почему его допустили к власти? Как это произошло?

Вопрос задал лысоватый монах, сидевший как раз позади

меня.

— Как это произошло? — Фредерик улыбнулся. — А как у нас выбирают правителей? Как получается, что к власти при­ходят подонки и негодяи? Демократия, братья мои, что я еще могу сказать. Никто не задумывается о том, что людям никог­да не дают сделать правильный выбор. Их обманывают, им не дают достоверной информации, в результате люди послушно голосуют за того, кого им предложат. Вот и выходит, что про­дажные политики — это обратная сторона демократии.

Фредерик замолчал, тут же за моей спиной раздался голос того же монаха. Я уже не сомневался, что и эти вопросы зара­нее отрепетированы.

— Но почему не нашлось никого, кто мог бы его остано­вить? Тогда, когда он еще не стал диктатором?

— А что значит «остановить»? — спросил Фредерик. — Как остановить того, кто не желает останавливаться?

Я уже знал ответ и теперь с интересом ждал, как Фредерик подведет к нему аудиторию.

— Арестовать его! — сказал монах. — Посадить в тюрьму!

— А за что? И даже если вам удастся его арестовать, он все равно окажется на свободе. Такие люди не сидят, неужели вам это не ясно?

— Его надо было остановить! — не унимался монах. — Любой ценой!

— Брат Эндрю говорит об убийстве? — В тишине зала го­лос Фредерика прозвучал особенно зловеще. — А как же древ­нейшая заповедь «не убий»?

— Одна смерть! Всего одна — и миллионы спасенных. Неужели Господь не оценил бы этого?

— Думаю, он простил бы такой грех. Беда в том, что на этой планете не нашлось никого, кто посмел бы это сделать.

И поэтому я хочу сказать вам, братья: слушайте голос Господа в сердце своем, ибо нет того ужасного, что Господь не смог бы превратить во благо. Ну а грех... — Фредерик снова обвел взгля­дом зал. — Мы принадлежим не себе, но Господу, и все, что мы делаем, происходит согласно его воле. И во имя Господа мы должны иметь мужество взять на себя ответственность в трудные минуты, ибо это — наш долг...

Фредерик снова замолчал, я подумал, что проповедь за­кончена, но ошибся.

— Я расскажу вам еще одну историю, — сказал Фредерик. — Это случилось на Земле — очень давно, почти две тысячи лет назад. В то время на просторах африканского континента появи­лась мощная держава, ее главой был некто Роджер Маури. Ког- да-то он был простым адвокатом, но благодаря дару умелого интригана и полному отсутствию каких бы то ни было сдержива­ющих принципов смог пробиться к власти. В его честолюбивые планы входило создание монархии и подчинение себе других континентов, целые народы должны были исчезнуть с лица зем­ли. Но случилось непредвиденное, одна из многочисленных лю­бовниц Роджера раскаялась и ушла в монахини. На исповеди она рассказала отцу Кристоферу о планах честолюбивого прави­теля. Отец Кристофер был очень богобоязненным человеком и не мог уничтожить Роджера сам. Но он понимал, что угрозы негодяя реальны, что тот ни перед чем не остановится ради их воплощения. Стоит дать ему шанс, и ничто уже не удержит на­бирающего силу тирана.

Тяжелый взгляд Фредерика скользнул по залу, притихшие монахи внимательно слушали главу ордена.

— И тогда отец Кристофер совершил поступок. Он продал все, что имел, он даже взял церковные сбережения, собранные прихожанами на строительство нового храма. Затем поехал в одну далекую северную страну и нанял там профессионального убий­цу, ибо не мог сделать задуманного сам. Убийца сполна отрабо­тал полученные деньги, через полгода Роджер Маури был убит выстрелом в голову во время собственной коронации...

В зале снова повисла тишина.

— А что стало с отцом Кристофером? — спросил кто-то из монахов.

— Его осудили за кражу церковных денег и лишили сана, он пять лет провел в тюрьме, потом заболел и умер. Но вера его была сильна, и никогда он не пожалел о содеянном. Перед смертью он рассказал обо всем, что с ним произошло, и един­ственным, что он утаил, было имя убившего диктатора наем­ника. А храм все равно был построен и назван именем отца Кристофера.

Фредерик замолчал, молчал и зал. Вряд ли монахам когда- либо приходилось выслушивать подобные истории.

— Помолимся же, братья мои, и сохраним в своих сердцах светлый образ отца Кристофера! — Фредерик воздел руки, за­звучала музыка, зал наполнился уже знакомыми мне ритмич­ными звуками.

...Зал Молитв я покинул вместе со Старшими Братьями, спиной чувствуя взгляд несчастного Юлиана. Его можно было понять — рассчитывал на повышение, а его место занял я!

Остаток дня прошел вполне спокойно, я продолжал зна­комиться с Храмом, без проблем путешествуя по подземным лабиринтам. Меня уже узнавали и приветствовали — скажу честно, мне это нравилось. Может, мне и в самом деле сделать церковную карьеру? Уверен, я смог бы рассказывать байки не хуже брата Фредерика. Я даже знал тему первой истории — о том, как некий взломщик спас мир, украв что-то очень важ­ное. Что именно, я еще придумать не успел.

Ближе к вечеру меня ждал еще один сюрприз: мне выде­лили роскошную комнату на верхнем этаже, в паре сотен мет­ров от апартаментов Фредерика. Я был уверен, что Солнеч­ный Крест где-то рядом, и с трудом сдерживал восторг. Еще немного — и бесценные сокровища древних монахов будут в моих руках!

Сразу скажу, это был не последний сюрприз. Прежде всего ужинали мы не в общей столовой, а в отдельной трапезной на этаже Старших Братьев. Роскошные яства мало напоминали обыч­ный монашеский рацион, я подумал о том, что при такой жизни быстро растолстею — если не сумею вовремя отсюда убраться. Насколько я понял, сытный ужин компенсировал Старшим Бра­тьям скудость общих для всех братьев дневных трапез. Но самым приятным блюдом оказались обслуживающие нас два десятка монашек. Впрочем, назвать их монашками не поворачивался язык, весьма откровенные наряды и раскованное поведение этих де­виц ясно говорили о том, что услуги официанток далеко не ис­черпывали их умений.

— Выбирай любую, — толкнул меня локтем в бок сидев­ший рядом со мной брат Пьер. — Не девушки — мечта... — Брат Пьер ухмыльнулся и облизнул жирные пальцы.

Я что-то пробурчал с набитым ртом, думая о том, что, если Алиса обо всем узнает, она меня убьет. С другой стороны, мы же с ней не женаты. А если человек не женат, значит, он сво­боден? По крайней мере мне очень хотелось в это верить.

Наверное, так уж устроен человек, что он всегда ищет оп­равдание своим слабостям. Да, я действительно любил Алису. Но когда у тебя на коленях сидит симпатичная длинноногая монашка и поит тебя шампанским, сохранить верность идеалу становится невообразимо трудно. Это как омут, с каждым шагом затягивает все глубже и глубже. И когда после ужина монахи в сопровождении девиц стали расходиться по комна­там, меня вели под руки сразу две юные девы. Тем не менее в моем пропитанном алкоголем сознании еще сохранились ос­татки рассудка — нечто вроде предохранителя, последнего ру­бежа обороны. Именно поэтому, открыв дверь своей комна­ты, я решительно остановил уже готовых было зайти внутрь девиц, торопливо пожелал им спокойной ночи и запер за со­бой дверь. Впрочем, девиц это не остановило, я услышал вкрад­чивые голоса сирен, призывающие впустить их внутрь.

Впустить? Или не впускать? В конце концов, почему я ре­шил, что Алиса сейчас одна? Может, она сейчас с кем-то тоже развлекается. Даже наверняка развлекается, не может такая симпатичная девушка быть одна. А чем я хуже? Моя рука сжа­ла ключ, я лихорадочно огляделся. Потом, повинуясь какому- то импульсу, скинул башмак, взял его в руку и расколотил им лампочку, комната погрузилась в темноту/Чувствуя, что де­лаю непоправимую ошибку, я отшвырнул ключ куда-то в сто­рону...

Девицы все скреблись, обещая не что иное, как рай на зем­ле. Одна из них подробно рассказала, что и как собирается де­лать, я не выдержал и пополз на четвереньках искать ключ — в

конце концов, я сам себе хозяин... Ругая вполголоса того, кто устроил здесь такие ненормальные замки, я ползал так минут десять и прекратил лишь тогда, когда осознал полную беспо­лезность этого занятия. К этому времени ушли и девицы, на­верняка восхищенные моей невероятной стойкостью. В итоге мне осталось лишь забраться в постель и провалиться в дол-. гий беспробудный сон.

Разбудил меня стук в дверь. Судя по пробивающемуся сквозь жалюзи свету, наступило утро.

— Сейчас... — Поднявшись с постели, я подошел к двери, потом вспомнил про ключ. Он лежал у самого окна, было стран­но, что я его вчера не нашел.

За дверью стоял брат Пьер. Увидев мое плачевное состоя­ние, он улыбнулся.

— Доброе утро, Ирвин. Как спалось?

— Отвратительно... — Я провел ладонями по лицу.

— Это с непривычки. Возьми вот это. — Он протянул мне пачку каких-то таблеток. — Две штуки, и все как рукой снимет.

— Спасибо, Пьер... — Я благодарно кивнул.

— Через десять минут завтрак, не опаздывай... — Лицо брата Пьера снова приняло непроницаемо мрачное выражение, он повернулся и медленно ушел.

Таблеток я проглотил целых три — для надежности. Судя по всему, это действительно было чудесное средство, через пару минут я уже почувствовал себя значительно лучше. Умыв­шись, привел себя в порядок, молча дав себе зарок не идти на поводу у привыкших к пьянству монахов.

Воскресный завтрак отличался от обычного наличием мяса. И хотя некоторые монахи еще с сомнением относились к столь явному нарушению заветов незабвенного Патрика, большин­ство братьев с явным удовольствием вкушали редкую для них еду. За завтраком я узнал о том, что сегодня будет какая-то особая молитва. Оказалось, что такая молитва проходит каж­дое местное воскресенье. К слову сказать, в неделе здесь было всего пять дней...

Во время вчерашней попойки я успел перезнакомиться почти со всеми братьями, включая тех, что работали со мной в пыточной комнате. Они оказались неплохими парнями, я даже

выпил с ними, молча пообещав себе переломать им ребра при первой возможности. Но по-настоящему меня удивил брат Дональд — вчера его не было, и лишь сегодня за завтраком я имел сомнительную честь познакомиться с этим человеком.

Чтобы понять, что собой являл брат Дональд, достаточно представить большую бритую гориллу. Сходство было потря­сающим — глядя на этого гиганта, я твердо решил по-возмож- ности не ссориться с этим человеком. Уж на что был хорош Борюсик, но этот... Помнится, Фредерик упоминал о больших успехах брата Дональда в части изучения военного искусства. На мой взгляд, Дональду вообще ничего подобного не требо­валось — глядя на то, как он отправляет в рот огромные куски мяса и пережевывает их вместе с костями, я испытывал стран­ную смесь восторга и отвращения. Раньше мне доводилось испытывать подобные ощущения только в зоопарке.

Позавтракав, все братья отправились на воскресную про­поведь, она начиналась ровно в девять. К моему удивлению, мы не пошли в уже известный мне Зал Молитв, а отправились совсем в другую сторону, пройдя через центральный холл. Я заметил, что брат Фредерик зашел в лифт и поднялся наверх, все остальные, включая меня, спустились метров на двадцать по широкой лестнице. Сто метров по коридору, и мы оказа­лись в небольшом каменном зале. Младшие Братья почтительно расступались, образовав живой коридор, старшие братья, и я в их числе, чинно прошли вперед. Не скрою, в эти минуты я чувствовал себя весьма важной персоной.

Впрочем, сюрпризы на этом не закончились. Шедшие впе­реди меня братья остановились, я увидел массивные камен­ные двери, скорее даже плиты. Судя по всему, они закрывали вход в какое-то культовое сооружение, мое сердце радостно забилось — неужели это здесь?

Прошла минута, другая, все терпеливо ждали. Ждал и я, благо терпения мне было не занимать. Ровно без двух минут девять каменные двери дрогнули и медленно расползлись в стороны, монахи — и я вместе с ними — вошли внутрь. Я огляделся — и замер от восторга...

Вы бывали когда-нибудь в сокровищнице древних царей? Я тоже не был, но теперь определенно получал шанс там побы­вать — посреди огромного, усыпанного драгоценными камнями алтаря сиял в лучах света знаменитый Солнечный Крест. В том, что это был именно он, я не усомнился ни на секунду. Тем не менее счел своим долгом ткнуть брата Пьера локтем в бок.

— Брат Пьер, что это за штука? — Я кивком указал на Крест.

— Это? — Брат Пьер удивленно взглянул на меня. — Сол­нечный Крест... Ты что, его ни разу не видел?

— Никогда... — признался я. — Очень красиво.

— Это наша святыня, ему уже тысячи лет. Говорят, его сделал сам Бербикос!

— В самом деле? — Я не стал спрашивать, кто такой этот Бербикос, не желая лишний раз демонстрировать свою не­осведомленность.

Итак, Крест был здесь, я в очередной раз убедился в своем везении. Впрочем, чему тут удивляться. Лучшим — лучшее!

Монахи слегка оживились, я оглянулся — в Зал Торжеств чинно вошли монахини, их было около сотни. Было странно сознавать, что среди этих благочестивых дам были и знакомые мне официантки.

Вошел брат Фредерик, все опустились на колени. Я особо отметил, что Фредерик появился из глубины зала — присмот­ревшись, я разглядел за алтарем небольшой проход в стене. Значит, сюда есть как минимум два входа: один для братьев, он закрыт плитами. А второй...

Я задумался, благо брат Фредерик начал очередную пропо­ведь, а мне совсем не хотелось слушать его бредни. Итак, второй вход... Ясно, что он идет откуда-то сверху, ведь когда мы пошли сюда, Фредерик поднялся наверх. Выходит, есть какой-то путь с этажа Старших Братьев в это чудесное место. Я снова взглянул на Солнечный Крест. И находится он скорее всего или в кабине­те Фредерика, или в его личных апартаментах.

— Слава Великому Патрику!

Взвывший в экстазе зал заставил меня вздрогнуть, я слегка запоздало присоединился к братьям и ткнулся лбом в пол. Черт бы побрал этих глупых монахов...

Фредерик продолжил проповедь — насколько я успел по­нять, это была весьма вольная трактовка некоторых деяний знаменитого святого. Монахи внимали брату Фредерику, я снова сосредоточился на интересующих меня вопросах.

