Глава 9. Где мы и зачем?

От мелькающих в сумасшедшем радужном вихре пятен кружилась голова. И принцесса поплотнее зажмурила глаза, отдавшись на волю Творца. Цветной калейдоскоп продолжал досаждать богине и под сомкнутыми веками, но уже не столь яро, во всяком случае, ощущение тошноты прошло. Скоро, — а впрочем, чувство времени она утратила одним из первых и не могла сказать, в чем измерялось это 'скоро' в минутах или столетиях — богиня перестала ощущать себя созданием плоти, остались лишь сознанье и дух. Руководствуясь каким-то иным чувством, дарованным душою, она четко понимала, что рядом в этом радужном ветре, несущем ее неведомо куда, находятся брат, герцог и этот смуглый незнакомец пират.

'Сбывается сон', - вспомнила богиня видение, посетившее ее в Лоуленде.

Неожиданно бессмысленное кружение в пестроте оборвалось, и Элия ощутила, что падает. Но, не успев даже раскрыть глаза, испугаться и просчитать предполагаемое расстояние до земной тверди, принцесса приземлилась на что-то относительно мягкое и весьма мускулистое на ощупь. Открыв глаза, она поняла, что подушкой безопасности послужил красавчик-пират. Слева раздался чей-то придушенный вопль, полный яростного возмущения с изрядной примесью брезгливости. Скосив глаза, принцесса увидела Мелиора, который пытался спихнуть с себя герцога Лиенского 'чрезвычайно удачно' совершившего посадку. Чудо еще, что клинки не вонзились в плоть! Элия, не удержавшись, хихикнула. Уж больно поспешно отпрянули друг от друга мужчины.

— Какого демона?! — выругался Кэлберт и потряс головой, пытаясь прочистить мозги и сообразить, что случилось. Какой-то странный ураган, падение и приземление. Последнее, однако, было не лишено приятности, женщина, сверзившаяся ему на грудь, на ощупь оказалась еще восхитительнее, чем он себе представлял.

'Так, красотка, яхта, поединок! Я неизвестно где, но точно среди врагов', - мысль молнией пронеслась в сознании Кэлберта, очистив его от ватного дурмана. Одна рука пирата все еще продолжала сжимать саблю, второй он ухватил не спешащую слезть с него богиню (видно, женщина тоже пока не очухалась, как следует, или тряхануло ее сильнее, чем его, вон как странно хихикает) и вздернул ее вверх, прижав к себе. Приставив к нежному горлу пленницы клинок, пират нарочито грубо рявкнул:

— Эй, вы двое, не дергайтесь, или я вашей девке вторую улыбку нарисую! Бросьте оружие на землю, руки перед собой, так, чтобы я видел!

Нисколько не впечатленная холодной сталью под подбородком, принцесса замерла, спокойно оглядываясь по сторонам, глазами-то ей никто двигать не запрещал. Вокруг, до самого горизонта, виднелись бесконечные абсолютно безжизненные барханы светло-желтого, как волосы Джея, мелкого песка. Над головой вылинявшая голубая накидка небес, ни облачка, ни птицы, и почти белый круг нестерпимо палящего солнца. Пахло только раскаленным песком, да еще чем-то горьковато-терпким, с медной примесью крови пирата, прижавшегося к спине богини. Вот вам и сбежала от Лоулендской жары!

Элегор и Мелиор, невольно оказавшиеся в одной лодке, ощерились, переглянулись, смерили пристальными злобными взглядами корсара, положение Элии, собственное расстояние до мерзавца, взявшего в заложницы принцессу, и, поймав согласный взмах ресниц богини, нехотя разжали пальцы. Шпага и тонкий меч зарылись в горячий песок, истоптанный лишь собственными следами богов.

— Отпусти ее, — решительно потребовал принц, пытаясь воззвать к самолюбию Кэлберта. — Давай решим дело между собой, как подобает мужчинам. Ты, я и наши мечи.

— Ха, а если я убью тебя, меня прикончат этот юнец и твоя сестрица? — не поддавшись на провокацию, оскалился пират. Изо всех сил он пытался найти выход из патовой ситуации, в которой Элия была единственным козырем, но, черт побери, мужчина не знал, как его использовать, да и мутило его при мысли о том, чтобы причинить храброй красавице вред.

— Мальчики, давайте пока возьмем тайм-аут, — внешне совершенно невозмутимо, будто и не у ее сонной артерии маячило лезвие, предложила богиня. — Подраться всегда успеете. Но не стоит ли для начала выяснить один 'незначительный' момент.

