"Господин Целитель" - читать интересную книгу автора (Башун Виталий Михайлович)

Глава 11

Избавиться общества целителя не представлялось возможным. Даже если бы я ничего не знал ни о каких противоборствующих организациях, я все равно понимал — задержать или попросту отменить наш поход, хотя бы под предлогом заботы о студентах, для Горзиона ничего не стоит. Мало ли как повлияет на них близость странного места. С Лесиозой ничего не сталось, но это не значит, что и с остальными также ничего не случится. А вдруг студенты просто не готовы или не способны или не имеют необходимых качеств, чтобы выдержать неизвестное воздействие. Оно ведь совершенно не изучено и я сам опасался возможной негативной реакции.

Ну а потом, думаю, для противников генерала не составит труда добиться прямого запрета премьер-министра и короля на проведения эксперимента. Может и к лучшему, что с нами будет опытный целитель — подстрахует в случае неприятностей, да и защита от опасностей, не в пример гвардейцам, будет гораздо более мощной и надежной.

В конце вторых суток пути я выдвинулся в голову нашей длинной змеи-колонны, стараясь припомнить место нашего с лоперскими гостями ночлега. Все это время Горзион не отставал от меня, проводя на ходу воспитательную работу и, надо признать, кое в чем преуспел. Во всяком случае, ему удалось "заронить зерно сомнения" в мою многострадальную голову. Первое, что я с превеликим облегчением понял это то, что целитель, и иже с ним, ни о какой тайной организации КСОР не подозревали.

— Можешь ничего не рассказывать. Мы знали, что генерал не успокоиться, — говорил в тот же день, как вошли в туннель, Горзион. — При его одержимости любыми средствами увеличить число целителей он не мог не ухватиться за этот шанс. А вдруг получится? Осталось проследить за тобой. Без твоей скромной персоны, Филлиниан, ему никак было не обойтись, а проследить за тобой — дело не сложное. Соответствующим методам, колле-е-ега, — со значением, растягивая последнее слово, произнес целитель, — мы тебя научим. Если, конечно, ты все правильно поймешь. Очень жаль, что эти дуболомы из КСОР назначили тебе не тех наставников: этого трусливого червя Лабриано и идеалистку Греллиану. Но мы со временем это поправим. Так вот. Мы узнали о твоей поездке в Бардинос и ни секунды не поверили, что ты действительно едешь пить бардиньяк. На всякий случай подстраховались и пустили слух о твоем скором приезде. Немножко подтолкнули народ к нужному решению — исцелить родственников задешево. Как видишь, у нас получилось. Кстати, как тебе понравилась встреча? Быдло ликует, на руках тебя носит… приятно?

Я пожал плечами и ничего не ответил. С одной стороны для Горзиона, похоже, все нецелители — быдло, а с другой без восторгов этого презираемого стада он жить не может. Иначе, зачем выставлять жетон целителя напоказ и вести себя, как один из Богов, снизошедших на грешную землю?

— Ты ведь так и не исцелил всех? Ведь так? Зная тебя… да-да…разумеется, мы собрали сведения, какой ты работоспособный, ответственный, знающий… Эдакий идеал целителя. Ты бы не поехал в горы, пока не разобрался с последним больным. Однако решил ехать. Значит, не сам решил, а тот, кто стоит за всей этой авантюрой. А уж узнать у горного мастера, откуда он вам рекомендовал начать, не представляло никаких трудностей — он вне себя был от счастья, что помог настоящему целителю. Вот так все просто, юноша. Не генералу играть со мной в секретность. У нас еще довоенный опыт и знания.

— Господин Горзион, можно вопрос? — целитель снисходительно кивнул. — Скажите, а что плохого в том, что страна, может быть, получит еще нескольких целителей? Да хотя бы одного? Ведь их так не хватает…

— Кто тебе сказал, что целителей не хватает? Глупость. Целителей ровно столько, сколько нужно. Ни больше — ни меньше. Ты сам стал целителем по недоразумению. Проглядели. Но раз уж так получилось… живи… пока. Местечко, куда пристроить мы для тебя найдем. Вот еще одного-двух уже просто некуда. Ты хорошо понял меня?

