"Резервный космодром" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)

Глава 8

Здесь под песочно-желтым небом росла жесткая как проволока трава.

Груды ржавого железа выпирали на поверхность, кое-где вызывающе блестел хром, или тускло сияли в свете полуденного солнца детали из неподверженных коррозии сплавов.

Бесконечное, будто бугристая равнина, кладбище техники, поросшее странной не похожей ни на что растительностью. Гиганты-одиночки с неохватными стволами, возвышались редкой колоннадой, их кроны, состоящие из тонких веточек, усеянных шипами, не давали ни тени, ни приюта пернатым; несколько видов кустарников да наглые охочие до света лианоподобные растения душили друг друга у основания исполинских стволов, в вечной борьбе за влагу, которая аккумулировалась среди корней одиноких деревьев

За ржавыми холмами высились горы.

Тут не существовало дорог, лишь тропки, да направления, неизвестно кем и когда протоптанные.

Редко под палящими лучами солнца в дневные часы появлялись представители животного мира планеты, в основном — генетические уродцы, злобные и агрессивные.

Основной достопримечательностью ржавых холмов являлись три параллельно идущих полосы старых заброшенных построек, изломанных по высоте.

Большинство тварей, населяющих равнину, искали укрытие среди зарослей кустарника, или в пустых помещениях, где никогда и никто не жил. Те экземпляры, что рисковали схлопотать дозу радиации, выходили из дневных убежищ мучимые жаждой, — в низинах между холмов поблескивали окошки стоячей болоной воды.

Высоко в небе постоянно парили какие-то объекты, с поверхности земли они выглядели как точки, лишь изредка какой-то из них вдруг резко снижался, укрупняясь в размерах, и тогда было отчетливо видно, что обитатели неба не плод эволюции, а порождение технического прогресса.

Днем ржавые холмы раскалялись, и путешествовать среди них решались только самые отчаянные безумцы.

Ночью, когда на смену иссушающей жаре приходила относительная прохлада, тысячи различных тварей выползали из своих нор, и тогда путь через холмы становился еще более рискованным, непредсказуемым.

…Этим утром едва рассветные краски легли светло-коричневыми тенями, среди холмов по болотистым распадкам пробиралась странная во всех отношениях пара — инсект, облаченный в самодельный защитный костюм, и человекоподобный кибернетический механизм, в котором без труда можно было опознать модель «Хьюго-БД12».

Инсект и андроид двигались настороже, обходя многочисленные ловушки — местность, зараженная радиацией и ядовитыми отходами, таила немало смертельных сюрпризов, способных причинить вред не только живому существу, но и его кибернетическому спутнику.

Оба путника были вооружены, но прибегать к крайним мерам самообороны не спешили — пару раз их путь пересекался с тропами обитателей дикой территории — они терпеливо пропустили нескольких гарпов, спешащих на водопой, не стали связываться и с одиноким скарером, — добыча конечно легкая, но инсект не ел мяса, а андроиду с избытком хватало фоновой радиации для подзарядки своих накопителей.

Они уже миновали наиболее опасный участок и начали удаляться от полосы построек, по направлению предгорий, когда в небесах появилась крупная точка.

Оба заметили летающий объект, поспешив укрыться в ближайшей уже нагретой утренними лучами солнца груде искореженного металла.

Укрытие идеальное. Металл излучал тепло, выдавая на датчики изредка появлявшихся в небе охотников пятно термальной засветки, а металл, сквозь нагромождения которого карабкались к свету ртутные лианы, хорошо защищал двух путников, как от биодетекторов, так и от обычных сканеров.

Инсект, измученный долгой дорогой, устало присел, привалившись спиной к теплой металлоконструкции.

Его спутник, не знающий такого понятия как «усталость», напротив, проявил осторожное любопытство, выглянув в прореху между широкими листьями ртутной лианы и покореженным остовом какой-то машины.

Низко летящий аппарат был столь необычен, что андроид рискнул задействовать собственные сканеры.

Взгляд двух цифровых видеокамер человекоподобного сервомеханизма, сразу различил два носителя, снижающиеся по пологой траектории в направлении «мертвой полосы» — так называлась выжженное давним катаклизмом пространство, простиравшееся сразу за ржавыми холмами.

— Кто там? Контроллеры? — С плохо скрытым испугом проскрежетал инсект.

Андроид лишь отрицательно качнул головой в чисто человеческом жесте, продолжая наблюдать. Его внимание привлек объект, который тащили два универсальных транспортных механизма.

Конечно, сервомеханизм относился к древней модели, и его базы данных не могли содержать точное описание современной спасательной капсулы, но у каждого устройства есть характерные подсистемы, в основе которых, как правило, лежат не меняющиеся веками, стандартизированные, проверенные временем узлы.

Он ясно различал сигнатуры внутренних устройств капсулы, пригодные для идентификации.

Рука сервомеханизма подняла оружие.

Инсект осуждающе засипел, но андроид не обратил должного внимания на его протест.

Носители волокли спасательную капсулу, внутри которой с большой долей вероятности находился человек.

Андроид действовал быстро. Транспортные модули, судя по всему, проделали долгий путь и сейчас летели медленно, опускаясь все ниже — плазмоиды, являвшиеся основным источником их энергии, почти что не просматривались, и человекоподобный механизм здраво рассудил, что «исхудавшие» до размеров теннисного мяча сгустки плазмы при взрыве покалечат питаемые энергией устройства, не причинив особого вреда обшивке спасательной капсулы.

Четко работающий баллистический сопроцессор просчитал траекторию движения носителей, сканеры передавали данные по рельефу местности, ствол импульсной винтовки плавно сопровождал цель, пока та не достигла расчетной точки: две короткие трескучие очереди вспороли сторожкую утреннюю тишину, вслед ударили два громовых раската, носителей взрывом плазменных сгустков разнесло в клочья, по сторонам ударили ветвистые разряды молний, резко запахло озоном, где-то поблизости раздался душераздирающий вопль ночной фиалки, в которую угодил шальной разряд, а спасательная капсула, освобожденная от устройств насильственной транспортировки, пролетев над горами металла, рухнула в ближайшее болотце, подняв фонтан вонючей жижи.

