"Красная змея" - читать интересную книгу автора (Харрис Питер)

13

Маргарет была уже на ногах, когда в спальне Пьера ожил будильник. Журналист сделал нескольких неудачных попыток прекратить навязчивый трезвон и лишь потом сумел сделать это ударом ладони. Его веки были словно налиты свинцом, хотя накануне он не пил, да и спать лег достаточно рано. Окончательно его привели в себя звуки готовки, доносившиеся с кухни.

Бланшар посмотрел на часы — половина восьмого.

— Какого черта!..

Пьер рывком подскочил на кровати, накинул халат, взглянул в зеркало и пригладил шевелюру, чтобы придать себе более-менее пристойный облик. Когда он появился на кухне, Маргарет как раз что-то искала. Она была элегантно одета, накрашена и причесана. Бланшар в собственном доме почувствовал себя клошаром.

— Я тебя разбудила?

— Нет, это был будильник. Что ты ищешь?

— Чай.

Пьер открыл шкаф и достал коробку с пакетиками.

— Тебе удалось отдохнуть?

— Отменно.

Правдивость этих слов проверить было трудно. Маргарет успела нанести макияж. Сделала она это так же тщательно, как перед чтением лекции в академическом собрании.

— Хочешь чаю?

Это предложение сейчас было более чем уместным, но Пьер отказался — быть может, из духа противоречия. Он чувствовал себя скверно оттого, что Маргарет уезжала, оттого, что она проснулась раньше его. В своем ночном халате рядом с ней, такой ухоженной и бодрой, он чувствовал себя абсолютным ничтожеством.

— Спасибо, лучше кофе.

Пьер поставил кофейник на плиту и попросил Маргарет снять его с огня, если пена поднимется раньше, чем он сам вылезет из душа.

Утренние процедуры заняли у него чуть больше десяти минут. Потом Пьер вернулся на кухню и обнаружил на столе дымящуюся чашку кофе.

— Я знаю, ты любишь черный. Угощайся.

Бланшар поблагодарил Маргарет за внимательность, сделал глоток и обжег язык.

— Черт!

— Прости. Я только что сняла его с огня.

— Неважно. — Бланшар посмотрел на часы. — Когда мы отправляемся в аэропорт?

Прежде чем ответить, Маргарет поднесла к губам чашку с чаем.

— Ты меня выгоняешь?

— Нет. Просто ни за что на свете не хотел бы, чтобы ты опоздала на рейс, — солгал он.

— Мы можем выехать в любое время. Багаж мой готов, я тоже. Впрочем, мне сообщили, что два первых рейса компании «Бритиш эруэйз» уже заполнены, а тот, на который я забронировала место, не улетит раньше часа дня.

В этот момент зазвонил телефон, что сильно удивило Пьера. Было без пяти восемь.

— Готова спорить, это Годунов, — предположила Маргарет.

— Так рано?

— Кто же еще стал бы тебе звонить в такое время?

Пьер снял трубку прямо на кухне и весьма недружелюбно рявкнул:

— Слушаю!

— Месье Бланшар?

— Да, это я. Кто говорит?

— Габриэль д'Онненкур. Вы меня помните?

Пьер на секунду опешил, а потом вспомнил, что этот человек действительно обещал позвонить ему в пятницу, только не в восемь, а около одиннадцати утра.

— Конечно же, Габриэль. Разумеется, помню.

— Мы договаривались, что я позвоню сегодня.

— Это действительно так. Хотя мне кажется, что мы договаривались на одиннадцать часов утра. Или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, месье Бланшар. Однако кое-что произошло, и мне нужно…

— У вас проблемы?

— В некотором роде. Вчера случилось нечто очень странное, а сегодня, с утра пораньше, меня поразило ужасное известие.

— Какое же?

— Вы слышали про убийство сотрудницы Национальной библиотеки? Ее звали…

— Мадлен Тибо, — подсказал Пьер.

— Вы тоже читали в газетах?

— Да, — соврал Пьер.

— Значит, вы знаете, что убийцы оставили на теле жертвы кусок пергамента, на котором изображена змея красного цвета. Вам ведь это известно, месье Бланшар?

— Послушайте, Габриэль, что общего между этим убийством и нашей встречей?