Итак, Фредерик появился из потайного тоннеля, перед этим он привел в действие какое-то устройство, открывающее две­ри в зал. Если я смогу найти вход в тоннель — там, наверху, — то скорее всего смогу открыть и эту дверь. Впрочем, там, у дверей, я видел распределительную коробку, а это еще одна возможность открыть дверь, так что выберусь я отсюда в лю­бом случае. Остальное просто: Крест в сумку, и бегом к грузо­вой площадке, на ней, кстати, стоят несколько глайдеров. Правда, воспользоваться ими я не смогу, но мне это и не нуж­но—с площадки я смогу спуститься вниз, там есть тропа. Правда, там есть еще и снайперы, но это уже мелочи...

Зал снова взорвался, восхваляя святого Патрика, я нехотя влился в дружный хор братьев, думая о том, что после того, как вся эта история закончится, обязательно полечу с Алисой на Илиону...

День прошел вполне буднично, лишь одно событие при­влекло мое внимание — тренировки группы молодых монахов под руководством боевика-инструктора и двух Старших Бра­тьев. Все происходило на уже знакомом мне «расстрельном» месте: повинуясь командам боевика, монахи с громкими кри­ками отрабатывали приемы рукопашного боя. Ничего необыч­ного я здесь не увидел, все те же шаблонные схемы, поэтому, поглазев минут десять, пошел к брату Пьеру — нужно было кое-что уточнить насчет снайперов...

Ужин весьма походил на вчерашний — судя по всему, пьян­ки и разврат были обязательной частью программы. Впрочем, на этот раз я вел себя намного сдержаннее, тем более что мне уже не приходилось пить со всеми братьями за знакомство. Сегодня я вновь отметил, что брат Фредерик пьет очень мало и ни на секунду не теряет контроля над ситуацией. То, что вчера я так постыдно захмелел, явно пошло мне на пользу — судя по всему, меня приняли в команду. Критерий был весьма прост: только свой человек может так по-свински нажраться. Сегодня я пил намного меньше, по-возможности поддержи­вая царившее за столом состояние веселья и непринужденно­сти. Вчерашние девицы ко мне не подходили — вероятно, оби­делись, их заменила высокая костлявая блондинка. Варить я ее не собирался, поэтому возражать не стал и вполне сносно провел вечер. Отправляясь с блондинкой к себе, прихватил бутылочку виски, благо этого добра здесь было в избытке.

Оказавшись наконец-то в своей комнате, включил свет — выбитую накануне лампочку я заменил еще днем, затем зак­рыл дверь на ключ и взглянул на блондинку. Она уже начала раздеваться, все мои попытки остановить захмелевшую девицу ни к чему не привели.

Пришлось собрать всю мощь моего духа и стоически пере­носить соблазн, эта невыносимая пытка длилась минут двад­цать. Только после того, как я едва ли не силой влил в рот несносной девице остатки спиртного, она наконец-то соизво­лила отключиться. Уложив ее на кровать и накрыв с головой одеялом — так мне было гораздо спокойнее, — я облегченно вздохнул...

Прошло почти три часа, прежде чем я отважился выйти из своей комнаты. Почти все братья уже спали, лишь из апарта­ментов Дональда доносились визг и веселый девичий смех.

Итак, потайной ход был или в спальне Фредерика, или в его кабинете. Войти в спальню я не мог, это было слишком опасно. А вот проверить кабинет стоило...

Еще днем на грузовой площадке я подобрал несколько подходящих кусков проволоки и выгнул из них пару отмычек. Не бог весть что, но для местных примитивных замков подой­дет. На то, чтобы вскрыть дверь кабинета,, мне понадобилось меньше минуты.

А дальше мне пришлось включить свет — к сожалению, фонарика у меня не было. Впрочем, особо я не волновался, надеясь на простую человеческую логику. Ну посудите сами: если ночью в кабинете Фредерика горит свет, то там, по логи­ке вещей, находится сам Фредерик. Логично? Логично. Прав­да, свет мог заметить и сам Фредерик, но на этот случай у меня был запасной план. Начинался он ударом в челюсть, а заканчивался поспешным бегством. С Крестом, разумеется...

К моему великому сожалению, потайного хода в кабинете не оказалось. В этом я был совершенно уверен, я сам мастер на подобные штуки и чую их за версту. Здесь хода не было, поэтому я выключил свет, закрыл кабинет и потихоньку вер­нулся в свою комнату.

Девица сладко спала, стянув с себя одеяло и обнажив весьма недурную грудь. Я разделся и осторожно забрался в кровать, страстно моля святого Патрика о помощи в эту трудную для меня минуту. Впрочем, спас меня не Патрик, а светлый лик моей ненаглядной Алисы. Точнее, мысль о том, с каким на­слаждением она будет крушить мне ребра. В том, что она это сделает, у меня не было ни малейших сомнений. Не верите — попробуйте найти ее и как следует разозлить. Похороны — за ваш счет.

Проснулся я довольно рано, однако девицы рядом уже не было. Тем лучше, оставалось надеяться, что она ничего не помнит и не испортит мне репутацию. Точнее, не похоронит ее окончательно.

Новый день был почти полностью похож на предыдущий. Впрочем, были и отличия. Начну с того, что сегодня должна была прибыть Алиса. Если у нее все нормально, то она будет на плато в ближайшие часы. А значит, мне надо торопиться. У меня уже были соображения насчет того, когда и как забраться в апар­таменты Фредерика, поэтому с самого утра я сосредоточился на выполнении моего очередного гениального плана.

Претворять его в жизнь я начал уже за завтраком, всем своим видом демонстрируя недомогание и отсутствие аппети­та. Окончательно мой нездоровый вид стал заметен, когда Стар­шие Братья после трапезы поднялись наверх, дабы выслушать ценные указания своего шефа. Мы как раз ожидали задержав­шегося Фредерика, когда брат Винсент указал на меня и зая­вил, что, судя по моему виду, Мелисса здорово укатала меня этой ночью. Братья вволю посмеялись над его заявлением, я вяло отшучивался и ссылался на расстройство желудка.

Этим было положено начало, к двум часам дня я уже официально обратился в лазарет и вышел из него с дюжиной таблеток. Врач настоятельно посоветовал мне прилечь, что я с удовольствием и сделал, обеспечив сббе, таким образом, не­плохое алиби. И когда в два часа дня все братья ушли на мо­литву, я вышел из своей благоустроенной кельи и спокойно прошел к апартаментам Фредерика. В том, что его здесь нет, я мог быть уверен.

Брат Фредерик занимал сразу пять комнат — по сути, это была большая роскошная квартира. Быстро обойдя комнаты, я наметил подходящие места и приступил к планомерным по­искам. Три комнаты не дали ничего, зато четвертая вполне оправдала мои ожидания.

Эта комната была своеобразным музеем, полным разного рода безделушек. Осмотрев их, я пришел к неоспоримому вы­воду о полном отсутствии у брата Фредерика какого бы то ни было художественного вкуса. Здесь не было ни одной вещи­цы, которую я захотел бы взять, одно это уже говорило о мно­гом. Тем не менее я перестал обижаться на брата Фредерика сразу после того, как нашел потайной ход.

Сделано все было довольно примитивно, потайной ход находился за сдвижным декоративным камином. Насколько я понял, со вчерашнего дня здесь не протирали пол, поэтому, нагнувшись, я четко разглядел на нем два ряда едва заметных полос. Не было никаких сомнений в том, что полосы оставле­ны роликами, на которых покоился камин. Внимательно ос­мотрев это массивное сооружение, я обнаружил и ручку при­вода в виде небольшой металлической завитушки. Каких-либо следов сигнализации видно не было, поэтому я, недолго ду­мая, повернул завитушку.

Звук привода был весьма тихим, это меня порадовало. За камином, как я и ожидал, оказался потайной ход, у самого входа тускло светилась маленькая дежурная лампочка. На мгно­вение мелькнула глупая мысль: а что, если украсть Крест пря­мо сейчас? Пока братья будут молиться, пока пообедают... К тому же хватятся меня далеко не сразу.

Мысль была заманчивой, и все-таки я был вынужден от нее отказаться. Чтобы уйти, мне нужна ночь, а до ночи меня наверняка хватятся. Начнут искать — и обязательно найдут. Поэтому я со вздохом вернул камин на место и быстро выб­рался из апартаментов Фредерика.

Когда около четырех часов дня ко мне зашел брат Пьер, я уже минут сорок лежал, свернувшись на кровати. На вопрос Пьера о самочувствии сказал, что мне уже лучше и к вечеру я

совсем оправлюсь. Пожелав мне выздоровления, Пьер вышел. Все-таки в чем-то он был совсем неплохим человеком.

До самого вечера я прорабатывал план изъятия Креста, с радостью думая о том, что Алиса сейчас уже совсем рядом, в каких-то десяти километрах. В том, что она сумеет подобрать­ся туда незаметно, у меня не было никаких сомнений. Ко­рабль она спрятала где-нибудь далеко в горах, а сюда добра­лась на глайдере. Если не подниматься высоко, никакие радары ее не заметят.

Судя по всему, мое дневное отсутствие никого не взволно­вало, из этого я сделал вывод об успешности моей маскиров­ки. Брат Эрик, высокий худощавый монах, сказал, что мое нездоровье вызвано акклиматизацией и скоро благополучно пройдет, здесь это бывает почти с каждым. Таким образом, я получил вполне достоверное объяснение своим недомогани­ям. После ужина, прошедшего для меня более чем благопо­лучно, я одним из первых ушел в свою комнату, сославшись на нездоровье и решительно отказавшись от услуг опекавшей меня весь вечер Мелиссы. Дабы утешить обидевшуюся девуш­ку, пообещал ей наверстать упущенное завтрашней ночью.

Итак, все было готово. Чувствуя обычное в такой ситуа­ции радостное нетерпение, я лежал в постели и ждал, пока успокоятся монахи и их любвеобильные спутницы. Успокаи­вались они долго, поэтому из комнаты я вышел лишь в начале третьего ночи.

Из комнат Фредерика не доносилось ни звука, это обнаде­живало. Вскрыв дверь, я осторожно проскользнул внутрь, по­том присел и прислушался. Тишина, в спальне Фредерика тоже тихо. Тем лучше — я осторожно прошел к интересующей меня комнате, ясно понимая, что в случае провала мне грозит смерть. В лучшем случае — быстрая. В худшем...

О том, что будет в худшем, я предпочитал не думать. Да и вообще никогда нельзя настраивать себя на возможную неуда­чу. Ее можно предполагать, учитывать, но никогда не стоит уделять ей слишком много внимания. Нацеленность на успех, неукротимая вера в свои силы — именно это приносит победу. А будешь дрожать, думая о провале, — обязательно загремишь.

Вот и интересующий меня камин. Глубоко вздохнув, я по­вернул завитушку, камин дрогнул и пополз в сторону. Сейчас, ночью, звук работающего привода показался мне оглушитель­ным. В глаза ударил свет дежурной лампочки, он тоже казался чересчур ярким. Оставалось надеяться на то, что у Фредерика и его спутниц очень крепкий сон — шагнув внутрь, я снова нажал завитушку. Подождав, пока камин займет свое закон­ное место, осторожно пошел вперед.

Ход оказался довольно длинным, вскоре он привел меня к винтовой каменной лестнице. Спустившись вниз, я увидел небольшую металлическую панель с кнопкой — судя по все­му, это и был привод наружной двери. Очень простая система: нажмешь — дверь откроется. Нажмешь еще раз — закроется. Убедившись, что никакого подвоха здесь и в самом деле нет, я без колебаний нажал кнопку и пошел дальше. Но далеко идти не пришлось — не прошел я и двух десятков метров, как ока­зался в интересующем меня зале, сразу взглянул на дверь — она была открыта. Прошел к алтарю — и замер в восхище­нии...

Крест был великолепен. Даже сейчас, в тусклом свете ламп дежурного освещения, он поражал меня своей красотой. И может ли кто упрекнуть меня за то, что мне нестерпимо захо­телось приобщить его к Скипетру? Добраться до Креста было делом одной минуты, я аккуратно отогнул удерживающие его золотые скобки, затем осторожно взял святыню в руки. Сол­нечный Крест оказался довольно тяжелым — спускаясь вниз, я подумал о том, что вдоволь намучаюсь с ним, пока доберусь до Алисы. Впрочем, как раз в этом я ошибался.

— Вам помочь, брат Ирвин? — Раздавшийся рядом голос заставил меня замереть. — Как бы не уронили...

Я медленно обернулся. Брат Фредерик стоял в нескольких метрах от меня, его сопровождали два вооруженных боевика. Винтовки в их руках не оставляли мне ни единого шанса.

— Пожалуйста, брат Ирвин, положите Крест на пол и отой­дите на пару шагов в сторону.

Пришлось подчиниться. Интересно, меня застрелят прямо здесь или выведут на улицу?

— Спасибо, брат Ирвин. — Фредерик улыбнулся. — Меж­ду прочим, вы меня разочаровали. Я видел в вас птицу высо­кого полета, гадал, кто вы и откуда. А вы оказались обычным воришкой... — Фредерик усмехнулся. — Жаль, брат Ирвин. Очень жаль. Вы мне нравились...

Послышался топот ног, в зал вбежали еще несколько бое­виков.

— Опаздываете, господа, — сказал Фредерик, с усмешкой взглянув на головорезов. — Вам надо больше тренироваться.

Фредерик снова повернулся ко мне, в его глазах появилась задумчивость. Судя по всему, он решал какой-то важный для него вопрос. И я догадывался, какой именно.

— Отведите его вниз, пусть посидит до утра. — Фредерик едва заметно вздохнул. — Утром решим, что с ним делать. — Он подошел к Кресту, довольно бесцеремонно поднял святы­ню и протянул ее одному из боевиков. — Залезь и поставь эту штуку на место.

— Иди... — Один из окруживших меня боевиков довольно чувствительно подтолкнул меня прикладом, я торопливо шаг­нул. Фредерик смотрел на меня с нескрываемой усмешкой — увы, мне было нечегаему возразить. Он меня переиграл, при­ходилось это признать. И все-таки на чем я прокололся?

Меня вывели из зала, затем уже знакомой дорогой прове­ли в подвал. Скрипнула тяжелая металлическая дверь, меня втолкнули в камеру. Новый скрип, поворот ключа, скрежет тяжелого засова. И пугающая своей безысходностью тишина...

Тускло светила лампочка, в камере сильно пахло сырос­тью. Тяжело вздохнув, я огляделся. Жесткие нары, под потол­ком узкое зарешеченное окошко. Даже не окно — скорее это просто вентиляция. В любом случае через него мне не выб­раться.

Из крана в углу камеры капала вода, за долгие годы она уже успела продолбить в полу небольшую ямку. При каждом падении капли в стороны разлетались мелкие брызги, пол под краном был мокрым, покрытым отвратительного вида плесе­нью. Чуть поодаль в полу зияло сливное отверстие, столь же грязное и неприглядное. И слишком маленькое, чтобы через него можно было ускользнуть.

