"Киберпространство" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей Львович)

Глава 7

— Значит, мы все мертвы?

Илья Матвеевич кивнул.

— Да, Лиза, и с этим фактом придется смириться. Хотя теперь древняя истина обрела новый смысл.

— Мыслю — следовательно, существую?

— Да. По-моему, это звучит именно так.

— Я никогда не увлекалась виртуалкой… — Лиза села на камень и тихо добавила: — При жизни.

Илья Матвеевич присел рядом на корточки.

— Существование в Логрисе — еще не смерть. Ты долго проспала. Достаточно долго, чтобы на корабле, который нашел ваш спасательный модуль, оказалось необходимое оборудование для трансляции матрицы рассудка в логр. Тот факт, что хараммины использовали логры в корыстных, преступных целях, не должен тяготеть над твоим сознанием. Теперь ты свободна. Больше никто и ничто не властно над твоим рассудком.

— А как же Сэм и Лайт? — Подбородок Лизы предательски дрогнул. — Выходит, я больше никогда не встречусь с ними?

— Думаю, наоборот, — обязательно встретишься.

— Почему вы так уверены, Илья Матвеевич?

— Простая логика, Лиза. Я знаю структуру Логриса. Он состоит из отдельных кристаллов, образующих нити. Ты попала сюда не так давно, верно?

— Я не могу сориентироваться во времени, — призналась она.

— Ну а что говорят субъективные ощущения?

— Ничего. Нет ни голода, ни усталости, ни потребности в сне.

— Это нормально, — успокоил ее Горкалов. — Тогда попробуем оценить время логра иначе: ты ведь совершала определенные действия, попав сюда?

— Конечно.

— Постарайся соотнести их с реальными величинами мира физического.

— Я поняла… Сейчас… — Лиза нахмурилась. — Думаю суток двое, не больше.

— Отлично. Значит, все сходится…

— Что именно?

— Наше соседство вызвано объективными обстоятельствами. Примерно сутки назад мне потребовался новый логр. Как известно, кристаллы, образующие цепочку, соединяются определенными гранями. По всей вероятности, наши носители стыковались с основной массой Логриса в одно и то же время.

— То есть велика вероятность, что моими «соседями» окажутся Сэм и Лайт?

— Ты все схватываешь на лету.

— А он? Что за странное слово «кибрайкер»?

— Лиза, давай поступим так. Парадокс, но у нас с тобой мало времени. В виртуальном пространстве есть быстрый способ передачи информации. Я думаю, ты сможешь воспринять адресованные тебе мысли. Такой способ общения похож на телепатию, но осуществляется исключительно за счет аппаратных средств логра.

— Закачка данных?

— Ну, вроде того, если подобный термин тебе сейчас понятнее и ближе. Вскоре ты во всем разберешься сама. Я искренне рад, что встретил именно тебя. Причину ты поймешь. А сейчас постарайся расслабиться и «услышать» адресованные тебе мысли, хорошо?

— Я попробую.

— Вот и чудно. — Горкалов склонился над Криганом. Он не переставал удивляться той гибкости, с которой система логра моделировала физические явления и их последствия. Анри до сих пор оставался без сознания, как и положено после полученного удара.

Илья Матвеевич не стал мудрствовать — он связал кибрайкера, предварительно попросив Лизу, чтобы та создала для него прочный синтетический шнур.

Почему он не воспользовался собственными способностями к манипуляциям с окружающим пространством?

Да потому, что шнур, созданный хозяйкой данной реальности, не порвет ни один фантом, пусть он хоть сто раз кибрайкер. Хотя Илья Матвеевич имел и некоторые сомнения на этот счет. Неизвестно, каких способностей можно ожидать от личности, свободно перемещающейся между лограми. Фраза Кригана: «Я просто пролетал мимо» — говорила о многом.

«Разберемся». — С такой мыслью Горкалов подошел к трапу, продолжая транслировать для Лизы всю информацию, касающуюся кибрайкеров, мнемоников, а также тех событий, что произошли в Обитаемой Галактике за время ее вынужденного «отсутствия».

В любом случае Горкалову был необходим союзник. Илья чувствовал — ему навязывают предопределенный путь — и не желал следовать ему, хотя должен был признаться самому себе, что первые предпринятые шаги, в частности — бегство из собственной реальности, скорее всего, соответствовали планам той силы, что пыталась манипулировать им.

Его мысли вольно или невольно возвращались к образу Шейлы.

