"Евреи и Европа" - читать интересную книгу автора (Соболев Денис)

В сторону Хазарии

В своей жизни Хисдай ибн-Шапрут достиг всего, о чем мог мечтать андалусский еврей. Начав свою карьеру как личный врач халифа Абд аль Рахмана Третьего, объединившего под своей властью всю мавританскую Испанию, этот удачливый придворный постепенно превратился, говоря современным языком, в министра финансов, министра иностранных дел и, наконец, в премьер-министра Западного халифата.[2] На протяжении многих поколений имя Ибн-Шапрута — самого влиятельного еврея того времени — будет оставаться символом еврейских мечтаний и амбиций. Кроме того, он был очень образованным человеком: переводил книги на арабский, меценатствовал, переписывался со многими знаменитыми раввинами своего времени и, как водится на Востоке, любил читать рассказы о путешествиях. Один из этих рассказов особенно заинтересовал Ибн-Шапрута. Еврейский купец, посетивший Испанию около 880 года и назвавшийся Эльдадом а-Дани,[3] сообщил испанским евреям о существовании могущественной еврейской страны на расстоянии шести месяцев пути от Иерусалима. Народ этой страны бесчислен. Правитель ее, Иосиф, собирает дань с двадцати пяти царств, в том числе и мусульманских. Что же касается самого Эльдада а-Дани, то, как явствует из его имени, он принадлежит к колену Дана, живущему на берегах реки Самбатион.

Для еврея, в особенности средневекового еврея, нет ничего более предсказуемого и менее правдоподобного, чем упоминание о еврейской стране, расположенной по ту сторону реки Самбатион: Талмуд, как, впрочем, и многие комментарии, утверждает, что именно там Бог поселил десять колен Израилевых, уведенных в плен ассирийцами и таинственно исчезнувших из истории Ближнего Востока. Согласно мидрашу, эта река, несущая камни, непреодолима в будние дни, но, как и положено еврейской реке, останавливает свое течение на шаббат. По ту сторону реки Самбатион, под защитой ее бурного течения и ангельских мечей, живут пропавшие десять колен. Когда придет Мессия, они объединятся со своими менее счастливыми западными братьями.

Совпадения между этим аггадическим повествованием и рассказом а-Дани были слишком заметны, и поначалу Ибн-Шапрут рассказу не поверил. Достаточно было оглядеться вокруг, чтобы убедиться: мессианское время, когда пропавшие колена вернутся в мир, еще не наступило.

Но, как это ни странно, рассказ подтвердили купцы из Курашана,[4] которым, впрочем, Ибн-Шапрут тоже не поверил, — и, наконец, посланники из Византии. Постепенно, к своему собственному изумлению, Ибн-Шапрут начал верить апокрифическому рассказу. Более того — он поручил своему секретарю, поэту и грамматику Менахему бен Саруку,[5] написать письмо царю Иосифу, упомянутому Эльдадом а-Дани. Ибн-Шапрут отправил с письмом своего приближенного Исаака бен-Натана. У Исаака бен-Натана имелись также сопроводительные письма византийскому императору-историку Константину Багрянородному и его дочери Агафии, содержавшие просьбу дать бен-Натану корабль, на котором тот сможет добраться до таинственной еврейской страны Козаров.

Впрочем, для императора Константина Багрянородного эта страна была куда менее таинственной, чем для андалусского еврея: на протяжении последних трехсот лет она становилась то важнейшим стратегическим союзником, то одним из самых опасных врагов Византийской империи.

Что же касается реки Самбатион, то и в ней ничего таинственного не было: согласно книге «Об имперской администрации» того же Константина Багрянородного, Самбатасом назывался нынешний Киев и соответственно Самбатион Эльдада а-Дани — это, по всей вероятности, всего лишь Днепр, на котором Киев — Самбатас и стоит. В шаббат этот Самбатион, правда, не останавливался, зато варяжско-славянские банды, спускавшиеся по нему к Черному морю, регулярно разоряли и грабили византийские провинции. В 860 году они только чудом не взяли Константинополь. Впрочем, в момент получения письма Ибн-Шапрута отношения Византии со славянами становились все лучше, а с враждебной последним Хазарией — ухудшались на глазах. Так что корабля Константин не дал.

Убедившись, что до Хазарии не добраться, бен-Натан попросил одного из членов многочисленной хазарской общины в Константинополе написать для Ибн-Шапрута краткий рассказ о его родине. Тот подтвердил, что Хазария является страной евреев, и даже сообщил о ней некоторые разрозненные сведения.

Узнав о провале экспедиции, Ибн-Шапрут не успокоился. Он написал новое письмо и отправил его в Хазарию через всю Европу. Письмо было написано от имени евреев всего западного мира, «которые остались в малом числе из множества, сошли с высоты славы и пребывают в изгнании, и не имеют сил слушать, когда им говорят каждый день: "У каждого народа есть свое Царство, а о вас не вспоминают на земле"».

В конце пятидесятых годов X века письмо достигло хазарского кагана Иосифа. Каган поручил одному из своих приближенных написать ответ, в котором было бы подробно рассказано о Хазарии: о ее географии, ее жителях, ее соседях и, что самое главное, о ее религии, которой действительно оказался иудаизм. Это письмо и по сей день является главным источником сведений о единственной за всю историю еврейской империи.

Такова лирическая сторона вопроса. Что же касается историографии, то подлинность переписки Ибн-Шапрута и царя Иосифа долгое время ставилась под сомнение. Многие ученые считали их позднейшими фальсификациями. Впрочем, в настоящее время подлинность этих писем считается практически установленной. Стилистический анализ письма, написанного по поручению Ибн-Шапрута, доказал, что оно действительно принадлежит перу его секретаря Менахема бен-Сарука — по счастью оказавшегося первым придворным поэтом, известным в ивритской литературе по имени. Более того, имя бен-Сарука и читается в акростихе этого письма после имени его господина. Ответ царя Иосифа в двенадцатом веке был упомянут Авраамом бен-Даудом. Отрывок из этого письма цитируется Иегудой бен-Барзилаем в книге, относящейся к девяностым годам одиннадцатого века. В той же книге упомянуто и письмо безымянного византийского хазара, написанное для бен-Натана после провала его экспедиции. Сопроводительное письмо Ибн-Шапрута Константину Багрянородному также было найдено — в так называемой «каирской генизе», синагогальном хранилище древних рукописей, найденном в Каире в двадцатых годах прошлого века.

Дополнительным свидетельством подлинности этих документов является тот факт, что большинство сведений, упомянутых в ответе царя Иосифа, подтверждается независимыми источниками византийского, арабского, персидского, армянского, русского и даже китайского происхождения. О Хазарии говорится в византийских хрониках Феофана Исповедника и патриарха Никифора, в трактатах Константина Багрянородного, в житиях Иоанна Готского и Константина Философа. Не менее интересны и арабские источники: географические труды Ибн-Даста, аль-Истахри и аль-Мукаддаси, книги знаменитых историков Табари, аль-Масуди и Бируни. Рассказывает о хазарах и древнерусская «Повесть временных лет».

Европейская же историография заинтересовалась хазарами сравнительно поздно, и поначалу хазары являлись экзотической темой. Однако к концу XVIII века хазары перестают быть экзотикой. Так, Карамзин часто возвращается к хазарской теме в своей истории. Что же касается девятнадцатого века, то пушкинский «вещий Олег», который мстит за «буйный набег» «неразумным хазарам», едва ли требует упоминания. Впрочем, было бы любопытно отметить, что пушкинская поэма является зеркальным отображением реальности. «Буйные набеги» совершали не хазары, а варяжские банды во главе с Олегом и его преемниками. Один из подобных набегов на мусульманское Закавказье сопровождался такими жестокостями и вызвал такое возмущение в Хазарии, что на обратном пути, пролегавшем через территорию каганата, дружины «руссов» с благословения самого кагана были перебиты мусульманскими жителями Хазарии. После чего каган закрыл Волгу для русских армий. Так что неразумными оказались, скорее, киевские организаторы набега.

Самих же хазар вряд ли стоит называть неразумными. В течение трех веков им удавалось маневрировать между христианской Византией, мусульманским Востоком и кочевниками степи, сохраняя свою империю, свою независимость и свою религию. Более того, разница между уровнем развития Хазарского каганата и Киевской Руси была такова, что в те же тридцатые годы девятнадцатого века немецкий историк Эверс выдвинул гипотезу о происхождении киевской государственности от Хазарского каганата. Через сто лет после Эверса, в 1924 году, аналогичную теорию сформулировал В.А.Пархоменко в книге «У истоков русской государственности». В 1936 году подобные же взгляды, хотя и в чуть более завуалированной форме, высказал археолог Артамонов в книге «Очерки древнейшей истории хазар».

Реакция на эту теорию последовала не сразу. Утешением для ее авторов мог стать тот факт, что историософская дискуссия по хазарской проблеме была перенесена в издание, чей тираж тысячекратно превышал тираж любого научного журнала. В 1952 году газета «Правда» обвинила Артамонова в буржуазной идеализации Хазарского каганата, в клевете на русский народ и в преуменьшении степени самобытности и уровня развития древнерусской цивилизации. Шок был столь сильным, что в книге «История хазар», опубликованной через десять лет, в либеральном 1962 году, Артамонов все еще продолжал яростно открещиваться от взглядов, высказанных им в своей мятежной юности.

Что же касается «Истории хазар» как таковой, то она сочетает богатейший археологический и исторический материал с удивительными в высшей степени выводами. Ключом к пониманию этих выводов может стать замечание, оброненное Артамоновым во введении к его книге; Артамонов пишет, что его друг Л.Н. Гумилев помог ему «в изучении вопросов, связанных с азиатскими тюрками». Однако похоже, что азиатские тюрки явились не единственным вопросом, в изучении которого Гумилев помог Артамонову. В книге последнего разбросаны многочисленные сентенции, достойные пера его друга и учителя. Среди оных следует особенно отметить красочные описания угнетения еврейскими хазарами будущих христианских народов и пространные рассуждения о тлетворном влиянии иудаизма на судьбы самого хазарского народа. Впрочем, если, как уже было отмечено, книга Артамонова все же содержит богатый фактографический материал, то книга на ту же тему самого Гумилева, «Древняя Русь и Великая степь», лишена и этих достоинств. Среди других исследований о хазарах, опубликованных в последние десятилетия по-русски, можно отметить книги Светланы Плетневой «Хазары» и «Очерки хазарской археологии» и Валентины Флеровой «Граффити Хазарии» и «Образы и сюжеты мифологии Хазарии».

Впрочем, на мой взгляд, до сих пор лучшей и наиболее беспристрастной монографией о Хазарском каганате является книга Дугласа Мортимера Данлопа «История еврейских хазар», которая, к сожалению, не переведена на русский язык. В отличие от Артамонова, ее автор, как следует из названия, обращает особое внимание на иудейскую сторону вопроса, подробно рассматривая различные версии перехода хазар в иудаизм и его влияние на хазарскую историю. Но есть вопрос, которого даже Данлоп практически не касается, — вопрос о дальнейшей судьбе хазар после гибели их государства. Тем не менее с начала нашего века именно этот вопрос привлекал к себе пристальное внимание. Австрийский историк Кучера в книге «Хазары», опубликованной в 1910 году, выдвинул гипотезу о происхождении от хазар ашкеназийского еврейства. Сходных взглядов придерживались многие польские историки. Израиль Берлин в книге «Исторические судьбы еврейского народа на территории Русского государства» (1919) защищает подобную же точку зрения, хотя и в ее более умеренном варианте: он, как и многие другие, говорит о значительном содержании хазарской крови в венах ашкеназов. Подобных же взглядов придерживается тель-авивский историк Поляк в книге «Хазария — история еврейского царства в Европе». Наиболее полное выражение эта концепция получила в сравнительно недавней книге «Тринадцатое колено», написанной столь популярным в перестроечные времена Артуром Кестлером.

