"От магии сплошные проблемы" - читать интересную книгу автора (Ширин Лиза)

Глава 3

— Насыщенный вечерок, Райни?

Бертран ответа и не ожидал, что было хорошо, потому что я не собиралась отвечать на его вопрос. Я не пообедала. Фелан не пообщался с мадам Наташей. Никто из нас не был доволен.

Эльфийская разведывательная служба занимала маленький столик и делила крохотную прихожую одной из конспиративных квартир Маркуса с секретарем и тюремщиком. Одним из положительных моментов нашего сотрудничества было то, что я имела возможность пользоваться конспиративными квартирами. Я и пользовалась ими, но только если мой бизнес затрагивал интересы Маркуса. Мне не нужно было спрашивать себя дважды, заинтересуется ли Маркус тем, что висит на моей шее. Плюс я сделала открытие, что идти домой, когда ты шествуешь во главе парада плохих парней, не очень хорошая идея.

Это специфическое убежище было тесным домиком в наименее престижной части квартала эльфов. Дом был достаточно близок к берегу — для удобства, — и с потайным входом позади магазина морского снаряжения — дополнительная возможность вовремя скрыться. Я думала, что, находясь здесь, мы будем в относительной безопасности. Таник же и пять членов его экипажа, пришедших с ним, решили, что им будет удобнее расположиться на заднем дворе таверны, где их разыскал Фелан. У всех были свои причины не быть найденными где-либо поблизости от горящего склада Саймона Стокена, если на них наткнется городской дозор.

Груда бумаг располагалась у правого локтя Бертрана. Сегодняшние ночные события наверняка представлены в отчете, но то, что произошло на самом деле, никогда не будет отражено в этих документах. Так как я не была в официальной ведомости Маркуса, я не должна была перед ним отчитываться. Можно было бы сделать это из любезности, потому что я воспользовалась одной из его конспиративных квартир, но, по правде говоря, я не видела в этом необходимости. Амулет, который я носила на себе под рубашкой, и Сарад Нукпана, знающий мое имя, поставили меня в редкостно тяжелую ситуацию, я бы никогда раньше не подумала, что такое возможно, и чем меньше тех, кто знал об этом, тем лучше. Я симпатизировала Бертрану и доверяла ему, но только в определенных рамках. Сегодняшние полночные события в эту область наших взаимоотношений не вписывались.

Фелан вошел в дом, не глядя на Бертрана, направился прямиком в дальнюю комнату и с ворчанием сбросил Квентина на койку в углу. Мой кузен сегодня ночью слишком много ходил за Квентином, а потом еще пришлось о нем и заботиться. И чтобы убедиться, что за нами нет хвоста, нам пришлось выбрать далеко не самую короткую дорогу. Я не просила Фелана быть помягче. Возможно, мне следовало ему об этом сказать.

— Где Маркус? — спросила я Бертрана.

— Его милость в приемной графа Истр.

— И?

— Оттуда собирался сразу домой.

Я потянулась за ручкой и бумагой, которые Бертран хранил на своем письменном столе, и принялась писать. Я не собиралась рассказывать Маркусу обо всем, что случилось, только кто, что, когда и где. Агенты Маркуса убеждены: их босс знает все. То, что произошло в доме Нигеля и на складе Стокена, вряд ли было пустячком. Я просто хотела осветить важные моменты; Маркус мог заполнить оставшиеся пустоты.

— Мне нужно, чтобы ты отправил это сообщение ему домой, — сообщила я Бертрану. — Мне не нужна сейчас встреча, просто сделай одолжение.

Бертран даже руку не протянул к колокольчику, чтобы позвать своего помощника.

Терпение никогда не было одним из моих достоинств, и тот малый запас его, который я имела, подходил сегодня ночью к концу. На мне была разорванная, с пятнами крови одежда. Я устала, чувствовала себя плохо, я была сильно напугана и не готова к той игре, которую начал Бертран.

Я просто посмотрела на него.

— Ты даже не сдвинулся с места. Можно узнать, почему?

— Его милость распорядился не беспокоить его до завтрашнего полудня, кроме случаев крайней важности.

Я отреагировала белозубой улыбкой, вместо того чтобы выразить то, что чувствовала.

— Могу уверенно утверждать, что я должна сообщить ему нечто большее, чем его условное определение крайней важности.

Бертран еще немного колебался, его внутренняя борьба была явно видна. Он был бюрократом по сути, но я постаралась не обвинить его в этом. Он всего лишь использовал стандартную рабочую процедуру — или по крайней мере пытался. Я не стала облегчать ему задачу. Бертран еще немного поколебался, а затем спросил:

— Если доставка будет самой первой завтра утром, этого достаточно?

