"Единственная" - читать интересную книгу автора (Мэримонт Лесли)

Глава 5

— Джейн! К телефону! Междугородный!

Джейн резко выпрямилась за прилавком, чувствуя, как екнуло сердце. Прошла почти целая неделя… Не было звонков. Не было телеграмм. Ничего.

Сначала она убеждала себя, что и не хотела, чтобы Рекс с ней связывался, несмотря на его страстное заверение относительно того, что она ему небезразлична. Но дни тянулись с мучительной медлительностью, от него не было никаких вестей, а она хотела его видеть, невзирая на то, что их отношения совершенно бесперспективны!

— Я же сказала: междугородный! — повторила Кристин, сердясь на свою продолжавшую сидеть начальницу. Потом она положила трубку рядом с аппаратом и вышла к покупателям.

Джейн чуть не опрокинула стул, так стремительно она встала. Она говорила себе, что по междугородке может звонить и не Рекс. Но в глубине души она знала, что это он. Ну и что, мудро подсказал ей внутренний голос, спокойнее, не будь дурочкой!

У телефона она помедлила и взяла трубку с видимым хладнокровием.

— Джейн Мартон слушает.

Она так старалась не выдать своего волнения, что голос ее прозвучал почти сердито.

Из трубки донесся явственный вздох.

— Это Джон Моррисон говорит, мисс Мартон. Сегодня утром мне позвонил Рекс и попросил связаться с вами. Всю эту неделю он был на съемках. Вчера вечером он пытался вам дозвониться домой, но никто не брал трубку.

Джейн чуть не застонала. Впервые за много месяцев она провела вечер не дома — и надо же, чтобы именно тогда и позвонил он!

— Я играла в теннис у друзей и вернулась поздно, — к собственному изумлению вдруг начала оправдываться она, и только потом опомнилась. Она вовсе не обязана что-то кому-то объяснять. Ни этому человеку, ни даже Рексу.

— А как насчет сегодняшнего вечера? — сказал Джон своим отвратительно невозмутимым голосом. — Вы будете дома?

Девушка никоим образом не собиралась показывать, будто готова сидеть все вечера дома и ждать, не соизволит ли ей позвонить сам Рекс Стюарт.

— Сегодня я тоже ухожу, — решительно проговорила она.

В этот момент Кристин обернулась и сурово на нее посмотрела.

К счастью, единственный покупатель уже вышел из аптеки, так что больше никто разговора не слышал. Слухи по городку разлетаются со страшной скоростью и обычно искажаются до неузнаваемости. Если бы этот разговор слышала одна из старых теток городка, то Джейн Мартон обязательно назвали бы вертихвосткой.

— Когда вы собираетесь уйти? — настойчиво выяснял Джон.

— В восьмом часу.

— Я передам Рексу. До свидания, мисс Мартон.

Джейн застыла: разговор прервался, прежде чем она успела попросить телефон Рекса.

Но зачем ей на самом деле знать номер его телефона? Что она будет с ним делать? Позвонит ему? И скажет — что? «Почему ты мне не звонил, негодяй? Я снова во вторник смотрела твой чертов сериал, и все время мечтала о тебе, а потом легла спать, и видела такие волнующе эротические сны, каких еще никогда не видела?»

— Что с вами, Джейн?

Опомнившись, Джейн увидела перед собой Кристин, которая с тревогой смотрела на нее. Заметив, что по-прежнему держит трубку и что-то бормочет себе под нос, она ужасно смутилась и, невесело улыбнувшись, повесила трубку.

— Да так, глупости всякие! — проговорила она досадливо, надеясь тем самым предотвратить множество вопросов, которые, похоже, были готовы посыпаться на нее.

Двадцатитрехлетняя Кристин была замужем за весьма неудачливым фермером. Она была единственной помощницей Джейн в аптеке. Сердце у нее было золотое, но ее снедала провинциальная страсть к сплетням. Джейн рада была, что в разговоре она ни разу не произнесла имени Рекса. Если бы она это сделала, неизвестно, как бы все обернулось. Кристин, наверняка, поняла бы все по-своему.