Так что же такое Хазария? Была ли она небольшим и недолговечным государством кочевников, как утверждали советские учебники, или огромной империей, как следует из письма кагана Иосифа? Факты свидетельствуют скорее в пользу последнего. Константин Багрянородный пишет, что золотая печать, украшавшая императорские письма хазарскому кагану, была в полтора раза тяжелее той, которой запечатывались письма, обращенные к римскому папе и к наследникам Карла Великого. Эта небольшая деталь дворцового этикета в значительной степени отражала реальное соотношение сил. В VIII веке, в зените своей истории, Хазарский каганат занимал огромную территорию, простиравшуюся от Чернигова до Уральских гор. Географы того времени сообщали, что его протяженность равна четырем месяцам пути. Западная граница проходила приблизительно по Днепру, захватывая, впрочем, и часть земель к западу от него; восточная же — по реке Эмбе к северо-западу от Аральского моря. Южная граница каганата совпадала с Кавказским хребтом, а северная — шла по Оке, чуть южнее Москвы. Каспийское море называлось тогда Хазарским, а Волго-Донской волок «Хазарским путем». Хроники выделяют пять самых важных хазарских городов: столицу каганата Итиль на Волге, чуть выше нынешней Астрахани, коммерческий центр империи — Хазаран, Нью-Йорк тогдашней Юго-Восточной Европы, крепость Саркел на Дону, Беленджер в северных предгорьях Кавказа и бывшую столицу каганата Семендер, недалеко от нынешней Махачкалы.

Хазарский каганат был, по всей вероятности, преемником Западнотюркского каганата, который, в свою очередь, появился на развалинах Тюркского каганата, огромного государства кочевников, объединявшего под своей властью степные территории Восточной Европы и Западной Азии. Именно Хазарский каганат остановил продвижение арабов на север в VII–VIII веках и, таким образом, предотвратил исламизацию Восточной Европы — событие, которое могло бы изменить ход европейской истории. Что же касается самих хазар, то арабский географ аль-Истахри пишет, что они были черноволосыми и среди них выделялось два характерных типа: так называемые черные и белые хазары; последние, согласно Истахри, отличались поразительной красотой. И хотя, как уже упоминалось, анонимный константинопольский респондент Ибн-Шапрута утверждал, что хазары принадлежали к пропавшим коленам Израилевым, на самом деле это не так. Несмотря на то что ученые до сих пор расходятся во взглядах относительно точного происхождения хазар, большинство историков согласны, что изначально хазары были племенем тюркского происхождения, даже не подозревавшим о существовании евреев и иудаизма. С евреями хазары столкнулись уже на территории будущего каганата — в Крыму, на Северном Кавказе и на Таманском полуострове, где евреи жили с давних времен. Кроме того, преследования евреев в сасанидском Иране VI века, периодические вспышки антиеврейских настроений в мусульманском мире и широкомасштабная «антисемитская» кампания, организованная в Византии в начале VIII века, привели к резкому увеличению еврейского населения каганата.

Увеличение еврейского присутствия закончилось не всплеском антисемитизма, как обычно случается, а переходом хазар в иудаизм в середине VIII века. Это событие, несмотря на многочисленные предположения относительно его причин, остается загадкой и по сей день.

Существует несколько версий произошедшего. Самая известная принадлежит Иегуде Галеви,[6] который в своей знаменитой книге «Кузари» рассказывает о пророческом сне, приснившемся хазарскому «царю». В этом сне ангел предписывает ему искать истинную религию. Проснувшись, царь вызывает по очереди представителей трех монотеистических религий. Аргументы в пользу иудаизма кажутся ему наиболее убедительными, и, открывшись одному из своих военачальников, царь отправляется вместе с ним в горы. В горах они находят таинственную пещеру, в которой иудеи празднуют субботу. В пещере хазарский царь принимает иудаизм и постепенно, поначалу сохраняя в тайне свою новую веру, убеждает перейти в иудаизм своих приближенных, а затем и всю хазарскую аристократию. Иудаизм становится государственной религией каганата.

На первый взгляд это повествование далеко от подлинной историчности. Оно было написано в Испании через много лет после перехода хазар в иудаизм и, будучи удаленным в пространстве и во времени, является беллетризованным переложением хазарских легенд. Однако, за исключением деталей, этот рассказ согласуется с наиболее полным рассказом о переходе хазар в иудаизм, содержащимся в ответе Ибн-Шапруту кагана Иосифа. Впрочем, письмо кагана Иосифа уточняет несколько важных деталей. Так, по его версии пророческий сон увидел не каган, а хазарский князь по имени Булан, который и принял иудаизм. Он убеждает перейти в иудаизм кагана и остальных хазар, изгоняет из страны гадателей и языческих жрецов и, наконец, строит храм. Религиозная реформа, произведенная его внуком, царем Овадией, окончательно превращает Хазарский каганат в иудейское государство.

Третья версия перехода хазар в иудаизм принадлежит перу константинопольского респондента Ибн-Шапрута. Несмотря на многочисленные отличия от предшествующих, она все же содержит много схожих деталей. Как Иегуда Галеви, константинопольский хазар рассказывает о теологическом состязании; как каган Иосиф, он сообщает, что в иудаизм перешел не каган, а один из князей, получивший звучащее на ивритский манер имя Сабриэль. Узнав об этом, арабы и византийцы послали к хазарам своих религиозных представителей, что и закончилось теологическим диспутом. Наконец, византийский хазар упоминает и таинственную пещеру, сыгравшую решающую роль в становлении хазарского иудаизма, — он рассказывает, что в этой пещере, очевидно в минуту опасности, евреи спрятали священные книги. Именно красноречивое толкование этих книг помогло первым хазарским иудеям одержать победу над мусульманами и христианами на теологическом диспуте. Победу, которая столь впечатлила остальных хазар, что они перешли в иудаизм.

Иудаизм становится государственной религией каганата. Тем не менее, несмотря на наличие государственной религии, Хазарский каганат отличался столь необычной по тем временам веротерпимостью, что ее отмечали даже арабские историки, — на тот момент ничего подобного не существовало ни в христианских, ни в мусульманских странах. И поэтому нет ничего удивительного в том, что население каганата в значительной степени состояло из неиудеев: язычников, христиан и мусульман. Их присутствие способствовало развитию торговых связей с окрестными государствами: коммерческий центр каганата Хазаран, расположенный в районе нынешней Астрахани на восточном берегу Волги, был главными торговыми воротами, соединявшими Великую степь и славянские леса к северу от нее с исламской цивилизацией Ближнего и Среднего Востока. Как и положено, население этого степного Нью-Йорка было исключительно пестрым: хазары, тюркские кочевники, греки, славяне, арабы. В городе имелись многочисленные рынки, общественные бани, синагоги, церкви и мечети.

Напротив Хазарана, на западном берегу Волги, находилась административная столица каганата — Итиль. Итиль был обнесен массивной крепостной стеной, которая, по словам аль-Мукаддаси, превосходила даже знаменитую стену Ургенча. На острове, соединенном с городом наплавным мостом, располагались дворец царя и замок кагана, построенный из обожженного кирпича. Последнее предложение не является тавтологией: дворец царя и замок кагана не были одним и тем же зданием, поскольку хазарский царь и хазарский каган не были одним и тем же человеком. Вся полнота реальной власти в каганате принадлежала царю (беку), который все же формально считался подчиненным кагану и, в знак почтения и подчинения, входил к последнему только босиком. Сам же каган был официальным главой и символом государства: как английская королева, он жил в огромном дворце и не имел никакой власти. На публике он показывался редко — раз в четыре месяца и только в сопровождении гвардии. Каганом мог быть только иудей. Члены семьи кагана, перешедшие из иудаизма в другие религии, теряли право на престол. Истахри сообщает о молодом человеке, торговавшем хлебом на рынках Хазарана; этот юноша мог бы быть каганом, если бы его семья не перешла в ислам. Как уже было сказано, каган и бек жили на острове рядом с Итилем.

В самом же Итиле, который, в отличие от Хазарана, был чисто еврейским городом, жила хазарская аристократия. Город состоял в основном из разборных шатров из дерева и войлока и был населен только зимой. Как через много веков аристократия русская, разъезжавшаяся на лето по своим поместьям, уже ранней весной хазары уходили в степь. Но город не оставался пустым: помимо хазарского «первого сословия» в нем размещался городской гарнизон. Следует отметить, что, в отличие от своих соседей, хазарский каганат был единственным государством, имевшим профессиональную армию, состоявшую из 10–12 тысяч человек. В случае опасности эта армия пополнялась за счет мобилизации и достигала 100 тысяч. Помимо столичного гарнизона, значительная часть армии располагалась в крепости Саркел на Дону, построенной для защиты от многочисленных северных соседей каганата — в первую очередь от славян и кочевников Великой степи.

Саркел — или, как его обычно называют по-русски, Белая Вежа (Белый Дом или Белая Крепость) — был построен в 40-х годах девятого века с помощью Византии. Все тот же Константин Багрянородный сообщает, что каган и царь обратились с просьбой о содействии к императору Феофилу, который отправил в Хазарию брата своей жены, спафарокандидата Петрону Каматира. Впрочем, Каматир был именно консультантом, а не главным строителем: по своей архитектуре Саркел сильно отличался от тогдашних византийских крепостей. Он был построен на Дону, на невысокой излучине, отрезанной от прилегающей части берега широким рвом и валом. На ее краю, который был отделен еще одним валом, находилась саркелская цитадель — крепость пятиугольной формы, длиною в 186 и шириною в 126 метров. Толщина ее стен была равна 3,75 метрам. Дополнительная внутренняя стена разделяла крепость пополам, повышая ее неуязвимость в случае штурма. По углам крепости и вдоль ее стен располагались мощные прямоугольные башни. Еще две башни находились внутри крепости и, по всей видимости, выполняли функции, схожие с функциями донжонов[7] в европейских крепостях. Для кочевников взять подобную крепость почти невозможно, и Саркел стал одним из гарантов спокойствия и порядка на западных границах каганата.

Порядок и относительная безопасность, которые каганат принес жителям Великой степи и областей, прилегающих к ней с севера, сыграли предательскую роль. Вероятно, именно под защитой каганата славяне начали переселяться из мест своего исконного проживания в верховьях Днепра, Волыни и Подолья на восток, на территории нынешней Юго-Западной России и Восточной Украины. И хотя на первых порах славянские области были всего лишь дальними провинциями каганата, постепенно они обретали все большую и большую независимость. По всей вероятности, начало автономизации славянских земель положил захват в середине IX века варягами Аскольдом и Диром маленького хазаро-славянского городка Киева в среднем течении Днепра. По мнению украинского историка из Гарварда Омельяна Прицака, даже само название «Киев» произошло от имени хазарского воеводы. Впрочем, Аскольд и Дир, по всей видимости, все же сохраняли формальную зависимость от каганата. Положение резко ухудшилось, когда в 882 году новгородский князь Олег, предательски убив Аскольда и Дира, захватил Киев, а затем в 883–885 годах — многочисленные славянские провинции каганата, до этого момента продолжавшие платить дань, хоть и достаточно необременительную. С тех пор даже о формальном подчинении больше говорить не приходилось. На северных границах Хазарии неожиданно появилось могущественное государство, обладавшее значительной и постоянно растущей военной мощью: через двадцать лет после захвата северных провинций каганата Олег, как известно, прибил свой щит ко вратам Царьграда.

В знак своей независимости от Хазарии киевские князья стали называть себя «русскими каганами», подчеркивая свое равноправие с каганами хазарскими. Впрочем, этот титул сохранялся и тогда, когда жест обособления от каганата уже утратил всякий смысл: великие князья называли себя русскими каганами вплоть до XII века, когда никакого Хазарского каганата уже не существовало. И то, что для современников было знаком независимости, для историка чаще всего является знаком преемственности. В данном случае — знаком влияния Хазарии на раннюю Русь. Действительно, подражание хазарам проявлялось не только в титуле. По свидетельству Ибн-Фадлана, «царь русов» и его подданные вели образ жизни, во многом сходный с образом жизни хазарского кагана. Хазария была первой могущественной страной, с которой Древняя Русь столкнулась в начале своей истории; и, как полагают многие ученые, новоиспеченные русские каганы строили свою страну в значительной степени по образу и подобию Хазарского каганата.