Это значит, еще пять часов долой. То, что мне нужно было от Маркуса, могло ждать так долго. Я подарила Бертрану настолько приятную улыбку, на какую была способна при сложившихся обстоятельствах и в этот час. Ведите себя всегда любезно, для того чтобы вам помогали.

— Этого более чем достаточно, Бертран. Спасибо. Кстати, мой друг нуждается в помощи целителя. Не мог бы ты кого-нибудь вызвать?

Бертран кивнул и позвонил в колокольчик. Мое сообщение Маркусу и просьба о целителе будут переданы помощнику Бертрана. От него они попадут к одному из курьеров агентства, выполняющих именно такие поручения. Курьеры Маркуса работали хорошо, и платили им соответствующе. Некоторым даже больше, чем самим агентам.

Мне нужно было как-то убить время до прихода целителя, поэтому я решила поспать.

В отличие от Фелана, который мог спать в любом месте в любое время, я не могла даже задремать. Я подтащила стул к дальней стене, чтобы присматривать за Квентином, и попыталась устроиться, чтобы хоть немного отдохнуть. На конспиративных квартирах я никогда не могла уснуть. Если рассуждать логически, думаю, дело в том, что это не твой дом — события вынудили тебя тут оказаться. А раз ты на конспиративной квартире, то уж точно не в безопасности. Это как раз применимо ко мне и чуть меньше — к Квентину.

Один вопрос постоянно вертелся у меня в голове. Почему я? Знаю, что жалеть себя непродуктивно, но я чувствовала, что у меня есть право позволить себе это. Все, чего я хотела, — помочь другу и выяснить, каким боком это меня касается. А все, что я сделала потом, — чтобы освободить Квентина. Ничего особенного, даже в самые жаркие моменты. Но мы были в безопасности и час, и два, и три, если нельзя сказать, что нам удалось выкрутиться. Оба — Нукпана и хранитель — узнали, что амулет у меня. Они хотели получить его, и это означало, что им теперь была нужна я. Я вздохнула и положила руку под голову. Но был еще один вопрос, на который я действительно хотела получить ответ, — как Сарад Нукпана узнал мое имя?

Пришел целитель, выполнил свою привычную необычную работу и ушел. У Квентина были сломаны два ребра — возможно, от резкого падения на тот ящик. Фелан проснулся почти сразу, как ушел целитель, поставил стул рядом со мной и принялся вытирать свой меч. Глядя на моего кузена в домашней обстановке, и поросенок смутился бы, но свое оружие Фелан содержал в безукоризненной чистоте.

Мне всегда казалось благоразумным находиться вне пределов досягаемости от того, кто приходит в себя. Даже если это тот, кого можно считать своим другом. Особенно если этот друг отключился при более чем неблагоприятных обстоятельствах. Из-за того, что последние мысли Квентина, когда он был в сознании, касались угрозы пытки, горло было практически разрезано, да и свалился он на ящик, — все мои правила предосторожности были применены на деле.

Квентин пошевелился. Это по времени неудачно совпало с тем, что Фелан стал с усердием водить точильным камнем по лезвию. Я не знала, как Квентин, приходя в себя, отреагирует на звук затачиваемого меча, но я сразу поняла, что делать мне.

— Фелан?

Он не замедлил движения и не оторвал взгляд от оружия.

— Да?

— Ты можешь на минуту остановиться?

— Что?

— Квентин приходит в себя. А эти звуки совсем не успокаивают.

— Какие? Ох. — Он ухмыльнулся. — Ты не хочешь, чтобы Квентина отдирали от потолка?

— Не совсем так.

Квентин перестал шевелиться, но глаза не открывал. Он старался дышать ровно, но я видела, как пульсирует вена на его шее. Он мог делать многое, и кое-что очень хорошо, но актер он был никакой. Я попробовала не рассмеяться, но у меня ничего не получилось. Квентин пришел в себя, но не хотел это демонстрировать. Я бы сделала то же самое. Когда ты теряешь сознание в одном месте и приходишь в себя в другом, обычно чем дольше ты незаметно накапливаешь информацию, тем лучше.

— Квентин, это мы. Убивать тебя никто не собирается. И я не могу ждать всю ночь, пока ты соизволишь открыть глаза.