По правде говоря, Джейн целую неделю боялась, что кто-нибудь скажет, будто видел, как Рекс Стюарт входил или уходил от нее посредине ночи. Но этого не случилось, может быть, потому, что соседние с ней квартиры были заняты под склады, а проезд за домами был огорожен высоким забором. Поэтому Джейн не обязательно должна была попасться на острый язычок любопытствующих соседей. Но Джейн никогда не переставала изумляться тому, насколько быстро в Ларинратте узнавали все подробности личной жизни ее обитателей. И как быстро их осуждали. Утверждение ее матери относительно того, что их городок высокоморален, было справедливо, но высокая нравственность горожан объяснялась скорее страхом разоблачения, чем искренним стремлением к добродетели, считала Джейн. Те, кто бил жен, позволял себе измены или воровал, встречали всеобщее осуждение, так же, как лентяи и распутные женщины.

Джейн не хотела быть причисленной к этому последнему классу только из-за того, что ею на минуту заинтересовался великий Рекс Стюарт.

— Какие глупости? — У Кристин возбужденно загорелись глаза, что еще раз напомнило Джейн о необходимости соблюдать осторожность.

— Старый знакомый по Сиднею, — мгновенно придумала она. — Я его уже много лет не видела, но вчера ему вдруг вздумалось позвонить мне и узнать, как я поживаю, а потом обидеться из-за того, что меня не оказалось дома. Ну, не нахальство? Честно, Кристин, я не хочу, чтобы он мне досаждал, поэтому и сказала, что сегодня меня опять не будет. Надеюсь, он понял намек.

У Кристин прояснилось лицо:

— О, так на самом деле вы сегодня вовсе никуда и не собираетесь! На секунду я подумала, будто у вас тайный воздыхатель, о котором я и не слышала.

Джейн рассмеялась:

— Это у меня-то?!

— Ну, на вечере вы выглядели изумительно. Уж наверняка кто-то потерял из-за вас голову. Джек с вас глаз не сводил, между прочим.

— А я считала, все провели вечер, глазея на нашего почетного гостя.

— Женщины — да. Мужчины же пялили глаза только на вас! Хорошо хоть, что вы не каждый день так выглядите, Джейн, иначе кругом все женщины с ума бы посходили от ревности.

— Им достаточно только прийти сюда и бросить на меня взгляд сегодня — всю ревность как рукой снимет. У меня под глазами такие мешки, что хоть картошку в них грузи!

— У вас действительно усталый вид. Вы плохо спали?

— Неважно.

Она вообще почти не спит — и все из-за этого Рекса Стюарта. Или это доктор Морис не давал ей заснуть? Проклятье, но кто именно ее привлекает: герой телесериала или реальный мужчина, таящийся за этой маской? Они так же перепутались у нее в голове, как и у миссис Борн.

— А почему вы не пьете снотворное? — спросила Кристин.

— Я в эту лекарственную круговерть включаться не собираюсь, спасибо большое.

Или в любую другую круговерть, безрадостно подумала она. Ответить на домогательства Рекса Стюарта — значило попасть в круговерть. Это ни к чему не приведет, лишь голова закружится. И к тому же можно опять разбить себе сердце, если она вдруг потеряет осторожность. Прошлая их встреча продемонстрировала ей, что даже умудренность опытом не всегда помогает. Очень мало разницы между сильным влечением и влюбленностью. Расстояние между этими двумя чувствами очень невелико, и она ни за что не пройдет его!

Джейн снова принялась за работу, решив, что больше не попадется на удочку Рекса, когда он позвонит ей. Если он вообще позвонит, подумала она.

