"Антология мировой фантастики. Том 2. Машина времени" - читать интересную книгу автора

Глава 17

Эта мысль неотвязно преследовала его. В суете приготовлений к отъезду время пролетало незаметно, но с каждым днем беспокойство Харлана становилось все сильнее. Сначала между ним и Твисселом, а позже между ним и Нойс встала стена отчуждения. Настал день отъезда, но и это не вывело Харлана из состояния мрачной задумчивости.

Когда Твиссел вернулся и заговорил с ним о специальном заседании Комитета, Харлан с трудом поддерживал разговор.

– Что они сказали? - спросил он.

– Ничего хорошего, - устало ответил Твиссел.

Харлан готов был удовольствоваться этим ответом, но чтобы заполнить паузу, пробормотал:

– Надеюсь, вы им не рассказали о…

– Не бойся, - последовал раздраженный ответ. - Я не сказал им ни о девушке, ни о твоей роли во всем этом деле. Я заявил, что всему виной неполадки в механизмах, неблагоприятное стечение обстоятельств. Всю ответственность я взял на себя.

Как ни тяжело приходилось Харлану, он почувствовал острый укол совести.

– Вся эта история скверно отразится на вас.

– Сейчас Совет бессилен. Им приходится ждать, пока ошибка будет исправлена. До этого они не тронут меня. Если мы добьемся успеха, победителей не судят. Если же нет, то наказывать будет некого и некому. - Твиссел пожал плечами. - Да и потом, я все равно собираюсь по завершении этого дела устраниться от активной деятельности.

Не докурив сигарету даже до половины, он погасил ее и бросил в пепельницу.

– Я бы охотно не посвящал их в это дело, но не было никакой другой возможности получить разрешение на использование специальной капсулы для новых поездок за нижнюю границу Вечности, - со вздохом закончил он.

Харлан отвернулся. Его мысли снова вернулись на проторенную дорожку. Харлан смутно слышал, как Твиссел что-то сказал, но Вычислителю пришлось несколько раз повторить свой вопрос, прежде чем Харлан, вздрогнув, пришел в себя:

– Простите?

– Я спрашиваю: твоя девушка готова? Понимает ли она, что ей предстоит?

– Да, конечно. Я все ей объяснил.

– Ну и как она к этому отнеслась?

– Что? А, да, да… Гм… Так, как я и рассчитывал. Она не испугалась.

– Осталось меньше трех биочасов.

– Знаю.

На этом разговор оборвался, и Харлан снова остался наедине со своими мыслями и щемящим сознанием того, что ему предстоит дорогой ценой искупить свою вину.

Когда с загрузкой капсулы и отладкой управления было покончено, появились Харлан и Нойс, Они были одеты так, как одевались в сельской местности в начале 20-го века.

Нойс внесла несколько исправлений в рекомендации Харлана относительно ее костюма, ссылаясь на свое женское чутье в вопросах одежды и эстетики. Она тщательно выбирала детали своего одеяния по рекламным картинкам в соответствующих томах еженедельника и внимательно разглядывала вещи, доставленные из десятка различных Столетий.

Несколько раз она обращалась к Харлану за советом, Он пожимал плечами.

– Когда говорит женское чутье, мне лучше молчать.

– Слишком уж ты покладист, Эндрю. - В ее веселости было что-то неестественное. - Это скверный признак. Что стряслось с тобой? Ты на себя не похож. Вот уже несколько дней, как я просто не узнаю тебя.

– Ничего не случилось, - уныло отвечал Харлан. Увидев их в роли аборигенов 20-го Столетия, Твиссел натянуто рассмеялся.

– Сохрани меня Время! Что за уродливые костюмы носили эти Первобытные люди, и все-таки даже этот отвратительный наряд не в силах скрыть вашу красоту, моя милая, - обратился он к Нойс.

