ГЛАВА 14

Ядовитое облако быстро покрывало горизонт. Маршал Перикле догадался, чем чревато попадание его самолета в ядовитые объятья. Однако, как избежать неумолимо надвигающейся тучи? Он бросил взгляд на поверхность планеты: маршал Зимбер, похоже, пытался залезть в танк.

Тем лучше. Рожденный ползать летать не может. Сделав круг над высоким, утыканным шипами шпилем (вверху его венчала голова разъяренного саблезубого тигра) Перикле развернул истребитель и завис над зеркальным куполом. Лежащее под ним здание отливало драгоценным блеском. Глядя в его освещенные тремя солнцами грани, маршал задумался. Лететь вперед — быстрая гибель, но оставаться на месте — тоже смерть, только чуть позже. Вывод? Инстинкт подсказывает повернуть назад, лететь прочь от ядовитого облака. Но гордость и долг требуют развернуть машину и мчаться вперед, встретить человека-врага лицом к лицу.

— Истребитель герметичен, газы нескоро до меня доберутся. Поэтому я пойду на прорыв, — произнес Петрике.

Развернув истребитель, он понесся в самое сердце отравленного тайфуна. Под брюхом продолжала вращаться карусель. Отдельные здания кружились по инерции, хотя плазма и перестала в них поступать. Лежащий впереди, за ядовитой стеной, пейзаж напоминал кладбище. Неисчислимое количество трупов валялось на улицах и даже на крышах домов. Многие эролоки и фланеры разбивались, взору предстало развороченное опаленное мясо, тонкие скелеты несчастных "кленовых".

Маршал Максим Трошев тем временем с ледяным спокойствием наблюдал, как газы истребляют целые сектора вражеского мегаполиса. Он и другие командиры находились в звездолете, который летел над поверхностью планеты, едва не касаясь анти-поля. При первоначальной волне излучение, обесточивающее плазму, поднялось весьма высоко. Потом настройщики прижали воздействие поближе к границе между атмосферой и стратосферой. Но благодаря тому, что поле поднялось в несколько диаметров огромной, в пять раз больше Земли планеты, многие звездолеты потеряли управление и оказались придавленными, смяв и разрушив многочисленные здания. Подобно тысяче вулканов горели пожары, пламя порой достигало высоты в несколько сот метров и рыжим языком лизало токсичное желто-зеленое небо. Как и предполагалась, многочисленные войска дагов были абсолютно не готовы к газовой атаке, они гибли миллионами. Вслед за газовым торнадо летели специальные самолеты противохимической защиты. Они добивали то, что не успела уничтожить отрава. Битва продолжалась с нечеловеческим упорством. Чтобы снизить жертвы, маршал предложил:

— Давай приостановим атаку и предложим им сдаться.

Олег Гульба покрутил пальцем ус.

— А как мы передадим сообщение? Связь же не работает.

Максим Трошев неуверенно произнес:

— Может, листовки разбросаем. А то непорядок — столько разумных существ бесполезно гибнет.

— Листовки, пропечатанные на пластике. А что, это идея. — Вставил маршал Кобра.

— Ну, давайте попробуем… гуманисты. Только поздно вы спохватилась, большая часть столицы уже накрыта газовым облаком, через двадцать четыре часа газы распадутся, но к этому времени вы уничтожите все население двухсот пятидесятимиллиардного города.

Максим прижал руки к вискам.

— Что мы натворили, мы уже не люди, а чудовища! Большая часть населения столицы — женщины и дети, а мы поступили, как последние варвары.

Лицо Максима побледнело, по впалым щекам потекли слезы.

— Ну, ну. — Олег Гульба похлопал его плечу. — Не раскисай. Ладно, открою тебе тайну. Газ, который мы применили, не ядовитый, а парализующий. У нас тоже есть ученые гуманисты, они разработали новый вид бинарного оружия. Он действует несколько суток, а потом живые организмы вновь начинают функционировать. Причем состав безвреден даже для детей.

Максим сразу оживился.

— Я не знал этого.

— Я нарочно скрыл это от вас. Чтобы посмотреть, какова у тебя сила духа. Честно говоря, для командира, а уж тем более, вселенского диктатора ты слишком мягкотелый. Настоящий правитель не должен ведать жалости.