С самого начала отношения между Русью и Хазарией были далеки от отношений между учителем и учеником. Хотя исторические сведения крайне скудны, коллективная память оказалась долговечнее летописей. Былины рассказывают о войне, которую вели Добрыня Никитич и Илья Муромец с великаном по имени Михаил Козарин, или Жидовина. В последнем трудно не распознать еврейский Хазарский каганат. Отношения между Киевской Русью и Хазарией окончательно обострились, когда после варяжско-славянского разбойничьего похода 914 года на исламское Закавказье, упомянутого в начале этой главы, каган позволил своим подданным перебить киевские дружины и закрыл Волгу для дружин «русов». Противостояние закончилось войной Киевской Руси против Хазарского каганата в 30-х годах десятого века. Русские войска под руководством Хельгу (что, вероятно, следует читать как искаженное написание имени Олег) напали на хазарский город Самкерц на Таманском полуострове. В ответ хазары захватили несколько городов в крымских владениях Византии (активной союзницы Киевской Руси на тот момент), а затем нанесли поражение войскам самого Хельгу — Олега. После этого поражения, а может быть, и в результате него Киевская Русь перешла на сторону Хазарии, и в 941 году князь Игорь выступил походом на Константинополь. Его поход закончился провалом, бывшим, впрочем, на руку Хазарии: война между Византией и Русью значительно ослабила обоих главных врагов Хазарского каганата. Казалось, судьба снова повернулась лицом к хазарам, и в хазарской истории наступило время относительного спокойствия.

Но тишина оказалась обманчивой. Наиболее популярная историческая версия гласит, что в 965 году киевский князь Святослав неожиданно прорывается во внутренние области Хазарии, стирает с лица земли Итиль и Хазаран, берет Саркел и затем совершает рейд по хазарским тылам на Северном Кавказе, грабя и уничтожая все на своем пути. И если до нападения Святослава в Семендере (городе на западном побережье Каспийского моря, который когда-то был столицей Хазарии и до самого конца ее истории оставался ее сельскохозяйственным центром) и его окрестностях было «сорок тысяч виноградников», то, по словам арабского географа Ибн-Хаукаля, после похода Святослава в Семендере не осталось «ни виноградины». Судя по тактике выжженной земли, которую Святослав проводил, и по тому, что он не позаботился закрепить за Киевской Русью свои хазарские завоевания, его целью был не захват земель, а уничтожение хазарской государственности. И этой цели он добился: окруженный врагами, ослабленный многовековыми войнами и внутренними раздорами, лишившись степных крепостей и плодородных северокавказских тылов, каганат прекратил свое существование. Его жители просто перестали подчиняться: христианские области отошли к Византии, исламские — к Хорезму, славянские — к Руси, а кочевники вернулись к своей степной вольнице.

Дальнейшая судьба хазар погружена во мрак. С одной стороны, полное исчезновение огромного государства в результате одного полуразбойничего набега представляется крайне неправдоподобным. Более того, Ибн-Хаукаль, на чьем свидетельстве основаны утверждения о полном уничтожении Хазарии, сообщает также и об одновременном уничтожении Святославом города Булгар, столицы поволжских болгар, который на самом деле вскоре оправился и просуществовал до самого монгольского нашествия. Но с другой стороны, достоверной информации о подобном возрождении Хазарии не существует, хотя и есть полуапокрифические сведения о том, что внутренняя Хазария превратилась в провинцию Хорезма. Тем не менее известно, что хазары продолжали сопротивляться. Иаков Мних сообщает о походе против хазар князя Владимира Святославовича, сына Святослава, предпринятом в 985 году; византийский писатель Кедрин — об отправке в 1061 году византийского флота в мятежный Херсон, в часть Хазарского каганата, доставшуюся Византии. Впоследствии хазарские солдаты воевали в дружинах главного противника Киевской Руси, тьмутараканского князя Мстислава. В 1078 году хазары, по всей видимости, вновь попытались достичь если не независимости, то, по крайней мере, автономии, но весьма неудачно: летопись сообщает, что в 1083 году тьмутараканские хазары были вырезаны. С этого времени хазары все реже упоминаются путешественниками; впрочем, известно, что итальянцы называли Крым Хазарией вплоть до XVI века. Но, как это ни странно, имя сохранилось дольше народа: к тринадцатому веку хазары почти полностью исчезают с карты причерноморских и прикаспийских земель. Зато начиная с десятого века они постепенно появляются на карте Центральной Европы — но уже под другим именем.

Ранее мне уже приходилось приводить некоторые доводы, свидетельствующие в пользу гипотезы Артура Кестлера о хазарском происхождении восточноевропейского еврейства. В то же время следует подчеркнуть, что говорить можно лишь о частичном происхождении восточноевропейских евреев от хазар. Имеющиеся свидетельства позволяют предположить, что именно хазары стоят у истоков еврейских общин России, Белоруссии, Украины, Литвы, Словакии и Венгрии и что хазары внесли значительный вклад в формирование польского и австрийского еврейства. Как ни странно, этот вывод остался не замечен значительной частью моих оппонентов, уверенно зачисливших меня в сторонники Кестлера. Подобное невнимание можно с легкостью объяснить тем, что для опровержения хазарской гипотезы нет более удобного оппонента, чем Кестлер. Смешивая домыслы и исторические свидетельства, убедительные аргументы и свободные взлеты фантазии, прекрасный стиль и неприкрытую предубежденность, Кестлер превратил свою книгу в идеальную мишень для критиков хазарской гипотезы. Вне всякого сомнения, приведенные им разрозненные аргументы и многочисленные домыслы недостаточны для доказательства его выводов. Однако, учитывая многолетнюю полемику «по хазарскому вопросу», я хотел бы восполнить этот пробел и проанализировать те основные исторические аргументы в пользу хазарского происхождения средневековых еврейских общин Восточной Европы, которые поддаются последовательному аналитическому переосмыслению.

Впрочем, следует сразу же оговориться, что Хазарский каганат не был государством этнически однородным. Несмотря на то что ядром хазарской государственности были тюрки, каганат подчинил себе многочисленные народы, жившие в последние века первого тысячелетия на территориях Западной Азии и южнорусских степей. И хотя в иудаизм перешли в первую очередь представители высшего и среднего слоев каганата, преимущественно тюркского происхождения, — во времена, о которых идет речь, появление государственной религии и ее развитие не могли ограничиваться этническими рамками. Иначе говоря, среди хазарских иудеев должны были встречаться не только тюрки, но и представители народов славянского, германского и финно-угорского происхождения. Кроме того, на территории Крыма и в районе Азовского моря евреи проживали с давних времен. Преследования евреев в сасанидском Иране VI века, всплески антисемитизма, сопровождавшие становление ислама, и, наконец, широкомасштабная антиеврейская кампания, организованная в Византии уже в иудейский период истории каганата, пополнили его население за счет еврейских беженцев. Во всех этих случаях речь идет именно об этнических евреях. В то же время следует подчеркнуть, что нет никаких доказательств того, что разграничение между этническими евреями и хазарскими иудеями, которое иногда можно встретить в книгах о каганате, существовало и в реальности. Нет никаких доказательств того, что хазарские иудеи, этнически не являвшиеся евреями, и собственно евреи были двумя разными общинами. Более того, наличие политической и военной власти у первых и религиозного авторитета у последних должно было привести к интеграции этнических евреев в рамках хазарской государственности. Иначе говоря, евреи были одной из компонент в формировании хазар. Именно от этого, разношерстного в этническом отношении, народа и произошли в значительной степени ашкеназийские евреи.

Историкам еврейской цивилизации хорошо известно, что жизнь еврейских общин Центральной и Восточной Европы недостаточно документирована вплоть до середины XIV века. На этом основании многие историки считают, что для доказательства хазарского происхождения восточноевропейского еврейства нет достаточных свидетельств, и, следовательно, историк должен принять традиционную точку зрения относительно происхождения евреев Восточной Европы от еврейских общин рейнских земель. Существование последних уже в раннее Средневековье не вызывает сомнений.

Эта концепция содержит внутреннее противоречие. Действительно, ранняя история еврейских общин Восточной Европы сравнительно плохо документирована. Поэтому любое утверждение относительно происхождения восточноевропейского еврейства никогда не будет доказано с точностью математической теоремы. Вызывают сомнение как хазарская, так и рейнская гипотезы происхождения евреев Центральной и Восточной Европы. Выбор, который должен сделать историк, — это не выбор между теорией доказанной и теорией опровергнутой, но скорее выбор между гипотезой более убедительной и гипотезой менее убедительной. Следовательно, для того, чтобы принять ту или иную точку зрения относительно происхождения восточноевропейского еврейства, необходимо рассмотреть не только аргументы «за» и «против» хазарской гипотезы, но и те доводы и свидетельства, с помощью которых была некогда доказана традиционная точка зрения.

Согласно традиционной точке зрения, появление еврейских общин на территории Центральной Европы связано с массовой эмиграцией евреев с территорий, прилегающих к Рейну — и обычно называемых еврейскими историками «землями Ашкеназа», — в результате резни, сопровождавшей крестовые походы, изгнания Филиппом Красивым французских евреев и погромов времен великой чумы. И на первый взгляд тот факт, что идиш является диалектом средневекового немецкого, стал неопровержимым свидетельством в пользу этой концепции.

На самом деле подобная точка зрения вызывает множество возражений. Во-первых, следует подчеркнуть, что предметом спора являются в основном события тринадцатого века. И поэтому ни изгнание евреев Филиппом Красивым, произошедшее в 1306 году, ни тем более погромы времен великой чумы, относящиеся к середине XIV века, не имеют ни малейшего отношения к появлению центральноевропейских еврейских общин того времени. Во-вторых, судя по косвенным данным, средневековые еврейские общины земель Ашкеназа были крайне немногочисленными и к тому же очень пострадавшими во время крестовых походов. В-третьих, все сохранившиеся документы говорят о том, что во время погромов, устроенных крестоносцами, евреи спасались (или пытались спастись) в замках епископов и аристократии; и нет никаких доказательств того, что они пытались эмигрировать. В-четвертых, на территории Центральной и Восточной Германии, через которую должны были пройти беженцы из земель Ашкеназа, евреев в те времена не было, и после крестовых походов евреи здесь не появились. Вплоть до XIV века нет никаких документов, свидетельствовавших о массовом переселении рейнских евреев на территорию Польши и Западной Украины. Более того, пытаться бежать на восток через все германские земли, охваченные антисемитской истерией и лишенные спасительного еврейского присутствия, было бы актом безумия. Наконец, современный лингвистический анализ идиша не полностью подтверждает гипотезу о его прямом происхождении от рейнского диалекта немецкого, на котором восточноевропейские евреи предположительно говорили до переселения в славяноязычные страны. Будучи достаточно сложным языковым конгломератом, в определенных своих аспектах идиш скорее ближе к средневековому австрийскому немецкому — языку тех областей, которые примыкали к славянским странам и Венгрии, где хазарское присутствие достаточно хорошо документировано.

Все вышесказанное ничего не объясняет, но, по крайней мере, ставит знак вопроса там, где раньше стояла уверенная академическая точка.

К гипотезе о происхождении восточноевропейских евреев от еврейских общин Ашкеназа примыкает гипотеза об их происхождении от евреев Чехии. Последняя, несмотря на свою недавнюю принадлежность к восточному блоку, географически расположена на территории, непосредственно примыкающей к Западной Европе. И поэтому нет ничего удивительного в том, что еврейская община Чехии существовала уже в раннее Средневековье: евреи Праги упоминаются уже первым чешским летописцем Космасом. И хотя их этническое происхождение не вполне ясно, чешско-еврейские документы позднего Средневековья говорят о том, что с точки зрения культурной традиции чешская еврейская община примыкала к общинам Рейна. В то же время существует сообщение о попытке чешских евреев, в отличие от рейнских общин, эмигрировать в Польшу — сообщение, принадлежащее тому же летописцу Космасу. На этом свидетельстве практически и строится вся концепция. Однако при ближайшем рассмотрении летописи Космаса оказывается, что гипотеза о происхождении восточноевропейского еврейства от еврейства чешского сталкивается с теми же трудностями, что и предположение об их происхождении от евреев стран Ашкеназа.