Несмотря на кажущуюся обоснованность высказанных Сокурой и Раули предположений, он в душе не разделял их мнения. Если кто-то собирался воздействовать на президента Конфедерации, то Илья Матвеевич автоматически становился сильным козырем в игре. Однако его логр был уничтожен. Задержись он в личном виртуальном пространстве — матрицу его личности постигла бы та же участь.

«Нет», — думал он, открывая внутренний люк шлюза. — «Мою реакцию предугадали, а логр уничтожили, заметая следы, прекрасно зная, что я нахожусь на Гефесте, в полной безопасности».

Внутри летательного аппарата горел тусклый свет, освещая два смежных отсека — пилотажный и… пассажирский, если таким термином можно обозначить помещение с клеткой, внутри которой был заключен логрианин!

Горкалов никогда не сталкивался с представителями этой древней расы, по крайней мере, вот так, лицом к лицу, и в первый момент ему потребовалось определенное усилие воли, чтобы не отвести взгляд.

Представьте себе странный гибрид кальмара, щупальца которого предназначены для ходьбы по суше, и двух генетически изуродованных удавов, чьи треугольные головы казались непропорционально большими относительно поддерживающих их гибких шей. Глаза логрианина прятались среди мощных кожистых складок век, дыхательные отверстия располагались ниже рта. Зрелище в первый момент складывалось неприятное, отталкивающее. Немногие космополиты нашли бы эстетику в сплетении четырех мозолистых, покрытых серыми чешуйками ногощупалец, которые к тому же были лишены костей и оканчивались ороговевшими пятками, закругленными, словно культи инвалида. По их окружности располагались острые, изогнутые когти пятисантиметровой длины, нездорового желтовато-коричневого цвета. Существо сидело, забившись в угол просторной клетки, прикованное к переборке прочной, длинной металлической цепью. Свои ногощупальца логрианин прихотливо обвил вокруг туловища, словно обнимая ими самого себя. Две шеи ксеноморфа при этом находились в постоянном движении — они то сплетались между собой, образуя подобие витого каната, то расплетались… При этом треугольные головы не смотрели друг на друга, их глаза были направлены в разные стороны…

— Проклятье!.. — раздался за спиной Горкалова возмущенный голос Лизы. — Я сразу почувствовала, что этот ублюдок занимается чем-то преступным.

Илья Матвеевич обернулся.

— Ты раньше встречала логриан, Лиза?

— На Воргейзе, — скупо ответила она. — Хараммины использовали их в качестве подневольного научного персонала.

В этот момент мнемоническую тишину нарушил вполне понятный голос, произносивший слова человеческого языка с легким шипящим акцентом:

— Наконец-то я вижу нормальных представителей человеческой расы.

— Кто ты? — спросила Лиза, соображая, как вскрыть прочные металлические прутья узилища.

— Меня зовут Амрак. По понятиям человека, который сейчас лежит у трапа, я животное, экземпляр чуждой расы, предназначенный для зоопарка.

— Даже так?.. — В голосе Горкалова прозвучали металлические нотки. — Должно быть, Кригана следует познакомить с параграфами Закона «О правах разумных существ».

— Можно я растолкую ему, что к чему? Логрианин, повернув обе головы, посмотрел на Лизу.

— Ты хочешь его ударить… Я чувствую.

Горкалов усмехнулся краешком губ. Небольшая взбучка кибрайкеру не помешает. Слишком много мнит о себе.

— Поговори с ним, Лиза. А я пока освобожу Амрака.

Она не ответила, лишь по ступенькам выдвижной лесенки отчетливо пророкотали шаги, а затем послышался звук переворачиваемого тела.

Через минуту в проеме шлюза показался Криган. Путы с него исчезли, зато из уголка разбитых губ часто капала кровь.

— Что, не справиться с решеткой, полковник? — Несмотря на произведенное Лизой «внушение», он не утратил своей мрачной иронии.

— Открой клетку, Анри. А потом нам придется с тобой побеседовать. Отдельно.

— Без проблем, — пожал плечами кибрайкер. — Только вряд ли у нас получится конструктивный диалог, — предупредил он, без усилия вынимая прутья решетки.

— Посмотрим, — хмуро обронил Горкалов.

Илья Матвеевич смотрел на все происходящее со своей точки зрения. И чем больше он размышлял над внезапно открывающимися фактами, тем меньше ему нравилась вся ситуация в целом.

— О чем будем говорить, полковник? — В голосе Кригана по-прежнему звучала неистребимая насмешка, однако Горкалова нисколько не задевал его тон.

