Александр Шакилов Хозяин Янтаря

Глава 1 Братья по оружию

— Куда прёте?! — орал я и жал на спуск ПКТ, очередями выкашивая полчища слепых собак. Секунда, две, три — и как не стрелял вовсе: вновь колышутся облезлые загривки, желтеют ощеренные пасти.

Ночь в Припяти — это нечто. Особенно, когда тысячи мутантов, поднятых малым гоном, рыщут в поисках добычи. И все же я, Макс Край, благодарен мертвому городу за подвалы «Юпитера». Там я нашел танк, оснащенный пушкой Гаусса и противоаномальными экранами. Но только Хозяева знают, как я, бывший солдат и беглый зэк, проклинал эти развалины — ведь они лишили меня любимой женщины![1] Под броней, развалившись в ложементе, я мечтал поскорее выбраться из адского вертепа снаружи. Древний магнитофон, забытый испытателями, вращал бобину, рассказывая о редком мутанте — птице счастья завтрашнего дня. Вентилятор обдувал лицо отфильтрованным воздухом. В боевом отделении танка только джакузи не хватало. Похоже, генерал, курировавший проект, очень уважал комфорт. Для солдатни так не расстарались бы. Вот что значит экспериментальная модель: хорошо, спокойно… и никакой тебе лязгающей стали автомата заряжания, как в обычном Т-72.

Здесь запросто поместились два десятка гауссганов, которыми я планировал вооружить надежных парней, чтобы выбить вояк с Периметра и установить контроль над номерными Чернобылями. Винтовки Гаусса — пустяк. Главное — начать, а уж там добровольцы потянутся. Фронтир переполнен авантюристами, желающими урвать кусок от пирога чужой славы.

Но это потом. А сейчас в Припяти ночь, зубовный скрежет и вой от бессилия. Все-таки броня — самое то против клыков и когтей: голодные мутанты чуяли меня, но выцарапать не могли. Да у меня самого в животе бурчало так, что я боялся оглохнуть.

— Здравствуйте, дорогие! Как живете, как животик?! — хохотнул я, заметив прямо по курсу с десяток кровососов. Попав в свет прожекторов, они застыли на месте, словно изваяния безумного скульптора. Шевелились только щупальца на уродливых мордах.

Никогда раньше я не видел столько кровососов сразу. Они ведь одиночки. Но в Припяти — да еще после малого гона! — всякое возможно. В одном я уверен на сто с прицепом: наткнуться на стаю кровососов — примета не из лучших.

Твари разом пришли в движение: выстроившись широким полукругом, кинулись на танк. Я не глушил движок, я катил им навстречу. Впереди искрила «Электра» — отличный повод испытать надежность противоаномальных экранов.

— Кажется, так?.. — Я переключил тумблер с надписью «ПАЭ ВКЛ.» в верхнее положение — раздалось протяжное гудение, танк слегка завибрировал на ходу.

Рано или поздно все одиночки в Зоне начинают думать вслух. Я не исключение.

Магнитофон пропел о крыше дома моего, когда первый кровосос — самый смелый или самый глупый? — атаковал танк и угодил под гусеницу. Его мгновенно намотало на траки, даже пискнуть не успел.

Это охладило пыл его собратьев. Жаль, ненадолго. Когда «коробочка» подъехала ближе, сразу три мутанта прыгнули на броню. Один из них повис на пушке, словно гиббон-переросток, сбежавший из зоопарка. Это было бы смешно, не волнуйся я за обмотки и кабели, не прикрытые кожухами. Еще двое кровососов проворно вскарабкались на башню — я слышал шлепки их лап. Один из них принялся царапаться в люк, пытаясь его поднять, — уж очень ему хотелось консервированной человечины.

Я улыбнулся собственной шутке. Так и есть: я под броней — как килька в жестяной банке. Бычок, блин, в масле! О! Так и буду трофейную бронетехнику называть — Бычок!

— Кто меня сожрать захочет, тот ботулизм подхватит. Или чего похуже, — осклабился я. — К примеру, вляпается в аномалию!

Это я к тому, что танк въехал в «электру». На долю секунды волосы у меня на руках вздыбились. Магнитофон заткнулся, а потом выдал что-то невразумительное. Запахло озоном, горелой изоляцией и паленым мясом. Насчет запахов — это, извините, шутка моего воображения. Воздух попадает в машину через фильтры. Зато от безбилетных пассажиров не осталось и следа. Аномалия мгновенно расправилась с кровососами. А Бычку хоть бы хны! Но лучше не злоупотреблять экстремальным вождением. На экраны надейся, а сам не плошай.

