"Резервный космодром" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)

Глава 3

Ночь, такая теплая, ласковая, полная заливистого птичьего щебета, доносящегося из темноты, дразнящая, тревожащая душу незнакомыми запахами, звукам, и в то же время не враждебная, спокойная, обещающая что-то прекрасное, разлилась над землей.

Хотелось жить и дышать, разговаривать с умным, добрым Ильей Степановичем, даже непонятному, поначалу обидному и вызывающему поведению Инги, не хотелось искать сейчас объяснений, казалось, природа своей неповторимой магией все расставит на места, снимет ненужное моральное напряжение, даст отдых душе и выход глубоко спрятанным чувствам.

Вадима завораживал огонь.

Электричества Илья Степанович не включал, наверное, нарочно, Иван, опять неслышно появившись из темноты, подбросил в мангал смолянистых сучьев, и мятущиеся отсветы пламени озарили двор, заиграли тенями, заставили попятиться тьму…

Инга украдкой смотрела на Вадима, на его бронзовое от космического загара лицо, и чувствовала, что все они, может за исключением дедушки, который привык к подобному образу жизни, вдруг попали в прошлое, как будто провалились на полтора тысячелетия назад, когда их далекие предки осваивали первые колонии.

А может быть она, на подсознательном уровне воспринимала Алексию, как Землю.

— Не обращай внимания, дед у меня ворчун и консерватор. — Негромко произнесла Инга, пододвинув ближе к Вадиму чашу с незнакомыми, диковинными для него фруктами. — А вообще-то он прав.

— В чем же? — Так же негромко спросил Рощин.

— А ты бывал к примеру на Дионе?[39]

— Не довелось.

— Ну, что такое золотые пляжи Коллио надеюсь слышал?

— Конечно. Их часто показывают.

— Я отдыхала там. — Во взгляде Инги мелькнула грусть. — Днем все очень красиво: море, парки, растительность собранная с десятков различных планет, песок пляжей действительно похож на крупинки золота, но, — она машинально поправила широкий браслет на запястье правой руки, — однажды ночью мне плохо спалось и я решила выйти на берег перед рассветом.

— И что? — Вадим осторожно надкусил спиралевидный плод, оказавшийся приторно-сладким, тающим во рту.

— Мне стало жутко. — Призналась Инга. — Представляешь, песок под ногами шевелился, — это десятки тысяч, если не миллионы микроскопических механизмов собирали мусор по всему побережью. Такой ощущение, будто я стала свидетелем миграции сонмища механических насекомых, они сновали повсюду, разделяли оставленные на берегу упаковки, пластиковые бутылки, и прочий хлам на мельчайшие частицы, перерабатывали их в небольшие гранулы, которые складывали коническими горками.

Вадим лишь пожал плечами в ответ.

— Ничего странного. Обычная утилизация отходов.

— Просто ты не понимаешь… Такое неприятное чувство, когда твоих ног касаются маленькие, холодные лапки… Механизмы живут своей жизнью и им нет никакого дела до людей. А мне подумалось: что станет, если они вдруг исчезнут, не придут в предназначенный час? За несколько дней золотые пляжи тогда превратятся в свалку? Или вдруг у них дадут сбой программы, и они примут за мусор припозднившегося туриста?

— Ты впадаешь в крайности. Нет ничего страшного или необычно в окружающих нас кибернетических механизмах. И «жизнь» — слишком громко сказано. Они всего лишь выполняют свою функцию. Почему ты страшишься окружающей техносферы?

— Мне неприятно, когда ко мне прикасаются машины. И не по себе от мысли, что большинство людей находятся в полной зависимости от множества кибернетических комплексов.

— Они полезны. — Возразил Вадим. — А ты просто не прочла предупреждение о техническом часе. Вот и все.

— Может быть. Только порой мне кажется, что они все-таки живут, отдельно от нас, в своем, параллельном мире, а мы не замечаем, как усложняется, самоорганизуется техносфера. Я пересилила тогда внезапную неприязнь и задержалась на пляже. Закончив процесс утилизации, маленькие сервомеханизмы принялись изготавливать детали для подобных себе, из тех гранул, что складывали аккуратными горками. Перед самым рассветом они завершили работу и зарылись глубоко в песок.

Вадим не стал возражать, продолжая спор. У каждого свой взгляд на техносферу.

Некоторое время они молчали.

— Тебе понравиться у нас. — Нарушая тишину, произнесла Инга, подняв взгляд. — Сначала мне казалось, что без суеты мегаполиса я сойду с ума от скуки, мне так не хватало города с его пульсом жизни, а вот теперь не хочется назад…

— А что придется возвращаться?

— Пока не решила. — Пожала плечами Инга. — Я же закончила институт. Вот отработаю положенную практику, а там видно будет.

— А я тут, похоже, теперь надолго. — В тон ей ответил Рощин. Его внезапно потянуло на размышления. — Нам стало так много доступно, что мы не замечаем той малости, что многие уже потеряли навек. Темноты, тишины, пения птиц, закатов и восходов, без дымки городского смога, этого воздуха, разлившегося вокруг, не нагнетаемого в отсек корабля и не вдыхаемого через патрубок гермошлема. Я видел космос в его величии, бывал в таких уголках Галактики, где все замирает, иногда от восторга, а бывало и от страха, непостижимого величия рождения звезд, но я не Эволг[40] и даже не Энтрифаг,[41] — я человек. Простой человек, которому нужно хотя бы однажды посидеть вот так у огня, в тишине…

Инга хотела что-то ответить, но в этот миг в небесах сверкнула бледная вспышка, и на фоне черного, усеянного звездами бархата ночи вдруг зародилась, вспыхнув почти мгновенно, падающая к земле комета, оставляющая за собой зримый шлейф сгорающих в атмосфере обломков.

— Что это?! — Илья Степанович привстал, удивленный размерами и необычным видом небесного тела, но когда оно вдруг резко изменило траекторию снижения, явно пытаясь уйти в сторону старпосадочных полей резервного космопорта, в глазах пожилого археолога вдруг мелькнул холодок понимания.

— Космический корабль. — Машинально ответил Вадим, активируя импланты…

В следующую секунду со стороны «РК-5» навстречу снижающемуся объекту рванулись три яркие точки. Дежурное звено «Стилетто», обгоняя звук, пронеслось над притихшим поселком, и вдруг ночную тишину сокрушил басовитый, преследующий истребители рев.

Рассудок Вадима уже погрузился в киберпространство.

Станция гиперсферной частоты Алексии, спутники гражданского и военного предназначения, датчики раннего обнаружения, транслирующие данные в режиме «нон-стоп», передавая их с границ звездной системы, пять комплексов навигационного контроля, расположенные в глубоком космосе на различном удалении от планеты, — все перечисленные устройства формировали единое информационное поле, глобальную сеть, с которой сейчас соприкоснулся разум галакткапитана.

Главное качество мнемоника, зачастую определяющее уровень его подготовки, — это способность мгновенно найти, выделить из множества информационных потоков критически важные данные, относящиеся к событиям текущего момента.

Перед внутренним взором Рощина мгновенно возникла сигнатура поврежденного картографического разведывательного корабля.

КРК «Пенелопа» (опознавательные маркеры читались без проблем) снижался в пределах автоматически сгенерированного посадочного луча, посылая в эфир сигнал «SOS», но, судя по искажениям сигнатуры, корабль был обречен: его корма озарялась сполохами спонтанных выбросов энергии, поврежденный реактор и двигатели явно вышли из-под контроля бортовых систем…

Не дотянет… — Машинально определил Рощин, понимая, что при таких повреждениях корабль уже не в состоянии совершить благополучную посадку в районе, указанном навигационной системой Пятого Резервного.

Следующая мысль заставила его иначе взглянуть на ситуацию:

Почему КРК обозначил себя лишь при входе в атмосферу? По какой причине дежурное звено не стартовало раньше? Выходит, что датчики раннего обнаружения пропустили появление «Пенелопы» в системе Алексии?!..

Перед мысленным взором уже мелькал калейдоскоп накладывающихся друг на друга информационных срезов, — мгновенных отчетов глобальной системы, посылаемых в ответ на запрос мнемоника: он увидел, как с лика планеты невидимая длань стерла сначала огни, а затем и все признаки энергетической активности пяти крупных населенных пунктов, — это автоматически сработали генераторы маскирующих полей, расположенные по периметру городов, затем рассудок Рощина ментальным усилием скользнул (если говорить образно) «дальше» и «выше» в желании понять, что же активировало программу глобальной защиты?