— Но как же?..

— Так же. Зачем много целителей? Мы и так с трудом ограничиваем численность быдла. Ты не представляешь, какие меры приходится принимать, чтобы ограничивать рождаемость и не снижать приемлемый уровень смертности. Каждый новый целитель — это усложнение системы сдерживающих мер и, следовательно, угроза достигнутому балансу, а равновесие — это всё!

Предвосхищая мой вопрос, он резко наклонился ко мне и зашипел буровя меня своими глазками:

— Мальчишка! Ты еще совсем дитя неразумное, чтобы что-то понимать в тонких механизмах регуляции социума!

Несколько секунд он взглядом сверлил во мне дырки, потом успокоился и даже заулыбался:

— Впрочем, действительно. О чем я. Мальчишка. Ты же ничего не знаешь, а я перед тобой, как перед зрелым оппонентом распинаюсь.

— И все-таки я не понимаю.

— Хорошо. Попытаюсь, как говорится, на пальцах. Если дать населению бесконтрольно размножаться — это стадо начнет расти очень быстрыми темпами и очень скоро существующих ресурсов на всех не хватит. Не хватит еды, чистой воды, железа и сырья для производства одежды. Что тогда начнется? Голод, одичание и войны. Последняя война уничтожила почти девять десятых населения и почти всех магов в ранге архимага и магистра. Да, юноша. Целительство было некогда побочным результатом развития и совершенствования магического искусства. Ты хочешь, чтобы все вернулось? Чтобы на улицах на глазах равнодушных прохожих семьями умирали люди? Старики, женщины, дети… И прохожие будут проходить мимо не из жестокосердия, а из-за того лишь, что завтра они сами могут оказаться на месте этих бедолаг. И у них кладовые совсем не ломятся от обилия продовольствия, и у них голодные дети сидят по углам и ждут, когда папа или мама принесут им хоть корочку хлеба. Ты, юноша, видел когда-нибудь глаза матери, на глазах у которой ее ребенок умирает от голода, а она ничего не может поделать? Даже на панель пойти, потому что ее костлявое тело уже никого не привлекает? Нет. Не видел. И упаси тебя Боги от этого далеко не радужного зрелища.

Целитель говорил много и долго. Все его рассуждения сводились к тому, что настоящая магия, то есть целительская, должна быть уделом избранных и число этих избранных не должно изменяться, поскольку каждый должен занимать только свое место.

Лабриано с Греллианой и некоторые другие (Горзион не стал называть по именам) — исключение, подтверждающее правило. Таким никто не давал полный объем знаний и до зрелого целителя им никогда не подняться — так и останутся недоучками. При этом мой навязчивый собеседник со значением посмотрел на меня. Я намек уловил, но виду не подал.

Технологии не должны развиваться, так как в конечном итоге, перекрывая с избытком потребности существующего населения, они провоцируют взрывной рост численности этого самого населения. При этом каждый человек хочет большего и самих людей становится больше, что уже требует новых технологий, способных удовлетворить возросшие потребности. Дескать, этот замкнутый круг, в который жадность человеческая загоняет общество, разорвать может только война, которая сама требует отвлечения существенной части ресурсов населения и тех же новых технологий убийства людей. Вывод предлагался однозначный. Некое сообщество мудрых и решительных людей должно взять эти процессы под свой контроль и, неустанно трудясь на благо человечества, поддерживать достигнутое в незапамятные времена равновесие.

Намек не то, что мой собеседник сам принадлежит к этой группе вершителей судеб, был достаточно ясен, как и пряник в виде завуалированного предложения делать, что скажут, взамен на место в будущем пантеоне.

— Но прогресс не остановить. Так нам говорили в схоле.

— О, да. Прогресс! — издевательски усмехнулся целитель. — Его не остановить… если ничего не делать для этого. Если все пустить на самотек.

— Но зачем останавливать прогресс? Зачем идти против законов природы и Богов?

— А ты уверен, что прогресс — это именно закон природы и Богов?