— Быстро! — Андроид рывком поднял инсекта на ноги, ухватив того за ворот защитного костюма.

Оба устремились к месту падения капсулы.

— Прикрывай.

Инсект повиновался. Цепко ухватившись за погнутые, замысловато переплетенные фрагменты изуродованного механизма, он вскарабкался навстречу лучам восходящего светила и застыл, став практически неотличимым от окружающего его металла. С высоты импровизированного наблюдательного пункта он отлично видел ближайшие окрестности. Затея спутника ему не нравилась, но протестовать было поздно и бесполезно, тем более что инсект знал, как сильно некоторые машины привязаны к своим создателям — людям.

Действительно переубеждать андроида было бесполезным занятием. Сейчас он уже стоял, по пояс погрузившись в мутную болотную жижу; импульсную винтовку, чтобы не мешала, он закинул за спину, руки человекоподобного сервомеханизма нашли под водой надежную точку крепления и с ноющим визгом перегруженных сервомоторов начали приподнимать край спасательной капсулы.

Над зеленоватой мутной поверхностью показался фрагмент спасательной капсулы.

Андроид заранее, еще когда бежал к месту падения капсулы, предусмотрительно прихватил объемистый металлический обломок, сейчас он движением ноги на ощупь подпихнул его под капсулу, обеспечив той дополнительную опору.

Более всего человекоподобный сервомеханизм порадовался зеленым индикационным огням, просвечивающим сквозь прочный материал обшивки.

Он не ошибся в предвидении: внутри капсулы находился человек, и его жизнь была вне опасности.

Дело теперь за малым, — вскрыть капсулу.

Тащить на себе трехметровый цилиндр двум путникам явно не по силам, да и погоня не заставит себя ждать, — носители хоть и являются сами примитивными аппаратами машинного анклава, но уж подать сигнал перед гибелью успели наверняка. Минут через тридцать тут появятся контроллеры, и тогда спасения не будет — всякая мразь полезет из ржавых холмов…

Вскрыть капсулу — задача не из легких. Внешнего доступа нет, пока что андроиду не удалось беглым сканированием отыскать панель аварийного вскрытия, но она обязательно должна быть, иначе как оказывать помощь, если человек, заключенный внутри капсулы, находиться без сознания? Техника такого рода не меняется принципиально, так что знания многовековой давности не должны подвести.

Пока дройд проводил более тщательное сканирование, болото неожиданно забулькало, потом по поверхности пробежала пологая волна, и часть мутной жижи с характерными хлюпаньем начала закручиваться воронкой, — автоматика спасательной капсулы пришла на помощь, — определив, что аппарат достиг планетарной тверди защитная оболочка начала раскрываться, одновременно с тихим, едва слышным, напряженным гулом, подавая вверх ложемент пилота.

Человек, облаченный в бронированный скафандр неизвестной дройду модели, действительно находился в бессознательном состоянии, но это не смутило кибернетический механизм. Схема дистанционного управления сервомускулатурой хоть и обладала защитой от несанкционированного доступа, но он сталкивался с техническими задачами и посложнее этой. Отчетливо читая сигнатуру, он отследил цепи управления и, не пытаясь подчинить себе электронные компоненты, вычислил месторасположение основного сервомоторного узла и, осторожно удалив герметичную заглушку, пронзил выдвинувшимся из указательного пальца контактным шунтом несколько расположенных поверх слоя брони микросхем.

Как он и ожидал, после столь грубого вмешательства заработал автономный блок, расположенный под защитой брони: скафандр самостабилизировался, включились системы гироскопов, и механическая оболочка, совершив ряд движений, выпрямилась в полный рост.

Андроид не сомневался, что кроме упомянутой системы включился аварийный автомат движения, снабженный модулем огибания препятствий.

Теперь дело пойдет.

Приблизившись к двухметровой закованной в керамлитовую броню фигуре, андроид добился желаемого результата — механическая оболочка сделал шаг в сторону, уклоняясь от него как от препятствия.

— Креш. — Позвал он инсекта.

Тот мгновенно спустился.

— Пока никого не увидел.

— Отлично. Слушай внимательно. Ты встаешь справа, и чуть сзади, я занимаю такую же позицию слева.

— Зачем?

— Человек без сознания, но сервомускулатура скафандра работает. Заставим его идти в нужном направлении, изображая из себя препятствия понял?

Инсект проскрежетал в ответ что-то невнятное, но занял предложенную андроидом позицию.

— Так, начинаем. Приближаемся.

Все вышло.

Сканеры скафандра действительно приняли две приблизившиеся фигуры за надвигающиеся препятствия и механическая оболочка, развернувшись, сделала шаг в нужном направлении.

— Держим темп.

Инсект лишь шумно выдохнул, подчиняясь своему кибернетическому спутнику.

Тридцать минут спустя они вышли к предгорьям.

— Гоним скафандр в пещеру. — Распорядился андроид. — Нужно укрыться в скалах и переждать погоню.

— Контролеры нас найдут.

— Делай, что говорю. С контролерами нам сталкивать не в первой.

Инсект хотел было заупрямиться, но передумал. Солнце поднялось высоко, предгорья, поросшие чахлым кустарником, считай, что открыты всем видам сканирования и его спутник прав, нужно прятаться в ближайшей расселине скал.

С большим трудом загнав механическую оболочку в обнаруженный неподалеку узкий разлом горной породы, они стали решать что делать дальше.

День длинный, контролеры упрямы, а всякой полуфункциональной нечисти в ржавых холмах — завались. Найдут.

— Креш, останешься тут. Держи вход в расселину.

— А ты?

— Пойду, прогуляюсь. Нужно сбить контроллеров, иначе нам не отсидеться до заката, да и ночью они не прекратят поиск. В крайнем случае, — уведу погоню за собой. А ты дождешься, пока человек придет в себя, и отведешь его в лагерь.

— Дело твое. — Вздохнул инсект.

Андроид не стал с ним спорить.

Прихватив оружие, он выбрался из расселины и, маскируясь жидкими зарослями кустарника, направился назад, к ржавым холмам.