Космас рассказывает о еврейских погромах, устроенных крестоносцами на территории Чехии в 1096 году, и о том, что чешские евреи были либо вырезаны, либо насильно крещены. Из насильно крещенных некоторые попытались вернуться к иудаизму. Так как последнее было запрещено местным князем, то вернувшиеся к иудаизму евреи решили переселиться на территорию Польши. Однако при попытке покинуть Чехию в 1098 году они были полностью ограблены местными властями. Из сказанного Космасом остается не вполне ясным, был ли реализован план чешских «маранов», о котором он рассказывает; но, даже если его и реализовали, вряд ли можно возвести к этому предполагаемому переселению генеалогию всего восточноевропейского еврейства.

Чешские общины XI века были расположены в непосредственной близости от центров еврейской учености тогдашней Европы, и тем не менее до XII века в собственно еврейских источниках отсутствуют упоминания о них. Последнее свидетельствует о том, что они были достаточно немногочисленны. Космас сообщает также, что судьба евреев Чехии была похожа на судьбу евреев Рейна: они были либо перебиты, либо насильно крещены. Невозможно установить, какая часть крещеных евреев рискнула вернуться к иудаизму под угрозой лишения всей собственности и была готова эмигрировать в тогда еще совсем дикую Польшу, но очевидно, что речь не может идти о значительном числе. Более того, возможно, что сообщение Космаса не вполне достоверно. Часть чешских евреев могла скрыться в лесах еще до прихода крестоносцев и таким образом избежать и истребления, и принудительного крещения. У этой части чешских евреев не было необходимости покидать Чехию с целью вернуться в иудаизм. В любом случае непрерывность еврейского присутствия на территории Чехии противоречит предположению о переселении всех чешских евреев на восток. Иными словами, рассказанное Космасом является единичным эпизодом и практически ничего не говорит о происхождении восточноевропейского еврейства.

В то же время существуют достаточно убедительные свидетельства в пользу хазарского происхождения еврейской общины Венгрии. Еще задолго до разгрома Хазарского каганата мадьяры, некогда обитатели его восточных провинций, а впоследствии будущие венгры, переселяются на запад и увлекают за собой несколько собственно хазарских племен. А уже в десятом веке тогдашний венгерский князь по имени Таксони официально приглашает хазарских эмигрантов поселиться в его владениях. Влияние хазар было столь сильным, что поначалу венгерское государство было двуязычным. До сих пор в венгерском языке различимы тюркские элементы, предположительно хазарского происхождения. Судя по всему, мирное сосуществование хазар и венгров продолжалось достаточно долго: в 1092 году католическая церковь даже была вынуждена запретить браки между евреями и христианами, в конце того же XI века венгерский король Кальман защищал евреев от крестоносцев, а в середине XII века византийский летописец Иоанн Кинам рассказывал об отдельных иудейских частях, воевавших в составе венгерской армии. Чуть позже министром финансов венгерского короля Эндра был некий граф Тека, еврей хазарского происхождения. Впрочем, в XIII веке отношения между хазарами и венграми начинают ухудшаться, а в 1360 году евреи будут изгнаны, хотя и ненадолго. Пресбургский церковный акт от 1309 года снова запретит браки между венграми и хазарами. В 1346 году будет получено папское подтверждение этого акта. Контекст Пресбургского запрета не оставляет сомнений в том, что он является повторением акта 1092 года, и причиной его появления была непринадлежность хазар к христианству. Этот запрет свидетельствует о том, что в первой половине XIV века венгерские хазары еще не растворились среди местного населения. Наконец, топонимика Венгрии и Северной Румынии хранит память о хазарах и сегодня. Две венгерские деревни носят имена Козар и Козари, а в Трансильвании расположены деревни Козард и Козарвар (Хазарский замок). Наконец, с X по XIV век в средневековой Венгрии существовал род Козарвари.

Помимо этого следует отметить любопытную легенду, связанную с венгерскими евреями. Австрийская хроника второй половины XIV века сообщает о том, что в дохристианские времена Австрией в течение долгого времени управляли еврейские принцы с характерно тюркскими именами. Ключом к пониманию этой удивительной легенды может служить тот факт, что во второй половине X века Австрия действительно находилась под иностранной властью. Но не под властью евреев, а под властью венгров, которые тогда еще не были христианами. И тот факт, что они ассоциировались в глазах местного населения с живущими среди них хазарами-иудеями, косвенно свидетельствует как о влиянии, так и о количестве последних. В целом имеющиеся данные не оставляют сомнений относительно изначально хазарского происхождения венгерских евреев. Для осознания значимости этого факта следует подчеркнуть, что Венгрия в средневековом ее понимании включала, помимо территории нынешней Венгрии, также Словакию и Трансильванию. Более того, общее изгнание евреев из Венгрии в 1360 году рассеяло хазар по сопредельным странам — в первую очередь по Австрии и Польше. И, несмотря на то что акт об изгнании был отменен уже через четыре года, не вызывает сомнений, что не все изгнанники 1360 года вернулись в Венгрию. Тот факт, что положение евреев в сопредельных странах было значительно лучшим, нежели в Венгрии даже после отмены акта об изгнании, не мог не способствовать появлению значительного числа невозвращенцев.

Наконец, понимание хазарского происхождения еврейства Венгрии радикальным образом меняет наше представление о происхождении австрийского еврейства. С одной стороны, существуют разрозненные и достаточно сомнительные свидетельства о еврейском присутствии на территории Южной приальпийской Австрии уже во второй половине XI века. Если признать эти свидетельства достоверными, то в них, по всей видимости, речь идет об этнических евреях — эмигрантах из Северной Италии. С ними же, очевидно, связан еврейский надгробный камень 1130 года, найденный на территории Каринтии в Южной Австрии.

В то же время первые достоверные свидетельства существования еврейских общин на территории Австрии относятся к XII веку. На рубеже XII и XIII веков еврейские общины существовали в Вене, Клостернойбурге, Кремсе, Тульне и Винер-Нойштадте. Даже беглый взгляд на карту средневековой Австрии убеждает в том, что все эти города расположены на самой границе с Венгрией, — так, Вена находится на таком же расстоянии от Пресбурга, как Тель-Авив от Иерусалима. От того самого Пресбурга, где два века спустя церковные власти будут вынуждены издать антихазарский декрет, упомянутый выше. Иными словами, эмиграция хазарских евреев Венгрии на территорию Австрии представляется более чем правдоподобной. Наконец, все тот же Артур Кестлер сообщает, впрочем без ссылки на источник, о существовании хазарской топонимики в Восточной Австрии.

В то же время, невозможно определить вклад хазар в этнический состав еврейских общин Австрии. Хазарская миграция из Венгрии могла быть и основным фактором формирования австрийского еврейства в раннее Средневековье, но австрийские еврейские общины могли стать и местом встречи хазарских евреев с еврейскими беженцами из Чехии и евреями Италии, перевалившими через Альпы и постепенно мигрировавшими на северо-восток Австрии. Я лично предпочитаю последнюю, более осторожную, точку зрения.

Тот факт, что генеалогия еврейских общин Венгрии, Словакии и Австрии в раннее Средневековье ведет к хазарам, не решает проблемы происхождения восточноевропейского еврейства вообще. Но для того, чтобы попытаться приблизиться к решению этой проблемы, необходимо вступить, хотя бы и ненадолго, в лабиринт русской истории. Именно Древняя Русь является главным звеном, которое связывает хазар и восточноевропейское еврейство. Более того, документы, написанные на территории Руси и сопредельных с нею земель, как еврейского, так и христианского происхождения, позволяют скорректировать несколько популярных заблуждений в отношении хазар и их судьбы.

Во-первых, принято думать, что Хазарский каганат был уничтожен Святославом в 60-х годах X века и хазары быстро растворились среди других кочевых племен южнорусских степей и Северного Кавказа. И поэтому Древнюю Русь хазары практически не застали. Во-вторых, часто приходится слышать, что хазарский иудаизм был достаточно поверхностным и хазары перестали его исповедовать вскоре после крушения своей империи. Обитатели восточных областей каганата приняли ислам, а его западных земель — христианство. Если это было действительно так, то на территории Древней Руси в эпоху ее расцвета хазарские иудеи просто не могли оказаться.

Оба приведенных выше утверждения основаны на заблуждениях. Что касается первого из них, утверждения о полной гибели хазарской государственности в 60-е годы X века, то эта точка зрения является несомненно ошибочной. Свидетельства, собранные Данлопом в последней главе его классической монографии о хазарах, убеждают в том, что, в той или иной форме, хазарское государство существовало и в XI веке. Аналогичным образом утверждение о мгновенном отходе хазар от иудаизма не подтверждается дошедшими до нас свидетельствами. Что касается юго-востока каганата, то подобная точка зрения противоречит многим документам; среди них два любопытных текста, найденные в Каирской генизе. Эти тексты рассказывают о мессианском движении на территории Хазарии на рубеже XI и XII веков. Один из этих документов сообщает, что движение возглавили Соломон бен-Дуги, провозгласивший себя пророком Элиягу, и его сын Менахем, объявивший себя Мессией. И хотя не вполне ясно, идет ли в этих документах речь об одном или о разных мессианских движениях, они не оставляют сомнений, что в хазарской истории XI век был связан не с исчезновением иудаизма, а с всплеском религиозного энтузиазма, хоть и принявшего эсхатологические формы. Более того, папский посланник Иоанн де Плано Карпини упоминает в своей «Истории Монголов», написанной в середине XIII века, о существовании разрозненных хазарско-иудейских общин на территории Северного Кавказа уже после монгольского нашествия. Чуть позже посланник Людовика IX к «татарскому хану» Вильям де Рубрук, проехавший в 1254 году по западному побережью Каспийского моря, записал, что эти территории кишат евреями, и отметил фортификационные сооружения, находящиеся в еврейских руках.

Таким образом, на протяжении ста лет после похода Святослава Древняя Русь существовала бок о бок с еврейско-хазарским государством и еще двести лет — в непосредственной близости от больших хазарско-еврейских общин. И следовательно, переселение части хазар-евреев из каганата в Древнюю Русь представляется более чем правдоподобным. Более того, в XI веке часть внутренних земель каганата оказывается в составе Древней Руси. Речь идет о бывших юго-западных землях каганата, образовавших так называемое Тьмутараканское княжество, расположенное в районе Керченского пролива и Азовского моря. Хорошо известно, что еврейские поселения на этих землях существовали уже задолго до появления хазар. А так как впоследствии это были собственно хазарские (а не подчиненные) земли, то существование значительного еврейского населения на этих землях в хазарское время представляется достаточно правдоподобным. Помимо здравого смысла, об этом свидетельствуют как сохранившиеся могильные камни, так и традиционное арабское название Тьмутаракани: Еврейский Самкерц. И поэтому еврейско-хазарские жители этих территорий не могли исчезнуть сразу же по переходе последних под власть Древней Руси. Кроме того, Тьмутараканское княжество вплотную примыкало к тем землям, где в XI веке еще сохранялись компактное хазарское население и, по всей видимости, автономная государственность. Действительно, существуют убедительные доказательства достаточно ощутимого присутствия хазар на территории Тьмутараканского княжества XI века.

Несмотря на немногочисленность сведений о Тьмутаракани, в знаменитой «Повести временных лет» сохранилось три важных свидетельства о присутствии хазар на территории княжества. В записи, датированной 1023 годом, повесть сообщает, что хазарские воины воевали в дружине князя Мстислава, брата и главного противника Ярослава Мудрого. Более того, влияние хазар в Тьмутаракани было столь значительным, что, согласно той же повести, в 1079 году хазары совершили государственный переворот и выдали местного князя Олега, внука Ярослава, его врагам византийцам. Из дальнейшего становится ясно, что хазары были также причастны к гибели брата Олега, Романа. Впрочем, не сохранилось никаких свидетельств в отношении намерений хазар: стремились ли они восстановить независимость хотя бы на части каганата, достичь автономии или просто встали на сторону одной из враждующих партий внутри княжества? В любом случае конец хазарского мятежа был трагическим. В плену князю Олегу удалось договориться с византийцами, и, вернувшись в 1083 году в свою столицу, он перебил выдавших его хазар. Наконец, уже в 1106 году повесть сообщает об «Иванке Захарьиче Козарине», которому Святополк был обязан своей победой над половцами. Русское имя Ивана Хазарина не говорит о его непринадлежности к иудаизму. Евреи Древней Руси иногда имели и славянские имена.