Квентин скосил взгляд в мою сторону, откуда слышал голос. Должна признать, что здесь слишком светло. Наверное, мне не следовало зажигать столько ламп. Я погасила ближайшую к Квентину.

Ему не нужно было смотреть, чтобы понять, что он раздет до рубашки и брюк. Он попытался сесть и застонал. Я придержала его за плечо и уложила обратно на койку.

— Даже не думай, — приказала я. — У тебя сломаны два ребра, и требуется еще не менее часа, чтобы все стало на место. Уверена, что целитель по достоинству оценит, если ты не испортишь его работу. Будь послушным, и ты станешь даже новее, чем был сегодня ночью.

Квентин лежал на спине, дыхание было неровным, шея у подбородка — синюшного оттенка.

— Чувствую себя не очень хорошо.

— Ну, это лучше, чем ошметки после работы Сарада Нукпаны. Возможно, ощущения самые худшие в твоей жизни, но головокружение должно пройти в течение часа.

— Фактически только второе ужасно. — Гримаса боли сменилась выражением озадаченности. — А кто такой Сарад Нукпана?

— Гоблин, который хотел разрезать тебе горло, — просто ответила я. Чем меньше Квентин знает о Нукпане, тем лучше. Признаю, что мотивы у меня были эгоистическими. У меня раскалывалась голова от боли, и совсем не хотелось слышать крики Квентина.

Похоже, мой ответ его удовлетворил. Невежество — состояние, в котором Квентин мог существовать.

— А где амулет?

— Не беспокойся. Он у меня. — Я состроила гримасу. — В чем его ценность?

Квентин в ответ скривился.

— Ничего ценного. По крайней мере для меня.

— А гоблины считают, что он ценнее, чем твоя жизнь, — произнес Фелан, возобновляя свою работу точильным камнем.

Квентин дотронулся рукой до бинта на горле.

— Не напоминай мне.

— И не только они, — добавила я. — И никто из них нисколько не осторожничал и не скрывал униформу.

— Гоблины не планировали оставлять в живых ни одного свидетеля. Может быть, хранители думали точно так же, — предположил Фелан.

Мы все одновременно подумали об этом.

— Как ты мог не поинтересоваться, на кого ты работаешь? — спросила я, не упоминая имени Сарада Нукпаны.

— По роду своих прежних занятий я почти никогда не общался напрямую с тем, кто платит золотом за работу, — ответил Квентин. — Они боятся руки замарать. Из-за этого и процветает бизнес у таких, как Саймон. Н-да, процветал.

Я вытащила серебряный диск из-под рубашки, чтобы получше разглядеть. Самый обычный. Ничего особенного.

— Даже за это?

— Зависит от того, что он делает, — ответил Квентин. — Как думаете?

— Я знала, что кто-то устроил разборки на складе Стокена, пока ты был внутри. Я знала, что ты влип в неприятности.

Фелан отложил точильный камень в сторону.

— Ты думаешь, что это была работа амулета?

— Я не могла проделывать ничего подобного, пока не надела эту штучку на шею.

— Что он еще может? Кроме того, что ты сразу чувствуешь себя плохо?

Квентин удивился:

— Ты при этом чувствуешь себя плохо?

— Только когда ты открыл футляр в первый раз, — ответила я. — Потом я уже этого не испытывала.

Фелан вложил свой узкий меч в ножны.

— Принимая во внимание, что амулет странно себя ведет и что все желают его заграбастать, проблема в том, кто именно этого хочет и на что они готовы ради этого пойти. Ну, кузина, и каков твой следующий шаг?

Так как уснуть мне не удалось, у меня было достаточно времени, чтобы обмозговать и это.

— Я отправила сообщение своему клиенту, который может помочь, — ответила я. — А сейчас, думаю, мне было бы полезно заглянуть к Гарадину. Он на пенсии, был магом Конклава. Хранители хотят эту вещичку, так что, может быть, он что-нибудь об этом знает.

— Если маг ходит в крестных отцах, то, полагаю, это всегда хорошо, — высказался Фелан. — Надо, чтобы кто-нибудь пошел с тобой?

Я покачала головой.

— Всего четыре квартала отсюда, и я знаю короткий путь. Я бы предпочла, чтобы ты остался здесь с Квентином. Ближе к обеду тебе надо будет перевернуть его на другой бок.

Фелан ухмыльнулся.

— У меня всегда есть план.

— Из-за твоего последнего плана я здесь лежу, — проворчал Квентин со своей койки.

Фелан прищурился.

— Благодаря моему плану тебя вытащили со склада Стокена, не так ли?

— Ну да.