— Намного больше, нежели вы можете себе представить! Если вы не против, то нам следует встретиться как можно быстрее.

— Но почему же?

— Я не могу объяснить по телефону, но настаиваю на скорейшей встрече.

— Подождите секунду.

Пьер прикрыл ладонью микрофон трубки.

— Со мной говорит потомок одной из династий rex deus, — небрежным тоном бросил Бланшар, как будто речь шла об аромате утреннего кофе.

Маргарет в ответ прикрыла глаза. Уголки ее губ поползли вниз.

— Хватит дурачиться!

— Это не дурачество. Человек, находящийся у аппарата, утверждает, что он потомок династии rex deus. Клянусь тебе!

— Он, стало быть, клянется!

Тон этой реплики Пьеру совсем не понравился, хотя он и понимал, что у Маргарет больше чем достаточно причин для того, чтобы обращаться с ним подобным образом. Он решил не ввязываться в склоку.

— Габриэль?

— Да.

— Вам известен мой адрес. Вы не откажетесь переговорить у меня?

— Нисколько.

— Когда вас ждать?

— Точно сказать не могу, однако предполагаю… предполагаю, что минут через двадцать, может быть, через полчаса.

— Отлично! Я вас жду.

Бланшар повесил трубку, вернулся к столу и сделал глоток кофе.

Теперь напиток уже не обжигал.

— Если хочешь, я вызову такси. Боюсь, что не смогу доставить тебя в аэропорт.

— Кто такой этот Габриэль? — нахмурилась Маргарет.

— Я же сказал — потомок одной из библейских династий, член семьи rex deus, — пожал плечами журналист.

Шотландка пристально посмотрела на Пьера:

— Новая шуточка, как и с документами?

Тут Пьер взорвался:

— Документы — это вовсе не шуточка! Они существуют, с ними связана какая-то тайна, уже стоившая жизни одному человеку! Кто-то переменил содержимое папки. Я не знаю, насколько правдивы эти бумаги, но они действительно существуют, пусть даже им и меньше сотни лет! Кстати говоря, ты даже не потрудилась узнать, что в них содержится. Ты вправе сердиться на меня. Я не сказал тебе о том, что речь идет о газетных вырезках, компьютерных распечатках и машинописных страничках. Я уже объяснил тебе, почему поступил подобным образом. Боялся, что ты не захочешь ехать в Париж! Вот в чем заключается мое прегрешение. Я уже столько раз перед тобой извинялся, что и счет потерял. Сейчас мне меньше всего на свете хочется объясняться с тобой по поводу звонка, который — черт бы его подрал! — должен был прозвучать на три часа позже, как мы и договаривались с этим типом. Тогда мне не пришлось бы ничего тебе растолковывать, тем более что в этой истории ничего невозможно растолковать!

— Почему ты ничего мне не сказал?

Пьер сделал большой глоток кофе.

— Потому что у меня не было ни времени, ни желания!

— Как это не было времени?

— Так вот и не было! С тех пор как ты прилетела в Париж, прошло меньше суток, заполненных сплошной беготней. Вчера за ужином я чуть было не заговорил на эту тему, но испугался, что ты поднимешь меня на смех или — что еще хуже — решишь, будто я все выдумал, лишь бы тебя удержать. Вот почему я сказал, что у меня не было не только времени, но и желания. Я выражаюсь достаточно ясно?

Маргарет покончила со своим чаем, который был уже холодным.

— Слушай, расскажи-ка мне про этого Габриэля.

В ее словах чувствовалась просительная интонация.

— Зачем? Ты ведь не веришь в такие штуки!

— Пожалуйста!

Пьер допил кофе и вперился взглядом в мраморную доску стола. Превозмогая себя, он поведал, что случилось с ним два дня назад, после лекции в Ассоциации друзей Окситании.

— Ты думаешь, он сказал тебе правду?

— Не знаю. Может быть, он просто шарлатан, но в тот момент мне так не показалось, хотя я во многом привык сомневаться.

— Он может как-нибудь подтвердить свои слова?

— Наверное, нет.

— Ну вот! — прозвучал скептический возглас.