Впрочем, Древняя Русь не сводилась к маленькому Тьмутараканскому княжеству. Точно так же не ограничивалось его территорией хазарское присутствие. Более того, в отличие от свидетельств, указывающих на присутствие хазар в Тьмутаракани, часть документов, сообщающих о присутствии хазар на территории остальной Руси, также говорит об их верности иудаизму. Первый из этих документов — древнейший письменный документ в русской истории, так называемое Киевское письмо, найденное в Каирской генизе. В письме, относящемся к первой половине X века, члены еврейской общины Киева обращаются к своим единоверцам с просьбой о денежной помощи на оплату долга некоего Якова бар-Хануки, бывшего гарантом на ссуду, взятую его братом. Однако брата ограбили и убили разбойники, а кредиторы арестовали поручителя и продержали его в тюрьме до тех пор, пока община не поручилась за него и не заплатила большую часть долга. Оставшуюся часть члены общины надеялись собрать в других еврейских общинах. В конце письма стоит надпись тюркскими рунами «я прочел»; по всей вероятности, эта надпись сделана каким-то хазарским должностным лицом. Письмо подписано многочисленными именами различного происхождения. Часть из них — характерно еврейские имена, часть — тюркские, часть — славянские. Наконец, среди имен авторов письма мы видим имя «Ханука», хотя и очевидно еврейского происхождения, но впоследствии имевшее хождение только среди горских евреев. Что касается последних, то они если и не происходят от хазар, то, по крайней мере, связаны с ними многочисленными историческими нитями.

Киевское письмо позволяет сделать важные выводы. Во-первых, оно свидетельствует о существовании в Киеве хазарско-еврейской общины уже в первой половине Х века: то, что тюркская часть имен авторов письма принадлежит хазарам, не вызывает сомнений. Что касается остальных имен, то этническую принадлежность их владельцев установить невозможно: мы знаем, что среди хазар были распространены как тюркские, так и ивритские имена. В любом случае имена авторов письма свидетельствуют о верности иудаизму хазар-эмигрантов. Во-вторых, если среди авторов письма были этнические евреи, письмо говорит о том, что уже в Х веке хазары и собственно евреи ощущали себя единой общиной, не разделенной какими бы то ни было конфессиональными или этническими барьерами. Если же все авторы письма были хазарами, оно свидетельствует о чувстве единства между хазарами—авторами письма и остальным еврейским миром (как хазарским, так и нехазарским), к которому они обращаются.

О том же самом свидетельствует «Повесть временных лет», о которой уже шла речь выше. Самый известный эпизод повести, связанный с хазарскими евреями, рассказывает о крещении Руси. Чтобы оценить историческую ценность этого эпизода, необходимо сказать несколько слов о самой «Повести». Историкам России хорошо известно, что она является крайне ненадежным документом в отношении ранней русской истории. Но если относительно VIII–X веков «Повесть» содержит главным образом легенды, то информация, сообщаемая ею об XI веке, о времени, непосредственно предшествующем ее составлению, достаточно достоверна. И поэтому свидетельствам летописца о хазарском присутствии на территории Тьмутаракани можно верить. Наконец, «Повесть» содержит многие ценные сведения относительно времени ее написания. Речь идет о периоде между 1093 годом, когда был написан так называемый «Начальный свод», легший в основу летописи, и концом двадцатых годов XII века, когда была закончена дошедшая до нас редакция. В отношении цитат, приведенных выше, это означает, что летописцу рубежа XI–XII веков активное участие хазар в южнорусской истории, о котором он сообщает, представлялось абсолютно правдоподобным. А последнее, в свою очередь, вероятно, свидетельствует о значительном присутствии хазар на территории Тьмутараканского княжества.

Аналогичные, «косвенные», выводы следуют из еврейского эпизода в истории крещения Руси. В описании событий, относящихся к 986 году, «Повесть» рассказывает о беседах князя Владимира с болгарами-мусульманами, иудеями, «греками» (то есть, говоря на современном языке, православными) и «немцами» (католиками или, точнее, латинянами, так как описываемые события относятся к периоду до окончательного раскола Церкви на православную и католическую) — беседах, предшествовавших принятию Русью христианства. Об иудеях летопись сообщает следующее: «Се слышавше жидове козарьстии придоша, рекуще…» («Услышав об этом, пришли хазарские иудеи и сказали…»). Сказали они, разумеется, что именно иудаизм должен принять князь Владимир. В ответ на это Владимир спрашивает хазар: «То где есть земля ваша?»; и они отвечают: «В Ерусалиме». На первый взгляд ответ хазар, что их родина в Иерусалиме, представляется странным; но на самом деле этот ответ соответствует свидетельству одного из авторов хазарской переписки, так называемого константинопольского анонима, о котором шла речь выше, написавшего, что хазары считают себя потомками колена Симеона, одного из потерянных колен Израилевых. Однако, узнав, что иудеи являются изгнанниками, которых, по их же словам, Бог лишил их земли, Владимир отказывается дальше обсуждать возможность принятия Русью иудаизма, опасаясь, что подобная участь постигнет и русских. «Аще бы богъ любилъ васъ и законъ вашь, то не бысте расточени по чюжимъ землямъ. Еда и намъ тоже мыслите прияти?» («…Или и нам того же желаете?»).

Важно подчеркнуть, что и эпизод, о котором рассказывает летопись, и тем более период ее написания принадлежат ко временам более поздним, нежели разгром каганата в 60-х годах X века, который предположительно сопровождался отходом хазар от иудаизма. Тем не менее русский летописец конца XI — начала XII века выбирает в качестве представителей иудаизма именно хазар. Это говорит о том, что иудеи, с которыми он сталкивался в повседневной жизни, были именно хазарами, сохранившими свою веру. Более того, следует подчеркнуть, что выбор хазар, как представителей иудаизма, достаточно неудобен автору летописи. В отличие от остальных иудеев, в X веке, о котором идет речь, хазары еще вполне могли ответить на вопрос Владимира «где ваша земля?», не упоминая слово «изгнание». А именно на невозможности дать такой ответ и строится вся полемика автора летописи с иудаизмом. И все-таки именно хазары выбраны автором повести в качестве представителей иудаизма на Руси — по всей вероятности, за отсутствием выбора. Наконец, достаточно очевидно, что спор между мусульманами, христианами и иудеями ведется в повести практически на равных. И это означает, что иудаизм не был для Древней Руси экзотической религией, наподобие дзен-буддизма. Последнее, в свою очередь, свидетельствует об ощутимом присутствии хазар-иудеев на территории Древней Руси и в сопредельных с нею землях.

То же подтверждает другой отрывок из «Повести». Рассказывая о легендарном подчинении Киева хазарам, летописец замечает, что с тех пор отношения между хазарами и Русью изменились на диаметрально противоположные и пишет: «Володеють бо козары руськими князи и до днешнего дне» («Владеют русские князья хазарами и по нынешний день»). Иначе говоря, летописец рубежа XI–XII веков сообщает не о предполагаемом исчезновении хазар, а об их подчинении Руси. При этом внутренние, собственно хазарские, земли не вошли в состав Древней Руси, за исключением, да и то ненадолго, земель Тьмутараканского княжества. Так что, по всей вероятности, «Повесть» пишет о хазарских общинах в русских городах, а не о хазарских землях под властью русских князей. Одной из таких общин и была та киевская еврейско-хазарская община, о письме которой шла речь выше. Вторая половина XI века значительно увеличила эти общины. Окончательный закат хазарского государства и упадок Тьмутараканского княжества часто связывают с появлением половцев в XI веке. Действительно, начиная с 1096 года в русских летописях появляются упоминания про город Белая Вежа недалеко от Чернигова. Как уже говорилось, в более ранние времена Белой Вежей называли ближайший к Руси хазарский город Саркел. Появление новой Белой Вежи говорит о переселении хазар, жителей Белой Вежи, на Русь. О том же говорит и Ипатьевская летопись. В записи, датированной 1117 годом, летопись сообщает об эмиграции хазар на территорию Черниговского княжества: «…Том же лете придоша Беловежьци в Русь». Беловежцами на Руси называли хазар, по имени все того же Саркела, или Белой Вежи в русском переводе.

Впрочем, Тьмутаракань, Киев и Чернигов, на чьей территории присутствие хазар документировано летописями, были не единственными местами, где существовали хазарские общины. Косвенные свидетельства «Повести временных лет» о значительном хазарском присутствии на территории Руси начала XII века уже упоминались нами. Другим доказательством этого присутствия является топонимика Древней Руси. В 945 году «Повесть» сообщает о существовании в Киеве района «Козаре». Впрочем, это сообщение, не подтвержденное более поздними источниками, легко счесть легендой. В то же время существование подобной легенды косвенно все же свидетельствует о хазарском присутствии в Киеве. Гораздо надежнее сведения о географических названиях бывших русских земель, содержащиеся в польских документах времен польской власти в Центральной и Западной Украине. Коллекция хазарских названий, собранная Израилем Берлиным в его книге по истории евреев Руси, включает Козары, Козарки, Козаровичи, Козару, Козару Великую, Козару Малую и Козариску — в Киевском воеводстве; Козаржинцы, Козаровку и Козаржинцы — в Подольском воеводстве. Помимо этого накануне революции в России еще существовали Хазарское городище, Хазаревское урочище, Заказарьевка, Коцарев, Каганово городище и Каганов перевоз в Харьковской губернии; Белувежа, Бельмешь, Козары — в Черниговской губернии; Козарское городище и Козарское поле — в Воронежской губернии. Козаровичская волость, Козарград (Козельского уезда) и Козара в Галиции (Западная Украина) должны быть добавлены к длинному списку следов, оставленных хазарами на территории, некогда входившей в Древнюю Русь. Наконец, урочище Козары, недалеко от Аскольдовой могилы, существует в Киеве и сегодня.

Таким образом, существуют убедительные доказательства заметного присутствия хазар на территории Киевской Руси в X–XII веках. В то же время на первый взгляд вопрос об их вероисповедании остается открытым. Легко предположить, что, оказавшись вне районов компактного проживания хазар-иудеев, хазарские эмигранты на территории Древней Руси с легкостью отошли от иудаизма. Два свидетельства против подобной точки зрения уже были упомянуты. Киевское письмо, о котором шла речь выше, свидетельствует о том, что по крайней мере в первой половине X века хазарские эмигранты в Древней Руси не только сохраняли верность иудаизму, но и ощущали себя интегральной частью еврейского мира. О том же свидетельствует выбор хазар в качестве представителей иудаизма в «Повести временных лет». Впрочем, главным доказательством верности хазар иудаизму являются упоминания евреев в древнерусских источниках. Эти источники свидетельствуют о том, что в XI–XIII веках в Древней Руси существовала значительная еврейская община. И хотя отдельных евреев могло забросить на Русь и из Византии, и из земель Ашкеназа, крайне маловероятно, что они могли образовать значительную общину. Помимо этого, за единственным исключением, все упоминания еврейского присутствия на Руси связаны с теми же территориями, на которых расселились хазары, главным образом с районами Киева и Чернигова. Наконец, важным аргументом в пользу тождества хазар и древнерусских евреев является тот факт, что, несмотря на существование более ранних упоминаний, ощутимым еврейское присутствие на Руси становится в конце XI — начале XII века. Иначе говоря, окончательный упадок хазарского государства, эмиграция хазар на Русь и появление в Древней Руси заметного еврейского присутствия совпадают.

Впрочем, первое упоминание про евреев, которое часто связывают с Древней Русью, принадлежит к середине IX века: Ибн-Кордабек сообщает о еврейских купцах, говорящих по-славянски, и в списке их торговых путей упоминает маршрут, проходящий через «пролив хазарской столицы». Однако это сообщение столь кратко и туманно, что из него трудно сделать какие-либо однозначные выводы. С хронологической точки зрения следующим сообщением о евреях Древней Руси является Киевское письмо. Оно свидетельствует о существовании в Киеве первой половины X века еврейско-хазарской общины. За ним следует рассказ «Повести временных лет» о Крещении Руси с участием хазарских евреев, события которого относятся к концу X века. Но, как уже было сказано, этот рассказ скорее свидетельствует о ситуации на Руси в момент его написания. Следующим косвенным свидетельством еврейского присутствия является имя русского церковного деятеля первой половины XI века Луки Жидяты, которое, по всей видимости, свидетельствует о его еврейском происхождении. Впрочем, все это лишь разрозненные упоминания. Их немногочисленность объясняется как общей скудостью древнерусской литературы того времени, так и тем, что, по всей видимости, массовое переселение хазарских евреев на Русь начинается в середине XI века.