— Какой? — хрипло спросил Кэлберт, совершая первую ошибку всех террористов — идя на переговоры.

— Целесообразно нам сейчас цапаться между собой или лучше объединить усилия против той угрозы, с которой мы можем столкнуться здесь, — мягко пояснила принцесса, спокойно опираясь на спину капитана корсаров.

Пират ответил Элии недоверчивым хмыканьем, но в глазах лоулендцев зажегся огонек понимания. Сообща одолеть общего врага, а потом на славу пособачиться между собой было весьма распространенным в Мире Узла стилем жизни.

— Соглашайся, — почти ласково предложила принцесса Кэлберту, небрежно похлопав его по руке ладошкой. Неизвестно каким образом рука пленницы ухитрилась выскользнуть из захвата. Бархатный голос ласкал слух мужчины, заставляя искать в интонациях некий намек на обещание, — я ведь ясно чувствую, что ты не осмелишься поднять на меня меч.

Кэлберт почувствовал себя полным идиотом. (Забыл болван, что имеет дело не с томной домашней кошечкой, а с лоулендской принцессой, видел же ее в бою, надо было не церемониться, жестче захват проводить!) Пленница, будь на то ее воля, давно уже могла бы освободиться и проткнуть его грудь кинжалом, но не сделала этого из тех самых соображений, которые только что озвучилаЧетверо здоровых, пусть даже не доверяющих друг другу, бойцов против неизвестности лучше, чем трое или двое раненных. Вздохнув, (ох, драные демоны, от Элии так здорово пахло розами, персиками и еще чем-то неуловимо свежим), пират решил рискнуть. Нарочито небрежно, — пусть не думает, что произвела на него какое-то впечатление, — мужчина отпихнул богиню от себя и отрывисто бросил:

— Хорошо, тайм-аут. Где мы?

— В пустыне, а в которой из миллиона возможных, понятия не имею. Если кто знает, прошу, высказывайтесь, — пожала плечами Элия и, пока лоулендцы подбирали с песка оружие.

Женщина попробовала наколдовать стакан чего-нибудь освежающего и шляпку в придачу. Безрезультатно. Ни сила Звездного Тоннеля, ни энергия Источника Лоуленда, ни собственная активная магия, ни Закон Желания не явились на зов богини. На месте постоянного, издавна ставшего привычным присутствия силы ощущалась лишь пустота. Богиня погрузилась в размышления.

Ответом на предложение принцессы высказаться было лишь красноречивое молчание. Познаниями в географии пустынь ни брат, ни Элегор и уж тем более пират, не блистали. Но Богине Логики хватило этих минут, чтобы, опираясь на помощь своего уникального таланта, закончить процесс построения цепочки умозаключений и сделать единственно возможный, но отнюдь не утешительный вывод:

— Кое-что ясно, — со вздохом констатировала она.

— Что именно? — слаженным хором спросили ее недоверчивые спутники.

— Хотя бы то, почему мы подверглись процессу перемещения, — потерев подбородок, со вздохом пояснила принцесса, окинув пустыню тоскливым взглядом заблудившейся кошки.

— Ясно, какого, проклятые лоулендские колдуны! — первым высказал свою мысль пират, вновь в сердцах хватаясь за саблю, не столько с намерением ввязаться в драку, сколько используя ее в качестве спасательного круга для обретения уверенности.

— Угомонись-ка, дружок. В том, что случилось, виноваты мы все, кроме герцога, — Элия вновь запросто шлепнула Кэлберта по непоседливой руке, охладив пыл пирата. — Вот уж шутка Джокера, надо признать, я впервые сталкиваюсь с ситуацией, в которой Элегор является не виновником происходящего, а жертвой.

Три возмущенных вопля слились в один:

'Почему это все?' — недоверчивый Кэлберта.

'Почему это кроме герцога?' — негодующий Мелиора.

'Почему это кроме меня?' — обиженный 'невинного' герцога, отстраненного от организации авантюры.

— Могу объяснить, но потом не жалуйтесь, что я вам испортила и без того не радужное настроение, — фыркнула богиня, ненавидевшая жару, прямые солнечные лучи, и пока не видящая выхода из ужасной ситуации, в которую угодила.

— Так объясняй, хватит тянуть! — в сердцах рявкнул пират, раздосадованный бесцеремонным с ним обращением. Принцесса Лоуленда похоже ни в диад не ставила его репутацию и силу!