Нойс одарила его приветливой улыбкой, и Харлан, стоявший рядом с ней в мрачном молчании, был вынужден признать, что в старомодно галантном комплименте Твиссела есть доля истины. Платье Нойс скрывало красоту ее тела; косметика сводилась к нескольким невыразительным мазкам краски на губах и щеках, брови были уродливо подведены, и - самое ужасное - прелестные длинные волосы были безжалостно подстрижены. И все же она была прекрасна.

Сам Харлан уже освоился с тем, что ему давит пояс и жмет под мышками, пригляделся к мышиной серости красок грубо сотканной ткани: ему не раз приходилось носить странные костюмы чужих Столетий.

– Мне бы очень хотелось установить в капсуле ручное управление, как мы собирались, - обратился Твиссел к Харлану, - но, оказывается, это невозможно. Инженерам необходим для этого достаточно мощный источник энергии, а таких источников вне Вечности нигде нет. Мы забрасываем вас в Первобытную Эпоху, изменяя отсюда локальную напряженность Темпорального поля. Но нам все же удалось установить рычаг возврата.

Он провел их в капсулу, пробираясь между кипами снаряжения, и указал на маленький рычажок на полированной внутренней стенке.

– Он действует как простой выключатель. Вместо того чтобы сразу же автоматически возвратиться в Вечность, капсула останется в Первобытном Времени. Как только вы захотите вернуться, поверните этот рычаг. Затем еще несколько минут, и последняя поездка…

– Как, еще одна поездка? - вырвалось у Нойс. Харлан повернулся к ней:

– Видишь ли, я не успел тебе объяснить. Цель нашей экспедиции - точно установить момент появления Купера в 20-м. Мы не знаем, сколько времени прошло между его прибытием и публикацией объявления. Мы напишем ему по указанному в объявлении почтовому адресу и постараемся выяснить у него эти сведения как можно точнее. Затем прибавим к этому моменту те пятнадцать минут, которые капсула оставалась в Первобытном…

– Понимаете, мы не можем послать капсулу в одно и то же Место и Время в два различных момента биовремени, - вмешался Твиссел. Он сделал попытку улыбнуться Нойс.

Нойс добросовестно пыталась усвоить это объяснение.

– Понимаю, - не слишком уверенно сказала она. Твиссел продолжал, обращаясь к ней:

– Перехватив Купера в момент его прибытия, мы обратим все микроизменения. Объявление с грибовидным облаком исчезнет, а сам Купер будет знать только то, что капсула исчезла, как ей и полагалось, и вдруг неожиданно появилась снова. Он так и не узнает, что побывал не в том Столетии, а мы не скажем ему об этом. Ему объяснят, что в его инструкции оказался упущенным какой-то очень важный пункт (этот пункт еще предстоит придумать), а дальше нам остается только надеяться, что он не придаст этому событию особого значения и не упомянет в своем мемуаре о том, что его посылали в прошлое дважды.

Нойс подняла выщипанные брови:

– Все это слишком сложно для меня.

– Да, к сожалению.

Твиссел потер руки и посмотрел на них так, словно его мучили внутренние сомнения. Затем он выпрямился, закурил новую сигарету и даже умудрился придать голосу некоторую беззаботность:

– Ну что ж, счастливого пути, друзья!

Он торопливо пожал руку Харлану, кивнул Нойс и вышел из капсулы.

– Мы уже отправляемся? - спросила Нойс, когда они остались вдвоем.

– Через одну-две минуты, - ответил Харлан. Он кинул на нее быстрый взгляд. Нойс глядела ему прямо в глаза и бесстрашно улыбалась. С большим трудом ему удалось удержать ответную улыбку. Чувства сильнее рассудка, подумал он и отвернулся.

В путешествии не было ничего или почти ничего особенного; оно ничем не отличалось от обычной поездки в капсуле. На какое-то мгновенье они ощутили внутренний толчок, вероятно соответствовавший переходу через нижнюю границу Вечности. Впрочем, этот толчок был едва заметен и мог быть просто плодом их возбужденного воображения.

