"Невеста-сорванец" - читать интересную книгу автора (Коултер Кэтрин)

Глава 32

Джеймс упал на спину и, широко открыв рот, судорожно пытался втянуть в себя воздух. Рядом лежала молодая жена, которая, если он не ошибался, даже зевая, ухитрялась улыбаться во весь рот.

Обретя наконец способность говорить, он сжал ее руку и пробормотал:

— Ямочки под твоими коленками бесконечно меня возбуждают.

— Ха!

Джеймс ухмыльнулся:

— Честное слово.

Он повернулся на бок и взглянул на Корри. Растрепанные локоны обрамляли раскрасневшееся личико.

При виде этого упругого тела, мягкой кожи и набухших сосков ему захотелось осыпать ее поцелуями от ушек до розовых пяток.

— Пожалуй, опущу я прелюдию. Целовать твой живот — большего удовольствия я не знаю.

Корри облизнула губы. Джеймс понял, что она стыдится его откровенных слов, и это его почему-то радовало.

— А целовать и ласкать тебя ртом между этих прелестных, длинных ног…

Она приподнялась и укусила его за плечо.

— Не смей смущать меня своими речами, Джеймс Шербрук, слышишь? И больше не упоминай о том, как целовал мой живот, касался повсюду и ласкал, пока я не лишилась чувств!

Джеймс рассмеялся и притянул ее к себе.

— Похоже, я тебе угодил.

Она снова укусила его за плечо и зализала ровные отпечатки, оставленные ее зубами. Вкус его кожи возбуждал ее, заставлял чувствовать себя размягченной и податливой. Возможно, в этом не было ничего хорошего, но сейчас, прижавшись к нему, она была готова смириться и принять все как есть.

— Откуда ты знаешь, что угодил мне? — прошептала она, касаясь губами его шеи. — А может, я еще жду, жду и боюсь, что в постельных играх не увижу ничего приятного…

Он лизнул мочку ее уха. Чуть не задохнулся, когда ее волосы попали ему в рот, но промолчал и провел ладонью по ее спине до самых бедер. Она замерла, охваченная желанием, но слишком смущенная, чтобы попросить его…

И тут эти магические пальцы стали творить настоящие чудеса, и, когда они коснулись ее, проникли внутрь, Корри задохнулась, обвила руками его шею и поцеловала.

— Черт возьми, — пробормотал он, — хорошо, что я еще молод. Ты едва не убила меня и теперь хочешь, чтобы я снова потрафил тебе, хотя еще и пяти минут не прошло.

— Пять минут? Так долго?

Он взглянул в ее глаза, прежде чем отыскать чувствительный узелок плоти. Взгляд Корри куда-то уплыл. И когда она забилась в судорогах, он заглушил ее крики губами.

И только тогда вошел в нее, резко и глубоко, задыхаясь от страсти. Она стискивала его так крепко, что чуть не задушила, и, когда прошептала ему на ухо: «Джеймс, я готова убить ради тебя», — он пропал. И в этот слепящий миг нашел время подумать, сможет ли когда-нибудь быть с ней нежнее и терпеливее. Сможет ли не взрываться сразу, входя в нее? А она?! Остынет ли она к нему когда-нибудь?

Джеймса одолевали сомнения. Он не был уверен в чувствах к ней, возбуждавших в нем мгновенное желание. Которые, однако, росли быстрее, чем он хотел признать, и становились с каждым часом все сильнее. Разве это не замечательно?

На этот раз именно он укрыл их обоих.

Джеймс заснул под ее поцелуи и нежный шепот.

Знай он, о чем она думает, сна не было бы и в помине.

Дуглас Шербрук задумчиво рассматривал ломтики окорока на тарелке, такие тонкие, что сквозь них была видна вилка.

— Интересно, чем сейчас занимается наш старший сын?

Александра изобразила смущение.

— Хочешь сказать, именно в этот момент? Когда вместе с Корри должен поглощать обед в столовой? Он твой сын, Дуглас. Поэтому мы оба знаем, что происходит в этот момент.

— А вдруг он спит? В конце концов, мужчине не мешает восстановить силы.

Александра откашлялась.

— Ему всего двадцать пять. Сомневаюсь, что у него так быстро иссякли силы. Что бы он сейчас ни делал, вряд ли тут замешана еда. — Она выразительно подняла глаза к небу. — Я его мать. Это трудно, но, полагаю, приходится с этим смириться.

Муж лучезарно улыбнулся.

— Ты так уверена, что наш Джейсон до сих пор остается девственником?

Дождь горошка ударил ему в лицо. Дуглас принялся собирать горошины и укладывать на тарелке.

