"Странники и Островитяне" - читать интересную книгу автора (Кокейн Стив)

Из дневника Виктора Лазаруса

Ночью меня разбудил слабый прерывистый шум, который, казалось, исходил из какой-то далекой части дома. Сначала он звучал как демонический смех, который я слышал в своем сне, но, внимательно прислушавшись, я начал думать, что звук больше похож на всхлипывания ребенка. Подталкиваемый любопытством, я поднялся со своей раскладушки и прямо в пижаме осторожно вышел из своей комнаты в коридор.

В ту ночь было полнолуние, и холл, развернувшийся передо мной, освещался бледными лучами рассеянного света, который лился из высоких окон с решетками. Выйдя из комнаты, я ясно услышал всхлипы, хотя все еще не мог понять, откуда они доносятся. Я осторожно начал исследовать дом, открывая каждую дверь и осматривая каждую комнату. Когда я проходил мимо главной лестничной площадки, мне почудились мягкие шаги. Я быстро повернулся, но никого не увидел. Когда я пошел дальше, всхлипывания продолжились, как и раньше.

В конце концов я дошел до комнаты с минералами, последней, куда я заглянул. Здесь я заметил, что шум стал не то чтобы громче, но еще отчетливее. Я открыл дверь. Кожаные кресла, как обычно, стояли спинками ко мне. Я молча протянул руку, чтобы щелкнуть выключателем, но свет не зажегся. Я вспомнил, что Сэм как раз работает над установкой проводки в этой части дома.

Я осторожно прокрался на цыпочках к дальнему углу комнаты. Когда мои глаза медленно привыкли к сумраку, я увидел, что одно из кресел занято крохотной фигуркой. Я медленно подошел ближе, пока не смог различить черты лица. К своему совершенному смущению, я увидел перед собой не демона-акробата, а пожилую даму. Это была та самая дама, что, по обыкновению, днем занимала это кресло. Как обычно, она крепко спала.

Я мог только заключить, что Гарольд забыл разбудить ее, когда делал последний вечерний обход. Я колебался, не зная, что лучше предпринять. Стоя в замешательстве, я заметил, что звуки всхлипов продолжаются, и до меня медленно дошло, что они исходят не от старушки. Я уже собирался развернуться, когда она открыла глаза.

Должно быть, я являл собой нелепое зрелище. Небритый, наверняка с торчащими вбок усами, одет только в свою широкую ночную рубашку и стоптанные тапочки. Но если старушку это и смутило, она не показала вида. Загадочная обитательница комнаты смотрела на меня спокойными старыми глазами на маленьком личике, которое в полутьме выглядело нежным, как у ребенка. Затем она заговорила.

— Твоя тень плачет, Виктор, — сказала она. — Посмотри же на нее внимательно и сделай то, что должен сделать.

Она долго глядела на меня. Затем морщины усталости и старости вернулись на ее лицо, и в следующую секунду старушка закрыла глаза и снова заснула.

Затем я понял, что всхлипы прекратились, оставив после себя тяжелую тишину, которая, казалось, физически наполнила комнату. Я осторожно потянулся за револьвером, но вдруг мое сердце опустилось: я понял, что оставил его под подушкой. Нервы были напряжены, я медленно повернулся. Там, в центре комнаты, в лунном свете вырисовывалась тонкая темная колеблющаяся фигура. Она вглядывалась в меня светящимися глазами. Вот наконец я и оказался лицом к лицу со своей тенью.

Сжав кулаки, я осторожно шагнул вперед, и тогда призрачное тело тоже сделало шаг вперед. Шаг за шагом мы подходили друг к другу, пока я не разглядел это невероятное создание полностью.

Сначала я не поверил тому, что увидел. Эта тень оказалась непохожей на высокую, угрожающую фигуру из моих кошмаров. Передо мной стоял согнутый тощий трогательный человечек, одетый в потрепанный, не по размеру, камзол и изношенные чулки, порванные на коленях. Спутанные волосы свисали на лицо, а на чумазых щеках виднелись полоски от слез. Он оказался совсем юным, не старше тринадцати или четырнадцати лет, и совершенно беззащитным. Неужели это плачущее существо столько месяцев держало меня в страхе? Я почувствовал такое облегчение, что еле сдержался, чтобы громко не засмеяться.

В тот момент мальчик сделал еще один нерешительный шаг в мою сторону, его нога провалилась под одну из плит, не закрепленных Сэмом. Он споткнулся и упал на пол лицом вперед; сделал слабую попытку встать, но не смог, потому что для этого требовалась сила. Он лишь шмыгнул носом и снова принялся плакать. И я опять совершенно растерялся. В конце концов в голову мне пришла мысль, что единственно верным решением будет заключить мальчика под замок до утра и все хорошенько обдумать утром.