Когда капсула остановилась в Первобытном Времени, они вышли из нее в скалистый пустынный мир, освещенный яркими лучами заходящего солнца. В слабом дуновении ветерка уже чувствовалась легкая свежесть наступающей ночи. Ни один звук не нарушал тишины.

Кругом громоздились скалы, голые и величественные, тускло расцвеченные окислами железа, меди и хрома во все цвета радуги.

Великолепие этой безлюдной и почти безжизненной местности подавило и ошеломило Харлана. Вечность не принадлежала к материальному миру; в ней не было солнца, и даже воздух был привозным. Воспоминания детства были смутными и неопределенными. А в своих Наблюдениях он имел дело только с людьми и их городами. Ни разу в жизни он не видел ничего похожего на эту картину. Нойс тронула его за рукав.

– Эндрю, я замерзла.

Вздрогнув, он повернулся к ней.

– Эндрю, - повторила она, - мне холодно. Может быть, установим инфралампу?

– Хорошо. В пещере Купера.

– А ты знаешь, где она?

– Рядом, - последовал лаконичный ответ.

Харлан был уверен в этом. Местоположение пещеры было точно указано в мемуаре, и вначале Купер, а затем и они были посланы в это самое место. Правда, на школьной скамье у Харлана зародились сомнения в возможности в любой момент Времени точно попасть в любой пункт на поверхности Земли. Ему вспомнилось, как он однажды поспорил с Наставником Ярроу.

– Ведь Земля вращается вокруг Солнца, - говорил Харлан, - а Солнце движется относительно центра Галактики, и сама Галактика тоже находится в движении. Если переместиться с какого-то места на Земле на сто лет назад, то мы окажемся в пустоте, потому что Земле потребуется Целых сто лет, чтобы достичь этой точки пространства. (В те дни он еще говорил «сто лет» вместо Столетия.) - Нельзя разделять Время и Пространство, - ответил на его возражение Ярроу. - Двигаясь назад во Времени, ты движешься в Пространстве вместе с Землей. Уж не кажется ли тебе, что птица, поднявшись в воздух, вдруг окажется в пустоте, потому что Земля вращается вокруг Солнца и улетает из-под нее со скоростью тридцать километров в секунду?

Аналогия, как известно, вещь рискованная, но позднее Харлан познакомился и с более вескими доказательствами. Вот почему сейчас, после беспрецедентного путешествия в Первобытный мир, Харлан уверенно сделал несколько шагов и не испытал ни малейшего удивления, обнаружив вход в пещеру именно там, где было указано в Инструкции. Он разгреб груду камней и гальки, Укрывавших вход, и вошел внутрь. Тоненький лучик его фонарика рассекал темноту, словно скальпель. Дюйм за дюймом он тщательно осматривал пол, стены и потолок пещеры. Нойс, не отходившая от него ни на шаг, спросила шепотом:

– Что ты ищешь?

– Сам не знаю. Что угодно, - ответил он.

Это «что угодно» нашлось в самом конце пещеры в виде пачки зеленых бумажек, придавленных плоским камнем. Отбросив камень, Харлан провел пальцем по краю пачки.

– Что это такое? - спросила Нойс. - Банкноты. Средство расплаты. Деньги.

– Ты рассчитывал найти их здесь? - Я ни на что не рассчитывал. Просто надеялся… Это была опять все та же самая логика наизнанку, которой пользовался Твиссел, - нахождение причины по следствию. Вечность существует - следовательно, Купер должен был прийти к правильному решению. Если он рассчитывал, что объявление приведет Харлана в соответствующее Время, то естественно было воспользоваться пещерой в качестве дополнительного средства связи.