Все исчезло, осталась лишь бездонная глубина космоса и…

Огромный, чуждый космический корабль, от которого бледными искорками отделялись сигнатуры непонятных объектов, на доли секунд заполнил сознание, и вдруг киберпространство начало искажаться, претерпевая болезненные для мнемоника изменения: резко сузились границы восприятия, на уровне внезапной фантомной боли прошло ощущение одиночества, будто он оказался изолирован внутри прочной, непробиваемой скорлупы, замкнувшей систему Алексии в незримый кокон, — звезды сверкнули далеко и холодно, — он более не ощущал работы каналов единой межзвездной сети…

Болезненный сбой мнемонического восприятия продолжался: внезапно прервалась связь с расположенными в космосе датчиками раннего обнаружения. Сигналы от них исказились, а затем пропали вовсе, словно от периферии звездной системы к планете стремительно надвигалась угольно-черная тень полнейшего информационного вакуума.

Рощин не просто принял удар, он осознанно и стремительно начал сопротивляться, переходя в молниеносную атаку: не смотря на глобальный сбой кибернетических систем космического базирования, его разум усилием воли прорывался сквозь искажения, сминающие единое информационное поле, заставляя работать отключившиеся было датчики, пока перед мысленным взором вновь не возник чуждый космический корабль — двадцатикилометровый диск, обрамленный непонятной, завивающейся тонкими спиралями «бахромой», расположенной по наибольшему диаметру корпуса…

Он сумел четко определить, что неизвестный тип излучения, подавляющего работу кибернетических систем, исходит именно от инопланетного корабля, еще пару секунд Вадим боролся, в попытке понять его структуру, распознать элементарные составляющие сложного энергетического воздействия, но рассудок, впитав образ инопланетного исполина, уже не выдерживал неимоверного напряжения: мнемоническое восприятие потускнело, выцвело, разум отпрянул к планете, где губительное воздействие слабело. Рощин успел зафиксировать, как орбитальные платформы системы глобальной противокосмической обороны подали сигнал о переходе в автономный боевой режим, закрываясь в коконы защитных полей, после чего связь с орбитальной группировкой окончательно исчезла.

Все. Единая информационная сеть смята, разорвана, и сейчас на подступах к Алексии полыхнет скоротечная схватка — орбитальные оборонительные комплексы неизбежно вступят в бой, — их датчики определили источник разрушительного воздействия, и система обороны отреагирует автоматически…

Вадим, не отключая имплантов, заставил свой рассудок вернуться в реальность маленького, уютного дворика.

Почему молчит командование?!

Он «отсутствовал» всего десять-пятнадцать секунд, но окружающее пространство успело измениться до неузнаваемости: поврежденные кормовые отсеки картографического разведывательного корабля пылающими болидами обрушились на расположенный в пяти километрах от поселка лесной массив; земля под ногами несколько раз ощутимо содрогнулась, в ночи плеснули пламенем очаги пожаров, а там, куда, разминувшись с падающей «Пенелопой», ушло звено «Стилетто», вдруг сверкнула и погасла частая сетка лазерных лучей, вслед которой полыхнула нестерпимо-яркая вспышка, разлившая в половину небосвода полярное сияние…

— Что это?! — Инга вскрикнула, схватив Вадима за руку.

— Плазма!.. — Лаконично ответил Рощин, пытаясь определить, что именно в данный момент происходит в зоне низких орбит, но верхние слои атмосферы, в границах которых геомагнитное поле планеты сейчас отражало, рассеивало потоки заряженных частиц, блокировали восприятие: после плазменного удара, нанесенного по орбитальным защитным комплексам, небосвод вспыхнул от горизонта до горизонта неистовством прозрачно-пламенных полос, ночь мгновенно превратилась в день, разноцветные сполохи переливающегося, мертвенного сияния протянулись на сотни километров, освещая притихшую землю…

Инга, не отпуская руки Вадима, медленно обернулась, не узнавая окрестностей: лес горел, струящееся в небесах сияние окрашивало предметы в холодные неоновые тона, на миг все застыло, притихло, словно остановилось само время…

Страшное наваждение развеял сокрушительный удар, — это малый картографический корабль врезался в землю, разваливаясь на части. Он не дотянул до пятого резервного каких-то полсотни километров, но Рощин, пристально следивший за траекторией снижения КРК, отчетливо уловил момент, когда из объятых пламенем обломков вырвалась, уходя в сторону космодрома, спасательная капсула.

Он обернулся.

Тишина и бледный нереальный свет отступили под напором иных проявлений реальности: взрывы, вызванные падением многотонных обломков, сотрясали землю, лесной пожар полыхал уже в паре километрах от поселка археологов, зародившийся в ночной тиши ураганный ветер налетал горячими порывами, жалобно скрипел расположенный на крыше дома, плохо закрепленный сегмент солнечной батареи, на несколько секунд вновь наступила тишина, а затем тугой толчок ударной волны от особенно сильного взрываземлюного по Алексии из космоса, смел со стола сервировку, опрокинул мангал, рассыпав по траве рдеющие угли…

В небе продолжало неистовствовать пламя.

Нет связи.

Рощин будто ослеп и оглох, основные информационные каналы не работали, резервные по непонятной причине не включились, он оказался вне сети.

Командование молчит, хотя на орбитах уже кипит ожесточенная схватка, — все происходит стремительно непоправимо и бесконтрольно.

Вадим обернулся.

— Илья Степанович, быстро собирайте жителей и уходите к древнему колониальному форту! — Приказал он опешившему от внезапных событий археологу.

Инга тронула его за плечо.

— Ты отправишься с дедушкой! Не спорь! — В тоне Рощина звучали нотки приказа.

— Тебе ведь нужно попасть в космопорт. — Она, проигнорировав тон Вадима, указала на флайкар. — Я отвезу!

— Я сам справлюсь с управлением! — Отрезал Рощин.

— Извини, но свою машину я никому не доверю. Хочешь пешком — иди. — На этот раз она продемонстрировала удивительное упрямство.

— Инга мне некогда с тобой спорить! — С досадой ответил Вадим. — Все, вопрос исчерпан!

Не смотря на отключение орбитальных датчиков и полное отсутствие связи, Рощин по-прежнему ощущал, как из глубины космического пространства продолжает медленно, неумолимо надвигаться нечто непостижимое, чуждое…

Его импланты продолжали работать: на фоне расплескавшегося в небе энергетического ада, в котором сейчас сгорали выпущенные неизвестным кораблем отделяемые модули, разрушались элементы орбитальных узлов противокосмической обороны, внезапно промелькнули и исчезли знакомые сигнатуры — это дежурное звено «Стилетто» в полном составе совершало маневр, выходя на невидимую для Рощина цель.

Почему не взлетают остальные машины?!

Двойственность восприятия, когда одна реальность накладывается на другую, не мешала Вадиму действовать, — подтолкнув Илью Степановича, все еще пребывающего в состоянии шока, к всепланетному вездеходу, стоявшему под навесом в углу двора, он распахнул водительскую дверь спортивного «Прокуса» и… увидел Ингу, которая уже завела двигатель и уступать место, судя по дерзкому взгляду, не собиралась.

— Ладно, поехали. — Рощину сейчас было не до препирательств. Еще несколько взрывов ухнуло в отдалении, а затем вдруг с тяжкой, ритмичной дрожью ударили комплексы системы противокосмической обороны Пятого Резервного.

Первым за воротами усадьбы скрылся всепланетный вездеход, но Инга не спешила следовать за ним: через неудобную дверь небольшого багажного отделения, проломив декоративную перегородку, в салон спортивного флайкара втиснулся Иван. Андроид оказался вооружен древним штурмовым комплексом системы «АРГ-8», — подобным стрелковым оружием оснащались колониальные транспорты Великого Исхода.

— Я с вами. — Скупо сообщил он.

Вадим не стал комментировать поступок человекоподобного механизма. Во-первых, Инга уже выруливала из ворот усадьбы, во-вторых, со стороны космопорта, куда, круто снижаясь, все же дотянула объятая пламенем планетарных двигателей спасательная капсула, частыми сполохами ударили тяжелые ракетные батареи системы ПКО.

Из-за вихря заряженных частиц, бушующего в верхних слоях атмосферы, галакткапитан по-прежнему не мог понять, что конкретно происходит на подступах к планете. Отсутствие информации здорово било по нервам, и он мысленно торопил Ингу, в естественном желании как можно скорее добраться до командного пункта «РК-5».

Выехав за пределы поселка, она тут же повернула направо и, выведя «Прокус» на скоростную магистраль, ведущую к космопорту, заставила двигатель спортивной машины выдать всю возможную мощность.