Ее телефон зазвонил незадолго до семи. Девушка поднялась к себе уже час назад, закрыв аптеку, но не в состоянии была чем-либо заняться. С каждой минутой ее беспокойство все возрастало, так что, когда раздался звонок, вся ее мудрая решимость держаться холодно и отчужденно куда-то испарилась, сменившись волной радостного облегчения. Забыв обо всем, она кинулась к аппарату, жадно желая снова услышать его голос.

Стремительно схватив трубку, она взволнованно проговорила:

— Да?

— Джейн! Это ты?

Звонил действительно мужчина. И очень любимый. Но это был не Рекс.

С острым чувством разочарования она опустилась в кресло.

— Да, па. Это я.

— Слушай, киска, я собирался позвонить тебе сегодня днем, но забыл. Вчера мне в банк позвонил Рекс Стюарт, чтобы узнать номер твоего телефона — он же зарегистрирован не под твоим именем. Я подумал, что ты не будешь возражать, если я его дам, ну я и дал. Он звонил?

— Э-э… да, звонил, — ответила она.

Ответить так было проще, чем все объяснять.

— Похоже, ты ему очень понравилась, Джейн. Как ты думаешь, из этого может что-нибудь получиться?

— Нет, па, не думаю. Так что, пожалуйста, не говори ничего маме. Ты ведь ей ничего не сказал?

— Я не такой дурачок, киска. Жаль. Мне он понравился.

— Он же актер, па.

— Ну и что? Какое это имеет значение?

Она вздохнула.

— Наверное, никакого.

— Не суди о книге по обложке, дочка. Ну, я пошел. Увидимся в воскресенье. Будь умницей.

Джейн тряхнула головой, улыбнувшись последней фразе отца. В Ларинратте так легко быть умницей! Она вернулась обратно в гостиную, гадая, позвонит ли ей на самом деле Рекс, и тут услышала стук в дверь. Удивившись, она медленно пошла открывать, и остолбенела на пороге.

— Рекс!

— Единственный и неповторимый.

Это было точно сказано: его красивое лицо было освещено улыбкой, синие глаза сияли. Элегантные темно-серые брюки, синяя рубашка и светло-серая куртка великолепно смотрелись на его спортивной фигуре.

— Но… но…

— Я вижу, ты все же никуда не идешь, — прервал он ее, бросив мимолетный взгляд на ее потрепанные джинсы, неподкрашенное лицо и сверхскромный узел волос на затылке.

Ей сразу же захотелось распустить волосы и сменить белую блузку на что-то женственно-привлекательное. Но, подумала она, поднимая расстроенные серые глаза к синим очам Рекса, похоже, он всегда так на нее действует. Он заставляет ее вести себя, словно она — женщина, знающая только ожидания и желание. Удивительно, как правда может выводить из себя!

— Нет, — холодно согласилась она. — Встреча отменилась.

Ее внезапная холодность заставила его брови взлететь вверх.

— Тогда можно мне войти ненадолго? — спросил он.

— Разумеется. — Она отступила на шаг, чтобы он смог пройти. Когда он повернулся к ней, она взглянула на него холодно-вопросительно и сказала: — Я считала, вы предварительно позвоните. Почему вы явились сюда, зная, что я собиралась уходить?

Он с озорством улыбнулся:

— Ты поверишь, если я скажу, что случайно оказался поблизости?

— Едва ли, — сухо ответила она.

— А поверишь, что я собирался позвонить, а потом вдруг решил, что мне просто необходимо тебя видеть?

От этих слов у нее дрогнуло сердце, но не забывший о прежней ошибке ум не дремал:

— Неужели? Уверена, что телефонного звонка было бы достаточно. Билеты на самолет стоят недешево. Или старина Джон может списать эту прогулку на деловые расходы?

Его улыбка погасла.

— Ясно, — жестко проговорил он. — Снова возвращаемся на исходные позиции, так?