— А будешь хамить, вообще замолчу. Нечего на меня гавкать и за сабельку хвататься, ты не своим отребьем командуешь, — цыкнула на великого пирата Элия.

— Ведьма, — тихо и яростно прошипел Кэлберт, за что заработал неожиданно-солидарный взгляд Элегора и надменную фразу вставшего в позу Мелиора, прозвучавшую бы весьма величественно, кабы не ночной халат принца: 'Ты забываешься, пират, оскорбляя ее высочество!'

— От колдуна, кстати, слышу, — огрызнулась принцесса, не обращая внимания на попытки брата вступиться за ее честь. — Кто, по-твоему, зону безмагии наколдовал? Ты или чародеи твои! Вот и расплачиваемся теперь все! Проверь, коль мне не веришь, магия по-прежнему не действует! Никакая!

— Так сделай так, чтобы действовало, — чистосердечно возмутился пират, не понимая в чем проблема и чего вдруг распсиховалась женщина. Это же не она оказалась одна против троих. — Ты же Лоулендская богиня!

— Но не Творец всемогущий, я не всесильна, тем более теперь! — раздраженно рыкнула Элия, только что хвостом за неимением оного по бокам не хлестнула.

— Так объясняй, что случилось, леди Ведьма! — не выдержал Элегор, который все ответы на все интересующие вопросы желал получить немедленно и сразу, а уж поссориться можно и потом.

— Буря Между Мирами, малыш, — как-то резко успокоившись, устало пояснила принцесса. Она бросила плащ на песок к ногам и начала заплетать волосы в длинную косу. Для Богини Логики большинство ответов стало очевидно уже три минуты назад и они (ответы) ей чрезвычайно не понравились.

Юноша восторженно присвистнул. Об этом явлении он знал лишь по страшным легендам и, несмотря на все свое неуемное любопытство, хотел только повидать сие событие, а не поучаствовать в нем лично. Однако, пришлось.

— Но ведь в мирах все было спокойно, маги-предсказатели не прогнозировали вспышек на несколько ближайших лет, — задумчиво протянул Мелиор, скрестив руки на груди и заходив по песку, словно по кафедре философского университета.

— Твой амулет, брат. Помнишь, ты выдвигал гипотезу о его причастности к погодной магии. Ты оказался почти прав, это был стихийный амулет, управляемый владельцем через кровь-жертву, питающую дарконманты. Но на твою находку попала не одна капля крови носителя, связанного с амулетом, а дикая смесь кровей, — заплетя косу, богиня деловито развязала узел на рубашке и начала застегивать мелкие пуговички.

— Ну и что? Даже если и так, — взмахнув рукой, буркнул принц и, нахмурившись, словно стараясь что-то припомнить, почесал тонкую бровь. — Дремлющий амулет стихий, даже амулет Вселенских Ветров не может вызвать Бурю Между Мирами при резком пробуждении.

— Все так. Но ты не учитываешь того, что из любого правила имеются исключения, брат. Вспомни книгу 'Случайная магия' Трис Ликана Ноар главу 'Кровь. Дикая магия'. Как раз вчера мне довелось ее перечитать….

Элегор и Кэлберт с плохо скрываемым интересом слушали эту дискуссию. Юноша, наконец, вспомнил, где встречал раньше виденную вчера у Элии на столе книгу. В библиотеке отца. Но прочитать ее так и не смог. Слишком много иносказаний и заумных метафор употреблял автор, казалось, хитрая бестия нарочно пытается запутать все, что можно и нельзя. Пролистнув первые несколько страниц и окончательно заплутав в бесконечной цепи сравнений и многоэтажных высказываний, юный бог, никогда не отличавшийся чрезмерной усидчивостью, загнал массивное творение Трис Ликан Ноара на самую верхнюю полку и забыл о нем.

— Параграф об амулетах, брат, — воздела палец к безоблачному небу богиня, словно присоединилась к родственнику на кафедре невидимого прочим собеседникам лектория. — Цитирую, опустив излишние украшения: 'Порой случается всякое. С кровью не шутят. Думай о вещи. Особо бойся крапления влагою жизни средоточия силы стихий. Путь им на волю может открыть даже капля. Трижды смешается кровь из истока единого, и бурю унять не удастся!'.