Резкие перегрузки ускорений, как мимолетно отметил про себя Вадим, девушка переносила спокойно.

Автоматически поменяла прозрачность предусмотрительно поднятая крыша флайкара, и сквозь тягучие, полыхающие неистовством красок сполохи полярного сияния, в небесах вдруг отчетливо проявились частые вспышки, сопровождаемые короткими росчерками внезапного звездопада.

— Что это, Вадим?! — Встревожено спросила Инга.

Рощин не стал отмалчиваться.

— Спутники. — Лаконично ответил он. — Сбитые аппараты навигации и связи… Фрайг!.. — Вырвалось у него, когда в напоенных энергиями небесах внезапно вспух огромный огненный шар.

— Это была станция ГЧ,[42] верно? — Голос Инги все же дрогнул, не смотря на кажущее самообладание девушки. — Теперь мы отрезаны от связи с Обитаемыми Мирами?!

— Есть аварийные передатчики гиперсферных частот. — Успокоил ее Вадим, промолчав о полученных несколькими минутами ранее ощущениях.

Чтобы не нервировать Ингу и не отвлекать ее от дороги, он переключился на мнемоническую связь с киберсистемой дройда.

— Тебе кто позволил влезать в машину, да еще и с оружием?!

— Мои действия оправданы и продиктованы текущей обстановкой. — Бесстрастно ответил Иван. — Анализ данных указывает, что на колонию совершено нападение.

— Будешь нас защищать? — Рощин взглянул на автоматический «римповский»[43] стрелково-гранатометный комплекс, системы гениального Ганса Герверта — сокращенно «АРГ-8», разработанный под усиленный бронебойный патрон,

— Буду. — Хьюго извернулся, втащив в салон дополнительное вооружение: две импульсные винтовки, системы «ИМ-170». — Зарегистрированы на Илью Степановича. — Прояснил андроид вопрос происхождения оружия. — Я взял их из сейфа.

— Лежи смирно! — Вадим не знал, злиться ему на андроида или поблагодарить его. — На КПП не вздумай вылезать!

— У вас нет командного приоритета, сэр. Вы не можете отдавать мне приказы.

— Взломать твою систему? — Угрожающие поинтересовался Вадим, которого мнемоническое общение с древним кибермеханизмом не отвлекало от наблюдения за общей обстановкой.

Иван не стал нарываться и скромно промолчал в ответ. Взлом и перенастройка древней кибернетической системы не заняли бы у галакткапитана и пары минут, но на самом деле ему сейчас было не до разборок с человекоподобным сервомеханизмом.

…Инга вела «Прокус» на предельно-возможной скорости.

На эстакаде она еще раз круто повернула, виртуозно вписав машину в сложный поворот дорожной развязки, и вывела флайкар на дорогу, идущую по гребню дугообразной насыпи, отделяющей космопорт от близлежащих поселений.

— Через минуту будем на месте. — Коротко сообщила она.

— Сворачивай назад!.. — Внезапно приказал Вадим, заметив активные сигнатуры, и запоздало осознав, что нужно было предупредить Ингу, — она не понимала, что двигаться следовало по низине, в объезд…

Окончание его фразы внезапно потонуло в грохоте; яростные, ритмичные вспышки призрачно-зеленоватого пламени ударили, казалось, прямо из-под насыпи, по гребню которой стремительно несся одинокий флайкар, ударная волна едва не снесла машину с дороги, заставив Ингу резко вывернуть руль и остановиться.

— Что происходит?! — В ее глазах промелькнуло выражение ужаса, растерянности.

— Плохо дело… — Рощин вновь пытался связаться хоть с кем-нибудь, но ничего не получалось. — Работают наземные батареи противокосмической обороны! Их позиции как раз под насыпью! Из машины, быстрее! — Он схватил импульсную винтовку, вторую тут же реквизировала Инга, Иван уже выбрался из багажника и, присев, ожидал развития событий.

— Скорее, за насыпь! На другую сторону!

Андроид привстал, схватил за руку хозяйку, увлекая ее за собой к противоположному скату искусственной возвышенности, за которым можно было укрыться от ударных волн, возникающих в момент выстрелов импусных орудий.

В этот момент огонь средств противокосмической обороны достиг целей, — в небесах ниже постепенно угасающего сияния, расцвели яркие бутоны разрывов, роняющие к земле град обломков, за которыми, как при салюте или разрыве бризантного боеприпаса тянулись зигзагообразные, сизые полосы дыма.

Рощин, переключившись на мнемоническое восприятие бушующих в небесах энергий, ощутил оторопь: импульсные орудия Пятого Резервного работали прямой наводкой, гаусс-снаряды, прочерчивая в небесах зримые трассы, сбивали снижающиеся в пределах атмосферы неопознанные модули, вторя им разрядились пусковые установки тяжелых ракетных комплексов класса «Легион», способные поражать цели в зоне низких околопланетных орбит.

Ведут огонь по базовому кораблю?

Так и есть.

Громада инопланетного корабля, медленно продавливала себе путь сквозь призрачное сияние, все еще мятущееся в верхних слоях атмосферы, контур исполинского диска внезапно затмил половину небосвода; создавалось ощущение, что он намеревается каким-то образом осуществить посадку, не смотря на размеры, препятствующие (в понимании Вадима) благополучному осуществлению подобного маневра.

Бесноватая атака сотен стремительно снижающихся модулей, тем временем захлебнулась.

…Рощин был вынужден отвлечься: визг лазерных дальномеров, донесшийся из кабины покинутого людьми «Прокуса», и нарастающий, уходящий в ультразвук вой, вырвали его из одной реальности в другую.

К земле неслось что-то громадное, уже бесформенное, поврежденное огнем зенитных батарей противокосмической обороны.

Огромный многотонный обломок врезался в стеклобетон дорожного покрытия, заставив вздрогнуть в конвульсивной судороге и просесть воронкой часть дамбы, флайкар перевернуло и отбросило метров на пятьдесят, будто щепку; Ингу спасла насыпь, за которую секундой ранее ее увлек андроид, Вадима же отшвырнуло ударной волной, сбив с ног и с такой силой ударив об ограждение, что сознание галакткапитана на миг погасло.

Инга, оглушенная, дезориентированная, едва ли понимала, что за сила толкнула ее вслед за Иваном, назад, к гребню дорожной насыпи.

Первые движения она совершала, как будто в полусне, а затем ее взгляду открылась жуткая картина: часть дороги превратилась в воронку с отлогими скатами, посреди своеобразного кратера возвышался развороченный обломок инопланетного спускаемого аппарата, сквозь треснувшую, потерявшую часть фрагментов обшивку, она отчетливо увидела прорывающееся изнутри напряженное сияние, словно там, в глубине чуждого модуля, находился некий сгусток энергии…

Еще секунда и сотни тончайших лазерных лучей вырвались из неприметных испускающих устройств, расположенных в обшивке инопланетного модуля, но что странно — они не пронзили воздух уходящими в бесконечность линиями, а вдруг под воздействием некой силы начали изгибаться, вычерчивая на удалении нескольких метров от воронки объемные контуры каких-то механизмов…

Понять, что происходит, не сумел бы ни один специалист, ибо сейчас на глазах оторопевшей девушки работала сумма неких, абсолютно неизвестных человеку технологий: в задымленном воздухе все четче, сложнее проявлялись вычерченные лазерами контуры абстрактных для Инги устройств, словно внутри искореженного обломка затаился сошедший с ума художник-механореалист…

Попытка контакта?

Передача информации?

Она оглянулась. Вадим, отброшенный ударной волной к ограждению дороги, пытался встать, Иван покинул ее, пробежал вдоль насыпи, и, используя как укрытие бесформенный кусок металлокерамики, бывший минуту назад флайкаром, застыл, в готовности открыть огонь, но не видел цели, не получал команд, и Инга вскрикнула, предупреждая нежелательную инициативу со стороны андроида:

— Опусти оружие! Фиксируй, записывай!

Дройд и без того вел непрерывную запись событий, но оружие опустил, подчиняясь возгласу хозяйки.

— Инга… Назад… В укрытие!.. — Прохрипел Вадим, поднимаясь на ноги. Импульсную винтовку он использовал сейчас как опору.