Я подошел к двери и внимательно осмотрел ее. Увы, здесь мне тоже ничего не светило. Наружный замок, да еще и засов в придачу, без инструментов ничего не сделаешь. А потому, открыв кран и глотнув водички, я лег на нары и долго лежал, глядя в грязный каменный потолок. И чем дольше я лежал, тем более безнадежным казалось мне мое положение.

Проснулся я от скрипа открываемой двери. Поднял го­лову — в камеру вошли три боевика, брат Пьер и брат Ми- лош — именно он прижигал мне ребра. И был явно не прочь проделать это снова — мне было трудно истолковать как-то по-другому блуждавшую по его лицу улыбку. Брат Пьер, на­против, был еще мрачнее обычного. Ну еще бы — он ко мне со всей душой, а я...

— Вставай... — коротко сказал Пьер, я молча подчинился. — Пошли...

Выходя из камеры, я пытался угадать — поведут меня в пы­точную или наверх. Я считал, что поведут наверх, и угадал — не мог брат Фредерик прикончить меня просто так. Уж слишком это скучно. Уверен, он попытается с выгодой использовать эту историю, дабы преподать монахам очередной урок.

Как оказалось, меня вели в Зал Торжеств, поэтому мне пред­ставилась еще одна возможность полюбоваться Крестом — вод­руженный на свое законное место, он весело сиял в лучах яркого света. Зал был полон монахов — когда меня ввели, я тут же ощу­тил на себе сотни негодующих взглядов, вслед мне неслись плев­ки и проклятия. Ну-ну, ребята, полегче — подумаешь, какая-то железяка. Было бы из-за чего волноваться...

А вот и брат Юлиан — увидев его злорадный взгляд, я послал ему издевательскую улыбку вкупе с легким поклоном. Брат Юлиан побледнел от злости, я усмехнулся, на этот раз совершенно искренне. Так-то вот...

Меня завели за алтарь, там стояли брат Фредерик и не­сколько монахов. Увидев меня, брат Фредерик улыбнулся.

— А вот и досточтимый брат Ирвин... Как спалось на но­вом месте?

— Не поверишь, но впервые за последние дни по-челове- чески выспался. С вашими монашками какой сон...

Фредерик улыбнулся.

— Рад, что у тебя все еще сохранилось чувство юмора. Ничего мне сказать не хочешь?

— Тебе нет. А вот братьям, — я кивком указал в сторону собравшихся в зале монахов, — я смогу рассказать много ин­тересного.

— Я предполагал, что ты так скажешь. — Фредерик благо­склонно кивнул. — Можно было удавить тебя прямо в подва­ле, но я не хотел бы лишать братьев возможности лицезреть преступника. Поэтому хочу тебя предупредить: не дай тебе бог даже заикнуться о монашках.

— А почему нет? — хмыкнул я. — Ты же все равно меня прикончишь, так какая мне разница?

— Разница есть. — Глаза Фредерика блеснули. — Можно умереть без мук. А можно в котле с кипящим маслом, это старая местная традиция. Монахи считают, что только в муках можно искупить вину, и с удовольствием предоставят тебе та­кую возможность. Но я не зверь и готов дать тебе шанс выпу­таться из этой истории.

— В самом деле? — Я недоверчиво взглянул на Фреде­рика. — И чем я заслужил такую милость?

— Увы, святой Патрик призывал прощать преступников. Мы не должны нарушать заповеди великих.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что отпустишь меня?

— Отпущу, — улыбнулся Фредерик. — Но только после того, как ты пройдешь Испытание.

— А именно?

— Ты все узнаешь... — Фредерик похлопал меня по плечу. — А пока помалкивай, договорились? И помни — одно неверное слово, и ты испытаешь все муки ада.

Фредерик повернулся и вышел к монахам, следом вывели и меня. В зале тут же поднялся гвалт — не иначе, монахи ре­шили меня поприветствовать. Фредерик поднял руку, призы­вая монахов к спокойствию, потом взглянул на меня.

— Итак, брат Ирвин, не желаешь ли ты покаяться перед братьями?

— Нет, брат Фредерик. Как-то не хочется. — Я и в самом деле не собирался раскаиваться. Хотя бы потому, что успел понять психологию Фредерика и был уверен, что он меня от­сюда живым не выпустит.

— Гордыня, брат Ирвин, — нет ничего хуже гордыни. — Фредерик повернулся к залу. — Братья мои! Этот человек со­вершил великий грех, он пытался украсть нашу святыню и по неписаным законам ордена заслуживает смерти. Но мы всту­паем в новую эру, мы должны помнить слова святого Патрика о милосердии и обязаны дать этому человеку шанс. Он — чу­жой среди нас, он обманом проник в наш мир. Поэтому я предлагаю позволить ему пройти Испытание. Для него это будет шансом вернуться в свой мир, для нас — началом новой тра­диции. Старшие Братья уже объяснили вам суть моих предло­жений. — Фредерик обвел зал взглядом. — Согласны ли вы с ними?

— Согласны! Да! — Зал одобрительно загудел, из чего я сде­лал вывод об основательности проведенной Старшими Братьями беседы. Правда, оставалось загадкой, какую гадость придумал для меня брат Фредерик. Утешало то, что меня не убили сразу.

Впрочем, не прошло и нескольких минут, как я искренне пожалел о том, что они этого не сделали. Монахи отошли к стенам зала, освободив широкую площадку, сверху ударил яр­кий свет — зажгли дополнительные лампы. А затем в центр образовавшегося круга вышел малютка Дональд, облаченный в стандартный десантный камуфляж, явно сшитый по заказу. Брат Дональд энергично разминал руки, несколько раз при­сел, готовясь к схватке. Затем взглянул на меня и усмехнулся.

Во рту у меня появился отвратительный металлический привкус, я с невольным испугом взглянул на Фредерика.

— Ты это серьезно?

— Вполне. — Фредерик победоносно улыбнулся. — Я тебя отпущу, если сможешь одолеть Дональда. Ну а не сможешь... — Фредерик пожал плечами и махнул рукой в центр круга. — Иди, не заставляй братьев ждать.

— И какие у вас правила? — Мне очень не хотелось идти к Дональду.

— Правила? — переспросил Фредерик. — Правила про­стые: или ты его убьешь, или он тебя. Уверен, это зрелище повлияет на братьев весьма благотворно. Им надо привыкать к виду крови. И кстати, не забывай о котле...

Возразить было нечего. Впрочем, прежде чем подойти к из­нывающему от нетерпения Дональду, я задал еще один вопрос:

— Забыл спросить... Как ты узнал, что я полез за Крестом?

— Очень просто. Ты сейчас умрешь, поэтому тебе я могу сказать. У меня в спальне стоит видеокамера, я записываю свои игры с монашками. Она включается, когда в комнату кто- то заходит. И я был искренне удивлен, когда вечером про­сматривал запись и увидел тебя.

— Остроумно... — Я повернулся и пошел к нетерпеливо пританцовывавшему Дональду. Правда, шел я без всякого же­лания. Так уж получилось, что основным моим ремеслом был взлом, поэтому по части мордобоя я был далеко не лучшим специалистом. Я знал какие-то грязные штучки, они даже пару раз спасали мне жизнь. Но тогда против меня были обычные люди, а здесь...

Братья-монахи приветствовали мое появление в круге ра­достными криками, я заметил брата Юлиана — он пробился в первый ряд и теперь с нетерпением ожидал расправы. Впро­чем, все это меня уже не волновало. Скинув осточертевшую мне рясу, я целиком сосредоточился на противнике.

Итак, что мы имеем... Дональд очень массивен, а значит, неповоротлив. Но силен, достаточно одного точного удара, и я покойник. Его учили боевики — значит все его схемы боя стандартны. Шансов у меня мало, и все-таки они есть. По крайней мере в это надо верить.

— Начинайте! — крикнул Фредерик. Брат Дональд с ходу ринулся в атаку. Это напоминало прибытие грузового глайде­ра, я отшатнулся влево, пропуская Дональда, затем с силой ударил его правой ногой по колену. Любому нормальному че­ловеку этот удар непременно сломал бы ногу, но Дональд лишь слегка пошатнулся. Развернувшись, он засмеялся и снова по­шел на меня, подняв огромные кулачищи.

Он был силен, но медлителен — увернувшись от его удара правой, я изо всех сил стукнул его по носу основанием ладо­ни. Простой, но удивительно эффективный удар, при правиль­ном исполнении — смертельный. Увы, с Дональдом все это не работало, я лишь разозлил его — удивленно коснувшись ладо­нью носа, Дональд увидел кровь, взревел от ярости и вновь пошел в атаку.

На этот раз он все-таки достал меня, его огромный кулак скользнул по моей голове, я едва успел пригнуться. Впрочем, даже этого краткого контакта было достаточно, чтобы я по­плыл. Ноги обмякли, я рухнул на колени, откатился в сторо­ну, выгадывая драгоценные для меня секунды. Толпа монахов ревела от восторга, я как в тумане увидел приближающегося ко мне Дональда. Выждав еще секунду, кувыркнулся вперед, это получилось чуть медленнее, чем я того хотел. Но от удара массивным подкованным башмаком все же спасло — встав на четвереньки, я торопливо отполз в сторону, затем вскочил на ноги. Туман в голове проходил, я ощутил внезапную злость. Ничего, братья, еще поиграем...

Я стоял, слегка согнувшись, и ждал Дональда. Вряд ли я выглядел слишком воинственно, но это и не входило в мои планы. Чем слабее я кажусь, тем лучше.

— Приготовься умереть, брат мой... — прорычал Дональд под одобрительные крики монахов. — И да простит тебя свя­той Пат...

Договорить он не успел — рванувшись вперед, я увернулся от его расставленных рук и со всего размаху ударил его кула­ком в зубы. Получилось очень удачно — Дональд еще не успел закрыть рот, и мой удар раздробил ему верхнюю челюсть. Спу­стя мгновение я отпрыгнул в сторону и остановился, чтобы оценить результат.

Результат был хорош, даже братья замерли, со страхом глядя на Дональда. Он замычал, потом присел, на пол потекла кровь. Брат Дональд сплюнул несколько зубов, затем из его горла вырвался рык. Метнув на меня дикий взгляд, он встал и мед­ленно пошел на меня, его взгляд был взглядом убийцы. Я не отходил и ждал. В тот момент, когда Дональд с ревом кинулся на меня, резко развернулся спиной к монаху, нагнулся и вы­стрелил ему пяткой в пах, затем кувыркнулся вперед и снова встал на ноги.

Дональд захрипел, снова присел, в его глазах смешались боль, страх и удивление. Он явно не мог понять, как такой жалкий червяк — то есть я — мог причинить ему такую боль. Зарычав, он приподнялся и снова пошел на меня, его левая рука прикрывала пах, правая — зубы. Я ждал, прикидывая, как бы покрепче приложить этого монстра. Несмотря на дос­тигнутые мной успехи, он все еще был очень опасен. Вот он ринулся в очередную атаку, я начал кружить, не давая ему достать меня и выбирая удобный момент. Площадка была до­вольно большой, поэтому места хватало с избытком. Так, уво­рачиваясь, я избегал столкновения с Дональдом минуты две, чем вызвал возмущенный рев толпы. Особенно неистовство­вал Юлиан, обзывая меня самыми последними словами — странно было слышать эти оскорбления из уст досточтимого монаха. Пришлось ответить — выбрав удобный момент, я «слу­чайно» приблизился к Юлиану, повернулся и от души врезал ему левым локтем. Брат Юлиан залился кровью, а я снова со­средоточился на Дональде.

За прошедшие минуты Дональд снова осмелел, перестал прикрываться. Тем лучше — дав Дональду приблизиться, я увернулся от очередного удара и снова ударил монаха по раз­битой челюсти. Он взвыл и закрыл лицо руками, но я на этом не остановился и изо всех сил ударил его ногой по уже по­врежденному колену, вложив в удар всю свою силу. И почув­ствовал, как хрустнула кость. Брат Дональд застонал и зава­лился набок.

Это была победа, я подошел к Дональду с твердым наме­рением добить его. Но остановился, увидев испуганный, пол­ный боли взгляд монаха. Опираясь на локти, он медленно от­ползал в сторону, его подбородок и грудь были залиты кровыо. Я взглянул на него — и опустил руки...

Бой был закончен, это понимали все. Несколько монахов подошли к Дональду, подняли его и понесли в лазарет, туда же поплелся и брат Юлиан, прижимая к лицу окровавленный платок. Я подошел к Фредерику и остановился, ожидая его вердикта.

К моему удивлению, брат Фредерик отнюдь не был разо­чарован, это меня сразу насторожило.

— Неплохо, брат Ирвин, неплохо... Мне придется сделать из этого выводы и лучше тренировать своих монахов.

— Помнится, ты обещал меня отпустить? — напомнил я, чувствуя, что нас внимательно слушают монахи. В их присут­ствии Фредерик вряд ли нарушит свое обещание.

— Разумеется, брат Ирвин. — Фредерик улыбнулся. — Я всегда держу слово. Через час улетает корабль на Землю, иди за мной. — Он повернулся, кивком позвал за собой охранни­ков. Под удивленными и настороженными взглядами монахов я пошел за Фредериком.

Вскоре я понял, что мы идем к грузовой площадке. Это меня насторожило, ведь корабль стоял не там. Впрочем, при­сутствие за моей спиной вооруженных боевиков заставляло меня просто идти и не задавать лишних вопросов.

На грузовой площадке Фредерик открыл дверь глайдера и заставил меня забраться внутрь, затем отослал одного из бое­виков к Пьеру — сказать, чтобы нас пропустили.

Мы ждали — Фредерик в пилотском кресле, я на заднем сиденье, под опекой охраны. Намерения Фредерика были мне понятны — сейчас они отвезут меня подальше и застрелят. Да и чего может стоить слово такого негодяя, как Фредерик?

Вернулся охранник, сообщив, что можно лететь. Кивнув, брат Фредерик поднял машину и повел ее в сторону интересу­ющего меня плато, там сейчас должна .быть Алиса. Впрочем, мой энтузиазм быстро пропал — набрав высоту, глайдер по­вернул на запад.

Мы летели почти час. Горы сменились равниной, затем впереди показалось белое дно пересохшего моря. Я молча про­считывал варианты, прикидывая, смогу ли вырвать оружие у сидевшего слева от меня охранника. По всем прикидкам ни­чего не получалось, эти ребята действовали вполне профессио­нально. Стоит шевельнуться, и мне конец — прижатый к мое­му животу ствол не оставлял в этом никаких сомнений.

Наконец мы стали снижаться. Солнце уже высоко подня­лось, жар проникал даже сквозь затемненные стекла глайдера. Еще минута, и опоры глайдера коснулись земли.

