"Последний звонок" - читать интересную книгу автора (Аллен Джек)

Джек Аллен Последний звонок

Глава 1

СРОЧНО

От кого: Г. Риса, бакалавра естественных наук, зам. директора

Кому: К. Даку, и.о. зав. кафедрой комплексного обучения

Число: 7.4.98

Время 9:15

Прошу Вас предоставить мне к 16:00, 14.4.98, копии учебных планов по математике, английскому, гуманитарным наукам, дизайну и технологии, которые используются на кафедре комплексного обучения. Особое внимание стоит уделить критичным образовательным целям национального учебного плана на четвёртом ключевом этапе. Эта информация срочно нужна директору для предстоящего собрания Совета Управляющих.

Благодарю Вас. Г. Рис, зам. директора.


Фигня! Калеб мнёт записку и баскетбольным движением выкидывает в окно. Ярость обжигает его организм изнутри. Рис может пойти подрочить на узенькую валлийскую пизду! Если этот гнусный жирножопый ублюдок не посмел сам прийти и попросить его, значит, вопрос не больно-то и важен. Вернёмся к начатой работе.

Он поудобнее устраивается за столом. Направляет палец к левой ноздре. Исследует, углубляется, осторожно ищет, пока не находит краешек, за который можно зацепиться. Есть! Начинается самое хитрое. Рука должна быть твёрдой. Он поворачивает запястье и, используя стол как точку опоры, медленно откидывается в кресле. Тащит улитку из раковины. Осторожно. Очень осторожно. Стресс и напряжение говенной работы в этот момент остаются где-то вдалеке. Его организм наполняется удивительным спокойствием. Он катает козявку в пальцах. Пускай мел с его кожи впитается в телесные жидкости. Монстр съёживается до крошечного шарика.

Калеб гордится плодами утреннего труда. Горит трудовым удовлетворением. Ковбойской походкой вышагивает по классной комнате к чугунным трубам отопления, что идут по периметру всей комнаты и питают одинокую батарею под окном. Нагибается, чтобы заглянуть за неё. Душа поёт от увиденного. Вот они. По одной за каждый день, который он проработал неоплачиваемым и.о. заведующего кафедрой. Пять козявок за рабочую неделю, Один дюйм в день. Разрыв в три дюйма за выходные или праздники. Мечта и цель, которую он себе поставил. Убраться отсюда прежде, чем круг замкнётся в точке начала, у двери. Время бежит, осталось всего три стены. На тринадцатое июня назначена П.Д.П. — Предполагаемая Дата Побега. Потом, он знает, ему настанет пиздец. Рефлексы замедлятся, речь станет неразборчивой. От него останется одна шелуха. Пустая оболочка.

Калеб полностью осознаёт опасность своего положения, поэтому придаёт большое значение энергичным упражнениям и регулярному стулу. Работа требует, чтобы он психически и физически был в идеальной форме. Будь то охреневший ученик, злобный родитель или очередная печатная инструкция от этого ублюдка Риса. У зам. директора свирепые амбиции. Он сметает всё и вся на пути вверх. Обожает давить на людей.

Калеб осторожно трогает вчерашнюю козявку. Просто чтобы проверить, как идут дела. Выражение тревоги расплывается по его лицу, когда он обнаруживает, что она до сих пор липкая. Не присохла к трубе, как остальные. Господи, вот же засада! Надо разобраться. Быстро! Осторожно отмеряет, где должна быть сегодняшняя дата, и нежно прилепляет козявку на место. Перебирает пальцами дальше по трубе, чтобы оценить температуру. Уже чувствует, как ускоряется сердцебиение. Выплёскивается адреналин. К его крайнему испугу, труба еле тёплая! Неудивительно, что козюля не засохла! Он поднимается на ноги и прислоняется к стене. Безумно шарит по карманам жилетки в поисках таблеток, прописанных как раз на подобные случаи. Бета-адреноблокаторы и лоразепам. От шока кружится голова. Он дико молотит по стене стиснутыми кулаками. В ярости кричит на того, кто отдал этот приказ. Выпустил инструкцию, касающуюся его лично, но не соизволил сперва известить его. Калеб кидается к окну и распахивает его. Орёт в направлении главного школьного здания:

— Я сделаю тебя, Рис, скотина! Вот я вырвусь отсюда, и ты будешь первым у меня в списке!