— Значит, он сработал. — Кузен откинулся на спинку стула и пожал плечами. — Кто знал, что у Стокена еще много пороха?

Для меня это новость.

— Еще много? Ты знал, что Стокен занимается порохом?

— Разумеется. А кто не знал?

— Я.

— Фонари плохо светили, — сообщил Фелан.

Я не против такого перехода. Эта дорожка не привела бы меня ни к чему хорошему.

— Что еще тебе говорил Стокен о работе? — спросила я Квентина. — Предупреждал о чем-нибудь или о ком-нибудь?

Квентин безрадостно усмехнулся.

— Что-нибудь необычное? «Только не попадись. А если тебя поймают, не говори им обо мне»? Да нет, все как обычно. Что клиент хочет, где это и сколько я получу за работу. Все остальное я проделал сам. Распорядок Нигеля, кто его слуги, где их найти в свободное от работы время. Иногда лучше и не знать, на кого ты работаешь.

— Или кто твой конкурент, — добавил Фелан.

— Кринсани не входили в список возможных, — признал Квентин.

— Не забывай о хранителях.

— Невезуха. Я очень привлекаю интересных людей.

— Квентин, люди, которые хотят тебя убить, — не интересные, — вздохнула я. — К разговору о слугах Нигеля, кто из них дал тебе генчарм?

— Что?

— Генчарм. Такая вещь, которая позволяет тебе прогуливаться по дому Нигеля — и охрана тебя не заметит.

Квентин побледнел.

— У него была охрана?

Я на него лишь посмотрела. Моего взгляда оказалось достаточно, и я решила потом научить Квентина паре-тройке магических штучек, нравится ему это или нет.

— Да, у Нигеля есть охрана. Мерзкие твари. Очевидно, их не было, когда ты туда вошел. Кто-то тебе очень помог. Как думаешь, кто? Ты говорил с кем-то из слуг?

— Никто из слуг Нигеля обо мне ничего не знал и даже не подозревал. Хоть в этом поверь мне, Райни. Я профессионал.

Теперь Квентина мучили не только сломанные ребра, но и душевная боль. Великолепно.

— Речь идет не о твоих способностях. — Естественно, я ему верила, но не обязательно об этом говорить вслух. — Кто-то точно знал, что ты будешь там. Иначе зачем выводить из строя всю охрану в доме?

— Если кто-то знал, то не от меня.

Еще один вопрос требовал ответа. Если никто в доме Нигеля не распахивал настежь магические двери, тогда кто это сделал? И если Сарад Нукпана являлся тайным заказчиком Квентина, зачем было посылать своих громил в дом Нигеля? Квентин собирался стащить амулет для него. Все, что ему надо было сделать, это сесть и ждать, когда Квентин выполнит свою работу. Если только Сарад Нукпана не узнал, что он не единственная заинтересованная сторона. Была другая группа гоблинов, серьезнее, чем фракция оппозиции? Может, они пытались перехватить то, что висит у меня на шее?

Слишком много вопросов. Почти совсем нет ответов.

Я немного знала о причине пребывания Сарада Нукпаны и его кринсани в Мермейе. Новый король гоблинов — Сатрик Мал’Салин — прибыл в город четыре дня назад на неделю торжественных приемов, который завершится балом-маскарадом через три дня. Представители высшего сословия близлежащих королевств нахлынули на прошлой неделе, что бульварной прессой было объявлено как общественное явление десятилетия, и местные аристократы дрались за получение приглашений. По моему мнению, явиться на прием и быть в окружении людей Мал’Салина может быть забавным — насколько может быть забавным находиться в запертой комнате, кишащей змеями.

Сарад Нукпана был главным советником короля Сатрика Мал’Салина. Я слышала, что Нукпана не был включен в свиту. И, судя по нашей маленькой стычке на складе Стокена, у советника имелось в городе дело, никоим образом не связанное с сопровождением нового короля. Похоже, на мне висела настоящая причина его визита. Как же мал мир.

Я подошла к угловому столику и налила себе выпить. Маркус следил за тем, чтобы его конспиративные квартиры были хорошо укомплектованы. Думаю, он понимал, что людям, побывавшим в серьезной переделке, потребуется алкоголь. Вряд ли можно не согласиться с его логикой. Я плеснула бренди и Фелану с Квентином, а из своего бокала отпила одним глотком почти половину. Мне надо намного больше, чем Квентину. Он мог залечь на дно, чтобы остаться в живых, а для меня скрываться — не вариант. Мои проблемы только начались. Я осушила бокал. Квентин тоже сделал хороший глоток.