Сознание вернулось радужной вспышкой.

Коротко крутанулся калейдоскоп последних событий, промелькнула чернота беспамятства, и почти сразу, мгновенным напряжение мысли и рефлекторным сокращением мышц — попытка встать, пошевелиться, завершившаяся четким осознанием того, что бронескафандр заклинило в узкой расселине…

Скалы.

Теплые скалы неведомой планеты, выше — горы чуть нижу впереди справа и слева — скопления металла, скрытые под оплывшими холмами; в распадках — ядовитая, отравленная промышленными отходами болотная жижа.

Сознание мнемоника искало сейчас ответ на многие вопросы.

Где я?

Уж точно не в логре. Значит — жив.

Попытка пошевелится, задействовать сервомускулатуру, успехом не увенчалась, зато резко обозначилось характерное, знакомое в восприятии ментальное поле… инсекта!

Ладно… Вадим прекратил тщетные попытки освободиться, сосредоточившись на проявившем себя источнике ментальной активности.

Рядом, скорчившись в неудобной позе, в обнимку с древней антикварной модификацией импульсной винтовки, застыл инсект. Его поза, продиктованная изломом узкой расселины, доставляла разумному насекомому массу неудобств, но инсект стоически сносил лишения.

Рощин осторожно коснулся его разума.

Инсект вздрогнул. Его фасетчатые глаза, лишенные зрачков, не выдавали направления взгляда, но ментальное напряжение мысли сконцентрировалось на Вадиме.

— Знакомимся? — В непринужденной манере (выработанной долгими тренировками) предложил галакткапитан.

— Креш.

— Вадим.

— Где я нахожусь?

— В предгорьях. Внизу ржавая равнина.

Очень информативно. Особенно если учесть что последние секунды сознания запечатлели бой в космосе. На Алексии никогда не существовало никаких «ржавых равнин», значит это другая планета.

— Креш, как я тут оказался? — Уточнил формулировку вопроса Рощин.

— Тебя притащили носители. А мы их уничтожили.

— Мы это кто?

— Я и Хьюго. Андроид твоей расы.

Несколько секунд Вадим мысленно анализировал полученную информацию.

Во-первых, инсект употребил понятие «Я». Учитывая, что инсекты в подавляющем большинстве являлись носителями общественного разума, некоего общего ментально-информационного поля «муравейника», то позиционировать себя подобным образом мог либо Глава Семьи, либо отдельная особь, попавшая в экстремальные условия, когда мобилизованы все заложенные эволюцией механизмы выживания, характерные для расы инсектов.

— Где твоя семья? — Осторожно осведомился Вадим.

Инсект лишь скрипнул жвалами.

— Я внешний. Одинокий. Разумный.

Все понятно.

— А где Хьюго? — Вадим без дополнительных пояснений предположил, что речь идет о реликтовой модели человекоподобной машины.

— Пошел погибать. — Лаконично ответил инсект.

— Почему?

— Не «почему», а «зачем». — Поправил его Креш. — Мы сбили носители. Они успели подать сигнал. Сейчас появились контроллеры. Они не успокоятся, пока не отыщут виновника гибели носителей.

В рассудке Рощина понемногу начала вырисовываться весьма условная схема произошедших событий.

Видимо его спасательную капсулу перехватили носители, выпущенные с борта инопланетного корабля. В системе Алексии не было других планет, значит, носители способны самостоятельно перемещаться через гиперсферу.

Куда они доставили трофей?

Несомненно — на базу. Допустим не главную, но ближайшую.

— Где спасательная капсула? — Вновь обратился Вади к инсекту.

— Мы ее бросили в болоте. Тяжело нести. Твой скафандр шел сам.

— Хьюго в состоянии справиться с контроллерами?

— Как получиться. — Уклончиво, но без особого оптимизма ответил инсект. — Они легко берут под контроль кибернетические механизмы.

— Хьюго знает об этом?

— Знает.

— Тогда зачем он рискует?

Креш ответил неожиданным для Вадима философским замечанием:

— У каждого существа свои идолы. Когда рядом нет людей, — Хьюго разумен и осторожен. Он уже был пленником ржавых холмов. Но стоит только рядом с ним появиться человеку, как андроид теряет и разум и осторожность. Он спасает тебя. Уводит погоню. Надежды сбить хотя бы одного контроллера мало. Они прячутся, поднимая своей волей из недр ржавых холмов всех, кто способен сражаться, преследовать, уничтожать. Плохие места.

Вадим не растерялся от обилия обрушившейся на него информации. Собственно, сведения, полученные от инсекта — наверняка всего лишь цветочки.

— Последний вопрос, Креш. Контроллеры властны над твоим рассудком?

— Могут сделать больно, но подчинить — нет. — Ответил инсект. — Они учатся.

— Планета — полигон?

— Не знаю. Я родился тут. Всю жизнь прячусь.

Рощин вновь попытался пошевелиться, на этот раз более осмысленно. Скафандр хоть и заклинило в теснине извилистой трещины, но ему удалось освободить одну руку, уцепиться за прочный выступ камня, и, используя сервомускулы, продвинуться на несколько сантиметров в направлении расширяющегося устья расселины.

Еще немного и он перевернулся на спину.

— Пойдешь со мной? — спросил он у инсекта.

— Куда?

— Спасать Хьюго.

— Странные вы существа — люди. Ладно — андроид. Он запрограммирован служить вам, защищать, жертвовать.

— И пусть жертвует?

— Ну… — Инсект находился в замешательстве. — Хорошо, я пойду. — Неожиданно согласился он. — Хьюго однажды спас и меня. Только ты зря надеешься, что его можно вытащить оттуда. Скорее контроллеры доберутся до твоего рассудка и порвут его на сотни фрагментов. Ты потеряешь целостность личности, будешь бродить по ржавым холмам, пока не умрешь от голода. Здесь сгинуло немало разных существ. И людей в том числе.

Пока инсект рисовал ближайшие перспективы, Вадим задействовал подсистему боевого стимулирования организма.

Полегчало.