Встать. Взглянуть на сетку лазерных лучей, впитать рассудком напряженное сияние, изливающееся из разломов обшивки…

Не думать сейчас об атакованной «Пенелопе», сбитых спутниках, уничтоженной станции ГЧ, абстрагироваться от роковой последовательности событий, ибо перед ним — творение чуждого разума…

— Не стрелять!.. — Хрипло выкрикнул Вадим, вторично предостерегая андроида от необдуманных действий, делая шаг навстречу непонятным, объемным, призрачным формам, вычерченным в дымном воздухе зеленоватыми линиями…

Они еще дрожали в метре над изувеченной землей, когда в обшивке рухнувшего сегмента с оглушительным звуком выдавило нечто, напоминающее люк, и оттуда, изнутри появилась механоформа.

— Не стрелять!.. — Вновь повторил Вадим.

Его действия, лишенные бесстрашия или сумасшествия, подчинялись сейчас единственно допустимой логике: неожиданно сложившаяся ситуация предполагала пусть мизерный, но шанс на контакт с иным разумом.

Чувства, эмоции, все, что влекло за собой непоправимые действия, сейчас как будто замерзло, а контуженное сознание уже тянулось навстречу непонятной механоформе, кибермодули имплантов сканировали механизм, в поиске органики, — существовала вероятность, что перед ним существо, облаченное в защитную оболочку, с элементами механических приводов…

Нет…

Никакой органики, разве что полимерные материалы, использованные в некоторых деталях загадочной конструкции…

Еще один шаг.

Призрачные объемные модели непонятных устройств, вычерченные в воздухе сотнями зеленоватых лазерных лучей, внезапно подернулись рябью искажений и исчезли, чуждый механизм, похожий на приплюснутую, каплевидную головоломку-трансформер, по поверхности которой постоянно двигалось множество сегментированных выступов, с ноющим, вибрирующим гулом развернулся, приподнявшись над поверхностью примерно на два-три сантиметра, и, игнорируя людей, внезапно открыл ураганный огонь по прячущемуся за обломками флайкара андроиду.

Рощин машинально отпрянул, когда механоформа внезапно выплюнула серию крошечных, напряженно сияющих сгустков энергии, похожих на шаровые молнии.

Их соприкосновение с препятствием вызвало эффект, сравнимый с разрывом плазменных гранат: обломки «Прокуса» мгновенно объяло пламенем, нестерпимая вспышка света, сопровождаемая волной жара, полыхнула над изувеченной дорогой, а чуждый механизм, не прекращая трансформаций, уверенно заскользил параллельно отлогому скату воронки, стремясь подняться выше, открыть себе полные сектора обстрела.

Казалось, что стремительно разворачивающиеся события фатальны, подчинены некому предначертанному заранее року.

Первым в неравную схватку вступил Иван.

Маскируясь в тепловой засветке пожара, он открыл огонь из «АРГ-8». Короткие прицельные очереди метнулись по броне изменчивой, не останавливающей постоянной трансформации приплюснутой механоформы, высекая искры, но, не нанося существенного вреда.

Вадим метнулся под прикрытие насыпи.

Действия Ивана мгновенно убедили его в тщетности самоотверженной попытки дройда пробить броню механоформы из допотопной «АРГ-8», но Рощин постоянно считывал изменчивую сигнатуру противника, вел встречное сканирование и, осознав, что никакого контакта не состоится (по крайней мере, не здесь и не сейчас) галакткапитан начал транслировать андроиду явные целеуказания, давая тому возможность вести прицельный огонь по наиболее уязвимым точкам инопланетного десантного механизма.

Чуждая механоформа, поднявшись над гребнем воронки, вновь выпустила очередь плазменных сгустков, на этот раз, послав их расширяющейся дугой, с прицелом не только на андроида, но и на человека, обнаружившего свое присутствие сфокусированным сканирующим излучением кибермодулей.

…

И Вадим и Инга навсегда запомнили этот страшный исковерканный фрагмент реальности…

Сплошной стеной горели кусты, факелами полыхали редкие, высаженные вдоль насыпи деревья, установленные на обочине дороги отбойники истекали зловонным, черным дымом от расплавившейся пенорезины, а на дне кратера, образовавшегося при падении инопланетного модуля, внезапно полыхнул чудовищной силы взрыв.

Механоформа покачнулась, — излучение взорвавшегося энергоблока посадочного модуля, мгновенно расплавило скаты воронки, превратив грунт в стекловидную массу.

Ингу и Вадима спасла насыпь, а вот Ивану пришлось туго: андроида вместе с обломками флайкара буквально снесло с дороги тугим ударом взрывной волны.

Инопланетная механоформа так же пострадала от взрыва, — на миг показалось, что она утратила способность двигаться, ее броня размягчилась, трансформации заметно замедлились, отключилось поле, удерживавшее механизм в нескольких сантиметрах над поверхностью земли, но с отчетливым царапающим звуком зацепив стеклобетон дорожного покрытия, каплевидная машина вновь выровнялась, огрызнувшись в сторону пытавшегося вновь вскарабкаться на насыпь андроида двумя плазменными сгустками.

Оба плазмоида прошли выше и разрядились шквалом ветвистых молний, соприкоснувшись с покореженным ограждением скоростной трассы.

Прицел неверный… но одна поправка и Ивану конец…

…

Вадим по большому счету не ждал от Инги адекватных ситуации действий, потому и данные по расположению обнаруженных подсистем механоформы он передавал, ориентируясь на Ивана, с использованием понятного древнему сервомеханизму протокола.

…Она инстинктивно вжималась в землю, поначалу ей владели растерянность и страх, происходящее казалось невероятным, но спасительную мысль: это не со мной… — рвало в клочья жаром, грохотом, — в какой-то момент Инга будто очнулась, осознав, что лежит, судорожно вцепившись пальцами в обнажившиеся корни росшего у дороги дерева.

Испытанный ужас отступал медленно, неохотно, оставляя противную, бесконтрольную дрожь.

Она с трудом разжала сведенные судорогой пальцы, затем, привстав, случайно зацепила рукой валявшееся рядом оружие, машинально подтянула к себе «ИМ-170», причем движение получилось четким, рефлекторным, профессиональным.

Мысли, действия, похожие на вспышку потаенной, запретной памяти, проходили едва ли не на уровне предательства себя самой, мгновенной ломки установленных раз и навсегда запретов, однако в данный момент прошлое внезапно потеряло смысл, остался лишь миг бытия, именуемый «настоящим», — в помутившемся рассудке злобно сияла отчетливая сигнатура чуждой механоформы, а на фоне тонких энергетических линий, мелькнуло, угасая, интуитивное предвидение: еще миг и плазменный разряд превратит Ивана в спекшийся уродливый ком металлопластика, а затем…

Она рванулась к гребню насыпи, но не прямиком, а наискось, с расчетом выйти во фланг чуждому механизму.

…Вадим уловил ее движение, но остановить Ингу не успел, лишь заметил, как разительно изменилось ее поведение.

Он продолжал транслировать данные, привстав над оплавленным ограждением скоростной магистрали, опыт борьбы с реликтовыми механизмами времен Первой Галактической, приобретенный еще в космическом десанте, позволил ему точно рассчитать свои действия, — мгновенный анализ сигнатуры указывал, куда нацелен плазмогенератор чуждой механоформы, — Рощин рисковал, но в разумных пределах, стремясь лишь отвлечь внимание противника от андроида.

Короткие прицельные очереди штурмовой импульсной винтовки хлестнули по подвижным сегментам брони, выжигая дыры в местах расположения сенсоров, справа внезапно ударил еще один «ИМ», и противник, попав под перекрестный огонь, оставил дройда в покое в запоздалой попытке отреагировать на новую угрозу, но отказавшие вдруг сканеры существенно осложнили задачу: механизм остановился, будто пребывая в нерешительности, часть его подвижных блоков, поврежденная последствиями взрыва силовой установки посадочного модуля, потеряла способность к свободному скольжению вдоль каплевидного корпуса, казалось, еще секунда и он полностью выйдет из строя.

Ничего подобного.

С надрывным гулом механоформа все же изменила конфигурацию, открыв огневые точки боковых полусфер, и серия плазменных разрядов полоснула по обочине разрушенной скоростной магистрали.

Нестерпимый жар пронесся над головами Инги и Вадима, заставив обоих сползти чуть ниже, вжимаясь в дымящуюся землю, но уже через несколько мгновений они, не сговариваясь, словно подталкиваемые необыкновенной для нормального человека яростью, вновь появились над срезом спасительных откосов, открыв прицельный огонь.

В очереди «ИМов» внезапно вплелся грохот выстрелов «АРГ-8», — это Иван, справившись с возникшим сбоем, подключился к схватке.

Было что-то чудовищное в возникшем противостоянии, но сейчас чувства глохли, тонули в ощущении смертельной опасности, — механоформа, огрызаясь плазмой, попыталась скрыться в светящейся от жара воронке, но полученные повреждения превратили ее маневр в медленную и неуклюжую попытку уклониться от огня.

