"Сын соперника" - читать интересную книгу автора (Браун Саймон)

Глава 6

Лерена проснулась посреди ночи и заплакала, вспомнив Ганиморо.

Стряхнув остатки сна, она успокоилась, ругая себя за столь сентиментальную реакцию. Однако императрица, пораженная силой и реальностью сновидения, еще долго всматривалась в темноту. Понимая, что уже не заснет, она поднялась с постели и стала искать свой пеньюар. Раньше все было по-другому: Ганиморо подала бы ей одежду, едва заметив, что Лерена открыла глаза.

Императрица стояла у кровати, тяжело дыша. Больше никаких слез!.. Лерена огляделась, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей. Из окна лился серебристый лунный свет. Она подошла к оконному проему и посмотрела наружу.

Зал приемов, внутренний дворик, семейный замок, военное ведомство, здания других правительственных учреждений… Ее владения, целая империя, принадлежавшая ей, словно были втиснуты в желтые стены дворца. Если бы настоящей империей было управлять столь же легко, с тоской подумала Лерена.

Взгляд ее остановился на огромном куполе птичника Юнары. Свет, отражавшийся от стеклянной поверхности, превращал его в маленькую луну, наполовину взошедшую над Омеральтом. Прошло уже более десяти дней с момента смерти Юнары, а Лерена все еще не побывала в ее владениях. Дворец нуждался в хорошей уборке, а питомцы и Акскевлерены Юнары — в ласке и заботе императрицы. Это повлечет за собой новые требования об улучшении положения членов императорской семьи. Кому-то придется дать свободу, а кого-то — освободить от страданий.

Лерена тяжело вздохнула. Некоторые из Акскевлеренов Юнары неизбежно пожелают расстаться с жизнью. Подобное случалось довольно часто, являясь следствием теплых отношений, устанавливавшихся между Кевлереном и прислугой.

Императрица опустила глаза. Это задача не из простых… В последнее время она видела столько смертей, что хватит до конца жизни. Но у нее есть обязанности, от выполнения которых нельзя уклониться.

Лерене хотелось найти более простое решение, но — увы…

Что-то привлекло ее внимание. Императрица подняла голову, однако ничего не увидела. Выждав некоторое время, она заметила в ночном воздухе нечто необычное, похожее на смутное сияние. Да, голубое сияние. Оно было не везде, только…

Лерена резко отскочила от окна и вернулась вглубь комнаты. Однако удивление и интерес стали брать верх над начавшейся паникой. Усилием воли императрица заставила себя медленно возвратиться к окну.

Невозможно… Она попыталась убедить себя, что это всего лишь сон. Никто в мире не мог теперь пользоваться Сефидом такой мощи!

Однако видение не исчезло. Еле уловимое голубое сияние парило над одними из ворот замка. Оно слабо отражалось от водосточных труб в ее личном, скрытом от посторонних глаз садике. Теперь Лерена заметила, что сияние исходит от всех металлических предметов. Даже дула огнестрелов на плечах у патрульных гвардейцев светились, но сами солдаты, похоже, ничего не замечали.

Кто-то здесь Обладал с нечеловеческой силой. Казалось, Сефид буквально затопил столицу.

Неожиданный приступ страха заставил Лерену отойти от окна и плотно затворить его.

Герцога Паймера Кевлерена разбудила чрезвычайно приятная музыка. Лежа в постели, он пытался напеть мелодию, но она неожиданно исчезла, унося с собой последние остатки сна.

— Ваша светлость?… — позвал Идальго Акскевлерен. — С вами все в порядке?

— Мне показалось, я слышал… — Паймер замотал головой. — Впрочем, теперь не важно. Где ты, Идальго?

Неожиданно герцогу показалось, что рядом кто-то словно парит в воздухе.

— Я здесь. Вам что-то нужно?

Паймер вперил взгляд в темноту, но Избранного разглядеть так и не сумел.

— Здесь есть лампа?

Есть, ваша светлость. Но вы должны закрыть глаза. Вам рано вставать.

— Рано вставать?…

— Да, ваша светлость. Вы нужны своей племяннице. Она отправляется в замок Юнары. Вы, несомненно, ей там понадобитесь.

— Да, — протянул Паймер. — Что же нам делать с Юнарой?… Ты знаешь, она может разрушить все, чего добилась ее семья за долгие годы. Она так могущественна.

