"Ричард Длинные Руки – эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 6

К нам сбегались рыцари, оруженосцы суетливо заскакивали в шатры, там начиналось волнение, судя по колыхающейся ткани, выскакивали ошалелые военачальники и вытаращенными глазами смотрели в нашу сторону.

К моему удивлению, первыми подошли Митчелл и Будакер. Митчелл после победы над Сен-Мари спешно вернулся в свои армландские владения заканчивать тяжбы с соседями, а Будакер, который первым привел к Тоннелю свой отряд и отважно сражался в Сен-Мари, после победы точно так же вернулся в свои земли, убедившись, что успешно сломили сопротивление, как варваров, так и королевских войск.

Я обнял их по очереди, в груди защипало. Митчелл неуклюже улыбался во весь рот, даже красивый в своей некрасивости, а Будакер произнес почтительно:

— Ваша светлость…

— Вы первыми явились на мой зов, — прервал я, — и сразу же отбыли по домам, не дожидаясь дележа трофеев. И вот вы снова здесь, как только я протрубил сбор… Но на этот раз вам не скрыться от моей благодарности!

Митчелл развел руками.

— Сэр Ричард, вы и так нас обоих наградили сверх меры. Мои земли в Армландии хороши, у меня лучшая в мире жена, двое прекрасных сыновей… чего еще? Я не свинья какая-то ненасытная.

— Человек всегда ненасытен, — заметил я, — и должен таким оставаться. Во имя прогресса! Передавай поклон Даниэле. Я с нежностью вспоминаю время в Брабанте…

— …а я сидел в подземном застенке, — добавил он со смехом.

Нас постепенно окружали наши военачальники, подошел благородный сэр Альвар Зольмс, молодой и с сияющими глазами, чем-то похожий на Арчибальда Вьеннуанского, только не так пышно разодет, он был бы похож на придворного хлыща, если бы не пропеченное солнцем лицо, шрам на скуле и поменьше — на подбородке, за ним ясноглазый Палант, младший сын сэра Гевекса, тут же быстро подошел, словно прыгнул навстречу, хищнолицый сэр Ульрих, виконт Росбент, герой взятия Стального Клыка, на поясе непривычные для рыцаря его ранга два ножа: длинный с узким лезвием, и широкий короткий, сам в удививших меня еще тогда блестящих доспехах, что не просто отражают свет, а странно переливаются, словно созданы из жидкого, но холодного металла.

Взгляд упал на сдержанно улыбающегося сэра Герцлера, я сразу покосился на рукоять его меча: в ножнах вроде бы обычный клинок, да он и самый весьма рядовой днем, однако помню, как ночью освещал дорогу целому отряду, словно бегущая впереди дюжина скороходов с пылающими факелами в руках.

Через головы я заметил стеснительно остановившегося юного рыцаря в доспехах, но с непокрытый головой. Это очень узкое удлиненное лицо с внимательными синими глазами, длинный нос и красиво очерченные губы ни с чьими не спутать, даже уши вытянутые и заостренные, но не слишком, это он весь удлиненный и заостренный, а уши соответствуют общему дизайну.

— Макс, — крикнул я и помахал ему рукой. — Не хочешь дать обнять себя?

Он поспешно подбежал, довольный и сияющий, что сюзерен обратил внимание, я обнял, отстранил на вытянутые руки и сказал торжественно:

— Кто не знаком с доблестнейшим бароном Максимилианом фон Брандесгертом — спешите подружиться! Этот рыцарь воплощает в себе все достоинства нашего сословия и начисто лишен его недостатков.

Граф Ришар улыбался, но напомнил:

— Наш друг Макс всего лишь виконт. Вы пожаловали ему надел в землях Эльбеф.

Я хлопнул себя ладонью по лбу.

— Как?.. Я же велел составить указ о присвоении титула барона! И подобрать соответствующие владения…

— Не выполнено, — сказал граф Ришар.

Я сказал с досадой:

— Ладно. В Сен-Мари уже мало земель, а здесь много.

