"Сын соперника" - читать интересную книгу автора (Браун Саймон)Глава 4Цитадель Кидана была построена из гранитных блоков, сплавленных по реке Фрей с гор на востоке. Кадберн, опершись обеими руками о камень, перегнулся через парапет и окинул взглядом восточный склон острова Херрис. Менее чем в десяти шагах от него виднелась брешь в стене, проделанная взрывом пороховых бочек. Детонацию вызвал столб пламени, оставшийся на месте его господина Генерала Третьего Принца Мэддина Кевлерена. Уже предпринимались попытки заделать дыру, но работа была выполнена поспешно и небрежно. Кадберну не составило бы труда проломить восстановленную стену, реши он так поступить. Он сильнее перегнулся через парапет. Закружилась голова. Казалось, стены покачнулись и начали трепыхаться, словно флаг на легком ветру, но Кадберн не выпрямился. Еще чуть-чуть, говорил он сам себе, еще всего лишь капельку, и с болью будет покончено раз и навсегда. Создавалось впечатление, что холодный гранит под руками высасывает из него все тепло… Кадберн, бывший Акскевлерен, бывший Избранный, больше не знал, кто он и что он. Почти всю свою жизнь этот человек был частью Мэддина Кевлерена: он постоянно находился там же, где и Мэддин, разделяя с господином все трудности и опасности. Для принца он являлся товарищем, братом, защитником, другом, советником. Мэддин же был для Кадберна зеркалом — без него Избранный не имел отражения и не видел себя более. Сильный порыв ветра, вырвавшийся из-за стены, растрепал ему волосы. Ветер оказался теплым. Он дул с востока, из самого сердца Новой Земли. Кадберн задумался: а есть ли теперь у него самого сердце?… Все, что он почувствовал, — холодный гнев, клокотавший внутри. Именно это ощущение помогало ему выжить и всегда быть начеку. Без него Акскевлерен уже давно растворился бы в воздухе. Воин знал, что нельзя распылять свою ярость по мелочам, поскольку у нее было иное, более великое предназначение. Он отошел от парапета. Не сейчас. Кадберн берег свой гнев, берег для человека, который, как он был абсолютно убежден, являлся причиной смерти его господина. Имя убийцы — Намойя Кевлерен, ривальдийский принц. Он использовал Сефид, чтобы погубить Мэддина, прикрывая свой побег во время штурма Кидана. Скорее всего теперь Намойя благополучно укрылся в ривальдийской колонии Сайенне, находившейся где-то на южном побережье Новой Земли. Кадберн слишком хорошо знал Кевлеренов. Он не сомневался, что Намойя не простит Кидану неповиновение и обязательно вернется, чтобы отомстить. Это означало, что у Кадберна появится шанс отомстить принцу. Однако шанс представится только в том случае, если у Кидана хватит сил вновь отразить ривальдийскую бурю, когда она нагрянет с новой силой. От Избранного не укрылось, что в отношениях между хамилайскими колонистами и прирожденными киданцами образовалась трещина. Если непонимание приведет к столкновениям между двумя группами, Намойе это будет очень на руку. Именно поэтому Кадберн был обязан присутствовать на первом заседании нового совета, дабы сообщить о вероятных последствиях размежевания среди жителей. Ему было необходимо убедиться, что город, за который отдал жизнь Мэддин, уцелеет. Когда Намойя возвратится, Кидан будет готов к отражению нового нападения, а сам Кадберн исполнит свой последний долг — убьет Кевлерена. Эриот Флитвуд поднялась и потянулась, сомкнув руки за спиной. Некоторые уплотнения рассосались, но шишка в основании позвоночника не исчезла и все еще беспокоила, особенно по ночам. Легкий ветерок потрепал ее по щеке, она инстинктивно повернулась к нему и глубоко вдохнула свежий воздух. Девушка почувствовала запах реки и что-то неуловимо странное. Ветер дул с востока, что было необычно. В это время дня на Кидан с запада налетал морской бриз, прохладный и освежающий. А восточный ветер — теплый. От восточных ветров не жди ничего хорошего, сказала себе девушка и улыбнулась, поняв, что так рассуждает прежняя Эриот — молоденькая, малограмотная и недоверчивая девочка из бедного квартала Омеральта. Посмотри же, кем ты стала!.. В новом городе, на новой земле создаешь свое собственное, а не унаследованное от кого-то будущее, да еще с друзьями в придачу. Ты переплыла Бушующее море, сражалась в битве и помогла создать Союз колонистов. Неплохо для дочери жестянщика!.. — Пора надевать наряд, — громко