— Я входил в избранную тысячу и знаю, что подлинный вождь должен иметь сбалансированный характер. Быть в меру милосердным и жестоким.

Гульба прервал:

— В первую очередь он должен быть прагматиком. А что мы будем делать с миллиардами пленных? Допустим, прокормить мы их еще сможем, благо в этом городе громадные запасы продовольствия. А кто их будет охранять? Для нас гораздо удобнее убить их. А так, из-за твоего гуманизма, мы вешаем себе на шею гирю.

— А быть палачами лучше?!

— Почему так мрачно рисуете перспективы? — Вступил в разговор представитель цивилизации Гапи. — Ведь захваченную территорию и проживающий на ней народ можно использовать в своих целях. В частности, заставив работать на себя. Это ведь гораздо лучше, чем просто убить. Здесь немало военных заводов, вот пускай они, и производят товары и продукцию для нас. Рабочая сила сохранена в полном объеме. Она как кровь накачает трофейную промышленность.

— Что ж. Именно поэтому я велел применить парализующий газ. В противном случае, гуманизм меня бы не остановил. Но все-таки слишком большая столица, один гарнизон поглотит львиную долю наших войск.

— Примем как данность — война без жертв не обходится. Так говорили Алмазов и Сталин. — С пафосом произнес Максим.

— Так ведь нам еще придется отражать попытку возращения утраченных земель. Думаете, даги нам вот так все простят и забудут?

— В словах Гульбы есть рациональное зерно. Но мы готовы к вторжению.

Тройка командующих пожала друг другу руки.

Маршал Петрике не знал о том, что газ был усыпляющий и, видя беспорядочно разбросанные тела, в том числе и детей, он пылал страшным гневом. Вот впереди, из-за облаков, он увидел оборудованные противохимической защитой российские самолеты. Они казались большими и уродливыми, отливая свинцом на солнцах. Где-то позади висели на тонких нитях извилистые небоскребы. Несколько зданий уже пылали, заволакивая небеса сизым дымом.

— Земляне терзают наше небо.

Совершив кульбит, Петрике нажал на гашетки. Крупнокалиберные пули ударили по броне, срикошетив. А вот современные самонаводящиеся ракеты, невесть для чего нацепленные на древний истребитель, имели встроенные плазмо-компы и не могли сработать. Маршал Петрике заскрежетал зубами от бессилия. В ярости он врубил предельную сверхзвуковую скорость.

— Уж лучше погибнуть в бою, чем от газа.

Голова у маршала болела. Видимо, часть отравы просочилась сквозь стекло. По нему открыли огонь, стреляли из авиационных пушек. Петрике понял, что жить ему в любом случае осталось недолго. Совершив мертвую петлю, он со всего размаха протаранил вражеский авиалайнер. Мощный взрыв прервал все мысленные потоки, Петрике перешел в другое состояние материи. Однако, и российский лайнер был подбит. Его закружило, и самолет взорвался. Что ж, война есть. То была единственная потеря при завоевании целой планеты. Если не считать утраты, что были понесены при установке анти-поля. В целом же для такой операции жертв было немного.

Теперь столица галактики под российским сапогом. Одна из крупнейших побед за последнюю сотню лет. Военная кампания практически выиграна — в этой галактике остался лишь один более-менее существенный опорный пункт противника — система Касиопана. Операцию по разгрому этого конгломерата провели по всем правилам военного искусства. Вновь было задействовано анти-поле, и вновь за этим последовал убийственный удар и массовое нападение российских звездолетов. Надо сказать, значительная часть обороняющихся была деморализована предыдущими российскими победами, и без боя сдалась в плен. И на сей раз обошлось без существенных потерь. После таких успехов не грех и расслабиться.

Максим Трошев, Олег Гульба, Филини и Кобра решили собраться вместе в самом шикарном здании столицы — с традиционной русской бутылкой отметить праздник — успешное завершение операции "Стальной молот". Здание было сооружено в виде трех покоящихся друг на друге кристаллов с дюжиной тонких ручек, исходящих из каждой грани и указывающих во все стороны света. Третий верхний кристалл венчала статуя первого всепланетного императора Тогарама. Из растопыренной пятерни вождя дагов били подсвеченные фонтаны, а изо рта вырывалось вечное пламя.