— Исходные позиции?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, Джейн, и у меня нет желания жонглировать словами. Если хочешь знать, я летел обычным рейсом, заплатил за билет из собственного кармана и за аренду автомобиля тоже. И черт подери, я ожидал более теплого приема!

— Вот как? — Она скрестила руки на груди и кинула на него возмущенный взгляд, радуясь тому, что он не слышит, как у нее колотится сердце. — С какой стати? Я уже в прошлое воскресенье сказала вам, что меня не привлекают легкие интрижки. Вам надо бы научиться слушать собеседника, Рекс. «Нет» изредка действительно означает «нет». Я, конечно, понимаю, что вам нечасто приходилось слышать это от женщин, но я-то в этом не виновата, правда?

— Господи, ну и язычок у тебя!

Он прошел в комнату и сел в кресло. Когда Джейн снова встретилась с ним взглядом, она с изумлением увидела, что он опять улыбается.

— И скажите мне на милость, — резко спросила она, — что вас так позабавило?

— Ты, милая моя Джейн, ты!

— То есть?

— Слушай, я отказываюсь участвовать в этой дурацкой словесной перепалке. Я приехал, я намерен здесь побыть. Но одну вещь мне необходимо знать точно и сейчас. В твоей жизни сейчас есть какой-то другой мужчина?

— И что именно вы хотите сказать словом «другой»? — огрызнулась она.

— Не считая меня, естественно. — Теперь он уже улыбался во весь рот.

Джейн досадливо вздохнула. Ну, до чего же он самонадеян!

— Нахальства тебе не занимать, — сказала она, перейдя на «ты» и качая головой. — И самоуверенности тоже.

— Мне об этом уже говорили, — ухмыльнулся он, стаскивая с себя куртку и бросая ее на спинку другого кресла. — Свари мне чашку кофе, будь добра. И, пожалуйста… не подумай, что я использую тебя как прислугу. Я не считаю тебя служанкой. Я просто не знаю, где и что у тебя на кухне.

Джейн, вся, кипя, прошествовала на кухню, не сказав ему ни слова. Он совершенно правильно предугадал ее реакцию. Но если он считает, что сможет ворваться в ее жизнь, то он глубоко ошибается! Она не из тех, кто повторяет одну и ту же ошибку. Прошлый раз она недооценила Рекса… и свой собственный темперамент. Но второй раз это не повторится.

Только не разрешить ему к себе прикоснуться! Она не спешила: сварила кофе, поставила на поднос свои лучшие чашки и внесла его в гостиную с очаровательной улыбкой.

— Молоко или сливки? — притворно-сладко осведомилась она, ставя поднос на столик между креслами.

Рекс подозрительно сощурил глаза.

— Черный, — пробормотал он. — Без сахара.

— Следим за фигурой? — лукаво отреагировала она.

Синие глаза смотрели уже чуть спокойнее:

— Кто этого в наши дни не делает?

— Надо полагать, ты каждое утро бегаешь трусцой в ближайшем парке, — сказала она, разливая кофе в хрупкие фарфоровые чашки с цветочками. За вкрадчиво-любезным тоном прятался сарказм. — Или выбираешься на пляж Бонда, где собираются знаменитости?

Искоса взглянув на него, она поймала на его лице странную улыбку.

— По правде говоря, я предпочитаю «Леда Джейн». — Он подался вперед и взял у нее из рук чашку. — Там хорошо пробежаться перед завтраком. Прекрасно разгоняет кровь.

Когда он назвал знаменитый нудистский пляж, Джейн поняла, что он прекрасно уловил ее иронию и явно над ней потешается. Она виновато поморщилась, и он вдруг расхохотался.

— У тебя странные представления обо мне, правда? А на самом деле я не бегаю, не соблюдаю никаких диет и не посещаю дважды в неделю спортзалы. Я чертовски много работаю и, если не считать редких случаев игры в теннис, боюсь, мое бренное тело не получает должного внимания.