— Что?! Съели?! — хмыкнул я.

Сообразив, что с танком не совладать, остальные кровососы почли за благо скрыться из виду. Я сосредоточился на маневрировании между зеленоватыми лужами «холодца».

Прожектора, установленные на башне, то и дело выхватывали из мрака силуэты мутантов, но зверье мне больше не докучало. Мы вроде как договорились: я не трогаю их, они не трогают меня. И потому, увидев полосы трассеров, рассекающие ночь, в первый момент я даже хотел свернуть — мол, моя хата с краю. Но дернул же черт Максимку Краевого посмотреть, кто там стреляет!..

Лучи прожекторов осветили двух бродяг в плащах химзащиты. Прижавшись к стене дома, они отстреливались от псевдопсов. Били короткими очередями — очень прицельно работали. Помимо основного, у каждого из парней был ствол на подмену. Выпустив по зверю рожок, надо дать оружию остыть, не то заклинит. Мордаху одного из стрелков скрывала зеленая маска противогаза, на руках — перчатки. Интеллигент хренов. Боится испачкаться?!

— Ба! Да это ж Турок! А второй, значит, Орфей!.. — озарило меня. — Точно! Двое из ларца, одинаковы с лица! Живы, дурилки!

Этих чудо-следопытов наняли, чтобы провести караван научников к «Юпитеру». И вот, с моей помощью оставшись без клиентов, они спасаются, как могут. А тут как раз семейство припять-кабанов выскочило перед танком и двинуло по освещенной тропе к наемникам.

Моя догадка подтвердилась, когда Орфей достал свой знаменитый самострел и принялся всаживать в скопление мутантов гранату за гранатой. Первый же выстрел нашпиговал осколками вожака, второй посеял панику среди свиней и поросят. Третью гранату Орфей отправил уже вдогонку стаду, улепетывающему со всех копыт.

Я и подумать не мог, что припять-кабанов — да еще после гона! — так легко обратить в бегство. И правильно не мог. Ибо вспугнули мутантов не взрывы, а громадная псевдоплоть, которая выбрела из темноты и походя проткнула передней лапой дородную свинью, фаворитку вожака.

Сочувствую парням. Положение у них, мягко говоря, незавидное.

Турок закатал рукава по локти. Всаживая очереди в псевдоплоть, его Maschinen Pistole 40 трясся как припадочный. Орфей то и дело перезаряжал гранатомет. Но плоть продолжала надвигаться на сталкеров. Отступать парням было некуда — позади панельная стена высотки. А вдоль границы света собралось уже под сотню мутантов: бюреры и кровососы, псевдопсы и снорки, слепые собаки и псевдогиганты. Все с нетерпением ждали, когда дальний потомок домашней хрюшки разберется с бродягами. Объедками они не побрезгуют.

Убей сталкеры псевдоплоть, остальные мутанты все равно не останутся без человечины. Проще говоря: у бродяг нет шансов выжить.

Словно прочитав мои мысли, Орфей поднял над головой гранатомет и, ладонью прикрыв глаза от яркого света, что-то крикнул. Послание явно предназначалось экипажу танка. То есть мне. Чудо-следопыт просит помощи? А где волшебное слово «пожалуйста»?

Панель управления подсвечивали разноцветные лампочки. Настоящий Совок: ни голосовых команд, ни сенсоров, ни даже кнопок. Хмыкнув, я уткнулся лицом в налобник прицела. Так, ага, чуток левее… есть контакт — цель в перекрестье! Теперь щелкнуть тумблером с надписью «ЭМП», затем — почти сразу — ткнуть пальцем туда, где горит красным «ВЫСТРЕЛ».

Натужно взвыла электромагнитная установка, танк вздрогнул и… чихнув, движок заглох, сеть обесточилась.

«Вот и всё, — подумал я. — Приехали».

Зачем я это сделал?

Наверное, мне хотелось потешить самолюбие. Мол, я, Макс Край, спас лучших следопытов Зоны. Во всем фронтире не сыскать убийц изощреннее и наемников удачливее, чем Турок и Орфей, а я, обычный бандит, протянул им мозолистую ладонь помощи. Благородно, ёлы!