— Несколько вычурно, но красиво. — Оценил сооружение Максим.

Они разместились на самом верху, в голове императора. Под прозрачным полом клокотал янтарный огонь, а панорамный экран давал обзор на все 360 градусов.

— Дюже гарно. — Подтвердил Гульба. — Дешево и сердито. Наливай.

В прозрачные, из горного хрусталя, бокалы полилось вино местного разлива — хмельное и терпкое. Первые кубки были наполнены желто-золотистой с пузырьками жидкостью.

— Так выпьем же за то, чтобы следующий праздник мы встречали в столице дагов.

Тост был встречен дружным одобрением, все хотели скорейшего окончания войны.

Максим взял слово.

— Я предлагаю следующий тост за то, чтобы еще через раз мы опорожнили кубки в столице конфедерации ГиперНью-Йорк. Выпьем за победный конец войны!

— И это тоже верно. — Добавил генерал галактики Гульба.

Немного согрев желудки, (причем маршал Кобра лишь пригубил спиртной напиток) командиры запели.

России свет священный лучезарный

Вселенной пролагает млечный путь!

В сраженьях и боях народ наш славный

Ни кто не сможет Русь с пути свернуть!

Пускай на кванты рвутся звездолеты

Галактики охвачены, горят лихим огнем!

Но в мирозданье лучшие российские пилоты

Врага мы на фотоны и на кварки разобьем!

Солдат покончит с сбродом вероломным

Ведь битва не устав, спеша прочесть

И станет космос всех систем свободным

Отчизна наша: доблесть, мудрость, честь!

Военные произносили тосты и вливали в себя дорогое вино. Атмосфера стояла самая непринужденная, и разговор как всегда скатился к политике. Начал Олег Гульба.

— Нынешний председатель Владимир Добровольский неплох. Умен и тверд характером, с железным здоровьем, но править ему осталось недолго. Через пару месяцев на престол взойдет новый молодой правитель. И после этого у нас могут возникнуть проблемы.

— А какие, собственно говоря? — Встрял Максим и изобразил удивление. Он был здесь самым старшим по должности и по званию. — Новый преемник будет самым лучшим и способным россиянином. Его назначение ни в коей мере не скажется на успехах наших войск. Скажу более: недаром в нашей конституции предусмотрена ротация. Это позволит обновить команду и избежать застоя.

Гульба покачал головой.

— Отчасти это верно. Но какой ценой? Ведь может нарушиться стабильность в стране. Сейчас наступает пора, когда, возможно, вот-вот грядет коренной перелом в войне.

Максим на мгновение задумался. Слова Олега были в целом рациональны. В разговор, пользуясь минутной заминкой, вступил Филини.

— Кто входит избранную тысячу с младенчества, проходит сложный путь подготовки к власти. А за год его или их все-таки остается несколько человек. Их вводят в курс дела. И поверь: ни разу, более чем за тысячелетнюю историю, в системе не было срывов. Надеюсь, не будет и теперь.

Генерал галактики вздохнул.

— Хотелось бы в это верить, но мудрость подсказывает: готовься к худшему, надеясь на лучшее. Пока же давайте выпьем.

— За что? — Спросил веселым тоном Максим. Он наполнил бокалы. Вино было чернильно-синим.

— Чтобы я тебя в гробу видел. — Серьезно произнес Олег.

— Хороший тост. В гробу меня видеть.

Маршал отнюдь не выглядел сердитым, вино расслабляло.

Гульба, улыбаясь, продолжил:

— В гробу, который будет сделан из того дуба, который ты посадишь в столице дагов. После победы. А когда пройдет двести лет, его спилят и смастерят тебе гроб…

— Все равно твой тост эгоистичен. Ты хочешь, чтобы я умер раньше тебя. — Перебил Максим.

— Я еще не закончил. — Зубоскаля, продолжил Гульба. — …В который ты ляжешь живым и здоровым, и гроб треснет, когда ты расправишь плечи.

Плечи у маршала и впрямь были внушительные.