Однако уже «Житие Феодосия, Игумена Печерского», написанное в 80-х годах XI века, свидетельствует о существовании в Киеве заметного еврейского присутствия. Житие рассказывает о том, что Феодосий, стремясь пострадать за православную веру, многократно ходил к иудеям и вступал с ними в религиозные препирательства, надеясь, что в приступе бешенства евреи с ним расправятся: «Се бо и сиц обычаи имяше блаженые, якоже многажды в нощи в стая и стаи в сех исхожаше к Жидом. И тех, еже о Христе, препирая, коря и досаждая тем…» Некоторые ученые отвергали это сообщение на том основании, что оно взято из заведомо легендарной биографии и поэтому оно не может рассматриваться, как достоверное. Однако это возражение неубедительно. Несмотря на изобилие фантастических элементов, жития святых не сообщают ничего, что было бы неправдоподобным по понятиям их времени. И поскольку житие Феодосия было написано вскоре после описываемых в нем событий, то ночные визиты Феодосия к евреям не быи бы в нем упомянуты, если бы в Киеве тех времен евреев не было. 1113 год связан с трагической датой в истории русского еврейства — это год первого еврейского погрома. Ипатьевская летопись сообщает о массовых беспорядках, последовавших за смертью князя Святополка. В числе прочего городская чернь «идоша на жиды и разъграбиша я» («…и разграбила их»). Посольство, отправленное из Киева к будущему князю Владимиру Мономаху, предостерегло последнего, что в случае продолжения беспорядков толпа не ограничится разгромом двора тысячника Путяты и сотников, против которых изначально и были направлены беспорядки, но снова «жиды грабити», а затем пойдет на бояр и на монастырь. Владимир внял просьбам киевлян, въехал в Киев и навел порядок. Но беды евреев Киева на этом не закончились. В 1124 году летопись сообщает о большом пожаре в Киеве, во время которого сгорел и еврейский квартал («в утрий же день погоре… Жидове»).

Помимо летописей, присутствие евреев на территории Руси нашло отражение в попытках антиеврейского законодательства. Первое русское собрание гражданских уставов «Русская Правда», приписываемое Ярославу, предусматривает наказания за связь с иудеем или иудейкой. Мужчину ожидали отлучение от церкви и штраф в 12 гривен; женщину — штраф в 8 гривен и заключение в монастырь. И хотя практически не вызывает сомнений, что «Русская Правда» не была написана Ярославом и ее происхождение более позднее, написание «Русской Правды» в любом случае относится к XI веку. Несомненно, что упомянутая статья была частью церковной антиеврейской пропаганды. К той же пропаганде относится послание митрополита Иоанна II, византийского происхождения, к Якову Черноризцу. Это послание запрещает продажу евреям рабов-христиан. Гораздо более радикальной была позиция «Правила из схолатиковой кормчей», написанного неизвестным религиозным писателем XI–XII веков. Автор «Правила» запрещает употреблять в пищу хлеб и мясо, принадлежащие евреям, и запрещает пить воду из сосуда, владельцем которого является еврей. Проект подобного антисемитского кашрута не только интересен сам по себе, но и указывает на обостренность отношений между церковными властями Древней Руси и еврейскими общинами на ее территории. Еврейский погром 1113 года, о котором шла речь выше, мог быть одним из результатов еврейско-церковного противостояния. Нет необходимости говорить, что подобное напряжение обычно являлось следствием значительного еврейского присутствия.

Наконец, существование еврейских общин в Древней Руси нашло отражение не только в антисемитских, но и в собственно еврейских документах. Однако если русская письменная традиция была сохранена монастырями, то еврейские документы Древней Руси, по всей видимости, погибли при разгроме значительной части русских городов во время монгольского нашествия. И поэтому единственным еврейским источником являются тексты, написанные вне пределов Руси. Из византийских документов мы узнаем о прибытии в Салоники XI века русского еврея, который не знал ни иврита, ни греческого, ни арабского. В XII веке некий Исаак из Руси взял в Англии деньги в долг и успешно вернул их своим кредиторам. В Оксфорде хранится ответ ректора Вавилонской академии на запрос, направленный рабби Моисеем из Киева во второй половине XII века. Комментарий к Торе, написанный в землях Ашкеназа в первой половине XIII века, упоминает рабби Исаака из Руси; английский раввин того же времени рассказывает об объяснении, которое он получил от рабби Ици (по всей видимости, Ицхака) из Чернигова. Более того, в библиотеках Ватикана и Оксфорда хранится обширный комментарий к Торе, составленный в 1124 году рабби Шмуэлем из Руси. В то же время в письме, написанном рабби Элиэзером из Праги[8] к знаменитому Иегуде Хасиду[9] в конце XII века, рабби Элиэзер жалуется на отсутствие настоящего образования в еврейских общинах Венгрии, Польши и Руси и на то, что религиозные функции в этих общинах исполняют любые «знающие» люди, которых удается найти. Претензии рабби Элиэзера, по всей видимости, объясняются неизбежной разницей в форме религиозности, которая существовала между хазарами и евреями Западной Европы. Однако любопытной деталью является перечисление через запятую евреев Венгрии и Древней Руси, чье изначально хазарское происхождение (в свете как уже сказанного, так и аргументов, которые будут перечислены ниже) не вызывает сомнений, и евреев Польши, чье происхождение, как будет сказано позже, является одним из самых спорных вопросов.

Наконец, как и в случае с хазарами как народом, присутствие иудеев на Руси нашло отражение в ее топонимике. Однако, в отличие от хазарских топонимов, названия, связанные с иудаизмом, требуют более осторожного отношения. Они могли появиться уже во времена польского господства на территории Киевской Руси и быть связанными с евреями, эмигрировавшими с Запада. Тем не менее существует несколько «еврейских» названий, упомянутых уже в древнерусских летописях. Как уже было сказано, летопись 1124 года упоминает квартал «Жидове» на территории Киева, в 1146 и 1151 годах Ипатьевская летопись упоминает «Жидовские ворота» в Киеве. «И поскочи к Жидовским воротом», — пишет летопись в 1146 году, «ста перед Жидовскими вороты» — в 1151-м. В 1257 году та же летопись упоминает город Жидичев в Киевской области. Жидячин, недалеко от Луцка, также упоминается в ранних документах. И эта топонимика является еще одним свидетельством в пользу существования еврейских общин на древнерусских землях.

Впрочем, евреи упоминаются далеко не на всей территории Древней Руси. Во Владимирской Руси и Новгородском княжестве о евреях ничего не известно, за исключением разве только одного упоминания, относящегося к концу XII века. Ипатьевская и Софийская первая летописи от 1175 года рассказывают о заговоре против князя Андрея Боголюбского, в котором предположительно участвовали два еврея: Офрем Моизич и Анбал Ясин. Что касается первого, то, как утверждал С.М.Соловьев, его имя свидетельствует о еврейском происхождении; о еврействе второго сообщает сама Ипатьевская летопись. Однако в любом случае это единичное упоминание про двух евреев-злоумышленников не является доказательством сколь бы то ни было значительного присутствия евреев во Владимирской Руси или на территории Новгородских земель. Более того, Новгородская первая летопись старшего извода о евреях вообще ничего не сообщает; а Новгородская первая летопись младшего извода упоминает о евреях только один раз, в 1445 году, и то — как об иностранцах. Иными словами, евреи в Древней Руси упоминаются там и только там, где расселились хазары. В Центральной и Северной Руси, удаленной от бывших земель каганата, о еврейском присутствии ничего не известно. Таким образом, географическое положение Руси относительно больших еврейских общин, расположение самих еврейских общин Древней Руси, время их появления и, наконец, прямые свидетельства говорят о том, что еврейство Руси имело главным образом хазарское происхождение.

Однако время, отведенное Древней Руси, было недолгим. В конце 30-х — начале 40-х годов XIII века Батый проходит по Руси, оставляя за собой руины, пепелища и трупы, и, как гласит привычная историческая легенда (как почти любая легенда такого рода, в чем-то истинная и в чем-то ложная), на два столетия Русь погружается в хаос и разруху. Все это хорошо известно из школьных учебников. Менее известно, что под властью Орды оказалась не вся Русь: Новгородская и Галицкая Русь сохранили независимость. Что касается последней, территориально совпадающей с современной Западной Украиной, то, несмотря на частичное разорение монголами, ее судьба оказалась совсем иной, нежели судьба остальной Руси. Червонная Русь сохранила независимость, ее князь Даниил был принят в Орде с уважением, и даже вопрос о том, платила ли Червонная Русь хотя бы минимальную дань Орде, остается открытым. Если русские князья стали вассалами Орды, то князь Даниил получил от Папы Римского титул «Короля Русского». Наконец, на фоне общерусской разрухи бросается в глаза обширное строительство, которое велось на территории Червонной Руси: были основаны Холм, Угровеск, Данилов, Львов. И, несмотря на то что сохранилось сравнительно немного данных относительно Червонной Руси, есть несколько важных свидетельств о еврейском присутствии на ее территории. Литицкий, дореволюционный историк евреев Подолья, утверждал, что видел еврейские надгробные камни, относящиеся к XII веку. К сожалению, в наше время невозможно ни доказать, ни опровергнуть это утверждение. Первое достоверное свидетельство еврейского присутствия в Червонной Руси также относится к XII веку. Эфраим бен-Яаков из Германии рассказывает, что в 1171 году рабби Беньямин а-Надиб из Владимира-Волынского подвергся шантажу на территории Колони (Германия). После этого мы ничего не слышим о евреях Червонной Руси на протяжении полувека, и следующее свидетельство всего лишь топонимическое. Ипатьевская летопись от 1227 года упоминает про город Жидичин на Волыни (северо-запад современной Украины). К 1240 году относится первое несомненное доказательство существования еврейской общины на территории нынешней Юго-Западной Украины. В местечке Тиврове был найден могильный памятник, поставленный общиной своему главе в 1240 году. «Гибель следует за гибелью — говорим мы — велико наше горе…» — начинается надгробная надпись. В акростихе надписи на этом камне читается имя умершего (или погибшего) главы общины: Самуил. Дата, выбитая на памятнике, крайне интересна. 1240 год — это год нашествия Бытыя на Юго-Западную Русь, и именно этим, по всей видимости, объясняется трагический тон надгробной надписи. Надпись свидетельствует о том, что еще до монгольского нашествия на территории Западной Руси существовали еврейские общины.

В то же время первые свидетельства, позволяющие сделать вывод о значительной численности еврейских общин Червонной Руси, появляются уже после монгольского нашествия. В этом нет ничего удивительного, поскольку, как принято считать в русской историографии, в этот период значительная часть городского населения Владимирской и Киевской Руси бежала на территорию Волыни и Галиции. Евреи, тесно связанные с городской цивилизацией, пришедшей в упадок на востоке и сохранившейся на западе, не могли не оказаться в числе эмигрантов. И действительно, Ипатьевская летопись от 1288 года, рассказывая о смерти Владимира Васильковича (князя во Владимире-Волынском — одном из двух центров Червонной Руси), сообщает о народном горе следующее: «И тако плаковшеся над ним все множество Володимирцев… Немци, и Сурожьце, и Новгородци, и Жидове плакахуся аки во взятье Иерусалиму егда ведяхут я в полон Вавилоньский» («…евреи же плакали, как по взятии Иерусалима, когда вели их в плен Вавилонский»). Любопытно, что описание еврейского горя занимает почти столько же места, как и все остальное сообщение; наличие подобной записи в традиционно лаконичной летописи также может свидетельствовать о значительной еврейской общине на территории Владимира-Волынского конца XIII века.