Главное теперь — из-за красивого жеста не протянуть ноги…

Эти мысли тревожили меня долю секунды, проведенную в темноте боевого отделения. Затем Бычок ожил. Врубился свет. Магнитофон выдал тираду о том, как круто возвращаться под крышу дома своего. Это намек Хозяев, не иначе: пора в Чернобыль-4. Хватит экспериментов в Припяти! Из пушки за Периметром постреляю. Если уж там Бычок заглохнет, трагедии не случится — с механиками на СТО договорюсь, посмотрят.

Ругая себя за безрассудство, я взглянул в прицел и обомлел. От псевдоплоти мало что осталось. Ее раскидало вокруг дымящимися кусками мяса. А в стене рядом с бродягами зияла здоровенная дыра. В воздухе клубилась пыль.

Значит, пушка выстрелила! Мне аж зудело проверить артиллерию еще раз. Я понимал, что рискую, но…

Так-с, сместимся влево, наведем прицел на группу псевдогигантов. Эти твари самые опасные здесь, хотя… «ЭМП» — щелчок! «ВЫСТРЕЛ» — щелчок!

Движок опять заглох, свет погас, но мутантов перемолотило в фарш, которым заляпало зверье в радиусе полусотни метров. Сталкерам тоже досталось: их, присыпанных пылью, еще и окропило фонтаном измельченной плоти.

Что тут началось!.. Такой паники среди фауны Зоны я еще не видывал. Наоборот — мутанты казались мне существами бесстрашными, а то и вовсе лишенными инстинкта самосохранения. Рев, визг, вой — зверье кинулось кто куда, лишь бы подальше от танка и сталкеров.

Энергосистема восстановилась после второго выстрела. Я выключил заоравший магнитофон и потянулся к вентилятору — как бы не просквозило. Рыкнул движок, когда я сдал назад. Всё, побаловался и хватит. Пора в путь-дорожку!

И тут Орфей и Турок кинулись к Бычку. На бегу они размахивали руками, мол, тормози шеф, два счетчика заплатим. Их желание понятно: хотят убраться из Припяти. После гона людям здесь не спрятаться, не выжить — мутанты еще долго будут на взводе.

Два счетчика? Я пожал плечами: почему бы не подвезти опытных бойцов? Вместе веселей и безопасней. Мало ли что случится в пути? С другой стороны — на кой фикус мне нужны попутчики, которые запросто могут шлепнуть меня на привале? Надеяться на благодарность за спасение — глупо. Но кто сказал, что я — академик и семи пядей на висках? Глупость — мое второе имя, отчество и карма.

Подбежав, сталкеры замешкались. И я их понимаю.

Танк выглядел устрашающе — угловатая гусеничная махина, покрытая пятнами камуфляжной раскраски. Стальной палец зенитного пулемета грозил небу. Особо впечатляла пушка Гаусса, обвитая кожухами изоляции и толстенными кабелями. Миски противоаномальных экранов тоже добавляли бронетехнике неповторимого шарма. И все это громыхающее нечто подсвечено прожекторами.

Я откинул люк механика-водителя:

— Эй, братва, подкинуть до города?!

— Выручай, бо загнемся тут, — прогудел из-под противогаза Турок, карабкаясь на броню. — Пошматуют на раз.

Пришлось покинуть ложемент и разгерметизировать люки на башне:

— Ныряйте.

Бродяг, обожженных радиацией и ветрами Зоны, не пришлось долго уговаривать: они с удовольствием воспользовались приглашением. И мне бы обрадоваться попутчикам, но я почему-то сразу смекнул, что сделал ошибку. Огромную ошибку!

Но было уже поздно.

— Хорошая тачка. «Мерседес»? — оскалился Орфей, плюхаясь в соседний ложемент.

Турок, сопя в резиновый хобот, пристроился сзади.

— «Феррари», — в тон ответил я. — Прокатить с ветерком?

— Какой же сталкер не любит быстрой езды?! Прокати, а то!

Без спросу Орфей врубил магнитофон, который тут же сообщил, что не следует искать в сумерках артефакт «червона рута». Не знаю такого, из новых, наверное. Говорят, на Янтаре добычу артефактов поставили на поток и названия тем цацкам — многим из них! — еще не придумали. Давненько я не был на берегах затопленного могильника.