Дела обстояли даже лучше, чем Харлан смел надеяться. Много раз во время подготовки к путешествию Харлан опасался, что его появление в городе со слитками золота, но без гроша в кармане вызовет подозрения и задержки. Конечно, Купер успешно прошел сквозь все это, но Купер мог действовать не торопясь. Харлан полистал пачку. Не так-то просто накопить такую кучу денег. Этот юнец недурно устроился в чужой эпохе, совсем недурно! Еще немного, и круг замкнется! В красноватых лучах закатного Солнца они разгрузили капсулу и перенесли припасы в пещеру. Сама капсула была накрыта отражающей диффузной пленкой, надежно скрывавшей ее от любопытных глаз. Ее можно было обнаружить, только подойдя вплотную, но на этот случай Харлан был вооружен аннигилятором. Установили инфралампу, воткнули в расщелину фонарик, и в пещере стало тепло и уютно. А снаружи наступила холодная мартовская ночь. Нойс задумчиво глядела на медленно вращающийся параболический отражатель инфралампы.

– Что ты собираешься теперь делать, Эндрю?

– Завтра утром я отправлюсь в ближайший город. Я знаю, где он находится… то есть где он должен находиться.

«Все будет в порядке», - подумал он. Снова та же твисселовская логика наизнанку.

– Я тоже пойду с тобой, да?

– Нет, ты останешься здесь, - покачал головой Харлан, - ты не знаешь языка, а у меня и без того слишком много забот.

Неожиданный гнев, сверкнувший в глазах Нойс, заставил Харлана смущенно отвернуться.

– Не надо считать меня дурочкой, Эндрю. Ты почти не разговариваешь со мной, даже не глядишь в мою сторону. В чем дело? Может быть, мораль твоего века снова взяла над тобой верх? Или ты не можешь мне простить, что из-за меня ты чуть не погубил Вечность? Уж не думаешь ли ты, что я совратила тебя? В чем дело?

– Ты даже не представляешь, что я думаю, - ответил он.

– Так расскажи мне. Нам надо поговорить сейчас. Кто знает, будет ли у нас потом такая возможность. Ты все еще любишь меня, Эндрю? Зачем ты взял меня с собой? Объясни мне. Почему бы тебе не оставить меня в Вечности, если я не нужна тебе, если тебе противно даже смотреть на меня?

– Существует опасность, - пробормотал Харлан.

– Неужели?

– Больше чем опасность. Кошмар. Кошмар Вычислителя Твиссела. Когда мы в панике мчались к тебе сквозь Скрытые Столетия, он посвятил меня в свои размышления относительно этих Столетий. Он боится, что в отдаленном будущем скрывается от нас эволюционировавшая ветвь человечества, неведомые существа, может быть, сверхлюди, оградившие себя от нашего вмешательства и замышляющие положить конец нашей работе по Изменению Реальности. Он решил, что они установили барьер в 100000-м. Затем мы нашли тебя, и Вычислитель Твиссел забыл о своем кошмаре. Он пришел к выводу, что барьер мне просто почудился, и вернулся к более насущной проблеме спасения Вечности. Но его страхи передались мне. Я-то знал, что барьер был. Никто из Вечных не мог поставить его, потому что, по словам Твиссела, подобная штука теоретически немыслима! Впрочем, возможно, что наука Вечных недостаточно развита. Но барьер был. И кто-то поставил его.

Разумеется, кое в чем Твиссел заблуждается. Ему кажется, что человек должен эволюционировать, но это не так. Палеонтология не принадлежит к числу наук, популярных в Вечности, но она успешно развивалась в последние Столетия Первобытной Эпохи, так что я в ней кое-что смыслю. И вот что мне известно: живые существа эволюционируют только под влиянием изменений в Окружающей среде. Если окружение стабильно, то и эти существа остаются неизменными в течение миллионов Столетий. Первобытный человек эволюционировал очень быстро, потому что он жил в суровой, постоянно меняющейся обстановке. Но как только человек научился по собственному желанию изменять свою среду, он, естественно, перестал эволюционировать.