— Я думаю, императрица в конце концов ее приструнит. Но понадобится ваша помощь.

— Меня еще рано списывать в утиль, а? Племянницы — не одна, так другая — всегда нуждаются в моей помощи. Это заслуга возраста. Уважение. А уважение несет безопасность. Безопасность и доверие.

На мгновение внимание Паймера отвлеклось, и в глубине сознания вновь послышалась прекрасная мелодия.

Герцог поднял голову, пытаясь припомнить, где он мог ее слышать раньше. Наверное, это было очень давно.

— Поспите, — мягко посоветовал Идальго. — На рассвете я разбужу вас.

— Хорошо. — Паймер повернулся на бок и, прежде чем все мысли покинули его, произнес: — Спокойной ночи, Идальго.

— Спокойной ночи, ваша светлость.

Тысяцкий Авенел Кенди, недавно назначенный на должность ривальдийского посла при дворе императрицы Лерены Кевлерен, был растерян, расстроен и напуган. Такое состояние было вызвано отсутствием каких-либо инструкций и указаний из Беферена, куда он в последние дни уже отправил голубиной почтой несколько срочных посланий. Первый раз Кенди отослал детальный отчет о том, как его секретаря Синесса Ардру поразил сгусток пламени, оставив после себя только обуглившийся стул и перепуганного писца. Второе послание, более лаконичное, напоминало, что посол остался без помощи Ардры, необходимой в разбирательстве дипломатических хитросплетений в отношениях республики с Хамилайской империей. Кроме того, по сведениям из надежных источников, все Избранные в Омеральте неожиданно погибли при схожих и весьма странных обстоятельствах. В последнем сообщении Кенди еще раз упомянул, что Синесс Ардра, Акскевлерен из Комитета безопасности, наблюдавший за послом, скончался. Последнее слово тысяцкий подчеркнул.

Казалось, в Беферене не придали особого значения смерти Синесса Ардры, хотя это выглядело довольно странно, если учитывать, что он, как и подозревал Авенел, входил в состав комитета безопасности. Конечно, Ардру, по мнению посла, трудно было назвать милым человеком. Быть может, члены комитета, как и Кенди, втайне радовались тому, что секретарь сгорел синим пламенем.

Последняя мысль заставила посла ощутить вину, добавляя на плечи единственного представителя Ривальда в Хамилайской империи новый тяжкий груз.

Хуже всего то, что именно Ардра руководил работой всех ривальдийских шпионов в Омеральте. Как-то он похвастался, что его человек есть во дворце самой императрицы. Как теперь Комитет безопасности будет получать столь необходимую информацию о положении дел при дворе Лерены? Кенди понятия не имел и о том, кто являлся информаторами Ардры. Он даже не знал, как тот с ними расплачивался.

Произошедшее в Омеральте напоминало кровавое побоище. Гибель столь многих Избранных в столице напугала Авенела сильнее, чем можно было предположить. Посол перестал понимать, что вообще происходит. Со смертью столь высокопоставленных Акскевлеренов в мире что-то изменилось. Казалось, вселенная перевернулась, и Кенди теперь не знал, где теперь его место.

Авенелу очень хотелось домой. Тысяцкий был никчемным солдатом и обещал стать еще более никчемным дипломатом. Единственная работа, приносившая Кенди хоть какую-то радость и с которой он справлялся более или менее сносно, — канцелярская служба. Ему нравилось вспоминать свою бытность клерком в бюрократической машине Беферена.

Кенди буквально вбежал в голубятню, располагавшуюся на крыше посольства, в надежде на то, что ночью прибыл голубь из Беферена. Но клетка по-прежнему была пуста.

Авенел вздохнул, плечи его опустились. Посол присел на краешек клетки, горько сетуя на свою судьбу. Затем он окинул взглядом Омеральт, столицу империи, с ее башнями и куполами, сделанными из теплого желтого камня, привезенного с Вардарских гор. Это смягчило сердце Кенди, вмиг осознавшего, что он, наверное, счастливее, чем предполагал. Авенел решил оценить сложившуюся ситуацию с другой, светлой стороны и начал мысленно перечислять все преимущества своего положения.

