"Очарованные" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 2

— Хотелось бы мне на него посмотреть.

Ана подняла глаза от сухих лепестков, из которых готовила ароматическую смесь, и нахмурилась на кузину:

— На кого?

— На отца девочки, которой ты так очарована. — Утомившись сильнее, чем смела признаться, Моргана круговыми движениями гладила сильно взбухший живот. — Буквально захлебываешься рассказами о ребенке, о котором все знаешь, а как только речь заходит о папочке, подозрительно умолкаешь.

Просто он меня гораздо меньше интересует, — равнодушно ответила Ана, добавляя в миску, наполненную хрупкими листьями и лепестками, лимон для пикантности и бальзам для здоровья, сполна ощущая усталость кузины. — Он настолько же замкнут, насколько Джесси дружелюбна. Если бы его сердечная привязанность к ней не была очевидна, я бы точно его невзлюбила, а пока отношусь просто двойственно.

— Симпатичный мужчина?

Ана вздернула бровь:

— По сравнению с кем?

— С лягушонком, — расхохоталась Моргана. — Давай признавайся.

— Конечно, не урод. — Отставив миску в сторону, Ана принялась искать в буфете подходящее масло. — Выглядит, можно сказать, угрожающе. Впалые щеки, атлетическое сложение, но не как у штангиста. — Она сосредоточенно выбирала масло. — На мой взгляд, скорее, как у стайера. Стройный, худощавый, пугающе ладный.

Моргана с ухмылкой подперла рукой подбородок.

— Дальше.

— Это меня расспрашивает замужняя женщина, готовая вот-вот родить двойню?

— Совершенно верно.

Ана рассмеялась, остановившись на розовом масле, которое придаст смеси утонченность.

— Ну, если отмечать хорошее, то у него потрясающие глаза. Чистые, прозрачно-голубые. Когда смотрят на Джесси, в них сквозит немыслимая гордость. А когда на меня — подозрительность.

— Почему, господи помилуй?

— Понятия не имею.

Моргана затрясла головой, закатила глаза.

— Ты ж сама хочешь выяснить, Анастасия. Надо попросту влезть посмотреть.

Ана опытной твердой рукой капнула в миску пахучее масло.

— Знаешь, я этого не люблю.

— Ох, знаю.

— Даже если бы была любопытной, — добавила она, тайком усмехаясь над разочарованием Морганы, — вряд ли потрудилась бы влезть в душу мистера Сойера. Думаю, было бы весьма неприятно вступить с ним в связь даже на две минуты.

— Ты слишком чувствительная, — пожала плечами кузина. — Себастьян вернется и все равно допытается, что на уме у этого типа. — Она сделала еще глоток успокаивающего эликсира, приготовленного Аной. — Если угодно, могу сама выяснить вместо тебя. Давно не пользовалась волшебными зеркалами и магическими кристаллами, боюсь утратить силу.

— Нет, не надо. — Ана наклонилась, чмокнула ее в щеку. — Спасибо. Это тебе. — Она ложкой высыпала смесь в пакетик. — Остальное расставь в чашках в доме и в магазине. Действительно работаешь всего два дня в неделю?

— Н-ну, два-три… — Моргана улыбнулась встревоженной кузине, отмахиваясь от упреков. — Не переутомляюсь, милочка. Не буду переутомляться. Нэш в любом случае не позволит.

Рассеянно кивая, Ана крепко завязала пакетик.

— Чаи пьешь?

— Ежедневно. Маслами пользуюсь с религиозным рвением. И ношу риолит[3] для облегчения эмоциональных переживаний, и топаз от внешних стрессов, и цирконий для оптимизма, и янтарь для укрепления духа. — Она на мгновение стиснула руку кузины. — Со всех сторон прикрыта.

— Все равно беспокоюсь. — Ана положила пакет со смесью рядом с сумкой Морганы, потом передумала, сама открыла ее и сунула пакет внутрь. — Ведь это наш первый ребенок.

— Два ребенка, — поправила Моргана.

— Тем больше причин беспокоиться. Близнецы часто рождаются преждевременно.

Моргана коротко вздохнула, закрыла глаза.

— Искренне надеюсь на это. Скоро дело дойдет до того, что не сумею ни сесть, ни встать без подъемного крана.

— Чаще отдыхай, веди себя тихо, — советовала Ана. — То есть не суетись, не таскай ящики, не стой целый день на ногах перед покупателями.