Иван, воспользовавшийся ситуацией, действовал быстро, точно и расчетливо: получив от Вадима базовую сигнатуру, он вел постоянное самостоятельное сканирование цели, выявляя места, где попадания зарядов импульсных винтовок выжигали броню механоформы, улучив момент, он привстал, вогнав с полсотни бронебойных зарядов в поврежденный сегмент чуждого механизма двумя длинными очередями.

Серия микровзрывов вырвала изнутри каплевидного корпуса голубоватые язычки пламени, затем раздался глухой удар и внезапно механоформа, потеряв опору, под собственным весом начала погружаться в вязкую стекловидную массу, уже поглотившую обломки инопланетного посадочного модуля.

Рощин бросился к Инге.

Едва он успел перепрыгнуть покореженный отбойник и увидеть ее — контуженную, но живую, как со стороны космопорта с невыносимым ревом ударил повторный залп ракетных комплексов «Легион» класса «земля-космос».

Кто бы не управлял инопланетным кораблем, — эти существа совершили роковую ошибку, рискнув вывести исполинский диск в зону низких орбит Алексии.

Казалось, в ночном небе разыгрывается финальный акт вселенского катаклизма: небеса извергались тоннами обломков, лишь частично сгорающих в атмосфере, — большая часть раскаленных, потерявших форму фрагментов исполинского корабля обрушились на землю, словно удар ковровой бомбардировки…

События роковой ночи только начинали развиваться, вступая в новую активную фазу.

Вадим, инстинктивно прикрывший своим телом Ингу, вдруг почувствовал, как нарастает вездесущий грохот, затем к нему присоединился высокочастотный вой и непонятный, не находящий аналогов среди знакомых, характерных звуков басовитый гул.

— Отпусти меня!.. Я в порядке!..

Лицо Инги было перепачкано землей, глаза сверкали не то бешенством, не то состоянием аффекта.

— Молодец. Стреляла отлично.

Она отвернулась, глухо ответив:

— Испугалась. Очень сильно испугалась. Стреляла наугад…

На фоне разодранного вспышками неба появилась фигура андроида. Иван заметно прихрамывал, медленно, неуклюже ковыляя по склону.

— Инга, у тебя минута, чтобы придти в себя!..

Она с усилием кивнула, жестом давая понять Рощину — не трогай меня сейчас, дай обещанную минуту…

Вадим чувствовал: его собственный рассудок начинает сбоить от невероятного напряжения скоротечных событий.

Взгляд скользнул по освещенным пожарами окрестностям, остановился на воронке, откуда, словно из кратера вулкана, сочилось багряное сияние. В ночном небе Алексии продолжался звездопад, — это в плотных слоях атмосферы сгорали обломки спутников, фрагменты станции гиперсферной частоты, куски обшивки, вырванные ураганным огнем импульсных орудий из корпуса инопланетного корабля.

Несколько болидов, оставляя в темном небе огненные шлейфы, пронеслись почти над головой, ударив в многострадальную насыпь.

Инга даже не вздрогнула от близких взрывов. Ее взгляд застыл, остановился, казалось сознание девушки не тут, она как будто погружалась в себя, уходя таким образом от страшной действительности.

Вадим тем временем предпринял еще одну попытку выйти на связь с кем-то из офицеров гарнизона. Бесполезно. Никто не отвечал, хотя до границы космодрома всего-то пара километров.

Прошло лишь десять минут с того момента, как в небесах Алексии появился терпящий бедствие КРК «Пенелопа», но по внутренним ощущениям галакткапитана, стремительное развитие событий уже приняло необратимый характер: планета была атакована, неизвестный противник, действуя с грубой прямолинейностью, сумел добиться значительного преимущества, уничтожив спутниковые сегменты противокосмической обороны.

Что дальше?

Вадиму приходилось собирать информацию буквально по крупицам. Сеть не работала, и он сейчас полагался лишь на личное мнемоническое восприятие.

Пока он пытался разобраться в хаосе кипящих энергий, выделить среди них читаемые сигнатуры объектов или распознать сигналы от вошедших в автономный режим кибернетических устройств, Иван, доковыляв до середины склона, сел на выступающий из-под земли валун и, сняв кожух с правой ноги, принялся устранять неисправность сервоприводов.

Рощин сосредоточил свое внимание на инопланетном корабле.

Тот отступал от планеты. Вадиму не удалось зафиксировать явной работы двигательных систем, — исполинский диск, окруженный облаком обломков, по-прежнему генерировал маскирующее поле, очертания объекта скрадывались, казались нечеткими, размазанными, но корабль явно удалялся от Алексии, его контур как будто таял…

Стряхнув напряжение, Рощин взглянул на Ингу, потом перевел взгляд на Ивана, который завершил ремонт и теперь стягивал фрагменты обгоревшей пеноплоти, пытаясь закрепить их вместе с лохмотьями одежды.

— Идти сможешь? — Спросил Вадим.

— Без проблем. — Кивнул андроид.

— Поднимись на насыпь отсканируй окрестности. Наметь безопасный маршрут к территории космодрома, в обход батарей ПКО. Я пока поговорю с Ингой. Кстати, связь с Ильей Степановичем есть? — Вадим втайне надеялся, что системы древнего сервомеханизма, рассчитанные для эксплуатации в условиях чуждых планет, оснащены более мощными передатчиками, чем личный коммуникатор или микроустройства имплантов.

— Все частоты забиты помехами. — Покачал головой Иван. Действительно, в его поведении, жестах было очень много человеческого, перенятого от людей, а не запрограммированного. — Но, думаю, что причин для беспокойства нет. — Тут же добавил он.

— Откуда такая уверенность?

— Илья Степанович решительный человек. Я давно его знаю. Он обязательно выведет людей к укрытиям.

— Будем надеяться… Хотя ты видел, что такое слепой случай, — Рощин выразительно кивнул в сторону конической воронки.

Андроид ничего не ответил. Видимо не хотел допускать и мысли о возможных неприятностях.

Пока Иван совершал восхождение по дымящемуся склону дорожной насыпи, Вадим присел рядом с Ингой, осторожно обнял ее за плечи.

Она повернула голову. Нервные, заострившиеся черты лица, плотно сжатые в бескровную линию губы, взгляд не испуганный и даже не вопросительный, — похоже отпущенная Вадимом минута не помогла ей справиться с полученным стрессом.

Не говоря ни слова, Рощин достал компактную, умещающуюся на ладони упаковку боевых и метаболических стимуляторов, которую всегда имел при себе. Жизнь научила его быть готовым к любым, самым фантастическим и непредсказуемым оборотам судьбы.

Взяв из набора одноразовый инъектор, он, не спрашивая мнения Инги, ввел препарат ей в плечо прямо через обгоревшую ткань одежды.

Секунд через десять Инга вновь повернула голову, молча обожгла Вадима странным, благодарным, и отталкивающим одновременно взглядом, затем тихо произнесла:

— Нужно идти?..

Вадим кивнул.

Одинокая фигура андроида появилась над насыпью; Рощин на мгновенье задумался, не правильнее ли будет отправить Ивана и Ингу к укреплениям древнего колониального форта, но решил, нет, до бункерной зоны космодрома ближе.

Взяв девушку за руку, он помог ей встать.

Они едва успели подняться на исковерканное воронками дорожное покрытие, как Рощин внезапно остановился.

— Что? — Мгновенно напряглась Инга.

— Секунду… — Ответил Вадим. — Не двигайся!..

Его рассудок постоянно балансировал на грани двух реальностей, — не смотря на потерю связи с кибернетическими системами космодрома и спутниковой группировки, он вел постоянное сканирование и производил собственный анализ ситуации: застыть на месте его заставили странные сигнатуры, немногим отличающиеся от энергетических засечек множества сгорающих в атмосфере Алексии обломков.

Разум мнемоника, оторванный от привычной виртуальной среды, начинает воспринимать окружающую действительность еще более чутко. Он собирает и анализирует любые доступные проявления энергетической активности, делая это на уровне подсознания.

Неосознанная тревога, резанувшая по нервам, заставила Рощина насторожиться, еще раз обратить внимание на сгорающие в атмосфере Алексии частицы разрушенных конструкций.

Мгновением позже он понял, что именно вызвало острое подсознательное ощущение смертельной опасности: среди хаоса бушующих в небесах энергий Вадим безошибочно выделил несколько десятков одинаковых сигнатур, стремительно снижающихся над Пятым Резервным.