— Но ведь все в мире рождается, развивается, совершенствуется…

— И умирает. Не так ли? А надо ли людям прогресс на самом деле? О чем мечтает большинство? Почему такие длинные очереди к нам, целителям? Почему о нас такую заботу проявляют все от короля, до последнего нищего? Все просто. Люди не хотят умирать. Люди мечтают о бессмертии. И не просто бессмертии — бесконечной юности и зрелости. Остановиться. Застыть на тридцати-традцати пяти годах — самый, кстати, равновесный и сбалансированный возраст, пик творческих способностей и сил — и не стареть дальше. Вот что реально нужно людям, а не абстрактные идеи про прогресс и развитие. Каждый знает о необходимости смены поколений ради этого самого прогресса. Каждый обеими руками "За!", но… без него. Ему персонально дайте бессмертие. Может еще его семье. Остальные пусть своими смертями двигают общество к светлому будущему, устилают костями стариков дорогу молодых и дерзких. Еще простой пример. Зачем реки в городах заковывают в гранит? Может быть не стоит этого делать? Пусть себе текут свободно и вольно. А? Свобода в предельном ее понимании. Никаких ограничений. Сплошная бесконтрольность…

Мне нечего было ему ответить. Действительность. Все ради стабильности и неизменности. Кому нужны наводнения. Не тем, кто живет рядом с рекой. Это — точно.

— Но тем не менее, а как же бунт в Лопере, дрязги на границах?.. — казалось нашел я противоречие в словах Горзиона. В ответ он снисходительно улыбнулся, видимо, ожидая подобные вопросы, и тут же ответил:

— Кровь не должна застаиваться. Это ты как целитель должен знать. Главное не проглядеть нарыв и вовремя его вскрыть, пока он не перерос в нечто большее. Понимаешь меня?

Я понимал и действительно не мог решить для себя, что же лучше: прогресс и явно неизбежные войны, болезни, смерти?.. Или регулирование действительно мудрыми, с тысячелетним опытом, людьми, стабильность и всеобщее благоденствие?

— История учит, что застывшее в своем развитии общество неизбежно терпит крах. Приходят варвары и…

— Ка-а-акие варвары? Самое могучее государство варваров в нашем мире располагается на севере континента. Словенескифы. Им не до развития. Четыре месяца в году у них так холодно, что они и носа не кажут на улицу из своих бревенчатых домов, покрытых соломой. Вместе с ними прямо в домах зимует скот, а медведи свободно бродят по улицам. Сами жители, даже малые дети пьют брагу с утра до вечера, время от времени дерутся с восточными степняками, такими же нищими, как они сами, да учат тех самых медведей плясать под балалайку. А на другом материке дикари в большинстве своем еще не знают государственного устройства. Разумеется, целителей нет ни у тех, ни у других. И не будет. Мы этого не допустим. А без боевой целительской магии они ничего не могут нам противопоставят. Мы очень быстро сотрем с лица земли их Варварию вместе с медведями, балалайками и степняками в придачу.

Незадолго перед обедом следующего дня я узнал место нашей ночевки и отряд остановился. Горный мастер нашел неподалеку просторную пещеру с одним входом подобно залу дворца с такими же красивыми колоннами сталактитов и сталагмитов, где все с удобствами разместились.

Студенты, более-менее, неплохо перенесли переход, хотя в основном были к таким походам непривычны. Одна Лесиоза на их фоне выглядела ветераном и по-доброму помогала коллегам привыкнуть к обстановке.

Целитель занялся любимым делом — поеданием деликатесов, прихваченных с собой, а я связался с Финь Ю, рассказал ему все, что произошло, и попросил совета.

Учитель долго молчал, серьезно обдумывая мой рассказ и, наконец, выдал:

— Я не могу сказать тебе четко и определенно, где Истина. Скорее всего, как это часто бывает, где-то посередине. Ну у людей не получается быть именно посередине. Притяжение одной из сторон рано или поздно скажется, поэтому решение может быть только твое. Подумай, но не спеши. Хуже всего, если ты начнешь метаться между полюсами. Это не пойдет на пользу ни тебе, ни делу, которому ты возьмешься служить.

