"Вернуть себе клыки" - читать интересную книгу автора (Владимир Михальчук)

(оперативная)

Гигантская грудь покачивается в дыму. Раскаляется кончик сигары, и в этом огне я предвижу адское пламя. Сейчас Вельзевулон выдохнет густые клубы дыма. Туман заклубится над головой, а затем расколется напополам, когда громадная когтистая лапа прихлопнет меня, будто мелкую мошку.

Струятся две колонны густого дыма, ударяются в пол, расплескиваются бесформенными кляксами. Чердеговский выдыхает через нос, пускает мелкие кольца. Затем надсадно кашляет и сплевывает куда-то за спину. Под потолком внезапно появляется большая медная плевальница. Она резко наклоняется и, витиевато покачнувшись, ловит плевок золотистым горлышком.

– Демонские сигары меня когда-то убьют! – стонет Вельзевулон Петрович, продолжая покашливать.

Очень смелое заявление, сделанное практически бессмертным демоном высшего порядка.

– Не беспокойтесь, глубокоуважаемый хват-генерал, – стараюсь, чтобы в голосе ощущались только ласковые нотки. – Вы никогда-никогда не умрете. Мы, все ваши оперативники, не дадим вам умереть.

Трехзрачковый глаз поворачивается и смотрит на меня сквозь тяжелую дымную пелену. Во взгляде насмешка и презрение.

Чувствую, как по спине пробегают мурашки, по три гигаграмма каждая. Они невероятно холодны и страшно топают колючими ногами по моему позвоночнику.

– Не позволите мне умереть?! – внезапно вскрикивает Вельзевулон. Голос буквально разрывается от истерических ноток.

Поверить не могу! Неужели мой злобный и обычно беспристрастный шеф обладает еще какими-нибудь эмоциями? Откуда истерика в груди этого демона?

– Не позволим, – упрямо стою на своем. Потому как понимаю – другого выхода нет. Надо продолжать клеить служебного придурка и прислушиваться к беседе вышестоящего начальника. Не каждый день ведь тебя вытаскивают из каталажки.

– Меня едва не убили, – более спокойным тоном заявляет Чердеговский. Но голос по-прежнему вибрирует, будто спущенная арбалетная тетива. – Из-за тебя, безрогого кастрированного барана, в наш мир проникли смертельные враги.

Замечаю, что на его необъятной груди и кое-где на ковре виднеются широкие полосы пластыря. Доктор наклеил их крест-накрест, отмечая места, куда угодили крупнокалиберные снаряды из огнестрельных трубок врагов.

– Но не убили ведь, глубокоуважаемый…

– Молчать! – вскрикивает Вельзевулон.

Над моей головой пролетает увесистый коготь. Он глубоко вонзается в стену. Брызжет разломанный колдетон, позванивают стеклянные дверцы шкафов.

– Есть молчать, – решаю, что благоразумнее сейчас – просто заткнуться и не пытаться больше лизоблюдничать.

– Ты имеешь отношение к прорыву фриссов в наш замечательный мир? – рокочет демон.

Я стою, вытянувшись в струнку, и таращу глаза. Понятное дело, продолжаю хранить молчание.

– Идиоты, – стонет Чердеговский, – а не подчиненные. Почему молчишь, тварюка?!

– Вы же приказали мне молчать, глубокоуважаемый хват-генерал, – коротко чеканю каждое слово. – Вот и молчу…

– Нет, сигары – дело последнее, – Вельзевулон вздымает глаза к потолку и разочарованно покачивает подбородком. – Меня доконают собственные подчиненные.

Я молчу, сдавленно похихикивает Эквитей.

– Совершенно с вами согласен, – вдруг изрекает король. – Подданные – бич и пламя любого правителя.

Хват-генерал несколько мгновений смотрит на моего путника. От его испытующего взгляда не ускользает военная выправка и гордо поднятая голова монарха.

– Король Эквитей Второй? – интересуется демон. – Я читал отчеты о вашем королевстве. Впечатляющая фискальная политика!

– Спасибо, – владыка Преогара стеснительно шаркает ножкой. – Не знал, что пользуюсь популярностью среди столь высокой публики.

– Пользуетесь, – кивает Чердеговский. – Мы даже переняли от вашей налоговой системы некоторые новшества. До конца следующего года они вступят в силу по всему Валибуру.

Я мысленно присвистываю. Несомненно, Эквитею удастся заслужить немалый пост в моем городе. А мне, если повезет, до конца века сидеть на задрипанной должности руководителя небольшого Департамента. Это если оправдают, конечно.

– Вы бы не хотели, глубокоуважаемый, – в голосе Вельзевулона столько приторной уважительности и заискивающей приветливости, что мне становится тошно, – занять невероятно важный пост Главы Налоговой Службы Валибура?

У меня отвисает челюсть. Любой фамильный демон от такого плохого расклада в обморок упадет. А, как известно, шкодливых фадемонов можно удивить лишь самыми худшими делами. Вот это семейка получится! Глава семьи – начальник налоговой, дочка – грязная некромантка, даром, что красавица. И, в довершении картины маслом, – затек – начальник самого ненавистного Департамента во всех мирах. Да нам надо будет такой неприступный замок отгрохать… Чтобы разъяренная толпа не растаскала нас на куски…

– Не откажусь, – Эквитей лопнул бы, если бы выпил все удовольствие, нарисованное на своем лице. – Мне очень льстит такое предложение?

– А как же мечты стать моим заместителем? – бормочу вполголоса, наступая королю на ногу.

– Плевать, – отвечает он, продолжая широко улыбаться Вельзевулону. – Настоящий управленец может руководить только настоящими владениями! А не ходить в заместителях у какого-то…

Я кривлюсь от обиды и изо всех сил надавливаю на каблук. Монарх тихонько вскрикивает и едва не подпрыгивает от боли. Еще бы, ведь на пальцах его ноги только что потоптались добрые сто пятьдесят гигаграмм живого веса.

– Вижу, вам понравилась моя пропозиция, – Чердеговский радушно наклоняет громадную голову.

Еще бы королю не понравилось. Глядь, какая у него раскрасневшаяся рожа и оттопыренная борода. Можно подумать, что сожрал ведро амброзиума, а не отделался раздавленными пальцами ног.