Молчание зенитных батарей «РК-5» немо свидетельствовало, что автоматика космодрома воспринимает высокоэнергетичные объекты, как крупные, разрушающиеся в атмосфере обломки.

Мгновенный анализ выявленных сигнатур наводил лишь на одну мысль: среди обломков снижались контейнеры, внутри которых были заключены временно стабилизированные плазменные тела…

Чуждые технологии…

— Назад! — Вадим схватил Ингу за руку и резко толкнул к краю насыпи.

Она попыталась сопротивляться, не понимая, что происходит, но хватка Рощина была железной, он тащил ее за собой, ничего не объясняя, следом, поддерживая девушку, торопливо спускался Иван, казалось галакткапитан и андроид одновременно сошли с ума…

— Да в чем дело, объяснит мне кто-нибудь?! — Стимулятор действовал на Ингу не совсем корректно, вызвав повышенную нервозность, раздражительность.

— Пригнись! — Резко ответил Вадим. — Пригнись и зажмурься!

Она хотела что-то ответить, но в следующий миг нестерпимые для человеческого глаза вспышки, полыхнув магниево-белым, разлились внезапным мертвенным светом; за насыпью, откуда только что били батареи импульсных орудий, вскипели выброшенные на десятиметровую высоту гейзеры расплавленного металла и сгорающей почвы, затем огненный вал на миг поглотил всю территорию космодрома.

Инга оцепенела, — ее имплант, настроенный в режим связи, сейчас автоматически принимал информацию от Вадима. Она зажмурилась, но картины, что невольно впитывал ее рассудок и записывал кибстек, не укладывались в сознании, уничтожающее разум зрелище по своим масштабам и абсолютной, тотальной беспощадности удара было сравнимо, разве что с некоторыми документальными записями периода Первой Галактической, когда в огне противостояния сгорали целые планеты…

Рощин как будто не замечал, что его видение ситуации передается Инге, он так же присел, замер, но не прекратил приема и передачи данных.

…Одно из попаданий сверкнуло у основания тридцатиметровой башни диспетчерского контроля, и та вдруг начала подламываться, распадаясь на части, оседая вниз, окутываясь белесым облаком бетонной пыли, которое тут же вспыхнуло, превышаясь в частицы витающей в воздухе сажи.

Мгновением позже меж зданиями Пятого Резервного ударили тысячи ветвящихся электрических разрядов, сопровождаемые оглушительными раскатами грома.

Почва под ногами ходила ходуном, как при землетрясении, ураганные порывы ветра вдруг превратились в шквал, Инга, зажав ладонями уши, сидела, плотно зажмурившись, не смея ни кричать, ни дышать — ей казалось, что спасения уже нет…

…

Минут через десять все стихло так же внезапно, как и началось.

Ватная, ненатуральная тишь навалилась со всех сторон, она казалась вязкой, враждебной и осязаемой. Порывы ураганного ветра постепенно ослабели, лишь по ту сторону искусственной возвышенности мутными воронками вращались несколько запоздалых смерчей.

В наступившей глухой тишине особенно отчетливо, зловеще слышалось потрескивание остывающего стеклобетона, да редкие, отдаленные, смягченные расстоянием звуки обвалов и осыпей — это продолжали разрушаться здания, не выдержавшие адской температуры плазменного удара.

Насыпь, отделяющая космодром от пустошей, устояла, хотя множественные ударные волны взломали наклонные стеклобетонные плиты, которыми был уложен обращенный в сторону стартопосадочных полей склон.

— Инга? Жива? Ответь мне! Да открой глаза, все уже позади!..

Она с трудом повернула голову.

Мир казался черно-белым лишившимся красок, слова Вадима после оглушительных громовых раскатов слышались как шепот…

— Идти сможешь?

Она кивнула.

— Тогда — поднимайся! Иван, — вперед! До ближайшего входа в бункерную зону метров четыреста! Прокладываешь путь. Следи за аномальными зонами тепла! Все, двигаемся, в темпе, пока стихло!..

Их взглядам открылось жуткое зрелище.

Спускаясь по склону, обращенному в сторону космодрома, они вынужденно лавировали меж поднятыми на ребро, размягченными жаром плитами, чуть ниже зловещим темно-вишневым сиянием истекали глубокие, покрытые стекловидной массой воронки, оставшиеся на месте позиций батарей противокосмической обороны, еще дальше виднелись сумеречные руины зданий, испятнанные источающими багряный сумрак язвами расплавленного стеклобетона …

Ни людей, ни машин…

Мертвое, напоенное жаром и пеплом пространство…

Инге стало жутко, она судорожно вцепилась в руку Вадима, стараясь не отстать.

На фоне багряного сумрака медленно проступали сюрреалистические формы, — здания, подвергшиеся мгновенному нагреву, оплыли, крыши куполообразных ангаров провалились внутрь, стреловидные башни диспетчерского контроля лежали в руинах, основное строение космопорта потеряло узнаваемые формы.

Через минуту, ступив на стеклобетонное покрытие стартопосадочных равнин, они наконец заметили первые признаки движения — из недр бункерной зоны появились резервные сервомеханизмы.

Рощин, в отличие от Инги, не давал воли эмоциям. Он шагал средь руин, по крохам собирая информацию, отдавая мнемонические приказы уцелевшим подсистемам и вышедшим на связь сервомеханизмам.

Картина, постепенно складывающаяся в рассудке галакткапитана, выглядела удручающе.

Внешняя, не относящаяся к бункерной зоне инфраструктура «РК-5» была разрушена на шестьдесят процентов. Погибла дежурная смена мнемоников, под обломками ангаров оказались погребены четыре готовых к старту истребителя, от командира Пятого Резервного полковника Балкашина, отдавшего приказ на старт дежурного звена «Стилетто», более не поступало никаких команд.

Основной летный состав двух штатных эскадрилий, к моменту орбитального удара находился на другом материке. В отсутствии связи Рощин мог лишь предполагать, что офицеры под командованием майора Сабурова сейчас выдвигаются к космодрому, но как быстро и в каком составе они прибудут, оставалось неясно.

Постепенно, по мере того, как два человека и сопровождавший их андроид углублялись в зону руин, вокруг появлялось все больше технических сервомеханизмов, спешивших на разбор завалов.

— Вадим, куда мы идем? — Инга больше не могла выносить тягостного молчания.

— К входу в бункерную зону. — Ответил Рощин. Он хотел что-то добавить, но в этот момент, пробив клубящиеся облака, над стеклобетонной равниной появилось звено «Стилетто», — истребители снижались, удерживая строй, хотя за одним тянулся шлейф дыма, а два других были объяты нежно-изумрудным сиянием суспензорных полей.

Проводив их взглядом, Вадим после нескольких тщетных попыток связи с пилотами, вновь повернулся к Инге:

— Идем.

Взглянув на осунувшееся, угрюмо-сосредоточенное лицо галакткапитана, Инга воздержалась от дальнейших вопросов.

Через минуту Рощин остановился у входа в бункерную зону комплекса.

— Иван, останешься здесь. Вот чип связи. При появлении людей — докладывай немедленно.

Отдав распоряжение андроиду, которого считал мобилизованным в силу обстоятельств, Вадим разблокировал систему доступа и уже не приказал, а попросил:

— Инга мне потребуется твоя помощь.

Она кивнула, хотя в глазах, как показалось Рощину, промелькнули смятение и страх.

Он по-своему истолковал ее замешательство:

— В бункерной зоне ты будешь в безопасности. — Вадим посторонился, пропуская девушку в переходную камеру шлюза.

Инга с трудом заставила себя перешагнуть порог. Ее внезапные, необъяснимые чувства вырвались из-под контроля рассудка, она оглянулась и тут же потупила взгляд…

— Что с тобой? — Вадим ощутил исходящую от девушки волну парализующего страха.

— Все в порядке. — Сухим, ломким голосом ответила она. — Веди.

Он не стал донимать ее расспросами. Во-первых, ситуация не располагала, во-вторых, не каждый мужчина сохранил бы присутствие духа после всего пережитого на коротком отрезке пути от поселка археологов до космодрома. Подсознательный страх Инги вполне объясним. Как должна чувствовать себя девушка-археолог, которую приглашают пройти в недра секретной военной базы?

Простые объяснения не всегда бывают верными, но Вадим понял это чуть позже.

Сейчас иные мысли и чувства рвались в рассудок: галакткапитан по крупицам продолжал собирать информацию, получая сигналы от множества поврежденных подсистем, — орбитальный удар уничтожил не только наземную инфраструктуру, досталось и хорошо защищенным подземным уровням.