— Вот это уже лучше. А то закопать меня собирался.

Маршал Кобра пил очень аккуратно, видимо, опасаясь захмелеть. Он произнес с грустным видом:

— А я бы выпил за то, чтобы в грядущий эдем каждый из нас вступил с чистой совестью, и мы вечно вкушали заслуженное блаженство.

Олег Гульба озорно подмигнул.

— А мы счастливее, чем жители безгрешных вселенных. Те не могут понять суть блаженства, так как никогда не знали страдания. Только тот, кто познал боль, может понять вечное счастье.

— Может быть, — сказал маршал Кобра. — Но мое сердце обливается кровью, когда я причиняю кому-нибудь мучение.

Олег подпустил шпильку:

— С твоим гуманизмом надо не воевать, а читать проповеди в воскресной школе.

— Не исключен и такой вариант! Но война для меня стала основной профессией, моим долгом, моей честью. И я никогда не предам того, кто доверил мне трудную миссию защищать свою расу и ее союзников. — Кобра кивнул своим собутыльникам.

— Если ты наш, то и пей по-нашему. А то можно подумать, что тебя хотят отравить. — Строго промолвил Гульба.

Командиры залпом выпили пенистую жидкость. В головах зашумело. Особенно сильно окосел непривычный к спиртному "одуванчик". Его шатало, и он уже с трудом ворочал языком. Зато разговор стал откровеннее.

— Жаль, что наш Господь слишком добр. Он не создал Ада. Благодаря этому нет страха, а это нехорошо. Надо, чтобы грешники и преступники боялись совершать зло. Убийцы, насильники, воры должны получать кару на небесах. Я вот изучал ваши религии. Особенно Ислам и Христианство, вот там есть понятие преисподней. Там грешники испытывают подлинный ужас. В Исламе все жестко и четко, а вот сути Христианства я так и не понял. Меня запутала троица. Что это такое, может, вы скажете?

Олег Гульба показал крупный кулак.

— Я атеист и в теологии не силен, но полагаю — это как кулак. Пальцев пять, а кулак один. Вот и тут примерно так. Всевышний един, но из трех частей. О, еще можно аналогию с трехступенчатой ракетой провести.

— С ракетой. Ну, это понятно. Ты очень логично и доходчиво излагаешь — мудрый, видать, человек.

— Это не я сам, мне священник объяснял. Но сейчас верующих мало осталось, и какой он мне только чуши не наговорил, лишь бы я принял крещение. Если честно, Православие давно устарело. Необходимо срочно придумать новую религию, иначе все население безбожниками станет.

— А что, у вас много атеистов? — В голосе Кобры послышалось удивление.

— Да, много — процентов девяносто пять неверующих. Так получилось, что старые религии умирают, а новых альтернатив не появилось. Правда, расцвел дзен-буддизм, но это скорее философия, чем религия. И в условиях войны он у нас более… милитаризированный. Суть нового истолкования учения Буды в том, что убийства на поле брани не ухудшают карму, а, наоборот, делают укрепляют. Есть еще сложное учение о суб-ноосфере, куда записываются все ратные подвиги. Чем больше у тебя ратных подвигов, тем лучше у тебя карма или суб-ноосфера. Честно говоря, учение о бессмертии души полезно, солдаты не так боятся смерти и, отчасти, мы поощряем оккультные увлечения, распространенные в среде солдат. Да ты сам посуди: каково умирать, если впереди тебя ждет лишь черная бездна? Небытие ужасно, многие даже готовы жить в Аду, лишь бы не исчезнуть навсегда. Как пелось в древнем шлягере…

Олег завыл, перевирая мотив:

Я вас прошу, не смейтесь над беднягой,

Я вам согласен целый век служить.

Последним нищим, крысою, собакой,

Блохой согласен, лишь бы только жить.

— Вот видишь. Атеизм — это тупик. — Маршал Кобра пошатнулся и схватился пальцами за стол. — Отрицая единого Всевышнего Бога, вы, люди, лишили себя бессмертия. Ваша жизнь бессмысленна. Зачем жить, если завтра ты исчезнешь навсегда?

