"Звездное убежище" - читать интересную книгу автора (Браннер Джон)

Глава восьмая

Пауза затянулась. Наконец Ларвик подошел к двери лифта и нажал на кнопку вызова.

— Как бы хотелось приучить к дурманной траве Дардано… — произнес он мечтательно, ожидая прибытия кабины. — Но я не могу рисковать. Если кэтродины обнаружат, что источник их неприятностей находится здесь, на Станции, глейсам, скорее всего, придется отречься от нас и заявить, что они ничего не знали. Может «быть, удастся провернуть это похитрей, пригласив его в элчмидский сектор. Никто не удивится, встретив у них дурманную траву — половина несчастных только ею и живет…

Он оборвал себя, поскольку прибыл лифт.

— Вы, разумеется, понимаете, что все это строго секретно?

Викор сухо ответил:

— Я проделал больше тридцати рейсов, как курьер, и до сих пор не попался.

— Хорошо, хорошо, — дружелюбно сказал Ларвик. — Я не хотел вас обидеть, всего лишь напомнил из осторожности.

Он пропустил Викора в кабину лифта и закрыл дверь.

— Кстати, — сказал он, когда кабина начала подниматься, — что бы вы ни узнали о Ланге, мы хотим владеть информацией наравне с Рейдж.

— Я сделаю, что смогу, — пообещал Викор. Но понимал, что выполнить обещание будет очень трудно.

Существовало множество мелких проблем, которые усложняли жизнь на Станции. Время, например. Глейсы установили сутки, более-менее приемлемые для всех рас, и не делили их на «утро», «день», «вечер» и «ночь». Им приходилось работать круглосуточно, по сменам.

Пагский штат с обычным небрежением к удобству всех остальных настоял, чтобы пользоваться своим собственным Среднепланетным Временем, которое совпадало с глейсским Временем Станции примерно раз в триста дней. И каким-то необъяснимым образом (никто не мог понять, почему) все три подчиненные расы — майко, лубаррийцы и элчмиды — выбрали каждая свой отрезок станционных суток в качестве «ночи».

Сейчас по времени сектора майко было около полуночи. В элчмидском секторе наркоманы с налитыми кровью глазами тянулись трясущимися руками к экстракту дурманной травы — единственное, что позволит им пережить наступающий день. А в секторе лубаррийцев только-только «смеркалось».

В довершение хаоса большинство кэтродинов владело искусством краткого сна и обходилось тремя часами забвения в сутки, урывая краткие промежутки для сна то тут, то там. Что же касается туристов, у которых хватало средств проводить время на Станции, они не обращали внимания на эту путаницу и веселились до тех пор, пока не падали с ног.

Нейтральность и терпимость, сказал себе Викор, чувствуя неожиданную усталость, имеют свои плюсы. Но иногда они вносят беспорядок.

Не будучи кэтродином, Викор нуждался в регулярном сне. В секторе майко начинало темнеть самым натуральным образом; освещение потолка и стен тускнело, и оставалось темным на протяжении восьми часов. Расставшись с Ларвиком, Викор обнаружил, что неудержимо зевает, и медленно поплелся к себе в каюту, опустив голову в глубоком раздумье.

Ланг… Ларвик сказал, что известие о чужаке, прибывшем из-за пределов видимости, уже облетело Станцию. Такого любопытства можно было ожидать в зонах отдыха Станции от туристов, которые проводили время в праздности, пьянках и прочих развлечениях. Однако Викору казалось, что Ланг не захочет к ним присоединиться. И не сомневался в способностях Ланга избежать гульбы, не показавшись невежливым.

Но все равно придется «утром» заглянуть в туристскую зону. Как человек, впервые попавший на Станцию (а так ли это на самом деле?), Ланг, несомненно, захочет посетить хотя бы ее. Более того, это действительно нейтральная часть Станции — никто не имел там власти, даже глейсы. Для них это бездонный колодец денег — пагских, кэтродинских и даже глейсских.

Под самой обшивкой скрывалась машинерия. Невероятные устройства, которые преобразовывали любое случайное излучение в энергию в формы, которые можно было использовать, в том числе, и в материю.

Там же размещались причалы, приемные залы и все такое прочее.