— Мне и в самом деле очень жаль, что я не смогу проводить тебя в аэропорт. Д'Онненкур должен был позвонить мне в одиннадцать, но по какой-то причине сделал это раньше, при этом страшно нервничал. Он только что узнал из газеты об убийстве Мадлен. Я вызову тебе такси.

— Погоди-ка!

— Что такое?

— Раз уж я здесь…

— Что ты хочешь сказать?

— Я остаюсь.

— А если ты опоздаешь на самолет?

— У меня обратный билет с открытой датой. Я собиралась пробыть в Париже несколько дней, а теперь уж ни за что на свете не упущу шанса познакомиться с представителем семьи rex deus. Ты не против?

— Шутишь?

— Нет. Если честно, думаю, что это, скорее всего, обычное надувательство, однако наверняка никогда не скажешь.

Пьер не сразу нашелся с ответом:

— Вот уж не знаю, что на это скажет Габриэль.

Звонок домофона прозвучал в половине девятого. Консьерж, который мог бы впустить гостя, заступал на пост только после девяти.

Пьер знал, кто стоит внизу, но все-таки спросил:

— Кто там?

— Это Габриэль.

Журналист нажал на кнопку открывания двери.

— Он поднимается. Помни, о чем мы договаривались, — не высовываться в течение всей нашей встречи. Ты обещала!

— Женское слово — самое верное, — пошутила Маргарет.

Пьер встретил гостя любезно, принял его легкое пальто и про себя отметил, что эта вещь пошита на заказ.

Мужчины прошли в гостиную. Пьер предложил гостю позавтракать, но Габриэль согласился только на чашку кофе.

— Располагайтесь, я вернусь через минуту.

Маргарет слушала их разговор из смежной комнаты, рабочего кабинета журналиста. Здесь стоял компьютер и царил полнейший беспорядок. Помещение было завалено стопками книг, журналов, газетными вырезками. Повсюду, словно войско, рассредоточенное по позициям, валялись записки-самоклейки разных цветов, все как на подбор очень яркие. Были здесь и макеты старинных кораблей и аэропланов. Любимым занятием журналиста было склеивание таких моделей. Тут же, за раздвижной дверцей, которая сейчас была полуоткрыта, располагалась и его библиотека. Вот за этой створкой Маргарет и притаилась.

Пьер вернулся и увидел, как Габриэль рассматривает корешки книг.

— Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома. Вот и кофе. Может быть, он покажется вам недостаточно крепким…

«Вот пройдоха, — подумала Маргарет, которую удивило, как мало времени Бланшар провел на кухне. — Он разбавил водой тот самый кофе, который я ему приготовила, и разогрел его в микроволновке».

— Не беспокойтесь. Ведь это мне надлежит просить прощения за вторжение в вашу приватную жизнь. — Габриэль обвел комнату взглядом. — Однако речь идет о деле чрезвычайной важности.

— Присядьте, устраивайтесь поудобнее и чувствуйте себя как дома, — повторил журналист.

— Большое спасибо.

— Вам с сахаром?

— Два кусочка, пожалуйста.

Маргарет услышала легкий звон ложечки.

— Я вас слушаю, мой друг. Какое же срочное дело привело вас ко мне?

Габриэль достал из кармана элегантного пиджака, сшитого из отличной ткани, газетную вырезку.

— Вот новость в том виде, как представляет ее сегодняшний номер «Фигаро».

Статья, занимающая две колонки, именовалась «Странное преступление». В ней говорилось, что некую сотрудницу библиотеки, чье имя автор публикации сократил до инициалов М. Т., задушили. Убийца оставил на ее теле клочок пергамента, на котором красными чернилами была изображена змейка.

Автор заметки, Доменик Ориоль, обращал особое внимание на странность рисунка и задавался целым рядом вопросов. Что обозначает этот рисунок? Почему на теле жертвы была оставлена такая улика? Можно ли доверять этому следу?

Пьер внимательно прочитал статью.

— Вам известно, что скрывается за названием «Красная змея»? — спросил он.

— Тайная секта.

Д'Онненкур отвечал уверенно. В его словах не было заметно и тени сомнения.

— Вы точно знаете? По моим сведениям, этим именем обозначают некую династию, существующую вот уже много веков.