Во-первых, он находился в Омеральте, городе, который по климату и темпераменту явно затмевал темный, холодный и промозглый от штормов Беферен. Во-вторых, Кенди — глава дипломатической миссии, хорошо устроившийся в уютном жилье со штатом прислуги и клерков, исполнявших все его приказы и распоряжения. В-третьих, Синесс Ардра мертв, а человек этот никому не нравился. Авенелу всегда казалось, что единственной задачей секретаря было шпионить за послом в большей степени, нежели за придворными. В-четвертых, со смертью Ардры Кенди мог сам влиять на дипломатические отношения между Ривальдом и империей. В них теперь никто не вмешивался. Он был хозяином положения. По крайней мере до новых указаний от Комитета безопасности.

Если смотреть с этой стороны, то появлялась возможность показать себя. И надо хвататься за нее обеими руками…

Кенди встал, расправил складки на одежде, распрямил спину и плечи.

Надо работать.

Лерена собиралась отправиться в замок Юнары сразу, как рассветет, но Уилдер мягко напомнила ей, что сегодня при дворе присутственный день. Мысленно возвращаясь к прерванному сновидению, императрица облачалась в пышные одежды, в которых она обычно восседала на троне в аудиенц-зале.

Войдя в зал, она увидела своих родственников. Те были, как всегда в последнее время, безутешны и ходили кругами в ожидании ее появления.

Лерена остановилась.

— Что-то случилось, ваше величество? — спросила Уилдер, заметив легкую тень, пробежавшую по лицу императрицы.

— Прошлой ночью… — начала было Лерена, но запнулась.

— Прошлой ночью? — повторила девушка.

— Ты видела? На улице?…

Уилдер пришла в явное замешательство, которое начало передаваться и Лерене. Как она могла объяснить девушке то, что видела? Как могла она признать перед Уилдер, что кто-то еще пользуется магией Сефида с такой силой и уверенностью, что все металлические предметы в городе светились голубым? Почему ее семья не толпилась вокруг нее с обезумевшими от страха лицами в ожидании новой катастрофы?…

Только если они заранее все знали…

Лерена уже было развернулась на каблуках, но огромный запас мужества, накопленный за годы правления, помог сохранить спокойствие и самообладание. Она опустила руку на плечо Уилдер. Нужно собраться с мыслями…

Кто в семье обладал подобной силой обращения с Сефидом? Никто, за исключением ее самой. Сестра мертва. Наверное, увиденное можно объяснить как-то иначе. Или кто-то из домашних годами скрывал свой талант? Последнюю мысль Лерена отбросила практически сразу: Юнара заметила бы столь сильный дар, пока была жива.

Императрица внимательно изучала лица членов своей семьи, выжидающе смотревших на нее. Ни намека на самодовольство… Они выглядели все так же опечаленно, как и в ночь смерти Избранных.

Былое спокойствие возвратилось к Лерене, и она проследовала к трону, сидя на котором на протяжении последующего часа попыталась сконцентрироваться на делах двора.

Выслушивая доклады приближенных, Лерена обнаружила, что ее очень занимает вопрос о том, что явилось причиной странных ночных явлений. Это заставляло императрицу постоянно переспрашивать чиновников и истцов, так как она не улавливала смысла того, что они говорили.

В итоге Лерена отпустила всех присутствующих и приказала Уилдер подготовить ее паланкин у входа в аудиенц-зал.

— Я желаю посетить дворец покойной сестры.

Уже усевшись в паланкин, Лерена услышала шум, доносившийся из внутреннего дворика. Уилдер, которая сидела рядом, высунула голову наружу, пытаясь выяснить, что происходит.

— Это герцог, — сказала она через секунду.

— Паймер?…

Лерена отодвинула Уилдер в сторону и открыла дверцу паланкина. Герцог Паймер Кевлерен, судя по всему, собирался сесть в свой фаэтон, но один его каблук застрял в ступеньке. Старик безуспешно пытался высвободиться, не принимая предложенной ему помощи. Он отшвырнул королевского гвардейца, пытавшегося помочь герцогу.

— Я в полном порядке, благодарю вас, — раздраженно говорил Паймер.

— Дядя?… Что случилось?

Герцог повернулся к племяннице. Именно в этот момент каблук высвободился. Лерена с восхищением наблюдала, как спотыкание превратилось в изысканный поклон.

— Доброе утро, ваше величество, — произнес Паймер. — Я решил поехать с вами.

Его знаменитый рыжий парик, и так сидевший в последнее время кривовато, совершенно съехал. Лерена почувствовала прилив жалости к человеку, бывшему некогда столпом силы и мудрости в семье.