Далее находились жилые помещения и офисы различных штатов, всевозможные службы.

И в центре, или, точнее, окружая его, как скорлупа, — туристская зона.

Нервничая, Викор спустился через Золотой люк. Сегодня ближе к сектору майко находился Платиновый люк, но никто из майко не смел воспользоваться путем, ранг которого выше, чем Радиевый. На Викоре была обычная тускло-коричневая одежда, чтобы его не приняли за богатого посетителя.

Сотни радужно переливающихся желтых пузырьков поднимались вверх по люку и лопались, ударяясь о его подошвы. Для чего строители Станции предназначали эту область? Только лишь для отдыха пассажиров огромного корабля? В таком случае их путешествие, наверное, было долгим. Или же тех пассажиров очень трудно было развлечь.

Вокруг пульсировала музыка. Одна из прозвучавших нот, казалось, заставила резонировать весь его скелет. Она смешала его мысли и наполнила глаза слезами. Викор на минуту прижался к стенке люка, приходя в себя. Двое подростков, мальчик и девочка, с воплями и смехом пронеслись мимо него вниз головой. Они были глейсами и, надо полагать, уже и раньше бывали на Станции. Каждый глейсский ребенок должен знать о Станции все, думать, видеть сны о ней, жить Станцией, чтобы железная хватка глейсов не ослабла.

Неверно, подумал он. Не железная хватка, а, скорее, сила вроде гравитации, позволяющая двигаться, но без возможности побега.

Люк расширился, и падение завершилось в ароматном пурпурном тумане и пении бронзовых гонгов. Викор почувствовал, что его сандалии на несколько дюймов погрузились в твердый, но податливый пол. Он удержал равновесие лишь потому, что развел руки в стороны, как канатоходец, и осмотрелся.

Сегодня Золотой люк вел на Равнины. Открывшийся простор казался бескрайним: сине-зеленое пространство под голубым, как небо, куполом потолка. Это был самый спокойный участок туристской зоны.

Глейсские ребята ухватились за проплывающий мимо планер, и теперь висели в тридцати футах над землей, держась Правыми руками, а левыми бурно жестикулировали и заливались смехом. Викор проследил за их взглядами и обнаружил трио кэтродинов среднего возраста. Две женщины в ярко-алом и мужчина в запачканном землей белом спали, лежа на спине с разинутыми ртами. Вокруг них валялись пустые бутылки, рядом стояли тарелки с остатками еды.

Пока Викор не без отвращения смотрел, как «господа отдыхают», земля разомкнулась, поглотила мусор и вновь сомкнулась. Мальчик и девочка наверху рассмеялись напоследок и направили планер прочь. Через год-два они станут такими же серьезными, как Рейдж. Пока же они смеялись вволю, чтобы никогда не забыть, как это делается. Секрет успехов глейсов заключался отчасти и в том, что они всегда хранили смех в себе.

Викор тряхнул головой и направился через Равнины. Вскоре он добрался до Океана и нырнул.

— Иди сюда! — окликнула его полуженщина-полурыба, чьи полные, обнаженные и весьма привлекательные груди блестели, как перламутр. Она выглядывала из кораллового грота. Волосы ее были выкрашены оранжевой краской под цвет коралла.

Выдыхая воздух из легких, Викор выпустил струйку пузырьков и глубоко вдохнул. Новичкам всегда было страшно дышать в Океане. Но это была не вода, а синтетическая органическая жидкость, содержащая кислорода чуть больше, чем воздух Майкоса — столько же, сколько обычный воздух на Станции. Викор бывал здесь прежде раз десять, если не больше.

Он мягко ответил, вслушиваясь, как звук отдается вибрацией в ушах:

— Я недостаточно богат, чтобы быть вашим клиентом.

Полуженщина разочарованно вздохнула. Она была лубаррийкой. Глейсы отдали большую часть службы развлечений людям из числа «свободного» населения Станции, уроженцам подчиненных планет. Хороший способ одновременно дать им занятие и использовать, если смотреть цинично. Если же взглянуть на проблему внимательнее, такое решение давало этим людям смысл существования.

— Кроме того, — продолжал Викор, — я тут кое-кого ищу. Вы слышали о чужаке по имени Ланг, который прибыл из-за пределов видимости?