— Это верно, но тем же именем обозначают и секту, связанную с одной из ветхозаветных династий.

— Пожалуйста, расскажите подробнее.

— Не помню, упоминал ли я в первом нашем разговоре о том, что семейства эти известны также под названием rex deus. Так вот, речь идет об одном из них, ведущем свое происхождение от царя Давида. Вы тогда еще пошутили, спросили, не потомок ли я этого рода.

— «Красная змея» связана с родом Давидовым?

— Именно так, хотя истинное их название — «Братство змеи».

Пьера впечатляла уверенность, с которой д'Онненкур отвечал на его вопросы.

— Почему же «Красная змея»?

— Потому что из всех семейств rex deus лишь они заключали браки только внутри своего рода.

— Зачем?

— Чтобы сохранить чистоту крови.

— Что вам о них известно?

Габриэль слегка улыбнулся.

— Это похоже на полицейский допрос.

— Простите, но все же…

— Не беспокойтесь, я не сержусь. Я как раз польщен. Потомки этой династии стремились породниться с каким-нибудь из славнейших европейских семейств. Им удалось соединиться с родом, претендовавшим на франкский престол.

— Почему «претендовавшим»? Разве они не были франкскими королями?

— Нет. Вам наверняка известно, что монархов германских племен было принято избирать. Следовательно, трон не принадлежал какой-нибудь определенной династии. Хорошим примером могут послужить вестготы. Однако под влиянием rex deus во Франции возникла династия, создавшая наследственную монархию. Это были Меровинги.

Опять Меровинги! Пьер сразу подумал о Маргарет и украдкой бросил взгляд в сторону своего кабинета. Он решил испытать Габриэля.

— Все-таки этот род пресекся. Последним из меровингских королей был Дагоберт Второй.

— Вы заблуждаетесь. У Дагоберта были дети, которых пришлось спрятать, чтобы враги не покончили с ними.

Слова Габриэля совпадали с тем, что вчера, за ужином в «Кеблере», говорила Маргарет. Вот только она утверждала, что потомство Дагоберта — это лишь предположение.

«Кому же верить? Если прав д'Онненкур и у Дагоберта были дети, то получается, что представители этой династии веками где-то скрывались!» — подумал журналист.

— Почему их спрятали? Они ведь являлись королями Франции.

Пьер решил поспорить.

— Они лишились власти. История Дагоберта Второго очень печальна. У него отняли все права, его заключили в монастырь и в конце концов умертвили. Однако врагам не удалось истребить детей короля, хотя новые хозяева Франции, пользуясь поддержкой римской церкви, пытались достичь этой цели всеми доступными средствами.

— Почему вы упомянули про римскую церковь?

— Потому что убийцы Дагоберта вошли в союз с ней. Договор был заключен между Пипином, которого за малый рост прозвали Коротким, и Папой Стефаном Вторым, который короновал его в семьсот пятьдесят четвертом году. Пипин был дворцовым мажордомом, узурпировавшим власть. Они вместе подделали документы, прибегли ко всевозможным ухищрениям, а знатным семействам, чтобы те не противились, роздали церковные пребенды, то есть доходы от церковных земель. В ответ Пипин избавил Стефана от опасных соседей, каковыми являлись лангобарды. Они упорно пытались покончить с важнейшей династией из числа семей rex deus. Однако истребить всех ее представителей им все же не удалось.

— Значит, вы утверждаете, что потомки Меровингов дожили до наших дней?

— Это утверждают члены «Красной змеи».

— Почему вы именуете их сектой? О достойных людях обычно так не отзываются.

— Потому что именно сектой они и являются. Но под этим словом вы должны разуметь подпольную организацию, веками хранившую свой секрет. В любом случае речь идет об очень опасных людях.

Бланшар, до сих пор державший в руках страничку «Фигаро», закивал в знак согласия.

— Разумеется.

— Как вы успели прочитать, у полиции нет определенной версии по поводу убийства Мадлен Тибо. Кажется, эта женщина вела размеренную, упорядоченную жизнь. Все поиски до сих пор не вывели полицейских ни на один крутой поворот, откуда открывалась бы дорога к убийству.

— Что вы имеете в виду?