— Я помню этот отрывок. Как он применим к нашему случаю? Что ты хочешь сказать? — в душу принца закралось смутное, но от того еще более неприятное подозрение, губы брезгливо искривились, глаза потемнели, брови почти сошлись на переносице. Еще немного, и на ровном лбу Мелиора пролегла бы поперечная морщина — семейный признак глубокого раздумья. Впрочем, принц вовремя спохватился и не испортил совершенного алебастра своего чела.

— Ты сам уже знаешь, милый, только очень не хочешь принять это знание, — коротко усмехнулась принцесса, но все-таки продолжила, обращаясь к Мелиору и пирату. — Впрочем, давай по порядку. Если желаешь, я приведу исчерпывающие доказательства. Вы не видели того, что видела я, слишком были увлечены попытками вонзить друг в друга клинки. Да, как, кстати, тебя зовут, — Элия прервала объяснение, мельком взглянув на брюнета. — Наши имена, насколько я поняла, тебе известны, так что официального приема-представления с музыкой и закусками устраивать не будем.

— Кэлберт, — нетерпеливо бросил пират, несколько неприятно пораженный тем, что его выдающуюся и широко известную в мире моряков личность до сих пор не узнали.

— А, великий корсар, гроза Океана Миров, чего и следовало ожидать, — слегка насмешливо констатировала богиня, более внимательно и с какой-то странной гордостью приглядевшись к мужчине. — У кого же еще хватило бы наглости взять на абордаж яхту Мелиора. Наслышаны. Все последние захватывающие сплетни Лоуленда только о тебе.

— Ух ты, здорово! — восторженно протянул Элегор, восхищающийся, как всякий истинный дебошир и возмутитель спокойствия, субъектом, производящим не меньший переполох, чем он сам.

— Так вот, — продолжила принцесса, между делом застегнув все пуговки на белой рубашке и свободно выпустив ее поверх кремовых брючек. — Когда ты, Мелиор, ранил Кэлберта, — женщина пальцем указала на засохший порез на виске пирата, — его кровь попала на даркомант амулета, и тот начал светиться. Потом пират полоснул тебя по груди, — кивок богини отметил красный шрам, пересекающий бледную кожу брата, — камень напитался кровью принца Лоуленда. А когда сабля пирата порвала цепочку, амулет полетел в мою сторону, я его схватила и порезала ладонь, — принцесса продемонстрировала бледно розовый след от давно зажившей царапины. — Вот тогда все и началось по-настоящему, как описано у Трис Ликана Ноар.

— Но если герцог не причем, то какого демона он оказался здесь вместе с нами? — подозрительно спросил принц, все еще не в силах смириться с мыслью, что невозможный Лиенский не виновник происходящего.

— Элегор всего лишь жертва пробудившейся магии, такова уж его божественная доля — влипать в приключения. Вихрь крови, вызвавший Бурю Между Мирами, увлек его только потому, что парень держал амулет, — Элия указала на руку Элегора, который все еще продолжал машинально сжимать намотанную на руку цепочку с проклятым предметом, на темном серебре и даркомантах которого ржавой коркой запеклась кровь богов.

Тут, наконец, до надменного Мелиора и изумленного Кэлберта дошел весь смысл речи принцессы. Сопоставив историю активизации амулета с цитатой из книги Трис Ликана Ноар, принц скривился так, будто какой-то садист-палач засунул ему в рот десяток кислейших лимонов, предварительно сняв кожуру.

— Дорогая! Неужели ты всерьез полагаешь, что этот грязный пират — наш родич? — брезгливо процедил Мелиор, столько надменного неприятия было в голосе бога, словно его заставляли породниться с навозным жуком.

— Для пирата он вполне даже чистый, а что касается цвета его кожи, так это не грязь, а сильный загар настоящего моряка, — задумчиво констатировала принцесса, не без удовольствия оглядывая ладную фигуру предмета обсуждения. И продолжила уже серьезно: — Как Богиня Логики я просчитала несколько сот предполагаемых вариантов развития событий и признала последний, озвученный здесь, самым вероятным. Если у тебя, дорогой, есть более разумная версия, я готова ее выслушать с превеликой охотой, — в интонациях принцессы послышалась сталь и легкая нотка оскорбленного достоинства, ведь Мелиор осмелился усомниться в ее божественном таланте.

— Грязный пират? От бледного червяка в халате слышу, — огрызнулся Кэлберт и, подумав, добавил не без издевки, пусть не поверив абсолютно словам богини, но желая побольнее уязвить принца, — братец.

— Не смей меня так называть! — взвился Мелиор.