— Я слышала, что он на Станции, — сказала полуженщина, устраивая свой рыбий хвост поудобнее. — Но я его не встречала и не надеюсь, что он посетит мой скучный уголок. — Она развернулась и исчезла в гроте, добавив на прощание: — В любом случае, новичкам обычно требуется день-два, чтобы набраться храбрости нырнуть в Океан.

В ее словах был смысл. Викор всмотрелся в воду под ногами в поисках возвышения и обнаружил высокую насыпь из блестящих раковин. Он взобрался на нее и, балансируя на самой верхушке, высунул голову и плечи из Океана.

Рядом с Океаном располагались Горы. Возможно, за ними следовали Пещеры. Трудно сказать наверняка, какая с какой частью туристской карусели соседствовали в данный момент — они перемещались медленно, но за день-два различия становились заметными.

По другую сторону находился Город, наиболее вероятное место для поисков. В любое время больше половины посетителей и свободных от дежурства штатных работников, если и бывали в туристской зоне, то находились именно в Городе. Но это значит, что Викору, прежде чем направиться в Город, придется экипироваться.

Викор нырнул в Океан и пошагал сквозь вязкую жидкость, пока ни выбрался на берег недалеко от границ Города. Здесь, разумеется, людей было больше. К примеру, вот эта экскурсия глейсских детишек не старше десяти лет. Их учили дышать Океаном, но большинство было слишком перепугано, чтобы повторить урок, хотя они видели своими глазами, что это безопасно. Сорок с лишним паг из штата Пагра, которые занимались гимнастикой под восхищенными взглядами. Их нагие красно-коричневые тела маслянисто блестели, мускулы мягко перекатывались под кожей, когда они по очереди поднимали друг друга одной рукой выше головы. Богатая кэтродинская семья, затеявшая спор, какую из достопримечательностей посетить в первую очередь: сын-подросток хотел отправиться в Пещеры, его мать намеревалась отдохнуть на Равнинах, а ее муж, храня верность семье и отчизне, пытался не смотреть на обнаженных паг, но у него это плохо получалось.

Имелось множество торговых киосков и стеллажей — одни под тентами, другие под открытым небом — предлагающих всевозможные товары. Викор остановился у лавки, торгующей одеждой, и выбрал синюю хламиду, чтобы скрыть свою одежду, и синюю маску со свирепыми красными глазами, чтобы скрыть лицо. Подавая продавцу свой денежный сертификат, чтобы тот пробил нужную сумму, он спросил:

— Вы не видели чужака из-за пределов видимости?

— Который, вроде бы, прибыл вчера? — торговец костюмами покачал головой в фантастической короне из перьев и игрушек. — Нет, не видел.

Викор поблагодарил его и прошел дальше. Окраина Города, выходящая сейчас к Океану, была заполнена кафе, дискотеками и площадками, где проходили представления акробатов. Группа лубаррийцев, которая давала представление, так здорово работала, что Викор остановился посмотреть. Здесь он тоже спросил про Ланга. Никто не видел чужака. Викор отправился дальше.

Он услышал рокот отдаленного грома. В Горах на противоположной стороне Океана, набирала силу гроза. Обернувшись, Викор увидел молнии — раскаленные добела иглы — между вершинами гор.

Наконец он добрался до парка, который располагался почти в центре Города. Поиски Ланга оставались безуспешными. Все знали, что чужак на Станции, считали, что легко узнают его по описанию внешности либо по черному ручному зверьку, которого он носит с собой. Но никто его не видел.

Под огромным кустом, усыпанным розовыми и белыми цветами с приятным запахом Викор устало опустился на скамейку. Его лицо под маской было хмурым.

Из задумчивости его вывело неожиданное происшествие. Он услышал, что с другой стороны куста некто, чей голос ему знаком, разговаривает с кем-то совершенно незнакомым. Но именно второй голос заставил его вздрогнуть и очень осторожно раздвинуть ветки, чтобы посмотреть.

Викор почувствовал себя так, словно его привычный мир перевернулся вверх тормашками. Невероятно, но факт: патриот из патриотов, строгий приверженец кэтродинских националистических принципов Каподистро Ференц собственной персоной сидел и разговаривал с ПАГОЙ!