Макс сказал стеснительно:

— Ваша светлость, я…

— Сэр Ричард, — прервал я. — Для тебя — сэр Ричард.

Он покраснел от удовольствия, сказал снова:

— Сэр Ричард, мне совсем некогда заниматься хозяйством. Мне нравится совершенствовать тактику сражений…

— А за все хвататься и не нужно, — заверил я. — Это ты, слишком добросовестный, не можешь передоверить управителям, но — надо. А насчет баронства… для меня ты уже давно барон. За те заслуги… Макс, как я рад тебя видеть!

Он улыбался во весь рот, счастливый и сразу застеснявшийся, как деревенская девушка. Я посмотрел через его плечо, там скромно держится группа рыцарей, тоже несколько смущенная обилием знатнейших полководцев-военачальников, прославленных героев, что успели блеснуть отвагой и доблестью на просторах Армландии и Сен-Мари — рыцари Вестготии.

— Граф, — сказал я вполголоса Ришару, — вы как с ними?

— Вроде бы хорошо, — пробормотал он. — Берег здесь близко, им не пришлось совершать утомительный поход из Брабанта, как выпало нам. Вчера прямо к побережью прибыл корабль адмирала Ордоньеса, это близко. Сегодня еще корабль, заполненный так, что мы видели одни мачты. Рыцарям Вестготии сейчас указывают, где расположиться на ночь. Ожидаем еще героев… Дичатся, как будто никогда раньше…

Я заулыбался во весь рот и пошел к вестготским рыцарям, широко раскидывая руки.

— Доблестный сэр Морган Гриммельсдэн из клана Горных Рыцарей!.. Я рад вам. Барон Гедвиг Уроншид — первый, кто принес мне клятву верности в Вестготии!.. Граф Генрих Гатер фон Мерзенгард — второй присягнувший, но не второй по верности и преданности!.. Граф Дэйв Стерлинг, с которым мы совершали подвиги и в моих владениях в Вестготии!.. Барон Альфред Бриджстоун, виконт Ноэль Джонстоун… и все славные рыцари дружественного нам королевства, что покинули родные земли для торжества справедливости!

Никто, к счастью, не заметил двусмыслицу в оговорке, главное в таких речах не слова, а пафос, подъем, лозунги, а здесь я хорош, сам знаю.

Все кричали восторженно и стучали железом в железо. В норах испуганные звери забивались поглубже, а птицы всполошенно кричали и торопливо улетали в сторону варварских отрядов.

Граф Ришар вскинул руку и сказал громким голосом:

— Рыцари крестового похода!.. Вы уже поняли, о чем говорит появление нашего сюзерена!.. Отдыхайте и набирайтесь сил, они вам понадобятся очень скоро!.. А сэр Ричард, как я догадываюсь…

Он сделал паузу, я широко улыбнулся и сказал так же громко:

— Ознакомлюсь с положением дел, после чего… начнем!

Ришар придержал полог шатра, я вошел царственно, как и положено сюзерену, за каждым движением приходится следить, устало сел за стол, в теле в самом деле ноет каждая косточка, и сразу позволил морде лица расслабить мышцы, а то от дурацкой улыбки уже болит рот.

Граф Ришар огляделся по сторонам, я устало указал ему на кресло рядом.

— Присядьте, граф. Пусть они там покричат, а мы тут переведем дух.

Он кивнул и, осторожно присев, сказал негромко:

— Сэр Ричард, я от вас ожидал всего-всего, но то, что рассказали прибывшие из Вестготии эти славные и такие застенчивые рыцари…

Я отмахнулся:

— Никакие они не застенчивые. Просто слегка ошарашены видом огромного войска и необъятных просторов. Видели бы, на каких террасах там живут! Завтра-послезавтра охамеют, вот увидите.

Он смотрел мне в лицо с сочувствием, удивлением и тревогой.

— Это верно, что вы… уже герцог?

Я пожал плечами.