— Присядь, Анри. — Илья Матвеевич указал на две глыбы бетона, отколовшиеся от разрушенной стены здания. Фрагмент покинутого поселения далекой колонии Воргейз сохранял завидную устойчивость, несмотря на все изменения, происходившие в личном пространстве Лизы Стриммер.

— Вы серьезно настроены меня перевоспитывать? — Криган присел на край бетонной глыбы и закурил, достав из нагрудного кармана початую пачку сигарет.

— Думаю, перевоспитывать тебя поздно и бесполезно, — в тон ему ответил Горкалов. — А вот прояснить некоторые аспекты твоей деятельности не просто нужно, а важно для нас обоих.

— Ну, так заинтересуйте меня. Может быть, я и поделюсь опытом.

— Хорошо. Тебе надоело существование в Логрисе? — спокойно осведомился Горкалов.

Криган глубоко затянулся.

— Не нужно меня пугать. Ни вы, ни эта девчонка, ни наш драгоценный двухголовый «брат по разуму» не сможете причинить мне ни малейшего вреда. Побить — пожалуйста — это не моя реальность, согласен. Я терпелив. Но прекратить мое существование в Логрисе — совсем другое дело. Вы явно переоцениваете свои возможности, полковник.

— Тогда слушай внимательно. Сейчас я расскажу тебе одну историю, произошедшую со мной накануне, а ты сам сделаешь выводы — доберутся до твоего логра заинтересованные люди, — он подчеркнул интонацией это слово, — или нет.

— Ну-ну… Валяйте. Я готов.

Минуту спустя после мнемонической передачи данных, которые Илья Матвеевич тщательно отфильтровал, убрав из общей ткани событий информацию, излишнюю для кибрайкера, усмешка сползла с лица Кригана, а сигарета, зажатая между пальцев, вдруг начала мелко подрагивать.

— Я не причастен к вторжению, — наконец выдавил он. Было нетрудно догадаться, что Анри со всей очевидностью понял — мнемонический отдел флота Конфедерации раздавит его, как букашку. Если понадобится, спецы из отдела информационной безопасности не только «вычистят» матрицу сознания Кригана, но и физически аннулируют его логр, удалив кристалл из общей структуры виртуальных вселенных.

— Твою непричастность придется доказывать, — резонно заметил Илья Матвеевич. — Пожалуй, я смогу замолвить за тебя слово, при одном условии, конечно.

— Каком?

— Ты выкладываешь все как на духу. Мне важно знать, как и почему ты оказался тут, на кого работаешь, какие есть для этого причины и что вообще происходит в человеческой части Логриса в целом. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Вполне, — хмыкнул Криган. — Сдается мне, Илья Матвеевич, вы сами не очень-то ориентируетесь в обстановке, верно?

— Твое дело — отвечать, — грубо оборвал его Горка-лов. — Остальное обсудим позже.

— Что ж… Не возражаете против языка мыслеобразов? Так будет понятнее…

— Не возражаю. — Горкалов жестом подозвал Лизу и, склонившись к ней, шепнул на ухо: — Я сейчас буду беседовать с Криганом на уровне передачи мысленных данных. Проследи за ним, чтобы не выкинул какой-нибудь пакости, ладно?

Она согласно кивнула.

— Можете начинать, Илья Матвеевич. Ничего не бойтесь.

Картины, увиденные Горкаловым, потрясли его.

«Сколько же я пропустил, запершись в собственном пространстве и свято соблюдая закон, придуманный логрианами для самих же логриан?» — невольно думал Илья Матвеевич, наблюдая за бесконечной вереницей ярких мысленных образов, что передавал ему Анри Криган.

Было чему поразиться и над чем задуматься.

Человеческая часть Логриса.

Илья Матвеевич подозревал, что память Анри Кригана вряд ли покажет ему цепь изолированных друг от друга реальностей, но то, что он увидел на самом деле, превзошло все самые смелые и худшие предположения.

Длинная, нескончаемая череда впечатляющих образов несла информацию о тысячах фантомных миров, где довелось побывать кибрайкеру.

Он не пытался скрыть того факта, что его первые экскурсы в Логрис относятся к разряду «прижизненных» впечатлений, то есть Анри бывал тут задолго до собственной кончины в мире физическом.

Взгляду Горкалова предстал пока еще не окрепший, не успевший объять все реальности хаос, который мы называем повседневной жизнью, с той лишь разницей, что в мире физическом определенные действия характеризовались термином «рутина», а тут принимали значение основополагающих поступков, определяющих статус той или иной личности в нарождающемся конгломерате смежных миров.