В сложившихся условиях он был обязан принять командование. Пока нет никаких сведений о полковнике Балкашине и майоре Сабурове, Вадим был в ответе за все, — ему анализировать ситуацию и принимать немедленные решения…

Короткий коридор оканчивался вертикальной шахтой лифта.

— Глубоко? — Спросила Инга.

— Пятьдесят метров.

Кабина стремительно скользнула вниз, и вскоре они оказались на пороге просторного зала, разделенного на сектора полупрозрачными проекционными переборками, не достающими до потолка, окачивающимися на высоте человеческого роста.

— Отсюда проложена кабельная связь со всеми крупными населенными пунктами Алексии. — Пояснил Вадим, активируя для Инги отдельный кибернетический комплекс, исполненный в виде подковы, огибающей удобное кресло.

— Со старыми колониальными укреплениями тоже? — Спросила она, занимая предложенный пост.

— Не знаю. Проверишь сама. Я тут впервые, как и ты.

— Как же ориентируешься?

— Типовое решение. Бывал в подобных зонах.

— Основательно. — Инга пробежала взглядом по многоярусным контрольным панелям кибернетических систем, которые после переданных Вадимом мысленных команд начали оживать.

Разгоняя сумрак зала, один за другим заработали полтора десятка голографических экранов, заполнив свободное пространство между полом и потолком.

— Подключись к терминалу через имплант. Твоя задача — контроль каналов связи.

— С этим бы справилась и автоматика. — Инга искоса взглянула на Рощина.

— Сейчас в сети царит хаос. — Ответил Вадим, указывая на голографический экран, сплошь забитый кодами ошибок. — А информация необходима, как воздух. В первую очередь меня интересуют сведения по личному составу. Кто, в какой район планеты отбыл на выходные, когда должен был вернуться, выходил ли на связь, понимаешь?

Инга заставила себя кивнуть, но все же промедлила еще несколько секунд, прежде чем Рощин уловил работу передатчиков ее импланта. Подобное устройство вживлялось каждому человеку и в обычных условиях служило для дистанционной отдачи команд бытовым кибернетическим системам.

С девушкой явно творилось что-то неладное, Рощин ощущал моральное напряжение в каждом ее жесте, слове, взгляде, но сейчас ему было не до психоанализа…

Некоторое время тишину резервного командного пункта нарушало лишь нервное попискивание индикационных сигналов, затем, когда кое-что начало проясняться, первой молчание нарушила Инга:

— Шестьдесят процентов кабельных коммуникаций нарушено. Илья Степанович благополучно вывел жителей поселка в форт. Связи с соседним материком нет.

Рощин молча выслушал доклад, затем извлек из специально вмонтированного в основание терминала сейфа небольшое устройство, похожее на древнюю гарнитуру беспроводной связи.

— Надень и подключи к импланту. — Он протянул устройство девушке. — Это стандартный боевой модуль связи. Ты сможешь отдавать команды мнемонически подчиненным подсистемам, и поддерживать связь со мной на удалении до сотни километров.

Она подчинилась. Голос Вадима звучал сухо и жестко, возражений он попросту бы не принял.

— Инга я отдаю команду на распыление в атмосфере наномашин. Как только они сформируют сеть, начинай отслеживать сигналы личных датчиков офицеров. Пока проверь готовность резервных генераторов гиперсферных частот к отправке экстренного сообщения.

Она кивнула.

Рощин не видел ее жеста, он уже полностью погрузился в анализ доступных данных, — рапорт, отосланный по каналам ГЧ должен быть предельно ясным и сжатым.

Резервная информационная система «РК-5» автоматически записывала все данные, поступавшие от аппаратов слежения спутниковой группировки, но беглое знакомство с файлами сканирования лишь усилило некоторые подозрения Вадима, не дав ответа на главный вопрос: кто и почему атаковал систему Алексии.

Ни общедоступные, ни строго секретные базы данных не хранили никаких сведений, способных идентифицировать дискообразный космический корабль иной цивилизации. Единственное, что стало очевидным: ни одно устройство раннего обнаружения не зафиксировало момент «всплытия» КРК «Пенелопа», но Вадим уже не сомневался, что именно появление картографического корабля повлекло за собой роковую цепь событий.

Сразу вспомнилось чувство недоумения, испытанно в момент, когда КРК обнаружил себя в границах атмосферы.

Почему его не зафиксировали датчики раннего обнаружения?

Рощин не привык строить иллюзий. Обмануть сканеры систем противокосмической обороны очень сложно, для этого корабль должен быть оборудован мощнейшей системой фантом-генераторов, и то не факт, что ему удалось бы проскочить через сетку тотального контроля.

На борту «Пенелопы» находился мнемоник или кибрайкер, причем по выводам Вадима этот человек до последнего надеялся сохранить свое инкогнито.

Знал ли он о преследовании?

Несомненно. Знал и рассчитывал ускользнуть, стряхнуть «хвост» самым жестоким и незамысловатым способом: вывести инопланетный корабль в зону действия систем противокосмической обороны Алексии, столкнуть неопознанный объект с боевыми системами, контролирующими космическое пространство, а самому ускользнуть под прикрытием начавшихся событий.

В базе данных КРК «Пенелопа» значился на балансе корпорации «Спейсстоун», порт приписки — планета Треул, где располагался центральный офис корпорации.

Опять мутные игры с гиперсферой? Возможно…

Не с того начал. — С досадой подумал он, посылая запрос системе внутренней безопасности.

Точка приземления спасательной капсулы с борта «Пенелопы», была установлена, в район еще до плазменного удара выдвинулись силы немедленного реагирования.

И все. Ни ответа, ни привета.

Почему кибрайкеру не удалось реализовать свой план? Отказались поврежденные системы «Пенелопы»?

Скорее всего. Хотя с этим можно разобраться чуть позже.

Так, следующий файл сканирования. Появление инопланетного корабля.

Благодаря резервным копиям данных, автоматически создаваемым на носителях резервной системы, расположенной глубоко под землей, Вадим мог сейчас наблюдать, как тридцатикилометровый диск инопланетного корабля появился в системе Алексии.

Гиперпространственный переход был стремительным, он сопровождался сильным возмущением метрики пространства, что, по сути, вывело из строя ближайшие к объекту датчики, далее инопланетный корабль, завершив процедуру «всплытия», тут же начал развивать стремительную атаку: отстрелил порядка сотни автономных модулей, которые ринулись к планете, уничтожая все, что подпадало под определение «искусственно созданный объект». Никаких попыток наладить связь, установить контакт, инопланетный корабль не предпринимал. Включив маршевые двигатели он стремительно сократил дистанцию до планеты и обрушил мощь бортовых плазмогенераторов на спутники орбитальной группировки.

Нужно срочно выходить на связь со штабом флота.

— Инга, что у тебя?

— Все плохо. — Отозвалась девушка. — Сигналов от личных датчиков не обнаружено. — И связь на гиперсферных частотах не работает…

— Резерв пробовала? — Машинально переспросил Рощин.

— Ничего не выходит. Мы полностью блокированы. — Голос Инги выдавал то смятение, что царило сейчас в душе девушки.

— Не понимаю… — Вадим переключился на новые данные. — Каналы гиперсферной частоты блокировать невозможно!

— Возможно, если постоянно поддерживать поле низкой частоты, не давая сигналу пройти в аномалию. Подобный прием уже был применен однажды флотом корпорации «Генезис». — Ответила Инга и тут же осеклась, будто спохватившись, что сболтнула лишнее.

— Да, действительно, вспомнил… — Рощин мысленной командой попытался открыть канал ГЧ на аварийных частотах, убеждаясь, что Инга полностью права — устройство экстренной связи работало, но импульс, судя по отчету, угасал, не развивая достаточной для пробоя метрики мощности.

Только теперь Вадиму стало понятно, почему в первые минуты роковых событий он вдруг ощутил некое глобальное одиночество — оборвалась связь с межзвездной сетью Интерстар, восприятие которой у мнемоника проходит на уровне подсознания.

Рощин некоторое время манипулировал уцелевшими датчиками.

Да, действительно, исполинский корабль, скрывшись во мраке космоса, по-прежнему выдавал свое присутствие генерацией поля низкой частоты, говоря проще: его генераторы как будто постоянно работали «на всплытие» из аномалии, не давая ни одному высокоэнергетичному сигналу пройти в иную метрику пространства-времени.

— Одно из двух, либо он нас запер, в ожидании подкрепления, либо постоянная генерация низкочастотного поля — следствие неисправности, поломка. — Вслух предположил Рощин.