Калеб сердито поворачивается лицом к классу. Полностью погрузились в игру в карты или настольный теннис. Игнорируют Калеба и его личную вражду. Они слишком часто видели эту сцену, чтобы обращать на неё внимание. Кричат и вопят во всеобщей радости. Готовы раз за разом выполнять задачи, поставленные в рамках целей национального учебного плана. [В национальном учебном плане по дизайну и технологии сказано, что на втором ключевом этапе ученики: «должны иметь возможность работать с рядом материалов и приспособлений, включая плотные и эластичные листовые материалы (игральные карты), прессуемые материалы (пластмассовые шарики для настольного тенниса) и электрические устройства (стереоприёмники и/или наушники)».] Калеб следует золотому правилу обучения, гласящему, что образование должно стать приятным опытом.

— Эррол, на защиту! Если я дам этому засранцу уйти от наказания, чёрт его знает, когда это кончится.

Эррол Перкинс, большой симпатичный афро-карибский парень. Хронологический возраст 15,8 лет. Читающий возраст 8,2 года. Со своего бизнеса уже получает больше, чем зарабатывает Калеб. Ходит в ослепительно белом костюме от Ива Сен-Лорана. Чёрная рубашка подчёркнута искристым шёлковым галстуком. Выглядит так, словно вылез из «Ребят и Кукол». Лучится великолепной улыбкой.

— Да, сэр, мистер Дак. Пока Король у руля, проблем не будет.

— Лучше бы их не было, Эррол, или тебе придётся жить где-нибудь ещё. Почему ты не сказал, что стало холодно?

Эррол уныло трёт подбородок. Немного смущён.

— Понимаешь, мистер Дак, мужик. Когда я вчера спал в твоём кабинете, рядом со мной лежала мягкая и тёплая грелка. Понимаешь, о чём я?

Калеб кивает. Ему понятно, о чём он.

— До тех пор, Эррол, пока Дейв тебя не поймал. Только это считается. Убедись, что никто не дурит, пока меня нет.

С тех пор, как мать вышвырнула его из дома, Эррол живёт на кафедре К.О. в качестве неофициального сторожа. Калебу невыносимо было видеть, как тот остался на улице. Сказал, что можно пожить у него. Пока он не пользуется своим положением и не задерживает плату. И пока его не поймает уборщик Дейв.

Калеб проклинает себя за то, что раньше не заметил падения температуры. Понятно, чего добивается Рис. Уменьшает температуру в здании, чтобы ослабить сопротивляемость его тела. Сломить боевой дух в этом геморройном ублюдке. Заменить его каким-нибудь своим валлийским дружком. Калеб уверен, что у того уже всё схвачено. Хитрожопый мудак!

Он выходит из классной комнаты и идёт через главный холл кафедры комплексного обучения. Чувствует себя больным. Глаза выискивают приметы проблем, порождённых детьми в комнате. Ничего. И он знает, что всё будет хорошо. Стоит ему выйти, Эррол достанет нож из носков от Кельвина Кляйна; и будет обходить класс и собирать взносы за крышу. Когда закончит, сядет на стол в одном конце комнаты, засунув руку под чью-нибудь юбку, весь довольный собой. И проследит, чтобы все вели себя прилично. И все будут вести.

Он управится и с полоумным Джоном Ирвингом, возомнившим себя музыкантом/дирижёром (Х.В. 16,1 Ч.В. 6,7). Тот уже разложил свою технику и полностью погрузился в дирижёрство классической музыкой всего света. «Мадам Баттерфляй» Пуччини хрипит и ревёт из останков кассетника, который он притащил со свалки. Джон вертит перед невидимым оркестром ножкой стула, который разломали во время последней Индо-Ямайской войны.

Настольный теннис уже раскочегарился. Шквал эмоций. Вместо ракеток — учебники по истории, поэтому у сильных игроков не выходят хорошие удары. Калеб, проходя, делает зарубку в памяти, что надо заказать книги потоньше, полегче. Что-нибудь в духе «Ледибёрд» [Ladybird (Божья коровка) — английское издательство, выпускающее книги для детей от 0 до 7 лет. (прим. пер.)], с правильным ощущением и балансом. Если хочешь воспитать завтрашних чемпионов, надо снабжать их лишь лучшим снаряжением. И нормальную сеть. Ряд Библий, протянувшийся посередине стола, разной высоты.