Александра положила подбородок на сомкнутые руки.

— Знаешь, я застала Джейсона во время свидания с его первой девушкой.

Муж мгновенно встрепенулся.

— Но как это возможно! Я всегда твердил, что им ни в коем случае нельзя признаваться матери… им строго приказано…

— Знаю я, что им приказано. Вообще-то, Дуглас, мне становится известно все, что происходит в доме, и советую об этом не забывать. Джейсону не повезло. Я как раз выходила из шорной в конюшне, когда он чуть не сбил меня с ног. Глупо ухмыльнулся, сообразил, кто перед ним, и покраснел, как свекла. Я спросила, что с ним стряслось, хотя прекрасно понимала, чем он занимался на сеновале. Мальчик смутился, помялся немного и все-таки честно признался: «Самым чудесным, что может быть на свете!» Потом с ужасом посмотрел на меня, осознал, что именно сказал и кому, и в панике сбежал. О Господи, Дуглас, ему было всего четырнадцать!

Дуглас, как человек мудрый, предпочел промолчать.

Александра вздохнула, съела два ломтика ветчины и заметила:

— Какое счастье, что Джеймс не смотрит на Корри как на сестру!

— Милорд!

Дуглас немедленно вскочил:

— Что вам, Олли?

Олли Транк, ветеран розыска, поседевший на службе правительству, блестящий сыщик с Боу-стрит, вот уж двадцать два года не дававший спуску всяческой швали, почтительно склонил голову:

— Я только сейчас получил сообщение от лорда Грея, милорд. Он пишет, что один из его мальчиков нашел молодого человека, пытавшегося нанять пару громил для очередного нападения на вас, милорд. Можете не сомневаться, так оно и есть.

— Но вы его поймали?

— Улизнул, ваше сиятельство, очень уж проворный и хитрый, как лиса. Но громил схватили и потащили к лорду Грею. Уж он сумел развязать им языки и прочистить головы, так что и дня не прошло, как они признались, что тот парень обещал им горы золота, если удастся вас убить.

Олли помедлил, нахмурился — старая привычка, успевшая покрыть морщинами его лоб, — и покачал головой.

— Лорд Грей считает, что вы правы. Этот тип мстит и не уймется, пока мы его не остановим. Лорд Грей посылает еще двух парней из Лондона, чтобы помочь вас охранять. Нортклифф — имение обширное, больше Рейвнсуорта, так что мы найдем кучу укрытий.

— Спасибо, Олли, — кивнула Александра, медленно поднимаясь. — Лорд Грей ничего больше не написал?

Транк неожиданно покраснел.

— Собственно говоря, миледи, эта записка для его сиятельства, я только пере…

— Я глубоко ценю вашу заботу, — вмешался Дуглас, протягивая руку. Олли вручил ему скомканный клочок бумаги. — Вам нужны еще двое людей, Олли?

— Да, милорд. Мы прижмем этого типа, сына Кадудаля, или как его там. Говорю вам, это месть. Месть может разжечь кровь молодого человека не меньше страсти.

С этими словами Олли кивнул, снова залился краской, бросил опасливый взгляд в сторону Александры и, пятясь, выбрался из столовой.

— Но в чем причина этого пожара в крови? — медленно произнес Дуглас.

В этот момент в дверь вплыл Холлис и, откашлявшись, объявил:

— Несколько лет назад граф Рейвнсуорт воспользовался услугами мистера Олли Транка. Должен сказать, что все закончилось лучше некуда.

— Интересно, что за неприятности были у Берка? — оживилась Алекс. — Значит, вы его одобряете?

— Насчет этого, миледи, мы посмотрим. Результаты его деятельности не замедлят сказаться.

Дуглас молча согласился с ним, ощупывая маленький пистолет в кармане сюртука. И внимательно взглянул на дворецкого.

Холлис сиял, другого слова не подберешь. И стоял так прямо, что, похоже, вернул не менее трех дюймов своего прежнего роста, утраченных в старости.

— Могу я справиться, как продвигаются дела с вашей леди?

— Она почти созрела для решительного ответа. Осмелюсь сказать, еще день-другой в моем обществе, и она крикнет «да» на весь белый свет!

— Понять не могу, почему она не воздает хвалы небесам при одной мысли о возможности стать вашей женой? — удивилась Александра. — Вы великолепны, и любая женщина будет благословлять звезды за такого мужа.

— Именно, миледи. Аннабел знала мою драгоценную мисс Плимптон. И колеблется только потому, что беспокоится, как бы мои чувства к мисс Плимптон не оказались слишком сильны.