Объяснять Крешу, кто такие мнемоники, чем они отличаются от обычных людей — долго и бесполезно. Не время. Инсект, сам того не ведая, выдал Вадиму важную информацию. Контроллеры, с которыми придется столкнуться, обладают способностью воздействовать на кибернетические системы, подчинять их своей воле. И что главное — андроид модели «Хьюго» так же подвержен упомянутому воздействию. Из этого следовал лишь одни вывод — инопланетные формы содержат в своей структуре аппаратные средства, оперирующие языками программирования, разработанными людьми.

Все. Точка. Первая заповедь боевого мнемоника — там, где существует возможность воздействия на кибернетическую систему, непременно найдется способ атаки на сам объект влияния. Подчинить себе контроллера или уничтожить его мнемонически Рощин не рассчитывал, это уж как пойдет, все-таки аппарат инопланетный, а вот добраться до модулей, понимающих язык программирования, разработанный людьми — это реально.

— Креш, будешь прикрывать меня. Я ищу и атакую контроллеров, ты отсекаешь любые попытки уничтожить меня физически. Понятно?

Светло-коричневый день полыхал жаром, струился миражами над скоплениями металла.

Холмы, образующие бескрайние кладбище техники, в мнемоническом восприятии выглядели, словно внезапно материализовавшийся Аид.

Вадим не думал, что придется увидеть такое.

Жизнь боевого мнемоника среди противоречий, понемногу раздирающих Конфедеративное Содружество, казалась ему сложной, но все прошлое блекло сейчас на фоне новой, открывшейся взору реальности.

Он ощущал дыхание вечности.

Миллионы лет, погребенные в культурном слое под «ржавыми холмами», сейчас медленно просачивались под немилосердный свет солнца сотнями неопознанных сигнатур, словно тут были собраны механизмы, созданные не одним десятком различных цивилизаций.

Помимо откровенно нефункциональных, абсолютно мертвых конструкций, составлявших основу небольших возвышенностей, в некоторых местах проявляли себя вполне пригодные для дальнейшей эксплуатации механоформы.

Где, кем и когда они были созданы, как попали на планету, почему оказались погребены в недрах «ржавых холмов» еще предстояло разбираться, сейчас Рощин понимал лишь одно — схватка, к которой он готовился, на самом деле обещает быть во сто крат более жестокой и непредсказуемой, чем подсказывал прошлый жизненный и боевой опыт.

Мысль мнемоника работала быстро и четко.

Как связаться с Хьюго? Обмен данными с применением программного языка исключен: инструкции перехватят контроллеры неизвестной расы, которым (видимо в результате многовековых опытов) знаком способ общения между созданными людьми кибермеханизмами.

Да, но знают ли они язык человеческой речи?

Вадим не решился использовать интеранглийский, он воспользовался языком своей планетной цивилизации — русским.

— Хьюго, на связи спасенный тобой человек. Ответь, если принял сообщение.

— Слышу вас. — Спустя несколько секунд пришел ответ. — Передаю алгоритм для генератора плавающей частоты. Предупреждаю — контроллеры пеленгуют источники сигналов.

— Ты мне нужен. В целости и сохранности.

— Задача невыполнима. Нахожусь в огневом контакте с враждебными механоформами.

— Хьюго, я запеленговал тебя. Приказ: полное отключение всех систем через пять секунд.

— Подтверждаю.

Рощин уже выбрался из расселины и, включив автопилот боевого скафандра, коротко приказал инсекту:

— Не отставай! Держи ментальную защиту! Прикрывай меня, но сам под удары не лезь.

Все…

Сервомускулы скафандра несли его вперед, а разум уже отключился от ощущений физического тела.

Он погрузился в киберпространство.

Полыхающее термальной засветкой небо… Десятки, нет сотни неопознанных сигнатур, раскрывающиеся навстречу рассудку, словно бутоны энергетических соцветий, мерзлая, стеклянная поверхность воды, ветвистые зыбкие контуры неподвижных, нагретых солнцем скоплений металлокерамики…

Одна из сигнатур внезапно погасла.

Это Хьюго, выполнивший команду на отключение.

Электромагнитный импульс!

Генераторы ЭМИ, — установки штатного вооружения боевого скафандра, ударили по сфере, незримо, но беспощадно.

Волна искажений рванула во все стороны, одни сигнатуры гасли, иные видоизменялись, цвет неба принял тускло-пепельный оттенок, и на фоне мгновенных изменений четко обозначилась незримая до последнего момента сеть.

Информационные каналы, пробудившие от энергосберегающего режима сотни дремавших в недрах ржавых холмов механоформ! Искаженные ударом ЭМИ-излучателей потоки данных, более не несли осмысленной информации, и сигнатуры различных механизмов на секунду застыли, потеряв цель и задачу, однако лишь треть из них безнадежно отключилась, и главное — не исчезла сеть, контроллеры благополучно перенесли удар электромагнитного импульса, и сейчас быстро, слаженно восстанавливали утраченную на мгновенье способность руководить разношерстным сборищем реликтовых механоформ.

Нужна точка опоры…

Не за что зацепиться. Среди сигнатур нет ни одной известной карты распределения энергий, но вот проявилась и первая особенность: Вадим не воспринимал таких характерных, легко узнаваемых энергетических аномалий, что возникают при работе систем вооружений, неважно на каком принципе те основаны. Значит машины со «свалки» лишены бортового оружия. Что ж логично со стороны тех, кто выбросил их тут после завершения исследований. Оставлять вооруженные механоформы, свободно разгуливающие по планете — себе же дороже. Значит подстраховались?

Креш, не давай им приблизиться ко мне. Ты понял? У них нет оружия. Они попытаются нанести механические повреждения!

Телепатический ответ инсекта чиркнул по периферии сознания.

Разум Вадима сейчас сосредоточился на двух источниках, формирующих командную сеть.

Впервые мнемоник сталкивался с абсолютно чуждыми существами, чья природа и возможности неизвестны. Они не пострадали от удара ЭМИ, лишь выдали некоторое количество кибернетических элементов, входящих в их структуру.

Живые существа?

Киборги?

Или хорошо защищенные механоформы?