— А ты, учитель. Ты как считаешь?

— В том-то и дело, что я и сам пока не могу сформировать свое отношение. Слишком долго я был оторван от своих коллег, которые давным-давно считают меня мертвым. Когда мне пришлось скрыться, еще только начинались дискуссии на эту тему. Не знал, чем они закончились. Мы — целители. Наш кругозор неизбежно ограничивается рамками профессиональной деятельности, следовательно, и понимание любой ситуации преломляется через призму человеческих болезней и методов их исцеления. Никто, как целители, не рассматривает общество, социум, в виде живого, изменчивого, развивающегося и, увы, болеющего, организма настолько буквально. Мы много знаем о болезнях и ранах, привнесенных внешними причинами, а также о болезнях связанных с взрослением, когда, например, рост телесный опережает рост нервно-психический. В этот период потребности уже взрослого тела не могут удовлетворяться еще неразвитой, фактически детской психикой. С этим связаны: боязнь темноты, частые нервные срывы и прочие негативные последствия. Все это мы пытаемся экстраполировать на общество, а это только одна сторона правды. Далеко не всегда отсечение больного органа, полезное для выживания человека, столь же полезно для общества… Заболтался я что-то. Короче, нет у меня готового ответа. А со студентами попробуй сделать следующим образом…

Финь Ю рассказал мне свою идею, которую я с энтузиазмом обещал обязательно опробовать.

Первая ночь ничего интересного нам не принесла. Правда я увидел лабиринт, и на секунду на границе моего зрения мелькнула размытая тень, которую я затруднился признать реальной. То ли была на самом деле, то ли приснилась по-настоящему. День, хотя какой в пещере день, я провел не без пользы, заставив шалопаев и шалопаек — кроме Леси в группе были еще две девушки — усиленно заниматься медитацией и формовать магусы. Перед сном опять провел коллективный сеанс самососредоточения и долгожданный результат появился. Да какой! Совершенно неожиданный для меня.

Во сне я снова стоял перед входом в лабиринт, а на площадке перед ним, недоуменно оглядываясь стояли пятеро: четыре студента — две девушки, Томалина и, разумеется, Леси; два парня — Пенериан и Фальсиозис; а также… Свента. Вот уж кого не ожидал видеть в нашей славной компании, так это свою жену, которая к лекарскому делу никаким боком. Точнее обеими боками, но к конкретному целителю, а не к его делу. Снова показалось, что мелькнула и исчезла тень человека. Определенно человека. Однако мелькнула и исчезла. Возможно, кто-то из оставшихся студентов не смог пробиться. Чего именно не хватало для этого, определить сейчас было невозможно. Оставив загадку на утро я занялся тем, что мне посоветовал Финь Ю — предложил всем сесть свободно и расслаблено и… обратиться к магической энергии. Попытаться сразу тянуть нить.

Что мне эта ночь стоила не узнает никто, поскольку седина и целитель — вещи несовместимые. Я уговаривал, я ворчал, я кричал, я заставлял, безжалостно доводя до слез. Я помогал вообразить плотный туман магической энергии с пульсирующими светящимися разноцветными шарами. Кому-то рекомендовал попробовать услышать пение магии и постараться взять ноту повыше, кому-то — почувствовать всей кожей ласковое касание и попробовать ощутить пальцами тонкий и неимоверно прочный шелк энергии…

Ребята справились. Я не верил, что и Свента сможет чего-нибудь достигнуть, поэтому успел только придушенно прошептать, как в свое время хранитель академии в кабинете дедушки Лила, не делать ничего с этим проникающим огнешаром, сделанным в точности также, как и мой первый. Мне уже объясняли когда-то, что это простейший узор и обвить структуру магуса нитью приходит в голову большинству будущих целителей. Больше всего меня умилил кокетливый бантик, венчающий творение Свенты. Не знал за ней тайной страсти к рукоделию. Впрочем, рождение ребенка часто кардинально меняет поведение и даже казалось бы намертво устоявшиеся привычки.