— Господи, Холлис! — воскликнул Дуглас. — Мисс Плимптон вот уже сорок лет как в могиле!

— Сорок два года и семь месяцев, милорд.

— Но этого более чем достаточно, чтобы все чувства, питаемые к мисс Плимптон, успели угаснуть, — вставила Александра.

— Вы совершенно правы, миледи. Но Аннабел расстраивается. Хочет, чтобы мое сердце принадлежало ей целиком.

— А ваше сердце принадлежит ей полностью, Холлис? — полюбопытствовала Алекс.

— Как вы заметили, миледи, прошло сорок лет. Я сказал Аннабел, что в старом сердце больше свободного места, чем в молодом, чтобы вместить целый букет чувств.

— Когда же, Холлис, мы с ней познакомимся?

— Она, милорд, согласилась сегодня днем выпить чаю с вами и миледи. Собственно говоря, я и пришел, чтобы уведомить вас об этой приятной новости. Правда, информация Олли показалась мне чуть важнее моей, поэтому я позволил ему сообщить ее первым.

— Э… очень благородно с вашей стороны. Попросите кухарку испечь лимонные кексы.

— Уже, милорд. Аннабел будет здесь ровно в четыре часа. Я сам привезу ее из этой прелестной и довольно необычной деревушки Абингтон, где она живет вот уже четыре месяца.

— Абингтон — действительно очаровательная деревня, — согласилась Алекс. — А что, у мисс Трелони там родственники?

— Миссис Трелони, миледи. Аннабел уже много лет как вдовствует. Родных у нее нет, но муж оставил ей значительное наследство, так что она не бедствует. Я постараюсь, чтобы она ни в чем не знала нужды.

— Почему же она поселилась именно в Абингтоне? — спросил Дуглас. — Да, там хорошо, но довольно одиноко. Настоящая глушь.

— Я сам очень люблю Абингтон, милорд, и проводил там много времени, просматривая книги церковных записей. Самые первые, представьте себе, относятся к тринадцатому веку. Как оказалось, Аннабел тоже любит тамошнюю церковь, и именно там я ее встретил, когда шел к дому священника.

Дуглас кивнул, вспомнив кипу старинных церковных книг, купленных им в Ноддингтонском аббатстве и подаренных Холлису.

Едва за дворецким закрылась дверь, Дуглас поднялся.

— Я должен поговорить с матерью, — со вздохом объявил он. — Боюсь, что, если она будет присутствовать на встрече с миссис Трелони, мечтам Холлиса придет безвременный конец.

— Мало того, я уверена, что бедняжка выбежит из дома с плачем и криками. Твоя матушка наделена таким несокрушимым здоровьем! При одной мысли об этом просто страшно становится.

Дуглас рассмеялся, сделал вид, что уходит, но тут же развернулся, подхватил жену на руки и закружил.

Александра смеялась, глядя на него сверху вниз, он уже уткнулся носом в ее грудь, когда дверь распахнулась и знакомый голос прогремел:

— Совсем забыли о приличиях! Позор! Бесстыдство! Почему ты до сих пор не научил эту особу вести себя как следует? Ты женат на ней столько лет, что я счет потеряла, и все же она виснет у тебя на шее и подбивает на всяческие безобразия!

— Здравствуйте, матушка.

— Мэм.

— Я решила пообедать здесь. А вы оба сядьте, поскольку мне нужно обсудить с вами крайне серьезный вопрос.

Дуглас, по-прежнему не отпуская жену, сказал с высоты своего впечатляющего роста:

— Простите, матушка, но у нас с Алекс много важных дел. Мы навестим вас за ужином.

— Heт! Подождите! Моя горничная, эта неряшливая тварь, не…

Остального они, слава Богу, не услышали. Две служанки, видевшие, как граф и графиня вылетели из столовой, смеясь, как дети, под скрипучие тирады вдовы, непременно зааплодировали бы, но мигом притихли под строгим взглядом Холлиса.

— Мерзкая старая ведьма, — прошептала, прикрываясь ладошкой, Тильда, нижняя горничная, своей подружке Элли. — Моя мама сказала, что она будет жить вечно, подогреваясь собственной злобой. И еще добавила, что не удивится, если окажется, что старуха держит в своей спальне фляжку с ромом.

— Спрошу ее бедняжку горничную, — пообещала Элли. — Ром? Интересно!

И девушки засмеялись.

А Дуглас и Александра рука об руку выбежали в холодный солнечный полдень и направились к беседке, выстроенной дедом Дугласа на маленьком возвышении над искусственным прудом.