произнес стоявший рядом старик. Рот его скривился в ухмылке, когда к ногам покатился огромный булыжник. — Занимайся своим делом, Кардер, — беззлобно ответила девушка и посмотрела на огромную глыбу, которую они собирались тащить на строительство новой крепостной стены в восточной части острова Кархей. Эриот задумалась над тем, сколько же подобных глыб они с Кардером перетащили на себе из бухты на северной стороне острова. Именно туда доставлялись с материка камни, которые затем обрабатывались каменотесами и передавались рабочим. В позвоночнике кольнуло. Слишком много, подумала Эриот. — Сейчас моя очередь поднимать, а твоя — двигать, — вслух сказала она. Кардер передал ей огромный сук, который использовался в качестве рычага, и девушка подсунула его под глыбу. Мужчина подложил кирпич под палку, и Эриот надавила на рычаг. Часть глыбы поднялась на целую пядь, этого было достаточно для того, чтобы Кардер подхватил ее обеими руками и спихнул в особое приспособление для перетаскивания камней. Он нагнулся, закрепил ремень вокруг головы и встал как можно более ровно. Камень оторвался от земли, и Эриот вставила его на нужное место в стене. Как только глыба оказалась на месте, другой колонист густо намазал ее цементом и выпрямился, ожидая, когда подадут новую. — Сто один, — пробурчал Кардер. — Что? — переспросила Эриот. — Столько камней мы притащили, — ответил он. Хамилаец Кардер хоть и считался коротышкой, но все же был на голову выше девушки. Лицо его было вытянутым и немного как бы искривленным; он часто улыбался и работал усерднее, чем любой из приятелей Эриот, к тому же никогда не повышал голоса и не терял самообладания. Эта пара соответствовала друг другу. Кардер уважал девушку, к чему она не очень-то привыкла. Эриот терялась в догадках, пытаясь понять причину подобного отношения. Ей было неясно, почему Кардер выделяет ее из остальных — оттого ли, что она занимала в их союзе высокое положение, или потому, что была другом Ардена, или просто Кардер считал, что так нужно. Подумав об Ардене, Эриот подняла голову и поискала его глазами. Хотя на острове работало огромное количество народу — кто-то восстанавливал стену, кто-то клепал огромные металлические ворота, другие возделывали землю для посадок и возводили жилища, — отыскать Ардена не составляло особого труда. С уверенностью можно было сказать, что Эриот являлась самой низкорослой из местных колонистов, в то время как Арден, напротив, чуть ли не самым большим и высоким. Иногда он казался ей не человеком, а настоящим медведем. В отличие от Кардера Арден редко улыбался и разговаривал только ровным голосом. Поселенцы прозвали его Мрачным Арденом, но очень уважали за тот объем работы, который ему удавалось выполнить за день. Кроме всего прочего, он отличился при обороне острова во время нападения войск плутократов и их союзников на Кидан. Эриот считала его другом. Он был ее защитником на пути через океан. Союз колонистов — его идея, так же как и назначение Эриот его главой. Многое об Ардене девушка не знала и не могла понять. Он всегда держал рот на замке, когда речь заходила о его прошлом или о чувствах. По ночам, лежа в постели, Эриот часто размышляла, возможно ли, что их отношения перерастут в нечто большее. Не то чтобы девушка сильно к этому стремилась, просто ей было любопытно. А вот и Арден; его черную бороду трудно не заметить в толпе. В руке он нес топор. Эриот имела возможность оценить его способности владения топором во время битвы за Кидан. Враги падали словно свежесрубленные деревья; головы раскалывались, как арбузы. Кардер тронул девушку за плечо. — Давай, девочка, — проворчал он. — Успеем еще один. Эриот рассеянно кивнула и последовала к пристани за новой глыбой. Строительство стены — каторжный труд; работы — непочатый край. Колонисты понимали необходимость сооружения надежных укреплений. В этом им помог убедиться недавний штурм Кидана. Полковник Гош Линседд знал, как часто колонии грозила опасность нападения. Казалось, сам факт ее возникновения в период кровопролитных междоусобиц Кевлеренов обречен на неудачу. Переселенцы пережили ужасный шторм в Бушующем море, унесший множество жизней, а по прибытии небольшая группа солдат и драгун свергла, даже не осаждая города, плутократов и их ривальдийских приспешников, которые, впрочем, не успокоились