"Возвращение седьмого авианосца" - читать интересную книгу автора (Альбано Питер)

13

— Англичанам крепко досталось, — сообщил со своего места во флагманской рубке полковник Бернштейн. — Радио Триполи надрывается весь день. Арабы кричат, что потопили три английских авианосца и фрегат, нанесли повреждение двум фрегатам и четырем эсминцам. Заявляют, что уничтожили свыше сотни английских самолетов. — Он посмотрел на Фудзиту. — Они сами влезли в это, — с отчаянием произнес Бернштейн. — Их атаковали и палубные, и самолеты наземного базирования.

У Брента едва хватило времени, чтобы добраться до своей каюты и сменить забрызганную кровью одежду на чистую защитную форму номер два, когда по громкоговорящей связи голос капитана второго ранга Кавамото объявил о заседании штаба. Кровавое сумасшествие погасло, застыв отвращением и омерзением, и, входя в каюту для совещаний, он ощущал во рту кисло-горький вкус тошноты. Японские офицеры приветствовали его кивками и легкими улыбками. А Мацухара даже схватил его за руку, проговорив:

— Хорошая работа. — Но Брент жаждал побыть в одиночестве в своей каюте с бутылкой виски «Чивас Регал». Ему не удавалось собрать свои мысли воедино и сделать правильный вывод о том, что, казалось, теперь определяло все.

— Боже, — произнес Аллен. — Тэтчер должна была получше подготовиться, ведь англичане из-за действий самолетов и подлодок во время Второй мировой войны потеряли десятки кораблей… И каких кораблей!

— Чего вы хотите от женщины? — риторически спросил Фудзита. — Ей следовало бы заниматься домашними делами на кухне, а не лезть в мировые проблемы. — Он обратился к Марку Аллену: — В этих новостях преобладают мрачные сообщения.

— Адмирал, — сказал капитан третьего ранга Ацуми с нотками злости в голосе. — Каддафи назвал нас желтыми обезьянами. — Японцы недовольно заволновались.

— Именно так, адмирал, — подтвердил Марк Аллен. — Он обещал «выдрессировать этих желтых обезьян».

— Вы думаете, он пошлет свои ударные силы на Дальний Восток? У него нет там баз, адмирал Аллен.

— Верно, — согласился тот. — Но мы знаем, что у него есть по меньшей мере десять танкеров и с полдюжины судов для снабжения кораблей. И, — его лицо помрачнело, — мы получили сообщение, что сегодня утром были взорваны две насосные станции нефтепровода на Аляске.

Проворный ум Фудзиты отреагировал мгновенно:

— Тогда это означает, что, если ему удастся нейтрализовать или уничтожить индонезийские месторождения — а вы говорили, что Индонезия вышла из ОПЕК, — у арабов появится возможность диктовать миру, нет, подчинить его великому божеству нефти.

Аллен согласно кивнул.

— Но я подчеркивал, сэр, что даже без нефти Аляски США могут удовлетворять свои потребности в топливе при условии его жесткого распределения, так же как и СССР. Но большая часть остального мира… — Он пожал плечами и развел ладони в стороны, демонстрируя беспомощность.

Фудзита обратился к Бернштейну.

— Вы полагаете, арабы пойдут на нас?

Тот, не сводя глаз с Фудзиты, пролистал несколько документов.

— Как израильтянин я уже привык к нападениям арабов. В конце концов мы воюем уже с 1948 года. — Он заглянул в бумаги, а Брент почувствовал, что грядут неприятности. Бернштейн продолжал. — Верно, что джихад прекращен, и аятолла Хомейни и Саддам Хусейн, собрав иранские и иракские войска, занялись тем, что снова убивают друг друга. Но все вы знаете, что Каддафи преследует три цели: уничтожить всех диссидентов дома и за границей, стать лидером объединенного арабского мира и уничтожить Японию с Израилем.