– Я не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, - сказала Нойс, ни капли не смягчившись, - поняла только то, что ты ни слова не сказал о нас с тобой, а это единственная тема, которая меня сейчас интересует.

На лице Харлана не дрогнул ни один мускул.

– Так вот, какую же цель преследовала эта блокировка Времени? - продолжал он. - Ты была невредима. Для чего был нужен барьер? И тогда я задал себе вопрос: что произошло из-за того, что барьер был поставлен, или иначе, чего бы не произошло, если бы он отсутствовал?

Харлан помолчал, глядя на свои тяжелые, неуклюжие ботинки из натуральной кожи. Он подумал, с каким облегчением он бы снял их…

– На этот вопрос возможен только один ответ. Наткнувшись на барьер, я потерял от ярости голову и помчался назад за болеизлучателем, чтобы вырвать с его помощью признание у Финжи. А затем я решил рискнуть Вечностью, чтобы спасти тебя, и чуть было не погубил Вечность при мысли, что навсегда тебя потерял. Понимаешь?

Нойс смотрела на него со смешанным выражением недоверия и ужаса.

– Неужели ты хочешь сказать, что люди будущего заставили тебя совершить все эти действия? Что они рассчитывали именно на такую реакцию с твоей стороны?

– Да. И не смотри так на меня. Да. Разве ты не понимаешь, что это все меняет. Я согласен отвечать за свои поступки до тех пор, пока я действую по своей воле. Но знать, что меня завлекли, одурачили, что кто-то управляет и манипулирует моими чувствами, словно я Счетная машина, в которую достаточно вложить соответствующую программу…

Харлан вдруг понял, что он кричит, и осекся. Переждав несколько секунд, он продолжал:

– Знать, что я был просто марионеткой в чьих-то руках, свыше моих сил. Я должен исправить все, что я натворил. Только тогда я смогу обрести покой.

Что ж, может быть, он и обретет его тогда. Круг замыкается. Несмотря на ожидающую его личную трагедию, чувство долга все-таки восторжествует.

– Все было подстроено. Моя встреча с тобой. Все, что произошло потом.

Мой характер был проанализирован. Это очевидно. Действие и реакция. Нажмите на эту кнопочку - и человечек дернется сюда. Нажмите на другую - он дернется туда. Стыд и раскаяние мешали ему говорить. - Одного только я не понимал вначале: как я догадался, что Купера должны послать в Первобытную Эпоху. Самая невероятная догадка на свете. У меня не было для нее никаких оснований. Твиссел никак не мог примириться с этим. Он не раз удивлялся, как это я, при моем слабом знании математики, умудрился прийти к правильному выводу.

А все же я догадался. И знаешь, когда эта догадка впервые осенила меня? В ту самую ночь. Ты спала, а я никак не мог уснуть. У меня было странное ощущение, точно мне обязательно надо было что-то припомнить, какие-то слова, какую-то мысль, мелькнувшую в моей голове. Я думал и думал, пока вдруг не понял значения всего, что было связано с Купером, и одновременно в моей голове мелькнула мысль, что я в состоянии уничтожить Вечность. Позднее я изучал историю математики, но в этом уже не было особой необходимости. Я все знал и так. Больше того, я был в этом совершенно уверен. Как? Почему?

Нойс настороженно смотрела на него. Она больше не делала попыток взять его за руку.

– Неужели ты хочешь сказать, что люди из Скрытых Столетий подстроили и это? Что они вложили в твой мозг эти мысли и направляли твой действия?

– Да, да! Именно это они и делали. Но они еще не довели дело до конца. Круг замыкается, но он еще не замкнут.

– Но как они могут сделать что-нибудь сейчас? Ведь их нет здесь?

– Нет? - Голос его прозвучал так глухо, что Нойс побледнела.

– Невидимые сверхсущества? - прошептала она.