— Увы, граф, отвертеться не удалось. Однако, к счастью, у меня там такая сложилась репутация…

Он вскинул бровь.

— Догадываюсь.

— Ох, граф, — возразил я с неудовольствием, — уж и не знаю, что вы обо мне подумали, но все неправда! Я не такой. И вообще в мире все так предсказуемо. Я вообще-то демократ по убеждениям, но мир живет по понятиям! Правитель, каким бы он тупым ни был, все-таки должен учитывать реалии. Так что герцогство из-под меня никто не выдернет, несмотря на то что я здесь. Да и самых активных буянов я благополучно увел сюда, хе-хе. Теперь дело за малым.

— Да, сэр Ричард?

— Идти победной поступью, — сказал я со вздохом. — К сожалению, только армландцы готовы сражаться за абстрактную идею Добра и победы церкви, а сен-маринцы и вестготцы спят и видят новые земли, новые титулы, трофеи, добычу…

Он кивнул, глаза не отрывали от моего лица взгляда.

— Это вы им обеспечите… Но с вами что-то случилось, сэр Ричард? Вы улыбаетесь, но на вашем челе ночь.

Я спросил тревожно:

— В смысле, Тьма?

— В смысле, — сказал он, — печаль. И глубокая скорбь. Но не говорите, что вас настолько огорчило герцогство! Не поверю.

Я тяжело вздохнул.

— К сожалению, граф, судьба сладострастно бьет меня в самое больное место. Одной рукой дает, другой забирает и еще смеется в лицо… Я встретил женщину, душа моя воспарила в небеса, я был счастлив, как никогда… Но она ушла.

Он сказал с сочувствием:

— Если не оценила вас, такая… пусть уходит.

— Напротив, — возразил я. — Она переоценила! И ушла, чтобы не мешать моим грандиозным планам.

Он умолк, смотрел с некоторым смущением.

— М-да, — произнес он озадаченно, — подвиг самопожертвования раньше был только в нашем мужском ведении. Что с миром происходит? Обидно, что и женщины уже почему-то способны… Так недолго и в скорый конец света поверить… Сочувствую, такую потерять очень жаль. Но, сэр Ричард, никому Господь не дает всего. Как говаривала моя мама в детстве: в одну ложку не кладут два горошка. Или — или. Признаюсь, для всех нас все-таки важнее, чтобы вы были больше удачливы в сражениях, чем в любви!

— Граф… А как же личное счастье?

Он вздохнул.

— Положите его на алтарь Отечества… Кстати, что это?

Я отмахнулся.

— Мелочь в сравнении с торжеством справедливости во всем мире. Но великие и благородные цели всегда постепенно уступают дорогу более мелким и приземленным… Первая серьезная измена рыцарским идеалам произойдет, когда начнут сражаться не за справедливость, а всего лишь за Родину!..

Он поморщился.

— Это что, когда кулик хвалит свое болото?

— Именно, граф.

Он покачал головой.

— Сэр Ричард вы говорите о таком падении, что и представить не могу. Будут сражаться «за своих», и не важно правы они или нет?.. Ладно, это одна из ваших шуток, да?

— А если не шутка? Не представляете такого общества?

— Это общество простолюдинов, — сказал он твердо. — Надеюсь, что рыцарство такого падения нравов никогда не допустит! Да и церковь костьми ляжет…

Он смотрел встревоженно, мое лицо очень серьезно, но я с усилием улыбнулся, провел ладонью по лицу.

— Конечно, шучу. Устал просто. Но все-таки, граф, давайте карту. Вводите меня в курс дела.

Для человека, охваченного каким-либо желанием, все делается недостаточно быстро. В Вестготии я наивно полагал и потому весьма тревожился, что половина Гандерсгейма уже захвачена, лорды от планов будущих завоеваний перешли к дележу захваченного, но на самом деле мое рыцарское войско только неторопливо разворачивается для войны в новых условиях.