Ее взгляд скользнул по его «бренному» телу. Она очень живо помнила его: оно было таким атлетическим и подтянутым, таким совершенным.

— Я и сама не прочь иногда сыграть в теннис, — сказала она, наливая себе кофе и устраиваясь в кресле с чашкой на коленях.

— У тебя довольно спортивная фигура, — заметил он, отпивая глоток горячего напитка.

— Почему? Потому что я высокая и худая?

Он опустил чашку, хмурясь:

— Ты вовсе не худая. Как раз такая, как надо…

Джейн замолчала, уставившись в свою чашку. Ей было страшно неприятно, когда он начинал говорить ей комплименты. Она никогда не могла понять, говорит ли он правду или просто льстит, стремясь добиться своего. За время их недолгого знакомства он уже называл ее интересной, загадочной, желанной… И вот сейчас — «как раз такой, как нужно». И, каждый раз, он добивался своего: сначала он заставил ее почувствовать к нему интерес, несмотря на явное недоверие, которое она к нему испытывала. А теперь он заставил ее усомниться в том, что она составила о нем правильное представление. Может, он вовсе не Казакова, не бессердечный хлыщ. Может, он все же иногда бывает правдив…

Но то, что он не женился до тридцати четырех лет, уже говорило о многом. Рексу явно нравится разнообразие, он предпочитает интрижки прочному союзу. Он никогда не пообещает ей постоянства… И все же…

В ее сердце и мыслях царило смятение. Что ей делать? Конечно, она не может снова подвергать себя риску разочарования, болезненных переживаний, но…

— В чем дело, Джейн? — вдруг мягко спросил Рекс. — Почему тебя так расстроило то, что я приехал?

Она уставилась на него, в голове у нее роилась куча циничных ответов: потому что я знаю, отчего ты приехал; я — оказала тебе сопротивление, а такие мужчины, как ты, не терпят сопротивления; тебе надо побеждать… во всем и при этом не важно, кто получает раны, тебя не волнует, каких эмоциональных калек ты после себя оставляешь… И все же было бы так легко в тебя влюбиться. Господи, до чего легко!

Она вздохнула и покачала головой, беспокойно глядя в пол.

Рекс так стремительно встал, что она испуганно подняла взгляд, но он лишь поставил чашки с блюдцами обратно на поднос и понес все к мойке.

— Хочешь, помогу вымыть посуду? — предложил он, обворожительно улыбнувшись ей через плечо.

Что можно было на это ответить? Он снова заставил ее отступить. На время.

— Пожалуйста, — вздохнула она, поднимаясь.

Они перемыли посуду в напряженном молчании. Джейн остро ощущала, что он стоит близко от нее, перетирая вымытую посуду, которую она ему передавала. Она беспокоилась, что он попробует ее обнять, и совершенно не представляла себе, насколько ей удастся сопротивляться его обаянию. Одна мысль об этом заставила ее задрожать.

Наконец была вытерта последняя чайная ложечка. Джейн слила из раковины мыльную воду и повернулась, чтобы взять у него кухонное полотенце, пытаясь воспользоваться им как преградой между ними. Полагаясь на всем известную истину, что нападение — это лучший способ защиты, она пошла в атаку.

— Хорошо. Может, ты мне все же объяснишь, почему оказался здесь, Рекс? Надо полагать, у тебя нашлась бы дичь и поближе.

Он оперся ладонями на кухонный стол и откинулся назад. Чуть наклонив голову, он долго и пристально всматривался в ее лицо.

— Насколько я могу судить, эта дичь еще даже не поймана.

— Неужели? С такой приманкой? — Она скользнула взглядом по красивому улыбающемуся лицу.

Его улыбка стала насмешливой.

— Значит, ты скоро на нее попадешься, так?

— Я ее отведала, — едко отозвалась она. — Она не пришлась мне по вкусу.

Тут он возмущенно выпрямился, гневно сверкнув глазами.