Сломя голову нестись по бетонным ступеням, ведущим из холла к его кабинету. Надо успеть добежать, прежде чем телефон перестанет звонить, если Линды Коулс нет на месте. Она есть. Он входит в комнату, она тянет ему трубку. В уголке её рта притулилась сигарета. (Х.В. 16,0 Ч.В. 12,4. Самая умная на кафедре).

— Тебя, солнышко. Снова мистер Пауэлл. Калеб заранее знает, что тот скажет.

— Калеб, меня сегодня не будет. Простыл. Доктор сказал, что пару дней мне нельзя напрягаться.

— Хорошо, Энди. Справимся и без тебя. Сегодня в Уэстоне всё будет в порядке.

Ленивый хуятор! Дрочила! С тех пор, как в прошлом декабре его назначили на замену бывшему заведующему кафедрой комплексного обучения, он не проработал целиком ни недели. Каждый раз гнилые отмазки.

— Поразительно, правда, Линда? Его снова не будет на работе.

Линда берёт у Калеба трубку и кладёт на место.

— Солнышко, а как выглядит этот мистер Пауэлл? Не помню, чтобы он у нас что-нибудь вёл.

— И не можешь помнить. Ты была на практике те два дня, что он проработал.

Линда очень опрятна и аккуратна. Хорошо работает руками. Подрабатывает сексуальной разрядчицей в обветшалом местном салоне. Уже набрала хорошую клиентскую базу. Остаток недели изображает секретаршу Калеба. Отвечает на звонки и печатает письма. Все довольны. Особенно прелестная Анжела Уайт, соцработник в области образования в этой школе. Она еженедельно проверяет журнал и видит, что присутствие Линды отмечено каждый день. Всё идёт, как должно. Милая девочка Анжела. Предана работе и наделена обалденными крупными титьками. Сочетание, которое Калеб считает редким и привлекательным. Неотразимым.

— Ничо, если я отойду, солнышко? Я хочу писать.

— Ага. Иди, конечно. Десять минут, да?

Линда выходит из комнаты с сигаретой в руке. По дороге вихляет жопкой. Калеб улыбается себе и закрывает дверь. Садится и набирает номер. Отвечают сразу.

— Рис у телефона.

Сердце Калеба начинает колотиться. Дыхание учащается, горло сдавливает. От контакта с врагом глубоко в нём вскипает злоба.

— Слушай, Рис, жирный котях! Включил на хуй отопление взад, или я тебе яйца отрежу!

— Дак, тебе нужна помощь, ты болен.

— Я здоровее, чем будешь ты, если отопление не включат. Рис, моё место тебе не достанется! Дрочила! Скажи своим дружбанам из оппозиции, я крепок, как морёный дуб! Я, блядь, Плантагенет!

— Дак, позволь, я устрою тебе приём у специалиста? А то получится, как с Джереми Филсом!

В голове Калеба звенит колокольчик тревоги. Этот ублюдок заговаривает ему зубы, пока они отслеживают звонок.

— Иди на хуй! Высокомерная скотина! И не говори, что тебя не предупреждали!

Калеб швыряет трубку на аппарат. Ощущает глубинный внутренний блеск самодовольства и еле заметную дрожь в руках. Подходит к раковине и наполняет чайник, чтобы заварить себе чай. Хотя только десять утра, он уже сделал дневную норму. Чувствует, как внутри перекатывается волна адреналина. Заставляет сердце биться в почти самоубийственном ритме. Эта работа за год собрала жатву из трёх учителей, и он не собирается становиться четвёртым.