— С такой дистанции при имеющемся наборе уцелевших датчиков нам не выяснить действительной причины происходящего. — Ответила Инга.

Рощин кивнул, обдумывая свои дальнейшие действия.

Как ни крути, все вторично. Если корабль отошел и блокирует гиперсферу, в ожидании новых единиц гипотетического флота — планета обречена, неважно, почему, по каким причинам они напали, и что именно им потребовалось на Алексии.

Если работа низкочастотных генераторов лишь поломка — тогда ситуация не столь безнадежна, по крайней мере для жителей планеты.

В этот момент заработал один из внутренних каналов связи.

— Положенцев? Живой! — Встрепенулся Вадим. — Что с ребятами?!

Облик Александра говорил сам за себя: лицо бледное, постаревшее, осунувшееся, на лбу отчетливо видны следы бегавших по нему капелек пота, глаза лихорадочно блестят, словно рассудок галактлейтенанта еще не вернулся из первого боя.

— Докладываю, — он нашел в себе силы говорить спокойно, хотя голос все же немного дрожал, — подступали запоздалые эмоции. — Мак-Корер посадил машину, управляя «Стилетто» через логр.

— Серьезно ранен?

— Неизвестно… — Голос Положенцева стал глуше. Он докладывал прямо из подземного ангара, за его спиной угадывались контуры только что вернувшихся на базу истребителей. — Механических повреждений капсулы ложемента нет. Бронескафандр цел. С Дейвидом Риганом хуже, — его логр не отвечает, сам без сознания, как посадил машину, — ума не приложу. Кибермеханизмы пока еще извлекают капсулу пилот-ложемента.

— Сам как, Саша?

— Нормально. — В ответе галактлейтенанта чувствовалась нечеловеческая усталость. — У меня обшивку прожгло. Плазма ударила в рубку… В общем — сделали все, что в человеческих силах, командир. В составе звена сбито двадцать семь неопознанных модулей.

Инга, не отрываясь, смотрела на Положенцева.

Совсем молодой.

Ее ровесник… Он ведь едва не сгорел заживо, прикрывая Алексию…

Дрожь охватывала девушку от одной мысли, что он всего четверть часа назад был там, в кромешном аду, один на один с сонмищем машин, пытавшихся высадить десант на поверхность планеты.

— Саша, есть срочное задание. Выдержишь? — Ворвался в ее мысли голос Вадима.

Положенцев с трудом сглотнул. Затем, машинально проведя ладонью по лбу, нашел в себе силы кивнуть.

Инга не верила своим ушам. Он ведь только из боя. Неужели Рощин не даст ему хотя бы придти в себя?!..

— Даю координаты. — Тем временем начал инструктировать лейтенанта Вадим. — Это точка приземления спасательной капсулы КРК «Пенелопа». Туда выдвинулась группа немедленного действия, состоящая из кибермеханизмов. До сих пор не вернулась. Связи нет. У меня серьезное подозрение, что «Пенелопой» управлял кибрайкер. Причем опытный, матерый.

— Понял. — Положенцев снял гермошлем, пригладил рукой короткий ежик волос. Было заметно, как следка дрожат его пальцы. — Брать живым?

— Естественно. Тебе пять минут, на боевое стимулирование организма и сразу же выдвигайся. В ментальную схватку не вступай. У тебя есть мнемонический блокиратор. Не забудь о нем.

Инга чувствовала, что вот-вот потеряет сознание от внезапного эмоционального шока. Она отвернулась, делая вид, что работает, явно не желая, чтобы Вадим заметил ее состояние.

Бытует мнение, что душа у мнемоника спит.

Это заблуждение. Правда в том, что у специалистов такого уровня, как галакткапитан Рощин, в процессе подготовки, тренировок, обучения, вырабатывают определенные качества: самоконтроль, сдержанность, чувство ответственности за ситуацию, ведь по большому счету мнемоники работают там, где от их решений ежеминутно зависят многие человеческие жизни.

Еще сложнее — не давать воли эмоциям при взаимодействии с кибернетическими системами, для которых переживания мнемоника могут стать причиной сбоя.

Инга украдкой посмотрела на Вадима.

Он выглядел сосредоточенным и спокойным.

С виду — обычный человек. Откуда в нем столько решимости, воли, почему он спокойно посылает других на смертельный риск, а сам остается тут?

Что он собирается предпринять?

Ей оставалось только ждать, — на прямой вопрос она не решилась.

…

Вадим анализировал обрывочные, разрозненные данные, по крупицам пытаясь собирать мозаику событий.

Он мысленно представил собственные возможности, имеющуюся в распоряжении технику и время вероятного прибытия на территорию космопорта старших офицеров, затем повернулся к Инге и спросил:

— Я могу просить тебя о помощи? Подожди не отвечай, сначала выслушай. Необходимо точно определить, чем вызвана генерация низкочастотного поля, и выяснить конструктивные особенности инопланетного корабля. По обрывочным сведениям нам остается лишь гадать о реальных возможностях пришельца, перебирая ничем не подтвержденные варианты, до второго пришествия или до вторичной атаки, в принципе уже будет без разницы. Я собираюсь произвести разведку. Дожидаться начальства — преступно. Нужно действовать немедленно.

— А чем я могу помочь? — Спросила Инга, внутренне сжавшись.

— Подстрахуешь меня.

— В смысле? Как? Что ты собрался делать?

— Подниму разведчик, класса «Тень». Подберусь как можно ближе к инопланетному кораблю. Бездействовать сейчас преступно. Рано или поздно на космодром прибудут пилоты, но без точных разведданных при первом же вылете их ждут крупные неприятности, если не смерть.

— Вадим… но что я могу?..

— Давай говорить прямо, Инга. — Он обернулся. — Я не хочу задавать тебе сейчас вопросов, на которые ты не готова ответить. Есть вероятность, что меня собьют, не смотря на высококлассное оборудование разведывательного корабля. Я не хочу, чтобы собранные данные пропали. Единственный тип связи, который не демаскирует меня, — это прямой мнемонический контакт. Если начну передавать сведения кибернетическим системам, канал будет отслежен противником, тут без вариантов.

Инга машинально прикусила губу.

— Вадим, почему ты решил, что я смогу?

— Зря ты спросила.

Инга упрямо смотрела на него.

— Хорошо. Ты сказала, что испугалась, там, на дороге, и стреляла наугад.

Она медленно кивнула.

— Ни один заряд твоего «ИМа» даже не срикошетил от брони механоформы. Все легли точно по уязвимым местам и датчикам. Потом ты точно определила причину, почему невозможно послать сигнал через аномалию. Более того — привела пример аналогичного боевого применения генераторов низкой частоты. В институте археологии преподают «слепую стрельбу»?[44] Или знакомят студентов с секретной информацией?

— Я могу не отвечать? — Инга заметно побледнела.

— Не настаиваю. Но прошу, — помоги.

— А разве есть необходимость рисковать своей жизнью? Почему не задействовать беспилотный аппарат? Ты же мнемоник, Вадим, и понимаешь, что удаленный доступ к датчикам разведчика даст такую же полную развертку данных, как и при твоем личном присутствии на борту.

— До тех пор пока противник не зафиксирует канал обмена данными и не начнет противодействие. — Резко повторил Рощин. — Мы сейчас впустую тратим время.

— Извини.

Секунда сомнений, внутреннего спора, и она кивнула, на миг отчетливо представив себе вторую волну десанта и полыхающий, почти что беззащитный колониальный форт, где в данный момент скрывались люди.

— Я согласна.

Вадим пристально посмотрел на нее.

— Инга, все сказанное тут останется между нами. Сейчас мы покинем командный пост, ты будешь работать в другом помещении, куда разрешен доступ гражданским лицам и техническому персоналу. Я не успел лично познакомиться с командованием, и не могу прогнозировать реакцию старших офицеров на мои действия. Рядом с тобой будет Саша Положенцев. Твоя задача — принимать данные в мнемоническом диапазоне и транслировать их на съемное запоминающее устройство. Если я по какой-то причине не вернусь — отдашь носитель информации лейтенанту, он знает, как с ним поступить, а сама уходи в колониальный форт, к Илье Степановичу. Я распоряжусь, чтобы тебе с Иваном подготовили всепланетный вездеход.

Она молча выслушала Рощина, затем встала, порывисто повернулась, но спросила совсем не о том, что сейчас таилось в мыслях:

— Почему я, а не Положенцев?

— Саша будет занят.

— Чем?

Вадим хотел уйти от ответа, но, подумав, не стал.

— Он будет контролировать мою безопасность. Я собираюсь привлечь к операции того кибрайкера, что заварил всю эту кашу.