Рощину оставалось лишь сконцентрировать все свои мнемонические способности и ударить, производя разведку боем.

Вадим, полностью погрузившись в иную реальность, почти не воспринимал событий с точки зрения мира физического.

Боевой скафандр, под управлением автопилота, стремительно продвигался к намеченной навигационной точке, выдерживая курс на пеленг сигнала, полученного от Хьюго.

Чуть отстав от него, то припадая за укрытия, то совершая короткие перебежки, следовал инсект.

Так продолжалось около минуты, пока Рощин не углубился в распадок между двумя высокими холмами: здесь из-под тонкого слоя почвы, за который цеплялись корнями чахлые растения, выпирали остовы многочисленных механизмов, когда-то попросту хаотично вываленных на поверхность из трюмов транспортных модулей.

Сейчас поверхность холмов шевелилась.

Редкий кустарник выворачивало с корнем, когда, приподнимая и расшвыривая обломки своих менее удачливых собратьев, на свет выкарабкивались пробужденные призывом контроллеров и еще способные двигаться механоформы.

Креш заорал от страха.

Крик инсекта, более похожий на клекот, перекрыла автоматная очередь, — верная «АРГ-8» огрызнулась огнем, пули, выпущенные почти в упор, изрешетили два особо грозных и ретивых механизма, пытавшихся дотянутся до бронескафандра человека длинными клешнями-манипуляторами, остальную «мелочь» разметал по сторонам выстрел из подствольного гранатомета.

Крик Креша оборвался, — повторный удар генераторов электромагнитного импульса остановил часть поднимающихся из-под земли сюрреалистических фигур; в голове у инсекта полыхнула боль, но приступ дурноты, граничащий с потерей сознания, прошел так же быстро, как начался.

Дальше все внезапно усложнилось.

В небе появились стремительно растущие точки, — это контроллеры отработали на упреждение, вызвав резервы с ближайшего опорного пункта.

Вопрос: разумны ли они, по-прежнему оставался открытым. Вадим попытался установить контакт с локализованными им источниками формирования командной сети, но безуспешно.

Новые сигнатуры, появившиеся в зоне эффективного сканирования, начали делиться, множиться, роняя к земле энергетические контуры десантируемых машин.

Что делать?

Шустрые сервы, небольшие по размерам, оптимизированные для поиска и уничтожения наземных целей, не получали внешних команд. Сеть, сломанная Вадимом, уже распалась, контроллеры точно и быстро просчитали грозящую им опасность и мгновенно затаились, давая время автономным кибермеханизмам обнаружить и зачистить источник неожиданного сопротивления.

Ситуация резко принимала дурной оборот.

За те несколько минут, что Рощин двигался меж ржавых холмов, он успел углубиться в опасную зону примерно на два километра. До Хьюго, который, переждав удар электромагнитного импульса, вновь реактивировался оставалось метров семьсот, но их противник действовал четко, слаженно, демонстрируя, что охота на различного рода беглецов для них не в новинку.

Ладно. Сейчас посмотрим кто кого…

Вадим остановился.

— Хьюго, Креш, подтягивайтесь ко мне в темпе!

Как только андроид и инсект оказались поблизости, Рощин шагнул под прикрытие нависающего выступа непонятной металлоконструкции, присел, отсканировал массу нависшего над головой хаотичного смешения различных механоформ, и мысленно настроил фантом-генераторы боевого скафандра на имитацию теплового фона окружающего рельефа.

Андроид и инсект не понимали его манипуляций, они ждали, что сейчас придеться вступить в бой, но галакткапитан, продолжая контролировать киберпространство, жестом указал на свободное место подле себя и произнес:

— Не стрелять. Даже если они появятся в зоне прямой видимости.

Дождавшись утвердительного ответа от инсекта, Вадим сосредоточил внимание на Хьюго.

— Ты с борта колониального транспорта эпохи Великого Исхода?

Андроид кивнул.

— Можешь говорить, нас не услышат, работает комплекс маскирующих полей. — Успокоил его Вадим. — Так на планете есть люди?

— Немного. Семнадцать человек, кого я знаю.

— А колониальный транспорт?

Хьюго сокрушенно покачал головой, совсем как человек.

— Мне неизвестны обстоятельства полета. — Андроид присел, положив «ИМ-12» на колени. — Транспорт «Фелуджи» вышел в трехмерный космос в зоне повышенной звездной плотности на окраине неопознанного шарового скопления. Пригодных для жизни планет, в радиусе полета автоматических разведывательных кораблей не оказалось. Капитан Хокито принял решение садиться на мертвый планетоид с ядовитой атмосферой, в надежде продержаться несколько месяцев, пока механизмы возводят первичные убежища Цоколя. Посадка закончилась катастрофой, из-за сложного рельефа местности. — Он на секунду умолк, будто скупой рассказ о событиях полуторатысячелетней давности давался ему с трудом, а затем продолжил: — Сфера, содержащая криогенные модули раскололась, экипаж и колонисты погибли. Бортовые механизмы не сумели спасти людей. Всю информацию я получил позже, после своей активации.

— И что происходило дальше?

— Большинство машин, определив гибель экипажа и колонистов, вошли в энергосберегающий режим. Я в числе группы других андроидов некоторое время исследовал планету. Мы рассчитывали найти подходящее место, возвести специальный комплекс, и переместить туда несколько сот криогенных камер, в которых процессы низкотемпературного сна хоть и были нарушены, но незначительное изменение их параметров оставляло надежду, что людей удастся реанимировать.

— Не получилось? — Спросил Вадим, продолжая наблюдать за тем, как небольшие шустрые механизмы прочесывают ржавую равнину, а высадившие их модули висят в сотне метров над землей, ведя постоянное сканирование окрестностей. Контроллеры активности не проявляли — затаились, значит, имели боевой опыт, понимали, что источники формирования командной сети локализуются.

— Мы не успели завершить начатое строительство. — Ответил Хьюго. — На планете появились чуждые механоформы. Дальше в моей памяти существует провал.

— Ты очнулся уже тут?

— Меня спас Креш.

— В каком смысле спас?