— Здорово, парни, сто лет не виделись. — Я вовремя прикусил язык. Хотелось добавить, что еще столько же и не видел бы наемников. Пару раз мы пересекались в «Звере между ног», баре мотобанды «Angels of Zone». Я иногда захаживал туда после вылазок на зараженные территории. Так вот тех встреч вполне достаточно. Не говоря уж о недавнем обмене любезностями на окраине Припяти — Орфей и Турок туда с компанией пришли, сами двое, восемь военсталов и пяток научников против нас, четверых карателей. — Жратвой богаты?

— И тебе, Край, не хворать! Ни крошки, давно пустые. — Орфей сильно сдал в последнее время: короткая борода серебрилась, лоб изрезали морщины, и во всей его фигуре появилась нездоровая грузность. Ну да кого из нас Зона делает моложе?

— Со свиданьицем! — пропыхтел сзади Турок и, уставившись «очками» противогаза на винтовки Гаусса, спросил: — А это что за арсенал?

Я открыл рот, чтобы напомнить ему о любопытстве, базарах и носах. Но тут горячий ствол «шмайссера» уткнулся мне в затылок, заставив вспомнить о вежливости.

— Арсенал?.. Да так, на складах разжился, в хозяйстве пригодится… — Я сделал вид, что не понял юмора: — Что за шутки, брат?

Спасибо разработчикам: гауссган внешне напоминала обычную снайперку. Вот только ствол у нее был какой то неправильный — из-за соленоида, в котором возникало магнитное поле. Именно это поле и разгоняло снаряд, а не пороховые газы.

Мое объяснение вполне удовлетворило Турка — он молча кивнул. Вместо него ответил Орфей:

— Представь, Край: вот две псевдоплоти точь в точь. Чем одна отличается от другой?

— Характером? — буркнул я. — IQ?

У меня не было ни малейшего желания отвечать на дурацкие вопросы. И шевелиться я старался как можно меньше — вдруг палец Турка дрогнет на спуске? А оно мне надо? Черепушку-то я не в супермаркете приобрел. Если что, ее не обменяешь по гарантии.

— IQ?! Не-а! Я же сказал: точь-в-точь. Просто одна из них — одна, а у другой есть другой. Понял, да?

Милейшие ребята: знают кучу анекдотов. Но ведут себя нескромно. Лучше бы их мутанты сожрали. Я получил бы эстетическое наслаждение, глядя на эту трапезу и читая отходную молитву. Но как бы слепые собаки не отравились, обгладывая кости чудо-следопытов…

Я мучительно соображал, как выбраться из западни, в которую угодил от «переизбытка интеллекта». Но мозги отказывались напрягаться. С ними всегда так, если кто то грозит их вышибить из головы.

Орфей тем временем перешел к делу:

— Короче, Край. Ты наш со всеми потрохами. Тебя Рыбачка заказал. Ты его опустил, а он купил твою жизнь. Сам понимаешь, мы люди бедные, у нас каждый цент на счету. Веришь, Край, это замечательно, что мы тебя встретили!

Другой со мной лясы не точил бы — просверлил бы пулей затылок, да и всё. Но Орфей и Турок так не умеют. Для них смерть — ритуал особый, неспешный. Ведь не ловля блох.

Орфей еще что-то рассказывал, а я кивал ему, просчитывая расклад. Гордей Юрьев по прозвищу Рыбачка, главарь «Ангелов зоны», пообещал за бродягу Края сотню тысяч евриков. Причем заказчику не принципиально, как ему доставят груз — живым или мертвым, но лучше мертвым — мороки меньше. Да и сталкерам недосуг переть меня через всю Зону — они собираются отрезать мне голову. Правда, в таком случае не совсем понятно, зачем к моей черепушке приставлено оружие…

Наконец Орфей заткнулся и достал ПДА. Я скосил глаза, заметив, что он набил стиком и отправил сообщение Юрьеву. Коротко и ясно: «Клиент у нас, готовь бабло».

— А как же помехи? Тут же ничего не работает? — спросил я, прикидывая, как бы мне так извернуться, чтобы обезоружить Турка и в одно движение вырубить Орфея. Пока что ничего толкового на ум не приходило. Тяжело обезоружить кого-то в танке, набитом винтовками Гаусса.

Турок принял мои слова за комплимент:

— Нашим ПДА помехи не страшны!