– В общем, вам надлежит прослушать Курсы Самых Младших Офицеров, – сообщает демон. – Любой высокопоставленный чиновник должен пройти обучение и получить воинское звание, не ниже хват-полковника.

– С удовольствием, – король отвешивает изящный поклон и продолжает сверлить меня уничижающим взглядом. – Сочту за высокую честь.

– А позже мы представим вас к магическому превращению. Выберите себе Личину по вкусу.

– О как? – интересуется Эквитей. – А что это значит?

– Это значит, что тебя превратят в оборотня, – объясняю ему. Будешь как Харишша и я трансформироваться в какое-нибудь животное. Кроме того получишь долгую жизнь. Очень долгую.

– Вот это да! – монарх забывает о поврежденной ноге и предается мечтательной радости.

– Но есть загвоздка, – с мерзейшей улыбкой обращаюсь к Вельзевулону. – Дело в том, что гражданин глубокоуважаемый король полностью невосприимчив к магии. Это делает невозможным любое магическое влияние на его организм. Каким образом мы сможем его превратить в полноценного оборотня?

– Уверен, мы что-нибудь придумаем, – поспешно заявляет демон. Видимо, боится, чтобы наживка не сорвалась с крючка. – Со временем разберемся. А пока…

Мне на спину возвращаются те самые холодные мурашки. Пятой точкой чувствую, что разговор пойдет о моих "преступлениях".

– … вернемся к нашему барану, – шесть зрачков поворачиваются ко мне.

Судорожно сглатываю, но продолжаю стоять по стойке "смирно". Ох, чувствую, сейчас моя шкура прочувствует все прелести демонской выделки.

– Каким образом тебе удалось схлестнуться с фриссами в Зеркальном Коридоре Отражений? – грозно спрашивает Чердеговский. – Отвечай не раздумывая!

Приходится в деталях расписывать ему все свои злоключения. Начиная с трансляции в мир Преогара, под номером 1114/53 и заканчивая посиделками в камере предварительного заключения.

Рассказ занимает добрых полтора часа. За это время окна медленно наливаются апельсиновыми и зеленоватыми оттенками. Где-то на востоке медленно переваливает через горизонт второе солнце. Оно лениво, будто нехотя воспаряет над горами Хаоса. Заснеженные пики вздрагивают, купаясь во второутренней дымке. Горные склоны поеживаются, не в силах выдержать палящее тепло. Одна из скал не выдерживает и бросается в бегство. Приподнимает свое тяжелое основание, склоны превращаются в мелкие складки. Словно бы знатная барышня решила не загорать на первоутрие. И бежит теперь, спасаясь от нещадных лучей. Гора скрывается за более высокими товарками. Но второе солнце уже выкатилось на небосвод, щедро одаривая природу искрящимся ласковым светом.

Издалека доносятся характерные раскаты. Ударяются каменные глыбы – горы Хаоса приходят в движение. Побегав от солнца некоторое время, они успокаиваются и возвращаются на свои места. Рокот стоит невероятный, будто какой-то исполин вывалил вдруг бесконечный мешок с камнями. И покатились они по земле, сотрясая равнины Валибура в бешеной пляске.

Так продолжается каждое второутрие. Я привычен к подобным какофониям гранита, как и Вельзевулон. А вот Эквитей испуганно вздрагивает и вопрошающе смотрит на меня. У него на лице все написано.

– Да-да, – насмешливо киваю. – Это именно конец света…

У короля начинает приплясывать нижняя челюсть. Светлая бородка прыгает туда-сюда, словно у козла-переростка. Я почему-то вспоминаю самого старшего следователя Гарра.

– Не слушайте вы этого глупого оборотня, – с ухмылкой отвечает Вельзевулон Петрович. – Врет он все. Вы слышите отголоски самого обычного природного явления. Горы Хаоса очень не любят изумрудное свечение второго утра. Потому стараются подвинуться, избежать солнечных лучей. Этот шум продлится еще примерно полчаса, а потом наступит тишина.

– Занятный у вас мир, – бормочет Эквитей. – Сколько всего интересного.

– Большой Мир, – назидательно поправляет Чердеговский. – Все остальные миры – лишь жалкое подобие варварской цивилизации и не устоявшихся законов мироздания. Но не будем об этом.

Голова демона опять поворачивается ко мне. Окутанный сигарным дымом Вельзевулон выглядит не просто угрожающе, но смертельно опасно.

На всякий случай делаю шаг назад. И в то же время понимаю, что далеко убежать не сумею. Электрическая молния, которая может в любую секунду сорваться с изогнутых рогов, испепелит меня мгновенно и даже сквозь дверь кабинета. Потому останавливаюсь, как вкопанный и вжимаю голову в плечи. Авось пронесет?

– Я тебе помогу, – гремит хват-генерал. – Мало того, я сказал на Трибунале Девятнадцати Демонов, что ты действовал по моему приказанию.

Кажется, у меня заклинило челюсть. Или она просто отпала? Чувствую, как что-то ударяет по моей груди. И могу быть уверен – на грудь упал подбородок.

– Пришлось соврать под присягой, – вздыхает Чердеговский. – Будто твое подразделение отправилось в Зеркальный Коридор Отражений согласно моему плану. Тебе надлежало столкнуться с фриссами и навязать им бой. Разозлить, заставить последовать за собой. Вот они и ввалились в Валибур, убив некоторое количество демонов…

– Но это же государственное преступление, – шепчу, едва поворачивая языком. – Нас ведь обоих засудят к исправительным работам на Тринадцатом Круге.

– Или засунут в серебряную камеру, – беспечно взмахивает когтями Вельзевулон Петрович. – Или в какой-нибудь крематорий… Не суть.

– Кхм, – слов не хватает, остаются лишь неопределенные звуки.

– В общем, так, – суммирует хват-генерал. – Тебе удалось спасти от уничтожения мир под номером 1114/53.

Эквитей согласно кивает:

– Да, лишь только его усилиями нам удалось ликвидировать магию Творцов.