— Слушаюсь, мэм.

— Ну-ка, посмотрим. — Она легонько приложила к разбухшему животу руки, медленно раздвинула пальцы, открылась лежавшим внутри чудесам.

Усталость Морганы мигом испарилась, сменившись физическим и душевным блаженством. Полузакрытые глаза видели, как лицо Аны, сосредоточившейся на том, что ей одной было видно, приобрело оловянный оттенок.

Проводя ладонями по беременному животу и наладив связь, Ана сама ощутила тяжесть, приобщилась на краткий, немыслимо яркий миг к пульсирующей во чреве жизни. Почуяла смертельную усталость кузины, надоевшее неудобство и вместе с тем спокойную радость, вскипающее волнение и естественное изумление перед зарождением новых жизней. Тело болит, сердце сжимается, а губы улыбаются.

Потом Ана воплотилась в зародыши — сперва в один, потом в другой, — бессонно плавая в теплой темной матке, питаемой матерью, находясь в полнейшей безопасности до выхода в мир. Два здоровых сердечка ровно стучат под материнским сердцем, сгибаются крошечные пальчики, лениво толкаются ножки. Проявления жизни.

Наконец она пришла в себя.

— Все в порядке. Со всеми, включая тебя.

— Знаю. — Моргана схватила ее за руку. — Но хочу от тебя слышать. Чувствую уверенность, зная, что ты будешь рядом, когда придет время.

— Куда же я денусь? — Ана прижала их переплетенные руки к щеке. — А вдруг Нэш не доверит мне принимать роды?

— Нэш верит в тебя не меньше, чем я. Ее взгляд смягчился.

— Посчастливилось тебе найти мужчину, который тебя принял, понял и оценил такую, какая ты есть.

— Знаю. Найти любовь в любом случае счастье. А найти любовь с тем единственным… — Улыбка на устах Морганы угасла. — Ана, милая, Роберт давно в прошлом…

— Я о нем и не думаю. По крайней мере, думаю не о нем, а о своем ошибочном повороте на необычайно скользкой дороге.

В глазах кузины вспыхнуло негодование.

— Этот дурак мизинца твоего не стоил! Ана не огорчилась, а усмехнулась:

— Он прямо сразу тебе не понравился.

— Правда. — Моргана хмуро поднесла к губам чашку. — Если помнишь, Себастьяну тоже.

— Помню. Но он и к Нэшу отнесся с большим подозрением.

— Совсем другое дело. Себастьян в самом деле поглядывал на него с недоверием, — подтвердила она, а Ана усмехнулась. — Хоть от Нэша он просто меня защищал, а Роберта практически не выносил, убивая любезностью.

— Помню. Отчего я, конечно, бесилась. — Ана пожала плечами, легкомысленно махнув рукой. — Молодая была. Наивно верила, что, раз влюбилась, он должен ответить такой же любовью. Честно признаю, глупо. И было очень глупо отчаиваться, когда моя искренность натолкнулась на недоверие, а потом и на прямой отказ.

— Понимаю, тебе было больно, хотя ты приняла правильное решение.

— Еще бы, — не без гордости согласилась Ана. — Некоторые из нас вообще не должны связываться с посторонними.

К сожалениям примешалось глубокое возмущение.

— Дорогая моя, кругом полным-полно мужчин с кровью эльфов и без, которые сильно тобой интересуются.

— Очень жаль, что меня они вовсе не интересуют, — рассмеялась Ана. — Я жутко привередливая. И вполне довольна своей нынешней жизнью.

— Если бы я тебе не верила, произнесла бы чудное любовное заклинание. Никого ни к чему не обязывающее, — добавила Моргана, сверкнув глазами. — Просто чтобы доставить легонькое развлечение.

— Спасибо, я сама сумею развлечься.

— Знаю. И знаю, что мое вмешательство приведет тебя в ярость. — Моргана отодвинулась от стола и встала, на миг пожалев об утраченной грации. — Пойдем прогуляемся перед моим отъездом.

— Если обещаешь после прогулки пролежать целый час, закинув ноги вверх.

— Договорились.

Теплое солнце, ласковый целебный ветер. То и другое, по мнению Аны, принесет кузине ровно столько же пользы, как долгий сон, которого наверняка потребует Нэш по возвращении жены домой.