– Нет, не сверхсущества.

Я уже объяснил тебе, что, создав свое собственное окружение, собственную среду, человек перестал эволюционировать. Человек Скрытых Столетий - это гомо сапиенс. Обычный человек из плоти и крови.

– Тогда их наверняка нет здесь.

– Здесь есть ты, Нойс, - печально проговорил Харлан.

– Да. И ты. И больше никого.

– Ты и я, - согласился Харлан, - и никого больше. Женщина из Скрытых Столетий и я… Хватит притворяться, Нойс. Прошу тебя.

Она в ужасе посмотрела на него.

– Что ты говоришь, Эндрю?

– То, что я должен сказать. Что ты мне нашептывала в тот вечер, когда опоила меня мятным напитком? Твой ласковый голос… нежные слова… Я ничего не понимал тогда, но подсознательно я все запомнил. О чем ты шептала мне так нежно? О Купере, которого посылают в прошлое? О Самсоне, разрушающем храм Вечности? Не правда ли?

– Я даже не знаю, кто такой этот Самсон, - сказала Нойс.

– Тебе нетрудно догадаться об этом. Скажи мне, когда ты впервые появилась в 482-м? Чье место ты заняла? Или ты просто… втиснулась в Столетие? Специалист из 2456-го рассчитал по моей просьбе твою Судьбу. В новой Реальности ты не существовала. У тебя даже не было Аналога. Странно, конечно, для такого незначительного Изменения, но все же возможно. А затем Расчетчик сказал мне одну вещь, и я услышал ее, но не понял. Удивительно, что я вообще запомнил его слова. Может быть, уже тогда они задели какую-то струнку во мне, но я был слишком переполнен тобой, чтобы прислушиваться. Вот что он сказал: ПРИ ТОЙ КОМБИНАЦИИ ФАКТОВ, КОТОРУЮ ВЫ МНЕ ДАЛИ, Я НЕ СОВСЕМ ПОНИМАЮ, КАК ОНА МОГЛА СУЩЕСТВОВАТЬ В ПРЕДЫДУЩЕЙ РЕАЛЬНОСТИ.

Он был прав. Ты и не существовала в ней. Ты была пришельцем из далекого будущего и играла мною, да и Финжи тоже, в своих собственных целях.

– Эндрю…

– Все сходится. Как я мог быть таким слепым? Книга в твоей библиотеке - под названием «Социальная и экономическая история». Я и тогда удивился, наткнувшись на нее. Но ведь она была тебе необходима, не правда ли, чтобы войти в роль. И еще одно. Помнишь нашу поездку в Скрытые Столетия? Ведь это ты остановила капсулу в 111394-м. Ты остановила ее точно и без промедления. Где ты научилась управлять капсулой? Ведь, судя по всему, это было твоим первым путешествием во Времени, Кстати, почему именно в 111394-м? Это что, твое родное Столетие?

– Зачем ты взял меня с собой? - тихо спросила она.

– Чтобы спасти Вечность! - неожиданно заорал Харлан. - Я не знаю, что ты могла бы там натворить. Но здесь ты беспомощна, потому что я раскусил тебя. Признавайся, что все это правда! Признавайся!

В пароксизме гнева он вскочил и замахнулся на нее. Нойс даже не шелохнулась. Лицо ее было совершенно спокойно. Она казалась прекрасной статуей, отлитой из теплого прозрачного воска. Рука Харлана застыла в воздухе.

– Признавайся! - повторил он.

– Неужели после всех этих рассуждений ты все еще сомневаешься? - спросила она. - Да и какое это имеет значение, признаюсь я или нет?

Харлан почувствовал, как в нем снова поднимается волна бешенства.

– Признайся, чтобы мне потом не чувствовать ни раскаяния, ни сожаления.

– Раскаяния?

– Нойс, у меня с собой аннигилятор, и я твердо решил убить тебя.