— Как, бледным червяком? — ехидно осведомился пират, оскалив белоснежные зубы в волчьей усмешке.

— Я принц Лоуленда и не брат всяким ублюдкам. Мало ли, с какими шлюхами спал мой отец! — злобно ощерился принц, перейдя на прямые оскорбления, поскольку счел изысканное ехидство недостойным плебеев.

— Не брат? Значит, та шлюха, которая родила тебя, зачала не от него? — не остался в долгу Кэлберт, выгнув смоляную бровь в точности так, как это любил делать Лимбер, когда распекал сыновей, и сложил на груди руки до боли знакомым семейным жестом.

Элия, не выдержав, расхохоталась:

— Дорогой, ты только посмотри на его мимику, жесты, манеру отвечать издевкой на издевку, а эти брови вразлет, хищный нос, структурное лицо, — он явно нашей крови!

Это стало последней каплей в и без того не бездонной, почти переполненной проделками герцога чаше терпения надменного принца.

— Да как он смеет!…- взъярился бог. Почти утратив самообладание, мужчина обнажил шпагу, изготовившись кинуться в атаку.

— Тайм-аут окончен, братец? Продолжим? — Кэлберт радостно улыбнулся, обнажая саблю. Надо только проучить этого надменного хлыща, и он это сделает, а уж с Элией, она женщина разумная, и герцогом, парнишка забавный, можно будет договориться.

— Мелиор, прекрати сейчас же! — хлыстом ударил холодный голос принцессы, не дав начаться казалось уже неминуемой дуэли. По-прежнему бесясь от ярости, мужчина все-таки услышал Элию и нашел в себе силы остановиться.

— Ты обнаружил выход из пустыни, раз так легко решил распорядиться нашими ресурсами? — надменно вопросила принцесса. — Или непостижимым для меня способом обрел божественную силу и дар магии?

— Нет, — вынужден был признать принц, и гордо задранный кончик его шпаги разочарованно склонился к песку.

— Со здешней флорой и фауной я не знакома и не хочу проверять в одиночку, какие твари водятся в этом тихом на вид местечке. Я еще раз напоминаю, возможно, нам понадобится каждый, кто может держать в руках оружие.

Принц задумался, взвешивая свою жажду мести, меру нанесенных оскорблений и логику любимой сестры. Очень не хотелось в том признаваться, но богиня была кругом права.

— Ладно, пусть живет, — снисходительно разрешил Мелиор, размышляя над тем, каким образом ему приспособить ножны (хорошо еще он не выбросил их ни в пылу сражения на корабле, ни в Буре) к пояску от халата. То, что халат стал его единственным одеянием, бесило принца не меньше новообретенного родственника-пирата и компании радостного герцога, считающего все происходящее увеселительной прогулкой.

Пират рассмеялся и отвесил Мелиору издевательский, но при этом весьма изящный поклон.

— Впрочем, Кэлберт, тебя это тоже касается, — сурово добавила Элия. — Либо мы заключаем перемирие, и ты начинаешь сдерживать свое природное остроумие, чтобы не напрашиваться на драку с принцем Лоуленда, либо мы объединимся и убьем тебя прямо сейчас, без причудливых затей в виде благородных дуэлей. Брат ты нам или нет, но рисковать всякий раз, поворачиваясь к тебе спиной, не входит в мои планы.

Пират внимательно посмотрел на богиню и серьезно кивнул:

— Перемирие, сестра. Себе я верю, но могу ли и я верить тому, что ваши клинки, выждав подходящий момент, не вонзятся мне в спину?

— Я даю слово чести! — гордо вскинув голову, заявил Элегор, решительно вкладывая шпагу в ножны.

— Большинство богов никогда не клянутся попросту, ибо слишком любят Силы играть с нашими обещаниями, — задумчиво, словно не слыша этих возвышенных слов, констатировала Элия, глядя куда-то в бесконечность горизонта, порывистый герцог смущенно дернул носом. — Но заключенное сейчас устное соглашение означает, что пока наша компания не выбралась из этой пустыни, мы не покусимся на твою жизнь и здоровье, если не возникнет угрозы для наших, соответственно соблюдения тех же условий мы будем ждать от тебя. Это устраивает знаменитого корсара, Кэлберт?

— Да, — резко мотнул головой мужчина.

— Значит, вопросы взаимной безопасности улажены, — усмехнулась Элия, закрывая тему. — И стоит подумать о том, как выбраться из этой жаркой в прямом смысле слова передряги.

