"Невеста-сорванец" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)Глава 10Джеймс присмотрелся, покачал головой, оглядел всех дам, находившихся в этот момент недалеко от приближавшейся девушки. Кто это неземное создание с легкой, почти летящей походкой и звонким смехом? Нет, это не может быть Корри Тайборн-Барретт! Не эта красавица с волосами цвета ярких осенних листьев, забранными в высокую прическу, с массой буколек, спускающихся на прелестные маленькие ушки, в которых поблескивали крошечные бриллиантики. Ладно, может, это и Корри, но… Его взгляд упал на ее груди… да-да, именно груди. У нее, оказывается, есть груди! Каким образом ей удавалось скрыть от него свою истинную сущность? Он вспомнил ее бриджи, потрепанную шляпу и вздрогнул. Девлин что-то говорил, а она улыбалась. И выглядела свежей и невинной — ребенок, не ведающий о порочности мира. Джеймс понял, что просто обязан предупредить ее насчет Девлина. — Здравствуй, Джеймс. — Здравствуй, Корри. Девлин, это вы купили гнедого мерина Маунтджоя? — Совершенно верно. — Гнедого мерина? — оживилась Корри. — Гунтера? — Да. Прекрасное приобретение для моих конюшен. Он любит гоняться за лисами по ночам, ну не забавно ли? — Полагаю, — кивнула Корри, — хотя в любое время готова поставить на лису. Девлин рассмеялся. Джеймс шагнул вперед, тесня чужака, вторгшегося во владения, которые он считал своими. Тон его был агрессивным: — Вероятно, Корри успела объяснить вам, что я знаком с ней с тех пор, как ей исполнилось три года. Можно сказать, я знаю ее лучше, чем планеты на небе, а в астрономии я разбираюсь прекрасно. И естественно, я всегда присматривал за ней. — Но может, она захочет поохотиться со мной, как по-вашему? — Нет, у нее куриная слепота, — бросил Джеймс, устремив взгляд прищуренных глаз на бледное лицо, но тут же улыбнулся и предложил Корри руку. — Не хочешь потанцевать со мной? Корри проигнорировала его и ослепительно улыбнулась Девлину Монро. — Благодарю, милорд, за чудесный танец. При виде ответной улыбки Девлина Джеймсу до смерти захотелось всадить кулак в это бледное смазливое лицо. — Может, уделите мне еще один вальс, немного позже? — спросил Девлин, вполглаза наблюдая за Джеймсом. — О да, с удовольствием, — согласилась девушка, поворачиваясь к Джеймсу. Тот, нахмурясь, наблюдал, как Девлин исчезает в толпе. — Что все это значит, Джеймс? Ты был груб с Девлином. Он ничего такого не сделал, только танцевал со мной и развлекал, как мог. Но Джеймс не ответил, глядя куда-то вдаль, поэтому Корри предоставилась прекрасная возможность вволю рассмотреть его. Если она выглядела на редкость хорошо, Джеймс казался сошедшим на землю полубогом. Каждая черта его лица была словно выписана великим художником. Глаза в сиянии свечей бесчисленных люстр казались густо-фиолетовыми. — У тебя галстук сбился, — шепнула она, беря его под руку и глядя не на него, а на стайку девиц, направлявшихся к ним. О Господи, что, если они растопчут ее и увлекут Джеймса за собой? Они остановились, только когда Джеймс вывел ее в центр зала. — Я бы попросил тебя поправить галстук, — пробормотал он, — но, боюсь, ты вряд ли владеешь этим искусством. Ей хотелось обругать его, поцеловать, а может, даже повалить на пол и укусить за ухо, поэтому она принялась дергать за галстук и так и этак, делая вид, что расправляет его. И все это время Джеймс смотрел на нее со странной улыбкой. — Прелестное платье. Полагаю, мой отец выбрал фасон и ткань? — О да, — обронила она, не сводя глаз с чертова галстука, который никак не хотел приходить в прежнее, нормальное состояние. — Предполагаю также, что отец посчитал вырез слишком низким? — Да, он долго скрежетал зубами и заявил, будто вырез настолько огромен, что едва не доходит до колен, и хотел поднять его повыше, как он обычно делает с платьями твоей матушки, но тут вмешалась