— Поехать со мной — куда?

— В замок Юнары.

Лерена прищурилась. Откуда он может знать?…

— Мне необходимо отправиться с вами, — умоляюще добавил Паймер, но тут же выпрямился и как-то странно заморгал. Повысив голос, он произнес: — Точнее, вам необходимо, чтобы я поехал с вами.

Лерена замешкалась с ответом. Что-то в поведении старика показалось ей неприятным, но жалость к нему перевесила. Она открыла дверцу паланкина.

Паймер забрался внутрь, на сей раз благодарно приняв помощь охраны, и плюхнулся на место напротив Лерены, которое обычно занимала Ганиморо. Императрице стало не по себе. Словно ее предали… Вдобавок ко всему она заметила, что герцог довольно долгое время не мылся.

Как только дверца паланкина закрылась, императрица поспешила откинуть занавески.

— Подышим свежим воздухом, пока будем ехать, — произнесла она, пытаясь сохранить непринужденный вид.

В паланкине повисла напряженная тишина. Лерена начала было смотреть в окно, но ее взгляд постоянно возвращался к дяде. В эти моменты она замечала, что герцог тоже пристально за ней наблюдает. Большие немигающие глаза и съехавший набок парик придавали его облику нечто странное и даже нечеловеческое.

Подобное переглядывание украдкой быстро надоело императрице, и она открыто уставилась на Паймера, но взгляд старика ничего не выражал. Лерене показалось, что с таким же успехом можно наблюдать за каким-нибудь камнем.

Когда ехать оставалось несколько минут, герцог посмотрел на пустое место слева от себя и произнес:

— Да, я согласен.

Лерена и Уилдер переглянулись. Паймер обернулся к племяннице.

— Ваше величество, вы должны позволить мне первому войти в замок. Так, на всякий случай…

— На всякий случай?…

Паймер кашлянул и промямлил:

— На случай чего-либо непредвиденного.

Лерена уже пожалела, что взяла с собой герцога. Его рассудок после смерти Юнары и Избранных помутился куда сильнее, чем она предполагала сначала.

Старик умоляюще смотрел на императрицу.

— Конечно, дядя. Входите первым, если вам так хочется.

Герцог кивнул, успокоился и стал смотреть в окно. В свою очередь Лерена думала о том, мог ли Паймер иметь какое-либо отношение к тому проявлению Сефида, которое она наблюдала прошлой ночью. Или… или же именно он вызвал его?…

Издавна считалось, что Паймер — один из тех Кевлеренов, которым не дана возможность использования Сефида. Лерена являлась единственной из оставшихся в живых, кто знал, что некоторые способности к дару у ее дяди все же имелись. Подобный отблеск Сефида сделал герцога бесценным орудием в руках императрицы и ее матери. Паймер мог решить любые вопросы — от дипломатических проблем до урегулирования внутрисемейных споров. Его способности ограничивались пересылкой короткого сообщения на небольшое расстояние — или чем-то вроде этого.

Однако никто не мог сказать, каковы последствия событий того дня, когда Лерена принесла столь огромную жертву — свою родную сестру. Конечно, это была вынужденная мера. Убийство каждого Избранного высвобождало энергию, необходимую для того, чтобы уничтожить всех членов ривальдийской ветви рода Кевлеренов. По прошествии нескольких часов мир был все еще наполнен Сефидом. Сознание Лерены скользило по нему, как рыба по весенней реке.

Размышления императрицы были прерваны резким окриком. Охрана Юнары продолжала нести свою службу, невзирая на отсутствие госпожи.

Гвардейцы из эскорта императрицы отозвались положенным образом, и паланкин беспрепятственно проследовал в ворота. Лерена видела, как во двор начали стекаться Акскевлерены. Лица их выражали смесь надежды и недоумения. К чувству вины в сердце императрицы прибавилась жалость. Один из слуг кинулся было открывать дверцу паланкина, но получил отпор у солдата эскорта.

— Все в порядке, — обратилась Лерена к гвардейцу, и тот с недовольным видом отступил.

Слуга вновь приблизился, открыл дверцу и низко поклонился.

Лерена собралась выйти из паланкина, но Паймер взял ее за руку.