— А мы не можем просто выйти из зоны безмагии, чтобы вновь обрести свои силы? — снова встрял в разговор на удивление долго молчавший, видно растрогавшийся проникновенной встречей родственников, Элегор, причем встрял с весьма логичными вопросами. — И вообще, как в этих условиях сработал амулет?

— Скорее всего, найденный нами амулет с даркомантами крови частично находился в своем собственном измерении, это и затрудняло Мелиору исследование свойств находки. Для сплавов ландрина, кстати, характерно рассеивание магии между измерениями. Поэтому амулет и не затронуло непосредственное воздействие чар, применимых пиратами, — начала рассуждать Элия, логичность принцессы нисколько не пострадала от перемещения в чуждую среду. — Кстати, что вы использовали? — богиня бросила вопрос Кэлберту так безапелляционно, что он машинально дал ответ:

— Проклятье Трагрангов, — и только потом спохватился о своем намерении блюсти тайну.

— Они еще сохранились? — в Мелиоре пробудился инстинкт коллекционера, коей не в силах был убить ни жар солнца, ни раскаленный песок под босыми ногами, ни прочие, куда более досадные помехи, вроде неподходящих спутников. Об антикварных редкостях принц был готов разговаривать хоть с самим Повелителем Межуровнья, если был бы уверен в наличии у того ценной информации.

— Да, русалки берегут наследие прошлых войн, — кивнул Кэлберт, не вдаваясь в подробности того, каким образом ему удалось заполучить историческую реликвию амфибий.

— Но как видно не настолько бережно, раз такое сокровище попало в руки пирата, — хмыкнул Мелиор, но под сердитым взглядом сестры не стал развивать свою мысль дальше, однако мельком отметил необходимость запустить в определенных кругах информацию о своей готовности приобрести столь уникальную вещицу. Как знать, если это удалось пирату, не повезет ли и принцу?

— А что такое 'Проклятье Трагрангов'? — пиная песок босой пяткой, полюбопытствовал Элегор, с досадой сознавая, что он оказался единственным не сведущим в столь элементарных вещах невеждой.

— Амулет, блокирующий действие любой магии, — коротенько, не дав Мелиору удариться в поучительную лекцию, пояснила принцесса. — Трагранги были расой великих магов-амфибий, с которой русалки вели кровопролитные войны за право господства в Океане Миров. Историки считают, что именно амулеты 'Проклятье Трагрангов' помогли им в конечном итоге одержать победу.

— Я никогда не слышал о трагрангах, — задумчиво почесал скулу Элегор.

— Это потому, что русалки выиграли, — жестко пояснил Кэлберт, задетый за живое интересующей его темой. — От проигравших, как правило, остается лишь воспоминание, а со временем стирается и оно. Впрочем, если судить об этих тварях по легендам русалок, мы ничего не потеряли.

— Да уж, — согласилась принцесса. — Эти легенды скорее проходят по разделу истории ужасов. Надеюсь, наше приключение не попадет в такие анналы. Словом, амулет смог функционировать в поле 'Проклятье Трагрангов', создавшем зону безмагии из-за того, что часть его силы обреталась в ином метафизическом измерении. Каким-то образом энергия заклинания Кэлберта переплелась с энергией амулета Мелиора, пробужденного тройным кроплением. Возникшая Буря Между Мирами не уничтожила действия 'Проклятья Трагрангов', напротив, зона безмагии получила крепкую привязку к самому амулету и помеченным им носителям, то есть к нам.

— Следовательно, покинуть зону безмагии мы не можем, ибо отныне сами являемся ее центром, — закончил за сестру Мелиор.

— А если выбросим амулет? — уточнил Кэлберт.

— Какой радиус действия у 'Проклятья Трагрангов'? — ответила вопросом на вопрос Элия.

— Четыре мили, — отчеканил мужчина, принц с видом знатока подтвердил истинность слов Кэлберта коротким кивком учителя, поощряющего старания ученика.

— Что ж, не веришь моим выводам, можешь отбежать на это расстояние и попробовать сплести чары. Если получиться, я съем халат Мелиора, — хмыкнула богиня.

— Дело не в недоверии к словам Богини Логики, но иногда и самый разумный из путей оказывается неверен, а выигрывают безумцы, поставившие на невозможное. Надо попробовать все, — решил пират, Элегор подтвердил свое согласие с выводами Кэлберта энергичным кивком.