Только незначительная часть увиденных Ильей реальностей сохраняла статичность, вторая, более многочисленная и неприятно поразившая воображение категория фантомных миров, попросту пустовала — хозяева либо покинули их, либо матрицы личностей самоуничтожились в процессе трудной, а порой и попросту невозможной адаптации к абсолютной памяти и ограниченным возможностям общения.

Третий тип виртуальных реальностей, наиболее многочисленный, отражал полнейшее пренебрежение к историческим законам: люди не желали подчиняться придуманным логрианами догмам, тем более что нарушить пресловутые законы оказалось достаточно просто — к услугам людей, хорошо знающих специфику сети Интерстар, были, как нарочно, предоставлены информационные потоки, которые проводил едва ли не каждый второй логр. Однако для перемещения между виртуальными вселенными использовалась не только сеть Интерстар, — Горкалов видел различные вариации проходов, начиная от рваных, безобразных дыр, сквозь которые сочилась серая хмарь межмирья, до оформленных архитектурными изысками тоннелей, соединяющих между собой пограничные логры.

Там, где по определению должен существовать стасис, на самом деле кипела «жизнь».

Илья Матвеевич мысленно заключил последний термин в кавычки, поскольку виртуальное существование основывалось на совершенно иных ценностях, придающих всем целенаправленным действиям особую окраску и смысл.

По понятным причинам, люди, попав в Логрис, испытывали два неодолимых стремления: во-первых, освободиться от неугодной части собственной памяти и, во-вторых, воплотить в виртуальном пространстве те потаенные мечты, нереализованные амбиции, которые не удалось осуществить в мире реальном.

Однако, помимо личных желаний людей, в пространстве логров продолжали функционировать законы, на основе которых формировалось любое виртуальное пространство. Несмотря на уникальную адаптивность логров, их безропотную «отзывчивость», человек, попавший в логр, мог испытывать лишь те эмоции, которые он уже вкусил при жизни. Что касается предметов или устройств, то тут дело обстояло еще более плачевно: логр безропотно формировал их облик, но для того чтобы наполнить форму истинным функциональным содержанием, системе требовались четкие инструкции, описывающие не только внешний вид, но и устройство желаемой модели.

В отличие от логриан, которые довольствовались малым и могли веками размышлять над правильным воплощением какой-либо модели, представители рода человеческого хотели получить многое и обладать предметом вожделения немедленно.

Горкалов наблюдал результат таких «воплощений» и невольно ужасался им.

Среди миллионов обитателей человеческой части Логриса лишь немногие обладали достаточной полнотой знаний, чтобы по-настоящему творить, у подавляющей же части личностей оставался небогатый выбор: либо сжаться, загнать свои амбиции, свою память в узкие рамки волевых запретов, либо биться в тенетах собственных мыслей, позывов, желаний, не имея возможности нормально реализовать их.

Илья Матвеевич понимал: не люди плохи или неумны — это логрианская концепция киберпространства, рассчитанная под психологию ксеноморфов, не подходит для подавляющего большинства новых обитателей Логриса.

Оставалось дополнить картину влиянием извне — появлением кибрайкеров, которым был крайне интересен Логрис: не считаясь с запретами, они проникали сюда, оставляя после своих вояжей проходы между отдельными пространствами, и личности, запертые в лограх, получили свободу перемещения.

Так возникли реальности, напоминающие отстойники памяти, — люди приходили в логры, лишившиеся своих хозяев, и оставляли в них часть собственного «я» — ту самую неугодную, потаенную память, которую держали под запретом при жизни.

Негативные воспоминания многих людей, собранные в одном месте, формировали жуткие пространства, которые, из-за адаптивности логров, постепенно оживали, образуя нечто кошмарное… А личности, сбросившие со своих плеч тяжкий груз, уходили дальше, но теперь уже в поисках мечты.

Логрис постепенно закипал, одни миры оказались густо заселены или вовсе — оккупированы, иные стояли брошенными, в третьих ворочалось нечто страшное, неизведанное, и все это продолжало строить иллюзию жизни, искало, требовало выхода, и не за горами был тот час, когда верный путь будет найден…

Нужно сказать: Горкалов был потрясен.

Желал ли хоть один человек подобного бессмертия?

Приспособлен ли наш разум к такой форме бытия?

Ответ не вызывал сомнений, а на фоне всего увиденного личность Анри Кригана уже не казалась Илье Матвеевичу такой отвратительной, как поначалу.