— Я первый, помните? — сказал он. — На всякий случай…

Пожалуй, сумасшедший герцог произведет не лучшее впечатление на собравшихся во дворе, подумала Лерена. Пока она размышляла по этому поводу, старик уже вылез из паланкина. Удивленная императрица наблюдала за тем, как герцог поправил парик и уставился на Акскевлеренов Юнары. Те в испуге отпрянули.

Лерена быстро вышла наружу, приветливо улыбаясь.

— Дорогой дядя, — негромко сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Здесь все — преданные слуги, которые не причинят мне вреда. Они мне дороги. Пожалуйста, отойдите.

На мгновение Паймер насупился, затем сухо кивнул:

— Как пожелаете, ваше величество.

Помедлив немного, он отошел в сторону.

— Я была невнимательна к своим обязанностям, — великодушно произнесла Лерена, обращаясь к окружающим. — Я жестоко пренебрегала приближенными сестры. Вы терпеливо ждали моего приезда. У меня скопилось много неотложных дел… но все же не настолько неотложных, чтобы позабыть о моей главной обязанности — заботе о вас. Я прошу у вас прощения.

Эффект от речи был легко предсказуем. Собравшиеся Акскевлерены хором начали выкрикивать: «Вы не виноваты!», или: «В этом нет вашей вины!», или даже: «Мы знали, что вы приедете, ваше величество!»

Императрица скромно улыбнулась.

— Вы так добры. Благодарю за это. Знайте, я больше не пренебрегаю вами и принимаю всех вас к себе. Кроме того, я намерена сделать замок моей покойной сестры одной из императорских резиденций и хочу, чтобы вы продолжали работать в доме, где прожили всю жизнь.

Послышались редкие выкрики, заглушаемые аплодисментами. Лерена, ожидавшая больших проявлений благодарности, решила, что Акскевлерены не до конца поняли смысл сказанного.

Императрица подняла глаза на внушительное сооружение — главную резиденцию Юнары, почти такую же огромную, как и императорский дворец. За ней виднелся краешек еще более внушительного купола, вмещавшего птичник погибшей сестры.

Лерена подумала, что этот мрачный замок чем-то напоминает мавзолей. И будет кощунством войти в него.

Может быть, Юнара и была некогда могущественна, но теперь о здании позаботится Лерена. Это ее право и обязанность. Ради пользы империи.

— Ради пользы империи, — процедила она сквозь зубы и сделала шаг вперед.

Внезапно снова вмешался Паймер:

— Ваше величество, я настаиваю…

— О, дядя! Ради Сефида!.. — раздраженно бросила императрица, отодвинула герцога в сторону и направилась к замку.

Паймер стоял неподвижно, а мимо него проходили люди. Императрицу сопровождала практически вся охрана, Уилдер и большинство Акскевлеренов, собравшихся во внутреннем дворике.

Герцог ощущал в равной степени смятение и унижение. Он заметил, что двое охранников, оставшихся во дворе рядом с паланкином Лерены, наблюдают за ним; встречаясь со стариком глазами, молодые люди быстро отводили взгляды.

Паймер не понял, что произошло. Он-то думал, что племянница согласилась пропустить старого Кевлерена вперед. Единственным его желанием, равно как правом и обязанностью, было защитить Лерену. Старик очень любил дочь своей сестры, предыдущей императрицы.

Его племянница…

Да, Паймер желал оградить и защитить ее от другой своей племянницы, ужасной Юнары…

Герцог нахмурился. А где же Юнара? Почему она не вышла встретить сестру? Старик повернулся, чтобы спросить Идальго, что он об этом думает, но обнаружил, что Избранного нет рядом. Наверное, ушел с остальными…

С Вардарских гор подул холодный ветер. Стоя во дворе, Паймер ощутил себя замерзшим старым дурнем. Вероятно, ему лучше вернуться обратно.

Он бросил взгляд на охранников — те все еще таращились на него. Нет, нужно остаться. Герцог почувствовал, что парик немного съехал, и поправил его.

Ну почему Лерена обошлась с ним так постыдно? Он — герцог, к тому же ее дядя, с ним следует обходиться более почтительно. С ним все должны обходиться почтительно. Ну ладно, подождите. Вы еще увидите!.. Никто ему не нужен. Он пойдет домой сам, пешком.

Решив так, Паймер покинул дворик, не обращая никакого внимания на вежливые оклики охраны.

Оказалось, что он вышел на довольно оживленную улицу. Вокруг спешили по своим делам люди, не обращая на него никакого внимания. Похоже, они попросту считали герцога пустым местом: почему-то это даже успокоило старика.