Понятно. Турок ведь спец по электронике — университет в Харькове закончил, почти земляк мой. И что он в Зоне забыл? С такими способностями? Работал бы на транснациональную корпорацию, изобретал бы велосипеды на транзисторах…

Пискнул ПДА — пришел ответ от Юрьева. Я не успел рассмотреть написанное, но по лицу Орфея понял, что жить мне осталось очень недолго — и потому срочно надо что-то предпринять. Умирать без боя — плохая примета.

— Плачу вдвое, — сказал я, хотя в моих активах за Периметром не было и половины суммы, предложенной Юрьевым.

Ствол «шмайссера» чуть дрогнул.

Чтобы закрепить успех, я добавил:

— Каждому.

Магнитофон противным голосом пропел о том, что хорошими делами прославиться нельзя. Мудрая песня. Не делай людям добра, не спасай их от мутантов — и не будет тебе зла.

— Не, Край, не годится, мы уже договорились с Рыбачкой. — В голосе Орфея было меньше уверенности, чем в первом шаге ребенка.

Уж я-то знаю: если начинается треп, есть шанс изменить ситуацию.

За пару минут я уговорил Орфея устроить мне сеанс связи с Рыбачкой, пообещав вмиг разрулить тему. Освободившись от договоренности, сталкеры сопроводят меня к Периметру — и за эту услугу я им заплачу.

— Держи. — Орфей протянул мне ПДА.

Я неторопливо набил длиннющее послание о том, что хочу загладить вину перед Юрьевым и потому собираюсь сделать ему поистине царский подарок — новое оружие, которое я скоро вывезу за Периметр. «Изделие № 62» поможет Рыбачке стать самым могущественным человеком фронтира и Зоны. Уверен, мое предложение заинтересует уважаемого Гордея, и он… Тут я задумался: а что он? Как он должен отреагировать на эту откровенную подставу?

Я бы на его месте тут же собрал манатки и свалил за кордон: на ПМЖ к папуасам, пигмеям или индейцам Амазонки. Авось там не достанут. Если обмажется медом и припудрит щеки перцем, шансов уцелеть среди каннибалов у него будет в разы больше, чем среди сограждан у Периметра.

— Чего тормозишь? Отправляй уже. — Орфей припал лицом к прибору ночного видения.

Я медлил, зная, чем грозит мне это послание — очень большими неприятностями. Не зря же я упомянул об «изделии». С другой стороны — я взглянул на сталкера — клин клином вышибают. Из двух зол я выбрал… меньшее? Сдохнуть здесь и сейчас или же сделать хоть что-нибудь ради спасения — разве у меня был выбор?

Стиснув зубы, я подтвердил отправку. Через секунду ПДА пропищал о доставке адресату.

И тут Орфей заорал так, будто в задницу ему воткнули раскаленные вилы:

— Твою мать!!! Ходу отсюда!!! Быстро!!!

Но вместо того чтобы сразу его послушаться, я откинул люк над головой. И увидел, как падает дом.

На меня.

На танк.

И на моих попутчиков.

А дальше все было как во сне. Точнее — как в жутком кошмаре.

Я выжал из движка все, на что он был рассчитан, и даже сверх того. Жаль, танк не набирает сотню за три секунды. Я резко сдал назад и врезался в ржавый киоск «Союзпечать», смяв его кормой, словно он был сделан из папиросной бумаги.

Орфей направил один из прожекторов вверх — это можно было сделать из кабины с помощью рычагов. В открытый люк стало прекрасно видно, как просела и накренилась девятиэтажка, как сорвалась с крыши антенна и повисла на черной кишке кабеля. Сам же дом издавал странные звуки. Он… хрипло дышал? Это лопались перекрытия и гармошкой складывались стены.

Как в замедленной съемке, разваливаясь на куски, дом тянулся к танку, словно пустыми рамами окон хотел рассмотреть бронетехнику поближе. Невероятно! Я такого еще не видел! Но если закон земного притяжения дал мне шанс убраться подальше, надо воспользоваться им сполна. Чудеса Зоны, да и только!

Но почему вдруг?!

…в стене зияла дыра, в воздухе клубилась пыль…

Не вдруг. Это я обрушил дом выстрелом из пушки Гаусса. А вот со скоростью падения тут явно какие-то нелады. Может, дело не в притяжении? Может, всему виной неизвестная временная аномалия?