К концу занятия все без исключения сделали по огнешару и осторожно размотали его обратно. Такими гордыми и счастливыми я ребят еще не видел. Восторг их был неописуем. Реальное воплощение мечты и не таких крепких сшибало с ног, а это были студенты, которые в отличие от большинства населения, точно знали, как сложно стать целителем. Я сам недалеко ушел от них в своих восторгах. Эксперимент удался. Да еще как удался! У меня все получилось. Конечно, до окончания исследования еще очень далеко. В первую очередь, надо выявить зависит ли результат от личности конкретного Филлиниана, почему оставшиеся студенты не попали во сне к входу в лабиринт, и получится ли у них это со временем? А если нет, то, какие качества у них отсутствуют?.. Да что я! Прямо во сне собрался программу исследования набрасывать? Вот вернемся на поверхность, приедем в столицу и люди поумнее, да поопытнее… Стоп! У меня сердце провалилось аж до самых пяток. Поопытнее — это Горзион что ли?!

Дав парням и девушкам, себе со Свентой в том числе, вволю наобниматься и накричаться, я попросил тишины и обратился с речью на тему необходимости соблюдения осторожности. Вроде как пока ничего не известно, надо проверить в реальности и так далее и тому подобное.

— Ребята. Еще вот какой момент. Я не могу вам всего объяснить, но очень прошу…нет, приказываю от имени КСОР держать в тайне то, что у вас что-то получилось. Даже господину Горзиону не говорите. Договорились? Это очень важно!

Все с неохотой согласились, но меня очень беспокоило, что лицедеи из студентов никакие. Вряд ли они смогут сдержать эмоции и не показать своего счастья. Одна Свента поняла насколько дело серьезно и моментально встревожилась. Я ей шепнул, чтобы на всякий случай держала в готовности амулеты доспеха и купола.

— Ты чего-то опасаешься, Филик? — жена смотрела на меня изумрудами своих глаз, бесконечно любимыми и бесконечно красивыми, с такой тревогой, что я не посмел успокаивать ее бодрым тоном успокаивающих слов.

— Да, любимая. У меня очень плохое предчувствие. Не могу от тебя скрывать, но если узнают об успехе нашего похода, то последствия могут быть… Не знаю я какие они могут быть. Ну не убьют же нас.

— Это так серьезно?

— Да, милая.

— Но как же КСОР. Генерал один из могущественнейших людей нашего королевства. И это была его идея. Разве не ради такого результата он направил тебя сюда?

— Да, милая. Да. Но и у самого могущественного человека есть сильные враги, для которых мы на один зуб.

Проснулись мы как обычно, аккуратно, экономя воду, умылись, размялись… кто этого хотел, позавтракали, а затем Горзион сказал, что должен сообщить нечто важное и для этого всех собрал в пещере. Даже посты гвардейцев и егерей попросил снять и пригласить в пещеру. Дескать, он сам на это краткое время присмотрит за внешней обстановкой. Как он собирался присматривать, не являясь полным целителем, я не представлял себе, и отчасти это меня насторожило.

Когда все собрались, он попросил разместиться поудобнее, а мне подойти к нему поближе. Сам он стоял у входа в пещеру. Даже можно сказать стоял в туннеле, заглядывая в короткий проход к пещере.

— Что ж, юноша. У тебя к несчастью получилось. Да. Я был там. Возле лабиринта. И все видел. Маскировать свое присутствие я умею. А ты, следует признать, силен — мне кажется, ты меня видел там. Да если бы и не был. Достаточно взглянуть на восторженные рожи этих детишек. Время решать, Филлиниан. Либо ты принимаешь нашу сторону, и все силы будешь отдавать борьбе за равновесие, либо…

— Я должен подумать! — попытался я потянуть время в стремлении понять, что задумал Горзион.

— Времени нет. На счет "три" ты должен уничтожить всех, кто находится в пещере. Я подчеркиваю. Всех! Потом мы представим дело, как случайный обвал. Чего только не бывает в горах? Итак! Я начинаю счет. Раз. Два… Три!!