— Занятия, совершенно обычные для нашего мира, то есть наркобизнес, подделку документов, контрабанду, мошенничество. Очень странно, что «Красная змея» оборвала именно ее жизнь.

Пьер все больше нервничал. Ему приходилось контролировать себя, чтобы не показать внутреннего напряжения.

— Вы не могли бы указать нужное направление?

— Мне приходит в голову только одно.

— Выкладывайте! — В Пьере проснулся журналист.

— В силу каких-то обстоятельств мадемуазель Тибо обладала информацией, опасной для «Красной змеи». Я не могу придумать иной причины, по которой эта секта ее убила, при этом и сама вынырнула на поверхность. Эти люди веками живут в тени. В любой ситуации, при любых обстоятельствах они предпочитают оставаться незамеченными.

— Все ваши утверждения ни на чем не основаны.

— Если вы владеете достоверной информацией, то не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что искать следует в этом направлении.

Пьер не понимал, кто сидит перед ним — человек, страдающий галлюцинациями, или же, выражаясь красиво, компетентный источник. Он был рад тому, что их разговор слушала Маргарет, профессионально разбирающаяся во всех этих средневековых делах.

— Почему вы так считаете?

— Я уже говорил, что если убийство совершили члены «Красной змеи» и убита была именно библиотекарша, то все дело в информации, которой она могла обладать. Все-таки я должен признать, что кое-что тут не сходится.

— Что именно?

— То, что они расписались в содеянном. Эти люди скрывают свои действия, им не нравится появляться на свету. Их мир — это сумерки.

— Почему же они так поступили?

— Я не уверен, но, может быть, они кому-то направили послание.

— А если поподробнее?

Но Габриэль снова ответил кратко:

— По-видимому, Мадлен Тибо кому-то рассказала о своем открытии.

Маргарет, сидевшая в своем тайнике, ловила каждое слово этой беседы. У шотландки возникло ощущение, что она ведет себя неподобающе, женщина чувствовала себя неловко. Однако услышанное ею того стоило — не столько из-за ценной информации, сколько из-за необъяснимой притягательности, которой отличался этот человек. К тому же его французский звучал просто потрясающе.

— Вы намекаете, что эти люди способны и на новое убийство?

— Я не намекаю, а почти что утверждаю. Мы с вами обсуждаем действия фанатиков. В определенных кругах поговаривают, что с недавних пор «Красная змея» стала проявлять особенную активность в этой части мира. Некто неизвестно зачем и почему затеял игру с объектом, к которому эти люди относятся крайне серьезно. Этот объект обладает такой мощью, что способен потрясти столпы так называемой западной цивилизации.

— Какие доказательства у вас имеются? Напомню, что в прошлый раз вы открыли мне потрясающие вещи, которые ничем не могли подтвердить. Боюсь…

— Абсолютно верно, — перебил его Габриэль. — Об этом я тоже хотел с вами поговорить. Вчера произошло нечто чрезвычайно странное.

Пьер вопросительно взглянул на гостя.

— Вы просили у меня доказательств моей принадлежности к семье rex deus.

— Вы ответили, что их нет.

— Теперь ситуация переменилась.

Сердце журналиста забилось чаще, мускулы его напряглись.

— Вы можете доказать, что происходите от одного из верховных священников иерусалимского храма, жившего в первом веке, когда римляне осадили и разрушили город?

— Да.

Пьер был поражен. Он много лет занимался журналистикой и нередко встречал людей, готовых поделиться с ним необыкновенными известиями. Однако каждый раз все происходило по одному и тому же сценарию. Любая захватывающая история постепенно утрачивала всякую достоверность, когда дело доходило до фактов.

— Я не могу в это поверить!

— Ну так поверьте.

— Что же произошло?

— Та самая «Красная змея», убившая мадемуазель Тибо, угрожала смертью моему брату.

— Как это?

— Позавчера, когда я вернулся домой после вашей лекции, Исаак мне позвонил. Он был очень напуган. Ему угрожали, а он не понял из-за чего. Он ведь не знает, откуда исходит опасность.

— Ему ничего не известно о ваших предках?

— Разумеется! Тайна передается из поколения в поколение, но доверяется только одному из детей.

— Вероятно, перворожденному сыну.