Как бы то ни было, застрять под многотонной толщей обломков мне не улыбалось. От бетона, падающего с неба, противоаномальные экраны не защитят. Тем более что ПА защита на время вырубилась после выстрела из пушки. Умирать от голода и жажды под завалом — удовольствие ниже среднего. Подобная смерть в Зоне — это что-то новенькое, разве нет?!

Раскатав в блин киоск, Бычок свалил дерево, росшее за ним, и с ходу переехал толстый ствол. Если не развернуться, вслепую мы отсюда не выберемся.

— Жми!!! — заорал мне в ухо Орфей; глаза его были широко открыты, лицо побелело. — Завалит на хер!!!

А то я не в курсе. Разворот на месте — и вперед!

Сзади что-то с грохотом врезалось в асфальт. Боевая машина дрогнула, ее накрыла туча пыли. Хорошо Турку, он в противогазе.

Луч прожектора пересек псевдопес и побежал прямо на танк. Затеял суицид под траками? Потомок волков подпрыгнул и, цокнув когтями по броне, пронесся надо мной. И напрасно. Только мутант скрылся за башней, на моторно-трансмиссионное отделение упал крупный кусок бетона. Видеть «метеорит» я не мог, но больше тут падать нечему. А крупный — потому как танк задрал нос под его весом. Пушка уставилась в подсвеченное прожектором небо. А ведь сзади броня куда тоньше лобовой… Только бы движок не разбило! Иначе все здесь останемся!

Пару мгновений траки пытались оттолкнуться от воздуха. «Теперь-то уж точно приехали…» — подумал я, а потом груз соскользнул на асфальт, и танк подался вперед, найдя горизонтальную опору.

Я захлопнул люк. Ну же, дорогой Бычок, не подведи! Иначе меня раздавит в томатный соус.

По башне стучало бетонное крошево, танк сотрясался. Стиснув зубы, я гнал его, уставившись в окуляр прицела. А потом разом все стихло. Мы выскочили из зоны обвала!

И тут же угодили в аномалию.

Это был сильный «трамплин». Такой сильный, что он приподнял танк над землей метра на два и развернул носом к падающей девятиэтажке. Аномалия будто решила показать нам то, от чего мы сбежали.

Картина хоть и не маслом, но впечатляла. Дом накренился, от него отслаивались целые квартирные блоки и медленно падали в кучу мусора, над которой клубилась пыль. Что-то не то с гравитацией или временем — только это и спасло нас от погребения заживо.

Дом разваливался, а мы застыли между небом и асфальтом. «Трамплину» не хватало мощи швырнуть Бычка под завал, но и отпускать танк подобру-поздорову он явно не собирался.

— Вляпались! — Турок стянул с толстощекого лица резиновую маску. Волосы бродяги торчали вверх, будто хотели вырвать корни из черепа. Это из-за «трамплина».

Чтобы снять противогаз, Турок лишь на мгновение опустил «шмайссер», но мне и этого хватило. Я рубанул сталкера ребром ладони под нос — он сразу обмяк. Тут же выхватив нож, я приставил лезвие к горлу Орфея, который так опешил, что лишился дара речи.

— Ыыы… — выдавил из себя он, то ли восхищаясь моей реакцией, то ли поклявшись жестоко отомстить.

— Вруби тумблер, — кивнул я. — Куда?! Не тот. Там же ясно написано: «ПАЭ ВКЛ.». Давай его в верхнее положение.

Под протяжное гудение и нарастающую вибрацию Бычок опустился на асфальт. Сопротивление «трамплина» было сломлено.

— Это называется ПА-защита. Отличная штуковина, верно? — Отъехав от аномалии на достаточное расстояние, я заглушил двигатель танка и провел краткий ликбез: такие-то тумблеры отвечают за то и то, а те лучше не трогать. — А теперь, Орфей, я уберу нож. А потом мы выберемся из Припяти и обсудим наше катастрофическое положение. Лады?

Выражая согласие, Орфей моргнул. Молодец. Ему лучше не напрягать голосовые связки и не кивать — нож у меня заточен так, что перышко режет на лету.

Я убрал оружие. Орфей не подавал признаков агрессии. Сообразил, что со мной шутки плохи? Или решил выждать? Все-таки Орфей — бывший инструктор рукопашник Иностранного легиона, а не студент первокурсник филфака.

— Что с ним? — спросил он голосом человека, смирившегося с потерей.