— Неужели? Как ты меня провела! Той ночью тебе вовсе не хотелось меня отпускать! Разве не так?

Его укол попал в цель, но Джейн не собиралась признаваться ему в этом.

— Мимолетная слабость! Со всяким бывает.

— Ох, перестань глупить. Мне противна эта перепалка. Если бы ты только смогла отбросить свое предубеждение, ты бы увидела, что я ехал в такую даль не для того, чтобы просто обольстить тебя. Черт подери, я искренне хотел тебя видеть.

— Нет у меня никакого предубеждения! — негодующе возразила она. — А если бы и было, то не без оснований.

— О да. Опять эта старая песня. «Меня обидели. — Он великолепно передал интонации беспомощной женщины. — Меня, бедняжечку, обесчестили. Все мужчины — негодяи, и я буду ненавидеть их до самой смерти!»

Он вскинул руки к небу, а потом вызывающе упер их в бока.

Девушка застыла. Такая насмешка должна была бы привести ее в страшное негодование. Она должна была бы возмутиться до глубины души. А вместо этого у нее задрожал подбородок, и она с трудом удержала рвавшийся у нее из горла смех. Издав какой-то невнятный звук, она стремительно отвернулась, сжав руками край кухонной мойки.

— Джейн… — На ее плечи неожиданно легли его нежные руки. — Извини… Я не хотел причинить тебе боль. Пожалуйста… Не надо плакать, милая.

Это «милая» почти ее добило. Она глубоко вздохнула, борясь с истерическим хохотом. Он говорил так смешно, почти как сам Ретт Батлер из «Унесенных ветром». Ей безумно хотелось ответить ему «не дури» и поцеловать прямо в губы.

Несколько секунд она не двигалась, втайне наслаждаясь его прикосновением, а потом, вздохнув, повернулась к нему лицом.

— И ты меня извини, — хрипловато проговорила она. К сожалению, ей не удалось спрятать озорной блеск глаз.

— Джейн Мартон! — укоризненно покачал он головой. — Да ты ведь плутовка!

Она рассмеялась:

— Я не виновата. Ты воззвал к моему чувству юмора.

— Ты хочешь сказать, что оно у тебя есть?

Она собралась, было, ударить его в грудь, но он поймал ее кулак. Мгновение он прижимал его к своему сердцу, а потом поднес к губам. Глядя ей прямо в глаза, он разогнул палец за пальцем и, наконец, прижался ртом к ее ладони. У нее перехватило дыхание. Кончик языка легко коснулся нежной кожи, и по руке словно пробежал ток.

Она инстинктивно попыталась отдернуть руку, но он притянул ее обратно, и его резкое движение заставило ее прижаться к нему.

Дура, дура! Именно это ему всегда прекрасно удается. Именно за этим он и приехал, пусть и бесконечно уверяет ее в обратном. Оттолкни его, пока не поздно!

Она ощущала прикосновение его горячих губ. И ее кожа вдруг тоже стала горячей. Ее бросило в жар. Она покачнулась, утопая взглядом в его глазах. Отпустив ее пальцы, он крепко прижал ее к себе. Она чувствовала, как его бедра прижимаются к ней, затем он притиснул ее к стене. Ей некуда было деться… некуда было деться от неотвратимо приближающихся к ней губ.

— Пожалуйста, не надо!

Неужели она на самом деле произнесла эти слова? Ошеломленно она смотрела в его лицо, слова прозвучали так хладнокровно и решительно.

Наверное, она действительно их произнесла: потому что он сразу же отпустил ее, досадливым вздохом выдав свое раздражение.

— Я собирался только тебя поцеловать, — резко сказал он. — И все.

— Так ты утверждаешь, Рекс, — ответила она с поразительным самообладанием. — Извини, но я не готова к близости, и нет смысла делать вид, что взрослые люди могут обниматься, как подростки, а потом в нужную минуту благоразумно остановиться. Я знаю, что я этого сделать не смогу.