Они восторженно любовались поздно цветущим шпорником, звездчатыми астрами, бесстыдно крупными цинниями. Обе страстно любят природу, впитав эту страсть вместе с кровным наследием и воспитанием.

— Какие у тебя планы на канун Дня Всех Святых? — поинтересовалась Моргана.

— Да ничего особенного.

— Надеюсь, заглянешь вечером хоть ненадолго. Нэш решительно собирается принимать и одаривать деток [4].

Ана с понимающим смешком сорвала несколько стеблей кускуса, чтобы принести домой.

— Тот, кто ради пропитания пишет сценарии для фильмов ужасов, просто обязан праздновать Хеллоуин. Ни за что не пропущу.

— Хорошо. Возможно, и Себастьян вместе с нами отпразднует. — Моргана неуклюже наклонилась к тимьяну и вербене. Внезапно заметив девочку с собачонкой, которая пробиралась сквозь розовые кусты, она резко выпрямилась. — Кажется, в нашей компании прибавление.

— Джесси! — Ана с радостью, но и с опаской оглянулась на дом по соседству. — Папа знает, куда ты пошла?

— Угу, он разрешил, если я увижу, что ты тут и не очень сильно занята. Ты ведь не очень занята, правда?

— Правда. — Ана не удержалась, чмокнула ее в щеку. — Это моя кузина Моргана. Я ей уже сообщила, что ты моя новая соседка.

— А мне Ана сказала, что у вас есть собака и кошка. — Джесси заинтересовалась Морганой, окинула взглядом живот. — А там у вас ребеночек?

— Наверняка. Фактически даже два.

— Два? — Она вытаращила глаза. — Откуда вы знаете?

— Ана сказала. — Моргана со смешком приложила руку к огромному животу. — Вдобавок один бы так не толкался и не вертелся.

— Миссис Лопес, мама моей подружки Мисси, носила в животике одного ребенка и так растолстела, что даже ходить не могла. — Джесси с надеждой бросила на Моргану сверкающий голубой взгляд. — Она мне разрешала послушать, как он брыкается.

Очарованная Моргана взяла девочку за руку, притянула к себе, пока Ана уговаривала Дэзи не лезть в незабудки.

— Слышишь?

Джесси кивнула, с восторгом хихикнула, чувствуя под ладонью движение.

— Ага!.. Бумс-бумс! Больно?

— Нет.

— Думаете, они скоро выйдут на свет?

— Надеюсь.

— Папа говорит, что близнецы знают, когда выходить, потому что им ангелы на ухо шепчут.

Даже если мистер Сойер высокомерен и замкнут, подумала Моргана, он, безусловно, умен и проницателен.

— По-моему, твой папа совершенно прав.

— И это их постоянные ангелы, навсегда и навеки, — продолжала Джессика, прижимаясь щекой к животу Морганы, как бы надеясь что-то услышать. — Если очень быстро оглянуться, ангела можно мельком увидеть. Я пробовала, только скорости не хватает. — Она пристально вгляделась в Моргану. — Знаете, ангелы очень опасливые.

— Слышала.

— А я нет. — Джесси запечатлела на животе поцелуй и понеслась дальше. — У меня в теле ни одной робкой косточки, как говорит бабушка Сойер.

— Бабушка Сойер весьма проницательна, — вставила Ана, удерживая буйную Дэзи, которая стремилась прервать послеполуденный сон кота Квигли.

Обе женщины наслаждались обществом ребенка, шагая в цветах, — собственно, они шагали, а Джесси прыгала, спотыкалась, скакала и бегала. Подходя к дому, где стояла машина Морганы, девочка схватила Ану за руку.

— А у меня нет двоюродных сестер и братьев. Хорошо, когда они есть?

— Очень хорошо. Мы с Морганой и Себастьяном практически выросли вместе, как настоящие сестры и братья.

— Знаю, что такое настоящие сестры и братья, мне папа рассказывал. А откуда берутся двоюродные?

— Ну, если у твоей мамы или у папы есть родные сестры и братья, а у них есть дети, то эти самые дети и будут двоюродными.

Джесси, сосредоточенно хмурясь, усваивала информацию.

— А вы кто такая? — спросила она у Морганы.

— Трудно объяснить, — рассмеялась Моргана, останавливаясь возле машины. — Мой отец, отцы Аны и Себастьяна братья. А наши матери сестры. Поэтому мы двоюродные как бы с обеих сторон.