— Вылазь... — Фредерик обернулся ко мне, охранник рас­пахнул дверь. Пришлось вылезти, ничего другого мне не оста­валось.

Здесь было очень жарко — едва оказавшись снаружи, я почувствовал всю прелесть местного климата. Под ногами хру­стел толстый слой соли, до горизонта, куда ни глянь, прости­ралась белая соляная равнина.

— Я обещал, что отпущу тебя, — сказал Фредерик, с ус­мешкой глядя на меня. — Что ж, я тебя отпускаю. Уверен, ты приятно проведешь время.

Мне все стало ясно, шансов выбраться отсюда у меня не было. День, от силы два, больше я здесь не выдержу. Но уни­жаться и выпрашивать жизнь я не собирался. Посмотрев мо­наху в глаза, я сплюнул себе под ноги, демонстрируя этим все, что я о нем думаю.

— Завтра у нас праздник, — улыбнулся Фредерик, глядя на меня. — День рождения святого Патрика. В этот день у нас при­нято делать подарки. Держи. — Он кинул на землю пояс с фляж­кой. Фляжка упала у моих ног, в ней глухо булькнула вода.

— С чего такая щедрость? — поинтересовался я, внима­тельно глядя на Фредерика.

— Щедрость? — ухмыльнулся Фредерик. — Побойся бога, о чем ты. Просто так ты будешь дольше мучиться. А теперь прощай, брат Ирвин, и передай от меня привет святому Пат­рику!

Двигатель глайдера загудел сильнее, машина поднялась в воздух, сделала надо мной прощальный круг и стала быстро набирать высоту. Я следил за ней до тех пор, пока она не скры­лась из глаз, засек примерное направление. Впрочем, сделал это так, для очистки совести. Сколько мы летели? Примерно час, это минимум шестьсот километров. Забудем пока про жару, забудем о том, что у меня почти нет воды. Шестьсот километ­ров — это десять дней пути. Даже больше, мне уже приходи­лось попадать в подобные передряги — правда, без палящего солнца над головой. За первый день можно пройти километ­ров шестьдесят, за второй — от силы сорок. Дальше все зави­сит от твоей выносливости: сумеешь втянуться, пересилишь боль в костях и мышцах — будешь проходить в день километ­ров по пятьдесят. Ну а не сумеешь...

Итак, десять дней. По раскаленной пустыне, без воды, литр во фляжке ничего не решает. В более безнадежную ситуацию я еще не попадал.

Я поднял пояс с фляжкой, отвинтил крышку. Почти пол­ная. Хотелось пить, но я снова завинтил крышку, понимая, что воду надо беречь. Застегнув пояс, снял рубашку и майку. Взглянул на подаренный Алисой крест — увы, он мне не по­мог. Но выкинуть его не поднималась рука, поэтому я замотал майкой голову — местное солнце пекло нещадно, надел ру­башку. Вздохнул и медленно пошел в ту сторону, куда улетел глайдер.

Разумеется, у меня не было надежды добраться до Храма, уж слишком это было далеко. Но возможно, мне удастся доб­раться до гор, там можно попытаться найти воду. То, что здесь встречается вода, я знал наверняка — видел, как привозил ее глайдер-водовоз. Эта неказистая мощная машина с цистерной под брюхом и длинными колченогими опорами раз в неделю отправлялась за двадцать километров от Храма к небольшому горному источнику. Стекающая с гор вода собиралась в боль­шом металлическом баке, глайдер перекачивал ее в цистерну и вез в Храм. По крайней мере именно так мне описывал этот процесс брат Пьер. Сейчас, когда с неба нестерпимо палило солнце, бочка холодной воды казалась мне раем.

Часа через два я сделал первый привал. Спрятаться от па­лящего солнца было некуда, я опустился прямо на землю — точнее, на соль. Жарко... Сняв с пояса фляжку, я медленно отпил глоток.

Пить воду в такой ситуации тоже надо уметь. Ее не надо глотать сразу, так вы никогда не напьетесь. Подержите ее во рту, поболтайте, обязательно смочите губы. И только затем проглотите. Помните о том, что количество выпитой воды — это еще далеко не все. Можно за один присест влить в себя литр воды, через полчаса он выйдет из вас с потом. На этом ваша жизнь кончится. Для того чтобы протянуть подольше, пейте медленно и не спеша. Одного, максимум двух глотков будет достаточно.

Я с сожалением завинтил фляжку. Конечно, Фредерик знал, что делает, давая мне эту воду. И тем не менее она продляла мне жизнь. А пока человек жив, он может бороться.

Десять минут передышки истекли, я встал и пошел дальше. Больше всего я боялся сбиться с пути — в этой одинаковой, куда ни глянь, соляной пустыне это было проще простого.

Не хочу рассказывать о том, как я пережил этот день. До­статочно сказать, что никогда в жизни мне еще не было так мерзко. Когда опостылевшее мне за этот бесконечный день солнце наконец-то скрылось за горизонтом, воды у меня ос­талось меньше половины фляжки. Вся одежда покрылась ело- ем соляной пыли, соленый пот разъедал глаза и кожу. Отдох­нув в очередной раз, я встал и пошел дальше. Надо идти, сей­час станет прохладнее. В пустыне вообще лучше ходить ноча­ми, а днем отдыхать, пережидая жару в укромном месте. Моя проблема была в том, что здесь, в этом соляном аду, мне про­сто негде было спрятаться.

Потом пришла ночь, принеся с собой желанную прохладу. Я подозревал, что уже сбился с пути, но все равно шел — не было у меня другого выхода. Местные звезды не могли слу­жить надежным ориентиром, но помогали хоть как-то ориен­тироваться и идти приблизительно в одну сторону. Не знаю, сколько я так шел, — знаю лишь, что, когда окончательно выбился из сил, небо уже начало светлеть...

Проснулся я от все той же проклятой жары. Поднявшись с соляной корки, огляделся. Ничего нового, все тот же беско­нечный пейзаж, все то же опостылевшее солнце — оно уже поднялось над горизонтом, его лучи с каждой минутой наби­рали силу. Сняв фляжку, поболтал ее, слабый плеск воды зас­тавил меня нахмуриться. Я думал, там больше... Открутив крыш­ку, отпил крошечный глоток, его хватило лишь на то, чтобы смочить губы. Словно и не пил... С трудом поднявшись, я побрел дальше.

Солнце, солнце, одно лишь солнце, И еще эта проклятая соль. Это конец... Я продолжал идти, уже понимая, что это бесполезно. Проклятый Фредерик — если бы он не дал мне воду, я бы уже был мертв. Смерть — это не так уж и плохо. Хотя бы иногда...

После полудня я допил последнюю воду. Долго выцежи­вал последние капли, потом, когда вода кончилась, с грустью взглянул на фляжку. Все, можно ее выкинуть. Лишний вес. Надеяться на то, что мне встретится вода, не приходилось. Но расстаться с фляжкой я не смог. Это было глупо, но выкинуть ее для меня было равнозначно смерти. Словно потерять на­дежду, поэтому я снова прицепил ее к поясу, поднялся с зем­ли и пошел.

Часа через два я заметил какие-то 9блака — далеко, на горизонте. Или это марево? Да нет, облака. Мне очень хоте­лось, чтобы это было так...

Шесть часов — я стер соляную пыль с циферблата часов и задумался. Шесть утра или шесть вечера? На то, чтобы отве­тить на этот простой вопрос, мне понадобилось больше мину­ты, потом я с трудом сообразил, что часы вообще показывают земное время. Плохо, провалы в памяти — первый признак надвигающегося конца.

Я не помнил, когда наступила ночь. Помню лишь, что упал в сумерках, споткнувшись о соляную корку. И остался лежать, понимая, что вставать уже нет смысла.

Когда-то я читал о человеке, оказавшемся в пустыне. По ночам ему снилась вода — много воды, целые океаны чистой прохладной воды. Я был бы рад и этому, но мне не снилось ничего. И когда утром меня разбудила все та же проклятая жара, я без всякого сожаления подумал о том, что только что закончилась последняя ночь в моей жизни. В том, что это так, у меня не было никаких сомнений.

Подниматься не хотелось. Не хотелось до такой степени, что я не знал, найдется ли в этом мире что-нибудь, способное сдвинуть меня с места. Но нашлось — прошла минута, другая, я тяжело перевалился на бок и встал на колени, думая о том, что Алиса уже который день ждет меня на плато. Потом с трудом поднялся на ноги и пошел. Куда именно я шел, уже не играло большой роли.

Полдень... Я остановился й взглянул на солнце, оно сияло почти в зените. Сейчас мне казалось странным, что люди мо­гут любить солнце. Могут загорать, часами валяясь на солнце­пеке. Какие они глупые...

Я пошел дальше, поймав себя на том, что все мои мысли так или иначе возвращаются к воде. Не думал, что вода — это такое счастье.

В три часа дня я понял, что дальше идти не могу, и рухнул на землю. Я мог бы упасть немного раньше, но ради глупой привер­женности круглым цифрам мучил себя еще целых семь минут.

Вот и все... Лежа на покрытой солью земле, я думал о том, что нашел свое последнее место. Когда-то, довольно давно, я уже размышлял о том, как это будет. Я был готов умереть от выстрела какого-нибудь глупого охранника или чересчур ре­тивого полицейского, я не имел ничего против того, чтобы

разбиться при неудачном прыжке с парашютом. Наконец, мож­но было умереть от удара ножом в спину, бывает и такое. Но чтобы вот так, в этой богом проклятой пустыне... На такой прозаичный финал моей фантазии никогда не хватало.

Потом я заснул или потерял сознание. Снова очнулся — только для того, чтобы опять забыться. В целом мне было даже хорошо, я с удовольствием проваливался в охватившую меня липкую тягучую мглу. Там было лучше, чем снаружи. Тихо, спокойно. Уютно. И когда эта мгла пришла за мной в очеред­ной раз, я даже не стал протестовать...

Я был не прав, когда говорил о том, что мне ничего не снилось. Потому что сейчас я определенно видел сон. Хоро­ший сон — я ощущал губами воду, чувствовал, как она тонкой струйкой вливается мне в рот. Это оказалось неожиданно боль­но, я и не знал, что во сне можно испытывать боль. И все равно это было приятно — приятно настолько, что я застонал и открыл глаза...

На то, чтобы сфокусировать взгляд, мне понадобилось не меньше минуты. И когда я разглядел-таки лицо склонившей­ся надо мной Алисы, это не показалось мне чем-то необыч­ным — мало ли что можно увидеть во сне. Правда, на глазах у нее почему-то были слезы.

— Ты плачешь? — спросил я. Точнее, хотел спросить — я вдруг понял, что распухший язык мне не повинуется, каждое движение потрескавшихся губ вызывало резкую боль.

— Молчи... — Алиса смахнула с глаз слезы и улыбнулась, затем снова приложила мне к лицу пропитанную водой губку. Господи, до чего же это было приятно... Впервые за послед­ние дни я почувствовал себя счастливым человеком. Именно так — со счастливой улыбкой на губах и попытками вспом­нить о том, что это были за дни и где я нахожусь, — я вновь потерял сознание.

Очнувшись в очередной раз, я почувствовал себя гораздо лучше. Лучше настолько, что смог приподнять голову и огля­деться.

Я определенно лежал на кровати, а кровать, вне всякого сомнения, находилась в каюте корабля. Неплохого корабля —

оглядев роскошный интерьер, я снова уронил голову на по­душку. Неплохо...

В сознании мало-помалу стали всплывать обрывки собы­тий последних дней, этому весьма помогала боль в потрескав­шихся губах и обожженном лице. Все правильно, я был в пус­тыне. Значит, меня нашли. Кто нашел?

Я вспомнил сон, в котором видел Алису. Она? Бред, она не могла меня найти. Это все равно что искать иголку в стоге сена.

И все-таки это была она, я окончательно убедился в этом в тот момент, когда дверь отворилась и в каюту вошла Алиса.

— Оклемался? — спросила она с язвительной улыбкой. Именно эта улыбка, этот язвительный тон окончательно убе­дили меня в том, что я еще жив.

— Почти... — Мне не хотелось отвечать уколом на укол, к тому же эта синьорина, если я правильно понял, спасла мне жизнь. — Как ты меня нашла?

— Искала — и нашла. — Алиса села на край кровати. — Что бы ты без меня делал.

— Это точно... Ну а все-таки?

— Крестик. — Алиса коснулась рукой своего подарка.В нем спрятан передатчик, раз в сутки он посылает сигнал. Мне оставалось только запеленговать его.

— Ты говорила, что это просто подарок.

— Но ты же знаешь, что мне нельзя верить, — улыбнулась Алиса. — В конечном счете это себя оправдало.

— Ты смогла найти меня благодаря этому крестику? — Я все еще не верил в искренность Алисы.

— Не совсем. Когда вчера утром сигнал пришел не из Хра­ма, а совсем с другой стороны, я поняла, что с тобой что-то случилось. Ждать еще сутки, чтобы засечь сигнал с другого места и определить, где ты находишься, я не могла. Пришлось включить локатор и прочесать местность по направлению сиг­нала. Я нашла тебя со второго захода благодаря твоей фляжке.

Я кивнул, все становилось на свои места. Выходит, меня спас Фредерик: сначала меня спасла вода из его .фляжки, а потом и сама фляжка — ее засек локатор корабля. Кстати, о корабле...

— Что это за корабль? — Я в очередной раз оглядел бога­тую обстановку каюты.

— А, позаимствовала... — Алиса махнула рукой. — Мне эта яхточка давно нравилась. Красивая, быстрая. Решила взять.

Ну еще бы... Я улыбнулся. Если Алисе что-то понрави­лось, то она это обязательно приберет к рукам.

— А где Кирилл? — Я вспомнил о друге.

— А дьявол его знает, все мотаются где-то с Кристиной. Я оставила ему записку.

Я с трудом приподнялся, сел на кровати. Взглянул на гра­фин с водой, налил полный стакан и с удовольствием выпил. Вот и говори после этого, что в жизни нет счастья...

— Где мы? — Я поставил стакан на стол.

— На Скагерраке, где ж еще, — улыбнулась Алиса. — Ты же не добыл Крест, теперь этим займусь я.

— И не думай, — отрезал я. — Ты даже не сможешь по­пасть туда.

— Но ведь ты мне поможешь? — Алиса обняла меня и поцеловала. — Правда?

— Не помогу. Тебя убьют.

— А они тебя здорово напугали, — усмехнулась Алиса.

— Не говори глупостей. Просто тебе туда действительно нельзя, тебя не пропустят. Там куча боевиков.

— Расскажи мне все, — попросила Алиса, ложась рядом со мной. — А потом мы подумаем и решим, что нам делать...