— Гм… — Он посмотрел на нее из-под полуопущенных век. — Это я уже понял. Ты — очень темпераментная женщина, Джейн Мартон.

Вот и очередная хитро обольщающая фразочка, рассчитанная на то, чтобы преодолеть ее сопротивление, удрученно подумала Джейн.

— Ты мне нравишься, Рекс. Я ничего не могу с этим поделать, несмотря на то, что у меня осталось немало сомнений в отношении тебя. Меня, как тебе прекрасно известно, влечет к тебе. Но, по-моему, этого недостаточно, чтобы отказаться от заработанных с трудом убеждений. Если бы я позволила тебе все… здесь… сегодня… я глубоко бы об этом пожалела. Я бы привязалась к тебе. А это кончится для меня плачевно. Я не могу устроить себе такое во второй раз. И не устрою!

— Ты, естественно, полагаешь, — негромко сказал Рекс, — что, в конце концов, я тебя брошу. Что, когда ты мне наскучишь, я тебя оттолкну.

— А разве нет?

Он нахмурился и облокотился на стоящую позади него скамейку.

— Я всегда считал, что я сознательно не способен причинить кому-либо боль. Или воспользоваться кем-то помимо воли. Я так думаю. И вообще, у меня была надежда, что мы станем друзьями, Джейн. И возможно, любовниками. Я надеялся, что мы удовлетворим сексуальные потребности друг друга.

— Господи! «Удовлетворим сексуальные потребности друг друга!» — Она с отвращением поморщилась. — Ты хоть понимаешь, как гадко это звучит?

Он пристально всмотрелся в ее лицо. В его взгляде промелькнуло множество различных чувств, но вдруг он наклонился к ней и крепко поцеловал в губы. А потом отстранился, и лицо его было абсолютно серьезным.

— Да, Джейн, — сказал он. — Да, я понимаю, как гадко это звучит.

— Тогда нечего от меня чего-то требовать, — прерывающимся шепотом сказала она.

Он несколько секунд помолчал, а потом сказал:

— Может, мне надо было просто сказать, что я тебя люблю.

Она даже не попыталась скрыть усмешки.

— Это будет презренная ложь.

— Гм. — Он с минуту не спускал с нее проницательных синих глаз, а потом вдруг схватил за руку и потащил к двери. — Пошли. Мы отсюда уходим.

— Что? — сопротивлялась она. — Я не могу выходить в таком наряде. Я выгляжу ужасно.

— Ты выглядишь прекрасно!

Она не сдавалась:

— Ужасно!

Он строго посмотрел на нее:

— Ну, если ты так считаешь, может, так и надо? В конце концов, если между нами возможны только платонические отношения, так не все ли равно, как ты выглядишь. Чем менее привлекательной, тем лучше.

Джейн не стала обижаться. Почему-то у нее создалось странное ощущение, будто Рекс просто изменил свой план обольщения. Она еще не знала точно, какой уловкой он воспользуется, но рано или поздно это станет известно.

— Ну ладно, — согласилась она. — Не забудь свою куртку. Куда мы собираемся? И… да, Рекс, будь добр, напяль на голову бумажный пакет. А то ты так красив и так популярен, что меня это беспокоит.

Долю секунды он изумленно смотрел на нее, а потом расхохотался.

— Ладно, ладно, можешь пойти переодеться, но только быстро. Мы едем обедать. Но только, конечно, не здесь. Я приметил на окраине мотель с небольшим рестораном. Ни к чему Ларинратте знать, что ты — падшая женщина.

Джейн засмеялась:

— Здесь говорят «распущенная». Но с чего ты взял, что меня так ославят, если заметят в твоем обществе?

— Господи! Неужели ты не слышала? «Все актеры настоящие негодяи! Соблазнители, циники и просто подонки!»

— Верно, Рекс, — пробормотала она себе под нос, закрывая за собой дверь спальни. — Совершенно верно.