Впрочем, подобных свидетельств о втором центре Червонной Руси, Галиче, не сохранилось. С другой стороны, такие сведения существуют в отношении Львова, который с конца 50-х годов XIII века приходит на смену Галичу в качестве столицы

Галицкого княжества. Историк XVII века Бартоломей Зиморович, основывавшийся, как принято считать, на несохранившихся документах XIII–XIV веков, сообщает, что, основывая Львов, князь Лев Данилович разделил его на четыре квартала: собственно княжеский, русский, армяно-татарский и еврейский. Речь идет о середине XIII века, и создание особого еврейского квартала позволяет говорить о существовании значительной еврейской общины на территории Галицкой Руси в этот период. Более того, похоже, что на территории, выделенной евреям князем Львом, всем места не хватило; акты гродские и земские (1356) и Львовская городская книга (1384), дошедшие до нашего времени, свидетельствуют о появлении во Львове в середине и второй половине XIV века второго квартала, населенного евреями. Оба квартала сохранились вплоть до XX века.

Однако, по крайней мере на первый взгляд, происхождение еврейских общин Червонной Руси остается неясным. В отличие от свидетельств X–XII веков, слово «хазары» не упоминается ни в одном из перечисленных документов. В этом нет ничего удивительного, поскольку Червонная Русь второй половины XIII века была уже достаточно далека от Хазарского каганата, как в пространстве (современная Западная Украина), так и во времени. Поэтому, по крайней мере в теории, евреев Червонной Руси XIII века можно рассматривать и как потомков разгромленных еврейских общин Ашкеназа на границе между нынешней Францией и Германией, и как часть общего хазарско-еврейского присутствия на территории Древней Руси. Но, положив перед собой карту Европы и взвесив обе возможности на весах здравого смысла, я понимаю, что выбора практически нет. Воспоминание о перечисленных в начале главы проблемах, с которыми сталкивается гипотеза о массовом переселении евреев Ашкеназа на территорию Украины, говорит о том же. Наконец, Владимир Меламид, современный историк еврейской общины Львова, пишет об ославяненных формах имен, которые существовали среди львовских евреев вплоть до конца XV века. Итак, евреи Червонной Руси XIII — начала XIV века, по всей вероятности, тоже являются прямыми потомками евреев Древней Руси: поселившихся на территории ее западной части еще до монгольского нашествия или бежавших от хаоса, резни и разрухи на запад, на территорию Червонной Руси, сохранившей независимость и относительную стабильность и после монгольского нашествия. Иначе говоря, они являются потомками хазар.

Для того чтобы ответить на вопрос о происхождении восточноевропейского еврейства XIII — первой половины XIV века, осталось сделать последний шаг: попытаться ответить на вопрос о происхождении евреев Польско-Литовского государства.

Начнем с Литвы. В первой половине XIV века Великое княжество Литовское захватывает территорию Центральной и Северо-Западной Украины, включая значительную часть Червонной Руси. И если до этого времени нет абсолютно никаких свидетельств относительно пребывания евреев на территории Литвы, такие свидетельства появляются вскоре после захвата Гедимином[10] Волыни в 1321 году. Документы, собранные еврейским историком Бершадским в конце прошлого века, позволяют утверждать, что в конце XIV века еврейские общины существовали не только в Центральной Украине и на Волыни (Киев, Луцк, Владимир-Волынский), но и в Брест-Литовске, Гродно и Тракае. Время их появления позволяет предположить, что они возникли в результате эмиграции с юго-востока, с территории Руси. Некоторые этнографические данные, как кажется, указывают в том же направлении. Наконец, одно из трех мест компактного проживания евреев вне нынешней Волыни, Брест-Литовск, расположено на самой границе с последней и с исторической точки зрения тесно с ней связано. Более того, с русским происхождением еврейских общин Литвы не спорит даже энциклопедия «Джудаика», которая во всем остальном старательно избегает упоминаний про хазарскую гипотезу.

И вновь, как и в случае с Венгрией, понимание хазарского происхождения литовских евреев важно не только само по себе. В 1495 году Александр, великий князь Литовский, издает указ об изгнании литовских евреев, и, так как на Руси в этот период евреи не появились, значит, они переселились на запад и на юг — на территорию Польши и, может быть, Турции. В 1503 году Александр отменяет свое решение и позволяет евреям вернуться в Литву, но вновь, как и в случае с Венгрией, далеко не все евреи, изгнанные из Литвы, в 1495 году согласились вернуться. С другой стороны, не все евреи, поселившиеся в Литве после 1503 года, были изгнанниками 1495-го. Наконец, даже те из литовских евреев, которые действительно вернулись, успели впитать опыт гораздо более сильного в религиозном отношении польского еврейства. Иначе говоря, после «возвращения» литовских евреев в 1503 году возникает качественно новая еврейская община, уже не связанная узами прямой преемственности с хазарско-еврейской общиной Литвы до изгнания. И поэтому ярко выраженный ашкеназийский характер литовского еврейства, сформировавшийся к девятнадцатому веку, ничего не говорит об этническом составе еврейства средневековой Литвы — той Литвы, которая, как мы знаем, была «от моря до моря» и большую часть территории которой составляли нынешняя Белоруссия и Центральная Украина. Как уже было сказано, это еврейство было, вероятно, в основном хазарского происхождения. В этом смысле любопытными являются мелкие, но все же значимые нетрадиционные детали быта и поведения, отмечавшиеся среди литовских евреев вплоть до семнадцатого века.

В то же время вопрос о происхождении евреев Польши много сложнее вопроса происхождения литовского еврейства. Существует популярная точка зрения, гласящая, что до конца XIII века евреев на территории Польши практически не было.

Это не так. Утверждение об отсутствии евреев в Польше XII века основано на их неупоминании еврейским путешественником Беньямином из Туделы,[11] предположительно посетившим Восточную Европу между 1165 и 1173 годом. Однако, ничего не сообщив про евреев, Беньямин рассказывает о существовании единого славянского государства от Праги до Киева. Обнаружить подобное в восточноевропейском хаосе конца XII века мог только человек, никогда там не бывавший; и поэтому неупоминание Беньямином из Туделы о восточноевропейских евреях говорит всего лишь о том, что в Западной Европе того времени о них мало что знали и не поддерживали с ними тесных отношений. Последнее плохо согласуется с представлением о евреях Польши, Венгрии и Руси как эмигрантах с Запада. На самом деле во времена Беньямина из Туделы евреи уже жили не только в Венгрии и на Руси, но и, по всей видимости, в Польше. Первые сведения о еврейском присутствии на польской территории относятся к концу XII — началу XIII века. Рабби Элиэзер из Праги в письме к Иегуде Хасиду, написанном в конце XII века, упоминает польских евреев. Польский летописец Винсент Кадлубек, епископ Краковский, сообщает, что один из польских князей конца XII века наложил штрафы на христиан, нападавших на евреев. В трех польских документах, относящихся к рубежу XII–XIII веков (1193, 1203 и 1204 годы), сообщается о трех деревнях в окрестностях Бреслау, находящихся во владении евреев. Наконец, раскопки, проведенные в Центральной Польше, обнаружили многочисленные монеты, сделанные еврейскими чеканщиками, о чем свидетельствуют надписи на иврите, сообщающие либо имя чеканщика, либо имя местного князя. Эти монеты также относятся к рубежу XII и XIII веков.

Впрочем, все эти свидетельства не позволяют сделать никаких выводов относительно численности польских евреев. Элиэзер из Праги ничего не говорит о числе встреченных им евреев; а польские документы упоминают, помимо неких безличных владельцев деревни Тинек, только двух евреев, Иосифа и Иехезкеля. Более того, подлинность даже этих свидетельств достаточно сомнительна. Наконец, найденные монеты не являются доказательством существования еврейских общин на территории Польши: еврейские чеканщики монет могли быть специально привезены местными князьями в качестве иностранных специалистов. С другой стороны, сообщения рабби Элиэзера из Праги и Винсента Кадлубека говорят о том, что польское еврейство того времени не сводилось к изолированным поселенцам. Более того, в отношении первой половины XIII века уже есть вполне достоверные доказательства существования еврейских общин на территории Польши. Первое из них — упоминание о еврейских крестьянах Силезии, относящееся к 1227 году. Еще более убедительными являются сведения о нескольких польских раввинах XIII века, собранные Исраэлем Та-Шма в еврейских источниках. О двух из них — рабби Якове Севара из Кракова и рабби Моше Поляке — сохранились сравнительно подробные сведения.

Таким образом, еврейское присутствие на территории Польши в домонгольские времена не вызывает сомнений. Однако происхождение польских евреев в эти времена остается неясным. С одной стороны, как уже говорилось, рабби Элиэзер из Праги в своем письме к Иегуде Хасиду, написанном во второй половине XII века, объединяет евреев Руси, Венгрии и Польши в единое чуждое целое. С другой стороны, сведения, собранные Та-Шма относительно XIII века, говорят о сознательной ориентации нескольких польских раввинов на иудаизм земель Ашкеназа. Эта ориентация, вместе с тем фактом, что первые упоминания про польских евреев принадлежат к домонгольскому периоду, то есть ко времени до кризиса городской цивилизации Древней Руси, не позволяет однозначно связать польских евреев с хазарским еврейством к юго-востоку от Польши. В то же время, как уже было сказано, гипотеза об их эмиграции из земель Ашкеназа также не основана ни на каких убедительных доказательствах. Религиозная ориентация на рейнские земли, единственный теологический центр тогдашней Центральной Европы, ничего не говорит об этническом происхождении польского еврейства.

Поэтому проще всего сказать, что появление еврейских общин в домонгольской Польше не связано с одним центром эмиграции и польские евреи раннего Средневековья являются потомками еврейских купцов, оседавших вдоль торговых путей с запада на восток. Иными словами, они являются этническими евреями. Впрочем, достаточно очевидно, что последнее не вполне убедительно. Во-первых, XII век был временем сравнительного затишья в жизни евреев Ашкеназа и Чехии; а времена затишья, как известно, не способствуют эмиграции. Во-вторых, хорошо известно, что Хазарский каганат был не только военной, но и торговой державой; в течение длительного времени хазары вносили очень существенную лепту в «межгосударственную» торговлю. И поэтому польские евреи могли быть, по крайней мере с одинаковой степенью вероятности, и этническими евреями, осевшими вдоль торговых путей с запада на восток, и хазарами, осевшими вдоль торговых путей с востока на запад. Оба предположения в одинаковой степени правдоподобны и в одинаковой степени бездоказательны.

Наконец, следует сказать, что предположение об однородно семитском происхождении польского еврейства было оспорено Паулем Векслером в его недавней книге о происхождении восточноевропейского еврейства. Пытаясь объяснить многочисленные славянские элементы в идише и фольклоре восточноевропейского еврейства, Векслер отметил несколько исторических фактов, которые, на мой взгляд, достойны внимания. Как мы знаем, экономика Руси и Восточной Европы в раннее Средневековье в огромной степени держалась на работорговле. Рабами, которых продавали и покупали, были в основном западные славяне. И, как ни грустно это упоминать, евреи принимали в высшей степени активное участие в торговле живым товаром. Также не вызывает сомнений, что, будучи еврейским товаром, рабы часто становились и постоянной еврейской собственностью. В то же время, согласно Торе и Талмуду, еврей обязан освободить раба-еврея на седьмой год (Исход, 21:2–4) и, более того, снабдить его всем необходимым в память о том, что евреи были рабами в Египте (Второзаконие, 15:12–15, 18). Это предписание особо подчеркнуто у Раши, однако на иноверцев оно не распространяется. На практике же это означало, что для раба принятие иудаизма становилось кратчайшим путем к свободе, а религиозные практики — экзистенциальным и экономическим императивом. Иными словами, обращение рабов-славян в иудаизм должно было быть достаточно распространенным явлением.

Еще в 1902 году Арониус собрал около 40 средневековых церковных актов, запрещающих продажу рабов-христиан евреям из опасения, высказанного или подразумеваемого, что евреи обратят своих рабов в иудаизм. Поток подобных документов продолжался до середины XIII века. Хотя каждый из этих актов в отдельности легко отмести как пустую антисемитскую риторику, такой ответ невозможен из-за многочисленности однотипных постановлений, упомянутых выше. Подобные акты появлялись на территории от Франции до Киевской Руси. А это значит, что обращение славянских рабов в иудаизм было широко распространенным явлением. И действительно, в 1229 году архиепископ Робер Эцтергомский жаловался папе на то, что евреи обращают в иудаизм женщин и рабов. В 1267 году, на излете того времени, о котором идет речь, синод Бреслау выражал опасения, что одна из польских провинций, лишь недавно обращенная в христианство, может стать легкой добычей еврейской миссионерской деятельности. Но если обращению рабов-христиан в иудаизм мешали власть, многочисленные усилия и постоянный надзор церкви, то подобные препятствия отсутствовали при переходе в иудаизм тех рабов из западных славян, которые оставались язычниками. И хотя, на мой взгляд, гипотеза Векслера о славянском происхождении всего ашкеназийского еврейства не обоснована, трудно не согласиться с утверждением, что на ранних этапах истории польско-чешского еврейства обращение славянских рабов в иудаизм было одним из важных факторов пополнения еврейских общин.