— Но Хосни Мубарак не позволит его войскам пройти через свою страну — он выкинет ливийцев, Ирв, — заметил Аллен. — Границы Израиля в безопасности. Израильские ВВС по-прежнему остаются самыми мощными на Среднем Востоке.

— Правильно, Марк, они крупнейшие в регионе, и единого арабского мира не существует, но сила Каддафи заключается в его надводном флоте.

— К тому же он одержал большую победу, а арабы пойдут за лидером, который может побеждать, — добавил Фудзита.

— И это подтверждает историю, — отметил Бернштейн. — Мы знаем, что Каддафи имеет помощь от сирийского президента Асада, короля Иордании Хусейна, короля Марокко Хасана, лидера друзов Валида Джумблата из Ливана, улыбающегося мясника Ясира Арафата из ООП и, конечно, России и всех старых диктаторов, поддерживающих его. — Он посмотрел на Марка Аллена. — Думаю, что арабы попытаются избежать войны на истощение с израильскими ВВС.

Заговорил Фудзита.

— Как я и предполагал, планируется удар по индонезийским нефтяным месторождениям, чтобы лишить Японию единственного источника нефти, а затем по Израилю.

Бернштейн и Аллен согласно кивнули, а Аллен обратился к Фудзите:

— Могу заверить вас, что американская военно-морская и израильская разведки внимательно наблюдают за развитием ситуации. Мы должны получить подтверждение в течение нескольких дней и даже часов. Кроме того, наши подлодки дежурят на всех возможных маршрутах, которыми могут пойти арабы.

Фудзита медленно поднялся и подошел к одной из четырех карт, висевших на переборке.

— «Йонага» — самый большой авианосец в мире, он защищает его от Каддафи и стоит на пути арабского господства. Я не думаю, джентльмены, что нападение на Индонезию и наши родные острова — один из вариантов действий арабов, нет, он единственный и неизбежный. — Фудзита повернулся к карте. — Полагаю, что они сконцентрируются здесь, пока израильские ВВС будут отвлекаться самолетами наземного базирования. — Адмирал передвинул короткую указку на восточное побережье Средиземного моря. — Через Суэцкий канал, Красное море, в Аденский залив и далее через Индийский океан на юго-восток. — Указка пошла вниз. — К Малаккскому проливу в Южно-Китайское море и к Японии. — Фудзита опустил указку. — При движении через Малаккский пролив и Яванское море нефтяные установки Суматры и Борнео окажутся в зоне досягаемости. В принципе надводные корабли могут обстрелять комплексы на Баликпапане и Тавитави. Свои самолеты он прибережет для нас. — Глаза Фудзиты сверкнули в направлении Марка Аллена. — Но у Каддафи должны быть танкеры…

— Это установлено, сэр.

— Тогда давайте допустим, что они идут, — высказал предположение старик адмирал, возвращаясь к своему креслу. Некоторое время присутствовавшие молчали. Фудзита обратился к Кавамото: — Увеличить скорость до тридцати узлов. — Старший помощник снял телефонную трубку. Фудзита снова повернулся к Бернштейну. — Зашифруйте сообщение в Адмиралтейство… э-э, Национальный департамент по обслуживанию и ремонту техники через представителя израильской разведки: «Самолеты и летчиков для замены, о чем информировалось ранее, собрать в Токийском международном аэропорту…» — Адмирал посмотрел на штурмана.

— На тридцати узлах мы подойдем к берегу, — Кавамото заглянул в блокнот, — через сорок часов.

Фудзита повторил Бернштейну:

— Через сорок часов. Расчетное время прибытия в ремонтный док Йокосуки — четырнадцать ноль-ноль в пятницу. Повторите сообщение, полковник.

Израильтянин прочел.

— На этом все. Совещание окончено. — Фудзита обратился к Бренту Россу. — Прошу вас остаться. Вас, адмирал Аллен, и подполковника Мацухара тоже.

Когда члены штаба покинули каюту, Марк Аллен и Йоси Мацухара переглянулись, а Брент уставился невидящими глазами на переборку. Энсин ожидал услышать дополнительную информацию о вариантах действий авианосца, но мысли Фудзиты оказались далеки от этого. Его голос был мягким и теплым.