— А наши дети и внуки? — Вступил в разговор Максим. — Ради их счастья следует жить. Кроме того, мы верим, что со временем наука разовьется до такой степени, что можно будет и мертвых воскрешать.

Маршал Кобра вылупил глаза.

— Каким образом вы сумеете это сделать?

— С помощью машины времени, например. Я читал про такую идею. — Заметил Олег Гульба. Его взгляд оживился. — Делается это очень просто. Летят в прошлое два индивида, снимают пробы с тела великого человека. Потом его забирают, а на его место сажают искусно сделанный биомакет. Там, в будущем, индивида лечат, омолаживают, и дают пояс бессмертия, который перенесет тебя в прошлое даже при насильственной смерти. То есть в тебя, допустим, стреляют, а ты сместил поврежденное тело в прошлое, и оно вновь стало целым. Таким образом, происходит чудо — ход истории не меняется и люди, в первую очередь выдающиеся, станут жить вечно. Таким образом, можно воскресить все человечество. Естественно, асоциалам продлять жить не надо.

Максим покраснел, затем побледнел.

— Гениально. И где ты такое вычитал?

— Современная фантастика. Там, кстати, полный научный расклад дается, что, где и как надо делать, чтобы достичь бессмертия. Не то, что в прошлом сочиняли всякую ересь. Есть там и другие варианты воскрешения, но они не столь надежны, как этот. Так что рано, Гапи, вы хороните атеистов. Даже если Богов и бессмертной души не существует, мы все равно найдем лазейки, чтобы воскресить павших воинов и внушить им веру сражаться до конца. Мы, русские, великая нация и должны понимать, что никто нас не спасет — ни Бог, ни Царь, ни старшие братья по разуму. Только мы сами, своими усилиями, сможем отстоять нашу землю и стать величайшей расой во вселенной.

— Да будет так! — Сказал Максим. И добавил: — Порой мне кажется, что Бог все-таки есть, и он избрал именно Россию своей любимой дочерью.

Гульба буркнул одобрительно:

— Но не молитвы, посты и обряды даруют нам победу. А боевой дух, сверхсовременное оружие, вера в Россию и любовь к Родине.

— Согласен. Так выпьем за то, чтобы дух наш был тверже гравиотитана, а ум острее лазерного луча.

— Хорошо сказал.

Четверка выпила. Выпитое вино так и било в голову.

— Кажется, у меня в животе пробудился вулкан. Адское пламя сжигает меня.

После очередной дозы маршала Кобру зашатало, он попытался ухватиться за край стола, но его перевернула хмельная волна, и гапиец безвольно растянулся в кресле.

— О, это нокаут! — С изумлением заметил генерал Гульба. — А что говорит народная мудрость? Закусывать надо.

— Вот именно, что это мы пьем без закуски, как нищие. Внесите.

Максим хлопнул в ладоши. Роботов-официантов за этим столом не было. Прислуживали адъютант-офицеры — мужчины и женщины. Все высокие, белокурые, богатырского телосложения. У девушек высокая грудь и широкие бедра. Одеты в военную форму, только на девушках, чтобы подчеркнуть красоту, надели темно-фиолетовые мини-юбки. На трофейных, из платины и серебра, подносах они внесли блюда богатой местной кухни. Обычай требовал от победителей вкусить еду порабощенного народа.

Чего здесь только не было: и бронированные четырехглазые свиньи, и шестирукий заяц в синих колючках на спине, и небольшой медведь с такими же колючками, только закрученными в спираль. Были тут блюда и поэкзотичнее — например, трехполая мурена с зеркальным панцирем в крапинку и фиолетовая лиса с алмазными зубами и позолоченными внутренностями, вымоченная в шоколадном и миндальном соусах.

Молодые командиры Максим и Филини удивленными глазами пожирали все эти блюда, а опытный Гульба был хладнокровен. А вот на представителя расы Гапи еда оказала гальваническое воздействие. Подобно своему грозному тезке, Кобра удавом набросился на "паек".

— Ну, ты даешь! Смотри — поднос проглотишь. — Ухмыляясь, сказал Олег.

Подвыпивший гапиец отмахнулся. Его интересовала только еда. Он набивал свой живот с жадностью пылесоса.