и сами совершили нападение. Теперь городу предстояло пережить внутренние потрясения, а именно противостояние местных жителей и пришельцев из Хамилая. Испытание предстояло не из легких. Гош не знал, как поведут себя колонисты, если киданцы решат напасть на них. Но тот факт, что многие хамилайцы пали, защищая город, а еще больше — оказались ранены, натолкнул его на мысль, что поселенцы очень неохотно возвратятся в Хамилай. Пролитая кровь делает землю священной; к тому же многие колонисты не могли назвать империю своим настоящим домом. Больше всего Гоша волновало, как быстро рухнет хрупкий мир, появившийся между этими группами после битвы. Похоже, чтобы постоянно быть в форме, им нужен враг — не один, так другой. У причала послышалась ругань, и мысли Гоша быстро возвратились к действительности. Несколько колонистов обвиняли группу солдат в том, что они заняли почти всю дорогу к причалу. Небольшое воинское подразделение направлялось к парому, который должен был доставить его на материк для патрулирования северного побережья. Гош поспешно зашагал к месту, где разгоралась перепалка. — Так. Ну-ка, боец, пошевеливайся, — скомандовал он. — Господин полковник… — Ничего не хочу слышать, — безапелляционно произнес Линседд. Солдат пробурчал что-то невнятное и двинулся дальше. Когда он отошел на несколько метров, Гош повернулся к тому, с кем его подчиненный только что так рьяно спорил. — Вам бы не помешало немного терпения, — сказал он. — Вам бы тоже, — возразила в ответ очень юная и весьма миниатюрная девушка. От внимания Гоша не укрылось, что другие колонисты стали переглядываться и потихоньку придвигаться к нему. — Эти глыбы чертовски тяжелые, — продолжала девица. Голос ее был удивительно взрослым и уверенным. — Ваших людей лишь попросили немного отойти в сторону, чтобы освободить проход. Не более того. — Они отправляются патрулировать. — За это, полковник Гош Линседд, мы им благодарны, однако и сами не сидим сложа руки, а тоже работаем на оборону: возводим стену вокруг города. Кстати сказать, это чертовски тяжелая работа, — сказала Эриот, кивнув на огромные камни, которые таскали киданцы. — А вы, собственно, кто? — поинтересовался Гош. — Меня зовут Эриот Флитвуд, — слегка поклонилась девушка. — Она глава нашего союза, — с гордостью произнес один из поселенцев. Гош насупился. — Союза? Это какого еще такого союза? — — Союза колонистов, — пояснила Эриот. Гош почесал подбородок. Он никогда не слышал о подобной организации, но это походило на то, о чем как-то говорил Мэддин Кевлерен. Да, ему бы определенно понравилось… — Никогда не слышал, — признался Линседд. — А с чего бы вам об этом слышать? — слегка насмешливо поинтересовалась девушка. Гош не знал, что и сказать. Да с того, что он являлся главой экспедиции, с того, что, будучи командиром крупного воинского подразделения, должен знать обо всем, что тут творится. Повлияло ли возникновение этого союза на организацию обороны колонии?… — Просто интересно, — насупившись, произнес полковник. — Кто основал союз? — Мы, — ответила Эриот. — Ну и хорошо. Даже просто отлично. — Гош глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться. Скажи что-то хорошее, приказал он себе. — Будем надеяться, что в будущем ваш союз и мои воины будут более любезны друг с другом… Глаза Эриот сузились. — Ага, — опять-таки насмешливо бросила она и, кивнув на прощание, резко повернулась, чтобы уйти. Линседд проводил ее взглядом и нагнал своих людей. Ему очень хотелось отправиться вместе с патрулем, но он знал, что нужен здесь. Лейтенант Вестэвэй по приказу Линседда организовал патрулирование окрестностей города. Однако у полковника хватало и других дел: после гибели Мэддина на Гоша свалились все административные и политические проблемы, на решение которых уйдут ближайшие месяцы. Линседд с завистью смотрел на солдат, отправлявшихся на северный берег реки Фрей. Работы на стене приостановились после захода солнца. Уставшей до предела Эриот совсем не хотелось есть свою вечернюю овсянку с хлебом. Она присела, прислонившись спиной к недоделанному куску стены, и посмотрела на восток, где несла свои воды река Фрей. Со стороны материка все еще дул теплый ветер, от этого на поверхности реки образовалась рябь. Дрожала лунная дорожка. Эриот подумала, как хорошо было бы нанять лодку и отправиться вверх