Так, в какой стороне городские ворота?… Все время прямо. Точно.

— Лучше будет, если вы возвратитесь в аудиенц-зал, ваша светлость, — произнес Идальго.

— А, вот ты где. Я все думал, куда же ты запропастился… Почему именно туда?

— Подле него вы оставили свой паланкин.

Паймер остановился прямо посреди улицы. Прохожие, пытаясь обойти новое препятствие в виде герцога, кляли его на чем свет стоит. Он не замечал этого.

— Конечно же, я оставил его там. Как глупо позабыть такое…

— У вас столько дел, всего и не упомнишь, — ответил Идальго.

Паймер уловил в голосе Избранного иронию.

— Я — герцог, — возразил Паймер. — У герцогов всегда много дел. Ты видел, как Лерена обошлась со мной?

— Ее величество торопилась…

— Тогда нужно было притормозить. Люди в спешке делают ошибки, ты же знаешь.

Паймер зашагал вперед.

— Кстати, я не заметил там Юнары.

— Она очень опасная женщина, ваша светлость.

— Я знаю, что все женщины опасны. Моя жизнь — цепочка несчастий, и все из-за этих женщин… Сначала моя сестра, императрица Хетта. Потом обе мои племянницы. Затем все мои… — Герцог не смог найти нужного слова. Он посмотрел на Идальго и приподнял брови. Это был сигнал, который Избранный знал очень хорошо.

— Фаворитки? — предположил он.

— Затем все мои фаворитки. О Сефид, как я устал от женщин!..

— Это не совсем так… Мы должны повернуть здесь.

Паймер свернул на еще более оживленную улицу. По ней двигалось множество чиновников, спешивших по делам, и солдат. Середина улицы была заполнена мокрыми от пота носильщиками, таскавшими паланкины и портшезы. Паймеру постоянно приходилось уворачиваться, чтобы не столкнуться с ними. На герцога по-прежнему не обращали внимания.

— Идальго, ты забываешься. Конечно же, это так. Я тебе говорю, что отрекаюсь от женщин!

— Простите, ваша светлость. Я не должен сомневаться в вас… По крайней мере до тех пор, пока вы не встретите миленькую девушку. Она-то уж точно заставит позабыть об отречении.

Паймер вздрогнул: Избранный изучил его слишком хорошо. Старик нахмурился. Нет, это неправда. Не может Избранный так хорошо знать своего хозяина.

Один из прохожих столкнулся с герцогом: тот отшатнулся, парик окончательно съехал и упал на землю. Старик нагнулся поднять его. Выпрямившись, он увидел перед собой круглое лицо с крупным носом и горящими голубыми глазами.

— Сударь! — прокричал человек. — Вы стояли на моем пути!..

Паймер отступил назад, чтобы лучше рассмотреть противника. Тот оказался ниже герцога, но плотнее. Он был одет в черную куртку и бриджи с красными чулками. Одеяние незнакомца сильно смахивало на униформу клерка дворцовой администрации.

— Если бы я располагал временем, то, несомненно, преподал бы вам урок…

Голос человека оборвался в тот самый миг, когда Паймер снова напялил парик. Лицо клерка стало белее белого.

— Ваша светлость!.. Я очень сожалею! Не знаю, что на меня нашло…

Паймер, словно не замечая его, двинулся дальше. В последний раз он согласился куда-либо поехать со своей племянницей. С этого момента он будет пользоваться только своим паланкином…

Впереди показалась крыша аудиенц-зала. Совсем недалеко.

— Идальго, я разрешаю тебе надрать мой герцогский зад, если я поведусь на еще одно прелестное милое личико…

Не успев закончить фразу, старик понял, что разговаривает сам с собой. Он огляделся. Идальго нигде не было видно. Наверное, Акскевлерен поспешил вперед, чтобы предупредить носильщиков герцога. Избранный не должен покидать своего хозяина. Паймер вновь почувствовал себя озадаченным.

— Ваша светлость?… — окликнул его голос с иностранным акцентом.

Герцог обернулся и увидел невысокого лысеющего мужчину в нарядном костюме. Слуга, стоявший позади него, с любопытством наблюдал за происходящим.

— Кто вы? — требовательно спросил Паймер.

— Тысяцкий Авенел Кенди, — ответил незнакомец. — Я — посол республики Ривальд при дворе ее величества императрицы Лерены.