— Нет, тому, кого хранитель этих сведений сочтет самым достойным. Я знаю, что, например, в моей семье на протяжении нескольких поколений хранителями были женщины.

Пьер нахмурил бровь.

— Как вы можете это знать?

Габриэль отпил глоток кофе. Все его движения были исполнены изящества. Бланшар отметил благородство манер этого человека — как он подносил чашку к губам, как придерживал блюдечко! Габриэль д'Онненкур, конечно же, получил превосходное воспитание.

— Почему вы спрашиваете?

— Если секрет доверяется лишь одному из потомков, то что вы можете знать о других линиях?

— Все очень просто. Тайну открыла мне моя мать. Это при том, что у меня имелось еще и несколько дядюшек, — позволил себе улыбнуться Габриэль. — Она также поведала мне о том, что сама узнала все от моей бабушки.

— Почему же «Красная змея» угрожала вашему брату?

— Они допустили ту же ошибку, что и вы, решили, что именно перворожденный сын получает священный дар, который моя семья пронесла сквозь века.

— Брат старше вас?

— Да, он у нас первенец. Именно он, сам того не ведая, обладает доказательствами, о которых вы допытывались позавчера.

— Так, значит, их у вас нет? — Пьер отметил, что возбуждение внутри его все возрастает.

— Я уже говорил, что нет, однако ситуация переменилась за последние двое суток. Сейчас я имею возможность получить такие доказательства.

— Почему?

— Мой брат доселе жил совершенно спокойно. Малейшие изменения в своем повседневном существовании он воспринимал как ужасную трагедию. Быть может, поэтому наша мать и приняла решение именно мне открыть, что мы являемся династией rex deus. Так вот, позавчера Исаак страшно перепугался.

— Из-за этих угроз?

— Мне кажется, что любой человек, которому угрожают смертью, переживает глубокое эмоциональное потрясение, — продолжал Габриэль, не обратив никакого внимания на вопрос. — Но вы не можете себе и представить, что означало подобное для моего брата. Исаак с женой приняли решение на время покинуть Париж. Несколько месяцев назад мой брат вышел на пенсию. Теперь он волен располагать своим временем как пожелает. Они хотят направиться в мой загородный домик. Это под Амьеном. Исаак попросил разрешения провести там четыре или пять недель. Хотя полагаю, что он не сможет провести столько времени вдали от своего домашнего очага. Все зависит от того, насколько брат напуган.

— В полицию он не обращался?

— Пока нет. Исаак думает, что ему звонил какой-то безумец либо это вообще чья-то дурацкая шутка. Ему кажется, что через какое-то время все уладится само собой.

— Почему же вы считаете, что теперь можете получить подтверждение своей родословной?

У Габриэля заблестели глаза, когда он достал из кармана брелок с ключами и позвенел ими в воздухе.

— Ключи от дома в Амьене? — спросил Пьер.

— Нет, от квартиры моего брата.

— Не понимаю.

— Все очень просто, месье Бланшар. Мой брат передал их мне, чтобы я зашел к нему на квартиру и проверил, все ли там в порядке. Это означает, что, пока его не будет дома, я смогу получить доступ к тем самым доказательствам, о которых вы говорите.

— Прошу прощения, Габриэль, но я так ничего и не понял.

— Доказательства эти запрятаны в один из предметов мебели. Об этом мне поведала моя мать, когда приняла решение о передаче нашей семейной тайны. С тех пор прошло ровно пятнадцать лет девять месяцев и четырнадцать… нет, пятнадцать дней.

— Если доказательства всегда были запрятаны в мебели, то почему же вы не завладели ими? — начал терять терпение журналист.

— Потому что моя мать, которая на протяжении многих лет была вдовой, скончалась внезапно. Мне не удалось присутствовать на похоронах. Я находился в Израиле. Это был момент политической напряженности. Правительство закрыло границы и аэропорты, и я не смог покинуть страну. Когда власти решили вновь открыть авиаперевозки, листы ожидания были заполнены на много дней вперед, так что я оказался в Париже только через девять дней после кончины матери. Мой брат забрал к себе некоторые семейные реликвии и среди них — тот самый предмет мебели. Он особенно нравился супруге Исаака, и все мои попытки его заполучить пропали втуне. Исаак, которого подзуживала жена, все резче отвечал на мои просьбы. Я давно уже отказался от подобных разговоров и дожидался удобного момента. С течением времени дело представлялось мне все более сложным, и вот сейчас, совершенно неожиданно…

На лице его было написано ликование.