– Но какими жертвами усеяна моя дорога… – намекаю на свою женитьбу с дочерью короля, замечательной некроманткой Харишшей.

Монарх разъяренно сопит и всем своим видом показывает, что за порогом кабинета я получу по шее.

– Было бы не до смеха, если бы разрушительное колдовство Творцов прорвалось и в другие миры, – Вельзевулон не замечает наших "гляделок" и безмолвного препирательства. – Потому разобравшись с ним, ты сам приставил себя к званию героя Валибура.

– Вот это д… – захлебываюсь от восторга.

– Конечно, подобный расклад не освобождает тебя от Трибунала, но… – Чердеговский, кажется, сейчас начнет сиять, точно магический светильник. – Демоны-судьи будут к тебе благосклонны. Так что…

Облегченно вздыхаю и разрешаю себе свалиться в мягкое кресло. Потрескивает дорогая ткань, сидение гостеприимно принимает меня в теплые объятья.

– Сильно не прельщайся, – хват-генерал поднимает коготь указательного пальца и указывает в потолок. – Трибунал назначен ровно через месяц после этого дня.

Расстроено постанываю, но уже не столь обреченно. Спасибо Вельзевулону, да будут вечно острыми его замечательные рога!

– Кроме того никто не смог восстановить твое звание, – печально сообщает Чердеговский. – Но замок и фамильный герб тебе вернули.

Ага, вернули, сволочи. После того, как разрушили имение почти до самого основания. Изумительно хорошие граждане. На тебе, дорогой преступник, и герой заодно, Валибура – получай свои владения обратно. Мы их слегка подпортили. Но вид не главное, правда ведь? Главное – великодушный жест. Уроды правительственные…

– Так что сейчас ты обычный рядовой, – улыбается демон. Улыбка состоит из черных губ, двух сотен клыков и длинного языка со множеством кончиков. Невероятно дружелюбная картина, даже тошно становится. – Зато на целый месяц ты свободен! Тюрьма, конечно же, заливается горчайшими слезами по твоей душонке, то тридцать восемь дней свободы я тебе гарантирую.

Он требовательно смотрит на меня и слегка хмурится. Ждет, зараза, когда подчиненный начнет его благодарить.

– Спасибо, – едва выдавливаю из себя. – Но что мне теперь делать? Зачем свобода? Я без работы – никуда… А тут такое… Ведь согласно законам, хват-рядовой не имеет права быть главой Департамента и вообще структуры, большей мелкого подразделения.

– О том и речь, – восклицает Чердеговский. – Чтобы вернуть тебя на работу и прочее, мне необходимо отправить тебя на Курсы Самых Младших Офицеров! Пройдешь повторно, опять заслужишь звание и вернешься на свое законное место.

– Нет, спасибо, – поднимаюсь на ноги и двигаюсь к двери. – Лучше пусть меня засудят к серебряной камере. Но во второй раз я не вернусь в это кадетское пекло!

– Стоять! – громкий рык настолько силен, что воротник моего комбинезона трепещет, словно на порывистом ветру. – Ты пойдешь на КуСаМлОф! Иначе…

В воздухе потрескивают искры. Спиной чувствую, как между рогов демона генерируется ослепительная молния. Миг, и она вонзится мне в затылок. А потом искристый ворох незабываемых впечатлений. И голова с шуршанием осыплется мелким пеплом.

Резко возвращаюсь и хлопаюсь обратно в кресло. Опять потрескивает ткань, в нос ударяет легкий запах пропитавшейся холодным потом обивки.

– Трибунал Девятнадцати Демонов не может засудить к смертному наказанию офицера Управления, – почти ревет Чердеговский, – если он не совершил служебного преступления.

– У меня там, кажется, имелось превышение обязанностей и злоупотребление званием, – вздыхаю. – Как пить дать – засудят, и даже пикнуть не успею.

– Повторю тебе, идиоту, – разводит когтистыми руками Вельзевулон Петрович. – Большинство действий ты совершил по моему приказу. Кроме того твоя операция была официально санкционирована Отловом Зла и Архианной Павловной лично.

– Совсем другое дело, – позволяю себе несмелую улыбку. – Я готов идти на курсы, если это гарантирует более мягкий приговор.

Некоторое время мы занимаемся обсуждением сложившихся коллизий. Строим всевозможные планы насчет маневрирования на Трибунале, ищем лазейки. Самстарслед Гарр хорошенько постарался, чтобы вкопать меня в нечистоты по самую маковку. Потому выскользнуть из лап Скалы-под-Небом будет очень непросто.

На этой не слишком приятной ноте заканчиваем. Решено сделать из нас с Эквитеем настоящих офицеров, причем меня повторно. "А дальше видно будет", – поражает лаконизмом Вельзевулон Петрович.

– Ты знаешь, – окликает меня хват-генерал, когда после получасовой беседы мы с королем выходим из кабинета, – что являешься подозреваемым в убийстве некого Амрулла харр Гобсекаффа?

– Никак нет, но кто бы сомневался, – пожимаю плечами. – Что прикажете с этим делать?

– На тренировочном задании КуСаМлОф тебя отправят на учебное расследование вместе с каким-нибудь офицером, – вполголоса говорит Вельзевулон. – Разберешься по ходу пьесы, рассмотришь мизансцену. А если что… – голос демона становится едва слышным, – почистишь за собой улики…

– Невероятно, – делюсь впечатлениями с Эквитеем. – Мало того, что он вытащил меня из задницы. Но еще и пытается помочь с делом об убийстве Кредитного Инспектора! Неужели я настолько ценный сотрудник?

– Сомневаюсь, – король измеряет меня взглядом, когда мы проходим по коридору добряков и злыдней. Колдетонные статуи скалятся нам вслед. Кто-то из них опять заводит песню о кончине целого мира.

– Вот наступит Страшное Судилище, – вещает один из добряков, – и я сойду со своего постамента. Ох и погуляем!

Остальные изваяния одобрительно гудят.

– Цыц! – рыкаю на них. – Не то вернусь с молотком!

– Так вот, – сообщает король. – Думаю, что Вельзевулону просто некого поставить на твое место.

– Почему же?