— Правильно. Если у меня нет ни кузин, ни кузенов, может, появится братик или сестричка. Но папа говорит, что меня одной вполне достаточно.

Пожалуй, он прав, — согласилась Моргана, слыша, как фыркнула Ана. Откинув назад волосы, она подняла глаза. В широком окне второго этажа соседнего дома стоял мужчина. Несомненно, отец Джессики.

Следовало признать описание Аны довольно точным. Хотя он гораздо красивее и сексуальнее, чем в набросанном кузиной портрете. Улыбнувшись вполне понятному упущению, Моргана подняла руку, дружелюбно махнула. Мужчина, чуть поколебавшись, ответил на приветствие.

— Это мой папа, — сообщила Джессика, замахав ему руками, как мельница. — Он там работает, хоть мы еще не все вещи распаковали.

— А чем он занимается? — поинтересовалась Моргана, видя, что Ана спрашивать не собирается.

— Ой, он сказки рассказывает! Очень интересные, про ведьм, и про фей, и драконов и про волшебные источники… Я ему иногда помогаю. Ой, мне надо идти, потому что я в первый раз в школу иду, и поэтому папа велел не задерживаться. Разве я задержалась?

— Нет, — заверила девочку Ана, наклоняясь и целуя ее в щечку. — Заходи в любое время.

— Пока! — Джесси прыжками понеслась по лужайке, и собачка поскакала следом.

Никто меня так не очаровывал или, лучше сказать, не выматывал, — призналась Моргана, влезая в машину. — Девчушка настоящий чудесный тайфун. — Она с улыбкой позвенела ключами. — И отец далеко не урод и не рохля.

— Думаю, трудно мужчине одному ребенка растить.

— С первого взгляда могу утверждать, что он вполне справляется. — Моргана включила мотор. — Интересно, что сказки пишет. Про ведьм, фей, драконов и прочее. Говоришь, его фамилия Сойер?

— Да. — Ана сбросила с глаз спутанные волосы. — Предполагаю, что это Бун Сойер.

— Предполагаю, ему было бы интересно узнать, что ты племянница Брайны Донован, которая занимается тем же самым. То есть если захочешь его заинтересовать.

— Не захочу, — твердо объявила Ана.

— Ах, возможно, и так уже заинтересовала. — Моргана дала задний ход. — Будь благословенна, кузина.

Ана сердито хмурилась, пока она выруливала на дорожку.

Съездив к Себастьяну покормить и вычесать лошадей, она провела почти все следующее утро за составлением ароматических смесей и масел, лекарственных травяных препаратов, лосьонов. Многие уже упакованы и готовы к отправке. Хотя у нее есть местные заказчики, включая магазин Морганы «Викка», значительная часть клиентуры находится в других районах страны.

Дело идет успешно. Анастасия занялась бизнесом шесть лет назад ради удовлетворения собственных нужд и амбиций и чтобы позволить себе роскошь работать дома. Вовсе не из-за денег. Состояние и наследие Донованов позволяет ей и остальной родне жить комфортно. Но, подобно Моргане с ее магазинчиком и Себастьяну с его многочисленными деловыми предприятиями, ей необходимо продуктивно трудиться.

Она целительница. Хотя каждого исцелить невозможно. Давным-давно усвоила, как опасно пытаться вылечить все болезни и страдания в мире. В плату за дар входит признание, что существует боль, которую она не может облегчить. Впрочем, она не отвергает свой дар, а максимально использует.

Всегда благоговейно относилась к травам, обладая тонким чутьем. Забавно: лет триста назад считалась бы деревенской знахаркой. А в современном мире стала деловой женщиной, способной с равным мастерством составить лекарственный эликсир и масло для ванны.

Если добавляет чуточку магии, то это ее личное дело.

Она счастлива и довольна судьбой, самостоятельно устроенной жизнью.

Даже если бы была несчастна, нынешний день все равно поднял бы настроение. Солнце такое манящее, ветерок такой ласковый, а в воздухе легкий привкус дождя, который пойдет не скоро и прольется тихо.

Желая воспользоваться земными радостями, Ана решила поработать на улице, высадить тепличную рассаду.

Опять он за ней наблюдает. Дурная привычка. Бун поморщился, взглянув на сигарету в собственной руке. Никак не удается избавиться от дурных привычек. Дьявольски плохо работается, когда видишь ее из окна.