— Ну-ну, — скептически скривил губы Мелиор, но препятствовать пирату не стал, хитроумный бог предпочитал не мешать тем, кто желал поработать за него над проверкой пусть даже заведомо ложных версий, ибо как всякий интриган полагал, что проверенный отрицательный результат лучше непроверенного.

Лихо сбросив плащ и рубашку на песок у ног Элии к ее плащу, подвернув штаны до колен, Кэлберт легко побежал к белесому диску солнца. Песок словно стлался под сильными мускулистыми ногами мужчины, перекатывались мышцы спины, легонько ударял между лопатками черный хвост волос, перевязанных изумрудной лентой…

— Позер, — не без ревности фыркнул принц, оценив выдающиеся физические данные пирата.

— Да, сложен очень недурно, — согласилась Элия, поджигая своими небрежно брошенными словами искры ревности в глазах брата.

В несколько минут преодолев расстояние, значительно превышающее намеченное, Кэлберт встал на вершине небольшого бархана, выставив перед собой руки так, будто пытался ощутить нечто невидимое между ладоней и замер. Мужчина провел на отдалении от основного десанта пустыни не более десяти секунд и понесся обратно.

По возвращении широко ухмыляющийся и ничуть не запыхавшийся пират подобрал с песка свои вещи и, вытряхивая из них песок, оптимистично заявил принцессе:

— Ну, по крайней мере, одна радостная весть есть: вашему высочеству не придется давиться грязным халатом своего брата.

— Мой халат чистый! — возмущенно зашипел принц, но внимание сестры уже было привлечено к вопросу герцога.

— А не могло случиться так, что использовать магию нам мешает не амулет, а та самая Буря? — уточнил Элегор, блеснув глазами. — Может быть, она еще кружит поблизости, а когда все уляжется, к нам вернутся наши силы?

Мелиор взглянул на Лиенского с интересом истинного этнографа, обнаружившего в джунглях Амазонки пигмея, самостоятельно доказавшего теорему Пифагора, и даже снизошел до ответа:

— Нет. Буря Между Мирами препятствует лишь сознательному перемещению по измерениям. Способность к колдовству существами, попавшими в эпицентр волшебного шторма, как правило, не утрачивается, тем более четырьмя богами одновременно.

— Да, брат прав, — кивнула богиня. — Колдовать в Буре можно, хотя никогда нельзя поручиться за результат заклинания.

— Это как? — переспросил Элегор, упреждая вопрос Кэлберта, и пират порадовался, что может сохранить лицо сведущего в магии бога, пока любопытный герцог будет заваливать Элию вопросами.

— К примеру, заклятье вызова дракона с равной вероятностью материализует бокал драконьего коктейля из соседнего бара, статую, книгу по нужной тематике, превратит в огнедышащее чудовище самого мага или перебросит его в изменение к этим забавным созданиям, — улыбнулась принцесса. — Все зависит от глубинных ассоциаций подсознания, которые вытаскивает на свет буря. С вашим живым воображением, герцог, я бы не решилась испытывать удачу.

— Значит, мы привязаны к зоне безмагии. Ну и что теперь делать? — заинтересованно спросил Элегор. Его настроение зашкаливало за отметку сверх отлично. О таком приключении можно было только мечтать. Ох, не зря он увязался за Элией 'просто отдыхать' на яхте!

— Надо подумать, малыш, — прикусила губку богиня. — Колдовать мы не можем, соответственно лишены возможности телепортироваться и свободно перемещаться по мирам. Возможно, Буря и утихнет со временем, бесконечным этот процесс быть не может по определению. Но пока амулет пребывает в активном состоянии, а он будет работать, доколе наша кровь на нем поддерживает чары, мы остаемся бессильны и привязаны к этому очаровательному местечку. Впрочем, могло быть и хуже.

— Да-а-а? — несказанно удивился странным выводам Элии принц, выгнув обе брови сразу.

— Могли приземлиться в кратер вулкана или, скажем, в глубины Океана Миров. В таких условиях, без магии, при одной природной силе бога, не дающей мгновенной трансформации, пожалуй, не выжили бы, — как обычно логично объяснила брату богиня.

— А кровь стереть или смыть нельзя? — внес деловое предложение Кэлберт, не обращая никакого внимания на мимические игры свежеиспеченного брата.

Вместо ответа герцог поскреб пальцем поверхность, поплевал на нее и попробовал поскрести снова. Потом Элегор присел, сгреб щедрую горсть прокаленного песка и, воспользовавшись тканью штанины, некоторое время ожесточенно драил амулет, словно бойкий турист закопченную кастрюльку на привале. Все без толку! Кровь, намертво прикипевшая к металлу и редчайшим даркомантам, ни в какую не желала счищаться.