— Вы сегодня сделали доброе дело, Брент-сан.

Употребление уважительного обращения «сан» вывело Брента из летаргии.

— Если вы имеете в виду то, что я сделал в храме…

— Да. Вы оказали неоценимую услугу лейтенанту Коноэ.

— Я слышал обо всем, Брент. Не могу поверить… — начал Марк Аллен.

Мацухара оборвал его:

— Он действовал великолепно. Им стоит гордиться, адмирал Аллен.

— Вы освободили Коноэ от агонии, и его дух отошел в храм Ясукуни, — сказал Фудзита.

Брент раскрыл ладони. Пристально посмотрел на них.

— Они обагрены кровью, сэр. У меня не было такого ощущения после тех стычек с арабами. Но с ними я дрался. И победил. А для Коноэ я был палачом.

— Нет! Он сам был себе палачом, как это и должно быть у самураев. Ваш удар был церемониальным.

— Вам следовало выбрать кого-то из своих, — с горечью произнес Марк Аллен.

— Брент-сан — один из нас, — возразил Фудзита.

— Вы оказали на молодого человека чудовищное давление, адмирал Фудзита! — воскликнул Аллен.

— Вы не можете понять нас, не можете понять бусидо, так ведь? Большинство из вас думают, что бусидо относится к воинским искусствам. — Явно раздраженный Марк Аллен открыл рот, словно желая что-то сказать. Фудзита нетерпеливым жестом, как профессор слишком долго думающего студента, попросил его помолчать. — Это не способы вооруженной борьбы, а образ жизни, который мы называем «путь воина». — Его голос поднялся. — Он диктует все: ранний утренний подъем, чистоту тела, стиль одежды, учтивость до полного послушания по отношению к занимающим более высокое положение, заботу и защиту для тех, кто находится ниже на общественно-социальной лестнице. В прежние времена самурай служил, чтя память своих предков, уважая мать и отца, относясь с глубокой лояльностью к своему удельному князю дайме, который подчинялся сегуну, служившему императору. Лояльность осталась и в наши дни — самурай подчиняется старшим офицерам, которые служат императору. Разрыв в этой цепи, несостоятельность любого рода ведет к обесчещению и смерти. — Адмирал побарабанил пальцами по столу. — Настоящий самурай осознает необходимость смерти и встречает ее быстро и радостно. Как мы говорим, нет больше ничего, что стоило бы записать.

— Знаю, я понимаю бусидо, адмирал. Я рос в Японии, учился здесь в начальной школе.

— Тогда вы должны понимать. Выбора не было. Росс был единственным инструментом для разума Коноэ.

— Но вы должны осознавать, — взмолился Аллен, — осознавать западный склад ума, адмирал. Мой помощник обрел разрушительный опыт.

Брент ожил, сказав страдальческим голосом:

— Я не смог даже эту обязанность выполнить подобающим образом! — Он повернулся к Аллену, его голубые глаза увлажнились. — Я схалтурил. Ударил слишком высоко… — Он не договорил.

— Нет, вы ударили в обозначенное место. Узел был моей идеей, — отреагировал на признание Брента Росса Фудзита.

— О Боже! О Боже!

Мацухара с глубоким участием произнес:

— Брент, твоя огромная сила сделала это, ты все исполнил четко. — Воцарилось молчание, накрывшее каждого плотным одеялом.

Глядя в переборку, Брент заговорил.

— Не совсем так. — Его глаза нашли Мацухару и вспыхнули с новой силой. — И эта женщина. Я оказался глуп — позволил ей дурачить себя, навлечь опасность на нас всех.

— Неправда, — сказал Фудзита. — Мы все были обмануты, поверили лжи. А ты убил фанатика мусульманина.

— Да, — присоединился к адмиралу Мацухара. — Все было отлично. Его лицо стало «эталоном» красоты.