— Понятно. Вы не видели моего Избранного?…

Кенди смешался, не зная, что ответить.

— Идальго Акскевлерен, — добавил Паймер, свысока рассматривая посла.

Кенди невольно попятился назад.

— Ради Сефида, они тоже есть в вашем королевстве, не так ли?…

Посланник нерешительно посмотрел по сторонам.

— Вы без охраны, ваша светлость?

— Охраны? Мне не нужна никакая охрана. Мне нужен мой чертов Избранный!

— Возможно, он ожидает вас в аудиенц-зале. Вы ведь туда направлялись?

— Да-да… возможно, вы правы. Я обязательно поговорю с Идальго о случившемся. Он не должен был покидать меня.

Кенди посмотрел на старика с нескрываемой тревогой.

— Могу я проводить вас?

Это предложение удивило Паймера.

— Только до аудиенц-зала, — быстро добавил Авенел. — Я уверен, мы непременно отыщем вашего Избранного там. Я все равно туда направляюсь.

— Как пожелаете, — ответил герцог, не совсем уверенный в том, что послу Ривальда пристало сопровождать герцога империи, тем более в аудиенц-зал.

Через несколько минут молчания Кенди произнес:

— Какой сегодня чудесный день!

— Вы сказали, вы — тысяцкий?

— Совершенно верно, ваша светлость.

На лбу Паймера собрались морщинки.

— Кажется, я раньше встречался с кем-то из ваших. Очень давно. Где-то…

— Возможно, с моим предшественником?

Паймер медленно покачал головой.

— Нет-нет, не думаю… Почему у вас нет паланкина? Я уверен, ваше королевство может позволить себе подобную роскошь.

— Республика, ваша светлость, — осторожно поправил его Кенди. — Теперь мы республика, а не королевство. День такой чудесный, и я решил, что смогу добраться до императорского дворца собственными силами.

— Республика? На самом деле? — Старик остановился и вцепился в руку посла. — А что случилось с королевой Саррой?

Герцог заметил, что Кенди озадачен вопросом. Однако через мгновение лицо посланника просветлело.

— Ну, вот мы и на месте, — торжественно произнес дипломат, высвобождая руку от цепкой хватки Паймера. — Вероятно, это ваш паланкин?

Кевлерен глянул через плечо. Они стояли у аудиенц-зала, а прямо перед ним — его паланкин и носильщики.

— Да. — Он повернулся обратно к Кенди, но заданный секундой раньше вопрос уже вылетел из головы. — Ну что ж, благодарю вас.

Кенди кивнул и поспешил со слугой к залу.

Паймер растерянно направился к своему паланкину и залез в него.

Как только носильщики двинулись с места, старик неодобрительно посмотрел на Идальго и произнес:

— Тебе не следовало идти вперед.

Идальго шутливо улыбнулся, наблюдая, как удаляется Кенди.

— Странный господин, — сказал Акскевлерен.

— Очень внимательный, — ответил герцог.

— Да, очень.

— Знаешь, мне следовало сказать ему, что Лерены там нет. — Паймер вздохнул. — Впрочем, полагаю, он и сам это скоро обнаружит.

Когда императрица увидела замок сестры, она тут же подумала: как ее сестра могла жить в столь мрачном и перенаселенном доме-лабиринте?…

Лерена шествовала по бесконечным коридорам. Впереди нее шел энергичный, но чересчур раболепный слуга, который останавливался через каждые десять ярдов для очередного поклона. Проходы здесь оказались такими узкими, что по ним с трудом проходил королевский гвардеец. Они были обшиты нелакированным деревом и по мере продвижения превращались в милые коридорчики с гладкими стенами и прихожими с гобеленами на стенах и мягкими коврами на полу. Комнаты из холодных голых коробок превращались сначала в комфортабельные жилые помещения, а затем уже в красивые покои с несколькими входами, хорошим освещением, каминами, столами, стульями, книжными полками.

Пройдя мимо огромного окна с отличным видом на Омеральт и белые шапки Вардарских гор, Лерена вспомнила, что говорила ей Ганиморо после возвращения из замка Юнары.

Этот дом — западня. Вначале думаешь, что попал не в замок, а в осиное гнездо, однако, погружаясь глубже, открываешь для себя все секреты, блеск и величие этого сооружения.