— Ничего. Скоро твой приятель оклемается.

Я видел, как обмякло лицо сталкера. Оказывается, он переживал за напарника. Дружба — явление в Зоне не очень-то распространенное.

Минут за двадцать мы добрались до окраины Припяти.

Я пояснил Орфею:

— Мы в одной упряжке: ты, я, Турок. У нас теперь интерес общий — выжить.

Я хотел сказать, что мы изменим судьбу страны: прекратим растрату бюджетных средств, которые оседают на счетах генералов, и реально укрепим Периметр, но вместо этого буркнул:

— Выжить — и заработать кучу бабла. Мы будем контролировать Периметр, Орфей. Ты, я и Турок. Вы — мои партнеры. Процентом не обижу.

Орфей медленно кивнул (похоже, он решил, что у меня крыша поехала) и задал очень верный вопрос:

— Выжить?

И добавил:

— В одной упряжке? Я невесело улыбнулся:

— У тебя есть ПДА, зайди в сталкерскую сеть. Орфей так и сделал. Минут пять он изучал сообщения на общем форуме. Я видел, как на экране мелькнули мои портреты: фас и профиль. Да уж, со времен казенной фотосессии я сильно изменился. Кого-то время лечит, но я не из числа этих счастливчиков. А вот и мордашки улыбчивых парней, в которых едва можно узнать моих попутчиков.

— Почему? — тихо спросил сталкер.

Позади заворочался Турок. Скоро он очнется с сильной головной болью.

— Водка есть? — вместо ответа потребовал я.

— Почему? — Орфей протянул мне флягу, в которой плюхалось на самом дне.

— Говорят… — я отвинтил крышку и промочил горло, — весь треп в сети отслеживает войсковая разведка. А я отправил сообщение о том, что везу «изделие № 62»… те штуковины, которые заинтересовали Турка. Дальше развивать или сам обмозгуешь?

Наморщив лоб, секунд за пять он сообразил, что дело пахнет хуже нашатыря. Сложить цельную картинку при таком раскладе смог бы и клинический идиот.

Сообщение, конечно, перехватили. Надо отдать воякам должное: они очень расторопно заявили о претензиях на наши головы. Наши — потому что со мной двое бывалых парней. Кстати, сумма, предложенная генералами, на порядок больше той, в которую Юрьев оценил меня. И чтобы охотникам было легче, в сети появились портфолио нашей ничуть не святой троицы. Мы — особо опасные преступники, нас объявили в розыск. Вот-вот ворота всех пропускников Периметра откроются для тех, кто пожелает участвовать в охоте. Представляю, сколько отребья хлынет в Зону.

— Ты ж нас подставил, иуда… — прошептал Орфей.

Ну-ну. Забыл уже, как обещал отрезать мне голову и швырнуть под ноги Рыбачке? И после этого он всерьез рассчитывает на мои угрызения совести?

— Давай называть это «принуждением к партнерству», — сказал я, развалившись в ложементе.

А вот и напрасно. В Зоне нельзя расслабляться. Нарушив это простое правило, я тут же получил урок: Турок пришел в себя и вцепился мне в горло, пальцы у него были словно из железа. Я никак не мог оторвать их от кадыка. Я хрипел и выворачивался, но все напрасно: шея моя словно попала в тиски, которые медленно, но уверенно сжимались.

Финита ля комедия. Дальше — трагедия и драма.

— Отпусти, — услышал я, когда в глазах уже плясали цветные пятна. — Будем дружить с ним. Иначе кранты. Уяснил?

Хватка ослабла. Турок убрал руки, но я все еще чувствовал его пальцы на горле. Понадобилась пара минут, чтобы зрение и дыхание полностью восстановились.

— Бо кранты, — послушно повторил Турок, и я понял, кто в этой парочке ведущий, а кто на подхвате. — Уяснил, чего ж не уяснить? Но лучше бы этого гуся того… ну, этого… А с крантами потом разберемся. Впервой, что ли?

— Нет, — прервал дебаты Орфей и кивнул на меня: — Мы с ним теперь братья по оружию. По тому самому, что возле тебя на брезенте валяется. Втроем у нас больше шансов. Уяснил?

Турок подмигнул мне и провел пальцем по горлу. Отлично. Значит, мы достигли консенсуса. Но когда над танком пролетел «крокодил», я очень засомневался в этом.