— Брент-сан, — обратился к Россу Фудзита. — У нас японцев, долгая история, в ней много мудрецов, и мы храним их слова. Одним из самых умных был Сетоку Тайси, живший более тысячи лет назад. Он сказал: «Только некоторые рождаются мудрыми, но усердие открывает дорогу многим». Вы приобрели мудрость. Вы ценный помощник, у вас самые лучшие глаза на корабле, вы знаете дюжину языков и являетесь опытным шифровальщиком. Поэтому сделайте вывод из полученного опыта. Постарайтесь осмыслить испытание, которому Коноэ подверг вас, и помните, что сейчас вы нужны «Йонаге» больше, чем раньше.

Брент выпрямился, он почувствовал, как в нем зарождается что-то новое.

— Да, Брент, — выдохнул Марк Аллен. — Ты должен.

Фудзита нетерпеливо продолжил.

— В древнем ритуале есть одна-традиция. Человек, совершающий харакири, жалует подарок своему кайсяку. — Он наклонился под стол и вытащил самурайский меч в великолепных ножнах, украшенных золотыми и серебряными иероглифами. Но особенно изумляющей была хризантема с шестнадцатью лепестками, выложенная бриллиантами и другими драгоценными камнями.

— О Боже, — вырвалось у Аллена; — Какое чудо!

Фудзита взглядом погладил меч и с благоговением заговорил:

— Самурай мечом защищает честь своего государства, своего императора. Если самурай не оправдал ожиданий, он защищает свою честь тем, что берет на себя ответственность и совершает самоубийство… — Глаза адмирала скользнули по Бренту Россу, потом Марку Аллену. — Вы изобрели винтовку, которая является просто механизмом для убийства. Но это… — Он поднял оружие. — Олицетворяет жизнь. Это душа самурая, — закончил он.

Пристально глядя на украшенные камнями ножны, Брент низким голосом спросил:

— Он принадлежит лейтенанту Коноэ, так ведь?

Фудзита, кладя меч на стол, медленно ответил:

— Да. Принадлежит… принадлежал ему. Лейтенант Коноэ происходил из знатной самурайской семьи. Хризантема с шестнадцатью лепестками олицетворяет императора, иероглифы — это имена некоторых наиболее знаменитых его предков и названия мест, где они совершили свои великие деяния. — Фудзита указал на ножны. — Дайси Коноэ, погибший с этим мечом в руках, защищая сегуна Токугаву от бродячих самураев-убийц во дворце сегуна в Эдо. Следующее имя — Еритомо Коноэ, который, будучи одноруким, победил дюжину корейских пиратов, а тут, — адмирал бережно коснулся рукой иероглифов, — имя его деда Мураю, что был смертельно ранен, идя первым в атаку на русские позиции в Порт-Артуре в 1904 году, а вот, — сказал он дрожащим голосом, — имя его дяди — Энею, — что в 1912 году сделал себе харакири, когда похоронная процессия императора Мэйдзи проходила мимо его дома. — Фудзита тяжело выдохнул. — Итак, энсин, вы видите, что вы лишь помогли сохранить честь и традицию славной семьи. — Он протянул меч Бренту. — Меч — ваш.

Брент молча встал, принимая подарок.

— Прошу вас, энсин, поймите, — продолжил, улыбаясь, Фудзита, — хотя у нас есть бусидо, наши строгие воинские уставы, мы прежде всего гуманисты — ценим жизнь и стараемся сохранять ее.

— Разумеется, адмирал, — ответил Брент, разглядывая ножны.

Зазвонил один из телефонов, стоявший на краю стола в хаосе связного оборудования. Мацухара быстро принял сообщение и повернулся к адмиралу.

— Один из пленных серьезно болен, — доложил он, возвращая трубку на место. — Он в корабельном лазарете.

Замешательство мелькнуло на лице адмирала.

— Пленных?

— Да, — подтвердил Марк Аллен. — Два немца и араб.

Глаза Фудзиты вспыхнули.

— Ах да, конечно. Казнить!