Мы покидаем гостеприимную анфиладу бубнящих статуй. Двойной Отдел. В главном

– Ты ведь сам говорил, что твой Департамент – не самое популярное место во всем Валибуре. Народ тебя ненавидит, зарплата не столь высока. К тому же немалая смертность среди персонала.

– Ты заговорил, как долбанный политик, – укоряю монарха, – или как бюрократ, что почти одно и то же. Ну, допустим, ты прав…

– И допускать не надо, – усмехается в бороду Эквитей. – Тут и так все ясно. Твой хват-генерал держится за тебя, словно утопающий за обломок мачты. Не ты настолько ценный, а твое рабочее место.

А ведь проклятый король совершенно прав. Пока я не появился в Управлении и не стал начальником Департамента по Отлову Лидеров Организованной Геройской Преступности и Отбившихся от Рядовой Общественности Героев, это место пустовало добрых двести лет. Так что…

Длинная спираль главного коридора медленно опускает нас на улицу. Стараюсь не обращать внимания на многочисленный люд: улыбающихся оборотней-оперативников, шумных привидений, пытливых гоблинов, хихикающих демонесс. Если в Двойной Отдел мы поднимались под редкие аплодисменты и едва слышимое перешептывание, то сейчас совершенно беда. Народ так и норовит завопить что-нибудь приободряющее, подойти и похлопать меня по плечам.

– Интересное у вас тут место, – задумчиво говорит король. Он провожает взглядом фигуристую секретаршу из Отдела Мертвейших Дел, которая, под видом поздравлений, только что облобызала мне левый висок и сунула в карман свою визитку. Зомбесса так виляет бедрами, что на бороду монарха непроизвольно капает слюна. – Откуда они знают, что тебя не предадут смертной казни? Мы ведь только несколько минут назад вышли от твоего начальника.

– Присмотрись, – указываю пальцем на потолок. – Видишь?

Полумрак в вышине едва разгоняют магические светильники. Но если пристально всмотреться, то можно увидеть полупрозрачные тени. Они со свистом вспаривают воздух и юрко просачиваются сквозь малейшие отверстия в стене. Небольшие скопления теней толпятся у решеток вентиляционной системы.

– Это призраки? – спрашивает король. Он прижимает руку козырьком ко лбу и с интересом разглядывает "призраков".

– Почти, – отвечаю неохотно. – Это самые настоящие слухи! Нет такого места, куда они бы не попали. Вечно роятся наперебой с пси-мухами по кабинетам. Улавливают любую информацию и тут же распространяют ее между соплеменниками. Они как вирус – не найти управы. Убьешь парочку слухов, как сразу появится десяток новых. А большинство наших сотрудников имеют такое маленькое хобби – коллекционировать, покупать и распространять этих полуматериальных животных.

– Вот это да! – восхищается Эквитей. – А я-то думал, что слухи – это такое понятие.

– Думал он, – позволяю себе легкую улыбку. – Ты находишься в Большом Мире, месте, откуда произошла цивилизация по вселенным. Откуда еще мог появиться такой термин – "слухи"?

Он пожимает плечами и протискивается сквозь нагромождения архивных шкафов. Мы оказываемся на нижних этажах, именно тут располагается Три-Б, Большая Боевая Библиотека, и прочие нужные для теоретического изучения вещи.

– Я очень рад за вас, глубокоуважаемый шеф, – словно из-под земли передо мной вдруг выскакивает хват-рядовой крысоборотень. Он рьяно отдает мне честь и едва не лезет целовать мне руки. – Очень, невероятно счастлив, что вы умудрились выйти сухими из воды!

– Да уж, Кабрильский, – корчу кривую ухмылку. – Уж кто-кто, а ты бы только рад, что у меня все хорошо.

С этими словами я нагло отстраняю его и прохожу мимо. Крысоборотень провожает меня умиленными глазками.

– Чего ты так с ним? – поражается Эквитей. – Смотри, как парень к тебе относится. А ты его плечом…

– Относится, как же… – бормочу и продвигаюсь вперед. – Эта сволочь приставлена к моему отделу только с одной целью. И умеет он лишь это – стучать, как распоследний дятел.

– Понимаю, – скалится король. – У меня в каждой тысяче рыцарей есть такой. Очень удобно – каждую неделю приносит мне сводки. Знаю, кто из подчиненных недоволен, кому жалование поднять, кого повысить в звание.

– Не может быть! – искренне удивляюсь. – У нас – наоборот. Такие му… хват-рядовые, зовущиеся "стукалами", доносят лишь кому зарплату опустить, кого понизить, а кого вообще изгнать со службы.

Эквитей молчит и странно смотрит на меня. Вот интересно, у него в стране действительно такой народ хороший? Или он приукрашает действительность? Думаю, врет. Не может быть настолько добрым правитель, чтобы в народе врагов не выискивал. Почти все власть имущие – поголовно параноики и с манией величия. Родную бабушку продадут на опыты, лишь бы только лишнего шпиона заиметь и какой-нибудь заговор распутать. Хотя, Праогар – варварская держава, все может быть. Раз нету у монарха черных дум на тему подданных, и то неплохо.

За нами двигается целая толпа. Демоны, оборотни и привидения хором поздравляют меня с удачно разрешенным делом. Каждый считает своим долгом крикнуть мне поздравление и заявить, что вечно верен мне, как герою Валибура. Некоторые молчат, но по глазам я вижу, что они бы тут же насадили меня на вертел. Причинным местом, конечно же. Эх, даже в нашем справедливом Управлении найдутся те, кто считает меня распоследним подлецом. Еще бы, ведь я сажаю в каталажку самых настоящих добреньких героев.

Ускоряю шаг, король спешит за мной. Двери отделов и Департаментов со свистом проносятся мимо. Толпа "поздравителей" бежит за нами следом. Какая-то демоница бросает в меня трусики. Машинально хватаю и замечаю на тонкой полоске намазанный помадой номер мозгомпьютера.

– Позвони мне на мозги, – молодежным жаргоном зазывает девица. – Обожаю героев! Будем кувырка…

– Слава Андреиласкассу Владимировичу харр Зубареву! – перекрывает демонессу неизвестный мне огр в звании хват-младлейтенанта. – Слава и хвала герою Валибура, спасшему какой-то мир! Лишь благодаря ему мы смогли отбить атаку подлых фриссов!