— Отремонтировал. Нашел тут, на ржавой равнине.

Вадим обернулся к инсекту.

— Ты разбираешься в человеческой технике?

— Меня научил человек. — Телепатировал инсект, опасаясь произносить слова вслух. — Он боялся спускаться на ржавую равнину. А я нет. Тогда человек велел мне принести несколько разбитых дройдов, из которых собрали одного

— Ты родился тут? — Спросил Вадим у Креша, пытаясь мысленно разобраться во всем происходящем.

— Эта планета — родина моей Семьи. На западе есть города.

— Покинутые?

— Да. Много веков назад механоформы пришли из космоса. Их не интересовала жизнь. Они добывали ресурсы, строили базы, затем начали привозить различные механизмы.

— На вас они не обращали внимания?

— Поначалу нет. И нам до них не было дела. Но потом все изменилось. Моя Семья не кочевала в космосе. Но существовали другие Семьи, которые сражались с Харамминами за пригодные для жизни планеты. Была большая война. Я думаю, что механоформы, построившие тут свою базу, столкнулись в космосе с другими существами моей расы. Иначе, почему они однажды напали на города и начали уничтожать всех?

— А Хараммины? Они воевали с механоформами?

— С ними воевали все. — Ответил Креш. — И все проиграли. Нас осталось очень мало. Память Семьи сейчас хранят всего несколько старейшин. Я же обычный воин, скиталец.

— А как на планете появились люди?

— Их доставили сюда механоформы. Так же как тебя.

— Они что-то делали с людьми? Ставили опыты? Эксплуатировали?

— Нет. Выбрасывали. — Неожиданно ответил инсект. — Они думали, что человек в скафандре — это механизм. А когда становилось ясно, что механической является только оболочка — людей просто выбрасывали на ржавую равнину. Так же как ненужную технику. Некоторых моим предкам удалось спасти. Мы жили по соседству, помогали друг другу. В горах очень тяжело. Холодно. Трудно найти еду.

Вадим покосился на «ИМ-21», что держал на коленях андроид.

Колониальные транспорты эпохи Великого Исхода комплектовались иными образцами стрелкового оружия. «АРГ-8» в руках инсекта соответствовала передовым технологиям того времени, а вот модифицированную импульсную винтовку начали производить позже, почти двести лет спустя после Первого Рывка.

Логично предположить, что люди, впервые попавшие на планету, были современниками Первой Галактической. Шаровое скопление О'Хара хоть и было в ту далекую пору изолировано от остального космоса логрианскими устройствами Вуали, но все же некоторые космические корабли попадали сюда через пространство аномалии, в результате «слепых рывков», — этот факт был доказан многими находками и открытиями, сделанными уже после Семидневной войны и отключения генераторов, искривляющих метрику пространства вокруг шарового скопления звезд.

Ситуация складывалась не из легких.

Вадим уже понял, что судьба, в лице двух автоматических носителей, подхвативших его спасательную капсулу в виде трофея, занесла его на планету, являющуюся одним из опорных пунктов загадочной цивилизации механоформ, и как боевой офицер флота, он обязан выжить, собрать максимум информации, выяснить точные координаты звездной системы, и донести сведения до штаба флота.

С одной стороны для боевого мнемоника, обученного уникальным приемам восприятия силовых линий гиперсферы, перечисленный список действий не являлся сверхзадачей, но мощности имплантов даже в сочетании с развитыми способностями, было недостаточно для выхода в иное измерение. Мнемонику требовался для этого любой доступный генератор гиперсферных частот, способный пробить метрику и открыть доступ к силовым линиям аномалии.

Существовал и еще один нюанс, серьезно осложнявший ситуацию.

Из короткого рассказа Креша, стало понятно, что остающиеся загадкой механоформы, проявляют интерес к подобным себе созданиям, игнорируя биологические формы, и лишь агрессивные действия со стороны живых существ провоцируют их на конфронтацию. Так случилось с инсектами, поселения которых были уничтожены, причем Вадим подозревал, что трагические события затронули не только Семью, к которой принадлежал Креш, но и другие поселения инсектов в иных звездных системах. Похоже, участок космического пространства, где развивались механоформы, давно и тщательно зачищен ими, уничтожены очаги существовавших тут в былые времена планетных цивилизаций инсектов и харамминов, — создана некая зона отчуждения, существующая на протяжении сотен тысяч лет, иначе люди при контакте с современными семьями инсектов, получили бы сведения о неких враждебно настроенных силах, оккупировавших окраину скопления О'Хара.

— Люди вели боевые действия против механоформ? — Спросил он.

Ответил Хьюго:

— Вели. В прошлом. Общественный разум инсектов сохранил память о нескольких появлениях боевых кораблей человеческой цивилизации в этой звездной системе.

— Их судьба известна?

— Они были уничтожены.

Теперь Вадиму стало понятно, почему сначала «Пенелопа», а затем и резервный космодром Алексии подверглись яростной атаке со стороны механоформ.

Несомненно, в их базах данных есть сведения о людях, о технике, используемой нашей цивилизацией, и отнесены эти данные в категорию признаков, идентифицирующих врага.

Конечно, такая незамысловатая трактовка справедлива лишь в том случае, если за таинственными механическими созданиями не стоит вполне конкретная разумная сила.

Размышления галакткапитана развязывали ему руки и подталкивали к действию.

— Что еще известно о механоформах? — Обратился он к Хьюго.

— Они ведут борьбу друг с другом.

— То есть? — Вадим был крайне удивлен. — Они не едины?

— Точных сведений нет, но по моим наблюдениям существует один доминирующий анклав машин, постоянно расширяющий сферу своего влияния. Ему противостоят мелкие группировки, по техническим признакам принадлежащие к одной сумме технологий.

— На чем основаны наблюдения?

— Пару раз мне удалось сканировать прибывающие на планету транспортные модули. — Ответил андроид. — Они доставляли технику, схожую с той, что контролирует звездную систему, но сигнатуры трофейных механизмов отличались некоторыми деталями. К тому же они были серьезно повреждены, и после не восстанавливались — их исследовали и отправляли на свалку, — он неопределенным жестом обозначил просторы ржавой равнины. — Несколько лет назад я стал свидетелем серьезного боя между механоформами. Атака шла из космоса.