Я рассказал ей все. Или почти все, исключая разве что эпизод с Мелиссой. Тем не менее Алиса нахмурилась, и я знал почему.

— Алиса, не бери в голову, — сказал я, глядя на девушку. — Ну не было у меня ничего, я был настоящим монахом. Клянусь святым Патриком, в этом поганом Храме не было человека це­ломудреннее меня.

— Тебя нельзя отпускать одного, — проворчала Алиса. — Это как со свиньей, она тоже всегда находит грязь.

— Да ты бы видела этих монахов, — сказал я. — По срав­нению с ними я — святой. Да мне памятник поставить надо.

— Скорее надгробие, — съязвила Алиса. — Хорошая мысль, ты не находишь?

Ее гнев проходил, это было хорошим знаком. Я облегчен­но вздохнул.

— Знаешь, — сказал я, — теперь я понял, как добраться до Креста и разделаться с Фредериком. Это очень просто, но нам придется слетать на Землю.

— Зачем? — отозвалась Алиса.

— Мне нужен грим. Жидкий пластик и все остальное. И еще ряса. Обычная, серая.

— За дурочку меня держишь? — усмехнулась Алиса. — У меня все есть. Я же знала, куда летела.

— Милая, ты бесподобна... — Я и в самом деле был рад, что Алиса обо всем позаботилась. — Мы стащим этот чертов Крест деньков эдак через пять, проблем не будет...

— А почему не сейчас? — спросила Алиса.

— Ну, во-первых, мне надо немного отлежаться, — отве­тил я. — А во-вторых, я так давно тебя не видел... — Припод­нявшись, я начал аккуратно расстегивать пуговицы на комби­незоне Алисы.

— Ты же на ногах не стоишь... — засмеялась Алиса.

— Верно, — отозвался я. — Но мы же не собираемся де­лать это стоя?

Говоря Алисе о том, что мы без проблем стащим Крест, я слегка лукавил. Основную сложность я видел в том, чтобы пробраться в Храм. Да, я изучил расположение электронных снайперов и минных полей, присмотрел безопасный проход. Но это теоретически, а вот как все будет выглядеть на практи­ке? Электронный снайпер тем и отличается, что никогда не мажет. Один выстрел — один труп. В большинстве цивилизованных миров эта гадость давно запрещена, есть даже соответ- ствующая конвенция. Слишком уж много людей погибло по вине безмозглых машин, ведь электронному снайперу все рав­но, в кого стрелять, обычно он не различает своих и чужих. Есть, правда, системы с кодовыми ключами, надо постоянно носить с собой специальную карточку, тогда снайпер призна­ет в тебе своего и не стреляет. Но разработчики этих систем не учли того, что людям свойственно ошибаться. Ходит человек, снайперы его не трогают. Привыкает, а однажды забывает

ключ... А снайперу что — шлеп, и готово. Поэтому все эти штуки и запретили. Но местных монахов эти запреты, похоже, не смущали.

До интересующего меня плато мы с Алисой добрались на глайдере. Я не преминул отметить, что глайдер выкрашен в защитный песчаный цвет — Алиса хорошо подготовилась к работе. Посадив машину меж двух больших камней, она взгля­нула на меня и засмеялась.

— Брат Винсент, ты настоящий урод...

— Спасибо, сестра... — Я ощупал руками свое новое лицо, затем взглянул на себя в зеркало. На мой взгляд, все выгляде­ло вполне нормально. Я и выбрал-то Винсента — того самого монаха, что прижег мне грудь, потому что походил на него фигурой, были и другие соображения. Что до лица, то Вин­сент, конечно, не был красавцем, но уж так сразу называть его уродом... Женщины всегда так категоричны.

Быстро сгущались сумерки, в этом мире ночь наступала очень быстро. Алиса явно волновалась, мне это даже нравилось — ведь волновалась-то она за меня. Впрочем, на этот раз я был полон решимости добиться успеха. За последние дни я отдохнул и ок­реп, план операции был тщательно проработан — видит бог, в нем не было слабых мест. Единственное, что меня беспокоило, это снайперы.

Пора. В последний раз проверив снаряжение, я взглянул на Алису.

— Если меня не будет следующей ночью, возвращайся на Землю. Купи самую большую бомбу, какую только сможешь найти, потом вернись сюда и сровняй этот гадючник с землей.

— Обязательно. — Алиса улыбнулась. — И все же поста­райся сделать так, чтобы мне не пришлось в очередной раз спасать твою задницу.

— А еще леди... — проворчал я, открывая дверь. Выбрав­шись из машины, опустил на глаза ночные очки, огляделся, вздохнул и пошел в сторону Храма.

Несмотря на то что путь до Храма был мною уже десятки раз пройден мысленно, идти было трудно. Здесь не было тро­пы, дорога была каменистой и очень неровной. Если бы не очки, я бы непременно сломал себе шею, провалившись в одну из многочисленных трещин, то и дело пересекавших мой путь. И это только начало, дальше дорога будет не в пример хуже. У меня даже появились сомнения — а прошел бы я эту дорогу тогда, если бы смог умыкнуть Крест?

Спустя час я сделал первый привал. Оценив пройденное расстояние, остался доволен: я рассчитывал прийти сюда ми­нут на двадцать позже. Глотнув воды из фляжки, немного от­дохнул и пошел дальше.

Первое серьезное препятствие я встретил на исходе второ­го часа пути. Я знал о нем, поэтому без лишней спешки закре­пил конец струны в нескольких метрах от края разверзшейся передо мной пропасти, проверил исправность привода лебед­ки и без проблем спустился вниз. Расстегнув подвеску, спря­тал ее и энергопояс с лебедкой среди камней. Если все прой­дет нормально, мне придется здесь подниматься.

Дальше я шел почти налегке и к исходу третьего часа доб­рался до второго препятствия — минного поля, о котором знал благодаря доверчивости брата Пьера. Здесь были установлены «С 54», так называемые умные мины, широко применявшиеся в войнах прошлых столетий. Такая мина реагирует только на человека и не взрывается, если рядом с ней оказывается ка- кое-нибудь животное. Очень коварная штука, не поддается разминированию обычными способами. Впрочем, я и не со­бирался демонстрировать свои саперные таланты — коих, к слову, у меня почти не было. Внимательно осмотрев узкий проход между довольно крутой скалой и отвесной пропастью, я вздохнул и полез вверх...

Впрочем, забираться слишком высоко я не стал — вполне достаточно того, что чуткие сенсоры мин меня не почувствуют. Цепляясь за камни, я медленно лез вперед, размышляя о том, не поставил ли какой шальной монах парочку мин и на этой скале. Хватит даже одной, эта зараза взрывается после того, как при­близишься к ней на пару метров. Подпрыгивает — и разлетается на тысячи осколков. Живых обычно не остается. Ну а если я оборвусь и скачусь вниз, то тут уж вообще не будет никаких вариантов.

Хвала святому Патрику, мин на этом склоне не оказалось. Убедившись, что опасная зона осталась позади, я спустился вниз и уже спокойно, как и подобает цивилизованному чело­веку, пошел к последнему рубежу обороны.

Еще в каморке брата Пьера, то бишь у пульта управления, я заметил ошибки, допущенные в расстановке электронных снайперов. Суть в том, что на неровной местности снайперов полагается ставить не только на возвышенностях, как того тре­бует простая человеческая логика, но и в ложбинах — только в этом случае снайперы гарантируют неприступность объекта. Здесь снайперы были установлены именно на высоких местах, и в этом была ошибка. Они великолепно защищали Храм с воздуха, но против умелого проходимца вроде меня были бес­сильны. Именно поэтому, найдя уже давно облюбованную мною ложбинку, я пригнулся и медленно пошел вперед.

Нельзя сказать, что я совсем не волновался, но в целом все же чувствовал себя нормально. Лишь один раз мне приш­лось понервничать, когда, проползая в десяти метрах от купо­ла снайпера, я услышал тихое жужжание его привода. Впро­чем, этим все и ограничилось — если снайпер и заметил меня, то выстрелить не смог, нижний предел наклона его ствола ог­раничен двадцатью градусами. В итоге я в очередной раз по­благодарил брата Пьера и быстро, на четвереньках, миновал опасное место.

К уже знакомой мне грузовой площадке я добрался в районе пяти утра. Выходит, на десять километров я потратил почти шесть часов. Но чему удивляться, если весь путь — это сплош­ное нагромождение скал и камней, густо сдобренных трещи­нами? Хорошо уже то, что я вообще дошел.

Заходить внутрь горы я пока не собирался — в тоннеле стоит охрана. Но на то и дана человеку голова, чтобы нахо­дить выход из разного рода сложных ситуаций. И кто может сказать, что она у меня не работает?

Интересующий меня глайдер-водовоз стоял на своем при­вычном месте. Очередной рейс у него только послезавтра — значит сейчас он в моем полном распоряжении. Забравшись по трапу в кабину этой удивительно неуклюжей машины, я удобно устроился на сиденье, поставил будильник наручных часов на половину восьмого утра и завалился спать. Правда, мешала проклятая маска, лицо под личиной брата Винсента нестерпимо чесалось. Но надо было терпеть, и я терпел. По­том подумал об Алисе — что ни говори, а она у меня действи­тельно красавица. К тому же еще и умница...

Проснулся я за две минуты до звонка будильника —.про­фессиональная привычка. Где-то слышались голоса, чей-то тихий смех. Смейтесь, братья мои, смейтесь...

Было пять минут десятого, когда я наконец-то вылез из глайдера и быстро спустился на землю. Оглянулся — похоже, меня никто не видит. Так и должно быть, все братья сейчас идут завтракать. Пойду и я... Сложив руки на груди, как это обычно делал брат Винсент, я вошел в тоннель.

Вот и охрана, двое верзил с мощными штурмовыми вин­товками. Только что сменились, поэтому мое появление их ничуть не встревожило. Что тут странного — брат Винсент слегка опоздал на завтрак, над этим можно даже немного по­смеяться. Разумеется, когда он уйдет.

Одним словом, охрану я миновал благополучно, к тому же мне придавал уверенности спрятанный под рясой пистолет. А вот на завтрак я не пошел — вероятно, монахи не одобрили бы появления второго брата Винсента. Начали бы волноваться, нервничать. А это так плохо сказывается на пищеварении. Именно поэтому я спрятался неподалеку от лифта в одной из боковых галерей и стал ждать.

Ждал я главным образом конца утренней трапезы. Ждать пришлось почти час, это время показалось мне вечностью — мало ли кого могло сюда принести. Но никто не пришел, я поблагодарил Всевышнего за то, что монахи так свято следуют распорядку дня. Завтрак — значит завтрак. Это святое. Услы­шав к исходу часа далекие голоса — братья возвращались с завтрака, — я подошел к лифту, открыл дверь и поехал наверх.

Как обычно, у выхода стояли два охранника. Взглянув на меня, расслабились, я сложил на груди руки и спокойно по­шел по коридору. Правда, меня слегка беспокоила возмож­ность того, что вслед за мной появится настоящий брат Вин­сент. Этого не должно было быть, после завтрака он и его долговязый шеф обычно уходили к себе в подвал. Но ведь чего не бывает на белом свете...

Свернув за угол, я быстро прошел к своей комнате. Ключа у меня не было, зато были отмычки, а это тоже кое-что зна­чит, особенно в умелых руках. Открыв дверь, я зашел внутрь, затем аккуратно закрыл за собой дверь и запер замок.

Здесь все было по-прежнему — я даже удивился, насколь­ко успел привязаться к этой комнате. Не думал, что мне при­дется еще сюда вернуться, особенно в ранге покойника. Впро­чем, для покойника я чересчур сентиментален.

Первое, что я сделал, зайдя в комнату, — это снял опосты­левшую мне маску брата Винсента, затем с удовольствием умыл­ся. Взглянул на себя в зеркало — даже не думал, что у меня такая приятная физиономия.

Теперь снова ждать. Я завалился на кровать, на всякий случай снова завел будильник. И незаметно для себя заснул-

Проснулся я в начале первого часа дня. Взглянув на часы, поздравил себя с тем, что смог неплохо выспаться. Еще бы перекусить немного...

Впрочем, о еде было думать рано. Еда будет потом, после работы. А сейчас надо ждать...

Из комнаты я вышел в начале третьего, уверенный в том, что все братья сейчас молятся. Так оно и было, я без помех прошел к апартаментам брата Фредерика, быстро вскрыл замок и вошел внутрь. Закрыв за собой дверь, прошел в его спальню.

Прежде всего я отыскал видеокамеру, это было просто — если бы в прошлый раз я был внимательнее, то обязательно бы ее заметил. Она пряталась в висевшей на стене вычурной деревянной маске, ее точечный объектив смотрел на большую роскошную кровать сквозь проделанное в маске отверстие. Осторожно подойдя к маске — так, чтобы не попасть в поле зрения объектива, я нашел замаскированную кнопку включе­ния, после чего со спокойной душой выключил эту глупую машину. Теперь можно и развлечься...

Интересующие меня кристаллы видеозаписей я нашел до­вольно быстро. Подойдя к экрану видео, просмотрел записи в ускоренном режиме — для тщательного просмотра у меня не было ни времени, ни желания. Взяв наиболее интересный кри­сталл, на нем брат Фредерик развлекался сразу с тремя «мона­хинями», я отмотал от начала несколькр минут записи и спря­тал кристалл в карман. Устранив следы своего присутствия, подошел к видеокамере, снял ее вместе с маской, вытащил кристалл и заменил его изъятым у Фредерика. Повесив маску на место, включил видеокамеру и быстро подошел к кровати. Убедившись, что попадаю в поле зрения объектива, величе­ственно поднял руку.

— Братья мои! Я пришел сказать вам, что вас обманывают...

Не скажу, что моя краткая речь была особо изысканной, но брату Фредерику она наверняка понравится. Записав свое первое в жизни публичное выступление, я снова выключил видеокамеру, забрал свой кристалл и заменил его на тот, что стоял в камере. Убедившись, что все в порядке, я снова акти­вировал видеокамеру и вышел из комнаты.

Теперь можно было заняться и Крестом — подойдя к ка­мину, я не без удовольствия нажал завитушку. Когда камин отодвинулся, нажал ее снова и прошел в тоннель. Никаких проблем не возникло и уже через несколько минут я мог ли­цезреть столь милый моему сердцу Солнечный Крест. Впро­чем, снимать его сразу я не стал — мало ли что. Я сделаю это ночью, когда все будут спать. А пока не мешает вздремнуть и самому...

Вы не поверите, но я и в самом деле заснул, довольно удобно устроившись в непосредственной близости от светлого лика святого Патрика. Безмятежность моего сна объяснялась тем; что в обычные дни сюда никто не приходил. Ну а уж если брат Фредерик захочет спуститься сюда сам, то я всегда услы­шу его шаги и с удовольствием с ним побеседую.