Он вышел из мнемонического контакта с кибрайкером так, словно очнулся от тяжкого, кошмарного сна.

Усмешка Кригана некоторое время двоилась перед глазами, пока мир вокруг не обрел былую четкость восприятия.

— Как вам понравился экскурс, полковник?

— Хуже, чем я ожидал…

— Рассчитывали увидеть опрятную зелень и уютные Домики под черепичными крышами? — насмешливо спросил Анри и, зачерпнув горсть праха, в который на глазах Горкалова рассыпался лес, добавил: — Человеческая душа — потемки. Всю жизнь мы мним себя кем-то и теряем иллюзии, оказавшись здесь. Остается лишь память, с которой очень трудно примириться, потому что нет больше обратной связи, нам не дано ни загладить ошибки, ни исправить сделанное при жизни.

— И где же выход?

Криган пожал плечами:

— Каждый приспосабливается, как может. Я, конечно, несколько сгустил краски, показав наиболее впечатляющие фрагменты человеческой части Логриса, но основная суть процессов сводится к постепенному формированию нового типа человеческих личностей. Знаете, что является основным мерилом ценностей в Логрисе? Правдивая, проверенная информация. Возможно, из нынешнего бардака через пару сотен лет выкристаллизуется нечто иное — люди очистят свои души от скверны: те, кто не станет искать истинных знаний и сильных чувств, просто погибнут, самоуничтожатся, а те, кто выживут, уподобятся логрианам — философам и мыслителям, но это уже будут не люди, а нечто другое…

Горкалов не ответил. В словах Анри была истина, но, кроме тех, кто, обмениваясь чувствами и знаниями на уровне мыслеобразов, станет искать гармонии, совершенства, найдется немало других личностей, которые пойдут по пути наименьшего сопротивления, не утруждаясь поиском, а силой отбирая необходимые знания, высасывая неведомые для себя чувства из рассудка иных личностей…

Здесь разгорится извечная борьба между добром и злом, которая рано или поздно выплеснется за рамки Логриса.

На поверку выходило, что инцидент, произошедший в его реальности, мог быть спланирован и осуществлен отсюда?

— Очень много противоречий, полковник, — произнес Криган, присаживаясь рядом с Горкаловым. Очевидно, после мнемонического контакта они уже не могли смотреть друг на друга как антиподы. — Будь вы фигурой незаметной, я бы не стал и голову ломать, но мне доподлинно известно: Хранители контролируют лишь часть фантомных миров, оберегая их от посягательств как извне, так и изнутри Логриса. Думаете, мнемонический отдел флота не ведет собственный анализ или не осведомлен о творящемся тут?

— Тогда почему они не остановят приток личностей в Логрис? Хотя бы до тех пор, пока не будет наведен порядок в уже существующих мирах?

— Думаю, что адмирал Сокура не был полностью откровенен с вами. Например, он забыл упомянуть, что после реанимации Логриса и восстановления сети Интерстар вопрос создания новой Конфедерации, которая вернула бы единый закон Обитаемой Галактике, не рассматривался как реальная, насущная необходимость. Многие миры не желали расставаться со своим суверенитетом, особенно звездные системы сектора Окраины, где, как известно, правят корпорации.

— Да, но Конфедерация была создана! — возразил Горкалов.

— Ценой обещанного бессмертия ее граждан, — усмехнувшись, ответил Криган.

— Откуда тебе знать, Анри, как в действительности развивался процесс нового объединения миров? — высказал сомнение Илья Матвеевич.

Кибрайкер лишь пожал плечами.

— Я не слеп и не глух. К тому же я мог наблюдать процесс по мере его развития. Правда, мой стаж в Логрисе не так уж велик — от силы пара лет по реальному времени, — пояснил он. — Не нужно находиться на вершине власти, чтобы понимать — останови сейчас заводы по производству логров, и Обитаемая Галактика попросту взбунтуется. Кому охота умирать? Лживость и порочность существующей политики заключена в том, что люди, в своем большинстве, не представляют, что на самом деле ожидает их за чертой виртуального бессмертия.

Илья Матвеевич лишь сокрушенно кивнул. Утверждения Анри многое проясняли, но часть возникшего клубка вопросов и противоречий, наоборот, затягивалась еще туже.

— Криган, ты упомянул, что часть виртуальных миров обособлена и охраняется как Хранителями Логриса, так и мнемоническим отделом флота. Я верно истолковал твои слова?