по течению… Среди поселенцев ходило много слухов о том, что именно могло находиться в глубине Новой Земли. В основе всякого рода сплетен лежала изолированность колонистов от местных жителей. Кстати, самой распространенной небылицей была байка о чудовищах, пожиравших людей. Эриот хотелось в это верить; девушка убеждала себя, что где-то есть мир пусть более опасный, зато более загадочный и прекрасный, чем тот, в котором она жила. До сих пор Новая Земля ничем не отличалась от земли старой. Впрочем, следовало признать, что киданцы отличались от хамилайцев: они казались более темнокожими, высокими и сдержанными по сравнению с последними. Однако суть не менялась — и тут, и там имелись бедные и богатые, уроды и красавцы, корыстолюбцы и благородные. Эриот обернулась, услышав какой-то шум. Это оказался Арден. В одной руке он нес ужин, в другой у него был кувшин с пивом. Девушка с иронией подумала о том, что самый близкий в мире для нее человек — хамилаец, который и ростом выше, и гораздо сдержаннее, чем любой киданец. Арден присел рядом, и Эриот внезапно поняла, как сильно она проголодалась. Они поужинали в тишине. — Из города? — насытившись, спросила девушка, тыльной стороной ладони вытирая с губ пиво. — Пиво? Ага. Неплохое. — Да уж, неплохое, — согласилась Эриот. — Видела, как ты сегодня бродил с топором наперевес. Мог бы и нам помочь. Камни-то чертовски тяжелые. — Нужны были скобы и стропила для конюшен… — Каких еще конюшен? — Для драгунских лошадей. Кидан раньше не имел кавалерии, не было надобности, ведь основная часть городской застройки защищена плавнями. Поэтому в городе просто нет места для размещения коней. — Так ты что, весь день плотничал? Арден пожал плечами. — Почти. Эриот пристально посмотрела на него. — Продолжай. — Что?… — Ты сказал — «почти». А дальше? — Да вот все думал о тех мечах и кинжалах, которые мы собрали после битвы… — Их ведь не нашли? — насторожилась девушка. — Нет. Но если мы оставим оружие там, где оно находится сейчас, под утесником и папоротником, какой-нибудь солдат запросто может случайно на него набрести. — Так о чем ты думал? Арден одарил ее одной из своих редких улыбок. — Я думал о конюшнях… Эриот непонимающе посмотрела на него, затем выражение ее лица изменилось. Она улыбнулась. — Великолепно… Действительно, кто догадается искать там тайный склад оружия?… — Я говорил с некоторыми членами союза — с теми, кто будет работать над проектом конюшен. Так вот они полагают, что в некоторых стенах можно устроить ниши и оставить парочку камней незакрепленными, чтобы вынуть их в случае необходимости. — Ты умнее, чем кажешься, мой мрачный… мой милый Арден. — Кстати, я видел, как ты болтала с офицером. — Да, с Гошем Линседдом, — подтвердила девушка. — Его так называли солдаты… Он разговаривает, как мы. Этот полковник не какой-то там жеманный офицер. Чувствуется, что понюхал пороху. Арден мотнул головой. — Как мы?… Не важно, понюхал он пороху или нет. Не люблю военных. Они запросто могут пойти против нас, если их руководству не понравится союз. Эриот строго посмотрела на него. — Наша задача в том и состоит, чтобы не допустить подобного. Ведь мы на одной стороне. — Возможно, — не слишком уверенно произнес Арден. — Но спрятать оружие — все-таки твоя идея… — Это совсем другое: это — благоразумие. Я ведь не на стороне врага, — сказала девушка. — Мы сражались сообща, не забыл? Кстати, я видела, как ты любезничал с кевлереновым… как бишь его… — Избранным, — пробурчал Арден. — Ему больно. Со смертью господина он лишился смысла всей своей жизни. — И не надо обвинять меня в пособничестве врагу! — Я этого и не делал. Только будь поосторожнее с Линседдом и остальными. Особенно с женщиной. Она поумнее других и хорошо знает, что к чему… — Женщина?… — Такая блондинка. Сражалась вместе с нами здесь, на Кархее. — Гэлис Валера, — кивнула Эриот. — Солдаты частенько говорят о ней. Она им нравится… Гэлис ведь стратег, на должность представлена принцем… — Стратег, говоришь? Это многое объясняет. — Может быть, она станет нашим союзником… — Эриот, она — — То же можно сказать и об Избранном. Арден отвел взгляд. — Я просто прошу: будь осторожней. Эриот положила руку на его огромное плечо. — Милый Арден, — нежно произнесла она. — Ты должен научиться верить хоть кому-то! — Я верю тебе, — ответил он глухо. |
||
|