Максим, наоборот, ел не спеша, стремясь прочувствовать вкус блюд. Гарнир, надо сказать, тоже был отменный: всевозможные овощи и фрукты, которых Максим прежде не видел. Были тут ломтики исполинского манго, покрытые зеленым медом, собранным гигантскими пчелами. Особенно понравились Максиму устрицы. Раковина была сделана из мини-радиоактивного, абсолютно безвредного, но зато яркого элемента Текирама.

Даже неизвестно, что интереснее — выковыривать камушки или пожирать устрицы.

Отдав должное свинине с ее необычным, но приятным, слегка горьковатым вкусом, Максим вкусил устриц. Они были нежные, горячие и слегка сладковатые. В целом, кухня дагов была великолепной. Хотя сами даги и были похожи на кленовые листья, и мозги у них были в животе, по своей структуре они являлись белковыми теплокровными существами. Вот только кровь у них имела не железную, а медно-платиновую основу. Надо сказать, трупы дагов стоили немалых денег. На черном рынке пираты продавали их прочную, упругую, гладкую кожу. Естественно, подобная торговля преследовалась властями — нельзя позволять надругаться над останками разумных существ.

Олег Гульба кушал аккуратно, стараясь попробовать то, чего ему не приходилось, есть раньше. Ему понравился медведь, — не очень большой, но питательный зверь с крайне необычным мясом. Во-первых, оно было сиреневым, во-вторых — сочным, как ананас. Вместе с тем все блюда были абсолютно безопасны для человеческого организма — контрразведка работала, не покладая рук.

Тем временем маршал Кобра сильно раздулся. Тонкий стебель стал заметно увеличился в размере.

Глядя на него, подвыпивший Олег Гульба, не удержался от шутки.

— Да ты беременный! Товарищи, расступитесь, кажется, Кобра рожать собирается.

С трудом поднявшийся гапиец проверещал:

— Твой юмор неуместен, землянин. Тебе не понять любви трех полов.

Максим, проглотив очередной кусок устрицы, поинтересовался:

— А как это может быть три пола? У тебя, например, есть муж или жена?

Маршал Кобра вытянулся и резко тряхнул головой. Его позиция стала устойчивей, глаза заблестели.

— У нас, человек, нет таких понятий, как муж и жена. Самец или самка. Все три наших пола равноправны. Нет пассивных и нет активных, каждый индивид в одинаковой мере участвует в зарождении жизни.

Гульба не выдержал:

— Так получается, что вы гермафродиты. А как же еще можно назвать общество, где нет самок?

Гапиец отмахнулся.

— Не говори чушь. Гермафродиты находятся в эволюционном тупике. У нас, трехполых, происходит рекомбинация генов. У каждого из трех гапийцев свой носитель генома, и он пересекается самым причудливым образом. У нас эволюция происходит гораздо быстрее, чем у двуполых. И удовольствия от секса мы получаем больше вашего.

— Что-то не видно, — с сомнением пробормотал Олег.

— Да, и я не заметил эволюции. — Гульба пьяно зевнул. — А как же создатель? Или ты признаешь, что произошел от обезьяны? То есть — амебы или споры. У нас, на Земле, кстати, есть твои младшие коллеги. Только без разума. Так может вы от них и развились.

— Не богохульствуй, землянин. Если Господу Богу угодна эволюция, значит, мудрость создателя безгранична. А ты что, думаешь, в других мирах нет эволюции? Лучшие вселенные застыли, по-твоему, и не имеют творческого и духовного роста? Это заблуждение, человек. Эволюция — не безжалостная мясорубка, перемалывающая живую ткань, а процесс, который делает нас лучше и угоднее создателю.

— Все может быть. — Олег посмотрел исподлобья.

— А вот насчет удовольствия я бы не спешил с выводами. Ведь ты никогда не спал с человеческими самками. Откуда ты можешь знать, что лучше или хуже?

— А может, подгоним ему. — Предложил Максим. — Вот, скажем, официантка-адъютант. Она его обслужит.

Маршал махнул рукой. Золотоволосая девушка вытянулась в струнку, ее мускулистые ноги напряглись. Взгляд выражал готовность выполнить любой приказ командования. Гапиец скептически посмотрел на нее. Девушка подмигнула. Маршал Кобра внешне напоминал толстый цветущий одуванчик, и от него пахло вином и медом. Он вовсе не казался страшным, и человеческая самка не испытывала к нему неприязни. Голос гапийца звенел.