Толпа восторженно орет и взрывается многочисленными восторженными воплями. В нас с Эквитеем летят детали одежды, конфеты, свернутые трубочками листы золота, монеты и прочая мелочь. Именно так в нашем городе приветствуют героев.

Мне становится не по себе. Срываюсь на бег и чувствую невероятно холодную тяжесть между лопатками. Поверить не могу: хват-майор Зубарев, пусть и бывший, стал настоящим героем. Это после трех сотен лет, в течение которых ловил разнообразных героев и сажал их в Скалу-под-Небом!

Король бежит рядом со мной, но выглядит кардинально противоположно. Он сияет, как дочиста отмытый унитаз в сортире дорогого ресторана.

– Как тебе такое, а? – спрашивает он, тяжело переводя дыхание, когда мы останавливаемся за поворотом.

У королевского плеча сияет табличка "Отдел прогнозов, планирования, тайн. Вход только по пропускам". Чуть ниже еще одна вывеска "Пифия, авгурка, весталка и яснослышница работают с 08:00 первоутрия до 22:00 второвечерника посменно". Под ними красным колдовским маркером дописано "РаботДают четко по графику. Сам пробовал – понравилось!".

За нами грохочут шаги многочисленных воздыхателей-почитателей. Долго не думаю и швыряю Эквитея в приоткрытую дверь. Запрыгиваю следом за ним и тихонько, чтобы никто не услышал, прикрываю створку.

Толпа проносится мимо, пол вибрирует, позвякивают хрустальные шары, щедро расставленные по широкой комнате.

Я здесь еще никогда не был. Любые оперативные планы и прогнозы мне всегда доставляла Клинна. Потому удивленно взираю на убранство кабинета прорицательниц.

Комната напоминает большой сдобный пончик с округлой полостью посередине, плавно пробегает вокруг овального стола-регистратуры. Рядом удобно располагаются несколько диванов и мягких кресел для посетителей. Над столом висит громадная магическая таблица, исписанная разнообразными графиками и малопонятными цифрами. На верхушке доски виднеется заглавие: "Вероятность атаки на Валибур новыми силами Хаоса и Дальних Кругов сегодня". График, изображающий эту вероятность, беспорядочно прыгает по таблице, резко падает вниз, и его конец скрывается где-то между широкими дубовыми паркетинами. Это, наверное, означает, что сегодня атаки не будет. Либо объединенные силы наших врагов на сей раз полезут штурмовать Валибур где-нибудь из-под земли. Вполне возможная перспектива…

Разглядываю тускло мерцающие стены. Они исполнены из настоящего дымчатого хрусталя. В нем плавно колеблются неуловимые тени. Кажется, что за тонкой преградой обитают бесплотные духи будущего. Они вертятся над вашей головой, проскальзывают совсем рядышком, у самой щеки. Грозят наброситься, ударить тяжелым обухом грядущего.

На длинных магипластиковых полках поблескивают большие круглобокие сосуды. Они также изготовлены из прозрачного стекла. И в них равномерно пульсируют какие-то разноцветные шарики. На каждом сосуде так и написано: "Дух будущего. Инвентарный номер такой-то…". Вот это да! Не успел я подумать что-либо о мелькающих в стенах видениях, как тотчас встретился с ними в реальной жизни.

– Ты прав, странник, – замогильным женским голосом вдруг сообщает большой трехместный диван, обитый зеленой тканью. – Всякыи, кто приходит сёда, невзначай получоет малую возможность – предвещать сабытия.

Я не раз общался с говорящими предметами. Но еще ни у кого не слышал столь странного диалекта, коверкающего слова.

– Спасибо за подсказку э-э-э, – верчу головой, потому как не думаю, что говорит действительно мебель, – уважаемая…

– Пифия, – помогает мне диван. Над ним вдруг появляется рыжая макушка женской головы. В волосах заплетена маленькая серебряная тиара в виде связки дубовых листьев.

Девица томно сползает с "належанного" места и приближается. При виде ее отступаю на шаг и упираюсь спиной в закрытую дверь. Эквитей ощутимо сглатывает, но остается на месте. Ему-то что? Он с древней старухой спал – еще не к такому привычен.

"Красавица", расплескавшая тощие и невероятно обвислые груди по бокам, будоражит воображение. У нее прыщавое лицо, щедро усыпанное веснушками. На искривленном носу, торчащим куда-то вбок, на стену, сидит здоровенный розовый чирей, полускрытый дужкой роговых очков с толстенными линзами. Маленькие поросячьи глазки смотрят на нас выпученными глазными яблоками, расчерченными кроваво-красными прожилками. Рот у девушки едва заметен, губы напоминают тончайшие паутинки.

Девица практически обнажена. Вернее, обнажена выше пояса – обвисшая грудь колеблется, то прикрывая заросший рыжими локонами глубокий пупок, то ударяя пифию по костлявым бокам.

Из-под шелкового платья выглядывают тонкие полусогнутые ножки, которым позавидовал бы самый последний богомол. На пальцах ног, спрятанных в каком-то подобии открытых сандалий, виднеются кривые желтые ногти. Надо еще отметить, что ноги поросли густыми волнистыми волосами золотисто-рыжего оттенка.

Описываю эту поторочу так детально потому, что просто не нахожу слов приветствия. Король тоже хранит молчание, изо всех сил старается и корчит приветливую мину лица.

– Приятное сегодня второе утро, – выдыхаю и стараюсь не хлопнуться в обморок, – глубокоуважаемая пи…

– Чо, видок мой не нравитсё? – девица упирает руки в боки. Мне кажется, что костлявые кулачки сейчас с грохотом ударятся о прямоугольные бедра. – Чаво тогда припёрлися, увалени?

– За гаданием, понятное дело, глубокоуважаемая, – предполагает Эквитей. Я молча соглашаюсь с ним. Зачем этой веснушчатой "Белоснежке" знать, что мы к ней случайно забежали? Еще вытурит обратно в главный коридор. А там поздравительная толпа и демоницы с помадой на трусиках.