До чего же она необычайно… изящная. Обладает внутренним изяществом, которому ничуть не вредят перепачканные в траве шорты и футболка.

Изящество в движениях, словно воздух — это вино, которое она легко пьет на ходу.

Изящество в теле, которого честно не хочется замечать. Не хрупкость, а невозмутимая женственность, которая, по его мнению, ошеломит и приманит любого мужчину, еще способного дышать.

Бун Сойер определенно дышит.

Что же она там делает, гадал он, нетерпеливо гася сигарету и придвигаясь к окну. Зашла в садовую сторожку и вышла с высокой стопкой горшочков.

Вполне по-женски набрать в руки больше, чем можешь унести.

При этой мысли, подчеркивающей мужское превосходство, он увидел мчавшуюся по лужайке Дэзи, которая преследовала гладкого серого кота. Собрался открыть створку и кликнуть собаку, но не успел, опоздал.

В замедленной съемке вышел бы интересный, искусно поставленный хореографический номер. Кот серым дымком скользнул под ноги. Ана пошатнулась, горшочки в руках накренились. Бун выругался и облегченно вдохнул — удержалась. Не успел выдохнуть, как Дэзи вновь нарушила временно восстановленное равновесие, сбила Ану с ног, та упала, горшочки рассыпались и разбились.

Сыпля проклятиями, Бун выскочил на террасу, побежал вниз по лестнице.

Подбегая, услышал какие-то экзотические проклятия. Не стоит ее упрекать. Кот влез на дерево, шипя оттуда на тявкавшую собачку. Осколки горшочков разлетелись по траве, по обочинам дворика, где и произошло столкновение.

Бун сморщился, прокашлялся:

— Как вы там, целы?

Ана, стоя на коленях, откинула свесившиеся на глаза волосы, бросила на него долгий взгляд сквозь светлые пряди.

— Все в полном порядке.

Я в окно видел. — Безусловно, неудачный момент для признания, что он за ней наблюдает. — Мимо проходил и увидел погоню и столкновение. — Он наклонился, помог собирать черепки. — Должен извиниться за Дэзи. Она у нас всего несколько дней, мы ее еще не обучали.

— Это просто щенок. Какой смысл винить ее за естественное поведение?

— Горшки возмещу, — пообещал Бун, чувствуя себя неловким чурбаном.

— У меня еще есть. — Лай и шипение зазвучали отчаяннее, и поэтому Ана присела на корточки, спокойно и твердо окликнула Дэзи. Та мгновенно среагировала — бешено завиляла хвостом, кинулась лизать лицо и руки. Ана, не поддавшись на ласки, обхватила руками щенячью мордочку, приказала сидеть, и собачка послушно шлепнулась на землю. — Веди себя прилично. — Виновато заскулив, Дэзи положила голову на лапы.

Растерянный и изумленный, Бун покачал головой:

— Как это у вас получается?

— Магия, — кратко пояснила она, а потом одарила его скупой улыбкой. — Можно сказать, я всегда устанавливаю контакт с животными. Дэзи щенок, непоседливый, вечно готовый играть. Надо, чтобы она поняла, чего делать не следует. — Ана погладила собачку по головке, получив в ответ обожающий взгляд.

— Я пробую ее подкупить чем-то вкусненьким.

— Тоже полезно. — Ана полезла под шпалеру с алым ломоносом в поисках осколков. И тут Бун заметил длинную царапину у нее на предплечье.

До крови поцарапались…

Ана оглядела себя. Коленки тоже сбиты.

— Не убережешься, когда на тебя горшки сыплются.

Он мигом вздернул ее на ноги.

— Черт возьми, я же спрашивал, все ли в порядке!

— Собственно…

— Надо промыть. — При виде текущей по ноге струйки крови Бун среагировал точно так же, как если бы перед ним была Джесси: ударился в панику. — Боже! — Схватил на руки ошеломленную Ану и поспешно направился к ближайшей двери.

— Правда, нет абсолютно никакой необходимости…

— Все будет хорошо, детка. Сейчас обработаем.

Наполовину сердясь, наполовину забавляясь, Ана вздохнула, а Бун уже ворвался к ней на кухню.

— В данном случае скорая отменяется. Позвольте… — Он посадил ее в мягкое кресло цвета мороженого у кухонного стола. — Сидите… — С трепещущими нервами метнулся к раковине с полотенцем.