В очередной раз я проснулся около семи вечера. Спать больше не хотелось, поэтому я стал просто ждать ночи, раз­мышляя о том, насколько велики могут быть древние сокро­вища — разумеется, в денежном исчислении. Сумма получа­лась настолько значительная, что я даже расстроился — в том плане, что вся моя дальнейшая работа теряла смысл. Разве что стать самым большим в мировой истории филантропом... Впро­чем, тогда я рискую подорвать основы мировой экономики. Не иначе, придется искать другую работу...

За этими размышлениями я и дождался ночи. И лишь убе­дившись, что все монахи давно спят и мне не грозит в очеред­ной раз появление брата Фредерика, я подошел к алтарю и полез за Крестом.

Не скрою, это были очень приятные минуты. И то, что я переживал это удовольствие уже во второй раз, ничуть его не умаляло. Отогнув зажимы, я взял Крест и осторожно спустил­ся вниз.

— Красавец ты мой... — прошептал я, разглядывая Крест. Сейчас он казался мне еще более красивым, чем прежде. Достав из-под рясы небольшой серый мешочек, я положил в него Крест, затем привязал его к спине куском парашютной стропы — этот способ переноски я придумал, еще отлеживаясь после первой попытки его похищения. Получилось довольно удобно.

Пора — подойдя к дверям, я достал из кармана отвертку и разобрал укрепленную на стене распределительную коробку. Довольно простой механизм, как я и ожидал/Достаточно за­коротить вот эти контакты, и дверь откроется. Но пока это делать рано...

Один из признаков профессионализма — это то, что у тебя найдутся в нужную минуту подходящие инструменты и мате­риалы. Идя в Храм, я не мог взять с собой всего, но кое-что все-таки взял. Вот и сейчас, осмотрев распределительную коробку, я достал из своих запасов кусок тонкого провода, отрезал от него два небольших десятисантиметровых кусочка. Зачистив концы, ослабил отверткой клеммы, подсунул под них проводки и снова затянул винты, получилось неплохо. Вторые концы проводков, ставшие теперь выводами клемм, я опустил вниз, после чего прикрутил на место крышку распределитель­ной коробки. Внешне она осталась нетронутой, и лишь снизу из нее торчали два тонких, едва заметных вывода.

Теперь проверим, как это работает. Я сблизил выводы, сухо щелкнула искра, двери дрогнули и поползли в стороны. Ну разве я не гений?

Как я и ожидал, в галерее за дверями никого не было. Тем лучше, мне не хотелось стрелять без надобности.

Путь был открыт — закоротив выводы еще раз, я встал и торопливо проскользнул меж закрывающимися створками. Вот так, словно меня там и не было.

Тем не менее это было еще не все. Не мог я уйти так про­сто, не поквитавшись с братом Фредериком. Ну а как это сде­лать, я знал...

На то, чтобы дойти до Зала Молитв, мне понадобилось не больше пяти минут. В зале было тихо и пустынно, я быстро про­шел в дальний конец — туда, где находилась стойка с аппарату­рой. Сунув в приемное гнездо изъятый у брата Фредерика крис­талл, я быстро запрограммировал таймер проигрывателя. Уверен, брат Фредерик по достоинству оценит мою шутку.

Вот и все — убедившись, что все нормально, я повернулся и быстро вышел из зала, искренне сожалея о том, что мне не придется присутствовать на завтрашней молитве.

Самое трудное в любом деле — это не начать его, а завер­шить. Вот и сейчас, идя по ведущему к грузовой площадке тоннелю, я думал о том, удастся ли мне миновать охрану. Точ­нее, миновать без стрельбы. Уж очень мне не хотелось трево­жить брата Фредерика раньше времени.

Говоря откровенно, я очень надеялся на то, что охранники будут спать. В конце концов, они тоже люди, да и что может случиться в этом богом забытом уголке? Но я ошибся — ох­ранники не спали, они сидели под фонарем и играли в карты.

Если вы считаете, что меня это смутило, вы глубоко оши­баетесь. Гений — он на то и гений, чтобы все предусмотреть. Именно поэтому я потихоньку пошел назад, к развилке. Она находилась примерно в сотне метров от охранников: левый рукав вел в центральную часть горы, откуда я только что при­шел, правый — к одной из тренировочных площадок в запад­ной части. Левый рукав, в свою очередь, делился еще на три галереи, но меня интересовала не столько эта развилка, сколько стоявшая там урна.

Это была обычная металлическая урна, почти пустая — ну почему братья так мало мусорят? Пришлось отрезать кусок от своей рясы, благо она уже была мне не нужна и только меша­ла. Подумав, я вообще отхватил от нее всю нижнюю часть — чего мелочиться. Достав маленькую дымовую шашку, я акку­ратно вскрыл ее ножом, высыпал треть порошка на отрезан­ный от рясы кусок, остальное спрятал в карман. Увы, все дол­жно выглядеть более или менее естественно. А дымовая шашка сразу всех всполошит.

Скомкав тряпку, я сунул ее в урну, затем достал зажигалку и поджег. Убедившись, что дым пошел, быстро подбежал к развилке и спрятался в правой галерее.

Подожженная мною урна дымила вполне прилично, струй­ки дыма медленно скользнули к выходу. Так и должно было быть, ток воздуха ночью шел из глубин горы к выходу.

Охранники всполошились примерно через минуту, я ус­лышал топот ног, тихую ругань в адрес монахов — правила приличия не позволяют мне повторить эти слова вслух. Впро­чем, вы и сами их хорошо знаете.

Подождав, пока охранники пробегут к урне, я быстро вы­шел из галереи и побежал к выходу. Минута, другая, и вот я уже спускаюсь к грузовой площадке по скользкой каменистой осыпи.

Не буду говорить о том, как я добирался назад, достаточно сказать о том, что к ожидавшему меня глайдеру Алисы я вы­полз на последнем издыхании.

— Проклятая железяка... — прохрипел я, передавая свер­ток с Крестом Алисе. — Держи и не говори, что это было просто.

— Такой тяжелый? — удивилась Алиса, распутывая обмо­танный стропами Крест.

— Еще бы...

Наконец ей удалось размотать стропы, Алиса запустила руку в мешок и медленно достала Крест. Я смотрел на нее — и улыбался.

— Надо же... — Она слегка подрегулировала ночные очки. — Красивая штука. Килограммов шесть, не меньше.

— И это все, что ты можешь сказать? — Я был разочарован.

— А чего ты ждал... — Алиса довольно небрежно кинула Крест на заднее сиденье глайдера. — Сам же говоришь, желе­зяка. Поехали, а то скоро светать начнет... — Она забралась на пилотское сиденье, затем взглянула на меня. — Ты едешь или решил остаться?

Я не видел ее глаз под ночными очками, но был уверен, что в них искрится смех. Вот так всегда, все мои достижения она сводит на нет. Как будто это так просто — сходить и взять Крест.

— Еду... — проворчал я, забираясь в машину. — Но в сле­дующий раз ты полезешь сама.

— Так разве не об этом я всегда прошу? — усмехнулась Алиса и подняла машину в воздух. Спорить я не стал.

К изящной яхте Алисы мы подлетали уже в предрассвет­ных сумерках, корабль и в самом деле выглядел потрясающе. Представляю, как нервничает его хозяин...

Грузовой ангар был открыт, Алиса с ходу посадила маши­ну на металлический настил. Смолк шум двигателя, я устало вздохнул — вот и все. Говоря откровенно, я сам еще до конца не верил, что мне удалось стянуть Солнечный Крест. Выбрав­шись из машины, я подумал о том, что сейчас приму тепл.лй душ, поем, потом как следует высплюсь. А корабль будет вес­ти Алиса — в конце концов, это ее посудина. — Я взял Крест и вслед за Алисой поднялся на верхнюю палубу, размышляя о том, не согласится ли Алиса принять душ вместе со мной.

Увы, принять душ в этот день мне было явно не суждено. Едва я открыл дверь своей каюты, как в грудь мне уперся опа­ленный ствол пистолета.

— Ну здравствуй, Вик. — Стоявший передо мной человек усмехнулся. — Давненько не виделись.

— Родригес... — Имя негодяя сорвалось с моих губ совер­шенно непроизвольно. — Вот уж кого не думал увидеть...

— Считай это моим маленьким сюрпризом. — Родригес тихо засмеялся. — Как видишь, я тоже могу просчитывать си­туацию. А это, если я не ошибаюсь, и есть знаменитый Сол­нечный Крест?

— Может быть, — ответил я. — Лежала какая-то железяка, я ее взял.

— И разумеется, чтобы отдать мне? — уточнил Родригес.

— Разумеется... — Спорить было бесполезно, поэтому я протянул Крест Родригесу. Мне в спину тут же уперлось что- то твердое.

— Спокойно, Джон, не нервничай... — засмеялся Родри­гес, беря у меня Крест. — Смотри-ка, тяжелый... Скипетр, ве­роятно, тоже здесь?

— Нет, — тихо ответил я. — Он на Земле.

Запираться было бессмысленно, это я понял сразу. Допус­тим, я скажу, что не знаю ни о каком Скипетре. И допустим, Родригес мне поверит. И что тогда? Да ничего хорошего для меня и Алисы, нас просто тут же пристрелят. А пока Скипетр у нас, существует хоть какой-то шанс выпутаться из этой ис­тории.

—А вот и Алиса... — Родригес весело осклабился. — Вы не поверите, как я рад вас видеть.

Алису привели три дюжих боевика, у одного из боевиков уже начал заплывать глаз. Что я могу сказать — узнаю Алису.

— Родригес, ты сволочь и негодяй, — процедила Алиса. — Я не люблю, когда со мной так обращаются.

Родригес снова засмеялся, его надтреснутый смех был удивительно неприятен.

— Ну что вы, мисс Строуфорд... Просто ребята немного перестарались. Прошу вас, присаживайтесь... — Родригес га­лантно указал в сторону кресла.

— Эта гадина мне чуть глаз не выбила, — пожаловался один из боевиков. — Я ее только обыскать хотел.

— Перестань, Рик. Ты должен радоваться, что такая кра­сивая девушка обратила на тебя внимание... Вик, ты тоже мо­жешь сесть, но сначала вынь и отдай пистолет. Только мед­ленно и осторожно, а то Джон ужасно нервничает.

И снова мне пришлось подчиниться, я хорошо понимал, что не имею ни единого шанса. А героическая смерть в мои планы пока не входила.

— Итак, Вик, что будем делать? — спросил Родригес, ког­да я занял место в соседнем с Алисой кресле.

— Обнимемся по-братски и разойдемся.

— Нет, Вик... — засмеялся Родригес, садясь на кровать. — Так теперь не получится. Ты очень огорчил меня, Вик. Зато­пил мой дом, украл Скипетр. Еще и положил в ларец ту шту­ку... — Родригес снова засмеялся, потом вдруг помрачнел. — Это было весело, Вик, но теперь шутить буду я. Договоримся так: ты отдаешь мне Скипетр, и тогда я, может быть, вас отпу­щу. Если у меня будет хорошее настроение.

Я молчал. Удивительно скверная ситуация. Не отдам Ски­петр — нас убьют. Отдам — все равно убьют. Вот и выбирай...

— Я жду, — напомнил Родригес. — А ты ведь знаешь, что я не люблю ждать долго.

— Хорошо, — сказал я. — Ты получишь Скипетр. Он на Земле, у меня дома.

— Если я не ошибаюсь, твой дом сгорел? — Родригес ехидно улыбнулся.

— Да, но он все равно мне не нравился. К тому же он был застрахован. А ты уже получил страховку за свою рези­денцию? — Я нахально посмотрел боевику в глаза.

Родригес снова улыбнулся, но меня этим не проведешь. Я видел, насколько трудно ему было держать себя в руках.

— Где Скипетр, Вик? Лучше не зли меня.

— Я же сказал — дома, на Земле. Или ты думаешь, что у меня один дом?

Родригес задумался.

— Хорошо, Вик, — сказал он наконец, взглянув на меня. — Поверю тебе еще раз... Заприте их в разных каютах и не выпус­кайте до самой Земли. И обыщите каюты. — Родригес встал с кровати, боевики бросились выполнять приказ. Алису подняли с кресла и потащили в другую каюту. Я скрипнул зубами.

— Родригес! — Я окликнул собравшегося было уйти бое­вика, тот обернулся. — Если ты или твои люди хоть пальцем тронете Алису, ты никогда не получишь Скипетр. Я тебе это обещаю.

В глазах Родригеса мелькнула усмешка, он хотел было ска­зать что-то едкое, но наткнулся на мой взгляд и осекся. Не­сколько секунд мы молча смотрели друг на друга, затем Род­ригес как-то криво усмехнулся. Видимо, понял, что я полон решимости исполнить свою угрозу.

— Хорошо, Вик. С ней ничего не будет... — Он повернулся и вышел из каюты, моего затылка тут же коснулся ствол пис­толета. Пока боевики обыскивали каюту, я терпеливо ждал. Убедившись, что оружия здесь нет, они. закончили обыск и вышли из каюты, последним удалился Джон.

— Запомни, Вик, я еще вышибу тебе мозги... — прошипел он перед тем, как уйти. Я сразу узнал этот голос — помнится, слышал его уже когда-то в своем гараже. Затем мне на заты­лок опустилось что-то тяжелое, мир померк и исчез.

Запах дыма он уловил сразу же, едва только вышел из лифта.

— Пожара еще не хватало... — хмуро пробормотал Фредерик и пошел разбираться. Сегодня он с самого утра был не в духе.

Впрочем, наказать кого-то конкретно ему не пришлось, благо пожара как такового не было. Осмотрев залитую водой урну с обгоревшими тряпками, брат Фредерик усмехнулся — курили, черти. Похоже, перевоспитание братьев в духе новых традиций идет вполне успешно. Правда, надо им объяснить, что окурки полагается тушить.

Как бы то ни было, этот небольшой утренний инцидент подействовал на Фредерика вполне благотворно, и обеденную молитву он начал в прекрасном расположении духа. Да и тема сегодня была более чем интересна, Фредерик решил объяс­нить Младшим Братьям всю прелесть ритуального убийства. Здесь ведь что главное — отвлечь внимание братьев всякими ритуальными мелочами, побольше упирать на богоугодность этого дела. Мало ли было праведников, принявших смерть во имя Господа. А здесь даже более благоприятная ситуация, речь идет о вконец запутавшемся человеке, которому дается удиви­тельный шанс вновь обрести бога. И что может быть благо­роднее, чем помочь несчастному существу искупить свою вину страданиями?