Вадим вновь задумался. Серьезная информация.

— Мы долго будем прятаться? — Нарушило его мысли острожное метальное прикосновение, исходящее от инсекта.

— Думаю сейчас лучше избежать боя. — Высказал свое мнение Вадим. — Контроллеры затаились, а вступать в схватку с автономными механизмами — сил маловато. Подождем, пока они прочешут свалку и угомонятся.

— Они не успокоятся и не свернут поиски. — Ответил Хьюго. — Либо мы с боем прорвемся в горные районы, где существует разветвленная сеть пещер, либо нас найдут.

— Ты уверен?

— За десять лет не было еще ни одного случая, чтобы кто-то без боя уходил со ржавой равнины. Пройти незамеченным — да, но если тебя обнаружили, схватки не избежать.

Выслушав Хьюго, Рощин переключился на мнемоническое восприятие.

В той стороне, где располагались предгорья, сигнатуры активных механизмов уплотнялись, к ним прибывали все новые модули, появилась и тяжелая техника.

Похоже, что механоформы действовали по определенному, доказавшему свою эффективность плану, они накапливали боевой опыт, знали местность, точно прогнозировали направления, куда станут прорываться нарушители.

Оценив плотность сигналов, Вадим понял, что пройти даже под прикрытием фантом-генераторов не получиться. Маскирующие устройства теряют свою эффективность на дистанции в пять-шесть метров, к тому же он будет вынужден прикрывать не только себя, но и андроида с инсектом.

Уходить в противоположную сторону?

— Хьюго, что у нас там? — Вадим указал в направлении, где наблюдалось наименьшее количество сигнатур.

— Их базы, промышленные центры, и как минимум один космодром.

Ясно… Значит там периметр стационарных устройств охраны.

— А в других направлениях?

— Везде одно и то же. На западе — покинутые города инсектов, подступы к ним перекрыты плотной сеткой сканирующих устройств. На юге, как я уже сказал, промышленные зоны, на востоке лаборатории, где проводятся исследования трофейных механизмов и, наверное, создаются прототипы новых, улучшенных образцов техники.

Рощин вдруг почувствовал себя неуютно. Чувство промелькнуло и исчезло, как тень случайного облака в солнечный полдень, — сколько раз он слышал расхожую фразу, что мнемоник силен лишь там, где его окружают кибернетические системы, информационные сети, устройства внепространственной передачи данных — именно при помощи сети Интерстар и аппаратуры стационарных станций Гиперсферной Частоты (в современности связанных с Логрисом) подавляюще число мнемоников и кибрайкеров успешно реализовывали свои способности.

Был еще один вариант — опытный мнемоник, находясь в гиперсфере, на борту космического корабля или в пространстве десятого энергоуровня, где существовали планеты, был способен ощущать энергетическую ткань аномалии, использовать ее для передачи данных и даже для воздействия на материальные объекты, находящиеся в гиперсфере.

А что могу я сейчас, в конкретной ситуации, когда рядом нет станции ГЧ, сеть Интерстар недоступна, а о погружении в гиперсферу остается лишь мечтать? Кто я теперь в окружении машин, созданных иной расой?

Статист?

Да я наблюдаю сигнатуры, способен их запоминать, классифицировать, вносить помехи в обмен данными между чуждыми механоформами, но перехватить управление хотя бы одной из них оказывается выше сил, знаний и способностей?

Энергетики разума явно недостаточно, чтобы выйти в иное пространство, коснуться силовых линий аномалии, для этого необходим передатчик гиперсферных частот — не маленькое и весьма энергоемкое устройство…

Рощин заставил себя расслабиться.

Поддержание конфигурации маскирующих полей не вызывало у него особого напряжения. А вот поиск выхода из сложившейся ситуации требовал принятия четких осознанных и главное — реализуемых решений.

Немедленная передача данных в штаб флота невозможна. — Сказал себе Вадим. — Экспериментировать, пытаясь лишь посредством ментального усилия прорваться сознанием в иную метрику сейчас равносильно самоубийству. Его обнаружат, и исход схватки решит простой численный перевес.

У него не было права на ошибку.

Где-то поблизости затаились контроллеры, которые немедленно отреагируют на любое ментальное или физическое действие.

— Хьюго, Креш, сколько вы сумеете продержаться, если нас обнаружат?

Инсект промолчал.

— Минут пять-семь, в том случае если занять стационарную позицию. — Ответил на заданный вопрос Хьюго.

— А в движении?

— Не возьмусь прогнозировать. Слишком много переменных.

— Хорошо. Тогда еще вопрос: чем вооружены механоформы, прочесывающие равнину?

— Импульсные лазеры. — Сипло произнес инсект.

— Съемные? — Уточнил Рощин.

— Нет. Встроенные.

— Корпус механоформ прочный? Лазер с энергоблоком реально извлечь?

— Сложно. — Ответил Хьюго. — Но тут полно иного оружия.

— В смысле?

— Механоформы пренебрегают баллистическими типами вооружений. Считают их недостаточно надежными и эффективными.

— То есть на свалку вместе с механизмами выбрасывалось и оружие?

— Да. — Подтвердил его догадку Хьюго. — Здесь в избытке всяческих устройств и механизмов. Мы не имели возможности досконально изучать содержимое ржавых холмов, но даже поверхностный осмотр во время коротких вылазок позволял находить необходимые комплектующие, как для сервомоторов, так и для систем вооружений.

Дройд все пояснял обстоятельно, будто времени у них — вечность.

Вадим молча слушал. Усталость накатывала волнами, он привычно отталкивал ее, радуя подсистему поддержания жизни временной вседозволенностью.

Мысли то и дело возвращались к спасательной капсуле.

Там гиперпривод. И аварийный генератор гиперсферных частот. Одна проблема — аппарат наполовину затонул в болоте и весит полторы тонны.