Ключевые слова в подобной ситуации — эффективность, быстрота, ободрение. Намочив и намылив полотенце, сделал для успокоения несколько глубоких вдохов.

— Как только промоем, будет не так страшно, увидите. — Изобразив улыбку, опустился перед ней на колени. — Больно не сделаю. — Принялся осторожно стирать тонкую струйку крови с лодыжки. — Сейчас поправим. Закройте глаза, расслабьтесь.

Сделав еще один глубокий вдох, начал сплетать историю, как всегда делал для дочки.

— Знал я как-то одного человека, который жил в местечке под названием Брайарвуд, где стоял заколдованный замок за высокой каменной стеной…

Ана, собравшись сказать, что способна сама о себе позаботиться, промолчала и в самом деле расслабилась.

— …увитой поверху густыми лозами с бритвенно-острыми шипами. В замке никто не бывал уже сто с лишним лет, поскольку никому не хватало храбрости перелезть через стену. Только один очень бедный, совсем одинокий мужчина был слишком любопытным. Он каждый день шел из дома к стене и поднимался на цыпочки, глядя, как солнце играет на верхушках башен.

Бун перевернул полотенце, промывая царапины.

— Никому не мог он объяснить, что в такие минуты творится у него в душе. Ему отчаянно хотелось забраться на стену. Порой ночью в постели он мысленно представлял себе это. Его останавливал страх перед острыми толстыми колючками, но однажды в разгар лета аромат цветов стал таким сильным, что мужчина его впитывал с каждым вдохом и больше не мог довольствоваться отблесками на башнях. Что-то в душе подсказывало ему, что за этой увитой шипами стеной находится самое желанное на свете. И тогда он полез. Снова и снова падая, он исколол руки до крови и опять лез.

Голос успокаивал, прикосновения внушали необыкновенные ощущения. От нежного касания прохладной ткани боль утихала, внутри медленно разливалось тепло. Бун вытирал лодыжку, распоротую острым осколком. Ана стиснула пальцы в столь же крепкий кулак, как тот, который перехватил желудок.

Надо остановить его. Ох, нет, пусть продолжает. Подольше.

— У него ушел целый день, — продолжал звучный гипнотизирующий голос прирожденного сказочника. — На жаре пот смешивался с кровью, а мужчина не сдавался. Не мог отступиться, твердо, как никогда в жизни, зная, что по ту сторону стены ждет его судьба и будущее, то, чего жаждет сердце. И вот, сплошь содрав руки, он вцепился в колючие лозы, подтянулся на самый верх. Лишившись сил и страдая от боли, рухнул вниз в густую мягкую траву под стеной заколдованного замка.

Очнулся он под луной, голова кружилась. Не понимая, где находится, собрав последние силы, мужчина захромал по лужайке, перешел через разводной мост, вошел в огромный зал, который ему снился с детства. Как только он перешагнул порог, вспыхнули тысячи факелов. В ту же минуту исчезли синяки и порезы. В кругу факелов, бросавших свет и тени на беломраморные стены, стояла женщина, прекрасней которой он в жизни не видел. Волосы — солнечное сияние. Глаза дымчатые. Прежде чем она заговорила, прежде чем дивные губы дрогнули в приветственной улыбке, он понял, что именно ради нее рисковал своей жизнью. Она шагнула к нему и, протянув руку, сказала: «Я ждала тебя».

На последних словах Бун поднял голову, взглянул на Ану. Голова у нее кружилась, она не понимала, где находится, как мужчина из сказки. А Бун старался припомнить, когда еще так сильно билось сердце. Можно ли здраво мыслить, если кровь бросилась в голову, больно бьется внизу живота? Стараясь взять себя в руки, он пристально ее разглядывал.

Волосы — солнечное сияние. Глаза дымчатые.

Внезапно осознав, что стоит на коленях, интимно держа руку на женском бедре, готовый протянуть другую к солнечным волосам, он вскочил так быстро, что чуть не опрокинул стол, и пробормотал, не выдумав ничего лучшего:

— Прошу прощения… — Она не спускала с него глаз, на горле отчетливо бился пульс. Бун попробовал объясниться: — Буквально отключаюсь при виде крови. Вообще не могу обрабатывать царапины и порезы Джесси… — Придержал язык, сунул ей полотенце. — Лучше сами займитесь.