Хорошо получилось — Фредерик даже улыбнулся. Что-что, а страдания братья оценят. Говоря откровенно, их святой Пат­рик был не так уж и глуп. Итак, сегодня монахи услышат но­вую проповедь, потом надо будет отыскать подходящую жерт­ву. Обязательно сделать жертвенный стол, так положено, у него уже есть на примете подходящая каменная глыба. Братья вку­сят крови, поймут, что смерть — это не так уж и плохо. Осо­бенно если эта смерть чужая...

Братья уже ждали, стоя на коленях в Зале Молитв. Огля­дев притихшую толпу, брат Фредерик улыбнулся — Господи, до чего же они глупы...

— Я расскажу вам историю великого грешника, — начал Фредерик, чувствуя на себе жадные взгляды братьев. — Исто­рию о том, как запутавшийся человек нашел дорогу к Богу.

Он замолчал, внимательно оглядел зал. Братья жадно вни­мали, и Фредерику это нравилось.

— Этот человек — назовем его Каином — был сыном бога­тых родителей. Его будущее было безоблачно — до тех пор, пока у его родителей не родился второй сын. Каину было девять лет, но он уже тогда понял, как это плохо — иметь брата. Ему каза­лось, что родители забыли о нем, что их любовь и внимание принадлежат младенцу. И тогда Каин совершил первый грех в своей жизни: поднялся ночью в комнату к малышу и положил ему на лицо кота. Он держал кота до тех пор, пока младенец не задохнулся, потом ушел, оставив животное в комнате...

Монахи заволновались, послышались тихие возгласы и вскрики. Фредерик замолчал, ему показалось, что братья че­ресчур шумно реагируют на эту историю.

— Тише, братья, тише... — Фредерик поднял руку, призы­вая братьев успокоиться. Потом продолжил проповедь: — Ро­дители Каина были убиты горем, сам Каин ликовал. Никто и подумать не мог о том, что он причастен к этому делу. Имен­но тогда он впервые понял, что убить — это очень просто...

Шум в зале нарастал, многие монахи вскочили со своих мест. Фредерик нахмурился — это уже слишком. Или они еще не готовы к таким откровениям?

— Позор! — закричал кто-то из дальнего ряда. — Обман!

Это было странно, Фредерик видел пёред собой гневные

глаза Младших Братьев и необычно растерянные, испуганные лица его ближайших соратников. Что, черт возьми, происхо­дит? И почему они так глядят на него?

Или не на него? Брат Фредерик внезапно понял, что взгля­ды монахов прикованы совсем не к нему. Медленно обернул­ся—и замер, пораженный...

Огромный экран видео был включен. Звука не было, но и без этого было ясно, что произошла катастрофа. То, что шло на экране, никто и никогда не должен был увидеть. И уж тем более Младшие Братья...

— Убрать! — заорал Фредерик. — Выключить!

Никто из Старших Братьев не шевельнулся, все словно оцепенели. Затем из задних рядов выбежал молодой монах. Подойдя к пульту, включил звук, в уши Фредерику ворвались усиленные мощными динамиками стоны и вскрики молодых монашек.

— Это предательство! Нас обманули! — снова донеслось из задних рядов.

Фредерик тяжело сглотнул — не было сомнений в том, что его узнали. А что может быть ужаснее двух сотен разъяренных монахов?

Положение становилось угрожающим, Фредерик растерян­но оглянулся — и увидел, что охраны нет на месте. Доблест­ные охранники быстро смекнули что к чему и вовремя рети­ровались. Сейчас они, вероятно, бегут к кораблю.

— Не дайте ему сбежать! — раздался знакомый Фредерику голос. — Держите его!

Это кричал брат Юлиан — выбежав вперед, он первым схватил брата Фредерика за рукав, его глаза сверкали.

— Хватайте Старших Братьев, они обманули нас!

Его крик послужил сигналом, толпа разгневанных мона­хов быстро обступила Старших Братьев. Брата Фредерика дер­жали десятки рук, его лицо перекосилось от злобы — глядя на экран, он все пытался понять, кто именно мог устроить ему такую подлость.

Запись неожиданно кончилась, экран на мгновение по­мерк, затем снова ожил. Фредерик вздрогнул — с экрана на него глядел брат Ирвин.

— Братья мои! — Брат Ирвин поднял руку. — Я пришел сказать вам, что вас обманывают. Старшие Братья живут в рос­коши и комфорте, едят хорошую пищу и пьют дорогое вино. Как они проводят время ночью, вы уже поняли из этой запи­си. Вас приучают к убийству, вас хотят превратить в преступ­ников. Опомнитесь, братья! Вспомните, этому ли учил вас свя­той Патрик? Вспомните о том, что сделал брат Фредерик с вашими прежними наставниками, вспомните о том, что он сделал со мной... — Брат Ирвин молитвенно сложил руки.

— Я отпустил его! — закричал Фредерик. — Отпустил!

— Он вывез меня в пустыню и бросил умирать, — произ­нес брат Ирвин, словно слыша слова Фредерика. — И лишь вмешательство святого Патрика избавило меня от мучитель­ной смерти. Ваш долг, братья мои, наказать отступников. Не надо крови, вы можете простить всех — кроме брата Фредери­ка, ибо его злодеяния переполнили чашу терпения. А вчера он совершил самое большое свое злодеяние — украл и продал вашу святыню, Солнечный Крест...

— Лжет... Он лжет!!! — закричал Фредерик. — Крест на месте...

Фредерик внезапно осекся — он вдруг подумал о том, что Креста там может и не быть. Более того, его там нет наверняка..;

— Братья мои, я вынужден проститься с вами. — Брат Ирвин слегка поклонился. — Найдите себе достойного на­ставника, живите в мире и благополучии, и да пребудет с вами святой Патрик...

Экран на мгновение погас, затем на нем вновь появился Фредерик в окружении обнаженных монашек. Брат Фреде­рик, бледный и подавленный, стоял, чувствуя на себе сотни холодных взглядов.

— Брат Фредерик, — громко произнес вцепившийся в его руку брат Юлиан, — тебе предстоит искупить свою вину. Ис­купить так, как велят наши законы и традиции.

Монахи одобрительно загудели. Фредерик попытался выр­ваться. Только не это...

— Брат Мартин, — обратился Юлиан к молодому монаху, — надо будет почистить котел. Прошу тебя, позаботься об этом.

— С удовольствием, брат Юлиан... — Молодой монах повер­нулся и торопливо пошел к выходу. Фредерик облизнул пересох­шие губы. Он все еще не мог поверить в происходящее.

— Братья, давайте пока закроем оскорбивших нашу веру братьев в.подземелье, потом мы решим, что с ними делать, -г сказал Юлиан, обведя монахов взглядом — он вдруг понял, что наступил его звездный час. Король умер — да здравствует король! — Ну а брат Фредерик проведет нас в Зал Торжеств, надо убедиться в том, правду ли нам сказал брат Ирвин.

Монахи одобрительно загудели. Старших Братьев поволок­ли вниз. Рядом с Фредериком и Юлианом осталось около сот­ни монахов, не желавших пропустить самое интересное. Один из них прошел к стойке с аппаратурой и выключил запись.

— Иди, брат Фредерик. — Юлиан слегка подтолкнул быв­шего главу ордена.

— Вы не посмеете! — закричал Фредерик. — Это же все подстроено, брат Ирвин обманул вас! Он украл Крест и теперь обвинил в этом меня!

— Значит, Креста все-таки нет? — с ехидной улыбкой про­изнес брат Юлиан. — Это только подтверждает твою вину, брат Фредерик. Церемония искупления будет проведена се­годня вечером. И да поможет тебе святой Патрик...

— Нет!!! — заорал фредерик, пытаясь вырваться. — Вы не смеете так со мной поступить! Это не я!

Но его уже никто не слушал, братья пошли к выходу из зала, таща за руки упирающегося монаха. Еще слышны были какое-то время его крики, гулким эхом отдававшиеся в тиши­не каменных коридоров, потом стихли и они. В Зале Молитв вновь воцарилась тишина...

Всю дорогу до Земли я думал о том, как выпутаться из очередной передряги. Вообще это несправедливо — только- только переиграл брата Фредерика, как появилась новая на­пасть. И самое обидное в том, что действия брата Родригеса — тьфу, вконец с этими братьями одичал, — я говорю, действия Родригеса вполне можно было просчитать. Ведь это так оче­видно — он понял, что я стащил Скипетр, а Скипетр без Кре­ста бесполезен. И что из этого следует? А то, что я обязатель­но попытаюсь стащить Крест. Родригес мне не мешал, он просто ждал, пока я принесу Крест ему в руки. Так все и полу­чилось, теперь еМу остаются сущие пустяки — забрать Ски­петр, прикончить меня и Алису. И отыскать сокровища. Что тут скажешь, получилось чертовски глупо. А все потому, что с нами нет Кирилла — и взбрело же ему в голову именно сейчас устроить отдых!

Конечно, можно сто раз назвать себя идиотом, но что от этого изменится? Поэтому я довольно быстро перестал корить себя за допущенные ошибки, свыкся с новой ситуацией и стал размышлять, как из нее выкрутиться.

Прежде всего с Родригесом можно поторговаться. Предло­жить какую-нибудь схему, которая устроила бы нас обоих. Мы ему — Скипетр, он нам — свободу. Схема хорошая, но нереаль­ная. Зачем ему торговаться, когда мы и так у него в руках?

Свобода, мне нужна свобода. Или хотя бы свобода для Алисы — похоже, это максимум того, что я смогу выторговать. Меня Родригес не отпустит, он на меня что-то уж сильно взъел­ся. С чего, спрашивается?

Хорошо, что я смогу сделать в доме? Мы прилетаем, кру­гом полно боевиков. Я достаю Скипетр — и на этом для нас с Алисой все заканчивается.

Что влип, то влип. Все козыри у Родригеса, мне просто нечем крыть. Разве что надеяться на Его Величество Случай — мало ли что может подвернуться. В крайнем случае попытать­ся утянуть за собой на тот свет как можно больше боевиков, и уж само собой, не уйти туда без Родригеса...

Мы приземлились утром, в глухой тайге. На нас с Алисой надели наручники, посадили в глайдер и под охраной боевиков повезли в мою новую резиденцию. Ни о каких переговорах Род­ригес не захотел и слушать, пообещав пристрелить Алису, если я не отдам Скипетр. Все, чего мне удалось от него добиться, — это обещания, что он ее отпустит. Впрочем, я в это не слишком верил и всю дорогу выбирал удобный момент — хотел стукнуть ногами сидевшего впереди водителя. Тогда мы могли упасть, а уж кто выживет... Но мне не дали сделать и этого, боевики Род­ригеса буквально вцепились в меня, не давая даже шевельнуться. Впрочем, летели мы недолго, и в начале девятого часа утра глай- деры Родригеса и его банды мягко опустились на посадочную площадку моего загородного дома.

Здесь было все так же тихо и уютно — тянулись к небу сосны, благоухали цветы в палисаднике. Взглянув на колодец, я подумал о том, что было бы неплохо напоследок глотнуть холодной воды.

Впрочем, Родригес не разрешил мне и этого, нас с Алисой быстро провели в дом. В зале пахло свежим деревом и чем-то еще, я непроизвольно принюхался — где-то я уже встречал этот запах...

— Итак? — спросил Родригес, держа в своих толстых ла­пах Крест. — Где Скипетр?

— Сними наручники, я достану. — Я протянул руки Род- ригесу.

— Не играй со мной, Вик... — Родригес усмехнулся. — Лучше скажи, где Скипетр, или я начну отстреливать твоей ненаглядной пальцы. Это для начала.

Я ожидал, что Алиса возмутится, но она лишь неопределен­но хмыкнула, в ее глазах блеснули искры. Что-то определенно назревало, но я никак не мог понять, что именно. Взглянул на Алису, она едва заметно кивнула. Не иначе, она чего-то ждала...

— Ну ладно, ладно... — Я пожал плечами. — На улице, закопан в цветнике...

Грохот рухнувшей двери, звон выбитых стекол и крики ворвавшихся в дом людей возвестили о том, что ожидаемое Алисой событие все же произошло. Прежде чем ворвавшиеся люди уложили меня лицом на пол, я успел заметить, как тол­стяк Родригес согнулся от точного пинка Алисы, девушка вы­хватила из его рук Крест, упала на колени и торопливо сунула святыню под диванную подушку.

И только теперь, рассмотрев эмблему на спине одного из ворвавшихся в дом людей, я облегченно вздохнул и рассла­бился. Видит бог, никогда в жизни я так не радовался приходу полиции.

А потом появился хорошо знакомый мне человек — мед­ленно обходя поверженных боевиков, майор Моран осматри­вал поле боя. Судя по всему, он и сам не понимал, что именно здесь происходит, — именно это я прочитал на его удивлен­ном лице. Пришлось взять инициативу в свои руки.

— Господин майор, я здесь! — Лежа на полу, я приветливо окликнул Морана. — Скажите, чтобы меня отпустили!

Рядом со мной хрипло ругался Родригес, его оседлали не меньше пяти полисменов — ну еще бы, такая туша.

— Вик?! — Моран наконец-то узнал меня. — Я так и ду­мал. Что здесь происходит?

— Как, вы еще не знаете? — Я тихо рассмеялся. — Вы только что заработали очередное звание. Причем опять благо­даря мне, прошу учесть это на будущее!

— Издеваешься?! — прошипел Моран. — За решетку за­хотел?!

— Господь с вами, господин майор... Вы лучше посмотри­те, кто здесь лежит... — Я кивком указал на Родригеса.

Моран повернулся, присел, вгляделся в лицо Родригеса. А затем его губы расплылись в улыбке. Узнал, родимый ты наш...

— Сеньор Родригес! — Моран едва не заплясал от радости. — И где — здесь, на полу... — Он засмеялся, хлопнул себя по коле­ням. — Я знал, знал, что когда-нибудь мне повезет!

— И все благодаря мне! — напомнил я с пола. — Скажите, чтобы меня отпустили!

— Отпустите его. — Моран благосклонно кивнул, я под­нялся и протянул руки ближайшему полисмену. Взглянув на Морана, полисмен достал ключ и снял с меня наручники.

— Благодарю, господин майор. А теперь прикажите отпус­тить Алису...

— Как, и мисс Строуфорд тоже здесь? — наигранно уди­вился Моран.

— Я здесь, господин майор... — отозвалась из-за дивана Алиса.

— Отпустите ее, — согласился Моран. — Снимите с нее наручники и наденьте на Родригеса. — Моран снова засмеял­ся. Я его очень хорошо понимал. Арестовать типа, которого не могли поймать даже особисты. Тут пахнет не просто очеред­ным званием, тут пахнет карьерой!

— Какое счастье, что вы успели, господин майор, — сказа­ла Алиса, подойдя к Морану. — Эти люди нас чуть не убили. Спасибо вам, господин майор... — Алиса встала на цыпочки и звонко чмокнула Морана в щеку. Моран крякнул, но возму­щаться не стал.