Бродила в голове еще одна шальная мысль: рискнуть, выйти из-под полога защиты маскирующих полей. Судя по пояснениям Хьюго, убивать его никто не станет. Примут бронескафандр за новый, еще не изученный тип механизма. Отловят и транспортируют на базу. Возможно, попав в таинственные лаборатории он встретит там разумных существ?

На этот вопрос ответил Креш:

— Нет там никого живого. Одни механизмы.

— Откуда ты знаешь? — Усомнился Вадим.

— Мы — телепаты. — Напомнил инсект. — Живое от неживого отличать умеем.

— Разум бывает не только биологическим.

— Я бы не стал рисковать. — Вмешался Хьюго. — Они не церемонятся ни с людьми, ни с инсектами. Креш прав, — попыток отыскать точки соприкосновения, наладить диалог уже было достаточно. Может механоформами и руководит некий машинный разум, но базируется он явно не тут. Уходить надо. Прорываться к горам.

Откуда в нем столько человеческого? — Вадим мысленно не переставал удивляться поведению дройда, его жестам, интонациям синтезированного голоса.

— В капсуле передатчик гиперсферных частот. — Озвучил галакткапитан свои мысли.

— Сейчас вытаскивать капсулу нам не по силам. — Отозвался Хьюго. — Самим бы выбраться. Уцелеем — сможем вернуться позже, когда все уляжется.

Вадим чувствовал, на него смотрят с надеждой. Инсект вполне отдавал себе отчет в том, что против механоформ он практически беззащитен. Андроид, давал советы и информацию, но ждал окончательного решения, плана действий от человека. У него подчинение людям стояло на первом месте, все остальное — вторично, вне зависимости от ситуации.

Хорошие машины. Надежные. Верные. Не сравнить с обезличенной техникой дня сегодняшнего, — подумалось Вадиму.

Пауза неопределенности затягивалась.

Решение за ним. Не век же тут сидеть…

— Хьюго отслеживай ближайшие сигнатуры. Критическая дистанция — семь-восемь метров. Подойдут ближе — открывай огонь.

Андроид не проронил ни звука в ответ, только сделал знак Крешу, — давай за мной, и выдвинулся к границе укрытия, подбирая подходящую позицию.

Вадим как-то внутренне успокоился, отбросил лишние мысли, застыл, внимая не присущим обычному человеку чувствам.

Режим пассивного приема данных не принес радикально-новой информации — все те же сигнатуры однотипных механоформ, вот только их количество возросло втрое.

Механический муравейник… — Рощин постепенно включался в киберпространство, он начал ощущать его, как только что ощущал физический мир. Главное качество, определяющее сущность мнемоника — способность абстрагироваться, почувствовать себя частью окружающих энергий, по малейшим их эманациям проникнуть если не в суть, то в закономерность протекающих вокруг процессов. Энергетическая активность, обмен данным, тонкая паутина информационных каналов, — все же механоформы работали в составе локальной сети, обмениваясь сигналами, хотя начинали прочесывание автономно.

Контроллеры по-прежнему не проявляли себя, прошла минута, другая, и мнемоническое восприятие ржавых холмов постепенно стало более глубоким: проникая сквозь хаотичные нагромождения металлов, сплавов, композитных материалов, Вадим медленно, но верно начинал различать слабые источники энергетической активности, скрытые в недрах холмистой равнины.

Сигналы хоть и слабые, но знакомые.

Тлеющие искорки энергосберегающих режимов.

Одни ярче, иные тусклее.

Что там говорил Хьюго? Десять лет назад его выволокли с этой свалки?

Откуда в недрах ржавых холмов уже виденные когда-то хаотичные, бессистемные распределения слабых, едва уловимых энергетических аномалий?

Вспомнилась служба в космодесанте. Первые боевые операции. Тогда штатная должность мнемоника только приживалась в войсках. Тлеющие искорки энергосберегающих режимов… Где же я видел подобное?

На Юноне…

Точно. В одной из ключевых систем линии Хаммера, где до сих пор полно реликтовых механизмов, оставшихся еще со времен Первой Галактической.

Внимание обострилось, разум будто оттолкнул сигнатуры чуждых механоформ, отодвинул их на второй план восприятия.

Неужели тут, на чуждой планете действительно дремлют, в ожидании своего часа созданные людьми машины?

А почему нет?

Сколько механизмов нес на борту колониальный транспорт? Одних андроидов не менее трех-четырех тысяч, не говоря о планетопреобразующей технике, которая в ту далекую эпоху оснащалась системами двойного предназначения способными не только изменять ландшафты планет, но и строить защитные периметры, оснащать их средствами стационарной обороны.

А реликты времен галактической войны?

Пусть на тысячу механизмов, безнадежно испорченных, превратившихся в хлам или неподвластных мнемонику из-за принадлежности к иным космическим цивилизациям приходиться всего один восприимчивый к командам андроид или иной реликт земного происхождения, этого достаточно.

Рискованно, но и иного выхода нет.

Кибернетические модули имплантов боевого мнемоника хранили коды аварийного управления для манипуляций с механизмами различных эпох и предназначений.

Андроиды, как серии «Хьюго», так и созданные на их базе пехотные модификации человекоподобных машин, широко использовавшиеся Альянсом в период Первой Галактической, оснащались компактными, надежными встроенными реакторами. Время выхода из энергосберегающего режима — пять-шесть минут.

Разум мнемоника, наконец, получил опору, Вадим уже принял решение и начал ткать незримую паутину понятного ему виртуального пространства.

Отклик.

Есть отклик…

Даже по меркам боевого мнемоника происходящее на его глазах отдавало жутью: тысячи механизмов, принадлежащих разным эпохам, планетам, восставали из сна энергосберегающего режима, получив команду к действию.

Разрушенные безжалостным временем, более похожие на механических калек, чем на создания могучей человеческой цивилизации, они вняли зову, поднялись, и неумолимым валом двинулись в сторону блокированных предгорий.

Вадим, Хьюго и Креш затерялись среди них, они шли со скоростью толпы, и Рощин все отчетливее осознавал: он попал на свалку, планету-отстойник, выбраться с которой или даже элементарно выжить будет непросто.

И, тем не менее, он шел.

Шел, чтобы вернуться.