– Вот думаишь, почаму я страшная такая? – шипит рыжая и надвигается на меня. – Вот не ври тока, думал ведь, думал, а?

Она невероятно близко, почти прижимается к моему подбородку прыщавым лбом. Фокусирую глаза на россыпи черных угрей между кустистыми бровями. Затаиваю дыхание, потому как пахнет от девицы приторным веянием каких-то малоприятных духов. Хорошо, хоть потом не воняет.

– Думаишь ведь? – она приподнимает голову, и я лицезрю увесистые мешки под ее глазами. – А?

– Думаю, – киваю головой и размышляю, не накликал ли еще одну беду на свою голову.

– Вот! – восторженно восклицает девица. При этом она счастливо визжит и подпрыгивает, оглушительно шлепая сандалиями. Передо мной появляется то обвисшая морщинистая грудь, то рыжие патлы. – Первый чаловек, каторый мине это сказал!

– Неужели? – чувствую себя мерзейшим уродцем. Это же я стал первым неджентельменом, кто посмел сказать такое в глаза "прелестной даме".

– А то! – орет создание, преданно пялясь на меня. – Я как толька в этот ваш мир попала, сразу паняла, што-та не так! Все ко мне "глубокоуважаемая", "милая", "радость вы наша". А в прошлой жизни толька шваброй и называли…

Он выделывает жуткие рожицы, отчего кажется, что веснушки и прыщи на ее лице кружатся к каком-то диком танце древних индейцев Хаоса. Не дожидаясь от меня какого-либо ответа, девица продолжает.

– Меня какая-та выдра нашла в майём мире, – веснушки скачут перед глазами, рискуя вызвать в моем организме морскую болезнь. – И сказала, будта я – избранная…

Понятное дело. Догадываюсь, что привело эту рыжую особу в наши края. Как известно, Валибур имеет некоторые сложности с планировкой событий. У нас очень мало специалистов, способных хотя бы с пятидесятипроцентной вероятностью предсказать то или иное явление в будущем. Потому, чтобы восполнить ряды весталок-прорицательниц-гадалок, в другие миры отправляются наши вербовщики. Они находят наделенных ясно-чем-то-там-видением людей, зовущихся "магутуристами", и правдами (а чаще – неправдами) заманивают в наш мир. Некоторое время перед "жертвами" разыгрывают спектакль. Будто бы они, а большинство "магутуристов" – женщины, – самые-самые лучшие на свете, незаменимые воительницы и так далее. В общем, делают все, чтобы девицы утвердились в собственной святости и невероятном таланте. Едва магички вживаются в роль и начинают получать удовольствие от подобной жизни, как их вербуют на работу в Управление. Системы вербовки невероятно сложны и занимают не один том "Теории развития магического потенциала Валибура". С данной красавицей справились при помощи системы "Я – краса". Вербуемая поверила, что обладает незабываемой и незаурядной внешностью. И согласилась работать в нашем городе взамен на косметическую магию и кого-то из штатных прекрасных принцев. Вот так и появилась эта бедняжка в управлении.

– А я ведь книги читала мудрыи! – причитает рыженькая и размазывает влажные сопли по груди моей рубашки. Я уже сожалею, что забежал на секунду в свой кабинет и переоделся в военную форму. Эх, правда погоны пришлось отцепить… Но теперь я рад, что девица не испортила настоящий военный мундир – одежде штатских еще не такое позволяется.

– И что случилось? – поддерживает беседу король. Он выглядит слегка получше меня – не такой зеленый и дышит ровнее.

– Нашла меня ана, и говорит, што заберет в прекрасный мир. И там я стану известной гераиней! И первой красавицей к тому же… Вот и прыгнула я к вам… А внешнасть-та не изменилася!

Дело еще больше проясняется. Сколько по разным мирам бродит вот таких вот самых дурочек. Маленькие, наивные, без ума, фантазии и внешности. Им бы только приключений подавай, а наши специалисты только рады стараться.

Для того, чтобы заманить в Валибур чувствительных к магии, прорицательниц и других полезных персонажей, во множестве миров работают наши представители. С виду они обычные писатели, но на самом деле – скрытые вербовщики. Напишут глупую книгу, в которой наделенная мистическими знаниями девушка проваливается в другой мир. Расскажут добрую сказку, как эта самая девица выходит замуж за принца или, на худой конец, одним махом побивает целое полчище гоблинов… И сыплются к нам эти бедняжки, как снег на голову. Если отбросить некоторое количество настоящих бессмертных героев, с которым я борюсь каждый день, магутуристические девочки довольно безобидны. Они тотчас хватаются под стражу, долгое время изучаются и классифицируются. А затем, по прохождению военно-медицинской экспертизы, гинекологов-хирургов и прочих патологоанатомов, их отправляют на низкооплачиваемую работу в Управление, на тяжелый труд в Подземные Круги, или же куда-нибудь похуже.

Несправедливость и дискриминация? Именно так может спросить кто-нибудь, не знакомый с обычаями нашей страны. Но простите, вы ведь не из нашего мира? Ах, из другого? Тогда не суйте свои грязные ноздри в наши уставы, правила и священное Расписание! Ибо там сказано, что: "ни один чужеземец, который не является кровным родственником или не родился на территории Большого Мира, не имеет прав больше, чем древесная моль…". Валибур и все его граждане всегда правы, если находятся на собственной земле. Все другие миры в счет не берутся – там действуют другие, менее справедливые законы.

Девушка и дальше распространяется о тяжелой судьбе. Как попала сюда, как долгое время училась гадать и предвещать будущее. Как впервые голодовала трое суток и купалась в молоке – обязательный ритуал перед предсказанием. И как предрекла после этого нападение фриссов на Валибур.

– А мне тагда никто не паверил, – всхлипывает пифия. – Сказали, што я страшная и глюпая, никому не нужная дуреха из другога мира!

Пока Эквитей внимает, изредка кивая и издавая утвердительно-вопросительные звуки, я прислушиваюсь к звукам за дверью. Многочисленные шаги потихоньку утихают. Толпа не нашла меня в этом коридоре и потопала вниз. Через пятнадцать минут оперативники возвращаются назад. Они планомерно прочесывают все кабинеты, стучатся в каждую дверь. Видимо, привратники сообщили, что бывший хват-майор и коронованная особа мимо не проходили.