— В машину их всех, — распорядился он. Родригеса и его людей подняли с пола и быстро проводили на улицу. Я неза­метно стер со лба капли пота — какое счастье, что Родригес не проболтался про Крест.

— А теперь объясните мне, черт возьми, что происходит, — сказал Моран, когда его люди вышли. — Откуда здесь взялся Родригес?

— А откуда здесь взялись вы? — спросил я. Впрочем, спро­сил зря, так как тут же ощутил на себе взгляд Алисы, говорив­ший о том, что я полный идиот. Но ничего страшного не про­изошло.

— Нам позвонили и сказали, что по этому адресу собра­лась группа торговцев оружием, — сказал Моран. — Просили поспешить с захватом, иначе они скроются.

— Какой вздор... — сказала Алиса. — Какое оружие... Про­сто эти люди явились и стали требовать у нас деньги. А откуда у нас деньги, господин майор? — Алиса жалобно взглянула на Морана. — Дом и тот сгорел...

— Тогда кто меня вызвал? — спросил майор. — Кто сдал Родригеса?

— Вот именно, господин майор, — сдал. — Я позволил себе вступить в разговор. — Наверняка это кто-то из конку­рентов Родригеса.

— Тем хуже для него. — Моран подкрутил усы, его руки слегка тряслись — похоже, он все еще не мог поверить в свое счастье. — Я вызову вас дать показания. Прошу явиться по первому требованию.

— Да с удовольствием, господин майор, — ответила Али­са. — Вы не поверите, как приятно иметь с вами дело.

Моран снова подкрутил усы, выпятил грудь, медали на его груди звонко тренькнули.

— Мне пора. И учтите — если что... — Он погрозил паль­цем, повернулся и быстро вышел из дома. Я облегченно вздох­нул, затем, вспомнив, что я как-никак хозяин, бросился его провожать.

Около дома стояли штук восемь полицейских глайдеров, один из них опустился прямо на цветник. Впрочем, чего еще ждать от полиции. Жужжа, словно рассерженные пчелы, глай­деры снялись с места и один за другим взмыли в небо, копы не забыли забрать и машины Родригеса.

— У Морана сегодня счастливый день. — Алиса вышла из дома и встала рядом со мной.

— У нас тоже, — ответил я, и Алиса не стала со мной спорить.

— Пошли в дом... — Она взяла меня за руку, затем остано­вилась и прислушалась. — О, это он...

— Кто? — глупо спросил я.

— Иногда ты меня поражаешь... — Алиса покачала голо­вой, я взглянул на показавшийся из-за крон глайдер и все понял.

Машина опустилась точно в центре площадки. Открылась дверь, из салона вылез Кирилл — как всегда, одетый с иголоч­ки, словно только что с королевского приема. Вылез не один, из машины вышла высокая и чертовски симпатичная девица. Судя по всему, это и была знаменитая Кристина.

— Я ничего не пропустил? — Кирилл улыбнулся и подал мне руку.

— Так, ничего особенного...

— Знакомьтесь, это Злата. — Кирилл повернулся к прилетев­шей с ним девушке. — Злата, это Вик, о нем ты уже слышала. Что до Алисы, то я более чем уверен, что вы с ней поладите.

У меня отвисла челюсть, я глупо смотрел то на девушку, то на Кирилла, пытаясь понять, что же, собственно, произошло.

Положение спасла Алиса.

— Рада с вами познакомиться, Ваше Высочество,. — сказа­ла она, с улыбкой взглянув на девушку. — Уверена, вам у нас понравится.

Злата тихо рассмеялась.

— Нет больше Ее Высочества, — сказала она. — Я не стала принимать трон после смерти мамы. Просто мне до смерти надоели дворцовые интриги.

Только теперь до меня что-то начало доходить.

— Выходит, я зря воровал те камни, — сказал я и уныло вздохнул.

— Ну что вы. — Злата снова улыбнулась. — Камни Импе­ратора Тира являются достоянием народа Энолы. И я благо­дарна за то, что вам удалось их вернуть.

— А я думал, ты отдыхаешь на Илионе с... — Договорить я не успел, получив от Алисы короткий, но весьма болезненный удар локтем в бок.

— Думаю, нам лучше пройти в дом, — сказала Алиса. — Ты не возражаешь, милый?

Ну конечно... — Я благоразумно отодвинулся от нее подальше. — Прошу...

Алиса и Злата прошли вперед, я слегка придержал Кирил­ла за рукав.

— А где Кристина? — тихо спросил я.

— Увы. — Кирилл пожал плечами. — Она вышла замуж за какого-то дипломата. Познакомилась с ним на Илионе.

— Ясно... А где был ты?

— Да так... — Кирилл неопределенно махнул рукой. — Ра­ботал. Ничего серьезного, по мелочам. А потом встретил Зла­ту. Говорят, это называется судьбой. — Кирилл засмеялся.

Я принюхался — так и есть, от Кирилла пахнет его люби­мым одеколоном. Тот же запах, что был в комнате.

— Я хорошенько побрызгал там из флакона сегодня ут­ром, — пояснил Кирилл, глядя на меня. — Чтобы вы знали, что я рядом.

Как обычно, он видел меня насквозь, мне оставалось лишь кивнуть.

— А как ты узнал, что Родригес будет здесь?

— Вик, но ведь это так очевидно. — Кирилл пожал плеча­ми. — Я нашел записку Алисы, немножко подумал. И принял меры. Уверен, вы это оценили.

— Еще как, — ответил я. — Полюбоваться на Солнечный Крест хочешь?

— С превеликим удовольствием...

— Тогда пошли.

Мы сидели в комнате, Небесный Скипетр и Солнечный Крест лежали на столе. Я взглянул на Алису.

— Давай, предоставляю тебе это право.

— Лучше скажи, что не знаешь, как эта штука работает, — ворчливо отозвалась Алиса, придвинув к себе Крест. Я благо­разумно промолчал.

Оказывается, это было совсем просто, в ловких руках Али­сы Скипетр быстро занял свое место в центре Креста. Что-то негромко щелкнуло, верхняя часть Скипетра повернулась, ос- вобождаятри небольших окошка. Затем из них вырвались лучи света, над столом повисла объемная картинка.

— Голограмма, — сказал я. Впрочем, это и так всем было ясно, я торопливо прикусил язык.

Перед нами висел голубой шар — судя по всему, это была какая-то планета. Шар медленно вращался, затем рядом с ним возникло название — «Океан-5».

— Это недалеко, — прошептала Алиса. — Часов десять пути.

— Девять, — флегматично уточнил Кирилл.

Изображение пропало, вместо него появилась голубая гладь

океана с очертаниями большого острова и сеткой координат. Картинка висела в воздухе несколько секунд, затем пропала, ее место заняло изображение острова. План все укрупнялся, пока перед нами не оказалось изображение большой серой скалы, у подножия которой замигал красный крестик.

— Это здесь, — тихо сказала Алиса. — Совсем рядом...

Картинка исчезла, ее место снова занял голубой шар.

— Пошло по-новой. — Я вздохнул, затем улыбнулся. — Когда летим?

— Не раньше, чем я помоюсь, — категорично заявила Алиса. Желающих возразить не нашлось.

Летели мы на большом красивом корабле, он принадле­жал Злате. На вопрос Алисы, откуда у нее такой корабль, Зла­та улыбнулась.

— Не могла же я уйти с пустыми руками. У нас сейчас семь претендентов на трон, и от каждого я получила что-то в качестве отступного. Да и парламент немного подкинул.

— А ты умеешь вести дела, — усмехнулась Алиса. За пос­ледние часы она вполне нашла с принцессой общий язык.

— А как же трон? — спросил я. — Не обидно будет, если он достанется какому-нибудь идиоту?

— Я знаю, кому он достанется. — Злата снова улыбнулась, я в очередной раз отметил, что ее улыбка прелестна. — И это будет на редкость достойный человек.

— Восьмой претендент? — хмыкнул я.

— Сложно назвать его претендентом. Мне пришлось уго­варивать этого человека принять трон.

Я кивнул, ощутив внезапную грусть и невольную зависть. Зависть к тому, как Кирилл, а теперь и Злата ведут свои дела. Взять, скажем, меня и Кирилла. Я проник в Храм, меня чуть не убил Дональд, потом я едва не погиб в пустыне. Затем меня не­множко хотел убить Родригес — впрочем, не он первый. А что Кирилл? Никуда не лазил, ни с кем не дрался. Просто приехал с отдыха, причем не с кем-нибудь, а с принцессой, прочитал записку Алисы. В итоге именно ему мы с Алисой обязаны жизнью, имен­но он просчитал ситуацию и организовал Родригесу достойную встречу. Причем как организовал — я бы, например, подумал о засаде, собрал бы людей, устроил бы маленькую войну. А Ки­рилл ограничился одним телефонным звонком...

Океан-5 встретил нас довольно сильным ветром — глядя на то, как бушуют внизу огромные океанские валы, я испыты­вал подлинный восторг. Говоря откровенно, я вновь позави­довал — позавидовал тем людям, что когда-то покоряли океа­ны Земли на утлых парусных суденышках. Наверное, это было здорово, остаться один на один со стихией. Сейчас тоже есть парусники, но это уже не то — так, баловство. Нет риска, нет опасности, все давно открыто и изведано.

Корабль вел Кирилл, я отказался от этой чести еще на Земле — не хватало еще разбить эту посудину. Что-то мне не везет в последнее время. Или везет? Тут ведь как считать... Это, кстати, к вопросу о том, что отличает умного человека от мудрого. Умный умеет выпутываться из сложных ситуаций. А мудрый в них просто не попадает.

Уже темнело, когда опоры корабля коснулись земли, я с грустью подумал о том, что выкапывать сокровища придется уже завтра, при свете дня. Тем не менее мы все же решили осмотреть место, пока окончательно не стемнело.

Дул сильный ветер, в воздухе кружились мириады песчи­нок. Пришлось надеть ночные очки и респираторы — без них мы рисковали просто задохнуться.

Первой на землю сошла Злата, за ней спустился Кирилл. Мы с Алисой замыкали процессию. Интересующая нас скала возвышалась в сотне метров от корабля, ее вершина терялась в песчаных вихрях.

На зубах заскрипел песок, он проникал даже сквозь рес­пиратор, я чертыхнулся и помянул недобрым словом древних монахов — не могли выбрать место получше. Затем потащился за успевшими уйти вперед коллегами.

Когда я наконец-то их догнал, они стояли у подножия горы и уныло смотрели на огромную, наполовину занесенную пес­ком яму. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять — нас опередили.

— Думаю, мы слегка опоздали, — подтвердил мои опа­сения Кирилл, маска респиратора заметно искажала его го­лос. — Теперь мне ясно, почему монахи продали Родригесу Скипетр.

Я уныло смотрел на яму — увы,'нас всех обвели вокруг пальца. Яма была довольно свежей, судя по всему, сокровища выкопали пару месяцев назад.

— Нам лучше вернуться на корабль, — предложила Злата. Возражающих не нашлось. В последний раз взглянув на яму, похоронившую мои надежды, я побрел к кораблю.

Прошел час, корабль снова держал курс на Землю. Отмыв­шись от проклятого песка, мы собрались в кают-компании и неторопливо беседовали, потягивая вкусный крепкий чай. Злата лично намолола чайные зернышки.

— Как они смогли найти это место? — Я взглянул на Ки­рилла. — Ведь Креста у них не было.

— Возможно, были другие источники информации. — Кирилл пожал плечами. — Либо кто-то проник в Храм со Ски­петром, соединил его с Крестом и узнал точное место. Затем вернулся и выкопал клад. В любом случае это могли сделать только Белые Монахи, больше некому.

— Может быть, — убито кивнул я. — А я в итоге потерял на этом кучу денег.

— Так на то и игра, — усмехнулся Кирилл. — Кроме того, у тебя остались Крест и Скипетр. Уверен, любой музей захо­чет приобрести эти раритеты.

— Да, но не за два же миллиона... — проворчал я.

— Перестань, Вик. — Алиса поморщилась. — Хочешь, я дам тебе за них три?

—Договорились, — быстро сказал я. — А где ты их возьмешь?

— У тебя, — засмеялась Алиса. — Ты же предлагал мне руку и сердце — так неужели пожалеешь жалких три миллиона?

— Тогда я лучше подарю тебе эти штуки. — Я кивнул в сторону лежавших на столе раритетов. — Не пойму только, зачем они тебе.

— Они мои? — спросила Алиса.

—Да... — сказал я. В конце концов, Алиса для меня беско­нечно дороже всех сокровищ мира.

— Отлично. — Алиса засмеялась. — Этим ты мне и нра­вишься.

— Чем это — «этим»? — несколько раздраженно переспро­сил я.

— Простотой и доверчивостью, — ответила Алиса. Все рас­смеялись.

— Алиса, даю за эти штуки пять миллионов, — произнес Кирилл, я удивленно взглянул на него. Уж ему-то они зачем?

— Нет. — Алиса покачала головой. — Не продается.

— Десять, — не отставал Кирилл. — Пятнадцать...

— А я готова дать все двадцать, — тихо сказала Злата. — Даже двадцать пять.

— Вот видишь, Вик, — улыбнулась Алиса. — А ты гово­ришь, что они никому не нужны.

— Но ведь сокровищ там нет, — напомнил я.

— Нет. Но кто об этом знает?

Я удивленно взглянул на Алису, потом хлопнул себя по лбу — увы, озарение пришло слишком поздно. Впрочем, чему тут удивляться — я взломщик, и этим все сказано. Каждому — свое.

— И кому ты хочешь их продать? — спросил я.

— Пока не знаю. Мало ли на свете богатых идиотов. Одно­му продам Скипетр, другому Крест. Пусть ищут. Кстати, там и для тебя работа найдется, ведь каждый из них захочет иметь оба раритета сразу.

— Хочешь, чтобы я выкрал их снова? — усмехнулся я.

— Почему бы и нет? Опыт у тебя уже есть.

Пришлось согласиться — в конце концов, это будет даже

интересно.

Кирилл подошел к бару, достал бутылку шампанского. Злата принесла фужеры.

— Открывай... — Кирилл протянул мне бутылку, я акку­ратно отвинтил пробку, наполнил фужеры.

— И за что будем пить? — спросил я. — За потерянные сокровища?

— Нет, — сказал Кирилл. — За то, что вы остались живы. За то, что мы снова вместе. Но первый тост я предлагаю под­нять за прекрасных дам!

За это нельзя было не выпить. Я посмотрел на улыбающуюся принцессу Злату, потом взглянул на Алису и поднял фужер.

— Правильно. Если в этом мире и есть настоящее сокро­вище, то это они. А потому - за прекрасных дам!

2002 г.