— Это истина, — кивнул Анри. — Я пару раз нарывался на их защиту. Могу сказать, что мало не показалось.

— Значит, на твой взгляд, атака моего мира изнутри Логриса исключена?

— Думаю, да. Хотите совет, полковник?

— Ну? — Илья Матвеевич хмуро посмотрел на Кри-ана.

— Я знаком с большинством типов киберпространственных атак. Да, не удивляйтесь, целью кибрайкеров часто становились не виртуальные системы, а люди, — просто воздействие на них осуществлялось через фантомную среду. У меня имеется определенный опыт в данной области, и, исходя из него, я бы сказал, что Шейла Норман не цель атаки, а лишь образ, способный выбить вас из равновесия. Все достаточно грубо срежиссировано, даже мне удалось бы лучше. Вас попросту разбудили, спровоцировав на определенные шаги, и сделал это человек из реального мира, хорошо знающий полковника Горкалова. Ищите среди своих друзей и попадете в точку.

Илья Матвеевич долго молчал, а затем кивнул.

— Я подумаю над этим. Спасибо за откровенность.

На душе Горкалова было тяжело. Мысли, высказанные Криганом, оказались созвучны его собственным выводам, но легче от этого не становилось. Он по-прежнему не понимал конечной цели этой провокации.

— Последний вопрос, Анри. Вернее, два.

— Валяйте. — Криган щелчком выбил сигарету из пачки.

— Кто «заказал» тебе логрианина?

— Это человек из «реала». Я не знаю его настоящего имени.

— Личность логрианина значения не имела?

— Имела. Мне указали на определенный логр, даже предоставили маршрут. Туда и обратно.

— Обратно — через данный мир?

— Да.

— А что взамен? Деньги ведь тут не имеют ценности, верно?

— Верно. — Криган чуть помедлил, но потом все же ответил: — Мне обещали новую жизнь.

— И ты поверил?

— А почему нет? Что фантастичного в камере биологической реконструкции? Реальная технология.

— Ну а твое молчание?

— Был разговор. Мне поставили условие — реинкарнация разума в новое тело должна была произойти на одной из молодых колоний, куда легко попасть, но сложно выбраться.

— Считаешь, твой работодатель выполнил бы условия сделки?

— Не знаю, — пожал плечами Анри. — Попытаться все равно стоило. Хотя я не очень удивился, когда меня сбили над этой реальностью.

Разговор с Криганом сильно повлиял на Илью Матвеевича.

Не обсуждая рода деятельности Анри, следовало отдать должное его уму, хладнокровию и трезвости суждений.

Горкалов был аналитиком «от бога» и намек кибрайкера истолковал верно. Смотреть правде в глаза, либо находя ей прямое подтверждение, либо опровергая фактами, являлось одной из принципиальных жизненных позиций полковника.

— Никуда не уходи… — попросил он кибрайкера.

Тот вскинул взгляд и спросил:

— Думаешь, мы глубоко повязаны, полковник?

Горкалов, который уже успел сделать пару шагов в направлении Лизы и Амрака, медленно оглянулся.

— Думаю, да. Так что не дергайся, ладно?

— Как скажешь… — тот развел руками, полностью соглашаясь с правом Ильи Матвеевича на главенство в сложившейся ситуации.

«Повязаны…» — Жаргонное словечко, сорвавшееся с губ Кригана, стало для Горкалова едва ли не важнее всей остальной информации, полученной от кибрайкера.

Да, на проблему нужно смотреть в комплексе и именно под тем углом зрения, который одним словом обозначил Анри. — С такой мыслью Илья Матвеевич остановился перед Лизой и ксеноморфом.

Логрианин вел себя совершенно спокойно, так, словно ему ежедневно приходилось попадать в плен. Похоже, он мог выпутаться из свалившейся на него передряги в любую минуту. По крайней мере, потенциальным экспонатом виртуального зоопарка он себя не считал — это Горкалов мог утверждать с уверенностью.

Итак, Криган — талантливый кибрайкер, Лиза — личность загадочная, но явно неординарная, рядом по соседству, в сопредельных лограх, заключены два молодых человека, которые, по определению, должны обладать спецподготовкой и высокими человеческими качествами, если они вместе с галактлейтенантом смогли распутать клубок загадок Воргейза и рискнули пойти по следу Квоты Бессмертных, понимая, что, по сути, бросают вызов целой расе.

«Неплохая подбирается боевая группа», — мысль, как заноза, засела в рассудке и уже не отпускала.