– У вас тут есть герой Валибура? – орет нахальный голос в конце коридора. – Тут его фанаты пришли! Будем поздравлять со спасением мира под номером…

Ему отвечают отрывисто и злобно.

– … а потом засунь туда же своего героя! И не мешай работать – у меня сейчас взбешенные купидонусы разлетятся!

– Извините, – бормочет предводитель "фанатов". Стучит закрывающаяся дверь, десятки шагов приближаются к нам. По соседству поскрипывают магиталлические завесы.

– У вас тут нету?.. – спрашивает толпа.

– Быстрее! – хватаю прорицательницу и рывком подволакиваю к двери. – Скажи, что нас не видела.

– А пачаму, – хитро спрашивает она, хитро поглядывая прищуренным глазом, – ты не хочешь, штобы тебя венчали геройём?

– Не хочу, и все! – шиплю сквозь зубы. – Я всю жизнь с героями сражаюсь, а тут – на тебе.

– Ладна, – улыбается она темно-желтыми пеньками зубов. У меня по коже пробегают перепуганные насекомые. Думаю про себя, а почему это мы с Эквитеем не попали на смену какой-нибудь симпатичной, скажем, авгурки?

– Спасибо, – мило улыбаюсь в ответ.

– Но я тибе в атвет пагадаю, – по тонким губам скользит подобие кривой улыбки. Кажется, именно так перед смертью улыбаются махолорадские жуки. – Ты ведь не аткажешь мине в такой чести?

– Гадай, – соглашаюсь и делаю паузу до тех пор, пока она не отвечает через дверь, что в кабинете кроме нее никого нету. Толпа перешептывается, кто-то говорит, что не пойдет к "этой пифии не за какие коврижки из браарбуусов".

– Она там така-а-ая страшная, – бубнит кто-то.

– Да? – восторженно взвизгивают девичьим голосом. – А можно посмотреть?

– Нельзя! – цыкают на невидимую почитательницу моего геройского таланта остальные "фанаты". – Хват-майор не такой дурак, чтобы переться в гости к самой страшной и странной бабе нашего Управления. Еще нагадает чего-нибудь не того… И тогда поминай, как звали…

– Кого звали?

– Хват-майора, идиот! Идем поищем их на верхнем этаже…

Топот удаляется, оборотни-оперативники, вперемешку с обер и унтер-демонами, рыщут дальше по коридору.

– Так вот, я согласен, – обрываю затянувшуюся паузу и отстраняюсь от девицы, которая почти повисла на рукаве моего кителя. – Но гадать будешь не мне, глубокоуважаемая.

Эквитей не знает, чем заканчиваются подобные ритуалы. Но что-то подозревает. Он с ужасом смотрит на меня. А я уже поворачиваюсь и всматриваюсь в один из стеклянных шаров посреди бесконечного зеленого ковра, из которого, кажется, состоит весь пол кабинета.

– Погадай моему коронованному другу… Он у нас холостой с недавних пор.

Девица, а зовут ее Мария Аннет де Сьюазонн, деланно краснеет и машет Эквитею ресницами. Ну просто воплощение женственности и любвеобильности. Если бы еще не страшная такая…

– Ты ведь знаишь, милок, чем заканчиваетсо гаданиё? – спрашивает пифия.

– Знает он, знает, – яростно киваю и подталкиваю короля поближе к девушке. До сих пор не могу отказаться от желания отомстить монарху. Зачем он меня позорил перед Чердеговским? Пусть теперь расхлебывает!

– О чем? – владыка Преогара испуганно вертит головой и слабо упирается. Но его уже садят в глубокое мягкое кресло, обитое синим велюром. Поскрипывают пружины, потрескивает обивка.

Мария Аннет взмахивает перед собой руками, делает какие-то замысловатые пассы. Некоторое время смотрю, как в кроваво-красном маникюре девицы отражаются дымчатые стены.

Над полом приподнимается исполинский стеклянный шар. Он медленно плывет над досками паркета, перекатывается через изумрудный ковер. Наконец, повисает у самой головы Эквитей, начинает мерцать загадочным лиловым сиянием. Внутри тяжело ворочается дух грядущего. Он что-то бормочет спросонку.

– Ну чего меня будишь опять, проклятая мымра?! – грозно справляется темно-фиолетовая рожа, прильнувшая к прозрачной стенке левитирующего шара. – Опять на принца гадать решила?

– Умолкни! – истерично взвизгивает пифия. – Не то…

Она щелкает пальцами и шар на большой скорости влетает в стену. Вопреки моим опасениям, стенки выдерживают. А вот несчастный дух грядущего со всего маху врезается носом в стекло.

– Уговорила, – гнусавит бедняга, потирая расплющенное лицо. Выглядит он донельзя несчастным. На лиловом лице кое-где угадываются старые синяки и гули. Видимо, девушка не слишком печется о целостности своих подопечных. – Хотя могла и не бить…

– Еще разок? – ехидно интересуется Мария Аннет. – Давай, приступай к работе!

Она садится в позу лотоса (ноги скрещены и странным образом переплетены), грудью опирается на собственные пятки. Пифия закрывает глаза и начинает издавать монотонный вой. Иначе эти "о-о-о-ом-ма-ма-ма-ма-ня-а-а-ом-м-м" не назовешь.

Девица плавно воспаряет над креслом Эквитей, почти усаживается королю на голову. При этом она не забывает по-матерински погладить монарха по лысеющей шевелюре.

– Та-а-ак, – бормочет она. – Эквитей Второй, сын Бандреса Пятого, сына Стусея первого, внука…

Не обращаю внимания на ее пророчества. Меня больше интересует коридор. За дверью слышатся обычные звуки рабочего процесса. Тихо матерятся арестованные вампиры, на нижнем этаже проходит перекличка сонных демонов. Со стороны маленького ресторанчика, – исключительно для оперативников – позванивают столовые приборы и посуда.

Рыжая тем временем входит в глубокий транс. Она водит рукой перед лицом, пальцы ее двигаются, словно перелистывая страницы невидимой книги.