Внушительная мощь замка открылась Лерене с полной силой, только когда она со своей свитой подошла к застекленному воздушному мосту, ведущему к птичнику Юнары.

С высоты императрица видела не только всю столицу, но и постройки внутри собственного замка, включая ее личные покои. Этот вид должен был напомнить посетителям о том, кто является истинной силой в Хамилае.

Лерена остановилась и улыбнулась. Теперь уж точно никто не сомневается, кто обладает настоящим могуществом в империи.

Постоянно кланяющийся слуга широко улыбался, рукой указывая направление, хотя пути дальше не было. Лерена подняла брови и последовала к двери, за которой оказался еще один небольшой коридор. В конце его виднелась железная дверь, украшенная витражами. Слуга протиснулся перед императрицей и с явным трудом открыл дверь.

Лерена шагнула в вольер для птиц и остановилась у галереи, украшенной резными металлическими перилами, опоясывавшими огромный купол до половины его окружности. Сверху она увидела тростниковые заросли, газоны, пруды и даже целое озеро с маленьким островом посередине. Лерена ощутила себя богом, оценивающим созданный им мир.

Птиц здесь оказалось не очень много. Несколько пичужек порхали между деревьями и над травой, охотясь на насекомых. У края озера императрица заметила цапель, ловивших рыбу.

Воздух был влажен и наполнен легким ароматом.

— Простите, ваше величество… — робко начал слуга.

— Отойди, — величественно произнесла Лерена.

Без единого звука провожатый удалился. Толпа придворных расступилась, пропуская его.

— Вы все тоже отойдите, — бросила императрица через плечо. — Дальше я пойду одна. Ждите здесь.

Охранники заколебались, но Лерена еще раз твердо повторила приказ.

Ворота закрылись.

Императрица посмотрела на вершину купола. Стеклянная сфера висела так высоко, что Лерена не видела креплений, удерживавших конструкцию. Приступ головокружения заставил ее опустить голову, но от этого ей почему-то стало только хуже. На мгновение Лерена зажмурилась. Открыв глаза, она начала рассматривать кованые перила и винтовую лестницу, ведущую на нижний уровень.

Императрица опустилась на мягкий и пушистый травяной ковер. Головокружение окончательно отступило. Лерена вдохнула воздух полной грудью, чувствуя запахи воды и чернозема. Да, воздух здесь прохладнее, чем на галерее, но все же это не ледяной бриз…

Травяной попугай перепрыгнул через ее ноги и устроился рядом. Из глубины лесочка на островке донесся крик ворона. Императрица решила отправиться в ту сторону.

Дойдя до маленького мостика, Лерена заметила, что островок разделен пополам тропинкой, усыпанной песком. Следуя по ней, императрица оказалась на опушке, спрятанной от любопытных глаз. Под ветвями виднелась простая деревянная скамейка. «Наверное, Юнара проводила большую часть своей жизни именно здесь», — подумала Лерена. Она понимала почему. Хотя императрица и знала о существовании птичника, но никогда не догадывалась, насколько это замечательное место. Маленький идеальный мир внутри мира большого.

Вдалеке Лерена услышала лязг и громкий удар. Она вышла с опушки, чтобы посмотреть, в чем дело.

На галерее показались взволнованные ее долгим отсутствием охранники и кто-то из Акскевлеренов Юнары.

— Ради Сефида! — гневно прокричала императрица. — Убирайтесь! Все вы…

Слова были внезапно прерваны диким птичьим гвалтом. Огромная стая птиц, потревоженная ее криком, поднялась в воздух. Купол наполнился ужасным шумом. Неожиданно мир оказался окрашенным во все цвета радуги. Лерена слышала биение сотен маленьких сердец и видела сияние круглых глаз. Тысячи крыльев взбаламутили воздух, превратили вершину купола в разноцветный калейдоскоп.

Через некоторое время императрица вернулась к реальности, дыхание ее стало ровным, но мысли все еще витали где-то над травой, скользили по глади озера, порхали между деревьев, достигая верхушки птичника и вновь возвращаясь к теплой земле…

Затем Лерена заметила мягкое голубое сияние Сефида, отражавшееся от всех металлических перекрытий купола и галереи, от кованых перил и винтовой лестницы. На сей раз императрица не испугалась. Она все поняла, и открытие поразило ее.

Лерена засмеялась, и ей показалось, что птицы своими песнями вторили человеческой радости.