— Ну, и как я займусь с ней любовью?

— А ты что, ни разу не смотрел, как люди делают это?

Маршал Кобра покачал головой.

— Я читал в книгах и смотрел подпольную кассету с порнографией. Но у меня нет той главной штуки, что есть у человеческих самцов. А без нее любви у людей не бывает.

Гапиец печально моргнул золотистыми глазами.

— Вот это да. — Хмыкнул поддатый Гульба.

— Мне не дано любить ваших самок, но и вам не дано любить на троих. Вам никогда не испытать подобного восторга.

— Врешь. — Решил поспорить Гульба. — Я не верю, что вы получаете удовольствие. Я вообще ни разу не видел, как вы это делаете.

— А что, хочешь увидеть, человек?

Кобра вопросительно прищурил глазки.

— Да. Как вы это делаете?

— Я могу показать это на вашей самке.

— Нет, я хочу увидеть, как это происходит у тебя.

Гапиец достал комп-браслет и, набрав цифры, скомандовал:

— Вызвать сюда двух адъютантов. Медиан и Овидия.

Только тут Максим сообразил, что хоть они и пьяны, переходить грань приличия не стоит.

— У нас армия, а не публичный дом. Властью командующего я запрещаю это. А ты, Гульба, должен принести извинения союзному маршалу.

Олег покраснел. Он и сам осознал, что его пьяная шутка затянулась и, поклонившись, попросил извинения.

— Вот это — другое дело. Не будем обсуждать нашу физиологию, а лучше будем вместе воевать. И побеждать врага.

— Так выпьем за это. Я предлагаю считать это тостом.

Четверка опрокинула залпом вино и со смаком закусила иногалактическими фруктами. Всем стало хорошо и весело. Маршал Кобра решил все же спросить:

— Я предполагаю, что наиболее вероятным местом прорыва вражеской армады будет система Капителы. Надо поставить наши войска в засаду и быть готовыми отсечь врага одним ударом во фланг и в тыл. Старинная тактика — пропускаешь противника и бьешь по самому уязвимому месту.

— Что ж, мы это попробуем. — Максим вытер губы платком. Он наелся, и ему хотелось встать из-за стола. Но их еще ожидал десерт. Официанты внесли торт. Полупрозрачный, с многоцветными маковками в форме кленового листика. Он символизировал победу.

— Ну что, отрежем по кусочку? — Предложил Олег.

— Тут еще много всяких яств.

И впрямь — на подносах возникли удивительные пироги в форме кораблей, крепостей, звездолетов с отлитыми из воздушного меда солдатами и космонавтами. Хотя командиры и были сыты, соблазн отломить чью-то голову был слишком велик.

— Для наших ребят это была бы большая радость.

— Давно пора. Правда, на наших звездолетах нет маленьких детей. Если не считать воспитанников училищ. Так что придется кормить потомство дагов. — Маршал хлопнул в ладоши. — На сегодня праздник окончен. Впереди новые трудовые дни.

Торт разрезали быстро и ели молча, видно, уже успели выговориться. Маршал Кобра все же решил предложить заключительный тост.

— Хоть это звучит банально — выпьем за дружбу всех наций во вселенной, и не будем более подначивать друг друга.

— Ты прав, за это можно выпить, — согласился Максим. — Осушим кубки.

Командиры встали. Попытка помочь передвигаться маршалу Кобра встретила решительный протест. Четверка направилась к выходу.

В центре города прогремел взрыв, посыпались обломки. Началась ураганная стрельба. Судя по всему, боевые действия вспыхнули с новой силой.

— Вот так, Максим. Как сказал кто-то из древних мудрецов: война — естественное состояние человека.

— Это сказал не мудрец, а Адольф Гитлер. Похоже, он был прав.

— И все же я смотрю в будущее не столь мрачным взором. — Пробурчал маршал Кобра, доставая лучеметы.

Филини добавил:

— После еды полезно встряхнуться.

Новый взрыв прервал фразу.