– Так, – говорит пифия, – прагноз пагоды на ближайший квартал… Не то. Вераятнасть сексуального влечения к более зрелым женщинами… Опять не то. Ну где же будущее этого старичка?

Король слегка обижается, борода уныло свешивается на кирасу. Ему неприятно, когда акцентируют внимание на его возрасте.

– Совсем я не старик, – хмуро сообщает Эквитей. – Пятьдесят годков-то, с каким-то там хвостиком. Не старик я!

– Конечно, – соглашаюсь. – Ты в меру изношенный мужчина в полном закате лет.

Он отвечает прищуренным взглядом и нелестными эпитетом из репертуара варварских племен Преогара.

– Вот! – девица выглядит столь же обрадованной, сколь и озадаченной. – Нашла я тваё грядущее! Вхожу…

Она рывком разводит руки в стороны, словно плывет по бурному морю. Впалая грудь покачивается, изрядно хлопает короля по лбу. Монарх съеживается и пытается отодвинуться.

Стеклянный шар повисает над колдующей пифией. Изнутри слышатся какие-то шорохи. Кажется, дух грядущего разгребает что-то лопатой. Пахнет навозом и прокисшим вином. Неужели в будущем Эквитея ждут настолько невеселые перспективы?

– Вижу! – кричит вдруг Мария Аннет. Ее голос изменяется до неузнаваемости. Становится очень тоненьким, скрипучем. Словно бы девушка вдохнула в себя изрядное количество гелия.

– Что там? – приободряется король. Он походит на глупую кумушку, пришедшую к гадалке-шарлатанке, чтобы та излечила ее мужа от алкоголизма. Так же заговорщицки расширяет глаза и придвигается к пифии поближе.

– Худа тебе будет! – с умным видом изрекает Мария Аннет. – Очень худа и очень скора.

– Неужели, – расстроено протягивает Эквитей. – А что конкретно?

– Всиё, – загадочно отвечает девица. – Всиё будет худа. Но в конце канцов будет тебе дальняя дарога в казенный дом и прекрасная девица с огненными локонами. Все!

– Что все? – спрашивает монарх.

– У меня все, – заключает пифия. – Закончилось гадание.

Она открывает глаза и требовательно смотрит на Эквитея. Делать нечего, королю приходится поблагодарить гадалку и "позолотить" ей ручку полновесной преогарской монетой.

Мария Аннет профессионально прикусывает золотой и прячет его в складки хламиды.

Дух грядущего прощально помахивает нам рукой. Шар неспешно отползает по воздуху, плавно опускается в кучу других стеклянных изделий. Из скопления шаров доносятся приветственные вопли и шуршание игральных карт.

– Раздавай быстрее, – говорит дух. – Не то нашей мадаме опять захочется чего-нибудь узнать.

– Я кровь видела, – печально вздыхает девушка. Рыжие локоны покачиваются, наползают ей на лоб. Картина, словно со стены большого зала Галереи Межмировых Искусств – "Кошмарный сон паломника". – Скора произойдет страшное убийство!

– А я уже думал, что оно произошло, – раздумываю про себя. – Кредитного Инспектора замучили.

– Нет, – покачивает подбородком пифия. – Умрет твой злейший враг.

– Неужели самый старший следователь? – восхищаюсь и чувствую себя готовым заключить девицу в счастливые объятья. – Поверить не могу!

Она лишь разводит руками. Мол, откуда я знаю, кто там у тебя самый злостный из врагов.

– Ты и твой славный друг окажетесь в ба-альшой опаснасти. И рядам праизайдет убийство!

– Если замордуют некого самстарследа Гарра, буду только рад, – широко улыбаюсь. – Да я сам не прочь вытащить из него свой окровавленный клинок. Или, в самом крайнем случае, придушу собственными руками.

Мария Аннет испытующе смотрит на меня, оценивает.

– Вполне вазможна, убийцей станешь ты, – обреченно сообщает она.

– Рад стараться, – шаркаю ножкой. – Если Гарра – только позовите, и я тут же прибегу с топором наперевес. Ибо гаже подонка…

– Хватит! – девица отмахивается от меня и поворачивается к Эквитею. – А теперь закончим наш сеанс.

– Каким образом? – настораживается король. У него хорошо развито чувство самосохранения, потому он подозревает последующее развитие событий.

– После прарочества каждай пифии полагается немножка любви! – рыжая скалится кривыми зубами. – Так что давай, раздевайси!

– Что?! – восклицает монарх и, будто угорелый, вскакивает с кресла. – Не надо мне пророчеств.

Я хватаюсь за дверную ручку и готовлюсь ретироваться. Помимо всего думаю над тем, чтобы подпереть дверь с другой стороны. Чтобы Эквитей не ухитрился сбежать. Пусть он слегка понаслаждается в отместку за обиду в кабинете Чердеговского.

Вылетаю в коридор и получаю пинок под самое мягкое место. За мной выбегает растрепанный монарх. Полурасстегнутая кираса болтается на двух ремешках, с короля слетают штаны. Вот это да! И когда девица успела так резво прираздеть Эквитея?

– Предатель! – орет король и пытается еще раз отвесить мне пинка. – Я думал, что ты мне друг.

– А я думал всего лишь о тебе! – отвечаю на бегу и сломя голову несусь по коридору. – У тебя ведь давно божеского секса не было… Вот и…

– Скатина! – ревет из приоткрытой двери разъяренная Мария Аннет. – Тебя скора убьют! Слышишь? Тебя скора убьют, гадкий врун!

На этой оптимистической ноте мы с монархом скатываемся по лестнице и выбегаем в холл приемной. Арестованные зомби и пара темных эльфов провожают нас недоумевающими взглядами.

И почему все женщины считают мужчин обманщиками?

– Тебя убьют, брэхло! – подтверждает мою догадку пифия.

Истошный вопль разносится по кабинетам, поднимается до самого Двойного Отдела.

– На куски порвут!

– Такова жизнь, – философски изрекаю и перевожу дух, когда мы уже находимся на площади перед Управлением. – Все рано или поздно умрем…

– Убьют!..