Пока Калеб отмывает чашку, он клянётся, что больше никогда не позволит работе так на себя влиять. Не даст системе превратить себя в лопочущего идиота. Со слюнявым ртом и ссущего в трусы, делающего заметки куском мела. Когда он почувствует, что крыша потекла, он тут же уволится. Вернётся к своим любимым самоделкам [В переразвитых странах самостоятельная работа в быту (от постройки домов и ремонта до изготовления детских костюмов) выделена в отдельное увлечение — DIY (Do It Yourself, Сделай сам).], или будет лазать по холмам Камберленда. Падение, которого он, конечно, всегда может избежать. Вырыть тоннель, как покойный Джереми Филс. Произносится, скорее, как «Пилс», с непроизносимой «Эйч». Бывший заведующий кафедрой К.О. разработал идеальный план. Вырваться к цивилизации, переобучившись на школьного библиотекаря или курьера. Потом дойти до нервного истощения. Они не призовут его больше на военную службу, не пошлют обратно на фронт. После двадцати-то лет обитания в окопах. Снаряды рвутся вокруг чуть не каждую секунду. Взрывы внутри головы. Они не посмеют. В сорок восемь лет реакция замедляется. Появляются свои мысли. Сложнее адаптироваться к постоянно меняющимся моделям педагогического мышления. Потом национальный учебный план и вся эта хуета. Тот, кто помоложе, может увидеть смысл в записях достижений, четвёртом ключевом этапе, восьмом образовательном плане. Обучение через исследование. Не бывает непослушных детей. Калеб сам с этого хуеет. Он принадлежит к старой школе, где были стандарты одежды и поведения. Где хорошее поведение не требовало усилий, его насаждали в жёсткой форме. В те дни работа шла по армейскому типу. Школа делилась на цвета или дома. Красный, зелёный, голубой, жёлтый. Были классы А, В, С, D. Ботанов собирали в А и В, а психов и раздолбаев — в С и D.

Столы стояли рядами. Никаких, блядь, кругов! Самые способные ученики сидели на передних партах, и, чтобы ответить, поднимали руки. Таблицу умножения учили наизусть. Учителя барражировали между рядами с указкой, готовые и стремящиеся пустить её в ход. Высматривали, как дети шепчутся. А когда спектакль кончался, дежурный учитель звонил в звонок. Первый звонок означал, что все встают и стоят. СТОЯТ! Никто не смеет сделать ни шагу. А кто посмеет — избиение перед школой. Второй звонок — и они бегом строятся в ряды. В два раза быстрее, чем могут! Стоять прямо, плечи расправить! Взгляд — в затылок впереди стоящему. Помоги Господь тому, кто скажет хоть слово, пока они идут строем. [Доктор Бепсфилл заявил Комиссии, что одержимость Калеба Дака старомодными и дискредитированными педагогическими методами стала основной причиной его заболевания.]

Из четырёх учителей, работающих сейчас в К.О., Калеб единственный знаком с заветами Предков, и он ощущает, что в качестве и.о. заведующего обязан передать свои знания. Однако донести информацию до людей непросто. Каждый день Энди Пауэлл звонит и сказывается больным. Лин Джонс, пузатая волосатая Мужебаба, изо всех сил пытается отловить своих любимых попугайчиков, а Джен Скотт завела отношения с Балдевом Сингхом. Агрессивным индийцем из одиннадцатого класса с плохим поведением.

В кабинете Калеба снова звонит телефон, прерывая размышления. Он берёт трубку, готовый ко всему. Лает, как собака, прежде чем ответить. Чтобы вызвать замешательство.

— Гав! Гав! Бристольский собачий приют!

— Доброе утро, Калеб. Приятно, что ты ещё не потерял чувства юмора!

Он сразу узнаёт голос. Это Уильямс Любезный В.М. Снова его пульс учащается.

— Доброе утро, директор. Как дела?

— Послушай, Калеб, есть свободная минутка? Хочу поговорить с тобой.

Калеб мешкает. Ясно, что за этим стоит Рис. Не стоит проявлять слишком большое рвение.

— В следующий понедельник утром для меня было бы в самый раз.

— Девять тридцать тебя устроит?

— Меня — да. Гав! Гав!

Калеб медленно нажимает на рычаг и слушает второй щелчок. Его нет. В животе мутное ощущение, словно за ним тайно следят. Собирают улики для его увольнения. Калеб знает, что они слишком много смотрят телевизор. Любят парную игру. Классический вариант с плохим копом и хорошим копом. Только в их случае это Мистер Любезный Валлийский Мудак и Мистер Мерзкий Валлийский Мудак. Их способ контролировать дела. Уильямс опаснее всего, когда он вежлив и любезен. Потом, когда он решает, что размягчил подозреваемого, он просит Риса поработать ножом. Что тот и проделывает с большим удовольствием. Калеб знает, что имеет дело с коварным валлийским ублюдком. Придётся следить за ним, как ястреб. Первый Уровень Осведомлённости! [Стокгаузен сказал, что Первый Уровень Осведомленности — знать своего врага.]