мадам Журден, указав, что он не мой отец и что столь странная мания закрывать женский бюст не выдерживает никакой критики. Корри оставила в покое окончательно измятый галстук и легонько провела кончиком пальца от его плеча вниз. — Прекрасная ткань, Джеймс. Почти такая же, как моя. — О нет, этого быть не может. Ну что, мой галстук теперь в порядке? — Естественно. — Я полагаю, ты научилась вальсировать? — Но ведь тебя не было рядом, чтобы меня научить. — Нет. Пришлось ехать в Лондон. У меня были здесь дела. — Какие именно? — Тебя это не касается. Он обвил рукой ее талию, коснулся спины, и она чуть не выпала из своих туфелек. — Повнимательнее, Корри, — велел он, как только заиграла музыка. Джеймс закружил ее, и она едва не лишилась сознания от волнения и блаженства. — О, как замечательно! — засмеялась она, а Джеймс продолжал вести ее по паркету, и широкая юбка развевалась, а белое так красиво смотрелось на фоне его черных брюк! Она уже задыхалась, когда он наконец замедлил темп. — Джеймс, — едва пробормотала Корри, — пусть ты и не способен ни на что полезное, все же, нужно признать, вальсировать умеешь превосходно. Он улыбнулся прямо в это сияющее лицо, с которого давно облетела рисовая пудра. Лицо, которое он знал не хуже собственного. Вот только груди… груди увидел впервые. Одна длинная прядь почти выбилась из прически. — Продолжай двигаться, только помедленнее, — не раздумывая велел он, осторожно возвращая деревянные шпильки на прежнее место и закрепляя одну из полудюжины белых роз. — Ну вот, теперь все как надо. — Откуда… откуда ты знаешь, как укладывать женские волосы? — растерянно спросила Корри. — Ты, кажется, и впрямь считаешь меня неотесанным болваном? — удивился он. — Ну, я тоже не сельская дурочка, однако ни за что не сумела бы сделать это так же хорошо, как ты. — Ради Бога, Корри, была же у меня какая-то практика! — На ком же ты практиковался? Лично я никогда не просила укладывать мои волосы! Джеймс шумно втянул в себя воздух. Нет, с подобным в своей мужской взрослой жизни он до сих пор не сталкивался! Вот девушка. Ее он знал целую вечность, и вдруг она превратилась в юную леди, с которой следует обращаться по-другому. — Нет, ты всегда заталкивала косу под шляпу или оставляла болтаться на спине. И что я должен был делать? — Могу я узнать, на ком ты практиковался? — Повторяю, это не твое дело. Впрочем, так и быть, могу сказать, что знал женщин, чьи волосы время от времени требовалось приводить в порядок. Корри нахмурилась, все еще не понимая истинного смысла его слов. Он вдруг выпалил, не в силах оторваться от созерцания ее груди: — Вижу, ты успела разбинтоваться. Корри чуть выгнула спину, почти прижавшись грудью к его груди. — Говорила же я, мой бюст не хуже, чем у других. — Да, по-видимому. — То есть как это по-видимому? — возмутилась девушка. — Сама мадам Журден похвалила мой бюст, когда твой отец привел меня к ней. Не зная, что на это ответить, Джеймс снова стал кружить ее по паркету, смеясь над попытками других пар поскорее убраться с их дороги. И тут музыка смолкла. Джеймс опустил глаза и увидел, что Корри готова разрыдаться. — Что с тобой? Она громко сглотнула и шмыгнула носом. — Это было так чудесно. Хочу еще танцевать. Сейчас. — Хорошо, — согласился он, подумав, что два танца подряд не вызовут осуждающих взглядов, тем более что они с Корри почти родственники. Заметив четверку молодых особ, решительно надвигавшихся на них, он поспешно взял Корри под руку и увел туда, где уже собирались пары для следующего танца. — Клянусь, что каждое платье в этом необыкновенном зале либо белого цвета, как мое, либо розовое, голубое или пурпурное. — Сиреневое. Сиреневый гораздо светлее. — А как насчет фиолетового? — Я сказал бы, что фиолетовый — самый красивый в мире цвет. Корри прикусила губу, признавая, что укол попал в цель, и