— Значит, освободить амулет от крови мы тоже не можем, — подытожила принцесса, не ожидавшая сверхъестественных результатов по части чистки даже от ретивого Элегора. Вот если б его попросили изничтожить амулет, тогда, конечно, другое дело, в искусстве разрушения, а этот процесс герцог возвел в ранг искусства, он почти не знал себе равных.

— Что остается? — вопросил Кэлберт, ожидая очередного разумного суждения от Элии. Пират все еще не просек истинной степени кризисности ситуации, да и как он бы смог ее определить, если Элегор откровенно радовался, богиня с виду была абсолютно спокойна, а ее надменного братца если и бесило что-то, так это только сам факт существования пирата. И Кэлберт, не привыкший к манере лоулендцев сохранять хорошую мину при самой скверной игре, невольно поверил, что принцесса вот-вот предложит какой-нибудь рациональный, пусть и не легкий выход.

— Можем отправиться на поиски стационарных телепортационных врат, Дороги Между Мирами или местного населения, — начала перечислять Элия. — Вдруг удастся обнаружить не только мелких ящериц в кактусах, но и племя каких-нибудь колдунов, худо-бедно способных связаться с существами из других измерений и вызвать к нам помощь. А если ничего не найдем, так и будем сидеть жариться на песочке, пока кто-нибудь из родственников или приятелей, соскучившись, не надумает нас поискать.

— А если здесь другое течение времени? — нарочито спокойные слова Мелиора скрывали сильное, почти на грани истерии напряжение. В одном халате, посреди пустыни, без магии, зато с настырным мальчишкой, врагом и сестрой, чья безопасность была для него дороже жизни — это сводило бога с ума.

— Ты прав, дорогой, — задумчиво подытожила принцесса. — На все власть Сил Времени, с этим не поспоришь. Худшее из допущений, что нас не хватятся века по здешнему счету.

Кэлберт выдохнул сквозь зубы, представив столь радужное будущее.

— Ничего, как-нибудь выкарабкаемся, — герцог всегда был неисправимым оптимистом. Его совершенно не обеспокоили нарисованные принцессой безрадостные перспективы. Хитрая ведьма Элия все равно что-то придумает и выберется из передряги, да и всех остальных вытащит заодно, как вытаскивала не раз самого Элегора из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Впрочем, таковых, по мнению Лиенского, вообще не существовало, а уж к тому, что у принцессы все пути просчитаны наперед, юноша и вовсе привык.

— Выберемся, спору нет, — кивнула богиня. — Вопрос только во времени, но боги имеют роскошь ждать. От жажды и голода мы не умрем. Даже если не сможем раздобыть ничего съедобного, тела самостоятельно перестроятся на питание чистой энергией, преобразуя ее в необходимые для жизни вещества и влагу. Уж этой-то способности у нас не отнять.

— Выход есть всегда, — уверенно подтвердил Кэлберт.

— Знать бы еще, в какой он стороне и как выглядит, — не без иронии уточнил условия освобождения принц.

— Будем искать, — спокойно констатировала богиня. — Не сидеть же на месте, ожидая явления Двунадесяти и Одной в полном составе или самого Творца. Пойдем куда-нибудь! Есть возражения или новые идеи?

Боги покачали головами, только Элегор задорно спросил:

— А в каком направлении находится твое 'куда-нибудь?'

— За неимением магического компаса предлагаю положиться на волю Сил Случая, — Элия вытащила из ножен кинжал, высоко подкинула его в воздух, пустив в горизонтальный закрут. Клинок упал острием на запад.

— Ясно, — хмыкнул Кэлберт, споро увязывая свои шмотки в некое подобие вещевого мешка, сооруженного из плаща.

Мелиор и Элегор тоже начали собираться в путь, каждый на свой манер. Элия откромсала снизу длинной рубашки полоску белого шелка, чтобы покрыть голову вместо косынки, защищавшей волосы и часть лица от вездесущего песка, а глаза от яркого солнца. Тонкий, но легкий плащ из эльфийского шелка принцесса скрутила в жгут и повязала вокруг талии, приспособив к нему и ножны с оружием. Приготовления к неизбежному путешествию не заняли у богов много времени. Впрочем, как полагала принцесса, этого товара у них нынче было в избытке.