— Зачем вы все это рассказываете мне?

Габриэль взглянул Пьеру в глаза.

— По двум причинам, Пьер. Кстати, могу ли я обращаться к вам по имени?

— Конечно, я ведь называю вас Габриэль.

— Во-первых, мне нужна ваша помощь, а во-вторых, что гораздо важнее, вы внушаете мне доверие.

Маргарет в этот момент едва удержалась от хохота.

— Не могли бы вы пояснить мне обе эти причины? Уж простите, но я до сих пор ничего не понимаю. Чем я могу вам помочь, почему внушаю вам доверие? Мы ведь едва знакомы. Что вы про меня знаете?

— Эти вопросы означают, что вы готовы оказать мне помощь?

— Вот уж нет! Этого я не имел в виду. Мне просто хотелось бы знать, почему я внушаю вам доверие. О какой именно помощи вы хотели бы меня попросить?

— Начнем со второго пункта. Помощь мне понадобится при разборке этого предмета мебели. Речь идет об очень старом комоде. По завершении дела его следует собрать заново, чтобы все осталось как было. Это работа для мастера. Ею должен заниматься опытный человек. Простой столяр здесь не подойдет. Сам я неумеха, однако вы истинный виртуоз в этой области.

— Откуда вы?..

Габриэль снова улыбнулся, допил кофе и поставил чашечку на стол.

— Вы поразитесь, сколько всего я о вас знаю. Именно поэтому я и испытываю к вам доверие. Вы полагаете, я настолько наивен, чтобы после одной лекции подойти и объявить, что являюсь членом семейства, восходящего к библейским царям?

Пьер опять почувствовал раздражение.

— Откуда вам столько про меня известно?

— Давайте оставим этот вопрос до другого раза. Сейчас о я только скажу, что вы и представить себе не можете, как много можно узнать о человеке, читая его произведения. В них он обнажает свою душу. Таким способом можно составить представление о любом авторе. При этом большинство читателей остается на поверхности. Они не читают между строк и видят только то, что явлено их взорам. Почти все люди, покупающие газеты, интересуются лишь заголовками!

— Вы следили за мной по моим статьям?

— Вот уже много лет.

— Я внушил вам достаточно доверия, чтобы… чтобы посвятить меня в столь важную тайну, которой, по вашим словам, вы обладаете?

— Да.

— Должен сказать, что мое изумление лишь возросло.

— Не нужно приходить в изумление, Пьер. Вы всегда принимали сторону слабых, делая это без фальши, без фарисейства. Вы искали истину, находили ее, во многих случаях выступали весьма убедительно. Да, мне знакомы приемчики журналистской братии. Я сам немало от них натерпелся, знаю, что подобные методы использовали и вы. Однако, скажем так, это является неотъемлемой частью данной профессии.

Маргарет неслышно крепко выразилась по поводу приемчиков журналистской братии, хотя диалог двух мужчин, безмолвным свидетелем которого она являлась, все больше увлекал медиевистку.

Бланшар скромно пожал плечами, но удивленное выражение по-прежнему не покидало его лица.

— Чего именно вы от меня хотите?

— Видите ли, Пьер, мой брат отбывает сегодня. — Д'Онненкур посмотрел на свои часы. — Сейчас он, вероятно, спешно пакует вещи. Я явился к вам в столь ранний час, чтобы вы не успели ничего запланировать на сегодня. Мне хотелось бы, чтобы мы нынче же добрались до содержимого того комода. Ну, что скажете?

Пьер подумал, что так и не дочитал документы Мадлен, что Маргарет до сих пор в его квартире и что все это может оказаться надувательством, но все-таки Габриэль д'Онненкур тоже внушал ему доверие. В этом случае ему даже не требовалось бы обладать особым чутьем, чтобы убедиться в том, что вот она, та самая необыкновенная история, которую настоящий журналист никак не может упустить.

— Когда мы встретимся?

— Могу я заехать за вами в четыре?