промямлила: — Так что голубое платье тети Мейбеллы оказалось бы вполне уместным… — Не совсем, но почти. У Джеймса руки чесались дотронуться до вершинок ее грудей, до белоснежных плеч, но он сдержался и тихо спросил: — И сколько ведер потребовалось? — Что? Ах да, примерно полтора ведра крема. Сначала дядюшка Саймон жаловался, что от меня невыносимо несет лавандой, но тетя Мейбелла возразила, что без этого не обойтись, если я хочу скатиться с полки и упасть в брачную корзинку. — То есть ни один мужчина не захочет чешуйчатую жену? — Я пробыла здесь пять дней. И позволь заверить, что еще не встретила мужчину, на суд которого хотела бы представить свою чешую. — И многих ты встретила? — засмеялся он. — Ну… этим вечером я танцевала не меньше чем с полудюжиной, нет, с семерыми, если считать лорда Девлина. Разумеется, теперь к этому списку присоединишься и ты. Немаленькое число, верно? Надеюсь, ты не считаешь меня неудачницей? — Э… и все они были учтивы с тобой? — О да. Я практиковалась в ответах на любой вопрос. Ну, ты понимаешь. Этакие непринужденные ответы. И знаешь что, Джеймс? — Что именно? — Они задали почти все полагающиеся вопросы. По- моему, чаще всего расспрашивали о погоде. — Что же, вполне приемлемая тема, тем более что осень выдалась теплой и солнечной. Есть что похвалить. Корри неожиданно оглянулась. — Что с тобой? Что они делали, кроме того, что спрашивали твое мнение о погоде? — Ну… не все… видишь ли, с тех пор как я разбинтовала грудь и надела платье с низким вырезом… собственно, это мадам Журден не потерпела замечаний твоего отца относительно выреза, они… Тут она приподнялась на цыпочки и прошептала ему в ухо: — Они смотрят. — И это тебя удивляет? Странно! Не думал, что хотя бы одна женщина в мире способна диву даваться по такому поводу. — Удивляло. Вначале. Хотя позже осознала, что мне нравятся их взгляды. Видишь ли, если я их интересую до такой степени, значит, не выгляжу сельской простушкой. Но знаешь, Джеймс, лично я не подозревала, что мужчины находят именно эту часть женского тела столь завораживающей. «Если бы ты только знала», — подумал он. Музыканты снова заиграли, и Джеймс спросил: — Готова пуститься в галоп? Девушка хохотала так, что на глазах выступили слезы. Стоявший у стены Томас Краули, младший сын сэра Эдмунда Краули, одного из сподвижников Веллингтона, заметил Джейсону: — Кто это прелестное создание, с которым танцует Джеймс? — Знаешь, — протянул Джейсон, — я сам задавался этим вопросом. Возможно, кто-то из его таинственного прошлого. — Нет у Джеймса никакого таинственного прошлого, — возразил Том. — Как и у нас. Джейсон хлопнул его по плечу. — Думаю, сейчас самое время заняться созданием таинственного прошлого. И поскольку он рассказал Тому о покушении на отца, тот согласно кивнул: — Ты уже сделал первый шаг. Господи, да кто же это? Какая красавица! Джейсон повернул голову, пытаясь проследить за направлением его взгляда. И улыбнулся. Ленивой уверенной улыбкой, обычно заставлявшей всех леди, от десяти до восьмидесяти лет, вскидываться при его приближении. — Понимаешь, Том, — медленно произнес он, — может, сейчас мне и не нужны никакие тайны. Томас заметил, как Джейсон взял на прицел темноволосую девушку, лукаво поглядывавшую на него поверх веера, и направился прямиком к ней, не обращая внимания на стайки молодых и не очень молодых леди, пытавшихся преградить ему дорогу. Он не растоптал ни одну из них, хотя, по-видимому, был к этому близок. Томас покачал головой и зашагал туда, где его матушка царила над компанией матрон, но, уже почти приблизившись, поспешно спрятался за пальму: оказалось, мать вела оживленную беседу с тремя вдовами, обремененными незамужними дочерьми. — Том! Иди же сюда, мальчик мой! Все. Теперь он пропал. Бедняга набрал в грудь воздуха и двинулся навстречу собственной гибели. |
||
|