Оставалось выяснить, кем является Амрак?

Не в смысле расовой принадлежности, конечно… Если и он — личность среди логриан неординарная, известная, то ответ на все накопившиеся вопросы следует искать уже не в Логрисе. — Мысль уже давно топталась на пороге сознания, но Илья никак не хотел пускать ее, понимая, что определенные выводы повлекут за собой необратимые последствия.

«В чем заключается наша жизнь?» — спрашивал он себя, глядя на подвижные головы ксеноморфа, пытаясь поймать его взгляд и удержать… Так Илье было проще вызвать логрианина на откровенный разговор.

«Мы ставим перед собой цели и намечаем способы их достижения», — ответил внутренний голос на мысленный вопрос, который Горкалов адресовал самому себе. — «Неважно, насколько велика поставленная цель. Важны средства, которые использует человек для получения конечного результата. Каковы способы, таков и он сам…»

— И ты не допускаешь наличия ситуаций, когда выбора средств практически не существует? — раздался в рассудке Ильи мнемонический голос логрианина. — Ты судишь человека по поступкам, еще не узнав ни названной цены, ни конечной цели…

Горкалов невольно вздрогнул. Логриане не являлись телепатами, в отличие от инсектов.

— Ты прав, — ответил мыслью на мысль Амрак. — Однако Логрис един, несмотря на кажущуюся изоляцию отдельных пространств. По крайней мере, наша его часть. Мы видим если не все, то многое. А раз видим, значит, анализируем.

— Почему в таком случае ты попал в плен? Разве единство Логриса не гарантирует совместных усилий по обеспечению безопасности?

— Можешь считать меня добровольцем, Илья. Я исследователь, а отнюдь не игрушка самонадеянного кибрайкера.

— Даже так? — усмехнулся Горкалов. — Признаться, я подозревал нечто подобное.

— Ты прав во многих своих мыслях. Они слышны б твоей мнемонической ауре, а я умею читать энергии. Моя раса создавала Логрис, исходя из особенностей нашей психологии. Для меня логр — комфортное, понятное пространство, где потенции разума находят свое дальнейшее развитие в осмыслении важных философских вопросов. На фоне этого жизнь в мире физическом представляется суетой, недостойной сожаления. Для логрианина переход в эту вселенную — освобождение от материальных уз.

— С людьми все иначе, — вздохнул Илья, присаживаясь на ступеньку выдвижного трапа.

— Абсолютно. Ты сам пришел к выводу, что вам противопоказан стасис. Это значит, люди, попавшие в Логрис, никогда не обретут гармонии и покоя. Смысл вашей жизни в поступках, а не в рассуждениях. Если оставить все, как есть, то пройдет немного времени, и человеческая часть фантомных миров изменится до полной неузнаваемости. Вы сотрете извечные границы и установите новые, присущие твоей расе градации, где одни личности окажутся в подчинении у других, окончательно потеряют индивидуальность: из сотен, тысяч пространств будет создана модель реального мира со всеми его недостатками, ибо только они дают существам твоей расы понятие полноценного бытия.

— Борьба?

— Да. — Две головы логрианина сошлись вплотную, соприкоснувшись лбами. — Конечно, я говорю об общей тенденции, из которой существуют исключения, но они — редкость. Для большинства людей существование в Логрисе превращается в тоскливое бесконечное испытание. Вы страдаете, оставаясь наедине с собственными мыслями. Недаром одиночное заключение являлось одной из самых суровых мер наказания у ваших предков.

Горкалов кивнул. Трудно возражать, когда тебе приводят в пример очевидные факты. Да он и не собирался оспаривать позицию логрианина.

— Подумай, Илья, — спокойным, менторским тоном продолжал Амрак, — разве не странно с твоей точки зрения, что, покинув свой логр, ты выбрался «на берег» реальности, где оказалась заключена сущность Лизы Стриммер — человека, чье послание во многом предопределило твои прежние поступки?

Мысль уже не топталась на пороге сознания. Она вошла в разум, приобретая статус истины. Оставалось, как справедливо заметил Амрак, назвать цену поступкам и выяснить конечную цель, ибо она, в данном случае, являлась определяющим критерием.

— Ты слышишь мои мысли, Амрак?

— Да.

— Тогда ответь, нам действительно нет места в Логрисе?

— Логрис един. Он универсален, как универсальна и самодостаточна каждая его частица. Но люди не понимают этого в силу особенного склада мышления. Барьеры между мирами созданы не как препятствие, и их вовсе необязательно пробивать или разрушать для общения друг с другом.