Мы с Ришаром в свое время очень хорошо поработали над особенностями войны в Гандерсгейме. Если для вторжения в Сен-Мари требовались именно стремительность и внезапность, в них был весь залог нашего успеха, то здесь степняки гораздо мобильнее нас, о вторжении большого войска чужаков мгновенно станет известно и в самых дальних уголках.

Так что все верно, рулит осмотрительность и тяжеловесная основательность. Здесь не будет эффектных стремительных побед, но уверенно и неспешно оттесним сопротивляющихся к самому морю, а потом сбросим туда, откуда пришли их предки.

По сути, в Гандерсгейме собираемся повторить уже оправдавшую себя в Сен-Мари тактику: в каждом завоеванном городе оставлять гарнизон. Здесь будет даже несколько легче: в городах нет гарнизонов степняков, нужно только быстро вводить туда значительные отряды, быстро восстанавливать ворота, а затем двигаться дальше, оставив для защиты стен и ворот небольшие силы, так как степняки брать хорошо укрепленные высокие стены так и не научились.

За стенами шатра пространство наполнялось бодрыми голосами, стуком копыт, возгласами. Наши отряды, судя по карте, граф Ришар расставил очень умело, учитывая как рельеф местности, так и особенности пестрого войска. Правда, это резко снижает нашу маневренность, зато небольшие отряды варваров будут уничтожены стрелками Асмера еще до соприкосновения с основным войском, а большие массы конницы степняков увязнут в плотной щетине копий Макса.

Голоса за шатром становились все громче, наконец полог отодвинулся, вошел, пригибаясь, как всегда чисто выбритый до синевы, но с воинственно приподнятыми кончиками усов, сэр Норберт, сухой, худой и твердый, как одинокая скала в ровной степи, с которой ветры сорвали все песчинки и мягкие породы, оставив только самое твердое нутро.

— Ваша светлость, — произнес он ровным четким голосом.

— Барон Норберт, — ответил я.

Он позволил своим сухим губам на мгновение изобразить мимолетную улыбку, но взгляд оставался привычно суровым и недоверчивым, лучики у глаз остались на месте.

— Ваша светлость, — обронил он, — это сэр Альбрехт, порекомендовавший меня на пост начальника разведки… барон. Я лишь баннерный рыцарь.

— Уже барон, — сказал я, — сообщаю вам заранее. А я — сэр Ричард. Напоминаю, а то вы снова забыли.

— Сэр Ричард, — повторил он с поклоном. — Просто вы за это время уже успели стать герцогом…

— Но не стал светлее, — сказал я и подумал, что сам брякнул горькую правду. — Хорошо выглядите, сэр Норберт. Вижу, воинская жизнь в Сен-Мари и Гандерсгейме идет больше на пользу, чем мирная жизнь между землями сэра Корнбелла и сэра Уинстона?

Он скупо улыбнулся.

— Сэр Ричард, я польщен, что помните такие мелочи, но лучше не забивайте голову ерундой. Взгляните вот на эти сведения… С вашего позволения я покажу на карте…

— Прошу вас, сэр Норберт.

Он быстро подошел к столу.

— Вот здесь большое скопление племен айров и некерлов. Похоже, они в мирном союзе, там два стойбища почти рядом. По ту сторону реки взбивают пыль сторожевые отряды гайдаков…

— Это те, — спросил я, — которые бреют головы, оставляя длинный клок волос на макушке?

Он посмотрел на меня с великим уважением.

— Все-то вы помните, сэр Ричард! Да, это они. Однако их основные силы сейчас в трех десятках миль заняты схватками с эвернейцами, это их извечные соперники…

Я слушал внимательно, очень довольный, что сумел блеснуть памятью и показать, как серьезно отношусь к планированию наступления. Сэр Норберт скрупулезно указывал на все моменты, как могущие помочь, так и помешать, в шатер вошли Зольмс, Арчибальд, Палант, Макс, даже Митчелл и Будакер, но я зря ожидал герцогов Ульриха Ундерлендского и герцога Готфрида Брабантского, ни один из них не появился.