Ана минуту выждала, прежде чем осмелилась вымолвить слово. Как ему удалось вскружить ей голову, обрабатывая царапины и выдумывая сказку? Почему пришлось собираться с последними силами, чтобы взять себя в руки и выслушать оправдания?

Сама виновата, заключила она, протирая ссадину на локте с большей силой, чем требовалось. Слишком тонкие чувства — и дар, и проклятие.

— По-моему, это вам надо сесть, — резковато бросила Ана и, поднявшись, направилась к буфету за снадобьями. — Выпьете чего-нибудь холодненького?

— Нет… хотя да. — Подумалось: вряд ли даже галлон льда охладит пламя внутри. — Кровь всегда приводит меня в панику.

— В панике или нет, вы действуете вполне эффективно. — Она вытащила из холодильника пузатый графин с лимонадом, наполнила стакан, протянула ему. — И сказка очень милая. — Ана улыбнулась, чувствуя себя легче.

— Сказки обычно успокаивают и Джесси, и меня во время операций с йодом и бинтами.

— Йод жжется. — Она опытной рукой капнула на промытые царапины жидкость табачного Цвета из маленького аптекарского пузырька. — Если хотите, дам кое-что безобидное. На следующий экстренный случай.

— Что это? — Бун подозрительно принюхался к пузырьку. — Пахнет цветами.

— В основном так и есть. Цветы, травы, щепотка того, щепотка другого. — Ана отставила пузырек, заткнув пробкой. — Натуральный антисептик, можно сказать. Я травница.

— А…

Она рассмеялась при виде скептически сморщившейся физиономии.

— Верно. Почти все доверяют лекарствам, купленным в аптеке. Забывают, что люди сотни лет успешно лечились природными средствами.

— И умирали от столбняка, напоровшись на ржавый гвоздь.

— Действительно, — согласилась Ана. — Если рядом не было авторитетного лекаря. — Вовсе не собираясь обращать его в свою веру, она сменила тему. — Джесси сегодня первый день в школе?

— Да, с восторгом отправилась. Один я нервничаю. — Бун мельком улыбнулся. — Хочу поблагодарить вас за терпеливое обращение с ней. Знаю, у нее есть склонность цепляться к людям. Ей и в голову не приходит, что ее кому-то, возможно, не хочется развлекать.

— Это она меня развлекает. — Автоматическим гостеприимным жестом Ана выложила печенье на блюдо. — Здесь ей всегда рады. Очень славная, умная, естественная девочка, умеющая себя вести. Вы замечательно ее воспитываете.

Бун взял одно печенье, опасливо за ней наблюдая.

— Она сама облегчает задачу.

— Какой бы славной ни была ваша дочка, трудно одному ребенка растить. По-моему, даже двум родителям было бы непросто справиться с таким энергичным созданием, как Джесси. И с таким сообразительным. — Выбирая печенье, Ана не заметила прищуренных глаз. — Видимо, воображение получила от вас. Наверняка ей ужасно приятно, что родной отец сочиняет прелестные сказки.

Бун бросил на нее пронзительный взгляд.

— Откуда вам известно, чем я занимаюсь?

Удивляясь агрессивной подозрительности, Ана все-таки улыбнулась.

— Я поклонница… точнее, горячая поклонница Буна Соейра.

— Не помню, чтобы я вам назвал свое имя.

— Точно не называли, — подтвердила она. — Всегда с таким негодованием относитесь к комплиментам, мистер Сойер?

— У меня есть причины жить тихо. — Он с легким стуком поставил полупустой стакан. — Мне не нравится, что соседка допрашивает мою дочь и копается в моих делах.

— Допрашивает? — Ана чуть не подавилась словом. — Я допрашиваю Джесси? Зачем мне это надо?

— Чтобы побольше узнать о богатом вдовце, поселившемся рядом.

В этот жуткий момент она лишь задохнулась.

— Неслыханное оскорбление! Поверьте, мне нравится общество Джессики, и я не считала нужным втягивать вас в беседу.

Бун презрительно усмехнулся над ее откровенной обидой и изумлением. Он имел дело с подобными особами, причем все они приносили Джесси разочарование, огорчение, черт побери.

— Тогда непонятно, откуда вы знаете мое имя, откуда вам известно, что я отец-одиночка и чем занимаюсь.

Ана редко злилась, это ей по натуре не свойственно. Но теперь пришлось яростно бороться с гневом.