— Значит, нам не дано стать гармоничной частью виртуальной вселенной… Взять, к примеру, меня… Вместо того чтобы сидеть и размышлять над сутью вещей, я предпочел броситься в информационный поток…

— Вот видишь. — Шеи логрианина вытянулись вдоль земли. — Даже ты, далеко не самый эмоциональный представитель рода человеческого, пошел по пути сопротивления, преодолевая препятствия, которых не существует…

— Я искал выход.

— Выход из Логриса?

— Нет. Так далеко мои планы не распространялись. Выход из ситуации.

— Ответь, а если бы к тебе пришел кибрайкер, ты воспользовался бы его способностью преодолевать преграды межмирья?

— Нет.

— Почему ты дал ответ, не задумываясь?

— Потому, что он очевиден. Анри не так плох, как это кажется на первый взгляд, но он человек определенного склада мышления. У него свои моральные ценности. Мы бы не договорились по простой причине: в ответ на предоставление услуг он потребовал бы адекватной платы, к примеру, содействия при поимке очередного логрианина. Такие условия неприемлемы для меня.

— Вот видишь. Мы вернулись к тому, с чего начали. Нет такой цели, которая оправдывала бы любые средства для ее достижения. Это твоя философия. У Анри она иная, он, в принципе, может пойти на любой компромисс с совестью, лишь бы добиться желаемого результата. Вы загадочные существа. Даже призраки харамминов бледнеют перед вашей экспансивностью, непредсказуемостью, гениальностью и эгоизмом.

— Возможно, ты прав. Со стороны виднее. Меня в данный момент интересует не столько мнение логриан о людях, сколько проблема, назревшая, как ты выразился, в человеческой части Логриса. Я не хочу его взрыва. Это не устранит противоречие, а лишь причинит неисчислимый вред как фантомным мирам, так и реальности физической.

— У тебя есть идеи на этот счет? — осведомился Амрак.

— Да. Собственно, они зарождаются именно сейчас… — Горкалов действительно размышлял над тем, что он узнал и увидел, и его рассудок поневоле искал выход из сложившейся в Логрисе ситуации.

«Знать бы еще изначальную структуру и функции логров…» — невольно подумалось ему.

— Спрашивай. — Мнемонический голос Амрака заставил Илью Матвеевича вздрогнуть.

Он недоверчиво покосился на логрианина.

— Ты?!

— А почему бы и нет? — Логрианин внимательно посмотрел на Горкалова с двух диаметрально противоположных точек. — Я осознаю проблему и заинтересован в ее решении. Если у меня не найдется готового ответа на какой-то из твоих вопросов — в моих силах обратиться к любому из обитателей Логриса.

— Хорошо. — Теперь Илья Матвеевич был окончательно уверен — их встреча неслучайна. Больше того он мог бы сейчас назвать Кригану имя истинного заказчика, который предложил кибрайкеру выкрасть определенного логрианина в обмен на бессмертие…

Все складывалось одно к одному.

«Таких совпадений не бывает», — в который раз повторил себе Илья. Значит, как и много лет назад, перед ним сейчас стоял выбор. Выбор жизненного пути, который, оказывается, возможен и тут, среди фантомных пространств.

«Впрочем, я уже сделал его… когда шагнул в поток Интерстар».

— Амрак, мне необходима точная, исчерпывающая информация о том, какими автономными системами оснащены логры, как управлять ими и есть ли возможность объединения части кристаллов в устойчивые функциональные формации, способные существовать вне Логриса.

— Зачем тебе это?

Горкалов недобро прищурился.

— Я должен еще раз снестись с внешним миром, прежде чем смогу откровенно ответить тебе. Только там мне назовут истинную цену и цель происходящего… Но я не хочу играть роль марионетки. Никто из нас больше не дернется на ниточках «таинственных» сил, — в тоне Ильи проскользнула горечь. — Но для этого мне нужны истинные знания, чтобы еще раз не пойти по ложному пути иллюзий.

Логрианин задумался.

Илья не знал, взвешивает ли ксеноморф какие-то «за» и «против» или в данный момент он общается с другими сущностями своей расы, в принципе, неважно, главное, что он понял его, поскольку не задал встречного вопроса.

— Анри, — позвал Горкалов кибрайкера.

Тот обернулся и вопросительно посмотрел на полковника.

— Ты сможешь взломать виртуальную защиту штаба флота? Мне нужен канал связи с реальным миром.