Таким образом, уже с самого начала своей истории еврейские общины Польши, по всей видимости, не были этнически однородными. Однако речь вряд ли идет о больших общинах. Первые косвенные сведения относительно значительных еврейских общин на территории Польши появляются уже после монгольского нашествия, в 60-е годы XIII века. Папское послание, адресованное, как принято считать, Климентом IV неназванному польскому князю, выражает недовольство по поводу числа и роскоши польских синагог (в одном из городов таких синагог оказалось пять). Он отмечает, что, по имеющимся у него данным, польские синагоги оказались выше церквей, которые в сравнении с ними выглядят достаточно жалко.

Подлинность сведений, изложенных в этом письме, частично подтверждается актом синода Бреслау от 1267 года, принятым под руководством папского легата, кардинала Гвидо. Указанный акт требует резкого разделения между евреями и христианами, с целью защитить последних от еврейского влияния, и запрещает строительство более чем одной синагоги в одном городе. Эти два документа позволяют уточнить сведения о польском еврействе второй половины XIII века. Наличие пяти синагог в одном городе и желание церкви противодействовать умножению синагог в других городах говорят о том, что речь уже не идет о разрозненных еврейских купцах в языческих или христианских поселениях. И хотя по-настоящему большими эти общины назвать все же трудно, незначительными они также не являются. Хотелось бы подчеркнуть, что средневековое представление о «большой общине» было на три порядка меньше современного.

Впрочем, насколько мне известно, нет никаких документов, которые бы могли прояснить, кто именно из евреев перебрался на территорию Польши в рассматриваемый период, и, следовательно, ответ на этот вопрос может быть основан на сопоставлении степени правдоподобности различных ответов. Вполне возможно, что кто-нибудь из евреев Рейна действительно перебрался в Польшу, однако, как уже было сказано, гипотеза о массовом переселении сталкивается со многими трудностями. С подобными трудностями сталкивается и гипотеза о переселении в Польшу евреев Чехии, хотя она и выглядит более правдоподобной. С другой стороны, необходимо подчеркнуть, что центральная и юго-восточная часть средневековой Польши вплотную примыкала к Червонной Руси. И это географическое расположение повышает правдоподобность переселения евреев-хазар на сравнительно спокойную территорию польских княжеств. То, что сопредельные польские земли должны были казаться достаточно привлекательными для хазар русских земель, оказавшихся под властью Орды, едва ли вызывает сомнение. И поэтому нет ничего удивительного в том, что именно Болеславу Стыдливому, князю Малопольши (район Кракова, то есть юго-восток Польши), принадлежит акт 1262 года, запрещающий расселение евреев на территории, принадлежащей одному из монастырей. Наконец, как уже было сказано, первые косвенные сведения о значительных еврейских общинах в Польше появляются в 60-е годы XIII века, и появление этих сведений трудно не связать с общим бегством городского населения Руси с востока на запад в предшествующие два десятилетия в результате монгольского нашествия. Более того, за эти двадцать лет евреи Галицкой Руси тоже успели ощутить всю шаткость своего прифронтового существования — за эти годы различные области Червонной Руси неоднократно становились театром военных действий, сопровождавшихся резней и бесчинствами.

Однако в те же 60-е годы начинается новый этап в этнической истории польского еврейства. В XIII–XIV веках в Польше появляется ряд проеврейских постановлений, первое из которых — это указ князя Барнима I, дающий евреям Западной Померании разрешение жить согласно Магдебургскому праву.

Насколько я знаю, остается не вполне ясным, что именно подразумевалось под Магдебургским правом; в целом ясно, что указ Барнима носил проеврейский характер. За этим указом последовал знаменитый указ князя Центральной Польши Болеслава Благочестивого от 1264 года, который предоставил евреям широкие права. Эти указы, как, впрочем, и общая, достаточно благоприятная социально-экономическая атмосфера Польши того времени, приводят к дальнейшему росту еврейского населения страны. В 1304 году уже упоминается еврейская улица в Кракове, а к середине XIV века появляются упоминания о еврейских общинах почти во всех важных польских городах. Последнее, хотя и связанное с общим расцветом письменной культуры, не может не говорить также об увеличении еврейского присутствия.

Впрочем, природа еврейской эмиграции на территорию Польши вызывает вопросы, а точнее, как и раньше, один вопрос: с запада или с востока? И на этот раз ответ неоднозначен. В течение всего XIII века продолжалось бегство с территории будущей Украины от резни и разрухи. Об этом было уже достаточно много сказано. Позже аннексия Галицкой Руси Польшей в 1340 году не могла не ускорить проникновение евреев Червонной Руси, чье хазарское происхождение не вызывает сомнений, на территорию внутренней Польши. В тот же период польское еврейство могло быть пополнено за счет евреев Венгрии. В XIII веке хазарско-венгерской идиллии наступает конец. Первый, хотя и сравнительно мягкий, антиеврейский акт появляется в 1222 году, а в 1279 году акт синода в городе Буда резко ограничил венгерских евреев в правах, сделал попытку полностью изолировать их от христианского населения и обязал носить опознавательные знаки из красной ткани. Несмотря на то что благодаря сопротивлению королевской власти эти решения часто оставались на бумаге, последующие пятьдесят лет венгерской истории были связаны с постоянным ростом антисемитизма. Последнее же не могло не привести к эмиграции венгерских евреев на территорию сопредельных стран, включая, разумеется, и Польшу. Наконец в 1360 году евреи были полностью, хотя и не навсегда, изгнаны из Венгрии. Нет необходимости подчеркивать, что с географической точки зрения Польша являлась одним из наиболее удобных приютов для изгнанников. Что же касается этнической принадлежности венгерских евреев тех времен, их хазарское происхождение достаточно хорошо документировано.

Тем не менее XIV век вносит существенные коррективы в этнический состав польского еврейства. Несмотря на присоединение Галиции и изгнание хазарских евреев из Венгрии, в Польше увеличивается процентный состав этнических евреев. В конце XIII — начале XIV века евреи впервые появляются в восточной части германских земель; а знаменитый Drang nach Osten, общее движение немцев на восток, увлекает, как предполагают историки, и часть евреев. В их числе могли быть и собственно немецкие евреи, и некоторые из еврейских жителей Франции, изгнанных в 1306 году Филиппом Красивым. Наконец, в середине XIV века антиеврейская резня, сопровождавшая великую чуму, по всей видимости, привела к бегству на восток евреев Восточной Германии. И хотя нет никаких данных о численном соотношении погибших и бежавших, принято считать, что многие из жертв резни достигли Польши. Присутствие западноевропейских евреев было особенно ощутимым в общинах Силезии, области на границе с немецкими землями, которая до середины XIV века принадлежала Польше. В общих чертах появление еврейских эмигрантов с запада на территории Польши в позднее Средневековье можно считать достаточно хорошо документированным.

Наиболее полные данные сохранились в отношении Бреслау. Среди еврейских переселенцев, живших в Бреслау в середине XIV века, большинство было эмигрантами из Чехии и германских земель и только трое — эмигрантами из Руси. Однако на самом деле это ничего не проясняет. Во-первых, потомки евреев, эмигрировавших на запад за век до этого, уже очевидно не считали себя переселенцами, в отличие от переселенцев из германских княжеств XIV века. Во-вторых, община Бреслау того времени была очень немногочисленна и несомненно уступала и Кракову с его еврейской улицей, и Львову с двумя еврейскими кварталами, и тому неназванному польскому городу, где уже век назад было пять синагог. И если даже на границе между польскими и немецкими территориями осело лишь очень немного эмигрантов из германских земель, то нет оснований предполагать, что при продвижении на восток их становилось больше. В то же время общее еврейское население городов Центральной и Восточной Польши было более значительным. Наконец, стоит отметить, что нет ничего удивительного в обилии эмигрантов с запада на самой границе с Чехией и германскими княжествами. Куда интереснее представляется присутствие трех евреев, считавших себя эмигрантами из Руси, — несмотря на значительную удаленность от последней в пространстве и значительную временную дистанцию, отделяющую время, о котором идет речь, от массового бегства на запад русского населения. В более ранние времена и на территории Юго-Восточной Польши соотношение местных уроженцев, эмигрантов с запада и эмигрантов с востока было несомненно иным. И тем не менее, несмотря на различия, было и нечто общее, объединявшее различные польские общины: средневековая Польша стала местом встречи хазарских и этнических евреев. Слившись между собой, эти два потока еврейской эмиграции образовали, при участии западнославянских прозелитов, новую нацию — ашкеназийское еврейство.

Осталось свести вместе уже сказанное. К концу XIII века на территории Восточной и Центральной Европы существовало ощутимое еврейское присутствие, преимущественно, а где-то и исключительно хазарского происхождения. Речь идет о территории Южной Белоруссии, Центральной и Западной Украины, Центральной и Восточной Польши, Словакии, Трансильвании, Венгрии и Австрии. И это значит, что — несмотря на то что переселение западноевропейских евреев на восток в более поздние времена представляется достаточно правдоподобным — у истоков восточноевропейских еврейских общин, по всей видимости, стоят именно хазары. Погромы конца XIII–XIV веков пополнили эти общины за счет волн еврейских эмигрантов с запада, и в первую очередь за счет беженцев из немецких княжеств. В то же время аннексия Литвой Киевской Руси и Волыни и аннексия Галицкого княжества Польшей привели к появлению литовского еврейства и ускорили проникновение евреев Червонной Руси на всю территорию Польского королевства. В последующие два века изгнание евреев из Венгрии (в 1360 году) и Литвы (в 1495-м) не могло не пополнить польское еврейство новой волной потомков хазар. Уния Польши и Литвы в 1569 году окончательно объединила две общины и перемешала хазар и этнических евреев. Наконец, волны еврейских беженцев из Волыни, Подолья, Галиции и Малопольши, захлестнувшие еврейские общины Центральной Европы в результате погромов Хмельницкого в середине XVII века, принесли с собой последнюю волну хазарских евреев. Потомки степных кочевников стали называть себя ашкеназами; и в настоящее время уже едва ли возможно сказать, в какой именно степени ашкеназийские евреи происходят от повелителей хазарских степей. Но каким бы ни было соотношение семитской и тюркской крови в венах ашкеназов, в свете аргументов, приведенных выше, сам факт родства вряд ли вызывает сомнения. Становится достаточно ясным, что у истоков еврейских общин Восточной Европы стоят именно хазары.

Я дописываю эту главу под недовольное бурчание моего приятеля. Он говорит, что предпочитает происходить от ученых и мучеников Западной Европы, а не от каких-то там восточных кочевников. Что ж, этой возможности он не теряет: судьба евреев Восточной Европы, от кого бы и в какой бы степени они ни произошли, сложится так, что и иссушающей душу учебы, и мученичества, превосходящего стойкость нашего воображения, будет еще вдоволь. Но мою душу согревает мысль, что в нашей крови растворен не только затхлый воздух средневековых городов с их запахом гнили и тесноты, с их взаимной ненавистью и вечным страхом, но и прозрачное дыхание степи, в которую хазары уходили при первых признаках весны, оставляя свои города рабам и торговцам. Это совсем иной образ еврейского бытия — и, как это ни странно, это образ, созвучный тому видению себя и мироздания, который будут искать многие европейские евреи в девятнадцатом и двадцатом веках. И соответственно его смысл находится не только на генеалогическом, но и на метафорическом уровне.

Потому что, как всякая история, Хазария есть не более чем метафора для нашего бытия здесь. Потому что легкий шаг всадника ведет к самому себе, растворенному среди вещей. Потому что нет заповеди выше, чем быть свободным.