— Хранитель планировал убить Нукпану?

Я вздрогнула.

— У него много другой головной боли.

Фелан подавил смешок.

— Две очень важные вещи.

— Пока я не придумаю что-нибудь другое, давайте проводить операцию, исходя из предположения, что Нукпана удрал, — ответила я.

Квентин мгновенно насторожился.

— Проводить операцию? Мне не нравится, как это звучит.

В операции участвуем только мы двое. Квентин оглядел пустые стены.

— Дом конспиративный, правильно?

Я кивнула. По задумке Маркуса конспиративные дома и квартиры выглядели как нечто среднее между казармами и тюрьмой. Мой клиент имел изысканный вкус, но по своей практичности не видел оснований для декоративной отделки этих помещений.

— Вы сказали, я могу уйти ближе к обеду?

— Будь я на твоем месте, у меня бы не было такого страстного желания, — ответил ему Фелан. — Скорее всего, из-за тех гоблинов твое имя знает каждый убийца Мермейи. К полудню за твою голову дадут солидную цену.

Квентин будет не единственным с надписью «Разыскивается» на плакатах. Фелан не упомянул меня. Я была признательна. А сама размышляла, а не налить ли мне еще виски. Лучше не наливать. У меня было такое ощущение, что мне понадобится вся быстрота моих рефлексов, на какую я способна.

— За мою голову уже назначали цену, — ответил Квентин. — Никому еще не удалось получить вознаграждение. Хотя… сегодня ночью они были близки к этому.

— Кринсани известны вовсе не нежными прикосновениями, — пояснила я. — Слышала, один кринсани может швырнуть что угодно, сравнимое с человеком или эльфом, чтобы просто посмотреть, добросит ли до дальней стены. Шаманы на балконе Нигеля были достаточно хороши, но там были не самые лучшие. И Сарад Нукпана не ожидал появления хранителей на складе Стокена. Сегодня ночью нам повезло дважды. А теперь может случиться осечка.

Квентину удалось сесть.

— Кринсани хотят, чтобы я испарился, скормить меня болотным жукам и перерезать мне горло. Я всего лишь хочу найти хорошую, глубокую норку на несколько дней, пока все не успокоится. — Он обвел взглядом комнату. — Вы уверены, что я не могу здесь остаться?

— Извини. Если надо, я знаю людей, которые могут тебя глубоко спрятать, но я предпочла бы, чтобы ты был там, где мы можем за тобой присматривать. — Я повернулась к Фелану. — Ты знаешь хорошую глубокую норку ненадолго?

Медленная улыбка, появившаяся на смуглом лице моего кузена, мне была отлично знакома и обещала только плохое. Если бы я его не знала так хорошо, по моей коже побежали бы мурашки. Я усмехнулась в ответ. Все-таки мы та еще семейка.

— Знаю одно местечко, — ответил он.

— Я хочу без вас, — запротестовал Квентин. — Не желаю, чтобы вы меня еще куда-нибудь впутали. Мне уже и так достаточно неприятностей.

— Никаких неприятностей, — заверил его Фелан. — Сплошное удовольствие. Ты не страдаешь морской болезнью, нет?

Квентин побледнел.

— Напротив, да, страдаю. И никакими коврижками вы меня не заманите на борт «Фортуны».

— А кто сказал хоть слово о «Фортуне»? Если меня сейчас ищут, то это первое место, куда они придут. Нет, я думаю о другом замечательном судне. И оно будет стоять в доке, поэтому ты сможешь запастись провизией.

Идея Фелана насчет замечательного судна могла означать что угодно, от галеона до мусоровоза. Но думаю, я знаю, какое судно он имеет в виду.

— «Флатус»? — Моя улыбка стала еще шире. Мне нравится, как все идет.

Кузен кивнул.

— Я подумал, что он подойдет. Не беспокойся, Квентин. На «Флатусе» ты будешь в безопасности, как в руках своей матери. Тебя же не беспокоит запах дохлой рыбы, нет?

— Что за «Флатус»? — По голосу стало понятно, что он может туда пойти, ничего не зная.

Улыбка Фелана хранила много секретов.

— Там много всего. Этот корабль… Для начальника порта это рыболовная приманка. Ты же знаешь, маленькая рыбка используется для приманки большого количества крабов.

Квентин снова побледнел.

— Я знаком с этим.

— Судно названо в честь милоранского бога ветров. — Фелан усмехнулся. — И кто говорит, что я — невежа?