— Знаете, я сильно сомневаюсь, что вы заслуживаете объяснений, но все-таки объясню, и посмотрим, легко ли после этого будет вам разговаривать. — Она повернулась. — Идите за мной.

— Не хочу.

— Я сказала, идите. — Ана вышла из кухни, абсолютно уверенная, что он последовал за ней.

Действительно, он неохотно и раздраженно двинулся за ней следом. Прошли сквозь арочный проем в огромную залитую солнцем комнату с очаровательной белой плетеной мебелью, обитой вощеной хлопчатобумажной тканью с изображением цветов и птиц. Там были груды сверкающих кристаллов, прелестные статуэтки эльфов, фей и колдуний. За другой аркой располагалась уютная библиотека с небольшим камином в стиле Адама [5] и другими мистическими статуэтками.

Глубокий мягкий диван клубничного цвета приглашает вздремнуть после обеда, изысканно-женственные кружевные занавески пляшут на ветерке, залетающем в арочное окно, дивно пахнет книгами и цветами.

Ана направилась прямо к нужной полке, автоматически поднялась на цыпочки.

— «Мечта молочницы», — объявляла она, вытаскивая книгу за книгой. — «Лягушонок, филин и лис», «Третье желание Миранды»… — Бросила через плечо взгляд, хотя лучше было бы бросить через плечо увесистую книжку. — Стыдно признаться, что мне нравится ваше творчество.

Чувствуя себя неловко, Бун сунул руки в карманы. Понял уже, что свернул не туда, и гадал, как вернуться на правильный путь.

— Нечасто взрослые женщины читают сказки ради удовольствия.

— Очень жаль. Впрочем, вы вряд ли заслуживаете похвал. Могу сказать, что ваши произведения поэтичны и ценны для детей и взрослых. — Далеко не смягчившись, Ана сунула книжки на место. — Возможно, у меня это в крови. Я часто засыпала под сказки своей тетки, Бранны Донован, — продолжала она, с удовольствием видя, как он вытаращил глаза. — Полагаю, вы о ней слышали.

Совершенно пристыженный, Бун испустил долгий вздох.

— Это ваша тетка… — Окинул взглядом полки заметив рядом со своими книжками сочинения Брайны о волшебстве и зачарованных землях. — Мы даже некоторое время переписывались… Я ее обожаю.

— Я тоже. И когда Джесси обмолвилась, что ее отец пишет сказки про фей и драконов, пришла к выводу, что рядом поселился тот самый мистер Бун Сойер. Пытать на раскаленной решетке шестилетнюю девочку не было необходимости.

— Простите. — Фактически Бун испытывал не столько чувство вины, сколько ошеломление, но хотел оправдаться. — У меня был… неприятный опыт незадолго до переезда, поэтому я стал чересчур щепетильным. — Бун взял маленькую статуэтку чародейки с текучими формами, повертел в пальцах. — Воспитательница в детском саду… выкачивала из Джесси массу информации. Что в действительности не трудно так как она сама все выкладывает.

Поставил статуэтку на место, немного смутившись от необходимости объясняться.

— Но женщина играла на ее чувствах, на естественной потребности в матери, уделяла ей массу внимания, даже дошла до того, что устроила ужин наедине со мной, и тогда… Достаточно сказать, что ее больше интересовал свободный мужчина с солидным доходом, чем чувства и благополучие Джесси. Девочке было ужасно больно.

Ана постучала пальцем по обложке одной его книжки, которую еще не вернула на полку.

— Думаю, вам обоим было тяжело. Но позвольте заверить, что я не высматриваю на рынке мужа. Даже если б высматривала, то не стала бы маневрировать и играть на детских чувствах. Боюсь, для этого мне слишком прочно внушили веру в счастливый конец — «и дальше они жили счастливо»…

— Простите. После того как остыну, зайду извиниться как следует.

Ана повела бровью, и он догадался, что еще не вышел из леса.

— По-моему, достаточно того, что мы друг друга поняли. Теперь вам наверняка хочется вернуться к работе. Мне тоже. — Она прошла мимо него в выложенную кафельной плиткой прихожую, открыла дверь. — Передайте Джесси, чтобы обязательно забежала ко мне рассказать, как ей понравилось в школе.

«Вот ваша шляпа, поторопитесь», — мысленно заключил Бун, выходя из дома.

— Обязательно передам. Лечите свои раны, — добавил он, но Ана уже захлопнула дверь.